sanjuuzo-blog

[sanjuuzo-blog]

Мои последние капли.

История эта произошла около года назад. Я попытаюсь её описать, сохраняя при этом всю возможную анонимность.

Проживаю я в подмосковном городке. Обычный такой город с хорошо развитым производством, благорадя чему практически не нуждающийся в дотациях, ибо сам может себя обеспечить. В городе идёт бурное строительство всего, чего только можно, поэтому облик города меняется на глазах. В общем, жить в городе довольно приятно, как и в любом динамично развивающемся поселении. Однако, зарплаты растут не так быстро, как сам город, поэтому работаю я в Москве. Три часа на дорогу в день, пять раз в неделю. Так работают миллионы, поэтому я не слишком переживаю по этому поводу. На работу я добираюсь на пригородной электричке, что удобно, ибо живу я в 10 минутах пешком от вокзала. На работу нужно приходить к 9 утра, поэтому зимой приходится выходить из дома, когда ешё не рассвело, а возвращаться также в темноте.

Утром мой путь пролегает по достаточно освещённой и оживлённой части города, поэтому можно не бояться притаившихся в темноте гопников, однако вечером я, как правил��, выбираю другой путь. Это может показаться несколько странным, однако всё просто: вечером я приезжаю, естественно, на соседнюю платформу (по отношению к той, с которой я уезжал утром) — в таком случае проще пройти вдоль путей до перехода, перейти по нему и дальше по прямой до дома. И вот эта вечерняя дорога, как я уже сказал, прилегает практически вплотную к рельсам и проходит параллельно промышленной зоне. Даже в час пик на ней редко кого можно встретить.

На самом деле, точную дату начала этой истории я сейчас даже и не вспомню, помню только, что в какой-то момент стал замечать на асфальте по пути на работу странные каплевидные следы. Как будто кто-то что-то нёс в пакете, а тот протекал. Что, в общем, было неудивительно, ибо мусорные баки находятся совсем близко, и я сам утром частенько выхожу из дома с пакетом мусора. Пятна как пятна. Я особо не придавал им значения — мало ли что за негодяй насвинячил, тем более что они тянулись тоненькой цепочкой как раз к бакам. Пятна были совершенно несмываемыми — лишь через несколько недель после дождей и снегов, они становились бледными и в глаза уже так сильно не бросались. Однако, что интересно, каждые два-три месяца на асфальте появлялась новая цепочка свежих следов. Иногда ровная цепочка прерывалась большой и объёмной маслянисто-чёрной кляксой, которую хотелось обойти как можно дальше.

В общем, следы эти раздражали меня, как и окурки, брошенные где попало, пивные бутылки и прочий мусор, которым некоторым ленивые задницы захламляют улицы городов. Я не пытался найти место, откуда эти следы начинались — зачем мне это, — однако начинались они явно за границей моего обычного утреннего маршрута. Иногда следы были сразу на нескольких улицах — все они сходились в районе мусорки. Также, где они появились хотя бы раз, через пару месяцев они появлялись снова. Я ни разу не видел следы вдоль моего вечернего маршрута до вечера одного из декабрьских дней.

Зима в том году была довольно хилая, и в декабре снега все ещё не было (вернее, он выпадал периодически, но таял почти мгновенно). В тот день пришлось задержаться на работе — в итоге на свою остановку я приехал уже в двенадцатом часу ночи. Платформа, надо с��азать, была освещена достаточно неплохо, хотя пара фонарей и не горела.

Пройдя через турникеты, я спустился по лестнице вниз, чтобы пойти обычным вечерним маршрутом. Надо сказать, что эта дорога не освещается совсем, вернее, первые 70 метров её освещает тусклый свет фонарей с платформы, однако, когда заканчивается платформа, заканчивается и свет, и до перехода приходится топать в сплошной темноте. Где-то в середине этого пути большой кусок дороги обычно освещает прожектор, направленный с одного из зданий промзоны. Обычно.

