#шурфомакс

[hbenb]

Смерть придет и найдет

тело, чья гладь визит

смерти, точно приход

женщины, отразит.

Это абсурд, вранье:

череп, скелет, коса.

«Смерть придет, у нее

будут твои глаза».

[ri-with-tea]

AU!Вам письмо

У Макса есть маленький книжный, больше похожий на домашнюю библиотеку, запасы кофе больше выручка его магазинчика, бесящий хапуга из нового понтового магазина и друг по переписке, с которым можно обсудить все на свете.

У Шурфа наконец-то есть возможность заниматься любимым делом, небольшой недосып, принципиальное чучело из книжной барахолки, что рядом с его новым магазином и друг по переписке, который просит не столько советы, сколько истории о его жизни.

Их магазины рядом, кофе оба часто пьют в одной кофейне и они переписываются друг с другом. Хотя последнее им ещё не известно.

[ri-with-tea]

Город совершенных. Город лучших. Город идеальных.

Таков Эдем для Шурфа Лонли-Локли, лучшего из лучших, любимца лидера Лойсо.

Весь город ждет, когда его объявят преемником Корпорации Эдем, весь город знает, как жесткий, но справедливый сэр Пондохва гордится своим протеже, весь город думает о Шурфе лишь с благоговением и уважением, ведь иначе нельзя.

Весь город знает, кому принадлежит Совершенство.

Весь город надеется, что его не сожрут, как его предшественников.

Город отверженных. Город несчастных. Город сломанных.

Таков Эдем для Макса, мятежника с “другой стороны”, правой руки революционера Джуффина.

Весь город ждет, когда же поймают этого бунтовщика, весь город знает его решительный и упрямый нрав, весь город думает о Максе лишь с недоумением и презрением, ведь иначе нельзя.

Весь город знает, что рано или поздно от мятежника не останется и воспоминаний.

Весь город надеется на его победу.

Никто не ожидал, что они встретятся.

Никто не ожидал, что они смогут объединить два мира.

Но никто этому не удивился. В конце концов, что может быть сильнее любви?

[ri-with-tea]

Унесенные призраками!AU

Речной дракон Шурф на службе у хитрого колдуна Джуффина и Безликий бог Макс.

Вроде бы у них ничего общего, кроме нежелания забывать свои имена и мечты самим распоряжаться своей жизнью.

И одной на двоих мечты уехать на трамвае как можно дальше. В другой мир, к примеру.

[ri-with-tea]

Морозко!AU

Вообще-то Макса никто зимой в лес не выгонял, честно. Да и ему, правда, было тепло. В осенней куртке и шарфе, да.

Чего не сделаешь, лишь бы шеф за просроченную статью о лесных духах не прибил.

А тут сам Король Зимы перед ним, красивый и холодный как айсберг, что не удивительно. Спрашивает что-то, говорит ласково. А Макс не слышит ничего, не потому что холодно, а потому что любуется.

Почему он приходит в себя в ледяном тереме, он помнит плохо. Но спустя пару дней живого общения с тем, кто казался раньше ледяным изваянием, понимает, что вполне не прочь остаться.

Главное, убедить Шурфа как-нибудь выбраться за кофе.

[ri-with-tea]

[ri-with-tea]

Однажды Макс случайно вытаскивает Шурфу фигурку снеговика, вместо книги. Фигурка неплохо вписывается в белоснежный кабинет Истины, а заодно наводит Вершителя на замечательную идею, все же устроить в Ехо настоящий снегопад.

Даже сам Шурф, при виде засыпанного снегом города, понимал, что ворчит он скорее для вида. И послушно лепил снеговиков вместе с Максом.

[ri-with-tea]

Изучив множество фильмов и книг из Мира Паука, Шурф решил, что раз они с Максом в отношениях, то следует соблюсти традиции родного Мира Вершителя и отметить День Святого Валентина.

С конфетами, цветами и сердечками.

Мелифаро искренне решил, что он сошел с ума, увидев в белоснежных рукавицах истины сердечко. А Макс впервые искренне наслаждался праздником.

