#ничего не говори песня

[semenovrsln]

Песня не нравилась автору, но публика рассудила по-другому: «Ничего не говори» группы «Рок-Острова»

Всё началось с того, что группа «Рок-Острова» в 1997-м году продолжала работать над своим новым альбомом.

Среди множества песен, которые были написаны и отобраны, в список не хотели включать ту самую, которая стала впоследствии одной из самых ярких в их карьере! Песня называлась «Ничего не говори»! ЧИТАЙТЕ ПОЛНОСТЬЮ В ДЗЕН!

[trialstud]

«Мирак и Песня Шин»

Магадан. 30 мая 2025 года.

Утро началось с того, что солнце, словно щедрый художник, вылило на город ведро золотых красок. Воздух дрожал от ароматов: солёный поцелуй Охотского моря, упругая зелень первых лиственниц на сопках, сладковатый дымок от печей дальних рыбаков. Над крышами вальсировали чайки с криками «кра-кра!», будто спорили с воробьями, деловито копошащимися в прогретой земле у мастерской «Северная Опора». А на резной скамейке у входа, под гуление ручных голубей, сидел Мирак – главный волшебник шинного ателье.

Он вдыхал этот день полной грудью. В руке – чашка чая с таёжными травами (подарок клиентки-травницы), в голове – формулы квантовых алгоритмов, которые он изучал ночью. Мирак верил: каждая шина – это не просто резина, это судьба в дороге. И его миссия – делать эти судьбы увереннее.

---

Глава 1: Философия резины и кубитов

— Виталик, привет! — Мирак встретил первого клиента улыбкой шире протектора внедорожника. — «Ласточке» твоей пора новые «ботинки»? Слушай, тут балансировку сделаю с учётом твоей любви к грунтовкам… как спин электрона направлю!

Виталик, водитель-дальнобой, хрипло рассмеялся:

— Ты мне, Мирак, кванты не морочь! Говори, выдержит ли мост на Мяундже?

— Выдержит! — Мирак хлопнул по покрышке, и та густо, по-бархатному, отозвалась. — Эта резина – как устойчивый кубит. Хаос дороги – её суперпозиция!

Пока станок мягко гудел, выравнивая колесо, Мирак объяснял Виталику, как квантовая запутанность похожа на сцепление шины с асфальтом:

— Представь: две частицы связаны, даже если далеко. Вот и твоя машина – частица дороги. Доверяй связи!

— Без тебя я бы в кювете, как кубит без логического гейта, — шутил Виталик, угощая Мирака копчёным ленком.

---

Глава 2: Шины для счастья, а не для ям

К полудню прикатила бабушка Зина на «Оке» цвета полярной ночи.

— Мирочка, голубчик! Опять гвоздик поймала…

— Ничего, бабушка Зина! — Мирак уже вытаскивал «рану». — Ваша «Полярная звезда» (так он звал её машину) – крепче скалы! Сейчас заплатку поставлю – невидимую, как тёмная материя.

Пока работал, рассказывал ей про птиц за окном:

— Вон воробьи – они сегодня квантово туннелируют крошки у Гардата! А чайки… те вообще суперкомпьютеры небесные. Знают, где рыба клубится!

Бабушка Зина уезжала, сияя:

— Спасибо, родной! Теперь до дачи – как по пуху!

— Это не я, — кричал ей вдогонку Мирак, — это физика вашей уверенности!

---

Глава 3: Перспектива – это дорога в завтра

Вечером, когда солнце растеклось по небу малиновым сиропом, а голуби устроили концерт на карнизе, Мирак записывал в тетрадь:

*«Идея: нейросеть для прогноза износа шин по стилю вождения. Данные: пробег, маршруты (GPS), погода. Алгоритм: гибридный, с квантовым ускорителем…»*

Он смотрел на горы покрышек, аккуратно сложенных во дворе. Каждая – история. Вот эти «зубастые» – с экспедиции к бухте Нагаева. Эти гладкие – от таксиста Саши, который возит новобрачных. Мирак мечтал:

— Вот бы создать шину, которая подстраивается под настроение водителя! Грусть – и она мягче, радость – цепче!

---

Финал: Счастье – это когда резина поёт

Закрывая мастерскую, Мирак услышал знакомое урчание – это возвращался Виталик.

— Мирак! Срочно! – дальнобой выскочил из кабины. — Не запас, а… вот. – Он протянул коробку пирогов с брусникой. — Жена наказала. Говорит, твои шины спасли нас от тряски на Глухарином перевале. Ребёнок в детском кресле проспал – как дома!

Мирак взял пироги. Воздух был напоён вечерней прох��адой, морем и лёгким запахом резины – запахом дорог, которые ждут.

— Знаешь, Виталик, — сказал он, глядя на розовеющие сопки, — квантовые вычисления – это круто. Но вот этот момент… когда клиент улыбается, потому что его путь стал безопаснее – это и есть моя суперпозиция счастья.

Над ними пролетела чайка, роняя в синеву крик: «Кра-си-во!». А воробьи, будто соглашаясь, защебетали в такт.

---

P.S. На следующий день Мирак повесил в мастерской плакат:

*«Здесь не чинят шины. Здесь настраивают путешествия.

И верят, что даже самая разбитая дорога ведёт к звёздам – если резина надёжна, а сердце полно квантовой радости».*

Голуби, как всегда, одобрили. Гулением.

> *«Магадан дышит океаном, а я – счастьем тех, кто катит вперёд по его дорогам».*

> © Мирак, квантовый шиномонтажник.

*#Мирак_и_дороги_#шины_с_предназначением_#Магадан_дышит_в_такт_колесам*

[blodwen-universe8]

Вчера в каком-то полусне посмотрела очень много видео с одного канала про жизнь американских актеров.. и в том числе смотрела видео про Майка Майерса. Вообще не знакома с его творчеством, только 1-ую часть Шрека смотрела, и то на русском. Но в видео было про фильмы Майерса про Остина Пауэрса, я их не смотрела, но почему-то все равно испытала такую ностальгию, когда увидела моменты из этих фильмов… однажды я с родителями смотрела комедию с Лесли Нильсеном, и тогда же они что-то рассказывали про Остина Пауэрса.

А еще я вчера добавила в плейлист песню Рок-острова «Ничего не говори».

Вот такие два совершенно разных произведения - эта песня и фильмы про Остина Пауэрса, но именно с ними у меня теперь будет ассоциироваться вчерашний день.

Раньше я вообще не понимала, что такое «фото дэмп», и по какому принципу фотографии объединяются в «фото дэмп». Но вот мой вариант этого, хотя здесь просто скрины.. очень необычный день, он не ощущается реальным, скорее просто сон, состоящий из образов, которые никак между собой не связаны. Очень хочу этим поделиться, так как нравится, что часто определенные дни у меня ассоциируются с цветами/музыкой/фильмами, и я могу легко погрузиться в воспоминания о таких днях и заново прочувствовать эту атмосферу..

[dandelion-astoria]

Конечно, собрания проходят не каждый день, ведь всем нужен отдых. Да и кроме драмкружка, у ребят есть другие занятия. Кроме Ника, конечно, он всего себя отдает актерству. Вайолет и Ник - лучшие друзья. Ну почти. Вся их компания лучшие друзья, раз уж на то пошло. Но в гости ходят только эти двое. И только друг к другу, как бы странно и грустно это не звучало. - Наконец вырвались из этой школьной рутины и потусуемся у меня дома! - Ооо да, даже шторы будут завидовать нашей игре! - Вот что ни говори, а шутки у тебя странные.

*болтают* Что сказать, двое помешанных на актерстве детишек. Именно Нику пришло в голову основать собственный драмкружок и Вайолет была первым кандидатом на вступление. А потом к ним подтянулись Эйлин с Томасом.

- Перед тем как начать репетировать, я хочу предложить кое-что. Может нам еще кого-нибудь пригласить в клуб? В последнее время состязаться вчетвером против больших клубов становится все сложнее. - Да, есть такое. Но ты ведь помнишь, что я основал клуб не ради соревнований? В первую очередь, это место где можно отдохнуть, пообщаться с друзьями и, конечно же, поупражняться вместе с ними. - Но нам нужен кто то еще. Желательно девушка. Эйлин надоела уже своими выдумками про твои влюбленные взгляды в мою сторону...

- Похоже ей никогда не понять, что я влюблен только в театр. - Все уже поняли, кроме нее. Ладно, давай репетировать. Поступление не за горами.

*репетируют*

Стоило Нику уйти, а Летте сесть за уроки, пришла мама с хитрой улыбкой. - Вайолет, почему ты не говорила про своего молодого человека? Никто тебя не поймет так, как любимая мамулечка. *недовольное бурчание* - Мама, да просто друзья мы, успокойся. Как только у меня появится парень, сразу же скажу тебе, прям в первую очередь, только если ты перестанешь сводить меня с моимии друзьями. *театрально вздыхая* - Не знала что родила такую вредную дочь! - Да, да. Мне надо делать уроки.

*очередное заседание клуба* Скоро Новый год, а это значит время репетиций новогоднего репертуара. Хоть это и не конкурс, но выступление на школьном праздник�� могло помочь в поиске нового участника клуба.

- Ник, эти костюмы подойдут идеально! - Не слишком? Хотя думаю Тому понравится.

- Не знаю, в книге описание похоже на эти костюмы. - Ладно, надо съездить и померить их.

*следующий день* - Папа, послушай, я правильно играю? - Это та песня, которую ты играешь на вашем празднике? - Да, но у меня вот это место не получается. *репетируют* - Скоро мама придет, будем елку наряжать, ты же помнишь? - Оо я совсем забыла! Обожаю наряжать все.

Е -... так что вы там показываете? В - Мы поем песню и еще кое -что, это секрет. Если расскажу, вам будет не интересно. Вы ведь придете? Е - Конечно, это будет... когда? В - Послезавтра. Я так волнуюсь! Ф - Чего волнуешься то, не в первый раз уже.

Е - Разве не всегда волнуешься, когда выходишь на сцену? В - Вообще я уже привыкла, но сейчас почему то не могу себя побороть... Ф - Может дело в песне? Полчаса назад ты не была в ней уверенна. В - Наверно

Ф - Да ничего сложного. Берешь и поешь, смотри как надо! *поет изо всех сил* - Паааап *смех* Е - Песни это хорошо, конечно, но может мы нарядим елку уже?

[solnechnyeveter]

Сенька

(для тех, кому интересны не только картинки...)

— Проходи, Кирилл, проходи… А Сенька-то уже заждался как. Обувай тапочки, а я сейчас вам чайку заварю. Вашего, фирменного… — Клавдия Петровна, ласково улыбаясь, смотрела на Кирилла и все говорила и говорила. Видно было, что она очень рада его визиту и очень его ждала.

Кирилл переобулся и прошел в комнату. Там был Сенька, который увидев его, аж весь расцвел и бросился к нему.

— Кир-ил, здра-ствуй. Я очень рад, что ты при-шел. Проходи. Я так ждал те-бя — слегка запинаясь, он произнес эту фразу и вопросительно посмотрел на Кирилла.

— Здравствуй, Сенька! И я рад тебя видеть. Ты молодец — все правильно сказал — похвалил он.

Сенька слегка зарделся и чуть отодвинулся в сторону, пропуская Кирилла в комнату.

Вообще звали его не Сенька. Настоящее его имя было Александр. И звали его раньше то Сашкой, то Шуриком, Саньком, а чаще — Санькой. Последнее ему нравилось и обычно он так и представлялся при знакомстве — Санька.

Раньше. Это было раньше.

Кирилл, внутренне помрачнев от воспоминаний, прошел в комнату.

— Ну что, Сенька, ждал, говоришь, меня? А домашнее задание выполнил? — бодрым голосом произнес он. Настолько бодрым, что его неестественность выдавала лишь его натянутая улыбка.

— Да. — обрадованно улыбнулся Сенька. — Смотри. Вот. Я на-исал историю. Да. Про меня как я хо-дил в зоопарк с тобой.

Сенька дал ему обычную тонкую школьную тетрадку в клетку со старательно исписанными чуть квадратными буквами листами. Видно было, что он действительно старался и сейчас гордился слегка своей работой, показывая ее Кириллу, своему лучшему другу. Своему единственному другу. И слегка переживал при этом.

Тем временем, на кухне, Клавдия Петровна, поставила чай��ик и начала колдовать над заварником, смешивая в странной последовательности зеленый чай и матэ.

— Кирилка пришел. — пояснила она соседке, с которой до этого чаевничала тут же в скромной кухоньке. — С Сенькой заниматься.

