sublimecatharsistimemachine

[sublimecatharsistimemachine]

«боже, дай мне разум и душевный покой, принять то, что я не в силах изменить, мужество изменить, то, что могу, и мудрость отличить одно от другого.»

　　　я под забором, в маске, пытаюсь вспомнить свое имя и автобус, в который сяду. и, как законченный поэт, уеду вдаль. псом растерзанным приползу грязный к ногам твоим родным. я ласки требующий, прощения вымаливающий на сбитых коленях. отмолю себя у аггела. или наебу, тебя же получается. ангел мой, покажи сколько патронов потрачено на мою душу. может, совесть грызть начнет, как я перегрызаю чье-то блядское горло каждую ночь. дашь мне еще один шанс? хотя что мне твой шанс мизерный, когда себе я их даю рутинно. 　　　мне сказали «бога не пощупаешь и не потрогаешь», а ты мои кости подержи в руках, отпрепарируй каждую мышцу, пощупай доли легких, накрути на кулак все сосуды и нервы. никто ко мне не приживается. гниет, отторгается. разрушаю себя сам. кровоточу и берусь красными рубцами. я инородный, статистическая погрешность. задаюсь вопросами, что там дальше за горизонтом человеческой жизни. — скоро узнаешь, если не уймешься. — шепчешь мне в трубку дразняще. антипатия от тебя на сто процентов грузит, но я так люблю твой голос. пиздец просто. никто еще не находил ответ на свои вопросы на дне бутылки, а я найду, если не сдохну раньше. проснусь утром и пусть меня жизнь накажет, а ты отпусти, тебе же легче будет. ну че ты возишься, раз жизнь осудит? 　　　　　　　　　　　　　　　　　　« » 　　　в зале тишина оглушающая. стул предательски скрипит, привлекая внимание. сигареты душат шелковой удавкой. выворачиваю для вас собственное сердце. 　　　— привет, меня зовут петя, я зависимый. 　　　мне грузно и холодно, на меня смотрят с жалостью. руки дрожащие стыдливо в карманы прячу, а глаза лихие исподлобья пялятся. мне читают очередную проповедь о души спасении, на деле отпевают. 　　　минута молчания.

[sublimecatharsistimemachine]

не люблю часы.

Я не люблю истории. Я люблю мгновения. Люблю ночь больше утра, луну больше солнца, а здесь и сейчас, больше любого где-то потом. Еще люблю птиц, грибы, блюзы, павлиньи перья, черных кошек, синеглазых людей, геральдику, астрологию, кровавые детективы и древние эпосы, где отрубленные головы годами пируют и ведут беседы с друзьями. Люблю вкусно gоесть и выпить, люблю посидеть в горячей ванне и поваляться в снегу, люблю носить на себе все, что имею, и иметь под рукой все необходимое. Люблю скорость и боль в животе от испуга, когда разгоняешься так, что уже не можешь остановиться. Люблю пугать и пугаться, смешить и озадачивать. Люблю писать на стенах так, чтобы непонятно было, кто это написал, и рисовать так, чтобы никто не догадался, что нарисовано. Люблю писать на стенах со стремянки и без нее, баллончиком и выжимая краску прямо из тюбика. Люблю пользоваться малярной кистью, губкой и пальцем. Люблю сначала нарисовать контур, а потом целиком его заполнить, не оставив пробелов. Люблю, чтобы буквы были размером с меня, но и совсем мелкие тоже люблю. Люблю направлять читающих стрелками туда и сюда, в другие места, где я тоже что-нибудь написал, люблю путать следы и расставлять фальшивые знаки. Люблю гадать на рунах, на костях, на бобах, на чечевице и по «Книге Перемен». В фильмах и в книгах люблю жаркие страны, а в жизни — дождь и ветер. Дождь я вообще люблю больше всего. И весенний, и летний, и осенний. Любой и ��сегда. Люблю по сто раз перечитывать прочитанное. Люблю звуки гармошки, когда играю я сам. Люблю, когда много карманов, когда одежда такая заношенная, что кажется собственной кожей, а не чем-то, что можно снять. Люблю защитные обереги, такие, чтобы каждый на что-то отдельное, а не сборники на все случаи жизни. Люблю сушить крапиву и чеснок, а потом пихать их во что попало. Люблю намазать ладони эмульсией, а потом прилюдно ее отдирать. Люблю солнечные очки. Маски, зонтики, старинную мебель в завитушках, медные тазы, клетчатые скатерти, скорлупу от грецких орехов, сами орехи, плетеные стулья, старые открытки, граммофоны, бисерные украшения, морды трицерапторов, желтые одуванчики с оранжевой серединкой, подтаявших снеговиков, уронивших носы-морковки, потайные ходы, схемы эвакуации из здания при пожарной тревоге; люблю, нервничая, сидеть в очереди во врачебный кабинет, люблю иногда завопить так, чтоб всем стало плохо, люблю во сне закинуть на кого-нибудь, лежащего рядом, руку или ногу, люблю расчесывать комариные укусы и предсказывать погоду, хранить мелкие п��едметы за ушами, получать письма, раскладывать пасьянсы, курить чужие сигареты, копаться в старых бумагах и фотографиях, люблю найти что-то, что потерял так давно, что уже забыл, зачем оно было нужно, люблю быть горячо любимым и последней надеждой окружающих, люблю свои руки — они красивые — люблю ехать куда-нибудь в темноте с фонариком, люблю превращать одно в другое, что-то к чему-то приклеивать и подсоединять, а потом удивляться, что оно работает. Люблю готовить несъедобное и съедобное, смешивать разные напитки, вкусы и запахи, люблю лечить друзей от икоты испугом. Я слишком много всего люблю, перечислять можно бесконечно. А не люблю я часы. Любые. По причинам, которые утомительно перечислять. Поэтому я этого делать не буду.

