arifallenstar

[arifallenstar]

[arifallenstar]

На изломе

Заметка из эпизода "Место под солнцем"

В этой части Ева делится своими воспоминаниями и чувствами, с удивлением говоря, что несчастный случай развернул её жизнь на 180 градусов. Что поразительно, негативный опыт послужил толчком к счастливой жизни. А всё началось с того, как попала под машину, в результате чего её ожидало будущее в инвалидном кресле. Правая бедренная кость была раздроблена настолько, что врачи не видели иного выхода, кроме как ампутировать.

Но к этому состоянию привела её первая любовь. Она вскружила голову настолько лихо, что потеряла границы и по юношескому максимализму ушла в отрыв. И это не был Джек. Наоборот, после стольких ухаживаний, заботы и первого сексуального опыта, который открыл путь в интимный мир взрослых, она его отвергла. Он, фактически, на протяжении четырёх с лишним лет исполнил роль старшего брата, лучшего друга, вдохновив на создание и раскрутку музыкальной группы. Все, и даже мама с папой вздохнули свободно, посчитав, что Ева находится в надёжных руках ответственного парня. Но дочь наплевала на их чаяния, и после встречи с Джейком, уехала в Киев на порыве волны новых эмоций, с затаившейся обидой от предательства.

Что же, по прошествии многих лет, Ева вспоминает свой эмоциональный поступок со стыдом, но не без лёгкой доли самоиронии. Как она говорит, ей необходим был волшебный пинок от судьбы, за что и благодарна. Хотя много нервов пришлось подпортить всем, и себе в том числе.

Она находится на заднем дворе некогда родительского дома, в нескольких десятках километров от Гамбурга. Так уж получилось, что после смерти мамы с папой его пришлось отдать за долги перед банком. Но благо, что достался путёвым хозяевам, которые не стали менять планировку и всё переиначивать до неузнаваемости. Теперь, он выкуплен за внушительную сумму, а на момент обучения Ричарда послужил его постоянным местом жительства. Его родители и сёстры приезжают при малейшем желании отдохнуть в Европе.

Еву одолевают ностальгические чувства.

Когда ей исполнилось семнадцать, они с Джейком уже успели записать свой первый альбом, на создание которого потратили целое лето и часть осени, немалые деньги по тем временам, которые в основном позволили арендовать студийное оборудование, оплатить гонорары приглашённых музыкантов, а также на мастеринг и сведение трэков (хотя, это одно и то же), на фотосессию и художественное оформление. А также, на оплату роялти музыкальному издателю, под лейблом которого можно было запустить альбом на рынок для продажи, мерчендайза и прочего, чтобы застолбить авторские права. По словам Евы, они работали чуть более пяти месяцев, вставая рано утром и ложась не раньше полуночи.

Силы были потрачены колоссальные, и получилось вложить в дебютный альбом даже больше ожидаемого. Но как это часто бывает, после выпуска ими никто не заинтересовался.

Сперва наступило разочарование от завышенных ожиданий, апатия. Джейк болезненно переживал, и его чувства чаще выходили через агрессию и силу, а Ева выплескивала негатив на вечеринках. Бывало и Джейк с ней приходил на запланированную тусовку, но видя, как всё превращается в банальное поглощение алкоголя и лёгких наркотиков, чтобы можно было тусить без тормозов до самого утра, он без предупреждений исчезал. Поначалу, Еву злило такое поведение, и всячески апеллировала к свободным и открытым отношениям, дескать, расслабься — всё ещё впереди, а сейчас давай отжигать. Он съезжал на то, что музыка совсем не та, потом, что атмосфера слишком токсичная, а приходящий контингент был похож даже не на панков, а банальных фриков из подворотни, на сленге металлистов — говнарей. Затем, он стал её ревновать ко всем и каждому, кто только взглядом косым пройдётся по очаровательной и сладкой Еве. Видя это, она сперва провоцировала, позволяя себе разного рода пошлости, например, показушные поцелуи взасос с полупьяными подругами-завсегдатаями ночных клубов. Или давала повод для открытого внимания некоторым парням.

Улыбаясь иронично, Ева объясняет столь идиотское поведение банальным желанием понаблюдать за тем, как Джейк будет челюсти им ломать. Тогда ей было в радость, а сейчас — лишь грустные вздохи. И, после одного такого мордобоя, в котором и самой досталось не слабо, она вдруг поняла, что это опасно для здоровья. Здесь что-то проскользнуло в голове, ведь Джейк её принимал не как младшую сестрёнку, в отличие от Евы, а как самый первый и единственный человек, которым ни с кем не будет делиться. Странные были чувства, — вспоминает Ева. Одолевала гордость, но и вместе с тем, бушевали юношеские чувства, что она совсем не вещь, не обязана быть для кого-то единственной. Однажды, вернувшись с такой вечеринки, на которой Джейк затеял очередной мордобой, на этот раз приревновав на своей почве, без усилий Евы, она ему открыто заявила, что пару раз с ней переспав — это ещё не значит, что ему принадлежит.

В общем, крупно повздорив, они разошлись на некоторое время, чтобы отдохнуть друг от друга. Ева ему сказала, чтобы малость остыл на какое-то время, ибо устала от его мужского эгоизма. Но отнюдь, это не значит, что должен принимать близко к сердцу, и уж тем более смешивать с музыкальной группой, которую создали пару лет назад. В общем, дала хороший намёк на то, чтобы отделил мух от котлет. Но он не то, что не отделил, а расценил это буквально так: после всего произошедшего, я тебя не знаю, и знать не хочу. Мы чужие. Услышав это, Джейк переночевал в их маленькой квартире в центре Гамбурга, но рано утром взял свои манатки и ушёл. Правда, не зная куда деться, он возвратился в этот самый дом, в котором на то время проживали родители Евы. Там, где она выросла, где потом познакомились и в котором сейчас находится, выкупив у предыдущих хозяев. А получилось всё как обычно: не имея денег за душой, он вернулся туда, где мог получить кров над головой.

Для родителей Евы он был как второй сын. Тем более, её отцу нравилось, что у парня руки растут из правильного места. Вернувшись спустя несколько дней, он приступил к подсобным работа��, живя у них как у себя дома.

Ева прекрасно помнит тот момент. Проснувшись на утро, очень быстро поняла, что квартира-студия опустела на одного. Он всегда был приятным своим бескорыстием и само��тверженной заботой. А поутру, помимо сильнейшей головной боли от похмелья, не было свежеприготовленной чашки кофе, никто не отправил в душ, а только пустые полки в шкафу. Ранимый, — подумала тогда, — сам приползёт. И зарядила ещё на недельку в ночные клубы. Но спустя неделю, разбудила мама. Она предельно ясно и коротко потребовала привести себя в порядок. Ева поняла, что будет разговор. С одной стороны, её жутко нервировала чрезмерная опека, но с другой, она так воспитана. Поэтому, на рефлексах потащилась в душ освежиться.

Но по возвращении, только-только протрезвев, с ужасом поняла, что мама прошерстила все карманы и потаённые места. Вернувшись из душа, даже не успев снять халат и одеться, сразу получила в лицо небольшим пакетиком с таблетками, которые… Мама потребовала объяснить, откуда это у неё. Но если бы помнила, как к ней попали — ответила бы. Слегка присев на край кровати и взявшись за голову, стала судорожно вспоминать, чтобы доказать свою непричастность к наркотикам, а попали случайно. Но не смогла. А это означало, что сама принимала их, усиливая эффект алкоголем. Вот только ничего лучшего не придумала, как начать своё оправдание со встречного упрёка, дескать, это Джек ей наябедничал. Мол, явился весь такой правильный: только музыку и чистое искусство подавай, а то, что тяжёлая музыка сама по себе тяжела по смыслу и духовному наполнению — инфантилу это не понять.

Мама ей доходчиво объяснила, что тут и к гадалке не ходи, ведь он вернулся к ним один и совершенно отстранённый, с опустевшим взглядом. Это значит, что между ними что-то пробежало. И это что-то — евкино высокомерие. Она завершает своей просьбой, чтобы несмотря на разногласия, держалась этого парня. Еву это взбесило, но открыто не стала ей противоречить.

Ева объясняет, что мама тогда воспользовалась своим влиянием, хотя своим дочкам сейчас бы не поставила такие жёсткие условия. Фактически, это только убедило в её свободолюбивых и легкомысленных взглядах, укрепило веру в идеал, что девушка, пока ещё молода, просто обязана отойти от всяких там моральных принципов и необходимости создания семьи, и прочего. И гулять в своё удовольствие, пока есть возможность. Но сгладил острые углы её папа, который всегда с ней был мягок, но предельно откровенен. Часто, он был посредником в конфликтах с мамой, выступая в роли дипломата на переговорах. Заехав к ней, как-то, дней через несколько, он попросил не сердиться ни на маму, ни на Джека, а описал ситуацию со стороны наблюдателя — и мама и Джек очень остро отнеслись к её ночным походам в подобные заведения из-за факта употребления различных веществ, стимулирующих психику. Так нельзя, — сказал он. Это острая грань, с которой можно соскользнуть. Гуляй, общайся с друзьями, веселись, занимайся с ними вполне легальными вещами, но наркотики — это могила. Все трое от неё только этого и требуют.

Обнявшись на прощание, она и впрямь решила пересмотреть своё поведение — возможно, так всё и есть. В этот промежуток, она делает перерыв в своих каждодневных походах, тем более, что запасы денег подошли к концу. Вернувшись домой, она сперва говорит, что приехала на пару дней, чтобы отвлечься от городской суеты. Но на самом деле, это хитрый трюк. Найдя подход к маме и Джеку, она налаживает отношения, почувствовав свою вину. Да и к тому же, — вспоминает Ева, — только Джейку могла довериться в чистоте интимных уединений.

Это был один из светлых и чистых периодов её жизни в тот год. Помирившись с Джейком, она снова окунулась в заботу, его ухаживани��. И этот эффект имел двойственные чувства: с одной стороны, чувствовалась защита и безопасность, уверенность в завтрашнем дне, а его бушующая энергия стимулировала к творчеству; но с другой, накапливалась усталость, будто поедали её независимость, ограничивали свободу выбора. Однажды, как-то поделившись с папой этими чувствами, он ей посоветовал не спешить, а пойти по пути наименьшего сопротивления: пока что, они нуждаются в её помощи на фирме аж до самого октоберфеста (у них была своя небольшая пивоварня) — это даст ей время для размышлений плюс денежное вознаграждение, ведь они с Джейком на мели; затем, прислушаться к своему парню, что он говорит и какие дальнейшие планы; группу бросать не стоит, ведь это начало. Тем более, мама очень хочет, чтобы Ева выросла до исполнительницы, как минимум, континентального уровня.

Ева послушалась. Но в качестве компромисса, договорилась с Джейком выезжать на выходных в город, ибо скучает по друзьям. Он тоже, видимо, пересмотрел своё поведение, а может, и в его голове покопалась мама, и поэтому охотно согласился. На удивление, всё получалось настолько легко и непринуждённо, и при этом, каждый видел черту в общении с Евой — за глаза, все знали, что это её парень, с ней нужно быть осторожней. Казалось, найден баланс: рядом с ней находится источник её творческих талантов, подпитываясь которым можно творить в своё удовольствие; и мнимая свобода доступна на уровне вытянутой руки.

Этот период затянулся на два с половиной года. Закончив с делами на фирме отца, ближе к зиме, они с Джейком перебрались в город, чтобы убежать от надвигающейся скуки в родительском доме. Как раз, хорошее время вернуться к творческой деятельности, тем более, что за лето поднакопился жирок: Джейк сделал наброски для нового альбома, а Еве наскучило мечтать о сцене, а захотелось перейти уже к действиям. Посидев, однажды, за бокалом вина в своей уютненькой квартире-студии, они приняли решение подняться на более качественный уровень клубных тусовок, куда не пускают малолеток, не продают алкоголь и уж тем более, наркотики. Но где собираются начинающие музыканты, андерграундные команды, кто действительно влюблён в музыку, пусть она будет тяжелая во всех своих проявлениях. Но это естественно. Приходя в такие клубы, люди делились своей энергетикой. К тому же, — говорил Джейк, — это хорошее место завести новые знакомства… не с какими-то полупьяными фриками, а которые уже задействованы в этой индустрии.

Ева была одухотворена. Это настолько кайфовое место, и в то же время, чистое по своей биологии — без какого-либо пьяного угара, а настоящий драйв от музыки. Тем более, что Джейка оттуда невозможно было вытащить. Вот ведь, — подумала тогда Ева, — разные подходы, а результат поразительный. Что интересно, посещая подобные закрытые концерты, которые давали начинающие команды, получала много бонусов к здоровью, ведь постоянно в движении — перестали мучить головные боли, нервная система в постоянном тонусе вместе с мышечным скелетом. И никакого угара! Ходи хоть каждый день — это полезно для здоровья. Во-вторых, как начинающие музыканты, они тоже были в центре внимания. Джейк — не особый любитель, а вот Еву даже хлебом не надо кормить, а дай возможность покрутиться перед фотокамерами или засветиться в каком-нибудь провокационном наряде на первом ряду, чтобы попасть на запись уже выступающих групп.

В этот момент, она понимает, что её место должно быть на сцене, а не с низу. Это такая сильная романтика, когда косые лучи света софитов освещают твою истомленную фигуру..! А ты стоишь, как герой, устоявший воин. На тебя смотрят сотни или даже тысячи поклонников с затаившимся дыханием. Это настолько мощная энергетика, что невозможно устоять на сцене, не уловив обратную реакцию, не напитавшись ей.

Однажды, оказавшись ��а одном из таких мероприятий, они познакомились с одним человеком. Как оказалось, он был начинающим промоутером, находился в поиске молодых команд, которые смогут выступить вживую на подобном мероприятии. Джейк сразу отмахнулся, мол, хреновый из меня музыкант, а Ева, заткнув ему мигом рот, предложила этому промоутеру сотрудничество: они сыграют на таком мероприятии за символическую сумму. А Джейку шёпотом адресовала, чтобы поверил в свои силы. В тот же вечер, они договорились о встрече на следующее утро. Вернувшись домой, оба были настолько озабочены данным событием, что никто так и не заснул, а всю ночь провели в фантазиях, как они играют и как их потом фанаты благодарят.

Ева вспоминает это с иронией, без какого-либо разочарования.

Придя в назначенный срок, они сумели обсудить их предстоящее выступление более подробно. Оказалось, недавно открывшийся клуб испытывал нехватку в посетителях и это вполне объясняло, почему согласились принять у себя никому неизвестную на тот момент группу. Но основным условием поставили, что они должны были сыграть хиты известных музыкальных групп, объясняя это тем, что им необходимо на данном этапе собрать постоянную аудиторию. Еву это очень огорчило. Услышав в глаза откровенную фразу, мол, мы не нуждаемся в ваших никому неизвестных синглах, она чуть было не плюнула этому промоутеру в лицо. Но Джейк остановил. Сказал очевидные вещи: "Это будет хорошим стартом для таких говнарей, как мы". Она ответила: "Мы не говнари, делаем качественную музыку". Он ей объяснил, что внутреннее отношение ничего значит: на студии можем хорошо всё записать, но игра вживую требует особых навыков. Их пока что нет, и не появятся, пока будут фыркать. Зато, поднаторев на хитах, свои песни смогут уже качественно играть.

Это подействовало магически. Через несколько часов они вышли на маленькую сцену, сыграв в качестве кавер-группы перед десятью посетителями. С этого и начался их путь к сцене.

За два года постоянных выступлений, они очень быстро обрели популярность, прославившись среди поклонников тяжёлой музыки, как самые жёсткие исполнители, отдающие себя на полную. Спустя несколько месяцев, они плавно перешли от каверов на известные хиты, к исполнению своих песен. Последние, на их удивление, несмотря на полную тишину на прилавках музыкальных магазинов, на живых выступлениях пользовалась необыкновенной популярностью. А всё потому, что плейлист был составлен таким образом, что публику плавно поглощала более уравновешенная музыка, а затем раскачивалась к настолько бешеному ритму, что спустя несколько часов, люди не отпускали а просили больше драйва, не могли остановиться. В результате, за пять часов, в буквальном смысле выползали из зала выжатыми, но счастливыми. Это необыкновенно одухотворяло обоих.

Очень быстро прославившись, слава расползлась семимильными шагами, и в скором порядке, утвердив всех участников группы в полном составе, они купили небольшой микроавтобус "Мерседес", который перекрасили черно-белые цвета логотипа их группы, и стали колесить по Германии, месяцами играя в различных клубах, принимая участие в разнообразных тусовках. Гонорары, по словам Евы, были смехотворны и едва ли покрывали расходы на топливо, каждодневное питание и ночлеги в отелях. А часто, приходилось спать прямо на сиденьях микроавтобуса, в особенности, когда за сутки по несколько концертов в разных городах. Бывало, одежда не успевала высыхать от пота.

Отыграв в таком формате примерно год, Ева с гордостью вспоминает, как вернулись в Гамбург к родителям смертельно уставшими, но счастливыми и известными. Отдохнув примерно с месяц, стали наслаждаться плодами их прошлогоднего вояжа и самоотверженной работы — с ними связался не самый последний лейбл, который предложил сотрудничество на весьма хороших условиях. Для Евы это очень символический момент. Их приняли так, будто они вернулись с крестового похода победителями — все настолько уважительно к ним относились, то и дело, подстраиваясь под них.

За год они заработали хороший авторитет. Они прославились, как самая бескомпромиссная и жёсткая группа в своём жанре. Новый лейбл предложил перезаписать их дебютный альбом уже на более качественной аппаратуре и под руководством профессионалов. Также, в условия контракта входили постоянные фотосессии и выпуск продукции, ориентированной на фанатов: от нашивок с логотипом группы и вплоть до футболок, разнообразной одежды с их изображением, украшений и подарочных комплектов на виниловых дисках. Сотрудничество с новым лейблом приумножило их гонорары в разы, а за счёт богатой маркетинговой сети, продажи пластинок вышли за пределы Германии, захватив сердца поклонников по всей Европе.

Записав второй студийный альбом через несколько месяцев, он разлетелся по всей Европе миллионными копиями, выиграв номинацию как самый тяжёлый альбом года в жанре death metal, а также как самая популярная группа. Чуть позже, получил статус платинового альбома. Раз уж так дела завертелись, в полном составе они отправились на свои первые гастроли по Европе в поддержку нового альбома, в особенности, отыграв несколько нашумевших концертов в Киеве (поскольку в России их запретили из-за достаточно откровенных песен, организаторы перенесли мероприятие из Москвы в Киев — съехалось несколько тысяч фанатов из России).

По окончании, группа вернулась в Германию, как это водится в этой индустрии — для отдыха перед записью нового студийного альбома. И в этот момент, от головокружительного успеха и славы, Ева воспарила к небу настолько высоко, что яростное солнце сожгло её неокрепшие крылышки, и она опустилась очень низко — упала на дно.

Рассказ переходит к тому самому переломному моменту, когда оказалась на грани провала по собственной глупости. Из всеми обожаемой, превратилась в объект для насмешек, при встрече с которой даже местные собаки не захотели бы вилять хвостом.

Ева с грустью вспоминает эти дни. По её словам, виноваты оказались все, каждый вложил какую-то часть, что в совокупности привело к такому положению вещей. Но она рассказывает по порядку, как развивались события, естественно, начиная с себя. Первым делом, она апеллирует к тому нехорошему чувству ограниченности выбора, ощущению, будто маленькая птичка заперта в клетке. Это чувство удалось в себе приструнить два года назад, а оказалось, что это было не волевым решением, а грубой ошибкой. Нужно было ещё тогда обратиться к психологу, а не откладывать в долгий ящик для наибольшей концентрации негативных эмоций. Её психолог позже объяснил, что вот это чувство в ограниченности выбора, подпитываемое неосознанными усилиями Джейка и её мамы запрячь Еву в узду, удержать на коротком поводу, послужило триггером. Первый хотел поскорей жениться, застолбить своё всевластие над Евой, что вполне закономерно не понравилось свободолюбивой девушке, не готовой тратить лучшие годы жизни на одного мужчину. Да, она призналась ему тогда в любви, что лучше и сильнее него, наверное, никогда уже не встретит в своей жизни. Но Джейк воспринял это как к сигнал к действию. Её мама, зная некоторые аспекты характера дочери (вероятно, знала по себе), всячески пыталась властвовать над дочерью, чтобы быстро отдать под крыло молодого парня, который устраивал обоих родителей на сто процентов.

Как-то раз, разговаривая на кухне об их отношениях, её мама неосознанно спроецировала свою реальность на реальность дочери. И это шло вразрез с её мировосприятием. Она тогда во взгляде Евы увидела испуг. Вполне нормально, что не захотела сменить сцену на место у столешницы на кухне. Ева грубо выразилась, мол, трагедию мамы не повторит. Что дура стареющая хочет и её загнать в такое же стойло. Правда, несколько дней спустя, мама подошла к ней и извинилась: она не так всё поняла. Ева тоже попросила прощение за "дуру", а следом, немного помолчав, рассказала, что Джейк ей сделал предложение. И она находится в растерянности: и спугнуть не хочется этого парня, ведь к нему есть чувства, но и на крючок не желает попадаться. Она ещё молода для таких вот решений. Затем, рассказала о свежих и ярких чувствах к своей новой знакомой. Она подумала, если когда-то мама ей призналась в своей бисексуальности, то можно с ней откровенничать на довольно табуированные темы.

Внезапно, её мама повела себя неожиданно. Она сказала ей, что призналась в своём сексуальном опыте не для того, чтобы та её копировала, а наоборот — не повторяла ошибок. Чувства — чувствами, но не стоит смешивать семью и мимолётное увлечение. Это очень задело Еву. И она сразу же на нервах вспылила, мол, где это она семью увидела: Еву с Джейком? Да, он красивый, сильный и бескомпромиссный — за таким любая девушка пойдёт. Но это совсем не повод вешаться на шею с мыслью о браке, детишках и прочем дерьме… Мама Евы тоже эмоционально среагировала, дескать, сейчас говорит о себе. И на это "дерьмо" она потратила большую часть своей жизни, между прочим, отказавшись от больших привилегий, которыми располагает Ева.

"И что я должна делать с этим "дерьмом", как ты говоришь"? — спросила её мама.

Ева ответила:

"Дерьмо смывают в унитаз".

После этого, она взяла с собой некоторые вещи, деньги, села в машину, которую совсем недавно с Джейком приобрели, и уехала к той самой новой знакомой, чтобы абстрагироваться и отдохнуть не только от родительского надзора, но и от взора фанатов. И её совсем не интересовал тот факт, что о ней заговорят, как о лесбиянке, или дуре, променявшей парня, с которым создали музыкальную группу и который готов на руках носить. Даже наоборот, готова была доказать свою независимость, при этом, став таким же парнем.

На этом месте, Ева отвлекается от воспоминаний, но считает необходимым пояснить, что к решению сменить пол подтолкнуло отнюдь не внутреннее отторжение природного тела, а желание назло остальным доказать свою силу и независимость. Всем: начиная от мамы с Джейком, и заканчивая завистливыми фанатами, бормочущими о том, что ей просто повезло встретиться с Джейком и оказаться в круговороте событий. Если бы не он, то так бы и продолжила бродить по ночным клубам запивая ЛСД алкоголем.

Дальнейшие события понеслись, как по накатанной. Оборвав все отношения с мамой и Джейком, Ева лишь с папой иногда общалась. И то, он просил её не гнать события вперёд, как и обычно, — подумать. На этот раз, Ева оттолкнула эту тактику, назвав её жалкой трусостью. Вскоре, она и с отцом перестала общаться, который поддержал свою жену в её убеждениях, что серьёзные отношения с девушкой не приведут к счастливой жизни. Ему также хотелось, чтобы Ева откликнулась на предложение Джейка стать его женой. За что, Ева когда-то ему сказала, что он такой же трус, как и большая часть подкаблучников, прячущихся за юбкой своих властных жёнушек.

Ева вздыхает глубоко и с тяжестью. По её словам, это был один из трудных периодов её юности, но и в то же время, самых замечательных.

Порвав отношения с родителями, она арендовала уютную квартиру в Берлине, куда вскоре переехала со своей девушкой, которой пообещала заключить с ней брак. Эта девушка заслуживает отдельного внимания, поскольку также подлила достаточно масла в огонь. Естественно, она встала на защиту своих интересов, обороняя Еву как часть своей будущей семьи. И во время одного из разговоров, Ева как-то в шутку спросила, согласна ли та заключить брак, если даже поменяет пол. Эта идея её настолько завела, что пообещала морально помогать во время гормональной терапии из девушки в мужчину. Воображение Евы было тоже взбудоражено. Так и не сумев заснуть под впечатлением кардинальных изменений, ночь провела в фантазиях, представляя, как однажды заявляется к Джеку в образе сильного мужчины, конкурента. Ещё тогда её интересовало не само отторжение психикой природного тела, а стремление доказать своим родителям, Джейку и всем остальным, что сильна и независима, что хватило смелости пойти на кардинальные изменения во внешности. Внутри бурлила злость и неосознанная обида, преобладало желание что-то доказать окружающим, но отнюдь не себе.

И это была фатальная ошибка, совершённая под влиянием ложных убеждений.

На следующее утро, она первым долгом разобрала свой гардероб, но очень скоро поняла, что мужских вещей у неё нет. Есть унисекс, но это не подходит. Поэтому, собрав все манатки, она их упаковала в несколько чемоданов, а затем прошлась по магазинам, где и накупила множество мужских нарядов: начиная от нижнего белья, маек и футболок, и заканчивая рубашками и свитерами, рокерскими куртками и мешковатыми штанами. Во многом, как бы ни старалась, но неосознанно получалось копировать Джейка в его стиле и предпочтениях в одежде. Сперва это разозлило, но затем смирилась, сославшись на бедный опыт взаимодействия с мужским гардеробом. Но весьма логично, у неё не получилось остановиться на каком-то определённом размере ввиду очень утончённой, женской фигуры. А постоянные походы в ателье для перешивки весьма дорогих брендовых вещей превращалось в удручающее событие. Поэтому, спустя несколько недель она перешла от внешней маскировки (в те времена, многие фтм-трансгендеры грамотным подходом к своей внешности удавалось подчёркивать свою гендерную предрасположенность без опасной для здоровья гормонотерапии) к кардинальным действиям — начала применение тестостерона без какого-либо медицинского обследования и наблюдения эндокринолога.

Ева сразу признаётся, что это было самой огромной расточительной глупостью, от последствий которой удалось избавиться спустя лишь несколько лет, когда забеременела. Но это надорвало её здоровье настолько, что травма после ДТП усугу��илась в несколько раз, и всё закончилось бы обычным переломом и множественными ушибами. Но увы, она об этом не думала, ей управляло всё то же идиотское желание что-то там доказать окружающим, но не себе.

Время потихоньку шло, Ева регулярно делала внутримышечные инъекции тестостерона, который в те времена находился чуть ли не под запретом, а месячная доза обходилась ей в довольно-таки кругленькую сумму. Гонорары от гастролей и продажи альбомов уменьшались, а обязанности Евы, как будущего мужчины, только увеличивались. Создав своей девушке уют, она взвалила на свои плечи её содержание, карманные расходы и пребывание в ФРГ, которая на тот момент ещё не была настолько либеральная, чтобы приглашать резидентов постсоветских стран на работу, выдавая им ВНЖ. По этой причине, она оформила её как наёмного рабочего в одну из их общих с Джейком фирм, ибо только приглашающая сторона брала на себя обязательства перед иностранным гражданином — это и было формальной основой законного пребывания. А по сути, девушка эта просиживала дома целыми сутками, или разбазаривала деньги покупая новые ненужные наряды.

Евы вспоминает, это был ценный жизненный опыт, который позволил ей переосмыслить роль женщины и мужчины в социуме.

По прошествии шести месяцев, она добилась каких-то целей в изменении внешности, но по-прежнему, никто из близких друзей, родителей и окружения Джейка не знали о её гормонотерапии. На полгода она ушла из-под пристального надзора абсолютно всех. С одной стороны, она возмужала: появилась вполне мужская осанка, а постоянные походы в тренажёрный зал добавили немного объёма в мышцах, в особенности, в широчайших мышцах спины, появились ярко выраженные шарики бицепсов, трицепсы и образовались контуры грудных. В то время, как жировая масса перекочевала из бедренной зоны ног и талии в область живота. Помимо возросшей физической силы, возникла потребность в реализации накапливаемой энергии, а также внезапной агрессии. Ей теперь любая трудность была по плечу.

Но это лишь малая часть изменений. Далее, последовали одни только трудности.

Из-за халатного подхода к гормональной терапии, у неё произошёл сбой в эндокринной системе, что не могло не отразиться на здоровье. Трудности начинались из банальных мышечных спазмов и болей в суставах, в перманентном состоянии внося дискомфорт и ухудшая качество жизни. Затем, появились проблемы с мочеиспусканием, по ночам болели почки, а из-за сгущения крови появился риск образования тромбов. Впервые за всю жизнь, жутко заболело сердце, появилась аритмия, перепады артериального давления. Но это системные изменения. Визуальные побочные эффекты отразились в угревой сыпи на лице, по всей спине, болевых ощущениях в челюсти (хотя, это отражало перестройку лицевых мышц по мужскому типу), уплотнение волосяного покрова по всему телу, а из-за частого применения бритв для удаления растущих волос на лице, появилась аллергическая реакция, раздражения местного характера. Ещё, ей жутко не понравился овал лица, слишком сильная угловатость нижней челюсти, толстые брови… Но самое страшное заключалось во внезапно обнаруженном облысении.

Она могла смириться со многим, но только не лысина. Спустя полгода, обнаружила в зеркале глубокие залысины. Из-за этого, она ещё больше стала стрессовать, судорожно маскируя редеющие волосы. Она знает, что это на всю жизнь. Её отец очень долго боролся с этим, пока и не смирился.

На этом моменте, Ева делится выводом, рассказывая на своём примере, что мужчины по праву считаются сильным полом, потому как в их жёстком мире, мало того, что приходиться смотреть на мир реальными глазами, так ещё и необходимо выдерживать удары судьбы, на своих плечах вытаскивая всех слабых, параллельно с этим сражаясь в жёсткой конкуренции с представителями твоего пола. Потому что эволюционно так сложилось, чтобы завоевать доверие самки, необходимо было сражаться в боях с тебе подобными претендентами. Ева испытала горький опыт. Глядя на свою девушку, которая купается в её заботе, всё время ворочая носом и фыркая на всякого рода просьбы, невольно, вспоминала их с Джейком взаимоотношения, в которых была на месте своей девушки. И однажды, порядком устав от такого поведения, произвольно, не контролируя агрессию, подняла на неё руку и ударила кулаком по лицу. Это произошло настолько внезапно, что даже очнуться не успела, как увидела в слезах свою девушку и свой покрасневший кулак.

Слёзно попросив прощения, она опять обратилась к памяти, когда Джейк выплёскивал агрессию в отношении других, но с Евой был заботливый и мягкий. Как ему это удавалось? Как контролировал свой гнев?

"Быть мужчиной очень сложно", — произносит Ева.

