#Мозинский дворец

[loveprague]

Вивальди в Праге.

Сведений о том, где именно останавливался великий венецианец Антонио Вивальди во время своего визита в Прагу в 1730 году, не сохранилось. С большой долей вероятности, однако, смею предположить, что жил он в одном из самых примечательных зданий на Sparrengasse, ныне Нерудовой, улице.

Примечательно оно прежде всего своим эффектным фасадом, украшенным изваяниями двух полуголых мускулистых мавров, поддерживающих балкон. Строение это, именуемое Морзинским дворцом, было перестроено в 1714 году чуть ли ни по проекту ярчайшего представителя чешского барокко Джованни Сантини, жившего, кстати сказать, напротив, через улицу. Мавры являлись геральдическим знаком североитальянского рода Морзинов, перебравшегося в Богемию во времена Тридцатилетней войны. Мощные живописные фигуры, вытесанные талантливейшим пражским скульптором Фердинандом Максимилианом Брокофом, своеобразная дань тщеславию заказчика — Вацлава Морзина.

Об этом замечательном человеке сохранилось не так много сведений. Все факты его биографии, впрочем, затмевает один: именно ему, богемскому аристократу с итальянскими корнями, Вивальди посвятил своё собрание концертов Il cimento dell’armonia e dell’inventione («Спор гармонии с изобретением»), первые четыре из которых составляют ни что иное, как Le quattro stagioni, в русском переводе — «Времена года».

Род Морзинов был одним из богатейших в Богемии начала XVIII века. Вацлаву Морзину — второму сыну в семье — пришлось, однако, поступить на военную службу и довольствоваться скромным офицерским жалованием. Служил он под началом блистательного Евгения Савойского, наверняка честно и храбро, но никаких особых подвигов не совершил и славы на военном поприще не снискал. Участь его переменилась в связи с внезапной смертью бездетного старшего брата Максимилиана. Вступив в наследство, Вацлав сменил военную службу на гражданскую и зажил на широкую помещичью ногу. Что позже подпишется на судьбе его сына Карла Йозефа, который, как гласит предание, узнав о сумме оставленных почтенным родителем долгов, скончался апоплексическим ударом.

Владея немалыми средствами Вацлав был связан обязательствами, данными еще его покойным братом, обуреваемым неуемной жаждой благочестивого строительства. Тот основывал монастыри, перестраивал дворцы. Всё это пришлось доделывать младшему брату, который, надо отдать ему должное, и сам любил сорить деньгами. Долго «перебивающийся с хлеба на воду» и внезапно разбогатевший, он старался, что называется, брать от жизни всё и во всем быть лучшим. Поэтому и нанял для перестройки пражского дворца лучшего архитектора и одного из лучших скульпторов. Потому, большой ценитель музыки, организовав собственную капеллу, озаботился тем, чтобы состояла она из лучших музыкантов-виртуозов.

Рассказывать о том, какие именно таланты составляли придворный оркестр Вацлава Морзина здесь не место, достаточно сказать, что капельмейстером (maestro di cappella) у них был никто иной, как Антонио Вивальди.

В заводе у молодых аристократов того времени и позже было в целях завершения обучения отправляться в гран-тур — большое путешествие по заграницам с целью ознакомления с культурно-историческими достопримечательностями. Считается, что моду на такой образовательный туризм ещё в XVI веке ввел Мишель Монтень. В 1718 году в гран-тур собрались старшие сыновья Вацлава Морзина Криштоф и Карел Йозеф. Отец вызвался их сопровождать. Отправились большим поездом со множеством слуг, разумеется, вкупе с придворными музыкантами. Последние, надо полагать, по прибытии в Венецию, произвели своей игрой впечатление на Вивальди — лучшего скрипача-виртуоза своего времени.