— А-а-а. — понимающе протянула она. — Ой, молодец парень. Хорошо, не забывает. Дай Бог ему здоровья. — Она неспешно осенила себя крестным знаменем.

— Ой, и не говори. Каждый раз когда в церковь иду, молюсь за него. Поставлю по свечке за Сенькиных родителей и молюсь. Ведь если бы не он, пропал бы Сенька. А так — гляжу уже и говорить начал понятно и веселее стал. Ведь почитай с самой аварии Кирилка с ним…

Чайник тем временем вскипел и Клавдия Петровна отставила его в сторону. Она выждала какое-то время, чтобы кипяток стал не кипятком и залила его в глиняный заварник. После этого укутала его полотенцем, поставила на поднос вместе с большими фарфоровым кружками и понесла в комнату. Там она поставила его аккуратно на столик и тихо вышла, стараясь не шуметь и не мешать Сеньке, повторять с Кириллом очередные упражнения.

Они обычно немного занимались по программе, которую специально для Сеньки выписала знакомая, работающая детским психологом. Потом Кирилл писал Сеньке домашнее задание, а после этого они смотрели мультфильм «Остров Сокровищ», попивая их «фирменный» чай. Любимый Сенькин мультик, любимый Сенькин чай. Так было и на этот раз.

Только сегодня Кирилл был очень рассеян и на экран большого телевизора, который вместе с ДВД-проигрывателем он подарил Сеньке на День Рождения, почти не смотрел.

Он просто сидел в кресле и отсутствующим взглядом и искусственной улыбкой, провожал бегающих туда-сюда героев этой замечательно�� экранизации замечательного романа, сделанной Бог знает когда на одной киевской киностудии. Внимательный человек заметил бы, что Кирилл не здесь и не сейчас. Что он где-то. В прошлом.

Впрочем Сеньку нельзя было назвать невнимательным человеком. Было ему от роду 25 лет. Тех самых лет, счет которым ведется по паспорту. Разумом же Сенька был подобен 7−8 летнему мальчишке. Таким он был не всегда и таким он стал отнюдь не после смерти родителей. Родители его погибли в аварии, когда Сеньке еще не исп��лнилось и 10 лет, и с тех пор он рос под присмотром своей единственной бабушки, Клавдии Петровны. Таким, как он есть, Сенька стал значительно позже. Когда, будучи 20-летним студентом одного из столичных ВУЗ-ов, он, возвращаясь поздно домой, был сбит машиной, скрывшейся с места происшествия. Сенька не повторив судьбу родителей, выжил в аварии. Но с тех пор, представляясь при знакомстве, он уже не произносил: «А я Санька!». Слегка запинаясь, он говорил «Я — Сенька» и лишь улыбался так же обезоруживающе. Той улыбкой, за которую его когда-то так любили девчонки.

Был он тихим и абсолютно незлобливым. Скорее наоборот, казалось он особо остро чувствует чужую боль и так и тянется ее забрать. Сенька не выносил когда кому-то было плохо и рвался утешить и защитить как мог.

Было время, когда он часами мог сидеть во дворе родного дома и улыбаться радостно прохожим, слушать птичек и щуриться на солнце. Так было до одного нехорошего случая. Собиралась в их дворе какая-то непонятная и малоприятная компания. В основном парни, учившиеся неподалеку в одном из профтехучилищ. Собирались, выпивали, резались в карты или просто горланили на весь двор. И вот, в один из дней, когда выпивка у них подошла к концу, а желание повеселиться набрало максимальные обороты, кто-то из их компании предложил «поиграть с идиотом».

Клавдия Петровна выбежала на Сенькины крики с небольшим опозданием. Ему успели уже прижечь окурками руки. Руки, которыми он закрывал лицо и лишь жалобно что-то мычал. Она налетела подобно коршуну на стаю воронья, вырвала его из лап ублюдков и повела плачущего домой.

Через час их били.

Нет. Не то слово.

Их избивали. Жестко. Без пощады. Это было удивительно, но казалось, что из подъезда выбежали все мужики, даже те, кто по идее еще должен был на работе. Степенные отцы семейств, рабочие, бизнесмены, даже Илья Тимофеевич, преподаватель Нархоза. Били так жестко, как не били бы, наверное, даже за собственного сына. Лишь когда никто из избиваемых не смог пошевелиться, лишь тогда они разошлись. Молча. Как будто ничего не произошло. Кто-то потом вызвал «скорую». Приезжала милиция, но ничего толком выяснить ��е смогла. А Сенька с тех пор на улицу почти не выходил.

Но не озлобился. Все так же переживал чужую боль, так же был внимателен к другим. Вот и сейчас, он смотрел на Кирилку и видел, что Кирилке плохо. Больно. Что-то в прошлом Кирилке не давало сейчас ему свободно вздохнуть, что-то сдавливало его горло. Какую-то черную годовщину он сейчас отмечал.

Сенька утешительно коснулся плеча Кирилла и улыбнулся ему:

— Хо-чешь, я спою те-бе песню? Это моя люби-мая песня.

Кирилл молча кивнул.

Сенька улынулся еще раз. Потом, после недолгой паузы, он тихо запел:

«Ты увидишь, как в Небо уходят корабли,

Как закат торже-ственно печален,

Там, на Земле, мы это видеть не могли,

Мы сами себя не замечали»

Сенька плавно и печально выводил слова старой песни. Эта песня была его любимой песней. Она была хитом в тот год, когда он под эту песню танцевал с нравившейся ему девушкой на дискотеке. На Земле. На той Земле, с которой его одним ударом выбили. Одним ударом, не сумев справиться с управлением и затормозить. Отправив в одиночку на Небо, по ошибке оставив среди людей.

Кирилл сжал челюсти и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

Потом встал.

— Сенька, спасибо тебе за песню. Ты знаешь… Мне надо бежать.

Он быстрым шагом, не оборачиваясь на встревоженный, вопросительный Сенькин взгляд, направился к прихожей.

— Кирилка, уже уходишь? Все хорошо? — обеспокоенно спросила Клавдия Петровна.

— Да, все нормально. Просто дело одно сегодня, надо уйти раньше. — Кирилл старался не смотреть ей в глаза.

— Ну, тогда конечно. Ты забегай, Кирилл. Храни тебя Господь, сыночек. Спасибо, что ты есть. Ты как ангел. Сенькин ангел. Не смог бы он без тебя. — Клавдия Петровна обняла его.

— Не надо. — очень тихо попросил Кирилл. — Не надо. У каждого из нас есть грехи.

Он освободился из ее объятий, быстро вышел из квартиры и почти побежал по лестнице. Бежал, пока не услышал как наверху щелкнул замок в Сенькиной квартире. После этого он просто рухнул на ступени и скрутился в беззвучных спазмах горя.

У каждого есть грехи. Кирилл знал свой самый главный грех в жизни. Грех, который он совершил 5 лет назад. Грех, тяжесть которого он пытался уменьшить каждым днем, прожитым с той самой проклятой ночи…

�� Ammok

[ellen-gonzalez]

Сколько себя помню, постоянно хотела написать книгу. И не одну.

Начала банально – с фанфиков, но на этом, пожалуй, все и закончилось. Ибо с возрастом начинаешь все больше и больше придираться к своим работам, а в итоге перестаешь писать вовсе. А идеи были, есть и будут всегда.

Раньше я писала для удовольствия, поэтому слова и лились рекой. А потом, когда начала представлять, что мои работы буд��т кто-то читать, то пыталась писать как можно сложнее, глубже. И приносило мне это ничего, кроме упадка сил спустя всего два небольших абзаца, потому что писать я могла их действительно долго, перебирая самые различные слова в голове и боясь упустить хоть малейшую деталь. А перечитывала написанное так вообще с жутким волнением. 

Неудивительно, что за последний год моя папка работ никак не пополнилась. Да и с чего бы?

Поэтому я вчера себе сказала: «Садись, черт возьми, и печатай все, что только придет тебе в голову. Не думай о конечном результате. Это должно получиться бредово. БРЕДОВО!»

И уже второй день я с упоением пишу фанфик без сюжета по пейрингу Стайлз/Питер из сериала «Волчонок», а в голове на повторе играет песня The Neighbourhood – Daddy Issues. Ха-ха.

[– Вот только не нужно смотреть на меня взглядом я-просверлю-в-твоей-голове-дырку-если-ты-мне-не-ответишь. – Питер сдерживается от закатывания глаз, но вот от очередного глотка спиртного – нет. – Говори, зачем пожаловал. И да, конечно, ты можешь присесть напротив, а не стоять в дверях, по-детски дуя губы, словно я отказался нанимать аниматора-Супермена на твой десятый день рождения.]

[–  Все-все, хватит,  – останавливает его оборотень, отмахиваясь. –  А то, боюсь проверить, этот список настолько длинный, что тебе можно не беспокоиться насчет сюжета четырех томов твоей будущей книги «Без��азличие. Или почему этот мир так несправедлив».]   

[– Зачем тебе забываться? – не унимается он. – Знаешь, я не чертов психолог, но и без этого могу сказать, что ты не выглядишь разбитым или подавленным, разве что,  – Стайлз пробегается по нему взглядом с ног до головы,  – находишься не здесь, в реальности, а где-то глубоко в себе. И даже, смею предположить, не слушаешь меня, витая где-то в уголках своего оборотнического сознания, где красным по белому написано «посторонним вход воспрещен».

...

–  Либо ты просто уснул…]

[– И на будущее, Стайлз. Не воспринимай слова волка настолько серьезно. Тем более если он находится под воздействием аконита. Тем более если он смешивает его с виски.]

И пусть там нету смысла, и пусть там нету описаний на три страницы после каждого диалога...

[dianalisyo]

Дорогой мой Кирюша!

Вчера мы поругались, и я даже не могу перечитать всю переписку сейчас. Ты всё почистил. Извини меня, пожалуйста, если я что-то сделала или сказала не так. Я всё понимаю, ты ревнуешь меня абсолютно ко всем, даже к Диане, Насте, Яне и Кате. Но ничего плохого же не произошло. Я поехала с девочками, танцевала с девочками, вернулась с девочками. Ответила на пару вопросов, вроде "как там Питер?", "как там Кирилл?". И тебя больше не это бесит, а то, что я не показала тебе, как вышла вчера из автобуса. Меня бесит это, но я пытаюсь тебя понять, я стараюсь всегда успокоить тебя, потому что всё, что ты говоришь про меня, когда злишься, не правда. Я не шлюха и никогда ей не была. Из парней за всю жизнь у меня был только ты. Во всех смыслах. И я не собираюсь менять этого. Я уверена в тебе, понимаешь, я знаю, что ты хороший человек, что у тебя нет никаких венерических заболеваний, что ты раза три проверишь презерватив после того самого, что ты хранишь наше личное и никому не рассказываешь. А ещё я уверена в том, что я готова провести с тобой всю свою жизнь, что лучше тебя никого нет. Наши с тобой отношения проверены годами, я ни разу не пожалела, что вышла к тебе. Пусть сейчас для тебя, может быть, это просто секс, но не будет тебе лучше с кем-то, чем со мной. Знаешь, почему? Потому что изначально всё строилось романтически, высокими чувствами, мы были ещё детьми, и у тебя, и у меня это был первый опыт отношений, настоящих, первая любовь, понимаешь? Не повториться больше такого, ни с кем и никогда. Не вижу смысла искать себе и тебе кого-то, когда мы есть друг у друга. Теперь к делу.

Я прекрасно знаю, что тебе не нравится, когда я пишу тебе, так как нарушаю твою спокойную мирную жизнь. Ты злишься, снова и снова блокируешь меня. От этого, как я уже говорила тебе при встрече, мне хочется написать тебе ещё больше. Я должна научиться контролировать себя, или хотя бы сделать так, чтобы ты не испытывал агрессии. Я стану писать тебе письма здесь, оставлять заметки и прочее. Ты не обязан читать их, может быть, когда-нибудь тебе просто захочется услышать меня, или тебе просто захочется что-то прочитать. При этом, прошу тебя, не бросай меня в чс. Я буду держать себя в руках и не стану писать тебе личные сообщения. По крайней мере, первая и до возвращения домой. А может быть и вовсе не напишу. Буду только оставлять публичные заметки здесь.

