agedown

[agedown]

Bones

[agedown]

на днях спросили, верю ли я в бога. так вот, не знаю, как именно он называется, вообще стоит ли кидаться номинативами, но верю – это слабо сказано. верю в кубе, в длину, ширину и высоту. состояние понимания всего и себя в этом всем сродни тому, как после псилоцибина или кислоты. только без первого и второго. на чистую. до чего ж красиво. аминь.

[agedown]

никогда себе в этом не признавалась, потому что всегда боялась последствий. но вот сейчас понимаю, насколько нуждаюсь в защите. и не то, что судорожно и невротично, а как-то как само собой разумеющееся.

и это самое удивительное, пожалуй: у меня её сейчас нет, единственный человек, который меня защищает – это я. но я так готова делегировать это полномочие, что становится очень спокойно. я же знаю уже: что когда ученик готов, появляется учитель))

ну и что, что ты приходишь к каким-то штукам? ну и что, что до этого тебя колбасило, как сумасшедшего? наверное, нет другого варианта сбросить с себя старую кожу, въевшиеся за годы паттерны поведения и прочий кал.

мы не так часто, на самом деле, можем изменять ситуации, просто потому что мы люди, а не боги-олимпийцы. но мы можем изменять свой взгляд на ситуации. не принимать их на свой счёт и не позволять чему-то нас в себе засомневаться. тем более, когда сам знаешь, что это только сомнения и неуверенность, а не персональный конец света.

я очень мечтала научиться быть спокойной, по-новому ощутить себя, переосознать, что ли. и у жизни охуенное чувство юмора, покруче Вуди Аллена: сначала она даёт тебе то, чего ты хотел, чтобы ты был чертовски счастлив и всем нутром ощутил, что вот они, все эти изменения, а потом забирает всё и устраивает экзамен на прочность – а теперь покажи, что ты готов. вполне справедливо с её стороны.

совсем скоро я посмеюсь над этим временем, особенно над этим ноябрем. потому что даже он прошёл))))) и у Вуди Аллена сегодня день рождения) и я читаю его “шутки господа”)

[agedown]

я нихуя не умею планировать, но вот точно знаю, что со мной будет дальше.

во-первых, я все же сделаю ещё какое-то количество проектов по интерьерный фотографии – самых лучших.

затем я просто буду делать то, чего мне будет хотеться. например, буду любить мужчину, которого буду любить. мы будем много путешествовать, молчать и спорить. сделаем что-нибудь крутое вместе. будем поддерживать друг друга. и быть вместе не потому, что так надо, а потому что так хочется. и однажды у нас обязательно родится ребёнок. самое крутое имя для дочки – луна, с ударением на первый слог. и я больше не буду стесняться подобных желаний. они мои. они мне нравятся.

потом я займусь благотворительностью, а в частности вопросами жестокого обращения с детьми. потому что я хочу этим заниматься и служить людям именно посредством разрешения этого вопроса.

моим вторым домом, без сомнений, станет Барселона. и в любой момент своей жизни я буду знать, что могу на неё рассчитывать.

кроме того, у меня появится наконец своей собственный дом, где все будут счастливы, где им будет уютно, спокойно и хорошо.

я не вижу смысла доказывать этому совершенно прекрасному миру, какая я охуенная. мир уже давно всё обо мне понял и внял.

я больше не буду бороться с мужчинами, а выберу одного, самого лучшего для меня, которого сделаю самым мудрым и сильным.

я женщина. не кусок плоти, который слоняется из клуба в клуб и от мальчика к мальчику. не адепт лайков в соцсетях. не носитель вынужденной улыбки. я – это я, и я это принимаю. буду лёгкой – много любить и улыбаться, а если нужно, любить с нечеловеческой силой.

всё остальное меня не волнует.

а завтра у меня две съемки двух отличных архитектурных объектов в компании самых крутых украинских архитекторов. как минимум, с первым пунктом "плана" я справляюсь более чем успешно)))

[agedown]

[agedown]

“Все мы находимся на этой планете для того, чтобы вспомнить, кто мы есть. Чтобы вспомнить, кто мы есть, нам необходимо осознать, кем мы не являемся. Например, мы – не наши травмы. Всякий раз, когда мы страдаем, это происходит потому, что мы считаем себя теми, кем не являемся”.

фух)))

конечно, сложновато признать, что твой папа тебя бросил, а мама по-прежнему продолжает манипулировать.

но я не злюсь на них больше – они просто любят меня так, как умеют. и я люблю их – такими, какие они есть. всячески им сочувствую и просто не реагирую на их выпады. мой старик показывает отличные результаты, и для его 51 года можно этим только гордиться.

мама не отстреливает, что она манипулятор. и не может в это поверить. но это не так важно и я верю, что она справится. главное, что я научилась говорить четкое “нет” и не поддаваться на провокации и не позволять управлять мною, используя тот факт, что я – её самый близкий человек и единственный ребёнок.

я совершенно разделяю её мнение о том, что я ребёнок, но больше не позволяю управлять собой. самое болезненное в этом процессе заключалось в том, чтобы разглядеть в себе мазохиста, готового пожертвовать собой и своим счастьем ради маминого.

иногда бывает очень сложно услышать себя и понять, чего ты действительно хочешь. когда становится совершенно гадко от такого положения вещей, ты на правильном пути – скоро попустит.

и самое забавное в том, что важно сделать счастливым и свободным самого себя. иначе – никак. и принять все свои ошибки, травмы, боль. ничего страшного – это опыт. он не для того, чтобы нас уничтожить, а для того, чтобы мы учились жить сердцем и скорее пришли к себе.

