#земноморье

[victor90daily]

Фэнтези – больше чем жанр, это дверь в иные миры.

Фэнтези – больше чем жанр, это дверь в иные миры. Его суть – в сознательном уходе от известных нам законов реальности в пространство мифа, легенды и чистого воображения. Здесь возможны магия, говорящие драконы, древние пророчества и битвы между силами Света и Тьмы. Но фэнтези давно переросло сказочные рамки, став сложным культурным феноменом.

Корни уходят глубоко. Источники фэнтези – в древних эпосах ("Беовульф", "Калевала"), мифологиях всех народов, рыцарских романах и народных сказках. Однако как самостоятельный жанр массовой литературы он оформился в XX веке. Поворотной точкой стал выход "Властелина Колец" Дж. Р. Р. Толкина, который не просто создал невероятно детализированный мир Средиземья, но и задал каноны эпического фэнтези. Клайв С. Льюис ("Хроники Нарнии") показал фэнтези как аллегорию, а более поздние авторы, вроде Урсулы Ле Гуин ("Земноморье"), добавили философской глубины и антропологии. Магия и Миростроение – два кита. Успех фэнтези-мира держится на: Убедительности и внутренней логике: Даже самый волшебный мир должен обладать последовательностью. Законы магии (ее источники, цена, ограничения), социальные структуры, история, география, религии – все это создает ткань реальности, в которую верит читатель. Детали быта часто важнее глобальных карт. Системе магии: Это не просто "палочка-выручалочка". Хорошо проработанная магия имеет правила, стоимость для использующего и границы. Она – часть экосистемы мира, а не инструмент для решения любых проблем. Необъятное Королевство Поджанров. Современное фэнтези – это огромный континент с разными ландшафтами: Эпическое (Высокое): Глобальные угрозы, судьбы народов, великие герои и злодеи, долгие путешествия (Толкин, Роберт Джордан, Стивен Эриксон). Акцент на масштабе и борьбе добра со злом. Темное (Grimdark): Мрачные, жестокие и циничные миры, где нет четких границ между добром и злом. Антигерои, моральные дилеммы, высокая смертность персонажей (Джорд�� Мартин "Песнь Льда и Пламени", Джо Аберкромби). Городское: Магия скрыта в современном (или приближенном к нему) городе. Смешение обыденности и чудесного, детективные или криминальные сюжеты на фоне магии (Джим Батчер "Досье Дрездена", Сергей Лукьяненко "Дозоры", Ник Перумов). Историческое: Вдохновлено конкретными историческими эпохами (Средневековье, Викторианская Англия), куда органично вплетена магия. Требует знания исторического контекста (Гай Гэвриел Кей, Наоми Новик "Темные начала"). Романтическое: Любовная линия – центральный двигатель сюжета, разворачивающегося в фэнтезийном мире (Сара Дж. Маас, Ли Бардуго). Славянское: Основанное на мифологии и фольклоре славянских народов. Набирает огромную популярность (Анджей Сапковский "Ведьмак", Марина и Сергей Дяченко, Алексей Пехов). И многие другие: Стимпанк (магия + пар), фэнтези ужасов, комедийное фэнтези, детское фэнтези, милитарное фэнтези. Фэнтези сегодня: не только эскапизм. Современное фэнтези все чаще поднимает сложные темы: природа власти, цена прогресса, социальное неравенство, экология, гендерные роли, поиск идентичности. Оно использует метафоры волшебного мира для разговора о проблемах мира реального. Границы между "высокой" литературой и жанровым фэнтези становятся все более прозрачными. Почему оно так притягательно? Побег и Чудо: Возможность перенестись в мир, где возможно невозможное. Масштаб и Эпичность: Переживание глобальных событий и судеб через призму отдельных героев. Исследование "Что если?": Как изменится общество, человек, технологии при наличии магии или иных рас? Узнавание Архетипов: Сила мифа и архетипических сюжетов (Путь Героя), которые находят отклик в коллективном бессознательном. Сообщества: Фэнтези создает невероятно сплоченные фандомы, объединенные любовью к конкретным мирам и историям. Где живет фэнтези сегодня? Помимо книг, оно процветает в кино, сериалах, играх (как настольных, так и компьютерных), комиксах и графических романах. Но сердце жанра – в текстах и их создателях. Для тех, кто не просто читает, а живет фэнтези, создавая свои миры или погружаясь в чужие, существуют специальные пространства. Если вы страстный читатель фэнтези, ищущий новые миры и имена, или автор, чьи рукописи ждут своего часа, – современные литературные онлайн-платформы стали настоящим сокровищем.

