#талесаны

[unsoda]

Здесь мне прям очень нравится то, как я нарисовала шрамы от укусов, только тсс Из новостей для тех, кто в принципе слышал, что у меня есть моя лелейная вампирская сюжетка, мои тальки. Так вот, там было три главных героя - Винс, Рома и Люси. Ну и Люся всё-таки приказала долго жить. Я в начале этой недели решила убрать её персонажа из сюжета, так как не имела понятия, что с ней делать (вообще это было рандомно после обсуждения с одной леди) На фоне чего даже нарисовала баловской недо-комикс:

И набросала новую героиню в этом вампирском триплете:

Надеюсь в ней есть этот сучий токсичный подростковый вайб. Хотя бы что он мне не привиделся 😂 Её было решено назвать Эдит, ласково что-то вроде Диты или Эда. На год старше мальчишек, чирлидерша и просто типичная арка непонятного героя

Главная героиня умерла, да здравствует главная героиня!

Вообще за всё это время я не то, что бы сидела без дела. Я переехала в Санкт-Петербург, поменяла работу несколько раз и сейчас в целом веду довольно размеренную жизнь, развлекая себя знакомствами с разными людьми, встречами с друзьями и своими скромными хобби. Завела себе телеграм-канал, где только моя семья, где выкладываю некоторые работы, в том числе представленные в этом посте. Я не знаю каким будет мой дальнейший вектор развития, но может быть я попробую себя в стриминге таких игр, как например Rimworld или Zomboid, пусть они и весьма медитативные. Так что да, я всё это время просто жила свою жизнь, как и все остальные люди. Иногда вспоминала тамблер с лёгкой ностальгией и не знала, возвращаться или нет.

Сейчас я здесь, чутка развлекаю Вас своими артами. А потом может как-нибудь позабавлю историями знакомств, когда поймаю нужный настрой для этого х)

Так что спасибо, что выслушали, спасибо за комментарии, и что ещё не забыли про меня ✌😉💖

[unsoda]

> Открыла симс > Пропала статуя-телепорт > Закрыла симс > Скачала поз-плеер заново > Симс не захотел загружаться > Поняла, что поз для троих у меня практически нет > Поменяла планы - стала скринить Винсента с Ромой > Использовала случайного сима в качестве камеры > Девушка-оператор вызывала во мне жалость и непрекращаемый смех > Закрыла симс

[unsoda]

Добрейшего вам вечерочка, прекрасная дама!

Позвольте представиться - Маурицио Вездесущий. "Союз Луны и Рубина", отдел по связям с общественностью.

Мы начали работу над созданием каталога уважаемых семей, которые могли застать старые добрые времена до Великого конфликта. Будем рады любой, любой информации! О предках, потомках, юных дарованиях - особенно художниках (наш начальник - большой поклонник изобразительного искусства!). Все, что вам будет угодно и удобно сообщить, возьмем на заметку!

С надеждой на взаимопонимание и вашу поддержку, Маурицио

[О БОЖЕ МОЙ]

[Мне стыдно, что я целый год не трогала аски и совершенно забыла о таком презамечательном сообщении! (>///<) Это была замечательная традиция]

Здравствуйте, Маурицио!

Приношу свои извинения за задержку и почтовые издержки! Я очень польщена вашим письмом и с радостью предоставлю нужную информацию 🥰

Насколько я помню, необходимо рассказать несколько фактов, и раз уж без особого уточнения, то начну сначала с некоторых работ этого года

Художник я от слова "худо", но это не мешает мне время от времени делать "порисушки" для себя :D

Персонажи взяты из моей давней-предавней нереализованной идеи, которая носит кодовое название "Сказка", потому что ну, это буквально типичное фэнтези и история про Избранного(_ую), которые за последние двадцать лет всем уже успели раз дцать приесться

Не вспомню, когда именно началась у меня эта мания на вампиров, но шутка в том, что в свои одиннадцать лет я придумала ЭдФорена, такого прям типичнейшего вампира из всех фанфиков. Теперь, конечно, после множественных переделок и переосмыслений он уже не является им, но определённые черты внешности сохранились :)

И всё равно забавно, что свою тягу к кровопийцам я пронесла спустя почти что двенадцать лет 😁 Вспоминая вампирскую династию Талесан, которая теперь постепенно перерождается в полноценную печатную историю, то вот парочка фактов!

Первое. Одна из главных героев - Люси, - по "книжному" описанию не обладает красотой в привычном понимании, но при этом она довольно харизматичная девушка. Чудом выжив после укуса брата, она обзавелась не только обширным шрамом на шее/плече, но и ПТСР, с которым будем бороться весь первый акт

[Дополнительно укажу, что в первоначальном варианте, она была обычным человеком, но спустя реальных года три-четыре, я крепко взялась за эту историю, после чего обозвала её полукровкой, и эта её особенность должна сыграть в будущем]

Второе. Сложнее всего мне даётся сюжетная линия Рэма. И именно поэтому она больше всех остальных имеет связей с глобальным сюжетом о противостоянии вампиров и охотников

[Я нахожу несколько забавным то, что изначально весь конфликт заканчивался в пользу охотников, но в новой версии всё совершенно наоборот]

Так вот что касается Ромы, он больше остальных травмирован событиями, в обоих смыслах, что ведёт к закономерному итогу: множество ошибок, которые он пытается исправить, но все они ведут лишь в одному - к неприятию себя, что сначала выражается в саморазрушительном поведении, а затем и вовсе Рэм встаёт на сторону охотников

И не подумайте, что это твист ради твиста, скорее всё само собой к этому шло, я даже не планировала подобного, честно! Но то, как органично смотрится его жизненный путь, вместе со всеми его проблемами, это заставляет меня думать, что я очень жестокий автор... :')

Рома остаётся одним из моих самых любимых персонажей, несмотря на все его не_положительные стороны

И когда-нибудь я обязательно планирую всерьёз заняться всем этим сюжетом с Талесанами, как чем-то полноценным и серьёзным, с самой настоящей претензией на хорошее, увлекающее чтиво :>

Спасибо, Маурицио, за предоставленную возможность рассказать чуть больше о своём авторском труде!! 💖

[unsoda]

"Вампирский стенд-ап"

Да, я всё ещё тестчу решейд после обновления. Обещаю, это последнее!!