в конце концов, придя к собственному счастью и спокойному состоянию, я выпадаю из цепочки боль-страдание-обвинение-неприятие. я не могу сделать это за своих близких. но я верю, что их можно изменить через себя. даже не то, что верю. я это знаю, тому есть доказательства. просто мы живём по идиотским навязанным законам, где мы что-то должны или не должны, где страдать и винить себя считается естественным процессом, а быть счастливым – чем-то противоестественным. пиздёж это всё – ломай и не ломайся. никто не может сделать мне больно, кроме меня самой – это факт) а хорошее заключается в том, что мне совершенно не больно. единственная боль, которую я могу позволить себе испытывать – боль других людей. но это даже не боль, п сопереживание и сострадание, и понимание того, что они тоже люди, совершенно удивительные, достойные самого лучшего. и единственное доказательство, что я научилась любить и принимать, вообще без боязни.

заебись окончание осени)

[agedown]

я – ясность

проснулась утром. не спалось. тревожно. ну, думаю, окей, хуй с тобой, золотая рыбка, есть два варианта: тревожиться дальше, или разобраться, какого же хрена перестал сам себе доверять. почему вместо того, чтобы сомневаться 10 секунд в день, ты сомневаешься все остальные 23 часа 59 минут и 50 секунд? 

удивительное дело: когда мы становимся счастливыми, попервой наслаждаемся этим и радуемся, а потом оказываемся неготовыми к счастью и начинаем искать любой повод, чтобы от него увернуться. и не потому, что плохо, а потому что появляется страх это состояние потерять – терял ведь уже, знаешь. и вот решаешь действовать на опережение, так сказать. чем больше осознаешь масштабы счастья, в котором очутился, тем больше боишься, считая почему-то, что масштабы счастья напрямую связаны с масштабами боли и разочарования, которыми может накрыть в случае, если что-то вдруг пойдёт не так. и вот твой мозг выдаёт тебе самый пиздатый вариант – эй, чувак, зачем ждать, пока что-то пойдёт не так? действуй неотлагательно – просто забокопорь всё сам. 

вот и начинаешь отрабатывать все сценарии страхов, которые так круто рисует воображение. но отказаться от того, чтобы быть счастливым – не метод стать счастливым. это всё мутки эго, которое не может обещать тебе счастье (не его парафия), но гарантирует меньше боли на всякий случай. просто in case of... причину можно подставить любую, эго отлично умеет себя оправдывать. и твой светлый ум превращается в месиво из картин страшного суда. эго оправдает любую твою дурость и любой проёб – вот это вот его парафия. 

и в целом сдаёшься ты не потому что хуёвый, слабый или что там ещё не так, а потому что просто боишься ещё раз наступить на большие тяжёлые грабли, которые уже больно били тебя по лбу, возможно, не один раз. тупо защита. но тупо. 

например, зачем сегодня ночью я жрала ешки? нет, вовсе не потому, что я хотела и так нужно было. я же знаю, что такие штуки нужно принимать исключительно на лёгкую душу, иначе это превращается в заедание боли и проблем. но не панацея, а так – просто метод, от которого становится незначительно легче, но ненадолго, а потом нагребает ещё больше. 

я села и призналась себе тихонечко: я боюсь. боюсь и просто пытаюсь защитить себя от граблей. и, в общем, ничего страшного нет – просто работа воображения от страха неудач. и когда наконец понимаешь это, всё становится на свои места – уходят сомнения и приходит ясность. 

конечно, сложно избегать инерции старых путей. я учусь. и всё получится. 

внутри меня действительно живёт маленькая девочка – светлая и хорошая. и к ней, понятно, не может быть вопросов, потому что она – лучшая часть меня. вопросы есть ко мне взрослой: почему я запрещаю ей быть счастливой, радоваться, любить и вдохновлять? почему отбираю у неё все возможности? почему я иногда вообще забываю о её существовании? почему я не признаюсь себе в том, что о её существовании временами проще всего забыть? и, в конце концов, зачем я, взрослая, кормлю плачущего и неуверенного в себе ребёнка ешками, если мы с ней ещё весной договорились о том, что не принимаем наркотики в неадекватном состоянии, не притворяемся, не занимаемся сексом без любви, не заставляем себя быть серьезными и захобоченными и учимся не бояться? 

[agedown]

здравствуй, ноченька) я почти что в плацкартном вагоне))

[agedown]

“красота в глазах смотрящего”

новый tumblr-сезон объявляется открытым.

я стояла в ванной и останавливала идущую носом кровь, а потом перестала и принялась наблюдать, как алые капли разбиваются об акрил, смешиваются с водой и выходит своего рода мунк стайл.

кому ты расскажешь о том, как сидишь в ванной и 10 минут созерцаешь собственную кровь, а потом фотографируешь?

я не хочу ретушированных картинок по 20 мб. я знаю, как выдавать видимость за реальность, но сейчас хочется тишины и наблюдать за тем, как в тебе шевелится жизнь. старая вытекает в сток вместе с каплями крови, а вместо неё рождается новая. невозможно определить, какой в точности она будет, но ты уже прочувствовал новое ощущение, и теперь просто используешь его в качестве навигатора, по которому идёшь.

такие периоды редкие. они не длятся долго, поэтому необходимо притормозить и вытянуть из него всё.

я структурирую свой собственный хаос и выжимаю из него концентрат. моя задача– научиться останавливать ум, который за много лет разогнан до запредельной скорости. как машина, которую если не замедлить, разобьешься.

слушать себя, рассматривать себя, трогать себя, ощущать себя. собирать по молекулам. переставать себя бояться и безоговорочно себе доверять. идти по собственным приборам, прислушиваться ко встроенному радару и понять наконец, что не это страшно, а остаться без него.

новое ещё немного пугает, но страх ощутимо уходит. нужно затаиться и побыть тихим и внимательным.

[agedown]

– это необычное место, единственное в своём роде, и не так-то просто в него попасть, – поглаживает мои волосы медсестра в белом халате и с нежной кожей рук. перестаю плакать, успокаиваюсь и спрашиваю, как я здесь очутилась. – у большинства людей от такой нагрузки что-то может не выдержать – либо сердце, либо они сойдут с ума. мы помогаем самым крепким, – и улыбается мне так обезоруживающе, что я ей верю. 

