#распределительный лагерь

[genealogyrus]

Как жительница Воронежа в 76 лет нашла во Франции брата и сестру 📌 Женщина всю жизнь мечтала встретиться с отцом-французом, но так и не сложилось... Бабу Эллу из старенькой двухэтажки у цирка соседям очень трудно было представить героиней популярной передачи федерального канала. Ну чего там особенно интересного в рядовой воронежской пенсионерке, в прошлом работавшей топографом? Ходит себе с авоськой в «Пятёрочку», гоняет алкашей у подъезда, кормит окрестных котов. Словом, обычная. Но однажды на глазах у всей страны Элла Кретинина превратилась в Даниэль Потра. Выяснилось, что она наполовину француженка и у неё интереснейшая семейная история. Она-то об этом знала всегда, а вот для окружающих это стало откровением. Элла Николаевна родилась в 1945 году в Берлине. Папу звали Робер — полное французское имя Жермен Робер Луи Потра. А маму — Дарья. В 21 год её угнали в Германию работать, позже оказалась в концлагере. Там и родилась Эллочка. Точнее, Даниэль Потра — в честь матери Дарьи, которую отец называл на французский манер Дани. После войны семья приехала в Одессу. Отцу не разрешили остаться в России, матери позволили уехать с мужем навсегда, но она Парижу предпочла курское село Орехово. Отец же предположительно на корабле переправился во Францию, и больше они не виделись. Были только письма. В семейном архиве Эллы Николаевны 40 посланий и открыток из далёкой европейской страны. В конце 1970-х годов переписка оборвалась. И вот в 76 лет бабушка Элла решила отыскать свои французские корни. ✅ Детская мечта В августе 2020-го Элла Кретинина написала письмо в передачу «Жди меня» — решила отыскать отца. Раньше написать не могла — мать была против, только после её ухода это стало возможно. Перед Новым годом позвонили из столицы и пригласили приехать. О том, нашли ли её родственников, не сказали. Отыскать человека, потерянного более 70 лет назад, казалось маловероятным. Но воронежская пенсионерка отправилась в Москву в радужных предчувствиях. Действительность превзошла ожидания. Её история заставила расплакаться всех, кто сидел в студии. Элла Николаевна и сама не сдержалась. Отца в живых она уже не застала. Но нашлись брат Кристиан и сестра Беатрис, которые всегда знали о её существовании и мечтали познакомиться. — У меня будто второе дыхание открылось. Я нашла семью, которой у меня никогда не было, теперь боюсь их снова потерять, — призналась журналисту «МОЁ!» 80-летняя Элла Николаевна. У Эллы Николаевны было трудное детство. Без отца, да и без матери, по большому счёту. Та была в вечных разъездах — трудилась то на стройках, то проводницей в поезде. Был отчим, отношения с которым не сложились. Детская мечта о добром отце была с ней всю жизнь. ✅ Дарья-краса Мама Эллы до векового юбилея не дотянула всего полгода. Могучая, крепкая — не чета нынешней молодёжи. Хоть жизнь и не баловала. Дарья прошла войну, концлагерь, восстанавливала послевоенный Воронеж, не особо себя берегла, а вот поди ж ты, дожила до таких лет. В этой древней бабуле с тяжёлым нравом трудно было проследить связь с романтическим прошлым... В юности девушка лихо прыгала в речку с пятиметрового моста и пела так, что очаровывала с первых нот. Весёлая, румяная, заводная — на неё многие заглядывались. О войне вспоминать не любила. Как её угнали в Берлин в возрасте 21 года, как попала в концлагерь, как там выжила — все эти подробности родственники из неё вытягивали едва ли не клещами. ✅ Ресторан «Элефант» — Бабушка Даша родом из-под Курска, из села Орехово, — рассказывает её внучка Кристина Шабунина. — До войны училась в плодоовощном техникуме в Питере. Когда началась война, об учёбе пришлось забыть. В 1941 году она поехала в соседнюю деревню по работе — трудилась бухгалтером — и оказалась отрезанной от своих. Её — единственную из семьи — угнали в Германию. — Сначала она попала в распределительный лагерь, — подхватывает дочь Дарьи, 80-летняя Элла Николаевна, — оттуда — в Берлин, где её определили посудомойкой в ресторан «Элефант». Там она и познакомилась с моим папой, который был в этом ресторане мясником. Его угнали из Парижа, чтобы