Text
Сидя в коридоре
Ята сидела в коридоре, не понимая, что ей делать дальше. Сказали ждать здесь. Ну, хорошо. Мы подождем.
Здесь изредка проходили люди. Это были подростки весьма странной наружности. Прошла какая-то девушка. Невысокая блондинка со стрижкой под мальчика в платье наипростейшего пошива. В руках у нее было несколько тканевых свертков. Проходя быстрым шагом, она пристально посмотрела на Яту и улыбнулась. Та лишь презрительно проводила ее глазами. Еще один мальчик лет четырнадцати. Опять посмотрел и улыбнулся. Да что ж такое?
Яте стало неуютно. Для обычной приветливости это слишком навязчиво, для усмешки беспочвенно. Девушка со смущением представила, что они видят, смотря на нее. Ну человек. Ну замученный слегка. А что вы хотите видеть после долгой болезни? Конечно под глазами будут синяки, конечно лицо как у смерти. А платье на плечах висит, как на вешалке.
Девушка выпустила свою рваную челку из-под заколки и накинула белый шерстяной платок на плечи. Холодно не было, хотелось спрятаться. Яте было неуютно чувствовать себя не в своей одежде. Не то, что ее привычное старье - дотошно ухожено, броско. Как на кукле. Еще и чужое, будто из жалости отданное.
"Правильно, из жалости," - произнесла в мыслях Ята.
Опять послышались шаги на деревянной лестнице. В коридор вышел молодой человек лет двадцати. Он спешил и словно был чем-то обеспокоен.
- Ята Аглецкая? - обратился он к ней, подходя.
- Да, - она встала со скамьи.
- Прекрасно! Прошу знакомиться, - он пожал ей руку, - Александр Земин.
- А по отчеству вас...
- Прошу! Без официальности!
Юноша словно не смотрел на Яту, в своей суете был суетлив и беспокоен. Он повел Яту к лестнице, скомандовав идти за ним.
- Вещи твои при тебе? - спросил он, поднимаясь по лестнице.
- Да, - Ята впервые поймала на себе его взгляд, быстрый и оценивающий, она несла ссобой лишь небольшую сумку и пальто.
"Безусловно меня бы взяли," - только сейчас допустила мысь Ята, - "Дура. Иначе зачем еще все вещи брать. Либо о новом уборщике в моем лице слишком хорошо заявили, либо у них огромный дефицит рабочей силы."
Предположение Яты полностью опроверглось, когда она и ее сопровождающий минули лестничный пролет с выходом в магазинный зал и спустились на подвальный этаж.
Обстановка в коридорах была совсем другая, противоречащая почтенной тишине, царящей на втором этаже. Видно было, люди, которых Ята видела, сидя в ожидании, там, были родом из этого мира - быстрого, шумного.
День добрый, сказала какая-то девушка приветливо, проходя мимо по коридору. Еще пара детей пробежала из комнаты в комнату.
Свет в коридоре был приглушенный от свечей. Окон, очевидно, не было. Стены и паркет из темного дерева. Странная была здесь обстановка, мягкая, словно во сне.
- Здесь располагаются мастерские, - сказал Александр, замедляя шаг. Он остановился в широком дверном проеме. Сами двери были распахнуты и, видимо, редко закрывались.
Часовая мастерская. Ята к своему удивлению не увидела ни одного взрослого человека.
1 note
·
View note
Text
What is M
I Can't understand where this felling of all-consumig sence of anxiety. темная сущность со впадинами в глазницах вместо глаз. она смотрит на меня. она хочет проникнуть в меня, чтобы чему-то меня научить. если я впущу ее, я смогу заговорить на другом языке? мой ответ был бы "запросто".т
0 notes
Text
Do you hear my voice?
I call to you. Please, answer my prayers!
This devilish feeling destroys
My mind and soul. So greedily, like fire
It feeds on my despair.
How I should regain control?
I’m different in compare
With the person who was before.
Now I’m worthless.
Or have I always been this way?