"Дом, в котором..."

[sublimecatharsistimemachine]

забота/беспокойство.

Трудно довериться любви, когда ты постоянно балансируешь на грани между заботой и беспокойством.

Впрочем, эти два понятия существуют в разных частях спектра. А этот спектр непосредственно связан с другим, на противоположных сторонах которого расположились интерес и безразличие.

Мне сложно сконцентрироваться. Я по-прежнему чувствую усталость, но иногда мысли начинают крутиться в голове слишком быстро.

Так о чём это я. Беспокойство не может существовать без заботы. И я думаю, что, если человек по-настоящему заботится о ком-то, он не может не испытывать беспокойство, пусть и в различной степени.

Забота — это множество разных вещей. Это и симпатия к кому-то, это и любовь к кому-то, это и симпатия или любовь к чему-то. Это ощущение счастья, которое испытываешь, когда думаешь о них/этом, это внутренний трепет, осознание, что мир вокруг становится лучше, потому что они/это существуют, это желание, чтобы это чувство расцветало, чтобы никогда не заканчивалось.

Беспокойство естественно. В разумных пределах это здоро́во. Если вас заботит какая-то вещь, вам хочется, чтобы она была в безопасности. Вы хотите знать, что эта вещь продолжит существовать. Беспокойство — это знак привязанности. Это позитивное явление.

Но когда беспокойство начинает разрастаться, всё портится.

Возможно, это вина самого объекта. Может, и нет, и источник делает из мухи слона. Но стоит этой двери открыться, её невероятно сложно закрыть.

Беспокойство нарастает само по себе. Оно может захлестнуть объект. Оно может захлестнуть источник. Оно может превратить заботу в неприязнь. Оно может изменить отношения, жизненный путь, самовосприятие.

Я не подпускаю людей ближе, чем необходимо, потому что знаю, чем заканчивается эта история. Забота превращается в губительное беспокойство. Я перестаю быть собой, я лишь вещь, за которую люди вынуждены переживать.

Предпочитаю быть собой, а не объектом беспокойства.

[sublimecatharsistimemachine]

tbh alI i do at this point is read books, avoid people and drink coffee that is as hot as if it had been brewed and served straight from hell

[sublimecatharsistimemachine]

Faro di Punta Palascia, Puglia

[sublimecatharsistimemachine]

рассказчик.