– я умру? – медсестра заливисто смеётся и вручает мне конфету на палочке. 

– нет, ты будешь жить, и жить так, как ты хочешь, – в этом и смысл попадания в это место, – она берёт вторую конфету, для себя, и снимает с неё прозрачную обёртку.  

– а как я хочу жить? – я, как маленький ребёнок, с огромной карамелькой в руке, вопрошающе смотрю на невероятной красоты приветливую девушку и незаметно щипаю себя под одеялом, пытаясь проснуться.

– о нет, у тебя же такая нежная кожа, от этого могут остаться синяки, перестань, – она заботливо вытягивает из-под одеяла мою вторую руку и прикладывает её к той, что держит леденец. 

– вы можете ответить на мой вопрос? – не унимаюсь я, потому что леденец – это конфета, а не ответ на мой вопрос. 

она встаёт с края кровати, подходит к столу и берёт толстенную папку. 

моя история. нет, не болезни – боли. 

– когда тебе больно, болевые ощущения вызывает одно только слово «боль». ты чувствуешь её в районе солнечного сплетения – хочется сжаться калачиком и спрятаться с головой под одеялом. поэтому мы стараемся не произносить здесь это слово, лучше почитай свою историю. не пытайся прочитать всё одним махом – это слишком. когда будет становиться не по себе, откладывай папку и зови меня.

она выходит, а я принимаюсь переворачивать страница за страницей. на листах, отпечатанных на машинке, написано то, что я так упорно старалась забыть. я едва одолеваю треть этой истории, а потом начинаю плакать и зову медсестру. 

моя палата – просторная белая комната с белой мебелью и письменным столом. у изголовья, вместо распятия, портреты джона леннона и маленького принца. здесь ничего не нужно объяснять – все и так знают, что какое мне в жопу распятие? я верю в то, что верю, и это, пожалуй, одно из немногих мест, где это понимают. мне приятно. 

мы пьём имбирный чай, молчим и слушаем музыку. в углу комнаты стоит проигрыватель, и мы крутим мою единственную пластинку – «клуб одиноких сердец сержанта пеппера». чтобы перевести тему, рассказываю медсестре о том, что во время бума «битлов» существовала легенда о том, что маккартни умер, и фанаты искали подтверждения этой гипотезы в том числе и на картинке с обложки этого альбома. 

– ты считаешь, что тебя против твоей воли упекли в это место? – медсестра перебивает мой рассказ и глядит на меня с доброй ухмылкой, а я смотрю, как кожа её мягких рук блестит на солнце. – ты сама сюда пришла, как и все остальные люди.

– я сомневаюсь... возможно, это какая-то ошибка? – вопрошающе смотрю на свою новую подругу – самую близкую сейчас. 

– сомнения – это симптом, а не ошибка. – я всматриваюсь в её лицо, мол, симптом чего, милая? – понимаешь, вы, люди, привыкли думать, что сомнения – это что-то плохое. они возникают у каждого, пока тот не забьёт их куда подальше. а на самом деле сомнения – это поиск. поиск себя. единственная возможность избавляться от старого и строить новое. в первую очередь – от груза, описанного в этой папке. как только ты сможешь перечитать каждую страницу, при этом не испытав боли, ты излечишься. любовь лечит всё, по идее, все об этом знают. но мало кто догадывается, что прежде чем всё в тебе вылечится, должно быть больно.  пойми, это как открытая рана, которую нещадно заливают антисептиком, чтобы та заживала и не гноилась. 

– то есть то, что сейчас со мной происходит – это закономерность, и я сама автор этой ситуации? – до меня начинает доходить. 

– да. каждое твоё решение, каждое данное слово, каждое твоё новое понимание. я тебя поздравляю: ты достигла критической массы пониманий, всё, что нужно теперь – освободиться от старого груза, поверить в себя и, как ты понимаешь, отсюда ты выйдешь в совершенно новую жизнь. не бойся, ты не ломаешься. это просто поворот на 180 градусов, такие бывают всего лишь  несколько раз в жизни. 

– я здесь надолго? 

– всё зависит от тебя. с какой скоростью ты будешь работать над собой. ты будешь делать это одна. наша задача лишь в том, чтобы объяснять тебе те вещи, которые люди, в большинстве, отрицают. 

– типа бог? 

– типа вера. понимаешь, все вы совершаете одну и ту же ошибку – думаете, что ищете свой путь, при этом опираетесь на то, что снаружи. а на самом деле путь никуда не девается – он всегда у тебя под ногами. но чтобы с него не сбиться, нужно заглядывать себе внутрь, а не искать ответов и указаний извне. это лишает тебя свободы, а со временем вовсе уничтожает. 

мы обе переводим взгляд на стену, где красивым шрифтом выведена цитата из «маленького принца»: «зорко одно лишь сердце, главного глазами не увидишь». 

– экзюпери писал об этом. когда-то, очень давно, он тоже был нашим пациентом. да-да, не удивляйся! и, кстати, хорошие новости: в этом месте ещё никто и никогда не умирал. это просто рехаб – здесь все действительно выздоравливают. 

– я могу позвать своих друзей? есть несколько человек, которые мне очень нужны. 

– близким в этот профилакторий вход заказан, они ждут тебя дома, и одно это огромный стимул вернуться. ты будешь хвататься за него всякий раз, когда больше всего будет тянуть опустить руки. вначале тебе будет хотеться этого постоянно. но со временем это пройдёт. опустить руки означает сдаться. ты знаешь, что жизни за этим не будет. невозможно сильному духом смириться с клеймом «слабак», поэтому дерись, как бы не было больно.

мы допивали чай молча. когда она ушла, я взяла в руки папку и стала заново читать страницы. на каждой из них был описан случай, фраза – всё, что когда-либо причинило мне боль. 

