#режимчерногонеба | Explore Tumblr posts and blogs

litelita · 5 years ago

Text

Тепло ваших тел, Женя Мельников

Маршрутка миновала промзону и ворвалась в спальный район. Паша дремал, прижавшись лбом к мутному стеклу. За окном подпрыгивали на кочках чахлые кустики и грязные сугробы. Безрадостная сибирская весна навевала тревогу.

Задумавшись о призрачности всего сущего – прежде всего, стипендии – он едва не проехал остановку. Автобус выплюнул его на обочину у неработающего заляпанного стикерами павильона и умчал до конечной. Свистел ветер. Сумерки, точно стая голодных волков, стягивали кольцо вокруг одинокого фонаря. Паша съежился и под мутным небом побрел к многоэтажкам.

Номер домофона он вспомнил не сразу. Нажал кнопки, в ответ – тишина.

- Открывай, ну же, - не выдержал Паша.

В трубке захихикали.

- Иди на хер, - и отключились.

Паша прикинул, готов ли он взбрыкнуть. Похоже, что нет – мысль о том, чтобы торчать на стылой остановке в ожидании последнего автобуса, не на шутку пугала. Выругавшись, он набрал снова.

- Открывай, холодно, – попросил он.

- Вот же ебучий наркоман, вали отсюда! - но сжалились, раздался писк, замок открылся.

Паша не стал вызывать лифт и двинул пешком на шестой этаж, чтобы успокоиться. Он внутренне готовился к продолжению игры, но дверь была открыта.

Кирилл ждал в прихожей.

- Че, а я и тебя позвал? Нихуя себе. Ну, заходи, коли приперся, - посмеиваясь, он небрежно протянул руку.

Паша оскалился в неуверенн��й улыбке. Киря был из деревни, и с юмором у него было плохо. Он приехал поступать на эконом. Родители подарили ему квартиру, крохотную однушку на окраине, чтобы не мыкался по общагам. На бюджет Киря не прошел, а на платное денег уже не осталось. Так он и оказался на филфаке вместе с Пашей.

- Паха! Здорово!

На кухне курил Вася, иначе – Длинный, Пашин кореш. Высоченный и нескладный, он был главным заводилой на потоке, потому что говорил очень громко, заразительно смеялся над собственными шутками и умел исчезать при первых признаках неприятностей, которые нередко сам и провоцировал. Подметив это, осторожный Паша стал исчезать еще раньше, и поэтому, например, умудрился не получить по зубам, даже когда они праздновали день рождения Кириного брата, вернувшегося то ли из армии, то ли из тюрьмы, на котором полегло полпотока.

- С днем граненого стакана, мужики, - Васян торжественно поднял руку с сигаретой. – Паха, чё там по конспектам? Дашь передрать античку?

- Лучше бы ты её отодрал. Не сыпь, блядь, пепел на клеенку, - Киря дал Длинному легкую затрещину.

Раздался звонок в домофон.

- О, Вадик приперся, - обрадовался Васян.

- Я открою, - торопливо сказал Паша. Не потому что ему было жалко морозить нового гостя, а скорее чтобы обломать кайф хозяину квартиры.

Горбоносый и статный, любимец филологинь, чужих мам и промоутерш со стажем, Вадим пришел с гитарой.

- Уже нажрались? – слегка обеспокоенно спросил он. Паша помотал головой:

- Пока нечем.

- Паха, метнешься в магаз? – крикнул из кухни Васян.

- Да он же не донесет, ты посмотри на него, - захихикал Киря. – Воробьи по дороге отмудохают и пакет отберут. Давайте деньги, я сам схожу.

- Пошли вместе, - Вадим ещё не успел раздеться. – Знаю я твои вкусы, опять придется пить «Буратино» пополам со стеклоочистителем. Я нам выберу нормальную водку.

- Ты хуй сначала по утрам мыть научись, а потом будешь меня учить водку выбирать, - заупрямился Киря.

