#искусство объединяет поколения

[newssocialite]

XVIII Зимний международный фестиваль искусств Юрия Башмета: грандиозное музыкальное событие завершилось в Сочи

В Сочи завершился XVIII Зимний международный фестиваль искусств Юрия Башмета — одно из самых значимых культурных событий России, объединяющее академическую, джазовую и этническую музыку, театральное искусство, балет и образовательные программы. В течение 10 дней фестиваль собрал более 20 тысяч зрителей и подарил публике яркие выступления ведущих российских и зарубежных артистов. Одним из ключевых…

[sravrosdekor]

Подстолье для стола деревянное: Искусство, Технологии и Преимущества

Деревянное подстолье для стола — это не просто опора для столешницы, а важный элемент, который объединяет в себе традиционное ремесленное мастерство и современные технологии. Оно обеспечивает устойчивость, долговечность и эстетическую привлекательность мебели. В данной статье мы рассмотрим историю изготовления деревянных подстольев, современные технологии их производства, преимущества натурального материала и практические рекомендации по уходу за такими изделиями.

История и Традиции

Ремёсленные Корни

Использование дерева в мебельном производстве имеет глубокие исторические корни. Еще в древности мастера создавали столы, опираясь на массивные деревянные основания, которые служили опорой для столешницы. Ручная обработка, резьба и тщательная полировка позволяли создавать уникальные изделия, обладающие не только практичностью, но и художественной ценностью. Эти традиции передавались из поколения в поколение, формируя основу для создания качественных подстольев.

Сочетание Традиций и Современности

Со временем, с появлением механизированных станков и цифровых технологий, процесс изготовления деревянных подстольев значительно изменился. Сегодня современные технологии не отменяют ремесленные традиции, а лишь дополняют их, позволяя достигать высокой точности и стабильности конструкции. Именно такое сочетание традиций и инноваций делает подстолье для стола деревянное востребованным выбором для тех, кто ценит качество, экологичность и уникальность изделий.

Материалы и Технологии Производства

Выбор Древесины

Основой ��ачественного деревянного ��одстолья является правильно выбранная древесина. Среди наиболее популярных пород можно выделить:

Дуб: Отличается высокой плотностью и прочностью, что делает его идеальным выбором для массивных конструкций.

Ясень: Обладает красивой текстурой и эластичностью, позволяющей создавать утончённые и изящные модели.

Бук: Идеален для получения ровной и гладкой поверхности, что важно для последующей отделки.

Орех: Славится своей насыщенной окраской и выразительным рисунком волокон, что придает мебели эксклюзивный вид.

Современные Технологии Обработки

С применением новейших технологий производство деревянных подстольев выходит на новый уровень качества:

Лазерная Резка: Позволяет с максимальной точностью вырезать сложные детали и узоры, минимизируя допуски и обеспечивая идеально ровные грани.

CNC-станки: Числовое программное управление обеспечивает высокую точность при сверлении, фрезеровке и шлифовке элементов, что гарантирует идеальное сочленение всех частей конструкции.

Компьютерное Моделирование: На этапе проектирования с помощью 3D-моделирования проверяются все аспекты будущего изделия. Это позволяет оптимизировать распределение нагрузки и внести необходимые корректировки еще до начала производства.

Комбинированные Решения

Иногда современные дизайнеры используют комбинированные подходы, интегрируя элементы из дерева с металлическими или композитными вставками. Такое сочетание позволяет не только усилить конструкцию, но и создать интересный визуальный контраст, подчеркивая индустриальные мотивы в современном интерьере.

Дизайн и Эстетика

Эстетическая Привлекательность

Натуральное дерево обладает собственной, неповторимой текстурой и теплой палитрой оттенков, что делает подстолье для стола деревянное настоящим произведением искусства. Естественные узоры древесных волокон, подчеркнутые качественной отделкой, придают мебели изысканность и шарм, которые невозможно воспроизвести с помощью искусственных материалов.