Здесь вы найдете не только огромное количество текстов во всех поджанрах фэнтези – от классического эпоса до мрачного гримдарка и уютного романтического фэнтези, но и живое сообщество единомышленников. На этом ресурсе можно обсуждать тонкости миростроения, спорные магические системы, любимых героев и злодеев, находить редкие рассказы или следить за развитием новых саг, публикуемых глава за главой. Эта платформа – место, где магия слова обретает реальность, а создатели миров встречают своих первых читателей. Фэнтези – это вечный поиск чуда за горизонтом реального. Оно напоминает, что в мире есть место магии – пусть даже той, что заключена в силе воображения автора и читателя, готового поверить в дракона. Жанр продолжает эволюционировать, отражая наши страхи, надежды и неутолимую жажду приключений в неведомых землях. И его королевства, старые и новые, ждут своих исследователей здесь и сейчас.

[maikaltundjunihitze]

Гед•Тенар•Лебаннен•Техану•Олдер

Вчера, хотя в tumblr время не имеет значения, поэтому помечу как [10.06.2020], я дочитал последнюю книгу из цикла Урсулы Ле Гуин о Земноморье “На иных ветрах”. Земноморье - это фэнтези-вселенная, как Средиземье Толкина. Толкина я не читал, поэтому не могу судить насколько Земноморье и Средиземье похоже, но по статьям об Урсуле Ле Гуин я узнал, что она вдохновлялась Толкином, впрочем как и все фэнтези-писатели, которые создавали мир, полный магии и приключений. Писательница переосмыслила фэнтези Толкина, превратив его в своих произведениях в нечто иное. Если большинство фэнтези-миров напоминают средневековую Европу, то вселенная Ле Гуин полна не только европейских деталей, но и североамериканских, и китайских, и полинезийских и т.д. 

По этой вселенной Ле Гуин написала несколько книг, но среди них выделяются пять главных книг, которые связаны между собой одним сюжетом. Эти книги: “Волшебник Земноморья”, “Гробницы Атуана”, “На последнем берегу”, “Техану” и “На иных ветрах”. В каждой книге добавляется по новому главному персонажу, от лица которых мы можем наблюдать те трудности и проблемы, с которыми они сталкиваются. В каждой своей книге писательница пытается переосмыслить ту или иную проблему, понять как её решить, и показать это решение нам. Как сказала известный филолог Мария Штейнман, фэнтези - это отражение нашего мира, и в этом мире есть пути решения проблем, которые присуще нашему реальному миру. Не буду говорить, что я верно процитировал профессора, но думаю, суть я передал. Из этого высказывания я для себя сделал вывод, что фэнтези - это большая метафора на реальность, которая помогает читателям понять наш мир. 

Впервые я познакомился с этим миром, когда посмотрел аниме сына Хаяо Миядзаки Горо Миядзаки “Сказание о Земноморье”. Аниме было красивым и, кажется, понятным зрителю, по крайне мере мне. Когда я зашёл на сайт Википедия, чтобы побольше узнать об этом аниме, тогда я и узнал на чём было оно основано. Во вкладке критика я прочитал, что аниме сына великого мультипликатора не такое уж хорошее. По многим канонам оно отошло от оригинала, а самое главное, что оно отошло и в плане смыслов, которая заложила Ле Гуин. Тогда я решил для себя прочитать книгу, чтобы лучше понять о чём идёт речь. И тут началось. Первая книга меня затянула. и поэтому я начал читать последующие, пока не закончил. Данное произведение наложило на меня большой отпечаток, и теперь мне трудно расстаться с этой вселенной. Я понял в чём различаются экранное воплощение и книжный оригинал. Оригинал оказался, на мой взгляд, куда лучше. И смыслы, которые заложила писательница, легли мне в душу. 

Земноморье - это мир, состоящий из множества островов, плавающих в бескрайнем океане. В этом мире есть только две расы: люди и драконы. По древним легендам некогда люди и драконы были единым целым, но одни выбрали огонь и воздух, а другие землю и воду. Разделение это прошло не полностью, иногда среди людей рождались драконы, иногда среди драконов рождались люди. Люди говорят на своих человеческих языках, а драконы говорят на древнем истинном языке, чьи слова обладали магией, и благодаря которой драконы могли жить вечно. Люди же этого были лишены. Их языки обладали другими словами, которые даровали перерождение. Имя человека имело особое свойство. Когда человек умирает, с ним умирает и его имя, но взамен он перерождается, только уже под другим именем. Но люди не хотели умирать и перерождаться, они хотели, как драконы, жить вечно. Поэтому те из людей, кто так хотел, начали учить давно ими позабытый истинный язык. Истинный язык обладает истинными словами, которые носят предметы, явления, а теперь уже и люди. Тот, кто знает истинное слово вещи, может управлять этой вещью. Тот, кто знает истинное имя человека, может управлять этим человеком. Но лишь немногие могли так делать, их то и прозвали волшебниками, колдунами и ведьмами. Эти люди извратили понимание самой смерти, и поэтому после смерти их души, обладавшие истинными именами, попадали в мир без ветров, где они могли жить вечно, но теряли всякие связи между собой, они становились одинокими призраками, утратившие память о прошлой жизни и близких им людях. Конечно, такой мир мёртвых не может радовать. 

