imrimpressionist-blog

[imrimpressionist-blog]

“Реальные живописцы понимают с кистью в руках”.

Берта Моризо

[imrimpressionist-blog]

Жжжения

- Ты видела ее? - подозрительным тоном спросила Маргарет.

Она толкнула меня в бок.

Кто такая "ее"? Кого видела?

- Мар, мне нечем с тобой делиться. - я подтянула плед.

Сырость и влажность "холодили". Мы катались на лодке. Просто захотели куда-нибудь "деться". Моя попутчица копалась в мозговых закромах, чтобы отыскать в них стоящею вещь. Она любит, чтобы ее предложения были выигрышными (100% джек-потом). Маргарет проныра. Девушка знает, что нужно тому, кто с ней рядом. Вот и сорвали в качестве ее джек-пота лодку.

Наше суденышко покачивало. Маргарет села напротив меня и загребла к берегу. Обиделась.  

“Солнечный день”, 1879 год, (Лондонская национальная галерея, Лондон)

- Но раз тебе так нужен ответ... думаю, что ты в силах сама его дать. - я продолжила развивать тему "ее" в знак примирения. - Кто это?

Маргарет запылала. Как? Какими эмоциями?.. Дайте подумать?.. Представьте, будто она участвовала в конкурсе "Мис�� Вселенная", прошла в его финал и победила. У Маргарет личико победителя.

- Так ты не в курсе? Ха! Вот бестолочь этот Генри! Ничегошеньки и не ляпнул о своей помолвке с Евгенией. - Маргарет разгорячено гребла. Где представители школ олимпийского резерва? Ау! Такого гребца грех пропустить из-под носа! - Это его девушка, то есть уже невеста или будущая... Брось! Он хотел, наверно, после приезда тебе сообщить. Не злись только на него. Хотя бы потому что это... это... Генри... Ой...

Впервые Маргарет не получилось подобрать ее любимого выигрышного слова. Да я не обиделась. Внешне я была в недоумении, но внутри меня распирали счастье и любопытство. Слава тебе, Боже! Наконец-то Генри в надежных руках какой-то Евгении.

- Расскажи о ней... А и я не обиделась. Хотя бы потому что это Генри.

Маргарет успокоилась. Мы захихикали. Ох, Генри!

“На пляже”, 1873 год, (Музей изящных искусств Виргинии, Ричмонд)

Мы вышли на берег, сняли сандалии и направились вдоль пляжа. Чайки визжали. Река что-то шушукала или нашептывала. Наши пальчики омывала щекотная вода. Расслабляющее явление. Блаженство! Мы захихикали. Ох, Генри!

- Слушай, я тебе сейчас зачитаю его письмо. Я получила от него накануне. Там все о Евгении. Или Жжжени. Как-то так. Жжжения. Словно жук или машинный мотор. Слушай.

Она развернула сверток. Клок бумажки для мусорного ведра. Но! Там все о Евгении. Или Жжжени. Как-то так. Жжжения. Словно жук или машинный мотор. Слушай.

 "Мар, здорово!

Сразу к делу. В общем - женюсь! Ты рада? Ответь на этот вопрос в Первую очередь, если решишь написать после. Ее зовут Евгения. Она сейчас в Англии. После командировки поеду на остров. Свадьба через полгода.

Пишу коротко. Спешу. Все объяснения после моего возвра��ения. Потерпите.

Твой Гер.

 P.S. Скажи ей, что меня до пятницы задержат. Придумай что-нибудь. Хочу сюрприз устроить. Она будет счастлива. Ее я очень хорошо знаю.

“Эжен Мане на острове Уайт”, 1875 год, (Музей Мармоттан-Моне, Париж)

P.S. Ах, совсем забыл тебе рассказать о моей Евгении. Лень переписывать. Ты же меня знаешь я не трачусь на условности. Тем более речь идет о Жжженнии. Форма ее укороченного имени так смехотворно звучит. Прелесть! В Евгении все прелестно.

Она Моя Берта Моризо. Правда. Представляешь ошеломительное сходство!(Я помешен на искусстве). Не столько внешне, сколько внутренне, обстоятельственно и "биографически" (не придумал другого емкого слова, извини. Ты это делаешь лучше! (это на счет ее семьи))

“Отдых.Портрет Берты Моризо” (Эдуард Мане)

Во-первых, Жжжени трудолюбива. Перфекционистка плюс. Иногда я боюсь за нее. Мало ли это как-то выльется в будущем? Может к психологу? А все почему? Очень трудолюбива, как Берта Моризо. Художница-импрессиониста за всю жизнь создала более 700 работ. Мания! Чистой воды! К искусству. Ах, что оно творит. Завладевает, затягивает, уничтожает в тебе обывателя, чтобы возродить тебя в облике Избранного... Так я о чем?...

(Забыл. Совсем. Рассеиваю тайну происхождения моей будущей жены. Она дочь белого офицера. Русская. Графский род Войковых. Дислоцируются (откуда этот "репейник" к языку прицепился! Это все ты!) в Париже. Сейчас гостит в Лондоне у знакомых, у товарищей по несчастью (говорю БЕЗ ИРОНИИ). Жаль их... Не будем о грустном)

“Сестры”, 1869 год, (Национальная галерея искусства, Вашингтон)

Во-вторых, моя любимая борется за права женщин. Я поддерживаю ее начинания, как Эжен Мане (муж Берты и брат Эдуарда Мане не противостоял художественному таланту жены). Настырность и упертость Евгении заставляют меня ей восхищаться и гордиться. Я еще больше начинаю любить мою Моризо! Ах! Кроме того, мы живем в век абсурдной логики и логического абсурда. Сейчас девушку в терем не запрячешь (проникаюсь русским фольклором), рот не заклеишь. Наконец-то можно быть хоть чуть-чуть свободным. А раньше? Бедняжка Моризо. Одной не выходи, картины не рисуй. Да и вообще гениальность и женщина - несопоставимые вещи. Слышала? Такое навыдумывать. Отмазка!.. А Критики. Они даже ее не пытались оценить, остановиться на ее творчестве. Не хотели обидеть. Да такой непростительной молчанкой, как можно не обидеть? Симулянты!.. Но все же я рад за нее. С ней были импрессионисты. Протянули руку утопающему. Ввели в свой круг совершенных и впечатлительных. Вот судьба! Свое не уйдет. Никогда.

