#мальчик-горшок

[pinopinko]

three steps on the way to the beginning of the day

[vn-translations]

05 Birthday

На следующее утро Зейн, как обычно, поставил горшок с жасмином у окна и полил его. Завершив привычные утренние дела, надел чёрное пальто и вышел из дома вместе с Джоно.

Они направились в кондитерскую. За стеклянной перегородкой роботы скрупулёзно собирали десерты, торты и пирожные — всё строго по алгоритму.

— Ты… правда купишь это для меня? — на лице мальчика появилось ошеломлённое, почти недоверчивое счастье.

Зейн молча коснулся экрана цифрового меню, добавив к заказу не только торт, но и макаруны. Поймав удивлённый вз��ляд Джоно, спокойно пояснил:

— Я видел это во сне.

Глаза мальчика широко распахнулись.

— Во сне? Тот врач ел макаруны?

— Там был кто-то ещё, — ответил Зейн и сел у окна.

Джоно устроился напротив.

— Может, тот врач тоже видит сны… про мой день рождения?

Зейн взглянул на улицу.

— Возможно.

В кондитерской, кроме них, никого не было. Один из роботов принёс торт — на нём горели двенадцать свечей, и механический голос начал напевать поздравительную песню.

На лице Джоно впервые за долгое время появилась настоящая улыбка.

— Это первый раз, когда я праздную день рождения не только с мамой…

Он сложил ладони, закрыл глаза.

— Пожалуйста… пусть я найду того, кто убил маму…

Открыв глаза, он посмотрел на Зейна. Под кожей уже начали отчётливо проступать зловещие наросты, а радужка приобрела слабый голубоватый оттенок. Мальчик улыбнулся и задувал свечи.

Они ели торт с жадностью, как дети, которым наконец разрешили смеяться. Джоно испачкал нос кремом и на этот миг выглядел именно так, как должен выглядеть ребёнок его возраста.

— А у тебя когда день рождения?

Зейн ��л макарун и ответил просто:

— Я не отмечаю.

— Никогда? — Джоно удивлённо округлил глаза.

— С двенадцати лет — нет.

— Почему?..

Сладость уже казалась приторной, но Зейн всё же взял ещё одну.

Сны начали приходить в день, когда ему исполнилось двенадцать. Тогда его приёмный отец превратился в чудовище. Крюкообразные отростки прорвали кожу, обрушились на жену и ребёнка. Зейн видел, как погибает его приёмная мать. И когда безумный отец бросился на него — он впервые призвал свою силу. Ледяной шип вонзился прямо в сердце.

— Тогда в твой следующий день рождения я принесу гору шоколада — всех вкусов, какие только найду! — сказал Джоно, сияя.

Зейн взглянул на него с лёгким удивлением.

Солнце медленно заходило за руины города, окрашивая их в кроваво-красный. В этом зрелище было что-то одновременно прекрасное и безнадёжное.

— Закат красивый… — тихо сказал Джоно, глядя в окно. — В общежитии, где мы с мамой раньше жили, не было окон. Я видел закаты только в симуляторе.

Зейн вдруг заговорил:

— А если однажды ты увидишь закат… и ничего не почувствуешь?

— Тогда это будет всё равно что умереть, — ответил Джоно, и в его лице появилась взрослая, слишком серьёзная для его лет решимость. — Мама говорила: если жить, потеряв разум, то лучше умереть, пока ещё помнишь, кто ты.

В этот момент снаружи послышались тяжёлые шаги. Через секунду окна озарил отблеск оружия — кондитерскую окружил отряд вооружённой полиции.

Джоно испуганно обернулся к Зейну. Внутрь вошёл детектив Иван, подняв руки в примиряющем жесте.

— Если у тебя есть условия — выдвигай. Только отпусти мальчика, прошу тебя.

Джоно вскочил.

— Мы просто празднуем день рождения!

Но взгляд Ивана упал на торт, на свечи — и в его груди что-то дрогнуло.

— Этот человек — убийца. Он убил твою мать. Это он — тот, кого называют Уничтожителем Рассвета.

Зейн не шелохнулся. Он продолжал сидеть так, будто всё происходящее к нему не относилось.

Иван шагнул вперёд, прикрывая собой мальчика. Но, обернувшись, замер. На лице Джоно исчезли все эмоции. Под самой кожей, у глаза, уже пробивался зловещий нарост. Из маленькой ранки струилась алая капля — слеза.

— Джоно?..

И тут — выстрел без пули. Отросток, как хлыст, ударил Ивана по руке. Он не успел вскрикнуть — в следующий миг чёрный ледяной клинок пронзил грудь мальчика.

Всё произошло в одно мгновение.

С ошеломлённым лицом Джоно опустил взгляд на ледяной цветок, распустившийся в его груди, и медленно рухнул на пол. Последнее, что он увидел, — Зейна, склонившегося перед ним на одно колено.

— Что… что со мной случилось?.. — прошептал он. — Это… тот монстр… он проснулся из моего сна?

Зейн молча протянул руку и закрыл его веки.

В следующее мгновение тело мальчика рассыпалось чёрным дымом — и исчезло.

А в кондитерской, залитой закатным светом, всё ещё звучала песня ко дню рождения. Как прощание.

[slavyanskie-oberegi-su]

