rayawrites

[rayawrites]

Experiment. Ich erinnere mich... (Laura Letinsky photograph)

I remember the dusty floor, the empty rooms, the sheets of paper as empty as the room scattered on the floor. I remember cheap furniture, cat piss and cat hairs. I remember being alone and not being lonely. I remember waiting for someone I did not want to come. I remember light blue wallpaper not reaching the edge of the ceiling. I remember taking the wallpaper off and never putting it back on. I remember picking the wallpaper online and wasting a monthly salary on it. I remember trash bags and trash containers. I remember not leaving my house. I remember hiring a couple to carry the monstrous furniture out of the rooms. I remember the debris. I remember having four chairs, one table and one mattress. I remember cheap wall mounted lamps. I remember plastic. I remember a plastic plinth peeling off. I remember never attaching it. I remember parquet floors. I remember learning of Rachel Whiteread`s drawing of parquet floors. I remember being told it was considered expensive in Britain. I remember my home being against me. I remember my washing machine flooding my kitchen and reading the google manual about it. I remember solving the flood. I remember having no curtains and imagining people looking at me as I undress. I remember undressing to sleep and to take pictures. I remember undressing because of the heat when it`s -30 outside. I remember not sleeping until 5 in the morning and having a panic attack. I remember my bed feeling too big for my body. I remember changing the position of my bed so that my body lies like a corps to be carried out of the room. I remember splashes of paint on the parquet. I remember calls when you were still bored in the army. I remember wanting to never end those calls. I remember tracking the sunset on a sheet of A4. I remember making a colour log of that sunset. I remember working out. I remember having a piece of land of my own on the 20th floor.

[rayawrites]

Automatisches Schreiben ausgehend vom ausgewälten Bild

As inspiration I have taken a painting done my friend, Maria Danilova, and so until I receive the right to post it, this will remain simply a text.

White wall. A stripe of black floor. A socket outlet melting into the wall just like the painting above it. It’s instantaneously a window and a protrusion, an imposter and a welcome relief from the monolith of whiteness. I see a window to something familiar; a Russian autumn yard, and, simultaneously, to sun beams bouncing of metal roofs, defiantly. Metal. The painting tastes like metal. Like metal scratched and polished by bodies, their coats, their oblivious limp arms and shoulders leaning on the city they inhabit, pleading for support, craving it.

The painting is not big. Its average in size and not average in impact. It attracts me. It most certainly features a solid surface and yet I want to break into that pictorial space, carve into it like a worm, live within it. It is a strange feeling. At close inspection the picture becomes three dimensional; it expands in my mind like a snowflake. I imagine the space behind it, air to the sides of it, dirt at its foundation. I see scratches. I imagine I made them myself. I see a cut that never bled. I see a cut and it takes me to the wounds of Moscow. Small incisions on the surface telling me something about us, my neighbours, living in my city, and the traces they leave.

[rayawrites]

Кот

Приятный женский голос механически сообщает: “Nächste Halt - Alpenblick”. 

Автобус останавливается наверное двадцатый раз за 10 минут. За окном горы, два скучных многоквартирных дома и заправка. Такое ощущение, что тут каждый куст имеет свое имя, достойное автобусной остановки. 

И как это бывает иногда, когда путешествуешь по Европам, мысли убегают далеко на родину. В Москве - целая вселенная с холмами, реками, оврагами, и вся - Мякинино. 

Ну вот, собственно, в Мякинино я Кота и выкинула.

И не думайте, что я перед вами исповедуюсь. Не все тексты, написанные от первого лица - исповедь.

Кот был настоящим скотом. И это я не ошиблась, написав существительное кот с большой буквы. Просто имя у него было дурацкое, как и само животное. Кота изначально завела моя двоюродная сестра, а точнее ее муж. Вообще эта сладкая парочка ученых любила разводить бактерии и паразитов, потому что месяцев через шесть после замужества, (стоит ли тут говорить "по залету") родилась настоящая паразитка, которую назвали Ясей,или Ёёсей от Ефросиньи. (С именами у моей сестры всегда была проблема.) Паразитку мучили мигрени и колики, и плакала она не переставая. От недосыпа сестра даже решила переквалифицироваться, и посвятить себя нервным патологиям детей. 

Два паразита редко уживаются в одном сжатом пространстве. Собственно по этой причине Кот Ясю невзлюбил и начал мстить своим хозяевам за их халатность в вопросах контрацепции.

Его начало тошнить и испражнять в хозяйскую обувь и хозяйское ложе. Кот орал, хворал и проказничал. Но, главное, Кот покушался на неприкосновенную Ясю. А держать кота на расстоянии в однушке, где понятие "расстояние" упиралось в площадь 40,7 кв.м представлялось непосильной задачей.

В итоге диада Московской "шринкфляции" и кошачьего свинства вконец извела сестру и вынудила ее ввергнуть Кота в мою, по ее мнению, беспечную жизнь. Муж сестры кота отдавать не хотел. Но между любимой женщиной и комком любимой шерсти выбрал женщину. 

Таким образом Кот вскарабкался по лестнице престижности и оказался на пару станций выше по Арбатско-Покровской линии. Если быть точной, в Строгино. Кота привез муж сестры. У мужа были мутные, грустные глаза и слабые руки. 