Универсальность Стиля

Деревянное подстолье подходит для разнообразных интерьеров:

Классический стиль: Массивное подстолье с резьбой и декоративными элементами прекрасно вписывается в интерьеры, оформленные в традиционном стиле, создавая атмосферу тепла и уюта.

Современный минимализм: Лаконичные линии и естественная текстура дерева в сочетании с современными материалами создают гармоничный баланс между традицией и инновацией.

Эко-стиль: Натуральное дерево идеально подходит для интерьеров, где главными ценностями являются экологичность и близость к природе.

Индивидуальный Подход

Современные производители предлагают широкий выбор вариантов отделки и дополнительной обработки деревянных подстольев. Это позволяет заказчику адаптировать изделие под конкретные требования интерьера: от сохранения естественного вида древесины до нанесения цветного морилки или лака. Такой индивидуальный подход позволяет создать уникальную мебель, отражающую стиль и предпочтения владельца.

Преимущества и Эксплуатационные Характеристики

Прочность и Надежность

Деревянное подстолье, изготовленное с соблюдением всех технологических норм, способно выдерживать значительные нагрузки, равномерно распределяя вес столешницы. Это гарантирует долговечность конструкции и предотвращает появление деформаций даже при интенсивной эксплуатации.

Экологичность

Натуральное дерево — экологически чистый материал, не содержащий вредных веществ. Использование таких изделий способствует созданию здоровой атмосферы в помещении и соответствует принципам устойчивого развития. Это особенно важно для жилых пространств, где заботятся о качестве воздуха и безопасности для детей.

Эстетическая Ценность

Естественная красота дерева, выраженная в уникальных текстурах и оттенках, придает мебели особый шарм. Хорошо обработанное подстолье может стать ярким дизайнерским акцентом, дополняющим общий стиль интерьера и подчеркивающим высокий вкус его владельца.

Практические Советы по Уходу

Чтобы подстолье для стола деревянное сохраняло свои эксплуатационные и эстетические характеристики на долгие годы, рекомендуется соблюдать следующие правила:

Регулярная Чистка: Протирайте поверхность мягкой сухой или слегка влажной тканью. Для удаления загрязнений используйте специальные средства для ухода за деревом, избегая агрессивных химических составов, которые могут повредить защитное покрытие.

Защита От Влаги: Избегайте резких перепадов влажности в помещении. Для деревянных изделий важно поддерживать оптимальный уровень влажности, чтобы предотвратить растрескивание и деформацию древесины.

Обновление Защитного Покрытия: Периодически наносите защитное масло, лак или воск. Это не только сохраняет естественную текстуру дерева, но и защи��ает поверхность от воздействия солнечных лучей и микроклиматических изменений.

Проверка Креплений: Регулярно проверяйте состояние соединительных элементов и крепежей. Если обнаруживаются признаки износа, своевременно проводите их ремонт или замену.

Перспективы Развития

Технологические Инновации

С развитием цифровых технологий производство деревянных подстольев продолжает совершенствоваться. Применение 3D-моделирования, лазерной резки и автоматизированных станков позволяет достигать ещё большей точности и качества изделий. Ожидается, что дальнейшая интеграция смарт-систем в мебельное производство позволит создавать конструкции с регулируемой высотой и встроенной подсветкой, что расширит функциональные возможности мебели.

Дизайнерские Тренды

Современные тенденции в интерьере всё больше отдают предпочтение экологичным и натуральным материалам. Деревянное подстолье продолжает оставаться актуальным благодаря своей универсальности и эстетической ценности. В ближайшие годы можно ожидать появления новых дизайнерских решений, где традиционные элементы будут успешно комбинироваться с инновационными технологиями, создавая уникальные и функциональные мебельные ансамбли.

Заключение

Подстолье для стола деревянное — это больше, чем просто опора для столешницы. Это элемент, который объединяет в себе традиции ремесленного мастерства и современные технологии, обеспечивая надежность, экологичность и эстетическую привлекательность мебели. Выбирая качественное деревянное подстолье, вы инвестируете в долговечность и стиль вашего интерьера, создавая пространство, которое будет радовать вас и ваших близких многие годы.