Сейчас, когда ты читаешь это письмо, должно быть, я уже лечу в Петербург, а может быть я всё ещё в аэропорту, и как бы мне не хотелось, чтобы ты был рядом, ты вряд ли успеешь появится здесь и обнять меня, нежно поцеловать в щеку... Всё уже готово к вылету. Предварительно я уже послушала "Дорогу в аэропорт". Помнишь? Не зря тогда она звучала. Всё было предопределено. Теперь всё как в песне. Ты читаешь это письмо, а в этот момент я смотрю в иллюминатор на облака и плачу, помню в конце августа я тоже плакала, уезжая прочь и отправляя тебе письмо, разве что тогда я могла лечь и уткнуться в подушку. А когда летела домой три недели назад, слушала "Москва-Владивосток". Помню мы ехали как-то вместе в город, стояли в центре транспорта, я прижималась к тебе на глазах у всех, в наушниках играла твоя музыка и среди множества была и эта песня. Неслучайно, должно быть.

В часов 9 я буду в Пулково, где-то час буду ехать до общежития, обниму всех девочек, хоть они меня и бесят иногда, я всё же рада буду видеть их снова, приму душ, ещё немного поплачу в душе и лягу спать. Знаю, что когда это всё действительно будет происходить, мне скорее всего захочется написать тебе в какой-нибудь соцсети, как сильно я тебя люблю, как сильно мне жаль, что ты здесь, а я там, но не стану, так как дала обещание. Также мне скорее всего захочется напиться, накатить рюмки три, даже по времени я успеваю сбегать в магазин, но я не стану. Я обещаю тебе, что я не стану пить алкоголь. В нетрезвом виде я вероятнее всего напишу тебе, позвоню тебе, что ещё хуже, поэтому не стоит.

И зачем я только уехала. Всё могло бы быть иначе, понимаешь? Ты мог бы сейчас жить со мной, а не с Егором, я бы готовила тебе завтрак по утрам, утюжила бы твои рубашки, мы бы вместе уходили на учёбу, потом бы вместе ужинали, может быть иногда при свечах, делились бы своими мыслями и чувствами, проводили бы вечера вместе, это же очень важно для пары, чтобы они могли находиться в одной комнате и заниматься своими вещами, я бы делала уроки, а ты бы играл в свою игрушку или смотрел видео, например. Я бы засыпала, скрутившись калачиком, ты бы укрывал меня. Я могла бы проснуться, взять тебя за руку и растаять в твоём нежном взгляде. Страстные поцелуи на моей спине, твои сильные руки держат меня за бедра.. Стоны, вздохи, учащенное дыхание.. Не стоит продолжать, исход прекрасно знаком тебе. Возможно, я бы пила противозачаточные, мы могли бы наслаждаться друг другом в полной мере. Тот третий раз без защиты был восхитителен. Только ты и я, никакой преграды между нами. Мы сливаемся в одно целое и получаем истинное удовольствие друг от друга. Шепчу тебе, что люблю тебя.. А ты? Ты любишь меня?

Извини, я не должна задавать тебе такие вопросы. Это всё равно ни к чему не приведёт. Не говори, что не любишь меня. Не делай мне больно. Уж лучше тишина и молчание. Достаточно мечтать в этом письме.

Завтра наступит новый день. Я встану непривычно рано, соберусь, сяду на трамвай и поеду в свою Alma mater. Сначала мне будет тяжело вновь войти в режим работы, но я привыкну. Ещё 11 семестров. Буду стараться получать как можно меньше отработок, заранее начну готовиться к экзаменам. Я не хочу уступать тебе в учёбе, ты большой молодец, и я действительно горжусь тобой.

Спасибо тебе за проведённое вместе время. Я очень сильно люблю тебя. Знай, что ничто и никогда не изменит моих чувств к тебе. До конца моих дней я буду любить тебя, если даже мы не будем вместе, хотя я всё ещё имею надежду на обратное.

[evendash]

Ведущий1:”И что вы на это скажете?” Ведущий2:”Скажу, что ничего не скажу.” *смех из телевизора*

Ведущий1:”А пока мой дорогой друг будет подбирать слова, маленькая реклама, не переключайтесь!” Ведущий2:”...” Ведущий1:”Хотя скорее всего, реклама будет очень большой.” Ведущий2:”Да что б вас!” *смех из телевизора*

Тиффани:”Джордж, смотри, что я нашла!”

Тиффани:”Это лежало на полке.” Джордж:”Да хлам какой-то..Выбрось.”

Тиффани:”А как по мне, интересная песенка.”

Тиффани:”Только без нот.”

Тиффани:”И без адресата. Для кого она?” Джордж:”Ну..Это...”

*звук открывающейся двери*

Карл:”Ну смотри мне, если что, мы с Оливером любому устроим темную за тебя!” Тиффани:”Ой, да не надо!”

Оливер:”Говори за себя - я не фанат физической силы. Но тебя побить смогу, она у меня только для тебя.” Карл:”Какая честь!”

Оливер:”О, вот и книги...”

Оливер:”Какую бы взять...” Карл:”Боже мой, быстрее, я не хочу торчать тут полдня!”

Оливер:”Не мешай, а то мы пробудем здесь ещё дольше!” Джордж:*Тиффани такая красивая.*

Джордж:*Такая необычная внешне и внутренне. Она словно фея, которая ночью вылетает из леса со светлячком и надеждой, исходящей от неё. Фея всего живого - добрая, милая, готовая всегда помочь и поддержать. Спасительница леса.*

Джордж:*Наверное, в прошлой жизни она была феей..*

Карл:”Боже, да возьми уже что-нибудь, оно всё одинаковое. Я хочу домой.” Оливер:”Замолчи, иначе домой ты вряд ли дойдешь!”

Тиффани:”Хей, ну прекратите! Вы чего разбушевались, мы вообще-то в библиотеке!”

Джордж:*Песня «Фея». Неплохо.*

Джордж:*Пусть она будет посвящена Тиффани. Она милашка.*

Джордж:”Т..Тебе...” Автор слов: @happyappleblog

[kulidaa-blog]

Вечером в, запертую снаружи, дверь постучали, раздался хохот – вроде того, что звучит при не совсем удачной шутке, но с нотками того, как у ребенка, которого ругают за очередное мелкое хулиганство. Запахло вином, я прекрасно помню как это: дома старик часто любил выпивать и с разной, учеными неуказанной, скоростью превращался в плотный картофельно-булочный колобок, что изрядно немало промок в прокисшем виноградном соке и супе из старых башмаков, хотя, он ароматом называл это хорошими сигаретами и на каждый неуместный комментарий в сторону своих предпочтений отвечал оплеухой или громким хмыканьем. На секунду показалось, что ключ не подходит – звук не тот – вот когда дверь поддается, буквально подчиняется, то она издает сломанную песню, схожую на плач, которую слышат лишь я да пара других ее соседей. Здесь двери горды и неприступны, верно, что в других домах их дальние родственники не так много о себе мнят, но причина ясна: сделаны они не так качественно, напрашивается одно слово – посредственно, в самом нехорошем его значении. Грустная песня была спета и впервые за долгие годы к нам вошли люди. Зажгли свет, опустили вещи на пол, что-то грюкнуло, цокнуло, зашуршало. Их шепот предательски громко шел по дому.

- А чего мы крадемся как воры? Это твой дом: пол твой, - она стукнула громко каблуком, - стены твои, - ударила открытой ладонью по ближайшей. – Пойми, всё это – твоё, так что никак��х тихих разговоров и не сутулься, Бога ради. – Она снова засмеялась здорово и громко.

Его покорное и рабское поведение переменилось, вобрав радостный и пьяный настрой девушки – и куртка полетела куда-то в сторону, шлепнувшись как нелюбимая одноглазая кошка. Я подошел ближе, переступая линии стыков на деревянном полу, сел возле них у двери и наблюдал как они целуются. Показалось, что рук стало гораздо больше – снова пересчитал – 4. Вдруг она закричала что-то матерное и слишком грубое, а он засмеялся – знакомый звук – ибо укусил её за губу да так, что та слегка опухла и налилась как спелая вишня, хоть я давно не видел тех ягод (вкусные ли они сейчас, стоят ли те деревья, варят ли те вкусные компоты), но они были точь в точь такими же: сочными и готовыми в любую секунду взорваться от обилия сока и мякоти – лишь коснись.

- Ладно, извини… ну-ну, - он обнял её, сжимая в плотное кольцо, чтобы уберечь себя от царапин, - не маши руками, я пошутил. Пора бы показать тебе дом или ты устала? Закажу такси и…

- Можем остаться здесь, переночевать в твоей детской комнате, -она прошлась стройной ходой двух пальцев от диафрагмы до шеи и заглянула ему в глаза с вызовом.

- Исключено, даже ничего не говори: завтра на работу, отсюда далеко добираться, не высплюсь, устану… Просто не надо, прошу, – он начал собирать вещи, незаметно оглядывая углы, но меня не видел, скорее чувствовал присутствие каждой внезапно пробежавшей мурашкой.

- Хорошо, но на выходных заедем и переночуем. Знаешь, хочу прочувствовать как ты тут жил, рос, водил девченок, - она подошла к нему, взяла за руку, выключила свет и дверь торжествующе закрылась.

Глупая - он никого сюда не водил.

Я остался снова один в темном доме, ожидая возвращения своего старого друга. Вокруг стало значительно теплее, мебель пропиталась ароматом ее духов – запах дешевый, но сладкий. Их смех до сих пор звенел в голове, мешаясь с горьким вкусом воздуха, перед глазами бегали звезды, жутко острыми краями кромсая темноту. Я так скучал, что успел ослабеть, но всё помню, точно как и он.

По дому закопошились светлые рисованные образы – вот за углом ��елькнули детские маленькие пятки, всё нутро пошло следом, чувствуя срочную необходимость уйти с небезопасного места. Коридор предательски длинный, тело не слушается, его трясет, дыхание прерывается, хрипы и плач мешают мыслить – наверх, нужно наверх к себе – скрипящий под босыми ногами пол, сужающиеся стены, тяжелый потолок. Давит к низу, растаптывает и орет – еще немного. Секундная стрелка ноюще скребется в висках – облегченный вздох, наконец-то дверь. Я открываю, оглядываюсь и снова замечаю босые детские ноги под кроватью, судорожные, неспокойные. Приподнимаю спадающее на пол покрывало и залажу к нему, плотно придавливая низ – здесь должно быть безопасно. Мы сидим и смотрим друг другу в глаза, его сердцебиение идет луной, время замедляется, воздух становится гуще, тянется и вязнет у лица. Он вытирает рукой пот с лба и говорит:

- Не бойся - тут мы будем в порядке.

- Я не боюсь, – касаюсь его левого плеча, он морщится и хнычет.

- Пожалуйста…

Мы просыпаемся.

- Пожалуйста! – его крик резко глушит утро и разрывает пузырь сна.

- Милый, спокойно…Я здесь… Тише… - она медленно гладила его по голове, обнимая. Такие сны утратили необычность для ее парня, и она уже успела свыкнуться с мыслью, что иногда утро может быть испорчено чем-то более жутким и далеким, что она никогда бы не смогла понять; ранний подъем в воскресенье, шум стройки за окном, капающая с потолка холодная вода – всё это не было равным тому ужасу, что бушевал в голове молодого человека. Зачем понимание, если от нее требовалась поддержка и забота, ведь порой умные разговоры на важные темы не были нужны так, как обычное объятье, самое человечное и искреннее из всех раньше полученных. Обсуждение не стоило и самого дешевого гроша: его терзало волнение при любом упоминание о проблеме, а ей не было по силам нести чужую тяжелую ношу. Она, и как многие, ошибалась, принимая проблему, а не решая ее.

- Мы должны что-то сделать… – повторяла она раз за разом, будто мантру, понимая, что ничего они не сделают.

Она не была глупа, но и не отличалась умом: посредственность – слово, что абсолютно не унижало ее, к тому же и не таило в себе злые умыслы. Крайности не манили ее: она не красила волосы в розовый цвет, не бунтовала, не стремилась изменить все и всех, кого-то любила, кого-то ненавидела, работала ради денег, а не отнюдь из-за любви к делу, она просто хотела создать семью и быть хорошей женой, воспитывать пару детишек, мотаться по магазинам. Ее счастье в этой посредственности, в этом парне и в будущем, которое она бережно хранила в себе с ранних лет. Не будь эти мечты такими земными и плоскими, на первый взгляд, не было бы и ее самой. Кто-то должен был просто жить эту жизнь, не задаваясь вопросами, дарить тепло, а не читать стихи, готовить ужин уставшему мужу, вместо того, чтобы идти на демонстрацию.

