a-lbn-a

[a-lbn-a]

Вчера посмотрели «Синекдоха. Нью-Йорк». Долго же я добиралась до этого фильма, а понравился он мне очень. Он снят как сон, как идея по накурке, как разгон на тему, но в отличие от перечисленных феноменов он выстроен, продуман и доведён до конца.

Я бы хотела обсудить этот фильм обстоятельнее и дольше. Посмотрю сегодня разборы и рецензии. Важно, что этот фильм оставил меня с простым, знакомым, но ускользающим выводом: не смотря ни на что, вопреки всему нужно суметь сохранить способность смотреть вовне — на то, что происходит в жизни. Важно видеть природу и людей, испытывать к ним чувства и что-то чувствовать к их историям, которые не касаются меня совсем (с годами это сложно). Важно погружаться в искусство и информацию, не с��язанные с травмированной частью личности. В общем, важно осознавать, что ты — всегда больше своих диагнозов, а жизнь — всегда больше тебя. Поэтому ей есть, что показать. Главное — не разучись смотреть.

Чтобы помнить об этом, нужно чаще просыпаться.

[a-lbn-a]

Настя сказала, что я же могу написать сюда. И поэтому я напишу про творчество.

Миша и Женя из Ночных грузчиков писали по куплету в каждой песне. Женя писал про что-то бытовое; хотя в его тексте были хорошие строки, проскальзывала острая рифма, я видела, как он красуется. Миша писал интереснее, в тексте он жил и чувствовал. Женя работал на стройке, он писал много. Миша работал сценаристом, он писал медленно и туго. Строитель Женя копил творческую энергию на собственный проект, сценарист Миша тратил энергию на работе.

Моя энергия уходит на то, чтобы сделать чей-то плохой текст лучше. С трепетом я пишу не свой рассказ, а манифест бренда. Миленькое рождается в нейминге торговой марки, а не из свежих живых наблюдений.

Всё равно оно лежало в столе. Я не знала, что с этим сделать. Мне не хватило сил, энергии, таланта. Мне недостаточно везло на единомышленников. Пока я выживаю в океане собственной психики и биохимии, теряются мои привычки и растворяются идеи. Я превращаюсь в грустного обывателя. Я могла бы быть в��сёлым обывателем, но у меня депрессия.

А ведь даже в ней когда-то у меня был островок. Островок чего? Можно ли сказать «самость»? Там бывали разные чувства, но никакое не царствовало. Там была правда. Там мне не требовалось ни с чем и ни с кем сверяться. Там не существовало концепции одиночества. Другое состояние. Не такое, в каком я пребываю уже год. Что меня отравляет и как мне найти выход?

[a-lbn-a]

Досмотрела я Оппенгеймера из вежливости. Долгим он мне не показался, нудным тоже. Зато показался картонным и плоским. Не дали ни секунды на подумать и почувствовать — всё распланировали: тут тревожься, тут плач, тут не вдупляй, а тут как вдупли!, тут порадуйся не знай чему, а тут разозлись (но недолго, там у нас уже другое заготовлено). Этот фильм смотрело какое-то количество у��ажаемых мной людей, они мне его рекомендовали. Сначала я надеялась на глубокий просмотр, но с первых минут стало ясно, что это плотная цепочка манипуляций. Дальше я пыталась смотреть, а получалось только делать зарубки: вот ещё одна, а вот ещё. Невозможные диалоги, состоящие только из глубокомысленных фраз, музыка как по учебнику, фразы, жесты, взгляды — получилось какое-то лютое барокко: так вычурно, аж тошно. Ай блин, уже какая-то рецензия получается.

