nornagests

[nornagests]

Recreated Tang-dynasty outfits based on cave paintings

[nornagests]

[nornagests]

Этельфледа: средневековая королева, ради спасения своего королевства взявшая на себя обязанность отразить атаки викингов.

Источник: https://www.ancient-origins.net/history-famous-people/thelfl-d-medieval-queen-who-took-vikings-save-her-kingdom-008234

Перевод: Norna Gest

Несмотря на то, что её имя трудно произносится и немного витиевато, роль Этельфледы Мерсийской в истории раннесредневековой Англии достаточно отчётлива. Ещё важнее роль, которую она сыграла в деле завоевания Дэнло (или Области Датского права, региона, в котором господствовали викинги), без упоминания о ней не может обойтись рассказ об истории Британии. Старшая дочь Альфреда Великого — одного из трех британских королей, который был наделен таким значительным эпитетом — Этельфледа была не только дочерью и женой двух удивительно способных королей, её также ценили и смотрели на неё как на законную королеву после смерти её отца и мужа. Это единственный случай выдвижения женщины на первый план в истории английских королей в англо-саксонский период.

Ключевая политическая роль среди английских правителей

Этельфледа выросла в разделенном мире. Родившись в семье англосаксонского короля, когда викинги были на пике своей захватнической активности в Англии, она была отдана замуж в семью, которая постоянно сражалась с викингами и хотела получить свою территорию. К моменту её рождения Великая языческая армия уже прибыла в Восточную Англию и захватила её, а также Нортумбрию. Её отец сражался против викингов, когда Ивар Бескостный привёл северян в Мерсию, оказывая поддержку будущему мужу Этельфледы — Этельреду. Во время этих многочисленных столкновений, её отец — Альфред Великий — возвысился и стал королем Уэссекса. К 883 году Этельред уже правил Мерсией под руководством Альфреда Великого.

Её брак был, по факту, стратегическим политическим шагом её отца, чтобы обеспечить гарантию, что английские королевства, которые пережили вторжения викингов, оставались лояльными друг другу, в надежде, в конечном итоге, избавить свои земли от северного присутствия.

Будучи женщиной, Этельфледа играла значительную роль в защите англичан от викингов. В 9-м и 10-м веках, когда она жила и правила, современная ей Англия была разбита на разнообразные, более мелкие, независимые королевства, которые, в свою очередь, были поделены на племена. Среди них наиболее примечательны и важны для историков Восточная Англия, Мерсия, Нортумбрия, Уэссекс, Гвинед и другие. Этот период был также временем яростных набегов викингов, который начался [условно — прим.пер.] с разграбления Линдисфарна [монастыря на о. Линдисфарн], и продолжался в течении 11 века [ШТО? — прим.пер.]. Таким образом, Этельфледа жила около средней точки этого периода викингских вторжений.

Госпожа мерсийцев

Альфред Великий поручил ей и её брату обеспечить непрерывное строительство укрепленных сооружений под названием «бурги». Идея этих бургов состояла в том, чтобы создать стратегическую сеть обороны против викингов, до которой англичане могли бы легко добраться и перемещаться между ними. Для этих бургов были повторно использованы как укрепления железного века или римских времен, так и возведены совершенно новые сооружения как по заказу самого Альфреда, так и его детей. Самой Этельфледе приписывается прямое инициирование к возведению бургов в таких местах как Тамфорд и Стаффорд, первый из которых был важен со времен Римской империи и далее, а последний был основан правителем Мерсии в 8-м веке. В частности, Стаффорд представляет интерес для учёных, специализирующихся на изучении деятельности Этельфледы «Госпожи мерсийцев», поскольку она распоряжалась им после смерти своего отца и мужа, устроив в городе главную военную базу. Эта новая роль в качестве Госпожи мерсийцев была, по видимому, признанием её королевского титула после смерти её мужа, которое было допустимо согласно мерсийским традициям, а не согласно её родным уэссексским. Леди не только захватывала территорию от своего имени, а не от имени своего мужа, Этельфледа также вела в бой многие из своих мерсийских армий, оказывая поддержку своему брату в его попытках вытеснить южных датчан, размывая фокус армий викингов.

Сильные стороны саксонской королевы.

То, что Этельфледе удалось преуспеть в разгроме различных армий викингов, само по себе является подвигом для средневековой женщины. То, что она сделала это без мужа, без помощи своего отца или брата и при полной поддержке своего мерсийского народа, говорит о влиянии, которое Этельфледа оказывала на жизнь и события в Мерсии и Уэссексе в 10-м веке. Это свидетельство как её воспитания, так и её индивидуального интеллекта и гордости. Тамфорд и Стаффорд остаются двумя значимыми локациями в современной Англии и, таким образом, стоят как памятники женщине, которая позаботилась об их снаряжении в качестве мощных военных командных центров против захватчиков (викингов). Хотя в свое время Этельфледа не украшала отчеканенную монету своим изображением, её деятельность украсила её родные и приобретенные в супружестве королевства в поддержке дела обеспечения безопасности её народа.

[nornagests]

Andrey Remev.

[nornagests]

Нервное и научное.

После получения кампусной карточки делать было особо нечего - впереди ещё несколько часов ожидания пар, и надо это время чем-то заполнить. Чем его заполняют, если на посиделки в кафе денег нет - обычно, сидят в библиотеке и тупят в какую-нибудь книгу.

И вот я захожу в эту библиотеку, иду к знакомой полке с книгами по истории женщин (и детей), беру книгу Натали Земон Дэвис “Дэвис Н.З. Дамы на обочине. Три женских портрета XVII в.”, сажусь за стол и начинаю читать. Я чуть не разревелась прямо в библиотеке ещё во время чтения пролога, меня охватило довольно странное чувство, похожее на смесь тяжёлой грусти и одновременно освобождения, как будто всё, что было до этого, перестало иметь какое-то значение. И я подумала - а ведь действительно. Мы до сих пор склонны рассматривать вопросы, связанные с женской историей и историей женской повседневности апеллируя к термину “угнетение”, “подчинение”, “закабаление” (в учебниках истории, дальше которых многие не лезут, эта риторика присутствует). 

В каких-то случаях это может быть оправданно, например, если мы обращаемся к наследию Кристины Пизанской, которая одна из первых начинает об этом думать и писать именно так. Но в случае с другими мы не всегда можем рассматривать вопрос именно так, у нас не всегда хватает для этого данных. Конечно, в мировой науке сейчас имеются разные точки зрения и в академическом дискурсе давно считается постыдным занятием навязывание своей точки зрения Другому из прошлого. Но академический дискурс от народа чрезвычайно далёк, и потому такая риторика исчезнет ещё нескоро.

