fanfictionrandom

[fanfictionrandom]

Оковы свободы

Глава 1.

18** год, Германия

– Грета! Что это ты тут делаешь?

Я быстро захлопнула книгу, которую читала, и обернулась. Эрика, моя одноклассница и по совместительству соседка по комнате, стояла на пороге и пристально глядела на меня, склонив голову набок.

– Так ты читаешь, – протянула она, пытаясь разглядеть название книги, но с такого расс��ояния ей бы это ни за что не удалось, – нашла время для этого! Урок начнется через пару минут. Пойдем быстрее!

– Хорошо, – оставив книгу на кровати, я поднялась и направилась к двери. – Надо же, увлеклась и совсем не заметила, как время пролетело.

– Что же ты такое интересное там читаешь, а? – ухмыльнулась Эрика. – Какую-нибудь запрещенную литературу? – она тихонько засмеялась. Вот уж не знаю, что она подразумевает под «запрещенной».

– Учебник по французскому, – не моргнув глазом, соврала я. – Решила позаниматься дополнительно, пока время есть.

– Зачем тебе это? – судя по выражению лица, моя спутница была крайне удивлена. – Ты ведь и так знаешь его лучше, чем кто-либо в нашем классе.

– Ты не поймешь. Мне просто нравится изучать другие языки. – Вполне убедительная отговорка, да и сказанное – само по себе не ложь. Эрика хмыкнула.

– Ну да, это на тебя похоже. Твое рвение учиться меня всегда поражало. Я вот с трудом заставляю себя домашнее задание сделать. К слову, на этот раз… – далее последовала увлекательная история о том, каким сложным для нее было домашнее задание на сегодня, и как она возилась с ним до самой ночи. Одноклассница продолжала говорить все то время, что мы шли до классной комнаты, а я молча кивала в такт ее речи, думая о том, что по окончании уроков нужно будет успеть добраться до комнаты раньше нее и спрятать книгу. Если моя соседка увидит заголовок «Черная магия», она точно не так поймет. И наверняка распространит эту информацию по всему классу.

День только начинался, а впереди был урок моего любимого английского языка. Все было прекрасно.

Это – история девушки, страстно желавшей свободы.

– Итак, в этот раз на ежегодном конкурсе наш класс будет представлять Грета Мёллендорф. Поздравляю, Мёллендорф, у тебя наиболее высокая успеваемость.

Когда учитель произнес это, девочки обернулись ко мне, одарив меня взглядами, выражающими разные чувства – восхищение, зависть, одобрение, безразличие. Ну а я… пожалуй, мне было немного приятно. Такое легкое ощущение собственного превосходства.

Но лишь только звонок, оповещающий об окончании уроков, прозвенел, и все покинули классную комнату, радостно направляясь в сторону общежитий, я забыла и думать о конкурсе. Теперь меня волновало только одно – нужно успеть добраться до своей комнаты раньше Эрики. К сожалению, сделать это было достаточно сложно, ибо одноклассницы, включая мою соседку, окружили меня, наперебой заверяя, что ужасно рады моему успеху, и что непременно будут поддерживать меня. Замечательно, все это просто прекрасно, только оставьте меня сейчас одну, пожалуйста!

На выходе из школы нам сообщили, что только что доставили письма, и все тут же бросились их разбирать. Я присоединилась и забрала свои два конверта, после чего чуть ли не бегом направилась к себе. Очутившись в комнате, я быстро схватила книгу, оставленную на кровати, и спрятала ее в тумбочку. Только тогда я смогла перевести дух, а затем, расслабившись, повалиться на кровать, сжимая в руке конверты.

Прямо так, не вставая, я открыла один из них, извлекая письмо, написанное тонким, аккуратным почерком – от моих родителей. Писала, видимо, мама, ибо вряд ли суровая рука моего отца способна вывести такие буковки. Я быстро пробежалась глазами по тексту, улавливая содержание – у родителей все хорошо, спрашивают, как у меня дела, справляюсь ли с учебой, а еще Фред заходил недавно, интересовался мной. Под конец они пожелали мне всего наилучшего и попросили ответить как можно скорее. Хорошо, хорошо, непременно отвечу. Я улыбнулась и отложила письмо, а затем открыла второй конверт.

«Моя дорогая Грета…» Ох, Фред всегда так мило обращается ко мне. Он писал, что скучает по мне и очень хочет встретиться, но пока это, конечно, невозможно. Он постарается приехать на празднование Нового года в моей школе – на такое мероприятие нам разрешено звать родственников и знакомых. А на Рождество увидеться мы не сможем, ибо он с родителями уедет из города навестить каких-то хороших друзей их семьи. Ну что ж, ничего страшного, я не обижусь. Но Фред, похоже, относился к этому гораздо серьезнее, поскольку несколько раз извинился передо мной в этом письме, а под конец заверил, что любит меня и с нетерпением ждет нашей встречи. Я опять улыбнулась. Милый, милый Фред.

Дверь с тихим скрипом распахнулась, и в комнату вошла Эрика с несколькими конвертами в руках.

– О, и чьи же письма заставляют нашу Грету улыбаться? – она в мгновение ока очутилась рядом с моей кроватью, и ее наблюдательный взгляд тут же выхватил строки с информацией об отправителе на лежащем рядом со мной конверте. – Манфред, значит. Твой жених, да?

– Ага, – я отложила письмо и конверт в сторону, подальше от любопытных глаз соседки. Эрика усмехнулась.

– Когда вы уже поженитесь? Серьезно, как давно вы с ним помолвлены? А все тянете.

– Как только школу закончу, – вздохнула я, поднимаясь с кровати. – Помолвлены мы еще с детства, ну и что с того? К чему спешить? В конце концов, мне всего шестнадцать.

– Ну, многим возраст не мешает хотеть выйти замуж, – заявила Эрика, устраиваясь на маленьком диванчике в углу нашей комнаты.

– Например, тебе, – улыбнулась я. Моя соседка всегда проявляла чрезвычайную активность при обсуждении подобных тем, так что я ни секунды не сомневалась, что ей не терпится пойти под венец с прекрасным принцем, и как можно скорее.

Эрика состроила печальную гримасу и швырнула в меня подушку с дивана. Я отскочила к двери и хихикнула.

– И не стыдно тебе? У меня-то даже кандидатуры на примете нет!

Она продолжала осыпать меня упреками за то, что у меня «нет ни стыда ни совести», но я ее уже не слушала. С издевательской усмешкой махнув ей рукой на прощанье, я скрылась за дверью.

Выйдя из общежития, я направилась к зданию школы. Солнце уже почти совсем скрылось за горизонтом, а небо было окрашено в прекрасную смесь фиолетового, красного и желтого цветов. Слабый свет вливался сквозь окна, кое-как освещая длинный коридор, по которому я шла. Полная тишина, нарушаемая лишь звуком моих шагов да скрипом половиц, и плохое освещение – все это заставляло меня чувствовать себя крайне неуютно. Уверенности в себе не добавляла и цель столь позднего посещения школы.

Добравшись до музыкального класса, находящегося на третьем этаже почти в самом конце коридора, я замерла у двери. Сквозь деревянную преграду до меня доносились звуки мелодии, наверняка красивой при свете дня, но сейчас даже она звучала жутковато. Я осторожно приоткрыла дверь – вышло без скрипа, поэтому мое появление осталось незамеченным. В дальнем углу просторной комнаты располагался рояль, который и являлся источником звука.  Тонкие бледные пальцы быстро перемещались с клавиши на клавишу, ускоряясь с каждым мгновением, и мелодия достигла кульминационной точки. Прозвучали последние аккорды, и в помещении воцарилась тишина, в которой даже мое дыхание казалось слишком шумным. В ту же секунду девушка, сидевшая за роялем, обернулась к двери; ее серые, ничего не выражающие глаза внимательно оглядели меня с головы до ног.

– Ты что-то хотела, Мёллендорф? – улыбнулась она, но даже ее улыбка вышла жуткой. Или просто на меня произвело слишком сильное впечатление все, что было до этого. Я выдохнула, стараясь угомонить свое сердцебиение. Чертова Келлер, корчит из себя призрак в пустом здании школы.

– О, я, кажется, знаю, – продолжила она прежде, чем я успела открыть рот. – Тебе понравилась книга, которую я тебе одолжила, да? Хочешь поделиться впечатлениями?

А она, оказывается, еще и издеваться умеет.

– Довольно любопытная вещь, – я постаралась улыбнуться. – Но только… Келлер, это ведь просто выдумка, правда?

– Если хочешь, пусть будет выдумка, – усмехнулась та, слегка качнув своей черноволосой головой, и поднялась со скамьи.

– Келлер, но это же бред! – не выдержала я, и от моего возгласа тишина вокруг раскололась. – Кто в здравом уме поверит в то, что можно призвать демона с помощью этих заклинаний? Нет, не так, прежде всего – какие еще демоны? Можно заключить с ними сделку и исполнить свое желание? В последний раз я подобные небылицы слышала в детстве, когда мне на ночь рассказывали страшилки. – На секунду я замолчала, чтобы перевести дух. – В такое могли поверить, возможно, в Средние века, но не теперь.

– Тогда почему ты так взволнована, Мёллендорф?

Этот вопрос застиг меня врасплох. Честно сказать, я и сама не понимаю, почему так бурно реагирую на книжку с небылицами. Наверное, потому, что написана она так, словно изложенное в ней – истина, не подлежащая сомнению. И от этого становится страшно.

Да ладно? Неужели я в это верю?

– Твое дело – верить в это или нет, – тихо сказала Келлер, шурша нотными листами; сложив их в сумку, она направилась в мою сторону – или, скорее, к выходу. – Вот только, знаешь, – она остановилась рядом со мной, и ее голос прошелестел у самого моего уха, – я тоже читала сказки только в детстве.

– Зачем ты вообще дала мне эту книгу? – я заметила, что мои руки сжались в кулаки, и ногти больно впились в ладони. Серьезно, Грета, не пора ли тебе успокоиться?

– Разве не ты пожелала узнать, что я читаю? – с наигранным удивлением спросила она. Я не смотрела в ее сторону, но прекрасно ощущала на себе взгляд насмешливых глаз. И возразить-то нечего – я поплатилась за собственное излишнее любопытство. – Кстати, не забудь вернуть мне ее. Тебе ведь она больше не нужна, верно?