Поругавшись с девушкой, Ева ищет поддержку на стороне. Поняв, что так дальше продолжаться не может, она приостанавливает свою гормональную терапию, а следом обращается к врачу. Рассказав ему о своих экспериментах, она получила бурю негодования со стороны специалиста. Показав дозировку и препараты, врач сразу же спросил, откуда у неё этот курс. Она призналась, что поступила глупо, а все препараты заказывала у одной полулегальной фирмы, занимающейся поставками гормонов роста выступающим мужчинам-бодибилдерам. Врач потребовал немедленно прекратить инъекции, потому как даже биологическим мужчинам они наносят вред, не говоря уже о женщинах. Сдав необходимые анализы, подтвердились наихудшие опасения — у неё произошёл гормональный дисбаланс, на фоне которого многие жизненно важные системы стали отказывать. Ещё немного, и начались бы необратимые последствия. Благо, что не удалила молочные железы, ибо для этого необходимо было разрешение психиатра и годовая терапия под присмотром врачей, от чего она отказалась.

"Что же делать"? — спросила тогда Ева.

"Немедленная госпитализация", — ответили ей.

Следующие три месяца прошли в безопасном и постепенном режиме запуска эндокринной системы, чтобы сбалансировать гормональный фон. Это время она находилась под присмотром врачей, принимая гормональные препараты, только теперь уже по женскому типу. Так уж получилось, что удалось отделаться только испугом и лёгкими изменениями во внешности. К сожалению, ей не удалось помериться силой с Джейком, поиграть своими мускулами. Но зато вернулась нежная кожа, естественный и здоровый блеск, исчезла угревая сыпь, густота волос наладилась, а слегка надутые мышцы всего за месяц слили ту эфемерную силу, которая казалась впечатляющей, но всё равно недостаточной перед природным мужчиной. Вновь вернулась лёгкость в мировосприятии, будто огромное бремя свалилось с плеч, и ей теперь совсем неинтересно было сражаться за самок, потому как гормоны ею больше не повелевают. Словом, она вернулась к своему естественному телу, возобновился менструальный цикл, и даже чувство уязвимости перед внешними обстоятельствами наполнило каким-то смыслом.

Она опять вернулась к неосознанному флирту с представителями сильного пола.

Но у этого была своя цена — по возвращении в съёмную квартиру, она обнаружила там пустоту, в которой пылилась записка её девушки, где та сожалеет о её слабости, но по-прежнему признаётся в любви. Поскольку ей не продлили визу, то вынуждена вернуться в Киев. Она надеется на то, что Ева приедет к ней по адресу, указанному ниже. Там они и смогут жить, чтобы её родители не вмешивались в их союз.

Возможно, этого бы не произошло, если бы не встреча с Джейком. На этот раз, поместив на чашу весов свою недавнюю пассию и парня, с которым основали группу и который признавался в любви, Ева выбирает последнего. Признавшись себе в совершённой глупости, она достаёт из чемоданов более женственный наряд, приводит себя в порядок как девушка, и назначает с ним встречу. Он согласился без колебаний, но в его словах ощущались нотки безразличия. Позже, приехав в Гамбург, она увидела всё того же молодого человека, перед которым очень трудно было устоять, чтобы не впиться в губы и не расплакаться на шее. К тому же, содержание женских половых гормонов было завышенным, от чего набухли соски, кожа порозовела, а губы напитались алой свежестью. Она в буквальном смысле цвела и пахла, настолько соскучилась по чувственному сексу с любимым человеком, что по дороге в парк успела несколько раз возбудиться. Да и накануне, ей он снился в эротическом сне.

Ева признаётся, что как пара для интимной жизни — они лучшие партнёры, и это настолько важная часть обыденной жизни, влияющая на здоровье, что готова была многим пожертвовать, если бы только попросили.

При встрече, Джейк не был щедрым на комплименты. Но утопил её в широких объятиях, хотя он это делал при встрече даже с лучшим другом. Ева постаралась произвести наилучшие и самые приятные впечатления, использовав для этого имеющееся от природы обаяние и все приёмы соблазна. Но он не повёлся. А из разговора, она поняла, что после ухода Евы, их продюсер быстренько нашёл ей замену в виде такой же молоденькой девушки — лидирующей вокалистки. Но что более подкосило, сняло с милого личика бесхитростную улыбку — он с ней в отношениях. По его словам, он больше ни в чём не нуждается. Место Евы занято, как в группе, так и в жизни самого первого и любимого человека. Не сказав ему ни слова на прощание, с поникшим взглядом, она встала и ушла, перед этим остановившись на несколько секунд, чтобы бросить прощальный взгляд через плечо. Возможно, последний.

По её словам, это было очень больно. Недолго думая, она возвращается в Берлин, закрывает все свои дела, и, сняв со всех счетов имеющиеся денежные средства, уезжает в Киев к той девушке, с которой собиралась завести семью. Но только на этот раз, она не видит предела. Она считает, что смысл окончательно потерян, её место занято, как в любимой группе, так и в жизни любимого человека. И она теперь готова на всё, чтобы не задерживаться в этом мире, чтобы никому не создавать проблем своим присутствием.

С этого момента начинаются круги ада.

Ева чётко разделяет этот период на две составляющие. В первой, абсолютно все участники приложили максимум усилий, чтобы все ��обытия приобрели наиболее негативный оттенок с наихудшими последствиями. Естественно, как и обычно, из благих побуждений всё только усугубилось. Как это ни странно, уже по прошествии многих лет, Ева апеллирует к своим родителям, в частности, — к маме. Она понимает её мотивацию возжелать для своей желанной дочери самой наилучшей судьбы и счастья. Но выбрала для этого путь жёсткой диктатуры, продавливание своих интересов, ломая через колено. Это во-первых. Отец Евы, запомнившийся ей рассудительностью и дипломатичностью, поддерживая Еву во всех судьбоносных вопросах, под властным влиянием своей супруги, удалился в сторону. Это второй фактор. Ну и третий — самый определяющий. Своим предательством Джейк подал повод не оглядываться Еве на последствия, а уйти в свободное плавание с вытекающими последствиями. Пожалуй, самое главное — он показательно приударил за новой солисткой, чтобы Еве отомстить и наказать в довольно грубой и безрассудной форме. Позже, он объяснит этот поступок своей любовью к ней. Ему захотелось её разозлить и чтобы она теперь за ним побегала, попыталась измениться и его вернуть. По его словам, он был открыт. Сидя на лавочке в парке, рассказав ей о своих отношениях, почему-то ожидал, что та повесится ему на шею, умоляя вернуться.

Ничего более тупого он не совершал в своей жизни.

Вернувшись в Киев, Ева утверждается в своих убеждениях. Ей удалось легко разыскать свою пассию. Встретившись, она ответила взаимностью, после чего и Ева сделала заметку в новой главе своей жизни. То, что от неё все отвернулись, — это сперва вселило веру в себя, добавило новых сил… но только ненадолго.

Вспоминая данный период, Ева замечает, что хоть внешне и держалась гордо, не склоняя голову, но внутренне была надломлена, а её поступки носили характер ситуативных реакций на раздражители, но никакой стратегии. И всё чаще, её размышления приобретали оттенок наивного ребёнка. Так, например, вернувшись к своей любимой (на то время, себя уговаривала, что её чувства к ней искренние), она ожидала изменений также и от неё. Но, что в Германии, что у себя на родине, она оказалась такой же транжирой, бегающей днём по дорогим бутикам, а ночью — по ночным клубам, где в отличие от Германии, продавалось абсолютно всё: от марихуаны до героина. Сперва, Ева с ней ходила под ручку, полагая, что на подобных тусовках может засветиться перед камерами, и о ней потом напишут в каком-нибудь журнале, или познакомиться с каким-нибудь музыкальным продюсером. Но как только поняла, что это такой же алкотреш, с которого и сама когда-то начинала, сразу же поставила ультиматум своей девушке: либо совместное проживание, отношения и конструирование будущих перспектив, либо они расстаются.

Ева возвращается в тот период, когда сама находилась на месте своей девушки, а Джейк исполнял такую же роль ветра, пытающийся развернуть её заржавевший флюгер. И снова она ссылается на сложность в отношениях мужчин с женщинами, на этот раз находясь на месте Джейка. Он ей талдычил о том, что и сама тогда стала говорить своей девушке. И это не напрасно, ведь её такой воспитали, что свою жизнь нужно брать самому в свои руки, а не опираться на кого-то. Джейк в этом плане был скорее не опорой, а несущей ходовой частью. В этот момент, она почувствовала первые нотки грусти, скучая по нему.

После очередной крупной ссоры, Ева подготовилась к тому, что придётся порвать с этим человеком. Она тогда понимала, что на неё смотрят из Германии родители, Джейк, друзья по музыкальному коллективу, и вообще все. Поэтому, ей очень было важно укрепиться в своих убеждениях, с которых и начался весь этот конфликт: что она сильная и независимая, способна без чьей-либо поддержки добиться успехов. Но внутренне было стойкое ощущение, что вновь поступает глупо, пытаясь кому-то там доказать, кому на самом деле, нет никакого дела. Это только в её воображении и наивных представлениях.

Но здесь произошёл первый надлом. После её возвращения в Киев прошло без малого четыре месяца, а расточительное поведение её пассии и жизнь на широкую ногу, истощили её денежные средства более, чем на 80%. На её счету осталось несколько тысяч евро. По тем временам (начало нулевых), для Украины всё равно была немаленькая сумма, но было недостаточно для реализации задуманных планов. Да и разрыв привёл к обострению депрессии, подпитываемой удручающей социальной обстановкой, грязью на улицах, постоянной нищетой самих украинцев и откровенно хищническое поведение подавляющего большинства граждан. Обстановка в стране сформировалась такая, что люди вынуждены были выживать в жестких условиях, и это даже близко не стояло с депрессивным регионом в Германии, которым считалась бывшая ГДР.

Расставшись со своей девушкой, особенно болезненно было наблюдать, как та, распушив хвоста, повесилась на шею депутата парламента, которые в те времена особенно славились коррупционными махинациями. "Подходящая кандидатура, — сказала тогда на прощание ей, — у них много подобных подстилок. Сгодишься в качестве интерьера".

К большому сожалению, мама была права по поводу её однополых отношений, назвав это временной влюблённостью. Но Еву такое положение вещей только сильнее выбило из колеи.

В первые месяцы, живя одной, она старалась держаться в бодром и самоуверенном духе, в особенности, ей помогали в этом денежные средства, высланные втайне её отцом. Однажды, позвонив ему, она завела непринуждённую беседу, в которой наоборот сделала всевозможное, чтобы убедить в своих предстоящих успехах, что её выбор правильный. Но отец услышал грусть и разочарование. Прощаясь, он сказал, что вышлет ей немного денег. Хоть Ева и воспротивилась, но решение обсуждению не подлежало.

Глупость шла одна за другой. Вместо того, чтобы начать с себя и укрепления тела для здорового духа (это стратегия Джейка, но которая работала безотказно с Евой), она делала максимально в ущерб своему здоровью и делам. Можно сказать, пустилась во все тяжкие, хотя до последнего себя уговаривала, что ей просто необходимо выпустить пар — для снятия стресса. Но разве можно проблемы психологического характера решить их максимальным обезличиванием, замещая приобретением ненужных вещей и вечеринками? Для всех была отговорка, что увлечена музыкальным проектом, которому не будет равных на всём постсовке, и андеграундные группы выйдут на поверхность в сформировавшемся составе. Но на деле, купив захудалый домик в предместье Киева, под видом звукозаписывающей студии, это место постепенно превращалось в наркопритон и обитель неудачников, кому музыка и дальнейшая карьера стояли на последнем месте, а на первом — пьянки и развлечения со всеми вытекающими.

Не исключением, стала и Ева. Растратив имеющиеся средства, отец потерял в неё веру, и в последнем разговоре с сожалением признался, что больше не может тайком пересылать ей деньги — единственное средство для жизни сейчас испытывает финансовые трудности, и по существу, они сидят на мели, а помогает Джейк. Это не то, чтобы разозлило Еву, — наоборот, подлило топливной жидкости в огонь отчаяния. Для неё всегда казалось, что родители — это монументальная крепость, непотопляемый крейсер. А он сейчас латает дыры, панически устраняет течь, накренившись на одну сторону. Это край. После того, как Ева попросила прощения, она вернулась в свою новоиспечённую "студию", где у полупьяного и обкуренного народа попросила косяк, чтобы расслабиться.

Она перешла черту, потому что, как ей показалось, назад пути нет.

Следующие несколько месяцев пролетели в состоянии максимальной отдалённости от реального мира и всего происходящего вокруг. Поскольку денег больше не осталось, то ей приходилось выживать в небольшом домике, в котором каждый день происходили попойки. Это стало местом притяжения разнообразных маргиналов, уже не столько участников музыкальных коллективов и хиппи, сколько всевозможных пьяниц и торчков. Поползла дурная слава, и сосед��м всё более не нравились каждодневные попойки, зачастую заканчивающиеся побоищем. Ева тоже во всём этом варилась. Сперва, прибегала лишь к распитию алкогольных напитков, закуривая марихуаной, чтобы т��лько забыться и уйти от злободневной реальности. Все купленные вещи, приобретённое оборудование и прочее, накопленное за последние месяцы активных попыток переоборудовать домик в студию, ушли с молотка по бросовой цене. И многое, с позволения Евы, обменяли на бухло и лёгкие наркотики. Да и сама она, бывало, вставая поутру с сильнейшим похмельем, не могла найти свои вещи, а приходилось натягивать что-нибудь, валяющееся под ногами. По этой причине, бродила по окрестностям посёлка в чём попало с таким видом, что даже от местных бродяг невозможно было отличить.

Зачастую, в таком виде, рылась по помойкам в поисках каких-нибудь еды…

"Это ужас, — признаётся Ева, — огромнейший стыд".

Вынужденная влачить столь жалкое и ничтожное существование, понятное дело, ни о каком медикаментозном поддержании гормонального уровня речи не шло. Наоборот, бросив приём гормональных препаратов четь менее полугода назад, она заметила сильнейший откат во внешности: она стала похожа на юношу с проблемной кожей, угревой сыпью на лице и по всему телу, кожа потускнела, и даже в некоторых местах появились грубые морщины — постарела; грудь обвисла, сбился менструальный цикл. Но самое страшное заключалось в том, что кости стали слишком хрупкими. Как-то раз, совершенно случайно попав под руку какого-то завсегдатая её заведения, обнаружила сломанными два передних зуба. В довесок ко всему, на лице появились ссадины от удара. Она стала похожа на форменного маргинала, уличную бродяжку с букетом зависимости от лёгких наркотиков и алкоголя. Ни о какой здоровой жизни не могло быть и речи.

Ева воспоминает, она настолько огорчилась, что как-то сидя вечером в кругу постояльцев притона, ни с того ни с сего расплакалась. Кто-то плаксой обозвал и предложил ей "дунуть", дескать, всё уйдёт само собой. На эмоциях, она взяла, что было под рукой, и в отчаянии стала избивать абсолютно всех, находящихся в комнате. Завязалась потасовка. Многие, не осознавая причин, ввязались в очередную драку со всеми вытекающими. И это затянулось на целую ночь. Кипишь стоял такой, что соседям пришлось вызвать милицию. Забрали всех. Но поскольку Ева являлась иностранным гражданином, её не посадили на 15 суток, но оповестили посольство ФРГ, чтобы повлияли как-то.

С ней провели беседу, и она пообещала извиниться перед соседями за предоставленные неудобства, в обязательном порядке, перестать употребление алкоголя и наркотических веществ. Иначе, её дело будет передано департаменту немецкой полиции, а это уже серьёзно.

Вернувшись в этот дом, она обнаружила только местных алкашей, а более крупных постояльцев, приносящих с собой ещё и наркотики, не оказалось. (остались в изоляторе). За эти две недели, Ева немного пришла в себя. Только спустя пять дней выветрился пьяный дурман, но началась ломка, которую пыталась загасить сигаретами и марихуаной в ситуациях, когда становилось сложно стерпеть. Выпивать — выпивала, но немного. А чаще, участвовала в более менее тихих застольях, с потерянным взглядом всматриваясь в прошлое. Бесполезно в него смотреть, но есть ли выход — она уже не знала. На светлую голову, судорожно пыталась отыскать пути выхода из тупика, при этом, чтобы не узнали родители и друзья по старому коллективу, с которым остался Джейк. Она по всему этому соскучилась, но попросить о помощи было стыдно.

Ева подумала, и решила, что единственный выход будет в том, что попросит убежища в этой стране, но домой не вернётся, ибо это расценят, как слабость. Дальше, получит какую-то профессию, пойдёт на работу и будет жить в этом посёлке наряду со всеми украинцами. За время, проведённое в этом доме, у неё сформировались некоторые отношения с местным: он был при деле — работал трактористом в местном колхозе. Да, он пьёт, несколько раз бил кулаком по лицу… но чем-то похож на Джека. Какие-никакие, но отношения. Возможно, будут дети. А может, даже в чём-то осчастливит. Как-то раз разговаривая по пьяни, он упал на колени и признался ей в любви. У него есть свой дом, есть трактор, есть земля, есть хозяйство — попросит в колхозе в счёт зарплаты свиней и корову. По его словам, завидный женил на весь поселок.

Ева тогда заплакала. Тот подумал, что от счастья, но на самом деле, от отчаяния.

Возможно, так бы всё и произошло, но как-то раз, тыкая в пульт телевизора, на одном из музыкальных каналов, увидела репортаж про Еву Бауер — то есть, про себя. У неё глаза округлились, но тотчас же мимолётная радость сменилась желанием накуриться вновь. Там рассказывалось о том, настолько низко опустилась восходящая звезда украино-немецкой дезметал-группы. И как раз-таки, нерадивый режиссёр заострил особое внимание на её внешнем виде. Это было спустя пару дней, когда случайно выбили два передних зуба. В довесок, тёмные ссадины на лице и под глазом, взъерошенные волосы и её трясущиеся пальцы, которыми держала сигарету, подчёркивали слова диктора о наркотической зависимости.

Но этот репортаж увидели друзья по группе, в особенности, Джейк. Возник скандал, потребовали убрать с телеэкранов и извиниться. А спустя несколько дней, к ней приехал рабочий посольства, чтобы поинтересоваться её успехами. Ева призналась, что дела идут по-прежнему, плохо. Но разговаривала с соседями, попросила прощения за неудобства — налажены дружественные отношения. В ответ, работник консульства вытащил конверт, в котором содержалось письмо от друзей и несколько тысяч евро в качестве материальной помощи. По его словам, они обратились к ним, чтобы передать дипломатической почтой (в те времена были трудности с мгновенными банковскими переводами). Ева прослезилась. В письме было указано, что не верят репортажу — нагло вырвано из контекста. Они не верят в то, что их бывшая фронтвумен способна настолько низко упасть. Деньги предназначаются лично ей, чтобы привела себя в порядок и возвратилась домой. По их словам, хоть место в группе потеряно, но можно найти компромисс с продюсером. Возможно, станет креативным директором, ибо место как раз вакантное.

С одной стороны, это спасение, но сам факт, что место потеряно — говорит о том, что былого уже не вернуть. К тому же, письмо составлено друзьями по группе: барабанщиком и лид-гитаристом, но нет ни слова от басиста — то есть, Джейка. Тем не менее, есть спасительный жезл.

Вернувшись в дом, нарисовался самозванный жених. Он сразу начал общение на повышенных тонах, потребовав объяснить, что это были за "типы" на киевских номерах, дескать, она уже с городскими шашни водит. В общем, он её приревновал и попытался поставить в жесткие рамки кухонной рабыни. Понимая, что ей здесь делать больше нечего, Ева грубо отвечает, чтобы отстал. И объясняет, что ничего у них не выйдет — он ей не ровня, простой колхозник. В ответ, он ударил её по лицу, очень больно. "Твоё счастье, что не видит Джейк, — злобно прошипела Ева, — иначе, ты бы уже сдох". Это только разозлило, и нерадивый женишок настолько крепко приложился ногой по животу, что перехватило дыхание. С перепугу, Ева выбежала из дома, а то ведь может и убить в припадке ревности. Но возвращаться на ночь побоялась, попросилась переночевать у соседей. Благо, попались нормальные. Они её обогрели, накормили, смогла принять ванну, немного поспать. А на утро, пообещав им отплатить за гостеприимность, направилась в дом. Там было перевёрнуто всё верх-дном. Очевидно, пил всю ночь со своими дружбанами.

Но к сожалению, конверта с деньгами не удалось найти.

В сердцах, Ева сперва побежала к дому, где он жил. Там его не было, но вышла его мамка и набросилась с обвинениями, мол, у него дети, семья, работа, а она — малолетняя шал��ва, наркоманка, вскружила ему голову. Подключилась и жена. Начался балаган, бабы набросились на Еву как на дьявола во плоти, чуть ли не с вилами в руках изгоняя прочь. Понимая, что его нужно искать в колхозе, помчалась на его работу. Там адекватных оказалось чуть побольше, и ей подсказали, что с утра его не было — уехал в Киев. Вчера он хвастался солидной пачкой денег, говоря, что теперь-то хватит на квартиру на левом берегу.

Находясь в отчаянии, на последние деньги Ева садится на автобус до Киева, чтобы попытаться отобрать свои деньги.

Ехать было недолго, да и коллега по работе подсказал, где его можно найти. Ева сразу же рванулась, но он придержал её за руку, чтобы по секрету кое-что рассказать. По его словам, опасность заключалась в том, что утром заявился на работу ещё не протрезвевши. И он был не сам, а со своими "корешами" с соседнего села, с которыми и ранее проворачивали нехорошие дела. По пьяни, бывало устраивали разборки из-за баб. Его отблагодарила, но подключилось ещё несколько вменяемых женщин, которые посоветовали бежать отсюда — она молодая и красивая. Зачем себя хоронить в этом богом забытом селе? Тем более, связываться с алкашнёй. Ева поблагодарила за добрые слова, но объяснила, что ей друзья из Германии прислали денег на одежду и обратный билет — у неё просто выбора другого нет.

Находясь ещё в автобусе, её раздирала злость и обида. Но и в то же время, глас разума подсказывал не идти самой, а заручиться поддержкой полиции. Ей хотелось так же отомстить и начистить его пьяную рожу докрасна, чтобы никогда больше не распускал свои лапы на слабых. Здесь, конечно, она аж прослезилась, подумав, если бы рядом находился Джейк — с неё бы даже волос не упал. Но по приезду, немного успокоившись, всё-таки направилась в ближайшее отделение милиции, чтобы рассказать о случившемся и попросить о помощи. Тем более, она гражданка другого государства. И здесь, к сожалению, её ожидало разочарование. Быстро рассказав свою ситуацию дежурному, она увидела в его словах безразличие. И он, вздохнув устало, раскрыл график дежурств участкового, занимающегося бытовухой, и сказал, что он сегодня будет нескоро. Но пока что может написать заявление. Его ещё нужно будет подписать у начальника, который сейчас находится в командировке.

Ситуация понятна — в глазах дежурного она была очередной пострадавшей на бытовой почве. К тому же, по внешнему виду и несвежему лицу, можно было с лёгкостью предположить, что это очередные разборки изрядно выпивающих людей. Такими, обычно, занимались в последнюю очередь; приезжали на вызов, когда уже имелись пострадавшие или даже жертвы.

Поняв, что милиция — это не немецкая полиция, а менты, которые ей не помогут, Ева снова находится в отчаянии. Слёзы наворачиваются на глаза из-за тотальной безысходности. И в этой стране такое происходит с каждым: ты либо угнетаемый коррупционной госсистемой, либо берешь жизнь в свои руки и направляешься вершить правосудие сам. Так и Ева, поняв, что помощи от правоохранительных органов не дождаться, решилась направиться на квартиру по предоставленному адресу. Возможно, деньги ещё не потрачены. С трудом отыскав необходимую квартиру в панельном комплексе, она подходит ко входной двери, звонит и звонит, чувствуя как эмоции одолевают. Двери открыл его закадычный друг, который сразу же её узнал. Затащив её внутрь и захлопнув за ней входную дверь, он грубовато потащил в гостиную. Там находилось ещё несколько таких же пьяных мужиков с покрасневшими лицами и стеклянными глазами. Они налили ей стакан водки, и заставили выпить. Что было делать — Ева опустошила, хоть и с очень большим трудом, за несколько подходов. Далее, посадив её за стол, решили повторить. На этот раз, Ева пошла в отказ, сказав, что ищет Сеню. На что один показывает на комнату, в которой Сеня валяется пьяный, а второй, вероятно, умнее, достаёт из нагрудного кармана пачку денег, которой накануне Сеня хвастал.

Он спрашивает, не это ли ищет. Ева сразу же соглашается. Она изловчается, стараясь себя вести помягче с деревенскими мужиками, желая хитростью вернуть свои деньги. Но один сразу же подаёт стакан, наполненный водкой до края, а второй начинает её раздевать, говоря, что получит их после группового интима. Услышав это, она выплёскивает содержимое стакана на лицо одного, а на второго набрасывается, как одичавшая самка, защищающая своё достоинство. Но что может поделать хрупкая девушка против нескольких огромных мужиков? Они её быстро скрутили, сорвали штаны, желая изнасиловать, но в страхе, Ева изловчилась — удалось выскользнуть. Затем, она стала хвататься за всё, что было под рукой и отбиваться с обезумевшим взглядом. Поднялся шум, крики, грохот ломающейся мебели, и полуголая Ева скачет по комнате, пытаясь прошмыгнуть в дверной проём и выбежать на улицу.

В это время, просыпается Сеня. Увидев происходящее едва ли протрезвевшими глазами, он набрасывается на своих собутыльников со словами "только я могу её трахать". Начался хаос, более серьёзная драка с применением обломков мебели: в ход пошли деревянные ножки стульев, обломки стола и элементы интерьера. В такой неразберихе, Ева свернулась калачиком и забилась в угол, чтобы ей не прилетело, никто не задел. И завыла от страха настолько искренне, что её отчаянный плач перебил громкие крики мужиков. Это и послужило поводом остановиться: трое слегка протрезвели. Они очнулись, оглянулись вокруг и увидели парочку бездыханных мужиков, валяющихся под столом, среди которых был и Сеня. Ева тоже замолчала. Увидев возле себя штаны, которые недавно с неё содрали, она их потянула к себе, чтобы прикрыть оголённый низ.

Это было затишье перед бурей. Держа в руках штаны, Ева сперва оглядывается на оконный проём, выводящий на балкон. Но чтобы выпрыгнуть — слишком большая высота. Затем, она кое-как выпрямляется. Получается слабо держаться на ногах, ибо дрожащие колени подкашиваются из-за страха. Она сиплым голосом умоляет её отпустить. Она очень быстро уедет, и никто не узнает о случившемся в этой комнате. Понимая, что жалостью не возьмешь, она переходит к шантажу, говоря, что является гражданином Германии. И, если с ней что-нибудь случится, то приедет полиция, их арестуют и осудят по немецким законам. В отличие от Украины, за изнасилование они получат пожизненно. Они там и сгниют. Один сразу отваливает, а двое наоборот нажимают. Завязывается ещё одна потасовка, у которой чудом удаётся вырваться из цепких лап. Выбежав из квартиры, она настолько быстро слетает с лестницы, что ненароком падает. В этом промежутке, кое-как натаскивает штаны, но ускоряющиеся шаги, доносящиеся с верхних этажей, доводят до сознания, что этот ужас никогда не кончится — они её преследуют.

Выбежав из подъезда, она рванула вперёд по дороге, насколько сил хватило. Но двое её увидели. Один побежал к машине, а второй продолжил преследование. Встретившись, уже на машине стали догонять. Ева бежала хаотично, как загнанный зверёк, и в этот момент разум отключился, она запуталась среди однотипных панельных строений спального района, а изредка прогуливающиеся мамаши с колясками и детвора, с раскрытыми ртами наблюдали за тем, как за девушкой гоняются два пьяных здоровяка, желая сбить её машиной.

Но, наконец отыскав спасительный выезд из жилого комплекса, она выбегает на проезжую часть. Желая оторваться от преследователей, она не смотрит по сторонам. Первую полосу удалось пробежать безопасно, на второй — машина едва ли увернулась, а на третьей ударило настолько сильно, что перелетела через крышу и отбросило на обочину. На адреналине, Ева поднялась, и ещё метров пять пробежала прихрамывая, а уже на тротуаре упала с диким воплем. Она схватилась за правую ногу. Произошло ДТП, и многие остановились, подбежал�� прохожие… и подоспели двое, спровоцировавшие это происшествие. Находясь в неадекватном состоянии, на глазах у всех схватили её за руки и потащили по земле в сторону своей машины. Ева ещё громче заорала, да так, что даже охрипла. Но её отбили очевидцы аварии, остановившиеся водители и прохожие. В общем, и здесь завязалась потасовка, но людей собралось настолько много, что общими силами двоих зачинщиков удалось скрутить и повалить на землю. Сразу же вызвали скорую. Над ней сплотилась кучка неравнодушных, ставших на защиту.

Они с ней были до тех пор пока и не забрала скорая помощь. А некоторые поехали в больницу, чтобы оказать моральную поддержку. Опасность миновала.

[arifallenstar]

Краткое описание последнего задания

Отрывок из заметок

Но вначале, хотелось бы выделить главенствующую нить, за которую Дефора зацепится, как за спасительный жезл. Всё дело в том, что на каком-то из этапов очищения подземных коммуникаций от солдат АИДы, она столкнётся с некоторыми фактами, удостоверяющими происхождение того самого тайного рода, архивариусом которого назвалась Юлиана. Странно, что эти данные она находит в расположении одного из солдат АИДы, который, судя по статусу и своей интеллектуальной силе, произведён и послан сравнительно недавно. Но его целью являлось не только наблюдение за исполнением иерархии в нижних слоях своих подчинённых, а также он собирал информацию об этом роде. И там она находит первое свидетельство того, что Великая Ифа имела внебрачную дочь, которую ото всех скрывала. Также, на том же носителе информации сосредоточено несколько архивов с вырезками из научных работ Эвелин, которые разрабатывала задолго до экспедиции к Юпитеру. Что характерно, исходя из этих вырезок Дефора сталкивается с довольно четким моделированием, каким именно образом Эвелин видит мир; она преисполнена надеждой подтвердить свою теорию штучной вселенной, и, на основании общеизвестных аксиом, создать свою теорему и построить математическую модель.

Помимо сюжетного задания, это два мотивирующих фактора.

В данной связи, изучив имеющиеся факты, Дефора сперва отодвигает их на последний план, ставя вне приоритетов из-за недостоверного источника. Но уже в похожей ситуации, она вновь находит подобные фактики, формирующие произвольную цепь нового типа расследования. Вот только странно, что исходят эти данные от боевой единицы противника, а не от Юлианы. Если в первом случае она находит свидетельство наличия внебрачной дочери Эвелин и вырезки из научной работы, то во втором, в одном из похожих солдат АИДы, собирающих носители данных, она сталкивается уже с тем, что эта её внебрачная дочь пропадает из виду, и её никто не может найти спустя десятилетия. В плоскости её теории штучной вселенной, имеются записи Эвелин, в которых объясняет причину провала её теории и почему не получится её доказать и создать математическую модель.

