zenzya

[zenzya]

Сонячний протуретанс

Тремтить калюжа — жива, мов подих, єдина, мов спогад, що будить початок днів. У джерелах всього — влада невидима, що щедро труїть серце смутком, та водночас — творить вогнище надії, полум’я мрій.

Квалії вражень — як іскри зіниць, містки, що з’єднують сни й реальність, плацдарми обрамлених меж — все це, всупереч каррі панові, що прагне втримати світло в долонях.

[zenzya]

Вогнан, зламаний!

Свічки не згасають миттєво — ще довго тягнеться дим під стелю, напоєний тривогою й запахом парафіну. Обійнявши руками грозові хмари, що впали на аркуші,

Руки затремтіли, очі спалахнули — успіх, передбачений заздалегідь, вже не наш, як і біль у ногах.

Правду вірувань — і не варто здолати, бо навіть у чорнильниці висохла остання крапля води.

[zenzya]

Не летіли, та злетіли.

Не летіли, та злетіли, сховавшись у спокої мохів, відреклися від мерзлоти, що спокушає під маскою звань і чинів.

З промоклих рукавів ринула течія — разюча, жива, мов помилування, розписане мовчазним пером.

Обличчя обмите сонцем, молитвою прикрашене чорнилом — розчинилися ми у безодні, Де немає дна і жодного жалю.

[zenzya]

Усе, що було ясним, — розчинилось,

Нехай буде даровано право зробити ці останні кроки. Не для слави. Не для прощення. А просто — щоб завершити шлях.

В руках тріщить невидимий прейскурант очікувань — дорога,

на якій кожна вимога, кожна надія

перетворилась на обвал.

На уламки того,

у що вірилось колись. І все це — тепер боляче б'ється у грудях.

Окропом — мов кров'ю з неба — осяяні магістрати злочинів. Вони залишили по собі лише випалені клинки — без пощади, без жалю. І лише тиша відлунює за їхніми спинами.

А ти, останній воїне, той, хто стоїть серед попелу, нехай навіть у згорілій броні, але ще з палаючим серцем —

пробач нас усіх. За мовчання. За страх. За те, що ти пішов один.

[zenzya]

Бачив мовчання — чув погляд.

Коротким екскурсом — підкорювати вершини у багатовимірному всесвіті, де однозначний план брехливих амбіцій кидає в саму гущу виправдань, поглинаючи горизонт трясовини, де шлях, прокладений раніше, втрачає свій громадянський сенс.

У сумнівах — зізнатися собі самому:

правда — це лиш рештки брехні, а колиска, що росте тягарем, у протерозоїчній глибині відсилає нас до істин на краях лісу — за безмежний обрій.

[zenzya]

Вітрище промислу без пільг

Палаючі рубильники освітлюють шлях, шлях, спасенний душ, що перетинають темні маєтки, позбавлені снів.

Копоть світла, що забагато, відірвана від себе, пропускає тінь, величезну спеку, оздоблену судженнями.

У погребах — летальна хвороба, сплетена цілющою лозою, що обвила карантинний склеп вздовж і поперек.

[zenzya]

                              В ПЛЕНУ НАД ОБРЫВОМ

Крайню цікавить кінцева точка твого шляху — це точка на півдорозі. Крайню прогресії викликала зупинка, шлях, що є похідною від шляху, іди, бери — це твоя півдорога.

Результат у очах, у півсфері, у пропалених надіях. Золото без вигинів, без вм'ятин, без присутності, без відсутності — воно трактує.

Безумство вірить, покидає свій звичний рай, все нижче спускаючись, знаходячи свій режим.

[zenzya]

��                                      БРАВНЯННЫЙ РАЙ 

Лёгким прикосновением исправления, путь терпит крах, умыслом погребённых действий. Казематы переполнены, пеплом на стенах выбиты судьбы парадигмы заключений. Встречи взглядов перемешались, украшает грусть нить тревожности сомнений, истина яростью верная идеалам ложного обличения.

                                       BRAVNIAN PARADISE

With a light touch of correction, the path fails, the intention of the buried actions. Casemates are overflowing, the ashes of the paradigm of conclusions are carved on the walls with ashes. The meetings of views were mixed, the sadness of anxiety of doubts adorned the sadness, the truth with rage true to the ideals of false reproof.

