slavyash

[slavyash]

когда кто-то шутит о порезах, а ты сидишь и тихонько потираешь свою руку.

[slavyash]

В пизду все это дерьмо. Ей богу. Господи. Хватит. 

[slavyash]

Быть на дне и при этом улыбаться - искусство. Я владею им в совершенстве.

[slavyash]

но, ведь я улыбаюсь.

значит, со мной все хорошо, да?

[slavyash]

[slavyash]

[slavyash]

У меня нет сил. Совершенно.

Я постоянно хочу спать и ложусь очень рано. Я постоянно чувствую себя разбитой и сонной.

Я не знаю, что это, но на часах восемь вечера и я иду спать.

[slavyash]

Я в наушниках, потому что не хочу говорить с тобой, а не наоборот. Когда ты это уже поймёшь, пиздецтупойтычел?

[slavyash]

Будущий ты наблюдает за тобой через воспоминания.

[slavyash]

я все думала: почему в какой блог не зайду - в основном пишут о безответной любви, о проблемах в отношениях и т.д.

а сегодня дошло.

когда мы были вместе, у меня не было времени даже на пятиминутный разговор с подругой. нам некогда было сидеть в интернете. мы были вместе. мы были счастливы.

[slavyash]

Никому никогда не угодишь, будь самим собой!

· Я рассмеялся и тогда они сказали: “Может тебе стоит быть скромнее?”.

· Я расплакался и тогда они сказали: “Может тебе стоит улыбнуться?”.

· Я заулыбался и тогда они сказали: “Вот тут притворяется!”.

· Я нахмурился и тогда они сказали: ��Вот и всплыло то, что таил!”.

· Я хранил молчание и тогда они сказали: “Ослаб на язык!”.

· Я заговорил и тогда они сказали: “Слишком говорлив!”.

· Я проявил доброту и тогда они сказали: “Поступок труса! Был бы он в силах, то наверняка б отомстил!”.

· Я бесстрашно выступил и тогда они сказали: “Это от своего безрассудства! Был бы умней, не осмелился б!”.

· Они говорят: “Стал отщепенцем!”, – когда скажу «Нет!». И называют “приспособленцем”, если я с ними соглашусь.

Так что, я окончательно убедился, что как бы я ни хотел угодить людям, я неизбежно окажусь раскритикован!

[slavyash]

Я счастлива, но печальна

Я хочу умереть, но не сделаю этого

Я люблю тебя, но ненавижу

Я уставшая, но полна сил

Я в порядке, но не в полном

Я не хочу говорить с тобой, но не могу не говорить.

[корявый перевод от Anesa]

[slavyash]

Rosemary’s Baby (1968), dir. Roman Polanski

[slavyash]