[ri-with-tea]

Gender bender!AU

К каждому Концу Года идеальной леди Лонли-Локли хочется снова слететь с катушек и поубивать пару-тройку идиотов, желательно начав с Генерала Полиции, чтобы, наконец, не мешали работать. И еще десяток во устрашение. Чтобы работали нормально и не приходилось переписывать чужие отчеты. Обычно весь Тайный Сыск старался лишний раз не показываться на глаза Истине в это время. И только Смерть, кое-как разобравшись с собственным завалом, могла спокойно завалиться в кабинет к Лонли-Локли и утащить ее в поездку на побережье на амобилере, вытащив в пути вина и книг.

И на неделю девушки могли спокойно побыть миром друг для друга.

[ri-with-tea]

Шурф всегда чувствовал себя в обилии информации как рыба в воде. Цифры, коды, графики - все легко умещалось в его голове и было подвластно легкому прикосновению к клавиатуре. Шурф считал себя почти богом, властелином необъятной сети, идеально отлаженной системы, в которой нет места неточностям и вдохновенному вымыслу.

Макс был влюблен в книги. В миры, которые описаны в них, одинаковые и одновременно разные для каждого читателя. Вековые фолианты, исправление которых приравнивалось к святотатству, и новые книжонки, которые исправлялись по тысячи раз после каждого перевыпуска. Макс обожал носиться по мирам книг, смотреть, как их истории вписываются в повседневную жизнь людей. Нравилось, приходя в свою библиотеку, видеть стопки новых книг и ощущать тепло страниц при беглом просмотре, перед волокитой редактирования и перевыпуска.

Шурфа удивляло в Максе все. Власть над словами, над реальностью, его живая и уютная библиотека, так не похожая на его строгий и холодный механизированный дом, опутанный проводами. Единственной техникой у Макса были лампы и плита.

Макса поражал объем знаний Шурфа, его умение не забывать мельчайшие детали, сколько бы ни прошло времени.

Книжный маг и технобог. Некоторым такая пара казалось странной. Но они идеально подходили друг другу.

[ri-with-tea]

University!AU

День не задался с самого утра.

Наконец-то вернувшись в любимый город из чертово затянувшегося путешествия и узнать, что ��же зачетная неделя к весенней, а у тебя еще зимняя не закрыта и если не исхитришься сдать обе за неполный месяц, тебя отчислят, не самое лучшее начало дня. Макс даже допускает предательскую мысль, что хочет вернуться в то снежное болото, где ему пришлось проторчать чуть ли не полгода из-за какой-то жуткой бури.

Зимние долги Макс закрыл довольно быстро, радуясь, что основные конспекты есть. В зачетной неделе обаяние сново помогло и невероятным чудом, остался один предмет, преподаватель которого наотрез отказался как-то менять расписание и дать Максу сдать часть работ с другими группами, чтобы он получил допуск к весенней сессии.

И теперь, вскочив в невероятную для себя рань, приходится бежать на единственный транспорт до другого корпуса университета, редко ходящий зеленый трамвай, и пытаться не дать развалиться сумке с работами, на которые он угробил всю ночь. И все же, влетая в закрывающиеся двери трамвая, он врезается в высоченного мужчину в слепяще-белом костюме, отчего сумка все же раскрылась и ее содержимое оказывается на полу. И, конечно, вместо работ, там были книги, которые он хотел отдать Меламори. То есть, бесполезны. Но это не повод оставлять их в трамвае, поэтому, бормоча извинения, вперемешку с матом, он спешно запихивает их обратно. И кажется в его речи проскакивает что-то об экзамене, потому что тот, в которого он врезался, вдруг начинает расспрашивать его сначала о том, куда он торопится, затем о предмете. И когда они вместе выходят у старого здания университета, Макс догадывается поинтересоваться с кем же он говорит. И сильно удивляется, что педантичный, и как он уже успел себе придумать, занудный и придирчивый профессор Лонли-Локли, на самом деле интереснейший собеседник, согласный даже раньше принять экзамен. А еще он соглашается быть руководителем диплома, заявив, что не желает упускать столь интересного собеседника.

Макс же, решив что день налаживается, тут же приглашает его в ближайшее время обсудить тему.

