#нашиды | Explore Tumblr Posts and Blogs

goshminherz · 10 months

Text

На христианских кладбищах в Чечне пасутся козы, бараны и коровы. Животные испражняются на могилы, жуют траву и чахлый низкорослый кустарник, а затем, поощряемые пастухами, вольно носятся по территории кладбища, сбивая уцелевшие после войны и вандалов кресты и ветхие оградки. В советскую эпоху подобное случалось чаще всего в пригороде: чабаны-подростки, которых родители предпочитали на неделю сдавать в интернат, в выходные помогали по хозяйству. Русскоговорящим землякам приходилось взывать к совести, укорять юных чеченцев, и пристыженные подростки покорно уводили животных на ближайшую лужайку, пока, разумеется, возмущенные люди не удалялись от родных могил…

С 90-х годов XX века настроения в чеченском обществе кардинально изменились. Случается, конечно, что выросший в советское время чеченец, припоминая, как жил рядом русскими земляками, угощался на праздники в их доме, не может равнодушно пройти мимо и начинает препираться с пастухом. Бывает, что справедливый горец прогонит резвящихся животных с кладбища и, как правило, столкнется с недоумением пастуха, мол, зачем ты беспокоишься, брат, русские здесь больше не живут.

Во время боев Первой и Второй чеченских войн на кладбища летели бомбы и снаряды. Зачастую мощнейшие обстрелы были вызваны тем, что чеченские боевики устраивали засады среди могил, обстреливая российские самолеты и вертолеты, идущие на снижение. В войну достается не только живым, но и мертвым.

Из-за шквальных обстрелов кладбищенские участки превратились в глубокие земляные воронки, на дне которых можно было легко обнаружить тяжелые зазубренные осколки железа, перемешанные с хрупкими человеческими костями.

Заглядывали на христианские кладбища и группы радикально настроенных чеченцев, в том числе учеников легендарного проповедника и воина Хаттаба, открывшего лагеря боевой подготовки на территории пионерлагерей «Дружба», «Светлячок», «Горный ключ», «Спутник» в районе селения Сержень-юрт, где разлилась река Хулхулау.

В порыве праведного гнева повстанцы расстреливали надгробия с изображениями из мелкокалиберного оружия, так как, согласно шариату, любое изображение человека — это харам и обитель для джиннов. Мраморные статуи на кладбищах взрывали, кресты выдергивали, громко читая нашиды –– традиционные исламские песнопения, отгоняющие шайтана. О пришедшем с Востока Хаттабе чеченские боевики отзывались с почтением, восхищаясь его наставлениями и безудержной храбростью в сражениях с неверными.

В советское время дети и подростки многонациональной республики любовались извилистой прозрачной Хулхулау, в водах которой были видны разноцветные камешки. Дети слушали пение птиц и гуляли в ущелье между лесистыми хребтами. В масхадовской Ичкерии на территории бывших пионерлагерей подростков учили отрезать головы пленникам, пытать заложников, и выбивать самооговоры.

Несмотря на войну и безжалостный вандализм, на христианских кладбищах Грозного до сих пор можно заметить тонкие голубые кресты, наскоро спаянные из металлических труб. Так выглядят захоронения Красного креста 1996 года. Даты смерти на голубых островках укладываются в один и тот же период: Летняя августовская война. Вооруженные сельские отряды чеченских боевиков спустились с гор на дремлющую, окутанную утренним туманом столицу и вступили в сражение с военными российской армии. Через десятилетия Летней августовской войне придумали поэтичное название «Операция Джихад».

Случайный путник может решить, что несчастные под голубыми крестами — все как один жертвы обстрелов, но это не так: здесь нашли свой последний приют убитые при геноциде русских, который унес жизней больше, чем все бомбы, снаряды и зачистки. Геноцид, о котором упорно молчал Кремль, правозащитники и журналисты. Геноцид, в который не вмешивались российские военные, говоря обреченным: «Защищайтесь сами!» Желая отстоять территориальную целостность, российские власти согласились платить дань чеченским воинам, официально объявив это дотациями, и назвали преступников героями, заключив с ними хрупкий мир на основе подкупа.