“Эжен Мане с дочерью в саду”, 1883 год, (Частная коллекция)

Моя Жжжени по-мужски водит машину, увлекается стрельбой. По профессии она инженер. Вот сила века равноправия! Наконец-то моя Моризо не втаптывает свой талант в грязь. А вот ее брат Николай (Ник) зарыл его в себе. Блестящий пловец! Мог построить спортивную карьеру. А забросил! Подумал, что его увлечение не воспринимают всерьез. Теперь Ник работает в какой-то химической фирме, тресте или объединении. Замечу, что сестра Берты Эдма поступила также. Оставила живопись и отдалась без остатка семейным хлопотам. Как же грустно!..

“На балконе”, 1871-1872 год, (Частная коллекция)

Надеюсь, что я добавил ясности. Зачитай его Ди. Ты это сделаешь без напоминания.

Все прощаюсь (на этот раз точно). Скоро увидимся.

Ваш Гер."

 Мы захихикали. Ох, Генри...

- Подожди. Еще не все. Тут ее фотокарточка крепится. Взгляни хоть. А то на свадьбе только белое платье будет твоей сигнальной ракетой. - Маргарет не унималась. Она протянула мне сложенный снимок. - На Берту не похожа, но что-то проглядывается. Возможно, мне кажется. Это на меня речной воздух так действует. Мозги расслабились и растеклись!

“Молодая девушка в бальном платье”, 1879 год,  (Музей Орсе, Париж)

Темно-русая круглолицая девушка. Тонкие руки были скрещены. Изящные, точно у балерины. Ее глаза уловили что-то интересное за объективом. Они как-то одухотворенно светились, будто там, где-то снизошло провидение. Ее черты казались расплывчатыми, словно их нанесли крупными размашистыми, мазками краски, и незавершенными. Где детали? Острота? Так рисовала Берта Моризо. Создавалось ощущение, что Евгения когда-то позировала перед художницей, и та рисовала девушку в своей непревзойденной технике. Зачем так резко? Надо не только чувствовать, но и видеть мгновения жизни и уметь запечатлевать их в портретах людей. Броские, насыщенные... Кто-то говорит, что морщинки свидетельствуют о возрасте, о жизни. Так вот. У импрессионистки свои морщинки - мазки, энергичные и яркие. Они свидетельствуют о славной и беззаботной жизни.

“Женщина и ребенок на лугу в Буживале”, 1882 год, (Национальный музей Кардиффа, Кардифф)

Обычно Берта изображала в своих работах детей как символ мечтательности, а женщин - материнства и  гармонии. В мягких, теплых тонах, чтобы глаз зрителя отдыхал, не напрягался и "чувствовал" бурную жизнь скрытую за наивным, спокойным изображением. Дом, быт, уют, хлопоты, повседневность - места поиска вдохновения Моризо. Что-то находила. Что-то улавливала. Невозможное для мужского взгляда. Что-то таинственное. Что-то легкое.

“Молодая женщина сидящая у окна”, 1879 год, ( Музей Фабра, Монпелье)

И перед нами чувственная и жизнелюбивая Жжжени. Автор - Берта Моризо...

...Там все о Евгении. Или Жжжени. Как-то так. Жжжения. Словно жук или машинный мотор. Слушай.

Чайки визжали. Река что-то шушукала или нашептывала. Наши пальчики омывала щекотная вода. Расслабляющее явление. Блаженство! Мы захихикали. Ох, Генри...

[imrimpressionist-blog]

Вальс импрессионизма. Концерт №3

Картины Винсента Ван Гога:

1. Автопортрет, 1887, (Институт искусств Чикаго, Чикаго)

2. “Спальня в Арле”, 1888-1889 года, (Музей Орсе, Париж)

3. “Цветущий сад с тополями”, 1889 год (Баварский Государственный музей, Мюнхен)

4. “Оливковые деревья с желтым небом и солнце”, 1889 год, (Художественный Музей Миннеаполиса, США )

5. “Подсолнухи”, 1888 год, (Филадельфийский Музей Искусств, США)

6. “Ирисы”, 1889 год, (Музей Гетти, Лос-Анджелес)

7. “Пшеничное поле с кипарисами”, 1889 год, (Метрополитен-музей, Нью-Йорк, США)

8. “Маки”, 1887 год

9. “Луковичные поля”, 1883 год, (Национальная галерея искусства, Вашингтон)

Музыка: П.И. Чайковский, “Времена года. Ноябрь (Тройка)”

[imrimpressionist-blog]

...37 лет старания и труда над собой

Маргарет. И все. Генри мне толком ничего не объяснил. Что за человек!? Просто - Маргарет. Вы найдете с ней общий язык. Воскресенье. В 7 утра на вокзале. Пригородная электричка. Она будет в песочном свитере. Брюнетка в очках. Как будто мало молодых девушек брюнеток в песочном свитере! Ах да, в очках! Это сужает круг личностей.

“Девушка в белом”,  1890, (Национальная галерея искусств, Вашингтон)  

Утро ясное, но прохладное. При выдыхании воздух в секунду успевает свернуться в клубок пара, как ртуть из разбитого градусника. Перрон пустует. Солнечный свет просачивается сквозь железную паутинку. Заслоны, столбы, навесы, стены - все из железа! Здание вокзала из красного кирпича, но часть отводившаяся под пригород отделана чудо-металлом. Какому-то архитектору захотелось выпедриться!.. Прямо второй Генри! Еще один выпендрежник!

Я посмотрела на свои черные лодочки. Забыла протереть... А смысл? Сейчас прикатит электричка, разнесет "пылюку". И она благородно осядет на моих туфлях. Свежий воздух треплет завитые утюгом Кларисы волосы. Не буду их трогать. Пускай как упадут на плечи, так упадут. Потом поправлю.