Люди, как она, встречали проблемы серьезно, если только все было в рамках их жизни: конечно, куда проще убить паука на кухне, чем разобраться, что и как в голове у другого. По всей их съемной квартире лениво полз устойчивый запах трав, он успокаивал иначе: вместо постепенного снижения возбуждения, незаметного и тихого по голове било тяжелым молотом, лишая чувств и ощущений. Она знала, что важно выпить чаю, сидя молча, дать время языкам и мозгам отдохнуть от трудных слов, которые произносились как неродные, иностранные и закрученные в длинные, неподъемные слоги, вялые звуки, не имеющие стержня и силы. Те десятки минут могли освободить и�� от всего, что угнетало, и в этом она находила надежду на то, все имеет свой конец: хорошее – как это чай темными утрами их жизни, плохое – как те сны, что непременно калечили душу ее возлюбленного.

- Алло? Дорогая, у меня тут важное дело, знаю, что не по телефону… В общем, я решил продать отцовский дом, – он почесал свой низкий лоб, затем струсил пылинки с брюк, нервно говоря и ожидая ответа. Но волнение его было не от возможной ссоры в честь несогласия любимой, причиной было зарождение сильнейшей тревоги, что усевшись к нему на грудь, давила своей тяжестью на сердце и легкие. Он хотел выпить воды, но у нее был землянистый вкус, и даже те несколько глотков никак не освежили, а, казалось, усушили его губы еще больше, одним потоком прошлись по всему организму и стянули его в тугую кожаную обивку для мебели. Сил встать и даже должным уровнем непринужденности пошевелиться не хватало, оставалось сидеть пришитым и сухим к офисному креслу.

- Пожалуй, деньги нам ��е помешают, к тому же ты прав, слишком далеко от твоей работы.

- Так ты не против? Отлично, отлично, да. Люблю тебя.

- И я тебя.

Ее голос не посылал никаких тайных намеков – спокойный, ровный, будто она попросила купить хлеб, будто ее не задело. Неприметный и послушный тон скрывал убегающую мечту о собственном большом доме с фруктовым садом, и хоть последнего там не было никогда, но своими собственными руками она вырастила бы там целый новый мир, так складно придуманный в ее голове. Зато будут деньги – немаленькие деньги. Если представить самыми мелкими купюрами, то сколько же это в чемоданах? И этим вопросом она мучилась еще не один день.

Покупателя найти было нетрудно: почему-то у большинства встречаемых молодых пар мечты объединялись и не были кусачими и диковинными, как экзотические никем не виданные звери, а наоборот – простыми и понятными, хоть и труднодоступными, правда, к счастью, кто-то все-таки их осиливал, стягивал за хвост с неба прям к своим ногам. Обращались люди самых разных миров: кто-то был глупым и думал лишь о том, сколько людей позавидуют им , другие заходили внутрь и гнали прочь природную атмосферу, в них она видела тот пьяный вечер среды – дерзкие и громкие как взрывы – воспоминание смущало ее, кто-то смотрели на дом с заранее подготовленной и настоявшейся на вязкой серости сухостью и неуважением.

Молодая семья, маленький ребенок – года два не более, сами работают в окружной больнице, открытые и мягкие, почти как свежая булочка, созданные для картины – возьми и напиши ласковыми мазками и пастельными цветами. Он был доволен как никогда прежде, рассматривая узор сумки нотариуса, чувствовал облегчение, голова думала свежо и чисто, никакого коварного тремора и сухости во рту. Черная сумка женщины стояла у ножек стула строго в центре всех самых теплых лучей комнаты, поблескивала железными вставками и была похожа на тающий шоколад в фольге, он чувствовал вкус внутри и решил непременно отпраздновать продажу походом в его любимую шоколадную мастерскую.

Визит к юристу вызвал странное желание пригласить новых собственников дома на ужин, но былая неуверенность и темная мыслишка о нелепости сего жеста доброты закрыли ворота и нацепили замок вежливой отстраненности.

- Теперь, когда они ушли, мы можем н��питься и , я полагаю, объесться шоколадом? – кокетливо спросила его девушка.

- Все это время я сидел и думал о фонтане с шоколадом… - и засмеялся с необычайной для него звонкостью, будто связки лишились оков и хотели петь свою любимую оду радости.

Он вызвался помочь перевести вещи новым владельцам и даже подумывал, что это послужит началом дружбы, удивляясь переменам в своем настроении и отношении к людям, какая-то альтруистическая нотка подыгрывала каждому слову, да и, в целом, все превращалось в музыку и танцы, будто жизнь представляла собой рождественский мюзикл с невероятно счастливым концом. Правда, и появившееся желание помочь всему и всем шло от вполне осязаемого человеческого эгоизма: он помогал таскать коробки - тем самым разгребал старые завалы внутри себя, обнаруживая просторное светлое место, которое требовало заполнить его чем-то весомым и крупным.

Дом теперь был маленьким и чужим: с чужими вещами и чужой манерой планировать расстановку мебели, с чужим желанием перекрасить стены, добавить больше растений – здесь никогда не было столько жизни как сейчас. Он чувствовал все это сильнее и ярче, чем кто-либо мог себе представить, а все потому что все двери были распахнуты, он не заходил вглубь здания, а находился возле входа, где взор не цеплялся за темные углы, так как их попросту не было, и звуки улицы выгоняли дом самого из себя.

Я сидел под лестницей, под их ногами, разглядывая коробку с книгами: среди кучи ярких обложек виднелась картинка большего шоколадного торта с вишенкой на верху, она мысленно бросала вызов приготовить вкусность и наесться ею до отвала, а затем отлежаться на мягкой кровати, держа за лапу своего старого потрепанного мишку, глядя в потолок и считая блики ночника. Все как и раньше, в не столь давние времена. Я знал, что все, что было без него, являло собой ту волнительную тишину перед грозой, угасание и натянутое спокойствие которой лишь предвкушало буйство силы и мощи природы. Меня ожидало перерождение – гадкий утенок становился прекрасным лебедем – но величие данного события было в ином: не в возрастающей красоте несчастного, из-за унижений, существа, а в месте, что он занимает. Значимость тайно стремилась к первому месту, к недосягаемой ранее высоте, она росла в такой же темноте, глубоко внутри, оградившись от тех попыток света проникнуть и придавить ко дну, она сохраняла свой стержень, маленький тлеющий лист, с твердым желанием не только возродиться, но и восторжествовать, пленив свою главную цель.

Вечер такого долгого дня особо сладок на привкус, отдавал приятной расслабленностью в мышцах. Он не ошибся: любезность пары оказалась не просто данью воспитанности, но незаменимой частью их естества – открытого и человеколюбивого. Новый хозяин дома задержал его выпить пива под непринужденный разговор о вездесущих мелочах вокруг.

Молодой врач неожиданно серьезно взглянул в его глаза, исследуя их цвет и форму, будто с целью вынесение страшного результата. Несколько секундное ожидание диагноза вызвало в нем страх быть раскрытым и униженным, то чувство, что возникало в нем, когда отвечая на вопросы доктора, умалчиваешь всю глубину боли и беспокойства, потому что внутри борются две стороны – слабая и сильная, которая, по логике, пытается затмить и заглушить возню первой. К счастью, данная странность все же склонялась в сторону рациональности поведения в конкретной ситуации.

- Так, может, скажешь, между нами, в чем причина?

- О чем ты? – с недоумением и легким опьянением от усталости и пива спросил в ответ он.

- Дом шикарен, к тому же в нем полно мебели, район благоприятный, небольшой участок рядом, где можно обустроить беседку, посадить виноград, но цена настолько смешная. Я узнавал, что такого рода место стоит раза в три дороже. Не подумай, верю, что убийств и прочей жути здесь не было, но в чем тогда причина? Почему не переехал сам?

- Далеко от работы, да и не готов я к жизни загородом.

- Я не давлю, просто интересно, пойми правильно. Ладно, извини, я должен быть благодарен тебе, а не лезть с расспросами.

Он призадумался, стоит ли спешить с откровенностью, но откуда-то появившееся доверие к этому человеку перечеркнули сомнения.

- Этот дом всегда меня пугал. Я не мог рассказать кому-то: будучи ребенком, ты лишен права быть услышанным, хоть это и абсурдно. Дух мучал меня маленького и не отпускал, пока я не съехал, а забавно то, что его никто не видел кроме меня, либо же не желали видеть.

- Хочешь сказать, что я купил дом с призраком? – с юмором, но напряженно спросил новый владелец.

- Нет-нет, мой психолог говорил, что суть в переживаниях, которы�� были мной пережиты. Я их не помню и вспоминать не хочу, но уж точно знаю, что та штука касалась лишь меня одного.

- И что же теперь?

- Все кончено.

Телевизор крутил очередную чушь, но его невнятный шум успокаивал и предавал все вокруг тихому течению вне времени. Отдых двоих новых знакомых, что имели серьезные претензии на дружбу, нашел свое завершение ближе к одиннадцати вечера, после скромных рукопожатий, характерных для таких же скромных душой жителей планеты, что случайно нашли общество друг друга, его ожидала пешая прогулка к остановке. Высокие фонари наклонялись в сторону дороги, тщательно освещая все, что было под ногами. Он шел пиная листья, спокойно слушая музыку в своей голове и отвечая ей в такт легкими ковыляниями в разные стороны. Под одинокими листьями тротуар успел уберечь пятна нетронутой сухости, в то время как все вокруг поддавалось сходящему на землю туману. Зацепив большой лист клена, он шаркнул ногой и заметил что-то сзади, возле левого плеча, что резко отшатнулось от неприятного звука. Он остановился, и оно замерло точно так же, с разницей в долю секунды.

- Сожги я этот дом, как хотел, ничего бы не изменилось?

Я прижался к его руке, учуяв его учащенное сердцебиение, и сказал:

- Дом нам не был нужен.

[vdsergeevna]

Скоро вернусь...

       Шумно. Чья-то кухня. Ночь. Судя по высоте за окном - кухня всё-таки моя. Жарко. Не столько от количества людей, сколько от алкоголя. Им весело, но...меня что-то тревожит. Виски...за эту ночь его пролито больше, чем использовано по назначению. Процент алкоголя в организмах ясно, исходя из количества его в воздухе...Духота, хотя окна открыты. Я держу в руке любимый стакан, он всё ещё наполнен до отказа (или я опять не заметила, как выпила предыдущий). Смех. Кто смеётся? Над чем?!...Аня...тогда ясно, уже успела напиться, сейчас попросит читать стихи (потому что песни уже были). Мне донельзя скучно, хотя сердце колотится как у канарейки, значит, действительно моя пьянка...

      Читаю стихи. Сначала на выбор, далее по заказу. Глазами то в строчках, то где-то в толпе. Я ищу тебя. Где ты?!

      Звонок в дверь.

- Не заперто!

      Наконец-то! Наконец-то ты войдёшь! Нет...Рома. Это всего лишь Рома. Мы настолько много знаем друг о друге, что все считают его моим женихом, хотя я бы никогда не легла с ним в постель, поэтому предпочитаю называть его просто братом. Всего лишь Рома...Тоже неплохо, с учётом того, что теперь мне не приходится заканчивать стих, ибо концовка слишком "сырая"...Всё внимание вновь приковывает гитара. Маэстро сменяется. М��зыка остаётся...беспечный ангел...Хорошая песня. Вечная.

- Рыжая, читай стих!

      Рома, зачем?! Ну ты то куда?! Сопротивляюсь, но...

- Заказывай!

- Про BMW хочу!..

      Тишина. Смущаюсь. Не хочу опять казаться влюблённой дурочкой. Не хочу смотреться наивным приложением к своим стихам. Но начинаю читать. Тишина сгущается. окружает меня. не слышу ничего кроме звона в ушах и собственного голоса. Акустика как в театре.

      Первое четверостишие. Второе...

      Я уже не надеюсь, что меня прервут. Общество поглощено тишиной и строчками из тишины. Бренчит гитара - упала японочка.

      Третье четверостишие...

      Сердце перестаёт отдавать пульс в висок. Давление понижается. Умирает надежда найти в толпе Человека... Поднимается ручка двери: кто-то ещё, возможно ещё одна Аня...не ждали, да и какая разница!

      Последнее четверостишие...Дочитываю строчку. выключаю телефон. Вешаю голову к стакану с виски. На стакане Выборг, а ты наверно по-прежнему, мечтаешь жить в Питере. Мокрый город. Не люблю его. Эх, разбить бы!..

      Тишина. Прежний звон в ушах. Никто не осмеливается прервать моё одиночество. Моё свидание с этой надменной подругой. Кто-то в дверях справа начинает медленно хлопать, его подхватывают. Свист. Аня опять произносит что-то невразумительное. Смех. Толпа оживает. 