он, как и мама, трудился на благо рейха. Молодые люди полюбили друг друга. И хотя Дарья ни слова не знала по-французски, а Робер — по-русски, нашли общий язык. Как назывался концлагерь, в котором оказалась Даша, она не помнила. Известно лишь то, что был он недалеко от Берлина. За колючку женщина попала уже в положении. Там и родилась Элла — Даниэль. Ребёнок, несмотря на тяжелые условия, оказался богатырского сложения — 5,5 килограмма. На дворе был 1945 год. Вскоре пришли советские войска, и Дарью с новорождённой освободили. Семья воссоединилась, и молодые люди решили отправиться на родину девушки. — Но папу развернули со словами: «Вам здесь нельзя». Маме разрешили уехать в Париж, но без права на возвращение. Она отказалась, и тогда отец уехал один, — вздыхает Элла Николаевна. ✅ Элла-Даниэль До пяти лет девочка звалась Даниэль Роберовна Потра. Но каково это девочке в российской глубинке жить с таким именем? И однажды она превратилась в Эллу Николаевну Белявцеву — так её записала мама. Но даже и с обычным именем ей оказалось непросто. Она родилась в Германии, и этот факт многим не давал покоя: её дразнили. — О том, что у меня какие-то непонятные корни, я поняла лет в 10, а в 15 выбила из мамы адрес отца. Она помнила его смутно — только имя и город и какую-то приблизительную улицу. И вот моё письмо практически «на деревню дедушке» папе в Париж каким-то чудесным образом дошло до адресата. Через месяц от него пришёл ответ. Письмо было написано на русском, и я смогла его прочесть (Роберу помогли русские эмигранты, которых было много в Париже). Спустя 60 лет это письмо прочитали на передаче «Жди меня». ✅ Роман в письмах Кристина, дочь Эллы Николаевны, рассказывает, каким чудом ��ыли эти письма. — Приходили открыточки, умопомрачительно пахнущие. На них перед отправкой капали духами. В роскошных конвертах, с красивыми марками. Каждая такая открытка — праздник. Я в детстве с ними играла, они для меня были настоящими сокровищами, — вспоминает Кристина. Элла Николаевна сохранила все 40 писем, которые ей прислал отец. Как выяснилось, и его семья тоже сохранила письма, которые она посылала в Париж. Эта переписка началась с письма Эллы Николаевны в 1960 году. «Пишет тебе твоя дочка Даниэла. Мне 15 лет, и я тебя совсем не знаю. Мама рассказывала немного, что ты француз и вы познакомились в Германии. В плену. Рассказывала, что во время бомбёжки ты меня спас, выбежал с коляской из-под обрушившейся стены. Меня это впечатлило, и я подумала, что ты меня любишь. И ещё я думаю, что ты герой. Раз остался жив. Буду ждать ответа. Твоя дочь Даниэла». Уже через месяц пришел ответ: «Доченька, сегодня для меня самый счастливый день за много лет. То, что я получил письмо от тебя, — настоящее чудо. Мне его передали люди, которые живут по моему старому адресу. Дочка, я ни на минуту не забывал о тебе. Как жаль, что мы не можем быть вместе. Мама должна тебе все объяснить. Не обо всём я могу написать. Пожалуйста, передай ей это письмо. Моя дорогая Дани, я был счастлив получить весточку от вас… Я сделал всё, чтобы выписать вас во Францию, но ничего, к моему горю, из этого не вышло». «…Папа я получила твой ответ в свой день рождения. Это был самый лучший подарок. Чтобы меня не дразнили в школе, мама изменила мне имя, сейчас я Элла Николаевна, но на самом деле я знаю, что я Даниэла Роберовна». И ответ: «…То, что ты осталась вдали от меня, — не моя вина. Я испробовал всё, что мог. Мне не дали остаться в Советском Союзе. Я теперь женат — у меня сын Кристиан и дочка Беатрис. Мы часто вспоминали о вас. Целую тебя тысячу раз». Было ещё много писем, но в 1986 году переписка оборвалась. ✅ Садовник из Венсена — Мама не стала переписываться с отцом. Не стала, и всё! Может, это было опасно, а скорее всего, решила просто начать новую жизнь, в которой отцу места не нашлось. Он же, как выяснилось, всю жизнь нас вспоминал, любил маму, писал ей, мечтая о встрече. Я смотрю на детские фотографии отца — у нас одно лицо, я его настоящая копия, как жаль, что мы так и не встретились, — вздыхает Элла Николаевна. На передачу «Жди меня» из-за пандемии французские родственники Эллы Николаевны