Итак, направляясь по этой чёртовой дороге к переходу, я заметил впереди на границе освещённой зоны силуэт. Я, честно говоря, не ожидал в такое время кого-то тут увидеть. Однако пугаться раньше времени не думал, ибо человек тоже шёл в сторону перехода и явно был один. Шёл я достаточно быстро, ибо время позднее, да и зима — поэтому расстояние между нами сокращалось. Вдруг я услышал, как под ногами что-то смачно хлюпнуло. Посмотрев под ноги, я увидел ту самую лужу и рисунок мелких капель, тянущийся от неё в обоих направлениях. Однако эта лужа отличалась от тех, что я видел раньше. Во-первых, тем, что это было уже не просто засохшее пятно, а самая настоящая лужа — правда, она явно была неоднородной консистенции. Во-вторых, лужа появилась тут совсем недавно, так как от неё шёл пар и несло совершенно омерзительным запахом, который я даже не смогу описать. В-третьих, и лужа, и капли ещё не успели смешаться с водой и снегом, поэтому были тёмно-красного, почти чёрного, цвета.

Кое-как обмыв ботинок в лужице растаявшего снега, я пошёл дальше, внимально глядя под ноги. Между тем расстояние до мужчины (почему-то я был уверен, что это именно мужчина) сократилось до 5-7 метров. На вид это был самый обычный бомж, одетый в то, что удалось достать. В одной руке у него был пакет, дно которого было тёмным. Из пакета периодически, в такт его ходьбы, падали тяжёлые капли какой-то жидкости. Я решил ускорить шаг, чтобы как можно скорее его опередить и уйти дальше.

Поравнявшись с ним, я услышал бормотание — едва слышное, слова было сложно разобрать. Впрочем, пару фраз всё-таки удалось вычленить: «Наконец-то», «Плохая кожа», «Её лицо», «Моё». Пройдя мимо него, я уже было расслабился и немного сбавил темп, но моё природное любопытство решило вдруг проснуться, и я обернулся назад. Голова мужчины, секунду назад опущенная вниз, резко дёрнулась, и он посмотрел на меня.

Ужас, граничащий с паникой, пробрал меня до костей. Его лицо. Его не было. Был туго обтянутый кожей череп с небольшими впадинами на месте глаз и рта. Чёрт, но я же слышал, как они бубнил!..

Я быстро отвернулся и быстрым шагом пошёл вперёд. До перехода оставалось совсем ничего. Удивительно, но это существо сзади, казалось, не двигалось, а так и осталось смотреть мне в спину. Я облегчённо вздохнул. Однако через пару секунд я уже бежал, вне себя от страха. До перехода оставалось метров пятьдесят, когда я услышал сзади глухой удар — звук, как будто что-то тяжёлое падает на землю, а потом шаги. Бег. За мной кто-то бежал. Даже не бежал, а нёсся огромными прыжками. Не человек. Это был не человек — обернувшись на секунду, я увидел его по всей красе. Бутафорский, театральный парик слетел с него, обнажая кости черепа неестественно серого цвета. Руки у него было необычайно длинные, свисавшие почти до земли — казалось, он вот-вот встанет на четвереньки и погонится за мной, как настоящий хищник, загоняющий свою жертву...

Я бежал. Переезд остался за спиной, впереди была оживлённая часть города, но я не тешил себя надеждой, что тварь от меня отстанет. Пробежав ещё метров сто, я увидел впереди группу людей. Это была какая-то подвыпившая компания — они были пьяны настолько, что я смог затесаться между ними, немного отдышаться и набраться смелости, чтобы взглянуть назад — туда, где из-за перехода на меня таращилась эта тварь.

После того случая я снял квартиру в Москве. Стараюсь не ходить по безлюдным местам в тёмное время суток и боюсь смотреть под ноги, опасаясь увидеть следы на асфальте. И пытаюсь не думать о том, что это было за существо и что оно несло в пакете.

[sanjuuzo-blog]

Мёртвый пир

Я жил на Черном море, в Ялте, когда был совсем маленьким. Было мне лет пять, когда столкнулся с тем, что до сих пор настойчиво преследует меня по ночам.

Мне нравилось бродить по берегу. Был я ребенком самостоятельным, поэтому меня отпускали к морю одного. Уже в столь юном возрасте проникся таинственной магией бескрайних вод. Часто я разговаривал с морем, и, кажется, оно мне отвечало. Не помню, задавался ли я вопросом, что таит в себе его гладь, да этого и не потребовалось. Море явило всё само.