Надо сказать, что при всей своей гениальности и популярности Вивальди отнюдь не был звездой. Понятия «звезд��ости» в те времена просто не существовало. Композиторы и музыканты считались просто слугами, за определенную (весьма скромную) плату обязанные с оговоренной регулярностью писать концерты и оперы. Вивальди был жутко работоспособным, но постоянно нуждался в деньгах. В Оспедале-делла-Пьета — приюте для девочек, в основном дочерей венецианских проституток, где он 38 лет прослужил учителем музыки, капельмейстером и автором всего репертуара, зарплата его составляла всего 60 дукатов в год — сумму весьма скромную. Девочки с 6 лет обучались игре на музыкальных инструментах и под руководством маэстро становились настолько блистательными музыкантами, что с лёгкостью исполняли сложнейшие, как бы для издевательства над исполнителями написанные композиции своего учителя.

Обзавестись таким почетным капельмейстером, как Вивальди, было для Вацлава Морзина делом чести. А помощником ему в этом был тугой кошелек. Не сохранилось информации о том, как именно он облагодетельствовал венецианца, но надо полагать, достаточно серьёзно. Так что тот согласился стать (пусть и почетным, пусть и на расстоянии) руководителем его капеллы, а позже, именно ему, богемскому меценату, посвятил своё самое яркое произведение.

Имя Вивальди завоевывало Европу. В 1720-е / 30-е годы несколько его опер было поставлено в домашнем театре Франтишека Антонина Шпорка на Мощеной (ныне Гибернской) улице. В 1730 г. по приглашению поклонника его гения императора Карла VI Вивальди прибывает в Вену и в том же году приезжает в Прагу. С уверенностью можно сказать, что если он и не жил в это время в Морзинском дворце на Малой Стране, то уж точно был его частым гостем. И, только представьте, скорее всего сам, вместе с вверенными ему музыкантами придворной капеллы исполнял грандиозную «Грозу» и прочие картинки из цикла «Времена года», для которых, кстати, (явление необычное) написал не только партитуру, но и сонеты, описывающие словами то, что выражает музыка: лай собаки, жужжание насекомых, переливы ручьев, пение птиц, звуки дождя и ветра, блуждания пьяных поселян и даже сон пастуха.

Как горько осознавать, что на склоне жизни Вивальди впал в немилость у публики. В моду стал входить так называемый Неаполитанский стиль, барочная музыка рыжего аббата, как его часто называли, воспринималась современ��иками, как нечто устаревшее, отжившее, кислотное, как выразился бы современный тинейджер. Вацлав Морзин покинул этот мир в 1737 году. Единственным состоятельным поклонником композитора оставался император Карл, пригласивший Вивальди, начавшего от отчаяния за гроши распродавать свои партитуры, в Вену. Казалось, не все так плохо, можно пусть без былого блеска, но довольно спокойно дожить свою жизнь при дворе. Но император скончался.

Оставшийся совершенно без средств, распродав последнее, Антонио Вивальди умер в абсолютной нищете 28 июля 1741 года. Похоронили его, как позже и Моцарта, в безымянной могиле. И почти на 200 лет забыли о нем и о его музыке.

7 сентября 1836 года шестилетняя Иоанна Ротт, будущая известная чешская писательница Каролина Светла, спешила со своим отцом на Пражский град, где у них было куплено место у окна чтобы полюбоваться коронационной процессией последнего, как позже выяснилось, чешского короля Фердинанда V. Толпы народа, запрудившие улицы, оказались такими плотными, что папе с дочкой было просто не пробраться сквозь них. Очутившись у Морзинского дворца, расположенного как раз на «Королевской дороге», отец решил, что дальше они не пойдут. А для того чтобы дочери было лучше видно, поставил ее на возвышение у ног одного из мавров. Чувствительная девочка расплакалась. Как же им должно быть тяжело держать этот балкон. И, должно быть, очень холодно зимой, ведь они полуголые. Не печалься, малышка, успокоил ее отец, они тут стоят только днем, а по ночам заходят в дом отдохнуть и погреться. Спроси хоть вот швейцара. Бородатый швейцар с огромными блестящими пуговицами на синем, до пят, камзоле, улыбнулся Иоанне и кивая большой красивой головой, подтвердил. Ты за них не бойся, милая, посмотри какие они сильные. Для них этот балкон, что пушинка.