Баба Яга, уютно устроившись в кресле, вязала себе шаль из козьего пуха и между делом вела беседу с Котом. За окном шумел лес, стемнело. Кот зажёг лампу и пошёл наливать чаю с медо�� себе и Яге. Тут в дверь заскреблись. — Матвей, ты? Не заперто, входи, — окликнула старуха. Дверь чуть приоткрылась, и в избушку вошёл волк. — Бабуль, там это… — волк замолчал. — Чего стряслось? Аль загрыз кого? Так не полнолуние вроде. — Да нет… Мальчишка там у озера… — Какой мальчишка?- не сразу поняла Баба Яга. — Ну какой… Маленький. Плачет. Старушка отложила вязание и посмотрела на часы. Кукушка спала. — Машка! Подъём! Который час? — Двенадцатый пошёл, — зевнув, сообщила кукушка, и снова уснула. Яга задумчиво почесала нос. — Сколь мальчику-то? Лет десять небось? — Нет, — тихо проговорил волк, — Года три-четыре. — Сколько?!- ошарашено воскликнула Яга. — Так ты чего не привёл-то сразу? — Так я ж волк теперь, не оборотень больше. — Ну и что с того? — Так напугается ведь, — убито сказал Матвей. — Такие не боятся, мал ещё. Ладно, показывай, — и старушка, накинув старую шаль и велев Коту разжечь печь, выскочила за дверь. Яга, несмотря на возраст и негнущееся колено,была весьма шустрой, до озера добрались быстро. Мальчик сидел,прижавшись спиной к дереву,и доверчиво смотрел на пришедших. — Ох ты ж, да он же босой!- покачала головой Яга. — Где обувь-то твоя,малец? — Там птица страшная была. Я испугался, побежал и потерял, — шёпотом сказал мальчик. — От беда-то. Как звать-то? Лет сколько? — Никита. Пять. — Ладно,пойдём ко мне, не в лесу же ночевать будешь, — и Яга подняла Никиту на ноги. — Бабушка,я не могу идти,у меня ножки болят, — и Никита заплакал. Яга, присев, посмотрела на ноги мальчика. Они были сильно поцарапаны, в грязи и крови. — От ить горе-то… Матвей,иди сюда. Повезешь на спине Никитку,сам не дойдёт. Добрались уже заполночь. Кот успел поставить горшок с кашей в печь и нагреть воды. Постелил мальчику на сундуке чистую постель. — От помощник, молодец!- похвалила Яга. — Мазь мою зеленую достань, ранен немного ребёнок. Сама,не мешкая, принялась помогать Никите помыть ноги. Матвей топтался у двери. — Ну чего застыл? Обутку сыщи сбегай,чай недалеко где должна быть, — распорядилась бабка. Волк бесшумно исчез за дверью. Пока Никита умывался и ел, Яга расспросила,как он в лесу один на ночь глядя оказался. С бабушкой за грибами пошли, то ли сам отстал,то ли бабушка потеряла. — Эти мне бабушки!- вполголоса ругнулась старушка. Уложила спать спасеныша,и вышла на крылечко. Матвей уже принёс ботинки мальчика, мокрые и грязные,но вполне целые. — Забеги хоть пьёшь,а то и на охоту не успел, — пригласила волка Яга. Засиделись допоздна, обсуждая нерадивых родителей да бабушек. Утром Никита был совсем здоров,от ран на ногах остались тоненькие шрамики. Яга, угощая ребёнка яичницей, расспрашивала его обо всём. Никита оказался очень разговорчивым, не смущал его ни убогий вид избушки,ни огромный Кот. Ближе к обеду прибежал Матвей. — Нашёл! У Старого Бора ищут, — сообщил волк. — Ну что, Никита, домой хочешь? — Хочу! — Ну вот и хорошо, Матвей тебя проводит. Не страшно? — Нет!- и мальчик обнял старушку, — Спасибо тебе, бабушка! Вместе с волком Никита пошёл туда,где его искали. Отойдя метров на десять, мальчик обернулся, чтобы помахать старушке, но избушки уже не увидел. — Не смотри, не найдёшь, — сказал Матвей, — Её только я могу найти да сама бабушка. Пойдём. Когда крики людей стали отчётливо слышны, волк велел Никите идти в ту сторону. Сам незаметно наблюдал из чащи, как двое людей, увидев мальчика, побежали к нему, подхватили на руки и радостно закричали: — Нашли! Вечером Яга, Матвей и Кот пили чай. — Бабушка, а может уйдём куда,где людей поменьше, — сказал волк. — Да куда уж, Матвей? Кто ж их выручать будет?- и Яга сделала очередную запись в заветной тетрадке: «26 837 — Никита, 5 лет.» Никиту искали почти двое суток. Рассказам ребёнка, что он ночевал «у бабушки, у которой есть огромный кот и говорящий волк», никто не верил, списали на стресс. Но врачи не нашли у Никиты ни переохлаждения, ни истощения, ни стресса, ни каких-либо травм… © Юлия Каташевская

[serenasims]

У Аркадия выходной и он сидит с близнецами. Только одного из кроватки вытащишь - другая спать захотела. Пока девочка спит - мальчику есть пора. Мальчика покормил - девочке на горшок пора XD Целый день крутился, даже скринов не сделала XD

Донна хотела помочь коллеге украсить зал к вечеринке, но коллега ее отшила. Ну и ладно, было бы предложено...

Девочка Кармен сегодня с новым другом - Тревором Лягушонком.

Тревор очень общительный мальчик. Ко всем в гости напрашивается XD

А потом Кармен нашла магнитофон XD А я то голову ломала - куда он делся XD Оказывается во двор вынесла, чтобы детям спать не мешал, да и забыла.

Донна купила кровать для кого-нибудь из девочек. Сама же на нее и улеглась XD 

Кармен и Лурдес вместе делали домашку и подружились :)

Но Лурдес так дурит в шахматы, что как бы опять не поссорились XD

[nadin0505]