- Ну, удачи! 

И уехал. В Строгино остались только я и кот. По дороге до квартиры кот так сильно вертелся в клетке , что два раза мне пришлось ее пере-застегивать. Во второй раз коготь кота успел разодрать мне палец. 

В квартире мне представилась возможность разглядеть Кота. Кот был серый в выраженную черную полоску. Туманное небо пронизывают острые черные молнии. Асфальт расчерчивают глубокие грифельные трещины. Морда плоская, пушистый, и немного тощий. Видно сестра заменила строку “Кошачий корм” в таблице Excel строкой “Детское питание”. Глаза у кота были голубые, злые и, святые угодники, умные . Эти глаза обещали делать умышленные пакости. 

Кот, только войдя в квартиру начал мяукать. Он мяукал как будто рассчитывая ровные интервалы между  своими животными жалобами. Это размеренное нытье было невыносимо. Нытье не закончилось через час. Оно не закончилось через пару часов. Оно не закончилось к вечеру. Я насыпала коту корм. Он к нему не притронулся. Я насыпала наполнитель в кошачий туалет. Кот нассал на обои. 

Я уехала на Чистые Пруды. 

В шесть утра следующего дня, моя уставшая, помятая штанина перемахнула порог квартиры, только чтобы быть схваченной нервной серой лапой. Кот сразу напомнил о своем существовании. 

Выходные я провела в заточении спальни. Дверь спальни слабо защищала меня от протяжного нытья, но уверенно спасала от лезвий кота. Кот скребся в дверь, но не обладал интеллектом допрыгнуть до ручки. К слову, ночью такой сценарий мне снился. Ярко красный кот раскачивается на двери моей спальни. Шуба красного кота покрыта черными полосами. Кот расцарапывает мои ноги в кровь и его голова, нависающая над моим лбом, говорит мне, что теперь она хозяйка этой квартиры. Завтра ко мне придут новые квартиросъемщики и мне надо паковать чемоданы! 

Я ходила до туалета в толстых шерстяных носках. Кот дожидался моих завернутых ног в узком коридоре типовой квартиры. Каждый раз он подгибал все лапы, отклячивал попу и сосредоточенно готовился к победному прыжку. Через три дня на моих ногах не осталось ни одного не заклеенного места. 

Подобным образом в моей квартире не осталось места ни для кого или чего либо, кроме Кота и боли, которую он причинял. До появления Кота в моем Строгинском гнезде нередко появлялись ухажеры. Я пила дешевое вино, а они курили дорогие сигареты. Утром болела голова и мучила совесть. 

Теперь же меня мучила только назойливая мысль избавиться от кота. С его появлением, квартира перестала быть моей. Она полностью принадлежала этому хищному зверю. 

Детство у меня было чудесное. В детстве мой папа оплачивал подписку НТВ+ и я целыми днями смотрела Планету Животных. Больше всего мне нравились программы по спасению. Дяденьки и тетеньки в пыльно зеленой униформе выручали питбулей из грязных вольеров, и одноглазых котят из обосанных квартир, а потом находили им новый дом. Жестокость хозяев этих несчастных зверей была мне непонятна. Неужели теперь я была готова уподобиться этим извергам? 

Оказалось, готова; запихнула мохнатую проблему в чемодан, вызвала Uber и поехала выбрасывать Кота во вселенную Мякинино. 

Через пару часов я  вернулась в свою квартиру с пустым, покрытым толстым слоем шерсти, чемоданом. И квартира эта была совсем не квартира уже , а узкий гроб и труп в этом гробу, получается, - я. Квартира показалась мне тогда грязной, пропахшей “этим”,  уже “тем”, гадким котом. Я стала скрести полы, вычищать грязь из углов, высасывать пыль, выуживать шерсть, выметать остатки наполнителя. Кот был везде; я задыхалась от его призрачного присутствия. Я убежала. 

Сначала на гаражи в другом совсем нестрогинсоком конце Москвы. Краской из баллончиков я покрывала апельсиновой кожей мысли о коте с кудрявым и малоизвестным блогером. Мы легли вприлипку спать. Утром, я проснулась от того, что по нашим головам влажными лапами ходил вонючий черный кот.

Весь день мы смотрели фильмы с завешенными шторами. Вечером я укатила к другому приятелю в его свободную от родителей квартиру. Перед сном он рассказывал мне о том, как его кот заболел и скоро, наверное, умрет. 

- Очень жалко. - промямлила я. 

Давно я не была у родителей. Мой брат с визгом бежит по просторному коридору. В руках он несет, как будто бы нежно, серый комочек, исполосанный черными узорами. 

- Двенадцать тысяч. Двенадцать тысяч. Я сам накопил. - гордо говорит мне брат, и протягивает сонное мохнатое существо. 

Котенок зевает, смотрит на меня своими глупыми глазами. 

Мои глаза вдруг наполняются соленой жидкостью, краснеют, чешутся. Потом начинает першить в горле. Я небрежно возвращаю котенка брату в руки и бегу на кухню к ящику с лекарствами. Горькая таблетка скользит по пищеводу глубоко в недры моего тела, теперь страдающему от аллергии.