Ознакомьтесь с ассортиментом на сайте, чтобы подобрать идеальное решение, отвечающее вашим требованиям. Пусть натуральное дерево, обработанное с любовью и вниманием к деталям, станет залогом стабильности, уюта и безупречного дизайна в вашем доме или офисе.

[attributetime]

Перовая ручка Parker: искусство письма, проверенное временем

Когда речь заходит о канцелярии премиум-класса, на ум сразу приходят перьевые ручки Parker. Этот бренд, основанный в 1888 году, уже более века является эталоном стиля, качества и элегантности. Но что делает перьевые ручки Parker настолько особенными?

Искусство письма: перо, созданное для вдохновения

Перо — сердце любой перьевой ручки, и в Parker это знают как никто другой. Каждое перо создается с максимальной точностью, чтобы обеспечить:

Плавное письмо. Почерк ложится на бумагу мягко, без усилий.

Идеальный контроль. Вы можете легко регулировать силу нажатия, чтобы подчеркнуть индивидуальность стиля письма.

Долговечность. Пера Parker созданы для того, чтобы радовать годами.

Дизайн, вдохновляющий на творчество

Ручки Parker — это произведение искусства, которое объединяет классику и современность. Независимо от вашего стиля, бренд предлагает:

Лаконичные классические дизайны, которые идеально впишутся в любой офисный интерьер.

Смелые и яркие современные модели для тех, кто ценит индивидуальность.

Высококачественные материалы: от нержавеющей стали до золота и палладия.

Каждая ручка Parker — это результат мастерства и технологий, которые совершенствуются уже более 130 лет.

Функциональность, которую ценят поколения

Почему стоит выбрать перьевую ручку Parker?

Экономичность. Возможность заправки чернилами снижает стоимость использования.

Удобство. Современные картриджи Parker легко заменить.

Универсальность. Перьевая ручка — это не только инструмент для письма, но и аксессуар, подчеркивающий статус.

Кому подойдут перьевые ручки Parker?

Бизнесменам. Добавьте элегантности в ваши деловые встречи.

Студентам и ��исателям. Записывайте идеи с вдохновением.

Коллекционерам. Parker предлагает уникальные лимитированные серии для истинных ценителей.

Советы по уходу за перьевой ручкой

Регулярно промывайте перо теплой водой, чтобы избежать засорений.

Используйте только оригинальные чернила Parker для достижения наилучших результатов.

Храните ручку в горизонтальном положении, чтобы предотвратить утечку чернил.

Перьевые ручки Parker — это больше, чем инструмент для письма. Это символ, который вдохновляет на творчество, помогает выражать себя и оставляет незабываемое впечатление.

Если вы ищете стильный, практичный и долговечный аксессуар, Parker станет вашим идеальным выбором. Напишите свою историю вместе с Parker! 🖋️✨

[ddashha-art]

Нотр-Дам де Пари

II. Вот это убьет то

Наши читательницы простят нам, если мы на минуту отвлечемся, чтобы попытаться разгадать смысл загадочных слов архидьякона: «Вот это убьет то. Книга убьет здание».

На наш взгляд, эта мысль была двойственной. Прежде всего это была мысль священника. Это был страх духовного лица перед новой силой — книгопечатанием. Это был ужас и изумление служителя алтаря перед излучающим свет печатным станком Гутенберга. Церковная кафедра и манускрипт, изустное слово и слово рукописное били тревогу в смятении перед словом печатным, — так переполошился бы воробей при виде ангела Легиона, разворачивающего перед ним свои шесть миллионов крыльев. То был вопль пророка, который уже слышит, как шумит и бурлит освобождающееся человечество, который уже провидит то время, когда разум пошатнет веру, свободная мысль свергнет с пьедестала религию, когда мир стряхнет с себя иго Рима. То было предвидение философа, который зрит, как человеческая мысль, ставшая летучей при помощи печати, уносится, подобно пару, из-под стеклянного колпака теократии. То был страх воина, следящего за медным тараном и возвещающего: «Башня рухнет». Это означало, что новая сила сменит старую силу; иными словами — печатный станок убьет церковь.