Это уже явно не совпадение, а прослеживается определённая взаимосвязь. То, что эта информация исходит от противника, Дефора объясняет банальным стремлением ИРМы найти первопричины, узнать предысторию своего существования, и вообще, причину данного конфликта. А это приводит к тому, что она как и простой человек желает на примере истории смоделировать стратегию своего поведения. Во-вторых, также как и герои, она не знает многого, что именно к такому положению вещей привело, а значит уязвима. Ну а в-третьих, это компромат. Но Дефора к этому приходит не сразу.

В данном контексте, Дефора с подозрением начинает относиться к своему информатору, то есть, к Юлиане. И в радиопереговорах, она бросает несколько намёков Юлиане, чтобы проследить за её реакцией: знает ли об этом что, или снова соврала? Но к Лисе пока не обращается не обладая всей информацией, которую можно предоставить, как в противовес. И та не может это зафиксировать, поскольку Дефора знакомится только с визуальной составляющей, но не копирует на внутренние носители нейроадаптивного интерфейса. Она просто желает по-тихому посмотреть, к чему же выведет данное расследование. И в одном следующих пунктов дислокации солдата АИДы, находит информацию следующего типа. На этот раз, она находит вырезку из отчёта одного, на то время ещё живого, частного детектива, который на основании предположений и длительной слежки, сопоставляя множество фактов, говорит о том, что глава корпорации "Технокорп" является тёмной лошадкой. И в качестве подтверждения, приводит множество ссылок, в которых косвенно указывается на то, что её основатель Хильда Л невероятным образом получает учёную степень в Гамбургском университете (также, как и Эвелин Т), хотя по её аттестации она бы и закончить с отличием не смогла бы; затем, она завоёвывает доверие одной очень влиятельной научной организации, возглавляя впоследствии эксперименты над искусственным разумом, основанные на доселе никому не известных научных работах Эвелин Т; после чреды успешных экспериментов над излучением Тотнер и кэрт-энергией, делает ряд сногсшибательных открытий, что и становится поводом мировому сообществу начать финансирование корпорации "Технокорп". И ниже он делает вывод, что данная Хильда несомненно является той самой внебрачной дочерью Эвелин Т. Но её карьерный рост он объясняет тем, что Эвелин ещё жива, а через свою дочку начала реализовывать свои планы. Вот только что это за планы. И внезапно, Дефоре врезается фраза Эвелин, в которой размышляет, если была бы богом, то она без зазрения совести затеяла бы страшный апокалипсис, чтобы вся нечисть была истреблена.

Что касается ветки расследования Эвелин, то имеется несколько записей, в которых Дефора видит настроение Эвелин использовать предстоящую экспедицию в своих целях. Ещё, она говорит о том, что настало время пополнить свою математическую модель недостающими данными, чтобы наконец все уравнения были согласованы. И она объясняет, что не хватает загадочной Х-материи и данных непосредственно из потусторонней реальност��, к которой может привести одна из кротовых нор, обнаруженная на периферии орбиты Юпитера. И она собирается к ней отправиться.

Это очень крутой поворот. И подозрительно, что данная информация ей попадается на глаза в одном из комплексов, где был спрятан прототип посадочного челнока, названный "Семенем". В чём подозрительность? В том, что данный прототип взят в расчёты ИРМы как самый удобный вариант с высадкой на Землю, а сама информация является своеобразной завесой, для отвода внимания героини. Вкратце ознакомившись с технической документацией, Дефора передаёт Юлиане о своей находке вместе с данными, чтобы люди Рейнара занялись этим делом и взяли в расчёт данный вариант. Но в принципе, даже при самом щепетильном отношении, ИРМа могла бы на базе данного прототипа создать альтернативный вариант, сигнатуры которого неизвестны человеку; воспользоваться лишь самой идеей посадочного семени. Дефора же, передав Юлиане технические данные о семени, немедленно вызывает Лису, пока находятся наедине ото всех. Лиса появляется не сразу, а спустя несколько минут. Услышав от Дефоры просьбу объяснить в довольно ультимативной форме, она сперва претворяется, что не понимает, о чём говорит. На что Деф ей огрызается, мол, не строй из себя святошу — ты меня насквозь прослушиваешь. А Лиса объясняет свой принцип взаимодействия с ней (смотрим выше). Объяснив, Дефора спрашивает, знает ли она о чём-то похожем. Лиса отвечает, что не знает. Но добавляет, что с данной информацией сталкивалась, но источник слишком устарелый, чтобы верить на слово. И поясняет: "Люди более охотно верят в теории заговора, нежели фактам". В данном случае, ничего подобного от своей бабушки не слышала — то есть, от этой самой женщины-инкогнито. И сразу предупреждает, что это может быть очень хитрой уловкой ИРМы: зная, на что она охотится, ставая на её сторону, как б�� хочет показать, что не является злейшим врагом, а их кто-то поссорил нарочно, чтобы разразилась вековая вражда.

Дефора спрашивает:

"А что, если это правда"?

Лиса ничего не отвечает, но поясняет свой принцип действия: конструкт её личности мог быть переписан так, чтобы до воскрешения не помнила всего, что было в действительности. Если это так, то просит Дефору докопаться к истине, поскольку ей тоже хотелось бы узнать о своей бабушке многого. Ведь мама всегда говорила, что история их влиятельного рода начинается из бабушки, а что было перед этим — неизвестно. Поэтому, ей тоже выгодно, чтобы Дефора нарыла факты достоверности. Если это возможно. Девушки договариваются о том, что отныне они будут вести свою игру: Деф узнает побольше об этой истории, а Лиса — о настоящей и полной истории своего рода.

Но героиня интересуется, кто же её мама. В ответ, Лиса качает головой.

Договорившись, Дефора ищет пути выйти на новую тропу расследования. И новые факты попадают в руки уже из носителей более совершенного солдата АИДы. Она узнаёт о том, что корпорация Хильды ввела в обиход человека сногсшибательные открытия, как это ни странно, сумев с поразительной точностью изучить и использовать на практике открытия своей матери — Эвелин. И автор приводит множество логических дорожек, ведущих к возможной взаимосвязи со своей матерью уже после её загадочного исчезновения, спустя десятки лет. По это причине, автор расследования пытается найти всевозможные источники связи, как будто Хильда получала от мамы сообщения, что ей нужно делать в конкретных обстоятельствах. И в данном контексте, Дефора это сравнивает с апокрифами, которые тоже являются неким закодированным сценарием. Но её интересует, кому же передала свою корпорацию и технологии, которые уже очевидно стали основой технологических открытий АНАКО. И тут она поражается! Дочитав отчёт детектива, знакомится со страшной судьбой Хильды, а корпорация принадлежит её алчным помощникам. Они, подделав некоторые документальные данные и устроив саботаж, подделали всё так, чтобы им досталось её наследие, а Хильда умерла в голодном и холодном одиночестве. С этого и начинается настоящая история АНАКО — героиня верит, что основатели Альянса на такое способны. И в завершении, там говорится о том, что прямые наследники корпорации "Технокорп", которая сделала по-настоящему революционные открытия в медицине и в создании имплантов, несущие человечеству благо, — Ава и (…!) исчезли бесследно. Будто испарились. Он предполагает, что цепные псы предателей Хильды, прибравшим к рукам её корпорацию, стерли с лица земли. На этом её история заканчивается.

А во второй части, Дефора знакомится с личными записями Эвелин, в которых та… Дефора ужасается её рассуждениям, в которых делится своими планами. Из них, героине становится ясно, что Эвелин ещё до отлёта была знакома с последствиями излучения мёртвых а также что его энергия способна живых обращать в мёртвых и наоборот, а машины наделять человеческим интеллектом. Экипаж погиб по её вине — она специально скорректировала маршрут челнока, чтобы тот оказался в зоне аномалии. И ей просто интересно было посмотреть во что превратятся, чтобы доказать на практике свои догадки. То есть, из этого выходит, что она совсем не жертва, а настоящий беспощадный хищник, не жалеющий ничего на пути достижения целей. Выходит, если бы она была тем самым богом, затеявшим апокалипсис, то была бы поистине беспощадная война, без каких-либо снисхождений.

В сознании героини происходит переворот. Сражаясь с Боссом на этом задании, к ней обращается ИРМа, говоря, если хочет узнать всю правду о своей Великой Ифе, то пусть проследует за тем оборотнем, которого пленили — он ей организует безопасную встречу. Дефора понимает, что Лиса была права — это очередная западня ИРМы. Но и в то же время, любопытность вынуждает идти на риск.

Интересно, что она выберет: пойти на поводу у ИРМы, отреагировав на провокацию, или же послушает верных соратников Лису, Варака и Юлиану, и нанесёт по ИРМе ракетный удар?

[arifallenstar]

Над пропастью

Заметка из эпизода “Место под солнцем”

В данном эпизоде, Ева делится воспоминаниями их первых шагов на пути к возможности обустроиться в Нью-Йорке. Это было в тот период, когда Джек смирился с желанием Евы остаться в штатах, хотя ностальгия по Европе все еще трепала его душу, и на этой почве у них имелись разногласия, небольшие скандалы, которые имели свойство превращаться в затянувшуюся обиду.

Ева находится в излюбленном месте, с которого виден остров свободы, а за её спиной как бы прикрывают высоченные и монструозные создания урбанистической архитектуры. Подсознательно, в статуе свободы чувствовала неимоверные возможности, ту самую свободу, а небоскрёбы символизировали надёжный фундамент, на котором можно выстроить новую жизнь. Как признаётся Ева, это был момент её взросления и превращения норовистого подростка в уверенную в себе женщину. Но сам процесс оказался куда более жёстче и болезненнее, нежели в розовых фантазиях, и повлиял на её дальнейшее мировосприятие. Спровоцировал наделать массу грубых ошибок, но также, сделать несколько хороших выводов.

С момента их прошения о предоставлении политического убежища прошло несколько лет. Получив разрешение на работу в срок, они тотчас же нашли работу, прекрасно понимая, что вылизывать фасады отбросов всю жизнь не собираются. Э��изабет отправилась к родителям Евы в Гамбург, весьма отважно приняв на себя обязанности в воспитании сестрички и братика, как бы в семилетнем возрасте помогая бабушке с дедушкой. Но в отношениях Евы и Джека уже прочно укоренились нотки постоянного раздора. Получалось так, что Джека тянул прагматический расчёт и наличие детей в Германию, а Еву манила мечта, причём в этой мечте есть место только для неё. Понимая это, Джек фыркал каждый божий день, мол, не для того я ввязался в эту авантюру, чтобы перебиваться с хлеба на воду работая чернорабочим. Еву тоже не забавило наниматься горничной или чистильщиком бассейнов, посудомойкой, кассиршей, уборщицей, надсмотрщиком для престарелых, и даже штукатуром на стройке. Но она себе твердила каждый день, что это временно — у неё есть план. Правда, она и Джеку об этом говорила, но в отличие от Евы, он в своём воображении не имел никакого представления, чем он дальше будет заниматься в этой "свободной" стране. К тому же, когда в плане о будущем твоей жены нет места для тебя же.

Это первая причина, которая привела к трещине в их отношениях, и по прошествии многих лет, Ева жёстко критикует себя за подобную глупость. В этом только её вина.

Однажды, в который раз повздорив с Джеком, они оба вышли на улицу проветрить голову, но не вместе, а каждый по своим делам: он отправился в близлежащую забегаловку, чтобы дешево и быстро нахвататься "шотов", приползти потом домой и завалиться спать; а Ева направилась в ресторан, чтобы хоть как-то расслабиться и побыть среди красивых, состоятельных людей, в жизни которых нет бесполезной беготни. Было у неё такое, особенно, когда вскрываешь очередной конверт от кредиторов, а на банковском счету одни нули. Имелось стойкое желание абстрагироваться от обыденных проблем и первому же встречному отдаться за деньги. И вот, познакомившись случайно с казалось бы неплохим человеком, промелькнула в голове идея завести знакомство с состоятельным человеком, а тот, что дома… Получив гражданство, можно разойтись и с бывшим мужем заново сойтись.

Исполнив первую часть задуманного плана, провела безумно красивый и незабываемый вечер. Он был красив, вышколен, с хорошими манерами и при больших деньгах. Слегка подвыпив лишнего, Ева настолько забыла о своём мужчине, которому когда-то отдавалась целиком, при этом, получая обратно с лихвой, что вышла с ним на улицу прогуляться под ручку. Он спросил разрешения её провести, а она согласилась, рассказав о том, что её особняк находится в СОХО. Но к счастью, так уж всё совпало, весёлая парочка попалась на глаза нервозному Джеку, рыскающему по району их мечты (до банкротства они присмотрели один особняк в СОХО, и им буквально не хватило несколько дней, чтобы его купить; впрочем, не имея за душой ни гроша, его бы и так отобрали или пришлось бы продать за полцены какому-нибудь ушлому лэндлорду), по-прежнему скучающему по деньгам и роскоши и тем беззаботным денькам.

Случайно встретившись за поворотом, Ева остолбенела, а Джек едва ли сдерживал свой гнев. Мало того, что в планах его любимой девушки и матери троих детей не находится места в будущей жизни, так ещё заводит знакомства с мужчинами на стороне. Ева напряглась, потому что вдруг ей стало жалко симпатягу Дениэла — манерного клерка из аристократической семьи. Джек с юношества занимался пауэр-лифтингом, что позволяло при вспыльчивом характере вмазать со всего размаху любому прохожему, и при этом, ни за что не отвечая. Но он назвался её братом. И по завершении их "милой" встречи, зло посмотрев на Еву, посоветовал ей возвращаться поскорей, ибо с раннего утра ожидает швабра в Бергер-кинге. То есть, не став затевать мордобой и истеричный скандал со всеми вытекающими, очень грубо унизил перед этим Дениэлом, ведь Ева придумала сказку. По этой причине, он тут же посоветовал его забыть, потому как иммигранты-замухрышки его семье испортят репутацию.

С этого момента, они начали спать в разных комнатах.

Ева признаётся, как ей было стыдно. Не столько перед Джеком, сколько в целом за общество, ведь тогда размышляла прежними категориями: если любовь взаимна, то социальное положение не может быть помехой. Европейское воспитание и беззаветная любовь её мужа была надёжным источником столь инфантильных мыслей. Но, если рассудить, то именно его любовь, полная отдача и самопожертвование стали опорой для поднятия самооценки. За его спиной окружающий мир казался весьма простым и открытым для завоевания.

Однако, время шло, а разделиться по отдельным квартирам не давали скудные средства. Поэтому, они вынуждены делить однобедрумную квартиру и неизбежно пересекаться на кухне по утрам, а вечером — душевую кабинку. И через несколько недель, они снова стали разговаривать, улыбаться друг другу и шутить, прощаться перед уходом на работу и здороваться по вечерам; делиться некоторыми успехами и большими провалами. Но никакого интима.

Это было странное ощущение, — вспоминает Ева. Вроде бы, остались чувства, никуда не делось половое влечение и тот приятный запах его тела, широкие плечи, ровная спина и мягкая грудь, по-прежнему манили. Но внутри что-то засело. Была какая-то усталость, усиливающаяся несносным и истеричным его характером, но сильнее — нечто внутри разъедало, вынуждало ненавидеть себя за отношение, которого он не достоен. Плюс ко всему, для подавления этих ярких чувств, над которыми нужно было работать, спасение искала в гедонизме — в легкой и весьма разгульной жизни, в походах по ночным клубам, которые исполняли роль плотной завесы и сильного болеутоляющего, чтобы забыть о проблемах хотя бы на время.

Время шло, а заработанные деньги уходили на развлечения и шмотки, на очередные бесполезные кинопробы, имиджмейкеров и курсы по актёрскому мастерству, коих даже в Нью-Йорке было на каждом шагу. И никакой заботы о семье и будущем, о том, что скоро приедет мама с детьми, с которыми не виделась полгода, а только лишь слепая вера в идеалы и что очень скоро попадётся режиссер, способный увидеть талант. А фабрика грёз её уж как-то примет. Да и не к лицу ей грубый мужик, работающий на стройке.

Что потом напишут в биографии?

Ева справедливо замечает, хоть последнее предложение выглядит и грубым и возмутительным, но послужила для Джека своеобразным драйвером, мотивационным фактором. Но об этом немножечко позже. И, подбираясь к самому главному событию, которое вскрыло нарыв в их отношениях, Ева без какого-либо удовольствия признаётся в своей трусости, но также и без хвастовства — в своём мужестве.

С момента неудачного опыта с Дениэлом прошло семь с половиной месяцев. Оба успели отдалиться друг от друга достаточно, чтобы позволить за бутылочкой пива и в дружелюбной обстановке поделиться планами на жизнь, в которых нет места одному из супругов. Джек рассказывал о маленьком бизнесе, который перерастёт в целую корпорацию (в его фантазиях разве что), а также о желании привезти детей — они должны жить с родителями (или с одним из двух). Ева уверяла, что очень скоро получит главную роль, потому как не бросает попыток пробиться в Голливуд, и не пожалеет ради этого ничего. Но вопрос о детях зависает в воздухе подвешенным. "Да и вообще, — говорила она, — если настолько скучаешь, то бери ответственность на себя. Начинай свой бизнес, ищи давай трёхбедрумную квартиру, и забирай детей. А там уже и я к вам подъеду".  

Ева пошутила, но Джек воспринял всерьёз, как прямой намёк, что совсем не прочь наладить отношения, хотя бы на её эгоистичных условиях. Спустя десять дней, они уже вышли на работу в их маленьком семейном бизнесе. Он был без ума, а для Евы это показалось скучным, грязным занятием, которое совсем не к лицу, без пяти минут, звезде Голливуда.

Это оказалась маленькая фирма по предоставлению услуг ремонта и очистки крыш от мусора и прошлогоднего листья. С одной стороны, работа Евы заключалась в помощи, а также в работе с клиентами, где нужна была её коммуникабельность, умение наладить отношения, завоевать доверие. Джек же был рабочим конём, который и должен был потянуть весь груз на себе. Видя, насколько рискованно работает на крыше, у неё не раз возникали опасения: безопасно ли? Но дело шло, и среди жителей зажиточных районов Нью-Джерси они стали весьма популярны, а уже ближе к концу осени им удалось отложить весьма немаленькую сумму, правда большую часть которой Ева потратила на выплаты комиссионных своему якобы агенту по поиску ролей.

Как всегда, беда подкралась незаметно (эта фраза из уст Евы звучит с ироничным подтекстом, мол, в самый неподходящий момент ставит перед выбором). В один прекрасный день, они отправились на своём пикапе в отдалённый и весьма дорогой район Нью-Джерси, неподалёку от которого располагались имения голливудских актёров, таких как Аль Пачино и Роберт де Ниро. По дороге, семилетнюю Эли завезли к "хорошей девушке Кате", которая за небольшую плату присматривала за ней, а двадцативосьмилетняя "звезда Голливуда" всё время всматривалась в окно, чтобы ни в коем случае не пропустить несколько холмов, за которыми покажутся крыши роскошных особняков её кумиров. Джек тарахтел о дальнейших планах: сколько нанять сотрудников на следующий сезон и о марке минивэна, чтобы взять в кредит для расширения фирмы. А Ева думала о том, насколько наскучила жизнь работяги. Она думает, что всё дело в их брачном союзе, а Джек своим небезопасным семейным бизнесом тянет в совершенно противоположную сторону. Короче говоря, она основательно решила от него уйти, но не хватало для этого ни смелости, ни достаточных средств, ведь покинуть семью означало уйти в свободное плавание без средств существования. Взять на себя всю ответственность.

Почти целый день Ева думала о том, что стоит задержаться на часок-другой, дабы на обратном пути остановиться и посмотреть на шикарный особняк любимого актёра. Понаблюдать хотя бы со стороны и зарядиться позитивной энергетикой перед откровенным разговором на кухне. А на утро — собраться и уйти. Но, вдруг, сматывая провод для электрооборудования, она сперва слышит какие-то хлопки, а затем на бетонную плиту падает Джек… Она разрывает свои мысли на этом слове, потому что, дура наивная, настолько замечталась о мнимом величии, что даже упавшего с крыши мужа не смогла разобрать. Настолько высоко воспарила в розовых фантазиях, что первыми на грохот выбежали хозяева, и с криками "Oh, my God", взялись за голову. И уж потом до Евы дошло, что минутой ранее с грохотом свалился с крыши и упал тот самый парень, за которым пошла, не боясь ничего, который вдохновил отдать лучшие пятнадцать лет на участие в музыкальном death-metal проекте, принесшем ей славу и подарившем любовь к съёмкам в музыкальных клипах, и, наконец, которому слёзно клялась в верности и любви, после чего он подарил ей Элизабет.

Очнувшись, вместо головы, она взялась за телефон, чтобы вызвать 911.

Дальше всё как в кошмарном сне: хаотические метания, между которыми необходимо было успевать заскочить к дочке, которая интересовалась, где же папа; поисками денег для оплаты суточных услуг в реанимации и выяснениями отношений со страховой компанией; назойливые посещения доктора в поисках шансов на спасение; а также заглянуть к нему. К сожалению, удар пришёлся в поясничную зону спины. У него имелись хронические заболевания и едва ли залеченная грыжа, и получается, порвалось там, где было тоньше. Не считая ссадин и ушибов мягких тканей, особую опасность представляли переломы нескольких позвонков. На ответ, будет ли он снова ходить, доктор пожимал плечами, настаивая на том, что им следовало бы решить вопрос со страховой компанией, иначе через несколько дней им придётся его выписать. Вот так вот холодно и просто — выгнать на улицу новоиспечённого инвалида. Хотя в Германии, они бы получили бесплатную помощь от наилучших специалистов, и прошли бы курс реабилитации (поскольку они подали документы на политубежище, им нельзя было покидать пределы страны, иначе, их прошение будет аннулировано, и второй раз вряд ли пустили бы).

Спустя неделю, в её сознании произошёл переворот. Ситуация классическая, но звучит она сурово: наивными желаниями, себе роешь могилу. За это время, она вдруг сняла те розовые очки, которые приклеились к лицу, и поняла, что вокруг не всё так радужно и классно; что она всего лишь маленькая рыбешка среди акул. Да и Система несправедлива к таким вот мурашкам, но преклоняется богатым, у которых имеется авторитет и приличные суммы. Почему могилу? Это очевидно, что своим постоянным отлыниванием и желанием абстрагироваться, она забыла один очень важный факт — это твоя среда обитания, твоё безопасное место, или по-другому, семья. Имея защищённый тыл, гораздо уверенней себя чувствуешь. В её же случае, мечтая о великом и запредельном совсем решила от неё отдалиться, при этом не имея никаких реальных шансов подняться по лесенке, ведущей к успеху. У неё даже предложений не было, но почему-то решила, что находясь в одиночестве, будет легче фантазировать о главных ролях, миллионных гонорарах и славе. А получилось так, что теперь она вынуждена играть роль кормилицы и тянуть на себе бремя ухаживать за инвалидом, воспитывать троих детей, и при этом, ещё как-то умудряться ходить на работу, чтобы обеспечивать всем необходимым. А пока что, на счету одни только нули и огромные обязанности по кредитам.

Осознавая это, вернувшись из очередного похода из больницы, она заперла за собой входную дверь, а затем, съехав к низу спиной по двери, громко и отчаянно зарыдала. Просто в этот момент, осознала, что придётся либо себя посвятить, либо бросить. И она склонялась ко второму.

Здесь Ева признаётся, что банально испугалась испытаний, свалившихся на голову внезапно. Она никак не верила в то, что это на всю жизнь и что придётся чем-то жертвовать. Хотя прекрасно держала в памяти трогательный момент участия в их музыкальном коллективе, когда Джек уступил ей место на сцене, а сам взялся за бас-гитару. Разве это не мужественно, не благородно? Для него — это поступок. Группа была его ребёнком, которого выносил с детских лет, рядом с ним повзрослел, и, познакомившись с Евой, поделился с ней этой идеей. Которая её вдохновила. Далее, когда сломала ногу в нескольких местах, он бросил всё, прямиком помчавшись в аэропорт. А это тоже означало немало, ведь на носу был ещё один музыкальный проект, и он без колебаний отказался от всего. Правда, всё же, партнёры по команде вошли в положение, и его подменили. Но благородно ведь? Самоотверженно? Всё время проводил рядом с Евой в больнице, потом буквально на руках поднял её по трапу самолёта, чтобы привезти в Германию на реабилитацию. И даже там он был рядом всё время, хотя до этого, друг другу признались, что отношения зашли в тупик.

Но это он, а Ева другая.

Сидя в полной темноте на полу их съёмной квартиры, уставшая од недосыпов и беготни по больницам, она пытается смоделировать ситуацию, используя для этого прагматичное мышление. Хотя здесь работают иные чувства. Она считает, чего ей это будет стоить. Согласившись ухаживать за Джеком, несомненно, получит уважение от своих родителей, особенно от мамы, в��зможно, от знакомых иммигрантов. Возможно даже помощь, но они простаки, а не из гильдии режиссёров. Взяв на себя все хлопоты, возможно, получит помощь от всё тех же иммигрантов, друзей по несчастью и всех сочувствующих, но это нисколько не приблизит к цели. Наберётся новых кредитов, часть из которых покроет старые; устроится на ещё одну тяжёлую работу, после которых ни ног, ни рук не будет чувствовать, а от постоянных недосыпов проснутся старые раны, снова заболит нога, и теперь уже она окажется в больнице. Пролетит с десяток лет, и она уже просто физически будет далека от актерского пьедестала, а её фотогеничное личико обрастет глубоким морщинами и потухшими глазами от тяжестей жизни. На шее будет Эли, которая затребует необходимого внимания, будут Эми и Ричард… и будет вечно недовольный Джек, ноющий на свою инвалидность. Она думает: надо ли это ей?

В то же время, в эгоистичном плане выглядит всё более радужно, свободно от обязательств, беззаботно и легкомысленно. Не будет несносного характера Джека, не будут надоедливо топтаться рядом спиногрызы, а когда подрастут, то они и сами всё поймут. Бросив Джека в больнице — мир свободен, дорога открыта. Прямо сейчас, собирай рюкзачок и отправляйся в Лос-Анджелес покорять Голливуд. И при этом, никто её не держит — страна-то свободная.

Подумав, Ева направилась в душ, чтобы смыть с лица усталость, признаки чувств и слабость. Отправившись за дочкой, она купит на оставшиеся несколько двадцаток хороший ужин, где и объяснит, что папа серьёзно болен, и что некоторое время он должен будет провести рядом с её бабушкой — в Гамбурге. Она обязательно обрадуется, ведь они будут рядом. От такого плана все выигрывают. Решено. Но, только ступив на порог квартиры Кати, она узнаёт, что Эли заболела. Блестящий план под угрозой срыва.

"Это было ужасно, — признаётся Ева, — медицинская система в соединенный штатах технологичная, суперсовременная, но предназначенная только для тех, у кого есть деньги. В большинстве случаев, она несправедлива по отношению к честно трудящимся. И это лишь одна из черт капитализма". Ева продолжает рассказывать, как сформированный мир под впечатлением американских фильмов и наличия хороших денег продолжает обрушиваться карточным домиком. Вдруг, завеса снята, и после падения Джека она видит настоящее лицо даже тех, которые по утрам улыбались мило и приветливо. Как обычно, всё дело в розовых очках, которые даже пребывая в штатах не сломались, и в наличии… всё тех же денег. Если до банкротства они банально не опускались в столь жалкие низы, то розовый цвет её линз поддерживался наивной верой в то, что находишься в шаге от успеха. В штатах, почти каждый пребывает в таком состоянии, иначе, оглянувшись, непременно накроет печальная и депрессивная обыденность. Депрессия приводит к болезням, а болеть здесь нельзя.

Но справедливости ради, Ева видит в этом моменте и позитив. Только после падения Джека она поняла, что капитализм — это не банальное наличие денег в твоём кошельке, заточенный лишь только на приумножение богатства. Нет, это олигократия. А капитализм лишь поверхностно кажется несправедливым по отношению к бедным, но по сути, каждый имеет равные возможности. Секрет лишь в том, как ты ими воспользуешься и настолько ли крепок, чтобы выдержать конкуренцию.

Не имея ни денег, ни возможности поместить Элизабет в госпиталь, чтобы находилась под присмотром врачей, Ева прекрасно помнит походы по аптекам в поисках хоть какого-нибудь жаропонижающего. Джек — он сильный, занимался спортом, но Эли ещё ребёнок, ей всего лишь семь. Как-то раз, вернувшись из госпиталя, она замечает очень высокую температуру. Тогда, испугавшись не на шутку, она выбежала в легкой одежде, а на руках находилась заплаканная дочь. Она настолько плохо себя чувствовала, что даже речь была неразборчивой, что-то бредила. И в таком вот состоянии, она оббегала чуть ли не весь Бруклин. И уже в отчаянии, зайдя в одну аптеку, покрутившись между прилавками, подошла к кассиру и слёзно попросила о помощи. Рассказала всю правду: муж серьёзно травмирован, находится в госпитале и на его лечение уходят все деньги, сама же — работает по четырнадцать часов, и им едва ли хватает на питание; и вот теперь дочка болеет. И она понятия не имеет, что с ней, чем лечить и за что купить лекарства. На удивление, мужчина бодренько крутнулся, что-то подчинённому сказал, а тот — куда-то позвонил. Спустя минут пятнадцать пришёл его друг — практикующий врач. Он сразу объяснил, что не имеет права выписать рецепт, но напишет жаропонижающие средства, к��торые выдадут бесплатно. Как будто он её хороший друг.

Но, перекинувшись несколькими фразами и услышав немецкий акцент, он понял, что Ева родом из Германии. Как оказалось, он входил в немецкое комьюнити, которое занималось не только помощью бездомным, а также правовой поддержкой для иммигрантов, в особенности, этническим немцам. Ева кратко рассказала свою историю, и они тут же направились в госпиталь, где получила необходимую помощь за счёт этой волонтёрской организации.

На этом месте, Ева особенно акцентирует внимание на том, что Система хоть и построена по принципу помощи и снисхождения во всех аспектах только перед теми, у кого есть много денег, само общество целостное и сплочённое. За счёт того, что эта страна возведена руками иммигрантов, приехавших с разных уголков, и по сей день здесь очень ценится кооперация желающих помочь, а через них можно с удивлением узнать о множественных программах для малоимущих, причем это касается абсолютно всех, независимо от социального статуса. На следующий день, поделившись своим конфликтом со страховой компанией, не желавшей в полной мере оплачивать медицинские услуги и предстоящие операции, юрист этого комьюнити с возмущением говорит о явных нарушениях, и он буквально вечером готов подать соответствующий иск за несоблюдение договора. Ева согласилась, потому что другого выбора не было, но уже на утро ей перезвонил страховой агент. Извинившись, посетовал на банальное недоразумение. Компания обещает возместить не только затраченные личные средства, но и моральный ущерб.