Голос вокзала объявляет о прибывающей электричке... Она будет в песочном свитере. Брюнетка в очках. Как будто мало молодых девушек брюнеток в песочном свитере! Ах да, в очках! Это сужает круг личностей.

“Желтый дом”, 1888 год,  (Музей Винсента ван Гога, Амстердам)

Прикатывает электричка, разносит "пылюку". И она благородно садится на мои туфли. Я смотрю на них. Как заказывали! Но не время рассматривать пылинки. Народу немного. В основном, родители с детьми. Выходные для того и созданы, чтобы счастливо отводить душу. Когда у вас дети, то счастливо отводят душу только они. Даже не протестуйте! За этими кузнечиками и выдумщиками нужен глаз да глаз! Семьи выбрасываются, точно десант на учениях, слаженно и оперативно. Они смылись. Медленно разбредаются "работники-срочники". Некоторых вытащили из спальных гнездышек вопли шефа: "Забудь о премии! Увольнение ты уже в счет не берешь, негодяй? Чтобы духу твоего дома не было! Даю час двадцать на сборы!". "Срочники" угукают в телефонную трубку. Но таких единицы, у кого начальники "неадекватыщи". У остальных, как и у меня, шефы уравновешенные и понимающие... Она будет в песочном свитере. Брюнетка в очках. Как будто мало молодых девушек брюнеток в песочном свитере! Ах да, в очках!

- Тебя выдал красный плащ. - ко мне со спины подскакивает девушка. Мальчишеская стрижка. Вздернутый нос, через который переброшена дуга, соединяющая две линзы. Мятый свитер. Сливовый ридикюль. - Я Маргарет. Генри сообщил в чем ты будешь. Добавил, что командировку его продлят до следующей пятницы.

Девушка сияет от радости. От какой непонятно. Что встретили ее? Что подстрижена под мальчика? Она меня утомляет. Я молчу, пока брюнетка наговорится. Теперь представляюсь.

- Подождите, а вы коллега Генри? Я знаю, что вы давно знакомы, но всякое знаете ли...

Сдерживать самообладание трудно. Я бы ей влепила пощечину! Еще несет бред!

Из ее болтовни мне становится известно: она работает в модном доме Коко Шанель в Париже. То ли секретаршей, то ли личной помощницей Кутюрье. Теперь понятно от куда у Маргарет эти заскоки на чесание языком.

- У вас тонкий вкус, дорогуша. Но вот волосы... - она трогает их. Оценивает. Может лупу принести! Неприличная. Как с ней Генри вообще связался? Выносит вердикт. - надо короче. Так не ходят сейчас. Устарело.

- Все новое - это хорошо забытое старое... Так что сегодня устарело, а завтра на пике популярности. Да и так мне лучше. Чувствую уверенность и независимость. - шучу и стараюсь быть дружелюбной. У меня совести хватает вести себя достойно. Сворачиваю в сторону еды.  - Куда отправимся завтракать?

- Есть одно милое местечко рядом с собором. К тому же, я хотела вас кое с кем познакомить - любезничает Маргарет. Она держит меня под руку и ведет в сторону выхода в город. Она здесь никогда не была. Но совсем не подает виду. - Генри сказал, что вы любите хорошие встречи и полезные знакомства.

Он слишком меня знает. Люблю его за это. Я не скрываю своих прагматизма и общительности. Надо брать от жизни все.

- А сколько у вас друзей Маргарет? - любопытничаю. Она не так надоедлива, как может показаться. Ее "приятность" и неожиданная деликатность в общении привлекают меня. Вы найдете с ней общий язык...

- Много! Очень много. Но это знакомые. Они нужны, чтобы пригождаться. Друзей в миллион раз меньше. Вот к друзьям требовательным нельзя быть. Они и так тебя терпят! - Маргарет смеется. Она была бы отменным комиком.

Мы ловим такси. Загружаемся. Через 20 минут Маргарет ведет меня на второй этаж галереи напротив собора. Мы усаживаемся. В ресторане сделан акцент на белом мраморе и зелени. Заведенье отличается от многих других, ярких и громких.

“Ночное кафе”, 1888 год, ( Художественная галерея Йельского университета)

- Его открыли вчера. Друг приглашал на праздник. Но отказалась. Ведь я могу прийти сегодня и привезти подругу. - девушка улыбается и протягивает ко мне руки - Закройте глаза. Вот мой сюрприз для вас.

Слушаюсь и повинуюсь.

- Познакомься, это Эмиль Лурье - директор заведения. - Маргарет открывает мне глаза. Я смотрю на подтянутого и решительного мужчину, как на Генри: без трепета и смущения. - Генри сказал, что ты поклонница творчества Ван Гога. Я не могла упустить возможности сделать тебе комплимент: накормить и познакомить с еще одним тайным ценителем  импрессионизма. Эмиль - биограф Ван Гога. Любитель, но неплохой. Возможно потому что тайный! - Маргарет прыснула.

Господин Лурье и я улыбнулись.

- Маргарет, ты преувеличиваешь. Но я готов вам почитать. Если хотите, конечно...

��ужчина выглядит застенчивым.

Мы блестим и хлопаем в знак одобрения.

"Он [Винсент Ван Гог] размышлял:

Автпортрет “Ван Гог с отрезанным ухом и трубкой”,  1889 год, ( Частная коллекция Ниархоса)

...37лет старания и труда над собой. Круг замкнулся. Пришел и ушел. Боюсь, что страх в мире производится обществом. Мир - не есть общество, это все остальное: пугливая красота природы, изменчивая прелесть души ребенка, совершенство человеческих эмоций и чувств (любви, счастья, дружбы)... 37лет старания и труда над собой, чтобы вытащить это"все остальное" на Свет Божий.  Ведь считаю, что публика всегда одинакова – она любит лишь то, что гладко и слащаво. Тому же, у кого более суровый талант, нечего рассчитывать на плоды трудов своих: большинство тех, кто достаточно умен, чтобы понять и полюбить работы импрессионистов, слишком бедны, чтобы покупать их... Поэтому мир - не есть общество, это все остальное: пугливая красота природы, изменчивая прелесть души ребенка, совершенство человеческих эмоций и чувств (любви, счастья, дружбы)...