Self-deception is a nonsense.
The situation just shows my name.
Name of the coward, name of the insane.
I’m afraid of my fate. And this fear is disgusting.
I know that I’ll suffer more. This is my pay.
Please, teach me equanimity before suffering.
3 notes
·
View notes
Video
instagram
“Did you call me??”
Video by bellcat
230K notes
·
View notes
Text
- Все хорошо?
- Да, все хорошо, - отвечу я устало с полупустым взглядом. Но знаешь, могу утверждать, что на одну половину мой взгляд искренне довольный и радостный. Я отвечу на этот вопрос без промедления, не задумываясь. Вполне возможно, даже скорее всего, что я отвечу «все замечательно!». И это будет правдой.
Мне так нравится наблюдать свое спокойствие. Оно не пропадает даже тогда, когда, казалось бы, надо паниковать. Тогда мое спокойствие становится даже каким-то неприличным – как не стыдно мне не волноваться перед проблемой? А вот так. Просто так, и все. Нет переживаний, пусть даже жизнь снова начнет скатываться в одно большое недоразумение. По честности, так и происходит. Моя жизнь уже кроется мелкими трещинами неприятностей. Не смел бы сравнивать эти неприятности с трещинами, если бы они не оказывали прямое влияние на мое будущее. А вот – оно скоро рассыпется. Еще пару извитых ложбинок на поверхности моего благополучия, и все. Не будет ничего спокойного – мои счастливые еще не прожитые мною моменты не наступят. Что ж, когда-нибудь я поплачусь за свое наплевательское отношение к своей жизни, исполненной в мелких событиях, каждое из которых теперь оканчивается провалом.
Сейчас бы сорваться и в лютой самоненависти начать действовать, перерывать свои силы и здоровье ради осуществления своих задумок. Теперь во мне этого нет. Я почти не помню, когда в последний раз заводился в озлоблении на самого себя.
Но есть, осталось еще что-то, что заставляет меня задумываться о самоликвидации. Мир иногда будто настойчиво намекает, что пора лезть в петлю. Можно даже не писать завещания, потому что никому оно не понадобиться. это будет просто бумажкой в деле о моей смерти. Я бы посмеялся над самим собой, если начал бы что-то чиркать в прощальном письме в последние минуты жизни. Ну правда, это смешно.
Я больше не пишу стихи. И у меня почти не получается рисовать. Отражение в зеркале меняется. Единственное, что я узнаю до сих пор – это манера взгляда. Такая же развязная и самоуверенная. Ну, теперь я осмеливаюсь говорить о своей самоуверенности, она прорывается в каждом моем действии, через каждую произнесенную мною фразу. Даже не представляю, какой силы должны были быть мои комплексы, чтобы сдерживать эту мою черту.
Еще капля нравственной свободы, и я начну проламывать мир под себя. А я уверен, что мне хватит наглости считать, что я так начну делать. Кто знает, может все так и есть. Может я буду невыносимым любимцем удачи. Только никто не будет знать, что моя удача заключается в моральном мазохизме, который проявлялся бы в самосовершенствовании через ненависть, через истерический смех. О, как мне хочется, чтобы так было! У меня получалось это, когда я себя ненавидел. Да, ненависть моя была направлена не на испытываемую боль, не на события, о на мое существо. Это было бы для меня очевидно, если б я не учитывал того факта, что всю свою пока недолгую жизнь обладал самоуважением и гордостью.
А теперь у меня нет этой ненависти. Я потерял вместе с ней и способность запрягать себя в работу. Я хочу снова преломиться и начать действовать, не жалея себя.
Что ж, удачи мне.
�i
0 notes
Note
привет, посоветуй книги)
привет ♡ 🐇из классики: «великий гэтсби», «мартин иден».чтобы не отпускало всю ночь: «коллекционер», «правда о деле гарри квеберта», «аэропорт»на одном дыхании: «над пропастью во ржи», «фиалки в марте»тяжелые: «цветы для элджернона», «зелёная миля»young adult: «без надежды», «числа», «жить, чтобы любить»серии: «отбор» и «гарри поттер» (вечная ♥️)как видите, я читаю все 😹 надеюсь найдёшь себе что-нибудь по вкусу ♡
37 notes
·
View notes
Photo


КОФЕЙНАЯ КНИГА. МАКС ФРАЙ.
