#акрополь

[vestaignis]

Руины древнего города Миры

Остатки древнего ликийского города Миры лежат на расстоянии около 3 км от турецкого Демре. Город был основан в IV веке до н. э. и уже в III веке до н. э. он стал значимым культурным и религиозным центром Ликии. Большое влияние и силу город сохранял на протяжении не одного века, но случившееся в VII в. н. э. наводнение кардинально это изменило. Мира потерял выход к морю и оставался религиозным центром.

Сегодня от самого города Миры осталось не так много, но на территории функционирует музей под открытым небом, в котором все еще можно увидеть ряд достопримечательностей из древности. Лучше всего сохранились амфитеатр, акрополь и саркофаги.

Ликийская культура уникальна еще и своими скальными захоронениями – здешние гробницы и саркофаги в скальных массивах считаются наиболее хорошо сохранившимися до наших дней. Вопреки тому, что надписи, уцелевшие на стенах гробниц города мертвых, в хорошем состоянии и вполне читабельны, многие из них до сих пор не были расшифрованы.

В вопросах захоронений у ликийцев была своя довольно интересная система. Согласно их культуре и мировоззрению, умерший должен быть захоронен как можно ближе к солнцу.

Рядом с гробницами раскинулось еще одно значимое и интересное сооружение – масштабный греко-римский амфитеатр, который был воздвигнут в IV в н. э. Строение поражает своими масштабами – рассчитано оно на 10 тысяч зрителей. Здесь проходили гладиаторские бои, выступали императоры и проповедовали христианские святые. По сей день в амфитеатре сохранилась великолепная акустика.

Ruins of the ancient city of Mira

The remains of the ancient Lycian city of Mira lie at a distance of about 3 km from Turkish Demre. The city was founded in the IV century BC and already in the III century BC it became a significant cultural and religious center of Lycia. The city retained great influence and strength for more than one century, but the flood that occurred in the 7th century A.D. radically changed this. Mira lost access to the sea and remained a religious center.

Today, there is not much left of the city of Mira itself, but there is an open-air museum on the territory, where you can still see a number of sights from antiquity. The amphitheater, acropolis and sarcophagi are the best preserved.

The Lycian culture is also unique for its rock burials – the local tombs and sarcophagi in the rock massifs are considered the best preserved to this day. Despite the fact that the inscriptions that have survived on the walls of the tombs of the city of the dead are in good condition and quite readable, many of them have not yet been deciphered.

The Lycians had their own rather interesting system of burial. According to their culture and worldview, the deceased should be buried as close to the sun as possible.

Next to the tombs there is another significant and interesting structure – a large-scale Greco–Roman amphitheater, which was erected in the IV century A.D. The structure impresses with its scale - it is designed for 10 thousand spectators. Gladiatorial fights took place here, emperors performed and Christian saints preached. To this day, the amphitheater retains excellent acoustics.

Источник: //www.sputnik8.com/ru/antalya/activities/42587-demre-mira-kekova-zatonuvshiy-gorod-i-drevnie-zahoroneniya, //yandex.ru/maps/org/drevniy_gorod_mira/21916048238/gallery/?ll=29.997475%2C36.256927&photos%5Bbusiness%5D=21916048238&z=15, //kidpassage.com/activity/turkey/kemer/demre-drevniy-gorod-mira, /experience.tripster.ru/experience/Antalya/36638-drevnij-gorod-mira/.

[traveler-from-ukraine]

Анкона. Італія

Моя перша зупинка після повернення на східне узбережжя Італії, була в місті Анкона. І одразу як тільки я потрапив на його мальовничі вулички, воно мене причарувало.

Адже місцеві будівлі притягують погляд до свого витонченого оздоблення та архітектури.

Найбільш яскравою з них є Лоджія Мерканті — палац купця збудований в XV с��оріччі.

Рухаючись далі вуличками міста в сторону історичного центру, я натрапив на мальовничу арку, що слугує входом до нього.

Посеред старого міста, на центральній площі, яка доречі має назву Площа Папи, або ще Площа Плебісциту, розташована годинникова вежа.

