kirscherrdorii

[kirscherrdorii]

слова-мысли-эмоции-голоса собираются воедино, парализуя тело. гомон здесь явно лишний. но шум, громкий, непрекращающийся шум, на лад руминации, все крутится и крутится по кругу, словно муравьиные круги. они забираются вверх не останавливаясь. впиваются в кожу своими острыми мандибулами, впрыскивая комплекс токсинов под тонкую кожицу. прогрызают путь сквозь ткань и жировую прослойку. пожирают каждое волокно мышц, оставляя конечности без возможности разогнуть. наматываются на нервы, сковывая любое действие. связки оголяются сквозь порванную кожу, обжигаются окисляющим кислородом. жировые клетки лопаются и выпускают содержимое, накапливавшееся столько лет. взгляд не успевает за каждым движением паразита. нужно собрать все в кучу. в единую массу. но она растекается. стекает сквозь пальцев, как жидкое тесто, разбавленное грязной водой. просачивается сквозь ткань и выходит наружу. за пределы допустимого, за стены, за ограждения. зуд проходит сквозь все тело, добираясь до лицевого отдела черепа. через слепое пятно насекомые пробираются прямиком в мозг, останавливаясь в прозрачной перегородке между полушариями. выедают каждый кусочек мозга, начиная с промежуточного. тело теряет температуру, и вся кровь скапливается в окороках, перегоняя вес и делая конечности неподъемными. муравьи мерзнут и жмутся ближе друг к другу. продолжают за средним мозгом, выедая по мизерному кусочку, плодя себе подобных: таких же маленьких, черных и въедливых, что увеличиваются на глазах, не оставляя шансов на спасением. черные силуэты заполняют обзор и через зрачки новые приятели ползут на трапезу, ведь зрения у тебя больше нет. они съели мозжечок — забавное название для незабавной концовки, — все равно он больше не пригодится: мышцы перестают работать, а сознание пьянеет. руки не слушаются и не собирают потроха извне. пол уходит из-под ног, и стопы отрываются от земли. по пояснице стекают капли прозрачного жира, перемешанного с кровью из твоих убитых почек, которые уже успели понадкусать новые гости. пока ты пытаешься отделаться от чего-либо, черная неделимая масса обволакивает ствол мозга, повышая его температуру до комнатной. шаг за шагом, крошечка за крошечкой, и ствола как и не бывало. 

избитая, изрезанная оболочка лежит в углу. она высохла и сжалась, не оставив в себе и грамма воды. темно-бордовые, почти черные пролежни заполонили обратную сторону тела. глазницы по прежнему служат своеобразным входом и входом, а трухлявая черепушка прочным домиком для них и для будущих поколений. душа вышла из тела давно, 21 грамм — все, что у тебя осталось, — эфемерное ничего, крутящееся внутри всякой жизни.