      Не глядя на дверь встаю со своей тумбочки и пробираюсь к холодильнику, чтобы подогреть себя виски. Хлопаю дверцей. На душе тоска. Разворачиваюсь. Кто-то снова мешает мне пройти. Максимально близко. не поднимая глаз прошу пропустить. Ноль реакции. Закипаю. Повышая голос, поднимаю взгляд. Опустошённость сменяется переизбытком. Ты...Ты здесь...Твои глаза смотрят прямо на меня. Я вижу в море твоих глаз хвойную зелень собственной радужки. Голова кругом. Хватаешь стакан и ставишь на подоконник.

- Это потом...Здравствуй! Уже думал не дочитаешь!

      Как всегда - громкий, улыбающийся. Как будто не было расставаний. Не было расстояний. Как будто никто не уходил в режим тишины. Никто не прятался от реальности. Как будто никто из нас на фоне её не пытался сказать другому что-то очень важное. Как будто ничего при этом не мешало. Не было никакого плана. как будто всё идёт своим чередом. Будто так нужно...Будто виделись только вчера...

      Время. Оно обманчиво. На улице скоро светает. Ты ведь опять ненадолго. Сам ты этого, конечно, не скажешь, но я научилась это понимать. Хотя по-прежнему отказываюсь принять...

      Толпа галдит словно стая чаек. По кухне льётся звон струн и смеха. Разливается алкоголь, падают закуски, сигаретный дым кутает нас плотным одеялом. и всё это где-то на фоне. Словно далеко за горизонтом сознания находится эта кухня, эти люди, песни, стихи, смех, запахи и вкусы. Моё истинное внимание приковано только к тебе, к твоим мыслям, к твоему миру. Я цепляюсь за твоё присутствие, словно за ниточки, вылезая из пропасти. На глазах появляется слеза, ты прижимаешь меня к себе:

- Ну что ты, маленькая, не плачь - я ЗДЕСЬ.

      Мне важно это слышать. Важно чувствовать. Я цепляюсь за твои объятия, твои поцелуи, за тебя...Светает. Нужно как-то тебя удержать. Ещё немного. Читаю твой пульс, он скажет мне куда больше тебя самого.

- Выйдем на пару слов?

- Здесь всем наплевать о чём мы поговорим.

- Зато мне не наплевать как я это скажу.

      Выходим из кухни. Я веду тебя за руку, держу крепко, у нас мало времени, боюсь снова тебя потерять. Опасно поворачиваться к тебе спиной. Ты сворачиваешь в комнату, тянешь меня назад. Дверь закрывается.

- До сих пор скучаю по тебе.

- До сих пор ревную тебя к другой.

- Мне не нужна такая жизнь, скоро это закончится, пойми, я был обязан, ты де не согласилась.

- Я была слишком глупа. Ты должен был настоять.

- Мне не хотелось подвергать тебя риску. Мне казалось ты поняла?

- И я поняла! Но...

- Ты была слишком маленькой?

- Именно

- Глупенькая.

      Объятия. Сложно удержаться. Я же давала себе обещание больше не подпускать тебя к своему телу. Но не могу перестать думать о тебе ложась в постель с другими.

- Знаешь, сколько раз я пыталась начать всё заново?! А сколько раз у меня не вышло?!

- Я ведь тогда был рядом, та наша встреча, без посредников, мне казалось я сделал всё, чтобы ты осталась, но это было твоё решение. 

- А я ждала что ты заставишь меня уйти с тобой. Я хотела пойти, но мне нужен был факт, в то время как ты дал мне выбор...

- Я ведь всё ещё люблю тебя. Тебя и твою непредсказуемость.

- Я тоже тебя люблю.

      Нас накрывает. Накрывает эйфор��я. мы так долго ждали этой встречи. Жарко. Почти не осталось одежды. 

- Сегодня не получится.

- Почему?

- Она почует твой запах, когда я вернусь домой. Только мы знаем, что это хорошо спланированная игра. Для неё все по-настоящему.

- Мне начинает казаться, что и для тебя тоже.

- Не говори глупостей.

- Тогда спрячь. Спрячь её в подсознании. Сейчас ты со мной...

      Пламя. Мы разлетаемся на мелкие кусочки...Чтобы попасть к вратам Рая, нужно пройти над котлом, где варятся грешники. Мы - грешники. Мы сами являемся адом друг для друга. Но мы в этом жерле вместе.

- Брось это всё. Вернись ко мне.

- Я не умею жить по-другому.

- Я тебя научу.

***

      Лучи великой звезды освещают рисунки обоев. Полоса света пройдя через шторы падает на пол. С кухни доносится запах кофе. Итальянский. Ты всегда знал, что мне нужно. В квартире тишина. Дверь в комнату по-прежнему закрыта. Великолепное утро. Накидываю халат. Подхожу к окну. Чего-то не хватает в этом пейзаже. Как будто слишком холодно для такой зимы. Глупости! Улыбаюсь. Подхожу к двери. В коридоре, количество пар обуви сообщает о тех, кто остался. По-прежнему много дыма. Туманное помещение. Надо бы проветрить. Запираю входную дверь, народ еще не скоро проснётся. Завязывая халат выхожу на кухню. Жалюзи подняты. Свет настолько яркий, что приходится закрыться от него рукой.

      На столе кружка кофе и блинчики. Ты так заботлив. Люблю тебя. Наконец-то вхожу в кухню. Занимаю свой стул. Убираю ладонь от лица. Силуэт. Женский…

- Доброе утро, лентяйка! Я уже всё помыла. Тут на столе рецепт лежал, решила, что тебе кофе очень кстати. Ты ведь любишь кофе?

- Итальянский. Спасибо, Лиз… Во сколько он ушёл?

- Кто?

- Ты знаешь о ком я.

- Понятия не имею.

           Аня…моё спасение. Сейчас всё узнаю.

- Если ты про того, о ком я думаю, то он ушёл сразу, как вы поговорили. Сказал, что ты не хочешь нас видеть и попросил тебя не беспокоить. Ах, да! Просил тебя сильно не волноваться, он скоро вернётся.

- Спасибо…

           «Скоро вернусь». Это в твоём стиле. Ты всегда тихо приходил, но ещё тише исчезал. «Скоро вернусь». Это ещё ��олгода. Я буду любить тебя. И жить…нашей последней встречей…

                                                                              С 22-го на 23-е.

                                                                            Времени почти нет.

                                                                            Но я по-прежнему тебя жду…

[aftertheendofall]

Кис-кис

Одно из любимых моментов в ожидании привата, а иногда и в нем- свобода в танце. Но абсолютно другое дело танцевать так же и в клубе. Немного марихуаны, немного маргариты и мне плевать на то, что на меня смотрят. Оценивают.

Под очередную зазывную песню я закрыла глаза и отдалась ритмам. Пока не почувствовала чьи-то руки на моей талии. Часть меня пришла в негодование, ведь никто и никогда не смел так так прикасаться ко мне без моего ведома. Но я была вдохновлена моим состоянием и энергетикой, что сочилась через пальцы незнакомца.

И обернулась чтобы подвести итог - пощёчина или приятное продолжение ночи.

На долю секунды у меня сбилось дыхание. Очнувшиеся сознание оценило ситуацию и дало отбой тревоги. И выключило мозг совсем.

«Делай что хочешь» высветилось и тут же все померкло.

«Ок, но потом не жалуйся»

Я улыбнулась красавчику, повела бровью ... а потом ущипнула за нос и отправилась к бару.

Тишина в голове успокаивала. Как и быстро освободившийся бармен тоже.

-Шот золотой текилы, пожалуйста, и дольку апельсина с корицей.

Бармен улыбнулся. Словно понимал что я вышла из всех игр и просто хочу забыться и узнать кто же я на самом деле.

-Может я соблазню тебя фаер-шоу с самбукой или абсентом?

-Ох, мои легкие давно прожжены парами этих напитков. Но часть про соблазнение мне нравится. - на волнах эйфории я даже подмигнула симпатяжке.

-За мой счёт- бармен пододвинул ко мне мой заказ - И если вы решите осчастливить меня своим номером телефона, то я совсем не буду против.

Почему бы и нет? Он вполне в моем вкусе, да и номер телефона ещё никого ни к чему не обязывал. Выпив залпов шот, с долькой апельсина в зубах, я записала номер на подставке для пивных бокалов и ловко пульнула в сторону красавчика. Всегда считала что барменство - сексуальная профессия.

Но только я повернулась от стойки к танцполу, так сразу уткнулась в грудь таинственного незнакомца, чей нос пострадал в неравной схватке с моим либидо.

-Я нашёл тебя - шепнул он мне на ухо.

-А я когда-то терялась?

Делай что хочешь? Окей!

Я провела пальцами по его животу и застонала вслух.

-Боже мой! Ты живёшь в спортзале?

И вновь выскользнула из его объятий. Я пришла сюда не сдаваться первому встречному, а натанцеваться так, чтобы сутки потом спала самым сладким сном.

-Ну нет, малышка, ты вновь не убежишь...

Он проследовал за мной на танцпол и прижался сзади, сдавливая до боли мои бедра. Какая песня играет? В каком ритме танцевать? Я была пьяна от дерзости красавчика, от его близости и просто божественного запаха что исходил от него. Пахло опасным безумным сексом... Я закинула руку ему на голову, погружая пальцы в его шевелюру. Он наклонился ещё ближе и стал нашептывать мне что-то на ухо, касаясь губами моей соленой от пота кожи. Французский... Я застонала, я была на грани оргазма. Боже, ещё!

Я почувствовала как у него встал и уже в бесстыдстве стала тереться об его член. Лишь смена песни и задравшаяся юбка помогли мне очнуться от наваждения. Я опустила руку и поправила одежду, смутно догадываясь сколько людей успело оценить мои подвязки с длинными гольфами-чулками.

Плюс к добавлению образа развратной школьницы в плиссированной юбке я надела сегодня белые хлопковые трусики... черт.

Он не мог не заметить что я стушевалась, но из объятий не выпускал.

-Как мне тебя называть, моя сладкая?

Дерзость его поведения возмущало мою гордость, но он меня так заводил, что мне хотелось встать на колени и отсосать ему прямо здесь и сейчас. А судя по вжимающейся в меня эрекции, с размером у него очень в порядке.

-А я похожа на хорошенькую кошечку?

Он в ответ лишь мягко прикусил кожу на моей шее, вызвав у меня очередной стон.

-...тогда зови меня Кис-кис.

-Кис-кис... - прошептал он, покрывая мою шею поцелуями.

Возбуждение отдалось в соски, что соприкосновения с тканью стали болезненными и нельзя было не заметить как намокли мои трусики... а он словно чувствовал, втягивая носом мои ароматы. Я слышала как меняется тембр его дыхания и заводилась ещё больше.

Я повернулась к нему лицом и только хотела сказать, что секс посреди танцпола не входит в мои планы, как он порывисто поцеловал меня и прошептал:

-Поехали ко мне, Кис-кис.

Я прикоснулась к его щеке и томно повела бровью.

-Поехали.

Он вел меня из клуба, придерживая руку на моей заднице, то поглаживал то щипал. Это не было «я боюсь что ты передумаешь и поэтому поддерживаю твоё возбуждение», это было «я готов отодрать тебя прямо на улице, но готов потерпеть до номера в гостинице». Его уверенность и ощущение моего состояния заводили меня все больше.

И к моему удивлению он отвел меня к мотоциклу.

-Путь недолгий, Кис-Кис.

Когда я перекидывала ноги, усаживаясь поудобнее, то невольно подумала, оставлю ли я следы на сидении? А когда схватила его за талию и этот монстр загромыхал под нами, то вовсе готова была начать мастурбировать на ходу движения, но удовлетворялась легким поерзыванием.

Путь действительно оказался недолгим.

Поднялась я к нему в номер в каком-то эйфорическом неведении. Он захлопнул дверь, оставленную мной открытой в каком-то забытие. И тут же вжал меня в неё. Я снова почувствовала его эрекцию и полукрик-полустон сорвался с моих губ.

-Какая же ты сладкая, Кис-кис. Я чуть не кончил прямо там, в клубе...

И он снова начал что-то нашептывать мне на французском, пока снимал с меня пояс для чулков, освобождая путь к трусикам. Несомненно слова были горячими, что-то очень грязное, потому что иногда он даже рычал и взвинчивал вверх интонации. Когда пояс был побежден и сорван, он стянул с меня трусики и прижался к моей киске лицом и вдыхал мои запахи с наркотическим наслаждением.

