sufukur

[sufukur]

***

Тук-стук-перестук, Я бегу по краю. Тук-стук-стук-постук, Ничего не знаю. Тук-стук-перестук, Друг ты мой чудесный, Не плачь, перестук, Разговор нечестный. Тук-тук-тук-постук, Выйдем до рассвета, Так тут пишут звук, Так поют куплеты. Тишина. Тук. Тук. Так звучат навеки (Тук-тук-перестук) Ссохшиеся реки. Не плачь. Тук-постук. Поздно бить баклуши. Пойдём. Без подруг, Будем небо слушать. Тук. Тук. Звук завис, Небо рассмеялось. Я пошёл вниз-вниз, Небо закачалось. Тук. Тук. Не молчи, Не молчи, родная. Тук. Слышишь? Стучит Сердце по незнанью. Тук. Тук. Тук. Тук.. Тук... Оборвалась нитк��. И в груди нет мук, На лице - улыбка. Тишина. Шорох. Ты меня забыла. И стихов ворох Молча разлюбила. Не-тук. Не-постук. Чёрный шарф на плечи... Всё пройдёт, мой друг, Время всё подлечит. Только звон-перезвон, Только небо дышит, Вместо рта - стон, стон... Только небо слышит. Вместо глаз - пусто, И на сердце - больно. Крыльев нет - пусто, А в душонке - вольно. Буду бегать. Да. Мастерить надежды. Носить навсегда Чёрные одежды. Буду петь. Молчать. Говорить. Бежать. Только не догнать, Не помочь, не унять...

[sufukur]

Очередная мини-история про Насть

[sufukur]

К лучшему

Спины домов, улицы, лица, Город гудит. Брызнет стеклом Сердце моё. Серая птица Рвёт провода задевая крылом. Чьи-то слова, взгляды, улыбки, Смятый конверт, скомканный чай, Невский проспект, девочка, скрипка, Холод метро и бездомной собаки печаль. Вслух засмеяться вслед собственных мыслей, В последний вагон зайти, Что-то придумав, поверить - Всё это к лучшему. Странные люди Читают стихи в пути, Пряча за спинами надписи, двери. Поздний звонок, долгое эхо, Матерный тон пьяных гудков, Голос хрипит, станет помехой, Сердце проткнёт тонким лезвием слов. Топит весну выцветший воздух Старых квартир, клеток домов. Не уходи, снова так просто Выдохни то, к чему каждый из нас не готов. Вслух засмеяться вслед собственных мыслей, В последний вагон зайти, Что-то придумав, поверить - Всё это к лучшему. Странные люди Читают стихи в пути, Пряча за спинами надписи, двери.

[sufukur]

Наваждение

Что-то душно мне сегодня и невесело: Накатила боль-тоска, их величество: Ночь сырая. И трава пахнет плесенью... И весь вечер чей-то взгляд в спину тычется. А возьмусь за карандаш,- и немедленно Так и прет из-под руки вся нелепица: Средь болотных камышей рожа ведьмина И кошачии глаза так и светятся! Хороша, как херувим... Даже с рожками. А коль их спилить, - тогда вовсе лапушка... И ведет меня кривой дорожкою По болотам, по пескам, да по камушкам. Я и вправду не встречал, чтоб - красивее, Только сердце злая боль жмет и комкает, И ржавеет за окном небо синее, - Запах серы с губ ее бродит в комнатах. Рву бумагу и - в рассвет, ясный, ветреный! За стеклом фонарный свет надоедливый, Жаркий оттиск женских губ - ало-пепельный, Да зеленые глаза - тают медленно...

[sufukur]