                                                               ***

так прошёл месяц. ненавистная мне папка превратилась в конце концов в самую обыкновенную папку, с самыми обыкновенными бумажками. они становились обыкновенными сразу после того, как я с ними мирилась – на самом деле, я мирилась не с ними, а с собой. 

моему появлению в этом месте предшествовал короткий период, в который я поняла, что такое настоящая жизнь. каково это не испытывать боли, быть собой и не оправдываться, смеяться и не думать о том, что у тебя неправильный прикус и заниматься сексом, забыв о том, что у тебя есть тело и оно не идеальное. 

а потом приходит момент, когда нужно выйти один на один со всем своим предыдущим, и никто тебе здесь не поможет. 

это профилакторий для болезависимых, и санитары с врачами здесь аж никак не уступчивые. они и есть тот беспощадный антисептик, который будит тебя среди ночи и заставляет выплакивать прошлое. с тебя снимают кожу: выворачивают наизнанку, вытряхивают всё, что в тебя вживалось, но больше не нужно. 

                                                             *** 

моё время пребывания в этом месте подходит к концу. сегодня ко мне пришёл главврач и вернул мне то, что держали от меня подальше, пока я училась безболезненно принимать свою папку. 

он вернул мне веру. она была обёрнута в крафтовую бумагу и перевязана лентой. на открытке, которая прилагалась к подарку, была надпись: «это – твой вечный двигатель». 

я развернула бумагу и впервые взглянула на свою верю со стороны. она чистая. она звенит. она моя. я прижала этот сгусток к себе, и он растворился где-то в районе солнечного сплетения. 

– доктор, что со мной будет дальше? 

– ты и сама прекрасно знаешь. не бойся своих желаний. – он улыбнулся и потрепал меня по волосам. 

– теперь я могу идти? 

– нет. не торопись. нужно немного времени, чтобы восстановить силы. 

– долго ещё? – я словила себя, что прозвучала, как нетерпеливый ребёнок. и доктор захохотал. 

– вот для этого и нужно восстановление – чтобы ты избавилась от инерции и перестала задавать вопросы вовне. ты сама поймёшь, когда придёт время уйти, – и тихонько закрыл за собой двери. 

мне действительно не хочется спешить. хочется окрепнуть. тем более, это не так долго – могу позволить себе немножечко подождать. 

[agedown]

какие-то там учёные утверждают, что за семь лет все клетки организма обновляются, и от тебя прежнего не остаётся в буквальном смысле слова ни клетки. 

но в жизни так не бывает. стоило пройти семи годам, когда все мои клетки такие новые – нашлась эта фотография. пожалуй, того единственного места на земле, в которое никогда не хотела бы пропутешествовать. и совершенно сознательно там не оказывалась. но, наверное, в подобных ситуациях решает кто-то другой. 

я смотрю и думаю: вот это в мои 18-20 неслось! и больше всего удивляет то, что я сейчас сижу с ноутбуком на коленях, а кто-то лежит под могильной плитой. хотя странно: вроде, пили вместе, дурели – тоже вместе, даже газом угарным – и тем травились вместе. 

эта фотография – как бы материальное доказательство неотвратимости смерти. во всей её внезапности. мне кажется, могильные плиты кладут для живых – тех, кто недосказал что-то тому, кто лежит под ней. чтобы можно было прийти и с разбегу въебашиться в эту плиту башкой, потому что ложка дорога к обеду и, типа как, придумай способ адресовать свои недосказанные слова, либо же тормози в эту плиту головой до тех пор, пока совсем не отшибёт, зачем и к кому пришёл. 

по другую сторону плиты, кстати, стих сочинения, вероятно, юной нежной особы об осени, голубоглазости и молодости и ещё немного о том, как ей во всё это не верится и вообще весь этот туманный «уход вдаль». 

по хорошему, в качестве эпитафии можно было ограничиться двумя словами: «сука, мудак» на фоне выставленного среднего пальца. это было бы куда правдоподобнее, чем пиздострадательная женская поэзия. но девочкам всегда больше нужен эмоциональный экшен, нежели желание смотреть правде в глаза и оперировать фактами. 

в моей памяти куда чаще всплывают алкогольные абстиненции, вульгарно и постер аврил лавин на потолке. плюс нарушения общественного порядка, перманентно пустые к��рманы (как мы умудрялись постоянно пить, гулять и жить в центре города?), вокзал и вся та история, которую одни смакуют годами по-немногу, а другие умещают в год-другой такого хардкора, что навсегда закрывают для себя этот вопрос. романтики было столько же, сколько инстинкта самосохранения – в смысле почти не было. 

когда материальность смерти неоспорима, мы стараемся всеми силами верить в то, во что удобнее и угоднее для красивой концовки. почему-то не принято говорить о том, как виновник вечеринки блевал под забором, раскладывал солёные огурцы на туалетной бумаге и в принципе по-дебильному жил. но предельно честно. 

и экшен в результате будут ценить и помнить куда больше, чем честность. последнюю даже прикольнее забывать, потому что она зачастую прозаична, или, чего хуже, неприятна. но, в целом, если и говорить о честности, то её я усвоила больше всего. не столько в качестве воспоминаний, они и так не стираются, сколько в виде каждодневного спорта. и это моя альтернатива битию головой с разбега о могильную плиту. 

уже неважно, какими были подробности и кто кого больше любил/ изводил. вся эта история запустила мощный маховик для меня, потому что привила способность говорить даже самую хуёвую правду. и делать это без колебаний. 

это всё, что я могу рассказать. 

теперь, семь лет спустя, когда я окончательно регенерировала на клеточном уровне, стало понятно, что после первой трети дистанция между мной и тем пацаном в рваных джинсах будет становиться всё больше. как в загадочной истории бенджамина баттона. 

[agedown]

meow

было ли, не было, но жила однажды, никто точно не скажет когда, одна принцесса. 

она, как и положено принцессе, была красива, но никогда не кичилась этим. ещё была умна, но так же, как и с красотой, принимала это своё качество, как нечто естественное, поэтому не выставляла его напоказ. 