А потом впился в мои половые губы словно в страстном поцелуе. Я кончила так яростно, что подкосились ноги и он едва успел подхватить меня.

-Кис-Кис? - услышала я обеспокоенность в его тоне, когда он поднял меня.

-Лучше продолжим на кровати-ухмыльнулась я.

Уже там, положив мою принцессу на покрывало, я прикидывал стоит ли продолжать игру в незнакомца или раскрыть перед ней карты. С одной стороны я заметил её беспокойство. Такая история с ней впервые и её мозг подкинул ей неприятные воспоминания.

-Расскажи мне.

Я прижал её пальцы к своим губам.

-Не хочу портить тебе аппетит - промурлыкала киса в легкой полудреме. После такого бурного оргазма я был рад что она вовсе не отключилась. Как же она бурно реагировала на мои ласки... даже задумываться не приходилось. Просто делал что я хотел или позволял ей властвовать.

-Мою жажду тебя ничего не испортит. Расскажи мне, кисуль.

Я запустил руку ей под юбку и она тут же стала ласкаться о мои пальцы. Послушная, моя послушная девочка. Но в голосе чувствовалось напряжение.

-Ты бы ведь не стал ко мне приставать если бы стал стариканом?

Я рассмеялся.

-Нет, кисунь, ты слишком свежа и хороша. Так что если я внезапно состарюсь, то просто буду любоваться твоей красотой.

И меня дернуло словно током.

-Ты сейчас засомневалась и иначе бы не спросила... когда это было?

Она судорожно вздохнула. И назвала дату.

-Но ничего не было. Просто неприятно когда мужчины думают что я легко могу отдаться кому попало.

Я поставил меточку на часах, чертыхнувшись от её следующего воспоминания.

-...а этому я бы и сама врезала. - тихо добавила она.

Я сел на кровати и застонал.

-Нельзя, нельзя было тебя оставлять одну! На тебя сразу накинулись волки!

-Но почему я? Вот сколько отполированных гламурных девочек ходит. И некоторые не прочь даже со старикам, лишь спонсируй.

-Да лучше я подрочу в общественном туалете. Малышка, я не знаю как ты это делаешь, но твоя сексуальная энергия зашкаливает, когда ты позволяешь себе быть такой. От одного твоего запаха в клубе, набитом ещё сотней народа, чуть не сошёл с ума от возбуждения.

Она вжала ладонь в мою грудь, молча приказывая облокотиться об спинку кровати. Потом оседлала меня и, подразнивая меня движениями бёдер, попросила продолжить.

-Помнишь ли ты меня, Кис-кис?

Я освободил её от футболки и прикусил сосок через тонкую ткань кружева.

-Помню ли? И да и нет...

Она перехватила мою руку и положила на свою грудь.

-Я хочу тебя. Говори со мной о том как ты меня хочешь, говори все что угодно, но только отрахай меня яростно и сильно. Заводи своим грязным французским.

Я застонал. Мне становилось слишком тесно в одежде. Первой улетела в сторону рубашка. Малышка замурлыкала от вида моего обнаженного тела и начала покрывать мой торс поцелуями.

-И второе правило: отключи мозг. Ты снял меня, снял, малыш. А теперь выеби меня как последнюю шлюху. Не беспокойся о моих чувствах. Сжимай меня до синяков, приказывай, направляй. Будь грубым, отпусти своего темного попутчика.

Я почти кончил от её слов.

-Соси - приказал он и опустил мою голову, буквально ткнув в свою ширинку. Я почувствовала как потекла моя смазка.

Я достала его член и тут же облизала смазку с головкой. Боже, он прекрасен. Я хочу чтобы он кончил мне в рот, насаживая мою голову снова и снова.

Он зарычал когда я обхватила губами его член и принялась сосать. И именно в этот момент стрельнула мысль «я даже не спросила его имени». Он закричал, насадил член максимально глубоко и, удерживая меня в таком положении, кончил с криком, несколько раз дернув бедрами.

Когла его рука соскользнула я выпустила изо рта член, сглотнув сперму. И поднялась к его лицу. Меня ждал сюрприз. Его глаза были прикрыты, а по щекам струились слёзы. Впервые со мной так тонко ощущающий мужчина. Неудивительно что я едва не рухнула в обморок лишь от прелюдии.

Я слизнула одну из слезинок, а потом поцеловала его в щеку, прижимаясь к нему.

-Как мне тебя называть?

Он улыбнулся.

-Познакомимся позже.

Он прижался к моему лбу губами и держал меня в своих объятиях. Слёзы продолжали струиться.

-Хей... расскажи мне, безымянный парень.

-Не уходи, малышка.

-Я все ещё здесь- неуверенно ответила я, понимая что он говорит о чём-то глубоком, явно больше чем перепих на одну ночь.

Держа её, такую разную, неоднозначную, но мою, невыносимо мою в объятиях, я корил себя, что разменивался на других. Бывали удачные, интересные экземпляры, но она... Я понял почему её бывший муж сходил с ума, мужчины хватали её за руки, пытаясь удержать её внимание, а с подругами у неё складывалось плохо. Рано или поздно, за её скромной внешностью (ах, без косметики порой она не выглядела и более 16-18 лет. Моя малышка) угадывалась необузданная поглощающая энергетика. Но такое внимание все больше раздражало её. И она рада была порой спрятаться за очками, просторной одеждой, щёчками и отсутствием макияжа.

И сегодня, готовая к приключениям, она выбрала и досталась именно мне, перечеркнув все правила и принципы.

-Как давно у тебя не было секса, малышка?

Она лишь вздохнула в ответ. Конечно, я знал. Она пользовалась моим приложением которое я легко проследил. С одной стороны чувствовал облегчение - наверно помнит на подкорках сознания обо мне, не дается в чужие руки. Но с другой... как же долго она ждала меня? С таким то либидо...

-Бывали простои и более... Малыш, ты расскажешь мне?

-Не в эту ночь. - я улыбнулся ей. Понимал, что мы оба планировали загнать друг друга до физического истощения, но с ней... все было по другому. Оргазмы и ощущения были так глубоки, что наше маленькое приключение заменяло для меня три ночи безудержного секса. И судя по тому как она смешно и ми��о зевала - она чувствует тоже самое.

-Мы продолжим позже - я не удержался и сладострастно шлепнул её великолепную задницу. - Но пока немного поспим.

Я опустился и мягко поцеловал её. Она отвечала мне так ласково, так нежно... когда я отльнул от неё и заглянул в её глаза, то убедился - я пропал. И пропал ещё давно, но слишком боялся за свою мнимую свободу, чтобы признать это. Но она и была моим воздухом, моим кислородом. Моя любовь, моя сладкая кисонька.

Я проснулся от того как её пальчики блуждали по моему животу. При этом явственно слышалось её глубокое дыхание, переполненное желанием.

-Кис-Кис...

Она отдернула руку, стушевавшись. И только сейчас я заметил где была вторая... я перехватил её и поднёс к своим губам. Моя девочка протестующе замычала, но я не сбавил хватки. Как же сладко, искушенно пахнет её смазка... Я принялся медленно, пальчик за пальчиком слизывать её соки. Настроение кисы изменилось. Она замурчала и попыталась пододвинуться ко мне. Но во мне проснулся азарт. Я сжал её бедро, не позволяя приблизиться ко мне.

-Скажи.

Она замотала головой, прикусив нижнюю губу. Тогда я шлепнул её по заднице, с силой, что она вскр��кнула и прогнулась в спине и вцепила ноготками в мои плечи.

-Скажи - настойчиво продолжал я, раскусив какая роль у неё на уме. У самого от возбуждения член уже заболел, но я желал этого ещё больше, с каждой секундой, с каждым вздохом её ароматов.

-Хочу...-она вновь стушевалась и замотала головой.

-Папочке нужно чтобы ты сказала это вслух.

Мой голос звучал твердо, даже немного по-садистки. Что я решил перепроверить правильно ли оценил игру. Я грубовато раздвинул ей ноги и провел пальцем лишь по самому краю её губ. Господи... она текла... Почувствовав мое прикосновение она вопрошающе застонала и начала изгибаться, попытавшись насадиться своей киской на мои пальцы. Но я быстро убрал руку и вновь поднёс к лицу, чтобы насладиться, запомнить, запечатлить ароматы неистового желания моей девочки.

-Я хочу тебя. - прошептала она.

-Я ещё не услышал правильного ответа.

Я задрал ей юбку и сжал её задницу. Я хотел чтобы на её белоснежной коже остались синяки.

-Трахни меня! - взорвалась моя малышка. -Папочка, трахни меня! Я задохнулся от восторга. Я уже был готов спустить в штаны.

-Продолжай и если мне не понравится что я услышу, то отдеру тебя ремнём.

А у самого руки дрожали, пытаясь справиться с одеждой.

-Я хочу сосать твой член, папуля. Чтобы ты насаживал мою голову вновь и вновь. Но больше всего...

-Что моя доченька хочет больше всего? -прошептал я ей в шею, освободив себя от одежды и вжимая свою эрекцию ей в живот.

-Чтобы папочка трахнул меня первым.

У меня было достаточно секса в жизни. Более чем. Ночи на пролёт. Секс-марафоны по несколько дней. Но в этот момент я не смог сдержаться и кончил, громко застонав.

Моя кисонька прижала мою голову к себе и сладко застонала, несколько раз дернув бедрами. И затихла.

Воздух пропитался нашими телами, нашими скрываемыми ото всех желаниями. Я чувствовал себя освобожденным. Открытым, но не уязвимым. Я доверился ей, а она в ответ пошла мне на встречу, пошла на личный риск.

-Мы когда-нибудь дойдём до секса? - её голос и настроение изменились. Бархатный, мягкий, уверенный.

-Прости.

Я смущенно улыбнулся, подняв голову и стал поглаживать её лицо.

-Всё чудесно, малыш... просто я... - она зажмурилась, подбирая слова. - Я боюсь что вскоре ты исчезнешь. Проснусь, а тебя нет. Лишь записка на столе. И словно боюсь не успеть...

Вот как...

-Ты... ты не жалеешь о том что только что было?

-Что?... нет, я... -она застенчиво и в тоже время шаловливо улыбнулась. - Читала одну книжку и всё представляла тебя...

И тут же рассмеялась.

-Недолго маска незнакомцев продержалась, да?

Я заразился её настроением. Она осветила всю комнату, всего меня.

-Это ты выдал себя первым.

-Тем что назвал себя папочкой?

Атмосфера разрядилась, стала непринуждённой. Я осознавал, что для неё я по-прежнему незнакомец, но ниточки памяти по её же меткам уже пробивались в её сознание.

Но она вдруг перекатилась на спину. Её поза потеряла мягкость. Повисло молчание. Я чувствовал нарастающее напряжение.

-Милая?

-Я люблю тебя.

Она повернула ко мне голову. На лице отображался страх.

Я не знал, что ответить и нужно ли. Обещать ей что-то? Сейчас?

-Я...

Почему я стушевался? Ведь я специально приехал. Искал её. Рассчитывал провести с ней время, как можно больше. Сколько смогу. И сейчас сам себе показался редкостным козлом.

-Прости. Я не знаю зачем это сказала. Гормоны, наверно, стукнули в голову...

Стена. Я почувствовал образующуюся стену между нами.

-Хей, безымянный парень.

Я попытался улыбнуться, но мозг превратился в кашу. Я запутался. Кто я? Что я? Зачем я её выследил?

Она мягко, по-доброму, оберегающе улыбнулась.

-Я просто сказала что чувствую в данный момент. Чтобы быть абсолютно свободной, понимаешь? Мне надоело умалчиваться. И это... действительно мне помогает. Ибо тогда нет противного голоса в моей голове «а почему ты промолчала? Что, и с ним нельзя быть собой?». Это не значит что ты обязан или...

-Я люблю тебя - выпалил я. И сам удивился искренности своих слов настолько, что повторил вновь, но уже медленно, прочувствуя каждое слово и всю фразу, смысл целиком. -Я.Люблю.Тебя.

Теперь ошарашена была она.

-Я не знаю что ответить.

На её лице отображалось понимание всей ироничности ситуации. Она немного по-дурацки засмеялась и прикрыла рот кулаком.

-Прости. - и вновь продолжала гоготать.

Я в ребячьей обиде слегка пнул её ногой. Она засмеялась ещё сильнее и я отдался настроению, залюбовавшись этим моментом. Шагнули на встречу своим страхам и обрели свободу. Хотя бы здесь. Сколько продлится это ощущение? Да к черту. Я смотрел, любовался как искрятся её глаза, как она смотрела на меня...