Но за этой первой, несомненно, более простой мыслью скрывалась, как необходимое ее следствие, другая мысль, более новая, менее очевидная, легче опровержимая и тоже философская. Мысль не только священнослужителя, но ученого и художника. В ней выражалось предчувствие того, что человеческое мышление, изменив форму, изменит со временем и средства ее выражения; что господствующая идея каждого поколения будет начертана уже иным способом, на ином материале; что столь прочная и долговечная каменная книга уступит место еще более прочной и долговечной книге — бумажной. В этом заключался второй смысл неопределенного выражения архидьякона. Это означало, что одно искусство будет вытеснено другим; иными словами, — книгопечатание убьет зодчество.

С сотворения мира и вплоть до XV столетия христианской эры зодчество было великой книгой человечества, основной формулой, выражавшей человека на всех стадиях его развития — как существа физического, так и существа духовного.

Когда память первобытных поколений ощутила себя чересчур обремененной, когда груз воспоминаний рода человеческого стал так тяжел и неопределенен, что простое летучее слово рисковало утерять его в пути, тогда эти воспоминания были записаны на почве самым явственным, самым прочным и вместе с тем самым естественным способом. Каждое предание было запечатлено в памятнике.

Первобытные памятники были простыми каменными глыбами, которых «не касалось железо», как говорит Моисей. Зодчество возникло так же, как и всякая письменность. Сначала это была азбука. Ставили стоймя камень, и он был буквой, каждая такая буква была иероглифом, и на каждом иероглифе покоилась группа идей, подобно капители на колонне. Так поступали первые поколения всюду, одновременно, на поверхности всего земного шара. «Стоячий камень» кельтов находят и в азиатской Сибири и в американских пампасах.

Позднее стали складывать целые слова. Водружали камень на камень, соединяли эти гранитные слоги и пытались из нескольких слогов создать слова. Кельтские дольмены и кромлехи, этрусские курганы, иудейские могильные холмы — все это каменные слова. Некоторые из этих сооружений, преимущественно курганы, — имена собственные. Иногда, если располагали большим количеством камней и обширным пространством, выводили даже фразу. Исполинское каменное нагромождение Карнака — уже целая формула.

Наконец, стали составлять и книги. Предания порождали символы, под которыми сами они исчезли, как под листвой исчезает древесный ствол; все эти символы, в которые веровало человечество, постепенно росли, размножаясь, перекрещиваясь и все более и более усложняясь; первобытные памятники не могли уже их вместить; символы их переросли; памятники почти перестали выражать первобытное предание, такое же простое, несложное �� сливающееся с почвой, как и они сами. Чтобы развернуться, символу потребовалось здание. Тогда, вместе с развитием человеческой мысли, стало развиваться и зодчество; оно превратилось в тысячеглавого, тысячерукого великана и заключило зыбкую символику в видимую, осязаемую бессмертную форму. Пока Дедал — символ силы — измерял, пока Орфей — символ разума пел, в это время столп — символ буквы, свод — символ слога, пирамида символ слова, движимые разумом по законам геометрии и поэзии, стали группироваться, сочетаться, сливаться, снижаться, возвышаться, сдвигаться вплотную на земле, устремляться в небеса до тех пор, пока под диктовку господствующих идей эпохи им не удалось наконец написать те чудесные книги, которые являются одновременно и чудесными зданиями: пагоду в Эклинге, мавзолей Рамзеса в Египте и храм Соломона.

Основная идея — слово — заключалась не только в сокровенной их сущности, но также и в их формах. Так, например, храм Соломона отнюдь не был только переплетом священной книги, он был самой книгой. На каждой из его концентрических оград священнослужители могли прочесть явленное и истолкованное слово, и, наблюдая из святилища в святилище за его превращениями, они настигали слово в его последнем убежище, в его самой вещественной форме, которая была опять-таки зодческой, — в кивоте завета. Таким образом, слово хранилось в недрах здания, но образ этого слова, подобно изображению человеческого тела на крышке саркофага, был запечатлен на внешней оболочке здания.