принцесса была весела и остроумна. у неё был игривый нрав, женская хитринка и самая её любимая способность – быть чуткой и чувствовать: очень тонко, глубоко и красиво. стоило только ей прикоснуться к человеку, она тотчас могла понять, что у него на душе. стоило заглянуть ему в глаза – узнать всю его историю в мельчайших подробностях, так что ей невозможно было врать. 

острый ум и проницательность всегда помогали принцессе найти для каждого человека самые необходимые ему слова. она вдохновляла – и это было её главной волшебной силой. 

многие творцы из её собственного и многих других королевств приходили к ней за вдохновением. они уходили от принцессы заряженными, как батарейки, и спешили скорее приняться за свои дела и задумки – создавать новое и совершенствовать уже созданное, получать удовольствие не только от своих свершений, но и от процесса. 

творцы уходили из дворца принцессы и несли в руках хрупкие яркие колбы с вдохновением – творчество. в каждой колбе была жидкость. красная – для поэтов и певцов, синяя – для математиков, оранжевая – для путешественников и искателей, зелёная – для учёных и исследователей, фиолетовая – для художников, жёлтая – для актёров.

принцесса с улыбкой давала колбы всем без исключения. она не выдвигала условий в обмен за свой дар и, тем более, не просила подарков и денег. передавая в руки творцов колбу она просила только об одном – делиться своим даром с другими, а добившись успеха в своём деле, не превозносить себя, оставаться простым, любящим и преданным своему делу. 

каждый творец давал ей слово чести – и спешил домой принять элексир.

принцесса не собиралась проверять, сдержит ли каждый из них своё слово. она, как никто другой, знала принцип работы волшебного элексира, вот только никогда и никому о нём не говорила.

тех, кто сдерживал данное ей слово – охотно делился своим творчеством, помогая людям, оставался чутким и внимательным, добрым, простым и не зазнавался – ожидал сюрприз. после того, как новый стих, картина, сцена или формула были готовы, человек обнаруживал, что в опустошенной им колбе снова появлялась жидкость – ровно в том же количестве и такого же точно цвета. 

у этих людей больше не было необходимости приходить к принцессе, чтобы просить о помощи. правда, эти люди возвращались к ней снова – приносили воздушный зефир и горячее какао, делились своими открытиями и приглашали принять участие в своей работе – вместе написать музыку, позировать для картины или дать совет. со временем они с принцессой становились хорошими друзьями. 

каждый, кто продолжал любить своё дело и делиться с окружающими, больше никогда сам не нуждался в посторонней помощи. он становился опорой. с каждым годом сила и уверенность его крепчали, а вместе с ними приходило новое знание – подмечать сокрытое от большинства людей. они учились видеть наитончайшие детали, которые давали импульс творить и создавать. 

в самые нелегкие времена, когда одолевал недуг, или приходила затяжная и холодная зима, или когда уходили близкие люди, художник или математик открывал шкафчик, брал с полки хрупкую колбу и выпивал содержимое. и так продолжалось до самой смерти. 

те же, кто не сдерживал обещание, данное принцессе, и использовал творчество в корыстных целях, вскоре возвращались за новой порцией. каждый со своей ложью. каждому не под силу было сознаться, что он выпил элексир ради собственной шкуры – один, чтобы больше нравиться женщинам, другой, чтобы сколотить приличное состояние, третий – чтобы лучше выглядеть, четвертый – чтобы больше никогда не работать, а только праздно шататься по заведениям и слоняться с друзьями, припевая и пританцовывая. 

тем не менее, вместо желаемого, все получали противоположный результат. чувствуя неискренность, неуверенность и страх действовать собственными силами, женщины буквально поголовно отворачивались от мужчин, так настойчиво нуждающихся в их внимании. им были неинтересны их песни, они не верили их словам, хихикали с их картин. а всё из-за того, что в их творчестве не было сути. оно не воспевало женщину, а только кричало словами горе-творца: «эй, посмотрите же, какой я хороший – самый лучший, обратите на меня внимание, доверьтесь мне!». 

те, кто получал богатство, никак не мог уяснить, почему все эти золотые монеты не делают краски ярче, а жизнь счастливее. с одной стороны, им нравилась богатая жизнь и показной успех, но вместе с ними появлялся страх – будут ли они также интересны и привлекательны, лиши их всех богатств? больше всего на свете им хотелось услышать одну простую фразу, достаточно даже всего от одного человека: «мне важен и нужен ты – плевать, богат ты или беден, как церковная мышь». им также хотелось разделить с кем-то свои богатства, но только они никак не могли найти искренних и достойных. 

те, кто становился красавцами – в лучших нарядах и с подтянутыми телами, в результате в душе хотели одного – почувствовать себя красивыми, сняв с себя одежду. но не могли. 

для тех же, кто хотел праздности, ленился работать для красоты, а только пользовал её, тоже наставали не лучшие дни. все их друзья, прекрасные актеры и математики, художники и писатели, больше не хотели проводить с ними время. в конце концов, круг общения таких творцов сужался до таких же лентяев, как они сами. с ними не хотели больше водиться счастливые и вдохновенные. праздность превратилась в будничность, но когда горе-творцы сознавали это, было уже поздно – в их мастерских был отнюдь не творческий беспорядок, а сами они не могли вспомнить, что раньше творили в этих стенах и каким было их призвание. 

все эти люди приходили к принцессе за новыми колбами с яркими жидкостями, но получали каждый по колбе с белой огненной водой. это был элексир правды. приходя домой и скорее опустошая содержимое стеклянного сосуда, творцы больше не могли быть неискренними и продолжать врать. и самое страшное и прекрасное одновременно заключалось в том, что они не могли быть нечестными перед самими собой. 