Баба Яга, уютно устроившись в кресле, вязала себе шаль из козьего пуха и между делом вела беседу с Котом. За окном шумел лес, стемнело. Кот зажёг лампу и пошёл наливать чаю с медом себе и Яге. Тут в дверь заскреблись. — Матвей, ты? Не заперто, входи, — окликнула старуха. Дверь чуть приоткрылась, и в избушку вошёл волк. — Бабуль, там это… — волк замолчал. — Чего стряслось? Аль загрыз кого? Так не полнолуние вроде. — Да нет… Мальчишка там у озера… — Какой мальчишка?- не сразу поняла Баба Яга. — Ну какой… Маленький. Плачет. Старушка отложила вязание и посмотрела на часы. Кукушка спала. — Машка! Подъём! Который час? — Двенадцатый пошёл, — зевнув, сообщила кукушка, и снова уснула. Яга задумчиво почесала нос. — Сколь мальчику-то? Лет десять небось? — Нет, — тихо проговорил волк, — Года три-четыре. — Сколько?!- ошарашено воскликнула Яга. — Так ты чего не привёл-то сразу? — Так я ж волк теперь, не оборотень больше. — Ну и что с того? — Так напугается ведь, — убито сказал Матвей. — Такие не боятся, мал ещё. Ладно, показывай, — и старушка, накинув старую шаль и велев Коту разжечь печь, выскочила за дверь. Яга, несмотря на возраст и негнущееся колено,была весьма шустрой, до озера добрались быстро. Мальчик сидел,прижавшись спиной к дереву,и доверчиво смотрел на пришедших. — Ох ты ж, да он же босой!- покачала головой Яга. — Где обувь-то твоя,малец? — Там птица страшная была. Я испугался, побежал и потерял, — шёпотом сказал мальчик. — От беда-то. Как звать-то? Лет сколько? — Никита. Пять. — Ладно,пойдём ко мне, не в лесу же ночевать будешь, — и Яга подняла Никиту на ноги. — Бабушка,я не могу идти,у меня ножки болят, — и Никита заплакал. Яга, присев, посмотрела на ноги мальчика. Они были сильно поцарапаны, в грязи и крови. — От ить горе-то… Матвей,иди сюда. Повезешь на спине Никитку,сам не дойдёт. Добрались уже заполночь. Кот успел поставить горшок с кашей в печь и нагреть воды. Постелил мальчику на сундуке чистую постель. — От помощник, молодец!- похвалила Яга. — Мазь мою зеленую достань, ранен немного ребёнок. Сама,не мешкая, принялась помогать Никите помыть ноги. Матвей топтался у двери. — Ну чего застыл? Обутку сыщи сбегай,чай недалеко где должна быть, — распорядилась бабка. Волк бесшумно исчез за дверью. Пока Никита умывался и ел, Яга расспросила,как он в лесу один на ночь глядя оказался. С бабушкой за грибами пошли, то ли сам отстал,то ли бабушка потеряла. — Эти мне бабушки!- вполголоса ругнулась старушка. Уложила спать спасеныша,и вышла на крылечко. Матвей уже принёс ботинки мальчика, мокрые и грязные,но вполне целые. — Забеги хоть пьёшь,а то и на охоту не успел, — пригласила волка Яга. Засиделись допоздна, обсуждая нерадивых родителей да бабушек. Утром Никита был совсем здоров,от ран на ногах остались тоненькие шрамики. Яга, угощая ребёнка яичницей, расспрашивала его обо всём. Никита оказался очень разговорчивым, не смущал его ни убогий вид избушки,ни огромный Кот. Ближе к обеду прибежал Матвей. — Нашёл! У Старого Бора ищут, — сообщил волк. — Ну что, Никита, домой хочешь? — Хочу! — Ну вот и хорошо, Матвей тебя проводит. Не страшно? — Нет!- и мальчик обнял старушку, — Спасибо тебе, бабушка! Вместе с волком Никита пошёл туда,где его искали. Отойдя метров на десять, мальчик обернулся, чтобы помахать старушке, но избушки уже не увидел. — Не смотри, не найдёшь, — сказал Матвей, — Её только я могу найти да сама бабушка. Пойдём. Когда крики людей стали отчётливо слышны, волк велел Никите идти в ту сторону. Сам незаметно наблюдал из чащи, как двое людей, увидев мальчика, побежали к нему, подхватили на руки и радостно закричали: — Нашли! Вечером Яга, Матвей и Кот пили чай. — Бабушка, а может уйдём куда,где людей поменьше, — сказал волк. — Да куда уж, Матвей? Кто ж их выручать будет?- и Яга сделала очередную запись в заветной тетрадке: «26 837 — Никита, 5 лет.» Никиту искали почти двое суток. Рассказам ребёнка, что он ночевал «у бабушки, у которой есть огромный кот и говорящий волк», никто не верил, списали на стресс. Но врачи не нашли у Никиты ни переохлаждения, ни истощения, ни стресса, ни каких-либо травм.

 Юлия Каташевская

[zvtii]

Корабли — это серьезно

Среди этой опустевшей клубной комнаты, мебель которой навсегда теперь была скрыта под тканью — простыни, которые они когда-то надевали, изображая призраков, и гонялись друг за другом, простыни, на которых они лежали и укрывались в жаркие летние ночи, оставаясь в школе, что было, конечно же, запрещено, но запирать одноклассников в комнатах на пятом этаже — тоже, это был не их выбор — среди всего этого она выключала свет. Теперь навсегда. Они уходили потихоньку — один за одним. Взрослели, как герои истории, которая когда-то собрала их вместе, как пазл. Она помнила, как они молчали рядом с друг другом, потому что никто даже и не надеялся на то, что его интерес может быть разделен. Помнила, как они потом рисовали на футболка��, потому что ничего не было официального и лепили фигурки персонажей из полимерной глины — их теперь нет в шкафах, в которых они не пылились ни дня, участвуя в качестве фишек в их ролевых играх, которых тоже теперь нет — они разобрали их по домам, потому что не было причин оставлять. Не было ничего удивительного в том, что их клуб начал распадаться вместе с концом истории. Она помнила еще его рассвет и ночи марафонов, как они ждали каждый сезон и как болели за их ребят. Это был не клуб истории даже, а клуб одного-единственного корабля. И, маркерами обозначенное на футболках его название, и плакаты и войны кораблей — все это теперь пыль. Они проиграли. Все, что вело к канону, потрачено и разбито. Они пожали руку с выигравшими, из которых улыбались только наивные новички. Те, кто был с самого начала, знали, что проиграли они все. И теперь, когда она закрывала комнату на ключ в последний раз и смотрела на нее в последний раз, она закрывала и свое сердце тоже. — Э-эй, это же Клуб Королей Френдзоны? Голос за ее спиной заставил ее вздрогнуть. Она повернулась. Парень как парень — с широко раскрытыми глазами и историей любви в руках, принесенной сюда, чтобы посадить в горшок на подоконнике и взрастить до цветов, к ним такие толпами приходили во времена рассвета, но это не значит, что их любовь стоила меньше. Сейчас, однако, земля давно возвращена к земле. — Нет. Больше нет, — она спрятала не нагревшийся от ее тепла ключ в карман. Ее руки скованы впущенным из окна ледяным ветром, откуда там взяться теплу, а в ее голосе — шелест листьев. — Как же так, я видел листовку, — он протянул ее ей, будто это могло заставить ее передумать. Жаль, мальчик, но это не ее решение. И, если бы он знал больше, он бы надеялся на то, что все можно повернуть вспять. Клуб до рассвета, бумагу листовки до цветущего дерева. — Мы больше не существуем, — ответила она, взглянув на ее краски лишь мельком, и двинулась по коридору от двери и от мальчика. — Но… но как же так? Но почему?! — он догнал ее, все еще размахивая листом и, хотя он он не доставал до нее, он будто бы доставал до сердца — и ранил ее своими острыми краями. — История кончилась. Мы проиграли. — И что?! Какая разница! — Ты во всем этом недавно, да, — она не спрашивала. Она резко остановилась и вышло так, что он оказа��ся ближе к лестнице — а глаза пылали в свете флюоресцента страстью, а листовка словно меч, а сам он готов защищать проход и ответы ценой жизни, — А я — с самого начала. Эти бесконечные семь лет. Но вот им пришел конец. Истории. И нам. Уверена, ты найдешь другое место, куда сможешь приткнуться. — Но вы… вы были самыми лучшими! Я видел ваш форум и, когда мы решили переезжать, я умолял выбрать это место! Все не может так кончиться! — Мы думали также, когда смотрели финал. — И я, — в его взгляде почувствовалась боль, а глаза немного увлажнились, но он все равно был полон решимости и даже как-то подобрался. Она сжимала ключ в кармане и не чувствовала температуры, — Но какая разница, что там? Мы всегда можем любить то, что было нам дано, независимо от того, чем все кончилось. Создавать свои вселенные и продолжать любить их так, как они того заслуживают! — Все это будет ненастоящим. — Все это с самого начала ненастоящее! Она знала эти споры. Они так много проводили их между собой и сторонниками других кораблей, что в ее голове все смешалось в единый запутавшийся клубок аргументов. — Но мы… любим эту фикцию, верно?.. — Если делать альтернативную историю, этого будет слишком мало, — она сжала зубы — это ее злило, но потом расслабилась и пояснила: — Нас — слишком мало. Я… это было стоящим, потому что были другие люди. Много людей. — Я знаю, что возможно написать такой фанфик, который будет рассматриваться наравне с оригиналом, почему не попытаться? — Это много. — Это отговорки. Если бы ты этого хотела, если бы ты… по-настоящему любила, ты бы… Она резко выхватила листовку из его рук и все-таки порезалась, комкая. Ее костяшки побелели, а дыхание участилось. — Я люблю, — сказала она с горькой болью в голосе, — Но этого недостаточно. — Если любишь — все остальное найдется, — он отступил на шаг и сказал тише, и эти их движения — точка в споре. В одной руке она сжимала смятую листовку, в другой — ключ. — Тогда докажи, — она протянула ему последнее. — Я… я? — Ты. Я не верю в это сегодня, но, может быть, у тебя получится. И, может быть, я захочу быть частью этого, но не сейчас. Докажи мне, что то, что ты говоришь, возможно. Прими ключ от клубной комнаты и ответственность за его возрождение. Его руки дрожали, когда она вкложила в них обломок железа, остывший в форму. Она сейчас похожа на него — лишенная страсти, закостеневшая и погасшая. Может быть, в его руках он потеплеет и растает, как шоколад, оставленный на подоконнике, обращенном к солнцу. И будет сладко. Впервые она надеется.

