#промзона | Explore Tumblr posts and blogs

trialstud · 17 days ago

Text

Maxim Danilushkin:

Название: Укатка

Магадан. Рассвет здесь не встает, а пробирается сквозь вечную хмарь, серой завесой окутывая промзону. Сергей Петрович, он же "Серёга-Каток", услышал будильник еще до его звона – тело, за двадцать лет сросшееся с ритмом смен, знало его точнее любого механизма. Рядом, теплым комочком, спала жена Таня. Он осторожно поцеловал её в м��кушку, чувствуя знакомую усталость в костях – не от работы, а от чего-то большего. Кризис? Наверное. Сорок пять – не шутка. Ощущение, что жизнь, как асфальт под его катком, уже почти укатана, выровнена до скучного, предсказуемого полотна. Куда катишься? Зачем?

Чай на кухне был крепким и горьким. Сергей Петрович смотрел в окно на свой "трон" – массивный дорожный каток, похожий на спящего железного зверя. Он гордился им. Не каждый понимал, но он знал: его работа – это миссия. Каждая ровная улица, каждый надежный тротуар – это не просто асфальт. Это меньше сломанных ног зимой, меньше разбитых машин, меньше ругани и нервов, меньше хейта в соцсетях. Он улучшал жизнь, буквально выравнивая путь для других. Было в этом что-то... эпическое. Практическое воплощение порядка.

В рюкзаке, рядом с термосом и бутербродами, лежала потрепанная книжка. Есенин. Мариенгоф. Шершеневич. Имажинизм. Коллеги на базе крутили пальцем у виска: "Серёга, тебе бы стихи про экскаваторы читать, а не про 'железного мистера' и 'крики журавлей'!" Но Сергея завораживали эти дерзкие, плотные образы, эта попытка схватить суть мира через яркие, подчас грубые метафоры. Как выхлоп дизеля на морозном воздухе. Как трещина в только что уложенном асфальте. Жизнь – не гладкий лист, она – булыжник, и поэты-имажинисты не боялись этот булыжник по-хулигански швырнуть в лицо читателю. В их строках он находил отзвук собственного беспокойства, того чувства, что под укатанной поверхностью его бытия бурлит что-то невидимое и важное.

Рабочий день начался как обычно: гул дизеля, вибрация, монотонное движение вперед-назад, вперед-назад. Горячий асфальт шипел под стальными вальцами, издавая терпкий, смолистый запах. Сергей Петрович вел машину с привычной точностью, мысленно примеряя к пейзажу имажинистские строки: *"Магадан – стальной клык, впившийся в брюхо тундры. Дома – ржавые коробки под небом из свинца..."* Сурово. Точно.

Но привычная сосредоточенность сегодня давалась тяжело. Та самая "чернуха", как он про себя называл кризис, накатывала волнами. Вопросы вихрем крутились в голове: "Всё? Дальше только этот каток, эта промзона, эти серые рассветы? Где тот огонь, что был в двадцать? Где уверенность, что ты меняешь мир?" Он чувствовал себя как старый шаманский бубен, с которого слезла кожа – пустой, бесполезный, забытый.

Именно тогда его мысли обращались к главному утешению, к своему тайному лекарству – древним Шаманским Артефактам Колымы. Эта страсть началась случайно, с похода в краеведческий музей. Его потрясли эти странные, вырезанные из кости и камня предметы: амулеты в виде медведей и рыб, ритуальные подвески, личины с загадочными узорами. В них была мощь. Первозданная связь с землей, с духами, с чем-то неуловимым, что городской асфальт давно похоронил под собой. Он начал читать, рыться в архивах, пересматривать музейные каталоги.

А потом нашел кружок "Северные Узоры" при Доме культуры. Там собирались такие же чудаки: пенсионерки, вязавшие свитера с оленями, школьник, увлеченный резьбой по кости, пара студентов-антропологов. И он, машинист катка Сергей Петрович, с руками, привыкшими к рычагам и гаечным ключам, с невероятным тщанием вытачивающий из лосиного рога или куска моржового клыка копии древних амулетов. Под руководством терпеливой мастерицы Галины Степановны он учился чувствовать материал, понимать замысел древних художников-шаманов. В эти вечера, склонившись над верстаком, вдыхая запах костяной пыли и лака, он забывал про возраст, про усталость, про серость за окном. В его руках оживала история. Каждый завиток узора, каждый скол становился медитацией, попыткой прикоснуться к той самой глубине, которую не мог выразить даже имажинизм. Это было не бегство, а погружение. Поиск корней.

Поиск той силы, что помогала людям выживать на этой суровой земле испокон веков. Создавая копию оберега "от злых духов", он будто отгонял и свои собственные, скрежещущие зубами, "чернухины".

В обеденный перерыв, отойдя подальше от шума техники, Сергей Петрович достал из внутреннего кармана телогрейки свой последний проект – небольшую костяную подвеску в виде стилизованной птицы. Солнце, на миг пробившееся сквозь облака, слабо блеснуло на гладкой поверхности. Он провел пальцем по древним, таинственным насечкам. "Дух-помощник", – прочитал он в описании оригинала. В груди что-то ёкнуло – не боль, а скорее... напоминание. Напоминание о том, что он – не только винтик в дорожной машине. Он – человек, который видит красоту в строке Есенина и в тысячелетнем узоре. Который своими руками создает связь времен. Который, укатывая асфальт, одновременно ищет неровности в собственной душе, чтобы их понять, принять, может быть, тоже "укатать" в нечто цельное.

