#Карел Чапек

[technolib]

История любви. Карел Чапек и Ольга Шайнпфлюгова

В начале 1920-х Карел Чапек встретил Ольгу Шайнпфлюгову — обаятельную актрису, которая годы спустя станет его супругой, невзирая на мнения окружающих и вопреки с юности подорванному здоровью автора «Войны с саламандрами». Об этом сюжете из жизни первого всемирно известного чешского писателя рассказывает Андрей Шарый — пражский журналист и литератор, заканчивающий сейчас работу над книгой «Чешские…

[darkks]

Список книг на лето 2024

1. Нефть - Г. Бридж, Ф. де Брийон (рассматриваются изменения в нефтянке в причинно-следственной связи с государственными изменениями)

2. Насилие и социальные порядки - Дуглас Норт (ето классика, ето знать надо, тут о том, почему конкуренция это хорошо)

3. Не ради прибыли. Зачем демократии гуманитарные науки - Марта Нуссбаум (очердной просвещенческий проект и критика современного образования)

4. Инородцы. Очерки дореволюционной этнографии - Д. Ю. Сивков (деколониализм в России до 1917)

5. Власть - Никлас Луман (ну ето тоже классика, руки не дошли, пока училась, теперь дошли. Как мы подкрепляем иерархию в повседневной коммуникации)

6. Демократия и традиция - Дж. Стаут (почему нельзя не говорить о нравственности, если хочется демократического общества)

7. Время банкетов - Венсан Робер (как на банкетах создавались партии и начинались восстания)

8. Последнее объятие мамы - Франс де Вааль (эмпатия и сотрудничество у людей и не только)

9. Философия панка - Крейг О'Хара (тут по названию всё понятно, давно хочу её полистать)

10. Капитализм без капитала - Дж. Хаскел, Ст. Уэстлейк (возможно, тут найдётся объяснение, почему все заводят тг-каналы)

11. Миф машины - Льюис Мамфорд (а тут найдётся объяснение, почему я не люблю технологии)

12. Средство Макропулоса - Карел Чапек (кто хочет быть бессмертным?))

13. Этика террора - Витторио Страда ("почему?")

14. Патриот - Терри Пратчетт (Лешп - наш! Или не наш?)

15. Это я, Эдичка - Лимонов (дадада, я так и не прочла)

16. Гадкие Лебеди - братья Стругацкие (представьте, что все дети ушли к мокрецам)

17. Мандарины - Симона де Бовуар (крушение надежд французской послевоенной интеллигенции)

18. Тихая оккупация - братья Меньшиковы (вмешательство в страны Ближнено Востока)

19. Дневник московского падонка - Дым (раньше правда так жили? это похоже на сон)

20. Вместо книги - Б. Р. Таккер (занимательные размышления и переписки анархиста-индивидуалиста)

[goshminherz]

Да, я начал войну и начал ее, не объявляя. Я поступил так для того, чтобы сохранить тысячи жизней наших сыновей, которые в эту минуту выигрывают свою первую ��итву, громя еще не успевшего опомниться противника. Теперь я прошу вас одобрить такую тактику.

Неистовый крик: "Да, да! Одобряем! Да здравствует маршал!"

Дальше. Я начал войну, не вступая предварительно в унизительные для нас переговоры с этим маленьким, ничтожным государством, которое воображает, что может безнаказанно провоцировать и оскорблять нашу великую нацию... (Возмущенные крики толпы.) ...и руками наемных бандитов подрывать наш порядок и безопасность!

Рев толпы: "Смерть им!", "Предатели!", "На виселицу!"

Тише! Криком мы не устраним зла. Был только одна путь: послать карательную экспедицию и расправиться с этим обнаглевшим ничтожным государством, которое упорно угрожало нашему мирному благоденствию, стереть с лица земли этот жалкий и неполноценный народ, у которого нет никакого права на существование, истребить всех, кто бы ни встал на его защиту... Пусть теперь другие державы раскроют свои карты! Я заявляю: мы не боимся никого!

Общий крик:-"Не боимся! Да здравствует маршал! Да здравствует война!"

Я знал, что вы поддержите меня. Защищать вашу честь я послал в бой мою великолепную армию. От вашего имени я заявляю всему миру: "Мы не хотим войны, но мы победим! Победим, ибо такова воля божия!.. Победим (бьет себя в грудь), потому что с нами справедливость!.. С нами справедливость!. (Слабее.) Справедливость...

