beatrixs-posts

[beatrixs-posts]

Лидия конечно слишком драматизирует, но ей правда страшно. Бетонный пол, абсолютная тишина и кромешная тьма совершенно не придают уверенности. Ей кажется, будто в мраке все еще видны десятки желтых глаз, которые только и ждут удобного момента. Лидия беспомощна и испуганна до смерти, а рядом подозрительно нет Стайлза. Она помнит, что он тараторил весь де��ь о своем странном радиоактивном ключе, а потом целовался с разрисованной девчонкой в безвкусном розовом парике. У нее мерзнут руки, а легкие просто сковывает льдом. Ей так темно, что хочется кричать во всю глотку. Но, увы, о ней просто забыли.

Забыл Эйден, который не получил желаемого секса после вечеринки. Забыл Стайлз, который до сих пор никогда не забывал. Забыла Эллисон, которая всегда помнила о ком-то другом. И даже Скотт, который в идеале должен был за ней хоть немного присматривать, забыл. Лидия проклинает бетонный пол в полном одиночестве и беспомощности — она просто не может быть одна. Зависимость куда лучше, если ее есть с кем разделить. Окна соседних домов и квартир давным-давно погасли, и только свет высоких уличных фонарей изредка рыскает по ее джинсовым шортам и бесцветным колготкам, оставляя на бирюзовом свитере замысловатые узоры. - Лидия ни к месту вспоминает Джексона, чтобы заполнить чем-то мозги и занять время — после Уиттмора пустоты внутри куда больше, чем до него. И даже случайные связи вроде Эйдана блекнут, а глубокие раны по-прежнему саднят. Хотя не должны ведь. Лидия кривит выкрашенные суперстойкой, но чуть суховатой помадой губы и морщится от прикосновения чьих-то рук. Все ее эмоции в этих вялых, словно бы вымученных гримасах, но и этого достаточно. Она чувствует себя невесомой, когда ее ловко поднимают с земли двумя руками и одним рывком. В ноздри ударяет будоражащий запах табака , леса и разлитого пунша. Лидия вздрагивает от недавнего ужаса и ненароком, все еще на чьих-то руках и все еще с прикрытыми глазами, задевает локтем — по ощущениям не иначе как груду — стальных мышц. Ей холодно, и она инстинктивно прижимается щекой к чужой твердой-претвердой грудной клетке. Такой горячей и пышущей жаром, что у нее плавятся щеки. Лидии настолько хорошо, насколько страшно и почти романтично. Лидию лихорадит и она отчаянно стучит зубами в надежде согреться самым примитивным образом. Ее затягивает щупальцами отчаяние, потому как внутренний голос вопит о том, что бы не случилось завтра, она задыхается в одиночестве . Лидия чувствует под собой что-то мягкое, и сердце оттого бьется слишком громко, разрывая ударами ребра и полость диафрагмы. Наверное, она просто перебрала пунша и отключилась. Лидия с опаской открывает глаза и видит Дерека Хейла. У него темные круги под глазами, а щетина на подбородке выдает, что бритвой он пользовался в лучшем случае несколько недель назад. Щетина наверняка приятно-колючая, и Лидия втайне давно — года два уже — хотела прикоснуться к ней ладонью. Дерек выглядит уставшим и задумчивым, Дерек выглядит типичным Дереком. Но даже она знает, что вся его беспечность, вся-вся, показная — чтобы успокоить ее саму или хотя бы попытаться. Лидия никак не ожидает короткого, адресованного ей, «отдохни». Наверное, выгонять кого-то за дверь в такое время преступление даже для брутально-неприкаянного Хейла. Лидия утыкается носом в тонкое, отдающее пылью одеяло и тихо наблюдает за ругающимся Дереком, который безуспешно пытается собрать красные пластиковые стаканчики в один, ростом с саму Лидию, пакет. Ровно как и отдраить флуоресцентную краску со стен — Денни вчера здорово постарался. Небо сквозь огромное окно медленно сереет, проясняется. Лидия думает, что рассвет вполне хороший знак. Ей только неприятно от повисшей между ними железобетонным блоком тишины. Наверняка Дерек просто мечтает, чтобы она заткнулась, и перестала вздрагивать от каждого шороха. Дерек неловко протягивает ей надбитую кружку с крепким красным вином, которое — Лидия уверенна — он не доставал лет пять, ровно как и клетчатое одеяло, купленное в далеких девяностых старшей сестрой на случай гостей. Мартин готова побиться об заклад, что это вообще единственное одеяло и кружка в лофте Дерека.

— А если… — Лидия. Дерек предупреждающе хмурит брови и машинально — чуть грубо — убирает рыжую прядь волос с ее холодной щеки, повторяя, но уже куда увереннее:

— Всё будет хорошо .

Лидия пожимает плечами на собственное предположение и делает глоток полусладкого вина, с удовольствием подставляя кружку под темно-зеленое горлышко бутылки. Она вспоминает Ариэль из своей любимой сказки и ей кажется, что Дереку бы очень подошел морской трезубец и власть над океаном-миром. Вино расширяет сосуды и приятно искрится на кончике языка. Вино делает мир легче и лучше, лофт домашнее, и Лидия хихикает, потому что Дерек Хейл укрывает ее одеялом и постоянно подливает еще, хотя вроде как не должен. — Что нам делать?

— Спать.

Лидия затихает, бросая напоследок замечание, что он умышленно спаивает несовершеннолетних. Дерек снисходительно-отрицательно мотает головой и бросает тихое «Мартин такая Мартин». Он явно мечтает, чтобы она вырубилась. Лидия возмущенно тыкает пустой чашкой в его грудь, до нее доходит, что она толком ничего и не знает о Дереке Хейле. Вроде был другом для Эрики, Айзека и Бойда. Точно встречался с Дженнифер  — а ведь она Мартин никогда не нравилась. Дерек всегда помогал Скотту и Стайлзу и иногда появлялся на парковке за школой, зажимая Блейк у вишневой дверцы ее тачки, больно занятый для Лидии Мартин. Мартин помнит, что Дерек хмурится, когда недоволен. И когда доволен тоже. Судя по пустующей обстановке в лофте, он явно не привязывается ни к местам, ни к людям. У него уже лет десять нет дома — нормального дома Мартин с тремя спальнями и просторной кухней на первом этаже — и он из кожи вон лезет, чтобы его так и не появилось. Поколоченный временем диван один на двоих, ровно как и накатившая усталость. Лидия, пьяная и всегда рассудительная, ставит кружку у скошенной диванной ножки и тянется к нему — просто тянется. Осторожно, неуверенно, накрывая его мозолистую ладонь своей, из благодарности ведь можно. Мартин зевает, тянет на себя законную половину одеяла и по дыханию чувствует, как он засыпает первым. Хейл машинально разжимает ее пальцы и мерно дышит в макушку. Она закусывает губу и осторожно — не без детского восторга — тянется ладошкой вдоль его заросшего подбородка. Щетина на ощупь и правда колючая. Лидия вколачивается в литые мышцы поудобнее и убеждает себя, что приятность щетины и чужих рук на ребрах ничего не значат. Единственная связь между ними — бутылка красного полусладкого и пыльное одеяло Талии. Плюс сон, минус романтика — проще не бывает. Мартин еще не знает, но все, что связывает их с этого рассвета, сложно считать простым.

[beatrixs-posts]

Когда девушка заходит в свою квартиру, с замёрзшим лицом и укутаная в своё любимое кашемировое пальто , часы показывают десять вечера. Она уставшая и раздражённая, её грудная клетка пульсирует непреодолимым желанием крушить всё вокруг.   Всё ещё злясь, она едва замечает свет на кухне и запах знакомого сладкого чая с двумя ложками сахара. Девушка оборачивается, и улыбка появляется на её губах — чёрная кожанка висит в прихожей, и снизу стоят испачканные в грязи ботинки . — Алекс? — окликает рыжая , снимая обувь. — Я здесь, — отвечает голос с кухни, и девушка считает дни. Одиннадцать, она не слышала этот голос целых одиннадцать жалких дней.   Она обнаруживает парня за кухонным столом, с запутанными светло-коричневыми волосами, тёмными кругами под глазами и слегка бледным лицом.

— Привет, — он поднимает взгляд, пряча лёгкую улыбку за чашкой чая, будто это какой-то секрет. И она понимает, что не может ответить, пока взгляд прослеживает свежие раны от челюсти парня до его шеи.       Она не знает, что лучше — закричать на него или вмазать в лицо за его неосторожность.

- Выглядишь измождённой, лисичка.-говорит парень.

      Смешно, думает она, тебя не было одиннадцать дней, и это лучшее, до чего ты додумался? Тупой, невообразимо тупой ублюдок, ты самый невыносимый человек, которого я знаю.

— Всё равно лучше тебя, — отвечает она , когда тишина слишком затягивается. — Ты похож на человека, который устал от жизни.     Алекс опускает чашку, и эта идиотская улыбка всё ещё на его идиотском лице. Ему идёт так улыбаться, думает рыжая .

— Это новый тренд на приветствия, Касси? Оскорбления?

— Это сокращение от «привет, сволочь, какого чёрта ты припёрся спустя одинадцять дней ». Последняя мода самых напыщенных частей Лондона. Не отставай, Алекс.     

  Когда парень не отвечает, девушка снимает пальто, закидывая его на ближайший стул, и прислоняется спиной к полке.

— Как всё прошло? — спрашивает она, стараясь сделать голос максимально спокойным.      

 Парень просто пьёт чай, что не походит на ответ.