“Цветущие ветки миндаля”, 1890 год, (Музей Винсента ван Гога, Амстердам)

Это мое виденье размышлений Ван Гога. Я пишу. Я представляю. Значит, для меня так оно и есть. Любительщина только моя. И горжусь, что любительщина и, конечно, что моя. Не довелось побывать в Нидерландах. Но друзья на то и нужны, чтобы исполнять просьбы, а не требования. Этому научила меня моя подруга. Она и привезла фотокарточку города Грот-Зюндерта, подписав: "Твой импрессионист родился 30 марта 1853 года. В семье пастора. Ах, да!.. Удивляюсь одному: ему перепало имя. Потрясает. Имя перепало! От умершего брата. Меня трясет. Жутко. Родители своей выходкой привили ему чудачество с самого рождения. Мне так кажется. Моя фантазия разрывается! Не смей издеваться над ней! Любитель."

Переменчивый, трудный, вспыльчивый, эксцентричный, непостоянный. Перфекто! Твой портрет начинают не с глаз и носа, а с уникальной "второй кожи"! Ее натягиваешь, как ��угой свитер после стирки, и летящей походкой отправляешься на прогулку или просто отдаешься обществу. Пусть любуются пока твое внутреннее тело пребывает в депрессии, а мозги "хрустят" (Да, они умеют хрустеть!) от долгого "ничегонеделанья". Застывший холодец! Ван Гог испытывал, наверно, подобное, когда обдавало волной страсти его сморщенные мозги (от лени) заняться философией, созерцанием бытия.

...37лет старания и труда над собой. Ему нужна была жизнь. Эксперимент. Понять, что ты художник. Чем тогда объяснить депрессии? Душевные искания? Его зрелое творчество, уложившее в 10 лет? Он поздно пришел к ответу - импрессионизму. Благодарность дяде. Кто бы мог подумать, что ты прозреешь на должности артдилера художественной фирмы родственника? Чудо!.. Эксперимент. Ему подчинился импрессионизм. Он слился с ним. Чем тогда объяснить его отчаянное положение в личной жизни? Подбирающееся одиночество в качестве припадков, больницы для душевнобольных? Одиночество в обществе. Почему? Ван Гог создан импрессионизмом. Только для него. Чтобы ответить потребовалась жизнь.

“Автпортрет в серой фетровой шляпе”, 1886-1887 года ( Городской музей, Амстердам)

"Я заплатил жизнью за свою работу, и она стоила мне половины рассудка".

Импрессионизм будет заботиться о нем всегда, как о сыне. В поселение для душевнобольных Сан-Реми-де'прованс Ван Гог продолжит трудится. Создаст знаменитую "Звездную ночь". Импрессионизм не отойдет от него ни на шаг, поставит на ноги, поможет сделать второй первый шаг. Признание пришло в последний год жизни художника. Положительная статья о картине "Красные виноградники в Арле". Импрессионизм впитался в Ван Гога. Кто теперь будет отрицать, что он не есть импрессионизм?! Что его жизнь - откровенный импрессионизм человеческой жизни?! Доказательства, друзья: живость, яркость, энергия, свежесть, динамизм -"впечатление" с французского и английского - импрессионизм.

“Звездная ночь”, 1869 год, (Музей современ��ого искусства, Нью-Йорк)

“Красные виноградники в Арле”, 1888 год, (Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, Москва)

...37лет старания и труда над собой. Он ушел. Выстрел в грудь. Зачем? Для чего? Почему? Теперь не будет ответов, аргументов и доказательств. Я не хочу. Не буду. Устал

Он умер в 1890 году в 37 лет от потери крови."

- Браво! Лурье... Ты. Все, где "Книга жалоб и предложений"? Я хочу написать, чтобы тут проходили чтения. - Маргарет горит. Влюбилась в Эмиля. Я убеждена. Крепко и горячо. Серьезно. - Тащи, умоляю тебя, милый!

Маргарет не осторожна с чувствами.

Он покорил ее. Господин Лурье раскрепостился. Снова подтянутый и решительный. Она покорила его.

Он вложился без остатка. Я ценю таких людей... Он вложился без остатка, чтобы влюбиться?

Влюбиться.

“Ночная терраса кафе”, 1888 год, (Музей Крёллер-Мюллер, Оттерло, Нидерланды)

[imrimpressionist-blog]

“Когда что-то в тебе говорит: “Ты не художник”, тотчас же начинай писать, мой мальчик, — только таким путем ты принудишь к молчанию этот внутренний голос. Тот же, кто, услышав его, бежит к друзьям и жалуется на свое несчастье, теряет часть своего мужества, часть того лучшего, что в нем есть”.

Винсент Ван Гог

[imrimpressionist-blog]

Вальс Импрессионизма. Концерт №2

Картины Огюста Ренуара:

1.”Лягушатник”, 1869 год (Музей Оскара Райнхарта)

2. “Одалиска” (Алжирская женщина), 1870 год (Национальная Галерея Искусств, Вашингтон)

3. “Девочка с лейкой”, 1876 год (Национальная Галерея Искусств, Вашингтон)

4. “Мост Искусств”, 1867-1868 года (Музей Нортона Саймона)

5. “ Новый мост“, 1872 год (Национальная Галерея Искусств, Вашингтон)

6. “Портрет Жанны Самари”, 1877 год (Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина)

Музыка: Г. Гендель “Концерт ля-минор Аллегро”

[imrimpressionist-blog]

1918

Генри попросил стакан молока. Когда же у него отбился интерес к кофе? С одной стороны - наконец-то, с другой стороны - что с Генри?

- Впервые напиток из перемолотых зерен кофейного дерева перестал тебя привлекать. Ты, часом, не заболел?

Мой друг дул на горячий напиток, чтобы избавиться от пенки и не обжечь язык. Он совсем не обратил внимания на шутку в свой адрес.