Общий крик: "С нами справедливость! Слава войне! Слава маршалу!"

(Шатаясь, входит с балкона в комнату, бьет себя в грудь.) С нами справедливость!.. С нами справедливость!.. С нами... Я... (Чапек Карел Белая болезнь - 1937)

[snakesmall]

Вот то-то и оно: как часто смотрим мы, куда тянется дым, вместо того чтобы поинтересоваться, откуда дует ветер.

Карел Чапек. Дым

[domknig]

Критиковать — значит объяснять, как сделал бы я, если бы умел. Карел Чапек

Источник: https://t.me/dom_kn/2503

[georgy-stuff]

Карел Чапек "Похищенный кактус", "Голубая хризантема", аудиокнига Kare...

[loveprague]

Офис писателя Карела Крауса в Йичене.

Его работа вдохновила Карела Чапека на написание книги «Война с саламандрами». Карел Чапек сказал о Краусе: «Он научил нас читать, он величайший учитель чтения, который когда-либо был»

[books-things]

Если кто-нибудь рядом с вами погрузился в ��тение книжки, то считайте, что его нет подле вас — он где-то в другом месте; он никак не связан с вами — он общается с другими людьми. (Карел Чапек)

[sovetika]

09.01.2024 — Советское время день за днём В этой рубрике мы вспоминаем тех людей, которые составляли советское время и являлись его неотделимой частью, вспоминаем тех, кто родился или умер в этот день, 9-го января, или те события, которые происходили в этот день в советское время. 9-го января в 1864-м году родился российский математик Владимир Стеклов. В 1890-м году родился чешский писатель Карел Чапек. В 1908-м году родилась французская писательница Симона де Бовуар. В 1913-м году родился Ричард Никсон — американский политик, вице-президент при Дуайте Эйзенхауэре и американский президент в в 1969-1974-х годах. В 1923-м году родился советский композитор, народный артист СССР Эдуард Колмановский. В 1924-м году, 100 лет назад, родился советский кинорежиссер Сергей Параджанов. В 1970-м году родилась канадская певица Лара Фабиан. В 1976-м году не стало советского писателя и драматурга Николая Вирты. В 1977-м году не стало советского киносценариста и драматурга Константина Исаева, автора сценариев к таким фильмам, как — «Верный друзья», «Подвиг разведчика», «Вас вызывает Таймыр», «Когда наступает сентябрь», «Неоконченная повесть» и других. В 2009-м году не стало советского драматурга, автор сказок Льва Устинова. В 2010-м году не стало писателя и сценариста Сергея Козлова, автора «Ёжика в тумане». В 2019-м году не стало советского политика времён «Перестройки» Анатолия Лукьянова. Больше о советском времени и советской культуре у нас на сайте - https://www.sovkult.ru/

[mihaylovblog]

134 години от рождението на Карел Чапек (1890 – 1938). Снимка: https://www.britannica.com/

[ljiljaknjiga]

Мнемотехника

Класик Читак-Карел Чапек

Фин Каваљер -Франц Кафка

Ако Морам -Антонио Моравија .

[marina-carbonarovna]

“Тот, кто переезжает” Карел Чапек

От меня лично: что-то у меня 5-минутка ностальгии, поэтому всем тем их вас кто переезжал (а кто-то может и несколько раз) посвящается...

Дальше, Карел Чапек:

Того, кто переезжает, вы сразу узнаете по ссадинам на руках, по синякам и шишкам и по какой-то явной усталости — словно человек только что совершил самую тяжелую в своей жизни работу.

Вчера он, взволнованный, то и дело выбегал из дома в ожидании машины со своей мебелью; но машины нигде не было… Тот, кто переезжает, мчится к телефону и звонит экспедитору:

— Алло, машина еще не пришла.

— Ну да, — отвечает телефон, — наши люди сейчас, должно быть, завтракают.

В три часа машина наконец прикатила. Тот, кто переезжает, из-за бесконечного ожидания сам еще не обедал: теперь он бежит со всех ног на улицу, чтобы приветствовать первую партию своей мебели, но около машины никого нет. Наши люди ушли полдничать.

Через некоторое время на месте действия появились шестеро сильных, как львы, и охочих до работы грузчиков.

— Так что, будем разгружать? — И первое, что они вытаскивают, — это сломанная ножка от стола.