[anecdotesinfo]

Да, и комната у тебя тоже маленькая! - Анекдоты

Да, и комната у тебя тоже маленькая! – Анекдоты

В песочнице играют мальчик и девочка. Девочка: – А у моей мамы недавно была внематочная беременность, и ей делали кесарево сечение. – Это что! Вот у моей мамы недавно была внепапочная беременность, и папа ей сделал трепанацию черепа… – Что могут сделать 5 мальчиков, а 5 девочек сделать не могут? – Да писать в один горшок! Сидят голые мальчик и девочка. Девочка: — Дай потрогать. Мальчик: — Не,…

[lapsa-lapsa]

Лимб. Винни-Пух, Кристофер Робин, Томас Барроу

Название: Лимб Канон: Алан Милн, «Винни-Пух и все-все-все», сериал «Аббатство Даунтон» (кроссовер) Размер: мини Персонажи: Винни-Пух, Кристофер Робин, Томас Барроу Категория: джен Жанр: флафф, юмор Рейтинг: PG-13 Краткое содержание: попытка самоубийства Томаса оказалась успешной. Более чем. Предупреждения: AU Последнее, что увидел Томас, — пар, что клубился под потолком ванной для слуг (вода сперва была нестерпимо горячей, но уже начала остывать). Будь Томас поэтичной натурой, сравнил бы пар с облаками в небе. Но он был натурой практичной и только отметил, что потолок нуждается в побелке. Впрочем, пусть теперь об этом заботится мистер Карсон. Первое, что увидел Томас, — медведь. Плюшевый медведь вроде того, что был у мастера Джорджа. Медведь стоял на задних лапах и явно смотрел на Томаса. Томас приподнялся и огляделся по сторонам. Он лежал на поляне в лесу, похож��м на тот, что рос у них в Йоркшире. Правда, чувствовалось в нем что-то ненастоящее – то ли деревья слишком одинаковые, то ли трава слишком ровная. Но главное — это медведь. Медведь моргнул, распахнул пасть и произнёс ворчливым голоском: — Ты Слонопотам? Томас удивился, но не очень. Он читал в медицинском справочнике, утащенном из хозяйской библиотеки, что при угасании сознания могут возникать видения. К событию (так он мысленно это называл) он готовился основательно, чтобы курица Бакстер или кто-нибудь ещё, вздумавший его спасти, сделать это не успел.