Кажется, гора с плеч: со дня на день, Джека должны перевести в частную клинику, где его перестанут накачивать литрами болеутоляющих, от которых сам не свой, а поставят в очередь на операцию; Элизабет пошла на поправку, а оплата за лечение легла на плечи государства; с адски тяжёлой работой на куриной фабрике, где вынуждена была по четырнадцать часов находиться на ногах, теперь можно уходить, ибо через это немецкое комьюнити удалось обратиться за помощью к еврейскому, и в тесной кооперации, подыскали вакантное место с полным соцпакетом и весьма неплохой зарплатой. Но вот одна беда: как же быть с её мечтой? Она всё более и более удаляется.

И здесь таится очень важный аспект. Случайным образом, выйдя на немецкое комьюнити, Ева начинает видеть под другим углом каково же настоящее устройство Соединенных Штатов Америки. А получается, наивные фантазии в условиях столь жесткой конкуренции приводят к печальным последствиям, а иногда и к трагическим. Так, например, использовав для объяснения всё тот же прагматизм, она сумела в общих чертах обрисовать дальнейший путь, в случае использования эгоистичного плана. Не имея за душой ни денег, ни хороших знакомств, ни связей, она бы сбежала от проблем, но окунулась бы в рутину такого же мегаполиса, где непременно прошла бы через ещё один такой же ад. И не факт, что хотя бы на 50% приблизилась бы к мечте, похоронив ради неё будущее семьи. Нет! Ева понимает, что самым главным ресурсом в этой стране являются отнюдь не деньги, а здоровье. Вот именно поэтому, оно здесь очень ценится и потому такая дорогая медицина. Гораздо дешевле и легче заниматься ежегодными профилактическими походами в клинику, нежели раз в десять лет, но тяжело и надолго.

Далее, она приводит в пример случайную встречу с немецким комьюнити. Их настолько впечатлил её рассказ, что буквально на следующий день наведались к ней домой и привезли продуктов на несколько недель, необходимые вещи; она обрела новые знакомства, получила юридическую поддержку, дело Джека закрутилось быстрее. Но самое главное, рассказав бы им, насколько ничтожно решила оставить семью в столь сложной ситуации ради какого-то абстрактного желания сняться в голливудском фильме, а не настоящей роли, то от неё бы все отвернулись. Помогают идущим, а не падающим. Как бы противоречиво это не звучало.

Но это не конец истории, а имеется весьма интересный финал. После, казалось бы, успешных действий, когда Джек пошёл на поправку, и врачи заговорили о высоких шансах вернуться к нормальной жизни, Ева внезапно знакомится с одним мужчиной, работавшим в весьма известной кинокомпании. И встреча очень странная. В один летний день, решив потратить свободное время на дочь Элизабет, она направилась с ней в развлекательный центр, где полным полно всяких детских аттракционов и развлечений. Но там, к ней пристал какой-то мальчик, которого после чреды грубых толчков, она ударила кулачком (была у неё в детстве такая привычка биться больно и по-настоящему). Мальчик пожаловался папаше, который немедленно встал на защиту своего плаксы, особенно, перед чужим ребёнком. Увидев это, Ева заступилась, после чего тот мужчина прямо взбесился, решив, что агрессия в адрес девочки и мамы — это самый лучший выход. Внезапно, за неё заступился другой мужчина, на вид более воспитанный, статный. Он даже был похож на Джека пылающей решительностью и безрассудной храбростью. Естественно, не имея ничего возразить, мужчинка этот сгинул, решив во всём обвинить плаксивого сыночка. А у Джейсона и Евы завязалась непринуждённая беседа, затянувшаяся на целый день и окончившаяся едва ли не у его постели.

Как признаётся Ева, он был настолько очаровательным и знающим подход к человеку в любых ситуациях, что невозможно было отказаться от такого лакомого кусочка. И здесь она откровенничает, что услышав только сферу его деятельности, задалась целью наладить контакты, ну а потом… Потом ничего не вышло, и ей самой пришлось отказаться от полного общения с ним, чтобы не привело к неожиданным последствиям. Зубы он умеет заговаривать, и вероятно, действительно не самый последний человек в той кинокомпании, а его рекомендация могла бы что-то изменить в её фантазиях. Но она решила всё отрезать, и объясняет почему: он был из тех, которые одним только видом заманивают её, как одурманенного светом, мотылька. Оказавшись у него в гостях, она вдруг увидела реализацию её мечты, но только через постель, а не упорный труд или таланты — это первое, что ей особенно привиделось. Во-вторых, посчитала этот случай проверкой на надёжность её убеждений. То есть, утвердившись в том, что благородный и сильный поступок с возвратом к мужу, принесёт ей больше выгоды, она должна доказать это своим отказом от дальнейших с ним (хотя бы дружественных) отношений. Если же наоборот — то это путь через постель, который может и принесёт какие-то бонусы, но разве что на актёрском поприще. И не более.

На следующее утро, она решила не рассказывать Джеку о своём случайном знакомстве, а Эли попросила сохранить в секрете. Но по возвращении в клинику, она узнаёт от доктора, что появилась чувствительность в нижних конечностях — это хороший признак. Поскольку он не требует неотложной помощи, то его прямо сейчас выписывают. Теперь, всё зависит от окружающих, ну и конечно же, его морального настроения. Джек был склонен к излишнему пессимизму, а среди близких знакомых известен своей маниакальной склонностью всё усугублять настолько мрачной безысходностью, что многие отказывались поддерживать дружественные отношения. Так и в этот раз — пережив физическую травму, шок, это событие отложило в проекции сознания свой негативный след, спровоцировав травму психическую. И он буквально в каждом своём промахе видел свою ущербность, из-за которой недостоин жизни. Будучи идеалистом, бывало с жуткой скрупулёзностью старался оттачивать свои навыки, тогда как нужно просто чувствовать баланс между красотой и качеством. У него ничего подобного не было. И своё положение в кресле последующие полгода и долгая борьба с самим собой во время реабилитации, заставило изменить подход не только к каким-то отдельным вещам, но и в целом к жизни.

Но это его личный жизненный урок, который выразит в одном из эпизодов (также, как и Ева, расскажет эту историю через свою призму восприятия реальности, сделав соответствующие выводы).

В завершении, Ева делится поразительным: смирившись со своим положением, спустя сем месяцев, ей поступает предложение сняться в эпизодической роли с Бредом Питтом в зомби-апокалипсисе. И это была первая роль, которую не вырезали, но и в то же время, запомнившаяся зрителям больше всего. И никто не посмел себе носом воротить, что у неё есть обычная работа, муж, за которым присматривает, пытаясь поставить на ноги, и трое детей. Наоборот, это огромное уважение, режиссер рассказал своим коллегам по работе. А на съёмочной площадке познакомилась со многими актёрами, снимающимися не один десяток лет и которые живут такой же обычной жизнью.

[arifallenstar]

[arifallenstar]

[arifallenstar]

Дефора — это шестнадцатилетний подросток, уставший от скучной, извращённой жизни Верхов. Эта девушка не брезгует спуститься на поверхность ради развлечений и похоти, дабы удовлетворить своего ненасытного "ангела". Она уникальна тем, что является обладателем революционного церебрально-вертебрального импланта, получившего название "Сущность Ангела" из-за своей схожести с визуальными индикаторами на спине в виде крылышек. От рождения, она имеет редкую форму церебрального паралича, и без своего импланта она бы даже пальцем пошевелить не смогла, не то, чтобы жить полноценно.

Однажды, познакомившись случайно в одном из ночных клубов с Юлианой, на утро она обнаруживает поступившие данные на свой нейроадаптивный интерфейс. Кратко ознакомившись, она понимает, что это оригинальные записи Эвелин Тотнер из бортового журнала, о которых мировое научное сообщество не знает. В них Эвелин признаётся, что столкнулась с необъяснимым, и, обращаясь в ЦУП, умоляюще просит отложить углублённое изучение "кэрт-энергии", ссылаясь на так называемое излучение "мёртвых", способное приводить органику к поразительным метаморфозам. Она в страхе, экипаж экспедиции исчез бесследно, а вместо этого на корабле возникают какие-то существа, ведущие себя агрессивно. Бортовой компьютер обезумел и захотел избавиться от её присутствия.

Дефора находит прямое подтверждение её мыслям, что несколько десятков маститых учёных и отлично подготовленных людей не могут сойти с ума от ощущения безысходности в замкнутом пространстве. Она понимает, что байки АНАКО о провале экспедиции из-за человеческого фактора навязано кучкой жадных высокопоставленных корпов, чтобы не только скрыть открытия Эвелин, но и воспользоваться ими на практике.

Девушка будет свою подругу и в ультимативной форме вынуждает раскрыть источник этой информации. Юлиана и раньше приторговывала личной информацией некоторых корпов, но в этот раз случайно попался этот архив, который сбросила Дефоре удалённо во избежание ответственности. Убеждает, что за кругленькую сумму на время станет её поставщиком информации. А Дефоре только этого и надо. Договорившись о следующей встрече, девушки расходятся, и по пути наверх, она решает положить начало расследованию загадочного исчезновения научно-исследовательской экспедиции, и в особенности, такого именитого учёного как Эвелин Тотнер. Она хочет забрать кое-какие вещи и попрощаться с мамой, признаться в том, что достаточно взрослая для личной жизни в Низах.

Но на её жилой отсек совершено нападение солдатами АИДы (существа ИРМы, которые зачастую состояли из синтетической плоти на гибридном скелете, имели вид самых опасных и страшных пресмыкающихся; имели жала, которыми впрыскивали в организм животного опасные токсины). Всё произошло буквально полчаса назад, и внутри, помимо хаоса и перевёрнутой мебели, следов человеческой крови и кислотного цвета жидкости солдат АИДы, никого больше нет. Она мигом понимает, что охотились на неё. Убегая, находит голосовое сообщение своей матери, в которой та прощается с ней во время нападения. Она признаётся, что никакая ей не мать, а обычный техник из засекреченного научного подразделения, в котором велась разработка и тестирование её импланта. Признаётся, что её родители — из Низов, и они её продали ещё ребёнком за копейки. Это означает, что Дефора является единственным испытуемым засекреченного проекта АНАКО, а её имплант, на самом деле, представлен в мире в единственном экземпляре. И он имеет более обширный функционал, предназначенный для защиты. То есть, он боевой, но все орудия направлены на защиту от армии ИРМы, которая непременно узнаёт о равном сопернике по уровню интеллекта. И попытается её уничтожить.

Среди миллиардов, это Дефора.

С этого и начинается путешествие главной героини по дистопичному миру киберпанка. Взаимодействуя с Юлианой, Дефора углубляется в расследование в деле о загадочном исчезновении Эвелин Тотнер, и в ходе проведённых миссий выясняется, что АНАКО построили все свои технологии, дающие долголетие и утопичные радости жизни, на так называемом излучении "мёртвых". Эвелин была категорически против, но они решили оставить её наедине с проблемой, посчитав, что в космосе не выживет, в то же время, присвоив себе её открытия. Злодеяния этого монстра и легкомысленный подход к созданию ИРМы, приводят к тому, что последняя отказывается от подчинения, и искусственный разум совсем не желает делить место обитания с человеком. Она посчитала это целью своего существования, а планета должна всецело принадлежать только ей, но не цепь орбитальных станций, в которой существует несколько веков изолировано.

Исследуя новые локации и изучая данные, она также выходит на историю создания столь уникального импланта, которым обладает, но сталкивается с настоящей мистикой, в которой научная фантастика переплетается с религиозной выдумкой. В этом деле выясняется, что основа импланта была взята из экзоскелета так называемого Метатрона, попавшего на Землю при загадочных обстоятельствах. Следуя религиозным писаниям, Метатрон — один высших ангелов всего сонма, находящийся непосредственно у подножия трона Творца. Но ближе к разгадке этого мистического предположения, Дефора сталкивается с рядом видений от первого лица этого самого Метатрона, который в своём мире вёл ожесточённую борьбу. И в результате поражения, он был низвергнут на Землю, ровно так же, как и ангел.

В деле о загадочном исчезновении Эвелин, не найден ни один подлинный факт, доказывающий её физическую смерть, несмотря на то, что она ходила по лезвию бритвы, находясь в спасательном челноке за миллионы километров от Земли. В то же время, она выходит на след существования тайного и очень влиятельного рода, женщины которого замешаны во всех злодеяниях АНАКО. Но источником их власти являлось некое портативное устройства передачи данных, имевшее чуть ли не мистифицированный уровень влияния на человека. На это устройство поступали сообщения странного характера.

В данном произведении переплетается научная фантастика с классическим киберпанком, в мире которого существует вездесущее зло в виде транснациональных корпораций. В повествовательной линии присутствуют элементы нуарного детектива, а нить расследования погружает читателя в сюжетную суть параллельно знакомя со многими оригиналами документов. Есть множество фантастических приёмов подачи информации, в которых главным героем уже становится не его визуальный образ, а само сознание. Чего только стоят погружения Дефоры в киберпространство, в котором она не только находилась осознанно, но и манипулировала некоторыми процессами. Также, эпическая сцена с самовольным переходом героини во враждебный мир киберпространства, выстроенного ИРМой, которое является скорее плодом её воображения, нежели системой электросетей. Этот эпизод фантасмагоричен и представлен в виде метафоры, будто ангел проникает в самое сердце ада, чтобы сразиться с его владыкой. А сама по себе религиозная мистика имеет под собой основу показать идею существования Творца, процеженную через призму фантастики — так, если бы разум человека вышел за пределы пространственных измерений.

От автора.

Признаться честно, изначально не было задачи написать очередной проходняк, который отправится в ящик. На этот раз, я решил основательно подойти к этой идее, чтобы написать сценарий к видеоигре класса ААА, что и стало причиной пересмотреть более подробно прохождения игры "Киберпанк 2077" известной польской студии. Собственно, сюжетная часть ориентирована на лит-РПГ (однако, не полностью), и происходит всё так, будто читатель на самом деле играет в игру. Но на стадии написания подробного синопсиса, я очень скоро понял, что написать сценарий гораздо сложнее, чем простые диалоги и вырезки из статей. К тому же, если серьёзно прикинуть свои шансы на то, что после завершения мой сценарий таки окажется на полке какой-нибудь не самой отстойной студии, то реальность выглядит более мрачно. Поэтому, к завершению сюжетной части, я нашёл выход из положения, чтобы вложить художественность, как для книги. И мне почему-то видится, что повествование должно вестись от имени загадочной женщины, но наблюдающей за происходящем на изображении своей ладони. Она безучастна ко всему и абсолютно не касается происходящего, но в перерывах отвлекается, чтобы посмотреть на волны океана. Она находится на краю утёса, а внизу проходят стройные ряды каких-то существ, верхняя часть туловища которых состоит из элементов духовых инструментов.

И да — она находится в мире, где несколько светил находятся на небе, и всё лишено красок.

[arifallenstar]

Элизабет

Краткий синопсис

Эпизод начинается с того, что Эли находится на той самой набережной, по которой она бежала за братом. Это, конечно же, сюжетная часть фильма, и она завершала события. Но на тот момент ей тяжко далась эта сцена, столько личного пересеклось. Воспользовавшись советом специалиста по актёрскому мастерству, она вспомнила те чувствительные моменты расставания родителей, когда она сперва встала на сторону отца, совершенно не подумав о нюансах взрослой жизни, а затем, признав свою грубую ошибку, искала пути подхода к маме, чтобы не только сблизиться, но и помирить родителей. И на тот момент, ей показалось, что у неё получилось спустя несколько лет, да и съёмки фильма, в которых принимали участие оба родителя в одной сплочённой команде, доказывали об успехе. То есть, она расплакалась, как того и требовал режиссер, чувствуя некую гордость за проделанную работу, но и в то же время, нанесённую боль своей маме. Ей также стало больно и обидно, что такое вообще смогла совершить. 

Для неё это место имеет особое значение, вызывает ассоциации переломного момента, или даже отправной точки, с которой стартует её карьера в мире киноиндустрии. Но находясь в этом месте спустя тринадцать лет (хронометраж может меняться), она смотрит на это всё с высоты пройденных лет, и это теперь кажется огромным заблуждением, преждевременной радостью после победы в маленьком сражении с таким гигантом, как её мать. Нет, это только начало, и самое худшее ещё впереди.

В этом вступлении по прошествии многих лет, Элизабет погружается в воспоминания, параллельно знакомя читателей с первопричиной — с событиями, с которых всё началось. Зная, чем всё закончится и сделав определённые выводы, она рефлексирует пройденное, оценивает свои поступки с разных сторон (чаще с плохих) и рассказывает с определённым эмоциональным оттенком. Нередко, акценты смещаются в сторону других участников семейного конфликта, а встроенные рассказы членов её семьи, дополняют картину разными мнениями, кто по-настоящему был виноват, видя это со своей стороны. 

Итак, Элизабет объясняет, где она находится и чем же так дорого это место. Далее, завершив небольшое вступление, возвращается непосредственно к началу, когда стала очевидцем наглого ухода матери, без каких-либо объяснений. Она признаётся сразу, что мама ей ничего не стала объяснять и дала, тем самым, понять, что это только их с папой конфликт. Но Элизабет влезла (ей на тот момент было 16), о чём чуть позже пожалела, отец очень сильно выругал за эгоцентризм, а его поступок обескуражил (как ей тогда казалось, что поступил неадекватно, ведь мама его бросила такого верного семьянина, трудягу-пахаря, а он ещё её и защищает). 

После этого, обращается непосредственно к воспоминаниям.

Это был вполне себе прекрасный летний день: мама сидела на кухне за айлендом, читая что-то на айпаде; Эли находилась чуть поодаль на диванчике, в той части комнаты, похожей на ливинг-рум. Всё было тихо-спокойно. Пока не ворвался Джейкоб — её отец. Не обращая внимание на Эли, он достаёт телефон, включает видеозапись, на которой запечатлена была Ева с её новой любовницей, с которой ведёт себя откровенно и вызывающе, явно показывая, что отнюдь не подруги. Ева пытается остудит�� его эмоции, перевести на уровень отношений друг с другом, не касаясь детей. Но Эли это дело быстро подмечает и нарочно суёт свой нос во взрослые дела, и без какого-либо анализа занимает сторону отца. Еве ничего не оставалось делать, как молча собраться и уйти. Элизабет в это время делает всё возможное, чтобы разжечь огонь, выражая своё яркое возмущение, угождая при этом вспыльчивому отцу (а он был жутко вспыльчивым и ревнивым, хотя Ева всегда в центре внимания, повод для ревности найдётся даже у самого спокойного). Проходит каких-то минут двадцать от начала их ссоры, а дома не остаётся никого из родителей: не желая слушать разбирательства и откровенные унижения со стороны супруга и насмешки дочери-тинейджера, Ева убирается прочь — садится в свой белый седан БМВ; Джейкоб отправляется, якобы, на её поиски, уже немного остыв и успев понять, что такие вещи нужно только наедине обсуждать. А Эли, вполне довольная собой, возвращается на диванчик, чтобы закончить просмотр какого-то фильма. 

Но где-то через час-полтора, возвращается Ева, и делает это так, будто знает, что Джейкоба нет дома. Но есть Эли. Она, конечно же, пытается на неё давить, жизни учить, говоря, что никто не ставит под сомнения её однополые отношения, но в целом сама виновата, ведь не нужно было смешивать личную жизнь с отношениями какой-то ветреной, разовой шалавы, с которыми имеет свойство тусить (Ева никогда не скрывала свою бисексуальность, и даже познакомившись со своим будущим супругом, когда ей было всего 14, сразу предупредила об этом). Еву это сильно задевает, и она в довольно ультимативной форме говорит, чтобы не оскорбляла её любимого человека, ибо хочет построить с ней семью. И плевать ей, что скажут другие. Такой ответ провоцирует Эли открыто и грубо нахамить, на эмоциях высказать ей всё, что о ней думает, а потом, видя, как быстренько собирает необходимые вещи в сумку, пытается ей помешать это сделать. Видя, что не удаётся, применяет силу (есть у неё такая привычка бить больно и по-настоящему, и, между прочим, это передалось от Евы). Последние полчаса проходят в жуткой обстановке, в которой мама выглядит вполне спокойной, как бы вздыхая, что покидает эту семейку, а Элизабет, не контролируя себя, прямо на пороге дома посылает её ко всем чертям, и чтобы больше никогда в её жизни больше не появлялась. 

Еве больно слушать от собственного ребёнка, которого выносила на руках, отдала ей всё самое лучшее, как первенцу, а она ей в спину посылает матерные слова, отрекаясь всего лишь из-за простого желания родителей немного отдохнуть друг от друга. 

Ближе к вечеру, возвращается отец с огромным букетом роз и бутылкой любимого вина своей супруги Евы. Он остыл, прогулялся, подумал над своим поведением и решил по-быстрому загладить вину, потому что в данном случае конкретно был не прав (это не первый случай, и раньше воспринимал не на таких зашкаливающих эмоциях). Он ходит по дому, ищет Еву, но на её имя откликается Элизабет. Она говорит, что эта мразь убежала как последняя крыса пока он там ходил по набережной, терзая себя за проявленные эмоции. И говорит, что может целиком теперь положиться на неё, она не против заменить ему супругу. Услышав это, он проявляет свой отцовский гнев (вообще, Джейкоб никогда не держал язык за зубами, и сразу приступал к воспитанию), и повторяет всё то же самое, что сказала её мать, собирая сумку несколькими часами ранее. Он резко говорит, что из-за её провокаций и наглого вмешательства в личные дела, они теперь конкретно поссорились. 

Но это ещё сносно, учитывая то, что не знает всех подробностей разговора дочери с матерью. 

Спустя какое-то время, понимая, что Ева уже не вернётся на ночь домой, он приглашает Эли посидеть, чтобы за бокалом вина и в спокойной обстановке обсудить произошедшее. И сразу же говорит, что он на эмоциях себя повёл, но и она конкретно не права, когда влезла в их разбирательства. К тому же, должна перед ней извиниться за тон. Элизабет соглашается не кривя душой. Она тоже чуть отошла, и ей с каждым часом становится тревожно, ведь начинает осознавать, что со своими замашками к садомазохизму, желая унизить и доставить моральную боль, сама теперь испытывает боль душевную за совершённое и всё что ей высказала в сердцах. Эли не настолько вспыльчива как её отец — Джейкоб, но с данными перегибами, конфликты с ней почти всегда носили характер тлеющей раны. Причём, болит у себя даже больше, чем у других. 

За небольшим столом, не зная сути конфликта дочери с матерью, то есть, его супругой, Джейкоб считает, что поутру с ней встретится, извинится и полностью признает свою вину. Элизабет не признаётся о своей "кровавой" выходке, и сразу же проявляет перед папой свою лояльность, говоря, что знает, как её теперь вернуть. После небольшого застолья, папа ложится спать, а Эли уже с тревожными ощущениями маме звонит. Понимая, что после случившегося по телефону не получится вернуть доверие, извиниться за всё, она выбегает на улицу, чтобы проехаться по всем местам полуночного Нью-Йорка, где могла бы находиться её мама. 

Следующий эпизод воспоминаний переносит читателя на несколько недель вперёд, когда Ева возвращается домой, но не сама, а в присутствии Джейкоба. Элизабет видит по тону их разговора, что они помирились, ведут себя как ни в чём не бывало. Для них, это обычная ситуация, и сотни раз то ссорились по мелочам, то мирились на следующий день, извиняясь друг перед другом при этом. Судя по всему, они помирились и на этот раз по старой схеме: Джейкоб извинился за свои эмоции и что вынес ссору на обозрение дочери, а Ева попросила прощение за то, что скрывала от него отношения с девушкой, с которой хотела бы побыть вместе несколько месяцев. Впрочем, ничего необычного, раньше так бывало, и он раздул из мухи слона. Но вот, находясь всё это время несколько часов у себя дома, Ева ни разу не посмотрела в глаза своей дочери. Правда, воспользовавшись моментом, подловив маму в удобной для себя обстановке, Эли тихонечко извинилась за ту грязь, которую вылила на неё, и после этого попыталась прижаться к ней, чтобы приобнять, как и раньше бывало. Но вместо взаимного ответа, Ева её оттолкнула как дворовую собаку. Не сказав ни слова, они вместе с Джейкобом взяли собранные вещи, и покинули дом. 

Это нанесло ещё одну рану Элизабет, и на этот раз, она затаила злобу. Мама её унизила, но по-своему; вполне объяснимо, не ответила взаимностью, и это очень сильно ударило по тщеславию дочери-подростка. Она захотела ей отомстить, но теперь чтобы задело её новую пассию. 

После этого, проходит ещё примерно неделя, а Элизабет уже вовсю наслаждается плодами своей ненависти — ей удаётся настроить отца против мамы, чтобы и у них была такая же вражда, ибо ей очень больно смотреть на то, как они в привычной атмосфере довольно весело проводят время, а она теперь изгой, Ева видеть её не хочет. Если уж война, то с кровью и нас��оящими жертвами, — так думает Эли. 

После этого, акцент смещается на Джейкоба, и он уже от себя делится воспоминаниями. Как оказалось, они договорились с Евой перевести свои отношения в нейтральную плоскость, встречаясь в дружеской атмосфере, но без своей любовницы. Он о ней ничего не знал, и знать не хотел. Но оказывается, после того скандального дня, они встретились, и у них состоялся серьёзный разговор, в котором Ева уже наедине друг с другом рассказала реальные причины, почему устала. Джейкоб с сожалением признаётся, что Ева права: она устала от его ревности, истеричных выпадов по любому пустяку, но даже не это самое главное, а то, что находясь в интимной обстановке, применял к ней силу. Он не избивал, конечно, но мог в порыве эмоций обхватить за шею очень плотно, или вместо слов показать свой широкий кулак, как бы намекая… В общем, чего греха таить. Подлили масла в огонь и его тайные склонности к извращённому поведению. Ева тоже далеко не ангел, и по молодости всякого вдвоём вытворяли, уединяясь по ночам… но это было давно, по обоюдному согласию и как бы в качестве эксперимента. Но кое-то не чу��ствовал меру, и, удовлетворив свои плотские утехи, требовал ��овтора. 

Это не было для Джейкоба ударом, ибо он знал. Ссориться с Евой, означало даже то, что весь его интимный бекграунд мог оказаться на слуху, и тогда бы его рейтинг голливудского сценариста сильно упал бы. Поэтому, он сразу приутих, как обычно — извинился и пообещал исправиться. Он не был против её отношений на стороне, но только чтобы не смешивала с отношениями в семье, и вместе не показывались на виду перед ним и детьми. Ева дала слово, что это будет сугубо личное, потому как она не хочет рвать их отношения, признаваясь, что несмотря на имеющиеся недостатки, по-прежнему любит и ценит, как мужчину и отца её детей. Её сердце всегда будет принадлежать ему и детям, но она не вещь, а имеет право жить так, как ей хочется. Джейкоба вполне устраивает такой расклад — они прижимаются друг к другу, и Ева нисколько его не отталкивает, а даже наоборот благодарит за понимание, всем своим видом давая понять, что пауза в их отношениях не будет длиться вечно.

Это был небольшой флешбек. А теперь он рассказывает уже после произошедшего с позволения его дочери Элизабет. Оказалось, она несколько недель следила за любовницей своей мамы, чтобы найти уязвимые места. Сперва она разработала вполне рабочий план с фиктивным браком с Евой ради получения неплохого куша — такая себе мошенница. Но судя по всему, их отношения построены на любви. Проблема была ещё и в том, что девушка эта — она лесбиянка, и до Евы у неё не было каких-либо грязных отношений, чтобы попробовать взять шантажом. Элизабет смотрит на неё своим проницательным взглядом, видя под маской бескорыстного и обаятельного человечка грязное прошлое, от которого всеми силами пытается скрыться. 

Эли делает ставку на то, что была когда-то наркозависима. Естественно, не имея связей в полиции и не зная весь её реальный бекграунд, Эли не торопится, а начинает с малого. Она затевает фиктивную переписку, якобы с этой девушкой, в которой находится на стороне пострадавшей. В ходе переписки выясняется, что девушка мамы — мошенница, шантажирует Элизабет якобы за то, что она нашла информацию о её махинациях и имеет рассказы пострадавших. Далее, в переписке всё сводится к тому, что Элизабет выступает в роли жертвы, а эта девушка-мошенница угрожает ей расправой. Если не будет держать свой рот на замке.

Имея на руках скриншоты этой фиктивной переписки, Элизабет обращается к отцу, мол, мне угрожает эта девица, с которой у мамы роман. Возмущённый отец (надо сказать, Эли не только актриса, режиссер, но ещё и манипулятор чужими эмоциями, и она-то уж точно знает, как сделать так, чтобы тебе безоговорочно поверили), сперва звонит Еве, на повышенных тонах говорит о том, чтобы её девка не трогала их семью. Естественно, её девушка отрицает всё. Далее, он решает не медлить, а заявляется среди бела дня к влюблённой парочке, где в ультимативной форме обращается к этой девушке, чтобы оставила в покое не только Элизабет, но и Еву. Иначе, обратится в полицию (надо сразу сказать, поскольку Ева пользуется огромной популярностью в Голливуде как актриса, то и подобные скандалы нежелательны). Естественно, Еве это очень не нравится, и она заступается за свою девушку, говоря, что это всё враньё. 

Недолго думая, Джейкоб обращается в полицию. Они проверили сначала историю данной девушки, детективы провели расследование, что не могло не задеть жизнь Евы и её любовницы. Сначала, их вызвали в участок, а после отказа присутствовать на допросе, заявились к ним с обыском по причине опасений её дочери Элизабет как пострадавшей. В общем, спустя где-то неделю, ими было установлено, что переписка фиктивная, а автором всех сообщений была его дочь. А перед Евой и её девушкой извинились. Разгневанный Джейкоб возвращается домой, чтобы выругать Эли, и сказать, что это переходит все границы. И после встречается с разозлённой Евой, где всё и рассказывает, вновь просит прощение за себя и за дочь. А Ева ему рассказывает то, что произошло в день их первой ссоры в его отсутствие. Узнав об этом, она просит ни в коем случае не применять к ней силу, но и отпускать безнаказанно тоже нельзя, поскольку это было первым тревожным звоночком — с этим надо что-то делать, ибо Эли не чувствует границ. 

Джейкоб обещает с ней серьёзно поговорить. Разговор вышел длинный, и Эли делится с папой своими чувствами в отношении произошедшего. Она признаётся в своих ошибках, говорит, что скучает по маме, но очень хочет, чтобы жила только с папой, и больше ни с кем. И она готова насильно заставить. Её тоже можно понять, отец ей верит и решает отложить визит в психотерапевту, просит дочь на корню пресечь все попытки отомстить своей маме. Она ему обещает, что больше не будет влезать в их личную жизнь, но и просит маму с папой поддержать с её новым проектом.

После данного происшествия, Джейкоб признаётся, хоть он особо-то и не виноват в данном конфликте, но остался горький осадок. Отношения с Евой настолько ухудшились, что как-то на встрече, она ему сказала, что хочет переехать со своей девушкой подальше отсюда. Возможно, заключить брак и завести приёмного ребёнка. Эти слова прошлись по его душе холодным лезвием. И спустя какое-то время, они совсем прекращают общение. Он переключается на Эли и двойняшек Эми и Ричарда, которым тогда уже было 11 лет. Он ненадолго уезжает в Калифорнию к детям, а Эли предоставлена сама себе. 