Вообще тема смерти прослеживается во всех книгах этого цикла. Ле Гуин, как по мне, хочет нам сказать, что смерть стоит принимать как должное, и вообще это наше важнейшее человеческое составляющие, ведь без смерти не может быть жизни и наоборот. Такой подход сформирован даосизмом - философией, которая показывает нам, что везде нужно равновесие: зло-добро, жизнь-смерть. Любое магическое действие в Земноморье сопровождается последствиями. Если маг наколдовал сильный дождь в одном месте, то в другом месте будет сильная засуха. Равновесие это прослеживается и в самой карте этого мира. На западе живут драконы, на востоке живут люди, а в центре живут тоже люди, но обладающие магией. Причём интересно, как выглядят эти люди. Люди-маги и те, кто к ним относятся, выглядят как коренные жители Северной Америки. Смуглые, тёмные, бронзовые - вот такими прилагательными их можно обозвать. У них нет определённой глобальной религии, но есть культы божеств и духов. А вообще они верят в магию и силу, которая исходит от неё. Некогда запретный плод стал их незаменимой частью. Говорят эти люди на ардическом языке, но вместе с ним используют для магических целей истинный язык. На востоке живут люди, походящие своим внешним видом на скандинавов. Говорят они на каргадском языке. Они презирают и боятся людей-магов. Магия считается у них запретным искусством. Т.к. они не познали магию, то сохранили способность умирать и перерождаться. Они верят в богов. Среди них я могу выделить Мать-землю, Богов-близнецов и Божественного короля. Мать-земля - это древние силы, которым подвластно время, они олицетворяют собой смерть  с одной стороны, и жизнь с другой. Земля даёт пищу, таким образом, давая жизнь. Но в земле хоронят человека, таким образом, даруя смерть. Боги-близнецы - это братья, один из которых является демиургом (создателем), а другой разрушителем. Божественный король - это бог наяву в теле человека. У каждого бога есть свой храм, и жрецы и жрицы этих храмов каждый день выполняют сложные ритуалы. Таким образом, мы видим: что на востоке живут люди, не обладающие магией, но верующие в богов и перерождение; в центре живут люди, обладающие магией, но после смерти они попадают в безветренный мир мёртвых; на западе живут драконы, которые сами являются магией, и живут они вечно. Если прикинуть это на наш мир, то люди востока - это европейцы, люди центра - это коренные американцы, а драконы - это Восточная Азия, причём это я учёл то, что драконы Ле Гуин обладают в основном признаками китайского дракона. Это уже моя собственная догадка. Также я дополню свою теорию тем, что на западе Земноморья живёт морской народ, явно напоминающий полинезийцев. Можно заключить, что Земноморье - это мир наоборот, где координаты сдвинуты на запад, и таким образом, Азия воспринимается как запад, Северная Америка как центр, а Европа как восток.

Теперь я поделюсь своим пониманием проблем, которая излагает каждая из пяти книг. Первая книга излагает проблему самоопределения, принятия себя и своего прошлого, своих сил и возможностей. Вторая книга о правильном выборе, о прошлом, которое помогает понять - кто мы сейчас. Третья книга о цене смерти и жизни, о поступках, которые мы делаем, о преодолении себя, о росте как личность, как человек. Четвёртая книга помогает нам понять: “Кто есть женщина? В чём её сила?”. Также эта книга о кризисе среднего возраста, о любви и детях, которых мы должны принимать такими, какие они есть. И наконец, пятая книга - это книга о дружбе, о политике, о судьбе человека, о его предназначении. 

Я попытался вам показать лишь малую и неполную часть того мира, что я познал. Надеюсь он вас заинтересовал. Хорошего чтения!