Прежде чем ответить, Томас оглядел себя. Он был в полном облачении дворецкого без малейших следов крови. На запястьях он тоже ничего не обнаружил. — Я дворецкий. — Понятно, — медведь плюхнулся на пухлый зад. — А что это? — Человек, который прислуживает в большом доме и управляет домашним хозяйством, — объяснил Томас, чувствуя себя крайне глупо. — Что-то такое Кристофер Робин рассказывал, — плюшевый медведь наморщил лоб, хотя это было невозможно. — Он как няня и кухарка, да? — Вроде того, — Томас встал на ноги. Во всём теле чувствовалась странная лёгкость. — Тогда пойдём, — медведь тоже поднялся. Размером он был чуть покрупнее игрушки мастера Джорджа. — Куда? — удивился Томас. — Ко мне на Пуховую Опушку, прислуживать. Ты же Дворецкий, а Дом у меня большой, — медведь ухватил его за руку лапой – пушистой и неожиданно тёплой, будто он был живым. — Конечно, Сова или Кенга захотят тебя к себе, но я тебя первым нашёл! И зашагал, мягко переваливаясь. Томас только пожал плечами и двинулся следом, осторожно держась за тёплую лапу. По пути медведь рассказал, что его зовут Винни-Пух, и что в лесу живёт множество зверей, кто-то из них даже с Настоящими Мозгами, и все жители откуда-то взялись, а сперва их не было — например, появились Кенга и Ру, а их сперва не было, а потом пришёл Тигра, а сперва его не было, а теперь появился он, Дворецкий, а сперва... Томас поморщился и сказал, что его зовут мистер Барроу. — У тебя ещё одно имя есть? — уточнил медведь. — Бывает. Вот, например, дедушка Пятачка — и дедушка Пятачка, и Посторонним В. Видение явно затянулось. Медведь привёл Томаса в крохотный домик (Томас едва не задевал головой потолок), гордо обвел лапой единственную комнату и спросил, таким ли большим был Дом, в котором его Дворецкий прислуживал раньше. Потом он усадил Томаса на стульчик вроде тех, что стояли у хозяев в детской, сам сел напротив и спросил, что такое прислуживать. Томас взялся объяснять. Через пару минут глаза медведя закрылись, и он упал со стула. Ни капли не смутившись, он потряс головой, поднялся и сказал: — В общем, будешь делать всё то же самое. Чистить столовое серебро и следить за винным погребом… Ну, когда они у меня появятся. А вот заводить часы и подавать обед можно уже сейчас, — медведь похлопал себя по животу и уселся за столик. Томас достал из шкафчика горшок с надписью «Миот». И пока игрушечный медведь поглощал мёд (что было совершенно невозможно), зачерпывая его прямо лапой, стоял навытяжку за спиной у нового хозяина и тоскливо думал, что ошибался — загробная жизнь всё-таки существует. Для ада тут климат неподходящий. Похоже, правы паписты, и он попал или в лимб, или в чистилище. Значит, он либо застрял здесь навеки, либо у него есть шансы искупить грехи и пойти дальше. В теологии Томас был не силён. Зато был силён в умении выживать, как бы комично это ни звучало в отношении самоубийцы. Перед ним стояло две задачи — прислуживать игрушечному медведю и не сойти с ума. Винни-Пух тем временем отодвинул опустевший горшок (Томас его тут же аккуратно убрал со стола), погладил себя по пузу и предложил прогуляться. Следующие несколько часов были сущим кошмаром. Медведь водил Томаса по лесу, знакомя с кучей других живых игрушек и парой говорящих зверей. Вся пёстрая компания заставила Томаса играть с ними в какие-то дикие игры (впрочем, некоторые были знакомыми — бросать палочки с моста в реку Томасу приходилось с мисс Сибби, но он не знал, что это называется «игра в Пустяки»). В конце концов медведь заявил, что проголодался, и они отправились домой. — Скажи, а в вашем Лесу совсем нет других людей? — спросил Томас по пути. — Таких, как я? — Как ты — нет. Сердце у Томаса упало: — А Кристофер Робин, о котором ты столько говоришь? — Но он не как ты, — рассудительно сказал Винни-Пух. — Ты вон какой большой, Тигра тебя еле перепрыгнул, — Томас передёрнулся, вспомнив сегодняшнюю игру в чехарду. — Кристофер Робин гораздо ниже! И к тому же ты Дворецкий, а он мальчик. — Человеческий мальчик? — осторожно уточнил Томас. — Он не покрыт шерстью, его не носят в сумке, он не летает? — В сумку его, конечно, положить можно, — задумался медведь. — Если это достаточно большая сумка. И летать он умеет. Он летал на Аэроплане. Томас мысленно перекрестился от радости. За сегодняшний день о�� стал жутко религиозным. Причём папистом. Выяснив у нового хозяина, что мальчик появляется в Стоакровом Лесу, когда сам захочет, а позвать его никак нельзя, Томас понял, что остаётся только ждать. К жизни у Винни-Пуха он постепенно привык (вспомнилась поговорка папаши «Человек — такая скотина, что ко всему привыкает»). В любом случае, тут было легче, чем в окопах на передовой. К тому же у здешнего существования нашлись кое-какие преимущества — к примеру, одежда Томаса не мялась и не пачкалась, а то бы он сошёл с ума без утюга и одежной щётки. В еде он, кажется, не нуждался и хотел есть, только когда сам об этом вспоминал. Правда, приходилось довольствоваться овощами, которыми его снабжал Кролик (от мёда, к огромному облегчению нового хозяина, Томас отказался). Конечно, игрушечные звери были чересчур шумными и полными разных безумных идей (в реализацию которых неизменно втягивали Томаса), но зато никто из них не лез к нему в душу. Да и вообще, без людей рядом оказалось проще. Голова была восхитительно пустой, тяжёлые мысли больше не посещали Томаса. — Что значит — выдумал? — Томас изумленно смотрел на худенького подростка с девчачьей прической, на свитере которого красовалась эмблема школы Стоуи. — Ну, просто играл, сочинял… Папа потом про это книжки написал, — Кристофер Робин махнул рукой, будто говорил о чем-то незначительном. — Мистер Барроу, неужели вы ничего не выдумывали, когда были маленьким? Томас попытался вспомнить. Отец не поощрял его игры с соседскими мальчишками, считая, что надо учиться ремеслу, а не дурака валять. Сказок Томас не читал, а рассказывать их было некому… — Мне казалось, что часы живые, — признался он. — Такие существа, которые могут болеть и умирать. Но я не разговаривал с ними и не придумывал волшебную… Часовую страну! — А вот я свою придумал. И вы сюда попали, — усмехнулся мальчик. — Но каким образом? Да ещё… при подобных обстоятельствах... — решив всё выяснить у Кристофера Робина, Томас не стал от него ничего скрывать. Ну, почти ничего. — Чего только не бывает! — Кристофер Робин оживился. — Вы читали книги мистера Уэллса? Он, кстати, был учителем у моего папы в школе… Так вот, в одной его книге старик переселил своё сознание в тело молодого человека. А в другой учёный изобрел средство, чтобы стать невидимым! А в третьей… — Очень интересно, — не слишком вежливо прервал мальчика Томас. — Но как мне отсюда выбраться? — Это как раз просто, — пожал плечами Кристофер Робин. — Мы в Восточном Суссексе. Из Леса я вас выведу, сядете на поезд, тут рукой подать. Деньги на билет можно одолжить у папы, потом вернёте. Но… — Что? — встревоженно спросил Томас. — Вы точно этого хотите? Вы, кажется, чувствовали себя в том мире не очень счастливым. Будь моя воля, я бы в школу не возвращался, так и жил в Стоакровом Лесу, — с горечью отозвался мальчик. Томас хотел было рассмеяться, но, впечатлившись его серьёзным тоном, задумался. Остаться в выдуманном волшебном мире, прислуживать игрушечному медведю? Нет, бред. С другой стороны — он же бежал от прежней жизни. Совсем бежал. — Меня там никто не ждёт, — невесело ответил он. — А дети? Вы говорили… Тот мальчик — Джордж, кажется? Когда няня от нас ушла, я здорово расстроился, а я был старше него. — Я его больше не увижу. Хозяевам не нужен дворецкий, — напомнил Томас. Кристофер Робин задумался: — А эти ваши хозяева… У них действительно большой дом? — Ну, не такой большой как у Винни-Пуха… — улыбнулся Томас. — Честно говоря, просто дворец. — И они прямо настоящие-настоящие лорды и леди? — чуть оживлённее спросил Кристофер Робин. — Самые настоящие. Хозяин — граф из старинного рода. — Знаете, когда папа начал много зарабатывать, мы купили большой дом в Лондоне. И мама не раз говорила, что хочет завести настоящего английского дворецкого, который служил у аристократов. «Чтобы утереть всем нос», — явно передразнивая, добавил он. — Пойдёте к нам? Томас представил лицо мистера Карсона, когда он узнает, что его бывший подчинённый будет служить у скоробогатея из среднего класса, да ещё зарабатывающего на жизнь таким малопочтенным занятием как сочинение детских книжек, широко улыбнулся и кивнул.