После прогулки по набережной мы отправились ко мне домой. Генри собирался забрать подготовленный мной материал для нового выпуска журнала "Пигмалион". К тому же, он жутко замерз и, возможно, заболел. По дороге Генри чихал ежесекундно, точно имел аллергию на воздух или окружающий мир.

“Лягушатник”, 1869 год  (Музей Оскара Райнхарта)

- Да как-то не хочется. - промямлил молодой человек. Молоко его расслабило. - Апчи!.. Устал. Завтра на работу к 10. Выпуск формировать. Спасибо за молоко. Пойду-ка.

Генри зевнул, чихнул, схватил папку с работой и направился к входной двери.Что с Генри?!

Мой друг встал напротив зеркала -  поправить воротничок рубашки. Овальное, в пол, оно было вставлено в раму в стиле барокко. По краям зеркала крепились фотографии: университет, школа, вечеринки, прогулки, друзья, работа, путешествия. Дожидаясь меня или кого-то из знакомых, любой мог скоротать время около памятного предмета разглядывая снимки.

“Дворец Дожей в Венеции”, 1880 год (Институт искусств Кларков)

“Рыболов с удочкой”, 1874 год (Частная коллекция)

Генри хоть и поправлял пальцами одежду, но его глаза совсем не смотрели, что и где поправлялось. Взгляд скользил по фотографиям. Тут его зрачки расширились. Он жадно вытянул одну из черно-белых карточек и начал тщательно ее разглядывать.

- А я думал, на чей фотоаппарат снимали? Оказалось на твой. Представляешь! - Генри открыл для себя Америку. Он оживился. - Теперь Берти мне должен двацатку. �� я говорил ему, что есть у меня фотокарточка с Ренуаром! Я одолжу у тебя ее на время?

Молодой человек не дожидаясь ответа, запрятал ее во внутренний карман сливочного пиджака.

- Окей. Только верни. Может, я тоже с кем-нибудь спорю? А ты стащил доказательство моей правоты!

Я открыла дверь: деликатно подала сигнал, что кому-то пора. Но Генри захлопнул ее, сдвинул меня в бок и устремился обратно в гостиную.

- Помнишь 1918. Это было уже после перемирия. Мы тогда познакомились. На открытой лекции Ренуара для студентов. - Очарованный фотографией, Генри подкрался ко мне. Застыл. Затем отчаянно вскрикнул. - Как? Неужели ты не помнишь!? Это ты заболела, а не я!

Генри подошел к столику, где стояла вазочка с арахисом. Мой друг решил уплетать орехи. Видимо, "что-то погрызть" или "заесть горе" помогало ему справиться с нахлынувшими чувствами.

- Ты хоть вспомни! Мировая закончилась. Апрель. Все расцветает. Все благоухает. Человеческая жизнь делает новый виток в пространстве и времени. Мир дышит спокойствием и гармонией. Наша встреча...

“Площадь Троицы”, 1875 год (Частная коллекция)

Клара потащила меня на открытую лекцию. Меня мало беспокоила лекция, но вот Клара...Это другое дело. Меня даже не удивляла фигура Ренуара. Ну, известный художник! Гений! Талант! Мастер! Эти восклицания не заставляли мое сердце биться чаще или безудержно прыгать по всей квартире, круша от радости мебель, или трясти каждого прохожего за плечи и поражаться, что, возможно, кто-то не знает РЕНУАРА! Хотя бы потому, что искусство меня вскрикнуть, воскликнуть заставить не могло. Даже пусть линейкой по руке ударят. Не пикну! Не буду и все!.. Но вот Клара... Это другое дело.

“Берег Сены в Аржантёе”, 1880 (Частная коллекция)

Мы пришли в зал, где обычно проходили приемы или проводились танцевальные вечера перед Мировой. Во время войны помещение отводилось под свалку всего не нужного. Или как говорили мои однокурсники: "Под пережитки прошлого". По мне, война перевернула не мир вверх тормашками, не общественное сознание. Оно изменило мироощущение. Причем индивидуально. Мировую все переживали не столько внешне, сколько внутренне. Она закладывала что-то в людей, как Санта Клаус подарки в рождественские носки. Например, мне достались цинизм, восприимчивость и легкая отрешенность, а Кларе -  бесперебойная болтовня и артистичность.  

“Первый выезд”, 1876-77 года (Лондонская Национальная галерея)

Мы уселись сбоку на втором ряду. Все студенты держались кучками и предвкушали встречу с Ренуаром. Искусство для большей части молодежи служило обезболивающем. Для будущих журналистов ��усок хлеба "стряпали" боевые действия, списки погибших, новости о непредсказуемости врага в выдумке вооружений и способах убийств. От всего уже тошнило! А писать об этом вдвойне!

- Зря тебе скучно. Ренуар - поток воздуха, поступающий через форточку войны - прощебетала блондинка Клара, припудрив носик.

- Война закончилась - я поднялась и направилась к выходу. Мне плевать на Клару! Плевать на Мировую! Плевать на Ре..

Я влетела в Огюста Ренуара.

- Барышня меня бежала встречать? Мило-мило. - Художник любезно взял меня под руку и усадил на первый ряд. Амнистия отменяется! - О, для нас война припасла и качественный мужской пол! Не думал, что в достаточном количестве. Девушки, еще не все потеряно. Дерзайте!

Зал "захихикал". Мне шутка не нравилась. Почему-то для всех война превратилась в обыденность. Отправиться на фронт, как сходить за хлебом! Хотя это нормально... Надо привыкнуть.

- Говорят, он женский угодник до сих пор! - зашептала мне в левое ухо Клара, удерживая во рту смех. - Со всеми натурщицами его связывали интрижки. А жена достойно терпела. Вот это женщина. Видеть и не краснеть! Представляешь, если он до сих...

“Портрет мадам Ренуар (Бланк)”, 1870 год (Музей Фогга, Кембридж)

“Женщина с кошкой”, 1875 год (Национальная галерея искусства)

- Замолчи, Кларисса! - прошипела я. - Знай место!