- Пацаны, а у нас на водку не хватит, - вмешался Васян. – «Три топор��» возьмем, да и хер с ним.

- От твоих «топоров» у меня до сих пор печень болит!

- Да ты, сука, даже не знаешь, с какой стороны печень находится! Хорош пиздеть! – разошелся Кирилл.

Паша со скукой наблюдал за их спором. Его по-прежнему знобило, хотелось поскорее опрокинуть в себя несколько стаканов пойла, неважно какого, и забыться в бессодержательной пьяной беседе, приносящей жалкие, но все-таки ценные крупицы человеческого тепла. «Пора с этим завязывать…, - не сосчитать в который раз подумал он. – Может, сегодня? Впрочем, кого я обманываю…».

Троица в итоге решилась на совместный поход.

- Пашка, ты смотри у меня, не проеби хату, - предупредил Киря. – А то придется тебя на органы продать.

Они ушли.

Квартира была крохотной: кроме кухни и ванной – всего одна полупустая комната, и та без балкона. Паша откинул штору, прислонил холодную руку к стеклу. Окна выходили в противоположную от двора сторону – туда, где не было ничего, кроме бесконечной снежной равнины с дырами оврагов и клочьями леса. Отовсюду и ниоткуда выли невидимые собаки. Многоэтажки – это последняя линия обороны города от дикого поля, вдруг осознал Паша. Он почему-то представил, что ему сейчас придется, спотыкаясь, брести через это безлюдье до самого горизонта и содрогнулся.

Над пустошью в ослепительно черном небе закатывала истерику огромная мертвенно-бледная луна. В её свете Пашина рука казалась чем-то неживым, чуждым остальному телу – однотонным объектом, напечатанным на 3D-принтере или вырезанным из слоновой кости. Это было крайне неприятное, почти болезненно ощущение.

Паша на ослабевших ногах попятился от окна. Его взгляд заметался по комнате. Луна выбеливала пятно на бумажных обоях. Через этот круг полз огромный черный таракан с двумя десятками лапок. Паша моргнул, и таракан пропал.

Дверной звонок заставил его схватиться за грудь в поисках сердца.

Пацаны принесли четыре бутылки портвейна, четыре пачки «роллтона» и банку сайры. Со смешками и шуточками накрыли поляну. Накатили. У Паши на душе потеплело. Потом заварили лапшу в одной миске и замешали с рыбой – это была их фирменная закуска.

Васян, как обычно, захмелел первым. Выпив, он начинал называть всех армянскими фамилиями и жаловаться на отсутствие девушек. Вадим вста��, с хитрой улыбкой ушел в комнату, вернулся с гитарой. Запели.

[музыкальная пауза]

- Ой, да конь мой вороной! Ой, да обрез стальной!.. – заливался Вадик.

Голос у него был красивый. Паша покачивался на табуретке, подпевая. Он всё еще на всякий случай избегал смотреть на свою руку, но чувствовал, что паника уступает место долгожданному пьяному отупению.

- Телочек бы сейчас, - печально сказал Вася. – Согласен, Кириллян?

Киря медитировал в клубах сигаретного дыма и ничего не ответил.

- Вот бы сейчас еще с коровами ебаться, - засмеялся Вадим. – Ты филолог, блядь, или кто? Говори «барышень», «дамочек», «девиц». Позоришь русский язык, Длинный. Неуд за семестр!

- «Телочки» – хорошее слово, - не согласился Вася. – Еще не встречал ни одной телочки, которая бы на него обиделась.

- А тебя тогда как называть? Бычком?

- Бычки чтобы были в пепельнице, - очнулся Киря. – А то заставлю потом всю кухню отхуячить!

- Расслабься, Кирюха, - Вадим хлопнул его по плечу. – У нас тут языковая дискуссия. Я считаю, что сексом нужно заниматься с девушками. А Длинный настаивает на парнокопытных. Ты как человек с сельским прошлым должен в таких вещах разбираться. Кто лучше?