[dimitriynews]

Река моего детства - Кубань😊 Все мы родом из детства Из фантазий и грёз, Там, где девочка Герда И горшок белых роз. Там, где маленький мальчик, Принц из звёздной страны, Там, где добрый волшебник Из седой старины. Там, где Деды Морозы, Новогодняя ель, Там, где радость и слёзы, Птичек звонкая трель. Все мы родом из сказки, Где горят огоньки, Под рождественской ёлкой Снег и снеговики. Где широкое поле, Где Преголя – река, Где бездонное небо И плывут облака. Где индюшки и куры, Стадо бурых коров, Где колодец с ведёрком И вязаночка дров. Разве можно забыть мне: Шли на речку гурьбой, Как играли, дразнились И вели шумный бой. Как же можно не помнить Давних лет вечера, Запах липы и мяты Будто было вчера. Разве можно утратить Память тех детских лет. По весенней распутице Детский, маленький след. Все мы родом из сердца, Где стоит отчий дом, Мы делами, заботами, Оплатили трудом. Мы из детства, из сердца, Из родного гнезда, Там где мама и папа, И над крышей звезда. (автор - Г.Д. Головина) Подробнее на https://vk.com/wall-60109889_840420

[germaniaone]

Пока бойфренд забивал ее двухлетнего ребенка до смерти, мать просто наблюдала со стороны

Мальчик неудачно сходил на горшок, и мужчина решил его «наказать». Однако вместо того, чтобы вмешаться, мать ребенка просто смотрела, как сожитель избивал и порол ее ребенка ремнем. Двухлетний малыш получил многочисленные переломы и кровоизлияние в мозг, в результате чего и умер. Как сообщается, трагичный инцидент произошел в американском штате Западная #Лето #Приговор #Смерть #Суд #США

[chistayasloboda]

У ЧЕЛОВЕКА ДОЛЖЕН БЫТЬ ПИТОМЕЦ Возьмите на воспитание котенка, одной из самой ласковых и преданных пород кошек - "дикая дворовая". Воспитайте его в любви и вы не найдете лучшего питомца "У этих котят нет своего дома, они живут в бытовке на стройке. Они едят сухой корм и паштет для месячных котят, пьют молоко. На первых фото - котенок очень ласковый, игривый, окрасом напоминает маленького ягуара. Черный котенок - 100% мальчик. Тоже классный, он в помещении черный, а на солнце немного коричневый. Последние фотографии - котенок, предположительно девочка. Бойкая, шустрая, любопытная. Ходит в горшок) Им нужен дом, здесь кроме меня, никто за ними не будет следить. Связь 8-964-740-19-14" (at Чистая Слобода) https://www.instagram.com/p/CCaWVneqg7w/?igshid=1tu3q8kvsiew4

[vn-translations]

03 Shelter

Когда Зейн впервые увидел того мальчика у своей квартиры, он не удивился.

Днём, выходя по делам, он заметил у двери стеклянную банку, доверху наполненную шоколадом. Она выглядела как приманка — кусок мяса у ловушки, ожидающий свою жертву.

Из тени лестничного пролёта выглядывала маленькая голова. Зейн сделал вид, что не заметил, и молча ушёл.

Когда он вернулся глубокой ночью, ребёнок всё ещё сидел у двери, обняв ту самую банку, и спал, уронив голову почти до пола. Во сне он что-то бормотал, но одно слово звучало чётко — «мама».

Свет в коридоре внезапно погас. В темноте Зейн посмотрел на свернувшегося калачиком мальчика. По привычке сунул руку в карман, но тот оказался пуст.

(Опять съел весь шоколад…)

Он подошёл ближе и присел. Послышался шорох — Джоно проснулся. Открыв глаза, он увидел рядом чёрную фигуру и тонкие пальцы, уже разворачивающие обёртку. Один из кубиков исчез во рту.

Их взгляды встретились. В холодных, бесстрастных глазах Зейна не было ни намёка на сочувствие. Джоно, окончательно проснувшись, дрожащим голосом спросил:

— Ты… ты мне поможешь?

Зейн молча поднялся. Испуганный мальчик вцепился в край его пальто:

— Ты съел мой шоколад! Значит, ты уже взял плату!

Зейн вошёл в квартиру. Ткань выскользнула из пальцев Джоно, но звук захлопывающейся двери так и не прозвучал.

Когда он поднял голову, Зейн всё ещё стоял, придерживая дверь.

— Мне… можно войти?

Зейн молча кивнул. Джоно прошёл внутрь. Зейн направился вглубь квартиры и сел на диван. Джоно огляделся. Просторная, почти пустая квартира. Никаких лишних вещей, только старые, потрескавшиеся стены.

В центре комнаты — голографический экран. На нём шёл старый сериал: мужчина в белом халате спасал пациента.

Джоно осторожно присел на краешек дивана и украдкой посмотрел на соседа. Убийца, сидящий рядом, поглощённый устаревшим шоу, казался чужим в этом сюжете. Но именно эта несостыковка придавала Джоно смелости.

— Ты что, вообще не спишь?

— Это шоу… ему же сто лет.

В комнате звучали только его голос и реплики из сериала.

— Мама говорила, сюда могут попасть к врачу только богатые…

Зейн резко поднялся. Джоно вжался в спинку дивана, ожидая, что его выгонят. Но тот лишь взял банку с шоколадом, вернулся и продолжил есть.

(Неужели взрослый может так любить сладкое?..)— подумал Джоно. В этот момент его живот громко заурчал.

Зейн не среагировал. Лишь придвинул банку ближе.

— Одним шоколадом не наешься, — осмелился сказать Джоно. — А ты что обычно ешь?

Зейн открыл холодильник. Джоно заглянул внутрь — и застыл. Холодильник был набит бутылками с питательным раствором.

— Ты… ты только этим питаешься?

Зейн не ответил. Джоно взял одну бутылку, сделал глоток. Почти безвкусно. Сытость пришла сразу, но чувства, что он действительно поел, не было.

(Можно ли назвать человеком того, кто живёт на такой гадости?)

Он вернулся в комнату и украдкой наблюдал, как Зейн ест шоколад.

(Для «жнеца» у него слишком уж явные пристрастия…)

Но долго думать не пришлось. Усталость последних дней взяла своё. Стоило расслабиться, как Джоно заснул.

Когда он проснулся, утреннее солнце освещало стол и банку с шоколадом. Половина уже исчезла.

Он потянулся — и в этот момент Зейн вышел из спальни. Без пальто, в простой футболке, он держал в руках горшок с жасмином. Привычная угроза исчезла. Он выглядел как обычный парень из соседней квартиры.