Но за что спасибо фильму, так за повод для запойного сёрфинга. Стало мне интересно: кто реальные люди были? Там я наткнулась на Теллера: Сахаров с ним встречался хоть раз? Встречался в 86-м. А насколько ноздря в ноздрю шли в создании водородной бомбы? Вот настолько! Данные от Клауса Фукса помогли советским учёным, но всё ж они сами быстро кумекали. Кто такой Фукс? Нихренасебе, работал в шпионской группе по атомному делу. Его посадили. А Розенбергов вообще казнили — сразу парой. Хотя они докладывали, кажется, не больше других. Вон Рудольф Абель ваще эти все шпионские сети создавал и поддерживал. Но просто отсидел. Видимо, потому что гражданин другой страны и ценный шпион. И как же такой крутой разведчик прокололся? Его сдал радист Рейно Хейханен, который пожил уже в Эстонии и чёрти где ещё с именами и биографиями разных людей, а теперь в США ходил по именем Виктор. Ну так это дело привычное, ведь и Абель — не Абель. Такой был убеждённый, что Абелем и на суде был, и в тюрьме сидел. Но из 30 отсидел всего 5 — адвокат Донован обменял его на американских разведчиков, мотавших срок в Союзах. А Рейно что? Рейно сам сдался и хотел жить себе спокойно под протекцией американских спецслужб, а взял и умер во время аварии. Да только следов аварии никто в глаза не видел. Как под воду ушёл. Зато успел рассказать про полые пятицентовые монетки с мягкой плёнкой внутри. На плёнках — шифр ВИК, по его американскому имени.

Вот сам шифр. Хорошая профессия и задания интересные.

[a-lbn-a]

Есть во мне чувство, о котором я не могу рассказать. Никого не касается. Да я и не смогу подобрать слов и образов. Они все не до конца. И оттого, что оно во мне заперто, что я не могу его выразить, мне одиноко.

И вот оно стучится, передаёт привет. Забирает меня у меня. Возвращает в пространство, где я могу существовать только скрючившись. Делает слабой и прозрачной.

А сегодня одна фанковая песня мне так нравилась. Без танца я не могла приготовить завтрак, работать и убираться. Она возвращала мне меня, делала цельной и плотной.

Ночь. Это чувство душит меня, я превращаюсь в патологию, не могу выйти из ванной, теряю счёт времени. Тогда я включаю дневную песню. Что случится от противостояния этих двух сил? Посмотрим, какой волк сыт.

Но случается что-то третье. От смешения сильных чувств открывается бездна. И она ведёт не вниз, а вперёд. И я стою на её краю, но мне не страшно. Мне больно, но я обращаюсь ко всему тёмному во мне: давай, размажь меня. Сегодня размажь, а завтра я встану и буду работать, сортировать мусор, играть с племянницей, летать на самолётах. Я Лю Кан, я Императрица Ки — поплачу и пойду спасать мир, как умею.

[a-lbn-a]

Многое можно отправить в переработку. Вот возьмём, к примеру, бумагу. Гигантский шредер пожрёт её в лоскуты — и будто не было ваших любовных писем, поздравлений от друзей, смешных открыток от родителей, напоминалок с холодильника и дневниковых секретов.

Я с переработкой на «ты». С переездом разлетелись разные бумажки по перерабатывающим заводикам. А прошлой осенью я пожила неделю в доме бывшего мужа: много же артефактов нашей старой и его новой жизни стали вторсырьём.

Вчера мы перебирали коробки подруги. И бумажное я забрала на переработку. Отделяю картон от бумаги, опадают, как осенние, листочки с рисунками, чей-то приветик из другого города, эскизы, листочек с рассказом о любви к Башкирии на английском.

Не, я не читаю, уважаю чужие истории. Но пара строк про то, как ты любишь Башкирию очень тронули меня, а больше я ничего и не видела.

Так я и представила, как ты сидишь в Москве и думаешь о доме — он в 1500 км, если ехать по М5, и 1400 — если по М7. Москва такая большая и странная, а наш дом такой красивый и хороший. Я же сидела точно так же.

А теперь мы дома. Получим новые открытки, напишем новые письма, наплодим записочек, продолжим дневники.

[a-lbn-a]

Где-то на железнодорожном вокзале Анапы мальчик играл с надувным попугаем. Задорно и весело. Бегал вокруг скамеек и между ними. Толстая Лиза медленно бегала за ним, лезла за спинки сидений, ударялась об них, но, кажется, была довольна. Бегал он, значит, со своим попугаем, как со знаменем. Кроме него и Лизы больше и не было никого, кто запомнился бы.