В следующей части, акцент смещается в сторону Евы, и она уже делится своими воспоминаниями, как всё тогда происходило, и что почувствовала после той злополучной стычки с дочерью. 

Она откровенно признается, что до последнего затягивала свой уход, не решаясь поставить в основу своей жизни отношения с девушкой выше семьи. Да, она испытывала чувства к ней, а роман у них начался где-то за полгода до своего ухода. Она до последнего не хотела переводить всё в плоскость серьёзных отношений, и собственно, её девушка не была против. И по этой причине, она скрывала отношения на стороне, до последнего надеясь сохранить их втайне ото всех. Но истеричная выходка Джейкоба её отпугнула от этой мысли, а стычка с дочерью даже напугала. Тогда, она так сильно приложилась, что на месте удара образовался синяк, сильно болело несколько дней. И, как это ни странно, она увидела в своей дочери молодую себя, но только без какого-либо тормоза. 

Зная, к чему это может привести, испугалась. 

После стычки с Элизабет, Ева до последнего не хотела вмешивать Джейкоба, и по этой причине, сохраняла молчание. На самом деле, — вспоминает Ева, — она думала над этим, желая на корню пресечь данную привычку в её дочери, хотелось как-то ей помочь. Через несколько дней, когда с Джейкобом были налажены дружественные отношения, она обращается к одному хорошему психотерапевту. Она ему рассказывает свои поступки в молодости, когда будучи двадцатилетней девушкой, пускала в ход кулаки при малейшей возможности. Естественно, что могут сделать молодому и сильному Джейкобу девчачьи удары…? Тогда с ней мама как-то поговорила, и та решила пересмотреть своё поведение. Но вскоре всё повторилось, и после очередной их ссоры, Джейкоб ушёл, хлопнув дверью, а Ева взяла нож и провела острым лезвием по руке — ей захотелось себе навредить назло остальным. Вернувшись вскоре домой, Джейкоб обнаружил перепуганную Еву, пытающуюся остановить кровотечение. Она была вся в слезах, но даже и не думала лгать, а сразу призналась, что совершила суицидальный акт, совсем не отдавая себе отчёт. Благо, он поднял её на руки, и выбежал на улицу, где им помогли остановить кровотечение и вызвать карету скорой помощи.

Ева дальше углубляется в воспоминания, рассказывая, как ей удалось подавить в себе склонность наносить физический урон. Увы, только подавить и контролировать, но не отказаться полностью. Это заняло не один год и стоило огромных усилий, работы над собой и несколько сеансов психотерапии. Она быстро взрослела, а вместе с этим укреплялась и психика. Но даже и по сей день, когда кажется, что находится на грани, её посещают мысли себе навредить, доставить боль и страдания. 

Возвращаясь к стычке с дочерью, она откровенно признаётся, что увидела в ней себя. По этой причине, она испугалась. Затем, успокоилась, и поняла, что нужно с этим что-то делать прямо сейчас. На приёме у психотерапевта, она объясняет, что не может с точностью определить, агрессия дочери направлена вовне или вовнутрь, но высказывает предположение, что будучи эгоцентричной, она скорее выплеснет агрессию на других, нежели навредит себе. Он ей советует прекратить любое общение, чтобы пронаблюдать за её реа��цией. Собственно, Ева так и сделала. 

Затем, спустя какое-то время, Ева сталкивается с преследованиями со стороны своей Элизабет. И она откровенно признаётся, что не ожидала такой реакции. Ей всё больше хочется уединиться, уехать в какой-нибудь отдалённый штат. И это желание совпадает с попыткой Элизабет вернуть свою маму в прежний строй семьи, чтобы банально удовлетворить свои потребности. Еве сложно комментировать поступок своей дочери, когда та пытается обвинить её девушку в мошенничестве, выставляя себя жертвой. Она искренне не понимает мотивов, и сравнивая с собой, её проблема решалась зачастую возвратом к Джейкобу. И получается, чем сильнее и крепче их отношения, тем стабильнее психика Евы становилась — за счёт поддержки близких людей, она выбиралась из ямы. Но здесь всё совершенно по-другому. И Ева, не зная материи её психики, видит один лишь правильный выход в бегстве — чем дальше будет раздражающий фактор, тем меньше Эли будет обращать на них внимание. 

И сразу же, Ив признаётся, что это было сильнейшей её ошибкой за последние двадцать лет, о которой успела не раз пожалеть. 

Ева столкнулась с тем, что вынуждена была сделать выбор, причём мгновенный: семья или отношения. Переживая за безопасность своей девушки, которую скорее любит как ещё одну дочь, она принимает решение уехать с Анной (так её звали) в Чикаго, сославшись на новый телевизионный проект. На самом деле, она убежала от проблемы, решив таким образом дать себе немного времени на поиски выхода из тупика. Вернуться в семью, означало проиграть бесноватой дочери и таким образом подтвердить её риторику, что никакой любви и не было, а только лишь мимолётная страсть. По сути, так всё и получилось — была мимолётная страсть, влечение. Но сама по себе Анна — хороший, мягкий и чувственный человек. Расстаться с ней означало бы нанести ей ещё одну травму, оставить наедине с проблемой. Но и отношений уже не получится за неимением особых и глубоких чувств, есть лишь долг и обязанность, желание быть рядом с девушкой в трудный период. Вот только, находясь по эту сторону своего выбора, она должна проявлять заботу, дабы показать, что действительно их отношения истинные, ибо повод для манипуляций Эли нельзя давать. 

Следующие несколько месяцев проходят в относительном молчании. Проект Евы не обрёл желаемого успеха и съёмки телесериала отменили на полгода. Доверившись Анне, они всё-таки возвращаются в Нью-Йорк, ведь у неё там осталась работа. Но репутация Евы основательно подпорчена необдуманными поступками дочери, которая дала интервью жёлтой прессе, где очень нелестно высказалась о решении своей мамы покинуть семью ради какой-то там шалавы. Правда, некоторое время спустя, она принесла свои извинения, но информация разлетелась, и Ева была представлена опять не в лучшем свете. Плюс ко всему, поскольку Эли являлась её личным агентом, предложений поучаствовать в съемках убавилось в разы. Так что, она осталась на время без работы, а поиски нового агента и дополнительные растраты — это очередной повод для стресса. Как-то раз, устав от конфронтации, Ева сперва заводит переписку с дочерью, пытаясь объяснить свою ситуацию, и что она совсем не хочет разваливать семью, а затем и вовсе записывает аудиосообщение, где извиняется перед Эли и пытается расставить всё по своим местам: она просит прощение за свой показательный уход из дома после ссоры, но стоит на своём и в очередной раз повторяет, что она имеет право быть независимой, что она не вещь, не должна быть нарядной вещицей и украшением некоторых властных фигур её семьи. 

Впрочем, Эли ей не отвечает, но спустя лишь несколько месяцев, ей поступает звонок из полиции, в котором говорится, что её дочь Элизабет сейчас находится в участке по подозрению в распространении наркотиков — при обыске в её машине (ей было на тот момент 19) были найдены пакетики с марихуаной, что не является поводом для особого беспокойства, а также сто грамм кокаина. Ева бросает всё, и отправляется в участок, чтобы внести залог. Там, она видит Эли, находящуюся практически в отчаянии. Она признаётся, что специально дала полицейским её номер, чтобы папа ничего не узнал, иначе будет сложно пережить его гнев. Ева вносит залог, и в этот же день её выпускают. Далее, Эли идёт на контакт, прося у мамы немного времени, чтобы поговорить. Ева соглашается, и в спокойной обстановке, Эли просит прощение за всё. Она искренне сожалеет, говоря, что её вина очень большая, и просит как-то ей помочь справиться с приступами гнева. 

Маме ничего не остаётся, как поверить. 

На протяжении следующей недели, они встречаются каждый день, а в деле с задержанием выясняется, что пакетик с кокаином принадлежал одному из друзей Элизабет, который втайне от неё припрятал в бардачке её автомобиля, но позже во всем раскаялся. Так что Эли не виновата. Но Ева произносит простую, казалось бы, фразу, что на вкус наша жизнь становится такой же горькой… как и кокаин. Не правда ли, Эли? Дочь соглашается. И это ещё один секрет, о котором папа не должен узнать. Ева не нападает с обвинениями, а делится своим жизненным опытом, что бросить эту пагубную привычку помогли очень крепкие отношения с Джейкобом — её отцом. В ходе их разговора, они договариваются, что пока ещё есть возможность, Эли бросит даже думать о наркотиках, не то, чтобы принимать. Если не в состоянии, то обязана пройти лечение, ибо приём наркотиков убивает здоровье почти моментально, не успеет даже оглянуться, как нервная система превратится в гнилые нити, а это — основа. 

Эли признаётся, что сама конфликтная ситуации в их семье подталкивает к этому — она очень хочет всё вернуть, не нарушая чьих-либо принципов, но теперь не знает как. И следом говорит, что папа даже слушать не хочет о том, чтобы сойтись. Ричард отправился в Германию в специализированную школу, чтобы потом поступить в университет, а Эми делает вид, что матери теперь не существует. За последние два года она повзрослела, а папа совсем не воспитывает — у него сейчас какой-то личностный кризис, Эмили предоставлена самой себе. Она сейчас ушла в такой отрыв, что молодость мамы покажется сказкой. И следом показывает, как четырнадцатилетняя некогда скромняжка Эми, вовсю забивает тело татуировками, делает пирсинг в самых разных местах, красит волосы в разные цвета — юношеский максимализм вынуждает брать от жизни всё самое скверное. 

Ева с сожалением подтверждает, рассказывая, что как-то решила наведаться к ним в гости, провести уик-энд в их уютном доме в Кремниевой долине, но Джейкоб с ней не пожелал разговаривать, да и был в алкогольном угаре. А Эми прекратила с ней общение, сказав ей откровенно, что вынуждена занять сторону папы, ведь она больше года была с ним рядом, и видела в его глазах разочарование от предательства. В общем, она честно признаётся, что отношения порваны окончательно. Эли пытается своей маме симпатизировать, и в следующие несколько недель делает всё, чтобы наладить контакт, искупить свою вину. Спустя два года, она испугалась не на шутку, и стала пожинать плоды своей глупости. По этой причине, искала любой повод не только маме угодить, но и подружиться с Анной. 

Врала ли Элизабет? Нет. Она, правда, спустя лишь год осознала масштаб конфликта, спровоцированный её необдуманными действиями. В это время, она прошла несколько сеансов психотерапии, но подводных камней оказалось настолько много, что казалось, полжизни не хватит избавиться от тех убийственных предрасположенностей. 

На этом месте, акцент смещается в сторону Элизабет, и она рассказывает, что ей пришлось пережить, находясь в наркотическом опьянении. Это такая грязь, от которой пожелала сразу же избавиться, но зависимость уже появилась. В этой связи, она пытается переключиться на работу, и как-то раз, при личной встрече с мамой приносит ей наброски сценария к фильму "Элизабет". И спрашивает, что она об этом думает? Затевая данный проект, Эли преследует цели собрать всю семью в одном месте, чтобы в работе над этим проектом, как-то сблизить. Еве нравится данная идея, причём настолько сильно, что возобновляют отношения с Джейкобом, хотя бы дружеские. В этот момент, когда оба родителя обсуждают реальную возможность вложиться в данный проект, Эли приглашает Анну на вечеринку, где и пытается к ней подкатить, помириться и наладить ��ружественные отношения без какого-либо злого умысла. Волнуясь перед встречей, она принимает двойную дозу кокаина, чтобы хоть как-то снять нервное напряжение… Идя на контакт, Анна отвечает ей взаимностью, у них завязывается дружеское общение, они весь вечер развлекаются. Между Анной и Элизабет проскакивает искорка (они ведь обе были лесбиянками), девушки уединяются, и более опытная Анна, согласившись принять некоторое количество кокаина, идёт на интимный контакт. 

На этот раз, Эли неосознанно совершает непоправимое. И то, что у них был интим, можно списать на глупость и алкоголь. Но Эли даже и представить не могла, что в прошлом Анна была наркозависимой (хотя вначале думала об этом, но вскоре остановилась), лечилась в нескольких клиниках. И в таких вот обстоятельствах произошёл рецидив. Эли сперва хотела признаться маме в произошедшем, но не слишком соображая, кто на самом деле виноват, не может свести концы, и понять, она ли ей предложила кокаин, либо Анна тайком вытащила у неё целый пакетик. В общем, Эли не решается об эт��м рассказать, плюс ко всему пообещала с этим завязать, а тут оказывается, что соврала. К тому, же папа был в Нью-Йорке, на кону — её первый серьёзный проект, который после ошеломляющего признания вряд ли будет осуществлён, ведь папа с мамой пообещали профинансировать за свой счёт. И получается, её карьера никогда не реализуется. 

На этом месте, акцент повествования смещается в сторону Евы. Она признаётся, что за последние полгода удалось много наверстать, и откровенно гордится своей дочерью в том, что всегда сознаётся во всех грехах, независимо от того, как сложится после этого её судьба. В общем, она верит Элизабет, верит в её искренность, что она раскаивается не кривя душой. В ответ, она не только соглашается профинансировать серьёзный проект своей дочери, но и первой идёт на контакт с Джейкобом, фактически, вытаскивает его из запоя, приводит в порядок и говорит, что как бы там ни было и какими бы их отношения сухими не являлись, нужно отбросить все противоречия. В принципе, Джек не возражает, но всё же горький осадок остался, и он придерживается исключительно деловых отношений. Эми на этом фоне поддерживает отца, к тому же, речь идёт о старшей сестрёнке, которая всегда была горой, если вдруг чего (надо сказать, что с Эли она не прекращала общения, и только потому, что не совсем ещё понимала, кто во всём виноват в силу своих лет).

Но Ева с грустью признаётся, что отношения с Анной — хуже некуда. Она не понимает, что с ней происходит, и после той вечеринки, на которой познакомила с дочерью Элизабет, её как подменили. Она сперва интересуется у Эли, чем там они занимались за её спиной, не сказала ли ей чего обидного? Эли ей ответила, что она не слабо так выпила, за что и извинилась сразу же. Но поэтому не помнит всего в мельчайших подробностях. Про пакетики с кокаином и интим, она, конечно же, промолчала. Ева же во всём начинает винить себя, и что как бы ни старалась оградить свою девушку Анну от своей семейки и возможных проблем, всё равно она попала под негативное влияние. Но как-то раз, пытаясь вывести на откровенный разговор, кроме всего прочего и нелицеприятного, Анна сознаётся, что у неё случился рецидив. И рассказывает ей о своей наркозависимости. Сперва, начала с марихуаны и более лёгких опиатов, потом и кокаина. Но уверяет, что знает, как с этим бороться, и уже довольно продолжительное время держится. Хотя на самом деле, она ей врёт, не сознаётся в том, что чуть ли не все деньги улетают на героин, от которого самому невозможно отделаться. Еву такое откровение ввергает в шок, и инстинктивно отдаляется от Анны.

Далее, она описывает те жуткие несколько месяцев, проведённые в попытках отдалиться от Анны (это было интуитивное желание, ведь не хотела, чтобы за ней тянулся шлейф неблагополучной личности). Но и в то же время, она общалась с ней на повышенных тонах, умоляя признать свою зависимость и отправиться на лечение, иначе будет хуже. В итоге, их отношения превратились в тягостное времяпрепровождение друг с другом, с учащающимися побегами от проблемы. Она чувствовала, как выстраиваемые отношения рушатся, и самое жуткое заключалось в том, что видимых причин или виновников данного состояния нет: Эли, Джейкоб и даже Эми вовсю занимаются проектом, а она только то и делает, что пытается убежать от депрессивного чувства и мечется между суицидальными мыслями. Она снова возвращается к воспоминаниям, говоря, что от этого невозможно избавиться, излечиться — это будет преследовать всю жизнь. Но, если раньше её спасала семья, то теперь она одна, и тьма уже всерьёз всматривается в неё. 

Сперва, она решает просто взять и уничтожить все найденные дозы, что становится причиной крупной ссоры между ними. Но далее, она обнаруживает пропажу некоторых особо ценных вещей, которые ей дарила ещё в начале их отношений, а затем так и вовсе с её кредитного счета исчезает несколько десятков тысяч долларов. Узнав об этом, она в гневе нападает на Анну, предупреждая, что подобного больше не потерпит, и применяет моральное давление, ровно как её дочь Элизабет двумя годами ранее. Это только усугубляет положение, приводит к тому, что Анна находится в тупике, а Ева возвращается к пагубной привычке. Спустя несколько дней, когда эмоциональный градус спадает, она предпринимает попытку помириться, но находит Анну в их совместной квартире лежащей без сознания. В панике, Ева сперва пытается уничтожить следы существования наркотиков, но поняв, что всё бессмысленно, она плачет от безысходности, думая, что это конец. 

Она снова возвращается к попытке свести счёты с жизнью, выпив целую упаковку болеутоляющих. Но тут же одумавшись, спустя минут пять, бросается к унитазу, чтобы вызвать рвотные позывы и очиститься от проглоченных таблеток. Некоторая часть уже успела раствориться в желудочном соке. Чувствуя помутнение сознания, в полупьяном состоянии садится в машину уже на рефлексах. Проехав с полмили, она врезается к фонарный столп, теряя сознание. Благо, карета скорой помощи приезжает немедленно и её удаётся откачать и доставить в госпиталь. Но к палате приезжает полиция, выставляют охрану, ведь в машине найдено несколько доз героина и 150 грамм кокаина. 

Придя в себя, она первым делом спрашивает, что с Анной. Но ей тихо отвечают, что к сожалению, она умерла от передозировки. Масштабы данной травмы невозможно описать словами. И в этот момент, съезжаются все, кто может как-то помочь пережить данный кризис. 

К счастью, проглоченное количество таблеток никоим образом не повлияло на здоровье Евы, и спустя несколько дней, прямо из палаты в госпитале её уводят в наручниках — её подозревают в незаконном хранении и распространении тяжёлых наркотиков. Её отпускают под залог, но вскоре после завершения судебных тяжб все обвинения снимаются. Оказывается, расследование показало, что машиной пользовалась Анна, которую Ева оставила для личного пользования, а все найденные наркотические вещества принадлежали её теперь уже бывшей любовнице. Плюс ко всему, удалось доказать её абсолютную невиновность благодаря записанным разговорам, в которых она умоляет Анну одуматься и немедленно с этим завязать, предлагая при этом свою помощь. Но Анна отрицала свою зависимость до последнего. 

Так или иначе, но это большая травма. На этом месте, повествование переходит на сторону Элизабет. Зная, что в случившемся есть её самая непосредственная вина, и она, опасаясь того, что мама узнаёт о том, что с подачи Эли Анна вернулась к наркотикам, всеми силами пытается отвлечь от этой темы. И, как нельзя кстати, начинается реализация её первого полнометражного фильма. Все члены семьи на время съёмок превращаются в сплочённую команду. В буквальном смысле, прежние обиды забываются до определённой поры, и каждый член семьи пытается маме угодить и сгладить острые углы, ведь ей сейчас очень сложно. Но по завершению съёмок, некоторое время спустя, пока ещё все дети рядом, оба родителя собирают всех для серьёзного разговора. И здесь восторг и эйфория Элизабет развеиваются: они говорят, что подают на развод. Джейкоб предупреждает, что это их личные взаимоотношения, никто никого не отвергает, и дети всегда будут на первом месте, это их не заденет. И в ультимативной форме предупреждает, особенно Эли, чтобы не было фокусов ни от кого — это личное. 

На удивление, Эми (несмотря на скверный характер, она крайне либеральная, ра��ует за полную свободу) с Ричардом поддерживают обоих родителей, тем более, что видна усталость. И Джейкоб добавляет, что ни в материальном плане, ни в моральном, дети не почувствуют развода, ведь у каждого есть свои апартаменты, все довольно взрослые, каждый в жизни устроен и у каждого без исключения наступает самостоятельная жизнь. Это касается и Элизабет. Девочка вполне себе взрослая — ей недавно исполнилось двадцать лет, в ближайшие месяцы готовится к показу её дебютная картина. Отдельный пункт глава семейства посвящает старшей дочери. И говорит, что из её поведения последних четырёх лет каждый должен сделать вывод. И следом они рассуждают о том, что они будут делать, причём пытаясь держать улыбку на лице. Папа займётся бизнесом, параллельно с этим присматривая за Эми и Ричардом, возможно, купит ранчо в северной Калифорнии или небольшой виноградник, ферму; у Эми только ветер в голове, а у Ричарда — учёба. Но мама пока не знает, чем займётся, но от двух вещей хочет уйти: от актёрской работы, которая теперь маловостребованная благодаря стараниям Элизабет, и уехать отсюда подальше. 

И следом спрашивают Элизабет. 

А Эли искренне не понимает, что им мешает снова сойтись, ведь за последние пять месяцев доказали насколько эффективная команда; почему любовь иссякла, и зачем так всё усложнять? Ведь теперь, когда этой Анны рядом нет, казалось бы нет весомых причин… Её прерывает раздражённый отец, чтобы прикрыла свой рот. А далее спрашивает, неужели не ясны причины? Или оказалось мало? Ева ничего не говорит, а просто молча покидает комнату. Собственно, на этом весь их разговор заканчивается. Правда, спустя некоторое время, пока мама ещё в Нью-Йорке, Эли приглашает её в людное место, где и признаётся в том, что на вечеринке это она предложила Анне попробовать немного кокса для поднятия настроения. Но даже и подумать не могла, что к этому всё приведёт. Слёзно просит прощения и признаётся, что по-прежнему употребляет, и ей сейчас тяжело ровно так же, как и маме. Просит помощи с её стороны. 

Не зная, что ответить, на эмоциях, Ева покидает место их встречи. Она прекращает с ней общение на некоторое время, а вскоре после этой новости, Джейкобу пишет, что семью больше не склеить. Как бы он не уговаривал, и как бы не обнадёживал, само собой ничего не решиться — их любимую дочурку Элизабет необходимо лечить. 

В данном контексте, Эли вспоминает тот болезненный момент одиночества, когда все уехали, а она оказалась в изоляции. И в такой обстановке в голову совсем не лезли позитивные мысли и не было никакого желания заняться своими проблемами с психикой, а скорее наоборот. Она признаётся, что спустя почти четыре года, как виновница конфликта — набила всевозможные шишки и огребает по полной. Ей невероятно больно смотреть на то, как Эми с мамой почти не разговаривает, а если и случается пересечься в случайной обстановке, то это больше походит на вульгарное общение двоих чужаков. Хотя, вначале, Эми очень симпатизировала маме, ведь изначально она взывала к тому, что не какая-то вещь, а хочет немного свободы, отдохнуть от отношений, но не рвать всё в клочья. Но находясь рядом с отцом, видя как он топит свои переживания в алкоголе, интуитивно принимает сторону папы, да и по большому счёту, она всегда была его паинькой, потакала ему практически во всём. Ричард же наоборот симпатизировал маме, его так Джейкоб воспитал. Но уехав на учёбу в Германию, они не могли видеться часто. 

Конфронтация с Элизабет, возможно, продлилась бы ещё дольше, если бы не волевое решение Евы вернуться в Нью-Йорк. Во-первых, ей поступило очень интересное предложение стать ведущим одного небезызвестного телешоу, а во-вторых, она понимает, сколько бы Эли глупостей не сотворила, — это её ребёнок, и она нуждается в помощи. Если же просто отвернуться, то бездействие приведёт к довольно плачевным последствиям. Своё возвращение она не афиширует, но сразу приступает к поискам частного детектива, который присматривал бы за её дочкой тайно, чтобы та не заподозрила этого. 

В данной повествовательной линии, рассказ опять идёт от имени Евы. Относительную тишину она трактует просто: всё-таки, Эли не должна воспринять её снисхождение как безнаказанное прощение, после чего не сделав выводы, сможет вновь прибегнуть к манипуляциям, воспринять этот поступок как слабость. Ева показывает, что она открыта для общения полностью, но и Эли должна пообещать основательно изменить своё поведение в отношении не только узкого круга людей, но вообще всего происходящего. Частный детектив будет таким себе воспитателем, который собирая информацию о дочери, сформирует круг её общения, какие носит идеи, что у неё на уме, какое сейчас настроение. И, честно говоря, Ева ожидала увидеть всё того же эгоцентрика, который вытрет слёзы, но встанет и пойдёт своей дорогой — судя по поступающей информации, у неё полный раздрай. 

Несколько лет прошло с тех пор (3-4), как отгремела премьера фильма Элизабет. Фильм получился великолепным во всех смыслах, и сразу завоевал несколько наград на уважаемых кинофестивалях, кинокритики с восторгом оценили эту работу и понадеялись, что в следующие несколько лет Элизабет Бауэр обрадует их новыми работами. Но этого не произошло. Вдобавок, в жёлтых интернет-изданиях, то и дело, проскакивают фоторепортажи, где показана жизнь опустившейся исполнительницы главной роли нашумевшего фильма. Эли показана отщепенцем, скрывающимся не только от её поклонников, но и простых людей: в одном, показано, как роется в мусорном баке на пару с каким-то чернокожим бродягой; во втором продаёт свой первый автомобиль, подаренный отцом после успешной премьеры фильма, практически за копейки; на третьем, скитается по SOHO в каких-то обносках. Только услышав о том, что девочка опустилась а их особняк стал похожим больше на притон, нежели на респектабельный дом весьма дорогого района Нью-Йорка, Ева даёт разрешение пробраться внутрь в отсутствие Эли, чтобы передать ей внутреннюю атмосферу, которая расскажет, чем она сейчас занята. 

Дождавшись информации, она видит, что там царит кавардак: годовалая грязь, нестиранное бельё кругом разбросано; на кухне — гора немытой посуды; шприцы… 

Ей этого было достаточно, чтобы испугаться, но вторая часть информации от детектива говорит о её настроении, каким интеллектуальным трудом сейчас занята, с кем ведёт переписку и на каких интернет-ресурсах чаще всего зависает. 

Судя по стопкам бумаг, аккуратно сложенным на полках — это черновики сценария для будущих фильмов. Это хороший сигнал, и она определённо использует своё эмоциональное состояние с пользой. Но вот исходя из переписки с воображаемыми друзьями по сообществу, посещённых интернет-страниц, и в особенности, распечатки зрелищных сцен с самосожжением… Ева делает немедленный вывод, что Эли думает о том, чтобы уйти из жизни самым ужасным и болезненным путём. На некоторое время, у неё отнимается дар речи, а детектив говорит, возможно, она изучает в рамках очередного сценария. Потом предлагает ознакомиться с перепиской одного из пострадавших при пожаре, и они там обсуждают ощущения, пережитые им, что он чувствовал, когда огонь сжигает плоть. В другой, обсуждаются способы, чтобы обряд самосожжения прошёл более эффективно…

Знакомясь с этим всем, Ева понимает, что настало время бросить шпионские игры и поехать немедленно к ней. По пути, она звонит в 911, говоря, что её дочь вероятно хочет свести счёты с жизнью через самосожжение. Приехав, она вдвоём с детективом немедленно направляется к входным дверям, но их привлекают запахи бензина. В ужасе, она просит выбить двери, а затем бегом направляются к двери, ведущей в гараж. Они застают Элизабет врасплох: часть одежды пропитана бензином, а другая — ещё нет. Ева набрасывается на неё, чтобы не дай бог не произошла искра. Немедленно срывают с неё мокрую одежду. У Элизабет происходит нервный срыв.

Вовремя подоспевший наряд спасателей забирает Эли в ближайший госпита��ь, чтобы проверить её состояние здоровья. Ева находится рядом. 

Поскольку физически, Элизабет была относительно здорова, спустя несколько дней её выпускают. Ева сразу же проявляет материнскую заботу, извиняется за всё, и предлагает восстановить их отношения — Эли соглашается, потому что выбора иного нет, находится в состоянии при котором не может выйти из положения. Она сразу же признаётся, что "завязать" так и не вышло, но и хуже того — перешла на героин, из-за чего пришлось потратить все средства, продать любимый PORSCHE, фактически, за копейки… и даже отказывать себе в еде с целью приобретения дозы. Правда, признаётся, что подготовила достаточно материала для того, чтобы следующие десять лет снимать хорошие фильмы. Эли открыто просит помощи избавиться от пороков и суицидальных мыслей, и чтобы этот случай остался в секрете. Ева конечно же соглашается, поддерживает её стремление вернуться к нормальной жизни. 

Подытоживая, Ева говорит, что каждый из них в этом конфликте виноват. По привычке, она бы могла и дальше игнорировать, если бы не зов материнского сердца — в один момент, она поняла, что все те года, проведённые в желании доставить друг другу обоюдную боль, как им казалось — заслуженную, они разрушали сами себя, доставляя и себе ровно столько же боли. Безусловно, поначалу, Эли была не права, но очень скоро она поняла причину, проявила лояльность, извинилась и попросила помощи. Напыщенно отвернувшись и убежать — это всегда легко, и можно было годами подбрасывать дровишек в костёр. Всё зависит от банального желания, или его отсутствия. 

Отойдя от шока, Эли направилась на реабилитацию в одну из частных клиник закрытого типа, где и провела полтора года. Как и договаривались, никто из родных не узнал о несостоявшемся акте самосожжения, но факт употребления наркотиков просочился в сеть, и Еве пришлось открыто признаться, что к сожалению, это правда. Во время реабилитации, все члены семьи наведывались к ней поддерживая постоянно, но ни Ева ни Джейкоб не стали торопить события и возвращаться к прежнему формату семьи, ибо за те года разлуки поугас интерес друг к другу, они не заскучали настолько, чтобы влюбиться заново до беспамятства. Наоборот, Ева заключила брак с владельцем одного небезызвестного развлекательного канала (как окажется вскоре, это был брак по расчёту, а внутренне тянуло к Джейкобу), на котором сразу заняла позицию генерального продюсера и соведущего развлекательного шоу, а Джейкоб предпочёл себе роль страдальца с блудливым духом свободолюбивого койота. Эми, наконец, повзрослела и перестала бегать на пару с черно��ожими бродягами, бесцельно слоняющимися хипстерами, загорающими на травке с косяком марихуаны. Нет, её несносный характер никуда не делся, и юношеский максимализм оставил в напоминание о себе изрядное количество татуировок и пирсинга на лице. Правда, это настолько гармонично сочеталось с её внешностью, доставшейся от матери, что временами, приглашали сняться для обложки журналов. Она сдала вступительные тесты в университет, и установила себе цель поставить на рабочие рельсы их с Элизабет кинокомпанию. К тому же, после реабилитации, Эли необходима будет помощь. Ричард хочет посвятить себя науке. 

В заключении, Эли вспоминает тот трогательный эпизод её "освобождения". Собрались все, и по этой причине они устроили пикник в их новом доме в Нью-Джерси — тот особняк, в котором чуть не совершила суицидальный акт, пришлось продать из-за нежелательных воспоминаний. Зато в новом — более просторно, больше уюта и тишина, меньше бесполезной возни, городской суеты, которой славится Нью-Йорк. Это прекрасно сочетается с той внутренней установкой, полученной в реабилитационном центре, к тому же, просторный участок и небольшая конюшня должны быть магнитом, притягивать к себе Элизабет и всех членов семьи. В узком кругу, Эли признаётся, что ей основательно промыли мозги, но некоторые повадки передались генетически и поэтому с ними придётся жить до конца своих дней, работать над собой. Разве это не хорошо? Но наркотическую зависимость — отшибло навсегда, обрубило огненной рукой и дотла сожгло всякое желание употреблять. 