не приехали. Отец, к сожалению, давно умер — в 2007 году в возрасте 85 лет. Но есть дети �� Кристиан и Беатрис, единокровные брат и сестра. Они рассказали о том, как жил отец, о том, что всю жизнь он помнил о своей русской дочери, пытался организовать встречу. — Отец вернулся в Париж и через два года женился, у него родились дети. Он всю жизнь прожил в Париже, работал мясником, потом садовником в Венсене, в Венсенском лесу. Там есть огромный ботанический сад, где он трудился. Под конец жизни помогал людям обустраивать свои огороды, учил детей, — рассказывала журналисту «МОЁ!» Элла Николаевна. ✅ Знакомились заново После передачи «Жди меня» члены необычной семьи знакомились друг с другом заново. Благодаря интернету начали общаться по видеосвязи, обмениваться старыми семейными фотографиями, переписываться. Правда, по видео общение бывает редко: даёт о себе знать языковой барьер. По-французски немного говорит Кристина, по-русски — внучатый племянник Эллы Николаевны Квентин. Общий для обеих семей язык — английский, но Элла Николаевна им не владеет. Судьба неумолима, она никак не даёт увидеться членам этой семьи лично. Увы, в современной мировой обстановке остаются только письма. Теперь все сделались людьми без почерка, а послания стали буквами на экране. Зато приходят быстро. Элла успела обменяться с родными обычными бумажными письмами, и французскую сторону удивило, как был написан обратный адрес. Начиная с названия страны и заканчивая именем адресата (за рубежом наоборот — первым указывается адресат и лишь в конце — страна). Сначала французы даже усомнились: правильно ли? — Да, всё правильно, это отражение менталитета, в котором сначала Родина, а потом — ты сам, — объяснили воронежцы. ✅ «Важно знать, что с вами ничего не случилось» После введения санкций французские родственники разволновались. Тётя Беатрис написала: «Я давно перестала понимать, что делают политики. Мне важно знать, что с вами ничего не случилось, потому что я не хочу потерять вас ещё раз. Я каждый вечер о вас думаю. Я смотрю на луну и представляю, что вы в эту секунду тоже на неё смотрите, передаю вам привет, и моё сердце наполняется нежностью». Какое-то время Беатрис просила писать каждый день или просто присылать какую-нибудь картинку, чтобы удостовериться, что всё в порядке. Потом волнения улеглись. Племянник Кристины Квентин интересуется русским языком, историей, музыкой, литературой. Сейчас ему 24 года, он получил образование, позволяющее работать с особенными детьми, одинокими стариками, инвалида��и. Он очень общительный парень с большим сердцем. Он попросил Кристину написать, что сейчас слушает молодёжь в России. Та добросовестно опросила всех знакомых школьников и студентов, и у неё образовался трогательный плейлист, написанный детскими руками. Квентин очень многое прослушал и сказал, что больше всего ему нравятся Мияги и Пелагея. Он даже скачал себе их альбомы, чтобы слушать на природе или в дороге. Квентин говорит, что знания в области страноведения предстоит пополнить капитально. Представления русской родни о Франции как-то сосредоточились вокруг Парижа, а на самом деле страна разнообразная и красивая. Он живёт в городе Анси — это курорт. На столицу не похож совсем. Один год Квентин учился в Канаде — как известно, это близнец России по климату. «Как вы выносите такие холода? — написал Квентин русской родне. — Я однажды в декабре задержался дольше обычного вы пути — так ноги заломило, что чуть не умер от боли». Прислали ему фото, во что одеты воронежцы зимой. Квентин сказал, что ему даже на фотографию смотреть было холодно. Кристина спросила, знают ли её родные, что такое борщ, оливье и пельмени. Оказалось, не знают. — Жаль, что нельзя собрать всех вместе и накормить за большим столом, — вздыхает она. Но надежду на встречу обе стороны всё-таки не теряют. Автор: Светлана ТАРАСОВА Фото: Андрей АРХИПОВ https://moe-online.ru ПРОШЛОЕ - РЯДОМ! 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 ✅Найдём информацию о ваших предках! ✅Услуги составления родословной, генеалогического древа. 📖 ЗАКАЗ РОДОСЛОВНОЙ в нашей группе ВК: vk.com/app5619682_-66437473