— Плохо, — наконец говорит он, наблюдая за девушкой.

— Что насчёт... — Слава Богу.,нет. Фабиан наткнулся на плохую компанию , но врачи говорят, что он выкарабкается.

— Хорошо, — она выдыхает. - Я говорила тебе, не так ли, что всё, чего этот идиот касается, превращается в долбанную катастрофу.      

 Парень пожимает плечами, проводя рукой по шее. Позволь мне, вдруг ловит себя на мысли девушка .

— Что насчёт тебя? — спрашивает он.     

  Я поругался с Джеймсом, на завтрак были яйца и бекон, мне кажется, что я схожу с ума, у нас закончился кофе, займись со мной сексом? — Сплошное веселье. Он вздыхает, тяжело и устало, и едва заметные морщины в уголках его глаз становятся отчётливее. — Я знаю, чем ты занималась, Кингсли рассказал мне. Чрезмерная храбрость, даже ради спасения друзей.

— Ну что ж, раз Кингсли рассказал тебе, — шипит девушка .

— Подался в сплетни, дорогой ? Из тебя бы вышла идеальная домохозяйка.    

   Яд приятно обжигает язык, но её слова не оказывают на парня никакого эффекта. Да пошло всё нахер, думает она. В этом нет ничего особенного. В том, как он смотрит на неё , вот так, потому что ей лучше знать, не так ли? Но не сейчас, не в этот раз.

— Ты же понимаешь, как это безответственно? — спрашивает он. — Это контрпродуктивно, и ты не можешь...

— Заткнись! — огрызается она, и голос раздирает горло. — Не указывай мне, что делать. Я, чёрт побери, не ребёнок!

— Я в курсе, спасибо, — парень закрывает глаза и делает глоток чая, и Боже, это так выбешивает, потому что если они собираются ругаться, думает девушка, чай тут не к месту.

— В таком случае перестань вести себя, как будто ты одна.

— Прекрасно, Алекс раздаёт советы,вставайте в очередь! — передразнивает она, и парень встаёт со стула, не выпуская из рук кружку.

— Послушай, Кассиопея , у меня нет ни сил, ни времени потакать тебе и твоим капризам. Может сделаешь всем одолжение и попытаешься не вести себя, как дура?  . - девушка фыркает.

— Я пытаюсь, только вот не получается.

— Доблестная попытка, — на его губах проскальзывает улыбка.

— Это многого стоит, — драматично отвечает она поправляя прядь рыжих волос — Как однажды сказала Лили, я отчаянно нуждаюсь в одобрении.

— Скорее, в подзатыльнике. -   Парень ухмыляется, делая несколько шагов и замирая рядом с ней . Хватка её рук на полке неосознанно усиливается.

— Какой вздорный парень , — огрызается она, оголяя зубы.

— Ты даже не представляешь, — шепчет брюнет , наклоняясь над рукой девушки , чтобы положить кружку в раковину.  Это движение каким-то образом заканчивается на слишком продолжительном прикосновении к её запястью , и её тело вздрагивает и сжимается, пока парень осторожно наблюдает за ней .

— Тебе со мной некомфортно, — медленно говорит он.

— Нет, — отвечает она, слова выходят слишком быстро и слегка запыхавшись. — От тебя несёт кровью и больницой.

— Точно, — глаза Алекса сужаются, совсем чуть-чуть. — Мне показалось, что это из-за сексуального напряжения.      

 Рыжая глотает стыдливый всхлип. Вдыхает и выдыхает.

— Нет никакого сексуального напряжения, — и, кажется, это самый остроумный ответ, на который она сейчас способна.

— Ладно, — тихо соглашается парень и тут же отворачивается. — Тогда спокойной ночи.    

   Онане знает, что на это ответить. Но точно знает, что он вернулся навсегда.

[beatrixs-posts]

Ноябрь в этом году выдался особенно дождливым. Крупные капли стучали по крышам домов, оконным стеклам и асфальту, создавая своеобразную, незвучную мелодию. По дорогам текли длинные реки, и по лужам спешно пробегали люди, мечтая скорее добраться домой и согреться в уютном вязаном свитере. Небо затянуло темными густыми тучами, сильный ветер срывал последние пожелтевшие листья с деревьев, а в воздухе веяло сыростью и прохладой. На небе мелькнула ослепительная молния, и резко и пугающе, прогремел гром. Ливень обрушился с новой силой.

Послышался звук мотора, заглушивший звуки дождя.

***

Двумя часами ранее

Это было просто невыносимо. Уже целый час парень пытался объехать эту длинную пробку, маневрируя между рядами машин. Он нервно барабанил кончиками пальцев по рулю своего мотоцикла, сильнее прижимаясь к сиденью — терпение было на исходе. Машины сигналили, нервные водители не скупились на парочку ругательств в адрес друг друга, в то время как он просто молился на зеленый свет светофора. На дороге творилось безумие. Пытаясь объехать грузовик, брюнет перестроился на другой ряд, но в итоге оказался зажатым между другими машинами. Пространства было слишком мало, а пробка слишком длинной, чтобы объехать ее. Время поджимало, а нервы были на исходе.

— Блять, отлично, — сквозь зубы выругался он, крепче вцепившись в руль. Он шумно выдохнул, запрокидывая голову назад. — Ну нет, серьезно? — с горечью в голосе и закатывая глаза протянул парень. Казалось бы, что еще могло пойти не так? Серое мрачное небо, полностью олицетворяющее его настроение , предзнаменовало начало сильного ливня. Обычно его не волновал прогноз погоды, он никогда не доверял синоптикам, игнорируя все меры предосторожности и их рекомендации. Вот и сегодня, несмотря на прогнозы и советы девушки , он не воспользовался общественным транспортом, а решил поехать на мотоцикле.

***

Продрогший и промокший до нитки Браян нервно перебирал в руках ключи, пытаясь найти тот самый, чтобы открыть ��верь. Так как ладони были мокрыми, а он не особо отличался ловкостью, ключи упали, издавая неприятный металлический звук, ударяясь о кафель. Брюнет цокнул языком, выругался и подобрал ключи с пола, но не успел он вставить ключ в скважину, как дверь сама отворилась, и в проеме показалась молодая девушка .

— Твое кряхтенье за дверью слышно, — с усмешкой произнес она.

Оглядев его с ног до головы, рыжая выгнула бровь и с иронией продолжила: — «Касси, посмотри на небо — ни одного облачка. Не будь параноиком, дождя точно не будет».

— Ой, заткнись, — огрызнулся парень и прошел внутрь, стряхивая капли дождя с волос.

— Просто признай, что я всегда оказываюсь права, — Кассиопея улыбнулась и посмотрела на Брайана , оценивая его внешний вид. Что ж, брюнет и выглядел чертовски привлекательно с мокрыми длинными блестящими волосами, прилипшими ко лбу, и в мокрой обтягивающей футболке, облегающей его идеальное тело.

— На этот раз тебе просто повезло, и ты угадала с погодой, — пробубнил он, не собираясь сдаваться. - Случай на миллион. — Сейчас ноябрь, каждый день дожди, — заметила она, игриво сверкнув глазами. — Мог бы хоть раз меня послушать.

Парень не хотел признавать поражение, поэтому, чтобы наконец закончить этот бессмысленный спор, резко притянул к себе девушку и накрыл её губы своими. Медленный тихий стон вырвался из уст рыжей , и она робко ответила на этот жадный поцелуй, обнимая его за талию. Браян почувствовал сладкий, шоколадный вкус и облизал нижнюю губу девушки , слегка прикусив ее. Ей нравилось чувствовать тепло и влагу на этих родных губах. Она притянула его ближе к себе, отчего её одежда сразу же намокла. Девушка запустил свою руку в мокрые волосы брюнета , опускаясь ниже, и положил ее на шею. Наконец, прерывая поцелуй, она улыбнулся уголками рта и посмотрел на него .

— Может, в душ? Тебе не помешает согреться, — она лукаво улыбнулась , указав в сторону ванной комнаты. — Иногда в твою голову приходят отличные идеи, — брюнет взял её за руку и потащил за собой.

***

Парень зашел на кухню, где уже вовсю хозяйничала рыжая . На плите стоял чайник, а на столе стояли две кружки с сахарницей.

— О, заходи, - Кассиопея тепло улыбнулася. - Чайник почти вскипел. Парню нравилась эта улыбка, она успокаивала. ��н удивлялся, как ей всегда удавалось быть в хорошем расположении духа, даже несмотря на дождливую, серую, депрессивную осеннюю пору. Но за это он её и любил. Девушка был лучом света в его паршивой жизни. Бесконечные ссоры с родителями, осуждения окружающих, косые взгляды друзей  — слишком много дерьма скопилось за эти годы. Когда парень совсем отчаялся и уже был на грани, он встретил её . Знакомство с Кассиопеей стало глотком свежего воздуха для Браяна. Он будто заново родился. Именно этот человек помог ему вернуться из мира депрессии и отчаяния в яркий, живой мир. Касси стала для него буквально той самой опорой, в которой он нуждался все эти годы. Она стал его настоящим другом. Но вскоре, спустя несколько лет общения, их отношения перетекли в нечто бóльшее…

Из размышлений его прервал голос девушки.

— Вот и все, почти готово. Тебе как обычно?

— А, что? — вернувшись из размышлений в реальный мир, брюнет слегка растерялся. — Да, мне кофе, — с улыбкой произнес он. Рыжая открыла банку с кофе, насыпая зерна в кофемолку. Прибор загромыхал, издавая неприятный громкий звук, перекрывая музыку на заднем фоне.