Ж��л-был человек, который, возможно, был не совсем человеком. Я так говорю, потому что его матерью была олениха. Ну или по крайней мере он говорил, что его матерью была олениха. Но это могла быть просто история, которую он рассказывал.

Вообще-то я готов поспорить, что так и было. В конце концов он же был рассказчиком.

Его однажды нашли на обочине, грязного и одетого в лохмотья, но на удивление прекрасно говорящего для кого-то настолько юного. Он сказал, что жил в лесу. Что он всегда жил в лесу. Он жил со своей матерью-оленихой, и иногда к ним приходил мужчина, мужчина, заставлявший его мать плакать, мужчина, который не разговаривал с мальчиком. Мать уходила с этим мужчиной, и иногда её не было часами, а иногда — целый день, а потом два, а потом она и вовсе не вернулась. С того дня мальчик жил сам по себе.

Его забрали домой, искупали, обрезали ему волосы, подобающе одели и выучили. Мальчик не сопротивлялся, потому что люди, кажется, так стремились ему помочь, и его покладистость радовала их. Но да, иногда он скучал по траве под головой, и по небу над его пальцами, и по речи животных, наполняющей вечерние часы.

Мальчик вырос и стал мужчиной. Он стал поэтом и воином, и, должно быть, это было тяжело. Думаю, что любой, кто по-настоящему понимает поэзию, не смог бы нанести смертельный удар. Но поэт делал именно это, крушил своих врагов бренчанием на гитаре, его имя одновременно вызывало страх и любовь.

Поэта любили. Его друзья любили его. Люди, принявшие его в семью, любили его. И он выбрал себе жену, которая тоже любила его.

Но.

Поэт-воитель хотел иного. Возможно, дело было в странном начале его жизни, заложившем в него подобное стремление. Откуда бы оно ни взялось, он не мог его заглушить. Ни битвой. Ни песней. Ни нежными прикосновениями рук жены в темноте. Ни смехом своих детей. Поэт жаждал чего-то нового, чего-то волшебного.

Он рассказывал истории о других мирах, о фантастических местах, которые рождало его воображение. О месте, где у мужчин и женщин вырастали крылья. О земле, где они жили в высоких башнях и никогда не использовали огонь для приготовления пищи. О мире, где боги и люди общались так близко, что их нельзя было отличить друг от друга.

Люди вокруг смеялись и поражались его воображению, и пересказывали его ��стории другим, но у них никогда не получалось так хорошо, как у него. «Что за потрясающий дар — выходить за пределы этого мира», — говорили они.

Однако в словах скрыто волшебство, и, возможно, когда ты произносишь их вслух — это своего рода заклинание. Однажды поэт гулял по лесу, где когда-то жил со своей матерью, и перед ним вдруг возникла женщина. Стоило ему лишь взглянуть на неё, как он понял, что она не такая как все. На ней было серебряное одеяние. Серебро, и серебро, и серебро.

Она протянула ему руку и сказала:

— Ты хочешь уйти отсюда?

Поэт подумал о своей жене и детях, о доме, который построил, о жизни, которую проживал. Но это была секундная мысль. Мимолётная. Зов его страсти оказался сильнее. Он так давно желал покинуть этот мир, и он не откажется от возможности, выпавшей ему.

Он взял её за руку, не сказав ни слова, и она утянула его в иной мир.

Нет числа чудесам, которые увидел поэт. Он подружился с животными более образованными, чем люди, и встретил женщину, которая говорила лишь цветами. Симфонии в исполнении оркестров звучали в десять тысяч раз сильнее. Тишина была такой громкой, что выворачивала его тело наизнанку. Боги и богини, поднимающиеся в небеса. Машины, и поезда, и космические корабли, путешествовавшие за пределы этой галактики и снова возвращавшиеся в центр вселенной. Он видел всё это и намного большее, и всё за, казалось бы, одно мгновение.

А потом он заскучал по своей жене. Заскучал по своим детям.

И женщина в серебряном одеянии спросила:

— Ты несчастен? Разве я не дала тебе то, чего ты всегда желал?