[nornagests]

The Medieval Icelandic Economy: A Selective Overview.

While discussing my potential thesis topic with my advising professor the other day, it came to my attention (and hers) that I do not actually have a firm grasp in some basic aspects of medieval Icelandic history. This was not meant negatively, but rather in realizing the place that I need to begin before moving forward; having a solid, historical foundation is vital to any specific study. And so I asked myself these questions: How did they acquire wealth? What did they trade? Who came into contact with the Icelanders during such exchanges? And how could this have impacted the movement of ideas in Iceland?

I began my pursuit in answering these questions with a lighter read, Jesse L. Byock’s Viking Age Iceland. Although that book is by no means the end of my exploration into Iceland’s medieval economic experiences, it was a suitable place for me to begin. In the end, I learned enough that evening to feel the desire to share such findings with others who may be interested.

Financing Settlement: Viking Age ‘Savings’.

Leaving Norway and sailing across the Norwegian Sea with a knörr-full of animals and other goods was not cheap.(1) To even begin understanding the nature of the medieval Icelandic economy, we must first realize the wealth that they initially brought with them. What enabled these settlers to sail into the unknown with their livestock? The trade and plunder of the Viking Age.

The era of ‘Viking’ expansion did a great deal for their homeland, having brought “plunder to Scandinavia, stimulated shipbuilding, and invigorated commerce.”(2) This meant that the North had much greater access to the wealth of a more ‘global’ trade, which was also seen in the rise of towns across Scandinavia, which acted as vital centers for trade. This wealth, along with that plundered from their unsuspecting, southern neighbors, allowed for “the convergence of wealth, experience, and technology necessary to colonize so large and distant a place as Iceland.”(3)

When Savings Run Dry: The Struggles for Trade and Export.

Yet, money fades if it cannot be properly replaced, and the Icelanders soon realized that their new home was a fragile place. Due largely to an unstable climate, their agriculture was limited, and they “produced little on which the outside world placed a premium.”(4) They did have something to offer, though, and that was sheep by-products. Their sheep “were especially long-haired” and  their wool was “rich in lanolin.”(5) These facts meant that Icelandic cloth and clocks made from this wool was “highly water repellent.”(6) As a result, key Icelandic exports during this time were “raw wool, different grades of homespun cloth (vaðmál), and a type of rough woolen cloak (vararfeldr) that provided protection from the rain.”(7) They were also able to trade with other farm-related products, such as “horses, hides, and sometimes cheese,” along with other more limited and exotic goods such as sulphur and white falcons.(8)

They were not yet free from their troubles, however, for next came the challenges of transporting such goods. Iceland’s woods, which are no longer present in Iceland, were primarily composed of slender, birch trees.(9) Furthermore, settlers immediately began clearing the land for their livestock, as well as for fuel “for making iron from bog ore.”(10) Before long, as a result of clearing and uncontrolled grazing, Iceland’s original forests were quickly reduced “to relatively small stands of trees.”(11) As a result, good wood had to be important from places like Norway, which raised the expense for Icelanders in obtaining and maintaining their ships, thus considerably limiting their “ability to compete with Norwegian merchants.”(12)

As a result of their limited resources, the original ships brought by the settlers dwindled away as their descendants were unable to replace them (13); their savings had run dry, and so now the Icelanders had to adapt.

Passive Trade: Making Things Work in the Thirteenth Century.

By the thirteenth century, very few Icelanders owned large ships that were capable of ocean-going voyages to transport their goods, and the “Icelanders who became full-time international merchants moved abroad,” especially to Norway.(14) In a sense, the Icelanders had to have others come to them, and most of this who managed to do so were from Norway.(15) As a result, much of Icelandic trade became dependent on Norwegian “credit arrangements, merchant guilds or brotherhoods, and trade towns with warehouses and workshops.”(16)

As for foreign merchants, the trip was not easy, nor was it cheap. With an unpredictable sea and difficult climate, foreign merchants had to arrive in Iceland in June and July, but then stay until the following spring.(17) This mean that merchants coming to Iceland were forced to spend nearly an entire year there in order to trade goods with them. These families would then be exposed to new ideas, economic relations, and even goods, but were not able to control their flowing.(18) The Icelandic economy was then dependent on the decisions of foreign merchants, who came to Iceland on their own schedule and business, and set their own standards for quality, quantity, and price.(19)

A Boom in the Stockfish Industry during the Fourteenth Century.

Only when the trade in stockfish (skreið, or dried cod) first developed did Europe “discover Iceland a product of great commercial value.”(20) As a result, Norwegian, English, and German merchants “made the capital investment necessary to establish a lively trade” with Iceland.(21) It was the German Hanseatic League of merchants that truly invested in this trade, due to having a particularly advantageous financial position to do so.(22)

This trade grew and solidified into an industry by the second half of the fourteenth century; and by the fifteenth century, their trade further diversified as English merchants became interested in fish oil.(23) Yet, even so, the Icelanders were unable to expand this trade further due to a lack of available salt to export fish unsuitable for wind-drying, such as “salmon, herring, and trout.”(24)

Conclusion:

Although I provided a fair amount of my findings, there were other means for acquiring wealth available to Icelanders. I focused this post on the development of trade, which was a primary method available to all free men. Chieftains had other means for gaining wealth, such as taxes, which were unavailable to the majority of the population. 

Furthermore, there was the economic value of slavery (mostly of Celtic folk) in Iceland which I have chosen to not include in this narrative of the medieval Icelandic economy. Slavery in Iceland, however, ceased almost entirely by the eleventh century, but primarily, it seems, because it was not economically practical for them to continue such a practice.(25) The rental of land and livestock also took hold as a means for gathering internal wealth, and this practice increased dramatically after 1300.(26) 

Nonetheless, although this post has much to tell of Iceland’s endeavors in trading abroad, it is only a small window in a much larger picture of complexity. Despite this, it serves as a fair foundation for understanding the economic situation of medieval Icelanders. Needless to say, I learned plenty from that evening of reading, and I look forward to digging even deeper – and I am sure that I will continue to post about it as I learn more.