– Обязательно, – кивнула я. – В ближайшее время занесу ее тебе.

– Ага, – со стороны Келлер послышался легкий смешок. – Дождешься момента, когда нас никто не будет видеть, да? Только что упустила самый подходящий.

Тихонько посмеиваясь, она вышла из музыкального класса и практически бесшумно побрела по длинному коридору, к этому времени уже почти полностью погрузившемуся во мрак. Мне снова было нечего сказать – она совершенно права. Я не хотела, чтобы кто-то узнал о том, что мне довелось читать что-то подобное. Как не хотела и того, чтобы кто-нибудь узнал о моих разговорах с Хермине Келлер. Она всегда была одиночкой, увлекающейся странными вещами – как, например, такого рода книгами, как эта «Черная магия». А еще любила сидеть здесь по вечерам после уроков и играть на рояле – я ни секунды не сомневалась, что найду ее тут. Талантливым людям простительны странности, да? Вот только из-за этого ее сторонятся другие, и вряд ли ее саму это устраивает.

Я оглянулась – за окном уже совсем стемнело. Пора возвращаться.

– Эрика, – протянула я, вглядываясь в отражение в зеркале, из которого на меня смотрела накрашенная брюнетка, чьи волосы были уложены в высокую прическу, а две длинные пряди свисали по обе стороны лица, – ты специально делаешь абсолютно не то, что тебе говорят?

– Тебе что-то не нравится? – весело отозвалась мой личный парикмахер на сегодня. – Это же гораздо лучше, чем просто завить волосы.

– Это ты так думаешь, – сказала я, пытаясь звучать недовольно, но на самом деле мне не так уж не нравилось то, что сделала со мной Эрика. Скорее даже наоборот. Но я буду не я, если так просто соглашусь с тем, что сделали против моей воли.

– Не ворчи, – пальцы Эрики дотянулись до моих губ и подняли их уголки вверх, – и убери это хмурое выражение с лица. Сегодня праздник, улыбнись!

Да, верно. Сегодня у нас празднование Нового года, должно быть весело. Целая толпа гостей прямо сейчас собирается в большом зале в здании школы. Мои родители тоже должны приехать – по крайней мере, они обещали. Я недавно виделась с ними – Рождество выпало на каникулы, так что я даже смогла съездить домой. Но, разумеется, я все равно буду рада их видеть сегодня.

– Я думаю, нам уже пора идти, – мягко отстраняя руки Эрики от своего лица, я поднялась со стула и напоследок взглянула в зеркало еще раз. Платье нежно-голубого цвета удивительно хорошо смотрелось на мне, и макияж, нанесенный моей соседкой, прекрасно с ним сочетался. Удовлетворившись, я отвернулась от своего отражения и быстрым шагом направилась к выходу. Эрика поспешила за мной.

– А жениха своего ты приглашала?

– Он бы и без приглашения приехал, – усмехнулась я. Фред недавно написал мне снова, сообщив, что точно будет на нашем праздновании Нового года – если раньше он не был уверен, что получится, то теперь все сомнения отпали. Я, конечно же, прислала ему ответ, в котором выразила свою радость по этому поводу, но это было преувеличением. То есть, я рада, что увижу его, но… честно говоря, я бы не слишком расстроилась, если бы что-то помешало ему приехать.

– О, чудесно! – как-то очень радостно воскликнула Эрика, и я с удивлением покосилась на нее. – В смысле, я давно хотела на него посмотреть. Интересно, что он из себя представляет. От тебя-то рассказов не дождешься!

В ответ на это я только хмыкнула, пожав плечами. Не вижу тут ничего такого интересного.

– К слову, мой старший брат тоже будет на торжестве, – сообщила Эрика таким тоном, словно это должно было очень меня заинтересовать. – Я познакомлю тебя с ним. Он замечательный парень, – тут она словно собралась расхваливать своего чудесного брата в очередной раз, но сама себя оборвала на полуслове, – впрочем, ты сама в этом убедишься, когда увидишь его.

– Да-да, непременно, – кивнула я, стараясь изобразить на лице хоть каплю интереса.

Войдя в огромных размеров зал, украшенный специально к празднику, и уже переполненный прибывающими гостями, мы с Эрикой почти сразу разошлись в разные стороны, пытаясь разыскать в толпе наших близких. Мне повезло – я быстро заметила своих родителей, но пробраться к ним сквозь такое количество народа было непросто. Когда я оказалась на расстоянии нескольких метров от них, мама заметила меня и бросилась навстречу. Через мгновение я уже ощущала на себе ее крепкие объятия.

– Здравствуй, дорогая! Хоть мы и виделись недавно, но ты не представляешь, как я скучала по тебе!

– Да, мама, я тоже скучала, – обняв ее в ответ, я практически уткнулась носом в ее плечо. Через пару секунд к нам подошел отец. Я обняла и его тоже. – И по тебе я тоже скучала, папа!

– Ты просто красавица, – он сдержанно улыбнулся, как и всегда, но в глазах его светилась радость и, возможно, гордость – вместо привычной в будние дни строгости. Мне было очень приятно видеть это.

– Это правда, – согласилась мама, – это платье тебе очень идет, и прическа великолепна. Наверное, Эрика помогла?

– Ты же знаешь, у нее к этому талант, – улыбнулась я, а затем огляделась вокруг, пытаясь высмотреть кое-кого поблизости. – А вы случайно не встречали…

– …Фреда? – мама закончила вопрос за меня. – Да мы приехали с ним, но он куда-то отошел. Скоро вернется… – она вдруг оборвала свою речь и поглядела куда-то мне за спину. Я почти обернулась, но чужие руки, прикрывшие мои глаза, оказались быстрее.

– Не пытайся, – протянула я, откидывая голову на плечо юноши позади меня, – я знаю, что это ты, Фред.

Руки исчезли, и через мгновение я ощутила легкий поцелуй в щеку.

– Привет, – произнес он рядом с моим ухом, его руки теперь обнимали меня за талию. – Скучала по мне?

Мои родители, понимающе улыбнувшись, оставили нас наедине и направились к группе танцующих. �� повернулась к моему жениху и обняла его, уткнувшись носом в его плечо на уровне моего лица. Затем, немного отстранившись, я оглядела его с головы до ног.

– Какой у тебя красивый костюм, – я провела ладонями по его чудесному черному смокингу. – Хорошо выглядишь, Фред. 

Тот усмехнулся и поцеловал меня в макушку.

– Мне не сравниться с тобой, – мягко сказал он, глядя в мои глаза с высоты своего роста. – Ты – само очарование.

Я только улыбнулась в ответ. Фред всегда говорил мне комплименты, когда бы мы ни встречались, так что я слишком привыкла к этому, чтобы сейчас смущаться. Хотя, надо заметить, когда-то это действительно заставляло меня краснеть. Схватив жениха за руку, я потащила его танцевать.

– Эй, погоди, – слабо запротестовал он, – ты же знаешь, я не слишком хорош в этом.

– Потому-то я и должна тебя научить, – твердо заявила я, устраивая его руку на своей талии, – как вообще может не уметь танцевать молодой человек столь высокого происхождения? Чему тебя только в твоем колледже учат?

– Чему угодно, но только не этому, – засмеялся Фред, делая первый шаг в танце.

Пока мы кружились в вальсе – насколько это удавалось в силу способностей моего партнера – Фред без остановки рассказывал мне что-то из своей повседневной жизни в колледже, в то время как я оглядывалась по сторонам. В общем-то, ничего интересного я не увидела – подобные нам парочки, точно так же, как мы, танцевали вальс или подобие вальса. Но тут мой взгляд выхватил пару, вальсирующую в некотором отдалении от остальных, недалеко от громадного окна, за которым уже можно было видеть россыпь звезд и полную луну на черном полотне неба – и я не сдержала удивленного вздоха. 

Никогда бы не подумала, что Келлер может так танцевать. Да что там – я полагала, что ей вообще не интересно сегодняшнее мероприятие, ибо обычно она пропускала такие торжества. Длинное темно-синее платье, макияж в темных тонах, густые черные локоны (именно такую прическу я хотела!) – Келлер тщательно позаботилась о том, чтобы выглядеть великолепно. Сейчас она танцевала с высоким и довольно симпатичным парнем, черноволосым и сероглазым, как она сама. Брат ее, наверное. Никогда его раньше не видела.

Тут Келлер неожиданно повернула голову в мою сторону, словно почувствовав мой взгляд на себе, и посмотрела прямо мне в глаза. Ее губы скривились в излюбленной жуткой улыбке, от которой меня ощутимо передернуло, и я отвела взгляд. Ох, лучше бы я не смотрела на нее – и не ворошила воспоминания о последнем разговоре с ней.

Вновь дождавшись момента, когда она наслаждалась одиночеством в музыкальном классе, я заглянула к ней с намерением вернуть ту ужасную книгу. Келлер тут же приблизилась ко мне и забрала ее из моих дрожащих рук. Должно быть, мое лицо тогда скривилось в гримасе отвращения или чего-то подобного, потому что Келлер с усмешкой произнесла:

– Не стоит так относиться к этому, Мёллендорф. В конце концов, информация, содержащаяся в этой книге, может быть использована и в благих целях.

В благих целях? Вот интересно, что может быть хорошего в том, что некто заключает сделку с дьяволом ради собственных корыстных целей, при этом принося кого-то в жертву?

– Например, – спокойно продолжала Келлер, словно отвечая на мои невысказанные вопросы, – можно спасти чью-то жизнь. И, в некоторых случаях, для этого даже необязательно жертвовать жизнью кого-то другого.

– О да, просто потрясающе, – ответила я. Наверное, вышло слишком язвительно, поскольку Келлер, отвернувшись от меня, вернулась к роялю.

– Надеюсь, ты больше никогда не станешь интересоваться моими увлечениями и лишний раз тревожить себя, – тихо сказала она, начиная играть какую-то мелодию и не обращая на меня более никакого внимания.

Музыка оборвалась, и пары прекратили танцевать вальс. На смену ему пришел другой танец, но мы с Фредом не собирались принимать в этом участие.

– Эй, ты в порядке, Грета? Ты, кажется, о чем-то задумалась.

