#литерадурное

[nettleetneedle]

Одна из четырёх историй.

Историй всего четыре, — сказал когда-то Хорхе Луис Борхес, а некто Макс Фрай в своей "Книге для Таких как Я" /уже/ достаточно любопытно эту тему обмыслил, поэтому не стану слишком завихряться.

А дело вот в чём: по мнению Борхеса, историй, в широком смысле — фабул сюжета — всего четыре, все прочие являются не более, чем перепевками и отражениями этих четырёх. Истории эти, по Борхесу: история о штурме города и его защитниках ( Троя ), история о возвращении ( похождения Улисса ), история о поиске ( приключения Ясона ), и, о да, история о самоубийстве бога.

Ну а Фрай заявляет, что историй, действительно, всего четыре — "четыре истории" для каждого из нас. Так или иначе, в каждом прочитанном сюжете мы увидим очередную версию одной из этих четырёх.

При всей моей любви к мифотворчеству, в познании своих четырёх я, пожалуй, пока не слишком далеко продвинулся — я знаю об одной, и то, как у меня это заведено, случайно знаю: недавно мы с товарищем тату-мастером провели некоторое количество приятных ночных часов за работой над моей конечностью, и обсудили, в числе прочего, любимые нарративы.

— А какая твоя сказка?

— Путешествие Нильса с дикими гусями, — легко ответил я, хотя ничего подобного мне до того в голову не приходило.

Но да, да. Путешествие Нильса, по Фраю, это история про превращение.

А Путешествие Нильса, по мне, это история о сальто дурака.

Про саму сказку я ещё напишу здесь отдельно, когда дочитаю ( смешно, но ранее я так и не сподобился ознакомиться с полной версией, зная фабулу сюжета — ну, все мы видали советский мультфильм ), потому что поговорить там есть о чём, но, коротко говоря, это, пожалуй, самый идеальный, золото-сечёный вариант сальто дурака. Персонаж отправляется куда-то ( или даже — куда-то с персонажем происходит ), и возвращается в исходную точку — так или иначе, дело в том, что от физических перемещений тут мало что зависит, сальто дурака можно совершить и не сходя с места — возвращается собой, возвращается к себе, возвращается вместо нас всегда кто-то другой. Нулевой аркан, кроме всего прочего, как и всякая магия монотонности, сам себя замыкает в круг.

Тут, пожалуй, следует вспомнить о Табаки, который прыгал столько, сколько никто, такая ведь жадина — и тут мы с ним вполне совпадаем: уж что я люблю, так это крутить такое сальто. Самая лучшая, самая родная, кость от кости, магия: now you see me — now you don't.

А теперь: раз, два, три — четыре.

Now you see me.