Með vinsemd og virðingu, (With friendliness and respect,) – Fjörn

ENDNOTES: 1. A knörr was “the major ocean-going merchant ship of Viking Age Scandinavia” and was “used in the exploration and settlement of Iceland.” Jesse L. Byock, Viking Age Iceland (London: Penguin Books, 2013), 10. 2. Ibid., 31. Also, note that the term Viking did not apply to all Scandinavians. Only those who went í víking (on a raid) were called Víkingar (Vikings). 3. Ibid., 31-32. 4. Ibid., 32. 5. Ibid., 263. 6. Ibid. 7. Ibid. 8. Ibid., 264. 9. Ibid., 33. 10. Ibid. 11. Ibid. 12. Ibid. 13. Ibid., 265. 14. Ibid. 15. Something worth mentioning is that this is partly why Iceland converted to Christianity, due to economic pressure from Norway. 16. Byock, 266. 17. Ibid. Due mainly to the conditions of drift ice during the winter, these merchants had to spend the long northern winters in Iceland, usually with the hospitality of a góði (chieftain) or a well-off bóndi (free-farmer). 18. Ibid. 19. Ibid. 20. Ibid. 21. Ibid. 22. Ibid., 266-67. 23. Ibid., 268. 24. Ibid. 25. Ibid., 269. 26. Ibid.

DISCLAIMER | BLOG ‘ARTICLES’ (New) | VIKING HISTORY | ASK

[nornagests]

Итоги лета.

Вкратце:

1) Завалила вступительный английский в Вышку - плохо, но тут сама себе злобный лох - надо было идти учить английский СРАЗУ, матьего, на первом курсе, а не тупить аж до конца второго. Теперь в Вышку можно пробиться только в аспирантуре, и это пиздецсложна, но только к аспирантуре я доползу до уровня Advanced.

2) Скаталась в экспедицию, где планирую окопаться всерьёз и надолго, ибо ваистену. В связи с чем планирую, как минимум, расширить сферу своих научных интересов, присобачив к ним эпоху Великого Переселения, как максимум - переползти в ВПН окончательно и бесповоротно. В экспедиции мы нашли много всяких ништячков, среди которых есть даже льячка (ковшик для разливания расплавленного металла). И меня таки посвятили в археологи. А ещё я там познакомилась с новыми замечательными людьми, среди которых особое место занимают ребята-литейщики, которые делают ювелирные украшения по древним технологиям.

3) Начинаю учить исландский язык, ибо нехуй, саги надо читать в оригинале. Также хорошо бы взяться за изучение немецкого, ибо ВПН, такое ВПН.

Итого: лето прошло не так хорошо, как хотелось бы, но и не так плохо, как могло бы.

[nornagests]

“ Þín Orð” ~ © Ysambre fauntography 2017

[nornagests]

[nornagests]

Byzantine clothing of the 14th century

[nornagests]

Красота требует...

Журналы проповедуют миф о красоте как новое Евангелие. Читая их, женщины участвуют в создании вероучения не менее влиятельного, чем любая другая из мировых религий. И чем стремительнее теряют авторитет традиционные верования, тем охотнее женщины принимают его, чтобы заполнить образующуюся духовную пустоту.(С) Наоми Вульф “Миф о красоте”

Желающим поспорить с данным утверждением советую, прежде всего, с концепцией “смерти Бога” Ф. Ницше. Вкратце, речь идёт о том, что Бог больше не воспринимается людьми всерьёз, его установления и заповеди оспариваемы, не обязательны к исполнению и могут обсуждаться в ироничном ключе. Всё бы ничего, но среднестатистический человек, потеряв данную точку опоры, всё равно нуждается в чём-то, от чего он сможет отталкиваться. И человек начинает искать. И находит эту точку опоры в политических проектах, новых религиозных учениях и чёрт весть в чём ещё, на что хватает его сил. И миф о красоте оказывается одним из вариантов такой точки опоры в данном случае. Да-да, я это пишу, потому что я страшная, вон, даже маской лицо закрыла.

Обычно я стараюсь обходить чужих единорогов и не трогать их, потому что сама имею целый выводок своих, которые мне дороги и нападение на которых я вряд ли стану терпеть, но когда владельцы этих единорогов считают, что сказать оратору, что он занимает какую-то позицию только потому, что этот оратор страшная и, следовательно, несостоявшаяся в этой жизни женщина - это хороший аргумент в споре только их единороги имеют право на существование, а остальные должны сгинуть в небытие - я считаю, что они сами нарвались.

Я считаю, что конкурс красоты - лишённое смысла мероприятие. Во-первых, сама идея доказывать свою ценность как личности и право на существование через соответствие стандартам красоты - это достаточно мерзковато.

 Во-вторых, несмотря на всю ту мишуру, которую навешивают на него, всё же это плохо прикрытая попытка выяснить, кто же вытянул более счастливый билет в генетическую лотерею, а все песни-пляски-стихи идут как дополнение к внешности. Хотя мне могут сказать, что быть красивой - это тоже труд. Не понятно тогда почему на виду не конкурсы красоты для тех, “кому за...”, когда соответствие стандартам внешней привлекательности реально превращается в труд и нет, одним ботоксом тут не отделаешься, а для тех, кто пока ещё может не прикладывать титанических усилий для соответствия этим стандартам. 

Следующая проблема, к которой конкурсы красоты имеют не самое последнее отношение - отождествление красоты как соответствия канонам внешней привлекательности и здоровья. Не знаю, кому как, а мне вспоминается скриншот записи из твиттера:

- О, привет, ты стала выглядеть здоровее, когда похудела.

- Что? Я, вообще-то, сидела на героине.

И немножко о том, как и без того достаточно стройной участнице посоветовали “сбросить лишний жир”: http://www.wonderzine.com/wonderzine/life/news/221933-miss-iceland-rocks

С какой радости он там лишний - не совсем понятно.

Выводов не будет.

[nornagests]

[nornagests]

 Husfreyja.

Pic ©Olivier Skogrson

[nornagests]

Плач о золотом веке или раньше не было лучше

Оригинал: http://econet.ru/articles/117562-chto-muzhchina-dolzhen-zhenschine#.WMgbKyyOqbc.vk

Даже не знаешь, с чего и начать. Тут прекрасно всё. Но всё нам и не нужно, возьмём только историко-бытовую, так сказать, линию, тем более, что интервьюируемый гундит о ней всю дорогу.