[jlromford]

[kot-ucheniy]

Еще фан-арт по Земноморью. Гед и дракон Йевод. More Earthsea fan-art. Ged and Yevaud the dragon. #фанарт #карандаш #чернобелое #дракон #земноморье #волшебникземноморья #урсулалегуин #fanart #pencil #blackandwhite #dragon #earthsea #wizardofearthsea #ursulaleguin

[eldamaranquendi]

Майкл Шейбон «Подрывное воображение Урсулы Ле Гуин»

В день моего посвящения и первого посещения августейшего учреждения Американской академии искусств и литературы меня провели в портретную галерею литературного отдела и оставили там — одного среди гигантов. Возможно, это был своего рода ритуал-испытание, вроде того, как бросить кого-то у входа в кукурузный лабиринт. Чивер. Болдуин. Рот. Фолкнер. Джеймс. Велти. Моррисон. Это было ошеломляюще. Я чувствовал, что мне нужен клубок веревки, чтобы не потеряться среди этой славы. Поэтому я начал искать в таблице обрамленных фотографий, начиная с эпохи пенсне и до наших дней, писателей научной фантастики и фэнтези. Я не совсем понимаю, почему мои мысли пошли именно в этом направлении. Возможно, я чувствовал себя немного виноватым из–за принадлежности к клубу, в который не были допущены многие из моих личных литературных героев и влияний – Джон Кольер,Джек Вэнс, Г. П. Лавкрафт, Кордвейнер Смит. Прежде всего я искал Урсулу К. Ле Гуин.

Я нашел Джеймса Бранча Кейбелла: да, возможно, он фантаст. Стивен Винсент Бенет, который написал оригинальный постапокалиптический рассказ, который, несомненно, научная фантастика, “У вод вавилонских". Уильям С. Берроуз? Честно говоря, я не мог бы сказать, считается ли он писателем-фантастом или нет; я никогда не был в состоянии понять этого парня. А еще был старый добрый Курт Воннегут, создатель антиутопий, изобретатель глобальной пандемии льда-девять, хартии планеты Трафальмадор. Но когда я остановилась перед его фотографией, то совсем не был уверен, что он не предпочтет, чтобы я просто продолжал двигаться дальше. Так было со всеми этими чуваками, подумал я. Великие американские писатели, если им случалось писать научную фантастику и фэнтези, редко удостаивались самых высоких почестей.Они их были лишены (этих писателей даже не рассматривали внести в списки) — самых престижных наград. В конце концов их не приняли всерьез. Как однажды выразился Воннегут:

"Я был безмозглым обитателем картотечного ящика с надписью “научная фантастика”, и мне хотелось бы выйти из него, тем более что многие серьезные критики регулярно путают этот ящик с писсуаром".

Более надежный и легкий путь писателя к призам (а кто не любит нпграды?) состоит в том, чтобы полностью держаться подальше от жанровой канавы, и если этого нельзя избежать—если человек “родился там”, так сказать,—отречься от нее или отказаться от нее. Урсула К. Ле Гуин проделала это нелегким путем. На протяжении десятилетий она последовательно создавала шедевры, произведения огромной тематической, стилистической, структурной, концептуальной и психологической сложности и глубины, замысловатые узоры, живо воображаемые, прочувствованные, красиво написанные, которые также были откровенно и бесстыдно произведениями фэнтези и научной фантастики. Она редко выходила за пределы жанровых границ, а вместо этого расширяла их. Она никогда не отвергала жанровую канаву, которая питала ее амбиции и разжигала воображение;вместо этого она подтвердила предположение Оскара Уайльда о том, что нет лучшего места для наблюдения за звездами, чем канава.

Я люблю, любуюсь и восхищаюсь столькими ее произведениями: "Резец небесный“, "Левая рука Тьмы", "Обездоленные", "Слово для леса и мира — одно", чудесные рассказы, особенно незабываемый "Те, кто уходит из Омеласа".- Но мой первый опыт чтения Урсулы Ле Гуин был связан не только с восторгом, восхищением или любовью. Речь шла о трансформации. Человек, которым я собирался стать в 1972 году—особая коалесцентная конфигурация синапсов, апперцепций и нервных путей, — не пережил встречи в возрасте девяти лет с "Волшебником Земноморья". Первый том ее Земноморья был помещен в богато реализованную и детализированную воображаемую топографию островов и океанов, где мастерство языка—верное, точное построение и произнесение слов обученным адептом, который знал их историю и понимал их возможности и, таким образом, мог называть вещи своими истинными именами—обладало силой изменять реальность, переделывать мир.

Но что действительно изменило содержание моего черепа, так это то, что сама книга была фрактальной демонстрацией его собственного первичного тщеславия. Не имея ничего, кроме языка — линий на бумаге, правильно настроенных,— Урсула К. Ле Гуин вызвала целую планету к существованию, детальному и правдоподобному, от ее флоры до погоды, диалектов и церемоний ее обитателей. И хотя этот мир исчез в тот момент, когда я закрыл обложку книги, память о моем визите, о жгучей борьбе молодого Геда с его собственной зловещей тенью осталась. В Земноморье обладатели лингвистической силы были известны как волшебники, и они называли свое ремесло магией, но мне было очевидно, даже в девять лет, что истинным именем магии было письмо, и что такой писатель, как Урсула К. Ле Гуин, была волшебницей.