Зейн поставил цветок на подоконник, полил и начал осторожно обрезать побеги. Джоно наблюдал, не в силах отвести взгляд. Солнечный свет касался его лица, и в этих холодных глазах вдруг появилось едва заметное тепло.

— Ты… любишь цветы?

— Тебе кто-то его подарил? — спросил Джоно.

Зейн бросил на него взгляд, но промолчал.

— Что надо сделать, чтобы ты начал со мной говорить?

Молчание вновь повисло в воздухе. Джоно сжал банку в руках и решился:

— Ты съел мой шоколад. Значит, обязан помочь мне. Найди того, кто убил маму. Это был монстр. Такой же, как тот, что напал на нас тогда. Ты — единственный, кто может их остановить.

Зейн застыл. Затем развернулся и направился в спальню. Джоно растерянно пошёл за ним.

Открыв шкаф, Зейн достал чёрное пальто. Вся одежда была тёмной — словно это гардероб для похорон.

В комнате — только кровать, шкаф и экран. На экране — карта с мерцающими точками.

— Что это?..

Ответа не последовало.

Зейн надел пальто — и вновь стал тем, кем был в их первую встречу.

Они вышли из квартиры и дошли до знакомого магазина. Зейн направился прямо к холодильникам и выбрал бутылку с самой неприметной этикеткой.

— Этот лимонад вкусный? — удивился Джоно.

Зейн, подумав, взял ещё одну и протянул ему. В корзину отправилась новая банка с шоколадом.

На улице Джоно открыл бутылку. Простой вкус, ничего особенного.

Зейн перевернул свою — и вылившаяся жидкость замёрзла прямо в воздухе.

— Это… лёд? Такой странной формы.

— Его когда-то называли «Шари-Шари», — спокойно сказал Зейн и надкусил.

— Значит, кроме шоколада и витаминов, ты всё же любишь и другие вкусы, — усмехнулся Джоно. — Хотя и они у тебя странные.

Зейн не ответил. Они шли по улице, не слишком близко друг к другу. Город был пуст. Странники давно отучили людей выходить наружу.

Теперь улицы принадлежали роботам, мутантам и дикой траве.

Джоно поспевал за Зейном, прижимая к себе банку. Приходилось почти бежать — шаг у мужчины был длинным.

Вдруг Зейн остановился. Джоно едва не врезался ему в спину.

Перед ними был старый, заросший травой парк. Среди бурьяна — белый жасмин. Яркий, живой, чуждый мёртвому городу.

Зейн сел на лавочку. Джоно стряхнул пыль и присел рядом. Хотя пыли почти не было.

— Ты часто сюда приходишь?

Зейн не ответил. Он достал из кармана старую книгу.

Джоно заглянул:

— »Линкон-Сити… Туристический гид?» Ты был там? Или хочешь поехать?

Зейн молчал, перелистывая страницы и поедая шоколад.

На карте были отмечены музеи, курорты, парки… и ресторан с пометкой «рекомендуем».

— Клиника Аксо… Кажется, он был здесь, — прошептал Джоно. — Эта книга, наверное, старше моего дедушки. Хотя… я никогда не знал ни дедушку, ни отца.

Он заглянул Зейну в лицо:

— Почему тебе интересен город, которого больше нет?

Зейн посмотрел на цветок жасмина.

И на его лице, всегда каменном, впервые появилась трещина.

— Потому что я часто вижу его во сне, — тихо произнёс он.

[anastasiia-01-blog]

Друзья, наверняка уже слышали, но все же не могу пройти мимо: Есть такой тест для детей-дошкольников: ребенку дается картинка из двух кадров. На обоих изображен мальчик и скамейка, но на первом кадре мальчик бежит, а на втором спотыкается о скамейку и падает. Ребенку задают вопрос: кто виноват? И в три года большинство детей говорят, что виновата скамейка, т. к. она помешала мальчику. В пять лет уже говорят, что виноват мальчик, который не смотрел куда бежит. Происходит это потому, что в три года у ребенка не развито критическое отношение к себе. Он не может быть ни в чем виноват, а значит, мальчик, с которым он себя ассоциирует (а дети почти всего ассоциируют себя с персонажами-детьми), тоже не может быть виноват. В пять лет самокритика находится уже на другом уровне. Самое обидное, что есть взрослые, у которых до сих пор виновата скамейка Подытожить хотелось бы словами Иосифа Бродского: «Всячески избегайте приписывать себе статус жертвы. Каким бы отвратительным ни было ваше положение, старайтесь не винить в этом внешние силы: историю, государство, начальство, расу, родителей, фазу луны, детство, несвоевременную высадку на горшок и т.д. В момент, когда вы возлагаете вину на что-то, вы подрываете собственную решимость что-нибудь изменить» #сегодняпяtница #анасоколова #йошка #киров #йошкарола #правильноевосприятие #скамейка #чертоваскамейка #ктоправ #ктовиноват #такнельзя (at Yoshkar-Ola, Russia)

[serenasims]

Семья Грин, часть 2

Дома все было в порядке :) Энди и о ребенке позаботился, и для жены ужин приготовил. 

А Брюсу пришло время сменить ползунки на пижамку :) 

Первым делом папа научил малыша какать в горшок, а не в штаны :)  

Однажды вечером, отужинав салатом из заморских фруктов, у Алины скрутило живот. Но салат тут был ни при чем. На свет появился мальчик Колин :) 

Малышу Колину тоже понравились погремушки и пока он играл, Алина научила Брюса ходить :) А в огороде наконец то появилась тля. Но все равно недостаточно, чтобы Энди оплантсимился. Ну что ж, наверное нужно еще больше посадок. Попробуем в следующий раз :)

[kinderchat]