[zenzya]

                                      В ПУСТЫННОМ ЛЕСУ

     Крест увидеть на себе в ожидании клейма, статуса звезды. У ввысь пробиваясь через пески, среди таких же как ты. Распуская кроны, набрав пригоршню листьев, радуемся успехам по ветвям ветрами проведя, посвящая лес. Все больше прикрываясь корой, порой давая трещину в себя. Блеском залит скос топора и вот рассвет. С каких сторон не падал бы свет?

                                      IN THE DESERT FOREST

     Cross see pending stigma, star status. We up through the sands, among the same as you. Dissolving the crowns, picking up the leaves, enjoy the success of the winds having spent, dedicating the forest. Hiding behind the bark, sometimes a crack in itself. The ax is poured with glitter and here is the dawn. From what side would the light not fall?

[zenzya]

                      ПОВАЛИЛ СНЕГ, НАЧАЛСЯ БУРАН

      Сегодня с утра безмолвный туман скрыл горы, поглотил громоздящиеся ввысь каменные утесы, покрытые лесом. Туман так густ, что даже не различить пальцев на вытянутой руке. И дым из трубы поглощает белая мгла. Трудно дышать — так влажен и густ воздух. Не то с неба, не то с деревьев сыпались крупные капли. Ему казалось, что он скоро сойдет с ума. Мертвая тишина одиночества словно испытывает его разум. Это тишина печали, наполняющая все темные углы хижины, и в ней таятся незримые пока, но близкие ангелы смерти. Но тут же станет больно, тяжко от сознания, что ни к чему все это волшебство белизны, сияния — откроется тщетность и обманчивость красоты, завораживающей чувства.

Вырезка из книги

Название  “ ПОВЕСТИ “ ЧЕЛОВЕК-ОЛЕНЬ ““

Автор  “ Оралхан Бокеев “

Издатель  “ Перевод с Казахского Москва “ Известия 1990 ““

                                        LITTLE SNOW, BURAN 

     This morning, the silent mist hid the mountains, swallowed up the stone cliffs that were piled up and covered with forest. The fog is so thick that it does not even distinguish the fingers on the outstretched hand. And the smoke from the chimney absorbs white mist. It is hard to breathe - so moist and thick is the air. Not that from the sky, not that large drops fell from the trees. It seemed to him that he would soon go mad. The dead silence of solitude seems to be experiencing his mind. This is the silence of sadness that fills all the dark corners of the hut, and in it are hidden invisible yet, but close angels of death. But then it will be painful, painful from the consciousness that all this magic of whiteness and radiance is not needed - the futility and deceptiveness of beauty and enchanting feelings will open.

Book cutting

The name “STORY HUMAN-DEER”

Author “Oralkhan Bokeev“

Publisher “ Translation from Kazakh Moscow “ Izvestia 1990 ““

[zenzya]

                               ПЯТАЯ СТОРОНА СВЕТА 

     Безликой водой, коридоры промёрзлые влагой и теплом от намерений потоков суждений. Вырвав пучину образуя луч на мелководье, обрастая столетним мхом. Линии уходящее в даль, теплого огня, себя истязая разрываясь ломались указывая путь, неслись в даль оставив на пол пути.

                                   FIFTH SIDE OF LIGHT

     Without the face of water, the corridors are frozen with moisture and heat from the intentions of judgment flows. Snatching the abyss forming a beam in shallow water, overgrown with hundred-year-old moss. The line extending into the distance, warm fire, tearing themselves torn apart breaking broke indicating the way, rushed into the distance leaving half a way.

[zenzya]

                                 ПСЫ ГОНЧИХ ОБЛАКОВ

   Бульварами блуждая, ритмикой без тактовых суждений, в парадном одеянии развиваясь на ветру. Благора��умие отделилось, пепельной золой, неспешно оседая.  Наблюдая осад, попутно замечая ароматы, утерянных утех.

                                             CLOUD DOGS

   Wandering boulevards, rhythm of tact judgments in ceremonial attire developing in the wind. The blessing separated, ashes ash slowly settling. Watching sieges, simultaneously noticing the flavors of lost comfort.

[zenzya]

        ПОЛЯРНЫЙ ПЕРЕКАТ СЕВЕРНЫХ КОРАБЛЕЙ  

     Покров срывая шквальным ветром, на серебряных полях, омутом бесплодных волн. Поверх дальних недр, обитает хладнокровный лис. При лунном свете освещая вдоль и поперёк, капризный озноб. В чане душ, взывая к помощи опустелого сосуда. И боязно прервавшаяся грусть, пересекая прожекторов лучей, обличение людей, освещая сторону луны, неприкосновенно.