[ri-with-tea]

��ое сознание медленными толчками выныривало на поверхность вязкой темноты, в которой плавало до этого. По ощущениям, на мне словно снимали индийский фильм со ста танцующими слонами, причем все они плясали только на моей тушке. Руки и ноги были словно у тряпичной куклы и почти не слушались, когда я попытался ими пошевелить. Разлепить глаза не получалось, в них словно насыпали по ведру гальки и залили клеем. Я стал пытаться вспомнить, почему мне так хреново, но мысли и воспоминания разбегались словно тараканы от света. Чисто случайно я зацепился за мысль, что мне было как-то грустно, и я радостно, насколько можно было в моем состоянии, принялся раскручивать путанный клубок событий.

Крики, вопли, грохот. Взрывы, вспышки пламени, запах серы. Звон стекла, брызги, какие-то клочки.

О, Грешные Магистры, что же он устроил?!

— Макс, я знаю, что ты уже проснулся, — голос Шурфа ввинчивался в мозг раскаленными сверлами, из-за чего интонацию было сложно разобрать. Я попытался ответить, но голос не слушался, а в горле словно образовалась ��устыня. Вроде получилось кивнуть, но я не был точно уверен. Однако Шурф меня понял. Помогать, правда, не спешил, а стоял рядом. И, скорее всего, смотрел полным укоризны взглядом. Но вот он легко прикоснулся к моей голове, и я смог хотя бы перестать прятаться от света и звуков.

— Сэр Халли просил передать, что он бы с удовольствием оставил тебя и сэра Лойсо приходить в себя без магии, но вы должны исправить все, что вы натворили. Я подготовил тебе нужные заклинания.

Я застонал. Нам надо будет восстановить как минимум половину Ехо. И это только то, что я точно помню. Но тут Шурф невозмутимо продолжил.

— Однако я и леди Сотофа сумели его убедить, что это и неплохой повод дать послушникам попрактиковаться. Тем более, что часть их тоже участвовала в вашем дебоше. Не пугайся так сильно.

Я поднял на него абсолютно круглые глаза. Шурф смотрел на меня с почти такой же широкой улыбкой, какая была у него на Тёмной Стороне. А потом он наклонился и невесомо коснулся своими губами моих.

— Спасибо за прекрасный подарок, Макс.

И ушёл, пропустив перед собой влетающий в комнату поднос с едой. Я же сидел в шоке. Тут мне пришёл Зов сэра Халли: «Макс, давай, когда ты в следующий раз раньше закончишь с отчетами раньше и за какими-то вурдалаками решишь вспомнить традиции мира Паука, ты сначала спросишь. А не будешь притаскивать эту ёлку и прочие „атрибуты праздника“, как ты их назвал,» — шеф немного помолчал, а потом задал вопрос, который загнал последний гвоздь в мой гроб: «Как ты уговорил Гурига на это, даже не спрашиваю, но как ты смог нацепить на Лойсо бантик?»

[ri-with-tea]

Макс в который раз проклинает свои желания, свою силу и то глупое минутное, как ему казалось, намерение показать Шурфу мир Паука. И, спотыкаясь, почти летит по улицам очередного незнакомого ему города, ведомый интуицией и жаждой найти Шурфа. Вставать на след страшно: Лонли-Локли, конечно, сильный, но больно ему все равно будет.

Первым делом Макс, после того, как отправил Нумминориха обратно в Ехо, кинулся в Лондон. Вдруг Паук склонен к плохим шуткам и оставил копию Чарли Уотса жить на его родине. Но, видимо, у мира было лучше с чувством юмора. Шурф там был. Проездом. Как профессор Германского Университета, с курсом лекций по истории литературы и мистицизма. И магию он считал пережитком Средневековья, спорыньи и отсутствием нормальной медицины. И все попытки объяснить ему, вернуть его закончились тем, что Шурф решил, что он забавный чудак, с которым интересно спорить. Но поверил в чувства.

А потом Макса вышвы��нуло в Хумгат.