— А я пока себе чай заварю.

Закинув пару листьев травяного чая в чайник, Касси потянулася к полке и взяла плитку молочного шоколада.

— Это все, что у меня есть на десерт, — она ухмыльнулася и помахала оберткой перед лицом парня . Вдруг он подошел к ней и приобнял девушку сзади, уткнувшись носом в шею и вдыхая её аромат. Ему нравился этот запах, этот родной запах. Брюнет зарылся носом в её волосы, крепко обнимая за талию, сцепив пальцы в замок. Рыжая даже не сопротивлялась и не пыталася вырваться из мертвой хватки, с радостью подставляя ему свою шею для поцелуев. Ей нравились прикосновения парня.

***

Они уселись на мягкий уютный диванчик в гостиной — она закинула руки за голову, вытягивая свои длинные ноги на подлокотник, а он опрокинул голову девушке на плечо, зарываясь в рыжие волосы. В такие моменты разница в их росте была ощутимой, но, похоже, их это совсем не волновало. По телевизору показывали очередную бестолковую мыльную оперу, в которой герои вечно ссорились и встревали в глупые конфликты, высосанные из пальца, но молодые люди даже не вслушивались в эти бессмысленные диалоги, наслаждаясь обществом друг друга. За окном все еще лил дождь и гулял сильный ветер, подбрасывая листья деревьев в воздухе. Раскаты грома были слышны во всей округе, а звуки машин, людей и дождя за окном смешались в один. Но сейчас все это было неважно для них двоих. Сейчас они дома, в тепле и уюте — закутанные в мягкий плед два человека, любящие друг друга. Попивая свои напитки и закусывая плиткой молочного шоколада, они оба были счастливы, скрашивая серые будни друг друга. Чай, кофе и молочный шоколад — что еще нужно для счастья? Разве что любимый человек, который ждет тебя дома. Дома.

[beatrixs-posts]

Если бы кто-нибудь сказал девушке два года назад, что она начнёт курить, пить вино , перестанет аккуратными стопками складывать книги и читать их, открывая так, чтоб корешок вообще не хрустел, что раньше не допускалось и считалось высшим преступлением, а ещё и купит косуху, то она, верно, отправила бы этого сумасшедшего как можно дальше, не желая слушать подобный бред. Но прямо сейчас они лежат на полу её комнаты, закинув ноги на низкий столик, где-то в углу скомканная одежда, что так сильно противоречит натуре её обладательницы, в лёгких снова дым, который выходит из рта замысловатыми узорами и становится так плевать, если её вредная привычка станет обнаружена , ведь она не так страшна по сравнению с другой. Парень, чья голова сейчас лежит у неё на бедре — вот её самая вредная привычка.

[beatrixs-posts]

Я наблюдаю за ним . Он сидит на подоконнике, выпуская серый сигаретный дым в открытое окно. Лунный свет блуждает по его обнаженной груди, по темным волосам, что сейчас прибывают в совершенном беспорядке. Его беспечность и легкомыслие ра��дражает меня. Хочется подойти, затушить сигарету об его же руку. - Тебя когда-нибудь это убьёт

Парень усмехается и облизывает губы. Волна возбуждения проходит по моему телу. На меня обрушивается запах дыма, когда я стаскиваю его с подоконника на пол

- Давай, Бэмби, - усмехается он, смелее

[beatrixs-posts]

От постоянной игры в кого-то другого никому не станет лучше

[beatrixs-posts]

Словно пригрелся к твоей груди как черная змея, обвиваясь вокруг твоей тонкой шеи.

[beatrixs-posts]

Не все горькое — яд, и не все сладкое — лекарство. Бывает и наоборот.

[beatrixs-posts]

Emily in Paris

[beatrixs-posts]

Пока он спит, девушка смотрит. Смотрит на его лицо, слишком, неправдоподобно спокойное; смотрит на светлые волосы, в беспорядке разметавшиеся по лбу и подушке. Смотрит, как разглаживается хмурая складка между бровей, как стирается вечная насторожённость, расслабляется упрямый контур тонких, но таких чувственных губ. Пока он спит, девушка знает: можно не ждать насмешки, не быть готовой к удару, неосторожному слову, к новым трещинам на только недавно сросшемся льду. Пока парень спит, не прилетит случайный удар – теперь уже ненамеренный – не подцепит за край пластину брони.

Не заставит объясняться – снова и снова. Пока он спит, в комнате становится слишком тихо – будто никого в ней, кроме девушки , больше и нет. Будто она снова осталась одна – и только призрачный силуэт на кровати напоминает: нет. Всё ещё нет. От этого становится тепло; тепло и очень спокойно, и утро мерно течёт, отсчитывает минуты, даёт возможность остаться собой. Пока он спит, она пьёт кофе и смотрит куда угодно, но не на Лондон, таким редким солнцем сверкающий за окном. Она пьёт кофе, перебирает бумаги, но никуда не уходит, нет – бесшумно бродит по спальне, будто боится, что, если выйдет однажды, вернувшись никого не найдёт. Пока он спит, ей кажется, что всё это – доверие, искренность, откровения, путь через десятки ссор – не напрасно. Что у всего этого, в отличие от собственной истории, может быть счастливое продолжение – и никогда не конец.

Ей настолько в это хочется верить, что она кусает костяшки пальцев и смотрит на кровать – но нет, он никуда не девается. Он просто спит, умиротворённый и очень домашний, и даже не подозревает о том, что происходит с ним совсем рядом. Тоже, вроде бы, доверяет. Не ждёт предательства, вроде бы, и это тоже хорошим кажется знаком: ровно настолько, чтобы ни в коем случае не предать. Он спит, и плохие сн�� теряются в золотом мареве утра, исчезают, задушенные снотворным – или близостью девушки ? Хочется верить: второе, но... Она может сколько угодно смотреть, может себе что угодно придумывать. Но только пока он спит.

[beatrixs-posts]

Моральные нормы прописаны лишь для тех, кто хочет им следовать

[beatrixs-posts]

Девушка улыбается чуть криво, пьяно, будто выпила бутылку виски, о котором так давно мечтала. Она смотрит из-под черных ресниц, а в синих глазах дымка то ли алкогольного опьянения, то ли чего-то еще. Она проводит кончиком языка по приоткрытым губам, будто соблазняет. Хотя, возможно рыжей только, кажется, что соблазняет. У парня пальцы в мозолях от тяжелой работы или еще чего-то, она никогда не интересовалась. Это не её дело лезть в чужую жизнь, даже если очень хочется. Брюнет смотрит пристально, усмехается как-то понимающе, что мурашки по коже бегут, да сердце застревает где-то в горле. Она не понимает, какого черта вообще пришла сюда.

— Я знал, что ты придешь

У него голос грудной, слегка грубый, заставляющий дыхание замирать на губах и кончики пальцев дрожать от желания. Ей так хочется запустить пальцы в чужие волосы, прижаться просящим поцелуем к этим губам и молить о чем-то, чего сама не понимает.

— Потрудись объяснить, дорогой . Что я здесь делаю?

Голос не дрожит, холоден и спокоен, как и лицо, застывшее маской. А у самой сердце бьется о грудную клетку со всей мощью. Её не так-то легко вывести из себя, но парню это удается буквально одним движением. Она смотрит, как брюнет лениво откидывается на спинку кресла, разваливается в нем, расставляя ноги шире. И у неё появляется стойкое желание встать ��а колени и доползти до человека, сидящего в кресле. Доползти и смотреть, как верный пес снизу вверх, в глаза. А потом возможно расстегнуть ширинку и снова повторяться события тех ночей, их ночей, услышать его запах, такой родной и такой сейчас нужный и услышать его стоны. Она раздраженно морщит нос, когда он подкуривает сигарету, а сама незаметно делает шаг вперед, чтобы втянуть в себя запах дыма, алкоголя и мужчины, что сводит с ума.

— Что ты здесь делаешь?

Он повторяет насмешливо, слегка растягивая гласные, будто пытается вывести из себя. Рука судорожно вздергивает, готовая в любой момент врезать громкую пощечину, а он только дерзко усмехается и хлопает рукой по коленке, обтянутой джинсой. С каждый мгновением в комнате становится все жарче, а брюнет буквально облапывает её взглядом, продолжая смотреть внимательно и затягиваться паршивым дымом. Девушка облизывает губы, чувствуя, как сердце трепещет, словно пташка в неволе. Словно хочет выбраться из груди и взмыть вверх, на волю. Ей так хочется поддаться соблазну, наконец-то отпустить себя и позволить кому-то что-то лишнее. Только не с ним. В глубине души , она до сих пор помнит эту холодную усмешку и презрительный взгляд.

— Если ты не хочешь объяснить, зачем я здесь. Тогда я пойду, мое время слишком дорого стоит.

