#ЛучшиеПоэты

[libkmv]

Литературный некрополь: Даниил Хармс…

В уходящем феврале трагически оборвались жизни сразу нескольких поэтов и писателей России. Толпой религиозных фанатиков в Тегеране был убит Александр Грибоедов. Никчёмным и мелким прожигателем жизни Дантесом-Геккерном был смертельно ранен на дуэли Александр Пушкин… Уже в советский период, в 1938 году, был арестован, обвинён в шпионаже и позже расстрелян журналист, писатель, публицист Михаил Кольцов. Умерщвление Даниила Хармса стало одной из самых невосполнимых потерь отечественной литературы, случившихся по злой воле людей и созданных ими обстоятельств…

Обстоятельства смерти поэта, прозаика, драматурга, одного из лучших детских писателей XX века Даниила Ювачёва, писавшего под псевдонимом Хармс, арестованного в августе 1941-го на по изощрённейшему доносу, до конца не ясны. Обвинение, построенное только на доносе, бросило чёрную тень на имя Хармса, якобы он распространял клеветнические и упаднические «пронемецкие» настроения, что по свидетельствам многих, кто его близко знал, было ложью, т. к. писатель, хоть и испытывал ужас от начавшейся войны, но верил в победу советского народа и желал её.

По одной из версий, Хармс умер от голода в тюремной больнице печально знаменитых «Крестов» в тяжёлый период блокады Ленинграда в феврале 1942 года… Что случилось на самом деле, сегодня не скажет никто. Может, всё было именно так. Но то, что его довели до такого состояния, когда он вынужден был симулировать сумасшествие, чтобы избежать расстрела, это печальный факт. Так он и оказался в психиатрическом отделении тюрьмы, где свет для него, необыкновенного и жизнерадостного человека, померк навсегда…

Читать произведения последних лет и месяцев жизни Хармса тяжело: как многие настоящие поэты и писатели, он предчувствовал надвигающуюся беду и, прибегая к эзопову языку, писал об ужасах репрессий. В сюжеты вторгаются темы исчезновения людей, ареста, насильственной смерти… Это и некоторые стихи Хармса, как, например, «Из дома вышел человек…» 1937 года, где главный герой выходит из дома с дубинкой и мешком, не ест, не пьёт, входит в «тёмный лес» и исчезает в нём. Или стихотворение того же периода «Шёл Петров однажды в лес…», в котором исчезает в лесу Петров, а потом во рву – Бергсон, искавший Петрова, оба задающиеся вопросом «Сон ли это?» и сами отвечающие на него: «Нет, не сон». Это его рассказы «Помеха», «Реабилитация», «Рыцарь», «Упадание», наполненные атмосферой тревоги…

Посмерт��о писатель был реабилитирован… Но вот что касается людской благодарности за те чудеса, которые в этот мир привнёс своим творчеством Хармс, которого самого считали чудаком: его тело в лучшем случае погребено в одной из братских могил Пискарёвского кладбища. Без креста, без плиты, без имени… Остались его книги…

Геннадий Дубров, фрагмент очерка «Мои герои» lib.kmv.ru/ocherki/

[libkmv]

Георгий Иванов. И это никогда не повторится...

К 130-летию со дня рождения (10.11.1894–26.08.1956)

Георгий Иванов. Одно из блестящих имён Серебряного века, его на долгие десятилетия вычеркнули из отечественной литературы из-за непримиримой позиции, занятой Георгием Ивановым в момент слома государственной системы в начале ХХ века, эмигрировавшего из советской России, но остававшегося в душе преданным своей Родине. Большинство его стихов и прозаических произведений пронизаны любовью к России, к её уникальной душе. Русскость поэзии и прозы в лучшем смысле этого слова ощущаются так остро...

О проникновенности лирики Георгия Иванова, тонкой настройке его поэтического дара можно составить представление хотя бы по одному этому стихотворению «Забудут и отчаянье и нежность...», написанному им в 1946 году: 

Забудут и отчаянье и нежность,

Забудут и блаженство и измену, –

Всё скроет ра��нодушная небрежность

Других людей, пришедших нам на смену.

Жасмин в цвету. Забытая могила…

Сухой венок на ветре будет биться

И небеса сиять, всё это было,

И это никогда не повторится!

Тот, кто любит поэзию, в стихах Георгия Иванова найдёт настоящий источник наслаждения, в котором и пушкинская гармония звуков и слов, и потрясающе богатая палитра смыслов. Можно быть поэтом, не будучи читателем, а Георгий Иванов – поэт-читатель с тонким музыкальным слухом, напитавший душу энергетикой и гармонией лучших творений, созданных до него величайшими поэтами, и щедро дарящий нам собственные поэтические произведения самой высокой художественной пробы. Стихи о любви Георгия Иванова – одни из лучших во всей сокровищнице мировой поэзии.

Высокопоэтична, как это часто бывает у истинных поэтов, и проза Георгия Иванова, прежде всего, его «Петербургские зимы» – книга воспоминаний, вызвавшая немало нареканий за вольных подход к трактовке фактов из жизни поэтов и писателей Серебряного века, в том числе со стороны Анны Ахматовой, о которой тоже идёт речь в книге. Автора обвиняли в том, что в его книге вымысла больше, чем правды, но несмотря на это книга необычайно ощутимо передаёт атмосферу, в которой творили Александр Блок, Николай Гумилёв, Сергей Есенин и многие другие ныне так любимые нами поэты.

Отдельная история – история любви Георгия Иванова и его супруги Ирины Одоевцевой, поэтессы Серебряного века, ученицы Николая Гумилёва, как она сама любила себя называть, автора великолепнейших книг воспоминаний «На берегах Невы» и «На берегах Сены», рассказывающих удивительно чистым и светлым голосом о той прекрасной эпохе Ренессанса русской культуры, о поэтах, писателях Серебряного века и непростой жизни представителей русской эмиграции первой половины ХХ столетия. Жизнь этой супружеской пары вдали от их гор��чо любимой Родины, но в сердце с нею – тема для размышлений вообще о жизни творцов на сломе эпох, в условиях политических катаклизмов и социальных потрясений, о проблеме судьбоносного выбора... Поставленный сложившимися обстоятельствами в тяжелейшие условия добровольного изгнания, претерпевший нищету и лишения, Георгий Иванов не уронил своей чести и достоинства, до конца пройдя путь творца, предначертанный ему промыслом Божиим, как и его супруга, вернувшаяся на склоне лет в Россию и сожалевшая, что этого не успел сделать её любимый, который посвятил ей такие строки:

Распылённый мильоном мельчайших частиц,

В ледяном, безвоздушном, бездушном эфире,

Где ни солнца, ни звёзд, ни деревьев, ни птиц,

Я вернусь – отраженьем – в потерянном мире.

И опять, в романтическом Летнем Саду,

В голубой белизне петербургского мая,

По пустынным аллеям неслышно пройду,

Драгоценные плечи твои обнимая.

Геннадий Дубров,

фрагмент очерка «Мои герои. Георгий Иванов»

На общем абонементе Центральной городской библиотеки им. М. Горького к 130-летию со дня рождения Георгия Иванова подготовлена книжно-иллюстративная выставка «Глубокое дыхание поэзии».

Источник: http://lib.kmv.ru/news/georgij-ivanov