– Все в порядке, – уж не знаю, кого я больше пыталась в этом убедить – Фреда или себя. Почему, черт возьми, я так часто думаю об этом? Возьми уже, наконец, себя в руки, Грета!

– Ох, вот ты где, – звонкий голос, прозвучавший за нашими спинами, заставил нас резко обернуться. Эрика возникла рядом так внезапно и именно сейчас, словно только и ждала подходящего момента.

 – Эрика, познакомься, – сказала я, мотнув головой в сторону Фреда, – это Манфред, мой жених. Фред, это Эрика, моя одноклассница.

– А также та, с кем Грета делит комнату в общежитии, – добавила Эрика, улыбнувшись. – И та, кто сделала ей эту шикарную прическу.

– Приятно познакомиться, – вежливо ответил мой спутник, слегка склонив голову. – Должен признать – ваше творение выглядит чудесно, – добавил он, бросив взгляд в мою сторону.

– Большое спасибо, – в свою очередь склонила голову Эрика. Кажется, Фред произвел на нее прекрасное впечатление, ибо смотрела она на него явно с долей некоторого восторга. Ну, пожалуй, Фред всегда умел очаровывать окружающих.

– Позвольте теперь мне представить вам моего старшего брата, – продолжала Эрика со сквозящей в голосе гордостью. 

Тут я немного опешила, ибо вплоть до этих ее слов совершенно не замечала довольно высокого юношу, стоящего позади нее. Сейчас он сделал шаг вперед, и я смогла разглядеть его получше. Надо же, ни за что бы не поверила, что эти двое приходятся друг другу столь близкими родственниками – они были совершенно не похожи. Я не могла не признать, что этот парень был действительно красив. Он обладал выразительными чертами лица и копной черных волос средней длины, а кожа была немного смуглой, что весьма контрастировало с внешностью его светло-русой, бледнолицей сестры, которая была в целом миловидной, но все же назвать ее красавицей было сложно.

– Меня зовут Кристиан, – произнес этот молодой человек приятным баритоном, – рад знакомству.

На самом деле я всегда знала. Знала, что именно тогда я влюбилась в него, и это было уже невозможно изменить.

Глава 2.

Улыбка, с которой этот юноша обратился к нам – искренняя или же просто проявление вежливости, неважно – была самой очаровательной из всех улыбок, какие мне только доводилось видеть. Весь его внешний вид, его манера держаться, даже его голос – абсолютно все в этом человеке заставляло меня в восхищении смотреть на него, без возможности отвести взгляд.

– Да, и мы рады знакомству, – заявил мой жених, приобняв меня за плечи, что и заставило меня, наконец, прекратить пялиться на брата Эрики и перевести взгляд на Фреда. В этот момент я ощутила легкий укол совести, но решила не обращать на это внимания.

Музыка сменилась в очередной раз. Звуки скрипки и фортепиано сливались в очаровательную мелодию, приковавшую на несколько секунд внимание всех присутствующих к сцене, где демонстрировали свой талант ученицы нашей школы.

– У вас тут, оказывается, великолепные музыканты, – высказался Кристиан, повернув голову к нам – в черных глазах, немного прикрытых довольно длинной челкой, светился восторг. – Под такую музыку нельзя не потанцевать. Сестренка, – он глянул на Эрику и подал ей руку, – разреши пригласить тебя на танец.

Эрика на секунду растерялась, а затем страшно смутилась и опустила глаза. Надо заметить – я даже не знала, что она может смущаться. Отказываться она, конечно же, не стала, и Кристиан, напоследок бросив какой-то странный взгляд сначала на Фреда, а потом на меня, повел сестру в круг танцующих.

– Как тебе этот парень? – вдруг спросил Ф��ед, и я невольно вздрогнула – может, он заметил, как я пялилась на Кристиана?

– Ну, он очень красивый, – честно ответила я, – прекрасно одет, и, кажется, весьма уверен в себе. А еще они с Эрикой совсем не похожи. Даже не верится, что они брат и сестра.

– Да, не похожи, – кивнул Фред, глядя на кружащихся в танце Эрику и Кристиана. – Давай-ка и мы потанцуем, – резко ухватившись за мою руку, он потащил меня в центр зала, явно не собираясь слушать возражения. И что это его вдруг потянуло, он же не умеет и никогда особенно не хочет танцевать, а тут сам предлагает. Но я была не против. Может, хотя бы отвлекусь от этих мыслей, заполняющих мою дурную голову с тех пор, как я увидела Кристиана. Нужно внимательно слушать Фреда.

– Расскажи мне что-нибудь интересное из своей повседневности, – попросил Фред. Мысленно я поблагодарила его за это – так у меня точно не будет никакой возможности отвлечься.

Я говорила практически без остановки, лишь изредка Фред прерывал меня, чтобы уточнить что-нибудь или коротко прокомментировать. Рассказывала я обо всех мелочах, которые чем-то запомнились, не упоминая разве что о разговорах с Келлер. Спустя три или четыре мелодии нам пришлось прекратить танцевать, чтобы перевести дух.

– А у тебя уже получается намного лучше, – сказала я, направляясь вместе с Фредом в сторону накрытых столов. – Еще немного практики, и, глядишь, научу тебя танцевать. – И я не преувеличивала – мой жених только что продемонстрировал явный прогресс в танцах.

– Да ты шутишь, – хихикнул Фред, – я же два раза наступил тебе на ногу.

– Это неважно, – приблизившись к столу, я взяла бокал и плеснула себе какого-то напитка, которым был наполнен рядом стоящий кувшин. – Главное, что ты усваиваешь движения. – Я сделала маленький осторожный глоток – похоже, морс.

– Ну спасибо, – улыбнулся Фред, потянувшись за бокалом с недопитым морсом, который я отставила в сторону.

– Вы так хорошо сейчас смотрелись вместе, когда танцевали, – голос, прозвучавший за нашими спинами, заставил нас обернуться. И как Эрике удалось так незаметно материализоваться позади нас? Обычно ее слышно издалека. Впрочем, за сегодняшний вечер она уже второй раз так удивляет.

– Мы всегда неплохо смотримся вместе, не только когда танцуем, – Фред с усмешкой привлек меня за талию ближе к себе. Я только хмыкнула и сложила руки на груди.

– Ну, в этом у меня сомнений нет, – улыбнулась Эрика, чуть склонив голову набок. Тут-то я вдруг осознала тот факт, что Кристиана рядом с ней больше нет, и оглядела всю толпу, заполнившую этот огромный зал. Нет, так мне его точно не найти – люди перемещаются туда-сюда, танцуют, заслоняют друг друга.

– Братец пока решил танцевать не со мной, – сообщила Эрика, правильно истолковав мой взгляд, и я тут же дернулась, переводя взгляд на нее. – Он воон в том углу, с некой довольно миловидной особой, – она пыталась говорить шутливо, но в голосе сквозила едва заметная ревность.

Поглядев туда, куда указывала Эрика, я и в самом деле обнаружила Кристиана, кружащегося в медленном танце с очень хорошенькой темноволосой девушкой, которую я не знала. Она улыбалась, слушая Кристиана, который, кажется, говорил без остановки – рот у него не закрывался. Невольно я подумала о том, что сама, скорее всего, выглядела так же всего несколько минут назад, когда танцевала с Фредом и рассказывала ему о своей школьной жизни. А еще эти двое «хорошо смотрелись вместе», как только что сказала Эрика о нас с Фредом – и в этот момент я почувствовала странный укол откуда-то изнутри грудной клетки.

– А я, между прочим, тоже танцевать хочу, – услышала я почти жалобный голос Эрики и повернула голову в ее сторону. – Но никто не приглашает – все заняты, – вздохнула она, выглядя при этом крайне несчастной. Бросив быстрый взгляд на Фреда, я широко улыбнулась.

– Не грусти, Эрика, – я хлопнула ее по плечу, и та удивленно посмотрела на меня, – я готова одолжить тебе ненадолго своего кавалера. Надеюсь, ты не станешь возражать, Фред? – с этими словами я подтолкнула жениха в спину.

– Что… – тот в изумлении уставился на меня, но я продолжала мило улыбаться.

– Не ломайся, Фред, и иди потанцуй с Эрикой. Заодно и попрактикуешься, тебе не повредит. А я пока отдохну.

Мой милый Фред бросил на меня очень красноречивый взгляд, в котором выражалось все, что он думал о моей подлости, но отступать было некуда. Тяжко вздохнув, он протянул руку Эрике, и та залилась краской до самых ушей. Улыбаясь, я проводила взглядом эту парочку, ушедшую танцевать, а затем снова глянула в дальний угол, но Кристиана и той брюнетки там уже не было.

Отвернувшись в сторону входной двери, я тряхнула головой в надежде выбросить из нее отвратительные навязчивые мысли, но это не помогло. Все, о чем я могла думать в тот момент – куда же пропали эти двое? Они все еще где-то здесь или уже ушли? Что они делают прямо сейчас?

Да какая, к черту, разница. Разве мне не должно быть все равно?

Напоследок бросив взгляд на танцующих Фреда и Эрику – кажется, они уже перестали стесняться друг друга и мирно о чем-то болтали – я вышла из зала. Благо, в такой толпе народа легко было остаться незамеченной.

В пустом, темном коридоре, где можно было разглядеть хоть что-то лишь благодаря тусклому свету луны, гулко отдавались мои одинокие шаги. По сравнению с залом, который я покинула, здесь было довольно прохладно, и я невольно поежилась. Тем не менее, пока что я предпочитала такую прогулку в одиночестве – во всяком случае, это было гораздо лучше, чем не находить себе места в зале. Это действительно помогало – в тот момент, когда я приблизилась к окну и, устроившись поудобнее на подоконнике, сосредоточила взгляд на полной луне, мой разум окончательно прояснился, и мысли о Кристиане исчезли. Впрочем, как и все другие мысли – в голове была идеальная пустота.

Из глубины коридора послышались шаги, и я даже подскочила от неожиданности, оборачиваясь в сторону звука. Вот уж не думала, что кто-то, как и я, покинет шумный зал, переполненный весельем, ради того, чтобы побродить по пустынным коридорам школы. Может, Келлер надоело торжество, и она решила немного отдохнуть от этого? Но высокий силуэт, выступивший из тени, опроверг мои предположения.