Она пересела от меня подальше. Я расслабилась и обратилась к сцене.

На ней стояло кресло, в котором расположился импрессионист. 77-летний сухой старичок ощущал дискомфорт. Еще в прошлом столетии он сломал руку. Травма повлекла за собой осложнения. Ревматизм донимал Ренуара. Лицо художника избороздили морщины. Белая борода была аккуратно подстрижена. На голове лежала кепи. Внешне Ренуара поглотила старость. ��азалось, что его обволокла невидимая паутинка или на нем саван, который блестит только на солнце. Заживо мумифицировали (слова Генри)! Однако внешне его поглотила старость... Внутри же импрессиониста разрывалась картечь! Правда! Он пребывал в хорошем расположении духа, чувствовал себя свежо и бодро. Острые выразительные глазки метко стреляли в молодых людей, особенно в сторону студенток. Остроумие художника зашкаливало (а может, мне это показалось).

- Дорогое мое, выжившее поколение, давайте начнем нашу беседу! - художник прекратил отпускать шутки. Он произнес вступление сочувственно и задумчиво. - Я преуспел, как ни один живописец при жизни, отовсюду сыплются почести, художники хвалят мои работы, стольким людям моё положение должно казаться завидным, и я не могу приобрести ни одного настоящего друга!.. Родился, когда еще ваши заботливые родители ходили пешком под стол: 25 февраля 1841 года. Семья у меня не богатая была. Едва концы с концами сводили. Но я не буду давить на жалость! Ее вообще нет. Не зря многие из вас думают также... Мое бедное детство не так интересно. - Ренуар в конце фраз мог хохокнуть, будто не точка, а смех указывал на завершенность предложения. - Ребенком я был впечатлительным и нервно неустойчивым. Думаю, остаться чудаком. Неплохо им живется. А вот вы, господа журналисты и литераторы? Я про вас говорю: "Трудное дело скульптура, живописцы ещё изредка встречаются, литераторов и музыкантов, этих хоть лопатой греби". Так что чудачество - норма.

“Бал в Мулен де ла Галетт”, 1876 год (Музей д’Орсе)

Ему было тяжело не вспоминать о войне: то речь свернет в сторону глобальной катастрофы, то поведает об отсутствии на войне человеческого, то печально задумается. Он недавно пережил смерь жены. Его дети сражались на фронте.

Художник ��нал слабость. Ему прощали. У нас тоже есть слабость.

- Я пел. Родители хотели отдать меня в музыкальную школу, но я предпочел живопись. Она была заманчивей. В 13 лет я работал на заводе по изготовлению и росписи фарфора. На фабрике я проявлял свой талант. Работал в стиле рококко. У меня, поймите, страсть к ярким, насыщенным цветам, страсть к размытым и плавным линиям, страсть к свету и тени. Во время работы, я чувствую себя пробкой, которую несёт по волнам, и мне остаётся лишь отдаться на их волю. Очевидно, что я импрессионист!

“Площадь Троицы”, 1876 год (Частная коллекция)

Публика зааплодировало Ренуару с таким жаром, будто он открыл панацею от всех болезней.

- Однажды утром у одного из нас закончилась черная краска, и это стало рождением импрессионизма. - художник улыбнулся - А случилось это в 1874 году, когда состоялась независимая выставка импрессионизма... Случилось не только для меня, но и для моих хороших друзей: Клода Моне и Эдгар Дега. От академического стиля на воротило! Жуть как воротило! Мы - художники революционеры. Мы боролись за свободу искусства. И добились желаемого. Победа, друзья!

Публика зааплодировало Ренуару с таким жаром, будто он открыл панацею от всех болезней.

“Завтрак гребцов”, 1880-81 года (Собрание Филлипса, Вашингтон)

Импрессионист - поток жизни. Нерушимая связь, которую установил Огюст Ренуар! Портреты, пейзажи, бытовые этюды, натюрморты. Рисую, все, что кричит: "ИМПРЕССИОНИЗМ"!  Его привлекало в человеке счастье, молодость, энергия, внутренняя живость. А в природе - солнечный свет! Свет! Свет!.. “Сегодня людям хочется всё объяснить. Но если можно объяснить картину, значит это уже не искусство” (П.Р).

“Танцовщица”, 1874 год (Национальная галерея искусств, Вашингтон)

“Дама с веером”, 1881 год (Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург)

Я "выжила сок лимона" из его выступления. Лекция закончилась. Студенты хлынули на свежий воздух за художником. Его упросили сделать фото на память. Но не у кого не оказалось фотоаппарата... кроме меня. Меня меньше всего волновал этот Ренуар, но оказалось, что больше всех.

- Я одолжу. Кларисса.

- Отлично, дорогуша!

Нас фотографировал какой-то парень. Я встала рядом с высоким брюнетом. Он мне напоминал (почему-то) русского князя или аристократа. Слишком обаятельный, аккуратный и обходительный. Война его не потрепала! Чистенький и славный! Отзывчивый...

“Гребцы” (Алина Шариго и Ренуар), 1881 год (Музей изящных искусств (Бостон)

- Привет, я Генри!..

[imrimpressionist-blog]

“Проблема в том, что если художник знает, что он гений, его песенка спета. Единственный выход – вкалывать как чернорабочий и не иметь никакой мании величия”

Огюст Ренуар

[imrimpressionist-blog]

Голос Импрессионизма

https://yadi.sk/d/vLsTohPk3XfFoK - поставьте пластинку и наслаждайтесь!

“Впечатление”, (”Восходящее солнце”), 1872 (Музей Мармоттан-Моне, Париж, Франция)

“Дама с зонтиком, повернувшаяся налево”/ “Женщина с зонтиком, смотрящая налево”,  1886 год (Музей д'Орсе - музей изобразительных искусств в Париже, Франция) 

“Нана”, 1877 год (Гамбургский кунстхалле, Германия)

Музыка Ф.Шопена: “Фантазия”, “Весенняя рапсодия”, “Апрель”. 