все они закрывались в своих комнатах и ревели там, как малые дети. на разных людей правда действовала по-разному. кто-то, наплакавшись вдоволь, усваивал для себя важный урок – любить себя и быть собой, оставаться простым, молиться и работать, делать мир совершеннее, а самому становиться мудрее и добрее. каждый обретал свободу и теперь уже точно знал, что она не в деньгах и не в количестве женщин, не в дорогом платье и не в бесконечной праздности. 

кто-то же ломался надвое, не выдерживая правды, как старая отмершая ветка. они сходили с ума, пускаясь всё глубже и глубже каждый в свою слабость, пока последняя не брала верх и не губила творцов окончательно. 

после смерти их хоронили на отдельном участке кладбища. на их могилах не ставили памятников и не подписывали имён – всё равно никто и никогда не приходил их навещать. а еще там не росли цветы и трава – как только садовник не бился над этой проблемой!

и в этом заключался главный закон королевства принцессы: не умея отдавать без корысти и без оглядки, не различая свободу напускную и внутреннюю, не умея любить искренне, как можно надеяться на то, что над тобой однажды захочет вырасти свободолюбивый цветок или папоротник, чтобы напомнить о тебе живым? 

но вернёмся к живым. 

те, кто избавлялся от своих страхов и недугов, становились свободными и снова начинали творить, а в их колбах появлялась яркая вода. иногда даже случалось так, что эта вода меняла цвет: с красного на синий, или с оранжевого на фиолетовый. у редких творцов жидкость в колбах становилась двух, а то и трехцветной одновременно – слой на слое.

люди возвращались с этими колбами к принцессе во дворец – вернуть то, чем однажды так неразумно воспользовались. но принцесса, как мы уже говорили, была доброй, поэтому никогда не принимала подобных подношений – она знала, что на этот раз не нужно даже просить по совести распоряжаться эликсирами – однажды усвоившие урок правды больше не позволяли себе подобных оплошностей. 

что до принцессы, на ней женился король, который стал затем самым могущественным и мудрым правителем на свете. увидев его впервые, принцесса заинтересовалась им настолько, что решила сразу же угостить колбой с белой водой, чтобы проверить, стоит ли он её любви и преданности. удачно справившись с этим испытанием, он получил колбу,  где принцесса, которая стала к тому моменту королевой, смешала жидкости совершенно всех ярких цветов. 

скептики же будут убеждать вас в том, что не существовало на свете такой принцессы и вся эта история – чистой воды чепуха. потому, если вы согласны со скептиками, лучше забыть – и о принцессе, и о её колбах с яркими жидкостями, и о волшебстве, которые они давали. и больше никогда о ней не вспоминать. но для того, чтобы убедиться в этом, попробуйте вот что: возьмите белую огненную воду, рецептура которой дошла и процветает и в наши дни, закройтесь один в своей квартире – и примите сыворотку правды. дальше увидите сами. 

[agedown]

это неправда, что любовь всегда должна лечить раны.

иногда происходит с точностью до наоборот - она их расшатывает, но не лечит. все эти внутренние вавки, о которых так хотелось забыть и даже показалось на время, что удалось, становятся осязаемыми.

убегать от этого бессмысленно: куда бы ты ни убежал, всё равно вавки и боль отправятся за тобой следом.

что-то должно умереть для того, чтобы родилось новое. противиться этому - всё равно что пытаться навсегда оставить ночь или лето, затормозить жизнь и прервать путешествие.

боль будет донимать всю жизнь, пока сам не примешь того, что боль уже в прошлом - детские травмы, несложившиеся отношения, целый набор обидных, опустошающих и унизительных слов - и этот груз нужно с себя сбросить.

тогда ты решаешься на шаг: вытаскиваешь свои раны наружу, показываешь и почему-то считаешь, что другой человек в силах их вылечить.

на самом деле панацея проста, только понимание требует времени и доверия: ты сам - единственный человек, который может тебе помочь.

прояви любовь, чуткость и сострадание к самому себе. доверься себе, тому, что глубоко внутри, и подружись с самим собой. только так можно сдвинуться с места, набрать скорость и снова полететь.

рецепт был бы полезен для всех домохозяек. но домохозяйки читают cosmopolitan, хотят дружить с красивыми и успешными, но не хотят дружить с собой.

поэтому это рецепт для настоящих пацанов - неважно, с яйцами они, или без.

[agedown]

12 ночи. Москва. стою в пробке на одном из центральных проспектов с 12-полосным движением. город не спит. шум его не утихает даже за полночь. людям на улицах приходится едва ли не кричать, чтобы услышать друг друга через весь этот гул. это город, в который раньше так сильно тянуло, а потом неоднократно тянули разные обстоятельства, и время от времени я задумывалась "может всё-таки стоит, раз так упорно не отпускает?". москва была моим запасным аэродромом. я знала, что сюда всегда можно убежать - работать. сублимировать в работу. жадно пожирать работу огромными порциями. москва была чем-то вроде убежища. в такси я задала себе два вопроса: "зачем ты бежишь и кого пытаешься обмануть?". я бегу от потенциальных предателей и всего, что может сделать мне больно, и обманываю себя, успокаивая тем, что любимое дело - самое важное в жизни. без него, вася, ты - ноль. эта штука всегда безотказно работала. а теперь поломалась. я впервые посмотрела на москву, как на город проебанных возможностей: слов, потерянных в шуме; времени, убитого в пробках; спешки, которая однажды тебя обгонит; успеха, который всё равно не сделает счастливей; людей, которым плевать, потому что здесь нужно быть эгоистичным единоличником - таковы правила. я хочу просто жить. и это мой новый урок - научиться в конце концов жить, никуда не убегая и не прячась. быть свободным человеком. признаться себе, что мне плевать на регалии. смириться с тем, что мне не нужно много денег, а нужно ровно столько, сколько нужно, и эту цифру обозначаю я, а не табло с надписью "давай больше, лузер!". что за всей этой мишурой статусности, тусовок, модных тем и мест, по сути, стоит человеческий страх стать голым и босым перед самим собой. мы не любим друг друга - мы друг друга ебем. мы конкурируем. мы хвастаем. выпячиваем достижения. подчеркиваем значимость. мы так цепко впиваемся в вещи и предметы, и так легко разбрасываемся друг другом. нет, спасибо, здесь я уже была. и больше не хочу. я хочу быть сильной и честной, в первую очередь перед самой собой. и не ронять голову, даже оказавшись без всего этого фантикового бэкграунда. я хочу торчать не чтобы попускать боль, а чтобы усиливать кайф. хочу говорить не много, но по делу. делать не много, но вкладывать в это себя. не торговать ебалом на тусовках, а быть с теми, кто действительно благодарен услышать и понять, и наоборот. не заполнять пустоту нарядной хуйней, а достойно принимать все, даже не самое приятное, и чувствовать себя живой. и больше не убегать. никогда и ни от кого. даже от москвы. сегодня близкий человек радовался до слез тому, что я могу быть рядом и поддержать, забив на то, что это не моя тусовка и не мой формат. мне плевать на тех, кто не понял странную телку, которая весь вечер молчала, пялилась на дома и фотографировала город. не хочу встраиваться в суету и судорожно бегать от тусовки к тусовке в погоне за признанием. хочу стать тем человеком, при взгляде на которого у других не будет ни сомнений, ни желания спорить со мной об успехе. хочу быть собой, короче. продолжать спокойно идти к себе.