-Пойдем в душ, Кис-кис.

Она чмокнула меня в нос. Я уловил какое-то странное игривое настроение.

Она поднялась, стянула юбку и лифчик, и по пути, покачивая бёдрами, пропела:

-Я люблю свою машину.

Боже, храни эту женщину.

[happyphilosophyru]

Легенда о мудрой женщине, которая получает все, что ей хочется

В далекие доисторические времена, когда по планете бродили дикие ужасные звери, готовые съесть все, что им попадется на глаза, когда климат был столь холодным, что замерзнуть и превратиться в сосульку было легче, чем найти хоть какое-то пропитание, когда жара сводила с ума, жило одно племя, а в нем женщина, о которой сложили легенду и передавали из уст в уста все женщины от матери к дочери.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

Никто не помнит уже ее имени, но, благодаря ей все ее дочери, внучки, правнучки и потомки до сих пор получают не только все, что им необходимо от жизни, но и роскошь в виде драгоценностей, модных нарядов и огромного числа поклонников.

А начиналось все так.

В тот год племя отчаянно оборонялось от нарастающих атак зверья.

Женщины защищались и охотились бок о бок с мужчинами. Никто и не мог представить, что женщины могут остаться в пещерах и не выйти на охоту вместе с мужчинами. Так было всегда – все члены племени делали все дела вместе.

- Добыча трудно идет в наши руки, — сказал вождь. – Она хочет, чтобы мы стали ее закуской. Голод ждет нас, если удача не повернется к нам лицом.

Племя не видело еды уже 10 закатов. Сила уходила из тел воинов. Видны были поникшие головы в сумерках пещеры, заваленной огромными булыжниками.

Рычанье и скрежет когтей о валуны заставляли понимать, что племя в ловушке.

Звери хотели достать людишек из пещеры и сожрать их, как кошка мышек в собственной норке.

Внезапно одна женщина, внешне ничем не отличавшаяся от других встала и подошла к вождю.

- Ты сильный воин, — сказала она. — Ты ловкий охотник. Ты можешь быстро бегать. Твоя скорость — наше спасение. Ни один тигр не сравнится с тобой. Потому что ты не только быстрый, ты еще и умный. Ты легко обхитришь эту кошку, и победа, как и раньше, достанется тебе.

Слова женщины напомнили вождю его былые дни и его голова поднялась.

Ему нравилось её слушать, потому что от ее слов сила возвращалась в его мышцы вместе с достоинством и гордостью за себя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

Она посмотрела в его глаза и прочла в них: «Пожалуйста, не останавливайся, говори еще!» И потому она продолжила.

- Мы обуза тебе, славный воин. Ты один убьешь его быстрее, чем вместе с толпой женщин, которых вынужден защищать. Незаметно выбравшись из пещеры, ты станешь для зверя неожиданностью, он не успеет подняться, как твое копье пронзит его сердце. Я знаю – будет именно так! Ты убьешь его, мы съедим его, а потом переберемся в место, где нас никакая тварь не достанет. Ты приведешь нас в рай. Я знаю это!

Сказав это, женщина вернулась на свое место и села, закрыв глаза. Она ничего не ждала от вождя, она верила, что этот сильный мужчина спасет их. И хотя вождь не двигался, она не переживала – вождь всегда сам принимал решения.

Настал полдень 11-го дня. От жары всех сморило, и женщина заснула, как впрочем, и многие другие…

Она проснулась от криков. Все возбужденно орали и прыгали, и она не сразу поняла, что перемазанный в крови вождь не ранен, а держит в руках мясо. Она поняла: вождь победил!

Пока все спали, в том числе и огромный саблезубый тигр, утомленный знойным пеклом, вождь вылез из пещеры и столкнул камень на зверя. И пока тот оглушенный поднимался, вождь прыгнул на него и вонзил свое копье ему в сердце.

Победа была настолько легкой, что вождь, разрезая брюхо тигра, не мог до конца поверить в свою удачу. Раньше, когда он охотился вместе со всем племенем, было много потерь, и еда всегда была обильно сдобрена скорбью по погибшим товарищам.

Вождь понял, насколько женщина, верившая в его победу, мудра и ему захотелось подойти к ней.

- Ты убил зверя, вождь. Ты спас нас. Ты – великий воин! Я всегда буду помнить твой подвиг. И, пожалуйста, вождь, отведи нас туда, где мы будем в безопасности.

- Хорошо, женщина, я обязательно приведу тебя туда. А про себя подумал: «Эта женщина – мой счастливый талисман. Я хочу слышать слова ее веры в меня каждый день. И, покуда она верит в меня, я всегда буду приходить к ней за ее верой!»

А женщина подумала: «Он нуждается во мне даже больше, чем я в нем! Я буду вдохновлять его на подвиги. Пока я верю в него – он мой!»

Спустя годы она пела колыбельную песню своей дочке. В переводе на наш язык смысл ее звучал так:

«Вырастешь – выбери себе мужчину, в которого верь всем своим сердцем.

Каждый раз говори ему то, что хочешь, чтобы он делал для тебя – и он обязательно сделает.

Ты нужна ему своей силой веры, как солнцу нужны планеты вокруг, как всем живущим воздух.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

Ты нужна ему, чтобы он мог стать героем.

Ты нужна ему, потому что без твоей веры он не доживет до утра.

Верь в него и пусть твоя вера каждый день доходит до него в твоих словах.

Если говоришь с мужчиной – пусть слова будут полны веры, если молчишь – пусть молчание тоже будет полным веры в него.

И он принесет тебе то, что ты хочешь».

Вот об этой женщине и ее песне я хотел рассказать вам, милые женщины, дочери и мамы.  Пусть ее песня поможет вам всегда получать то, что вам хочется легко и с покоем в сердце!

Марк Ифраимов 

[thepotatobag]

Ленточка на ветру

— Представьте, что ваш дом горит и вы сможете вынести оттуда только одну вещь. — Я возьму с собой огонь.                                                                                                          Жан Кокто Очень сильно хотелось курить. Было уже темно, я только вылез из воды и пялился на небо. Звезд - что песка у меня в трусах: не сосчитать.Но дело, в общем-то, не в ровном счёте, а в яркости небесных светил. На Байкале возникает такое ощущение, что звездный свет отражается от во��ы и возвращается обратно, тысячекратно усиливаясь, пока звезда совсем не набухнет и не повиснет там на небе, как спелая груша. Я лежал в гамаке, смотрел на эти спелые космические плоды и страсть как хотел курить. Наш лагерь был недалеко от скалы Шаманки, главной достопримечательности острова Ольхон. По поверью, там живут духи, и туда до сих пор нельзя ходить женщинам — это святое место. Видимо, духи не уважают женщин. Думаю, всё дело в их бестелесности Ещё на Шаманке совершали акты самосожжения. Об этом мне рассказывала местная жительница из деревни Хужир, у которой мы недорого покупали молоко и ходили в душ. Всё-таки, без душа тяжело на душе, по крайней мере, мне. Опять же, песок в трусах, будь он проклят. Шаманы предупреждают, что не стоит гневить духов и почём зря лезть на Шаманку. Недавно там вообще какой-то пацан ��огиб, потому что полез фотографироваться. Я даже видел, как его летел спасать вертолёт. Не спасли, говорят. В общем, Шаманка — священное место. Шаманов там, что рэперов в Петрозаводске — как ни придёшь, обязательно встретишь шамана, а то и двух. Стоят, бьют в бубны и поют песни. А однажды я видел, как шаман пил водку; мне сказали, что это для ритуала. В чём заключается его суть, мне не ясно, но надо заметить, что пил водку шаман с удовольствием. Я лежал, думал об этом и по-прежнему хотел курить. Обшарил все два кармана своей одежды и прошуршал территорию лагеря на предмет окурков. Нечего курить, кругом один песок, хоть землю ешь. Я плюнул и пошёл в сторону Шаманки — там язычники устанавливают столбы, к которым привязывают ленточки, а туристы у этих столбов часто оставляют сигареты. Я решил, что духи скорее всего не курят, а поэтому не обидятся, если я у них стрельну папироску. Иду я, значит, через лес, фонарик мне луна да звёзды. Напеваю песенку, а душа в пятки уходит — ссыкотно, хоть и песня бодрящая: о том, что только смелым покоряются моря. Мало ли кто по лесу ночью шастает? Пьяного бурята встретить в темноте радости мало. У них тут ещё ружья в каждом втором доме. Застрелят, и попробуй объяснить, что я знаменитый рэппер и три раза был на гастролях в Улан-Удэ. В итоге петь перестал и дальше крался трусливо. Выхожу на поляну, вроде как подступ к священной скале. Слышно, как плещется Байкал. Чувство, будто на меня смотрят, накатывает вместе с волной первобытного восторга и страха одновременно. Курить ещё сильнее захотелось. Столбы на своих местах: ленточки шелестят на ветру, слышится их молитва. Смотрю под столбом — там только монетки и ириска “Золотой ключик”. “Ну, — думаю, — покурил”. Хуй покурил, как говорится. Подхожу ко второму столбу глянуть, смотрю — цигарка лежит среди монеток, пожелтела слегка уже, но целая - табак сухой и сбита туго. Я разулыбался и аж мандражировать начал, в том смысле, что разлилась по телу истома. Беру цигарку; в темноте не различишь, что за марка. Отряхнул её, уселся подле столба священного, уже сигарету в рот вставлять собрался, как слышу из-за спины: — Ты что тут делаешь? — голосом таким, подстать ветру, завывающим. Испугался. Думаю, точно бурят пьяный. Но решил не подавать виду, молчу. Голос ещё раз протяжно взвыл: — Ты что тут делаешь, паскуда? — А вам какая печаль? — спрашиваю я в ответ. Встаю резко и оборачиваюсь, а там нет никого, только ленточки на ветру колышутся. Я как встал, так и сел. И сразу пожалел, что некрещёный. Спрашиваю: — Кто здесь?! А мне пустота отвечает: — Я здесь. — А ты кто? — Я — дух, а ты? — Я — Рома Мамедов. — Азербайджанец что-ли? — Ну на половину только. Мама русская. И тишина. “Бля, первый раз духов встречаю,” — подумал я, переведя дух. Даже и в карманах ничего нет, кроме спичек, чтобы круг очертить, как в повести у Николая Гоголя. Говорю: — Я три раза в Улан-Удэ был на гастролях. — А мне какое дело? — отвечает дух. — Ты почём тут шастаешь, места святые разграбляешь? И как-будто ленточки разноцветные пуще прежнего на ветру засвистели. — Я, это, не разграбляю. Я курить просто хотел сильно. Я завтра пачку “Парламента” целую вам принесу. — Говно твой “Парламент”. — Как скажете, — говорю. — Какие предпочитаете? — Без фильтра. Фильтры для девиц. — Тогда с меня блок ”Беломора”, — с надрывом выкрикнул я и растянул на лице улыбку. — Ты почём на святую землю пришёл, червяк? — Я со всем уважением пришёл! Курить просто хочу.. Не для того ли святые места, чтобы страждущим помогать? — Много вас таких страждущих ходит. А мы чё курить будем? Ленточки? — Да я ж не знал... Что вы… Что вы курите, — смущенно ответил я. — Я, если б знал, не пошёл бы, так до утра и терпел бы, — сказал я и демонстративно положил сигарету обратно, показав при этом руки, как если бы положил на землю пистолет при аресте. “Пусть курит,” — еле уловимо послышалось со всех сторон. — “Пусть курит”. — Да кури, чё уж, раз пришёл, — сказал дух. — Чё мы, нелюди, что ли? — Спасибо, — сказал я, не смея перечить, и снова поднял сигарету с земли, отряхнул, вставил в рот, чиркнул спичкой и с наслаждением закурил. Голова резко закружилась и тело обмякло, я удобно раскинулся на прохладной земле. Тут я заметил, как вдали зажёгся огонёк, и понял, что дух тоже закурил. Я решил, что можно и поболтать. — А чё с пацаном тут у вас случилось третьего дня? — Со светописцем что ли? — Ну. — Да, заебал. Спасу нет от козлов этих. Чё им тут, мёдом намазано? — дух притих. — Да сам он сорвался. Вишь, чё выдумал! Встал, значит, на самый краешек-то, да давай сам себя фотографировать. Ну и не удержался. По кой ему самого себя-то фотографировать, скажи, добрый человек? — Другим людям показывать? — предположил я. — Хе, странный ты человек, какие глупости говоришь. Это кому ж надо на него смотреть-то? Чё он, диковинный какой? — Давно ты, видать, со своей скалы не сходил — А мне и незачем. Мне зачем? Мне и не надо. С вами и тут весело. Курить — вон, приносят, грохотульку иной раз оставят. И ходить мне некуда. Я с удовольствием затянулся во все легкие. Страх улетучился, я сидел на ветру и получал удовольствие от беседы. — Ну, говори, новости у вас какие? — спросил меня дух. — Газет-то нынче не приносит ветер. Не читают люди газет. — Не читают, — подтвердил я и кивнул головой. — Путина знаешь? — спросил я. — Путина не знаю, Шойгу знаю, — ответил мне дух. — Ну, президент, короче. — Да я знаю, что президент. Лично, говорю, не знаю. — Погоди, а Шойгу лично, что ли, знаешь? — Я много кого знаю, — резко ответил дух. — Чё доебался? Я решил, что любопытство должно иметь меру, не в бане, всё-таки, с мужиками сижу. — Ну, короче, вот, Путин оказался гомосексуалистом. Его основной муж — это Песков, а ещё были всякие интрижки. В народе его уже начали звать Екатериной Третьей. Вот это и есть главная новость. — Тоже мне новость. Дух издал смешок, я тоже улыбнулся. — Так и зачем ты всё-таки сюда пришёл, шутник? Что тебе нужно? — Да говорю же, сигарету искал. — Так ты ведь не куришь. Тут и правда вспомнил, что год уже, как бросил. — Пришёл ты для того, чтобы понять, что убедить себя можно в ч��м угодно, в любой ерунде. И идти чёрт знает куда в поисках того, что, как тебе кажется, очень тебе нужно. А заполучив это что-то понимаешь, что именно от этого и пытался всё время избавиться. Понял? Я закашлялся и бросил сигарету. Из-за горизонта всплывало солнце. Байкал был недвижимым и молчаливым, как зеркало. Из темноты теперь проступали очертания скалы Шаманки, пока она не показалась вся. Вокруг никого не было, только кружили чайки. Я встал, отряхнулся и пошёл обратно в лагерь, по пути теряя все то, что хотел обрести.