- А у нас в деревне во как поступали, - посмеиваясь, сказал Киря. – Заходишь в хлев, значит, выбираешь теленка покрасивше и суешь ему палец в губы. Он его посасывает, тепло так, приятно. Потом палец убираешь, и хер вместо него.

Вадим подавился «роллтоном».

- Этому меня председатель сельсовета научил, до того, как его убили, - объяснил Киря.

- Что, сука, у вас там за каменный век? – захохотал Васян.

- Да он колдуном был, - объяснил Киря. – Э, ты жрать-то прекрати! Не превращай закуску в еду!

- Колдуном? – заинтересовался Паша. – Это как?

- Ну как в «Гарри Поттере»: в очках, со шрамом на лбу и с палочкой ходил, - захихикал Киря. - Да пизжу я. Хер знает, как это. У нас в каком-то году поросята начали дохнуть. Утром приходишь – а очередной лежит на бочку, ножками едва перебирает. Как обычно это бывает, сглазил кто-то, значит.

- Как «обычно» быв��ет, да, - Васян толкнул локтем Пашу, тот ухмыльнулся.

- Идите в жопу, - добродушно сказал Киря. – Фишка в том, что чужих людей в селе уже месяц как не было. Ну, и кто чужим-то поросят будет показывать? Значит, кто-то свой нагадил. Короче, собрались на сходку в доме культуры, позвали Варвару Павловну, она там у нас потомственная ведьма. Она и говорит: есть такой способ: надо набрать в ковш воды из колодца, а потом передавать его по кругу, и чтобы каждый макал туда мизинец левой руки. У кого вода почернеет, тот и колдун. Ну, и председатель был последним, кто ковш держал.

- И чё?

- Ну, батя говорит, что вода стала прямо черной. Типа как говно после того, как обожрешься активированного угля. Брат тоже видел, но он-то точно пиздит. А отец у меня врать не будет, он пожарный.

- Вы его прямо там захерачили? Сожгли в плетеной клетке? – Вася выглядел шокированным.

- Вот ты сука городской! Мы что, дикари какие-то, по-твоему? – обиделся Кирилл. – просто через несколько дней его кто-то подстерег вечером после клуба и гирькой голову пробил. Поросята, правда, все равно дохли, пока ветеринар из города не приехал.

Вадим задумался:

- То есть, руки в этот ковш макали все, а убили в итоге председателя?

Киря развел руками:

- Человек он в любом случае был говенный.

- Если жизнь вытягивал, то это лич, а не колдун, - подал голос Паша.

Пацаны недоуменно посмотрели на него.

- Лич – от немецкого Leiche, мертвец. Ну, типа Кощея, - объяснил Паша. – Короче, не напрягайтесь, я в этом шарю. У меня по «Устному народному творчеству» отл.

- Понеделкин был крутой препод, - сказал Вадим. – Помянем мужика?

Они выпили, не чокаясь. Вадим запел, но выглядел задумчивым.

- Раз уж мы тут страшилки рассказываем… – не окончив песню, заговорил он. - Вот у меня в деревне случай был…

- В какой деревне, сука? – заржал Киря. – Ты же рощинский!

- Я летом в деревне был, - упрямо повторил Вадим. – У бабушки в гостях. Там мужика пытались убить, проткнув стальной спицей, но он не умер. Говорили, потому что он нечисть. Давно мертвый, только притворяется живым. Вроде как он у кого-то вырезал внутренние органы и сожрал – то ли печень, то ли селезенку. Пиздели, конечно, но все равно страшно. Тоже этот, лич, да, Паха?

- Да хуй знает! Нашел демонолога, - развел руками Паша. - Может, у него просто сердце было с другой стороны. Поэтому и не помер.

- Хорошо, что ��е жопа с другой стороны, - развеселился Кирилл.