\Многие пары нынче не испытывают никакого удовольствия от своих отношений. Вместо того чтобы наслаждаться жизнью, люди выясняют, кто за что должен платить и почему одному приходится зарабатывать больше.\

Фраза, видимо, должна произноситься с таким апломбом, будто раньше люди только и делали, что ссали кипящим гейзером получали удовольствие от отношений, не думая совершенно о материальном. Да щаззз, реальность была несколько иной:

\ «Женихову меня много было. Один сватается—у леса живет, да и семья большая. Значит, не пойду, бедность будет. Другой сватается с заводу, смолу там гнали. Не пойду за заводчи­ка, мама говорит —не нашьешься рукавиц. С которым пар­ нем плясала, так у него семья большая была. Раньше рылись в женихах-то, а я ведь красавица была. А один сватался, так дед у него не слышал. Так брат сказал, что вдруг и зять будет глухой. А у другого отец пил, так и сын поди пить будет, не пошла. А замуж выходила, вся уревелась. Одни говорили: че ты это? Вон какие красивые сватались! А другие: правильно, он хороший, да и служащий. Хорошо жить будешь! А брат Павел сказал, что если не люб будет, так я ведь от угла не отказываю. Председатель в сельсовете заставляет расписываться, а я из принципу не стала. Говорю — не умею. Так жених сам за меня расписался» (А. И. Колупаева, 1910).\

\ «А пришло время, я в 1928 году вышла замуж. Он у меня был ревнивый сначала. А вот не любила, а замуж пошла. Нас пять сестер, так че еще не идти-то? А он все меня уговаривал замуж. Да... Хотела мама в город меня отдать. Я не пошла. Говорю: “ Не пойду! Вот хошь че будь, да я не пойду!” Я не очень-то его любила, он был какой-то неласковый, а пошла замуж. Чего уж, нас пять девок было... Он меня столько раз спрашивал, а потом сказал: “ Я ведь буду жениться. Так дай ответ окончательно! Если ты не пойдешь, так я пойду вон к етой, вон там рядом-то, свататься” . С мужем мы жили неплохо, можно сказать. Он не держался сторонки, и мне это нравилось. Детей воспитывали вместе» (Л. С. Никулина, 1909).\

Вот такое вот “наслаждение отношениями”. Фрагменты из книги “Русская деревня: быт и нравы” Едем дальше:

\ На своих тренингах я часто предлагаю людям представить простую биологическую модель. Например, стоит домик на опушке леса, в нем живут мужчина, женщина и пятеро детей — как это раньше было. И отсюда вытекают все роли, функции, следствия, кто как к кому должен относиться, кто что должен делать.\

Заметьте, при наличии огромного массива фактического материала, ведический психолог предлагает нам представить невесть с какого потолка взятую модель.Оно и понятно: фантазировать всяко приятнее, чем изучать реальное положение вещей - ведь реальность больно стукает по лбу наивных мечтателей. В реальности же в домике на опушке леса жил хозяин дома со своей женой, его дети (сыновья с жёнами и детьми или без оных, и незамужние дочери) и прочая родня (не вышедшие замуж сёстры, тётки, мамки и няньки). И действительно, деятельность членов семьи строго определялась традицией и хозяином дома. Непокорные строго наказывались.

Но это всё детали. Суть же состоит в том, что даже так люди жили далеко не всегда. См. https://nplus1.ru/news/2017/01/18/Women-in-Ancient-China

Едем дальше, пропуская нытьё про забытые мужские и женские функции, потому что, чтобы опровергнуть этот бред, достаточно сопоставить мужские и женские функции в Афинах и Спарте в классический период античности. Или посмотреть на род занятий скандинавской женщины в эпоху викингов и после неё.

\ Если следовать вашей модели, то, получается, мужчина должен полностью обеспечивать женщину? — Конечно, должен. Однозначно. Иначе он теряет свою мужскую сущность и дегенерирует. Есть такое понятие, как духовный путь, и каждый ему следует, знает он об этом или нет. Если мужчина не реализует свою истинную биологическую функцию, то его путь, его психика оказываются искаженными. То же и с женщиной.\

Здесь следует остановиться и попросить психолога либо крестик снять, либо трусы надеть, потому как духовный путь и следование ему несколько противоречит реализации биологической функции.

\Но разве мужчина что-то должен женщине? — Если он мужик, то он в первую очередь должен самому себе, своей мужской природе и своему духовному пути.Долг мужчины, его природная натура — в том, чтобы быть воином, защитником, покровителем.А если он этого не делает, то он не мужик.

Безусловно, человек может поступать иначе. Он ведь правда никому ничего не должен. Но тогда пусть принимает последствия того, что творит, того, что он не выполняет свое определенное предназначение. А последствия будут печальными — как для мужчин, так и для женщин, которые не хотят идти естественным путем.\

Во-первых, мужик - это крепостной крестьянин. Задача мужика - пахать на барина, пока не помрёт. Ни воином (носителем особого воинского этоса), ни покровителем кого бы то ни было, кроме своей бабы (да и то, с оговоркой, что и сам он, и баба его принадлежат барину), он быть не может.

И конечно - как же без этого-то? - грязненькая мерзенькая манипуляция в виде угрозы некими “последствиями”.

\ Для мужчины это разрушение бизнеса, потеря смысла жизни, депрессия, алкоголизация, импотенция. Вариантов, которые уготовила природа, масса. У женщин нарушение своей натуры и правильного духовного пути приводят к потере красоты, набору веса, женским онкологическим заболеваниям.\

Оказывается, что разрушение бизнеса и алкоголизация - это тоже от природы. Надо ли напоминать, что животные не занимаются предпринимательством? И что за “нарушение своей натуры”? Где конкретика? Касательно онкологических заболеваний: 

http://www.telegraph.co.uk/science/2016/07/27/worlds-oldest-example-of-cancer-found-in-17-million-year-old-fos/

\Группа исследователей из Великобритании и ЮАР обнаружила признаки рака, исследуя останки парантропа — вымершего вида человекообразных, представители которого проживали на территории ЮАР около 1,7 миллиона лет назад. Данные о самом раннем из известных случаев заболевания раком опубликовали в журнале South African Journal of Science.\

Видимо тоже не исполнял свое предназначение. Плохой парантроп, плохой. Что же касается потери красоты и прочей белиберды, то и тут есть что возразить: http://www.owl.ru/win/books/rw/t4_1.htm