Нет, были ещё бабка и жирная муха. Бабка широко зевнула, муха прилетела прямо к ней в рот. Бабка закрыла рот и, обнаружив что-то во рту, стала жевать. Ну вот кроме неё и мухи, мальчика с попугаем и Лизы не было никого, на кого хотелось бы смотреть.

А дети бегали неугомонно и радостно. Вдруг раздался хлопок. Это лопнул попугай.

Мальчик остановился и какое-то время смотрел на сдувшуюся фигуру. Потом прижал руками, сделал более плоской, картаво воскликнул: «О! Ворона!», и побежал играть дальше.

Там, где мы увидели смерть попугая, он увидел рождение вороны. Там выпьем же за то, чтобы и мы могли повелевать смыслами, творчески использовать жизнь, свежо и без предубеждений воспринимать состояния и явления. Чтобы на месте каждого лопнувшего попугая напрасных попыток мы увидели плоскую ворону новых возможностей. И чтобы у нас были деньги, мультивизы и стабильное эмоциональное состояние.

[a-lbn-a]

Ничего такого глубокого, хотя что может быть глубже быта и работы — они ж ежедневные. Сама я про быт обожаю слушать, особенно если он устроен: кто что ел, как приготовил, из какой тарелки и каким чаем из какой кружки запивал. Быт обожаю.

Но любое обожаемое станет ненавистным, если результат несоразмерен усилиям. Про дом много писать не стану. Комната радует меня, иногда я просто пью в ней кофе и смотрю по сторонам. Но кухня! Кухня — это вечная борьба. Отключили газ, так я поставлю электрический котёл. Полетело электричество, так я протяну два удлинителя и попеременно буду включать котёл, светильник, тостер, микроволновку. Почему я не решаю вопрос с электро — а не хочу, пошло оно нахуй. Потом решу. И своим любимым цветам я так сказала: «Друзья, вы знаете, я люблю вас как своих детей. Но если кто-то из вас решит выёбываться в такой трудный для меня момент, я выкину вас из окна. Очень рекомендую вам взять себя в руки, чтобы не пойти нахуй, а точнее не полететь». Вот такая я безжалостная и крутая.

Ай, на словах я Лев Толстой, а на деле обычный человек и сердце у меня не железное. Растения выёбывались, я их выхаживала: крошку каланхоэ пересадила, веточку сансеверии укоренила, теперь вот лечу фикус от вредителей. Ведь они создания Бога — который есть Любовь. Но если про Бога говорить, то есть вопросики. И мой быт — последний среди них.

А это я вам не рассказала про работу. Про мою замечательную работу, где я часть дримтим, где творчество и принципы, где мечты и потенциал. Но вот одно меня огорчило. Я придумала хорошую, как мне кажется, идею. Не все свои идеи я склонна считать хорошими, а эту посчитала. А её сначала покрутили не в ту сторону, а потом и вовсе от неё отказались. Но отказались не просто, а уйдя с той с задачей к креативному агентству. Конечно, какой бриф — такой и креатив, конечно, без внятного тз — результат хз, а всё равно обидно. Потому что к работе я отношусь очень искренне: если пишу что-то для детей и мам — улыбаюсь, если для подростков — хихикаю, концепции прописываю вдохновенно. Кароч, я вкладываюсь. И если бы не моя готовность ебошить дальше вопреки, то я бы сильно расстроилась.

Готовность ебошить вопреки — хорошая черта. Иначе как справляться с разваливающимся бытом и обязанностью содержать себя, помогать близким. Готовность ебошить вопреки имеет и минусы. Знаешь поговороку «лошадь сдохла — слезь». Так вот когда лошадь сдохла, я ещё пытаюсь ехать на ней, потом долго несу её на себе, а когда устаю, ложусь рядом и говорю «я всё равно тебя люблю».

[a-lbn-a]

Есть мысли, которые я часто думаю с детства, а теперь ещё чаще: о жизни как явлении, восхищающем и пугающем — потрясающем во всем смыслах. Среди них — мысль "о мире в каждую секунду времени". К ней вернулась после сегодняшнего сна.