И не только форма зданий, но и самое место, которое для них выбиралось, раскрывало идею, изображаемую ими. В зависимости от того, светел или мрачен был ждущий воплощения символ, Греция увенчивала свои холмы храмами, пленявшими глаз, а Индия вспарывала свои горы, чтобы высекать в них неуклюжие подземные пагоды, поддерживаемые вереницами исполинских гранитных слонов.

Таким образом, в течение первых шести тысячелетий, начиная с самой древней пагоды Индостана и до Кельнского собора, зодчество было величайшей книгой рода человеческого. Неоспоримость этого подтверждается тем, что не только все религиозные символы, но и вообще всякая мысль человеческая имеет в этой необъятной книге свою страницу и свой памятник.

Каждая цивилизация начинается с теократии и заканчивается демократией. Этот закон последовательного перехода от единовластия к свободе запечатлен и в зодчестве. Ибо, — мы на этом настаиваем, — строительное искусство не ограничивается возведением храмов, изображением мифов и священных символов, оно не только записывает иероглифами на каменных своих страницах таинственные скрижали закона. Если бы это было так, то, поскольку для каждого человеческого общества наступает пора, когда священный символ под давлением свободной мысли изнашивается и стирается, когда человек ускользает от влияния священнослужителя, когда опухоль философских теорий и государственных систем разъедает лик религии, — зодчество не могло бы воспроизвести это новое состояние человеческой души, его страницы, исписанные с одной стороны, были бы пусты на обороте, его творение было бы искалечено, его летопись была бы неполна. Между тем это не так.

Обратимся для примера к средним векам, в которых мы можем легче разобраться, потому что они ближе к нам. Когда теократия в течение первого периода своего существования устанавливает свой порядок в Европе, когда Ватикан объединяет и заново группирует вокруг себя элементы того Рима, который возник из Рима старого, лежащего в развалинах вокруг Капитолия, когда христианство начинает отыскивать среди обломков древней цивилизации все ее общественные слои и воздвигает при помощи этих руин новый иерархический мир, краеугольным камнем которого является священство, тогда в этом хаосе сперва возникает, а затем мало-помалу из-под мусора мертвого греческого и римского зодчества, под дуновением христианства, под натиском варваров, пробивается таинственное романское зодчество, родственное теократическим сооружениям Египта и Индии, — эта неблекнущая эмблема чистого католицизма, этот неизменный иероглиф папского единства.

И действительно, мысль того времени целиком вписана в мрачный романский стиль. От него веет властностью, единством, непроницаемостью, абсолютизмом, — иначе говоря, папой Григорием VII; во всем чувствуется влияние священника и ни в чем — человека; влияние касты, но не народа.

Но вот начинаются крестовые походы. Это было мощное народное движение, а всякое великое народное движение, независимо от его причины и цели, всегда дает как бы отстой, из которого возникает дух свободолюбия. Начинают пробиваться ростки чего-то нового. И открывается бурный период «жакерии», «прагерий», «лиг». Власть расшатывается, единовластие раскалывается. Феодализм требует разделения власти с теократией в ожидании неизбежного появления народа, который, как это всегда бывает, возьмет себе львиную долю. Quia nominor leo.[73] Из-под духовенства начинает пробиваться дворянство, из-под дворянства — городская община. Лик Европы изменился. И что же? Изменяется и облик зодчества. Оно, как и цивилизация, перевернуло страницу, и новый дух эпохи находит его готовым к тому, чтобы писать под свою диктовку. Из крестовых походов оно вынесло стрельчатый свод, как народы — свободолюбие. И тогда вместе с постепенным распадом Рима умирает и романское зодчество. Иероглиф покидает собор и переходит в гербы на замковых башнях, чтобы придать престиж феодализму. Самый храм, это некогда столь верное догме сооружение, захваченное отныне средним сословием, городской общиной, свободой, ускользает из рук священника и поступает в распоряжение художника. Художник строит его по собственному вкусу. Прощайте, тайна, предание, закон! Да здравствует фантазия и каприз! Лишь бы священнослужитель имел свой храм и свой алтарь, — ничего другого он и не требует. А стенами распоряжается художник.