[vlad-vk-89]

А было герою всего девятнадцать…

07.03.2019

1945 год. Эмиль (Эммануэль) и Элина (Илана) Ландау в кибуце Гинегар. Фото из семейного архива

Пять лет назад почтовое ведомство Израиля выпустило марку, посвященную памяти воинов, павших смертью храбрых во всех израильских войнах

Фрэдди ЗОРИН

 Дизайн этой почтовой миниатюры был выполнен по мотивам знаменитого стихотворения Натана Альтермана «Серебряное блюдо», к созданию которого автора подтолкнуло высказывание Хаима Вейцмана:

«Нет такой страны, которая была бы преподнесена народу на серебряном блюде».

Таков смысловой перевод этой фразы, ставшей крылатой. На марке, как и в стихотворных строках, изо��ражаются две тени – юноши и девушки в армейской форме:

Как устали они! Но чело их прекрасно

И росинками юности окроплено,

Подойдут и застынут вблизи… И неясно,

То ли живы они, то ль убиты давно.

И, волнуясь, народ, спросит: «Кто вы?»

И хором

Скажут оба, в засохшей крови и пыли:

«Мы — то блюдо серебряное, на котором

Государство еврейское вам поднесли».

 (Перевод с иврита А.Рафаэли)

Стихи эти в полной мере можно отнести к герою нашего повествования – Эммануэлю (Эмилю) Ландау. Отважный боец Хаганы был удостоен посмертно высшей военной награды в Израиля. В ноябре исполнилось 90 лет со дня его рождения, а минувшей весной отмечалось семидесятилетие его геройской гибели в борьбе за создание еврейского государства.

Почтовая марка, выпущенная в память о бойцах, погибших в войнах Израиля

1948 год. Эммануэль Ландау. Фото из семейного архива

На свет Эмиль появился в Варшаве, в семье Моисея (Мечислава) Ландау и его супруги Фани. Родители были еврейскими интеллигентами – отец имел юридическое и экономическое образование, а мать многие знали как профессиональную пианистку. У мальчика проявились гуманитарные склонности, и он мечтал поступить в университет и стать филологом. Семья владела автомобилем, что свидетельствовало об уровне ее обеспеченности и положении в польском обществе.

Все изменилось с началом Второй мировой войны. После нападения Германии на Польшу семья Ландау среди множества польских единоверцев бежала на восток страны. Потом семейство оказалось в Ровно — этот город находился под советским контролем. Там польским беженцам настоятельно предлагали принять советское гражданство, но Моисей Ландау отказался сделать это. Тем не менее его мобилизовали в Красную Армию, а родных отправили дальше, на восток. После трехнедельного пути польских подданных поместили в лагерь Асино в Томской области в статусе «спецпереселенцев». Эту группу иностранных граждан, часть которой привлекалась к каторжным работам, амнистировали после того, как Советский Союз установил дипломатические отношения с правительством Польши в изгнании.

Фани, Эмиль и младша�� его сестра Элина были направлены в Самарканд, где их разыскал глава семьи, но, заразившись тифом, не перенес болезни. Оставшись без средств к существованию, мать отдала детей в одну из местных христианских семей.

Прошло несколько месяцев, и, в соответствии с польско-советским соглашением, 24 тысячи польских военных и гражданских лиц были переправлены из СССР в столицу Ирана. Среди них находилось около тысячи еврейских детей, в основном сирот, и восемьсот взрослых евреев. Одна из этих групп добиралась до места назначения через Красноводск, по Каспийскому морю, другая – через Бухару и Ашхабад. В одну из групп попали Эмиль и Элина Ландау, а мать осталась в Самарканде, будучи не в силах отправиться в дальнюю дорогу, и скончалась в Самарканде от истощения в 1943 году.

Первым местом, где разместились беженцы, был порт Пехлеви. Там организовали временный лагерь, где все новоприбывшие — и евреи, и поляки, — были вместе. В первый месяц пребывания в этом лагере умерло 18 еврейских детей, десятки страдали от болезней, полученных за годы скитаний по Советскому Союзу. Польское представительство в Тегеране приняло решение открыть для еврейских детей Дом сирот. В его создании приняли участие члены местной еврейской общины и представители Еврейского агентства. Многие из детей были сильно напуганы, и забрать их в еврейский приют из лагеря в Пехлеви оказалось крайне сложно: далеко не все признавались, что они евреи, опасаясь за последствия. Отъезду еврейских сирот также препятствовали польские священники, которые рассчитывали их крестить. Тем не менее, в конце августа 1942 года 730 еврейских детей были перевезены в палаточный лагерь на территории Дастан Тарех — бывшей казармы иранских ВВС рядом с Тегераном. Помощь детскому дому оказали американские еврейские организации, включая всемирный распределительный Фонд «Джойнт». Семь месяцев провели в сиротском приюте в Иране Эмиль и Элина, а потом, в числе других «тегеранских детей», они получили въездные визы в подмандатную Палестину и прибыли туда через Карачи и Суэц 18 февраля 1943 года.

Наконец-то дети получили возможность восстановить силы и поправить здоровье — в одиннадцати транзитных лагерях, где им преподавали иврит, где они приобщались к традициям своего народа. Некоторые из детей, увы, умерли уже после прибытия в Эрец-Исраэль. Судьбой тех, что оказались покрепче, занимались представители Еврейского агентства под руководством Генриетты Сольд. В еврейском ишуве была развернута дискуссия по вопросу дальнейшего распределения сирот. Учитывались семейные связи и собственные пожелания самих детей (разумеется, тех, что были постарше). В итоге к 10 июня 1943 года 719 детей покинули места временного пребывания. Одни отправились к родственникам, другие – в различные светские и религиозные организации, выразившие готовность принять их, обеспечить всем необходимым и заняться воспитанием и образованием юных соплеменников.