\В то время как среди мужчин преобладают острозаразные болезни, масса крестьянок страдает общим расстройством питания, малокровием, различными нервными заболеваниями. Очень распространен сифилис, но у женщин преобладает поздняя стадия, незаразительная: результаты не прямого заражения, а условий жизни среди беспросветного невежества. Но сифилис при своей распространенности играет ничтожную роль среди несчастных родов; он тонет среди прочих условий быта. Расстройства питания дают меньший процент заболеваний у девочек, нежели у мальчиков; но с 14 лет быстро, повышается среди девушек и у женщин 20-30 лет почти втрое превышает процент той же заболеваемости мужчин. Силы женщины надламываются с юности... "За мертвыми цифрами нашего анализа, - говорит А.Шингарев" - скрываются десятки тысяч индивидуальностей!.. Из-за цифр смотрит на нас скорбный лик, смотрит "всевыносящего русского племени многострадальная мать"...По вычислениям статистиков, заболеваемость крестьянок в два раза превосходит заболеваемость мужчин, и главный процент заболеваний выпадает на те цветущие годы, когда женщина-мать должна жить полной жизнью; в годы зрелости (30-40 лет) эти бедствия разражаются усиленной смертностью женщин, вдвое превышающей смертность мужчин. Последствием является устрашающая смертность грудных детей в России. В Воронежской губернии в начале XX века на 1000 родившихся умирало 503 ребенка. Приблизительно то же найдем и в других губерниях Великороссии...При других условиях быта заболеваемость и смертность крестьянских женщин не так отличаются от мужской. В Полтавской и особенно Херсонской губерниях замечается даже перевес заболеваний мужчин. Видно, там женщинам легче живется. Лучшее обеспечение землей заметно сокращает заболеваемость и смертность в деревнях. Только женщин не обеспечивает и земельное богатство: наоборот, в более зажиточных дворах замечается даже больший процент заболеваемости и смертности женщин; и понятно: тут значительнее число скота, больше полевой работы, больше материала для тканья, здесь больше домохозяев во 2-м и 3-м браке, рано схоронивших своих первых тружениц.\

И это благостный “золотой век”, где все “следовали своей архетипической природе”. В 30 - 40 лет женщина не только выглядела, как старуха, но и имела все шансы отправиться на тот свет.

\ Поэтому те люди, которые сегодня делают выбор против своей истинной природы, сначала могут наслаждаться, получать массу удовольствий. Им кажется, что они избавились от ненужных обязательств: обеспечивать женщину, содержать семью или — для женщины — служить мужчине, поддерживать очаг, растить детей. Но человек может порадоваться год, два, три, а через пять это его догонит.\

Ведическому Психологу и его хомячкам невдомёк, что если бы всё обстояло так, как он описывает - у нас бы так и была средняя продолжительность жизни 30-40 лет, тогда как сейчас она резко увеличилась. Увеличился также и уровень образованности в обществе, и уровень благосостояния, благодаря чему последователи этого ведического психолога могут позволить себе такую блажь, как стремление вернуться “назад к корням”.

\ У него в первую очередь должно быть Дело. Для мужчины оно играет принципиально важную роль. Если у него нет дела, то это, считай, не мужчина. Сказать «профессия» тут будет неправильно. Разве бизнесмен — это профессия? Или художник?

Опять-таки в простой биологической модели глава семейства должен ходить на охоту каждый день или пахать землю. Тогда он выживает, его семья выживает. Поэтому основной мужской путь, духовное развитие связаны как раз таки с делом. Это первый приоритет.

А второй приоритет — это женщина. Потому что от плодов своего дела мужчине надо, как это сказать, избавиться. Если у мужчины нет любящей женщины, тогда у него начинается в жизни полный бред. Например, он начинает плоды своего труда реинвестировать.Так делают многие бизнесмены, у которых с отношениями непорядок. То есть сделал один бизнес, получил дофига денег. Куда их деть? Надо вложить в следующий бизнес. Вложил в следующий. А теперь куда их деть? Ведь если мужик успешный, создал один бизнес, то сделает и два, и десять.Думал от бабок избавиться, а их стало в два раза больше. Надо третий бизнес делать! Он так загнется, всю жизнь в этих бизнесах проживет, а потом в 70 лет обнаружит, что все прошло мимо. Успех был, а счастья-то как не было, так и нет, он все карьеру строил, еще что-то делал. Поэтому каждый мужчина в идеале должен иметь женщину, которая бы спустила его деньги на ветер.\

Смешной какой. В реальности в традиционной культуре на ветер не должно спускаться ничего, тот же Домострой в помощь.

\ Да, именно. Женщины же спускают деньги на ветер, это очевидно. Только сперва мужчине надо заработать. И это в традиционных культурах всегда было обозначено. К сожалению, в современном мире большинство традиционных практик утеряны. Но кое-где еще остались такие культуры. Например, на Востоке до сих пор сохранилось такое явление, как калым. И это правильно, скажу я вам. Это очень правильно. Потому что если ты не можешь заплатить 40 баранов — тебе нельзя доверять женщину.\

Коротко о “спускании денег на ветер”:

\«Отношение к женщине в некоторых семьях было прямо варварское. Ругали жен, дочерей, выгоняли на мороз, били чем попало. Весь доход был в руках гла­ вы семьи. Женщина без разрешения мужа пятака не могла использовать. Если она пойдет в магазин, муж точно подсчитает, сколько фунтов ей того-то, того-то купить, и денег даст в обрез. Прав у нее никаких не было, а работать заставляли больше. Если муж или сын пьяный вернется, прячется по чуланам да подвалам. Это больше было до 30-х годов. Приведу один пример. При строительстве дома, подымая бревно на сруб, женщина нечаянно упала на землю, ее придавило бревном. И муж, даже будучи в трезвом виде, начал ее, лежащую под бревном, избивать: пинать ногами и бить попавшей под руку палкой» (И. И. Зорин, 1918).\

\ А у них нет такого понятия, что женщина не хочет. Там другое воспитание. И мужчина тоже уве��ен: если он заплатил 40 баранов, он точно знает, что женщина хочет и его, и детей, и кухню. Я видел все это своими глазами.\

Правильно, потому что женщина там - движимое имущество. Его можно спокойно продать, купить, обменять, сломать (убить). И понятны все эти воздыхания по “блааславеннаму Вастоку” - кому-то просто хочется приобрести в личное пользование пяток-другой бессловесных рабынь, которым не у кого искать защиты.

\Ну и главное — правда о самом себе. Узнать, кто я в этом мире. И это именно женщина может подсказать. Она говорит непосредственно словами, кто ты есть. Козел, например.А если повезло, говорит: «Ты мой герой». И все, у мужчины сразу просветление наступает. Только настоящая женщина может дать мужчине истинный образ, который он ищет.Причем дать именно в том ключе, в котором ему и нужно: я герой, я победитель, я лучший в этом мире, потому что меня любит такая женщина, и она мне об этом говорит.\

Ещё бы она не говорила. В случае неповиновения получит по зубам, ведь, как выше уже было сказано, в этой системе ценностей она - имущество без права голоса и возможности изменить свою участь, понятное дело, что всё, что ей остается - обслуживать диванного царька.

\Дело в том, что классы сильно сдвинулись. Кто были на Руси настоящие мужчины? В основном офицеры, дворяне. Как у Цветаевой: «одним ожесточеньем воли вы брали сердце и скалу»… И они вели себя соответствующим образом. Но это же реально были мужчины!\

...Которые жили на всём готовеньком, веками эксплуатируя труд десятков, а то и сотен людей.