Как оказалось, это было лишь отчасти верно. Письмо было магическим искусством, но магическая сила, питавшая его, по мнению Урсулы, не была языком. Это была игра воображения.

В начале семидесятых годов Урсула написала ряд эссе в защиту одной из двух великих литературных традиций — фантазии, которая была ее страстью и ее хлебом с маслом (хотя она интуитивно чувствовала, что различие между фантазией и другой традицией, научной фантастикой, было тривиальным.) Эти эссе имеют названия вроде “Почему американцы боятся драконов?” и они твердо придерживаются традиции апологии других современных фантастов, таких как Дж. Р. Р. Толкин и К. С. Льюис, считавших себя обязанным защищать свою работу от догматиков прагматизма, практичности, полезности, всех тех суровых людей, которых Беллоу в романе "Герцог" называл “инструкторами реальности"."Фантазия равнялась эскапизму, ��ридерживалась своей догмы: побуждать людей верить, что бегство от нынешней реальности даже желательно, не говоря уже о возможности отказаться о побега, было в лучшем случае глупо, а в худшем — аморально, если не преступно. Подлинной целью этой догмы, утверждала Ле Гуин, была не фантазия как таковая, а сама человеческая способность воображения.

Ле Гуин контратаковала. Так называемая реальность, представленная врагами воображения как материальный факт, была конструкцией, машиной, предназначенной для подчинения женщин, подавления и вытеснения местных культур, превращения человеческого опыта в товар и автоматизации человеческого поведения. В этом свете эскапизм был подрывной силой, даже потенциально революционным актом, а воображение—нашей способностью предвидеть и строить альтернативы нынешнему плачевному положению дел—мощным инструментом человеческого освобождения. Это, заключила Ле Гуин (и продолжал делать выводы в течение следующих сорока лет), было истинной причиной враждебности к фантастике и научной фантастике: она угрожала существующему положению вещей.

Сорок лет спустя Ле Гин все еще защищала свое воображение. Ее представление о враге несколько сместилось, чтобы охватить кооптацию воображения и это ужасное слово,” креативность", которым пользуются корпоративные стратеги и маркетологи, но чувство тревоги только усилилось. Она считала, что под ударом оказались не только жанры фэнтези и научной фантастики, но и вся литературная деятельность, даже сам фундаментальный проект грамотности, определяемый не просто как способность читать текст, но как средство тренировки воображения—и в конечном счете построения подлинного " Я " —через постоянное соприкосновение с литературным искусством. В эссе ” Что нужно ребенку", — она писала:

"...то, что нам всем нужно, — это найти каких-то других людей, которые представляли себе жизнь по линиям, которые имеют смысл для нас и позволяют некоторую свободу, и слушать их. Не слушайте пассивно, но слушайте. Слушание — это акт общности, который требует пространства, времени и тишины. Чтение — это средство слушать".

Современная культурная ортодоксия, часто формулируемая или недоговоренная как "оставайся на своей полосе", постулирует, что писатель должен оставаться центрированным в своем собственном сообществе, писать из своего собственного и своего общественного опыта: оставаться дома. Но Урсула утверждала, что эти места, эти точки происхождения, дом и община сами являются актами творческого воображения. Она начинает свое эссе 2002 года “Инструкции по эксплуатации“, обсуждая детей в специфическом контексте обучения их воображению с помощью литературы: "ребенок, который не знает, где находится центр, где находится дом, что такое дом,—этот ребенок находится в очень плохом состоянии.” Пока что это звучит так, как будто она готовится спорить за то, чтобы остаться на своей полосе, остаться на месте. Но потом она продолжает::

"Дом-это не мама, папа, сестренка и Бад. Дом — это не то место, куда они должны тебя впустить. Это вообще не место. Дом — это воображаемое место. Дом, воображаемый, приходит в себя самоё. Оно реально, реальнее любого другого места, но вы не можете попасть туда, пока ваши люди не покажут вам, как это представить, кем бы они ни были.{} Они могут и не быть вашими родственниками. Возможно, они никогда не говорили на вашем языке. Возможно, они были мертвы уже тысячу лет. Они могут быть всего лишь словами, напечатанными на бумаге, призраками голосов, тенями умов. Но они могут проводить вас домой. Они — ваше человеческое сообщество".

Понимание Ле Гуин общности было ограничено только временем и забвением. Достижение его требовало от нас смелых, невозможных прыжков, чтобы совершить захватывающие подвиги эскапизма из серых пределов нашего зачаточного "я".