[agedown]

это как проснуться после глубокой комы. я готова есть воздух, потому что за несколько недель привыкла дышать через кислородный баллон и постоянно экономить, боясь, что вот-вот закончится. вселенная на протяжении суток заваливает меня подарками. и даже прохладный ветер, который подул впервые за много дней - это подарок, я не могу надышаться и снова вспоминаю, что счастье - в самых простых вещах. я никогда еще не была так близка к проигрышу, к тотальному ничто, как этой ночью. я никогда бы не могла подумать, что все дерьмо, которое ты носил в себе так много лет, можно вытрусить из себя не только плачем, но и икотой)) это чудесная целебная процедура - еще один подарок. и когда тебе кажется, что еще какие-то смешные пару минут, и тебе будет полный пиздец, вселенная напоминает о том, что у тебя есть друг, которому можно позвонить среди ночи. крестная фея оказывается рядом в самую нужную минуту, разрешает быть собой и не смотрит на тебя косо, хотя ты уже час бьешься в истерике, что слова выдавить не можешь. а просто тихонечко проходит через все это вместе с тобой и находит самые необходимые слова. спасибо тебе)) если однажды ты ехал в метро и тебе сильно наступили на ногу, не стоит впоследствии оттаптывать ноги всем рядом стоящим пассажирам только потому, что однажды тебе сделали больно. и я тоже больше не буду. я буду передвигаться и путешествовать посредством метро, а не защищаться, накапливая обиды или обижаться, защищаясь. я много думала о смысле, боялась будущего, пыталась придумать, как правильнее сгруппироваться - дурочка. но суть моя в том, что я за любой кипиш и движение - это мое горючее и ядерный реактор, а смысл - не забывать об этом и не давать это в обиду. счастье засиделось внутри и просится наружу. пора его выпускать)))

[agedown]

в детстве нас пугают страшилками и монстрами, которые непременно живут под кроватью и норовят схватить тебя за ногу и утащить в свое темное царство, если ты вдруг была плохой девочкой или просто попалась им под горячую руку. помню, как ребенком, лежала ночью на кровати и было очень страшно заглянуть под нее - я была на все 100% уверенна, что монстры утащат к себе. так я лежала и боялась пошевелиться. потом детство закончилось, у меня другая кровать, даже диван-кровать, я не боюсь под него заглядывать и даже мою там пол без опаски, что на меня нападут))) подкроватные монстры из детства - это такой спецотряд монстриков, которые мигрируют в подсознание и растут вместе с тобой. иногда они затихают и практически незаметны, но стоит только в твоей голове прозвучать голосу взрослого: "ты плохая девочка и отвратительно себя ведешь", монстры снова дают о себе знать. в детстве ты думал, что монстры могут украсть твои любимые игрушки, как бы подшучивая над тобой, или обидеть маму, пока она спит. когда я сильно переживала о маме, которая спокойно спала и ни о чём не подозревала, я пробиралась в её комнату, ложилась рядом, крепко обнимая, и подолгу не могла уснуть, прислушиваясь к каждому шороху - особенно из-под кровати. с возрастом монстры окрепли и превратились в страшных троллей, которые время от времени донимали меня своими занудными историями о том, что как была я маленькой девочкой, которая боится заглянуть под кровать, так ею и осталась - только масштабы изменились. и вот на днях я решила проявить вышак дипломатии, собрала их всех вместе и позволила каждому высказать все то, что он думал. каждый высказывался в мельчайших подробностях, в буквальном смысле бил глаголом, задевал за самое больное и засекал время, когда же я не выдержу и стану в панике разгонять это застолье - тогда действительно для них начинается истинное веселье и баловство. но нет. я спокойно выслушала каждого из них. и мне даже стало их жаль. с самого детства они выбрали именно меня, чтобы гулять со мной, расти вместе со мной, веселиться со мной. и самое страшное для них заключалось в том, что однажды я могу от них уйти, поэтому с каждым годом они все больше и больше в меня вживались. я не стала обижать их в ответ и пускаться в выяснения отношений. я взяла открытки и подписала по одной для каждого своего монстрика. содержание открыток было примерно одинаковым - я поблагодарила их за то, что были со мной столько времени и, как умели, заботились. просто они умели так: укреплять все мои страхи, чтобы не повадно было туда заглядывать, и больно щипали, если я заходила за дозволенную ими черту. я рассказала им, что невозможно сделать счастливым человека, так сильно перекрывая ему дорогу. монстру, который вселял в меня страх одиночества, я написала о том, что одиночество - это очень хорошо, когда ты до него дорос и ты к нему готов. что мне очень нравится гулять или быть дома одной - это время я использую для того, чтобы подумать и набраться сил. монстру, который пугал тем, что мне влетит за мое поведение, например, рассказала, что и без него прекрасно знаю, что совершенно неидеальна - и да, мне очень нравится быть собой, попадать в разные ситуации и находить новые решения. пускай они не всегда правильные, но они мои, сделанные так, как я чувствую и вижу, они многому меня учат, поэтому и им я тоже очень рада. подписав все открытки, я раздала их монстрикам. они читали и были очень тронуты, потому что их, казалось бы, уродов, никто никогда не благодарил и никто не был с ними вежлив и учтив. тем более, им никогда еще не дарили открытки. мы обнялись на прощание - впервые в жизни они показались мне вполне милыми ребятами, в которых определенно есть что-то хорошее. а потом каждый монстр смотрел на меня и уменьшался в размерах, пока все они не превратились в яркие разноцветные пятна под моим диваном, и теперь мне нужно вымыть пол и жить дальше, без них.