\А потом у нас на Руси почти всех мужиков уничтожили. На протяжении около сотни лет шел тотальный геноцид мужского населения. Смотрите. Первая мировая война, затем Октябрьская революция и Гражданская война — уничтожение всего цвета белой гвардии, дворянства. Тех, кого не поубивали, выгнали с территории России.А ведь это были лучшие мужчины не только России — мира вообще-то! Дальше. Раскулачивание — уничтожение мужчин на селе. Тех, кто реально мог что-то делать, создавать продукт, держать хозяйство. Потом через сталинские чистки уничтожили красных командиров, думающую интеллигенцию и вообще всех способных. Отечественная война добивает всех остальных, кто были героями и пошли защищать родину.\

А вот теперь ведическому психологу самое время вспомнить про матушку-природу, на которую он так любит кивать, точнее, про то, что в природе всегда выживает тот, кто лучше приспособился под её реалии. Откуда же такая жалость к убитым и изгнанным проснулась вдруг?

\ В результате наши женщины остались ни с кем. Хорошо, если на деревню был один мужик после войны.\

И стали размножаться почкованием, ага.

\После этого следующие поколения воспитываются в искаженном поле: мальчики — в инфантильном женском ключе (мужиков же рядом нет), а девочки — как ломовые лошади.И дальше этот сценарий передается из поколения в поколение. И он до сих пор действует. Наши женщины норовят быть самостоятельными. Вот в Facebook прочитал недавно. Как найти настоящую русскую женщину? Трехшаговая методика. Подожгите избу, разгоните коня, ждите. [Смеется] Русская женщина до сих пор норовит за все схватиться сама. «Можно я вам сумки поднесу?» — «Нет, не надо, я сама». И ничего, что мужик ушел, сама будет зарабатывать, сама детей подымет. И считает, что ей должны за это аплодировать. Раньше, да, когда не было другого выбора, это был героизм.А сейчас ситуация другая, мужчин полно.И тут не аплодировать надо, а помидорами ее забросать за то, что она искалечила детям жизнь, потому что эти мальчики, воспитанные без отца, не знают, каким должен быть настоящий мужчина, а девочки не знают, как обходиться с противоположным полом. Замкнутый круг.

Ей не аплодировать надо, а сказать: «Слышишь, ты, больная, избавься от своего идиотского сценария, привлеки в свою жизнь нормального мужика. Не надо тебе на трех работах работать и детей подымать. Научись быть женщиной, научись покоряться, подчиняться, боготворить мужчину, восхищаться им, и все у тебя будет в порядке».\

Этот психолог получил возможность родиться и коптить небо сегодня благодаря тому, что когда-то его бабушка взяла себя в руки и не стала робеть перед лицом беспощадного фатума, катком прокатившегося по странам бывшего СССР в целом, и по России в частности. Уважение к предкам так и прёт, да. Смотри, как бы карма не стукнула по темечку, гражданин ведический психолог.

\Женщине строить карьеру нельзя. Это не женский образ жизни. И женщине нельзя работать. Женский организм просто не спроектирован под нагрузку. Ну давайте посмотрим. Возьмем вот эту коробку, что у вас в редакции стоит, и разиков 20 пройдемся с ней по коридору. Сначала я, потом вы. Увидите, что будет. Ну не спроектирован женский организм под рабочие нагрузки. Настоящая леди не должна работать, у нее должно быть занятие, причем любимое. Если оно будет приносить ей хорошую прибыль, я буду только за. [Смеется] Но если оно не будет прибыльным — это не важно. Женщина не должна зарабатывать! Я говорю не о том, что женщина не может получать деньги или другие дивиденды — славу, уважение, признание — за счет социальных заслуг. Пожалуйста, ради бога, пусть делает все, что хочет. Главное, чтобы это не стало для нее работой. Потому что работать реально умеют и могут только мужчины.А женщины для этого дела не созданы. У них организм и психика заточены совсем под другое занятие. В первую очередь это борщ, вы правильно сказали. Только не надо к этому так скептически относиться. Борщ — это великое дело. Но тут шире надо смотреть. Не только борщ.Это все равно что сказать, будто мужчина запроектирован лишь под молоток. Только циники узколобые так говорят, что со стороны мужчин, что со стороны женщин. У каждого своя величайшая роль в этом мире. Борщ и молоток — это только инструменты этой величайшей роли. Важнейшие функции женщины, в которые входит и борщ, — это женственность и материнство в самом широком смысле.\

На то, как “женщины не приспособлены к работе” мы уже посмотрели. Для тех, кому мало, к прочтению книги

“Русская деревня: быт и нравы” В. Бердинских.

“Жизнь Ивана Очерки из быта крестьян одной из черноземных губерний” О.П. Семеновой-Тян-Шанской.

“Письма из деревни” А.Н. Эндельгардт 

“Крестьянская повседневность (традиции конца XIX – начала ХХ века)” Безгин В. 

И другие, благо всё лежит в свободном доступе и легко гуглится.

Вместо выводов: держите ноги в тепле, голову в холоде, мозг в чистоте. И поменьше слушайте подобный компост, который, вместо уважения к своим предкам и благодарности за то, что они своими кровью и потом оплатили благополучие своих потомков, в них плюёт, преследуя свои сиюминутные интересы.

[nornagests]

Стриптизёршей можно, печатницей нельзя

Авторка: Елена Георгиевская (Калининград)

Многие считают, что в СССР женщины могли работать, где угодно. Это не совсем так. До 2000 года Трудовой Кодекс запрещал более 200 профессий, а в 2000 году новое правительство добавило к ним ещё около 200 (ссылка). Но в январе 2017 года заместитель председателя профсоюза Игорь Ковальчук сообщил, что Министерство труда готово пересмотреть, какие профессии из списка устарели и фактически не существуют, а в каких условия труда изменились (ссылка).