Забегая вперед, сообщим: 35 юношей из числа «тегеранских детей» погибли, участвуя в войне за Независимость Израиля. «Дети Тегерана» обрели на этой земле свой дом и добились успеха во многих областях. К примеру, Мордехай Пельцур стал первым послом Израиля в Польше после установления дипломатических отношений с этой страной, коренные жители которой в свое время страшили «детей Тегерана» и их родителей своим антисемитизмом. Вот уж действительно — ирония судьбы!

Позднее о судьбах «тегеранских детей» было издано несколько книг — в Израиле, США и Польше, об их истории рассказал телевизионный фильм. Некоторые из повзрослевших детей опубликовали свои воспоминания о долгом и многотрудном пути на историческую родину. Была создана общественная организация «Дети Тегерана и их воспитатели». Ее возглавил бывший руководитель сиротского Дома в иранской столице Давид Лаор (Лаумберг). С 1957 года люди, пережившие Холокост, начали получать в Израиле от государства пособия, которые финансировались из репарационных выплат Германии. Но до 1997 года «дети Тегерана» не считались пострадавшими от Холокоста и никакой финансовой поддержки по этой статье не получали. В 2002 году «тегеранские дети» подали соответствующий иск, но лишь в 2012-м дожившим до него 217 членам группы суд постановил выплатить 17 млн. шекелей. Но и на этом дело не закончилось. Вспыхнул спор, который продолжался до мая 2014 года, когда, наконец, было вынесено окончательное решение: выплатить каждому из доживших по 25 тысяч шекелей, с формулировкой: «во имя справедливости, и чтобы «дети Тегерана» не чувствовали себя жертвами дискриминации».

Но вернемся к основной линии нашего повествования. По прибытии в Палестину Эмиль-Эммануэль был направлен на учебную ферму сионистской организации «Молодёжная алия» в Иерусалиме. Оттуда его вместе с сестрой перевели в кибуц Гинегар в Галилее. Юноша быстро акклиматизировался в новом коллективе, проявляя смекалку и инициативу, хорошо освоил иврит. После окончания курса в Гинегаре выразил желание продолжать учиться сельскому хозяйству. Его определили в школу «Кадури», затем включили в «Группу развития земель», направленную в кибуц Рамат-Йоханан, расположенный вдоль Хайфского залива, в двух километрах от Кирьят-Ата. Это хозяйство было основано в 1931 году и названо в честь Йоханана Самуила, премьер-министра ЮАР, поддерживавшего еврейское поселенческое движение.

Но на еврейские поселения усилились набеги арабских банд, и Эмиль пошел воевать добровольцем. Вспыхнули ожесточенные бои за Хайфу, командованию стало известно, что в помощь палестинским арабам, вознамерившимся не допустить создания еврейского государства в Палестине, высланы из Бейрута три грузовика. Колонна везла две тонны взрывчатки, 550 ружей, 120 тысяч патронов, пять гранатометов, тысячу ручных гранат и другое оружие. Попади этот арсенал в руки тех, кому он предназначался, и без того тяжелое положение на хайфском направлении осложнилось бы в еще большей степени. Попытка остановить продвижение грузовиков была предпринята возле Нагарии, но она не принесла успеха. И тогда руководство «Хаганы» решило устроить на пути грузовиков засаду на участке к северу от Кирьят-Моцкина.

На выполнение задания огромной важности 17 марта 1948 года были направлены бойцы бригады «Кармель» под командованием Бен-Ами Пактора. В числе воинов этого подразделения был и Эмиль Ландау. Группа перехвата перегородила дорогу, выкатив на нее бочки, что вынудило арабский транспорт остановиться. Это и послужило сигналом для атаки. В ее ходе Ландау, запрыгнув в кабину одного из грузовиков с боеприпасами, попытался вывести его из боя, но по кузову начали стрелять арабы из конвоя, и попавшие туда пули привели к взрыву находившихся в кузове боеприпасов. В итоге Эмиль Ландау трагически погиб. Пали в том бою еще двое еврейских воинов — Авраам Авигдоров и Ноам Пасманик, также проявившие бесстрашие и смелость.