                         POLAR MOTION OF NORTH SHIPS

     The cover is torn off by the squally wind, on the silver fields, by the whirlpool of barren waves. Over distant bowels, lives cold-blooded fox. In the moonlight lighting up and down, moody chill. In a vat of souls, calling for help from a desolate vessel. And fearfully interrupted sadness, crossing the searchlights of the rays, exposing people, illuminating the side of the moon, is inviolable.

[zenzya]

                                        КАРКАДЕ В КЕФИРЕ

     Точки, точки, точки. Все что видим, это точки. Созидая мир вокруг нас,  точки дадут ответ, дадут чувства, восприятия, дадут мир что крутится вокруг нас. Так ранимо звучит так хрупко выглядит, силу которую не остановить. 

      Пересекая орбиты, радиусы то меньше то больше, а точки не меняются.  Колеблясь в безграничном поле плоскостей и пустоты, выйдя за пределы, обретут покой.  

                                    CARCADE IN THE KEFIR

     Point, point, point. All that we see is the point. Creating the world around us, the points will give an answer, will give feelings, perceptions, give the world that spins around us. So damaging sounds so fragile looks, the strength of which can not be stopped.

      Crossing the orbits, the radii are less then more, and the points do not change. Swaying in the boundless field of planes and emptiness, going the boundaries will find peace.

[zenzya]

БЛУЖДАЯ СРЕДИ АБАЖУРНЫХ АПЛОДИСМЕНТОВ

                                                          Часть 2  

Кольчужное полотно поднялось с гроз пучин под себя ложа останки сумрачных теней. И все круги перевоплощались в точки над головой, над головой безгранно скрыло мысли те. Ту абсурдность все я величия, в практичную суету покрытою костяной броней. Отдалялись от тебя а уменьшался ты, в одиночестве вокруг живого антуража. 

                                                         Занавес 

“История о том как выйти из осеннего леса и спугнуть трех журавлей”

     BlUNDERING AMONG THE LAMPSHADE APPLAUSE

                                                           Part 2

The canvas rose from the thunderstorms of the depths of the bed itself remains of gloomy shadows. And all the circles reincarnated into points above their heads, that thought was hidden without bound. The absurdity of all I grandeur in practical vanity, covered with bone armor. You are alone around a live entourage.

                                                       A curtain

“The story of how to get out of the autumn forest and scare away three birds”

[zenzya]

БЛУЖДАЯ СРЕДИ АБАЖУРНЫХ АПЛОДИСМЕНТОВ 

                                                         Часть 1  

Несут чресла без откаточный ветер по следам грядущим. И обремененные стопы, безгрозно в тишине, дремучей гуще. С лабиринтов темени багровых, сереет озимь, скрыта мглой непроглядной пустоты. Ритмичные удары колышком щекочут уши, доносясь размахом крыл.  И в бездне той, поглотившей источник звука, будоражно до безумия, просыпается интерес. И сколь отрезок подошел концу, из пыли и осколков времени, плавно показался силуэт, контур очертаний тех.   

     BlUNDERING AMONG THE LAMPSHADE APPLAUSE

                                                          Part 1

The loins are carried without a backwind in the footsteps of things to come. And burdened foot, without a threat in silence, dense thicket. From the labyrinths of the crown of the crimson, gray winter, hidden by the darkness of impenetrable emptiness. Rhythmic beats with a peg tickle your ears, wafting by the wingspan.

And in the abyss of the one that swallowed the source of the sound, the excitement awakens to excitement. And as the segment came to an end, from the dust and fragments of time, the outlines of those contour, silhouettes appeared smoothly.

[zenzya]

                                         КАСКАД ЗАКАТА

Реверс банально остановлен преградой, форсированием преграды, вдоволь нетерпимости все обозрения. Колющий режущий коллапс безграничны в разрез волн от прибрежных линий. В безответственном мире на встречу приключениям без мнимых сомнений без пал��их позывов.

                                        SUNSET CASCADE

The reverse is trivially stopped by the obstacle, the partitioning of the obstacles, the intolerance of all views. Stitching collapse are endless at the slash of waves from coastal lines. In an irresponsible world to meet adventures without imaginary doubts without strong urges.