[unsoda]

Ух ебатб

Решейд встал как надо!

[unsoda]

1000 и 1 однотипный скриншот от меня 😎

Ну а чего пост в черновиках пылится...

[unsoda]

Heinrich Grosso

Древо

[unsoda]

You are my evil ◤Fate◢

Моя менталка вновь ушла в отпуск. Захотелось вдруг чего-то такого и вот)

Нравится мне их история, наполненная стеклом (ммм, как вкусно!), ошибками, гордостью и ссорами. Они друг для друга злая участь, нежеланная и горькая. Наверное, их отношения "любовь-ненависть" мои любимые, среди всех остальных моих историй

Да, в Талесанах я свела брата и сестру, но кто мне что сделает? Правильно, никто и ничего 😎

P.S.S.: Почерк у меня кривой, а тут ещё инглиш, ужасть

P.S.: Ах да, я наконец обновилась спустя месяц х)

Обновлять моды это зло!

[unsoda]

Настроение: перечитывать старые брошенные работы

Время остановилось на несколько мучительных мгновений. В мягком свете разноцветных витражей кружилась пыль. Потолочные своды залы уходили так высоко, что сбитое дыхание отбивалось эхом со всех сторон. Десятки, если не сотни глаз были прикованы к очередной сцене.

– Вы чудовища! Все вы! – женщина вырывалась из хватки стражников, даже нечеловеческая сила не стала ей помощью в этом деле.

Поднявшийся мужчина твёрдо стоял на ногах, несмотря на кандалы, несмотря на кровоточащую рану в животе, несмотря на осуждение тех тварей, его окруживших. Его спутанные, запачканные земле волосы сейчас были коротко, неровно острижены. Он тяжело посмотрел на женщину, всё ещё вырывающуюся и рвущуюся к нему.

Собравшиеся свидетели даже не говорили, они молчали, выражая всё своим презренным взглядом.

Пока остальные переваривали услышанное, один из пленников поднялся высокой фигурой над своими сломленными товарищами. Стража дёрнулась его остановить, но они застыли под жестом своего властителя, что дал неоглашённое согласие.

- Джироламо! – Женщина дёрнулась ещё сильнее, вся её сущность продолжала тянуться к возлюбленному, но он пресек все её попытки простым покачиванием головы.

«Мы будем вместе» – со скорбью зак��инал он одними губами, так, чтобы увидела только она.

Женщина сдалась, обмякла и зарыдала, не в силах угасить ту бурю эмоций в груди.

Джироламо Моретти повернулся к присутствующим, ненадолго задержав взгляд на мальчишке, стоявшем в самой тени.

– Ваше Величество, – Джироламо поклонился монарху, что стоял напротив пленников, – у меня не было возможности поприветствовать вас подобающе.

«Подхалим! Плут!» –  толпа знати взорвалась гневными перешёптываниями.

– Знаешь ли ты, в чём тебя обвиняют, Моретти? – юный монарх, дитя, оставшееся без отца, сейчас смотрел на вожака предателей без единой эмоции.

– Да, ваше Величество. Мне, право, приятно, что решение будет вынесено публично.

Все эти крысы опять снизошли до обсуждения предателей, переходя с шёпота на почти что обычную речь. Их ничто не останавливало – ни происхождение, ни присутствие Первородного. Даже лорды сейчас плевались ядом. Выждав паузу, пока разговоры не прекратятся, король и пленник продолжили.

– Мне не приходилось сомневаться в силе и проницательности вашего Величества. – Стиснув зубы, признал мужчина.

– Ваша смерть будет уроком для тех, кто решит преступить порог моего слова. – Ребёнок подал еле заметный жест, стража сразу же принялась за исполнение.

Тициан следил за тем, как одномоментно прекратилась жизнь восьми вампиров от руки закона. Королевское дитя не стало наблюдать за казнью и почти сразу покинуло главный зал.

Говорят, пятый наследник престола самым милосердным среди всех Первородных, и только Тициан знал, что это не так. В этих существах, в этих первородных, человеческого не больше, чем в ком-либо другом звере.

Его Величество Каллистер по собственной воле внёс кровавые фермы за границу закона, понимая, что это разрушит семейные дела более половины вампирских кланов. Моретти пали лишь по причине, что не успели избавиться от прибыльного бизнеса, ставшего внезапно незаконным.

Когда публичная казнь окончилась, Тициан, верная рука и один из судей монаршего ребёнка, заметил лишь одну недрогнувшую фигуру мальчишки, оставшегося стоять на месте даже после того, как тела начали уносить.

В юноше он с удивлением признал Маркуса Моретти. Этот мальчик был недавно обращён, по слухам, Джиро, его создатель, заменил ему отца, и многие факты не давали сомневаться в глубокой привязанности сына и отца. Юноша неподвижно смотрел за растущей лужей крови.

В его профиле Тициан увидел присущую всем молодым мягкость, свежесть, но сейчас лицо единственно живого Моретти ожесточилось. Маска то была или нет, но пугающее спокойствие заострило простые черты лица юноши. Пустые глаза вперились в пол или, что вероятно, на останки его названной семьи, что только что лежали прямо в центре зала.