Невольно приходит на память утверждение Бернарда Шоу: «Это и есть секрет героизма: никогда не позволять страху смерти руководить вашей жизнью». В свою очередь, отряды «Хаганы» уничтожили 17 боевиков, в числе которых находился Муххамад аль Хуняти, командир арабских военизированных формирований Хайфы. Но самое главное – оружие и боеприпасы к вражеским формированиям не попали, и это сломило их боевой дух, приведя, в конечном итоге, к бегству арабских жителей Хайфы, оказывавших вооруженное сопротивление «Хагане», из Палестины в Ливан, где их дети и внуки живут и ныне – в лагерях беженцев.

Эмиль (Эммануэль) Ландау, не доживший совсем немного до светлого праздника Независимости, был похоронен в Рамат-Йоханане. Вместе с боевым товарищем Авраамом Авигдоровым он оказался в числе первых, кому было присвоено звание «Героя Израиля» («Гибор Исраэль»). 17 июля 1949 года состоялась торжественная церемония с участием премьер-министра и министра обороны Давида Бен-Гуриона, начальника Генерального штаба Яакова Дори (Достровского), министров, членов Кнессета, старших офицеров и иностранных дипломатов. На ней президент Израиля Хаим Вейцман вручил 12 планок – «знаков героизма» и сопроводительных грамот. Восемь из них были вручены самим героям, а ещё четыре (в том числе – Ландау и Авигдорову) были присуждены посмертно, их передали родственникам погибших. Награду Эммануэля Ландау приняла его сестра Элина (Илана), ставшая социальным работником.

В 1964 году прах Ландау был перезахоронен на мемориальном военном кладбище на горе Герцля в Иерусалиме, а в 1973 году воина посмертно наградили медалью «За героизм». В память о бойцах, павших в бою возле Кирьят-Моцкина, установлен величественный монумент. Впрочем, как об этом сказал убежденный антифашист Юлиус Фучек:

«Каждый, кто был верен будущему и умер за то, чтобы оно было прекрасно, сам подобен изваянию, высеченному из камня».

А еще уместно привести высказывание французского философа и ученого Пьера Буаста:

«Несчастна страна, у которой нет героев»…

"Время евреев" (приложение к израильской газете "Новости недели")

[genealogyrus]

👇Курятники смерти. История концлагеря в Белой Калитве, где погибли 7 тысяч узников. Почему перевалочный пункт для «рабов из Сталинграда» стал лагерем смерти.

До войны на окраине Белой Калитвы стояли птичники местного совхоза. После оккупации Ростовской области и начала Сталинградской битвы загоны обнесли колючей проволокой — вместо кур там стали держать детей, женщин, военнопленных. Всего за полгода существования лагеря от голода, болезней, холода и расстрелов погибли до семи тысяч узников. Спецкорреспондент 161.RU Ирина Бабичева рассказывает историю белокалитвинского ��онцлагеря и размышляет о том, почему одно из самых жутких преступлений нацистов на Дону оказалось почти забыто. Прохожие на улицах Белой Калитвы удивляются, когда узнают, что живут по соседству с бывшим концлагерем. Те, что знают, оговариваются: не уверены, настоящий ли это лагерь смерти, ведь крематория при нём не было. Белокалитвинский концлагерь характеризуют как «пересылочный» или «распределительный» — здесь оценивали, годится ли человек для работы в Германии. Тех, кто не прошел отбор, просто оставляли в бараках. Питание узникам не полагалось. Военнопленных и гражданских содержали в разных условиях: красноармейцев стерегли строго, в туалет водили под конвоем. Гражданским разрешали выходить из птичников. Детей отпускали в станицу — попрошайничать. Так они кормили семьи. Лагерь функционировал меньше полугода — с июля 1942-го по январь 1943 года. Комендантом был гестаповец по фамилии Эрлих, который, по архивным документам, ежедневно расстреливал узников. — Мог вывести человек десять и тренироваться: вот сегодня я стреляю и должен всем попасть в правый глаз. Завтра — в левый глаз. В следующий день — какую-то еще цель. Вот такое у него было развлечение, — рассказывает Елена Ельникова, руководитель музея школы № 4. — Немцы очень боялись тифа. Они старались ограничить контакты. Потому что неизвестно, от чего помер этот человек. <…> Один барак, где были заболевшие тифом, они вообще сожгли. Полностью со всеми — и живыми, и мертвыми, — говорит директор Белокалитвинского историко-краеведческого музея Валентин Хлебнов. — Сколько там было человек? — Ну кто ж знает.