***

Ты просила написать? Будь по-твоему. Окунемся, так сказать, в дебри прошлого. Вот и память брызжет болью утроенной, И плохое помнит все, и хорошее. Понимаешь, ты такая красивая, Нет семнадцати и жизнь беззаботная. А моя душа - не небушко синее, Хоть, конечно, и не тина болотная. Понимаешь, просто сердце - как выжжено Ожиданьями, молчаньем, разлуками. В клетке ребер бьется горько-униженно, А лечу его я сказками глупыми. Было время - сам глядел ясным соколом, Сам судьбу ковал и мог - невозможное. Только встретилась одна, невысокая, Сразу стал ручным и стреноженным. Было время, вешний град в спину выстрелил, И последние снега птицы выпили... Душу под ноги ковром ей так и выстелил,- Вот об этот-то ковер их и вытерли. Даже обуви не сняв: эка невидаль! Эх, дурная голова, масть бубновая... Старых песен голоса тают медленно, А смогу ль назвать тебя песней новою? Целоваться-то и то - не обучена... А играть с тобой себе не позволю я. Что же сердце так и точит, и мучает? Или жаль чего, иль так - меланхолия? Нелегко на свете жить, как распятому... Впрочем, кажется, привык и не жалуюсь. Но - со мной иль не со мной - дело пятое, Будь счастливой... Будь счастливой! Пожалуйста...

[sufukur]

Меня тошнит от вас от всех, Простите, слишком откровенно?! Ваш жалкий и притворный смех Больней чем кипяток по венам. Я не желаю наблюдать, Как вы ласкаете друг-друга, И как кидаетесь в кровать, Когда одолевает скука. Мне не приятны ваши сны, Которые полны разврата. Когда в предверии весны Вы без стыда визжите матом. Берете что попало в рот, И нажираетесь до рвоты. Для вас, тупоголовый сброд Вся жизнь веселая суббота Что не поступок- новый грех, Что не любовь, то вновь измена… Меня тошнит от вас от всех, Простите, слишком откровенно?!

[sufukur]

Монолог сумасшедшего

Садитесь, я вам рад.  Откиньте всякий страх  И можете держать себя свободно,  Я разрешаю вам.  Вы знаете, на днях  Я королем был избран всенародно,  Но это все равно.  Смущают мысль мою  Все эти почести, приветствия, поклоны...  Я день и ночь пишу законы  Для счастья подданных и очень устаю.  Как вам моя понравилась столица? Вы из далеких стран?  А впрочем, ваши лица  Напоминают мне знакомые черты, Как будто я встречал, имен еще не зная,  Вас где-то, там, давно...  Ах, Маша, это ты?  О милая моя, родная, дорогая!  Ну, обними меня, как счастлив я, как рад!  И Коля... здравствуй, милый брат!  Вы не поверите, как хорошо мне с вами,  Как мне легко теперь!  Но что с тобой, Мари?  Как ты осунулась... страдаешь все глазами?  Садись ко мне поближе, говори,  Что наша Оля? Все растет? Здорова?  О, Господи! Что дал бы я, чтоб снова Расцеловать ее, прижать к моей груди...  Ты приведешь ее?..  Нет, нет, не приводи!  Расплачется, пожалуй, не узнает,  Как, помнишь, было раз...  А ты теперь о чем  Рыдаешь?  Перестань!  Ты видишь, молодцом  Я стал совсем, и доктор уверяет,  Что это легкий рецидив,  Что скоро все пройдет, что нужно лишь терпенье...  О да, я терпелив, я очень терпелив,  Но все-таки... за что?  В чем наше преступленье?..  Что дед мой болен был, что болен был отец,  Что этим призраком меня пугали с детства,-  Так что ж из этого?  Я мог же, наконец,  Не получить проклятого наследства!.. Так много лет прошло, и жили мы с тобой  Так дружно, хорошо, и все нам улыбалось...  Как это началось?  Да, летом, в сильный зной,  Мы рвали васильки, и вдруг мне показалось...  Да, васильки, васильки...  Много мелькало их в поле...  Помнишь, до самой реки  Мы их сбирали для Оли.  Олечка бросит цветок�� В реку, головку наклонит...  "Папа, - кричит, - василек  Мой уплывет, не утонет?!"  Я ее на руки брал,  В глазки смотрел голубые,  Ножки ее целовал,  Бледные ножки, худые.  Как эти дни далеки...  Долго ль томиться я буду?  Все васильки, васильки,  Красные, желтые всюду...  Видишь, торчат на стене,  Слышишь, сбегают по крыше,  Вот подползают ко мне,  Лезут все выше и выше...  Слышишь, смеются они...  Боже, за что эти муки?  Маша, спаси, отгони,  Крепче сожми мои руки!  Поздно! Вошли, ворвались,  Стали стеной между нами,  В голову так и впились,  Колют ее лепестками.  Рвется вся грудь от тоски...  Боже! куда мне деваться?  Все васильки, васильки...  Как они смеют смеяться?  Однако что же вы сидите предо мной? Как смеете смотреть вы дерзкими глазами?  Вы избалованы моею добротой,  Но все же я король, и я расправлюсь с вами!  Довольно вам держать меня в плену, в тюрьме!  Для этого меня безумным вы признали...  Так я вам докажу, что я в своем уме: Ты мне жена, а ты - ей брат... Что, взяли?  Я справедлив, но строг.  Ты будешь казнена.  Что, не понравилось?  Бледнеешь от боязни?  Что делать, милая, недаром вся страна  Давно уж требует твоей позорной казни!  Но, впрочем, может быть, смягчу я приговор  И благости пример подам родному краю.  Я не за казни, нет, все эти казни - вздор.  Я взвешу, посмотрю, подумаю... не знаю...  Эй, стража, люди, кто-нибудь!  Гони их в шею всех, мне надо  Быть одному...  Вперед же не забудь:  Сюда никто не входит без доклада.