А на іншій її стороні розташована церква Сан Доменіко.

Центральна частина міста прямо дихає історією. Особливо це стосується храмів, яких, на відносно невеликій ділянці старого міста Анкони, розташувалось велика кількість.

Деякі з них надзвичайно давні як от церква Санта-Марія-делла-Пьяцца збудована в проміжу X - XI сторіччя. Та всередині неї можна побачити підлогу з фресками ще давнішого храму — V - VI сторіччя, на місці якого вона була збудована.

Ще один храм — кафедральний собор Анкони (перше фото) є столичним собором архієпархії Анкона-Озімо. Це середньовічна церква збудована на місці, де знаходився акрополь давньогрецького поселення, на якому постало місто Анкона.

Тому і не дивно, що історія будівлі собору налічує понад 2000 років, у якій можна виділити чотири основні фази:

VI - II століття до н.е. — Храм Афродіти (в римські часи був присвячений Венері)

V століття нашої ери - ��азиліка Сан-Лоренцо, збудована на залишках античного храму

XI століття нашої ери - Базиліка Сан-Лоренцо стає собором і розширюється

XII - XIII століття нашої ери - архітектурний план церкви трансформується в грецький хрест з центральним куполом.

В такому вигляді вона і збереглась до наших днів.

В середині собор виглядає не менш вражаюче.

Частиною храму є і дзвіниця, щоправда вона не є одним цілим з основною будівлею, а знаходиться поруч.

Кафедральний собор Анкони розташований у мальовничому місці — на вершині пагорба Гуаско, що височіє над усім містом Анкона та його затокою. З цього пагорба відкривається неймовірний краєвид на порт міста, який доречі є найбільшим портом Адріатичного моря.

📍Анкона

Підтримати ЗСУ

[books-things]

Незаслуженно забытые книги нобелевских лауреатов, с которыми стоит ознакомиться

Греческий модернизм: Йоргос Сеферис, «Шесть ночей на Акрополе» (1926–1954)

Первый греческий лауреат литературного Нобеля, Йоргос Сеферис, был рожден под знаком Одиссея. Его детство прошло в небольшом городке Вурла в Малой Азии, неподалеку от Смирны. Однако в 1922 году, когда двадцатидвухлетний Сеферис обучался в Сорбонне, греков постигла «малоазийская катастрофа»: они потерпели поражение в затяжной войне с турками и были изгнаны из Малой Азии (сегодня — территория Турции). Смирна превратилась в Измир, а Сеферис стал скитающимся Одиссеем и потерял дом своего детства, о котором много позже напишет: «Это единственное место, которое я даже теперь могу называть моей родиной в самом истинном смысле этого слова».

Вынужденный разрыв с родными местами и последующие скитания Сефериса-дипломата (он жил и работал в Албании, Египте, Италии, Ливане, Сирии, Ираке, Лондоне и проч.) сильно повлияли на Сефериса-поэта. Странствия в поисках — Родины ли? своего ли места? или себя самого? — стали одной из важных тем его творчества. Эта же линия поиска и путешествия прослеживается и в «Шести ночах на Акрополе».

Сеферис известен всему литературному миру в первую очередь как поэт. «Шесть ночей на Акрополе» — его единственное прозаическое произведение, притом весьма странное. Это маленькая книжка — меньше двухсот страниц — писалась в течение почти трех десятилетий, она впервые была опубликована уже после его смерти, она так никогда и не получила признания. Сам Сеферис, закончив этот роман, записал в своем дневнике: «При желании его можно уничтожить или сделать пятитомным».

«Шесть ночей на Акрополе» — это мистическая фантасмагория, изысканный образчик греческого модернизма в шести главах, книга о любви и одиночестве, ожидании и взрослении. Это история нескольких друзей, которые отыскивают в бушующем океане жизни свой недвижимый остров постоянства, афинский Акрополь, и договариваются встречаться там шесть полнолунных ночей подряд. Дальнейшее — это обрывки их судеб и воспоминаний, дневниковые записи и трогательные в своей откровенности сексуальные переживания, встречи и расставания. «Шесть ночей на Акрополе» — это вечное плавание в поисках себя по фрагментам очень плотного текста, насыщенного отсылками к истории и искусству: от Гомера и Эсхила до Данте и Эль Греко. И в центре этого путешествия — Акрополь, который оказывается не островом и не скалой, но чем-то противоположным: светящимся на вершине холма кораблем — стоящим на якоре и готовым к отплытию.

