#это здание проклято��

[zvtii]

— Это место меня угнетает, — говоришь ты маме по приходу на кухню.

Мама не поднимает головы, не откладывает свои рисовальные принадлежности, которым еще только предстоит вылиться на десятки и десятки бесполезных мандалов, день за днем пожирающих ее жизнь.

Но дело не в том, что ты хочешь, чтобы тебя услышали — не сегодня, по крайней мере. Дело в том, что ты хочешь что-то кому-то сказать. Возможно, самим этим стенам.

— Оно проклято проклятием вечной неудачи, — говоришь ты, глядя в окно — туда, за пределы это унылого места с чахоточным светом.

Желто-оранжевое, как закат, здание кажется ярче из-за нависших над районом туч. Оно будто кричит: обрати на меня внимание! Оно будто кричит.

Ты ходишь по квартире, чувствуя, как туман обволакивает твой мозг отвратительными миазмами, пытаясь склонить тебя упасть на кровать и начать разлагаться в бесконечном цикле дня и ночи. День за днем умирать, ничего не делая, изредка выбираясь в жизнь, чтобы потом это пространство квартиры казалось еще удушливее и невыносимее.

Ты выходишь на улицу, наступая в лужи, пока кроссовки не превратятся жидкость, сохраняющую форму вокруг твоих ног только потому, что ты все еще веришь, что это обувь; а потом возвращаешься домой, заходишь на кухню.

— Это место. Оно меня угнетает, — говоришь ты.

Мама все еще там. Мираж, манящий тебя к себе в пустыне, обещая то, что ты как жеждешь, но никогда не получишь; никогда.

— Оно проклято. Это место, мам. Оно проклято.

Разумеется, дело не в этом. Оно не проклято. Ты не веришь в проклятия. Но это лучше всего отражает суть: это место стало свидетелем стольких неудач, что, п��иходя сюда, ты подсознательно готовишься к тому, что и в этот раз ничего не выйдет.

Но ты день за днем выходишь на улицу. И день за днем возвращаешься домой. Ты учишься побеждать за пределами мест, которые знали тебя проигравшей, и приносишь домой итоги всего, что никогда не получалось здесь.

Ты приносишь осенний ветер, запах листвы, дождевую воду. Ты приносишь улыбки, радостный трепет, холод и горизонты новых возможностей. Ты говоришь этому месту: на! Забирай! Забери это все и подавись!

И постепенно дымка рассеивается.

Ты расчищаешь полки, разбираешь воспоминания. У всего появляются свои места. Вместо плесени и грязи заводится цвет. Призрачные останки мертвых цветов выветриваются через открытый балкон.

В коробке спит кошка, на кровати – мама. Поглощая недостающие отрывки сна, отобранные у нее подработкой и ответственностью.

Ты дышишь свежим воздухом, лежа на холодном полу, и в душе у тебя спокойно, спокойно.

[mariakonde]