Все мальчики - ленивые, до 3 лет от них ничего не ждите: верно ли утверждение Родители мальчиков, обсуждая на детской площадке успехи своих малышей, нередко слышат такую фразу: "У тебя же мальчик. До 3 лет от него можешь ничего не ждать", или "Мальчишки ленивые, вот пойдет в сад - и заговорит, и на горшок пойдет, и буквы там выучит". Все подобные утверждения основаны на многолетних наблюдениях людей, но народная мудрость потому и зовется мудростью, что не лишена смысла. Что там у Комаровского Доктор Комаровский не согласен с бабушкиным мнением относительно лени мальчиков. Дело вовсе не в лени, а в физиологии. Действительно, развитие мозга у девочек и мальчиков происходит по-разному. Чем конкретно это обусловлено - доподлинно неизвестно. Результаты исследований приведены на официальном сайте доктора Комаровского (http://lib.komarovskiy.net/devochki-i-malchiki-kak-iz-raznogo-testa.html), и вот некоторые выводы: ✅левая половина мозга у девочек развивается быстрее, чем у мальчиков, поэтому речь у них появляется раньше; ✅у девочек быстрее развивается память на предметы и детали, что позволяет им решать простые задания, а мальчики быстрее запоминают изображения и суть (смысл); ✅девочки легче переключаются с одного вида деятельности на другой, а мальчикам нужно время, чтобы 'перезагрузиться'; ✅девочки начинают говорить в среднем к 12 месяцам, в мальчики на пару месяцев позже, причем словарный запас у девочек, как правило, в три раза больше. Однако, к 2,5 годам этот разрыв сокращается: ✅ моторные навыки быстрее развиваются у мальчиков - уже к 4 годам, а у девочек только к 6. Эти результаты наглядно подтверждают, что девочки действительно развиваются быстрее мальчиков, но так будет не всегда. Мозг мужчины будет развиваться дольше женского - в народе обычно говорят, что после пубертата мальчики 'догоняют' девчонок, а после даже опережают их в развитии. Почему нельзя пускать ситуацию на самотек Опережение мальчиков девочками вовсе не означает, что родителям можно расслабиться и не заниматься ребенком. #kinderchat #киндерчат https://www.instagram.com/p/B5xBPn3oArz/?igshid=4koh3d0s0mn5

[a-aniksi]

Спрингтаун 6

  Стоит какой-то тайне замаячить перед носом и вскоре лихо увильнуть, как ты уже не смеешь думать ни о чем другом.

 Прошло несколько дней, в которых Устин заглушал внутренний голос усиленной работой и чередой бесполезный встреч. Наедине с собой оставаться не хотелось, ведь итак, за последнее время им было выкурено больше сигарет, чем когда-либо, а привычка взъерошивать волосы рукой начинала больше тревожить, чем приводить в покой.

 В один из вечеров, задержавшись в офисе, он вновь опаздывал на разведение мостов и Виктор – уже знакомый вам охранник, что любит рисовать китов - пригласил его на ночлег в свой дом.

 Что сказать, судьба не редко грешит неслучайными случайностями.

 На круглом столе поднимались вверх четыре струйки пара от зеленых чашек. Жена Виктора, Катрин, наспех наполняла скатерть всем съестным, что оказалось у них в доме, причитая: "Ну, если б я знала...", "Просто не предупредил...", "Может ужин будет немного скромным...".

 Все чаще ее руки суетливо теребили подол фартука, плечи взлетали вверх, а глаза смотрели виновато, хотя накрытый стол оказался очень щедрым, почти что праздничным.

 Вскоре к ужину присоединился их сын – на вид не старше десяти лет. В связи с тем, что Виктор был обладателем приличной седины и очень уже мудрого взгляда, Устин едва ли мог представить его отцом мальчишки, скорее - парня, что сдает зачеты и гуляет с друзьями допоздна. Но капкан стереотипов вновь захлопнулся у Устина под носом, наградив его легким щелчком.

 Непоседливый, со вздернутым носом и руками, что просто не умели лежать на месте, мальчик в тот вечер уже успел задеть один цветочный горшок, уронить салфетницу, а также расспросить гостя о его любимом цвете, времени года и жизни по ту сторону моста.

 Записав карандашом на листочке "Узтин (зачеркнуто) Устин. Коричневый. Весна", он пообещал, что когда тот придет к ним в гости снова, он будет помнить все, что отметил в блокноте, а сам настойчиво велел ему не забыть следующие три слова – "Филипп. Зеленый. Лето".

 – Пап, а отгадай загадку. Жевать – не жует, а все пожирает. Кто это?

 Виктор наклонился к Устину и прошептал, словно заговорщически:

 – Филипп просто очень любит загадки, – следом повернулся к мальчику, – А сам-то знаешь?

 – Знаю. Ты ответь!

– Огонь?

– Верно!

 Мальчик беспокойно ерзал на стуле, задавая все новые и новые загадки.

 Устин на минуту отвлекся, задумавшись о своем, но очередной вопрос прыгнул ему прямо в сердце и зазвенел исполинским колоколом:

 – Пап, а правда, что тени исчезают в полдень?

 «Как он сказал? Тени исчезают в полдень?» – Устин еще толком не понял, отчего его зацепили эти слова, но, казалось, в тот миг он как никогда был близок к важной разгадке, – «…в полдень…», – спокойный снаружи, он пульсировал изнутри, – «А книги...книги, должно быть,...оживают...в полночь?»

 Устин сделался бледным от своей догадки. Странную находку он обнаружил после полуночи. Вдруг время и правда имеет какое-то значение?

 Наспех допив чай, он поблагодарил хозяев и под надуманным предлогом – встреча с другом - поторопился к старому дому.

 Времени до полуночи было много. Устин прогуливался вблизи дома и пускал кольца сигаретного дыма, в то время как улицы закружил ветер. Почти такой же, как в ту самую ночь.

 На часах было без десяти двенадцать, когда он ост��рожно прошел в дом, убедился, что кроме него никого нет, и постучал по одной из стен. По звуку там по-прежнему были деревянные доски, а маленький кусочек, что он оторвал с обоев в прошлый раз, перед его приходом вновь вернулся на прежнее место.

 Когда стрелки ручных часов показали начало первого часа ночи, Устин вновь провел рукой по стене и на этот раз она "проседала".

 "Что ж, похулиганим трижды" – оторвав привычным жестом кусочек обоев, он включил фонарь в телефоне, направил его к месту и внимательно пригляделся. Моргнул, всмотрелся еще раз, потер глаза.

 Теперь-то сомнений не было. В стене опалился светом…

 ...корешок книги!

 А рядом еще один и еще. Выходит, они и правда появляются в полночь!

 На том же месте, что и в первый день, он нашел книгу со своим именем. На этот раз, ни секунды не думая, Устин открыл ее, и каждое слово, что он читал, сочилось внутрь, как самое родное. Пробегалось по коже стаей диких мурашек, учащало пульс, качало его на строчках, как на волнах.

Слова. Они выливались со страниц прямо в душу, как океан, переполнивший сам себя и заступивший на берег.

Они обволакивали все, как заходящее солнце обволакивает землю своим всесильным светом, перед тем, как скрыться за горизонт.

 Пленили и освобождали. Лечили и жалили роем пчел. Дарили искренний смех и скупые слезы. Они были перед глазами, они звучали в ушах, ныряли в сердце, свернувшись клубком. Служили сотней покорных рабов и имели власть всех правителей мира.

 Устин читал все дальше и дальше, не в силах оторваться, и не заметил, как сон обволок его в прозрачный кокон, застелил глаза туманом и забрал под свой покров до утра.