В руках великого художника то, что мы называем фантазией и научной фантастикой, лучше всего понимается не как литературные жанры, а как литература в ее чистейшей форме: призвание к существованию посредством чар языка, подпитываемых маной воображения, миров и сообществ: в какой-то далекой легендарной эпохе, на другой планете, в округе Йокнапатофа или Мерси, штат Мичиган, или в одной из других вымышленных Тони Моррисон версий ее родного города Лорейн, штат Огайо; в колдовстве, с помощью магии, обитателей этих воображаемых домов, вместе с тайнами их сердец и лабиринтами их мозгов. Фэнтези и научная фантастика открыто говорят о том, что так называемая мейнстрим-фантастика обычно пытается скрыть: "смотрите, я все это выдумываю!". И не только это, напомнила нам Ле Гуин: мы тоже выдумываем себя. Придумываем истории о себе и своих общинах не из цельной ткани бытия, а из всех других историй, которые мы слушали и читали с детства. И чем больше мы читаем, чем внимательнее прислушиваемся, тем дальше за пределы нашей собственной личной канавы наши планы побега будут нести нас, тем ближе к звездам.

Урсула к Ле Гуин была принята в Американскую Академию Искусств и литературы в 2017 году

Майкл Шейбон живет в Беркли, штат Калифорния.

перевод — Rinsant

[lostinfrostworthit]

Аниме «Сказания Земноморья»

Киноленту снял сын мастера жанра Миядзаки - Горо Миядзаки. В основу аниме легли книги из фэнтезийного цикла о Земноморье Урсулы Ле Гуин.

Над сказочной страной сгущается тьма. Вселенское равновесие нарушено: драконы, обитающие в западном пределе Земноморья, неожиданно появляются на востоке во владениях людей. Верховный маг Гед отправляется на поиски первопричины беды и во время своих странствий встречает принца Аррена, которого преследует таинственная тень...

Аниме интересно тем, как режиссёр смог воедино совместить четыре сюжета основных книг цикла. Получился весьма лаконичный фильм с немного давящей атмосферой. Местами он даже выигрывает у книг. Может оставить неоднозначное впечатление после просмотра, потому что чувствуется какая-то недосказанность. Но посмотреть всё равно стоит.

Рейтинг КиноПоиска: 7.2/10

[rainybowl]

БГ поет о Земноморье.

[eldamaranquendi]

20 лучших произведений десятилетия, переиначивших жанр фантастики

Два связанных между собой события определили последние 10 лет в научной фантастике и фэнтези—самые трансформирующие, что мы видели в истории жанра.

Из всех событий и несчастий, которые сформировали последнее десятилетие в научной фантастике и фантастической литературе — буря изменений —два значительно выделяются перед остальными. Они связаны между собой: рождение и смерть. О смерти, хронологически второй, следует поговорить в первую очередь.

Мы потеряли легенду. Это подразумевается не столько гиперболой, сколько, по сути, вполне официально. В 2018 году Урсула К. Ле Гуин, которая 18 лет назад была названа Библиотекой Конгресса “живой легендой”, скончалась. Она фыркнула на эту этикетку точно так же, как она — прирожденный сноб — фыркнула бы на этот эвфемизм woowoo* (*убеждения, основанные на воображении, а не на научных фактах), и ушла. А что происходит сейчас? И что дальше? Хотя она опубликовала перевод "Дао Дэ Цзин" и изучала буддизм, Ле Гуин редко прямо говорила о своих духовных убеждениях: «Поговорим о богах; Я атеистка», — написала она в предисловии к своему самому известному роману — "Левая рука Тьмы". “Но я также и художник, а значит — лжец. Не доверяй всему, что я говорю. А говорю я правду.” По крайней мере она была трикстером. В одном из своих последних интервью она дразнила символичность бессмертия: «Серьезный это возраст, 88 лет. Если вы перевернете числа на бок, это будет две бесконечности, лежащие друг на друге.” Она так и не добралась до своего 89-го года.

Последние годы жизни Ле Гуин, ставшие кругом почета в замедленном темпе, были одними из самых заметных в ее полувековой карьере. Люди, никогда не слышавшие ни о Земноморье, ни об Экумене, начали возвещать ее пророчества и цитировать ее многочисленные ��удрости. Они нашли ее, обожали, влюбились в нее, в эту сгорбленную маленькую шутиху, которая ругала каноны, корпорации, капитализм. Давайте посмотрим на этих людей, этих эффектно новообращенных, как она могла бы смотреть: со смесью любви и опасения.