Девушка вскакивает со своего кресла, будто хочет сбежать, но не успевает. Сильная горячая рука хватает её тонкое запястье и тянет на себя. Она чувствует головокружение, когда влетает в крепкое мужское тело и чувствует запах сигарет, виски и чего-то еще, похожего на запах леса. Он смотрит прямо в глаза, скользит одной рукой под черное платье и гладит дрожащее от прикосновений тело. Наклоняется ближе к лицу, обдает теплым дыханием, а потом скользит языком по губам рыжеволосой. Она дрожит, закрывая глаза, только мозг все еще продолжает тревожно шипеть: «бежать, бежать, бежать». Когда горячие губы скользят к открытой бледной шее, девушка окончательно обмякает в чужих руках. Парень хмыкает довольно, а потом начинает её раздевать, будто подарок разворачивает. Она приходит в себя уже лежа на кровати и млея от чужих прикосновений к бедрам, соскам, низу живота. Она чувствует только сжигающий огонь, который не потухает, а разгорается с каждым прикосновением . Наверное, это и должно было случиться сегодня . Именно так, обжигающе — страстно и удущающе-нежно. Именно так с тихими мольбами и рваным дыханием парня . Именно так разрушающе прекрасно до потери памяти, потому что в эти мгновения, никто из них не знал, кто они. Они были единым целым. Переплетением рук и ног. Переплетением душ. И засыпая рядом с ним, она думала, что это стоило того. Он стоил того, чтобы потерять голову и отдаться этой страсти. И даже если завтра они разойдутся в разные стороны, наговорив друг другу гадостей, её будет нескончаемо тянуть к нему , как и его к ней.

[beatrixs-posts]

-Приличным девочкам не пристало курить, — тихо говорит парень , аккуратно закрывая за собой входную дверь.

Рыжеволосая хмыкает и показательно затягивается.

- Я растеряла свой образ приличной и правильной девочки где-то между попыткой заглушить боль и голоса в своей голове . Остатки образа королевы, думаю, канули в Лету, когда ты отправил меня в психушку.

- Извини.

-Я давно простила, — она тепло улыбается, — но это прошлое, от которого никуда не деться.

— У тебя вообще с этим проблемы, да?

- С чем?

— С умением отпускать прошлое.

Девушка молчит. Тушит сигарету, вдыхает морозный воздух, поправляет прическу и запахивает любимое кашемировое пальто. Монотонные действия, чтобы отвлечься. Чтобы придумать достойный ответ, не проходясь по болевым.

Не придумывает.

— Сказал человек, оправдывавший зверства, которые творил, тяжелым детством.

Ей тошно от самой себя и сказанных слов, но привычка больно бить в ответ на чужие неуместные слова давно стала ее неотделимой частью.

Парень криво ухмыляется и даже не спорит, лишь подходит ближе и обнимает. Девушка напрягается и слегка поворачивает голову, спрашивая:

— И как это понимать?

— Мне убрать руки?

Она молчит, взвешивая все за и против, а он тем временем крепче прижимает ее к себе и накрывает ее руки своими, согревая.

— Нет, оставь, — отвечает девушка и расслабляется. — Так…

— Легче дышать?

Она кивает. Дышать и правда легче, а еще, кажется, впервые за эту бесконечную зиму ей не холодно.

- Знаю, — он рассеянно потирает косточку на ее запястье. — Мой парень постоянно меня обнимал после того, как у меня был срыв. Думаю, его объятия и привели меня на вашу сторону, позволили стать нормальным и отпустить прошлое.

- Прости, я не хотела напоминать о твоих поступках, я просто…

-Я знаю. Ты просто не хочешь говорить о том, почему сбежала курить.

-Не беси, — рыжая возмущенно шипит и толкает его локтем по ребрам.

-Аккуратнее, королева, не травмируй подданных.

Она фыркает. Временами её друг совершенно невыносим с этими шуточками.

Они стоят так еще около десяти минут, наслаждаясь объятиями, свежим воздухом и безумно красивым звездным небом над головой, прежде чем дверь открывается и на веранду выходит его парень.

- Что? — Лидия недоуменно смотрит и поправляет пальто. — И никаких приступов ревности? Никаких «руки прочь от моего парня»?

-Я ведь не совсем безнадежный, ладно? Я знаю, что ты никогда бы не заинтересовалась им в этом смысле.

-Ну спасибо, — наигранно возмущается брюнет .

- Ой, заткнись, ты прекрасно знаешь, что дело не в тебе, не нужно тут поддельной обиды за разрушенное чувство собственной важности, — парень раздраженно закатывает глаза. — Только идиот мог бы не догадаться, почему она сбежала от всеобщего веселья.

- И почему же? — рыжая заинтересованно выгибает бровь.

-Питер. Дело всегда в Питере.

Девушка смотрит пристально, ищет что-то на лице друга, сама не знает что, но ищет, отчаянно надеясь, что ей послышалось. Что никто по-прежнему ничего не замечает и не знает об их запутанной истории (не) отношений. Что все еще можно обмануть себя и сделать вид, что присутствие Питера не разбивает в хлам ее размеренный образ жизни.

Она прикрывает глаза, считает до десяти, медленно выдыхает и выпутывается из объятий. Делает шаг назад, облокачивается на перила и подкуривает. После третьей затяжки хватает сил улыбнуться и прошептать:

— Не понимаю, о чем ты.

— Точно, почти верю, — криво ухмыляется . С годами он стал невыносимо заносчивым засранцем. И хотелось бы обвинить его парня в плохом влиянии, но тот наоборот стал мягче. Очередная загадка природы, в духе Бермудского треугольника, не меньше. — Ты только не засиживайся тут долго, пока будешь жалеть себя и все отрицать, ладно? Погода отвратительная , пошли, дай королеве погрустить.

***

— Знаешь, это жутко невежливо — прийти на день рождения к своей подруге и провести в ее обществе не более получаса, все остальное время прячась на улице. Да и для остальных друзей , многих из которых ты не видела месяцами, думаю, это весьма оскорбительно, — раздается за спиной глубокий, немного манерный голос, и она вздрагивает. Да, глупо было надеяться, что Питер упустит шанс в очередной раз вывести ее из себя. — Я вот, например, очень разочарован. Мы не виделись больше года, а ты со мной и словом не обмолвилась. Про объятия я вообще молчу. И это после всего, что между нами было.

- Между нами ничего не было и нам не о чем разговаривать, — она даже не оборачивается, говоря все это. Спасибо, при прошлой встрече насмотрелась на десятилетие вперед. Больше не хочется. Ничего не хочется.

- Как агрессивно, милая. Леди не положено так себя вести, — Питер подходит ближе, облокачиваясь на перила, и пытается поймать взгляд.

- Никакая я тебе не милая, — разъяренно шипит девушка и замахивается для пощечины. Питер перехватывает руку.

-Не надо так убийственно на меня смотреть. Думаю, никто не оценит, если ты прикончишь меня, — ухмыляется Питер, мягко сжимая ее запястье.

-Или посчитают это лучшим подарком из всех возможных, — фыркает девушка , пытаясь освободить руку. — Отпусти или, клянусь Богом, я…

- Ничего ты не сделаешь, и мы оба это знаем, — шепчет Питер, наклоняясь к ее губам. Она отшатывается.

-Не смей, слышишь? Не смей меня целовать, не имеешь права.

-А мне оно нужно? — Питер вздергивает бровь.

-Нужно, если не хочешь остаться без половины головы. Отпусти или я закричу.

- Ты, как всегда, агрессивная и права во всем . Моя безумная девочка , — Питер улыбается, словно комплимент сделал.

-Не твоя и не безумная.

-Моя, — шепчет, поправляя, выбившийся из ее прически локон, — моя девочка. И это очень спорное утверждение, что ты не безумная, если вспомнить твое пребывание в психушке и стакан, прилетевший мне в голову при нашей последней встрече.

-Помнится, ты тоже не в силах сдерживаться.

-А я никогда и не утверждал, что у меня все в порядке с головой. Будь так, я бы не связался с тобой.

- А ты со мной связался? — рыжая ехидно улыбается и тянется за очередной сигаретой. Зажигалка в руках отчего-то дрожит. — Ты спал со мной, ты ездил со мной в отпуск, ты готовил мне завтраки, а потом испугался, что все становится слишком серьезно и притащил в мою квартиру какую-то девицу, разрушив все. Ты приручил меня, но побоялся взять на себя ответственность.

-Я побоялся разрушить тебе жизнь, а не взять на себя ответственность.

-А меня ты спросил? — она горько улыбается и идет в сторону двери. — Думаю, пора возвращаться. Мое исчезновение действительно невежливо по отношению к остальным.

Питер хватает ее за руку прежде, чем она заходит в дом. Все друзья выглядывают из гостиной, напряженно наблюдая. Питер захлопывает дверь и утыкается носом в ее шею. Обнимает. Мягко, успокаивающе. Словно извиняется.

- Я бы хотел взять на себя ответственность сейчас. Если еще не поздно, — замолкает на несколько секунд и продолжает на выдохе: — Если ты все еще меня любишь.

-Это никогда не было любовью, — фыркает девушка . — Это какой-то дурацкий стокгольмский синдром.

-Да без разницы. Я просто хочу все вернуть. И мы так и не съездили в Италию.

-Италией ты не отделаешься. Придется сделать намного больше, чтобы заслужить мое прощение.

-Заслужу, — Питер кивает, а после разворачивает к себе и целует. И, черт возьми, как же она по этому скучала. — Так я прощен? — спрашивает Питер, разрывая поцелуй.

-Посмотрим. А теперь пошли в дом, нас заждались.

Питер хмыкает и берет ее за руку, переплетая пальцы. И ей наконец-то спокойно. Впервые за эти безумно долгие полтора года.

[beatrixs-posts]

— Я не понимаю… — озвучила давно терзавшую её мысль Алекса, безынициативно ковыряя вилкой салат. Понимая, что ей кусок в горло не лезет, она отложила прибор и отодвинула тарелку в сторону.

— Чего? — почти мгновенно отозвался сидящий напротив Брайан.