— Дала, — сказал поэт. — И я благодарен, и я люблю тебя за то, что ты дала мне. Только вот я так и не простился со своей семьёй, и я за них беспокоюсь.

— Ты сам принял решение следовать за мной.

— Это так, и я не жалею об этом. Я лишь спрашиваю, нельзя ли мне их навестить, ничего более. Я хочу быть здесь. Но я бы хотел знать, что у них всё в порядке. Я лишь хочу с ними попрощаться.

Он верил в то, что говорил, насколько человек вообще может быть уверен в том, что говорит. Так что женщина в серебряном одеянии подумала и сказала:

— Ты не пленник. Ты можешь идти, если хочешь. Возьми мою лошадь и возвращайся, откуда пришёл. Когда будешь готов, ты можешь вернуться, и мы увидим с тобой ещё много интересного. — Прежде чем он ушёл, она продолжила. — Я предупреждаю тебя — ты должен оставаться на лошади. Если ты коснёшься земли, я узнаю, что ты решил там остаться, и моя магия покинет тебя.

Поэт кивнул, уверенный в том, что это будет просто.

Но, разумеется, его ноги коснулись земли. Эта история не была бы настоящей, если бы у неё был счастливый конец.

Рассказчик вернулся в свой мир, и, хотя женщина в серебряном одеянии сказала, что он вернётся в то же самое место, откуда ушёл, очевидно, что-то пошло не так. Вокруг не было деревьев, только серые просторы испепелённой земли покрывали холмы, а вдали виднелись развалины зданий. Он задумался, что это за уловка, не решила ли женщина в серебряном одеянии преподать ему какой-то урок, не придётся ли ему скитаться, чтобы найти своих людей, свой дом.

Он вдохнул полной грудью, и вот тогда он понял. Воздух пах домом.

Он помнил, как пахнет дом, но не помнил имени своей жены. Он не помнил имён своих детей.

Он не помнил собственного имени.

Руины в отдалении казались ему странно знакомыми. И тогда он понял.

Страшный грохот раздался откуда-то сверху. Словно та птица из металла, которую он видел в других мирах, парила в небе.

Лошадь встала на дыбы и сбросила его, и мужчина упал на землю. В то же мгновение он ощутил изменения в своём теле. Он не мог двигаться. За несколько секунд все годы, которых он избежал, находясь в другой реальности, обрушились на него.

Его последней мыслью было сожаление, в то время как он превратился в кости, а потом в пыль. Он думал о тех, кого любил, и понял, что стоит тебе пойти дальше, назад дороги уже не будет.

Ты делаешь свой выбор. А потом ты либо живёшь с ним, либо умираешь.

автор: sebastianL и sunnywitch

[sublimecatharsistimemachine]

если есть на свете что-либо надежное, так это свет маяка.

Привет! Что там за окном, странник?

Включаем драматичную музыку и поехали. Разрыв отношений, часто называемый просто расставанием, — это прекращение интимных отношений в любом понимании, отличном от смерти. Так нас в это явление посвящает великая Википедия. Но что, если расставание — это все-таки смерть? Не в буквальном смысле, конечно, но согласитесь, что какая-то часть нас самих умирает в этот момент. Мы будто бы тонем в этом вязком водовороте событий, а в памяти навсегда отчеканиваются дата, время на часах, ощущения, запахи, которые будут преследовать вас еще долго, независимо от того, вы расстались с человеком или он с вами.

Прошло около месяца, как мы разошлись с партнером. Главной нашей фишкой было то, что мы никогда не называли наши отношения "отношениями". Это были именно взаимоотношения, намекающие на партнерские связи. И это продолжалось длительное время до момента, когда я пришла к выводу, что наши цели перестали совпадать. Хочется сразу отметить, что это нормально. Люди, по правде говоря, меняются. Редко, когда меняются их взгляды или мышление — на это нужно глобально повлиять. Я говорю про изменения их отношения к вам и изменения их ощущений рядом с вами. У любви есть много форм и много языков. Чаще всего любовь эгоистична, когда человек неосознанный и не знает, что ему от отношений нужно. Тогда появляются такие известные цитаты "мы не человека любим, а наше ощущение рядом с ним".