Ни швейцар, ни Иоанна, ни ее отец и, чего уж, ни даже коронующийся чешским королем австрийский император Фердинанд, не знали о том, что когда-то жил на свете композитор Антонио Вивальди. Почти всем композиторам XIX века имя его и его наследие, его гениальные открытия были неизвестны, и вся их музыка написана без учета его опыта. Знали о нем лишь историки музыки, но и они не слышали его произведений, ибо все партитуры, включая отпечатанную в 1725 году в ��мстердаме и посвященную Вацлаву Морзину, были утеряны.

Чудо случилось в 1926 году в Турине. Монастырь, расположенный недалеко от города, пригласил специалиста для оценки неких партитур, в большом количестве обнаруженных в его архивах. На приглашение откликнулся туринский музыковед Альберто Джентили, которому судьба подготовила настоящий подарок. Сочинениями, обнаруженными в монастыре, оказались рукописные партитуры забытого итальянского гения. 478 концертов, 80 сюит и 15 опер. 4 года понадобилось исследователю для каталогизации рукописей, хранящихся ныне в библиотеке Турина.

Вивальди был возвращен человечеству. Вновь стал любимым и популярным. И удивительно современным. Включите у себя в голове его музыку, проходя мимо мавров Морзинского дворца на Нерудовой улице. Когда-то сам великий маэстро стоял на балконе, покоящемся на их мощных плечах. И возможно, да нет, почти наверняка, играл на скрипке.

[loveprague]

Портрет графа Вацлава Морзина, выполненный Яном Петером Молитором, в 1736 году. Крконошский музей в Врхлаби.

Вивальди в Праге.

Сведений о том, где именно останавливался великий венецианец Антонио Вивальди во время своего визита в Прагу в 1730 году, не сохранилось. С большой долей вероятности, однако, смею предположить, что жил он в одном из самых примечательных зданий на Sparrengasse, ныне Нерудовой, улице.

Примечательно оно прежде всего своим эффектным фасадом, украшенным изваяниями двух полуголых мускулистых мавров, поддерживающих балкон. Строение это, именуемое Морзинским дворцом, было перестроено в 1714 году чуть ли ни по проекту ярчайшего представителя чешского барокко Джованни Сантини, жившего, кстати сказать, напротив, через улицу. Мавры являлись геральдическим знаком североитальянского рода Морзинов, перебравшегося в Богемию во времена Тридцатилетней войны. Мощные живописные фигуры, вытесанные талантливейшим пражским скульптором Фердинандом Максимилианом Брокофом, своеобразная дань тщеславию заказчика — Вацлава Морзина.

Об этом замечательном человеке сохранилось не так много сведений. Все факты его биографии, впрочем, затмевает один: именно ему, богемскому аристократу с итальянскими корнями, Вивальди посвятил своё собрание концертов Il cimento dell’armonia e dell’inventione («Спор гармонии с изобретением»), первые четыре из которых составляют ни что иное, как Le quattro stagioni, в русском переводе — «Времена года».

Род Морзинов был одним из богатейших в Богемии начала XVIII века. Вацлаву Морзину — второму сыну в семье — пришлось, однако, поступить на военную службу и довольствоваться скромным офицерским жалованием. Служил он под началом блистательного Евгения Савойского, наверняка честно и храбро, но никаких особых подвигов не совершил и славы на военном поприще не снискал. Участь его переменилась в связи с внезапной смертью бездетного старшего брата Максимилиана. Вступив в наследство, Вацлав сменил военную службу на гражданскую и зажил на широкую помещичью ногу. Что позже подпишется на судьбе его сына Карла Йозефа, который, как гласит предание, узнав о сумме оставленных почтенным родителем долгов, скончался апоплексическим ударом.

Владея немалыми средствами Вацлав был связан обязательствами, данными еще его покойным братом, обуреваемым неуемной жаждой благочестивого строительства. Тот основывал монастыри, перестраивал дворцы. Всё это пришлось доделывать младшему брату, который, надо отдать ему должное, и сам любил сорить деньгами. Долго «перебивающийся с хлеба на воду» и внезапно разбогатевший, он старался, что называется, брать от жизни всё и во всем быть лучшим. Поэтому и нанял для перестройки пражского дворца лучшего архитектора и одного из лучших скульпторов. Потому, большой ценитель музыки, организовав собственную капеллу, озаботился тем, чтобы состояла она из лучших музыкантов-виртуозов.

