#личнолишнее

[stony-me]

6 коробок и прощай

Я ворвался в этот город с двумя дорожными сумками летом 2006-го. Погода была солнечная, я бегал по незнакомым улицам - длинноволосый и худощавый и все никак не мог ощутить то, что приехал сюда надолго.

С того момента прошло не много, ни мало — 8 лет. Длинные волосы и худощавость разменялись на общую потертость, короткую стрижку и бороду. А мы с этим городом основательно срослись корнями.

Он стал пограничной зоной между моей молодостью и юностью. Здесь я впервые переспал с женщиной, после чего задумчиво курил на окне - и думал, можно ли считать себя мужиком или нет. Здесь впервые по неопытности напился до беспамятства, а потом множество раз делал это уже опытно, со знанием дела. Здесь впервые покурил травы, после чего дрался с невидимыми летающими собаками, а чуть позже уничтожил весь месячный сладкий запас своих сожителей по общаге.

Здесь познакомился с двумя важными девушками, с каждой из которых были с боями проведены по 3 года совместной жизни. Иногда мы дрались сообща с кем-то, иногда оставляли друг на друге синяки и шрамы. Я часто трогаю их пальцами, повторяя слова, которыми заканчивается "Пляж" Алекса Гарланда - "У меня много шрамов. Мне нравится, как это звучит. У меня много шрамов."

Здесь пережил молниеносные карьерные взлеты, которые заканчивались довольно болезненными падениями. Именно в этом городе, я мог прокрастинировать год, уткнувшись лицом в тот факт, что при поиске себя в этой жизни - искать собственно нечего. И здесь же я позже вкалывал одновременно на двух работах, приползая домой затемно и уходя в рассветных сумерках.

Вся моя жизнь, уместившаяся в 6 коробок, уже покинула этот город на прошлой неделе. Мой поезд отбывает завтра, билет куплен в один конец.

Мы были отличной командой, мне было комфортно в твоих улицах и съемных квартирах. Но здесь уже все сказано и сделано, а мне нужны новые вызовы, победы и фэйлы, чтобы не сгинуть в мещанской тоске.

Прощай, Днепр. Днепр, я люблю тебя.

[stony-me]

дорога в рай

Из поездки в Винницу мне больше всего понравилось возвращение обратно.

Не музей «Владимир», нафаршированный под завязку старыми автомобилями, радиолами и советской униформой, не пожарная каланча, которую сложно найти, но потом невозможно потерять из виду. Не то, что весь город в целом напоминает собой родовое поместье Петра Алексеевича Порошенко и то, что его незримое присутствие читается в вывесках и названиях торговых центров. Нет, Винница покорила меня именно своим исходом.

Из неё, как и из любого провинциального городка, крайне тяжело уехать едва наступает вечер, зажигаются фонари, и останавливается время. Улицы словно женщина, которую ты давно разлюбил, хватают тебя за руки, пытаются удержать в себе. Пожалуйста, - молят они,  - останься еще на одну ночь и все наладится. Еще одна ночь и ты увидишь нас совсем с другой стороны. Понятное дело, что ты не остаёшься.

И вот когда тебе предали все возможные поезда и автобусы, на сцену, как последний верный аргумент бродяги, выходит автостоп.

Мы мчимся по ночной трассе, пожирая колесами серпантин дорожного полотна. От того, как мы подпрыгиваем на ухабах, сильнее стучат наши зубы, сильнее бьются наши сердца.  Наш водитель на скорости в 110 км/ч начинает стаскивать с себя толстовку, запутывается, весело матерится, отпускает руль и наконец снимает ее. Его жена прикорнула на моем плече на заднем сиденье и тихо толкает меня в бок при каждом повороте руля.

15-летняя дочь водителя на переднем сиденье подпевает доносящемуся из радио Лесоповалу. У нее неплохо получается, она знает все слова и не за��олкает до конца дороги.

Ночные автострады – это лучшее, что может быть в жизни у человека. Я понял это давно, катаясь с дальнобойщиками из Хмельницкого в Днепр под бесконечные звуки свадебных песен на старых кассетах. Я распробовал это на маршруте Запорожье – Днепр, когда меня – обгоревшего и застрявшего в транспортной завязке, спасал лучший друг.