И когда вы понимаете, что это именно такой случай, то поменять уже что-то невозможно, потому что вас не любят. Они могут отрицать, спорить, писать еще очень долго, но не потому, что любят вас за вашу личность, а потому что вы были слишком удобными для них.

Вы сразу чувствуете, когда так происходит. Это ощущение тревожного кома ( читать как бабочек) где-то в животе, постоянно подкатывающего к горлу. Чувствовали?

Я хочу напомнить одну вещь, которую сама забываю постоянно:

Хорошо — это когда хорошо.

Ощущение спокойствия рядом с человеком — лучшая ваша награда. Когда вы можете сказать, что являетесь друг для друга домом — это высшая степень доверия.

Представьте себя капитаном корабля, блуждающим в море. Звук разбивающихся волн, отдаленные голоса златовласых сирен. Ночь мрачная и безлунная. Вы плывете интуитивно, пытаясь уловить любое дуновение северного ветра. Неожиданно вокруг вас виднеются очертания множества огней, призывающих пойти им навстречу и пришвартовать корабль именно возле их берега. Самое важная задача для вас — найти самый комфортный огонек. Я желаю, чтобы тот огонек, на который упал выбор, станет маяком, способным привести вас домой.

С любовью и благодарностью за прочтение.

p.s. Потерять равновесие - важная часть равновесия в жизни. Мы хотели, чтобы все осталось, как было. Мы мирились с болью, потому что боялись перемен, что все рассыпется… Мы оба заслуживаем лучшей участи, чем оставаться вместе только из страха саморазрушения. Спасибо за всё.

[sublimecatharsistimemachine]

Фрейя и Од

Фрейя была богиней любви и секса, соблазнительницей, волшебницей. Она была богиней красоты и смерти, и это кажется справедливым совпадением, потому что в смерти есть своя особая красота, а вещи красивы лишь потому, что обречены на конец. Она носила ожерелье, у которого было своё имя, и плащ, сделанный из перьев сокола, она была иконой стиля. Её домашним питомцем был кабан, и никто особо не говорит о её дочерях, потому что их мать всегда была гораздо более интересной.

Её мужем был Од. Он был рассказчиком, сказочником, человеком вдохновения, творческой личностью и международной иконой поп-культуры. В другой жизни он, возможно, был её отцом, но не здесь и не сейчас. Од был тем мужчиной, что встречается один раз в жизни, как и Фрейя была той женщиной, что встречается один раз в вечность, и вместе они горели ярко и сильно, и когда их тела сливались, они возводили горы, и рождали поэзию, и ослепляли обычных смертных силой взаимного блаженства.

Их любовь была непохожа на других, впрочем, так о своей истории думает каждый влюблённый; и у них были счастливые дни, яркие дни, дни, когда существование рая казалось бесконечной величиной в элементарной математике, потому что они были особенными, такими чертовски особенными, и лучше их любви не существовало ничего, потому что они постигли её тайну, недоступную для других. Их любовь была своего рода манией, и они погружались в неё всё глубже и глубже, настолько глубоко, насколько могли терпеть, и ещё немного.

Как и все истории любви, их история не была счастливой.

Од уходил. В его голове вдруг появлялось столько мыслей, и Фрейя просила его вернуться в постель, но он не мог, потому что, когда у него рождались идеи, он не мог их остановить; вы не можете остановить хорошие идеи, большие идеи, сумасшедшие идеи. Идея – это рак, грозящий вырваться из-под контроля и разнести вас на части, если вы пытаетесь её сдержать. Единственное, что можно сделать, – это покориться ей, и Од покорялся, позволяя идеям заполнять свою голову, и если приходила одна мысль, за ней следовали другие, а когда в твоей голове тысяча мыслей и идей, невозможно оставаться на месте. Поэтому он скитался, обдумывал каждую из них, и некоторые ярко вспыхивали, а потом угасали, а ��ругие обретали форму и уносились вдаль, а Од всё шёл, и бежал, и танцевал в разных уголках земного шара, потому что никто не может сидеть на месте, когда голова полна мыслей. Никто не может удержать свои ноги, когда в голове масса идей, иначе мозг взорвётся, и тогда в нём уже не возникнет новых мыслей, если содержимое черепной коробки окажется на стене. Идеи – это сумасшествие, но ещё большим сумасшествием было бы отрицать их.