Мне принислось, будто я с группой беженцев из Средней Азии нахожусь в каком-то грязном, старом и пустом здании. Возможно, нам выделили его для жизни, но там ничего нет, только матрасы в комнатах без замков. Есть редкий свет — и тогда видна пыль. Есть пол — и мы сидим, есть стены — и мы облокачиваемся. Я ничего не знаю об этих людях и себе. Какой-то старый мужчина хочет переспать со мной. Я прячусь и думаю: когда он найдёт, нужно ли мне обречённо сдаться или убить его.

Другой сон тоже запомнила хорошо. В нём я и сестра ехали в автобусе. Без лишних подробностей: я не успела выйти за сестрой на нужной остановке и поехала до конечной. Я была одна. Автобус привёз в поле рядом с лесом. Там стоял небольшой дом. Вышла встречать тучная женщина в замызганном халате, похожая на цыганку. Заставили выйти из автобуса, он стал уезжать. Я шарилась по карманам — у меня украли телефон. Без связи с сестрой и всеми, в паре километров от автобусного маршрута, по которому каждый день ездят люди — чем мне предстояло заниматься в этом доме?

После таких снов я просыпаюсь в свой мир как в сахарную вату. Хлопковое бельё и подушки мягких цветов, утренний плейлист, кофе в воронке. А где-то прямо в этот момент девочки сидят на полу в ожидании насилия. Возможно, кто-то заточён в соседней квартире. И дальше-дальше: люди на границах, люди в тюрьмах, люди в развалинах, люди под звёздами, которые "следы трассирующих пуль". Тоже являются частью Вселенной.

Не приходит ни одной мысли, как бы я могла прекратить что-то из этого. У меня нет сил, нет такого большого сердца. Поэтому я просто формирую желание. Думаю, доброе намерение — тоже энергия, это не может пройти бесследно. Пусть оно долетит до кого-то, кому это очень нужно, прямо сейчас.

[a-lbn-a]

Обычный день, оторвалась от работы загрузить стирку. Играет музыка, приятно. Знакомая песня, но что-то не то: то ли ритм новый, то ли добавили какой-то эффект или голос с другим настроением. Закончилась и началась другая. Любимая песня, а снова чем-то отличается. Вроде та же певица, слова прежние. Что не так? Всё то же или уже нет? Притворяется знакомым. Разнится в мелочах. Скрывает что-то. Не то, чем кажется. Зловещая долина. Вспомнила, как однажды

Я работала из постели, день заканчивался. Задремала, но проснулась от шума. Оказывается, дверь открыта. Заходят и выходят люди, много людей. Непонятно, что им нужно. Говорят смазано как Симсы — лиц и слов не разобрать, не обращают на меня внимание, ходят по квартире, как у себя дома, набиваются и заполняют пространство. Я не могу их прогнать, меня накрывает паника, сердце барабанит, голова кружится, от тревоги меня сейчас разорвёт.

Проснулась. Боже, что за сон. Как раз Боря пришёл с работы. И я рассказываю ему, что неуютное, тревожное, опасное мне снилось. Чувствую себя как говно, но радостно быть в реальности. Котик Герман тоже проснулся и вышел встречать. Боря просит открыть балкон. Но разве у нас есть балкон? И почему вместо серого кота бегает той-терьер? А кто тогда вместо Бори?!

Проснулась. Блять, ну и хуета. Сил нет. Бессмысленно смотрю в угол, где стена встречается с потолком. Лучше не лежать, надо растрястись. Еле встаю, но не понимаю, куда иду — всё вижу этот угол. Верчу головой, а перед глазами только он. Я двигаюсь или всё пространство состоит из одинаковых углов? Куда я иду? Я что, схожу с ума?

Проснулась. Вожу глазами, виден не только угол — потрясающе. Не могу пошевелиться. Я не сошла с ума, меня парализовало. Я теперь овощ? Боря придёт с работы, я даже не смогу рассказать ему. Я теперь изолирована от всего, живое сознание в теле трупа.

Через мгновение меня отпускает. Дома никого нет, дверь заперта. Герман — это серый кот, он спит. Балкона не существует. А глаза видят всё пространство. Через пару часов начнётся ночь. Сладких снов.