Рассказывать о том, какие именно таланты составляли придворный оркестр Вацлава Морзина здесь не место, достаточно сказать, что капельмейстером (maestro di cappella) у них был никто иной, как Антонио Вивальди.

В заводе у молодых аристократов того времени и позже было в целях завершения обучения отправляться в гран-тур — большое путешествие по заграницам с целью ознакомления с культурно-историческими достопримечательностями. Считается, что моду на такой образовательный туризм ещё в XVI веке ввел Мишель Монтень. В 1718 году в гран-тур собрались старшие сыновья Вацлава Морзина Криштоф и Карел Йозеф. Отец вызвался их сопровождать. Отправились большим поездом со множеством слуг, разумеется, вкупе с придворными музыкантами. Последние, надо полагать, по прибытии в Венецию, произвели своей игрой впечатление на Вивальди — лучшего скрипача-виртуоза своего времени.

Надо сказать, что при всей своей гениальности и популярности Вивальди отнюдь не был звездой. Понятия «звездности» в те времена просто не существовало. Композиторы и музыканты считались просто слугами, за определенную (весьма скромную) плату обязанные с оговоренной регулярностью писать концерты и оперы. Вивальди был жутко работоспособным, но постоянно нуждался в деньгах. В Оспедале-делла-Пьета — приюте для девочек, в основном дочерей венецианских проституток, где он 38 лет прослужил учителем музыки, капельмейстером и автором всего репертуара, зарплата его составляла всего 60 дукатов в год — сумму весьма скромную. Девочки с 6 лет обучались игре на музыкальных инструментах и под руководством маэстро становились настолько блистательными музыкантами, что с лёгкостью исполняли сложнейшие, как бы для издевательства над исполнителями написанные композиции своего учителя.

Обзавестись таким почетным капельмейстером, как Вивальди, было для Вацлава Морзина делом чести. А помощником ему в этом был тугой кошелек. Не сохранилось информации о том, как именно он облагодетельствовал венецианца, но надо полагать, достаточно серьёзно. Так что тот согласился стать (пусть и почетным, пусть и на расстоянии) руководителем его капеллы, а позже, именно ему, богемскому меценату, посвятил своё самое яркое произведение.

Имя Вивальди завоевывало Европу. В 1720-е / 30-е годы несколько его опер было поставлено в домашнем театре Франтишека Антонина Шпорка на Мощеной (ныне Гибернской) улице. В 1730 г. по приглашению поклонника его гения императора Карла VI Вивальди прибывает в Вену и в том же году приезжает в Прагу. С уверенностью можно сказать, что если он и не жил в это время в Морзинском дворце на Малой Стране, то уж точно был его частым гостем. И, только представьте, скорее всего сам, вместе с вверенными ему музыкантами придворной капеллы исполнял грандиозную «Грозу» и прочие картинки из цикла «Времена года», для которых, кстати, (явление необычное) написал не только партитуру, но и сонеты, описывающие словами то, что выражает музыка: лай собаки, жужжание насекомых, переливы ручьев, пение птиц, звуки дождя и ветра, блуждания пьяных поселян и даже сон пастуха.

Как горько осознавать, что на склоне жизни Вивальди впал в немилость у публики. В моду стал входить так называемый Неаполитанский стиль, барочная музыка рыжего аббата, как его часто называли, воспринималась современниками, как нечто устаревшее, отжившее, кислотное, как выразился бы современный тинейджер. Вацлав Морзин покинул этот мир в 1737 году. Единственным состоятельным поклонником композитора оставался император Карл, пригласивший Вивальди, начавшего от отчаяния за гроши распродавать свои партитуры, в Вену. Казалось, не все так плохо, можно пусть без былого блеска, но довольно спокойно дожить свою жизнь при дворе. Но император скончался.

Оставшийся совершенно без средств, распродав последнее, Антонио Вивальди умер в абсолютной нищете 28 июля 1741 года. Похоронили его, как позже и Моцарта, в безымянной могиле. И почти на 200 лет забыли о нем и о его музыке.