«Я столько ждал в жизни, что научился считать естественным тщетное ожидание: если увидишь девушку без шляпы, которая поворачивает за угол на тротуаре у Музея, трамвай будет переполнен и не остановится; если увидишь такси, номер которого оканчивается на четверку, табачника в киоске не будет; если увидишь небритого человека с губами, сморщенными настолько, что не слышно его свиста, того, кого ты ожидаешь, ожидаешь зря».

Палеопроза: Уильям Голдинг, «Наследники» (1955)

Голдинг, пожалуй, самый известный и читаемый автор из тех, кого мы сегодня решили вспомнить. Его «Повелитель мух» — культовое произведение XX века, изображенный в романе «Шпиль» Солсберийский собор и по сию пору привлекает многочисленных туристов (которым советуют посмотреть на него друзья), а самые внимательные читатели добираются даже до «Свободного падения» или «Морской трилогии». Однако разрыв между популярностью «Повелителя мух» и прочей прозы Голдинга остается огромным. Еще при жизни он скажет: «Похоже я становлюсь писателем, которым все восхищаются и которого никто не читает».

Если вы тоже знакомы только с «Повелителем мух» или «Шпилем», то обратите внимание на второй роман Голдинга — «Наследники», один из интереснейших литературных экспериментов пятидесятых: книгу, которую сам Голдинг считал одной из своих лучших работ, писатель Артур Кестлер сравнивал с землетрясением, а Егор Летов отмечал в списке произведений, наиболее на него повлиявших.

«Наследники» — это «доисторический» роман, палеопроза о первобытных людях. Однако его главная особенность заключается в том, что Голдинг не просто решил изобразить быт или нравы наших предков, он постарался показать мир первобытных людей их глазами, показать их «умвельт» (так ученый Якоб фон Иксклюль назвал собственное мироощущение живого организма). Голдинг не только пишет о первобытных людях, он пытается говорить их языком, обонять их носом, ощущать их пальцами, трепетать их страхом, он сам становится одним из них, он забирается им в черепную коробку, он смотрит на мир их глазами. И тем самым он превращает нас, своих читателей, в первобытных людей.

Еще работая школьным учителем (доходы от «Повелителя мух» не позволяли ему полностью посвятить себя писательскому труду), в аккуратных школьных тетрадях он пишет роман, который перемещает нас на 40 тысяч лет назад. Голдинг вырывает из нашей истории один эпизод — встречу наших предков с другим видом людей, с которым мы какое-то время были соседями по планете, — неандертальцами. И воображает, каким мог бы быть такой контакт. Так появляются «Наследники» — роман одновременно и о том, что мы, и о том, что могло бы быть вместо нас.

«Фа медленно повернула к нему голову. Глаза, в которых отражались крохотные костры, похожие друг на друга, как близнецы, вращались подобно глазам старухи, когда она плавала в воде. От шевеления кожи вокруг рта — что вовсе не означало намерения заговорить — губы ее дрогнули, затрепетали совсем как у новых людей, сомкнулись; потом они разомкнулись опять и тихо произнесли: — Оа не рождала этих людей из своего чрева».

Магический реализм: Мигель Анхель Астуриас, «Сеньор президент» (1946)

Мигель Анхель Астуриас уникален тем, что для лучшей латиноамериканской литературы XX века он стал кем-то вроде первопроходца. Этот проницательный человек из Гватемалы решал художественные задачи, типичные для латиноамериканской прозы, «когда это еще не было мейнстримом». Астуриас одним из первых писателей своего региона обратился к темам индейского фольклора и стал вплетать его в свою прозу, а также написал великое произведение в жанре, которое получит потом в Латинской Америке широкое распространение и собственное имя — «novela del dictador» — роман о диктаторе.