Они договорились встретиться и вместе пообедать во время перерыва, ведь из-за напряжённого графика работы и тренировок девушки , у них почти не оставалось времени для общения. Девушка так выматывалась, что приходя домой и приняв душ, сразу же валилась спать. Брайан относился к этому с понимаем и почти каждый день слал ей поддерживающие смс, что несомненно заставляло Алекс улыбаться. Но живого общения очень не хватало. Поэтому сейчас они сидели здесь, в уютном городском кафе, неподалёку от её работы. Посетителей в зале, на удивление, было мало, всего пару человек, не считая их, и обслуживающий персонал. Очевидно, затяжная ��лохая погода и дождь, бивший мелкими каплями по стеклу, не способствовали желанию людей выходить из дома. Но может оно и к лучшему. Алекса давно хотела обсудить кое-что личное с Брайаном, а лишние уши им сейчас были ни к чему.

— Почему ты возишься со мной?

От услышанного парень едва не поперхнулся своим латте. Его брови удивлённо взлетели вверх, а лицо стало выражать одну единственную фразу: «Ты сейчас серьезно?!» Но поняв, что его спутница действительно ждёт от него серьёзного ответа, глядя ей в глаза, произнёс:

— Ты ведь знаешь ответ. Тогда, в моём доме…

Алекс не дала ему закончить и, потянувшись через стол, нежно накрыла его ладонь своей. Все эти дни ей не хватало не только его голоса, но и прикосновений, магию которых они открыли для себя в тот день. Брайан, который, похоже, тоже по этому изголодался, отреагировал с не меньшей нежностью и, изменив положение рук, начал ласково водить большим пальцем по её запястью, чем вызывал толпу приятных мурашек по телу девушки. От наслаждения она едва не замурлыкала точно кошка, но сдержала себя. Не стоит терять голову. Тем более в публичном месте.

— Я хорошо помню, что тогда было, и я это ценю. Но мне интересно другое. Зачем тебе такая проблемная девушка как я?

— Так ты считаешь себя моей девушкой? — тут же уцепился за последнюю фразу Брайан, чем заставил щёки брюнетки предательски вспыхнуть то ли от гнева, то ли от смущения.

— Я вовсе не это имела в виду! Просто не так выразилась! — она хотела было выдернуть свою руку обратно, но парень, лукаво улыбнувшись, лишь сильнее протянул её к себе.

— Правда? Жаль. А я как раз был бы не против.

От его взгляда и слов, девушка покраснела ещё больше. Ей не хотелось этого признавать, но с каждым днём она нуждалась в этом человеке всё больше и больше. Только с ним она могла смело говорить о своих чувствах, страхах и грехах. Порой ей даже казалось, что она могла бы признаться ему даже в том, в чём бы самой себе не смогла. Почему-то Алекс была уверена, что Брайан её поддержит и никогда не осудит. Рядом с ним было удивительно спокойно. И это пугало. Он действовал на неё как хорошее обезболивающее. В его компании боль, что причинил ей окружающий мир, отступала. Но любое обезболивающее вызывает мгновенное привыкание и потом с него очень трудно слезть. Алекса знала это не понаслышке. И ей совершенно не хотелось проходить через это с Брайаном. Поэтому ��ажно было решить всё на берегу, прежде чем тонуть в омуте с головой. Ведь теперь она точно знает, что Брайан полностью разделяет её чувства и нуждается в ней так же сильно, как и она в нём. Но что будет, если он узнаёт всю её тёмную подноготную, а не только её часть?

Она всё же высвободила свою руку и, откинувшись на спинку сидения, с напускной обидой произнесла:

— Да ну тебя!

Брайан ничего не ответил, лишь усмехнувшись её ребячеству, отпил свой кофе.

Пару минут они сидели в тишине. Девушка нервно мотала ногой и бросала на Брайана колкие взгляды. Но тот был непоколебим, как скала. Не выдержав, она сдалась.

— Ты так и не ответил на мой вопрос. Зачем тебе мои проблемы?

— Потому что я хочу тебе помочь, — просто и честно ответил парень.

— Но чем я лучше других? В мире так много несчастных и бедных людей. Почему ты не помогаешь им?

— Вообще-то, помогаю. Я провожу семинары и лекции, помогая людям вновь обрести смысл жизни. А ещё я участвовал в нескольких благотворительных акциях. И даже являюсь совладельцем благотворительного фонда.

— Вот как?! Так ты у нас оказывается альтруист, — не удержавшись, съязвила Алекса .

— Нет, я гений, психолог, учёный и филантроп, — проигнорировав её колкость, Брайан с улыбкой.

Эта выходка немного подняла ей настроение. Он вечно говорит о том, какой она ребёнок, а сам с умным видом цитирует фразы из блокбастеров. Ну и кто из них ребёнок?

— Вот я и думаю, зачем такому парню как ты - гению, психологу и далее по списку, нужно разгребать проблемы такой неудачницы как я? В чём выгода?

— Ты не неудачница! Тебе просто немного не повезло в жизни…

— Немного, это мягко сказано, — скептично произнесла Алекса, вспоминая, что Брайан знает лишь часть её злоключений. Знал бы он всё, его бы точно хватил удар. Или бы он просто свалил в закат, как это сделали остальные. Мужчины ведь не любят проблемных женщин. Но ей хотелось верить, что Брайан не такой. Вот почему она вообще завела этот малоприятный разговор. Ей было важно знать, что узнав какая она, он её точно не оставит. Но в то же время, ей было немного страшно, вдруг он в ней разочаруется и бросит? К счастью, пока Брайан продолжал стоять на своём и подбадривал её как мог:

— Хорошо. Тебе серьёзно не повезло. И мне правда искренне жаль, что я не встретил тебя раньше. Тогда бы я приложил все усилия, чтобы эти беды не коснулись тебя.

— Ага, примчался как рыцарь на белом коне и спас бы прекрасную принцессу от лап ужасного дракона, — с сарказмом произнесла она, а потом со вздохом добавила, — только вот я не принцесса, я и есть тот дракон.

— По-моему, ты слишком строга к себе, принцесса.

— Вовсе нет. Я себя адекватно воспринимаю. А вот ты… — она пристально посмотрела ему в глаза, — Какой меня видишь ты?

Брайан на минуту задумался над её вопросом, а потом начал перечислять:

— Ты сильная, упрямая, талантливая и безумно красивая.

— И это всё?

— Нет, я могу и дальше перечислять твои достоинства.

— А недостатки?

— Я слукавлю, если скажу, что у тебя их нет? По крайней мере, я не вижу ничего критичного. Уж поверь мне, я встречал плохих людей и мне есть с чем сравнить.

— И недостатков у меня у гораздо больше, чем ты думаешь.

— Ну хорошо, — Брайан тоже отставил свою кружку в сторону, показывая, что теперь он тоже нацелен на серьёзный разговор. — Приведи мне пример, что же такого в тебе ужасного, что тебя так беспокоит?

— Ну…

— Ну?

— Я не очень хороший человек. Я обманывала фармацевтов, чтобы они выписывали мне обезболивающее. Более того, с одним из своих дилеров я даже спала. И это было не от великой любви или необходимости. Просто в тот момент мне казалось, что ниже падать уже некуда. Одна интрижка погоды не сделает. К тому же, так я точно была уверена, что он не кинет меня с таблетками.

После сказанного, она с тревогой и ожиданием посмотрела на Брайана. В глубине души она боялась, что его оттолкнёт эта правда о её жизни. Но в глазах парня не было осуждения. Он просто пожал плечами.

— Про таблетки я уже знаю. А что касается секса без любви… Что ж, у меня он тоже был. И не раз. Однажды я вообще был на оргии.

Теперь настала очередь Алексы давиться своим чаем. Но парень лишь развёл руками.

— Что?! На тусовках и не такое бывает.

Девушка твёрдо решила, что однажды они ещё обязательно вернутся к этому разговору, но сейчас ей было важно другое. Поэтому на свой страх и риск, она продолжила перечислять свои негативные поступки.

Ну вот, опять Брайан говорит что-то умное и успокаивающее, а ей хочется принимать каждое его слово, впитывать в себя. Каким-то магическим способом он внушает ей надежду и веру в лучшее. Алекса перевела взгляд на пасмурное небо за окном. Стоит ли рассказывать Брайану про её работу ? Возможно, именно этот факт её биографии даст ему понять, что она за человек, и он перестанет наконец её идеализировать.

— Знаешь, я… — она сделала глубокий вдох, чтобы собраться с силами, но так и не смогла произнести этого вслух. Вместо этого ляпнула какую-то глупость. — В школе была той ещё оторвой! И с успеваемостью у меня было не очень. Ну, тут, конечно, по большей части были виноваты тренировки, но всё равно при��ерной ученицей я не была никогда.

— И почему меня это не удивляет? — Брайан задорно ей улыбнулся. — Что ж, я тоже никогда отличником не был. В отличие от моего старшего брата, у меня большой тяги к знаниям не наблюдалось. Это он у нас гордость семьи, воспитанный, прилежный, мамина радость и гордость отца. А от меня были сплошные проблемы. Я рос жутким хулиганом. Однажды мне было скучно, и я решил порисовать. Своя бумага у меня закончилась, поэтому я решил позаимствовать её из кабинета отца. Ведь на его столе всегда было много бумаг. Он ведь не расстроится, если я возьму парочку. Так думал пятилетний я, разрисовывая документы о сделках и делая самолётики из его финансового отчёта.

— Сильно тебе потом влетело?