Когда Тициан подошёл к мальчику, он не увидел обречённости или вопроса: «Почему я жив?». Лицо Маркуса не выражало ничего, но глаза… Глаза, показавшиеся Тициану пустыми, сейчас были теми самыми, что он встречал лишь у вампиров,  проживших с десяток людских жизней. Тот самый отпечаток вечности. Дитя, узревшее кончину своей семьи. Он сам был словно безжизненным трупом.

– Синьор Кастерро, пожалуйста, станьте моим учителем.

Нескладный подросток с пугающей серьёзностью просил без доли мольбы, просил так, как это бывает обычно, когда ставят перед фактом заочно свершившегося события. Тициан уже тогда узрел в этом дитя что-то настораживающее, но добрая натура старого вампира не дала взглянуть правде в глаза.

Он взрастит монстра.

[unsoda]

Спасибо @evendash за идею! 😂

Я могу, конечно, вкинуть пояснение шутки, что, мол, это связано с сюжетным моментом, где Люсю чутка пожевали, но не буду этого делать xD

[unsoda]

Семья

Только-только дописала этот драббл по Талесанам, туго писанина в последнее время идёт :/

Вполне безобидный восьмистраничный драббл, без особой жести, как я обычно делаю, просто немного стекла подвезла тут, маленькую тележку всего)

На ошибки было лень проверять, честно, потому что я чмо 🙂

Роме всегда говорили, что внешне он был копией отца. Те же черты лица, за небольшим исключением, те же серые глаза, с извечным прищуром. На это мальчишка всё время отмахивался, отшучивался: как он может быть копией отца?

Зато сейчас он видел своё лицо, словно в отражении кривого зеркала. Видел себя. Сломанного болезнью, с неровной щетиной, с залёгшими тенями под веками, осунувшегося. Отец лежал безжизненной куклой на больничной койке, ему уже не становилось лучше. Аппарат ИВЛ дышал вместо него, раздувая лёгкие. Весь в трубках и проводах, будто бы это должно было помочь.

Его глаза были открыты и направлены в неизвестность перед собой, но не было понятно, находится ли он в сознании. Роман робко позвал его:

– Пап?

Его глаза заторможенно, отрывисто двинулись, будто части сломанного проржавевшего механизма. Микаэль не двигался, лишь смотрел, как-то пусто, в расфокусе.

– Ты меня видишь? – Этот вопрос показался до ужаса нелепым и неуместным, словно издевательским.

Отец чуть дёрнулся, совсем слабо, безуспешно попытался двинуться. Его ладонь дрогнула, силясь подняться вверх. Рэм мягко коснулся её, немного сжал. Ему было тяжело видеть своего отца таким… Беспомощным. Бессильным.

А ещё было страшно. Страшно смотреть отцу в глаза, будто бы это могло разбить последние иллюзии на благополучный исход. Но Рома себя пересилил и поймал взгляд отца, медленное моргание – немое подтверждение: «Да, вижу».

Усилием воли подавив в себе совершенно детский порыв хоть как-то выразить свои терзания, Роман осторожно погладил мужскую ладонь в своих руках. Его бы било крупной дрожью, но он заставил себя не трястись, не дрожать.

– Пап, я так… – Мимолётно злом сорвалось с языка, но не нашлось сил закончить.

Он злился. Злился на него за его слабость. За то, что тот решил оставить их, решил уподобиться человеку, просто потому что захотел, потому что был слаб. И к чему это привело? Рэма разрывало изнутри от скопившихся противоречий, которые кипели в нём как в адском котле.

Ненавидел. Ненавидел отца за то, что тот сейчас умирал, долго и болезненно. Ненавидел за то, что тот стал человеком. Ненавидел вампиров, их сущность и природу, что отбирали у него сейчас родного человека. Ненавидел яд, что тёк в венах отца последние два с половиной года, что разрушал хрупкое смертное тело, пожирая последние крохи жизни в нём.

Ненавидел того вампира, что возомнил себя в праве решать кому жить, а кому умереть. Перед помутневшим взором вновь всплыла картинка прошлого. Тот ублюдок слишком легко отделался, слишком легко умер.

Роман чувствовал, как его пропитывает бессильная злоба и ненависть. Груз сожалений. Страх. И не мог ничего сказать лежащему перед ним отцу. Единственному человеку, который всегда его поддерживал, всегда был на его стороне.

Тошнило от самого себя. Выворачивало изнутри. Почему всё должно быть так?

Ладонь отца в его руках вновь дрогнула, будто бы попыталась сжать в ответ. Сухой надломленный всхлип раздался следом. Роман с трудом унял дрожь в конечностях и постарался взять себя в руки. Вновь найти в себе силы посмотреть правде в глаза.

Микаэль сильно изменился под тяжестью болезни, да и давняя неблагородная привычка к алкоголю ему не помогала в борьбе с лейкемией. Он умирал. Медленно и мучительно.

Рома видел себя в отце. Да. Так было бы лучше. Лучше бы он сам сейчас лежал тут, едва живой, измученный. Он бы принял на себя всю боль, лишь бы не видеть этого всего. Он винил себя в его смерти, совершенно без причины, по-детски, будто бы он мог не допустить рокового события.

Как винило себя каждое дитя, которому пришлось пережить потерю родителя. Словно, если бы сам ребёнок был лучше: умнее, сильнее, усерднее, заботливее – неважно,  словно это могло бы изменить жестокую реальность.

Заметив рассеянный, блуждающий по помещению взгляд отца, Рэм окончательно взял под контроль излишние эмоции:

– Позвать маму? – Обеспокоенно спросил он и, когда Микаэль согласно смежил веки, поднялся со стула.

Мать должна была быть в коридоре, даже сейчас было слышно, как она зло шепчет в трубку, отчитывая кого-то из своих подчинённых.