– Не против, если я составлю тебе компанию? – прозвучал приятный баритон. Кристиан. Зачем из всех возможных вариантов именно ты?

– Как хочешь, – мой голос немного дрогнул, и я кашлянула. – Почему ты пришел сюда? Скучно на празднике?

– Могу задать тот же вопрос тебе, – ярко улыбнулся Кристиан. – Почему проводишь время здесь, в одиночестве, вместо того, чтобы танцевать со своим женихом?

Потому что не могу выбросить из головы тебя. А почему ты оставил свою партнершу? Пришлось ощутимо прикусить язык, чтобы не высказать это вслух.

– Ты так быстро ушла, – продолжал Кристиан, пока я не могла подобрать слов для ответа, – я подумал, что тебе стало нехорошо, – на его лице отчетливо проступало беспокойство. Надо же. Как так вышло, что он волнуется обо мне?

– Все в порядке, – усмехнулась я, опуская глаза. – Просто меня утомляют такие мероприятия, не могу их выдерживать, – ложь, все это ложь, но правду ему знать нельзя. – Если ты просто хотел убедиться, что со мной все нормально, то можешь возвращаться обратно. – И тут я осознала кое-что: Кристиан заметил, что я покинула зал, и пошел за мной! Никто не обратил внимания, а он заметил! Значит ли это, что он наблюдал за мной все время? Сглотнув, я внимательно посмотрела на юношу.

– Ты что, следил за мной?

– Я предпочел бы выразиться по-другому, но, в целом, ты права, – Кристиан коротко засмеялся. Как прямо – и ни капли стыда.

– Зачем?

– Ты меня заинтересовала, – просто сказал он. В следующую секунду я даже забыла вдохнуть. Может ли быть, что от навязчивых мыслей страдаю не только я?

– К тому же, – весело продолжал Кристиан, глядя мне прямо в глаза, – мне и самому слегка надоели танцы, так что я бы не отказался провести немного времени в тишине темных коридоров вашей школы. – Мотнув головой в сторону подоконника, на котором я сидела, он поинтересовался: – Освободишь место для меня?

Я кивнула и подвинулась ближе к стене, пытаясь мысленно успокоить себя и свое бешено бьющееся сердце. Я пыталась сбежать от него как можно дальше, не думать о нем, но он нашел меня сам, да еще и оказался теперь так близко, что наши плечи соприкасались. В тот момент я могла думать только о том, как не выдать своего волнения, но это было бесполезно: я уже чувствовала, как пылает мое лицо, а пальцы рук нервно переплетаются. Старательно пытаясь не смотреть в сторону Кристиана, я отчаянно сожалела о том, что из-за высокой прически, любезно сделанной его сестрой, я не могла скрыть лицо за волосами.

– Говоришь, я тебя заинтересовала? – спросила я, следя за тем, чтобы голос звучал твердо и уверенно. – Чем же?

Кристиан усмехнулся, отводя глаза в сторону. Кажется, он немного смутился.

– У тебя взгляд необычный, – неожиданно выдал он. – Как бы тебе объяснить… Ты ведешь себя как обычная девушка твоего возраста: запросто можешь завести разговор с кем угодно, улыбаешься, смеешься, прекрасно танцуешь, между прочим, – подмигнул он, и я не удержалась от улыбки. – Словом, наслаждаешься жизнью. Но… не хочу сказать, что это лишь оболочка, однако ты выглядишь так, будто в действительности тебе уже приелось все, что тебя окружает, но продолжаешь вести себя, как обычно, просто по привычке.

Я в изумлении уставилась на Кристиана. Что ты такое говоришь? По привычке? Но моя жизнь меня полностью устраивает! Я открыла рот, собираясь возразить, но вместо этого из горла вырвался вопрос:

– Ты это только по взгляду моему понял?

– Верно, – кивнул юноша, широко улыбаясь. – А еще у тебя глаза красивые. Зеленые такие, глубокие. Серьезно, я еще никогда не был так очарован одними только глазами.

Я засмеялась, прижав ладонь ко рту в попытке заглушить смех, но звук все равно был слишком громким в тихом, безлюдном коридоре. Кристиан же продолжал улыбаться, не сводя с меня глаз.

Лежа на кровати в нашей с Эрикой комнате и уставившись в потолок, я слушала успокаивающую нервы болтовню моей соседки. В данный момент она без остановки твердила мне о том, какой у меня замечательный жених – галантный, внимательный, открытый и еще целый список достоинств. Похоже, они успели неплохо пообщаться за время моего отсутствия в зале. Глаза Эрики горели энтузиазмом, щеки пылали алым, а речь становилась все более восторженной и, кажется, немного сбивчивой. Я начинала все больше и больше подозревать, что она влюбилась в Фреда, но сама еще этого не осознала. Как ни странно, но такая мысль не вызвала во мне ни капли ревности. А должна была, правда?

Но вместо этого все, о чем я могла думать в тот момент – это о нашем с Кристианом разговоре в пустом темном коридоре школы.

Мы рассказывали друг другу о себе и своей повседневности, совершенно не замечая течения времени. Кристиан много смеялся и шутил, а я с улыбкой слушала его истории, время от времени вставляя свои комментарии. В какой-то момент я предложила своему очаровательному собеседнику вернуться обратно в зал, пока нас не начали искать. Как выяснилось впоследствии, мы сделали это вовремя, ибо еще немного, и обеспокоенный моим отсутствием жених в самом деле отправился бы на поиски. Сказать правду о нашем с Кристианом времяпрепровождении было совершенно невозможно, так что пришлось наплести ложь о плохом самочувствии и слишком шумном зале, в котором я просто не могла оставаться. Кристиан же заявил, что танцы ему надоели, и он решил немного пройтись под луной. Пересеклись мы с ним якобы в коридоре на пути к залу. Все звучало вполне убедительно, и Фред не сказал ни слова, но оставался непривычно хмурым до конца вечера.

К двум часам ночи все благополучно закончилось, и мы, проводив своих родных, отправились в свои общежития. Я ложилась в постель с ноющим чувством вины перед Фредом и совершенно неправильной радостью, вызванной улыбкой Кристиана на прощание, которая точно была адресована мне.

– Ты хотя бы слушаешь меня? – тоскливо протянула Эрика, осознавая, что большая часть ее речи проходит мимо собеседника. Я заставила себя перевести взгляд на нее.

– Ну конечно, слушаю. Ты просто очень много говоришь, я не успеваю придумать ответ.

– Рассказывай мне тут, – фыркнула Эрика, с упреком глядя на меня. – Как будто я не вижу, что ты витаешь в своих мыслях.

Ох, в самом деле, пора завязывать с мыслями о Кристиане. Если бы только Эрика знала об этом… нет, ей ни в коем случае нельзя узнать. И не только ей. Зевнув, я с наслаждением вытянулась на кровати.

– Ты собираешься проваляться в кровати весь день? – поинтересовалась сожительница, раскрывая шкаф и перебирая свои платья. – Уже два часа дня. Пора бы чем-нибудь заняться.

– Да ведь у нас выходной, мы совершенно свободны, – лениво протянула я. – Стало быть, я и вправду могу лежать в кровати целый день.

– Не можешь, – решительно возразила Эрика, доставая наконец платье нежно-бежевого цвета, которое она надевала очень редко. – Я хочу развлечься, и мне нужна твоя компания.

– Для чего это? – я подозрительно прищурилась. – Ты разве не играть собралась?

– Да, в бадминтон, – кивнула Эрика, оборачиваясь ко мне. – Давай, поднимайся, одевайся, и пойдем, быстрее!

– Ты не можешь найти кого-то другого? – в знак протеста я отвернулась к стене и натянула одеяло до подбородка. – Я не люблю такие игры, ты же знаешь.

– Не спорь с той, кто знает, как лучше, – за моей спиной послышались быстрые шаги, а затем с меня нагло сдернули одеяло и перевернули на спину. Нависая надо мной, Эрика продолжала: – Хочу хоть немного растормошить тебя. Ты только посмотри на себя – лежишь без движения, думаешь неизвестно о чем, не слушаешь окружающих. На самом деле тебе тоже нужно развлечься, только ты этого не понимаешь.

В тот момент я подумала, что, возможно, Эрика права, и такое отвлечение и вправду поможет избавиться от ненужных мыслей – если не совсем, то хотя бы на время. Я широко улыбнулась, глядя ей в глаза.

– Уговорила, пойдем.

Спустя несколько дней нам снова доставили письма, и ученицы набросились на них, казалось, с еще большим энтузиазмом, чем когда-либо раньше. Я с удивлением отметила, что на этот раз мне пришло три письма вместо обычных двух, и быстро пробежалась взглядом по адресам отправителей – вот письмо от родителей, а это от Фреда. Третье письмо – незнакомый мне адрес, а имя… Кристиан Клингер. Сердце на мгновение пропустило удар, после чего бешено забилось в грудной клетке. Фамилия, указанная на конверте, совпадала с фамилией Эрики, но и без этого у меня не было бы никаких сомнений по поводу личности написавшего.

– Три письма? Необычно, – моя чрезмерно наблюдательная соседка оказалась рядом как нельзя некстати. Взяв свою небольшую стопку писем, она повернулась ко мне, с улыбкой интересуясь: – Неужели тайный поклонник?

– Дальний родственник. Он давно мне не писал, – пришлось быстро соорудить более или менее правдоподобную ложь. – Похоже, он вернулся на родину.

– Вот ведь ты скрытная – я от тебя ни разу не слышала об этом родственнике, – протянула Эрика, приближаясь ко мне. – И кто же он такой?

– Все-то тебе расскажи, – улыбнулась я, перехватывая конверты так, чтобы Эрика не смогла разглядеть информацию об отправителе. – Я пойду пока почитаю эти письма, а ты задай мне этот вопрос как-нибудь попозже.

– Эй! – Эрика пыталась удержать меня, но я поспешила скрыться. Не хватало только, чтобы она узнала правду об этом «тайном поклоннике». Интересно, задумался ли Кристиан хоть на секунду о том, что его сестра может запросто обнаружить это письмо?