Я более чем уверен, что вместо огромных весов на Страшном Суде, Бог использует обычную строительную рулетку. Измеряет сколько километров, с какими попутчиками и по каким по осенним ночам мы проехали, между какими городами и пустошами растянули свои сердца и воспоминания.

А потом, на основании полученных данных, как самый лучший в мире навигатор, выстраивает и рекомендует нам идеальный маршрут в рай. Или в Вальгаллу.

Каждому своё.

[stony-me]

н��учпубл

Я сижу, уткнувшись носом в планшет, когда официант приносит мне дымящиеся энчаладас.

Официанта зовут Толик, кличка Спаун. 28 лет. Знак Зодиака Дева, любит тяжелый рок.

Он не знает, что я это знаю. Просто у меня есть неприличное свойство тайно копаться в биографиях людей, которые постоянно окружают меня в будничной жизни. А с Толиком мы видимся часто — он работает в мексиканском пабе, где я обычно обедаю и не особо следит за безопасностью личных данных в интернете.

Косвенно мы знакомы достаточно давно. Я захожу в это место практически каждый день, чаще один, иногда с какой-нибудь девушкой, всегда оставляю чаевые. Возможно поэтому Толик решает, что сегодня идеальный день для того, чтобы проложить между нами прочные культурные мосты.

- Что читаете?, - спрашивает он с вежливой улыбкой. - Да я не то что читаю, перечитываю... А книга называется «Кадавр. Как человеческое тело используется после смерти».

Улыбка на лице Толика застывает и он начинает смахивать на манекен у входа в магазин стоковой одежды. Восковая гримаса удивления резко контрастирует с бурей эмоции, которая разыгрывается в его глазах.

Я прямо вижу, как в них разноцветными лампочками одна за одной загораются буквы Е Б А Т Ь.

- Ну...для научных целей используется. Понимаете?, - пробую я как-то выйти из ситуации - Ну да...они же...для всяких могут, - Толик неуверенно улыбается и уходит.

Мне смешно и немного неловко. Перед тем, как все-таки заняться обедом, я вспоминаю еще один диалог годичной давности, когда я пришел на собесе��ование к милой девушке-рекрутеру.

- А какие книги вы прочли в последнее время? - Знаете, мне кажется, что я лучше не буду отвечать на этот вопрос... - Вот как? Интересно. Ну тем более тогда расскажите. - Ладно. Кадавр. Как человеческое тело используется после смерти. И еще Вагина — История заблуждений. - …

Отрезаю себе кусочек ароматного мяса. Люблю мексиканскую кухню.

И научную публицистику.

[stony-me]

хромота

"ты печальный хромой чувак"(с) О.А.

Хромота - это божественный дар, который человеку посылает то во, что он верит.

Хромота легко помогает определить - кто действительно идет рядом с тобой, кому интересны твои истории и молчание, кто чувствует твой шаг и ритм и кто следит за резко притормаживающими машинами, когда ты пошатываясь пересекаешь "зебру" на пешеходном переходе.

Хромота позволяет занять самую удобную и выгодную позицию в пространстве - сзади, откуда легко следить за тем как под куртками шевелятся спины людей с которыми ты движешься в одном направлении. Смотреть, как они постепенно удаляются и приобретают размытые очертания. Иногда во время этого они оборачиваются. 

Оборачиваются и становятся размытыми. Оборачиваются и исчезают.

Хромота заставляет быть тебя осторожным, чувствовать свое тело, плавно скользя на обледеневшей брусчатке и падая на нее только с минимальными потерями. Хромота помогает абстрагироваться от ненужного и пустого лучше тысячи бритв Оккама - каждый твой шаг ведет тебя над пропастью, из которой веет страхом и памятью боли, затаившейся в местах старых травм.

Я снова хромаю вот уже вторую неделю. И каждый новый шаг открывает мне новые страницы просветления.

Для того, чтобы понять всю суть вселенной, человеку, пожалуй, достаточно лишиться обоих ног.

[stony-me]

дрын-андрей

Дрын – нескладный здоровяк с пухлыми щечками и добрым взглядом. Он может перепить любого на 4-м этаже общаги, который делят между собой студенты истфака и соцгума.