Как уже говорил, я любил бродить по берегу дикого пляжа – там, где народу немного, но зато масса всяких интересностей. Пляж этот пустовал, потому что дно было усеяно острыми камнями, а берег порос колючими кустами. Из воды выглядывали громадные гладкие валуны, вылизанные волнами. Как раз своей безлюдностью и привлекало меня это место. Чувствуя себя первооткрывателем заповедной земли, я шлепал сандаликами по мокрому песку, подцепляя прутиком дохлых медуз, ловкими бросками отправляя их обратно в воду, ворошил крабьи гнезда у самой кромки воды, выискивал в песке наиболее причудливые раковины для домашней коллекции. Море было щедрым на дары, знай только навещай его.

Вот и в тот день я по своему обыкновению прогуливался по дикому пляжу, когда вдруг заметил невдалеке огромную тушу. Подобравшись поближе, я обомлел: то была самая настоящая акула! Обыкновенный катран, но для пузатой мелочи вроде меня это был самый настоящий кит. Рыба явно видала лучшие дни: она уже не первый день плавала вверх брюхом, пока ее, наконец, не выбросило на берег. От акулы несло тухлятиной, но все равно она был очень красива. Изящные хищные формы, мощный хвост, ощерившаяся пасть, – она явно была грозой сардин при жизни.

Как завороженный, смотрел я на свою находку, пока порыв ветра не пронзил меня холодом. Поежившись, машинально огляделся, кинул взгляд на беспокойную воду и…обмер.

В сторону берега двигалось нечто. Оно было белым и раздувшимся. На круглой бугристой голове совсем не было волос, а вместо глаз зияли черные дыры. Наверное, это когда-то было человеком, но теперь имело мало сходства с живыми дяденьками и тетеньками. Рыбы основательно потрудились над ним. Из зияющих ран лохмотьями лезло бледное мясо.

Голое, оно вышло из воды по пояс.

Я, карапуз, ничего тогда не знал о смерти и никогда не видел покойников. Я был охвачен любопытством. И мне было ужасно страшно. Инстинктивно я чувствовал угрозу от этого существа. Нужно было сейчас же спрятаться. Я сиганул в кусты, продрался через кусачие их лапы и замер в глубине зарослей, не двигаясь, не дыша.

Оно стояло в воде и медленно водило головой-шаром из стороны в сторону, как будто осматривалось. Затем с явным усилием начало двигаться, рассекая мощной тушей воду. Оно держало курс на то самое место, где лежала акула. С каждым шагом тело безобразно колыхалось и тряслось, будто пудинг, из ран в животе сочилась вода. Спотыкаясь, монстр стремился вперед с тупым упорством. Я смотрел на это, леденея, не в силах оторвать глаз.

Томительно долго чудище хромало к берегу. Наконец оно, тяжело топая, добралось до суши, где пало на четвереньки, став похожим на отвратительного младенца, и подползло к рыбе, до костей рассекая кожу об острые камни. Из ран текла мутная вода. Покойнику было все равно. Прильнув к акульему боку, он стал жадно жрать. Мне не было этого видно, рыбья туша загородила обзор, но слышал я все прекрасно. Слышал, как гнилые челюсти с мерзким чавканьем вгрызаются в плоть, как оно жует, механически клацая зубами. Вокруг разлился тухлый смрад, и было неизвестно, от кого больше воняет – от рыбы или от едока.

Внезапно звуки прекратились. Я перестал дышать. Из-за катрана показалась белая голова. Ее глаза-дыры были нацелены в мою сторону.

Сердце провалилось в желудок; я сорвался с места и побежал. На меня оборачивались люди, но я не замечал их. С ноги слетел сандалик, но было все равно. Бежал до тех пор, пока не показался мой дом. Там я спрятался в чулане и дал волю слезам. Я был маленький, было страшно от странной и дикой картины, открывшейся на берегу. Будь я тогда старше, наверняка сошел бы с ума.

О том случае не рассказал никому. К морю больше не ходил, а вскоре навсегда уехал из Крыма.

Я вырос, но страх перед большой водой так и не переборол. Та встреча до сих пор является во снах. Я стою на берегу, скованный ужасом, а утопленник выходит из моря, протягивая ко мне свои распухшие руки. Я просыпаюсь и больше не могу уснуть, добивая остаток ночи сигаретами и джин-тоником.

А ночь все смотрит на меня его глазами. Глазами-дырами.