Даже в такой момент вся в работе.

Бесит.

Уже на пороге палаты Роман отчётли��о услышал самый страшный звук, который ни за что не хотел бы услышать. Монитор ужасно громко пищал, или дело было в резко опустившейся глухой тишине?

Ноги сами сделали ещё пару шагов. Мимо пробежала мать, она что-то говорила, звала медперсонал. А Рэм не мог сдвинуться с места, не мог обернуться. Лишь высоко поднял голову, расправляя спину в неестественно ровной осанке. И часто заморгал. Глаза невыносимо горели.

⊶⊰✾⊱⊷

Утро выдалось солнечным. Своими щебечущими песнями птицы провожали весну и встречали начало лета. Несмотря на ранний час, стояла удушливая жара и безветрие. Наверное, некоторые дети уже праздновали начало каникул, плескаясь где-нибудь возле пирса.

Жизнь не остановилась. Ни на секунду. Время продолжило идти, как ни в чём не бывало.

Тётушка Лили сегодня была на редкость красива, даже в простом чёрном платье, едва заплетённая и без всякого макияжа на лице, с заплаканными глазами. Она казалась как никогда сильной, не сломленной; весь её вид, вся её сущность сейчас демонстрировала гордость древнего рода.

Кладбище Креденбурга не пустовало, помимо их похоронной процессии тут и там были случайные незнакомцы, что навещали могилы своих близких. Некоторые обращали внимание на обычные зонты в безоблачную погоду, под которыми стояла едва ли не большая часть прощающихся, но и зеваки проходили мимо, не задерживая взгляда.

Мать стояла с таким же зонтом, прячась от опасно горячего солнца, и чуть пошатывалась, грозясь вот-вот свалиться прямо на землю. Всю ночь она провела в рыданиях, и Роман, честно говоря, сомневался, что сегодня она будет в состоянии принять участие в похоронах.

Сам Рэм сторонился большего скопления людей и наблюдал из-за спин собравшихся, со стороны, как на гроб падает первый ком земли. А затем ещё. И ещё.

Кто-то подходил к нему и говорил сочувствующие речи, которые слились в один сплошной серый шум, в котором не разобрать ни лиц, ни слов.

– Мальчик мой, – тётя мягко сжала его в своих объятиях и тихо зашептала, – Приходи к нам сегодня, Генри будет тебе рад. А мне будет спокойнее, когда мы все вместе. Мама твоя тоже к нам согласилась пойти.

«Все вместе» – эхом повторилась в сознании мысль.

– Я приду, тётушка.

Бессильно согласился Рома, понимая эту необходимость держаться вместе после случившегося. Даже не ради самого себя, а насколько важно это было для самой Лили, что сегодня хоронила младшего брата.

– Спасибо, милый. – Лилия медленно отстранилась, заботливо поправила кудрявую чёлку племянника и двинулась обратно к толпе.

Хелен благодарно взяла её под локоть, едва удерживая в ослабевших руках зонтик. Дальше ему наблюдать и выслушивать никого не хотелось.

Внутри зрела растущая дыра, что поглощала едва ли не всё, будто открытый вакуум. Думать об этом тоже не хотелось. Как и возвращаться домой. Остался ли у него ещё дом? Место, которое он мог бы назвать домом?

На выходе с кладбища, уже в тени раскидистого тополя, его встретил Винсент. Тот не стал ничего говорить или спрашивать, просто на ходу примерился к его шагу и пошёл рядом. А когда водитель спросил у Алба какую-то чепуху по типу: «Господин, куда вы?» – отмахнулся в ответ, как от назойливой мухи.

Нащупав пачку в кармане снятого пиджака, Рэм автоматично достал одну и на ходу закурил. Огонь лизнул большой палец, и зажигалка неловко выпала из рук, затерявшись в траве у гравиевой дорожки. Пришлось остановиться.

Винс какое-то время смотрел за тем, как его лучший друг предпринимает попытки найти её, но после тут же психует. От надломленного звука, вырвавшегося ненароком, у него болью сковывает сердце.

Встав с корточек, Роман зло пинает землю и, кажется, надрывисто смеётся. Он ничего не видит перед собой. Совсем ничего.

Винсент молчаливо склоняется над травой и быстро находит пропажу, после чего забирает у друга сигарету и поджигает её, чтобы потом передать ему вместе с зажигалкой.

Они стоят так недолго, в прохладной тени деревьев, где-то там, за кронами, мелькают первые лёгкие облака этого дня. И погода сегодня совсем не скорбящая, а скорее наоборот, по-летнему тёплая и солнечная, будто даже природа насмехается над ними и их трагедией.

Сизый дым сигарет неспешно клубится, поднимаясь вверх и постепенно рассеиваясь.

– Спасибо, – голос у Ромы севший и хриплый, совсем безжизненный.

Винс молчит, не зная, что сказать, он редко знает, что правильней делать или говорить. Поэтому просто остаётся рядом. Они вместе выходят к неровной дороге, держась по правую сторону, чтобы не попадать под солнце.

– Она не приедет. – Говорит Роман, закуривая вторую сигарету, его руки заметно меньше дрожат и сам он уже выглядит лучше. – Она…

Он тоже замолкает, вдыхая никотин полной грудью.

Отец так хотел её увидеть.

Весь оставшийся путь они молчат, и это молчание помогает Рэму гораздо больше, чем пустые слова сожаления.

⊶⊰✾⊱⊷

Хелен понемногу цедила витаминные смеси через трубочку, она неловко молчала, не зная как разрядить обстановку за столом.

– Как экзамены, дорогая? – Попытка развеять мрачную атмосферу не удалась, дочь не поднимала глаз от тарелки, отстранённо накручивая пасту на вилку.