Саундрек из фильма “Список Шиндлера” (1993 г., США, реж. Стивен Спилберг)

[imrimpressionist-blog]

Вальс импрессионизма

В видео использовались не менее известные картины Клода Моне:

“Завтрак на траве”, 1866 год (Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, Москва, Россия)

"Камилла Моне в японском платье"/ "Японка", 1876 год (Музей изящных искусств в Бостоне, США)

“Поле маков у Аржантея”, 1873 год (Музей Орсе, Париж, Франция)

“Дама с зонтиком, повернувшаяся влево”, 1886 год (Музей д'Орсе, музей изобразительных искусств в Париже, Франция)

“Терраса в Сент-Адресс”, 1867 год (Музей Метрополитен, Нью-Йорк, США)

Музыка:  Ф. Шопен: “Вальс №10″ 

[imrimpressionist-blog]

Монеизм

вторая часть 

К обеду улицы опустели. Вместо людей их "заполнила" тишина. Правда, иногда ее перебивали гудящие машины. Они быстро проезжали. Старались быть незамеченными. Может, бояться, что находятся под прицелом снайпера! Городок Живерни "плавился" под солнцем, точно кусок масла. Жара и духота. Пот в три ручья. Пустыня! Какая Франция! Соломенная шляпа спасала глаза от палящих лучей. Она единственная мне помогала во время всей поездки. Огромная сумка со всяким нужным добром тянула "ко дну". Мои мозги не включились... Вот где была моя голова, когда я напялила брюки! Брюки! В эту медеплавильною!

"Клумба с ирисами в саду", 1900 (музей Орсе, Париж, Франция )

Наконец-то дом. Его дом. Ничего себе! Вот это сад! Какое буйство красок... Я думаю, что это самое дорогостоящее из его творений. Выставить где-нибудь... например, в Лувре. Никто бы глаз не оторвал. У этого сада бы ночевали... Какая "Мона Лиза"? Она проиграла... Красный, желтый, фиолетовый, желтый, оранжевый...

Мне было назначено в час. Я опоздала на 30 минут. Опаздывать к педанту, страдающему эмоциональной неустойчивостью... Надеюсь, он в хорошем расположении духа. О! Дверь открыта! Какой воспитанный домовладелец. Красная, желтая комнаты... а он неординарен. В малиновой гостиной я сразу обратила внимание на портрет знакомой мне женщины. Это же Камилла! Его Камилла! Она всегда помогала ему в создании картин. Была моделью. Замечательной моделью..."Женщины в саду"... На столике было несколько фотокарточек: Эжен (его наставник), Алиса... как же он ее любил! Возможно, слишком любил. Поэтому он ей надоел. И она покинула его. Сбежала. Умерла... Надо идти.

“Женщины в саду”, 1868 год ( музей Орсе, Париж, Франция)

В следующем зале стены помещения украшала коллекция японской графики. Он умудрился сделать свое собрание одним из самых больших в Европе! Как же он помешан на всех этих зарисовках!.. Еще с детства увлекался созданием карикатур! Отменные получались! На друзей, на местных жителей. Карандаш и ничего больше. Простота. Есть между ним и японской культурой что-то общее.

Следующая комната должна быть мастерской. Я аккуратно прошмыгнула в светлое помещение. Главное, не шуметь! Усевшись в плетеном кресле, я почувствовала облегчение и успокоение. Но на этом все и закончилось... Я соскочила с места, как ошпаренная! Вот тебе и гостеприимство! "Голосящую" тишину разрезали его слова: - Вы опоздали, мадмуазель. Но это хорошо. Мне потребовалось время, чтобы понять мои кувшинки. - Он повернулся и весело ухмыльнулся, не потеряв серьезности. - Схватил вдохновение и отобразил То Самое...

“Кувшинки” (одна из 250 работ из бесценной коллекции Клода Моне)

Зачем-то сдернула шляпу. Сжалась... Стояла я так минуту и тупо глядела на него, как кукла.

- Вы взяли в аренду сад Эдем? - ляпнув глупость, я расслабилась. "Что творит эта дурочка?" - спросите вы меня. Но зачем задавать этот нелогичный вопрос... дурочке? Он смеялся долго. Картины никогда ему не могли наскучить. Но тут, думаю... это случилось. Он направился ко мне. - Нет, барышня. Я не готов раскошеливаться на такое! Но готов потрудиться воссоздать что-то похожее. Цвета преследуют меня. Они даже беспокоят меня во сне... После живописи и садоводства я больше ничего не умею делать! Последняя фраза прозвучала грубо. Он был раздражен. Снова недоволен собой. Разозлился. Снова перепады настроения... Он плюхнулся в кресло и угрюмо уставился на меня. Я присела напротив него. Теперь передо мной был не энергичный юный весельчак, а мешок с костями. Ему за 80-ят. Он устал от жизни. Но! Не от живописи! Не от живописи.

- Зрение ужасно меня подводит! - заворчал старик. - Слышали что-нибудь об ультрафиолете? Солнце, его лучи. Это ультрафиолет! Я пишу картины на открытом воздухе! Я же пейзажист - дитя природы, которому дано изображать ее совершенство на холсте! Но мое здоровье... Где мои годы! Кто я теперь?

По нему прошелся электрический ток. По другому и не скажешь. Опять бодрый и свежий юнец. Длинная седая борода, шляпа, морщинистое лицо, полнота, проблема со зрением, одиночество. Разве это свойственно молодости? Его внутренней молодости? Он был то эмоциональным юношей в  теле 80-тилетнего, то холодным и суровым стариком... -   Вы есть Импрессионист. - твердо я заявила ему. Художник в секунду успокоился. Теперь он напоминал мягкого и пухлого кота. - Спасибо, мадмуазель. Он встал, улыбнулся и уверенным шагом направился к своему творению. - Я думаю только о моей картине, и если бы мне пришлось бросить ее, думаю, что я сойду с ума. Старик замер. Художник и картина. Картина и художник. Они были влюблены друг в друга. Я - третья лишняя. Он не отвлекся на меня, когда попрощалась с ним. Художник... Я медленно вышла из мастерской.