— Прилично. Но зато, потом, родители отдали меня в художку, чтобы я направил талант в мирное русло. К слову, всем понравились мои кракозябры. Так и сказали, что они выглядят гораздо лучше, чем цифры доходов фирмы, — Брайан улыбнулся, словно бы вспоминая беззаботные детские дни, но потом перевёл взгляд на Алексу и серьезно произнёс, — я не знаю, ради чего ты завела разговор о плохих поступках, но скажу одно, по их количеству тебе меня не переплюнуть. Какой бы дрянной девчонкой ты себя не считала, я всё равно в сто раз дряннее. Так что ты только зря тратишь время в своих попытках доказать мне, что ты плохой человек. Ты видимо ещё не видела по-настоящему плохих людей, раз за мелкие грешки ставишь себя с ними в один ряд.

Алекса задумалась над его словами. Возможно, у них гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд. В Брайане тоже есть тьма, но он её не пугается, не делает из неё колючую броню для окружающих. Он просто принял её в себе и живёт с этим. Может быть тогда он примет и её тьму тоже?

Словно прочитав её мысли, Брайан встал со своего места и подсел к ней. Правда, для этого ей пришлось немного сдвинуться к окну.

— Значит тебя совсем не пугает моя тёмная и колючая душа?

— Иногда ты бываешь очень вредной и по-детски упрямой. Твои колкие замечания, порой, действительно больно ранят. Но… я понимаю, почему ты такая и принимаю тебя такой, какая ты есть. Со всеми твоими достоинствами и недостатками. Никто из нас не идеален.

— Спасибо. Мне было важно это услышать.

И пускай сегодня они выяснили не всё, и Алекса не всё о себе рассказала, но теперь она была точно уверена, что Брайан её не бросит. И то, что между ними происходит - это не плод её иллюзий и его жалости. Это настоящие взаимные чувства. И от осознания этого, даже солнце выглянуло из-за туч, согревая своими тёплыми лучами этот холодный мир.

[beatrixs-posts]

Честно признаться, из детства я мало что помню. Помню, как я впервые пошла в школу, как меня поцарапала кошка прямо в мой день рождения... О! А ещё помню, что мама когда-то в детстве мне говорила, что она делит людей на «ночи» и «дни». Одни – сплошной негатив, другие – яркий, струящийся жизнью свет. Она всегда говорила, что я – самый тёплый день, что у неё есть, самый лучший и добрый.

И я невольно начинаю смотреть на всех этих людей, окружающих меня, и думать – кто же они? Улыбчивые подарки восходящего солнца или угрюмые сторонники полуночных грёз?

Но он был единственным, кого я не смогла отнести ни к одним, ни к другим. Это странно, это по-детски глупо, но почему-то не получалось ассоциировать его с кем-то одним. Он... Двоякий. По-своему тёмный и по своему же достоинству светлый, как день. Почему-то его глаза буквально кричали об этом.

В какой-то момент мне в голову пришло относить его к сумеркам. Не ночь и не день – что-то посередине между рассветом и темнотой.

И появлялся он в сумерках. И улыбалась я с его шуток и каламбуров тоже в сумерки. Обнимал он меня тоже в сумерки, мечтали с ним вместе тоже...

Мама, может, и была по-своему права, но после неожиданного подарка судьбы разделять людей на дни и ночи я перестала. Все имеют что-то общее между одним и другим.

И это казалось прекрасным.

[beatrixs-posts]

Не знаю, в чём было дело — в том странном и мутном коктейле или в общем состоянии. Я была явно не в своей тарелке, а все вокруг только и делали, что улыбались, не давали ни единого шанса побыть наедине с самой собой и понять, а что же действительно происходит и что чувствую.

Единственное ощущение, не покидавшее меня со дня вечеринки — это усталость. Болезненная, тянущая, навалившаяся тяжестью мокрого пальто на плечи. Мы попрощались с подругой несколько минут тому назад, и она пообещала, что не будет наседать и дождется меня, как только я соберусь с силами выйти из уборной.

Этот клуб не был похож ни на один из клубов, в которых мне доводилось бывать — здесь всё сочилось энергией пульсирующей по венам крови и чего-то животного. Атмосфера, о которой я лишь читала в пугающих историях — будто кругом разъярённые бойцовые псы, готовые накинуться на тебя в любой момент, вгрызаясь в глотку и выхватывая шматки сырой плоти. Необъяснимое чувство агрессии и пьянящего адреналина. Вот, что пробуждало во мне это место.

Я наклонилась к умывальнику, походившему на церемониальную чашу в алом свете бра, что были развешаны по обеим сторонам от зеркала, занимавшего всю стену. Красный кафель словно был покрыт кровью, отчего мне делалось дурно. Захотелось поскорее уйти отсюда.

Набрав в руки немного прохладной воды, умылась, чертыхнувшись, потому что забыла о макияже. Под глаз��ми сразу же заструились чёрные ниточки туши, делая из обычной студентки поклонницу готического образа. Быстро стерев это недоразумение пальцами, закрыла кран, успокоив поток бегущей холодной воды.

Уперев ладони по краям раковины, всмотрелась в собственное отражение, и, могла бы богом поклясться, оно в ту же секунду мне подмигнуло. Сердце гулко застучало в груди, а внутри всё ухнуло вниз. Поледеневшими пальцами я сильнее сдавила эмалированную поверхность умывальника, пытаясь не упасть. Шумно втянула носом воздух, стараясь не потерять равновесие. «Это всё стресс, тебе кажется, », — произнесла вслух, но тихо, еле слышно.

— Думаешь? — раздалось по ту сторону зеркала, и другая я сложила руки на груди. Очертания словно растаяли в чёрной дымке, а незнакомка предстала в ином обличье — у неё было мое лицо, но вот одежда, взгляд, надменный и насмешливый, абсолютно точно не принадлежал мне.

— Кто ты? — во рту пересохло, слова давались с трудом, колени подгибались, а внутренности были готовы вывернуться наружу. На лбу проступила испарина, стало трудно дышать, будто воздух стал вязким, словно болото, сгущаясь вокруг маленького пространства. Алые светильники заискрили, мигая, и в этом хороводе света и тьмы отражение ухмылялось, наслаждалось моим потерянным, полным страха взглядом.

— Очевидно же, что я — это ты, — она поднесла руку к лицу, погладив щёку. По моей коже, там, где отражение только что её касалось, пронёсся еле уловимый холодок.

— Мне категорически нельзя пить, — я опустила голову, собравшись с силами, и посмотрела на незнакомку в упор. — Сейчас досчитаю до десяти и ты…

— Исчезну? Ну, давай попробуем, конечно, раз ты так решительно настроена, милая.

— Раз, два, три, — выдыхала цифры, чувствуя, как сильно пересохли губы от волнения, но когда подняла голову, то в зеркале была лишь одна девушка — Алекса. И никаких ухмыляющихся физиономий, похожих на неё хоть отдалённо. Прикрыв глаза, услышала, как сердце возвращает свой привычный, ровный ритм.

Стены вибрировали от звука гремевшей за ними музыки и шума толпы. Разноцветие стробоскопов лилось из-под дверной щели, расчерчивая полосами алое марево внутри уборной. Свет прервался, и показались чьи-то ноги в грубых ботинках. Ручка двери скрипнула, и я с ужасом поняла, что забыла закрыть её за собой. Пульс подскочил снова от осознания абсурдности ситуации, в какую могла бы попасть, разговаривая с собственным отражением.

Я успела лишь быстро провести пальцами по волосам, приводя их в жалкое подобие причёски, и двинулась в сторону открывающейся двери. К собственной радости, не успела набрать темп и несильно врезалась в чью-то широкую грудь. В нос ударил запах алкоголя и мятной жвачки.

— Алекса , что ты?.. — хриплый и раздражённый голос прошёлся по телу, как цунами.

— Это вообще-то женский туалет, — промямлила я, поднимая голову и встречаясь с зелёными глазами, которые в полутьме красноватого отблеска зло блестели. Он часто дышал, так, что казалось, будто бежал марафон. Неужели неудачно побеседовал с бывшей ?

— Не важно, — хмуро насупив брови, парень толкнул пяткой дверь, запирая её за собой и облокачиваясь.

Я встала столбом, не понимая, как вообще должна повести себя сейчас — мы пришли вместе, разговаривали. Пыталась быть вежливой и, возможно, неумело флиртовала. Хотя, мне показалось, мой детский лепет ему совсем был неинтересен, ведь когда появилась официантка, то всё своё внимание он направил на неё. Но мне думалось, что я была интересна ему. Или просто выдавала желаемое за действительное. Наивная идиотка. Поток мыслей прервался тихим, хриплым «Алекса», и я подняла глаза. Его лицо было таким красивым даже в этом дьявольском освещении — мужественный абрис челюсти, почти квадратной, но, на мой взгляд, брутальной, покрытой небольшой щетиной, ровный нос, пристальный взгляд и то, от чего мои ноги подкашивались — пухлые, чувственные губы. Воздух, будто наэлектризованный, кололся на оголённых участках моей кожи, заставляя трепет внутри нарастать и затягиваться в тугой узел.

За дверью набирал обороты однообразный, громкий бит, ударяясь низкочастотным звуком в стены, отчего они вибрировали, как будто пытались дышать. Всё это место жило, ворочалось, пробуждая нечто первобытное в каждом, кто попадал сюда, распаляя чувства и нервы до предела. Я ощущала пробегающий по венам ток, подпитываемый пристальным взглядом напротив. Моё тело заныло и захотело прикосновений, а он, до этого упирающийся в дверной проём, словно считывая мои эмоции и желания, подался вперёд.