У него увесистые кулаки, которые оставляют на обидчиках иссиня-черные синяки. Он немного прихрамывает после того, как лазил в окно за водкой и упал со второго этажа. У него искренний смех, который легко вызвать самой незамысловатой шуткой.

Андрей – крепко сбитый, лысеющий мужичок с легким налетом небритости на лице. От него пахнет гарью, табаком и потом, движения его скупы и экономны. Он тихо говорит, улыбается практически незаметно. Он командир второго отделения территориального батальона, в котором служит восемь добровольцев.

Дрын и Андрей – один и тот же человек. Только с разницей в три года.

Он делает глоток кофе с коньяком и рассказывает о том, как заблудился и попал в безымянное село, где пришлось ключом срывать с себя нашивки и опознавательные знаки. Как ночью в их лагерь ворвался артиллерийский обстрел, и они мерзли до рассвета, укрывшись в сотрясающемся от взрывов подвале.

Про хуёвое командование, про нескладную разведку, про то, что там – в окрестностях аэропорта, жутковато, но он на следующей неделе вернется обратно. И все это спокойно, обстоятельно, без истерик. В стиле Дрына, в манере Андрея.

На прощание он протягивает руку. В ней патрон калибра 7,62 и картонный образок с Иисусом, принимающим крещение. На обратной сторон�� образка – молитва.

- Перед обстрелом раздавал какой-то капитан, - говорит он, закуривая, - но ты же знаешь, я не особо верующий. Так что держи – подарок тебе.

Из меня тоже верующий так себе, Дрын. Но я, пожалуй, прочитаю её пару раз, пока тебя снова будет носить по донецким степям.

Не вздумай там остаться.

[stony-me]

жалобы

Все вокруг жалуются. Все вокруг чем-то недовольны.

Они жалуются в утренних маршрутках, выливая свое утреннее отчаяние в судорожно сжатые в руках телефоны словно остывший кофе в пустую раковину. Жалуются на работе, сонно распластавшись вдоль стен на скомканных перекурах, жалуются дома за семейными ужинами, тщательно пережевывая прожитый день вместе с греческим салатом.

Жалуются на плохую погоду, на то, что слишком холодно или жарко - вот бы еще пару градусов по ту или другую сторону термометра, на плохую работу, на ее отсутствие, на несбывшиеся ожидания, на перезревшие надежды, на собственное старательно выращенное бездействие, на высокие цены, на низкие шансы, на отсутствие амбиций и их переизбыток.

Они жалуются спонтанно и согласно заранее составленному расписанию, в специально отведенных для этого местах - на кушетках у частных психологов или в новых постах в блоге. Жалуются на веселых вечеринках забившись в угол с бокалом сухого красного, снимая с себя грязные трусы и одевая их на голову перед совершенно незнакомыми людьми, которые терпеливо ждут своей очереди, чтобы сделать то же самое.

Жалуются, глядя на то, как взлетают космические корабли и на то, как их обломки грузно оседают на дно океана. Жалуются на то, что в другом месте и в другое время это бы происходило не так. На то, что в другом месте и в другое время они вообще бы это не смотрели.

Все эти хорошие, интересные люди с большими душами, потенциалами и перспективами, с полезными связями, забавными приключениями, хобби с надежным резервом внутренних сил - все они бесконечно жалуются, заполняя своими словами воздущное пространство отсюда вплоть до последней автозаправки на карте мира.

Рано или поздно все это тебе надоедает и ты просишь их замолчать.

Тогда во всем воздушном пространстве отсюда вплоть до последней автозаправки на карте мира неожиданно воцаряется пустая и холодная тишина.

Тогда, пользуясь моментом, начинаешь жаловаться ты.

[stony-me]

последний выпуск?

Вот это и случилось.

Помнится, в 5 классе я чувствовал себя довольно взрослым, сидел на школьном стадионе, подпирая спиной ржавую трубу изображавшую из себя штангу, загибал пальцы и думал - "один, два, три, четыре, пять....блин, еще целых шесть лет...".

Помнится, на 1 курсе я чувствовал себя ох...енно взрослым, до утра сидел на общажном подоконнике с книгой, пыхтел сигарету за сигаретой, периодически учился и напивался и думал - "бл..., эти времена никогда не закончатся...".