Под голубыми крестами лежат тысячи убитых, среди них Танечка Матасова, ее бабушка Любовь Семеновна Мишина, дядя Танечки Георгий Ильич и другие жители, убитые по национальному признаку как нечистокровные, а значит враги Ичкерии, враги чеченского народа, возможно, сочувствующие российским оккупантам. Преступники не переставали твердить на чеченском языке: цIи — кровь, цIен — чистая, цIицIен — чеч��н, то есть чистокровный, а тот, в ком нет чеченской крови, –– «русские свиньи» и подлежат тотальному уничтожению. Такой была коллективная ответственность за Кавказскую войну и сталинскую депортацию 1944 года. Подогревали друг друга преступники историческими фальсификациями и байками, одна из которых гласила, что русские земляки, жившие в наших краях с XIV века, заняли дома горцев в столице. Умалчивалось, что, согласно переписи, накануне депортации в Грозном жили 2,5% процента чеченцев к представителям других народов республики, что фабрики, заводы, нефтепромыслы даже не заметили их отъезда. Умалчивалось, что русские земляки, узнав о выселении, собирали узелки с едой и теплую одежду, передавая их горцам, идущим под конвоем на вокзал. Русские земляки приносили еду к обледеневшим вагонам, долго стоящим на железнодорожных путях, рискуя получить пулю от сотрудников НКВД. Духовные наставники, объединившие чеченских националистов в конце 80-х — начале 90-х, в том числе Ахмат-Хаджи Кадыров, велели на митингах убивать столько русских, сколько получится. Каждый активист хотел выполнить план: не менее ста пятидесяти человек!

Танечка родилась в 1975 году, а ее сестренка Оля была на два года младше. Мама девочек погибла на глазах у бабушки, возвращаясь вечером с работы. Легковая машина вылетела на бордюр и сбила молодую красивую женщину насмерть. От резкого удара из авоськи вылетела коробка с яркими пластмассовыми буквами, разметало прописи с картинками — мама купила дочкам подарки для подготовки к школе. Старшенькая Таня в первый класс пошла без мамы, а маленькая Оля ждала, что мама вот-вот вернется домой, так как ей долго не говорили о смерти.

Любовь Семеновна заменила внучкам маму и воспитывала девочек одна. Сестренки росли любознательными. Стройные, синеглазые, русые — все в маму. Бабушка шила внучкам платья на швейной машинке, старалась, чтобы они всегда выглядели нарядно. Отец девочек, человек лихой судьбы, находился еще до трагедии, постигшей семью, в тюрьме. Повезло, что бабушке государство позволило оформить опеку над внучками, а к трудностям ей было не привыкать: Любовь Семеновна прошла Вторую мировую в ракетных войсках и как ветеран имела множество наград и орден. Иногда семье помогал продуктами дядя девочек, Георгий Ильич, он привозил дичь и рыбу.

До Первой чеченской войны рядом с ними жили русские, евреи, армяне, украинцы; чеченских семей в Грозном было мало. Чеченцы предпочитали жизнь в горных аулах, не любили промышленный ритм столицы, но те несколько семей, что обосновались в их районе, оказались людьми порядочными, помогали словом и делом, а на праздники русские жители звали горцев к себе, и те с удовольствием приходили. Ребятишки играли все вместе, и в какой бы дом ни забежали они гурьбой, старшие готовили им угощение. Как-то Любовь Семеновна, потчивая ребятишек трубочками с кремом, ватрушками, и блинчиками со сметаной, услышала, как девочка, приехавшая погостить из горного села, сказала ее внучкам: «Твои дедушки плохие, они моих дедушек выселяли! И за это вы все ответите головой!» Дети ничего не поняли из злых слов гостьи, удивленно посмотрев на Любовь Семеновну.