[agedown]

My room came to me just few months ago. Possibly 26 years is very old age for the event such this, but the ability to appreciate it is much higher than when you’re 5 years old kid. 

Under this "my" I do not mean the fact of possessiveness and appropriation, but the mood. This room isn’t a meaningless space cluttered with some furniture and objects. All objects are the most necessary things for me, so this white space is a reflection of who I am. In other words, without all this stuff I wouldn't be myself.

For example, white desk with the most appropriate gadgets placed on it – computer and keyboard, tablet, camera, notebook.

Or my moodboard with postcards, photographs and images found by me and my friends in different parts of the world.

Or a book on food styling, my mom brought from the NYC, and it was the first edition came to Ukraine) The album with photographs by Helmut Newton, books about the Beatles and RHCP, deluxe edition of postcards with pictures by Andy Warhol – suddenly found and eagerly bought in the Montreal Museum of Fine Arts. Postcards from this set with inspirational signatures I give to the closest and lovely people with whom rarely see each other as pieces of myself.

White wall clock as a memory of The Village Kiev office – a place that came into my own history as "the most comfortable place of work ever". After that awesome experience it became impossible to return to the office job again.

Film camera Pentax P3, discontinued in the year of my birth, carried in all my travels. After journeys I show the films, print pics and give them to all friends.

I was always a bit sorry ‘cause everyone except me had his own room. But now I’ve got one that synchronizes with me, so this space lives its life and constantly changing :) Now I’ve realized that my room appeared in a very opportune moment. For my 26 it became able to me to enjoy the little and simple things and understand the devil’s in the details – we all are composed of them.

The most important thing is not to delay your desires for later, and implement them as soon as possible. Your most important priority is something you want the most and something makes you feel happier.

I’m sure: every desire and dream are given with forces to come them true and carry them out. When you believe in it, nothing can stop you – no problems and limits, neither fear of making a mistake. The fear is gone.

You need to dream boldly, and exactly with the same scale you want, with no limits by time or size of the purse. Desire is not a story about money. There’s a story about happiness. And when you're ready and open for it a necessary tool appears in your hands :)

•••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••

моя комната появилась у меня всего несколько месяцев назад. возможно, 26 лет весьма преклонный возраст для такого события, зато способность оценить это куда выше, чем когда тебе, к примеру, 5. 

и под «моей» я подразумеваю не факт собственничества и присвоения, а настроение – отражение того, кем ты есть. это не бессмысленное пространство, заставленное какой-то мебелью и предметами, а твои самые необходимые вещи. иными словами, вещи, без которых не было бы тебя самого. 

например, в моей комнате есть белый рабочий стол. я всегда хотела, чтобы стол был именно таким – без лишних шкафчиков, лишних предметов – только ножки и столешница, на которой размещаются самый необходимые в работе гаджеты – компьютер с клавиатурой, планшет, камера, блокнот. 

или мудборд с открытками, фотографиями и картинками, найденными мной и моими друзьями в разных уголках мира. 

или книга по фуд-стайлингу, альбом с работами хельмута ньютона, книжки о the beatles и R.H.C.P. подарочное издание открыток с картинами энди уорхла из montreal museum of fine arts – неожиданно найденная и жадно купленная. открытки из этого сета я дарю самым близким и любимым людям, с которыми редко видимся – как кусочек себя, чтобы они не скучали на большом расстоянии и вдохновлялись подписями, которые я оставляю. 

или белые часы, оставленные на память о редакции the village – место, которое вошло в мою собственную историю, как «самое комфортное место работы», после чего стало невозможным вернуться в офис. 

плёночную камеру pentax p3, снятую с производства в год моего рождения, вожу с собой в путешествия. на неё снимаю самые лучшие кадры, а потом проявляю плёнки, распечатываю картинки и дарю их друзьям. 

мне всегда было как-то обидно за то, что у всех есть свои комнаты, а у меня – нет. зато теперь я получила такую, которая засинхронизирована со мной, а значит живёт своей жизнью и постоянно меняется :)

и ничего страшного, что моя комната появилась в 26 лет – это произошло в очень подходящий момент. тогда, когда я оказалась в состоянии радоваться мелочам и простым вещам. и понимать, что чёрт в деталях – мы все состоим из них. 

главное – не откладывать свои желания на потом, а реализовывать их. самый главный приоритет – то, что тебе хочется больше всего, и то, что сделает тебя счастливее.

уверенна, что любое желание даётся с силами его осуществить – не раз проверяла на себе. когда веришь в это, тебя не останавливает ничего – ни трудности, ни ограничения, ни страх сделать ошибку. потому что страха больше нет. 

мечтать нужно дерзко и ровно с тем размахом, с которым хочется, не ограничиваясь ни временем, ни размером кошелька. желания – это не история про деньги. это история про счастье. и когда ты к нему готов и открыт, у тебя в руках оказывается необходимый инструмент :)