Забравшись на подоконник в дальнем уголке на верхнем этаже здания школы, я раскрыла вначале конверт с письмом от родителей – как и всегда, они писали, что у них все хорошо, и интересовались, как идут дела у меня. Далее письмо от Фреда – хотя мы виделись совсем недавно, но он уверял, что уже очень соскучился, и спрашивал, что у меня нового. Я читала его рассказ о прошедших деньках в колледже, в который раз ощущая себя виноватой перед ним. Может, мне стоит проигнорировать письмо Кристиана?

Я ругала себя последними словами, распечатывая третий конверт. Но, в конце концов, если я не сделаю этого, то буду сгорать от любопытства до конца своих дней.

«Здравствуй, Грета. Могу поспорить, ты была крайне удивлена, получив это письмо, но я не мог не написать тебе. Возможно, это слишком дерзко и самонадеянно с моей стороны, но ты и вправду заинтересовала меня, и я хотел бы продолжить общение с тобой. Прошу тебя, напиши ответ, если согласна. Если же нет – проигнорируй это письмо и извини за беспокойство.»

Быстро спрятав письмо обратно в конверт, я призадумалась. Стоит ли, в самом деле, отвечать Кристиану? Разум неустанно твердил, что делать этого нельзя ни в коем случае, но… Может быть, в таком общении нет ничего предосудительного?

Ты ведь прекрасно понимаешь, что означает это предложение. Понимаю, мой внутренний голос, но что же мне делать, если мне так хочется ответить ему?

– Мёллендорф? – тихий голос прозвучал за моей спиной, и я резко обернулась. Хермине Келлер внимательно смотрела на меня, сжимая в руках нотные листы. – Что ты тут делаешь?

– А… – переведя взгляд на дверь ближайшей классной комнаты на противоположной стороне коридора, я осознала, что все это время сидела рядом с музыкальным классом. Ох, теперь ясно, почему Келлер здесь. Это с моей стороны странно находиться в таком месте. Пока я продолжала молчать, не в силах подобрать слов для ответа, Келлер обратила внимание на письма в моих руках.

– Похоже, тебе есть что скрывать от своей соседки, – протянула она, словно бы обо всем зная. На всякий случай я глянула на конверты, убеждаясь в том, что имя Кристиана Келлер видеть не может. Она улыбнулась, заметив мою реакцию.

– Не волнуйся, мне не нужны твои секреты, – Келлер развернулась в сторону музыкального класса. Неожиданно я вспомнила о том, что видела на праздновании Нового года, и окликнула ее. Остановившись, она немного повернула голову в мою сторону. – Чего тебе?

– Кто был тот парень, с которым ты танцевала на празднике?

Келлер повернулась полностью, с некоторым удивлением глядя на меня.

– Почему тебе это интересно?

– Потому что я никогда его раньше не видела, – не задумываясь, выпалила я. – Да и ты сама, кажется, до сих пор не принимала участия в таких мероприятиях.

Келлер немного помолчала, словно раздумывая над тем, что ответить.

– В самом деле, раньше он не приходил, – как-то задумчиво проговорила она, отводя взгляд в сторону. – Думаю, потому мне и не были интересны эти праздники. Это мой старший брат, – Келлер подняла глаза на меня, теперь она выглядела как обычно: уверенно, невозмутимо. Старший брат, значит. Ну, так я и думала – они похожи почти как две капли воды. Удивительным было только то, что я и не слышала о нем никогда, но, с другой стороны, я вообще мало что знаю о Келлер. Никто о ней много не знает.

– Понятно, – произнесла я в ответ, удерживаясь от дальнейших вопросов, хотя было очень интересно, почему этого ее брата, да и вообще кого-либо из ее родни, никогда не бывало ни на одном празднике. Не мое это дело – мы с ней не настолько близки.

– Это все, что ты хотела узнать? – спросила Келлер, улыбаясь как-то непривычно приветливо. Я молча кивнула, и она, развернувшись, удалилась в свое любимое укромное местечко.

Пора бы вернуться к себе, иначе дождусь того, что Эрика пойдет искать меня и обнаружит здесь. Не нужно ее беспокоить.

Тихо отворив дверь в комнату, я попыталась проскользнуть в комнату максимально незаметно. Эрика не шелохнулась – она спокойно сидела на диванчике и читала какую-то книгу. Облегченно выдохнув, я дошла до своей кровати и спрятала письма в тумбочку, считая, что на этом все благополучно завершилось. В тот момент, когда я раскрыла свою любимую книгу на английском языке с намерением погрузиться в ее мир на ближайшие пару часов, я уже не ожидала ничего плохого, но…

– Так кто тебе пишет? – Эрика резко захлопнула свою книгу, словно на самом деле и вовсе не была заинтересована ее содержанием. Я вздохнула, с сожалением откладывая недочитанную повесть в сторону.

– Троюродный брат. Я давно с ним не общалась, он еще лет пять назад уехал в Англию, но, как выяснилось, около недели назад вернулся в родную Германию. Не понравилась ему Англия, так что он намерен задержаться здесь. По крайней мере, пока что. А там кто знает, какая идея его посетит.

– О, вот как, – удивленно протянула моя сожительница, – а я и не думала, что у тебя есть братья или сестры. Любой степени родства.

Вообще-то так и есть – я всегда была в семье единственным ребенком, и ни у кого из моих родителей не было никаких двоюродных родственников. По крайней мере, насколько мне было известно. Я прикусила губу – очень не люблю врать или недоговаривать, но в последнее время приходилось делать это слишком часто.

– Ну а чем же ему Англия не понравилась? – полюбопытствовала Эрика. – Никогда там не была, но всегда слышала о ней только хорошее.

– Я… тоже его не понимаю, – не выдержав прямого взгляда Эрики, я скосила глаза в сторону – врать становилось все сложнее. – Он пишет, что ему не нравятся их порядки, то, как они мыслят. Я думаю, он преувеличивает. Люди в целом везде одинаковы. Пожалуй, я даже хотела бы побывать там, – это уже было правдой, поэтому говорить стало гораздо легче. – Пожалуй, я даже хотела бы остаться жить там, если бы по какой-либо причине мне пришлось покинуть Германию, – прикрыв глаза, я мечтательно улыбнулась.

– Ну да, – Эрика коротко засмеялась, – с твоим знанием английского ты бы выжила там, не то, что я. – Подумав пару секунд, она добавила: – Ну а как Фред отнесся бы к такой идее?

– Фред? – вообще-то мне бы не следовало удивляться такому вопросу, но, когда я сейчас погрузилась в мечты о прекрасной жизни в Англии, то почему-то не подумала о своем будущем муже. Будущий муж… Хотя меня с детства учили воспринимать Фреда именно так, теперь это звучало странно. Хороша та пара, в которой двое любят друг друга, но любовь к кому-то невозможно внушить.

– Да, Фред. Или ты о нем не подумала? – теперь Эрика смотрела на меня с некоторым удивлением. Я мысленно дала себе пощечину. Спустись с небес на землю, Грета!

– Нет, дело не в этом, просто… я без понятия, что бы он сказал на это. Ну, ему обычно было интересно узнавать что-то новое, так что, скорее всего, он бы меня поддержал. Правда, он плохо говорит по-английски, – улыбнувшись, добавила я, – но это ничего, со мной он был бы в порядке.

Недоумение исчезло с лица Эрики, и она снова засмеялась. В такие моменты мне всегда было так хорошо и спокойно. Все в порядке, пока она улыбается мне так.

Если бы только она знала, о чем я думаю на самом деле… что бы она сказала?

Ночью, когда Эрика уже крепко спала, я приблизилась к письменному столу. Свеча слабо освещала чистый лист бумаги и заготовленную чернильницу с пером. Снова оглянувшись, дабы убедиться в том, что никакой неосторожный шорох не разбудил мою соседку, я села за стол. Сейчас мне выпала одна из немногих возможностей остаться незамеченной.

Нервничая, опасаясь разоблачения, я начала писать тот самый ответ, который означал согласие.

С тех пор я регулярно переписывалась с Кристианом. Всякие сомнения по поводу правильности этого действия я решила игнорировать – в конце концов, брат моей одноклассницы просто стал моим другом по переписке. Ничего предосудительного в этом не было, и я по-прежнему оставалась невестой Фреда. Но все же моему жениху лучше было не знать об этом – мало ли что он мог бы подумать. И от Эрики я продолжала скрывать этот факт, хотя писать по ночам в постоянном страхе разбудить ее было, мягко говоря, неудобно. Поэтому иногда я делала это в дальних углах школы, как, например, в том, где находится музыкальный класс. В таких случаях я почти каждый раз сталкивалась с Келлер, а та неизменно ухмылялась при виде моих жалких попыток скрыться, но от комментариев воздерживалась. За это я была ей очень признательна. На Келлер можно было положиться – я точно знала, что она никому ничего не расскажет.

Четвертого марта, в мой день рождения, Кристиан прислал мне неожиданный подарок. Неожиданный, прежде всего, потому, что я не говорила ему о дате своего рождения. Ну, впрочем, это он мог узнать у своей сестры. Мне оставалось только надеяться, что он спросил об этом достаточно завуалированно для того, чтобы Эрика ни о чем не догадалась. 

Второй неожиданностью стал уже сам подарок. Это было серебряное кольцо с изумрудом поразительно глубокого зеленого цвета. В письме, сопровождающем его, Кристиан отметил, что долго искал камень, который так прекрасно подошел бы к моим глазам. С улыбкой я тут же надела кольцо на безымянный палец левой руки. Слишком уж понравилось оно мне – разве можно было его не носить?

– Потрясающе… – выдохнула в восхищении Эрика, стоило ей заметить обновку на моем пальце. – Подарок от Фреда?

– Д-да, – подумав пару секунд, я предпочла согласиться с ее предположением. Теперь придется позаботиться о том, чтобы Фред и Эрика никогда не остались наедине. А лучше им было бы и вовсе никогда не встретиться, но, к сожалению, вероятность этого была крайне мала.

Фред, между прочим, подарил мне прекрасные серьги и ожерелье, которые я надевала время от времени, отталкиваясь от настроения или случая. А колечко с изумрудом я не снимала никогда.

В этом же месяце случилось то, что нарушило спокойную, беззаботную школьную жизнь… и навсегда застряло в моей памяти, сколько бы я ни старалась об этом забыть.