[a-lbn-a]

Привет, дорогой дневник. Вчера была хорошая суббота. Мы с Булатом поехали кататься на великах. Катались мы меньше часа, больше прятались от пекла. Зато потом купались в тёплом озере на закате.

Булату всё интересно: он говорит про физику, историю, биологию, экономику, политику. Мне тоже всё интересно: кем работает сестра мужа его сестры. Как часто она летает на вахту? Почему она летает, если работает из офиса? Когда она прилетит? Согласилась ли она работать в другой компании?

– В океане очень много оптоволокна. Траулер идёт по воде и прокладывает его. Кабели падают на дно. – А если его съедят рыбы? – Не съедят, кабели бронированы. – А если рыба врежется в кабель? – Не врежется. – А вдруг это слепая акула летит на скорости?

[a-lbn-a]

Подарочный день случился посреди недели. Хорошая среда

Мы с Олей встали рано, взяли велосипеды и сели в электричку. Она оказалась полупустая и красивая, и мы разглядывали поручни, кресла, окна и двери. Приехали в сад, а там отовсюду на нас глядели ягодки, чтобы мы их съели. И мы съели — на завтраке Оля сказала: «Это не каша с ягодами, это ягоды с кашей».

Когда наступил вечер, мы поехали по закатному полю на озеро. А его вода была тёплой, и воздух был тёплый, и момент был тёплый тоже. Простой момент, когда можно осознать, как радостно быть живым. Так мы открыли сезон.

Оказалось, что Настя с Арсением были в соседнем СНТ — с вином и печеными овощами. Они приехали в сад к знакомой, а это даже не сад, а домик из сновидений, замок Хаула в миниатюре: кухонька, комнатка, кабинетик и тайная скамеечка за домом. Всё во дворе было на разных уровнях, шло под уклон, а Арсений оказался приятным человеком.

После вина мы поехали под горку в темноте и совсем не наебнулись. Нам нужно было налево, но ночная дорога сказала «иди сюда». Я не могу сопротивляться. Она всегда мне так говорит: то в дёмском поле, то в пустом парке в Брне, то на Дунае, то чёрт-те где. И я иду. Оля, подожди меня, я щас вернусь.

Мне надо-надо-надо разогнаться, я дикий зверь, я готова упасть и разъебаться, мне нужно вплыть в этот момент и лежать в нём, как ребёночек в утробе, мне нужно по ту сторону изгороди, портал открыт и он не станет ждать долго.

И поэтому я еду-еду-еду в темноту. Луна скрывается за деревьями, они обступают с двух сторон. Холодно и темно. Это дом духов, потусторонний мир. Вдруг из-за угла выйдет блестящее волшебное существо или гниющий труп — мне нужно туда в любом случае. Загадочная тёмная хуйня вокруг, и я в ней — как рыба в воде.

Я выехала и захотела испытать это с Олей. Наверняка она озвучит мысль, что мы уже умерли и теперь катаемся на великах в небытии.

Мы ещё раз едем через холодную темноту, выезжаем к полю и спящим домам. Мы обе не знаем, существуем сейчас или нет, проекции мы или реальные люди, осталось ли от нас что-то или мы слились с серым. Оля говорит: вдруг мы уже умерли и теперь катаемся на великах в небытии.

И это был уже четверг.

[a-lbn-a]

«Ночь — что за странная свобода» Знаешь такую строчку у Губина? А скажи мне, что за странная свобода? Что значит это обещание чего-то?

День закончился и гости только ушли. Я осталась одна, мою посуду под музыку, гирлянда горит загадочно, сейчас я оторвусь от пола и раковины и вылечу через открытое окно, через ветки с холодными листочками и тучи. Вот-вот кто-то постучится — волшебник в голубом вертолете: и бесплатно покажет кино, и подарит пятьсот эскимо. Я что-то пойму, чего днём не могу. Растения вырастут как в таймлапсе и заполнят пространство, в гуще комнатных джунглей я найду клад. Отражение что-то знает, но ничего не говорит.

Сознание создает взлетную полосу, по которой должен разогнаться и взлететь сюжет с главной героиней. Но ничего не происходит. Это пустой потенциал, скорлупа без ореха.