Так что он уходил, а Фрейя оставалась. Именно так происходит в некоторых историях. Один человек уходит, а другой остаётся. Она оставалась, потому что у неё не было идей. Она знала так много, чего не знал Од, но она не знала, каково это – когда твой мозг испытывает подобную атаку, и она не могла понять, почему он уходил. Она осознавала лишь свою печаль и его уход. Поначалу она могла только плакать. Даже её агония была прекрасной, потому что она плакала так сильно, что слёзы превращались в золото.

Он возвращался, когда мысли в голове наконец затихали, и их радость была восторженной, и тревожный ропот в сердце Фрейи сходил на нет, и на какое-то время она забывала, что это не продлится долго. Такие вещи не могут продолжаться долго, это не в их природе. Они лежали на своей постели, и касались лиц друг друга, и произносили слова своих любимых песен, и она рассказывала ему о павших воинах, которых забрала в свои чертоги, а он смотрел в её глаза, из которых лились золотые слёзы, и снова и снова говорил, как обожает её.

Потом он снова уходил.

Иногда наступали времена, когда Фрейя не могла больше этого выносить и отправлялась на его поиски.

Она надевала свой плащ из перьев сокола и обувь для сражений, придумывала себе новые имена и отправлялась в новые земли, где ей никогда не приносили жертвоприношения, и спрашивала, не видел ли кто её возлюбленного, не встречал ли кто её мужа, и иногда в ответ она слышала «да», а иногда – «нет». Она пересекала землю, орошая её слезами из золота, забыв обо всём остальном: о детях, о воинах, о других богах – всё ради единственной вещи, волновавшей её, ради этого мужчины, ради этой одержимости. Иногда ей удавалось настичь его, и она вела его домой, пока он рассказывал ей о своих мыслях, и она оплакивала эти идеи тоже, идеи, которые отнимали его у неё; и он наконец возвращался в свою постель, и она в изнеможении склоняла голову рядом, но боялась спать, потому что, что если его снова не будет здесь, когда она проснётся? Они делали это веками, и Фрейя любила своего мужа, но и ненавидела его тоже, чувствовала это в пер��ые моменты его возвращения. Потом она снова забывала об этом и любила его всем сердцем.

Истории любви – грустные истории, потому что люди расстаются или умирают, но эта история по-настоящему ужасна. Од снова ушёл скитаться, и Фрейя не могла его найти, а потом наступила гибель богов, апокалипсис, когда на земле не осталось ничего кроме одного дерева, двух людей (что означает, что мы все являемся продуктом первобытного инцеста) и Фрейи. Она была единственной выжившей богиней, такова была её судьба.

На этом история заканчивается, и именно поэтому она самая ужасная из всех. История закончилась, и Фрейя по-прежнему существовала, но больше не было ничего. Лишь безграничное пространство без любви, и без воинов, и без постели с измятыми простынями, без его голоса, шепчущего ей на ухо слова любви. Была лишь она, одна, и двое людей, слишком занятых воспроизводством населения, чтобы обращать на неё внимание, и её воспоминания, и никакого движения вперёд. История закончилась, но её героиня осталась.

автор: sebastianL и sunnywitch

[sublimecatharsistimemachine]

сдирая руки в кровь, я покорю все вершины. хочу добраться туда, где обрывается взор человека, чтобы научиться прощать себе свои ошибки.

[sublimecatharsistimemachine]

(не) знакомство со мной.

Привет, странник. Кофе или чай?

Сегодня... я постоянно забываю даты и мне приходится открывать календарь каждый f... раз. Так вот, сегодня 30 мая 21 года. Я хочу запомнить этот день, как день моего рождения в данной платформе, и я надеюсь, что останусь надолго с вами. Возможно, это дневник или даже подкасты в виде букв, но я знаю одно точно — мне хочется сделать это место уютным для нашего пребывания, иначе я не вижу смысла в своих дальнейших действиях.