Сегодня, довольно неожиданно для себя самого я защитил на 91 балл из 100 диплом специалиста на тему "Интеграция скандинавских элементов в систему христианского мировоззрения восточных славян в середине Х - ХI вв."

И почувствовал себя неожиданно очень маленьким.

Но при этом довольно...довольным.

К счастью, мне не нужно задаваться вопросами героев Паланика "а что же делать дальше?" и этот диплом был больше нужен родителям чем мне, в качестве условной гарантии того, что в одно прекрасное утро я не найду себя "на" или "в" каком-нибудь неизвестном дне.

Но все-таки хорошо получилось. Хорошо иногда разрывать финишные ленточки и...вспоминать о том, как это  -  думать, о том что дальше...

Спасибо всем тем, кто принимал участие в моей памятной студенческой жизни.

Детям ни слова.

[stony-me]

TT: tough times

Бывают в жизни такие моменты, что ты на секунду останавливаешься, перезавязываешь шнурки на кедах, поправляешь выбившиеся из-под шапочки пряди влажных волос, приводишь дыхание и ритм ударов сердца в один такт с ходом своих мыслей, стараешься смотреть в одну точку, чтобы не потерять концентрацию, не чувствуешь того, что сейчас вне твоего тела.

И ты думаешь:

"Ну вот, в этот раз я все сделаю честно и наверняка. Никакого допинга, запрещенных приемов и подтасовки результатов.  В этот раз я пробегу эту дистанцию от начала до конца. Я не сниму свою заявку в последний момент, я не буду страдать здоровым цинизмом и прочей ерундой, я закрою глаза и буду верить в свою победу, в то, что мне говорят и в то, что мне нужно верить. Когда выстрелит стартовый пистолет почему-то очень похожий на Тульский Токарева, я буду бежать так, как хрипит воздухом в легких и колет в боку, пока не провалюсь в пустоту - прямо грудью на финишную ленточку. В этот раз никаких отговорок и ссылок на усталость. Я долго ждал, долго готовился, я не имею права на проигрыш. Это то, что сделает меня собой и одновременно вынесет на новый уровень.".

И ты думаешь так ровно за секунду до того, как тебя все же снимают с соревнования за неспортивное поведение или прочую причину, которую на самом деле несложно найти - было бы подобное желание со стороны судей.

Или за 10 метров до финиша, когда ты спотыкаешься и растянувшись на сырой, припудренной снегом земле, смотришь, как тот соперник, который все время шел последним отбирает у тебя роль в хэппи-энде твоего же плана.

Или позже, вечером того же дня, просматривая статистику ,еще раз подтверждающую то, что в этот раз ты ничего не выиграл, также, как ничего и не проиграл.

[...]

Потом ты идешь на кухню и завариваешь себе большую чашку фруктового чая без сахара. Потому что жизнь, на самом деле, очень похожа на чай. Если её не подслащивать искусственно - начинаешь чувствовать настоящий вкус.

Ты делаешь первый глоток и улыбаешься.

[stony-me]

Нужные слова

Когда у друга уходит жена, ты неожиданно упираешься лбом в его нестабильное состояние. Не можешь вскрыть череп и показать то, что думаешь. Не можешь просто подойти, хлопнуть по плечу и сказать:

- Послушай, бро. Ты же знаешь, что я люблю тебя и уважаю. Несмотря даже на тот факт, что полгода назад опубликовал твой мобильный номер на одном из местных гей-форумов, после чего тебе неделю названивал по ночам весь городской прайд в полном составе. Ты мой друг и поэтому я могу говорить тебе правду.

Слушай, ты должен был сам догадаться. Вы изначально играли в разных лигах и когда решили окольцеваться, вызвали у нас — своих друзей искреннее недоумение. Потом мы подумали про великую силу любви и что из правил бывают исключения, заткнули языки с осторожными намеками за пояса и решили просто за вас радоваться. Но ты должен был понимать.