Отныне книга зодчества не принадлежит больше духовенству, религии и Риму; она во власти фантазии, поэзии и народа. Отсюда стремительные и бесчисленные превращения этого имеющего всего триста лет от роду зодчества, — превращения, так поражающие нас после устойчивой неподвижности романской архитектуры, насчитывающей шесть или семь веков.

Между тем искусство движется вперед — гигантскими шагами. Народный гений во всем своеобразии своего творчества выполняет задачу, которую до него выполняли епископы. Каждое поколение мимоходом заносит свою строку на страницу этой книги; оно соскребает древние романские иероглифы с церковных фасадов, и лишь с большим трудом удается различить под наново нанесенными символами кое-где пробивающуюся догму. Религиозный остов еле различим сквозь завесу народного творчества. Трудно вообразить, какие вольности разрешали себе зодчие даже тогда, когда дело касалось церквей. Вот витые капители в виде непристойно обнявшихся монахов и монахинь, как, например, в Каминной зале Дворца правосудия в Париже; вот история посрамления Ноя, высеченная резцом со всеми подробностями на главном портале собора в Бурже; вот пьяный монах с ослиными ушами, держащий чашу с вином и хохочущий прямо в лицо всей братии, как на умывальнике в Бошервильском аббатстве. В ту эпоху мысль, высеченная на камне, пользовалась привилегией, сходной с нашей современной свободой печати. Это было время свободы зодчества.

Свобода эта заходила очень далеко. Порой символическое значение какого-нибудь фасада, портала и даже целого собора было не только чуждо, но даже враждебно религии и церкви. Гильом Парижский в XIII веке и Никола Фламель в XV оставили несколько таких исполненных соблазна страниц. Церковь СенЖак-де-ла-Бушри в целом являлась воплощением духа оппозиции.

Будучи свободной лишь в области зодчества, мысль целиком высказывалась только в тех книгах, которые назывались зданиями. В этой форме она могла бы лицезреть собственное сожжение на костре от руки палача, если бы по неосторожности отважилась принять вид рукописи; мысль, воплощенная в церковном портале, присутствовала бы при казни мысли, воплощенной в книге. Вот почему, не имея иного пути, кроме зодчества, чтобы пробить себе дорогу, она и стремилась к нему отовсюду. Только этим и можно объяснить невероятное обилие храмов, покрывших всю Европу, — их число так велико, что, даже проверив его, с трудом можно себе его вообразить. Все материальные силы, все интеллектуальные силы общества сошлись в одной точке — в зодчестве. Таким образом, искусство, под предлогом возведения божьих храмов, достигло великолепного развития.

В те времена каждый родившийся поэтом становился зодчим. Рассеянные среди масс дарования, придавленные со всех сторон феодализмом, словно testudo[74] из бронзовых щитов, не видя иного исхода, кроме зодчества, открывали себе дорогу с помощью этого искусства, и их илиады отливались в форму соборов. Все прочие искусства повиновались зодчеству и подчинялись его требованиям. Они были рабочими, созидавшими великое творение. Архитектор — поэт — мастер в себе одном объединял скульптуру, покрывающую резьбой созданные им фасады, живопись, расцвечивающую его витражи, музыку, приводящую в движение колокола и гудящую в органных трубах. Даже бедная поэзия, подлинная поэзия, столь упорно прозябавшая в рукописях, вынуждена была в форме гимна или хорала заключить себя в оправу здания, чтобы приобрести хоть какое-нибудь значение, — другими словами, играть ту же роль, какую играли трагедии Эсхила в священных празднествах Греции или Книга Бытия в Соломоновом храме.