Когда он смог вернуться, Шурф оказался заперт в каком-то маленьком городке в «родной» Германии. Как фигурально — якобы интересной темой диссертации, так и буквально — по непонятным причинам Паук не давал ему уйти дальше границы городка. Макс еле смог добраться до него, приняв условия Паука и не пользуясь никакой магией. Но, как это ни смешно звучит, самым сложным оказалось узнать Шурфа среди абсолютно одинаковых жителей. Все как один гиганты, замотанные шарфами по самые глаза. В другой раз Макса бы даже позабавило это зрелище. Но в тот момент он хотел лишь быстрее найти Шурфа. Не зря же его Книга Несовершенных Преступлений была довольно объёмным томом?

Хорошо хоть профессор был своеобразной местной достопримечательностью, и каждый житель знал его. Плохо то, что большая часть домов стояла достаточно далеко друг от друга и от «центра города», практически в лесу. И никто толком не мог объяснить, где он живёт. Знали только, что на самой окраине, но в какой стороне — почему-то никто не мог объяснить. И самого Шурфа как назло не было видно. В итоге Макс решил выбрать дом на другом берегу озерца, как ему казалось, замерзшего достаточно, чтобы пробежать прямо по нему.

Но, словно в наказание за ошибку, лёд проломился на середине озёра.

Лёгкие обожгло ледяным огнем. Пламя разрывало грудную клетку, стараясь вырваться навстречу живительному воздуху, скрытому за корочкой льда и толщей воды. Максу казалось, что с каждым выдохом жжение становится меньше, жизнь уплывала пузырьками наверх. В глазах, наконец, потемнело, и он провалился в долгожданную тьму, на грани слыша любимый голос.

— Макс!

***

— Макс!

Он распахивает глаза и видит перед собой обеспокоенное лицо Шурфа. Живого. Макс крепко стискивает его в объятиях, пытаясь согреться. Выгнать из памяти холод потери. Шурф ласково гладит его по волосам и спине, шепчет, что все было простым сном, и Макс верит ему изо всех сил.

А в руке тает льдинка.

[ri-with-tea]

Koi no yukan

Макс был очень похож на Тотохатту.

Живой, веселый, мастер своего дела. Не замечающий препятствий на пути к цели. Легко находящий обходные пути. Еще легче пробирающийся в душу.

Пару раз Шурф чуть не перепутал их имена.

Пару раз Шурф чуть не поверил, что Тотохатта вернулся.

Пару раз Шурф испугался, что забыл его.

Но Макс тянул к себе, словно на веревке, манил вечным позитивом, странными знаниями, силой и невероятным обаянием.

В него невозможно было не влюбиться. И именно это не давало Истине покоя.

Все было слишком идеально. Но не правильно.

[ri-with-tea]

Когда Макс рассказал Шурфу про Святки и маскарады, он, как всегда, не рассчитывал, что сэр Лонли-Локли придет в куче меха, страшной маске и со звездой.

И устроит настоящие гуляния на весь город.

И снег.

[ri-with-tea]

Soulmate!AU

Шурф и Мелифаро любят друг друга.

Ни тот, ни другой не видят друг друга во снах, если сознательно не разделяют их, но им это и не нужно. Они любят друг друга, не потому что так велит зов природы, а по зову сердца. По-настоящему.

За мимолетную улыбку, притаившеюся в уголках глаз. За незаурядный ум и не угасающий свет.

За всегда безупречный внешний вид. За умение превратить повседневную одежду в цветовую головоломку.

За личность. За душу.

Не за связь. Потому что в Ехо нет такого понятия как соулмейты.

Только Макс этого не знает, не хочет знать. Не хочет понимать и не может принять возможность выбора. В мире Паука даже любовь всего лишь один из самых плотных плетений паутины. В мире Макса, тот, с кем вы просто обязаны прожить "долго и счастливо" снится с детства. Поэтому он поначалу удивился Дуффину, но после того как пару раз заметил Шурфа тут же перебрался в Ехо.

Сам Шурф сначала не придавал значения чужому образу во снах. Затем пытался просить помощи у Джуффина.

�� потом Макс оказался в Ехо.

Воля Вершителя закон для вселенной.

И Мелифаро только и остается беспомощно наблюдать, как ломается его жизнь. Как Шурф пытается не отдаляться, судорожно вырываясь из липкого кокона, как петли паутины почти видимо и почти нежно душат и привязывают его к другому. И тащат на встречу "судьбе".

Как мотылька на желтый свет не солнца, а фонаря.