– Хермине Келлер! – объявил учитель, и в классе повисла тишина. Через пару мгновений одна из девочек сообщила, что той нездоровится. Учитель вздохнул и продолжил перекличку, а по классу пронесся взволнованный шепот, впрочем, стихший буквально через минуту.

Дело было в том, что Келлер нездоровилось уже пятый день, и это при том, что до сих пор она не отличалась слабым здоровьем. Интересно, кто-нибудь еще тревожится о ее состоянии? Когда учитель объявил те��у урока, я с трудом заставила себя слушать его, не отвлекаясь на другие мысли.

Однако, как только урок закончился, я отыскала соседку Келлер и спросила о ее состоянии. Та поглядела на меня немного удивленно – видимо, она не ожидала интереса к Келлер с моей стороны.

– Большую часть дня она лежит в постели, – одноклассница пожала плечами. – Понятия не имею, что с ней – выглядит она практически совершенно нормально. Даже играть на рояле ходит по вечерам. А вот на уроки не может – сил у нее нет, видишь ли.

Я не нашлась, что ответить. Все это звучало очень странно, и я решила, что надо будет непременно наведаться к Келлер и расспросить ее лично.

Однако этим же вечером Келлер стало хуже – температура резко поднялась и, со слов соседки, она начала бредить. Информация наконец дошла до учительницы, проживающей в нашем общежитии, и Келлер была немедленно переведена в лазарет, расположенный недалеко от здания школы. Местные доктора недоумевали, ибо никаких других симптомов, кроме названных, у больной не наблюдалось, а имеющихся проявлений было недостаточно для того, чтобы поставить какой-либо диагноз. В конечном счете, ее попросту стали лечить жаропонижающими, но толку от этого было мало – только было понизившаяся температура спустя несколько часов снова повышалась. На территорию школы приезжал даже доктор из главной городской больницы, но и это не помогло. Загадочная болезнь Келлер ни в какую не поддавалась применяемым методам лечения и продолжала мучить бедную девушку. Все это нам рассказывала та самая учительница, что жила с нами, после чего все взволнованно обсуждали полученные новости.

Через несколько дней я решила заглянуть к Келлер после уроков, правда, не будучи уверенной, что меня к ней пустят. Но с этим все оказалось в порядке – медсестра сообщила, что температура немного спала, и больная чувствует себя немного лучше. Приободрившись от этого известия, я осторожно приоткрыла дверь в ее палату.

Здесь находилась одна только Келлер – остальные кровати были пусты. Девушка лежала с закрытыми глазами, не шевелясь – неужели спит? Зачем же я тогда пришла? И все же, вместо того, чтобы развернуться и уйти, я прошла вглубь палаты и приблизилась к постели Келлер, отмечая ее ровное дыхание и спокойное выражение лица. Это казалось странным, но, с другой стороны, мне же сказали, что ей стало лучше. Возможно, это значило, что она скоро выздоровеет.

Погруженная в такие размышления, я вздрогнула, когда Келлер пошевелилась, а затем медленно открыла глаза.

– Мёллендорф, – слабо произнесла она, уголки ее губ еле заметно приподнялись, – не может быть… ты пришла навестить меня?

– Да, и не надо так удивляться. Знаешь ли ты, как все встревожены из-за твоей внезапной болезни? Как ты?

– Хотелось бы лучше, – Келлер отвела взгляд, уставившись в неизвестную точку в пространстве. – Но ничего не поделаешь – они не могут меня вылечить.

– Да, я слышала, тебе не помогают лекарства. Но сейчас же тебе стало лучше, не так ли? Не теряй надежду, ты обязательно выздоровеешь.

Келлер поглядела на меня как-то странно – не то недоверие, не то сожаление плескалось в глубине серых, немного потускневших глаз. Но, в конце концов, она выдавила из себя слабую улыбку.

– Спасибо, Мёллендорф.

Я заходила к ней еще пару раз после этого – состояние Келлер оставалось стабильным, и даже появился намек на улучшение. Она, правда, не выглядела слишком радостной, но сил у нее явно прибавилось.

– Может, это твоя особая магия, Мёллендорф? – она тихо посмеивалась. – С тех пор, как ты стала здесь появляться, я пошла на поправку.

– Иди ты со своей магией, – огрызалась я, но не могла сдержать улыбку. Ничто не заставляло сомневаться в том, что теперь с ней точно все будет в порядке.

– Жаль только, здесь нет рояля, – вздыхала Келлер, откидываясь на подушки, – очень уж не хватает занятий музыкой.

– Выздоравливай быстрее, и сразу приступишь, – моментально отвечала я. А Келлер только улыбалась.

Вскоре состояние Келлер пришло в норму само по себе, и она снова начала посещать уроки и засиживаться по вечерам в музыкальном классе, как она делала всегда. Дни снова стали привычно беззаботными, и ничто не нарушало эту чудесную безмятежность.

До тех пор, пока Келлер не потеряла сознание прямо на пути из школы в общежитие.

После этого все стало намного, намного хуже. Лихорадка не прекращалась, жаропонижающие не давали практически никакого результата. Время от времени Келлер приходила в себя, но чаще лежала в бреду, не осознавая происходящего вокруг себя. Когда я приходила, медсестры только отводили глаза и, бормоча что-то в ответ на мои вопросы, немедленно ретировались. Похоже, они уже потеряли надежду на то, что Келлер можно помочь. Но я надежды не теряла, поэтому то и дело оставалась в ее палате на несколько часов, надеясь на то, что смогу застать ее в сознании.

Я вздрогнула, когда уловила в невнятном бреду Келлер латинские слова и, не веря ушам, склонилась ближе. Так и есть – она в самом деле произносила что-то на латыни. Фразы, больше всего напоминающие заклинания какого-нибудь средневекового алхимика. Ощутив холод, пробежавший по коже, я быстро одернула себя и потрясла головой. Иногда я ненавидела свое излишне бурное воображение. Келлер всего лишь вычитала это в своих сказках о черной магии, а я уже готова трястись от страха. Смешно.

В один день мне повезло – Келлер, наконец, открыла глаза в моем присутствии.

– Мёллендорф, – прошептала она, облизнув пересохшие губы, – я скоро умру?

– Что ты несешь… конечно, нет, – в попытке подбодрить ее я сжала тонкие, судорожно цепляющиеся в одеяло пальцы. К сожалению, чем больше времени я проводила у ее постели, тем меньше верила в возможность ее выздоровления, но… нет, Келлер нельзя так думать.

Однако та лишь горько усмехнулась и сжала в ответ мою руку.

– Спасибо, что приходишь ко мне. Но больше не нужно. И другим скажи, чтобы не приходили. – Только я открыла рот, чтобы возразить, как Келлер добавила: – Впрочем, нет, к тебе у меня есть одна просьба. Я хочу, чтобы ты принесла мне кое-что.

– Конечно, что угодно принесу, – заверила я.

– Ту книгу, что я тебе давала однажды. Зайди в мою комнату в общежитии и загляни в тумбочку, она должна быть там.

– Зачем тебе эта ерунда сейчас? – моему изумлению не было предела, ибо я понимала, что в нынешнем состоянии Келлер точно не до чтения. Поморщившись, она прикрыла глаза – словно ей внезапно стало больно смотреть на меня.

– Просто принеси. Пожалуйста.

– Хорошо…

К счастью, в тот момент, когда я проникла в комнату Келлер, ее соседка отлучилась куда-то, так что я могла забрать необходимую книгу без лишних свидетелей. Пока я шла по длинному коридору лазарета и брезгливо поглядывала на вещь в своих руках, я вдруг заметила кое-что. Закладка, помещенная где-то в середине книги. Просто из любопытства я решила посмотреть на то, что привлекло внимание Келлер. На странице, отмеченной закладкой, описывался некий обряд, необходимый для призыва демона, который якобы сможет спасти того, кто должен умереть. В жертву никого приносить не нужно, но свою душу однажды придется отдать.

– В конце концов, информация, содержащаяся в этой книге, может быть использована и в благих целях. Например, можно спасти чью-то жизнь. И, в некоторых случаях, для этого даже необязательно жертвовать жизнью кого-то другого.

Вот, значит, о чем говорила мне Келлер тогда. В некоторых случаях это могло бы быть весьма удобной сделкой… если бы только такое существовало на самом деле. Усмехнувшись, я почти захлопнула книгу, как вдруг глаз выхватил знакомые строчки на латыни. Я замерла на месте – голова внезапно закружилась, перед глазами поплыло. Слова… это те самые слова, которые Келлер повторяла в бреду. Может ли быть, что она пыталась провести этот обряд? Учитывая тот факт, что она верит во всю чушь, которой переполнена эта книга, это значит, что… она хотела кого-то спасти?

Когда я вошла в палату Келлер, та была в сознании. Заметив «Черную магию» в моих руках, она слабо улыбнулась.

– Спасибо, – еле слышно прошелестела она, принимая книгу. – Теперь можешь идти.

– Почему ты не хочешь, чтобы к тебе приходили?

– Ты же видишь, в каком я ужасном состоянии, – лицо Келлер исказила болезненная усмешка. – Еще кто-нибудь из вас увидит, как я буду умирать. Не хотелось бы травмировать вашу психику.

– Ты не умрешь, – отрезала я и, подумав пару секунд, решилась спросить, – скажи мне, неужели ты пыталась провести обряд, который описан на странице с закладкой?

– Твое любопытство тебя до добра не доведет, – усмехнулась Келлер, прикрывая глаза, – проводила я обряд или нет – какая разница? По-твоему, это все сказки, не так ли?

– Это, – кивком головы я указала на книгу в руках Келлер, – сказки. А вот то, что среди твоих близких кто-то серьезно пострадал, и ты хотела ему помочь – правда.

Келлер открыла глаза, впиваясь взглядом в мое лицо. Улыбка исчезла с ее лица.

– Кто это? – мой голос дрогнул, но я пыталась говорить твердо. – Что с ним случилось?

– Ты задаешь слишком много вопросов.

– Но…

– Пожалуйста, – Келлер снова болезненно поморщилась, – я не могу об этом говорить. И тебе это знать незачем.

– Почему не можешь?