–– Я воевала с фашистами, которые напали на нашу родину. Дедушки Тани и Оли тоже сражались с фашистами, и мы никого не выселяли, –– строго одернула бабушка юную горянку: –– Ты ведь согласна, милая, что каждый человек должен отвечать только за то, что он лично сделал? Иначе в мире начнется хаос, и спрашивать за дела Гитлера начнут с Ремарка! Чеченцев и ингушей выселяли по приказу Сталина, поставив им в вину бандитские набеги и уклонение от армии, но конечно, весь народ не был виноват! По приказу Хрущева горцам разрешили вернуться, дали им квартиры и ссуды. Русские земляки столетьями живут рядом! Сталин прислал части НКВД издалека, чтобы ни у кого из военных не было здесь дружеских связей и родни. Русские жены ингушей и чеченцев также были депортированы. Русские и украинские дети, которых усыновили горцы во время Голодомора, были депортированы! Пострадали от советской власти русские казаки: задолго до высылки горцев их уничтожали станицами, а их дома отдавали чеченцам! Но когда случилась депортация, местные русские плакали, несли на вокзал чеченцам, ингушам теплые вещи, хлеб и зерно. Были попытки отбить горцев с детьми, но сотрудники НКВД избили протестующих прикладами, а некоторых арестовали. Поэтому чеченцы, говорящие ложь против своих земляков, навлекут большие беды на наш край! В ненависти воспитывать детей нельзя!

Доев блинчик и потянувшись за трубочкой с кремом, девочка-чеченка согласно закивала.

Частный дом № 34-76 по улице Фиолетова-Белова в Октябрьском районе города Грозного, где росли Оля и Таня, располагался на углу и объединял фамилии двух военных Красной армии: Иван Фиолетов был одним из двадцати шести бакинских комиссаров, а Иван Белов командовал войсками Северо-Кавказского округа. Изначально саманная хатка, где жили девочки, была неказистой: всего три комнаты, но затем бабушка и дядя выстроили рядом просторный дом из красного кирпича. Получилось у них два дома в одном дворе.

В саду росла малина, смородина, и радовали глаз клумбы, заботливо высаженные Любовью Семёновной. Помимо нарциссов и гладиолусов, на клумбах росли полевые цветы и нежные чайные розы, а по земле у забора извивались свернутые в клубок массивные стволы сладкого темного винограда, который, поднимаясь вверх, овивал собою деревянную резную беседку и смешивался с другими гроздьями золотистого сорта. Плодоносные деревья позволяли хозяевам ежегодно варить джем и закручивать компоты, обеспечивая запасы на зиму. Вдоль забора на улице спели абрикосы, орехи, яблоки, вишни и сливы, которые радостно помогала объедать соседская детвора.

Любовь Семёновна работала сторожем на мебельной фабрике, а все свободное время посвящала внучкам и цветущему саду. Девочки старательно учились, и бабушка поощряла их книгами о приключениях. Сестрам нравилось чтение и музыка, храмом для души стала городская библиотека имени Чехова; а еще они пошли в музыкальную школу, где можно было погружаться в грезы о будущем и осваивать вместе с учителями музыкальные инструменты. Представительная Любовь Семёновна, собирающая по утрам шпильками густые длинные волосы в массивный пучок на макушке, только выглядела строгой. Внучек она любила всем сердцем и поощряла их творческие увлечения: покупала музыкальные инструменты, настольные игры, сборники кроссвордов. «Детство — это самое лучшее время в жизни, и нужно провести его насыщенно, весело, а главное, со смыслом!» –– говорила она.

Летом бабушка как-то отправила девочек отдохнуть в пионерлагерь «Дружба», что стоял на берегу горной речки Хулхулау, вода которой разливалась потоками по всему ущелью, неслась вниз звонкими ручьями, а городские дети радостно бегали по воде босиком.