Понимаешь, о чём я?

[a-lbn-a]

Про жизнь и про карман

Как и в декабре, тяжело переживаю несоразмерность затрачиваемых сил и результата, будто я нелюбимый ребенок жизни, будто я старший ребенок, на которого забили родители, потому заняты — балуют кого-то другого.

Вчера пригласили в гости. Было полнолуние. Спину дырявила луна. Пришлось смотреть на неё, полную, слегка размытую небом, мягкую, цвета не совсем молока, скорее спермы. Я смотрела. И это был карман, чтобы мне спрятаться от реальности.

В нём хватало места только для меня и ещё поместилась музыка, один трек. У него на обложке две совы. Писала, что перманентно напряжена, а когда хай, все льется через меня беспрепятственно. В этом временном кармане я тоже расслабилась на минуту и через меня беспрепятственно текла тоска. Ударилась волной, толкнула в поясницу, подняла на носочки. Залила грудную клетку, наполнила голову, потекла из глаз, ушей, носа, рта. Заструилась по позвоночнику и пальцам, намочила штаны и рубашку, затекла в ботинки. Протащила по асфальту до озера и по его глади, через кроны — и листья забились под пуговицы и в карманы, намотала на колеса велосипедов и самокатов, постелила под лапки собак на выгуле, зарыла в почву, подняла в воздух. А потом вернула на место.

[a-lbn-a]

Спешно читаю маленькую и худенькую книгу про деколониальность. Обещала прочитать быстро, скоро отдавать. Еще постоянно смотрю тюркские украшения, костюмы и прочее на пинтересте. Вот горстка моих мыслей.

1. Меня взбесило интервью Мадины Тлостановой. Не сама она, а форма их с интервьюеркой речи. Научная речь точна и холодна, как нож. И элитарна, как ни крути. Например, прозвучали субалтерны – не сами, конечно, а термин. И мне показалось, что это стремление все проанализировать, назвать и каталогизировать опредмечивает людей. Скажем, само слово "субалтерн" уже означает того, кому слова не давали, а произнеси его вслух — и мы не даем ему даже лица. Тлостанова потом сказала, что слово плохое, но пока я до этого момента дочитала, у меня уже сгустилась межбровная сгладка.

2. Дальше очерк Фурката Павлан-Заде. Он ехал на могилу к деду, не смог прочитать молитвы — не выучил. В этом я узнала себя, я плохая ученица своей культуры. Подумала об этом и на память воспроизвела "аузу билляхи..." – молитву против шайтана. Когда я была маленькая неней и картетей постоянно просили меня её повторять. Я погуглила: оказывается, она называется Истиаза.

أعوذ بالله السميع العليم من الشيطان الرجيم‎ а‘узу биллахи мин аш-шайтан и-раджим бисмилляхи рахмани рахим

Кажется, как существо музыкальное и пародическое я произношу эти строчки лучше картетея. Он произносил по-татарски, а я старалась изобразить арабский. Надо съездить к нему на могилу, это рядом.

Фуркат описывал места далекие от моей фантазии — Узбекистан и Таджикистан. Он написал мысль, что национальное деление соседей условно. Это соотнеслось с другим моим ощущением.

3. Так как я необразована (скажем, аутентичная, кек), знание о том, что татары не кочевые, порвало мой шаблон в 17 году. До этого я ничего не знала. Сразу встал вопрос: кто я, если считаюсь татаркой, но по уши в образах кочевой культуры? Тут по мне поползла щель более тонкого характера, чем та, о которой я писала в посте выше. Аглиуллина Альбина Ахатовна, конечно, татар кызы, но как бы снаружи, а внутри франкенштейн. Потом я наклеила на эту щель мысль, что культуры тюркские, похожие. А вот смотрю пинтерест. И вижу, что башкиры будто бы ближе к казахам, и я добавляю все их картинки, узоры, костюмы, потому что они мне родные. А татарские картинки смотрю, но не добавляю — отзывается меньше. Ни одна из этих культур не принадлежит мне полноценно. Очерк Павлан-Заде мне эту дилемму разрешил. Называйся как хочешь, если у вас географическая граница — считай, условная. Всё остальное — битва смыслов.