Ответа не последовало, и я тяжело вздохнула. Бесполезно продолжать попытки выпытать у нее то, что она хочет скрыть.

– Ладно, я пойду. Если передумаешь и захочешь поговорить – зови.

Я развернулась к двери, собираясь уходить, как вдруг Келлер окликнула меня:

– Эй, Мёллендорф, – я тут же повернулась к ней и увидела на ее лице кривую, донельзя жуткую усмешку – это выражение было хуже любых виденных мной ранее. – Знаешь, ничто по-настоящему ценное не достается даром. За все приходится платить, причем в соответствии с тем, что ты просишь.

– О-о ч-чем ты г-говоришь? – я запиналась чуть не на каждом слове, уже не пытаясь притворяться спокойной. Слишком пугающе выглядела Келлер в тот момент – кривая усмешка дополнялась глазами, на дне которых плескалось безумие, и взгляд их был направлен прямо на меня.

– Как знать, – ответила она наконец, переводя взгляд все тех же безумных глаз на серый потолок. – Считай это предупреждением. Может, пригодится когда-нибудь.

Ничего не ответив, я быстро вышла из палаты и направилась в комнату, где обычно бывали медсестры. Надо бы сказать им присмотреть за Келлер – кажется, у той вновь начинался приступ лихорадки.

На следующий день, как только занятия закончились, я решила все же наведаться к Келлер. Хоть меня и напугало ее вчерашнее поведение, да и сама она сказала не ходить к ней больше, но я чувствовала, что не могу не прийти – очень уж меня беспокоило ее нестабильное состояние. Но на выходе из школы я услышала звук – очень знакомый звук – но настолько неуместный сейчас, что это заставило меня подскочить на месте.

– Грета, что не так? – шедшая рядом Эрика настороженно посмотрела на меня.

– Ты… ничего не слышишь? – по коже пробежал неприятный холодок, пальцы нервно сжались в кулаки.

– Нет… Что я должна слышать?

Зато я слышала такую знакомую мелодию – одну из тех, что Келлер часто играла в музыкальном классе. Но сейчас это никак не могла быть она. Это не мог быть и кто-либо другой – хотя бы потому, что Эрика ничего не слышала.

Я сорвалась с места и помчалась в лазарет, не обращая внимания на доносящийся вслед возглас Эрики. Не может, не может этого быть.

У палаты Келлер я на секунду притормозила, но затем, отбросив сомнения, решительно открыла дверь. Келлер лежала на кровати без движения, выглядя спящей, и я осторожно приблизилась к ее постели. Тогда-то я увидела ее лицо – глаза были закрыты, но выражение являло собой застывшую гримасу боли. Тело не производило ни малейшего движения. Она не дышала.

Кажется, я закричала. Кто-то тут же ворвался в палату, но я этого не видела – только слышала звук резко распахнувшейся двери. Стоя на коленях на грязном полу, я отчаянно зажимала себе рот рукой в попытке остановить рвущийся наружу вопль.

Хермине Келлер была мертва.

Глава 3.

В тот же вечер молодой человек приехал забрать тело Келлер. Это был тот самый старший брат, которого я видела на праздновании Нового года – я узнала его сразу. Выйдя из палаты, где покоилась мертвая девушка, он устало прислонился к двери, прикрывая покрасневшие глаза. Спустя некоторое время я ощутила его взгляд на себе.

– Вы были подругой моей сестры? – тихо поинтересовался он, и я слабо кивнула в ответ.

– Да, можно так сказать. – Если бы только она не умерла так рано, быть может, мы и вправду могли бы стать подругами. Сейчас я была почти совершенно уверена в этом.

По щекам юноши вновь покатились слезы, и он поспешил закрыть лицо руками.

– Поверить не могу, как она могла умереть… Такая невероятная, не поддающаяся лечению лихорадка… Почему я выжил, а она должна была умереть?

От этих слов я вздрогнула.

– О чем это вы? Смерть непредсказуема, у каждого свой срок. Время вашей сестры истекло слишком быстро, и это очень грустно, но… вы не должны сокрушаться о том, что продолжаете жить.

Парень попытался вытереть слезы, что безостановочно катились из его глаз, и криво улыбнулся.

– Я немного не о том говорю… Видите ли, сейчас я совершенно здоров, но это не всегда было так. Еще каких-то полгода назад я был безнадежно больным человеком, буквально прикованным к постели. Болезнь уничтожала меня изнутри на протяжении примерно двух лет. Врачи были уверены, что мне недолго осталось.

– Как же вы пережили это? – я в изумлении уставилась на него. – Все благодаря какому-нибудь ужасно дорогому лекарству, которое сложно достать, да?

– Нет, – усмехнулся молодой человек, – никакие лекарства не помогали. Просто… однажды случилось чудо. В один прекрасный день я неожиданно смог подняться с постели, впервые за невыносимо долгое время ощущая себя живым. Родители и сестра были рядом со мной… они были так счастливы. Хермине… она всегда проводила почти все свое время со мной, когда ненадолго приезжала домой из этой школы. Я так любил ее… – плечи юноши мелко затряслись, и он низко опустил голову.

А я с ужасом понимала, что теперь полная картина происходящего складывается по частям. Так обретает смысл все – и то, что раньше я не видела никого из родственников Келлер, и все ее странные оккультные увлечения, и эта чертова «Черная магия», и обряд для призыва демона, спасающего жизни, и, возможно, даже странная болезнь Келлер, повлекшая за собой ее смерть. У нее получилось – она спасла смертельно больного брата, но поплатилась за это собственной жизнью.

За все приходится платить, причем в соответствии с тем, что ты просишь, да, Келлер?

Какая чушь. Этого не может, просто не может быть!

– Господи, что с вами? – брат Келлер метнулся ко мне и схватил за плечи. Почему он так встревожился? Неужели я так плохо выгляжу?

– Не обращайте внимания. Все в порядке, – но я и сама ощущала, как меня трясет, как стучат мои зубы, а губы растягиваются в нервной улыбке. Как такое возможно? Постойте… От неожиданной мысли я резко поднялась и бросилась в палату. Юноша тут же последовал за мной.

– Что вы делаете? – этот парень смотрел на меня, как на безумную, и, пожалуй, я этого заслуживала. В конце концов, что еще можно подумать об особе, которая внезапно принимается за поиски неизвестно чего в комнате, где лежит мертвый человек? Пришлось проверить даже под подушкой Келлер, прежде чем я обнаружила искомое под ее кроватью. Злосчастная книга, которую я принесла ей вчера по ее же просьбе – вернее, то, что от нее осталось. Изуродованные почерневшие страницы не оставляли сомнений в том, что Келлер попросила эту книгу лишь для того, чтобы сжечь ее.

– Что это? – дрожащим голосом спросил бедный парень, который уже решительно ничего не понимал. Когда я подняла на него взгляд, он в ужасе отшатнулся. Должно быть, со стороны я и вправду выглядела как сумасшедшая. Я попыталась выдавить из себя улыбку, но, видимо, и эта затея провалилась – юноша только побледнел еще сильнее.

– Вам этого лучше не знать.

Похоже, жизнь обожает шутить надо мной.

О скоропостижной смерти Келлер говорили еще долго. Но со временем прекратились и эти разговоры, как рано или поздно прекращается все. Я тоже пыталась отбросить мысли и воспоминания, связанные с Келлер, но это давалось с трудом. Даже если у меня получалось отвлекаться в течение дня, ночью я неизменно вспоминала этот инцидент перед тем, как уснуть, погружаясь в очередной страшный сон, в котором я видела, как умирала Келлер.

– Ты вообще спишь? Выглядишь кошмарно, – сообщила Эрика одним утром, когда я вышла из ванной комнаты.

– Меньше смотри на меня, – я действительно была далеко не в лучшем состоянии, так что сил хватило только на то, чтобы огрызнуться. Вместо того чтобы обидеться, Эрика с жалостью поглядела на меня.

– До сих пор переживаешь из-за Келлер? Я… понимаю, ты сама видела это… До сих пор поражаюсь, как ты тогда почувствовала, что случилось.

Не отвечая, я продолжила собираться на занятия. Эрика отвела взгляд.

– Когда она заболела, ты стала часто ее навещать, хотя до этого вы почти не общались. Почему ты вдруг решила с ней сблизиться?

– А почему бы и нет? Знаешь, никому не нравится быть одиноким. Она… я думаю, ей был нужен кто-то, кто поддержал бы ее. К ней ведь редко кто приходил тогда, в основном только я.

– Она была странной, – задумчиво протянула Эрика, – увлекалась какой-то жуткой литературой, вот и несла потом чушь, начитавшись этого. Словно бы и не замечала, как это действует на других, или, скорее, ей было все равно.

Я криво улыбнулась, чувствуя, как от слов Эрики внутри разливается непонятная горечь.

– Она… не была странной. Совсем нет.

Сожительница бросила на меня удивленный взгляд, но я бы не смогла объяснить ей. Только я знала, что в Келлер не было ничего странного – кроме, разве что, ее веры в демонов и их могущество, но то было лишь от отчаяния и ощущения беспомощности. Того состояния, когда можно поверить в любые невероятные чудеса.

Кроме того, быть может, Келлер была права, и те, кто ошибаются – мы, дураки, не верящие в силу, которая нам неподвластна.

Я продолжала регулярно переписываться с Кристианом вплоть до конца учебного года. В своих письмах я писала едва ли не обо всем, что со мной происходило, кроме того, что беспокоило больше всего. О случившемся с Келлер было сложно говорить вообще с кем угодно, потому что это так и оставалось необъяснимым, жутким инцидентом, обескуражившим всех в этой школе, но в особенности меня. Именно мне «посчастливилось» узнать то, о чем лучше было бы никогда не знать, и я не собиралась делиться этой информацией с кем-либо еще. Ради их же блага.

Окончание экзаменов было знаменательным событием. Радость охватила абсолютно всех девушек – они оживленно носились по общежитию и за его пределами, прощаясь с подругами и собирая вещи. Предстоящие летние каникулы поднимали настроение, заставляя забыть обо всех не столь давних переживаниях.

В день отъезда Эрика крепко обняла меня на прощание и пожелала удачи, а также посоветовала как можно меньше думать о плохом и сосредоточиться на позитиве. А я просто порекомендовала ей сделать то же самое, хотя, стоит признать, оптимизма Эрике и без того хватало. Она коротко засмеялась в ответ.