– Всеобщую историю музыки… – Люси замялась и неуютно пожала плечами, – Пришлось на пересдачу идти.

– Ты не сдала? – Хелен натурально удивилась, её любимая дочь никогда раньше не имела проблем ни в школе, ни в университете, наоборот, всегда полностью отдавалась учёбе. – Это так на тебя не похоже…

В глухой тишине раздался ядовитый, несдержанный короткий смешок. Столовые приборы неприятно лязгнули, не глядя отброшенные к остывающему блюду вопреки манерам и приличиям. Мать одарила сына недобрым взглядом, но что-то в её сердце кольнуло болью при виде него. Что-то тяжёлое, давящее засело в нём.

– Ха-ха, действительно, чтобы наша умница Лулу не смогла с первого раза сдать экзамены – это большая редкость, – эхом рассмеялась самая младшая из дочерей, Селена никогда не умела чувствовать настроение окружающих.

Серена же, подобно старшей сестре, уставилась в свою тарелку и сильно ссутулилась.

Ситуация становилась всё хуже и хуже.

– Пожалуй, я не голоден, – Роман отодвинулся прямо на стуле, шумно проехавшись его ножками по паркету, и встал из-за стола. – Я могу идти? – В упор посмотрел на мать, дожидаясь его немого кивка.

Люси впервые за весь совместный приём пищи посмотрела на пустующее место напротив себя. На оставленный, нетронутый ужин.

Теперь её мутило ещё больше.

⊶⊰✾⊱⊷

Пальцы по старой памяти мягко коснулись клавиш, набирая давно выученную наизусть композицию. Губы беззвучно повторяли ноты, следуя медленному, печальному темпу.

Его взгляд она почувствовала кожей. Захотелось тут же сжаться и спрятаться. Было страшно обернуться и снова увидеть глубокие зелёные огни, горящие откуда-то из-под зрачков. Он был зол? Да. Наверняка.

На душе было так паршиво. Над ней довлела ещё неприятная история с Артуром и теми фотографиями.

Люси медленно обернулась назад и едва не вздрогнула. Брат стоял в проходе, упираясь плечом в дверной косяк и скрестив руки на груди, словно ментально ограждаясь от незваной гостьи.

Но он не выглядел раздражённым или злым, как это было за ужином, нет. Люси видела безмерную усталость, эмоциональную разбитость, застывшую в замученном взгляде, отражённую в утомлённой позе и бессильных движениях.

Совесть кольнула под рёбрами.

Люси не следовало подниматься в его комнату.

Имела ли она вообще право на это, после того, как они уже почти год в глубокой обиде друг на друга за то, что совершили вместе по обоюдной глупости? Скорее всего, нет.

Да и она не смогла окончательно простить брата за то, что тот воспользовался ей; за то, что обманывал её. Но и свою вину, как бы этого не хотелось, признавала.

Роман цепко следил за аккуратными пальцами, застывшими на клавишах синтезатора, будто застигнутые врасплох. И молчал. Молчание было гораздо хуже возможных едких комментариев.

– Теперь ты считаешь меня шлюхой? – Оскорбление в свою сторону вырвалось случайно, Люси не успела даже подобрать более мягкий синоним.

В ответ брат брезгливо поморщился. Слабая искра раздражения промелькнула на его лице.

– Мне нет дела до того, с кем и когда ты спишь. – Честно ответил Рэм, выражая своё искреннее безучастие в чужой личной жизни. – Если так хочешь поговорить об этом, то иди, – Он махнул рукой куда-то ей за спину, – Винсент выслушает тебя. Снова. И простит. Меня это в этот раз не касается.

Она тяжело склонила голову, разом отворачиваясь и убирая руку с синтезатора. Чувство вины терзало её всегда слишком сильно, всегда лишало всяческого покоя.

– Я должна была быть здесь… – После недолгого молчания Люси вновь подала голос. – Мне так жаль.

– Сплошное «Я», «мне», ты когда-нибудь сможешь думать о ком-то, кроме себя? – Он вновь зло рассмеялся, совсем как получасом ранее, запустил руку в волосы, с силой цепляясь за корни и чуть оттягивая их. – Даже сейчас, для чего ты приехала? Похвастаться тем, как хорошо отдохнула, пока до тебя никто не мог дозвониться?

– Нет. – Твёрдо отрезала Люси, моментально вспыхивая на обвинения в свою сторону, которые ни за что не собиралась признавать. – Я всегда думаю о семье. Всегда переживаю и забочусь о вас!

На лице брата снова отразилась едкая насмешка, он лишь качал головой и беззвучно смеялся, не воспринимая пылкие слова всерьёз.

– Семья. – Рома отозвался эхом, только при этом практически выплюнул это слово, пропитанное ядом и желчью. – Когда папа в последние дни хотел увидеть тебя, потому что для него ты тоже была его родным ребёнком. А ты прямо-таки примерная дочь, которая даже не удосужилась ответить на СМС и постоянные звонки, когда о тебе все волновались…

Рэм так и не смог закончить гневную тираду, силы мгновенно покинули его, лишь продолжил буравить взглядом её силуэт в полумраке, отмечая острым вампирским зрением каждое движение и каждый жест. Как она за этот год вдали от дома изменилась и выросла, от новых веснушек с карамельным загаром, до новой привычки по-другому сдвигать брови к переносице.

– Для меня он тоже отец! Мне тоже больно, как и тебе, чёрт побери! – Разозлившись, выпалила Люси, тут же разворачиваясь к нему лицом. – Ты не один такой уникальный, кому тяжело. Ты обвиняешь меня в эгоизме, а сам никак не перестанешь ломать драму. «Ой, какой я одинокий, никому не нужный» – правда в том, что ты сам закрываешься от людей, сам всех отталкиваешь, чтобы упиваться жалостью к себе. И никогда не примешь сторонней заботы, постоянно огрызаешься. Но мы твоя семья! И вместо того, чтобы страдать в одиночку, заметь страдания близких хотя бы на секунду и будь рядом, когда это, твою мать, нужно!