Наверное, не найдется человека, который бы не слышал о призраке Парижской оперы. Его история впервые была описана Гастоном Леру в мистическом романе «Призрак Оперы» в начале прошлого столетия. Но по-настоящему популярной она стала с появлением кинематографа. Еще до завершения строительства вокруг Оперы ходили самые разные слухи. Во многом они были связаны с тем, что во времена Парижской коммуны революционеры заняли подвалы недостроенного здания. Часть из них превратилась в тюрьмы, а в некоторых, по слухам, совершались и казни. Еще одно бедствие постигло Оперу 28 октября 1873 года. В почти завершенном здании случился страшный пожар. Но уже спустя два года все строительные работы были завершены.Здание получилось просто огромным. По данным знатоков, архитектурные чертежи проекта, если бы их положили в ряд, протянулись бы на 33 километра! Леру привел несколько разрозненных статистических данных, но даже этот неполный перечень внушает уважение: «В здании 2531 дверь и 7593 ключа их отпирающих; строение отапливают 14 печей; если соединить все газовые трубы, то получится труба длиною в 25 километров; 9 резервуаров и два накопителя вмещают 84000 литров воды, распределяемой по 22 829 трубам, диаметром от 60 до 120 см… За музыкантами закреплено фойе с сотней шкафов для хранения инструментов». Таков был дом, ставший местом обитания знаменитого Призрака Оперы…Первое представление в Опере состоялось 15 января 1875 года. На тот момент это был крупнейший театр в Европе. Но довольно скоро стали поговаривать, что здание проклято. Поводом послужила история падения огромной люстры, произошедшего во время спектакля «Фауст» (эта сцена стала одним из эффектных кадров в последующих киноверсиях «Призрака Оперы»). Правда, жертвой стала всего одна консьержка. Едва ли такое было возможно — достаточно взглянуть на люстру и представить себе траекторию ее падения… Как и многие парижские слухи, история с люстрой на поверку оказалась сильно преувеличенной. Люстра осталась на месте, упал лишь один из ее 800-килограммовых противовесов, удерживающих массивную конструкцию. Позднее удалось выяснить, что произошло возгорание электрической проводки на чердачном этаже и огонь пережег канат, на котором держался противовес. Но слухи об этом печальном событии не прекращались очень долго…Легенды о человеке, выдававшем себя за Призрака Парижской оперы, появились позже. Леру писал свою знаменитую книгу, основываясь на уже существовавшем мифе. Но в 1907 году миф неожиданно получил реальное подтверждение… Разумеется, никто не организовывал экспедиций в подвалы Оперы, чтобы найти Эрика. Все было более прозаично: меценат Альфред Кларк подарил театру коллекцию фонографических записей, и для нее потребовалось хранилище. В поисках подходящего места рабочие разбили стену и обнаружили небольшое помещение. В нем был найден скелет с ассиметричным строением черепа. Тогда кто-то из администрации вспомнил об Эрике, хотя известно о нем было не так уж и много…Если принять во внимание разные варианты кинолент о Призраке Оперы, то можно выделить три факта, на которых, собственно, и строится образ Эрика. Прежде всего этот человек был настоящим гением. Но одновременно с этим — чудовищем, по крайней мере, внешне. Наконец, Эрик был влюблен в молодую талантливую певицу Кристину Да��… Эти сведения о Призраке вполне соответствуют действительности, правда, в несколько преувеличенном виде.Судя по строению найденного черепа, Эрик действительно не был красавцем. Но и чудовищем его назвать сложно, не��мотря на очевидное уродство. В разных вариантах биографии Эрика (его фамилии история не сохранила) немало разночтений. Одни исследователи утверждают, что он родом из Персии. Другие полагают, что Персию он только посещал и обучился там фокусам и чревовещанию. Как бы то ни было, первую часть своей жизни Эрик провел в скитаниях. Он путешествовал из страны в страну, зарабатывая на жизнь выступлениями на ярмарках. Однажды он приехал в Париж — как раз в то время, когда Гарнье ломал голову над тем, как отвести подземные воды из-под фундамента здания. По одним данным, Эрик оказал архитектору помощь в решении этой проблемы, по другим — он просто работал на стройке каменщиком. Но, так или иначе, ему удалось получить от администрации театра разрешение построить себе в огромных подвалах Оперы небольшую квартирку… Там он и остался жить.Подвалы Оперы как нельзя лучше подходили для Эрика. Там он мог чувствовать себя в безопасности от насмешек толпы, ему никто не мешал заниматься творчеством — ведь, несмотря на отталкивающую внешность, прототип Призрака был человеком многих дарований, к тому же наделенным чувством прекрасного. Опера стала его миром, и он изучил его лучше, чем многие ее обитатели — артисты, музыканты и подсобные рабочие.Что же касается возвышенной истории любви Призрака и начинающей солистки — она правдива только отчасти. Среди хористок Оперы и в самом деле была девушка, которую звали Кристина Даэ. Правда, ее вокальные данные и талант вовсе не были выдающимися, да и уроков вокала Эрик ей не давал. Однако между молодыми людьми и в самом деле возникло некое чувство. Эрик предложил девушке руку и сердце, она поначалу согласилась и около двух недель провела в подземном жилище Эрика. Но потом ушла. Он не смог этого вынести, замуровал вход в свое жилище и умер там от голода и отчаянья…Впрочем, относительно возлюбленной Призрака существует еще одна версия. Вполне возможно, что портрет Кристины Даэ Леру написал с другой девушки — Кристины Нильссон, которую называли «шведским соловьем». Писатель впервые увидел ее, когда был подростком, и встр��чался с певицей еще несколько раз. Он был в таком восторге от ее таланта и женственности, что впоследствии давал имя Кристина нескольким героиням своих произведений. Кристине Даэ он приписал несколько фактов из биографии Кристины Нильссон. И героиня, и ее прототип вышли замуж за графа. И та и другая после свадьбы никогда не возвращалась в Париж — по настоянию супруга…Гастон Леру в свое время утверждал, что Призрак Оперы — реально существующее лицо. Однако данных, кроме устных рассказов, записанных спустя несколько лет (а иногда — и десятилетий) после реальных событий, не так уж много.  Самым полным и тщательным исследованием истории парижского Призрака является статья мадам де Вэйль, сотрудницы Оперы, которая провела собственное расследование. В статье приводятся некоторые данные, которых нет в других источниках. Например, называется приблизительное время (30–40 гг. XIX века) и место рождения Эрика — деревня Дарнеталь под Руаном. Упоминается также о том, что на руке скелета, обнаруженного в подвале Оперы в 1907 году, было золотое кольцо, на котором были выгравированы буквы С и D. К сожалению, во время войны кольцо бесследно пропало, так ж�� как и значительная часть архива, который мог пролить свет на судьбу Эрика и помочь выяснить его настоящее имя… Однако легенда о Призраке Оперы продолжает существовать.Говорят, что до сих пор в контрактах директоров парижского оперного театра сохраняется пункт, который запрещает сдавать ложу № 5 в первом ярусе кому бы то ни было. Это — ложа Эрика. Призрак иногда появляется там, приходя всякий раз через некоторое время после начала спектакля.