ЭСПРЕССО — это жизнь. Горчит, но бодрит. Первый глоток может показаться невкусным, но, допив чашку, всегда захочешь еще одну. А на еще одну чаще всего не хватает времени.
КАПУЧИНО — это влюбленность. Сначала терпко, потом сладко и легко, а на поверку — все та же жизнь. Но моменты, когда сладко и терпко, — самые лучшие. Кстати, всегда можно просто съесть пенку и не пить, но это мало кому приходит в голову. Видимо, дело все-таки в сочетании. ЛАТТЕ — это мечты, эспрессо, разбавленный молоком надежды, и пенка, помните, да? Та самая пенка, которая бывает в капучино. Но нет корицы, нет той терпкости, которая позволяет прочувствовать момент. Еще есть мокко — кофе с горячим шоколадом. МОККО — это меланхолия. Густая и тягучая. Но даже в мокко есть молоко. И сладость, та, которую не найдешь в эспрессо, например. Ее и чувствуешь не сразу, и каждый раз не очень понимаешь, почему заказал именно его. Только потом вспоминаешь, в тот самый момент, когда становится сладко. АЙРИШ, кофе по-ирландски — страсть. Где-то там, на самом дне, обжигающий алкоголь. Можно перемешать, тогда он практически не чувствуется, если кофе приготовлен правильно, конечно. Но он там все равно есть, и все равно неизбежно пьянеешь. Кстати да, хуже плохого эспрессо может быть только плохой айриш. И ристретто. РИСТРЕТТО — это смерть. Это когда вся жизнь — одним глотком. Выпиваешь, просишь счет и уходишь. Обычно так. — А любовь? Настоящая любовь? — Настоящая любовь — это кофе, который варишь дома с утра. Свежемолотый, желательно вручную. С корицей, мускатным орехом и кардамоном. Кофе, рядом с которым надо стоять, чтобы не убежал, иначе безнадежно испортится вкус. Надо проследить, чтобы он поднялся три раза, потом налить ложку холодной воды в джезву, подождать пару минут, чтобы осела гуща. Кофе, который наливаешь в старую любимую чашку и пьешь, чувствуя каждый глоток, каждый день. Наслаждаясь каждым глотком.
Автор: Макс Фрай
260 notes
·
View notes
Text
“Как у тебя дела?”
«Как ты?»
*короткая пауза*
- Все хорошо.
Пауза! Ты слышал эту паузу перед ответом? В ее беззвучии заложен крик того человека, которого спросили. Нет, не хорошо! Все валится из рук! Мне плохо! Все, что годно, но не хорошо. Я заблудился. Я не знаю, что мне дальше делать. Прости, я задумался, прежде чем ответить – перебарывал себя в позыве ответить «нет, у меня проблема». Какая проблема? А ее нет. Я ее не вижу, поэтому и не отвечаю правдиво на твой вопрос, потому что моему упадническому состоянию нет оправдания. Что-то пожирает меня изнутри. Оно заглатывает мясо кусками из моих органов, жиреет, испражняется в кровь. Да, отвратительно, прости, но теперь легче понять, что я внутри себя чувствую. Это не комок нервов, это не разумные демоны страха, с которыми я так давно знаком. Они меня не посещают, лишь изредка ведут со мной беседу за письменным столом под очередную чашку чая. Но я научился провожать их до двери моего сознания. Мое общение с ними происходит весьма интеллигентным образом. А это – тварь, жирная и безобразная, не имеющая интеллекта. Она питается моей плотью, хочет еще больше и больше, присасывается к костям и мышцам, не собираясь никуда уходить с места постоянной кормежки. Она развела во мне помойку из биологических отходов, она добирается до моего мозга.