Несмотря на всё произошедшее, она благодарит судьбу за то, что именно так всё и произошло. Ей предоставлен шанс, и она безумно соскучилась по жизни. И в её планах восстановить маленькую кинокомпанию, в которой с сестрёнкой будет заниматься любимым делом, хочет завести отношения с какой-нибудь девушкой, а может даже с парнем — как получится. Будет рада любому общению со всеми, в особенности, с мамой, но не в коем случае не будет мешаться в чью-то личную жизнь, переступать границы личного пространства. 

Но к сожалению, Эли сознаётся, что всё пошло по инерции, и папа с мамой так и сошлись, предпочитая полагать, что так будет лучше для всех. Да и Эми своего отношения не изменила, и по-прежнему фыркает на маму при любом удобном случае, не упуская момента подколоть, побольнее задеть. Но это только с виду, а внутри она добрая, незлопамятная. Джейкоб же устал от всего, и череда неудач его косит, и косит, как высыхающий на солнце колос, предлагая сидеть в одиночестве и вспоминать о былом. Но, чтобы встать и признаться Еве в любви — не позволяет гордость. 

Увядают друг без друга, видно по обоим. 

[arifallenstar]

[arifallenstar]

[arifallenstar]

[arifallenstar]

Предисловие

 С данным проектом были сложные взаимоотношения.

Я прекрасно помню холодную весну 2016, когда деревья скрипели голыми ветвями друг о друга. Лежа на кровати в подавленном состоянии, думал о том, чем бы заняться этим летом, но в голове вращались исчезающие изображения недавнего сна. До этого, я уже успел испробовать себя в роли писателя, и по этой причине дотлевал в сознании опыт неудачного старта. Не основательно, но уже успел себе заявить, что больше не возьмусь за старое… но, делать было нечего, а свежие картинки воображения подтолкнули раскрыть ноутбук, чтобы рефлекторно постучать по клавишам.

На удивление, у меня получился свеженький текст. Получив за целую неделю достаточно эмоций и ярких впечатлений, я резво взялся за данный сюжет… но, по окончании второй части, быстро осознал, что такими темпами мне и трёх томов не хватит изобразить увиденное мной и явственно прочувствованное. Я ясно видел Эвелин, только что сбежавшую из лаборатории, довольно сильно чувствовал Рика, которому плевать на сантименты, и отчётливо знал мотивы Системы Обороны, как одного из главных антагонистов.

Что сказать… у меня возродился интерес, и я взялся за старое. Но малый опыт тормозил, и я напрягся: как должно всё выглядеть?

Время шло, за холодной весной пришло такое же мрачное лето, перспектив в личной жизни не предвиделось, и я каждый вечер проводил во время выгула лучшего друга с мыслями о том, как же довести данное творение до совершенства. И, главное, способен ли? Но уже тогда, я точно понимал, что идея романа — это молодое вино, которое требует не только внимания, ухода и времени, но и выдержки. После этого, я просто стал записывать заметки по поводу увиденного, размышляя прежними критериями и стараясь продвигать сюжет к логической развязке. Я перепробовал множество вариантов, и наверно версий пять погибло прежде, чем финальная версия возымела смелости быть написанной.

Итак, первая часть получила простое название «7D», что в переводе означало «Семь дней». В ней описан побег Эвелин из лаборатории и механизм подчинения воли Защитника, когда силы неравные, а в арсенале только обновлённый интеллект. Далее, когда девушка сумела подчинить себе его волю, и задать координаты движения, появилась на свет вторая часть, под названием «Холодная ночь». Ночь тогда действительно была холодной, и Рик пронёс спящую девушку на руках совершенно не кряхтя, при этом, опасаясь провалов под лёд как обычный человек. В сумме, получилось 170 страниц, которые общей сути не давали, но загружали девственный сюжет и поедали добрую часть пространства.

После данного провала наступила тишина до следующего года, и я снова расплылся в неведении, что мне с этим делать и как реализовать. Было несколько проектов, которые вырвались лавиной прямо изнутри всего-то за полгода. Первая — как струи раскалённой магмы, вторая полилась быстрее, но здесь…

Смирившись с утратой двух первых частей, я решил сконцентрироваться на основной. В конце концов, нужно чем-то жертвовать, ведь всегда нужно держать в уме общий объём работы, которую хочешь предоставить на всеобщее обозрение. Время — это деньги, и никто не станет тратить его зря на растянутые эпизоды всех сезонов сериала.

Что же… третья часть хорошо пошла, и её объём стал альтернативной серединой. Я остался перед выбором: уместить в одну большую книгу путешествие Эвелин к разветвлённой сети внутриледниковых городов, либо же притормозить и задуматься над тем, как лучше использовать имеющееся пространство. У меня было примерно двести страниц третьей части, которая являлась костяком полноценной книги, и ещё где-то с десяток заметок в дневнике об их дальнейшем путешествии. Успокоившись, я выбрал вариант постепенного развития сюжета, когда из небольших частей вырастают полноценные книги с довольно подвижным сюжетом.

Имея на руках третью часть, я отказался от возможности прилепить предыдущие две части, которые своей сыростью развалили бы общей сюжет. В то же время, я решил сосредоточиться на путешествии главных героев в условиях ледниковых пещер, располагая лишним пространством для дополнительного манёвра, поскольку чувствовал незавершённость. Перечитывая вновь и вновь, долго думал о недостающих моментах и вариантах возможного дополнения. Как всегда, перепробовал не мало версий, но вдруг, довольно уставший от проб, я плюнул на всё и занялся тем, что более интересно.

Так родились отсылки к прошлому, когда только всё начиналось. Хороший трюк, не правда ли? Во-первых, отвлекает от надоедливого антуража ледниковых пещер, которые однообразны. Во-вторых, вносит коррективы и даёт пространство для размышлений. В-третьих, включает новых героев, и переносит в атмосферу прошлого, когда только рождались предпосылки к климатической катастрофе. В-четвёртых, внимательно прочитав, можно получить ответы на вопросы, которые могут возникнуть на протяжении чтения реальной линии времени.

Но и это меня не устроило. Перечитывая текст, шлифуя его мелодичность, заметил, что довольно слабое описание окружающего мира, и недостаточно раскрытые герои всё ещё тянут данную книгу ко дну. Во-первых, было крайне важно показать главную героиню не шаблонного типа — не с большой косой и с мечем в хрупких руках, как это повсеместно встречается в фэнтези, а с набором внешних черт, не присущих настоящему храбрецу, герою. На самом деле, их двенадцать, и все они имеют небольшие различия. Но и в то же время, не хотелось бы, чтобы выглядела в глазах читателя маскулинно, а была присуща женственность.

Думая над этим, я нашёл ответ. Первый хорошо объяснял происхождение родимых пятен на щеке, некоторых мутаций и зелёный цвет глаз, а второй являлся веским дополнением. Так, я пришёл к трилогии, где в первой книги описано путешествие Эвелин и её Защитника к источнику внутреннего голоса, во второй показано продолжение их пути, когда разум девушки целостный, в условиях хорошо продуманного постапокалипсиса. Ну а третья должна быть приквелом, в которой собраны все ответы на вопросы зарождения мира, происхождения Истуканов, внешность Эвелин, и почему их больше десяти.

Ну а недостаток описания атмосферного антуража, решил дополнить оригинальными иллюстрациями. Крайне важно, как автору, показать направление воображаемой среды, чтобы лучше знать, куда нужно дальше идти. И очень необходимо обозначить вектор визуализации того мира, который хотелось бы развивать до тех критериев, когда покинет рамки книжного проекта.

В данном случае, хотелось бы поблагодарить всех, кто за эти четыре года на меня повлиял как на личность. В первую очередь, спасибо отцу, который мужественно выдерживал моё нытьё и подталкивал к развитию данного проекта. Увы, его уже нет, но всегда умолял, чтобы я не останавливался. Спасибо, также, всем, кто своим равнодушным отношением вызывал во мне бурю эмоций, и вопреки их представлениям я двигался вперёд. Конечно, не настолько целеустремлённо как хотелось бы, но я старался как умел.

Приятного путешествия!

[arifallenstar]

Земля в воображении Бога. Пролетело множество веков после климатической катастрофы, превратившей поверхность планеты в ледяной булыжник. Некогда элитный солдат Системы Обороны, Эвелин, очнувшись в вездеходе, перед собой видит острые пики холодных ледников и высоко воспарившие столбики идолов. Девушка не помнит свою смерть, но точно чувствует, что над ней поиздевались в лаборатории, в которой провела столетия в режиме ожидания в виде новой надежды человечества. Всё пролетело как кошмарный сон. Ступив на поверхность серого льда, в слабом ветерке чует настоящую причину катастрофы; в отголосках обновлённого разума слышит зов из глубины ледниковых пещер, а белолицый верзила является стимулом нырнуть в атмосферу ледника, где отыщет верное предназначение, и почему не помнит всего, что произошло до пробуждения.

[arifallenstar]

Зеленоглазая девочка, спрятав бабочку в кулачке, решила схитрить перед отцом:

— Папа, угадай, что у меня в руке?

— Дай подумать… скорее всего, прелестное создание.

— Почему это? — хитро прищурилась девочка.

— Бог наслаждается прекрасным…

— Живое или мёртвое? — девочка показала перед отцом закрытый кулачок, точно зная, что одержит победу: скажет живое — раздавит пальчиками мотылька; а скажет мёртвое — выпустит на волю.

— Всё в твоих руках, моя Эвелин, — произнёс отец.

[arifallenstar]

Часть легенды, слагаемой «Отроками Льда»:

«…Когда оскудели небеса, и ярко-бирюзовая полоса растворилась за горизонтом, к кончику Её меча спустилась гигантская стрекоза. Но не для того, чтобы вразумить летающих монстров, и не затем, чтобы избавить Северные Врата от гнёта алчных коротышек… Они принесли нам «семена».

Всё было во льдах, когда взмахнули ввысь силикатные монстры; везде был только плачь и дрожь, когда наших братьев заперли за горизонтом. Но среди молчаливой смерти, шагающей по улицам застывших Линий, раздалась гроза. Мощным взрывом разнесло ледяные оковы, одним лишь взмахом наполнились кислородом жилы навечно уснувших. И в широко раскрытых глазах наших предков, явился создатель нового вида существ, для которых лёд стал настоящим домом»

2065 год. Последний рубеж.

Их шаттл медленно присел на посадочную платформу станции. Мечевидное строение находилось на самой высокой точке той местности, и своей формой образовывало будто острый пик оторвавшейся от снега скалы. Это похоже на руку каменного исполина, чей «меч» устремился к небу. Нижний отдел будто являлся продолжением скалы и без каких-либо окон, средний достаточно высок и вытянут, а в бетонном его теле расположено несколько пар глубоких ниш. Но на самой высокой точке станции, боковые края которой плавно сливаются в острие меча, находится стеклянный шар как капелька слезы хрупкой девушки, решившей обнажить свой разум перед Сущностью Истуканов, плывущих в небе гигантскими каменными столпами.

Дрейден Марк трусливо вышел в пустынный зал для обозрения… тот самый, расположенный на кончике меча. Это не простой стеклянный шар, а предназначен для визуального определения положения Истуканов в небе безмятежном, когда «упали» облака. Всюду, обозначены светящиеся точки, создающие созвездия — ориентиры, а средь разных скоплений ясно выделены невысокие столпы — какой из Истуканов должен быть на месте, чтобы поддерживать работоспособность теплового щита.

Он остановился посредине, успев стереть подошвами толстый слой пыли. Вялым движением вдавил широкую кнопку на груди, и тотчас же его термоскафандр раскрыл несколько пар округлых солнцезащитных стёкол. Сразу же вырвался пар, но в холодном воздухе зала мигом растворился. Его челюсть отвисла, и ужас от увиденного в иллюминаторе шаттла до сих пор не покидает разум. Но теперь из высоты бога он спустился на землю, и ему достаточно видны последние линии городов, чьи некогда монументальные небоскрёбы репродуктивных ферм устало наклонили головы. Из-за космического холода железобетонные опоры не выдержали и когда-то высокие, могучие «стражники» упали на колени. Головы их срублены. А следом за ними умерла инфраструктура низкорасположенных строений, без которой людям не выжить.

Дрейден немного очухался, помотал головой. Но скафандр астронавта версии «лайт» сковывал движения. Он ещё поглубже утопил нагрудную кнопку, и теперь на нём остались только широкие наплечники, соединённые с кругом на шее, коммуникационный жилет с парными рядами сопел, жёсткий пояс, наколенники и ботинки. Теперь он превратился в подобие экзоскелета, под которым видна повседневная одежда. Никогда он не был столь сентиментальным к обычным трудягам, пусть даже выращенным роботами-акушерами. Как человеку, ему стало жутко от зрелищного вида, когда неприступную с��алу объяли тысячи исковерканных трупов, застывших в разных положениях; тела людей, возжелавших подняться к станции как к единственному форпосту. Проникнув внутрь, они бы точно умерли в тепле, но голодной смертью и со слезами на глазах, почему им перестали подчиняться Истуканы.

Ответ в потерянном алгоритме.

Станция имела автономное обеспечение, чтобы независимо от близлежащих городов обеспечивать бесперебойную подачу алгоритма для позиционирования Истуканов. Последние — плывущие в небе высоченные столпы, без единых выступов и с гладкой рельефностью, будто это головы небоскрёбов протоцивилизации, небожители которой воспарили в небеса. Но легенда этого мира гласила, что они существовали всегда, и были посланы к Земле сверхразумной цивилизацией на заре их расцвета. А люди всего лишь нашли алгоритм управления их положением в небе. И существованием щита, исполнявшего роль искусственной атмосферы человечество обязано девушке, пожертвовавшей разумом. Отдав себя Истуканам, она исчезла за порогом одного, а над головами людишек возник ярко-бирюзовый свет, давший им тепло.

Он вернулся к норме. Вздохнув с большой досадой, покачал головой с негодованием во взгляде. Оглянув просторный зал, он ничего там лишнего не увидел, кроме толстенных жил проводов, опоясывающих шарообразное помещение, некоторых тумб, вероятно как источник питания тех стеклянных пластин, показывающих карту неба и положения на нём каменных идолов. И больше ничего. А ведь могли бы… Если бы люди пробрались внутрь, то смогли бы не только согреться и защититься от радиации, но и передать в Центр об утрате связи с Истуканами. Они, без поддержания алгоритма отладки, отдалились настолько, что Марку удалось примерить палец к одному из таких. И он стал такого же размера.

— Фикк(Проклятье)!

Дрейден тихо выругался и опустил глаза к полу. Почесав затылок, попытался вспомнить, сталкивался ли с подобным. Никогда такого не было, чтобы Система Обороны, как одно из величайших творений гуманного разума, настолько безрассудно бросала тысячи людей на погибель. Будто оказалась не мировой организацией, доставляющей тепло к каждому, а циничной и алчной конторой по удовлетворению собственных нужд, для которой обратить сотни тысяч живых в лёд — это обычное дело.

Доктор Марк не сразу появился в небольшом отделении корректировки. Вокруг было множество электроники для вычисления данных, посылаемых дрейфующим в небе каменным идолам. В полукруглом помещении по периметру расположены высокие столпы с вычислительной техникой, глубокие ниши вентиляции прямо над ними, высокий, тёмный потолок, а на одной из стен устало повисли ряды тонких мониторов, образовывающих большущий экран.

Он слепо прошёл вперёд, и на рефлексах принял опору на одном из высоких столов, не в состоянии отделяться от шока, обвалившегося на его и без того седую голову. Смотря себе под ноги, перед глазами вертелись изображения увиденных границ, что резко сменялись аритмичными порывами сердца, вспоминая их последний разговор. Девушка с зелёными глазами ворвалась в его мир внезапно, когда он основательно решил покончить с карьерой учёного, как и всецело с одинокой жизнью. Та с первого раза его покорила до боли знакомым взглядом. И он точно не был ему чуждым, ведь пару поколений назад, с точно такой же внешностью мать его матери открыла путь династии учёных мирового уровня. Реинкарнация ли это, либо редкое совпадение, но эта девушка после тёплого ложе убедила не только остаться в живых, но и вернуться к делу последних его лет.

Если этой судьбоносной встрече он обязан совпадением, то должен поверить в существование бога и отречься от взглядов убеждённого атеиста. Если же наоборот, и в появлении девушки сидит умышленный подвох, то проклянёт всё человечество, пытая бедную до потери сознания. Но сейчас он как праведник, — чувства слишком болезненны, и даже мелкие мысли об умышленном сговоре неких тайных фигур, старается запрятать в мрачные области памяти. Только о деле… о том, что с собой принесла зеленоглазая Авелин.

После мягкой постели, где ему позволили причинить телесную боль, оставшееся время «белой» ночи провёл в изучении информации, доставленной новой знакомой. На снимках в разных ракурсах были видны странные образования органической «растительности» на поверхности льда. Он знаком с подобным, и изучению экстремофилов посвятил не один десяток лет. Видел он всякое, но в данном случае его удивил цвет образований, место их расположения, состав воздуха, которым пользуются, и что самое невероятное — источник их произрастания. Если данные не подтасованы, то где-то в глубине ледяных образований пещеры, прямо над потолком расположен источник внедрения инопланетного материала в биосферу Земли. Если информация верна, то научное сообщество десятки лет обманывали об экспедиции научно-исследовательского аппарата на одном из спутников Юпитера — Европе.

Вечная мерзлота — не самая благодатная почва для посадки инопланетных «семян», но он согласен с мнением новой помощницы, что они внедряются в самое ядро живых организмов, на генном уровне переписывая код. По крайней мере, сравнивая все известные формы жизни в условиях ледниковых пещер, простейшие микроорганизмы не переродились в инопланетных монстров, да и «бустер» работает очень избирательно, усиливая способности к выживанию в слишком холодной среде, а не повсеместно изменяя генетическую информацию всего, что попадает под «её» влияние. Это заметно по тому, как разрастаются поражённые области микроорганизмов, химическому составу воздуха и что используют для своего питания. Если под многокилометровой толщей льда существует океан, то видовое разнообразие должно быть потрясающим.

Или бедным и скупо жалким… Перед посадкой в летательный аппарат, они даже повздорили. Авелин упрекнула Дрейдена в чрезмерной фантазии, и что пользуется не здравым умом и знаниями, а как верующий фанатик — слепыми убеждениями. С ней было трудно поспорить, ведь такая заносчивость и железобетонная самонадеянность не дала ему даже слова лишнего выронить. Хотя, по-своему была права: если европейский океан и существует, то его вода может быть слишком стерильной, что убивает надежду в существование сложных организмов как это было на Земле; геологическая активность и приливные силы могут делать его неким кипящим котлом, а отсутствие прямого источника к азоту, кислороду и ещё множеству газов делает эволюцию даже простейших организмов невозможной, ведь выходя на поверхность льда, вода либо бьёт фонтаном ввысь, либо быстро замерзает на безатмосферной поверхности спутника. Другое дело — лёд. Во многочисленных пустотах ледяной поверхности Европы могли бы сохранятся нейтральные условия для существования нечто подобного, что миллионами лет существует на Земле. Но отсутствие жидкой воды делает жизнь в тех местах невозможной.

Разве что криогены — своеобразные «семена», которые остались со времён существования гипотетических организмов в тех самых полостях, предложенных Авелин как альтернатива его слепым фантазиям. В таком случае, область их существования должна быть не слишком близко к поверхности, и не сильно глубоко, но на достаточном горизонте, чтобы жидкая вода сквозь расщелины могла просачиваться «мягко» в верхние слои ледяных образований, делая пустоты. Следуя этой теории, можно понадеяться на существование сложных организмов в подходящей зоне обитания. Но тогда, они должны быть достаточно устойчивыми к экстремально низким температурам, а выкристаллизовавшийся набор инструментов из любого случайно попавшего организма, делал эдаким солдатом незыблемых льдов.

«Тот ещё бред», — резко тогда выразился Дрейден, и вместо вдумчивого анализа, одним движением сбросил с себя тёплый халат, чтобы нырнуть под одеяло к Авелин. Зашелестев толстой материей, как грудной ребёнок губами отыскал её набухший сосок, чтобы очень сильно прикусить. Девушка не вскрикнула, а тихо стерпела, крепко стиснув зубы. А дальше, отрыв его голову, взглядом горящих глаз посмотрела на него чуть обезумев. «Что, если эти «семена» проверить на человеке? Что, если забросить туда команду хорошо отобранных людей для классической проверки: заразятся ли»? Дрейден поморщился и перевалился на свою часть кровати, сказав: «Их нельзя обратно возвращать». Но Ава вернула к себе его внимание: «Но только так можно проверить», — сказав полушёпотом, она резко вылезла из-под одеяла, чтобы сгрести пачку с материалами для изучения, и кое-что своё показать.

Она метнулась к столу и назад, и ловко впрыгнула в постель. Показывала то, как непропорционально меняется воздух вокруг источника разрастания новых микроорганизмов, потом указала пальцем на ряд аномалий, ведь данный вид при полном отсутствии кислорода никогда бы не выжил, но налицо — обратное. В конечном итоге, развернула несколько листов, исписанных вдоль и поперёк мелкими формулами и такими же маленькими схематическими изображениями фрагментов ДНК, в которых обнаружила новые надстройки, изменяющие структуру всей молекулы, при этом выделив их вопросительным знаком. С горящими глазами, Ава предположила, что эти надстройки имеют внеземное происхождение, но именно это и дало им возможность настолько быстро приспособиться и прогрессировать в своих колониях…

Доктор Марк внезапно передёрнулся. То ли озноб его одолел, или же резкая смена часового пояса внедрила дезориентацию, но в следующее мгновение чуть закружилась голова. Возможно, спёртый воздух тяжело подействовал, которым потянуло из вентиляционных дыр. Он быстро оглянулся, присмотрелся к некоторым деталям, и только сейчас заметил бело-серые гирлянды паутин, обтянутых в иней, тёмно-зелёные пятнышки оттаявшей влаги на стенах, шум запущенных кулеров и ещё какая-то возня. Стянув очки, его пальцы скользнули сначала по щекам, а следом и к закрытым векам добрались. Тут он вдохнул глубоко, но надавил на глазные яблоки, чтобы попытаться успокоить разыгравшееся воображение. Азарт ему давно знаком, и он всегда считал себя авантюристом, нежели учёным, руководствующимся здравым рассудком. Но девушка так ловко переплюнула в желании возглавить революцию перед важным событием, что сердце ревностно заколотилось. А дальше — оторопь и страх. Ведь с её слов получается, что эти «семена» прокачивают организмы любого вида, руководствуясь предоставленным материалом. Грубо говоря, если ткани не способны выдерживать экстремальные температуры, то с помощью таких надстроек в ДНК, способны организовать выработку биологических веществ, помогающих сохранению тканей. И, если дать им доступ к человеческому организму, то руководствуясь своим механизмом, попытаются сделать из него максимально устойчивую особь в экстремально низких температурных условиях. Так, если бы внезапно астронавт оказался бы в одной из полостей гигантской льдины Европы, — сателлита Юпитера.

Наконец, он выдохнул, и мрачная темнота рассыпалась в глазах вместе с холодком за шеей. Его ладони спустились ко рту и соединились рёбрами, как будто превратился в святошу, готовясь к молитве. С другой стороны, чем хороши ледники — это природные холодильники. Там могут быть разные условия: полная мерзлота ближе к поверхности, и целый океан, бурлящий жизнью глубже к основанию. Пусть она своеобразная, но у каждого такого ареала есть свои ограничения. То есть, если этот аппарат, вернувшийся с Европы, пролежал несколько веков во льдах, по пещерам которых протекает множество талых вод, то никакая тварь, модифицированная так называемыми «криоген��ми», не выскочила в мир людей. Значит, опасения напрасны. Тем более, «они» избирательны и модифицируют только сильных, что сводит риск пандемии к нулю, ведь логика обратная…

— Ты готов? — сзади послышался вялый голос.

Он резко повернулся влево, но ознакомиться с полной картиной не позволила шея и жёсткий скелет термоскафандра. Краем глаза узнал знакомые очертания, а дальше, повернувшись туловищем, он увидел Авелин в таком же скафандре, переведённым в режим ожидания. Под жёсткими плечиками виднелся белый халат, такого же цвета длинные рукава, из-под которых выглядывали кончики пальцев. Короткие, тёмные волосы, уложенные на бок и выразительные глаза, которыми пожирала его вопросительно.

— Кто все эти люди? — спросил её, когда девушка чуть приблизилась. Хотел было дёрнуть к себе, но та увернулась.

— Это… Не знаю, может и не люди, вовсе, — ответила Авелин быстро оглянувшись, едва ли скрывая раздражение. Чуть вдумчиво пробежалась взглядом, не меняя отвращения к мелким, сгорбленным людишкам, снующим как большие крысы. Они все сутулые, друг на друга похожие, но с мелкими глазёнками и длинными носами, выглядывающими из-под широких стрекозьих окуляров. Лохматые, и серые как камень их лица. — Тебе ли не всё равно?! Кому, по-твоему, настраивать и обслуживать электронику? — брезгливо бросила Дрейдену.

— Электроника… Впервые вижу подобное.

— Я тоже! И мне тоже жутко от увиденного. Никогда бы не подумала, что Северный Фронтир в таком запустении, а Истуканы бесхозно плывут по нему отключёнными, — поделилась чувствами от вопиющей халатности инженерного отдела данной местности. И, жадно пробежавшись взглядом по мелким человечкам, циничным тоном завершила. — Оно и не удивительно. Похоже этих карликов набрали из числа…

— А почему общаются между собой на «Фолькспраг»?

— Иной мир — иное воспитание, — съехидничала.

— Ты мне не юли! — Дрейден таки добрался к ней исподтишка и подцепил за руку своей клешнёй. Да так, что бедная тихонько вскрикнула от неожиданности. Скорчилась.

— Больно! Ай!.. Отпусти! — подняла кулачки повыше к глазам. Те задрожали, а взгляд из хитроумного превратился в ненавистно умоляющий. — Дрейден, мы же…

— Не вздумай соскочить! — прошипел достаточно громко. — Захочешь обмануть, и я мигом обращусь к Гильдии Учёных…

— Какой ещё Гильдии? — вопросила Ава, всё ещё пытаясь вырваться из его лап. — Я хочу не менее тебя достичь прогресса…

— Думаешь позволю забрать себе все достижения? — он приблизился к её лицу ещё ближе, так, чтобы уста шевелились у кончика острого носа. А та нехотя на него посматривала, тяжело дыша и предчувствуя сближение. — Хочешь совершить революцию моими руками…

— Какими твоими?! — она не позволила себя поцеловать и вырвалась. Потирая запястья рук, не менее злобно посмотрела на него. И бросила тихую реплику, сделав акцент на слове «я». — Это я к тебе пришла, вообще-то. И ты мне очень ценен как криобиолог, прежде всего.

Дрейден отдалился вглубь, пытаясь вникнуть в принцип работы весьма замысловатых устройств считывания информации. Всё построено на взаимодействии с подобными штуковинами, судя по тому как «юзают» крысинообразные карлики. Ну а девушка так и продолжила прозябать в тени ментального одиночества, удивляясь скрытно его неимоверной злости. Сама же разыскала, соблазнила и вошла в доверие, при этом поделившись настолько ценной информацией, что должен на коленях ползать и в ножки целовать, а он проявляет необъяснимую агрессию, словно был воспитан в духе садомазохизма. Да ещё и требует поклонения… от единственной наследницы и кандидата на пост Главного Инженера, что равносилен посту всемирной организации.

Авелин воспользовалась паузой, чтобы скрытно засучить рукав левой руки, и просмотреть объёмное изображение её отца, по которому успела соскучиться. Следуя к самой северной точке планеты, в тихом ужасе наблюдала за сотнями километров территории, превратившейся в ледяную пустыню. Как оказалось, Истуканы настолько сильно отдалились от здешней широты, что космический холод уничтожил практически всё, что поддерживало жизнь: фермы всех уровней репродукции, что бесперебойной работой поддерживали жизнь; технологические комплексы, которые обеспечивали обслуживание роботизированных машин. Люди были вынуждены бежать следом за небесным щитом, граница которого резко стала суживаться, перемещаясь на юг. И всё эти казалось бы достойные места для жизни и творчества превратились в музей ледяных фигур. Во льду оказалось практически всё: от уличных машин до пикообразных комплексов, где тестировались инженерные разработки разных уровней, а вместе с тем и люди, которые вынуждены выживать в суровых условиях. Везде виднелись дымящиеся «черви», поднимающиеся в небо клубками свинцового дыма. И тишина… морозное дыхание смерти, благодаря которому время наглухо остановилось.

Она мягко дотронулась к коже запястья левой руки. Получилось случайно, ведь хотелось прикоснуться к лицу своего отца, который не уделял ей должного внимания. А сейчас он стал настолько сильным и желанным мужчиной, что готова приползти к нему с раскаянием, держа за руку свою сестрёнку Эвелин. Она бы приклонилась перед ним, как того и требовал, и даже пообещала бы подумать на счёт предложения водрузить свою личность на троне Главного Инженера… но, лишь бы принял Эвелин, только бы ему хватило смелости признаться в её существовании. Ава с радостью бы воспарила к небесам и возжелала бы видеть сестрёнку на посту Протектората Системы Обороны. Вместе, они бы совершили революцию! Вот только связь с отцом утеряна, будто вовсе стёрли с этого мира. Хвала, что есть сестрёнка, и она готова её слушаться.

Ава устроилась сбоку, чуть поодаль нового напарника. Напарник ли он, или вовсе чужак, приворожённый хитрыми чарами своего обаяния? Ради такого эксперимента, она готова пойти даже на большее, но Дрейдена Марка нужно рядом удержать, иначе Эвелин расстроится.

Для неё он показался тем ещё чудаком, но хотя бы его акцент не был настолько диким как у непонятных людишек, мечущихся крысиными перебежками. В помещении весьма просторно, но мрачновато из-за перебоев с питанием, достаточной сырости и запахов нагретого пластика вперемешку с машинным маслом и поджаренной пылью. Да и большую часть энергии перетянули высоченные тумбы по периметру, но и, конечно же, — настенный экран. Сказать, что он большой, всё равно что промолчать. Свисал он слегка перекошено, едва ли не касаясь пола, и немного наклонён к единственному зрителю. Дрейден хоть и был невысокого роста, но даже в прыжке вытянутой рукой не смог бы края достичь. Впрочем, Авелин он показался внешне ущербным, с немного взъерошенными волосами, с широкими очками на костлявом, прямом носу; в обычных чёрных штанах и в белой рубашке, поверх которых лежал скелет скафандра. Но не в спецхалате, как это сделала Авелин, ибо эту форменную одежду ей он бросил в лицо.