Роман «Сеньор президент» — это, скорее всего, самая известная в России книга Астуриаса, и тем не менее, ее мало читают (хотя к этому есть все предпосылки). Так называемый литературный «латиноамериканский бум», главным представителем которого является, конечно, Габриэль Гарсиа Маркес, породил в 1970-х годах целую плеяду романов о диктаторах: «Превратности метода» Карпентьера (1974), «Я, Верховный» Бастоса (1974), «Осень патриа��ха» Маркеса (1975). А теперь представьте: Мигель Анхель Астуриас написал «Сеньора президента», гениальную латиноамериканскую фантасмагорию о природе власти и диктатуры, — за 40 лет до этих авторов!

«Сеньор президент» был окончен в 1933 году, хотя по политическим причинам книгу не удавалось опубликовать вплоть до 1946. Впоследствии критики будут спорить, можно ли относить этот роман к магическому реализму или его стоит считать одним из предвестников метода, а также о том, является ли «Сеньор президент» образчиком сюрреализма.

Объяснить в нескольких словах, о чем эта книга, или пересказать ее сюжет весьма затруднительно: «Сеньор президент» — это причудливая смесь сюрреализма с магическим реализмом, здесь нет линейной структуры повествования, арки персонажа и прочих «сценарных» приемов, которые облегчают понимание. Это страшная и сильная история о власти и человеке, о долге и зле, о смерти и любви. «Сеньор президент» — это плотная вязь удивительного текста, в котором запутываешься и теряешь ход времени.

«Все казалось нетрудным, пока не залаяли псы в парке, отделявшем Сеньора Президента от врагов, — в чудовищном парке, где деревья имеют уши, и уши эти при малейшем шорохе содрогаются словно от ветра. Ни звука на мили вокруг, все жадно впитали в себя миллионы хрящеватых ушей. Псы не унимались. Невидимые нити — куда тоньше, чем телеграфные провода, — вели от каждого листка к Сеньору Президенту. Он внимательно слушал все, что происходит в самой глубине души его подданных».

Балканская хроника: Иво Андрич, «Мост на Дрине» (1945)

Иво Андрич в России известен преимущественно в двух сообществах: балканофилов и толкинистов. С первыми все понятно: один из самых известных писателей Югославии, прославивший ее столицы и окраины, — от Белграда до Херцег-Нови, от Травника до Вышеграда. Известность же его среди вторых — это слава Герострата: для толкинистов Андрич является безвестным югославом, который украл у их любимца Нобелевскую премию 1961 года.

Я тепло отношусь к Толкину и неоднократно перечитывал «Властелина колец», но, согласитесь, Андрич не может отвечать за решения Нобелевского комитета. В конце концов, он оказался в одной компании с Бобом Диланом, а Толкин — с Джеймсом Джойсом, так что тут еще подумаешь, какому соседству завидовать.

Биография Андрича столь же увлекательна, сколь поразительна история югославской земли: до наступления своей писательской славы в середине XX века он успел защитить диссертацию (в Австрии), посидеть за свои политические убеждения в двух тюрьмах (сначала в Хорватии, потом в Словении), провести несколько лет под домашним арестом (в Боснии), поработать дипломатом в Ватикане, Бухаресте, Женеве и нацистской Германии. В довершение этого он оставил своим южнославянским соотечественникам прекрасный «подарок» в виде двух документов: 1914 года, когда при поступлении в университет он указал свою национальность как хорват, и 1951 года, когда в паспорте попросил записать себя сербом. Стоит ли говорить, что споры о его национальной принадлежности ведутся до сих пор, а вопрос «Чей Андрич?» широко обсуждается сербами, хорватами (и боснийцами). Впрочем, преимущественно теми, кто книг его не читает.

В середине 1940-х Андрич заканчивает свой главный роман — «Мост на Дрине»: балканскую хронику, зафиксировавшую перемены и переломы нескольких столетий на небольшом клочке земли.