Сам посуди. Тебе 28, ты обычный клерк с активами в виде хорошего чувства юмора, своей квартиры, умения играть на гитаре и машины, которую ты так и не успел купить. Ей 23, она красива, богемна, пос��оянно перемещается из одной арт-тусовки в другую, из командировки в Китай на встречу с турецким поставщиком черт его знает чего. Вы жили в параллельных мирах и слишком идиллически не мешали друг другу. Ты должен был понимать, что что-то могло пойти не так.

Ты должен был замечать всех этих странных официантов в ваших любимых кафе, которые загадочно улыбаясь, всегда отказывались брать чаевые. Голодные глаза ее бывшего, с влажным блеском в которых он пел «Дай мне этот день, дай мне эту ночь» на вашей свадьбе. Всех анонимных друзей, которые ходили с ней в кино на фильмы, которые тебе не нравились.

Должен был ты, а замечали мы. Но у людей вокруг всегда слишком мало счастья, чтобы разрушать его при малейшем подозрении. Все, что ты можешь – это молча смотреть, как оно заканчивается, чтобы вовремя подставить руки при падении. Это мы и делали.

Нет, я думаю, что она искренне любила тебя. И возможно даже еще искренне любит. Просто богемные, красивые женщины так устроены – им постоянно нужно идти дальше. И когда они это чувствуют, ты, наконец, понимаешь, что женился на принцессе по имени Мэри Поппинс. Меняется ветер, и ты уже ничего не можешь изменить.

Знаешь, Ляпис-Трубецкой был прав. Хочешь быть разбойником - не люби принцессу. Или пытайся стать принцем. Или сразу ищи разбойницу, чтобы завоевывать с ней соседние королевства. В любом случае, это уже новая история. С другой главной героиней.

А пока, давай лучше забухаем.

...

Из всего написанного выше, вслух ты говоришь ему всего лишь два слова.

- Давай забухаем?

И это короче, лучше и эффективнее всего того, что ты мог сказать.

Это нужные слова.

[stony-me]

о многом

С одной стороны, мне хочется рассказать о многом.

О богине, которая внезапно слезла с пьедестала, закурила Sobranie Gold и предложила считать себя обычным мясом в одежде. Не знаю, чего она этим добивалась - смягчения удара или упрощения отношений, но я почувствовал себя дикарем, который разломал любимого идола и нашел внутри немного мусора и паутины. Краш-тест не пройден и даже не забухаешь толком — режим, тренировки, все дела. И когда я говорю "не забухаешь", где-то на левой руке смеется над 25-летним мной десяток сигаретных ожогов — последствия неудачно влюбленного меня в 17.

О ночных чатах с людьми, с которыми можно говорить и о ереси и о серьезных вещах. О том, что у тебя с такими людьми на удивление много общего. Например, Киев, в который не очень хочется, но нужно переезжать. Или имена Вик и Вика, от которых вас приблизительно одинаково дергает, когда они появляются на дисплее телефона.

Об осени, которая выдалась самой решающей и основополагающей перед новыми веселыми стартами. Собственно, как и каждая предыдущая осень. Осень - это, вообще, удивительная пора, последний шанс перед зимней комой. Последняя надежда и время действий после ленивого лета и беззаботной весны. Все прогрессивное происходит только осенью. А еще у нее есть ночные проспекты, усыпанные неубранной листвой, по которым можно идти, сжимая в руке ключ на случай внезапной атаки гопников. И внезапно молиться. Искренне и впервые за много лет.

О гребаных симулякрах, которых все больше и которые вытесняют собой реальный мир. О семейных парах одноклассников, фотографирующихся в окружениии фальшивых вещей - каминов, которые не горят, подарков, в которых пенопласт, со счастливыми лицами - такими же пустыми, как и чашки, которые держат в руках. О сайтах знакомств, где вместо живых людей между собой переписываются боты. О политических партиях, которые заказывают мочить друг друга в интернете у одних и те же компаний-провайдеров ботов и троллей.

О том, что знание - это наркотик. Чем больше знаешь, тем более определенные вещи тебе неприятны. Но не знать и не копать дальше не можешь — ломает. И если у тебя еще есть шанс не подсесть на кокаин из-за расценок в $200 за грам, то со знаниями у тебя просто нет никаких шансов - информационного дерьма вокруг столько, что его раздают на шару, чтобы потом выдоить за него у тебя душу, когда подсядешь основательно.