7 сентября 1836 года шестилетняя Иоанна Ротт, будущая известная чешская писательница Каролина Светла, спешила со своим отцом на Пражский град, где у них было куплено место у окна чтобы полюбоваться коронационной процессией последнего, как позже выяснилось, чешского короля Фердинанда V. Толпы народа, запрудившие улицы, оказались такими плотными, что папе с дочкой было просто не пробраться сквозь них. Очутившись у Морзинского дворца, расположенного как раз на «Королевской дороге», отец решил, что дальше они не пойдут. А для того чтобы дочери было лучше видно, поставил ее на возвышение у ног одного из мавров. Чувствительная девочка расплакалась. Как же им должно быть тяжело держать этот балкон. И, должно быть, очень холодно зимой, ведь они полуголые. Не печалься, малышка, успокоил ее отец, они тут стоят только днем, а по ночам заходят в дом отдохнуть и погреться. Спроси хоть вот швейцара. Бородатый швейцар с огромными блестящими пуговицами на синем, до пят, камзоле, улыбнулся Иоанне и кивая большой красивой головой, подтвердил. Ты за них не бойся, милая, посмотри какие они сильные. Для них этот балкон, что пушинка.

Ни швейцар, ни Иоанна, ни ее отец и, чего уж, ни даже коронующийся чешским королем австрийский император Фердинанд, не знали о том, что когда-то жил на свете композитор Антонио Вивальди. Почти всем композиторам XIX века имя его и его наследие, его гениальные открытия были неизвестны, и вся их музыка написана без учета его опыта. Знали о нем лишь историки музыки, но и они не слышали его произведений, ибо все партитуры, включая отпечатанную в 1725 году в Амстердаме и посвященную Вацлаву Морзину, были утеряны.

Чудо случилось в 1926 году в Турине. Монастырь, расположенный недалеко от города, пригласил специалиста для оценки неких партитур, в большом количестве обнаруженных в его архивах. На приглашение откликнулся туринский музыковед Альберто Джентили, которому судьба подготовила настоящий подарок. Сочинениями, обнаруженными в монастыре, оказались рукописные партитуры забытого итальянского гения. 478 концертов, 80 сюит и 15 опер. 4 года понадобилось исследователю для каталогизации рукописей, хранящихся ныне в библиотеке Турина.

Вивальди был возвращен человечеству. Вновь стал любимым и популярным. И удивительно современным. Включите у себя в голове его музыку, проходя мимо мавров Морзинского дворца на Нерудовой улице. Когда-то сам великий маэстро стоял на балконе, покоящемся на их мощных плечах. И возможно, да нет, почти наверняка, играл на скрипке.

[loveprague]

Титульный лист цикла концертов Антонио Вивальди Il cimento dell'armonia e dell'inventione, содержащих Le quattro stagioni — «Времена года», с посвящением графу Вацлаву Морзину. (Амстердам, Le Cène, 1725 год).

Вивальди в Праге.

Сведений о том, где именно останавливался великий венецианец Антонио Вивальди во время своего визита в Прагу в 1730 году, не сохранилось. С большой долей вероятности, однако, смею предположить, что жил он в одном из самых примечательных зданий на Sparrengasse, ныне Нерудовой, улице.

Примечательно оно прежде всего своим эффектным фасадом, украшенным изваяниями двух полуголых мускулистых мавров, поддерживающих балкон. Строение это, именуемое Морзинским дворцом, было перестроено в 1714 году чуть ли ни по проекту ярчайшего представителя чешского барокко Джованни Сантини, жившего, кстати сказать, напротив, через улицу. Мавры являлись геральдическим знаком североитальянского рода Морзинов, перебравшегося в Богемию во времена Тридцатилетней войны. Мощные живописные фигуры, вытесанные талантливейшим пражским скульптором Фердинандом Максимилианом Брокофом, своеобразная дань тщеславию заказчика — Вацлава Морзина.

Об этом замечательном человеке сохранилось не так много сведений. Все факты его биографии, впрочем, затмевает один: именно ему, богемскому аристократу с итальянскими корнями, Вивальди посвятил своё собрание концертов Il cimento dell’armonia e dell’inventione («Спор гармонии с изобретением»), первые четыре из которых составляют ни что иное, как Le quattro stagioni, в русском переводе — «Времена года».