Ещё не много времени прошло с момента их последнего разговора, но на связь уже вышел экспериментальный отряд. Гриф и правда показался бывалым, и при первом же знакомстве отбросил все нюансы, перейдя сразу к делу. Хорошо, что сестрёнка заранее обеспокоилась оплатой наперёд, ибо никакой наёмник не полезет в пещеры ледников практически «голышом». Ава ничего не знала ранее о нём, и даже с именем подобным никогда не сталкивалась, в лицо не видела и подробности не оговаривала — Эвелин об этом сама позаботилась. Только видеосвязь… Но, услышав его голос впервые, ровно как и Дрейден Марк, сконфузилась от  жёсткого акцента, с огромной примесью «инопланетных слов в его ужасном лексиконе. Но когда перед глазами нужный антураж, жуткие словечки уходят со второго плана.

Дрейден первым выхватил устройство для взаимодействия с экраном. Повертев в руках большие окуляры дополненного зрения, негромко окрикнул носатого коротышку, но тот будто прочитал его мысли, следом всунув небольшую маску с подачей кислорода, датчиками чувств и микрофонами, а также небольшие ракушки-наушники. Разобравшись кое-как со странными причиндалами для обмена информации, всё это «чудо» техники расположилось на его голове: стрекозьи окуляры поверх его — обычных; маска села кривовато, трубочка с фильтром повисла канатиком, а ракушки сами адаптировались под его ушные раковины, стоило ему их только поднести.

Авелин сделала то же самое, но за собой проследила, чтобы всё легло аккуратно, ведь она же «настоящая». И даже тихонько улыбнулась в ладонь, видя впереди себя взлохмаченного Дрейдена. Тому внешность не важна, а всё внимание направлено на мониторы, на которых стала собираться мозаика изображений из нагрудных камер наблюдения команды. Хотя, чётко заметив сосредоточенность во взгляде, а также то, как деловито держится руками за пояс, убрала прикрытое хвастовство, передавая пас внутренней гордыне: рыбк�� на крючке, осталось только провернуть их операцию, и мигом возвратиться к Эвелин.

Она оглянулась, и увидела, как коротышки выстроились у них за спиной. Кто-то шушукался о неизвестном, кто-то дёргался из-за нервов, но большинство стояло с планшетами в руках, иногда тыкая тонкими пальцами в них поочерёдно, вероятно, следя за сигналом. В помещении внезапно помрачнело, а на экране объекты стали объёмными. Обдало новой порцией нагретого воздуха. По периметру изображения разместилось ещё девять маленьких картинок, полученных с камер остальных членов команды. Каждый смотрел на командира, ожидая от него сигнала.

— Похоже мы на месте! — Голос главного группы полился из наушников… хриплый, грубоватый и холодный. Изображение с надписью «Гриф» в нижнем углу развернулось на весь экран. — Глубина — 102 метра, температура — минус тридцать два, влажность в пределах нормы… вы нас там видите вообще?

— Есть изображение, — отреагировал доктор Марк. — Будьте там предельно осторожны. Лёд может быть хрупким, а подступы к аппарату завалены… — вдруг, он запнулся. — Вы не передумали? — задал странный вопрос.

— Вва(Что)? — видимо не слишком понял суть.

— Ээ… Давайте сверим координаты, — Ава неуверенно произнесла, слегка разволновавшись, как бы чего лишнего не вытворил.

— Ввэл(Хорошо)! Давайте сверим… Есть ли отклонение от маршрута? Цель не изменилась?

— Нет, не изменилась! — Ава бойко опередила Дрейдена, не дав тому вставить слово. — Выньте «Блок Памяти» и возвращайтесь. Нам нужны «семена».

— Ввэл! — опять он крикнул то же.

Вдруг, Авелин почувствовала, как кто-то треплет за рукав. Сняв окуляры дополненной реальности, увидела рядом стоящего коротышку, показывающего на планшете небольшую погрешность. Что-то там проговорив слишком быстро и не разборчиво, указал на две пульсирующие точки, обозначающие их отряд и место нахождения исследователя европейских глубин.

— Давайте обсудим…

— Мы обновили навигатор!.. — опять прервала Дрейдена Ава. Её голос чуть дрогнул и перешёл на высокие, неуверенные тона. — Ээ… Вы попали в нужную пещеру, но зашли с другой стороны. Придётся лишних 500 метров пройти, — проговорив, она убрала маску, облизнула пересохшие губы, и внезапно встретилась со взглядом Дрейдена. Он был зол, но не утратил уверенности начатое завершить.

Она робко пожала плечами, а её новоиспечённый «коллега» ринулся к ней. Не скрывая гнева, он резво подскочил и чуть было не замахал кулаками перед носом, но Ава вовремя увернулась. Нырнула бы глубже во тьму, но сзади под ноги попался коротышка, из-за которого едва не упала.

Она зажалась как кролик, предчувствуя хлёсткую пощёчину по розовой щеке, но его шершавая ладонь легла на тонкую шею. Ава раскрыла глаза, не зная чего он вытворит, но в следующее мгновение расслабилась… Ох и напугал свирепостью! Не понимая, откуда столько злобы у него взялось, случайно вспомнила их постельный диалог, когда тот обменял своё согласие на возможность причинить ей боль. Так и в этот раз, положив вспотевшую ладонь на его руку, помогла его цепким пальцам взяться за шею. И приготовилась к акту удушения. Пусть надавит и всё потом получится…

— Принято!

Внезапно, голос Грифа для неё пришёл спасителем. Его навигатор был обновлён и синхронизирован со станцией. Негромко, но чётко обратился к ребятам. Все девятеро выдержали краткий инструктаж, проверили костюмы каждого, спецэкипировку, связь и батареи; настроив яркость, подстроили приборы ночного видения, и рассредоточились по парам.

В помещении, что превратилось в мини-кинотеатр, экран ещё больше притянул к себе озадаченных зрителей.  Коротышки их обошли как ручейки тяжёлые валуны. Показав на весь экран изображение из камер, компьютер проверил уровень сигнала. Таким образом, перелистав весь список, вернулся к самому главному с надписью «Гриф».

Дрейден мигом остыл. Получив разрядку и удовлетворение в испуганном взгляде девушки, его притянуло к экрану. А она, как только выдохнула, почувствовала лёгкую слезу на левой щеке. И удалив никчёмную влагу с лица, посмотрела Дрейдену вслед исподлобья, с холодной ненавистью.

Половина пути осталась позади. Не отвлекаясь на давно знакомый хруст, громкий треск и шорохи, словно паутиной зарастал только что пройденный путь, каждый из группы шёл по следам впереди идущего. В первой паре — самые быстрые, самые проворные и крепкие, с развитым чувством ориентации в пространстве, — продвигаясь вперёд, любыми средствами, проламывали путь. Вторые шли чуть позади, едва ли успевая уклоняться от крошки льда, разлетающейся в стороны от ударов ледоруба. Они, то и дело, чувствовали вибрации воздуха — «дыхание» мельниц-рук, когда ведущие замахивались.

Все десятеро связаны «цепью», и каждый участник движения чувствовал себя активным звеном, от деятельности которого зависела жизнеспособность всей группы.

Кому-то было холодно, кому-то жутко от тесного пространства, кто-то без конца ставил метки для обратного пути… но кто-то считал свои шаги, чтобы успокоить нервишки, думая, что это хоть как-то поможет выход найти. Серый иней хрустел под ногами, в ушах свистело и гудело от перепадов давления воздуха, а трещины расползались по льду, тем самым, откликаясь на удары двух «ледоколов».

Гриф только то и делал, что сверял маршрут в режиме реального времени и подгонял ту пару, что тормозила впереди. В уме вертелся устный инструктаж Бэтрюгерин, как правильно обращаться с той штуковиной, успевшей побывать в мире льда ещё больших размеров. В какую сторону повернуть замок, чтобы вылезла «коробочка», ради которой всё затеяно.

Сам он защитный капюшон снял. Ему всегда казалось, что вокруг настоящее пекло, а ледяные стены плавились всякий раз когда спускался в подобные места. Чуть не сгорев в летательном аппарате когда-то, получил ожоги лица, из-за чего лишился бровей и волос на голове навсегда. Но память проглотила эмоциональный эпизод — он запомнил на всю жизнь предсмертный момент, и оставшись в живых, психика вынесла свой приговор. Сделала фобию триггером основного инстинкта. Родившись заново, он стал панически бояться тепла, особенно открытого огня. Оказавшись под прямыми лучами белого солнца, он думал, что горит голова.

Погружаясь в атмосферу льда, который более приятен обтекающей прохладой, в воображении Грифа призрачно вертелись эпизоды увиденной катастрофы. Как и во взгляде, в душе вращался холод по отношению ко всем теплокровным. Никто им не виноват, что выбрали такую погоду; никого не жалко, ибо Истуканы тоже имеют свою природу. Позиционируя в воздухе, эти каменные «небоскрёбы» просто возжелали отдохнуть от многовековой эксплуатации. Вероятно, запасы энергии не безграничны, ибо излучение щита безмерно высокозатратное. Или вовсе, причина кроется в их полном молчании, и данная Ячейка купола осталась навсегда обесточенной. Людей ли это дело рук, либо высших сил природы, — время покажет, а концовка всей записанной истории причину расскажет. Ну а он же, всю жизнь протаскавшись наёмным воякой с обеих сторон, повидал не меньше жестокости в отношении варваров, не пожелавших встать под зонтик теплового купола. Может, просто не пустили, — фейсом не выросли, либо нарочно оттеснили за границы щита, поставили заслон, и замучили холодом. Поэтому, в отличие от белых воротничков, привыкших к небесным широтам, от увиденного в душе остался более крепкий холод. С большим цинизмом Система его мира уничтожала сотни тысяч бедолаг таким же жгучим холодом. Между прочим, состоящих из такой же плоти, что и небожители.

Группа двигалась нормальным ходом, за ребят он был спокоен, — не набрали из шарашкиной конторы. Но вот атмосфера пещеры, в которую попали немного тревожит. Путь отхода остался завален, повсеместный гул в ушах, невнятные звуки со всех сторон… какое-то чавканье вперемешку с отзвуками капель воды, разбивающихся при встрече со льдом; слышно отдалённое журчание воды, чьи-то нарастающие шаги, тихий шорох, скрежет и дурные разговоры. Кому-то, может стало слишком жутко, но командир отряда дальше подгонял, говоря о том, что над ними издевается природа, ведь мозг  имеет свои выкрутасы, и сильно зависим от поступления кислорода.

Но, чем ближе к пульсирующей точке на карте, тем сильнее чувства обострялись, и слуховые галлюцинации отдавали эстафету зрительным. И даже командиру казалось, что вокруг не ледяные тесные хоромы серого, безмолвного льда, безразличного к их судьбам, а живые ткани одного большого организма. И вокруг не замёрзшая влага, а внутренние мышцы неких огромных желудочков, в которых спят зародыши; целые сети разнокалиберных вен, будто питающих пустоты льда светящейся жидкостью. Но, присмотревшись, высокие сталагмиты казались хрупкими ветвями гигантского дерева. Будто застывшие торнадо, эти странные образования пронзали потоло��ные образования льда как мягкую субстанцию, что серо-зелёная «кровь» сочилась из каждой узкой расщелины. И большего страха нагоняло приторное «дыхание», из-за которого коленки подкашивались и падали…

— Ввэй(Эй)! — Гриф вышел на связь со станцией. — Вы это видите? Эти корни на льду как будто вены…

— Скорее всего…

— Продолжайте! — Авелин снова не дала договорить своему напарнику по операции. И пока он не очухался, нужно держать в переговорах первенство. Всё равно ведь глаза его заняты, и не «придушит» обозлившимся взглядом. — Да, мы видим то же. Скорее всего…

— Скорее всего, вы попали в замкнутую полость, — Дрейден таки взял своё слово. — Такое часто бывает, когда пещеры замкнуты, и по ним циркулируют продукты деятельности микроорганизмов.

— Об этом мы не договаривались!

— А вам некуда деваться, Херр Гриф! — надавила Авелин, напомнив о его безвыходном положении. — Выполните первую часть уговора, и мы поднимем ваш гонорар…

— Ннэй, мин фрёкен (Нет, дамочка)! В уговоре не было про аномалии. Тут куча полостей, в которых можно провалиться…

— Слушайте, давайте наконец объясню…

— Что такое?!! — Влезла Авелин. И следом высмеяла перед его подчинёнными. — Наш бравый командир не знаком с галлюцинациями? Или малость трухнули перед лицом опасности?

В эфире наступила кратковременная тишина. Никогда ещё такого не было, чтобы унижали перед ребятами. Но он попался на крючок, и довольно холодно решил ей доказать, что не кусок говна, и не такое проходил:

— В четыре раза поднимаю, или мы возвращаемся.

— Идёт! — согласилась Авелин.

— Давайте объясню!.. Защитите органы дыхания, наденьте маски и очки, чтобы газы мозги не морочили. Но заберите наш заказ.

— Ввэл! Похоже, мы прибыли.

Гриф и девятеро членов команды окружили то место, на которое указывал навигатор. Перепроверять их положение бессмысленно — в том, что прибор не врёт он не сомневался, да и основное чувство подсказывало, что торговался не даром, ибо добрались к нужной цели. Осталось только понять, как его достать и правильно рассчитать заряд, чтобы потолок пещеры не упал им на головы.

Оглядевшись ещё раз, он убедился в том, что находятся в одной из самых больших пустот пещеры, где светлее обычного, и где самая большая концентрация галлюциногенных газов, выделяемых организмами, словами Дрейдена. Или не организмами… Но что-то неземное в почве земной, действительно, «проросло», распустив красновато-зелёные «корни» на льду, из которых произрастали «стволы» кривоватых «ветвей», тянущихся к потолку.

Наступила ещё одна короткая пауза, и его ребята, погружённые в полумрак пещеры, с опаской переглянулись. Стоит ли? Слишком поздно, бывалый вояка почувствовал, как унизили и поставила перед фактом мелкая выскочка; умело воспользовалась ситуацией, увы, не в его пользу. Возвращаться «голышом» — слишком глупо, когда перед глазами рисуется финал.

Он приготовил мини-арбалет, заряженный стрелой, с помещённым датчиком в остром наконечнике. Поднял его дулом вверх, чтобы прицелиться, но… замер отрешённо.

— Чего остановились?! — Не выдержала Ава десятисекундной паузы.

— Жарко становится…

— Какая жара?!

— Не знаю, видите или нет, но оно пульсирует. Красноватые «каналы» — они похожи на вены…

— Ни на что они не похожи, Херр Гриф!

— Замолчи уже, мелкая выскочка, — произнёс хрипло, но весьма разборчиво. Для кое-кого болезненно и остро. Хотя и в мыслях не было, а вырвалось так, будто нацелился в сердце младенца. Все девятеро переглянулись между собой и решили взяться за оружие. На всякий случай, перед обрушением. — Пошло оно!.. — с этими словами, он сделал бесшумный выстрел.

Стрела проткнула одну из «вен».

Никто ничего не почувствовал, а только некоторые вздрогнули… возможно, от холода, который так и норовил просочиться сквозь термоскафандр. Страх Грифа растаял, и спустя несколько секунд на мини-мониторе гранатомёта засветилась информация, какой мощности необходим заряд.

— Готовы? — удалившись в укрытие, он спросил. Дотронувшись плеча друг друга, подав тактический знак, все сделали «перекличку». — Подрываю… — не успев договорить, как и всегда, активировал заряд.

Наружу вышел глухой хлопок, — посыпался град из «окровавленного» льда. От эпицентра взрыва разрослась «паутина» трещин льда. Второй подрыв забросал покрытие пещеры большими осколками замёрзшей влаги — с потолка посыпались куски размером с людскую голову. После третьего, с низкочастотным гулом рухнула большая плита. Отголосок её крушения подхватили другие «стены» из чистого льда, и принялись бросаться звуком: рваный треск, обвалы где-то позади и вибрации пронеслись по телу ледяной скалы.

— Знаете, фрёкен… Очень странно, но эти «вены» тут не зря. Такое чувство, будто аппарат ваш — это сердце пещеры, — он произнёс более хрипло, тяжело дыша. — И я только что вырвал его из «груди»…

— Повторите! Видите конус?

— Мы его достали, — распознав среди обломков льда творение рук людских, он с облегчением подтвердил.

В эфире послышались облегчённые вздохи, а в пещере все десятеро обменялись взаимными ударами по плечу кулаком, выпуская на воздух воинственный клич.

Но Авелин не радовалась, самое сложное как раз впереди. Да и к тому же настроение испорчено ещё одним грубияном, посмевшим обхамить единственного претендента на трон, воссозданный в умах и фантазиях девушки из Хамбурка. Когда восторг утих, она повелительно произнесла:

— Блок, Херр Гриф. К моим ногам доставить. Живо!

Убедившись, что на голову не прилетит холодный кусок, сделав несколько ударов ледорубом, освободил большую часть аппарата ото льда. Он исполнен в форме конуса, высотой не более полутора метра, а его верхняя часть, не сгоревшая в атмосфере до конца, всё же, деформировалась: накалившись, врезалась в ледяное полотно как покрасневший, от ярости, нож.

Ему нужна была нижняя часть — «брюхо», в котором скрыто самое ценное. Переворачивать вверх ногами и прилагать ещё больших усилий по поиску нужной секции, бессмысленно — при столкновении вонзился в лёд острой частью, которая «прикипела» ко льду. Да и ювелирная точность подрывов подала ему на блюде кусок аппарата с открытой частью, где красовалась перед ним красненькая ручка замка.

— Вынимаю…

Гриф, присев на правое колено, взялся обеими руками за рычажок. Думал, что промёрзло насквозь… Сцепив зубы, сильно надавив, едва ли слышно что-то хрустнуло внутри. Тот же звук повторился после второго, третьего, — в противоположную сторону, и всех последующих до того момента, когда не утопил его внутрь. Сделав это, пружина вытолкнула небольшую коробочку, похожую на диск накопителя данных у старого компьютера.

Треснула тонкая корка, Блок отделился с шумом и с едким облаком некоего газа, который окутал голову целиком. На удивление, хоть парочка бойцов, стоящих сзади в страхе вздрогнула, Гриф ухватился крепко за ту коробочку. И со стороны показалось некоторым драматичной сценой завершения поисков скарба долговечности, оказавшегося в его посеревших руках.

Озабоченно сверкнув глазами, приложил её к уху, будто хотел услышать голос того, кто заперт в нём живьём. Жадно зыркнув по сторонам, уложил в слот транспортировочного кейса, который тут же защёлкнул и активировал замок. Спустя секунду, отправил в свой походный рюкзак за спиной, не заметив, как руки моментально покрылись инеем до локтей, а дыхание затруднилось.

— Делаем ноги, — хрипло повелел простуженным голосом, вставая во весь рост. Но оступился и упал на колени.

— Твои виски в инее, — кто-то растерянно произнёс.

— И правда, — добавил второй.

— Разве? — не успел понять третий.

— Потому что мне ЖАРКО! — ответил командир.

— Потеет!..

— Какой пот при минус семнадцати? — кто-то в недоумении спросил.

— ЖАРКО! — Решительно двинулся вперёд.

Проделав несколько шагов, он снова упал на колени, успев лишь рефлекторно выставить обе руки. В глазах потемнело, уши заложило, и на секунду показалось, что побывал в бездонном и холодном космосе. Но сознание мигом возвратилось, когда один из группы, подхватив со спины, поставил на ноги. Будто выдернул из потусторонней реальности.

Он, помотав головой, похлопал ладонью по лысине, как это делал всегда, когда нужно быстро привести себя в чувства. Всегда помогало сбить бессмыслицу картинок катастрофы, которую пережил. Как и в этот раз — внезапная истерия улетучилась, но новые образы, к которым не имеет отношения, не растворились в сознании. Посмотрев каждому в лицо, словно увидел их впервые, слепо двинулся в с��орону.

— Приступ. Иногда бывает…

— Эй, что ты делаешь? — Кинулся к нему недавно поставивший на ноги. Он увидел, как командир решил избавиться от дыхательной маски.

— Жарко… — пробормотал он. — Убийственная жара, — принялся отсоединять трубки.

Тот смельчак решил помешать это сделать — ему не удалось и упал на колени, задыхаясь. Он резко сорвал маску, а немеющими пальцами стянул очки, заменяющие глаза в сером мраке. По его лицу растянулась серо-синяя «паутина», щеки стали замерзать, трескаться и лопаться от движения челюсти… Веки застыли, оставив полуоткрытыми глаза. С хрипом выдыхая, бедолага попытался прощупать лицо, узнать, что стало с глазами, но правая кисть отвалилась, и следом — обломились пальцы левой руки. А потом, руки-культяпки повисли на «коже» серебристого термоскафандра, который должен был защитить от холода. Прохрипев пару раз, сделав несколько глубоких вдохов, его тело застыло.

Парень замёрз не успев даже понять, что с ним произошло.

Едва ли осознав, что за десять секунд их напарник превратился в кусок замёрзшей плоти, все остолбенели… Но, завыв от страха, кто-то кинулся наутёк подальше из пещеры, другой — упал на колени, дрожащими руками проверяя оружие, третий, нащупав спиной широкую трещину в «стене» пещеры, забился в эту щель, держа дрожащий палец на спусковом крючке. А кому-то хватило храбрости притронуться к только что замёрзшему напарнику…

Но Гриф стоял как ни в чём ни бывало, спокойно всматриваясь в бесконечно чёрное пространство. Перед собой всего ужаса не видел, а только чувствовал, как жилы наполняются холодом. И где-то вдали, на отшибе планетной системы звезды, среди чёрной пустоты засияла яркая точечка, под светом которой острые пики ледяных высоких скал отбрасывали слабые тени. А из глубины пустот доносились резкие вибрации, и проблески светящихся пар глаз, жалобно подзывающих в свою мрачную пучину.

Маска осталась висеть на лице. Учуяв в дыхательной смеси нечто очень важное, убрал нежелательные примеси, оставив один лишь чистый кислород. Внезапно, осмотрев всё место слабо осознанным взглядом, принялся собирать остатки взрывчатки…

— Очнись же!!!

Кто-то, кто ещё не потерял дар речи, выкрикнул в эфир. В тот же миг решился помешать безумию. И через десять секунд, притронувшись к нему, повторил судьбу напарника, только на этот раз механизм обледенения начался с головы.

Увидев ещё одно замёрзшее тело, у одного совсем сдали нервы — бросив всё, пополз в неизвестном направлении. В тёмно-серых оттенках ночного зрения лишь сверкнули края ботинок, нырнувших в одну из трещин. Остальные же, кто не сошёл в одно мгновение с ума, решили покончить с командиром раз и навсегда — все четверо открыли стрельбу по движущейся тени. Стреляли куда угодно, в любую точку тела, чтобы обездвижить, помешать активировать заряд тому, кто стал излучать смертоносный холод. Он падал, но поднимался, на четвереньках продолжая тянуться к детонатору. Не издавая ни единого хрипа, в его движениях не нашлось намёка на разумную сущность.

Добившись своего, в руке оказался незатейливый прибор с красненькой кнопочкой. Его камера продолжала передавать на станцию весь тёмно-серый ужас. Всем были видны его руки, укрытые защитным «мехом» инея, сквозь который просматривалась ткань серебристого комбинезона; как ни странно — ровное дыхание, жадные проглатывания, и острый шум раскалённых пуль,  вонзающихся в тело.

Внутри зажёгся свет спустя минуту, после того как экран наполнился «белым» шумом. Мигающая надпись «связь потеряна», продолжала пульсировать кровавым цветом посредине. Были слышны глухие шорохи, рождающиеся позади, и поскрипывание напольного материала под тяжестью ошарашенных карликов, побросавших маски под ноги.

Доктор Марк стоял неподвижно со средствами коммуникации на голове, всё так же, как и впредь, наблюдая за ходом выполнения операции, внезапно окончившейся минуту назад. На шее всё тот же обруч с, растягивающимся гармошкой, материалом гибких частей скафандра; такие же «суставы» на локтях и коленях… Наконец, почувствовав левым плечом знакомую руку, стянул коммуникативные причиндалы. Короткие волосы повторили движение маски. Бросив на пол, вполоборота обернувшись, поднял глаза на девушку, за которой пошёл на поводу. С немалым ужасом посмотрел в самодовольное лицо. Авелин оценила его страх волчьим взглядом, насладилась растерянностью, и, чуть приподняв подбородок, одобрительно кивнула. «Такое их предназначение», — прочитал в её выражении.

Осмотревшись быстренько, будто очнувшись, она ударила по нагрудной кнопочке, после чего термоскафандр начал приготовление к выходу на поверхность. В закрывающихся горизонтальных шторках, перед тем как увидеть свою поседевшую голову в зеркальном отражении, промелькнул коварный взгляд, с которым ни перед чем не остановится. Ему он был знаком в своей бабушке.

[arifallenstar]

[arifallenstar]

Выдержка из легенды, хранимой Лордом лиги подражателей:

«…Станция поляризации парящих в небе Истуканов находилась за полярным кругом. С одной стороны, прямо за грядою скал, обозлились берега свирепого океана. Льдины встали на дыбы и направили в сторону юга заострённые гигантские «копья», а вся прибрежная полоса превратилась в нескончаемую линию обороны. Но с другой — испуганно застыли отголоски взбесившегося лета, чьи мятежные дни обрушили на человечество смертоносные ураганы. Граница купола сверхтехнологичной твердыни оставила область линейных мега-городов. Этот последний фронтир превратился в природный музей ледяных фигур. Его предали небесные идолы, заодно похоронив во внезапно замёрзших мега-комплексах сотни тысяч живых, беззаветно веривших в их силу. Оставшись без присмотра, безликие Истуканы устремились ввысь, а их примеру последовали и другие. Не услышав молитвенных мелодий человека, воспарили в высокой атмосфере, и о человечестве забыли.

Началась эра климатической катастрофы»

Наконец-то, этот сон закончился. Она проснулась, но пошевелиться не смогла, а только раскрыла глаза и тихо удивилась, ведь «отключилась» не в кабине. «Сколько же времени прошло?», — подумалось ей сразу. Но, не ожидая отклика разума, сделала один глубокий вдох, — потянуло тяжёлыми запахами с привкусом синтетики.

«Рик», — вспомнилось сразу.

Эва зашевелилась, вернулась частичная чувствительность. Впервые такое, ведь это первый сон в обновлённом состоянии. Глубокий, красочный и яркий; чувственный и очень тревожный. Запутанный и слишком многослойный — раньше было по-другому. И теперь бы ухватиться за хвост, ускользающий из памяти, чтобы разобрать на кирпичики и отправить на хранение, но образы стали блёклыми, не выразительными, а слова, вылетевшие из уст молодой девушки, почти что растворились в белой реальности.

Повернув голову влево, шею пронзило острой болью. Увидела Рика. Эва застонала, но настроила фокус: точно, это он — сидит полулёжа, закутавшись в шинели, охваченный похожим состоянием. «Так вот откуда этот запах…». Пошевелив рукой, дотянулась до головы и вонзила пятерню в густые, но короткие, чуть вздыбленные волосы. Рефлекторное движение, ибо показалось ей что в корнях застряли крупицы льда, или очень хрупкого стекла. Так и есть — уловив парочку таких комочков, поднесла к глазам и растёрла их в порошок. Странно… Это похоже на лёд, но цвет его очень дивный, почти такой же, как и то искусственное небо, что сопровождало её молодость — мягко-бирюзовый.

Кстати, где оно?

Эва осмелела и зашевелилась сильнее, точно зная, что Рика глухими шорохами не разбудить, потому как его мозг работает по-другому. Оторвав спину от кресла, назад вернули ремни безопасности. Щёлкнув замком, они убрались куда-то за спину словно искусственные змейки. Но Эва это заметила, и даже сморщила брови, проявив заинтригованность — показалось, как прошлая жизнь пролетела именно в этом транспортном средстве, но остались в памяти лишь рефлекторные движения.

Оглянувшись, теперь увидела пространство кабины после восстановившегося зрения. Она широкая, но пространства между навигационной панелью и сиденьями, коих было двое, слишком мало, чтобы вольно переместиться в левую сторону. Да и смысл, если управление двойное; не эгоистичное, как это было с человеческим транспортом, а есть два штурвала, с равным количеством «зеркальных» приборов с обеих сторон.

«Естественно, ведь это я…», — что-то странное подумалось, но мысль быстро утекла, успев дотронуться к выпуклой грани передней панели. На ней не оказалось пыли, ни каких-либо следов эксплуатации, но поверхность мягкая, шершавая… знакомая на ощупь.

Очертив пальцем линии, рука сама спустилась ниже — к ряду сенсорных панелей одинаковой величины, но с разными рисунками индикаторов. Снова возникло странное чувство, словно мягкая подсветка квадратиков подогревала душу. И даже уста растянулись, увидев обратный отклик аппарата на прикосновение. «Они помнят мои отпечатки», — подумалось ей, увидев лучики красновато-ржавой подсветки, проявившие надпись «RED ROVER».

— Марсоход, — пробормотала она и подняла к лицу растопыренные пальцы.

Её глаза округлились, потому что цвет кожи приобрёл слишком бледный оттенок; ногти потемнели, а ниже запястья на предплечье пульсировала тёмно-синяя «молния» вен. Увидев это, вернулась лёгкая боль, щекотливое ощущение на шее, вибрирующее синхронно с ударами сердца. Но, дрожащая ладонь приклеилась к запотевшему стеклу. За мутным очертанием был виден свет, но небо… Какого оно цвета?

Её ладонь, хоть и медленно, но скользнула вниз, следом за которой спустились мелкие струйки капель. За окном — непонятно что. Повторив движение более смело, она стала очищать плоское стекло от конденсата, раз за разом прочищая словно дворниками. И наконец, сделав окошко, приблизилась к стеклу, чтобы взгляд смог вырваться наружу. Первое, что бросилось в глаза — очень светло; небо, хоть и есть, но цвет его не светло-бирюзовый… даже не ярко-синий, как это было у людей, а бледно-голубой, переходящий в белый ближе к светлому кругу, повисшему над горизонтом.

Не поверив глазам, ладонь рефлекторно упала на панель боковой дверцы. Прозвучал сигнал открытия, и узкая, высокая дверь провалилась наружу, но отъехала в заднюю часть аппарата. Её встретил морозный воздух, превращающийся в клубы пара. Вдруг, ей стало хорошо, и боль в груди притихла, затаилась, словно ожидая дальнейших движений. Но Эва сделала один глубокий вдох, после которого голова закружилась… Потеряв равновесие, подчинилась инстинктивному чувству нырнуть в глубокий снег словно в воду.

Мимолётное чувство эйфории закончилось с шипением закрытой двери. Она раскрыла глаза, и по положению тела поняла, что снег, хоть и рыхлый, странно пахнущий, но приятно охлаждающий, словно очутилась в рекреационной камере, в которой плавала всегда. Так и здесь — закрыв глаза, наслаждаясь освежающим холодом, «поплыла» вперёд, едва ли касаясь носками ботинок твёрдого дна. В этом странном состоянии в голову ударили нечёткие образы. Она и раньше это делала, но плескалась в холодной воде как морж, по поверхности которой скользили разнокалиберные осколки льда…

Её колен�� столкнулось с чем-то твёрдым. Развернувшись на спину, наконец-таки, расклеила веки и посмотрела в небеса. Небо показалось слишком далёким, глубоким и высоким, светлее обычного и абсолютно лишённое белых пятен. С непривычки, поморгала, не переставая проделывать идиотские движения руками, будто продолжает дрейфовать на поверхности воды.