В центре книги Андрича Вишеградский мост — восхитительный образчик османской архитектуры, строительство которого начинается в XVI веке. История народов и государств, взлет и падение империй, расцвет и опустение борделей, смены властей и поколений, красавиц и дураков, смельчаков и преступников — и все это Андрич рассказывает через призму моста, который становится главным героем романа, героем, вокруг которого крутится мир.

Книга Андрича — это удивительный исторический роман: образчик того, как мало талантливому автору нужно пространства, чтобы путешествовать во времени. Это погружение в балканскую историю, погружение в национальный сербско-боснийский колорит, погружение в водоворот событий, стремительно бегущих подобно водам Дрины под мостом, который один остается на месте — недвижимый наблюдатель и безмолвный рассказчик.

«Главное, доказывал он, не в том, быстро ли идет человек, а в том, куда он идет и по какому делу, и что поэтому быстрота далеко не всегда благо. — Если идешь в ад, лучше идти помедленнее, — язвительно наставлял Али-ходжа одного молодого торговца. — Круглым идиотом надо быть, чтобы воображать, будто австриец для твоего блага старается, в расходы входит и свою машину запускает… Езди себе на здоровье, разъезжай, сколько влезет, боюсь только, как бы тебе вся эта езда в один прекрасный день боком не вышла. Не завез бы как-нибудь тебя австриец в такие места, куда и в мыслях у тебя не было охоты забираться».

Абсурдизм: Сэмюэл Беккет, «Уотт» (1953)

«Однажды в больнице я слышал, как в одной из палат кричал человек, умиравший от рака горла. Мое творчество — такой же крик». Это признание ирландского писателя Сэмюэля Беккета является своеобразным прологом ко всем его книгам. Беккет — один из наиболее парадоксальных, сложных (местами — для чтения, местами — для понимания, местами — для принятия) и вместе с тем гениальных авторов XX века.

Дружба с Джеймсом Джойсом, письмо Эйзенштейну с просьбой принять его в Государственный институт кинематографии (оставшееся без ответа), участие в рядах французского сопротивления в годы нацистской оккупации, отказ присутствовать на вручении ему Нобелевской премии и произносить соответствующую речь (Беккет вместо этого уехал в Марокко)… — вот только некоторые факты биографии его затянувшейся жизни.

Беккет был замкнутым человеком, тяготевшим к молчанию и всю жизнь бившимся над вопросами, ответов на которые — и он, вероятно, это понимал — никогда не найдет: преимущественно о смысле жизни и смысле смерти. Как написала об этом его биограф Алла Николаевская: «Беккет часто бывал у Джойса. Беккет, как и Джойс, любил тишину: часто во время бесед они замолкали, объясняясь знаками, погрузившись в печаль, — Беккет размышлял, главным образом, о судьбах мира, Джойс — о самом себе».

Сегодня Беккет известен, в первую очередь, по пьесе «В ожидании Годо» — одному из шедевров абсурдистской драматургии XX века. Некоторые добираются до других его пьес (среди которых есть даже «Действие без слов»), до первого романа «Мерфи» (в поисках издателя этот текст успел получить около 40 отказов) или до трилогии «Моллой» — «Мэлон умирает» — «Безымянный». Однако «Уотт» остается, пожалуй, одним из самых малоизвестных романов Беккета.

«Уотт» — это лучшее воплощение формулы, озвученной в самом начале, где творчество Беккета уподобляется крику умирающего человека. Все, что можно было поломать, извратить или вывернуть наизнанку в этом романе (антиромане?) поломано, извращено и вывернуто наизнанку. Здесь полностью нарушена коммуникация между персонажами, сами персонажи — это карикатурные шаржи, в каждой строчке сквозят разочарование, презрение и бессмысленность бытия, а главные художественные приемы — бесконечные повторения, перечисления, допущения и уточнения.

Некий мистер Уотт добирается до дома мистера Нотта, где прислуживает ему вместе с другими персонажами. Позвольте мне ограничиться этой фабулой и уклониться от дальнейших попыток пересказать сюжет, поскольку они обречены на провал: в «Уотте» нет привычных сюжетных линий и перипетий, смыслов и моралей. Многим неподготовленным читателям вполне может показаться, что перед ними бессвязная бессмыслица, читать которую — пустая трата времени и сил.