— Здесь какая-то ножка, — спокойно сообщает специалист по разгрузке. Из соседних окон выглядывают люди, — надо же посмотреть на нового жильца. «Ох, — думает тот, кто переезжает, — вынесли бы сейчас мою прекрасную библиотеку, чтобы соседи видели, кто я». Но вместо этого грузчики вытаскивают из машины всякую ерунду и старый хлам, который валялся где-то на чердаке прежней квартиры. О существовании этого удивительного барахла хозяин даже не знал.

— Это на чердак! — торопливо говорит новосел, но грузчики, как назло, выволакивают из машины полосатые перины, старые коробки, разбитые ящики и прочую ветошь, которая словно нарочно пользуется таким исключительным стечением обстоятельств, чтобы поваляться на солнце, прежде чем исчезнуть опять на чердаке или в подвале.

Между тем соседи уже насытились видом этого цыганского табора и удалились от окон, очевидно, оценив по достоинству нового жильца.

Только теперь приходит очередь выгружать настоящую мебель. Грузчики пыхтят под тяжестью библиотечных шкафов, которые обычно бывают выше, чем двери, шире, чем лестницы, и длиннее, чем повороты на лестничных клетках или в коридорах. Каждый предмет мебели где-то застревает и не идет ни вверх, ни вниз; а новосел в двадцатый раз смущенно осведомляется: «Пройдет ли там шкаф?»

— Франта, поднимай!

— Подай на меня!

— Подожди! Я ослаблю ремни!

— Подымай! Выше!

— Это надо поставить!

— Это надо положить!

— Надо отвернуть ту ножку!

И, наконец, каким-то образом все удается, и даже не пришлось рубить топором мебель, а дом разбирать и снова строить; все, абсолютно все каким-то чудом стоит на своих местах. Уф! — едва переводят дух грузчики, поставив наконец непокорный предмет на свое место, но тот, кто переезжает, толкает теперь этот неподдающийся шкаф, стараясь его еще хоть немножко подвинуть. Совсем разбитый от усталости и потный от возбуждения новосел чувствует себя так, словно он всю эту неподъемную махину притащил сюда на собственных плечах.

Это было вчера; сегодня мебель стоит уже у стен, и новосел, забравшись на стремянку, пытается вбить в стену костыль для картины. После трех звонких ударов молотка раздается один глухой. Новосел стукнул себя по пальцу. Затем отлетает кусок штукатурки и костыль со звоном падает на пол. Испробовав таким образом все стены, переехавший вызывает строителя и протестует против бесстыдной твердости кирпичей.

— Надо было взять американские костыли, — сухо говорит строитель; знает ведь, что заранее об этом не предупредил. Потом новосел пробует укрепить портьеры на бетонных траверсах или прибить зеркало, но проламывает дыру в стене. Когда же ему удается окончательно изуродовать свою квартиру, угодить себе молотком по голове и сломать стремянку, он наконец решает, что надо пригласить специалистов.

Теперь у него работают электрики, водопроводчики, каменщики, слесари, столяры, обойщики полировщики и представители всех остальных профессий; новосел всем мешает, пытается украдкой что-нибудь сделать сам, но, испортив все, виновато отходит в сторону.

Весь дом гудит от стука, грохота, приколачивания и окриков; думаю, что эти постукивающие духи не что иное, как призраки бывших переселений.

Наступают, наконец, тихие сумерки и тот, кто переехал, бросается в изнеможении в кресло. «Так, — думает он, — теперь я включу электричество и посмотрю, как все это у меня выглядит», — и поворачивает штепсель, — света нет. Он бегает по всей квартире и щелкает выключателями, но все напрасно. Тогда новосел мчится к ближайшему монтеру и тащит его на место стихийного бедствия. Но монтер только взглянул на какую-то дощечку в прихожей и говорит:

— Ну конечно, как же может гореть свет, если у вас нет еще счетчика.

В темноте — свечей тоже нет — пробирается тот, кто переехал, к своей постели.

Помоги ему бог, завтра он будет вынимать из ящиков книги.

[notagram-ru]

Самые лучшие мысли приходят по глупости.

[goshminherz]

Вот – мой человек. Я его не боюсь. Он очень сильный, потому что очень много ест; он – Всеядный. Что ты жрешь? Дай мне!

Он некрасив, потому что без шерсти. У него мало слюней, и ему приходится умываться водой. Мяучит он грубо и слишком много. Иногда со сна мурлычет.