Роман стоял напротив неё с совершенно непроницаемым выражением лица. Его практически незаметно трясло, но он из последних сил контролировал себя, не давая эмоциям выхода.

– Уходи, – сухо приказал он.

– Это то, о чём я говорю! – Люси упрямо стояла на своём, высоко задирая подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза. – Я твоя сестра, а ты прогоняешь меня-…

– Ты. Мне. Не. Сестра. – Голос Романа прозвучал жёстко и громче, чем следовало бы. Силой схватил её за запястье, собираясь выпроводить её из своей комнаты, но замер, заглядывая в испуганные карие глаза. – Я не заберу своих слов, которые давал здесь же, на этом же месте, три года назад. Когда ты сказала, что ненавидишь и презираешь меня. – Рома откинул её руку от себя и отшатнулся сам к стене. – Быть рядом? Это шутка такая, что ли? Ты дрожишь от страха в моём присутствии.

– Я знаю, что у тебя есть причины ненавидеть меня, но мы семья. Я хочу всё исправить, – с недюжинной решительностью заявила Люси, словно только что приняла для себя важное решение.

Роман тяжело вздохнул и прижал ладонь к лицу, пытаясь хотя бы внешне совладать с негативными эмоциями. И устало повторил, чуть ли не по слогам, как объясняют несмышленому младенцу, почему трава зелёная, а небо голубое:

– Я не ненавижу тебя, услышь это, пожалуйста, – Рэм вновь сделался утомлённым, бессильным. – Мы чужие друг другу люди, и уж точно не можем больше называться братом и сестрой. Меня вполне устраивает тот факт, что каждый из нас живёт своей жизнью. Просто… – Он отвернулся, неловко потирая шею, – Просто избавь меня от своего лицемерия. Продолжай бояться меня, презирать и ненавидеть – я к этому привык. Или повеселись ещё в университете, делай, что хочешь, только прекрати свою игру в «заботливую старшую сестричку».

– Ты… – Её словно придавило грузом произнесённых слов.

– Уходи, Люси, нам с тобой не о чем говорить.

Она едва устояла на ногах от внезапно нахлынувшей слабости. Медленно вышла за дверь, стараясь на него больше не смотреть.

Почему каждый их разговор заканчивается ссорой? Она ведь не этого хотела. Люси собиралась извиниться перед ним и попробовать поддержать. С похорон прошёл месяц, когда ей удалось сдать экзамены и приехать.

В конце концов, она даже перешагнула через себя и отринула страх, который ей овладел поначалу. Возвращаться было страшно. Чувство вины мучило её вместе со страхом взглянуть правде в лицо. Родные потихоньку справлялись с тяжёлой потерей, но она узнала об этой новости только недавно.

Родной дом без Микаэля стал пустым и тихим, его любимое кресло теперь всё время пустовало. Словно бы вместе с ним жизнь покинула и дом, что лишился прежнего уюта и тепла.

И Люси была искренна, когда говорила о том, что тоже страдает от смерти отца, пусть он не был ей родным по крови, но именно Микаэль воспитывал их с Ромой, пока мать всё время работала в поте лица над своей компанией и ещё над кланом.

В домашнем кабинете, соседствующем с комнатой брата, практически ничего не изменилось. Машинально включив настольную лампу по старой привычке, Люси прошла к самому углу комнаты и забралась на маленький диванчик с ногами.

Обнимая себя за колени, она вспоминала, как сидела точно также, когда папа Микки читал ей Маленького принца, потому что была в тот день очень расстроена долгожданным появлением двойняшек в семье.

–  «Знаешь!» – Голос отца соблюдал интонацию текста и звучал успокаивающе, – «Дети должны быть очень снисходительны к взрослым. Ведь многие взрослые обижены на своё детство»…

– Это правда? – Маленькая рыжая девочка по детской заинтересованности прервала повествование, она не смотрела больше на красочные иллюстрации книги, всё её внимание сосредоточилось на мужском лице. – Ты ведь взрослый, скажи!

Микаэль мягко улыбнулся, аккуратно закрывая книгу, что дочь об неё ненароком не ударилась в своём пылком энтузиазме устроить допрос, как самый настоящий полицейский. Сын, сидевший под другим боком, молчаливо потянул руки к книге, явно не собираясь отвлекаться на глупые вопросы.

В свои четыре года Рома уже хорошо читал, наверное, даже лучше своей шестилетней сестры, которая уже ходила в школу. Он поморщился, когда сестра начала немного подпрыгивать на месте, пока клянчила ответ у отца.

– Я хочу стать взрослой, но не оби-д-женной. – Люси, наконец, уселась на место, забавно задирая голову наверх.

– А станешь большой врединой, – ворчал маленький мальчик, а когда они вновь чуть было не подрались, бегая и прыгая и по папе, показал сестре язык. – Я вот своих сестёр люблю, и буду защищать их, как вырасту! Даже тебя, что б ты знала!

– И не надо! Это я буду вас всех любить и за-д-щи-д-щать! – Люси упрямо насупилась, обиженным жестом складывая руки на груди.

На лице отца расцвела ещё одна тёплая улыбка.

Он не сомневался, что Люси надо дать немного времени, и она примет младших сестёр и будет им рада. Особенно, если дать ей ощущение конкуренции. Она была так похожа на свою мать в своём очаровательном стремлении быть лучше всех. Её маленькая копия.

– Если вы не будете хранить в своих сердцах обиды, то обязательно вырастете в самых замечательных взрослых.