Когда отец Тани и Оли освободился из тюрьмы, то в родные края он не вернулся, а очень быстро женился. Его избранницей стала женщина, с которой он переписывался во время своего заключения. Узнав из новостей, что в Чечне начались беспорядки, стрельба, митинги, он решил забрать к себе младшую дочку от первого брака. Восьмиклассница Ольга отправилась в новую семью отца, а Татьяна, успевшая поступить в педагогическое училище, осталась в Грозном вместе с бабушкой и дядей. Мачеха не позволила привезти Татьяну. «Не прокормим! Самим тяжело!» — вынесла она вердикт. Письма Ольги шли домой долго, мучительно, и ответа на них не было.

Эпицентр войны пришелся на Грозный, где чеченские боевики организовали главную оборону. Вся мощь российской армии ударила по городу с воздуха и с земли. Мирные люди искали воду, голодали, повезло, что в семье Мишиных-Матасовых был запас варенья и соленые помидоры. Русские соседи не уехали, кто-то был ранен, кто-то убит, но большинство выжили. Городские чеченцы на бои дружно покинули столицу, а в затишье вернулись.

Бабушка велела Тане носить длинный халат и платок, чтобы над ней не надругались и не похитили. Знание фраз на чеченском языке выручало.

Жители республики стекались на центральный рынок Грозного, обменивая вещи на еду, а некоторые пытались заниматься бизнесом. Чеченские бензопираты грабили резервуары нефтеперерабатывающих заводов еще до войны: целые села и аулы на это жили. Знаменитые чеченские аферы с авизо, бензопиратством и ситуация с заложниками сделали земляков неравными друг другу. Одни выносили из дома книги и хрусталь с надеждой купить хлеба, а другие привозили из Турции золото на продажу, торговали дорогой техникой, шелковыми тканями и оружием.

Нечеченцам бежать было некуда: жилье не покупали, денег на дорогу из республики и обустройства на новом месте не имелось, ведь пенсии, зарплаты, детские пособия исчезли за три года до начала бойни. Неравенство чувствовалось с самого начала становления Ичкерии: чеченцам из машин власти раздавали оружие, а русскоговорящие жители были обречены. После боев 1995 года ловушка окончательно захлопнулась: дома захватывали улицами, квартиры захватывали этажами, зверски убивали русскоязычных уроженцев Чечни вместе с детьми. Ученики приходили грабить учителей, соседи врывались к соседям. И всё это кроме постоянных обстрелов и партизанской войны. Праведники из числа ингушей и чеченцев, те благородные люди, кто пытался вступиться за русских земляков, оказались в меньшинстве и легко могли поймать пулю или нож. Самая популярная фраза тех лет от местных националистов: «Иди себе дальше! Это русские свиньи! Или ты хочешь пострадать за них своей головой?!»

Приказа в российской армии для оказания помощи при геноциде местным нечеченцам не предусматривалось, так как предполагалось, что армия воюет не с идеологами нацизма, а со сторонниками Джохара Дудаева, а затем Аслана Масхадова, однако в программе у местных националистов было именно преднамеренное уничтожение этнического пласта коренных нечеченцев, которых они называли «русские». Активно продвигались мифы о работе русских жителей на КГБ и ФСБ.

Верящие в дружбу народов не осознавали опасности: погромы и убийства интеллигентные люди принимали за бандитизм или бытовой конфликт. Но это было не так. Корни нацизма глубоки. Еще во Вторую мировую выходила газета «Газават» с эффектным эпиграфом «Аллах над нами, а Гитлер с нами!» под редакцией чеченского интеллигента Авторханова. Авторханов считается героем среди чеченских националистов. Его портрет как ориентир: висел в Ичкерии и украшает современную Чечню при Рамзане Кадырове, где не дают увековечить память погибших при геноциде и на войне, сопротивляясь установке Поклонного Креста на кладбищах, где повсюду траншеи с убитыми.