Действительно, «Уотт» — это предельно абсурдная проза. Ее абсурд усугубляет еще и то обстоятельство, что он подчеркнуто структурирован и как будто подчинен некой внутренней логике. Это, если хотите, комбинаторика абсурда: Беккет выстраивает внешне логичные и стройные цепочки взаимосвязей между бессмысленными фактами и событиями, что еще сильнее сбивает с толку.

Однако предельный абсурдизм этой книги решает важные для Беккета художественные задачи. Во-первых, «Уотт» — это роман о непостижимости истин и условности всяких смыслов. Мы можем анатомировать действительность, препарировать ее, комбинировать и переставлять местами, рассматривать так и эдак — она все равно останется для нас непознаваемой, ускользнет из-под пальцев. А во-вторых, эти цепочки перечислений и уточнений создают ощущение абсурда не только повседневного бытия, но и искусства, в котором многие послевоенные художники все еще видели «спасательный круг» человечества. Пышные метафоры, красивый слог, развитие действия — все это может быть заменено примитивным набором комбинаций из нескольких предметов, потому что и то и другое одинаково бессильно перед лицом н��бытия.

Абсурдность «Уотта» — это гротескная аллюзия на абсурдность человеческого существования. Погружаться в его цепочки и комбинации — это как идти по краю бездны, за которым только черная пустота — пучина бессмыслицы, к которой сводится жизнь. Как сказал об этом романе биограф Беккета Джеймс Ноулсон: «Такое можно писать, подумает читатель, только в состоянии полного безумия».

«Уотт и раньше видел, как улыбаются люди, и полагал, что понял, как это проделывается. И действительно, улыбка Уотта, когда он улыбался, больше напоминала улыбку, чем усмешку, к примеру, или зевок. Но в улыбке Уотта чего-то не хватало, недоставало чего-то маленького, и люди, видевшие ее впервые, а большинство людей, ее видевших, видело ее впервые, порой пребывали в сомнениях по поводу того, какое именно выражение лица подразумевалось. Многим казалось, что он просто скалит зубы».

[faina]

The Ancient Greeks.

Women in Greek Society and The Periclean Building Program

The Periclean Building Program

Вокруг 450 года в Афинах происходило много знаменательных событий, и одно из самых заметных - то, что огромная по тем временам сумма в 5000 талентов была потрачена на украшение города. Деньги были взяты из дани, которую платили Афинам другие полисы. Во-первых, Пропилеи - ворота в Акрополь, разрушенные персами и восстановленные по плану Перикла. Граница между секулярным и сакральным мирами. Парфенон. Архитектор Иктинос, скульптор Фидий. ДОрический стиль. В Парфеноне не было прямых линий, только очень по-умному спроектированные дуги. Просуществовал в почти неизменном виде и в разных функциях до 1687 года, когда вовремя войны турок с Венецией кто-то умный устроил в нем пороховой склад, который вскорости взорвался. Сейчас можно видеть только руины или реплику в американском городе Нэшвиле. Часть украшений хранится в Британском музее. Вскоре после смерти Перикла был построен temple of Athena Nike со знаменитыми карриатидами.

[layboard-com]