Ничего подобного — это обычный мягкий снег, и не настолько глубокий, чтобы в нём утонуть. И потому, повернувшись на живот, в его пористую структуру вонзила ногу… Та провалилась по колено, но вторую оставила лежать на поверхности, лишь подтянув к себе. И села… Набрав в пригоршню снега, захотелось умыться, растереть по лицу холодные осадки, наполнить им рот и наесться.

Но не напиться, потому что во рту он не таял.

Она вошла в кураж. Сидя на коленях, стала растирать лицо холодным снегом, снова и снова, набирая новые порции в руки. И только издавала едва ли слышные вздохи, слабый стон удовольствия, будто прошлую жизнь провела на планете, поверхность которой является адом. Наевшись досыта, продолжила сидеть в такой же позе, обращённой к небу лицом. Но с него, комками, стал отваливаться снег, давая возможность глазу посмотреть на мир.

Во что он превратился!?

Прочистив и второй, Эва перестала жевать хрустящий снег. Наряду с раздражительным звуком, что-то услышала… почувствовала слабые внутренние толчки, — вибрации, исходящие изнутри. Но не это напрягло её взгляд, а то, что Луна совсем уж сильно отдалилась от Земли, что не видны её моря, горы и долины, а обернулась в небольшое блюдце, зависшее над солнцем. Последнее — вообще, настолько сильно исхудало, что превратилось в белый круг. Но не настолько ослепительный, что без боли в глазу на него не посмотреть, а в бледное пятно, что ярко освещает горизонт.

Не поверив собственным глазам, Эва поднялась на ноги. Сделав первый шаг, провалилась по колени и выплюнула комок не дожёванного снега. Затем — ещё, протерев лицо рукавом. Вскинув голову назад, и, покрутившись вокруг своей оси, поняла, что спереди — юг, а сзади… именно там, где небо окрашено в тёмно-фиолетовые оттенки, среди которых никогда не угасал свет звёзд и туманностей, был вероятный север.

Но Истуканы… — они по-прежнему парят в небесах, хоть и не поддерживают непрерывное излучение теплового Щита. Но как и Луна, — отдалились от поверхности Земли; так же точно, как и Солнце, размер их уменьшился. Теперь, они стали похожи на бледные столбы, плывущие в небе вертикально, но настолько тонкие, что ей хватило ширины указательного пальца, дабы оценить их величие. Вместе со Щитом, оно растаяло.

Эв повернулась боком к марсоходу. Посмотрев в его сторону, с осознанием своей вины, опустила голову вниз, где взгляд уткнулся в небольшой кулачок, в котором остался комочек снега в нетронутом состоянии. Разжав его, на ладони показался снег, и никакого признака лёгкого таяния. Она перевернула ладонь, а рыхлый комочек превратился в белое облачко, состоящее из мелких «пылинок». И очень медленно, словно пушинки, опустились на поверхность.

Что-то нехорошее подкралось в этот миг. Не в этом ли дело, что виною всего стала катастрофа, привёдшая к необратимым последствиям? После которых изменился угол наклона Земли. Или дело в более банальном… слишком маленькой, но очень каверзной мелочи?

Посмотрев пронзительно на опустевшую ладонь, из-под рукава блеснула венозная «молния», ударившая в запястье. Словно напомнила ей. Посмотрев ещё, не отрывая взгляда, пальцем левой руки чуть подняла отрёпанный рукав, чтобы «насладиться» эхом данной мысли. И «наступив на хвост» ритмичной пульсации, пальцем надавила на кончик «молнии», чтобы отрезать путь для отступления. Но, отпустив, посмотрела в открытую ладонь, словно желая увидеть в ней своё отражение. Слишком рано…

— Где же я была? — спросила себя вяло.

Недолго Эва горевала, и ничего в воображении не разыгралось, ибо память не позволила, — не подала ей ни единого намёка, также, как и повода для паники. А вместо этого, решила приблизиться к краю, чтобы оценить масштабы катастрофы. Думалось, придётся продираться очень медленно, но снег, — чем ближе к краю обрыва, тем мельче становилась его глубина. Остановившись за несколько шагов, она поняла, что обрыв слишком маленький, следом за которым следовал ещё один, а далее — ещё, и ещё. И так — ступеньками, пока не уткнёшься в лезвия гигантских ножей, сотворённых воздухом из поверхностных глыб ледника.

Он, как поверхность планетарного ежа, расположился в долине рядом с огромной скалой, у подножия которой завис их аппарат, словно по воздуху несли, а потом взяли и сбросили вниз. Об этом говорило отсутствие следов колёс и какой-либо извивающейся колеи, что опоясывает пики. А они, хоть и не слишком острые, но высокие, бледные концы которых намеревались уколоть небеса. И, посмотрев куда-то вдаль в направлении заката, показались отблески ещё более бледного хребта, будто сброшены гигантские кубики льда, на краях которых тянулась к небу обнажённая скала.

Оставив их в покое, приблизилась к краю достаточно, чтобы взглядом проследить весь путь, от краёв ботинок до начала горизонта. Внизу — плато, с ярко выраженной колючей поверхностью; тело континентального ледника, который, извиваясь, плавно огибает пики нескольких скал. Но его конец не виден, и спрятан серебристыми отблесками света звезды, потускневшей за века.

Но опять эти толчки. Нахмурившись, Эв насторожилась; посмотрев назад, краем глаза показалось, что в снегу завёлся «крот». Определённо, это он оставил бугорок. Развернувшись, прислушалась ко внутренним вибрациям, но следующий волдырь образовался в стороне от аппарата, из которого выпала.

Как-то слишком сухо, растерянно и вяло себя повела. Ведь помнит, что была не настолько расплывчатой в действиях, а очень решительной в принятии решений — солдат Системы Обороны именно таким и должен быть. Но теперь, схватившись за голову, побрела назад, посматривая себе под ноги. И, чем сильнее стала отдаляться от обрыва, тем более ярко вспыхнули эпизоды пребывания в экстремально сжатых условиях в роли слишком маленького, но юркого существа…

Что-то душу заскребло, требуя возвращения к леднику.

И снова новая вибрация. Теперь уже, ей показалось, как будто некий червь проскользнул между ногами, и выглянул сзади. Внезапно, сердцебиение участилось, дыхание — наоборот, прекратилось, чтобы не упустить любые признаки мелкого звука, раздающегося за спиной. Правая рука задрожала, и рефлекторно подняла к лицу, чтобы узнать, в какой сейчас находится реальности. Но та — не зеркальная, а обычная, людская.

— Нет, это не сон…

Эва сделала ещё один шаг, но провалилась по пояс — попала в пустоту. Ладони легли на поверхность снега сами, но следом — набрала атмосферный осадок в кулачки. И решилась развернуться медленно, вполоборота… чтобы посмотреть, наконец, широко раскрытыми глазами. Но вздрогнула, увидев серо-зелёную фигуру, вырастающую из снега. До разума дошёл сигнал, но только сейчас последовала ответная реакция, переполненная страхом и произвольными движениями — упала назад, увидев в образующемся образе признаки человекоподобного существа, с которым встречалась и ранее.

«РИК»! — произвольно, вырвалась мольба о помощи.

Эв потянулась назад, проваливаясь руками в снег. А существо почти завершило перевоплощение в человека, но только странно выглядящего — с серой кожей на лице, лишённой волосистой растительности, а глаза… его взгляд излучал неимоверный холод; в мутно-зелёных радужках терялась связь с реальностью. Неимоверно заболела голова, и Эвелин, сперва сдавила виски ладонями, но потом — закричала, что было мочи.

Она явно почувствовала, что между ними есть связь на уровне генетики, но прикасаться к существу запрещено самим Создателем. Увидела эпизоды странствий по лабиринтам пустынных тоннелей, вспыхивающих в воображении как звёзды в небе ночном. Заглядывая в область помещений, стены которых укрыты толстым слоем инея, как будто это их оперение, передалось чувство страха и отчуждённости. Неисправимое любопытство недавно проснувшегося существа брало верх над разумом, и было тем самым источником изображений холодных помещений лаборатории с высокими капсулами, внутри которых помещены такие же точно тела как и этот. Стекловидная жидкость не давала рассмотреть лицо криоморфа, а видны лишь отдалённые контуры тела и близкие очертания лица: закрытые веки, отсутствие волос на голове, венозная «паутина» на висках, но нижняя часть лица скрыта под маской, и со множественными трубочками на краях, вероятно, для доставки дыхательной смеси. И точно виден мигающий индикатор спящего состояния препарата под номером «02»; температура стекловидной жидкости в минус 182 градуса, и бесконечно движущийся код вертикальными столбцами.

От этого она удрала, точно зная, что между человеком и этими тварями есть сходство, разве что, во внешнем виде.

Но никогда не сталкивалась… В отличие от человека, мозговую активность которого могла не только чувствовать, но и контролировать, навязывая свои желания… в данном случае, информация пошла в обратном направлении, и почувствовала мощнейшую атаку. Мгновение спустя, Эвелин и сама превратилась в ничтожного человекообразного существа, инстинктивные желания которого подавлены одним, но очень мощным импульсом. Бронь оказалась снята, и в воображении возникли хаотически вспыхивающие изображения совершенно космической локации, рельеф которой, хоть и очень схож с настоящим, земным, но отсутствие атмосферы и наличие ведущей планеты говорило о том, что спутник зависим от её гравитации.

Эв сделала ещё одну попытку выкрикнуть, но на волю вырвался лишь жалкий хрип, и стало жутко темно, холодно, но и в то же время — легко, будто давление оставило в покое. Но воздух… Хапая ртом как рыба, показалось, что никогда его и не было, а есть только холодная поверхность, поделённая на высокие ледяные скалы и глубокие борозды, на дне которых сольются их тела и задохнётся…

Предчувствуя сближение, Эв выставила руку вперёд, чтобы скрыть лицо за ладонью. Закрыла глаза и приготовилась к «слиянию» тел… Но после чреды глухих хлопков отпустило. Сразу же, будто в рот вставили трубку с кислородом, как было сделано девушкой из лаборатории, лёгкие наполнились воздухом, а тело стряхнуло ледяные кожухи. Свернувшись в комочек, лицом уткнулась в снег, чтобы не ослепнуть от яркой вспышки. Видение мигом окончилось, а подавленное сознание вернулось со спутника Юпитера на Землю.

За мгновение, она очухалась, подняла голову и поняла, что не выдержала вмешательства инопланетного разума, но подсознательный зов о помощи разбудил Защитника, дабы проявил инициативу. Выпрыгнув через сторону пассажира, он сделал всё, чтобы подавить силу внушения существа… Но методы его борьбы всегда работали только с человеком. Сделав несколько очередей из ручного гранатомёта, его ноги застряли во внезапно обледеневшей корке снега. Тело существа серию выстрелов проглотило, но не разлетелось на мелкие осколки, а растворило их в себе ничуть не подавившись.

Только вот Рик… Застряв во льду, он быстро израсходовал заряд, и начал понимать, что, не выбравшись из лап обледеневшей поверхности по воле существа, очень скоро постигнет плохая судьба. Поэтому, удары кулака о поверхность льда стали происходить более интенсивно и сильнее, дабы трещина дала возможность вызволить не только левую ногу, но и целое тело.

Тем временем, существо, вернув себе прежний вид, ни разу не взглянув в его сторону, потянулось рукой в направлении уползающей Эвелин, жестом говоря: «Куда же ты?». И видно, что серый вид лица — это не обычное его состояние, а лишь защитная реакция организма. Он у него очень странный; хоть и имеет форму тела человеческого, но видно, что позаимствованный инопланетной субстанцией, дико не желающей находиться в слишком тёплой среде обитания.

Из-за инея его виски растолстели, глаза ещё более потемнели; маска для доставки дыхательной смеси уже давно не рыжая, а побелевшая, ровно как и термокомбинезон, сберегающий его в первозданном виде. Очевидно, что под ним иное тело, находящееся в термосе, но на поверхности каждая его часть стала покрываться тонкой коркой замерзающей влаги. Минус сорок пять — экстремально тёплая среда, в которой тело превращается в ледяную статую, с мгновенно замерзающим конденсатом на поверхности…

Тем временем, Эвелин внутрь заползла. Попала на прежнее место, ведь аппарат так и остался стоять к происходящему правым боком. Но до неокрепшего разума докатилась новая волна внушения существа. Снова виски сдавило адской болью, из-за чего закрыла глаза и обнажила зубы; залепила уши ладонями, и провалилась боком между сиденьем и панелью управления. Превозмогая боль, что было мочи захрипела:

— «RED»! Тепловая конвекция!

«Исполняю», — небольшая кабинка наполнилась ещё одним голосом, но с таким же тембром, хозяин которого был женского пола. «Через 35 секунд теплоэффективность усилится», — снова подал свой голос бортовой компьютер. И зашипели сопла пуще прежнего, накачивая кабинку горячим воздухом.

Почувствовав тепло её немного отпустило. Только так, повысив общую температуру, можно подавить обратную реакцию, избавиться от навязчивого желания поднести к виску Защитника оружие, и выстрелить в упор. Таково его желание… И, чтобы навсегда избавиться от данного состояния, необходимо разнести эту тварь на атомы. Если это возможно, естественно.

Но и Эвелин страдает не менее. После пробуждения, не представляется возможным вернуться в людскую среду, наполненную тёплым воздухом — как и существо, имея генетическое сходство, не может слишком долго находиться в подобном состоянии, а на открытых участках кожи проявляется защитная реакция в виде инея, охлаждающей субстанции.

Игнорируя неестественный процесс, она взобралась на сиденье; хоть и скрюченная, со взъерошенными волосами и безумными, зелёными глазами, взялась за штурвал и надавила вперёд. Спустя секунду, пропищал сигнал, а аппарат развернуло в противоположную сторону. Имея гибридное шасси, проснулась и левая сторона; за мгновение, компьютер определил необходимый стиль управления, а все шесть колёс закрутились синхронно в одном направлении.

Он боком потащился вперёд. Не слишком соображая куда её несёт, лишь краем глаза наблюдала за тем, где имеются подвижные очертания. Рику удалось раскрошить обледеневшую поверхность, но перед существом его сила бесполезна — имея схожесть с человеком, прикасаться к телу существа опасно. Но, если бы хотело — давно бы убило, если бы могло — непременно бы внушило страх, суицидальное настроение. Только взгляд нацелен на движущуюся громадину, и на того, кто в ней находится.

Эв ухватилась за штурвал обеими руками. Её щеки побелели, появилась «борода», состоящая из инея, потому что в кабине наступила жара. С одной стороны, — хорошо, её часть стекла почти что полностью избавилась от плёночной конденсации, и есть свободный очажок, через который видно почти всё. Но с другой — становится жутко плохо из-за плюсовой температуры: волосы светлеют словно замерзая и превращаясь в иголки ежа, а на шее утолщаются «молнии» вен.

Ровер, хоть и повело, но движение колёс приблизило к месту схватки двух стихий. Вместе с кучей снега, Рика отбросило в сторону, а вот существо осталось нетронутым — промахнулась. Буквально в метре проскользнула, из-за чего его укрыло снегом с ног до головы, временно похоронив в невысоком завале.

Не смиряясь с промахом, она быстро развернулась, крутанувшись вокруг своей оси; стала ровно напротив места захоронения существа, но там осталась одна лишь высокая борозда. Прочистив рукавом глаза от инея, скопившегося на ресницах, чувствуя напряжение всем телом, взялась обеими руками за штурвал…

Но вдруг, зашипела левая дверь и отъехала в сторону. Эва вскрикнула, чуть отскочив ближе к боковому окну, но, увидев знакомые очертания, её глаза успокоились — это Рик активировал замок.

В его движениях видна смертельная усталость, да и вид настолько помят, измождён и перепачкан кроваво-жёлтыми очагами, будто вырвался из пасти огромной твари. Ввалившись внутрь, он принёс с собой множество холода, сырости, пара и более ярких синтетических запахов, что внимание Эвелин оказалось сбитым и подавленным. Боль стала ярко пульсировать на затылке.

Ухватившись за край сиденья, он едва ли смог подтянуться, чтобы ноги не болтались снаружи. Эв не смогла помочь, потому как ужас от увиденного столкнул её в омут смятения, и на его лице были множественные обморожения, нехарактерные человеческим, — не красно-синие, а оранжево-белые. Но здравые движения и ясность во взгляде невероятно серых глаз дали понять, что он, хоть и в критическом, но во вменяемом состоянии. Упав на пол, поджав к себе колени, датчик движения двери определил возможность вставить рамку в положенную нишу — зашипело вновь, и дверь оказалась на положенном месте. Но в кабине возникло множество холодного воздуха, наполняющего тесное пространство кабины туманом.

Наступила пятисекундная тишина, обнажившая тяжёлое дыхание Защитника. Вздохнув ещё более тяжко, он потянулся обмороженной ладонью к Эвелин, чтобы помогла взобраться на сиденье. Она и сама чуть расслабилась, увидев знакомую, хоть и окровавленную руку надёжного существа… Да и холодный воздух, превратившийся в пар, собравшийся на лобовом стекле, свёл обзорность почти что к нулю.

Потянув за край рукава, он очутился на ладони, и чёрной материей счистила неприятные остатки инея с лица, дабы страх не читался слишком явно и открыто. Подвинувшись к краю сиденья, упёрлась носками в пол, чтобы помочь ему в начатом, но задней частью ума смекнула, что не самое время для подобных сантиментов.

Хотя, нашла весомый аргумент — основная часть манёвра принесла успех — Защитника отбила, и он теперь внутри аппарата, сконструированного для красной планеты. Можно чуть расслабиться и выдохнуть; придумать новый манёвр, приводящий к наружным тоннелям близ расположенного ледника. Ибо нужно только туда.

Существо не отстало, а ударило сзади… Застав их врасплох, оба свалились на пол, провалившись между сиденьями и высокой панелью навигации. Рик там и остался валяться, пытаясь вернуть пространственную ориентацию, а Эвелин подпрыгнула вверх. Ухватившись за штурвал, приказала машине рвануть вперёд, дабы не скользила боком, подчиняясь воли твари. Аппарат мгновенно отреагировал резким рывком, что Эв чуть ли не свалилась к Рику. Но, цепко ухватившись за штурвал, лишь съехала вниз, в результате чего аппарат развернуло в сторону, а высокую борозду снесла правым боком.

Опять тишина, с интервалом в десять секунд. Снова послышалось тяжёлое дыхание пострадавшего от контакта с существом. Но руки помощи не требовал, а, стоя на коленях, закинул на сиденье старый жилет штурмовика, чтобы снять те цилиндрические снаряды. Эв, с ужасом в глазах, насладилась картиной: левая сторона головы его в норме, лишь светлые волосы, слипшиеся в толстые иглы, остались за ухом и на виске; щека и остальная часть лица вернула прежний цвет кожи, присущий человеку. Но костяшки рук не только обморожены, со множественными жёлто-оранжевыми кровоподтёками, — сквозь плоть проступали светло-серые очаги его гибридного скелета.

Внезапно, проснулись ассоциативные чувства, и ей показалось, что очень похожее уже где-то видела. Оставив в покое верзилу, сконцентрировала внимание на своей руке: имеет ли кости такие же? Почему, внешне осталась человеком, но организм ведёт себя иначе? А затем, всё тем же правым рукавом протёрла лоб и брови — остался бело-серый след на чёрной материи; спустившись ниже, поскребла «бородатую» щеку, и на подушечках пальцев оказались остатки инея.

Недолго думая, взяла его в рот…

«Солёное… как пот».

— Ты куда?! — хрипловато закричала Эвелин.

— Я не закончил! — бросил ей даже не посмотрев.

— «RED»! Заблокировать двери! — приказала она, и сразу поступил ответный сигнал от борткомпьютера. — Не для этого мы встретились, — сказав, сразу потянула за штурвал, чтобы пресечь попытку разблокировать вручную.

Не успев группироваться, он провалился во всё то же узкое пространство, а на голову полетели боевые причиндалы.

Эв немножко осмелела, — температура снизилась. Выровняв машину, пробежалась взглядом по элементам управления, что расположены на потолке. Пересчитав кончиками пальцев каждый из них, на некоторые нажала, — послышалось шипение где-то из-за спины; включились стабилизаторы движения, и аппарат немного присел. В лобовом стекле проявились полупрозрачные изображения, поступающие от датчиков слежения, расположенных по периметру. Упёршись ногами в переднюю панель управления, руками потянулась себя обнять, чтобы кончиками пальцев нащупать язычки замка ремней безопасности.

— И тебе советую — сейчас потрусит, — щёлкнув замком, предупредила.

— Лучше бы пушки…

— Он не боевой.

— Тогда не мешай!

— Оно не наносит мне урон…

— А я себя спасаю!!! — рыкнул он, кое-как расположившись на сиденье.

Эв лишь оглянулась на него в недоумении. Но взялась за штурвал.

— Что за тварь? Новый солдат Системы?

— Это криоморф, — чётко ответила ему, сосредоточенно просматривая изображения, пытаясь отыскать на них присутствие существа, имя которого вырвалось произвольно, как будто знала это всегда.

На мгновение, заметив за собой данную странность, — замерла, успев почувствовать пронзительный взгляд. На его лице читалось слабо осознанное понимание того, что встретился с опасным существом — хоть правая сторона успела избавиться от ярких оранжево-жёлтых пятен, остался ясным отпечаток левой руки того самого существа. Лишь только превратился в более тусклый слепок, покрывающийся белесоватой плёнкой. Оставив её без внимания, предпочёл вернуться к делу — стал упорно пичкать ручной гранатомёт цилиндрическим зарядом. С полузамёрзшей шинели таял зеленовато-белый лёд.

Эвелин заняла выжидательную позицию, точно зная, что существо от неё не отстанет и всеми способами попытается внушить страх, или навязать свою волю, дабы вернуть криогены. Ещё одна странность, которую осознала буквально только что. И делает это неосознанно, считая, что в жилах течёт похожая субстанция; единственная и нераздельная часть, место которой в одном и целостном организме. А его взяли и разделили. Не сказав ни слова, девушку усыпили, вживили криогены, которые, проникнув в организм, переписали ДНК под новые условия обитания, не слишком схожие с земными.

На мгновение, Рик оторвался от занятия, и сразу же уставился на середину лобового стекла. Заметив эту странность, Эв оторвалась от попытки прочитать в узорах ладони своё прошлое, чтобы вспомнить происхождение и попытаться представить, какое ожидает будущее с учётом нового физического состояния. Блуждающим взглядом посмотрела в ту же точку, куда Рик нацелился гранатомётом.

Он бы не выстрелил в изображение, но данным жестом дал понять, откуда нужно ожидать удар. И, действительно, куча взрыхленного снега, отнесённого в сторону колёсами, стала распадаться на куски, подчиняясь внутренним вибрациям, будто нечто пытается вылезти.

Не ожидая появления существа, Эв резко потянула штурвал на себя. Завибрировали колёса, и аппарат рванул назад. Рика бросило вперёд, но ремни не дали влипнуть в лобовое стекло, а вот Эвелин упёрлась в переднюю панель ногами, взглядом фиксируя сближение марсохода с гигантским куском ледяной глыбы… Из-за удара, их бросило назад, но огромные кресла смягчили его силу: Рик выронил гранатомёт, а Эвелин потеряла штурвал. Но, не дав возможности для реабилитации, уловила его вновь и понеслась вперёд, тем самым, заставив аппарат выбраться из горы снега.

Отъехав достаточно, сбавила ход.

— Ты совсем сдурела?! Угробишь марсоход! — Рик проревел, потянувшись за гранатомётом. Но Эвелин на него не посмотрела, а продолжила поиски возможного расположения существа.

Двоякое чувство охватило разум: находясь на поверхности, его невозможно убить — скрываясь в снегу, оно сможет перемещаться внутри, постоянно играя с ними в прятки. И, если снег — его вотчина, то нужно бежать в сторону многовекового ледника, спрессованные пласты которого вряд ли позволят перемещаться так легко и незаметно. «Знать бы возможности его организма». Да и стоит ли тратить время на бесконечные попытки уничтожить существо, нанося урон аппарату, когда можно рвануть прямиком с горы, чтобы скрыться в леднике, в который тянет как мотылька на свет…

И так, и так — можно скрыться только в леднике. Потерявшись в бесконечности тоннелей и пещер, выиграть время, чтобы размотать запутанный клубок, и ответить на вопрос: «Что течёт в её жилах, если существо идёт по следу?». Кровь ли это до сих пор? И почему же мысли все о леднике?

Эв снова потянула за штурвал, чтобы набрать разгон для хорошего тарана, ибо что-то чувствует так же, как и Рик. Только спереди… Остановившись, взглядом нацелилась на ту кучу снега, образовавшуюся после кругообразных движений аппарата. Как и в первом случае, внутри что-то стало пульсировать, будто это мини-вулкан, внутри которого затаилась коварная сила, в ожидании момента выпрыгнуть и прорубить себе путь в кабину.

Не дожидаясь сигнала, она дёрнула штурвал вперёд. Аппарат резко рванул, вынудив обоих вжаться в спинки кресел. Они врезались в белую кучу снега легко, ведь он не был спрессован, но инопланетный «стержень», состоящий из странного тела, подавил скорость марсохода. На секунду, Эв перепугалась, выронив из рук штурвал управления, а Рик, увидев на краю острого носа всё то же существо, ухватившееся обеими руками за края передка, опять нацелился гранатомётом.

Но Эв опередила его! Оклемавшись быстренько, поняла, что существо тормозит их движение. Надавив на штурвал ещё раз, аппарат рванул быстрее, желая спрыгнуть с обрыва. Рик снова выронил оружие, — упало за сиденье. А существо опустило туловище на поверхность передка, и поползло к стеклу как жаба, руками-присосками хватаясь за элементы обшивки.

С первого обрыва спрыгнули прямо… Пролетели почти незаметно, провалившись в кучу на следующем пороге. Переднее стекло, в момент, оказалось скрыто за внезапной волной лёгких осадков, но в движении их сдуло в стороны. Вот только тварь ка�� будто прикипела! Ни вибрации, ни прыжки и следующие более резкие толчки, вместе с новыми ударами снежной массы, не смогли сорвать серо-зелёное тело. И даже наоборот, — оно карабкалось упорно к месту того, кто управлял марсоходом; открытой ладонью тянулось к Эвелин, словно говоря: «Отдай»!

Марсоход летел, набирая скорость; то подпрыгивал вверх, отрываясь от более крутых обрывов, то проваливался в глубокие «ванны» снега, зарываясь внутрь перед новым полётом. Эв уже не знала как на него повлиять: штурвал дёргала попеременно, отзываясь на резкие толчки более ярко и болезненно, чем Рик; то наоборот — бросала всё из рук, и готовилась к ещё одному столкновению с ледяными валунами, вооружёнными острыми, гигантским копьями. Которые бессильны перед кинетической энергией вездехода, и рассыпались вдребезги, поливая крупным градом лобовое стекло.

А существу как будто бы и в радость! Такая прогулка по нраву… Оно почти достигло своей цели: перед ним — большой прямоугольник, состоящий из стекла, который, хоть и на мгновение, но стал преградой. Движения прекратились, но вот взгляд — он был нацелен подчинить себе её разум.

Сможет ли выдержать на этот раз? Сможет ли выстоять перед желанием остановить машину? Распахнуть дверцы и протянуть свою ладонь, дабы воссоединились криогены. Остановить — это вряд ли, — марсоход не управляем, да и движения правой руки добились того, что несётся по кромке, хоть и последнего, широкого, но слишком высокого обрыва, следом за которым их встретит «минное поле», состоящее из сотен тысяч ледяных высоких пиков.

Превозмогая боль в висках и пульсацию на шее, свободной рукой надавила на штурвал сильнее, из-за чего вездеход потянуло вниз, — правая сторона, вместе с колёсами, провалилась в невесомость, а левая изо всех сил пыталась выбраться из тупика, продолжая цепляться огромными колёсами за ускользающий край. Понимая, что всё бесполезно, она выбросила штурвал, дабы ухватиться за голову крепче и приготовиться к свободному полёту…

Полёт был долгим, но совсем не лёгким. Пролетев метров двадцать, в воздухе перевернуло раз, и боком снёс огромную глыбу льда, являющуюся маленьким порогом гигантской скалы. Это не остановило, а породило едкий писк, аварийные сигналы борткомпьютера, говорящие о серьёзном повреждении шасси. В кабине воцарился хаос, а всё встряхнуло так, что тяжёлые и острые предметы атаковали пассажиров. Существо же, ладонь которого успела примёрзнуть к острому носу вездехода, сместилось в сторону.

Второй пролёт ознаменовался несколькими кувырками, встряхнувшими тело марсохода так, что, подскочив, покатился кубарем с более пологой горы, при этом, сшибая на своём пути всё состоящее из льда… даже многовекового. Эв спасалась как могла: попеременно, меняя опору, хваталась то за поручни, то упиралась ладонями в потолок; получая удары тяжёлыми предметами, хваталась за голову рефлекторно, желая защититься от столкновений. Тому же было всё равно — упёршись ладонями, рычал неистово, как зверь.

Но существо — оно куда-то делось.

Скатившись кубарем к гигантской воронке одного из колодцев ледника, вездеход скользнул по шершавой поверхности боком. Скольжение продолжилось до тех пор, пока гигантская дыра не «засосала» к себе внутрь. Там оказалось темно, но полёт не был настолько губительным для аппарата — высохнув давно, стенки ледникового колодца обзавелись достаточно мягкой прослойкой намерзающей влаги, что вездеход отскакивал от стен как мячик.

Его внутренняя форма не являлась строго вертикальной, а копировала черты торнадо, который, пребывая в тонком и нестабильном состоянии, чаще похож на извивающегося червя, переходящего в горизонтальное положение.

Скорость скольжения снизилась до каких-то пяти километров в час, но пространство кабины вовсю переполнено красно-жёлтыми индикаторами передней и потолочной панели, пульсирующими в такт с голосом бортового компьютера, предупреждающего о серьёзных повреждениях системы управления.

Скатившись к воронке ледника, они избавились от существа, яростно желающего вернуть криогены, благодаря которым Эвелин имеет организм, идеально приспособленный к существованию в экстремальном холоде. Но провалились на глубину более ста метров от поверхности ледника; попали в лабиринты льда, известные бесконечными пещерами, коварными и неизведанными полостями, которые не менее опасны криоморфа. Но именно так ей подсказало внутреннее чутьё. Ничего с собой поделать не смогла, потому что разум слишком слаб реагировать на вызовы.

Девственный, неполноценный.

«Внимание, приготовиться к отключению Ядра Энергии — защитите органы дыхания и кожные покровы от холода»! — голос компьютера оповестил о перезагрузке системы жизнеобеспечения.