Потому что Ле Гуин никогда не была особенно привлекательной, не так ли? Она странная, суровая, жесткая. Её слово и произведения, по сути своей, сопротивляются верхоглядству и упрощению. Она не доверяла саспенсу и не имела таланта к интригам. Эта обманщица, ради вас она изменит временную форму глагола, прыгнет на много миль вперед или лет назад, проведет сны и невозможности в реальность. Певучесть прозы сталкивается с минимумом действия. Даже когда она писала якобы для детей, ее фразы требовали, и до сих пор требуют, терпения. Посмотрите на второй абзац ее книги, «прорыв из юности во взросление», "Волшебник Земноморья", опубликованной за 50 лет до ее смерти, в 1968 году:

«Он родился в уединенной деревушке под названием Десять Ольховин, примостившейся высоко в горах прямо над Северной Долиной. От деревни террасами к морю спускались пастбища и пахотные земли, а по берегам реки Ар, извивавшейся в долине, виднелись крыши других селений; выше был только лес, к вершине он уступал место голым скалам, покрытым снегом.»

Если текст не вызывает у вас головокружения, то вы что-то не то читаете. В 67 простых словах она переносит нас с вершины горы на основание ущелья, а затем возносит прямо вверх ,"хребет за хребтом".” Даже птицы не летают так быстро; мы, люди, вынужденные так летать, едва сможем дышать. «Номер четыре, Бирючинный проезд», не-а, не прокатит.

(Ле Гуин не была особо взволнована тем, что так мало критиков признали корни Гарри Поттера и Хогвартса в ее ранних фантазиях о мальчиках-волшебниках. Ей не нужно было волноваться. Литература запомнит полеты Роулинг как значительно более приземленные.)

Ле Гуин никогда не хотела, чтобы тебе, читатель, было удобно. Человек не должен уживаться с «Обездоленным(и)», или с «Резцом небесным», или со «Всегда возвращайся домой»; он должен взаимодействовать с ними, а на самом деле активно читать. Потому что под их твердыми поверхностями скры��ается глубокое, струящееся тепло, награда за усилия. Кто же до нее писал вот такие фантастические произведения? Время от времени появлялся странный вклад в жанр, но никто и ничто так не стремились к этому проекту, как разрушение мифа за мифом, как развитие жанра фантазии и его передел, роман за романом, назад к основам и вверх. Для большей части истеблишмента, который так долго держал жанр заточенным в литературном подвале, она стала освободителем жанра. В твердую научную фантастику она внесла человечность, мораль, так называемые мягкие науки — слишком стерильные слова для того, что в действительности является самой трудной истиной жизни.

В год смерти Ле Гуин вышел короткий рассказ под названием «Те, кто остаются и сражаются».“Это было, - сказал ее автор, - пародией и реакцией на рассказ-притчу Ле Гуин "Те, кто покидают Омелас". Оригинал, опубликованный в 1973 году, до сих пор пользуется популярностью, часто среди преподавателей, надеющимися встряхнуть и выбить из колеи мышление своих самодовольных учеников. Всего на нескольких страницах нам предлагается представить себе общество, Омелас, совершенное во всех отношениях, кроме одного: его справедливое процветание зависит от ужасных страданий одного ребенка. Итак, центральная этическая дилемма: стоит ли оно того? Те, кто так не считает, уходят. Название обновления 2018 года, духовное продолжение, является скрытым опровержением: вы не должны уходить. Вы должны остаться и бороться за ребенка. Его автором—чей взлет в это десятилетие научной фантастики и фэнтези является другим событием в нашем уравнении —является Н.К. Джемисин. Если Урсула Ле Гуин смерть, то Джемисин — рождение.

Это слишком складно и вообще слишком рано, чтобы называть Джемисин «Урсулой Ле Гуин нашего поколения» (её чаще называют «наша Октавия Батлер»). Однако «примешав к себе Ле Гуин в родословную», Джемисин не ошибется. Она — лучший писатель фантастического в наше время. Значит, не столько двойник, сколько преемница, причем самая достойная из всех, что у нас есть.

Ум-Хелат Джемисин - не более легкий мысленный эксперимент, чем Омелас Ле Гуин (обратите внимание на их сходно звучащие названия, а также слабое эхо в обоих случаях "несправедливости творящегося"). Возможно, Ум-Хелат даже сложнее. Ум-Хелат тоже внешне утопичен, и Джемисин рисует такую же яркую картину:

«Наклоненное послеполуденное солнце золотится над ��ородом, отраженный свет искрится на его слюдяных стенах и граненых украшениях. С моря дует легкий ветерок, на вкус соленый и полезный, такой свежий, что по многолюдному маршруту парада разносится спонтанное приветствие. Молодые люди на берегу, деловито помешивая большие чаны с пряными мидиями и кастрюли с рисом, горохом и креветками, готовят быстрее, ибо в Ум-Хелате говорят, что запах моря будит живот. Молодые женщины приносят на перекрестки улиц ситары, синтезаторы и большие деревянные барабаны, чтобы заставить толпу танцевать так, как способны танцевать только молодые люди. Когда люди останавливаются, слишком разгоряченные или слишком жаждущие, чтобы продолжать, есть стаканы свежего сока лайм-тамаринда. Пожилые сидят в магазинах, которые продают напиток, хотя, если человек сильно нуждается, они вас угостят. В Ум-Хелате всегда есть души, нуждающиеся в барабанной дроби и тамаринде.»