Что я могу рассказать о себе?

Искусство, культура, религия, природа — жизнь вокруг меня интересует и вдохновляет. Я не уверена, что мои интересы особенны и кого-то удивят, но я привыкла встречать людей глубоких и многогранных по своей натуре, которые открывают во мне разные стороны. Это выглядит все так, будто я погружаюсь каждый раз в себя все глубже и глубже, но не могу коснуться дна. Иногда это пугает, но иногда дает понять, что в этом мире есть же такие люди, как я... настолько глубокие и запутанные, потерянные странники, успевшие повидать многое и все еще не понимающие, почему происходят те или иные вещи. Мне бы хотелось разбираться в этом вместе с вами. Мне хочется слушать и слышать каждого, кто захочет отозваться.

Сегодня я хотела бы поговорить о том, что...

... этот месяц выдался непростым для многих из нас. Влияют ли на это звезды (если вы вдруг верите в астрологию) или нечто другое, то факт остается фактом — люди сходят с ума. И сходят они с ума так явно и резко, что это не перестает меня волновать. Например, это могут быть резкие нападки, истерики, желание показаться лучше, унизить вас, подвергнуть газлайтингу по итогу. Конечно, понимаю, что возможно у этих людей проблемы в семье, на работе, депрессия, психологическая травма, но я не хочу, чтобы кто-либо из вас забывал, как важно чувствовать себя комфортно. И если у вас нет ресурсов для оказания помощи этим людям — берите таймаут в общении с ними.

Вы есть у себя и вы у себя одни.

В первую очередь, спросите у себя: “Я способен оказать поддержку? Да или Нет? Если “да”, то я займусь этим прямо сейчас; если “нет”, то я спокойно объясню, что у меня нет ресурсов и это будет честно по отношению к себе и данному человеку”. Важно еще понимать, что реакция на ваш отказ может быть очень разной. От мирного принятия до новой порции истерики, перечеркивающей все то, что вы делали для человека ранее. Здесь особенно нужно быть внимательным: очень много вещей, сказанных на эмоциях, не являются правдой, но это может определить ваш друг, но не вы. Речь идет про осознанность этого человека, и ваш выбор оставаться с ним дальше или нет. Если вы понимаете, что ваши действия обесценили... финита ля комедия, друзья.

Что касается меня...

Сейчас я не владею ресурсами, чтобы справляться с некоторыми неприятными чертами характера людей. Все они по-своему замечательные добрые, но нередко мнительные и поддающиеся чужому влиянию. Так и произошло у меня с другом.  В данный момент мы все еще не поговорили, но зная меня, он отлично понял, что сейчас я не готова к конструктивному диалогу, так как его действия меня удручают и я искренне признаюсь вам всем, что могу быть уязвимой в собственных отношениях с людьми. В этот раз я сказала себе “хватит”.

Мне не хочется, чтобы мы с вами приуменьшали свою любовь к себе и самих себя ради окружающих нас людей. Нам не нужно приуменьшать свои чувства, чтобы кому-то было комфортно, но не нам. Вы можете быть теми, кем хотите, можете иметь свою точку зрения, которая в край отличается от ваших друзей и родственников. Вы можете быть ранимыми, вы имеете право чувствовать чувства и быть настолько громкими, насколько захотите. Вам должно быть плевать на слова "ты ранимый”, потому что именно у вас налажена связь со своими эмоциями, а не у вашего друга или мамы, которые не уме��т с ними справляться, замалчивая все чувства ради комфорта других. На этом я предлагаю закончить, так как говорить об этом можно вечность, а все важные слова, которые мы с вами должны уяснить уже сказаны.

Знайте, что я горжусь вами за вашу смелость, за вашу честность, за ваш голос,  слезы, за ваши раны, которые вы не боитесь показывать. Именно в этом и есть настоящая сила.

С любовью и до скорых встреч. Пока!