“Прогулка по скалам Пурвиля”, 1882 ( Чикагский институт искусств, США)

Он невероятен! Его любят и ценят тысячи. Может миллионы! Клод, Клод, вы нечто большее... Монеизм! Я уверовала в ваше творчество. Но не меня одну вы обратили к себе. Ведь нас тысячи. Может миллионы!

[imrimpressionist-blog]

“Люди обсуждают мое творчество и притворяются, будто понимают, как будто необходимо понимать его, а не просто любить”

Клод Моне

[imrimpressionist-blog]

Истина трех: Генри, кофе и Клод

первая часть

Я не могу поверить, что его больше нет. Полтора года назад я сидела напротив него... Он был слишком живым, чтобы запасаться прощальными платками и откла��ывать деньги на такую нелепицу как смерть. Для него, скорее, она и была нелепицей, но только высшего масштаба. Что-то недосягаемое и легкое, и, одновременно, тяжелое, как мигрень или боли в желудке. Почему-то меня до сих пор поддергивает... Клод Моне ушел из света, дарившему ему цвета и тени, в свет духовный и чистый...

Генри отправил за мной машину. Мы собирались в кафе “У дороги”, чтобы “обпиться” кофе. Генри хлещет его без сахара и сливок, как паровозная печка, поглощающая угли! У него не кишечник, а какая-то кофемолка! Кстати о Генри. Это мой всепонимающий друг. Он печатается в элитарной прессе: пишет статьи о мире искусства. Да-да! Кроме кофе у Генри есть чем заняться... 

Клод Моне “Бульвар Капуцинок в Париже”, 1873 год ( Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Москва)

Мы сидели в кафе. Мой друг выдул Только две чашки. Сегодня его больше удивили венские вафли с медом.

- Ты грустная, потому что вновь думала о Клоде? - Генри резко отрезал и вопросительно указал на меня вилкой, с которой соскальзывал бисквит. - Потери случаются даже вселенского масштаба. Вопрос только в том, какой у тебя болевой порок. Понимаешь?

- Генри, кофе делает из людей философов. - я попыталась сбить с мысли своего участливого кавалера. - Перестань же! Не порть себе мозги! 

Мой друг ухмыльнулся и проглотил кусок пирожного.

- Не-а. Ты думаешь зачем тогда его я пью... О чем это я? Ах, да. Вот. Все говорят: “Потерять булавку с неприметным камушком или кольцо с бриллиантом - ни одно и тоже”. А я буду кричать с пеной у рта: “Одноо!”. Почему? Смысл не в материальной ценности украшения, а в степени духовно-человеческой важности этой вещи.Может, кому-то  булавку подарил самый  дорогой  человек на планете? А кольцо? Какой-нибудь пень, чтобы подольститься. Вряд ли на его лбу написано: “Мистер Искренность”. Отсюда следует, мой милый Ватсон, что каждый сам выбирает для себя над чем ему трястись, а к чему и вовсе “не притрагиваться” душой. А этот шаг зависит уже от “котелка”, который мы зовем головой. Хотя такая часть тела есть не у всех...Но не суть! Вернемся. Поэтому тебе, воспитанной образованной,смерть Клод Моне трудно вообразить. 

- Благодарю, Генри. Но я пришла не на сеанс к психологу, а к.. - Генри! - он развеселился.

Я похвалила его: отдала свою порцию вафель.

- Из меня поддержка никудышная. Эх! Однако я не закончил... Моне жив в своих картинах! Яркий, бодрый,энергичный, странный и исключительный. Так не каждый может. Поэтому натягивай натуральную улыбку и будь счастлива, что ты видела таких людей. Они - атланты. Так жить! Не каждый может. Это талант!

Клод Моне, “После ланча”, 1873-1876 (Музей д'Орсе, Париж)

[imrimpressionist-blog]

- Три стакана апельсинового сока, пожалуйста :3 

- Напиток закончился. Не огорчайтесь. Я знаю, кто вам нужен - за ярким наслаждением к Эдуарду Мане. По чистой случайности, он ждет вас на площади.

“В оранжерее”, 1879 год (Старая национальная галерея, Берлин)

“Аржантей”, 1874 год ( Музей изящных искусств,Бельгия)

Бар в “Фоли-Бержер”, 1882 (Институт искусства в Курто, Лондон)

[imrimpressionist-blog]

“Краткость в искусстве — это и необходимость и элегантность. Человек, кратко выражающийся, заставляет думать; человек многословный надоедает. Старайтесь всегда совершенствоваться в направлении все большей краткости… Передавая лицо, ищите большие световые и теневые плоскости… все остальное естественным образом добавится, и зачастую добавлять придется очень мало. И затем, развивайте свою память. Ибо природа никогда вам не даст ничего, кроме справки. Она словно перила, препятствующие вам впасть в банальность. Нужно оставаться господином и делать то, что нравится. Не надо заданных уроков, нет, не надо уроков!”

Эдуард Мане

[imrimpressionist-blog]

Не для аллергиков ;)

Вы любите апельсины?.. Ну, конечно, любите: вы же не аллергик. Вы бы читать, тогда, не стали! Впрочем, не важно)

П. Сезанн: “Натюрморт яблоки и апельсины”

О чем это я?.. Раз вы любите апельсины, то согласитесь со мной, что они приятны на вкус и обладают повышенной сочностью. От кислоты, правда, глаза щипит, как от мыльной пены,... Но эта кислота не лишит меня восторга и желания взять еще один фрукт. Вы тоже берите, не стесняйтесь! Импрессионизм, как апельсин, живой, яркий, пестрый Импрессионизм, как апельсин, сочный и впечатляющий Импрессионизм, как апельсин, имеет свойство быть “колючим” (в хорошем смысле)... Только последний “жалит” язык и глаза. А первый, молниеносно укольнет тебя прямо в сердце. Ты загоришься. Вскрикнешь...Искра! Электрическая искра! И отдашься импрессионизму без остатка. Вы готовы получить “искру impression” - съешьте апельсин от Поля. Он будет очень рад! :3