Читать дальше

[nornagests]

Скандинавские "капища" и их "идолы" \ Scandinavian pagan temles (höf) and their idols

Существование отдельных культовых мест, так называемых “капищ”, используемых в ритуальных целях, в скандинавском язычестве не подлежит сомнению. И увы, это распространённое заблуждение. На самом деле ситуация со скандинавскими “капищами” иная и в некоторой степени более сложная, чем представляется современным неоязычникам. Заблуждение может быть отчасти оправдано тем, что до середины 50-х годов XX века учёные тоже полагали, что такие сооружения (höf) существовали. Вопросу о скандинавских “капищах” и посвящена эта заметка. Значение “капища” в повседневной жизни было велико. Чтобы это понять, достаточно обратиться к тексту “Прорицания вёльвы”, одной из мифологических песен “Старшей Эдды”, где “капище” (höf) – это первое строение, созданное богами (Прорицание вёльвы, 7). “Капище” (höf) встречается в качестве элемента названий местности в Исландии, Норвегии и Швеции. Довольно подробные описания скандинавских “капищ” неоднократно появляются в средневековых сагах. В Саге о Людях с Песчаного Берега есть такой отрывок: “Там же он велел возвести капище; это был большой дом. В боковых стенах, ближе к углам, были прорезаны двери. Внутри стояли столбы почетной скамьи; они были закреплены гвоздями; гвозди эти звались боговыми. Внутри капища было большое святилище. В помещении была постройка вроде хора в нынешних церквях, и там посреди пола стоял жертвенник, как алтарь в церкви. Поверх него лежало незамкнутое кольцо весом в двадцать эйриров. На нем следовало приносить все клятвы. … Вокруг жертвенника в задней части капища стояли боги”. (IV) Другие описания “капищ” есть в Саге об Олаве Святом, Саге о Хаконе Добром, Книге о заселении Исландии, ранних законах Исландии Ulfljótslog и ряде других. Из саг складывается довольно устойчивое представление о том, как должно было выглядеть “капище” и какие должны быть у него элементы. Само “капище” представляло собой отдельностоящее деревянное строение с окнами и дверями, внутри “капища” располагалось святилище, на некотором возвышении на полу стоял жертвенник, на нём стояла жертвенная чаша и лежало клятвенное кольцо. В задней части капища располагались боги. Вместе с тем, в такой “реконструкции” скрыта неизбежная ловушка, в которую попадают многие, особенно, современные скандинавские язычники. Все имеющиеся у нас свидетельства языческих храмов происходят из письменной традиции христианского общества. Саги были записаны спустя несколько веков после принятия христианства (Стеблин-Каменский, с. 84, хотя автор и полагает, что “влияние христианской идеологии ничтожно”). Поэтому фактически существует очень большая вероятность, что зафиксированные в сагах описания языческих “капищ” сложились уже в христианское время и были созданы на основе христианских представлений о язычестве. Так об этом пишет известный скандинавист Хильда Эллис-Дэвидсон: “В корпусе саг существуют довольно подробные описания храмов в Скандинавии, но такие свидетельства записаны довольно поздно, и на них могли оказать влияние описания языческих храмов Ветхого Завета или Виргилия, или их схожесть с большими каменными церквями. Вплоть до настоящего времени археологические исследования не сумели установить существование хоть какого-то большого здания, использовавшегося как храм, или очертания такового под церквями. Наиболее убедительным свидетельством дохристианского священного места является таковое в Мэрэ на Тронхеймском фьорде, где, как известно, в эпоху викингов существовало важное святилище. Средневековая церковь там изначально располагалась на острове, и следы более ранних строений были обнаружены под ней. Самое раннее датируется примерно V веком н. э., и отмечено ямками для столбов, которые поддерживали главные столбы здания”. (С. 32-33) Археологические данные не позволяют говорить о том, что описанные в сагах “капи��а” существовали, подтверждая тезис Х. Эллис-Дэвидсон. Исключение составляют, возможно, раскопки сооружений в Лунде и Упокре (Швеция), в Гудме и Лисбьерге (Дания). Гэбриэль Турвиль-Петре полагал, что “капища” стали центральным культовым местом в континентальной Скандинавии к концу языческого периода и были основаны на модели христианских церквей (С. 244), что ставит под сомнение аутентичность подобной формы культовых действий для скандинавского язычества. И действительно, приношения в форме захоронений в болотах угасают к V-VI векам, а культовый центр перемещается на фермы крупных землевладельцев, появляющихся в то время в Скандинавии. Закономерен вопрос, а что же тогда существовало? Наиболее обоснованным и с точки зрения свидетельств саг (в частности, Саги об Олаве Святом, XCI) и археологических данных представляется предположить, что “капища” были постройками, которые располагались непосредственно в пределах самого хутора и использовались одновременно для повседневной жизни и для культовых целей. Франдс Хершенд, анализируя инфраструктуру хутора, указывает, что одна ферма была центральной и служила культовым целям в празднованиях, которые касались всего хутора (например, с. 48). Поскольку современные шведские исследователи пришли к тому, что существовало нескольких уровней языческого культа, то подобная центральная ферма была культовым центром для празднований локального масштаба. Для празднований более широкого масштаба могли предназначаться и отдельные храмовые сооружения, подобно упоминаемому Адамом Бременским в “Деяниях архиепископов Гамбургской церкви” храму в Упсале. “В этом храме (капище), который весь разукрашен золотом, народ поклоняется статуям трех богов. Золотая цепь окружает храм, вися на крыше здания, так - то идущие к храму издали видят ее блеск. Само же капище стоит на ровном месте, окруженное холмами наподобие театра” (Адам Бременский о знаменитом капище в Уппсале,1070г.) Вместе с тем, этот храм так и не был найден. В законе Исландии 930 года есть специальные установления по поводу “капищ”: “земля должна быть поделена на четверти, и в каждой четверти должно быть три места собраний и три главных храма в каждом месте собрания”. Соответственно, при проведении празднований, касающихся только одной семьи, культовые действия могли проводиться в каждом празднующем доме. Во время культовых мероприятий, дом становился “капищем”, в остальное время он служил местом повседневной жизни всего рода. Терри Гуннелл несколько развил этот тезис. Основываясь на результатах раскопок в Хоуфстадире (Исландии), единственном месте, где в Исландии видели возможность существования отдельного культового сооружения (оказалось, что это просто большая ферма), он предположил, что центральная ферма могла быть не столько центром хутора для повседневной работы, но так называемым leikskáli, местом, где после окончания дневных работ собирались жители на языческие мероприятия и для игр. Помещение могло превращаться из повседневного в ритуальное посредством его украшения полотнами, подобным полотнищу из Усеберга, и это также следует из Саги о Гисли и скальдической поэмы Húsdrapa. В связи с вопросом о скандинавском “капище” отдельного комментария заслуживают упоминания в сагах богов, находящихся в нём. Среди обозначений “капища” встречается goðahus (букв. “дом богов”). Из некоторых саг (например, Сага о Фарерцах, XXIII) может сложиться обманчивое впечатление, что речь идёт о неких отдельностоящих деревянных идолах (и это неудивительно, ведь, например, в Пряди об Эгмунде Следе Гуннар боролся с идолом Фрейра! Однако в ранних законах Исландии Ulfljótslog или Саге о Хаконе Добром идолы, вообще, не упоминаются). Вместе с тем, на поверку ситуация оказывается иная. Как указывается в примечании 17 к русскому тексту Саги о Людях с Песчаного Берега, “археологические раскопки скандинавских капищ, в целом, подтверждают описание саги. Однако при раскопках фигуры богов, т. е. идолы, обнаружены не были”. Основываясь на отрывке из этой же саги, где говорится: “Тогда Торольв бросил за борт столбы почетной скамьи, что прежде стояла у него в капище; на одном из них был вырезан Тор”, исследователями было выдвинуто предположение, что изображения богов были вырезаны на столбах высокого места (в русском переводе – почётной скамьи). В “Книге о Заселении Исландии” неоднократно упоминаются некие öndvegissúlur. Исследователи полагают, что öndvegi – это место, где в зале должен был сидеть годи, вероятно, в центре длинной стены или в углу (Herschend, 29). Öndvegissúlur, таким образом, – это столбы, стоявшие с каждой стороны высокого места, возможно, столбы, поддерживающую крышу. Помимо упомянутых саг, значение этих столбов подчеркивается и в Саге о людях из Озерной долины, где Ингимунд находит изображение Фрейра на земле чётко на месте, где он собирается установить öndvegissúlur своего “капища” (hof). Такое предположение вполне соответствует приведённым выше выводам о природе скандинавского “капища”, совмещающего в себе и бытовые, и культовые функции. Археологические находки подтверждают повышенную смысловую нагрузку столбов, расположенных около высокого места: под ними были найдены многочисленные кусочки из золотой фольги с изображением людей (Ratke&Simek). Джон Линдоу, обсуждая обозначения богов в письменных источниках, обращает внимание, что слово ass или его омоним также обозначает “столп” или “шест” (с. 49), что может связывать богов со столбами высокого места. Александра Сэнмарк провела специальное исследование по вопросу использования слова “идол” в средневековых источниках. Она пришла к выводу, что “словом “идол” средневекового периода могли обозначаться: 1. естественное образование из камней, 2. созданное человеком образование из камней, 3. созданное человеком образование из камней с деревянным шестом, 4. отдельно стоящий шест из необработанного дерева, 5. фигурки из глины или теста, 6. различные виды природных объектов, как то камни или колодцы, 7. изображения эддических богов. Идея, что идолы были изображениями богов древнесеверной мифологии, очевидно, находит наименьшее подтверждение в источниках. Уже было показано, что свидетельства о существовании таких идолов практически отсутствуют. Таким образом, широкое распространение таковых должно быть поставлено под серьёзное сомнение, если только не будут обнаружены новые данные”. (С. 176) Таким образом, в скандинавском язычестве идолов как отдельностоящих деревянных статуй не существовало, как, по сути, и не существовало отдельностоящих строений для культовых целей. Теперь уважаемому читателю стало понятно, почему во всём тексте слово “капище” я употребляю в кавычках. Не становитесь жертвами стереотипов и пленниками незнания. Не бойтесь спросить. Литература: 1. Ellis-Davidson, Hilda R. Myths and Symbols in Pagan Europe. Syracuse, 1988. 2. Gunnell, Terry. Höf, höll, goð(ar) and dvergar. Ritual Space in the Pagan Icelandic Skáli // Proceedings of the 12th International Saga Conference. Bonn, Germany. 28th July – 2nd August 2003. “Scandinavia and Christian Europe”. 3. Herschend, Frands. The Idea of the Good In Late Iron Age Society. Uppsala, 1998. 4. Lindow, John. Norse Mythology: A Guide to the Gods, Heroes, Rituals, and Beliefs. Oxford: Oxford University Press, 2001. 5. Ratke, Sharon & Simek, Rudolf. Guldgubber: a relict of pre-Christian law rituals? // Old Norse Myth In Long-term Perspective. Lund, 2006. 6. Sanmark, Alexandra. Power and Conversion. Uppsala, 2004. 7. Turville-Petre, Gabriel. Myth and Religion of the North: The Religion of Ancient Scandinavia. London, 1964. 8. Стеблин-Каменский М.И. Культура Исландии // Стеблин-Каменский М.И. Труды по филологии. СПб., 2003.