Открой мне дверь!

Не понимаю, отчего он стал Хозяином: может, сожрал что-нибудь необыкновенное.

Он содержит в чистоте м��и комнаты.

Он берет в лапку острый черный коготь и царапает им по белым листам. Ни во что больше играть он не умеет. Спит ночью, а не днем; в темноте ничего не видит; не знает никаких удовольствий: не жаждет крови, не мечтает об охоте и драке, не поет, разнежившись.

Часто ночью, когда я слышу таинственные, волшебные голоса, когда вижу, как все оживает во тьме, он сидит за столом и, наклонив голову, царапает, царапает своим черным коготком по белым листам. Не воображай, будто я думаю о тебе; я только слушаю тихое шуршание твоего когтя. Иногда шуршание затихает: жалкий глупец не в силах придумать никакой другой игры, и мне становится жаль его, я – уж так и быть! – подойду к нему и тихонько мяукну в мучительно-сладкой истоме. Тут мой Человек поднимет меня и погрузит свое теплое лицо в мою шерсть. В такие минуты в нем на мгновение бывает заметен некоторый проблеск высшей жизни, и он, блаженно вздохнув, мурлычет что-то почти приятное.

Но не воображай, будто я думаю о тебе. Ты меня согрел, и я пойду опять слушать голоса ночи.

Карел Чапек "С точки зрения кошки"

[georgy-stuff]

Карел Чапек "Гадалка", "Ясновидец", аудиокниги, Karel Capek "Gadalka", "...

[words4notes]

Последние мысли человека. Карел Чапек

— Быть приговоренным к смерти — ужасное переживание, — сказал на это пан Кукла. — Я это знаю, потому что однажды пережил последние минуты перед собственной казнью. Разумеется, во сне; но сон — тоже часть человеческой жизни, хотя и самый ее край. У этого края от твоей славы, от всего, чем ты кичился в жизни, остается только похоть, страх, самолюбие, да еще кое-что, чего ты по большей части стыдишься; наверное, это и есть самое потаенное в человеке.

Однажды после полудня я вернулся домой усталый как собака: так наработался, что свалился и уснул мертвым сном. Вдруг мне показалось, что двери отворились и в них стоит совершенно незнакомый господин и за ним двое солдат с примкнутыми штыками; не знаю почему, но солдаты были в казачьих мундирах.

— Встать, — сказал незнакомец грубо, — приготовьтесь, завтра утром вы будете казнены. Понятно?

— Понятно, — отвечаю, — только я не знаю за что…

— Это нас не касается, — прервал меня этот господин, — вот приказ произвести казнь, — и бухнул дверьми.

Я остался один и задумался. То есть не знаю: когда человек размышляет во сне, думает он на самом деле или ему только снится, что он думает? Были ли это действительно мои мысли, или мне только казалось, что я думаю, так же как нам грезится, будто мы видим лица? Знаю только, что напряженно думал и в то же время удивлялся своим мыслям. Поначалу я ощутил какое-то злорадное удовлетворение. Ведь это явная ошибка; завтра я буду казнен по недоразумению, а им попадет за то, что они так опростоволосились. Но в то же время во мне росло беспокойство, что я и в самом деле буду казнен и оставлю жену с ребенком; что с ними станется, что они будут делать? Это, я вам скажу, была настоящая боль, просто сердце кровью обливалось, но сознание — вот, дескать, как я пекусь о жене и ребенке, — приятно успокаивало. Видишь, говорил я себе, о чем думает мужчина, идущий на смерть! Меня вроде бы утешало, что я предаюсь такой великой отеческой жалости; мне это даже казалось возвышенным. Надо будет все рассказать жене — радовался я.

Но тут меня охватил испуг: я вспомнил, что»казни обычно совершаются на рассвете, в четыре или пять часов утра, и что скоро мне придется вставать и отправляться на казнь. А вставать я очень не люблю, и мысль, что солдаты еще до рассвета меня подымут, оттеснила все другие, я совсем упал духом и чуть не плакал от жалости. Такой был ужас, что, проснувшись, я вздохнул с превеликим облегчением и жене ничего не рассказал.

— Я бы тоже мог кое-что рассказать о последних мыслях человека, — сказал пан Скршиванек и покраснел от смущения, — но, скорее всего, вам это покажется глупым.

— Не, покажется, — успокоил его пан Тауссиг, — приступайте!