Род Морзинов был одним из богатейших в Богемии начала XVIII века. Вацлаву Морзину — второму сыну в семье — пришлось, однако, поступить на военную службу и довольствоваться скромным офицерским жалованием. Служил он под началом блистательного Евгения Савойского, наверняка честно и храбро, но никаких особых подвигов не совершил и славы на военном поприще не снискал. Участь его переменилась в связи с внезапной смертью бездетного старшего брата Максимилиана. Вступив в наследство, Вацлав сменил военную службу на гражданскую и зажил на широкую помещичью ногу. Что позже подпишется на судьбе его сына Карла Йозефа, который, как гласит предание, узнав о сумме оставленных почтенным родителем долгов, скончался апоплексическим ударом.

Владея немалыми средствами Вацлав был связан обязательствами, данными еще его покойным братом, обуреваемым неуемной жаждой благочестивого строительства. Тот основывал монастыри, перестраивал дворцы. Всё это пришлось доделывать младшему брату, который, надо отдать ему должное, и сам любил сорить деньгами. Долго «перебивающийся с хлеба на воду» и внезапно разбогатевший, он старался, что называется, брать от жизни всё и во всем быть лучшим. Поэтому и нанял для перестройки пражского дворца лучшего архитектора и одного из лучших скульпторов. Потому, большой ценитель музыки, организовав собственную капеллу, озаботился тем, чтобы состояла она из лучших музыкантов-виртуозов.

Рассказывать о том, какие именно таланты составляли придворный оркестр Вацлава Морзина здесь не место, достаточно сказать, что капельмейстером (maestro di cappella) у них был никто иной, как Антонио Вивальди.

В заводе у молодых аристократов того времени и позже было в целях завершения обучения отправляться в гран-тур — большое путешествие по заграницам с целью ознакомления с культурно-историческими достопримечательностями. Считается, что моду на такой образовательный туризм ещё в XVI веке ввел Мишель Монтень. В 1718 году в гран-тур собрались старшие сыновья Вацлава Морзина Криштоф и Карел Йозеф. Отец вызвался их сопровождать. Отправились большим поездом со множеством слуг, разумеется, вкупе с придворными музыкантами. Последние, надо полагать, по прибытии в Венецию, произвели своей игрой впечатление на Вивальди — лучшего скрипача-виртуоза своего времени.

Надо сказать, что при всей своей гениальности и популярности Вивальди отнюдь не был звездой. Понятия «звездности» в те времена просто не существовало. Композиторы и музыканты считались просто слугами, за определенную (весьма скромную) плату обязанные с оговоренной регулярностью писать концерты и оперы. Вивальди был жутко работоспособным, но постоянно нуждался в деньгах. В Оспедале-делла-Пьета — приюте для девочек, в основном дочерей венецианских проституток, где он 38 лет прослужил учителем музыки, капельмейстером и автором всего репертуара, зарплата его составляла всего 60 дукатов в год — сумму весьма скромную. Девочки с 6 лет обучались игре на музыкальных инструментах и под руководством маэстро становились настолько блистательными музыкантами, что с лёгкостью исполняли сложнейшие, как бы для издевательства над исполнителями написанные композиции своего учителя.

Обзавестись таким почетным капельмейстером, как Вивальди, было для Вацлава Морзина делом чести. А помощником ему в этом был тугой кошелек. Не сохранилось информации о том, как именно он облагодетельствовал венецианца, но надо полагать, достаточно серьёзно. Так что тот согласился стать (пусть и почетным, пусть и на расстоянии) руководителем его капеллы, а позже, именно ему, богемскому меценату, посвятил своё самое яркое произведение.