Понаблюдайте за «Ле-Гуин-подобным» способом, за прогрессией от зрительных образов к запахам и звукам. Это описательное письмо необыкновенной красоты и живости, независимо от жанра. Затем — откровение: совершенство основано на боли. В данном случае это не одинокий замученный ребенок, а нечто гораздо более неожиданное. Любой, кто потворствует несправедливым мыслям в Ум-Хелате, этом обществе счастливого равенства и легкого доступа к тамаринду, устраняется.

Джемисин была раскритикована меньшинством реакционных клеветников как "Воин Социальной Справедливости", чья работа продвигает прогрессивную политику без учета нюансов. Так вот что это такое? Общество, которое убивает своих нетерпимых граждан, оставляет сиротами своих маленьких детей? Рассказ практически взрывается сложностью, путаницей (за исключением, пожалуй, тех случаев, когда Джемисин скорее констатирует, чем показывает, социальные беды, прибегая к словесным модам момента — но даже это может быть учтено в контексте). Она могла бы выпустить послушную, активистски настроенную критику Ле Гуин, в которой истинные омеласианские/ум-хелатские прогрессисты остаются и борются. Вместо этого она закручивает сюжет, сопротивляясь упрощению. Ле Гуин исправлена и почитаема.

Хочется думать, что мастер одобрила бы это. Ле Гуин никогда не выбирала легких путей, она настаивала на каждом предположении. Это означало, что она даже могла — чуждое понятие в со��ременную эпоху — изменить свое мнение. Ранее в этом годуслужба вещания PBS выпустила небольшой документальный фильм о жизни Ле Гуин "Миры Урсулы К. Ле Гуин". Есть старые черно-белые кадры научно-фантастического митапа, где зрелая Ле Гуин задается вопросом, почему одна из женских персонажей в “Гробницах Атуана", второй книге Земноморья, не совсем «свободная женщина». Ле Гуин отвечает с трогательной откровенностью: "Книги Земноморья как феминистская литература — это полный провал. Исходя из моих собственных архетипов и из моего собственного культурн��го воспитания, я не смогла спуститься в глубины и найти женщину-волшебницу. Может быть, когда-нибудь я и научусь этому, но когда я писала эти книги, то не могла этого сделать. Хочу суметь”.

Она действительно будет учиться этому. Большая часть более поздних работ Ле Гуин раскрывает женщину, точно так же, как Джемисин, пришедшая в жанр, чтобы подтолкнуть нас дальше, в процессе противостояния ее собственным регрессиям. Так жанр обновляет себя, склоняясь к прогрессу. "Жюри премии обычно включает шорт-лист произведения как мужчин, так и женщин, но присуждает награду мужчине”, - жаловался Ле Гуин в эссе, написанном в начале этого десятилетия. Когда десятилетие подошло к концу, она наконец—то доказала сама себе —на этот раз - что ошибается. Джемисин выиграла беспрецедентное трио Хьюго циклом «Раколотая земля», в центре которого были женщины-волшебники: грозная мать и бесстрашная дочь, способные контролировать горы своим разумом. Семь премий Хьюго в категории «за лучший роман» в 2010-е годы, по сути, достались женщинам, причем процентно больше всего за всю историю премии. Эти истории отражают сдвиг, гиперпространственный прыжок в новые регионы. “Чему мы учимся у женщин?» - однажды спросил Ле Гуин — “Мое первое огромное обобщение состоит в том, что мы учимся быть людьми.”

В «Пятом времени года», первой книге цикла «Расколотая земля» и лучшей книге этого десятилетия, главному герою предстоит сделать ужасный, невыносимо человеческий выбор. Трудно представить себе человека, пишущего ее. Ею Джемисин перекликается с еще одним своим литературным героем, Тони Моррисон, и ее романом «Возлюбленная». Моррисон, которая уж точно никогда не писала научную фантастику, но, безусловно, наполняла свои рассказы вспышками магии, была одним из очень немногих других писателей, также названных ��иблиотекой Конгресса «живой легендой». Может быть, Дух Ле Гуин и не подмигивает нам со звезд — со звезд, чьи пути она так замысловато прокладывала на протяжении своей исключительной карьеры, - но она будет сверкать в этом космическом совпадении. Тони Моррисон тоже скончалась в этом десятилетии, через год после Ле Гуин, в «Бессмертном возрасте» 88-ти лет.

https://vk.com/@ursulaleguinworlds-20-luchshih-proizvedenii-desyatiletiya-pereinachivshih-zhanr