[sufukur]

Откуда ни возьмись — как резкий взмах — Божественная высь в твоих словах — как отповедь, верней, как зов: "за мной!" — над нежностью моей, моей, земной. Куда же мне? На звук! За речь. За взгляд. За жизнь. За пальцы рук. За рай. За ад. И, тень свою губя (не так ли?), хоть за самого себя. Верней, за плоть. За сдержанность, запал, всю боль — верней, всю лестницу из шпал, стремянку дней восставив — поднимусь! (Не тело — пуст!) Как эхо, я коснусь и стоп, и уст. Звучи же! Меж ветвей, в глуши, в лесу, здесь, в памяти твоей, в любви, внизу постичь — на самом дне! не по плечу: нисходишь ли ко мне, иль я лечу.

[sufukur]

Одиночество

Когда теряет равновесие твоё сознание усталое, когда ступеньки этой лестницы уходят из под ног, как палуба, когда плюёт на человечество твоё ночное одиночество, — ты можешь размышлять о вечности и сомневаться в непорочности идей, гипотез, восприятия произведения искусства, и — кстати — самого зачатия Мадонной сына Иисуса. Но лучше поклоняться данности с глубокими её могилами, которые потом, за давностью, покажутся такими милыми. Да. Лучше поклоняться данности с короткими её дорогами, которые потом до странности покажутся тебе широкими, покажутся большими, пыльными, усеянными компромиссами, покажутся большими крыльями, покажутся большими птицами. Да. Лучше поклонятся данности с убогими её мерилами, которые потом до крайности, послужат для тебя перилами (хотя и не особо чистыми), удерживающими в равновесии твои хромающие истины на этой выщербленной лестнице.

[sufukur]

В широких шляпах, длинных пиджаках, С тетрадями своих стихотворений, Давным-давно рассыпались вы в прах, Как ветки облетевшие сирени. Вы в той стране, где нет готовых форм, Где всё разъято, смешано, разбито, Где вместо неба - лишь могильный холм И неподвижна лунная орбита. Там на ином, невнятном языке Поёт синклит беззвучных насекомых, Там с маленьким фонариком в руке Жук-человек приветствует знакомых. Спокойно ль вам, товарищи мои? Легко ли вам? И всё ли вы забыли? Теперь вам братья - корни, муравьи, Травинки, вздохи, столбики из пыли. Теперь вам сестры - цветики гвоздик, Соски сирени, щепочки, цыплята... И уж не в силах вспомнить ваш язык Там наверху оставленного брата. Ему ещё не место в тех краях, Где вы исчезли, лёгкие, как тени, В широких шляпах, длинных пиджаках, С тетрадями своих стихотворений.

[sufukur]

Мне всегда казалось: случилось, значит, случилось. Какая, к черту, разница, почему небо в очередной раз рухнуло мне на голову? Оно рухнуло, следовательно, надо выстоять.

Макс Фрай

[sufukur]

Я уезжаю навсегда, и вообще все всегда уезжают навсегда. Вернуться невозможно — вместо нас всегда возвращается кто-то другой.