Запах его тела — мужской, терпкий, почти животный, разбудил внутри меня то, что давно похоронила под маской отличницы и тихони. Я вязко сглотнула, когда он костяшками пальцев провёл по моей скуле, спускаясь ниже и задевая большим пальцем — шершавым и чуть грубым — нижнюю губу. От этого прикосновения моё дыхание участилось, я опустила глаза, радуясь тому, что в алом свете уборной не видно пылающих огнем щёк.

— Если ты сомневаешься в себе, — Маршалл обвёл контур моего подбородка, заставляя посмотреть ему в лицо; наша разница в росте была такой большой, что мне пришлось буквально задрать голову, чтобы встретиться с ним взглядами, — то никогда не додумывай за других.

— Мне казалось, что ты и та девушка… — мозг отключился и перестал подавать сигналы, когда этот парень стоял так близко ко мне, поглаживая лицо и играясь с прядками волос. — Она больше подходит тебе.

— Дай мне самому решать, кто и что мне больше подходит, — с этими словами он прильнул ко мне ещё ближе, обхватывая одной рукой талию, а другую — укладывая на затылок. — Скажи мне, чтобы я ушёл, — брюнет выдохнул это мне в губы, его плечи и грудь напряглись.

— Зачем? — обняла в ответ, под моими пальцами скрипнула и подмялась его кожаная куртка.

— Потому что мне это нужно, — он сверлил меня взглядом, курсируя по лицу и возвращаясь к губам, словно боролся сам собой.

«И тебе тоже это нужно, милая», — голос раздался из зеркала. Бросив быстрый взгляд в отражение, я снова увидела её. Моё тело в ту же минуту будто отключили и позволили отдаться импульсу, выпуская на свободу спящих внутри демонов, словно диких собак на псарне.

— Будь со мной, сейчас, — я выдохнула с облегчением и прикрыла глаза, когда его губы накрыли мои, захватывая в поцелуй и лишая контроля над собой. Горячий язык скользнул в рот, оглаживая каждую клеточку, а сильные руки усадили на кафельную тумбу умывальника. Жар разливался по телу, внизу живота скапливалась болезненная пульсация.

Парень навалился на меня всем телом, задрав мои руки над головой, крепко прижав запястья. Прохлада зеркальной поверхности приятно отозвалась мурашками по коже. В ту же секунду другая пара рук, холодных и совершенно похожих на мои собственные, скользнула по спине, заставляя выгнуться.

«Покажи ему, чего ты действительно хочешь, милая», — шёпот раздался над ухом и слышался так же реально, как его сбивающееся дыхание на моей шее. Он прикусил зубами нежную кожу, провёл кончиком языка по ней, пробуя меня, словно лакомство и что-то прошептал о том, как давно этого хотел. А у меня внутри всё в момент взорвалось, и я закрыла глаза, послушно потираясь бёдрами о его уже готовый и твердый член. Обрадовалась, что на мне только изумрудное платье с запахом и тонкие стринги, и нет, к такому я сегодня не была готова.

Как вообще можно быть готовой отдаться малознакомому парню, пусть даже он и имеет отношение к полиции. Довольно посредственное, но всё же. Поток мыслей прервался его грубоватыми пальцами, что стиснули мои бёдра, и я поняла, что всё сейчас по-настоящему — тепло его тела, влажные поцелуи, которыми он щедро одаривал лицо, шею, снова и снова возвращаясь к губам.

Потом произошло что-то за гранью моего понимания — ощутила, как прохлада из зеркала с тихим смехом проникла в меня, а тело безропотно приняло ту, другую сущность. Мои руки потянулись к ширинке его джинсов под его громкий выдох. Он на секунду отпрянул, сбрасывая с себя куртку и небрежно кидая её рядом с умывальником. Задержал взгляд, полный похоти и желания, на моём лице, а я непроизвольно растянула губы в той ухмылке из отражения.

— Ты какая-то, другая, — сощурившись и тяжело дыша, снова провёл по моим растрепавшимся волосам, заправляя пряди так заботливо, что в сердце защемило от этой секундной нежности.

— Нет, всегда была такой, — тяжело задышала и поняла, что слова льются из меня так легко, как будто дикую лошадь наконец-то выпустили на свободу и она устремилась в галоп. — И ты будь собой, прошу, — сильнее прижалась лопатками к зеркалу и совершенно по-блядски развела ноги, сгибая их в коленях, приглашая. Он смотрел и не верил своим глазам, но животное внутри взяло верх и он, как и я, перестал сопротивляться.

Он опустился на колени, не прекращая наблюдать за мной. А у меня в голове всё туманом заволокло от осознания, что ничего на свете сейчас не хотела, как его внутри. Снова свела бёдра, помогая избавить меня от белья. Его руки — тёплые, ласковые, — провели по щиколоткам вверх, ладонь коснулась нежного треугольника кожи, надавливая, и я захлебнулась собственным восторгом.

— Тише, — внизу раздался его тихий смешок, и я улыбнулась в ответ, чуть прикусывая тыльную сторону ладони, как заворожённая смотря на него в полумраке с красным отсветом и теряясь в ощущениях. Я уже не я — понимала это, потому что внутри голос из отражения нашёптывал все грязные мысли, заставляя сначала краснеть, а потом упиваться этими фантазиями.

— Не хочу быть тихой, довольно! — он правильно расценил однозначное сигналы, и припал горячим ртом к клитору, всасывая его. Выгнулась сильнее, запустила пальцы в жёсткие, густые волосы на макушке, притягивая ближе к себе, направляя. Жадно хватала ртом воздух, осознавая, насколько он хорош, и проклинала себя за то, что была такой тихоней рядом с ним. Холод внутри меня смешивался с жаром от ласк и движений его умелого языка. Окончательно поняла, что мною безвозвратно завладело моё Альтер-эго, и от этого возбудилась сильнее, выстанывая имя мужчины, что старательно вылизывал меня, будто я — подтаявшее мороженное в креманке.

Потянула руку к своей груди, сжимая через ткань вздыбленный сосок, и с упоением смотрела, как он устремляет взгляд зелёных глаз на меня, ухмыльнувшись. От этой тёплой щекотки глупо хихикнула, поглаживая шёлк густых волос и тихо прошептала, одними губами: «Иди ко мне».

Он повиновался, поднимаясь с колен, и с улыбкой на губах припал к моим. Ощутила свой вкус, отчего распалилась до предела, и, схватив его за футболку, прижалась всем телом. Его рельеф под моими руками сводил с ума, а то, как онвздрогнул, как напряглись мышцы пресса, заставило меня тихо рассмеяться, не разрывая влажного, пошлого поцелуя.

Потянулась к ширинке, долго возилась с пуговицей, пока он снова посасывал кожу на моей шее, гладил плечи, предплечья и опустил одну ладонь на грудь, сдавливая до еле ощутимой боли. Выпустила из лёгких тихий стон, сумбурно, быстро стянула с него лишнюю ткань вместе с бельем и рукой ощутила, какой он твёрдый. Влажная от выступившей смазки головка пульсировала, а член дёрнулся в моей ладони в поисках ласки. И я была не в силах противится этому обоюдному безумству.

— Не сдерживайся, — шепнула куда-то в область его колючей щетины на подбородке и взорвалась фейерверком, когда он ответил:

— Даже не собирался, — и вошёл одним резким толчком бёдер, заставляя меня блаженно закатить глаза, издав протяжный стон. Изо всех сил хваталась за широкие сильные плечи, пока он вколачивался в меня в бешеном темпе, будто сорвавшийся с цепи пёс. Мы оба рвано дышали, а я неприлично текла от его идеального члена внутри, созданного будто специально для меня. Музыка за дверью проламывала басами воздух, а мы сплетались в диком темпе, прижимаясь сильнее друг к другу.

Почувствовала приближение оргазма и жадно поцеловала его в губы, а он в ответ поглотил мои стоны, удерживая руками за бёдра, сжимая их пальцами. Брюнет ускорил темп, безудержно втрахивая меня в поверхность гладкой плитки, а я прикрыла глаза, и под веками запрыгал рваными пятнами красный свет вперемешку с золотистыми искрами.

Из меня вместе с громким криком будто бы вырвалась та самая прохлада отражения, позволяя сгореть от нахлынувшего тепла внутри. Я сжалась на крепком члене, кончая, и он остановился, отстраняясь на секунду, только лишь для того, чтобы поставить меня на ноги и развернуть к зеркалу.

— Хочу, чтобы ты видела, насколько ты красивая , — прошептал мне на ухо, прикусывая мочку, и я потонула в ощущении наполненности, снова чувствуя его внутри. Сильные, напряжённые руки распахнули платье на груди, позволяя ей колыхаться в такт с его мощными, резкими, короткими толчками. Он брал меня жёстко, властно, заставляя прогнуться и упереться руками в зеркало, откуда мне снова ухмыльнулось моё отражение. Или это уже действительно была я настоящая?

Мне стало абсолютно это не важно, когда я увидела горящие в красном полумраке глаза, чувствовала, как металл его жетонов коснулся моих лопаток. От одного этого ощущения готова была кончить ещё раз.

Горячие пальцы легли на мою шею, заставляя выгнуться дугой, в то время как вторая рука принялась ласкать грудь. Мне было слишком хорошо. Настолько, что подогнулись колени, а из лёгких вылетали рваные вдохи и всхлипы. Я взмолилась, чтобы он не останавливался, ощущая как член внутри меня напрягается. Парень целовал покрыт��е испариной плечи, а я не могла взгляд оторвать от нас — таких диких и необузданных в своих желаниях, выпускающих своих зверей наружу и упивающихся этим моментом между нами.