Письмо Симоны де Бовуар к Нельсону Олгрену #4

17 мая 1947

В самолете,

Суббота, вторая половина дня,

Ньюфаундленд

Мой милый, чудесный, любимый “молодой абориген”, ты опять заставил меня плакать, но нежными слезами, нежными, как все, что исходит от тебя. Я села в самолет, открыла твою книгу, и мне захотелось увидеть твой почерк. Я взглянула на титульный лист, жалея, что не попросила написать мне что-нибудь на память, и вдруг увидела твою надпись, красивую, ласковую, полную любви. Я уткнулась носом в иллюминатор и расплакалась прямо над синим морем, но это были сладкие слезы, слезы любви, нашей любви. Я тебя люблю. Шофер такси спросил: “Это ваш муж?” — “Нет”. — “А, значит, друг? — и добавил сочувственно: — Как он переживает!” Я не удержалась и ответила: “Нам тяжело расставаться, ведь Париж так далеко!” Тогда он с большой теплотой заговорил со мной о Париже. Хорошо, что ты не поехал со мной: на Мэдисон авеню и в Ла-Гуардиа были какие-то знакомые — один бог знает, до чего противными бывают иногда французы, и тут оказался как раз худший вариант. Я была не в себе, не могла даже плакать. Потом самолет наконец взлетел. Люблю самолеты. Когда внутри все бурлит, то самолет, по-моему, самый подходящий способ передвижения: он гармонирует с состоянием души. Самолет, любовь, небо, боль, надежда — все сливается в одно. Я думала о тебе, перебирала в памяти каждую мелочь, читала твою книгу, которая, кстати, мне нравится больше, чем предыдущая. Нам подали виски и прекрасный обед: курица в сметане, шоколадное мороженое. Ты пришел бы в восторг от этих видов: облака, море, берега, леса, деревни — все как на ладони, и ты улыбался бы своей теплой мальчишеской улыбкой. Над Ньюфаундлендом уже сумерки, а в Нью-Йорке было только три часа. Остров необычайно красив, весь в темных соснах и тихих печальных озерах, а кое-где — вкрапления снега. Тебе бы наверняка понравилось. Мы приземлились и теперь должны ждать два часа. Интересно, где ты сейчас? Может быть, тоже в самолете? Когда ты вернешься в наш маленький дом, я буду ждать тебя там, спрятавшись под кроватью, да и просто везде. Теперь я всегда буду с тобой — на унылых улицах Чикаго, в надземке, в твоей комнате. Я буду с тобой, как преданная жена с любимым мужем. У нас не будет пробуждения, потому что это не сон: это чудесная реальность, и все только начинается. Я чувствую тебя рядом, и, куда бы я теперь ни пошла, ты последуешь за мной — не только твой взгляд, а ты весь, целиком. Я тебя люблю, вот все, что я могу сказать. Ты обнимаешь меня, я к тебе прижимаюсь и целую тебя, как целовала недавно.

Твоя Симона

[slavyash]

“Мы смотрели друг на друга слишком долго и безрассудно, чтобы остаться просто друзьями.”

—

[slavyash]

на улице все-таки потеплело. как ты и хотел. мне, вроде бы, больше не нужно носить такое количество одежды. но я все равно ношу. на улице 20, а я в футболке с длинным рукавом, тонкой футболке сверху (ты говорил, это как скейтеры носят, помнишь?), флисовой черно-красной рубашке, толстовке, ветровке, штанах и двух парах теплых колготок, одни из которых - шерстяные зимние, которые я надевала в лютые сибирские морозы. мне жарко во всем этом, пока я до упора сижу в кабинете до самого закрытия поликлиники. жарко, пока я ползу до стадиона. и уже просто нормально, когда я сижу в беседке, глядя на совершающих пробежку подростков и взрослых, играющих в футбол мальчишек и непонятного возраста молодежь на скейтпарке. именно на последних взгляд сползает постоянно - в вороватой попытке разглядеть там единственно важного сейчас человека. совсем скоро гуляющие и занимающиеся расползуться от темноты по домам, как тараканы от включенного на кухне света. и я снова останусь здесь одна. была бы я с тобой - не одевалась бы так тепло. потому что и в +15, и в +4 с тобой всегда было тепло. а теперь даже в 16 я мерзну так, словно мне и синтепонового пуховика не хватит. с тобой ушли и покой, и тепло. и если раньше я наплевательски относилась к прохладе, то теперь я промерзаю просто до костей.

ты как вегето-сосудистая дистония - вернее, твое отсутствие - когда простая простуда осложняется страшно чувствительными сосудами, малейшее прикосновение к носу вызывает двадцатиминутное кровотечение, а каждое поднятие с постели через 5 секунд превращается в мгновенную слабость во всем теле и... слепоту. ТАК теперь каждая неудача и каждый промах, каждый неприятный момент в разы сильнее окрашиваются темнотой. ведь практически все можно было пережить, когда ты был рядом. я одна - да, я знаю, семья, я знаю, но нет - я совершенно одна. ты унес с собой даже то, что появилось не благодаря тебе, а уже было. как если бы ты собирал чемодан в нашей общей квартире и случайно прихватил торопящейся рукой пару моих рубашек вместе со своими. я скучаю. я страшно скучаю по экспрессивному внешнему виду и зеркально-противоположной стеснительности. я очень хочу к тебе.

[slavyash]

я хочу снова уткнуться носом в твое черное, строгое - кардинально строже тебя самого - пахнущее тобой и табаком ��альто. и вдыхать. вдыхать. вдыхать.