– Если получится, я как-нибудь приеду к тебе погостить. И ты тоже приезжай к нам. Я всегда буду рада тебя видеть!

– Обязательно, – пообещала я, хотя сама не верила своим словам. Едва ли я решусь когда-либо наведаться к семейству Клингер, учитывая высокую вероятность того, что там я встречусь с Кристианом.

Что касается этого парня – в своем последнем письме я сообщила ему, что уезжаю домой на каникулы и, стало быть, до моего возвращения в школу мы вынуждены прекратить наше общение. Я настоятельно попросила его не писать по моему домашнему адресу и очень надеялась на то, что он к этому прислушается. Если мои родители узнают, что мне пишет некий парень, пусть даже брат моей школьной подруги, они точно поймут это неправильно, и это не обернется ничем хорошим. 

Вот только поймут они все правильно, и это делает ситуацию во сто крат хуже.

По-хорошему, мне следовало бы прекратить общение с Кристианом вообще. Уверена, если я не оборву эту связь как можно скорее, я непременно пожалею об этом позже. А пока что стоит снять это кольцо с изумрудом и спрятать куда подальше. Ни родители, ни Фред ни в коем случае не должны обнаружить его.

На следующий же день после моего возвращения домой, в тот прекрасный момент, когда сидела в своей комнате и наслаждалась чтением, раздался стук в дверь. Я бы решила, что маме понадобилась моя помощь, но она никогда не стучит. Может, отец? Он обычно ко мне не заглядывает.

– Да? – А может, это…

Дверь распахнулась, и на пороге показался мой жених. Так и знала.

– Рад видеть тебя, Грета. – Улыбаясь, он в мгновение ока приблизился к кровати, на которой я сидела, и я успела подняться за секунду до того, как он заключил меня в свои объятия. Мои руки сжались на его рубашке.

– Я тоже, Фред, я тоже. Давно не виделись. – Я подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Каждый раз, когда вижу его снова, приходится заново привыкать к нашей разнице в росте, но сейчас мне показалось, что он будто бы стал немного выше. Куда еще выше, он и так слишком высокий для меня.

Немного отстранившись от меня, Фред покосился на раскрытую книгу на моей кровати и улыбнулся.

– Не успела вернуться домой, как тут же погрузилась в чтение? Почему бы, например, не пригласить меня, раз уж наконец выпала возможность встретиться?

– Я не была уверена, что ты уже вернулся из колледжа. В своем последнем письме ты не указал точной даты. – Да, даты он не указал, но все-таки я лгала. Я же каждый год возвращаюсь позже него, и нам обоим это хорошо известно.

– Но я всегда возвращаюсь раньше, разве ты забыла? – ну конечно, такой вопрос не заставил себя ждать. Что я должна ответить? Сказать правду? Признаться в том, что я на верном пути к тому, чтобы предать его, и поэтому мне стыдно смотреть ему в глаза?

– Ты прав. Я… не подумала об этом.

– Не похоже на тебя, – отметил Фред. – Ну да ладно. Ты лучше скажи – не хочешь ли немного прогуляться со мной?

Он протянул мне руку, ожидая ответа, а я смотрела в его честные, полные радости глаза и чувствовала все нарастающее отвращение к самой себе. Имею ли я право и дальше обманывать его? Этот замечательный парень совсем не заслуживает такой предательницы, как я.

Как будто я способна что-то изменить. За нас с Фредом давно все решили наши родители. Как бы мне ни хотелось, я просто не могу взять и отказаться выходить замуж. Вообразить не могу, какая реакция последовала бы за этим.

Поэтому я только улыбнулась через силу и вложила свою руку в его.

– Конечно, Фред.

Домой я вернулась поздно вечером – и Фред, разумеется, проводил меня до самого порога, хоть я и пыталась убедить его, что прекрасно доберусь сама. В окнах гостиной горел свет, немного рассеивая сгустившийся ночной мрак у входа в дом. Должно быть, мои родители сейчас сидят там и ждут меня, чтобы сделать мне выговор по поводу столь долгих прогулок. Мельком глянув на неловкое выражение лица Фреда, я поняла, что он пришел к такому же выводу.

– Ха-ха, надеюсь, они не станут слишком тебя ругать, – произнес он с коротким, натянутым смешком, явно пытаясь скрыть волнение за беззаботным поведением. – Если что, вини во всем меня. Скажи, что это я тебя задержал.

– Спасибо за беспокойство, Фред, – улыбнулась я, – но не нужно таких жертв с твоей стороны. Сама как-нибудь выкручусь. Не убьет же отец свою единственную дочь. – Собственно, матери я не боялась – она всегда добра ко мне и никогда не повышает голос, а вот отец действительно страшен в гневе.

Фред тихо засмеялся и обнял меня на прощание.

– И все-таки помни о моем совете – на всякий случай. Надеюсь, увидимся завтра.

– Если меня не посадят под домашний арест, то обязательно, – встав на цыпочки, я поцеловала его в щеку. – Спокойной ночи, Фред. Поторопись, не то еще и твои родители начнут волноваться.

Распрощавшись с женихом, я решительно открыла входную дверь и быстрым шагом пересекла холл, набирая в грудь побольше воздуха, готовясь рассыпаться в извинениях перед родителями, как только увижу их. Однако, стоило мне войти в гостиную и увидеть того, кто устроился на нашем диване, как все продуманные фразы тут же смешались и растворились в моем мозгу, а я сама буквально потеряла дар речи. Честное слово, лучше бы меня здесь ожидал разъяренный отец, но только не он. Кристиан.

– Здравствуй, Грета, – увидев меня, он поднялся и сделал шаг навстречу, – наконец-то мы встретились! Ты же… рада меня видеть? – неуверенно добавил он, видимо, прочитав эмоции на моем лице. А они, надо заметить, были очень противоречивыми. Я выдохнула, стараясь успокоиться.

– Не то чтобы я не была рада тебе, Кристиан, но… ты ведь помнишь, я просила тебя не писать мне по этому адресу? Мы ведь договорились, что продолжим переписку позже, когда каникулы закончатся.

– Правильно, – Кристиан широко улыбнулся, – я и не собирался писать тебе до этого.

Парень, да ты издеваешься надо мной, не иначе.

– Ты сделал кое-что еще хуже, Кристиан, – я сжала кулаки, пытаясь усмирить раздражение. – Ты пришел прямо сюда! О чем ты вообще думал? Ты понимаешь, что могли подумать мои родители?

– Думал я исключительно о том, что хочу увидеть тебя, – он сделал еще шаг в мою сторону, но я оставалась неподвижной, и его широкая улыбка немного потускнела. – Да ладно тебе, что ты так переживаешь. Я сказал твоим родителям, что прихожусь братом твоей школьной подруге, и у них не возникло никаких вопросов.

– О да, просто брат школьной подруги, который задерживается в нашем доме до позднего вечера, – я не сдержала язвительной реплики. – Эрика – другое дело, но ты не можешь вот так запросто заявляться сюда.

– О, так было бы лучше, если бы я пришел с Эрикой? – Кристиан склонил голову набок, в его глазах – словно бы искренняя заинтересованность. Я вздохнула.

– Нет, Кристиан. Было бы лучше, если бы тебя здесь не было вообще.

Тот, наконец, посерьезнел, с лица пропало всякое подобие улыбки.

– Послушай, Грета, – он заговорил тише, – есть ли вообще смысл в нашей переписке, если ты не хочешь встречаться со мной?

– Не знаю, – честно ответила я, осознавая, что совсем не понимаю своих чувств, не знаю, как лучше поступить. Стоит ли оттолкнуть его прямо сейчас? – Возможно, ты прав. Я думаю, нам стоит прекратить все это. Потому что… это ни к чему не ведет.

На самом деле кое к чему это все-таки вело, но я не хотела позволять себе даже мыслей об этом. Кристиан нахмурился, внимательно рассматривая меня – словно пытаясь разглядеть что-то в моем поведении.

– А к чему это могло бы привести, Грета?

Я опустила глаза, решив промолчать. Пожалуйста, пойми меня, и покинь этот дом без лишних вопросов.

– Впрочем, я понимаю, почему ты так говоришь, – продолжал он. – Все дело в том парне, которого я видел рядом с тобой в прошлый раз. Твой жених, да? Не с ним ли, кстати, ты проводила время до того, как вернулась сюда?

– Именно с ним, – твердо ответила я, подняв взгляд. – И это правильно, так и должно быть. А ты…

– А я здесь лишний, да? – в голосе Кристиана сквозила горечь, и я вдруг почувствовала себя виноватой и перед ним тоже. Я знала – не стоило было даже начинать общение с ним, и все же я поддалась искушению, так легкомысленно и безответственно. Какая же я дура.

– Только вот, Грета, ты ведь знаешь не хуже меня, не так ли? Знаешь, что не любишь его, и на самом деле именно отношения с ним – главная ошибка в твоей жизни.

Эти слова задели что-то внутри меня, словно обрывая некую путеводную нить, за которую я до сих пор пыталась держаться. Не может быть, как он может разрушить все так просто…

– Но эта ошибка не единственная. Вся твоя жизнь – правила, которые тебе навязывают, а ты только подчиняешься и думаешь, что все в порядке. Нет, не совсем так. Ты прекрасно знаешь, что ничего не в порядке, но продолжаешь обманывать себя. Возможно, ты просто боишься что-то изменить, потому что не знаешь, что за этим последует, а по правилам жить проще. И безопаснее.

– Все не так, – я слабо попыталась возразить, но это было бесполезно – я не могла выдвинуть хотя бы один аргумент против. Кристиан покачал головой.

– Все так, – уверенно заявил он, – и, если ты помнишь, я сразу заметил это в тебе.

Да, я хорошо запомнила те его слова. Как и то, что в тот раз я точно так же не могла ничего возразить. 

Ты продолжаешь вести себя, как обычно, просто по привычке.

Погрузившись в воспоминания, я пропустила тот момент, когда он подобрался совсем близко ко мне и, положив руки мне на плечи, приблизив свое лицо к моему, тихо произнес у самого уха:

– Освободи себя. Позволь себе жить так, как тебе хочется.