По-доброму посмеивался над ними Микаэль, без утайки радуясь обычному семейному счастью.

⊶⊰✾⊱⊷

Люси крепко обнимала себя за колени, уронив на них голову, и, кажется, задремала, потому что обнаружила на своих плечах накинутый плед. Глаза ещё грели недавно пролитые слёзы, но на сердце стало намного легче.

В кабинете царил мрак, включенный свет был погашен, только отсвет луны проникал через окна, ложась призрачным шлейфом на мебель и пол. Всё тот же лунный свет очертил профиль не то спящего, не то дремлющего Романа.

Тот сидел на полу, прислонившись затылком к подлокотнику дивана, замер каменным изваянием. Как будто искусный скульптор поймал образ уставшего юноши и запечатлел его пугающую естественность в мёртвом, безжизненном камне.

Скульптура двинулась, сгоняя мимолётный морок. Рома немного поменял позу, чтобы конечности не затекли от неудобства, и посмотрел в окно, на ночное небо и яркий полумесяц.

Во мраке его светлые серые глаза мелькнули хищным-зелёным, чтобы тут же погаснуть.

Это было даже немного смешно. Люси знала, что он по изменению её дыхания уже наверняка догадался, что она проснулась. А Рэм знал, что она это знала. Но так и продолжили сидеть в тишине ночи, боясь её нарушить.

Люси глубоко вздохнула, собираясь с силами

– Я никогда не ненавидела тебя всерьёз, Рэмми.

 Обратилась к нему его старым детским именем, когда они ещё были детьми и также сидели в этом кабинете за учебниками, наказанные за очередные шалости.

– И я, – глухим шёпотом раздалось после долгого молчания.

Возможно, он тоже предавался воспоминаниям, зайдя сюда, как и она. Люси пересела с дивана также на пол, накинула плед на них обоих и прислонилась к тёплому плечу плечом.

Теперь можно было бы сказать, всё, что их тяготило, но вместо этого прозвучало горько-ласковое:

– Сейчас папа гордился бы нами…

[unsoda]

Дамы и господа, вашему вниманию более-менее полное древо Талесанов!

Забавное наблюдение, они почти все брюнеты, шатены и иногда рыжие 😂

Не стала указывать предыдущих предков, так как я их банально в симсе не создавала, но та же Азалия имеет +5 поколений до себя (не в симсе, а в общем сюжете). Ну и Маркус изображён молодым, и его внешний вид неточный, я представляю его обычным таким мужиком-учёным, однако он точно был с лёгкой рыжизной

Я не знаю, что ещё писать. Возможно сделаю из этого поста закреп или буду оставлять ссылку на этот пост, чтобы можно глянуть кто кому примерно кем приходится

[unsoda]

О шрамах [1/? ]

Когда-нибудь я допишу этот момент. А пока устала видеть этот пост в черновиках, так что решила выложить :р

На западе небо затянуло хмурыми тучами. Сумрак опустился на Хидд-Нэст гораздо раньше, чем солнце коснулось бы кроны леса. Грядущей буре предшествовал характерный запах озона, оседавший в лёгких вместе с вдыхаемым никотином.

Как ни пытался Роман избавиться от этой привычки, лишь одна единственная могла помочь ему сосредоточиться и собраться с мыслями. Как ежедневный ритуал. Чуть-чуть спокойствия в его беспокойной жизни.

Март был поганый. Погода вторила его мрачному настроению. И всё равно Рэм досадливо поморщился: возвращаться домой в грозу без зонта ему претило. Поместье Албэску, как назло, находилось на самом верху холма.

Прямой тропой было бы, несомненно, быстрее. Однако, Талесан предпочёл идти извилистой сухой дорогой и по пути всматриваться в родной лес, где сам когда-то гулял ещё ребёнком. Хидд-Нэст стал чужим, даже тени сгущались над ним по-другому, словно не прятали его больше, как родное дитя, а наоборот, уличали предателя, отторгали.

Перед высоким, трёхэтажным зданием не стояло ни одной машины. Прежде чем подняться на крыльцо, Рэм затушил сигарету и выкинул её в один из мусорных баков. Постучался. Ответом послужила лишь глухая тишина. Поместье Албэску будто бы замерло перед надвигающейся бурей.

Роман осторожно толкнул массивную дверь, та нехотя подалась вперёд, пропуская гостя внутрь. В холле было светло: Алб распорядился оставить для него свет включенным? Снимая куртку, парень помедлил и не решился снять ещё и обувь. Прислуги нигде не было ни видно, ни слышно, что было совсем нехарактерно для дома Албов, где обычно суета не утихала ни на минуту.

Слух уловил едва различимый шум со второго этажа. Талесан решил дождаться друга прямо в холле, так и оставшись стоять на месте. Хозяин просторного и пустующего поместья не заставил себя долго ждать, медленно спустившись по лестнице.

– Прости, принимал душ. – Албэску обронил гостю неловкую, виноватую улыбку.

Рэм коротко кивнул, закрывая эту тему.

– Я так понимаю, твоя мизантропия взяла над тобой верх? – Не смог удержаться он от своих старых подколок и даже постарался улыбнуться.

Винсент по-доброму рассмеялся. Пока они неторопливо поднимались на второй этаж, Албэску поведал, что выделил всем выходной. Рома не стал задавать лишних вопросов, пусть и понимал, что всю прислугу выслали лишь для того, чтобы его никто этим вечером не увидел здесь.

Расположились в небольшой, но очень уютной гостиной с камином. Остаться в одиночестве Роману пришлось лишь на несколько минут, чтобы Алб успел переодеться в то, что Талесан ни за что бы не назвал домашней одеждой.

– Чем плох халат? – Рома задержал на нём взгляд, искренне не понимая этого.