По архивным данным, в середине октября 1942 года в лагере держали около 10 тысяч человек. 13 октября тысячу рабочих отправили эшелоном в рейх. Вскоре в Белую Калитву начали массово свозить жителей осажденного Сталинграда, и к началу ноябре численность узников выросла до 30 тысяч. Людей начало становиться меньше с первыми холодами — узники начали замерзать в птичниках с пустыми оконными проемами. Ранняя осень Семья Егоровых жила в Сталинграде на улице Рабоче-Крестьянской, в доме на шесть квартир. Отец работал в магазине у дома. К началу войны в семье было трое детей: дочери Лиля и Валя, годовалый сын Витя. Война для 11-летней Лилии началась с пе��ни «Вставай, страна огромная», с которой под окнами Егоровых прошел строй отправлявшихся на фронт солдат. Девочка с любопытством смотрела на форму красноармейцев, не до конца понимая, что происходит. Скоро папа закрыл магазин и тоже ушел на фронт, мама стала работать поваром на военном заводе. Вечерами Егоровы слушали новости по домашнему радиорепродуктору. Собирались с соседями за большим столом во дворе. Женщины читали письма, которые им с фронта отправляли мужья, братья и отцы.

23 августа 1942 года — «в то самое 23 августа», как говорит Лилия Егорова, — она была у подруги. Девочка услышала свист, взрывы — испугалась и побежала домой, не понимая, что город бомбят. Мама велела дочерям быстро собираться. Но Лиля и Валя не взяли ни еды, ни одежды, уложив в портфели кукол. Бомбежку Егоровы переждали на окраине города. Грызли сухари, которые захватила мама. Утром, когда стихло, вернулись и обнаружили, что их квартиру разбомбило. Осталась только добротно положенная печь. — В ней мама держала бутылку водки. Водка сохранилась. Представляете? Всё разбомбило, квартиры не было, всё разнесло, а бутылка водки сохранилась в этой печи, — вспоминает Лилия. После бомбежки семья укрылась в подвале. — Немцы нас выгнали где-то в конце августа или первых числах сентября. Нам бы в школу идти. Вместе с Егоровыми выгнали многих сталинградцев. Они шли пешком до станции Чир, где всех посадили на открытые платформы и повезли в Калитву. Поезд двигался так медленно, что Лиля и Валя могли спрыгивать с платформы и рвать сентябринки. Всех «великовозрастных», то есть от 12 лет, отправляли на принудительные работы в Германию. Возраст Лили угадать было сложно — девочка была невысокой, светлой и худенькой. Таких «худых и дохлых», как говорит женщина, не забирали. Егоровых разместили в бывшем птичнике. — Кур там не было — [только] опилки и перья. Мама нас в тепло, в самый уголок, поселила. Как начали кусать вши куриные! Это ужас. Я и не знала, что они такие жестокие. Девочка быстро стала изъясняться с немцами на их языке. Лилю не трогали: «красивенькая девочка и заговаривала им зубы». Лиля считает, что была пронырливым и шустрым ребенком. Настолько, что выбегала из барака и подходила смотреть на рвы, куда сбрасывали умерших. Тел было много даже в сентябре. — Там была не одна яма [была]. Две ямы. Одна пустая, подготовленная. А вторая яма с т��упами. Трупы были разные. И дети умершие, и солдаты убитые, и люди, которые поумирали, пожилые там были. Всякие были. <…> Расстреливали немцы. И умирали от ран, от болезней, холода.

Одной октябрьской ночью Егоровых выкрали из лагеря партизаны, с которыми чудом договорилась мама. До освобождения Ростовской области семья жила в хуторе Апанаскин. Тут-то и пригодилась бутылка водки, уцелевшая при бомбежке: ее смогли выменять на 16 килограммов пшена. На нём Егоровы и выжили. Варили кашу и куриный суп. Фашисты отбирали у людей птицу и съедали всё, даже лапки. Лиля собирала куриные кишки, промывала, мелко рубила — они шли в пшенный суп. 3 мая Лиле исполнилось 90 лет. Она до сих пор не любит есть курицу. — Иногда лежу вот так ночью и не сплю. И вспомню что-то. Такое, что и забыла даже. <…> Как разбомбило квартиру. И вот я даже представляю всё зрительно. Вот мне кажется: всё это есть. У меня впечатление такое, что оно и сейчас так там стоит, — говорит Лилия. Поздняя осень Валя Вавилина родилась в Сталинграде в 1933 году в семье раскулаченных. У нее были старшая сестра Катерина и два брата — Алексей и Коля. Отец работал на Сталинградском тракторном заводе. На фронт мужчину не призвали — он сильно травмировал ногу и ходил на костылях. Поэтому после оккупации, в конце октября, семью Вавилиных в полном составе отправили в белокалитвинский концлагерь. На подъезде к Калитве поезд остановился: мост был разбомблен. Фашисты погнали пешком. Шел дождь, к рассвету на промокших сталинградцев пошел снег, утром ударил мороз. — Немцы торопили. Стреляли. Помню, девушка такая. В туалет же никуда не пойдешь. И она, видно, за ящиками сходила в туалет. Он ее заставил съесть то, что... Она, конечно, не сделала этого, — вспоминает Валентина. До концлагеря эта девушка не добралась — нацист застрелил ее под Калитвой. — Когда пригнали, в птичниках уже умершие лежали. Окон никаких не было. А проемы большие, — говорит Валентина. — Мы там замерзали. Померзли все. Когда строили завод, там костей было… Трупы лежали.