Мне так много хочется рассказать вам, ребята. Настолько много, что мне все это нужно переварить и забыть.

А пока вот так.

[stony-me]

жкнлм

Я долго шел, потом увидел этого старика. Мало зубов, мало волос, мало огня в глазах. Раздолбанная гитара и слепая собака-поводырь у ног. Ни то ни другое не издавало ни звука.

- Что с тобой случилось, отец?, - спросил я. Он рассмеялся и ответил: - Меня покинула женщина, которая не любила меня. И тут тоскливо завыл блядский пес.

Я шел дальше по этим улицам, смотрел как мое отражение Плещется в лужах с последними задержавшимися птицами, как пробегает по нему рябь морщин, как появляются первые белые волоски в юношеских усах.

- Итак, - думал я, - 20 сентября, нечего тешить себя пустыми надеждами. Лето уже точно закончилось, что осталось после него?

Полбутылки ягермейстера в пустом холодильнике, две новые травмы, один друг, последний и уехавший из этих мест навсегда, один случайный секс, за который не стыдно, запах твоих духов Роберто Кавалли, который вытесняет аромат дождей, твои следы на моих дорогах, твои укусы на моей коже.

Стало холоднее и когда по ночам я смотрю в окно мне непонятно, что стучит сильнее - мое сердце, мои зубы или каштаны, разбивающиеся об изломанный асфальт.

Что шуршит сильнее - опавшая листва, сухая кожа или кэш, за который можно купить выпить или потрахаться, но не найти нужного собеседника.

Что ждать в этом пустеющем с каждым днем городе, когда завтра из него навсегда уезжает женщина, которая не любит меня.

Чем все закончится, будет ли дальше хуже. Где моя гитара и где мой пес.

[stony-me]

мило

Половина восьмого вечера.  Мне светят огни центрального проспекта, в наушниках тихо играет White Lies – Getting even, я возвращаюсь с работы домой.

Внезапно впереди меня начинает происходить что-то странное. Пухленькая девушка лет 19-ти заваливается на своего хипстероватого спутника и обрушивает его на тротуарную плитку. На пьяных они не очень похожи, поэтому я вытаскиваю наушники и подхожу к упавшей парочке. 

Парень уже выбрался из-под завалов своей подруги и держит ее за запястье. Бледная девушка сидит и растерянно улыбается, - Я на секунду потеряла сознание, - тихо говорит она, - Сейчас встану.

- Все нормально, ребят? – спрашиваю я больше для очистки совести.

- Да, все нормально, - говорит парень, рывком поднимая подругу на ноги. Я киваю и начинаю идти дальше, чтобы спустя мгновение уловить боковым зрением повтор уже произошедшей ситуации.

Девушка падает, закатив глаза. Парень пытается удержать ее на руках, но валится вместе с ней.

Обычно в такие моменты я зависаю, впадаю в ступор. Мне нужен толчок со стороны для того, чтобы предпринять нужные действия в критической ситуации. Но в этот раз инстинкты почему-то срабатывают как нужно. В два прыжка я оказываюсь возле девушки, и она повисает на моих руках и подбежавшего нового действующего персонажа – сухощавого деда кавказской внешности.

Мы усаживаем ее обратно на плитку. Проходит пару секунд и девушка начинает натужно хрипеть.

- Язык, блин, язык, - суетится парень, - Нужно разжать челюсти.

Он пытается это сделать, но у него не получается. Он нервно взмахивает руками.

- Есть кто-то с сильными пальцами? Есть кто-то?!

- Да, - неожиданно думаю я, - есть. У меня сильные пальцы. У меня сильные руки. У меня вообще все очень сильное, несмотря на то, что я хронически болен и поврежден в 115 местах. Я же сейчас приду домой и буду заниматься с утяжелениями, как делаю это обычно. Четыре подхода по 12 раз - горизонтальный жим, четыре подхода по 12  - жим под углом и так д��лее. Может я, вообще, тягаю эту ёбаную штангу 3 раза в неделю именно для того, чтобы оказаться в такой ситуации и не протупить?

С этими мыслями я завожу большие пальцы рук в рот девушке и начинаю аккуратно его раскрывать.  У нее  очень нежные розовые губы и зубы похожи на кусочки полированного рафинада. Все это выглядит настолько хрупко, что мне становится страшно что-то повредить.