Макс Фрай, "Простые волшебные вещи"

[sufukur]

Человек человеку брат, проводник и волк

С антрацитовой шерстью, вечно торчащей дыбом;

Человек человеку нежный китайский шёлк -

И суровый выбор.

Человек человеку синего льда кусок:

Отогреешь пальцами - он истерит и тает...

Человек человеку пулей летит в висок -

И не долетает.

[sufukur]

На кладбище заброшенных могил, что прячется в тени листвы густой, я прихожу набраться новых сил, я прихожу, чтоб обрести покой. Здесь сторожа кладбищенского дом, в пустых глазницах окон - темнота, прогнили стены и покрылись мхом, а на полу лежит портрет Христа. Повалены надгробия могил и мраморные ангелы без рук. Глядит с земли безносый херувим, печален, заунывен ветра звук. Лишь птахи мелкие здесь воплощают жизнь, да насекомые, снующие в траве, где по листу пахучей черемши ползет неугомонный муравей. Здесь тишина, лишь нежно шепчет лес, здесь вьюн обвил могильные кресты. И черепа, лежащие окрест, спокойны, молчаливы и пусты. Я прихожу с гортензией в руке, к одной могиле, что еще цела. Здесь девочка, покинувшая свет, совсем незрелой, маленькой была. Каким же был ее короткий век? Семь лет недолгих как она жила? Там были слезы, или все же смех? И от какой болезни умерла? И я кладу цветок к ее ногам, ее единственный, усталый гость. Никто не бродит по таким местам, с родными она вечно будет врозь. О, как же неприкаян сей скелет! Как страшно стать лишь прахом под стопой! Пройдут года, прогресс изрубит лес. Пройдут года, и в лес войдет живой. Все эти кости, всё пойдет в утиль: сомнения, желания, слова. Останетесь ли вы в сердцах людских? И упомянет ли о вас молва? Страшнее смерти только лишь одно - забвение, ненужность никому. Когда вы - только пыль у чьих-то ног, а ваши лица канули во тьму. Но спи, дитя. В моем саду цветы растут для позаброшенных могил. Я буду приходить покуда ты здесь есть, пока мне хватит сил. И, запахнув плотнее свой пиджак, сигару раскурив, ступаю прочь. В траве утонет мой тяжелый шаг, следы на глине уничтожит дож��ь. Но поздно вечером, ложась в кровать, я вопрошаю тени на стене: хоть кто-то будет без меня скучать? Хоть кто-то будет помнить обо мне?

[sufukur]

— Мне что-то попало в глаз. — Плохо дело. В левый или в правый? — Сейчас соображу. "Господи, - подумал я, где она была все годы, чтобы отозваться на такой банальный трюк?". Я наклонился, чтобы всмотреться в ее глаза, которые были в десяти дюймах от меня, а она всмотрелась в мои. — Я вижу, - сказала она. — Да? Что же это? — Я. В обоих глазах. И вытащить меня нельзя.

Арчи Гудвин

[sufukur]

Моя любовь навеки - совы. Вопреки всеобщему мнению, довольно глуаая птица. Мне всегла было интересно, они разучились двигать глазами из-за возможностей поворота головы, или же данная возможнрсть у них развилась именно из-за неподвижности глаз? В любом случае, на этот вопрос мы ответа не узнаем никогда. Но несмотря ни на что, они прекрасны.

[sufukur]

Варвары

“Вар-ва-ры!” - в хрип переходит крик, Фыркает кровь из груди часового. Всадник к растрепанной гриве приник, Вслед ему - грохот тяжелого слова: “Варвары!”… Вздрогнул седой Ватикан, Тяжесть мечей и задумчивых взглядов Боли не знают, не чувствуют ран, Не понимают, что значит: преграда. Город ли, крепость, стена ли, скала, Что бы ни стало - едино разрушат! И византийских церквей купола Молят спасти христианские души. Но и сам бог что-то бледен с лица: Страх - как комок обнажившихся нервов, И под доспехами стынут сердца Старых и опытных легионеров. Мутное небо знаменья творит: Тучи в движении пепельно-пенном. “Варвары!” Посуху плыли ладьи К окаменевшим от ужаса стенам. …Быль или небыль о предках гласит - Ждет лишь потомков пытливого взгляда, Как Святослава порубанный щит На неприступных вратах Цареграда.