Он разлил остатки второй бутылки по стаканам, неуверенно наклонился за третьей и сшиб ее. Бутылка зазвенела по кафелю, но не разбилась.

- Че, кто-то пришел? – услышав звон, очнулся Васян, который плавно стекал по стене.

- Ага, курьер еще водочки принес, - Киря опять дал ему затрещину. – Подъем, солдат! Недопито.

- Если кто-то пришел, вы не открывайте, плохая примета, – бормотал Васян.

- Че он там лопочет? – Киря обвел всех взглядом, потом встряхнул Длинного. – Рассказывай.

Взгляд Васяна немного прояснился. Он выглядел как-то неважно – мешки под глазами, дряблые руки. Длинный заговорил, заикаясь:

- Вы же иногда встаете по ночам? Ну, там поссать или попить? Бывает, что глухой ночью идешь по квартире, и тебе кажется, что в дверь позвонили. Или даже без звонка – просто ощущение, что кто-то там стоит, и хочется открыть и просто проверить, что никого нет. Бывает?

- Ну, - буркнул Кирилл.

- Так вот, открывать нельзя ни в коем случае. Потому что это значит, что что-то ждет снаружи и хочет, чтобы ты его впустил. Что-то плохое. Чужое.

Всем стало неуютно.

- Пойду поссу. – мрачно сказал Киря.

Он ушел с кухни. Вадим забренчал на гитаре что-то неуловимо тихое. Вася опять ушел в состояние грогги. Паша, борясь с пьяным угаром, бесцельно разглядывал кухонные полки – и внезапно снова заметил гигантского таракана. Тот медленно полз через жестяную банку с надписью «Гречка», гипнотически перебирая всем множеством лапок. Паше показалось, что лапки покрыты черным мехом, а на панцире виднеются миниатюрные шипы. Он отбрасывал удивительно густую тень, вдвое больше самого себя по размерам.

Таракан, словно чувствуя взгляд, замер, а потом вдруг начал увеличиваться в размерах, миллиметр за миллиметром. Паша распахнул глаза – и тут же отчаянно заморгал, пытаясь прогнать видение. Сработало, хотя и не с первого раза. Паша облегченно выдохнул. Он понимал, что у него галлюцинации, но всё равно немного поразмыслил о том, стоит ли рассказать о произошедшем Вадиму.

- Слушай… - решился он наконец.

Раздался дверной звонок. Паша и Вадим подпрыгнули от неожиданности и обменялись непонимающими взглядами. Васян, очнувшись, побелел.

- Не открывайте, пацаны, - жалобно попросил он.

Паше было жутко, но показывать этого первым он не хотел. ��о всей видимости, Вадим руководствовался такой же логикой. Еще раз переглянувшись, они на цыпочках, хотя и довольно неуклюже, прокрались в коридор. Вадим заглянул в глазок, обернулся к Паше и развел руками:

- Никого…

В этот миг звонок шарахнул снова. У Паши перехватило дыхание. Вадим опять наклонился к глазку – и смачно выругался. Он потянулся к замку. Паша невероятным усилием удержал себя от того, чтобы не схватить его за руки.

Дверь открылась, за ней стоял Кирилл, очень довольный собой. Он отодвинул пацанов и с нарочито деловым видом оглядел прихожую.

- Молодцы, даже не обосрались, - захихикал он. – Ну, разве что маленечко, да, Вадик? Ты иди там, подмойся, а то будешь вонять до утра.

Паша облегченно рассмеялся, через мгновение Вадим присоединился к нему.

- Ну ты гандон, - ласково сказал он Кириллу.

Они вернулись на кухню и допили третью бутылку. Озноб Паши окончательно сменился лихорадочным возбуждением. Он чувствовал странный, противоестественный прилив бодрости. Напротив, Киря, самый массивный и крепкий из всех, выглядел хотя и самым трезвым, но жутко утомленным.