Но нужная точка соприкосновения находится быстро.  Я размыкаю прикус, наклоняю голову чуть вперед. Чувствую ладонями ее теплое дыхание.

Она дышит легко, безмятежно и невероятно мило. Дед убегает в ближайший магазин за минералкой. Мы сидим на тротуарной плитке втроем – я, она и ее парень, в кольце фонарных огней и что-то говорящих зевак.

Спустя какое-то время она приходит в сознание и рефлекторно кусает меня за пальцы.

- Ай, - говорю я, - Не надо.

Она улыбается с закрытыми глазами.

Это мило вдвойне.

[stony-me]

невыносимая условность бытия

Когда в уже далеком, а от того - светлом и прекрасном 2005-м я вернулся в стены родной школы из заморских U.S.A., помнится, мне прямым текстом толсто намекнули на следующее:

"Да, мальчик ты конечно неглупый и осталось тебе отучиться всего год. Но на золотую...да, вообще, на какую-либо медаль ты претендовать не сможешь в виду особенностей...ну, понимаешь, таких... важных и нерушимых особенностей".

Позже, конечно, я догадался о том, что при случае небольшого спонсорского вложения в фонд школы, мой цельносплошнопятерочный аттестат также был бы красного цвета и пылился бы где-нибудь в шкафу под невесомым грузом симпатичного кругляшка на ленточке.

Но тогда я был юн, наивен и безоговорочно доверчив к слову и силе права.

Да и спонсировать особо было нечем.

И в последнее школьное лето 2006-го, на праздничной линейке я с лютой ненавистью рассматривал своих однокашников, заблаговременно поднявших на ноги родительские знакомства, а теперь скромно принимающих свои золотые и серебряные знаки отличия.

Потом был университет, самый высокий балл при поступлении  на весь будущий поток и неожиданное полное охладение к овладеваемому предмету ближе к середине третьего курса.

Это, тем не менее, особо не повредило моему среднему показателю и во время конкурса на поступлении на 5-й курс, моя фамилия идеально вписывалась в 10-местную магистерскую квоту под номером 9. Правда лишь до того момента, пока двое из числа ближайших конкурентов не подняли на ноги родительские связи, неожиданно не оказались несчастными обладателями инвалидности и не прошли на вакантные места вне конкурса, одним изящным движением переместив меня в не менее достойную, но почему-то менее престижную когорту специалистов.

В это раз я расстроился не так сильно. Ибо был уже прецедент, юношеский максимализм поутих, да и не история единая наполняла и наполняет мои мысли и живот.

Зачем я это все вам рассказываю?

Дело в том, что несколько дней назад, накануне 8-го марта я перерывал отделы всех окрестных и отдаленных магазинов, которые так или иначе совпадали с моими эстетическими запросами и финансовыми возможностями, и в результате наткнулся на весьма интересный товар - золотую медаль, которую мне так хотелось летом 2006-го. Которая, по большому счету, так ничего и не решила в жизни ни одного из моих одноклассников. И цена которой в данном магазине составляла 30 гривен.

4 pathetic USD.

Выводить какие-то скучные морали из всего этого с помощью односложных предложений я не буду.

Думаю, вы и так прекрасно поняли, что я хотел сказать)

[stony-me]

укулеле

На фото ниже разомлевший в тепле Антон теребит свою укулеле. И никто не знает, что еще 10 минут назад на серой ноябрьской улице она спасла ему жизнь.