[nornagests]

A Look into the Grágás: Medieval Icelandic Law.

On Bishops:

“We shall have two bishops in the country. One shall have his seat at Skálaholt, the other at Hólar in Hjaltadalr. The one in Hjaltadalr is to make a visitation in the Quarter of the Norðlendingar(1.) once every twelve months, while the bishop in Skálaholt is to visit three Quarters, one each summer, the Quarter of the Austfirðingar, the Quarter of the Rangæingar, and the Quarter of Vestfirðingar.(2.) When he travels through the quarters the bishop is required to visit every established commune so that the people may meet him, and to consecrate churches and chapels and oratories, and to confirm children and to hear confessions. 

“When a bishop consecrates a church a fee of twelve ounce-units is due to him but he gives that money to the church he has consecrated. Wherever he consecrates a chapel or oratory, whichever of the two he consecrates, he is to take six ounce-units. The householder who gives the bishop lodging is to provide him with horses on the day he leaves. His serving men and neighbors are required to lend the bishop horses if the householder asks them to do so. The man who refuses in fined three marks is he has a horse to lend.

“The bishop is to have it announced in every commune, when people attend church, to whom the money people have paid the bishop is to be delivered. Every one is required to have a quarter of his tithe delivered to the householder whom the bishop appoints. The payment day for that sum in the Thursday when four weeks of summer has passed. If the sum is not forthcoming as prescribed, then it is lawful for the man whom the bishop has made his agent to name witnesses to witness that payment is not forthcoming.(3.) It is lawful for him to summon for that and to claim it like other tithes; it is also lawful for him to publish his claim for the money at the assembly and the penalties are the same in either case. When a man is to pay a tithe to the bishop, he is to pay in gold or refined silver or homespun or trade cloaks.”(4.)

FOOTNOTES:

Gen. Andrew Denis, Peter Foote, and Richard Perkins trans., Laws of Early Iceland: Grágás I. (repr., 1980; Manitoba, Canada: University of Manitoba Press, 2012), 35-6. If you care about medieval Icelandic history at all, it is important to know about the bishops, and to acknowledge how the system of Christianity was working during the very time in which many sagas and eddas were being recorded.

1. Ibid., 35. Meaning ‘People of the North’.

2. Ibid. Meaning ‘People of the East Fjords’, ‘People of Rangá(?)’, and ‘People of the West Fjords’ respectively.

3. Ibid., 36. I just find this wording to be a bit humorous: ‘naming witnesses to witness witnessing’.

4. Ibid. This gives some interesting insight into the ‘currency’ options that likely circulated in Iceland during this time (the thirteenth century).