– Меня по-другому воспитали, – простодушно пожал плечами Винс, и затем с усмешкой добавил. – Заодно я принесу нам чего-нибудь выпить.

Против этого аргумента Талесан ничего не мог противопоставить, да и не хотел, если честно. Всяко лучше, чем сидеть запертым в четырёх стенах некогда родного дома под домашним арестом, погружённым в клетку из рефлексирующего сознания. А алкоголь сможет хоть немного его расслабить.

Ха! Он теперь прекрасно понимает покойного отца. Тот тоже часто выпивал.

Роман неопределённо хмыкнул, завидев отглаженный воротник рубашки, но как-либо комментировать это не стал. Их разговор вообще не ладился, больше походило на обмен неловкостями. Как встреча выпускников, только были они вдвоём.

Винсент неуловимо изменился, всё меньше в нём было от того самого школьника, которого Талесан привык видеть. Да и он сам не был уже тем самым Рэмом, которым был в пору старшей школы. Казалось, что это было вообще в другой жизни. Далёкой, относительно спокойной.

Перед Албом сидел словно бы совсем другой человек, чужой, но с таким знакомым лицом. Даже глаза, казавшиеся всегда хитро сощуренными, стали холодными, колкими, злыми. Перед Албом сидел вампир, недавно бывший Охотником и убивавший других вампиров.

Когда они встретились спустя те злосчастные два года, Винсент считал себя самым счастливым в мире. Рэм жив, он в порядке, с ним всё хорошо – а остальное практически не имело никакого значения. Они с Люси так долго его искали! И нашли!

– Да у меня ничего сильно не поменялось. В следующем году поступаю в интернатуру, обязанностей прибавилось вместе с уходом отца в коматоз. – Неуверенно рассказывал Винс, наливая себе в бокал ещё и ещё. – Живу вот потихоньку.

Кажется, они оба разделяли одно желание – напиться вдребезги. И успешно претворяли его в реальность. Вскоре и слова закончились, остались лишь звуки бушующего ливня и ревущего ветра за окном, да и те глохли и тонули в обволакивающей плотным покрывалом тишине.

[unsoda]

Тэг на имена. Part two, как говорится :р

Я об этом тэге вспомнила, когда его @aronisver прошла, и там же вспомнила, что вообще-то хотела и за Талесанов пройти этот тэг ахахахахах

Подопытными в этот раз будут аж трое, я ж не жадная 😂

1. Полное имя: Винсент Модест Албэску

В Талесанах я активно использую второе имя//middle name у персонажей поскольку нахожу это весьма интересным дополнением. Не вижу смысла расписывать что это такое, но тот кто заинтересуется может сам немного изучить тему среднего имени :з

Модест это второе имя Винсента, которое нигде кроме документов особо не фигурирует и с латыни означает "скромный"

Значение имени: лат. Vincent - "Победоносный"

Общая форма: Винс

Семейный вариант: Винсент Здесь же не очень забавный факт. Официально его опекуном является дядя, с которым у них очень прохладные отношения. Выраженных семейных отношений у Винсента никогда не было, потому и семейного варианта имени нет 🤷‍♀️

Нелюбимая форма имени для самого персонажа: он максимально не переносит, когда его называют Винни

Нашла также характеристику на это имя и что-то Винсу даже подходит :D

2. Полное имя: Люси Мария Талесан

Рандомный факт, второе имя как у Люси, так и у её матери совпадает. Оно дано в честь бабушки Люси по материнской линии, это единственное, что вообще о ней известно. Мария чаще всего имеет значение "Горечь", что, в принципе подходит как персонажам, так и их истории

Значение имени: лат. Lux - "Свет"

Не по теме, но, как говорится, свет бывает разный. Ослепительный, выжигающий, холодный, тёплый и греющий, мягкий. Собственно, личность Люси тяжело загнать в рамки строго положительных качеств, или строго отрицательных, она обычный человек по сути. Умная, но совершающая ошибки. Сильная духом и в то же время ранимая. Способная окружать близких любовью и заботой, и намеренно причиняющая боль тем же близким. Поэтому я её люблю и потому терпеть не могу.

Общая форма: Люси, здесь всё просто. Ну или вариант для самых ленивых, Ло.

Семейный вариант: Лулу

Нелюбимая форма имени для самого персонажа: Её крайне бесит неправильное ударение - Лю́си.

Характеристика тут же. И да, девчуля абсолютно точно комплексует из-за шрама на шее 👌

3. Полное имя: Роман Джереми Талесан

Штош. Рома как раз из тех, кому не нравится его же собственное имя. Я уже писала, но повторюсь. Он предпочитает использовать своё второе имя. Джереми это еврейское имя, как и многие еврейские имена связано с религией, имя означает "Господь возвеличит"

Значение имени: лат. Romanus - "Римлянин"

Общая форма: Рэм

Семейный вариант: крайне ласково его иногда зовут Рэмми, но родители чаще зовут его Ромой Его отец специально использует различные формы с русского языка, называя его Ромкой, Романом Михайловичем, Ромычем, Ромчиком, Ромашей и т.д. 😂 (связано это с тем, что Михаэль по юности вместе со своей сестрой и матерью постоянно путешествовали, и какое-то время даже жили в Союзе, где Мик освоил русский язык. Но это как-нибудь в другой раз)

Нелюбимая форма имени для самого персонажа: Все варианты первого имени.

А вот и характеристика, второй абзац прям в точку про нашего Ромыча <:

На этом всё! 😁

[unsoda]

Mr.&Mrs.

pose by @dearkims, @icchixxxxxx1 and @lutessasims ♥

[unsoda]

Cassandra Grosso

"Она хотела быть принцессой, но её рукам привычнее держать меч"

Древо