Если вы давно мечтали о покупке недвижимости в Европе, то вам стоит обратить внимание на следующие ТОП-10 локаций, а чтобы найти работу в этих странах переходите сюда на сайт Layboard.com 1. Париж, Франция – столица моды и романтики. Здесь вы найдете красивые апартаменты в исторических зданиях и прекрасные виды на Сены. 2. Барселона, Испания – город солнца и моря. Здесь можно приобрести недвижимость вблизи пляжей и наслаждаться местной культурой. 3. Амстердам, Нидерланды – город каналов и великолепной архитектуры. Здесь можно купить уютные домики в центре города. 4. Лондон, Великобритания – мировая столица бизнеса и культуры. Здесь можно приобрести элегантные апартаменты в роскошных районах. 5. Рим, Италия – город истории и искусства. Здесь можно найти недвижимость в старинных зданиях и наслаждаться итальянской кухней. 6. Берлин, Германия – город искусства и развлечений. Здесь можно приобрести стильные квартиры в современных комплексах. 7. Прага, Чехия – город средневековой архитектуры и уютных улочек. Здесь можно купить недвижимость в исторических зданиях. 8. Вена, Австрия – город музыки и оперы. Здесь можно приобрести элегантные апартаменты в центре города. 9. Загреб, Хорватия – город средиземноморского шарма. Здесь можно найти недвижимость вблизи прекрасных пляжей. 10. Афины, Греция – город древней культуры и архитектуры. Здесь можно приобрести недвижимость с видом на море и Акрополь. Это лишь небольшой список из множества потрясающих локаций в Европе, где можно приобрести недвижимость. Каждая из этих мест имеет свои особенности и преимущества, поэтому выбор зависит от ваших предпочтений и целей. пишите в комментариях в какой стране вы хотели бы иметь квартиру)

[novateru]

Новое приложение дополненной реальности показывает Акрополь таким, каким его знали древние греки

Когда-нибудь задумывались, как выглядел Парфенон в Афинах во времена своего расцвета? Приложение «Хронос», названное в честь греческого бога времени, призвано побудить посетителей узнать больше о самом популярном археологическом объекте Греции. Подробнее.. https://novate.ru/news/8502/?utm_source=dlvr.it&utm_medium=tumblr

[goshminherz]

Почитайте Юрия Лозу. Воодушевляет и расслабляет сознание))

"«Земля плоская, все современные учебники написаны под диктовку за деньги. Мировое правительство внедрило миф о шарообразности, потому что только на плоской земле возможен Создатель, а правительству это не выгодно. Над Землей купол, который сделан неизвестно из чего, ракета его пробить не может. Поэтому в космос никто не летал, а все картинки – компьютерная графика. По краям Земли стоит ледяная стена Антарктида, куда не пускают и исследовать ее нельзя по международной конвенции. Почему в Австралии нельзя идти в сторону Южного полюса? Нет ни одного человека, который дошел бы до Южного полюса.

Когда начинаешь людям говорить объективные вещи, а они отталкиваются от знаний шестого класса, то мы находимся в разном статусе. Я 45 лет занимаюсь этой темой, а он видит картинку из учебника, как устроена Земля. Ребята, эту книжку написал дяденька, который получил за нее деньги, которому сказали, как ее написать. Вы проверяли эту информацию? А я проверял на опыте и знаю, что эта картинка ложная.

Те, кто построили Акрополь, Капитолий, Москву, Санкт-Петербург верили в плоскую землю. До концепции шарообразной земли, весь мир верил в плоскую.

Зачем сейчас скрывать, что Земля плоская? Плоская земля подразумевает, что она не могла образоваться сама в результате Большого взрыва. То есть это подразумевает наличие создателя. И значит, мы отвечаем перед ним. Земля не шар, это до Коперника все знали прекрасно. А потом каким-то людям понадобилось стать хозяевами Земли. А кто эти люди? Мировое правительство!

А как же полеты в космос, откуда видно, что Земля круглая? Откуда видно? Компьютерную графику? Космонавтам показывают картинку? Каким космонавтам? Ракета поднялась, я ракетчик, я служил в ракетных войсках, и полетела параллельно земле. Потому что сверху купол, который выше просто не пускает. А купол из чего сделан? Никто не знает! Самое плохое, что можно сделать, это разбить купол.

Земля – большой блин. Заканчивается ледяной стеной, Антарктидой, туда не пускают, на край земли нельзя. Всеобщее правило принято – туда вас просто не пустят. Все исследования Антарктиды запрещены международной конвенцией.