Имя Вивальди завоевывало Европу. В 1720-е / 30-е годы несколько его опер было поставлено в домашнем театре Франтишека Антонина Шпорка на Мощеной (ныне Гибернской) улице. В 1730 г. по приглашению поклонника его гения императора Карла VI Вивальди прибывает в Вену и в том же году приезжает в Прагу. С увере��ностью можно сказать, что если он и не жил в это время в Морзинском дворце на Малой Стране, то уж точно был его частым гостем. И, только представьте, скорее всего сам, вместе с вверенными ему музыкантами придворной капеллы исполнял грандиозную «Грозу» и прочие картинки из цикла «Времена года», для которых, кстати, (явление необычное) написал не только партитуру, но и сонеты, описывающие словами то, что выражает музыка: лай собаки, жужжание насекомых, переливы ручьев, пение птиц, звуки дождя и ветра, блуждания пьяных поселян и даже сон пастуха.

Как горько осознавать, что на склоне жизни Вивальди впал в немилость у публики. В моду стал входить так называемый Неаполитанский стиль, барочная музыка рыжего аббата, как его часто называли, воспринималась современниками, как нечто устаревшее, отжившее, кислотное, как выразился бы современный тинейджер. Вацлав Морзин покинул этот мир в 1737 году. Единственным состоятельным поклонником композитора оставался император Карл, пригласивший Вивальди, начавшего от отчаяния за гроши распродавать свои партитуры, в Вену. Казалось, не все так плохо, можно пусть без былого блеска, но довольно спокойно дожить свою жизнь при дворе. Но император скончался.

Оставшийся совершенно без средств, распродав последнее, Антонио Вивальди умер в абсолютной нищете 28 июля 1741 года. Похоронили его, как позже и Моцарта, в безымянной могиле. И почти на 200 лет забыли о нем и о его музыке.

7 сентября 1836 года шестилетняя Иоанна Ротт, будущая известная чешская писательница Каролина Светла, спешила со своим отцом на Пражский град, где у них было куплено место у окна чтобы полюбоваться коронационной процессией последнего, как позже выяснилось, чешского короля Фердинанда V. Толпы народа, запрудившие улицы, оказались такими плотными, что папе с дочкой было просто не пробраться сквозь них. Очутившись у Морзинского дворца, расположенного как раз на «Королевской дороге», отец решил, что дальше они не пойдут. А для того чтобы дочери было лучше видно, поставил ее на возвышение у ног одного из мавров. Чувствительная девочка расплакалась. Как же им должно быть тяжело держать этот балкон. И, должно быть, очень холодно зимой, ведь они полуголые. Не печалься, малышка, успокоил ее отец, они тут стоят только днем, а по ночам заходят в дом отдохнуть и погреться. Спроси хоть вот швейцара. Бородатый швейцар с огромными блестящими пуговицами на синем, до пят, камзоле, улыбнулся Иоанне и кивая большой красивой головой, подтвердил. Ты за них не бойся, милая, посмотри какие они сильные. Для них этот балкон, что пушинка.

Ни швейцар, ни Иоанна, ни ее отец и, чего уж, ни даже коронующийся чешским королем австрийский император Фердинанд, не знали о том, что когда-то жил на свете композитор Антонио Вивальди. Почти всем композиторам XIX века имя его и его наследие, его гениальные открытия были неизвестны, и вся их музыка написана без учета его опыта. Знали о нем лишь историки музыки, но и они не слышали его произведений, ибо все партитуры, включая отпечатанную в 1725 году в Амстердаме и посвященную Вацлаву Морзину, были утеряны.

Чудо случилось в 1926 году в Турине. Монастырь, расположенный недалеко от города, пригласил специалиста для оценки неких партитур, в большом количестве обнаруженных в его архивах. На приглашение откликнулся туринский музыковед Альберто Джентили, которому судьба подготовила настоящий подарок. Сочинениями, обнаруженными в монастыре, оказались рукописные партитуры забытого итальянского гения. 478 концертов, 80 сюит и 15 опер. 4 года понадобилось исследователю для каталогизации рукописей, хранящихся ныне в библиотеке Турина.

Вивальди был возвращен человечеству. Вновь стал любимым и популярным. И удивительно современным. Включите у себя в голове его музыку, проходя мимо мавров Морзинского дворца на Нерудовой улице. Когда-то сам великий маэстро стоял на балконе, покоящемся на их мощных плечах. И возможно, да нет, почти наверняка, играл на скрипке.