Вот так у меня все хорошо. Все просто замечательно! Отлично! Только я чувствую в себе что-то инородное каждый день. Меня рвет по утрам черной жидкостью, вены почернели. Видимо, они уже переполнены этим смрадом. Не знаю, что бы было, если б я ненароком порезал себе кожу, что бы из-под нее вылезло вместо крови. О, а что я чувствую по ночам… вам лучше бы не знать этих ощущений. Эта тварь начинает ворочаться, издавать звуки. Честно, это пугает моих демонов. Они приходят ко мне, просовывая головы из-за двери сознания, как разбуженные стуками за стенами соседи, и спрашивают: «что за нафиг?!»
- Бога ради, я не знаю! Идите, разбирайтесь с нею сами!
Смешно, но они реально, не шутя, идут разбираться с этим животным. Гонят его, сквернословят на эту примитивную душонку. А оно присосалось и сидит, никуда не девается.
Я применяю метафоричные образы, описывая это. На деле же мне снятся отвратительные вещи, о которых до слез хочется забыть. Когда «мои демоны идут разбираться с этим животным», у меня начинается ломка. Знаете, резкий перепад настроения из подавленного в ярость. Гонения представляются мне в издевательствах над другими людьми. Серьезно, я не шучу. Я представляю тех, кто меня обидел в этот день и измываюсь над ними в своих фантазиях. Я не намеренно, это само представляется мне яркой картинкой перед глазами, как сон, от которого проснуться нельзя, да и, если честно, не хочется. Мне это нравится. В такие моменты я удивляюсь богатству своего воображения. Как точны образы, как реальны звуки, как ярки ощущения… Я представляю, как убиваю людей. Сквернословие звучит в моей голове моим же голосом. Ломаются кости, рвутся связки, дыхание без пяти минут смертников хрипит и изводится в кровавом месиве. Мне сладко от воображаемого, мне не хочется останавливаться. Я не люблю убивать медленно, приятней видеть смерть мне неугодных в одной обжигающей вспышке нестерпимой боли. Я не садист. Конечно, реально я не смею даже пытаться причинить кому-то боль. Но как же мне нравится это представлять в приступе гнева! Вот как выглядит моя «ломка». Иногда мышцы сводит в тугой узел от самоненависти. Часто хочется причинить боль себе. Я не режу себя, не прижигаю себе кожу железом, раскаленным над пламенем зажигалки. Я даже никогда еще не мог ударить себя настолько сильно, чтобы осталась гематома. Но достаточно одного желания это сделать, достаточно просто осознания самоненависти, чтобы отравить себе жизнь на несколько часов/дней/недель.
Вот что происходит на самом деле, если не применять метафоризм. А паразит внутри меня остается. И знаете, почему я до сих пор не могу от него избавиться? Потому что у этой твари нет имени. Я не знаю, что это, как и из-за чего оно появилось и откуда берет свое мясистое основание. У каждого моего демона есть имя. С каждым своим демоном я виделся и разговаривал лично. Их рассуждения, цели и мотивы мне понятны и логичны. С ними можно договориться, их можно унять и их можно прогнать, если начать работать с самим собой, опираясь на механизмы логики и морали. Желания обоснованы, действия и мотивы демонов ясны и логичны. Так можно сделать со своим сознанием все, что угодно. Потому что оно соткано на пяльцах разума и логики. А эта аморфная тварь не имеет интеллекта. Я не знаю, что ей нужно. Оно просто поддерживает свое существование и питается мной. Я не знаю, как ее прогнать, как до нее добраться и вырезать вместе с гниющим мясом, как опухоль. По крайней мере, для этого себе надо разрезать кожу и разломать ребра. Простым способом все это вырвать из себя. Никакого тонкого метода работы с психикой. Грубо и примитивно, подобно сущности этого паразита. Только как я не скончаюсь от болевого шока, пытаясь это сделать?
4 notes
·
View notes