Русские кладбища при Рамзане Кадырове не привязаны к административным округам, поэтому активисты, пытающиеся годами установить там памятники и стелы, чтобы остановить вандализм, сталкиваются с упорным препятствием властей. Старейшее кладбище, где находятся сотни тысяч могил, известное как «Кладбище в районе Консервного завода», и вовсе стало территорией-призраком: оно не закреплено ни за одним районом города Грозного. Мемориальный комплекс со знаком полумесяца, иудейской звездой и крестом, призванный, по мнению активистов, остановить вандалов и напомнить, что на Чеченской войне под бомбами хоронили всех вместе: евреев, украинцев, русских, татар, кумыков, цыган и других жителей многонациональной республики, несмотря на многолетние старания, так и не был установлен. Положили камень, надеясь, что дадут установить мемориал, но не случилось.

Периодически христианские кладбища громят и обносят, требуя, чтобы память о русских уроженцах, живших в Чечне многими поколениями, была окончательно стерта, а кладбища были уничтожены, но голубые тонкие кресты по-прежнему кое-где есть и выделяются среди разбитых гранитных надгробий.

Матасов Георгий Ильич был убит в своем дворе. Мишину Любовь Семёновну, рожденную 19 января 1921 года, чеченские преступники убили в доме. Старуха семидесяти пяти лет только успела крикнуть: «За что?!» и упала в кухне, где когда-то учила внучек лепить пельмени и варить компот. Двадцатилетняя Танечка, задыхаясь от безысходности и не понимая своей вины перед ворвавшимися к ним вооруженными мужчинами, успела выбежать на улицу. Когда-то историк Потто писал: чеченские воины беспощадны, как тигры, кровь опьяняет их, омрачая рассудок, когда они имеют дело со слабыми, расстроенными командами или одиночными людьми. Так было и во время знаменитой резни в Ичкерийских лесах, но Танечка не успела познакомиться с трудами военного историка Потто, ведшего свою хронику в XIX веке. Для высшего суда остались вопросы, но их можно задать там, где нет культа силы, взяточничества и кумовства: что Танечка, ее бабушка и дядя сделали дурного? Грозный — их родной город! Чечня — это земля их предков! Разве они не страдали под бомбами российских самолетов? Они выжили в голоде и холоде! Почему их пришли убивать? Когда солдаты уничтожают друг друга, таков закон войны, но когда убивают мирных земляков по национальному признаку — это высшая несправедливость.

Август несет в себе запах фруктов, мечтаний, птичьи трели и солнечный зной. Зеленые насаждения, украшавшие город, сдерживали жару, но внезапно могла прийти смерть, которую сопровождала канонада. И когда появлялась смерть, то дурманящий благословенный август менялся на запах пороха и металлический привкус бронебойных пуль. Когда человека казнят, он слово попадает в вязкое зыбкое пространство, в дурной поражающий сон.

Танечка хотела жить! Путаясь в длинном халате, она с мольбой о помощи выскочила из дома, ставшего страшным и чужим. Девушка бежала босиком, потеряв свои домашние туфельки. Улица сильно изменилась в последние годы, теперь здесь жили потомки горных абреков, которые заняли чужие дома, они не считали русских земляков равными себе. Но Танечка хотела жить, пусть даже в таком несправедливом мире! Она устремилась к единственному соседу, который, как говорила ей бабушка, «был приличным чеченцем, не убившим ни одного русского», к дяде Ибрагиму, много лет чинившему автомобили. До его дома оставалось еще два квартала. И ей почти удалось добежать.

Вокруг мельтешила листва, утопая в солнечных бликах, а глазам требовалась точка опоры. «Я ничего плохого не сделала! Пожалуйста, не стреляйте!» –– успела крикнуть Таня преследователям. Прошитая очередью из автомата, она на мгновение вздрогнула, а затем попала в поток вибраций, перенесший ее во время, где она вновь оказалась ребенком, который радостно смеясь, бежал босиком по чистой реке Хулхулау. Ее физическое тело замедлило движение и рухнуло на асфальт.