Почувствовала, как его грубые пальцы сомкнулись на шее сильнее, сдавливая, и я блаженно приняла вторую лавину подступившего экстаза, мощнее предыдущей в десятки раз. Горло разрывалось от крика, толчки внутри меня ускорялись и становились отрывистее и жёстче. Через несколько мгновений, когда перед моими глазами порхали белые мотыльки, он удерживая меня уже обеими руками за бёдра, толкнулся в последний раз и вышел, кончая с низким стоном.

Он стоял, пытаясь отдышаться, всё ещё держа меня одной рукой поперёк талии, а я не в силах была даже слова сказать, откинула голову ему на плечо и коротко поцеловала в подбородок. Парень удовлетворённо улыбнулся себе в отражении, и я услышала, как стучит набатом в груди его сердце.

В ту же секунду, увидела, как в зеркале довольно оскалились наши отражения, их глаза — нечеловеческие, с тонкими зрачками, — сверкнули золотым свечением в красных огнях уборной, а я задержала дыхание, потому что боялась повернуть голову и увидеть там такого же растерянного парня.

Но он лишь ласково развернул меня к себе и обхватил лицо ладонями, мягко касаясь губ. Вдалеке, словно не здесь, услышала удовлетворённый голос моего отражения: «Не благодари, милая». Я улыбнулась сквозь поцелуй, обхватывая мощную шею, и прижалась к горячему телу ближе.

Давно пора было покончить с застенчивой Алексой. С этого дня её больше нет.

[beatrixs-posts]

Я сделала вжимала педаль газа , словно заново привыкая к скорости . Сердце учащённо забилось в груди, желая сбежать, и сжалось в тугие тиски. Лёгкая фантомная волна боли прокатилась по всему телу, как лишнее напоминание о болезни . Бедро заныло, но я упрямо сжала кулаки, прибавив скорость , машина плавно набирала скорость.Именно здесь, в одиночестве , я ощущала себя свободной. Будто попадала в свою Вселенную, в которой всё было хорошо, а ворох неразрешимых проблем отходил на второй план, словно их и вовсе не существовало. Стрелка спидометра зашкаливала, машина с шумом разсекала трассу. И я уже уверенно сжала руль. Скорость увеличилась, даря лёгкое головокружение, которое разлилось по всему телу в знакомой волне восторга.

Наконец, остановилась, тяжело дыша и сжав до боли руль , по старой привычке руки потянулись к пачке сигарет.

Тоска сжала сердце в тяжелые тиски, а я бессильно опустилась на руль, роняя лицо на ладони. В памяти невольно пролетело лицо мамы. А сейчас я подвела её, погрязнув в болоте, которое с каждой минутой затягивало всё сильнее.

— Прости меня, мам, — сорвался еле слышный шёпот с моих губ.

Сотня холодных мурашек пробежала по спине, стоило откинуться назад. Воздух вновь стал тяжёлым, давя на меня невидимым грузом, словно желая, чтобы я провалилась под лёд. И, кажется, что ещё несколько минут, и сама криша автомобиля обвалился бы, замуровывая меня наедине в собственной пучине ада.

Я прикрыла веки, чувствуя, как реальность вновь медленно возвращается ко мне, накатывая панической волной страха. Как и каждый раз, стоило мне хоть на время отвлечься.

— Ты сама виновата во всём. Каждое действие в прошлом привело тебя к этому, — прозвучал в голове голос той самой девушки , которая врывалась в сознание в миг, когда я находилась на самой грани, девушки из далёкого прошлого.

По коже пробежала дрожь то ли от этих слов, то ли от холода, который медленно укутывал тело в кокон лёгкого оцепенения.

— Я устала. Мама, как же я устала. Я не могу больше сопротивляться, я не могу больше бороться, — раздался мой шёпот в тяжёлой тишине.

И лишь молчание служило ответом. Оно разрывало сердце каждый раз на тысячу осколков, которые разлетались под кожей, оставляя кровоточащие шрамы изнутри.

— Мне страшно, мама…

Ледяное покрывало воздуха окутало меня полностью, а сознание медленно погрузилось в тягучую темноту. Я сделала глубокий вздох, ощущая, как грудь будто бы что-то сдавило. Кончики пальцев уже онемели от боли , но я даже не пошевелилась, позволяя иллюзорной волне спокойствия прокатиться по всему телу.

— Ты так собралась побеждать? — неожиданно раздался мужской голос, пробирающийся до сознания откуда-то издалека. — Алекса , вставай, — вновь раздался он, будто из конца далёкого коридора.

Я приоткрыла одно веко, привыкая к темноте вновь, и заморгала, непонимающе оглядываясь по сторонам.

— Ты что здесь делаешь? — пробормотала я, замечая как он садится в машину.

— Как что? — усмехнулся он в ответ, словно мои слова были чем-то нелепым. — Конечно, спасаю тебя.

Я устало оторвала голову от руля, а мои брови удивлённо взметнули вверх. Брюнет посмотрел прямо мне в глаза , мягко сжимая руку растягивая на губах добродушную улыбку.

— Меня не нужно спасать, — упрямо бросила я, ощущая себя неловко под его пронизывающим взглядом.

А он лишь вновь ухмыльнулся в ответ.

Я что есть силы толкнула его в грудь, заставляя опустить обратно на сиденье , жмурясь и искренне стараясь отогнать ненавистные картинки. Биение сердца уже отзывалось эхом в голове, и я могла сосчитать его удары, настолько оглушающими они сейчас казались.

— Ты слаба. Ты ничего не можешь. Ты никто, — послышался голос собственных страхов.

— Не слушай её, — в тот же миг раздался бархатный голос совсем близко.

Я всё еще не открывала глаз, делая жадные глотки воздуха, и старалась удержать вырывающиеся из-под контроля слёзы. Ненавидела выглядеть слабой. И не хотела, чтобы он видел меня такой. Я отвернулась, набирая скорость , пока окончательно не остановилась, стараясь нормализовать своё дыхание.

Мне уже показалось, что он собрался уходить , но вдруг я вздрогнула, ощущая, как сильная мужская ладонь сжала ее руку.

— Страхи только внутри нас самих, — послышался его полушёпот, а от горячего дыхания, щекотавшего мою шею, по коже побежали сотни взволнованных мурашек.

Вокруг неожиданно послышалась песня, музыка которой медленно разливалась в салоне машины , отскакивая чарующим эхом от стен. Я улыбнулась, узнавая знакомые слова, которые так часто звучали в машине последнее время.

— Ты не виновата ни в чём. Прими то, что произошло. Прими саму себя, — продолжил он, притягивая меня ближе к себе.

Я не сопротивлялась, отчего-то ощущая, как тело моё становится более податливым, следуя по велению его рук.

— Прислушайся к себе. Ты можешь всё, — его шёпот успокаивал, пьянил, заставляя меня расслабленно откинуть голову на его плечо.

Песня стала громче, ускоряя ритм и затягивая в свой омут. Что-то внутри меня щёлкнуло, и я подняла руку вверх, заводя её за шею брюнета . Я ощущала, как напряглись его мышцы, когда он медленно коснулся моих губ, словно спрашивает разрешение, тень сомнения мелькнула в голове, но я бысто отбросила её и прижалась к нему углубляя поцелуй.

Мой страх больше не властвовал в сознании, рассеиваясь, будто отгоняемый магической музыкой, полностью захватившей сознание.

Я, не отрываясь, смотрела в его глаза, ощущая, как тяжесть в груди медленно отступает, позволяя сделать глубокий вздох. Он вновь протянулся к моим губам, и на этот раз я, не раздумывая ответила, позволяя ему руководить собой.

Воздух уже не казался таким холодным, либо сердце моё пылало жарким огнём. Я снова летела, снова ощущала свободу, которая пронизывала ��аждую клеточку тела, заряжала его и задерживалась на кончиках пальцев, позволяя творить волшебство.

Мы ощущали друг друга, чувствовали этот миг, подпадая под ритм музыки. Каждое движение его рук тут же встречало мой ответ. Прикосновения обжигали. Дыхание сбивалось и вторило сердцу, которое стремительно вырывалось из груди.

Я не ощущала этого так долго. Я хотела, жаждала вновь почувствовать себя живой. Скорость делала меня живой. И, кажется, что сотня осколков сердца сейчас притягивались друг к другу, соединяясь воедино вновь.

Песня уже подходила к концу, а мы неслись вперёд. Звуки автомобиля нарушал тишину ночной трассы , становясь новой чарующей музыкой.

Брюнет развернул меня к себе, и в этот миг моё сердце замерло и провалилось в бездну.

— Ты сможешь. Ты можешь всё! — уверенно произнёс он.

Я замерла, застыла, оцепенела, чувствуя, как кончики пальцев снова белеют. Казалось, что весь мир в этот момент закружился вокруг, угрожая поглотить меня в свою пучину.

— Доверься мне.

Его голос был уверенным, стойким и будто бы заставлял тревогу в сердце спрятаться на миг. Я кивнула, тривога внутри исчезала с каждым его словом.

Воздух вокруг невыносимо сжался, и лишь одна мысль пронзила меня в этот миг: «Я смогу всё!»

Я жадно вздохнула, открывая глаза. Пальцы онемели, а сердце угрожало пробить грудную клетку и выпорхнуть наружу. Вокруг не было никого, лишь пустой салон автомобиля. Я оглянулась по сторонам, понимая, что всё это был лишь сон. Вот только тяжесть в груди, будто бы улеглась, не сжимая и не тревожа меня больше. А в голове всё ещё звучал собственный голос, дающий мне тот самый ответ:

— Страхи только внутри нас самих. Я могу всё!