— Не знаю, — начал Скршиванек неуверенно, — я ведь однажды хотел застрелиться, и вот — раз уж пан Кукла заговорил о том, что думает человек на самом краю жизни, а ведь когда человек хочет убить себя — он тоже подходит к самому краю…

— Поди ж ты, — сказал пан Карас, — ас чего бы это вы хотели стреляться?

— От изнеженности, — сказал Скршиванек, заливаясь краской. — Понимаете, я не умею переносить боль… А тогда у меня получилось воспаление тройничного нерва, — доктора говорят, что это одно из самых болезненных воспалений… не знаю…

— Истинная правда, — пробурчал доктор Витасек. — Я вам сочувствую, голубчик. И у вас это повторяется?

— Повторяется, — вспыхнул Скршиванек, — но стреляться я больше не хочу… Об этом стоит рассказать.

— Рассказывайте, — одобрил его пан Долежал.

— Знаете, так трудно передать, — мялся Скршиванек, — вообще уже сама боль…

— Человек ревет как зверь, — разъяснил доктор Витасек.

— Да. И на третью ночь… когда терпеть не стало сил, я положил на столик браунинг. Еще час, думалось мне, больше не выдержать. Почему я, почему именно я должен так страдать? У меня было чувство, что по отношению ко мне совершается страшная несправедливость: почему я, почему именно я?

— Вам надо было принимать порошки, — заворчал доктор Витасек, — тригемин или верамон, адалин, алгократин, миградон.

— Я и принимал, — возразил Скршиванек, — господи, я их столько проглотил, что они вообще перестали действовать. То есть они усыпляли меня, но боль не усыпляли, понимаете? Боль оставалась, но это уже была как бы и не моя боль, потому что я был настолько одурманен, что потерял сам себя. Я не помнил себя, но помнил об этой боли, и мне начало казаться, что это чья-то чужая боль. И я слышал другого… он тихонько выл и стонал, а мне было его страшно жалко — у меня слезы градом текли от жалости. Я чувствовал, что боль растет… Иисусе Христе, бормотал я, и как только этот человек выдерживает! Наверное… наверное, я должен был бы его застрелить, чтобы он так не мучился. Но в тот же момент я ужаснулся… нет, нельзя! Не знаю, но вдруг я почувствовал такое удивительное уважение к его жизни именно потому, что он так ужасно страдает.

Пан Скршиванек в растерянности потер лоб.

— Не знаю, как бы вам объяснить? Возможно, меня одурманили эти порошки, хотя все мне представлялось с невероятной отчетливостью… просто ослепительно. Мне грезилось, что тот, кто мучится и стенает — это человечество… сам Человек. А я только свидетель мук… этакий ночной страж у мученического ложа. Если бы меня тут не было, боль была бы напрасной, словно какое-то великое свершение, о котором никто не знает. А покуда боль была еще моей… я казался себе жалким червем, таким незаметным и ничтожным… Но теперь… когда боль меня переросла… я с ужасом ощутил, что жизнь огромна, беспредельна. Я чувствовал, что… — Пан Скршиванек вспотел от смущения. — Не смейтесь. Я чувствовал, что эта боль… некая жертва. А поэтому, понимаете, именно поэтому каждая религия… возлагает боль на алтарь божий. Поэтому были кровавые гекатомбы… и мученики… и бог на кресте. Я понял, что… что из страданий Человека родится некая тайная благодать. Мы должны страдать, чтобы освятить жизнь. Никакая радость не может быть такой сильной и великой… И я чувствовал, что если останусь жив, то буду отмечен благодатью.

— И что же? — спросил патер Вовес с интересом.

Пан Скршиванек залился румянцем.

— Нет, поспешно ответил он, — человек этого не может знать. Но с тех пор… во мне живет благоговение: все мне кажется более значительным… каждая малость и каждый человек, понимаете? Все имеет огромную цену. Когда я смотрю на закат солнца, я говорю себе, что он стоит наших безмерных страданий. Или вот люди, их труд, из обыкновенная жизнь… все стоит боли. И я знаю, что это страшная и невыразимая цена. Я верю, что нет зла, нет возмездия; есть только боль, которая служит тому, чтобы… чтобы жизнь имела эту огромную ценность.

Пан Скршиванек умолк, не зная, что сказать дальше.

— Вы очень добры ко мне, — прошептал он и от смущения высморкался, чтобы спрятать пылающее лицо.