Ибрагим, отправивший на время боев детей и жену в Ингушетию, услышал крики и бесстрашно вышел за ворота, где столкнулся с убийцами. Они хохотали над агонией его двадцатилетней соседки, отпуская сальные шуточки, что девушка была хороша и, к сожалению, не удалось ею воспользоваться.

–– Зачем вы это сделали? –– тихо, но внятно спросил Ибрагим.

–– Ее бабка была ветераном Великой Отечественной войны, а значит, стукачом КГБ, мы ликвидировали русских предателей, –– доходчиво пояснили ичкерийцы.

–– Вы хоть знаете, кто такие ветераны?! Они с фашистами воевали! –– попытался объяснить им грамотный пожилой чеченец.

–– Нас создал Аллах, а они неверующие свиньи, –– безапелляционно ответил представитель вооруженного отряда.

–– Позвольте мне хотя бы похоронить убитых, –– попросил Ибрагим, понимая, что продолжать спор с одноплеменниками бесполезно.

–– Неужели тебе их жалко? –– удивились мстители.

–– Это мои соседи! Они никому не делали зла.

–– Ну ладно, хорони, брат, –– разрешили чеченские боевики и пошли своей дорогой.

Истина — это правда без примеси всякой лжи, а противоположности идентичны по своей изначальной природе, поэтому преступники, бомбившие города и устраивавшие зачистки, всегда сядут за стол переговоров с преступниками, убивавшими своих земляков, и назовут друг друга героями: все парадоксы можно примирить. Но тогда Ибрагим об этом не думал. Кроме отряда чеченских мстителей рядом с ним поселились те, кто спокойно ходил по улицам Белова, Фиолетова, Шаумяна и убивал русских соседей из соображений наживы.

Сдерживая слезы, потому что чеченцу не пристало плакать даже на похоронах собственных детей, Ибрагим выкопал могилу во дворе Любови Семеновны, у тех самых клумб, где росли гладиолусы и чайные розы. Завернув тела убитых в белоснежные простыни и читая мусульманскую молитву, Ибрагим предал убитых земле, готовясь к тому, что вскоре и сам предстанет перед Всевышним: российское командование объявило сорок восемь часов перед тотальным уничтожением Грозного. Этот коварный приказ чуть позже был отменен, и сотрудники Красного Креста, не вдаваясь в подробности войны и геноцида, ездили на грузовике по улицам, собирая трупы для перезахоронения.

Местные мародеры, узнав, что еще один дом русских освободился, быстро растащили вещи, переругиваясь, кому что достанется: за ковры и швейную машинку Любови Семеновны случилась потасовка, а музыкальные инструменты и посуду поделили более мирно. Те, кто обладал авторитетом на районе, забрали жилье себе. Затем на республику обрушилась Вторая чеченская война, а через несколько лет после окончания масштабных боев на том месте, где когда-то стоял дом № 34-76 по улице Фиолетова-Белова, построили солидный особняк с высоченными воротами, куда заселилась какая-то чеченская семья. Деревья, что росли вдоль улиц, нещадно вырубили, не миновала эта участь парки и бульвары, отчего летом в Грозном стоит пекло, а когда-то город считался одним из самых зеленых на всем Северном Кавказе.

В грандиозном чеченском ауле, выстроенном на месте доброго старого многонационального Грозного, никто не вспомнит Танечку, ее бабушку и навещавшего их дядю. Не вспомнят там и чеченца Ибрагима, который после увиденного забрал детей и жену из лагеря беженцев в Ингушетии и уехал из России навсегда.

ПОЛИНА ЖЕРЕБЦОВА

* На фотографии Танечка и ее младшая сестра Ольга.

0 notes