По воспоминаниям Валентины, в птичниках не было ни одного оконного стекла, а проемы были громадные. Шел снег. Мать грела детей своим телом по очереди. Из птичников гражданские могли выйти за хворостом и в туалет — им служила открытая площадка за сараем; военнопленных всегда сопровождали вооруженные нацисты. Брата Лешу угнали в Германию. Катерину не забрали — она не спускала с рук маленького Колю, и нацисты решили, что она его мать. Жители Калитвы по��кармливали узников мороженой тыквой — перед едой ее разогревали в руках. Дети ловили воробьев — они тоже шли в пищу. Хорошо, считает Валентина, что на площадке рос бурьян: толстые стебли ломали и жгли, можно было греться. Хорошо, что догадались захватить овечье одеяло — мамино приданое. Под него забивалась вся семья. Хорошо, что недолго пробыли в концлагере. Через две недели после заезда, ночью, дети услышали снаружи барака: «Вавилины здесь есть? Вавилины?» Звала тетя Даша — сестра по отцу. Тетя Даша тоже жила в Сталинграде, тоже была угнана в Калитву, сбежала и прижилась в хуторе Живые Ключи.

Тетя Даша организовала подводу для побега. Вавилины обвязали лошадям копыта мешками, набитыми соломой, чтобы топота не было. О том, что брат Леша жив, Вавилины узнали спустя много лет. На запрос Валентины Федеральная служба контрразведки подтвердила, ч��о Алексей полтора года был в лагере на территории Австрии. В Россию он вернулся уже взрослым, с ослабленным здоровьем, и умер в 44 года. Валентина признаётся, что концлагерь ей часто снится. Нацисты для нее на одно лицо: в лаковых сапогах, с автоматами и откормленными овчарками. Зима В Калитве, когда спрашиваешь про лагерь, первым делом вспоминают фамилию Сорочинского. Это почетный гражданин города, заслуженный врач РСФСР, много лет руководивший местной больницей. Василий Сорочинский родился в Сталинграде, пятилетним ребенком прошел лагерь. Вырос в Тарасовском районе, выучился в мединституте и попросил направить его работать в Калитву — в знак благодарности городу, в котором выжил. Сейчас Василия Сорочинского уже нет в живых. Архивное видео, на котором врач вспоминает детство и злоключения в концлагере, 161.RU предоставила его семья. Когда началась война, отец Василия ушел на фронт. Мама Мария пекла хлеб. Немцам показался подозрительным шедший из трубы дым, и они обстреляли дом. Начался пожар. Чугунки, в которых готовили тесто, стояли стопками. От жара они сплавились в лепешку. Температура дошла до кровли бомбоубежища, и оно загорелось. Родственник Сорочинских их спас — отрыл дверь, и семья смогла перебраться в другое бомбоубежище.

В Калитву Сорочинских отправили в сентябре. Семья находилась в лагере вплоть до освобождения в январе 1943 года. — И в этом курятнике все ложились друг на друга, чтобы обогреть. Там же не топилось ничего. Соломенные крыши были. Наутро все, кто сверху был, замерзали. Вытаскивали сотнями. Там были выкопаны ямы. Всех сбрасывали. <…> Толпами мы ходили по городу Белая Калитва. Я с сестрой. Она была старше меня. Кто пол-луковицы даст, кто пол-картошки, кто может, семечек… Мы были настолько рады. Полный текст статьи по ссылке ниже.

https://www.genealogyrus.ru/post/%D0%BA%D1%83%D1%80%D1%8F%D1%82%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%B8-%D1%81%D0%BC%D0%B5%D1%80%D1%82%D0%B8-%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F-%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D1%86%D0%BB%D0%B0%D0%B3%D0%B5%D1%80%D1%8F-%D0%B2-%D0%B1%D0%B5%D0%BB%D0%BE%D0%B9-%D0%BA%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B2%D0%B5-%D0%B3%D0%B4%D0%B5-%D0%BF%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D0%B1%D0%BB%D0%B8-7-%D1%82%D1%8B%D1%81%D1%8F%D1%87-%D1%83%D0%B7%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2