- Пойдемте в зал, еще песен попоем, - лениво предложил Вадим.

Паша кивнул и, покачиваясь, встал. У него нещадно кружилась голова, так что пришлось опереться рукой о стену. Киря тоже приподнялся, не менее неуклюже.

- Че-то водочка сегодня не на пользу идет, - пожаловался он. – Блевану, а потом к вам.

- Только больше без шуточек! - раскрасневшийся Вадик потянулся за гитарой, но промахнулся мимо грифа. Пашу это почему-то очень рассмешило.

- Э, Длинный! – потормошил он Васю. – Пошли бухать.

Вася, что-то невнятно пробормотав, покачнулся и упал с табуретки на пол, точно подпиленная радиомачта. Паша снова рассмеялся, на этот раз слегка истерически.

- Ужрался, скотина, - с завистью сказал Вадим. – Помоги, дотащим его до дивана.

- А че до дивана, я сам там хочу спать, - запротестовал Паша. – Ему-то уже все равно, куда мы его положим, пусть на матрасе на полу спит.

- Не троньте диван, суки! - донеслось из туалета. – Это хозяйское место. Все пиздуйте на пол!

Они кое-как подхватили Васяна и унесли с кухни в комнату, где не слишком аккуратно бросили в угол, а сами сели, прислонившись к дивану. Вадим взял гитару, принялся настраивать ее, но пальцы не слушались. Паша ощущал покалывание в затылке и холодок во рту, его потрясывало. Он сбегал на кухню за остатками портвейна.

[музыкальная пауза]

- Побледневшие листья окна…, - затянул Вадим, но запнулся и замолчал. Переведя дыхание, дрожащей рукой он попытался схватить стопку, опять промахнулся и разлил портвейн по линолеуму.

- Киря щас развоняется, - предупредил Паша.

- Че-то он там застрял, кстати. Кирилл! Пиздуй сюда! – вяло выкрикнул Вадик.

Из туалета ничего не ответили.

- Да заснул он, - Паша выпил свою рюмку, налил им еще по одной. – Вот мы и выиграли спор за диван.

Он встал, подошел к окну, осторожно отодвинул штору. Снежная равнина, далекий лес – всё, как и было, разве что мраморная луна в черном небе немного откатилась в сторону. Паша несмело потянулся к лунному свету, потом облегченно выдохнул – рука как рука, никакой пластмассы, никакой фальши. Он прижал ее к стеклу и с радостью ощутил холод.

Вадим, казалось, задремал – все также сидя, даже не отложив гитару, свесив голову набок. Мягким, почти неслышным шагом Паша сходил на кухню, где, порывшись в шкафах, нашел, как он и подозревал, припрятанную прижимистым Кириллом «чекушку».

- Вот жмот, - пробормотал он, сорвал крышку и сделал большой глоток, затем еще и еще, пока бутылка не опустела. Водка после портвейна на вкус была как родниковая вода с привкусом талого снега. Он еще пошарил в ящиках и вернулся в комнату.

На обратном пути Паша прислонил ухо к двери туалета и ухмыльнулся – оттуда не доносилось ни звука. Потом он замер на пороге, прислонившись к косяку и пытаясь справиться с головокружением.

Вася лежал неподвижно, лицом к стене, перегораживая полкомнаты своими длинными ногами, как снятая с веревочек марионетка. Вадим все так же сидел у дивана в чудовищно неудобной позе, грудь его слегка вздымалась. Отсюда было видно, что он не спит: его распахнутые, налитые кровью глаза недоуменно таращились прямо на Пашу, изредка моргая. Потом Вадим разглядел, что Паша держит в руке, и недоумение сменилось паникой, а затем – невысказанной мольбой.

- Справа, Вадик. Печень – справа, - ласково сказал Паша, подходя к нему.

#Мельников #РежимЧерногоНеба #март2020

0 notes