Вечер начинался достаточно невнятно. Мы перекатывались из одного в бара другой, подгоняемые вместе с листьями пронизывающим ветром, пока наконец не свернули на узкую улочку, которая должна была вывести нас к пабу под названием "Груша". Там нас ждало тепло, алкоголь и хорошая музыка. Неплохой вариант для вечера субботы. Итак, мы шли и приближались к своему нехитрому мужскому счастью, когда увидели, как банда 12-летних школьников мутузит сво��го товарища.  - Давай подарим им немного добра и споем?, - сказал Антон, расчехляя укулеле.  - Отличная идея, - согласился я. Мы подошли. - Привет, детишки, - бодро начал Антон, взяв пару аккордов, - Зачем дра��ься, когда можно петь и дружить. - Дядь, а у тебя деньги есть?, - спросили дети и начали сжимать кольцо. Дальше все, как в тумане.  Помню, как дрожащей рукой протягиваю малолетним вымогателям 10-ку одной купюрой, после чего они начинают потасовку между собой. Помню, как Антон, не теряя чувства собственного достоинства, бежит по слабоосвещенной улице под звонкий детский крик "СЮДА ИДИ!". Помню, как он останавливатся, перехватывает укулеле, как биту и в его глазах загорается ярость первобытного воина... Мы всего лишь хотели сыграть им песню дружбы.  Ох уж эти современные дети.

[stony-me]

devil take my soul

Дьявол поправил очки в тонкой оправе.

- Так, значит, вы решили продать свою душу?

- Ну, да. Собственно к этому все и шло в последнее время. Отсутствие нормальной работы, которая бы не выматывала жизнь на обклеенную смайликами катушку корпоративных ценностей.

Отсутствие женщины, как главного друга и любовника, Присутствие женщины, как главного врага и сердечной раны.

Я в долгах перед этим миром по уши, как бомж застуканный ментами в ограбленном продуктовом.

Съесть успел немногое, но платить придется за все.

Дьявол молчал. Смотрел на меня и кусал ручку за колпачок.

- Ну так что?, - спросил я, - какую часть возьмете первой? Быть может историю о том, как я украл у пьяницы мобильник, чтобы продать его и все же доехать до места назначения одной холодной зимой?

Или о том, как рыдала и тряслась девушка, которой я несколько лет лгал об общем счастливом будущем, детях и домике у реки?

Есть еще друзья, которых я предавал и выкидывал за борт, Люди, имена которых я стирал из памяти, едва завидев их руки, тянущиеся за помощью. Что вы возьмете первым? Что это будет?

- Ничего, - пробормотал он, делая какие-то пометки в блокноте, - это мне не нужно. Мне нужны только чистые, неиспользованные кусочки, из которых еще можно что-то склеить. Планы, надежды, нереализованные мечты детства, а этот мусор можете оставить себе.

Меня захлестнула обида.

- Тогда проваливай, старый дурак. Сделки не будет. Что ты, блять, вообще понимаешь в душах и тех историях, которыми кривыми стежками удерживают их одним целым? Все твои чистые кусочки не стоят одного секса с девушкой лучшего друга, одного сбитого инвалида, всего того, что я прячу, но без чего меня не существует.

Твои чистые кусочки - это мертвые сперматозоиды не достигшие цели, птицы и звери, вымершие в процесс эволюции. В общем, учитывая все это, неудивительно, что тебя не существует.

И тут он сломал ручку. И вышел вон.

[stony-me]

крылья

Более 10 лет назад, слушая на отцовском кассетнике отцовские любительские записи "Наутилуса Помпилиуса", я думал о божественности этой музыки, о том, что она буде играть вечно, "если я заменю батарейки" и о том, что не знаю, что делать, если магнитофон снова зажует ленту кассеты.

Чуть менее 5 лет назад, слыша голос Бутусова я изнывал от скуки, унылости и однообразия, сравнивал его до и после, того невидимого рубежа, который, как правило разделяет русский рок на кошерную классику, которую будут гитарно орать под подъездами еще мои правнуки и то занудное музыкальное уныние последующих альбомов, как срам стыдливо прикрытое лаврами предыдущих заслуг.

Отчетливо 2 года назад при звуках словосочетания "русский рок", аккордов Кино, Чайфа и иже с ними у меня начинался нервный тик, а рука непроизвольно тянулась к ближайшим наушникам.

На закате 2011 года на одном из самых пафосных и попсовых мировых вокальных шоу, один из его самых смазливых и лирических участников, неожиданно снова заставил меня почувствовать одну песню "Нау", как тогда - более 10 лет назад, с советским кассетником, с катарсисом, с просветлением и тому подобным.

Мне все равно, что, как и где он будет петь дальше.

Мне еще более глубоко все равно, что, как и где сейчас поет Бутусов.

Я знаю только то, что "Крылья" в моей голове отныне будут звучать только так.