Всемирная катастрофа 200 лет назад погубила расу гигантов, чьи вытянутые черепа сейчас находят повсюду. В Кремле были специально сделаны большие двери для 3-метровых людей, сейчас через них ходит Путин. Екатерина Гамова и Николай Валуев их потомки, хотя и не прямые. Причиной гибели этой расы стало гигантское наводнение, которое несло огромной волной огромный слой глины. Это можно видеть по всему миру, в Москве первые этажи старинных зданий до сих пор засыпаны землей на несколько метров. На Урале после той катастрофы не осталось даже лесов».

[kronika-ilustrowana]

Архитектор Тадеуш Михейда (Катовице). Жилой дома Дирекции железных дорог в Катовицах, общий вид. 

[mahakalatantrablog]

Zeus

[thekingofkawai]

[ilyasunstreet]

Холм Филопапа, самая высокая точка Афин

[vimoskalenko]

Новый музей Акрополя в Афинах по проекту Бернара Чуми. Шедевры современн...

[heliossplash]

Акрополь Линдоса, вид из бухты святого Павла. #греция #линдос #акрополь #древняягреция #greece #lindos #acropolis (at Akropolis Von Lindos)

[poly-franco]

#Я помню

Я помню как в Афинах мы забирались на холм Филопаппу. Кажется, что здесь ничего не менялось веками. Потрясающее место практически нетронутое временем и людьми. Отсюда открывается изумительный вид на город и Акрополь. Так и представляешь, как Сократ собирал тут своих учеников и трактовал свою философию: “Я знаю, что ничего не знаю, но другие не знают и этого”..

[faina]

The Ancient Greeks.

The Polis and Greeks Overseas

Tyrants and Sages

Тиран у древних греков - это тот, кто захватил власть незаконным путем и удерживал ее лично. Парадокс, который можно наблюдать во многих сообществах состоит в том, что тирания оказывалась необходимой прелюдией к демократии. Так случилось в Коринфе.

Этот город располагался в стратегически важном месте, откуда можно контролировать торговые пути север-юг и запад-восток, и потому процветал, основывал колонии - полисы на Корфе, Корсике, в Сицилии и Сардинии. Как и многие архаичные сообщества, Коринфом управляли аристократы. Тут был клан Бакхиадов. Под их влястью Коринф цвел, они построили каменную дорогу Диолкос, Коринфинский Акрополь, архаического Сфинкса, но особой известностью пользовались коринфийские амфоры.

Так было до поры, до времени, пока к власти не пришел некто Cypselus, не совсем Бакхиад, о происхождении которого имеется легенда (пропустим), он-то и стал тираном. Ходят легенды об убийствах и изгнаниях, им чинимых, но он пользовался популярностью и правил прмерно 30 лет с 655 по 625, умер в старости и передал власть своему сыну Periender, чего делать не полагалось, правителей обычно выбирали. Тут мы имеем ходячий сюжет - см, например, историю царя Эдипа. Периандер был жесток и злобен в подавлении недовольств, о чем тоже есть легенды, Однако правил 40 лет успешно без бунтов и революций и умер, покончив собой - опять согласно легенде.

Периандер входил в группу, которая получила название Семь мудрецов (Seven Sages). Ее описывал Платон в одном из своих диалогов. В нее входили: Thales of Miletus, Solon of Athens, Pittacus of Mytilene on Lesbos, Bias of Priene, Chilon of Sparta, Cleobulus of Lindos и Periander of Corinth. География широкая, и никто не знает встречались ли они вживую. Общее у них то, что за этими семью тянется шлейф легенд, историй о великой мудрости, о разнообразных перфомансах, о способности увлечь за собой массы людей. Этих семерых можно назвать культурными героями. Панэлинизм. Греки гордились и благодарили богов за то, что они греки.

[alexey-seafarer]

Church of Panagia Kapnikarea #kapnikarea #kapnikareachurch #greece #Mediterranean #athena #athens #ancient #капникарея #archeology #parthenon #acropolis #Греция #Афины #акрополь #солнце #небо #nikon, #nikonru, #nikongreece #nikonlandscape, #natgeo, #cliff (at Athens, Greece) https://www.instagram.com/p/B7NzDFQiJ8G/?igshid=ptd1mx1hlunv