Вечером, по дороге в "Северные Узоры", он смотрел на городские огни, дрожащие в начинающейся морозной дымке. Кризис никуда не делся. Сомнения остались. Но теперь в кармане лежал костяной дух-птица, а в голове роились новые, острые, как магаданский ветер, образы: *"Душа – каток по рыхлому льду сомнений. Руки – резцы, выводящие узор вечности на кости мгновения..."*

Магадан был суров. Жизнь – сложна. Но Сергей Петрович завел дизель своего железного коня и тронулся с места. Впереди была дорога. Ее нужно было выровнять. А вечером – взять в руки резец и продолжить разговор с древними мастерами, шаманами духа, которые знали, что даже в самой ровной поверхности есть глубина. И он шел по ней, шаг за шагом, вальс за вальсом, укатывая свой путь.

#magadan #attorney #uruz #law #positivity #spirituality #business #books & libraries #writing #the witcher

0 notes

svyat0s · 2 years ago

Text

Ход 22. Свари себе новогодний какао с маршмеллоу. Кайф?

Ну вообще я такие напитки очень люблю. Типа, основа какао-кофе, молоко и сладкое. С тех пор как мы зацепились за группу веток, где дерьмовый кофе (любой стоимости, любого вида, иногда высыпается вдруг человеческий, но рассчитать нельзя, ветки-то не цельные, ты то там, то сям), естественно, пришлось искать альтернативы, и долгое время это было именно какао. А потом оказалось, что горячий шоколад - настоящий, делать легче. Я ненавижу шоколадный пудинг, который подают вместо горячего шоколада - который едят, блин, а не пьют, я не люблю растворимый шоколад на воде. Какао на воде я тоже не люблю. А люблю я шоколад, как и многое другое, по со��етскому рецепту. Чуть-чуть воды (чтобы не пригорало), пол-литра молока, молоко нагревается, туда 100 грамм шоколада, мешаешь, пока он полностью не растворится. Готово. Шоколад я делаю из любимых конфет Мориц, они растворяются полностью и даже если он остывает и в нем появляется пенка (мы делаем шоколад на настоящем молоке из-под коровы, поэтому там есть пенка), то она размешивается без следа, ее не нужно снимать и выбрасывать, как при другом шоколаде.

Маршмеллоу я тоже не люблю. Вообще зефир не люблю, я люблю сбивные конфеты Лакомка (они шли под классом зефир, кстати, видимо, чтобы своих и чужих различать), но их не найти нигде, одно из того, многого, что не могут повторить, ага. Нам в Красноярске, в последние годы, по прямому распоряжению совнаркома передавали, через пролом в реальности, прямо на коробке выходных данных было написано - кондитерский цех №20, Лакомка, как и настоящий сервелат (на месте адреса цеха - чистое поле), мне даже теперь интересно, томский тархун Диво до сих пор настоящий, или после того, как мы уехали - уже нет? А по адресу Лакомки мы ездили, уже с Соней, когда были последний раз в Красноярске, там промзона и… короче, это история как из книжки, все в глухой обороне, тут ничего нет и никого нет)))

У меня бьется квантовое воспоминание, что как-то я ел невообразимо вкусные маршмеллоу и еще думал, а, вот почему американцы так убиваются по нему. Но это как-то было один раз, и такое воспоминание смутное, как бывает после квантовых переходов - то ли было, то ли нет, и воспоминание четкое, с решениями и оценками, но что вокруг - непонятно и есть противоречивые данные. В остальное время это какая-то безвкусная вата. А вот еще у меня было, как-то я покупал, еще в середине 90х, английский набор растворимого шоколада, прямо с кусочками маршмеллоу, еще не понимал сразу, куда это пихать, то ли бросать, то ли так есть. Ну, так, понтоваться мне нравилось))) мол, такая пися важная, шоколад англицкий с зефиром пью. Когда тебе меньше шестнадцати, еще можно понтоваться и кривляться, ты ж дурак, с тебя спросу нет. Даже властитель до шестнадцати не судит, правда в шестнадцать, с боем курантов, придется бегать и исправлять все, что наделал за эти годы, потому что на следующий день с тебя уже по большому счету спрашивать будут. Ну, типа, голос утренний в серебряной росе спросит, зачем ты оторвал мухе крылья в три года или пнул котенка в десять, не надо отвечать: мне было три года, надо отвечать: я в три года был идиот и не понимал, что другие живые чувствуют боль, я думал вещи и люди существуют только для меня, но сейфчас я так не думаю, но пассаран и вот это вот все (вот это вот все придется доказать, конечно, но чтобы иметь шанс что-то этому голосу доказывать, сначала нужно не оправдывать паскудство, даже неосознанное)… да и Ануширван, например, уже управлял Ираном в тринадцать… но это ладно, не будем равняться с алмазноглазыми))

Что-то я растрынделся. А надо-то всего лишь какао сварить. Ну ладно, сварил (ну как сварил, мне любимые сварили), за маршмеллоу заехали, когда объезжали город, чтобы забрать курьерские посылки.

Ну, кайф, конечно, хули ж.

Йольник_2024

0 notes