https://soundcloud.com/tiomwpwfwjto/lentochka-na-vetru

[t-yashina]

Новые линии

           Я решила взять перерыв. А если говорить откровенно, то мой организм решил сделать это за меня.

           Пока он бунтовал и не хотел снижать отметку на градуснике ниже 38, на протяжении почти недели. Лишил меня голоса и каких-либо сил на какие-то действия. Я в очередной раз поняла, что я заболеваю тогда, когда мне надо остановиться, выдохнуть, взять передышку и посмотреть на всё со стороны. Сейчас я знаю, почему меня так резко подкосило. И для чего мне это надо было.  Мне это нужно было, чтобы взглянуть на несколько аспектов в моей жизни. И понять, что к чему. Точнее понимать, то я понимала. Чтоб принять решения. Окончательно.

           Ангина. Мать её – ангина. Откуда? Когда ты не можешь говорить, дышать, глотать, пить, есть. Я поняла для чего меня лишили голоса – для того, чтоб я сама с собой только смогла говорить. Бред сумасшедшего? Нет. Чтобы без всех советов, взглядов со стороны и пр. Только лишь ты сам знаешь, как правильно, как надо и, как лучше.

           И что самое удивительное, когда я поняла, почему я заболела и что мне надо менять. Моя температура начала стремительно падать вниз. Голос снова появился. Я снова начала нормально дышать, есть и пить. И это с учётом того, что я не принимала никакие лекарства вообще. А врач, который приходил на дом уверял меня, что только благодаря антибиотикам я смогу встать на ноги. По-другому ангину не вылечишь и температуру не собьёшь. Это тебе не какая-то простуда. Как мне было сказанно.

           И вылечишь, и собьёшь и восстановишься. Без всех ваших лекарств и антибиотиков.

           И что самое такое, прошло моё колено, которое беспокоило меня довольно-таки серьёзно уже месяц.

             Сегодня ещё тот момент, когда я нашла дом и хорошие руки для своего любимого неугомонного и ласкового питомца. Так сложились обстоятельства. Я её люблю, и хочу, чтоб она была счастлива. И я знаю, что это к лучшему.

           Ведь впереди огромные перемены. Значимые.

             Когда я болею, я становлюсь девочкой-девочкой. Которая капризничает, хочет, чтоб всё за неё делали, и которая лежит смотрит мультики и слушает далеко не рэпчину, которую привыкла.

           Сегодня вышла премьера клипа и одного трека. Клип, который до мурашек. Очень сильный. И слова.. слова.. Пусть я такое не слушаю, но из-за смысловой нагрузки и исполнения я буду включать эту песню на повторе. Вот бывает песня попадает в самую душу потому что она близка тебе. А бывает, когда сама история трогает тебя за душу (пусть  в твоей абсолютная параллель тому, о чём исполняется) и ты восторгаешься мужеству человека. Пережить предательство от самого близкого человека, прожить, поблагодарить и отпустить. И найти настолько до глубины души точные слова.

          И да, сегодня первый день последнего месяца зимы. Который начался с новых открытий. Осталось всего ничего..

         Спасибо за всё!

01.02.2019

В море и музыке нету обмана. Молча смотреть и не слова о главном. Я никак, а город спит.

Я разлюбила стихи и романы. Мне тишиной бы залечивать раны. Я молчу аккордами.

Все говорят, что причины не надо. Я проверяла, всё это неправда. Как убежать от себя, Всё о тебе отпустить?

Но только нет повода, нету причины Не говори ничего, помолчим мы. Больше не склеимся, нет. Наши осколки во мне.

[Припев]: Новые линии на ладони своей сама себе Без его имени я рисую легко своей рукой. Новые линии, от мизинца и до запястья. Просто прости меня, за то что счастлива без тебя.

В море и музыке нету обмана. Солью по венам - всё кем остался. Ты во мне погасший свет.

Завтра наступит, в сердце бемоли. Я не хочу чтоб тебе было больно Так, как мне - вот мой ответ.

Ты разрешил мне себя ненавидеть. Только во мне нет ни капли обиды. Тут нет палачей и врагов, - Каждый учитель и Бог.

Ты не обесценивай все эти чувства. Боль проживать - это тоже искусство. Я оставляю тебе право быть тенью в толпе.

[Припев]: Новые линии на ладони своей сама себе Без его имени я рисую легко своей рукой. Новые линии, от мизинца и до запястья. Просто прости меня, за то что счастлива без тебя.

Новые линии на ладони своей сама себе Без его имени я рисую легко своей рукой. Новые линии, от мизинца и до запястья. Просто прости меня, за то что счастлива без тебя.

За то, что счастлива без тебя. За то, что счастлива.

[marysikpetrovich]

Какие стихи про осень #вы знаете? Вот ничего на ум не приходит кроме песни ДДТ ...Что такое осень? Это небо Плачущее небо под ногами... Классная песня, очень нравится мне 😋 Вспомнилось что нибудь? #вспоминай #говори #чтознаешь (at Mari El)

[happy-philosophyru]

Притча о женщине получавшей все

Женщина, о которой сложили легенду и передавали из уст в уста все женщины от матери к дочери. 

В далекие доисторические времена, когда по планете бродили дикие ужасные звери, готовые съесть все, что им попадется на глаза, когда климат был столь холодным, что замерзнуть и превратиться в сосульку было легче, чем найти хоть какое-то пропитание, когда жара сводила с ума, жило одно племя, а в нем женщина, о которой сложили легенду и передавали из уст в уста все женщины от матери к дочери.

Никто не помнит уже ее имени, но, благодаря ей все ее дочери, внучки, правнучки и потомки до сих пор получают не только все, что им необходимо от жизни, но и роскошь в виде драгоценностей, модных нарядов и огромного числа поклонников.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

А начиналось все так.

В тот год племя отчаянно оборонялось от нарастающих атак зверья.

Женщины защищались и охотились бок о бок с мужчинами. Никто и не мог представить, что женщины могут остаться в пещерах и не выйти на охоту вместе с мужчинами. Так было всегда – все члены племени делали все дела вместе.

- Добыча трудно идет в наши руки, — сказал вождь. – Она хочет, чтобы мы стали ее закуской. Голод ждет нас, если удача не повернется к нам лицом.

Племя не видело еды уже 10 закатов. Сила уходила из тел воинов. Видны были поникшие головы в сумерках пещеры, заваленной огромными булыжниками.

Рычанье и скрежет когтей о валуны заставляли понимать, что племя в ловушке.

Звери хотели достать людишек из пещеры и сожрать их, как кошка мышек в собственной норке.

Внезапно одна женщина, внешне ничем не отличавшаяся от других встала и подошла к вождю.

- Ты сильный воин, — сказала она. — Ты ловкий охотник. Ты можешь быстро бегать. Твоя скорость — наше спасение. Ни один тигр не сравнится с тобой. Потому что ты не только быстрый, ты еще и умный. Ты легко обхитришь эту кошку, и победа, как и раньше, достанется тебе.

Слова женщины напомнили вождю его былые дни и его голова поднялась.

Ему нравилось её слушать, потому что от ее слов сила возвращалась в его мышцы вместе с достоинством и гордостью за себя.

Она посмотрела в его глаза и прочла в них: «Пожалуйста, не останавливайся, говори еще!» И потому она продолжила.

- Мы обуза тебе, славный воин. Ты один убьешь его быстрее, чем вместе с толпой женщин, которых вынужден защищать. Незаметно выбравшись из пещеры, ты станешь для зверя неожиданностью, он не успеет подняться, как твое копье пронзит его сердце. Я знаю – будет именно так! Ты убьешь его, мы съедим его, а потом переберемся в место, где нас никакая тварь не достанет. Ты приведешь нас в рай. Я знаю это!

Сказав это, женщина вернулась на свое место и села, закрыв глаза. Она ничего не ждала от вождя, она верила, что этот сильный мужчина спасет их. И хотя вождь не двигался, она не переживала – вождь всегда сам принимал решения.

Настал полдень 11-го дня. От жары всех сморило, и женщина заснула, как впрочем, и многие другие…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

Она проснулась от криков. Все возбужденно орали и прыгали, и она не сразу поняла, что перемазанный в крови вождь не ранен, а держит в руках мясо. Она поняла: вождь победил!

Пока все спали, в том числе и огромный саблезубый тигр, утомленный знойным пеклом, вождь вылез из пещеры и столкнул камень на зверя. И пока тот оглушенный поднимался, вождь прыгнул на него и вонзил свое копье ему в сердце.

Победа была настолько легкой, что вождь, разрезая брюхо тигра, не мог до конца поверить в свою удачу. Раньше, когда он охотился вместе со всем племенем, было много потерь, и еда всегда была обильно сдобрена скорбью по погибшим товарищам.

Вождь понял, насколько женщина, верившая в его победу, мудра и ему захотелось подойти к ней.

- Ты убил зверя, вождь. Ты спас нас. Ты – великий воин! Я всегда буду помнить твой подвиг. И, пожалуйста, вождь, отведи нас туда, где мы будем в безопасности.

- Хорошо, женщина, я обязательно приведу тебя туда. А про себя подумал: «Эта женщина – мой счастливый талисман. Я хочу слышать слова ее веры в меня каждый день. И, покуда она верит в меня, я всегда буду приходить к ней за ее верой!»

А женщина подумала: «Он нуждается во мне даже больше, чем я в нем! Я буду вдохновлять его на подвиги. Пока я верю в него – он мой!»

Спустя годы она пела колыбельную песню своей дочке. В переводе на наш язык смысл ее звучал так:

«Вырастешь – выбери себе мужчину, в которого верь всем своим сердцем.

Каждый раз говори ему то, что хочешь, чтобы он делал для тебя – и он обязательно сделает.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

Ты нужна ему своей силой веры, как солнцу нужны планеты вокруг, как всем живущим воздух.

Ты нужна ему, чтобы он мог стать героем.

Ты нужна ему, потому что без твоей веры он не доживет до утра.

Верь в него и пусть твоя вера каждый день доходит до него в твоих словах.

Если говоришь с мужчиной – пусть слова будут полны веры, если молчишь – пусть молчание тоже будет полным веры в него.

И он принесет тебе то, что ты хочешь».

Вот об этой женщине и ее песне я хотел рассказать вам, милые женщины, дочери и мамы.  Пусть ее песня поможет вам всегда получать то, что вам хочется легко и с покоем в сердце!

Источник