Всё, зафиксировала. Буду читать дальше. А сейчас пошла ставить кастрюльку воды, надо помыться и спать.

[a-lbn-a]

Сегодня я повесила мантру на стену, в основном из-за жёлтого цвета карточки — хорошо с зелёной драценой. Как было бы здорово верить в символы.

Я отдала 3 тысячи остеопату с надеждой, что неведомая хуйня, о которой я понятия не имею, поможет мне сохранить спокойствие. Да, я нихуя не поняла, но разместить свою надежду в этом мне легче, чем в гороскопах и дизайнах человека.

Надежду! А я не говорю про веру. Веры у меня мало. Из-за этого я трусь об мир, как об наждачку. Между мной и хаосом нет заслонки в виде учения или религии, хобби, эскапических мыслей, созависимых отношений. Ничто не спасает меня от его темноты и пространства.

Нет веры, и поэтому трудно найти смысл. Ничто не спасает, и поэтому остается только одно — жить полно и честно, исследовать явления без страха и с любопытством.

Вам может показаться, что я пишу про условно плохое или условно грустное, но это не так. В пространстве хаоса есть и свет, и все смыслы сразу. Можно выбрать любой, на каком остановится мысль, — крутите барабан и memento mori

[a-lbn-a]

ПРО ЖЫСЬ!

Нет ни дня, без предложения со словом "жизнь": то вопрошаю "жизнь, что ты такое", то утверждаю "такова жизнь!". Философия, чувствительность и руминация! В произвольном порядке зафиксирую старые и новые мысли, чтобы потом скинуть кому-нибудь и сказать "ой, не тебе" кек

-Его величество Потенциал. Раньше его было много и бесплатно, можно было пердеть в диван и думать: а вдруг я стану поэтесса, а вдруг – экоактивистка, а может — секретарша топ-менеджера или сама топ-менеджерка, режиссёрка, певица мюзикла, стриптизёрша, нянечка, мамочка, наволочка. Кем угодно можно было стать – начало пути, про тебя ничего неизвестно никому, будешь собираться в систему, структуризироваться, а пока сырое тесто. Но сейчас Потенциал сузился, местами исчез. И если не случится чуда или катастрофы, я примерно такая и буду. Так или не так?

-Его бескрайность Время. И правда ускоряется. Раньше можно было пердеть в диван, а лето – маленькая жизнь, а за каникулы забываются имена и лица, а часов в дне столько — некуда деть. А теперь я боюсь, что осталось мало. Пугают старость и смерть, машут ручкой из будущего. Страшно стареть, ещё страшнее — не иметь мудрости принимать изменения жизни, вместо этого бороться с естественными процессами, растерять смыслы и не создать новых.

-Её любейшество Любовь. Ещё никого, кого мне удалось полюбить однажды, я не разлюбила. Как так вышло? Люди меня разочаровывали, но не глобально. Всё равно внутри каждого сидит что-то, что светится миленько и тепло и меня привлекает. Так и думают любящие. В этом пункте некуда было вставить про "пердеть в диван". А вот и резко мысли закончились, пис!

[a-lbn-a]

Хорошая жизнь. Я здорова, хорошо чувствую тело. Мне нравится, кем я стала, когда выросла. Я исполнила много своих мечт, много где побывала. У меня есть профессия, я полностью обеспечиваю себя. У меня есть друзья, есть близкие люди. Я в терапии не один год. У меня есть тексты, воспринимаю это как отдельный опыт. Я знаю близость и любовь. У меня есть семья. Теперь у меня есть дом.

Но во мне всегда присутствует тоска. С самого детства. И она окрашивает всё, что я перечислила. Я заранее прощаюсь со всем, что встречаю, заранее по этому тоскую. В плохие моменты тоска накрывает меня полностью. Любое чувство имеет её привкус. Я выписываю её в дневники, трачу на тренировках, в песнях и танцах, разрушаю в диалогах и переписках, но она всегда восстанавливается в форме меня.

Наверное, я никогда это не исправлю. Наверное, мне нужно повернуться к этому лицом и прыгнуть, не зажимая уши и нос.