Итак, вплоть до Гутенберга зодчество было преобладающей формой письменности, общей для всех народов. Эта гранитная книга, начатая на Востоке, продолженная греческой и римской древностью, была дописана средними веками. Впрочем, явление смены кастового зодчества зодчеством народным, наблюдаемое нами в средние века, повторял��сь при подобных же сдвигах человеческого сознания и в другие великие исторические эпохи.

Укажем здесь лишь в общих чертах этот закон, для подробного изложения которого потребовались бы целые тома. На Дальнем Востоке, в этой колыбели первобытного человечества, на смену индусскому зодчеству приходит финикийское — плодовитая родоначальница арабского зодчества; в античные времена за египетским зодчеством, разновидностью которого были этрусский стиль и циклопические постройки, следует греческое зодчество, продолжением которого является римский стиль, но уже отягощенный карфагенским куполообразным сводом, а в описываемое время на смену романскому зодчеству пришло зодчество готическое. Разбив на две группы эти три вида зодчества, мы найдем, что первая группа, три старшие сестры — зодчество индусское, зодчество египетское и зодчество романское — воплощают в себе один и тот же символ: теократии, касты, единовластия, догмата, мифа, божества. Что же касается второй группы, младших сестер — зодчества финикийского, зодчества греческого и зодчества готического, — то, при всем многообразии присущих им форм, все они также обозначают одно и то же: свободу, народ, человека.

В постройках индусских, египетских, романских ощущается влияние служителя религиозного культа, и только его, будь то брамин, жрец или папа. Совсем другое в народном зодчестве. В нем больше роскоши и меньше святости. Так, в финикийском зодчестве чувствуешь купца; в греческом — республиканца; в готическом — горожанина.

Основные черты всякого теократического зодчества — это косность, ужас перед прогрессом, сохранение традиционных линий, канонизирование первоначальных образцов, неизменное подчинение всех форм человеческого тела и всего, что создано природой, непостижимой прихоти символа. Это темные книги, разобрать которые в силах только посвященный. Впрочем, каждая форма, даже уродливая, таит в себе смысл, делающий ее неприкосновенной. Не требуйте от индусского, египетского или романского зодчества, чтобы они изменили свой рисунок или улучшили свои изваяния. Всякое усовершенствование для них — святотатство. Суровость догматов, застыв на камне созданных ею памятников, казалось, подвергла их вторичному окаменению. Напротив, характерные особенности построек народного зодчества — разнообразие, прогресс, самобытность, пышность, непрестанное движение. Здания уже настолько отрешились от религии, что могут заботиться о своей красоте, лелеять ее и непрестанно облагораживать свой убор из арабесок или изваяний. Они от мира. Они таят в себе элемент человеческого, непрестанно примешиваемый ими к божественному символу, во имя которого они продолжают еще воздвигаться. Вот почему эти здания доступны каждой душе, каждому уму, каждому воображению. Они еще символичны, но уже доступны пониманию, как сама природа. Между зодчеством теократическим и народным такое же различие, как между языком жрецов и разговорной речью, между иероглифом и искусством, между Соломоном и Фидием.

Если мы вкратце повторим то, что лишь в общих чертах, опуская множество доказательств и неважных возражений, мы говорили выше, то придем к следующему заключению. До XV столетия зодчество было главной летописью человечества; за этот промежуток времени во всем мире не возникало ни одной хоть сколько-нибудь сложной мысли, которая не выразила бы себя в здании; каждая общедоступная идея, как и каждый религиозный закон, имела свой памятник; все значительное, о чем размышлял род человеческий, он запечатлел в камне. Почему? Потому что всякая идея, будь то идея религиозная или философская, стремится увековечить себя; иначе говоря, всколыхнув одно поколение, она хочет всколыхнуть и другие и оставить по себе след. И как ненадежно это бессмертие, доверенное рукописи! А вот здание — это уже книга прочная, долговечная и выносливая! Для уничтожения слова, написанного на бумаге, достаточно факела или варвара. Для разрушения слова, высеченного из камня, необходим общественный переворот или возмущение стихий. Орды варваров пронеслись над Колизеем, волны потопа, быть может, бушевали над пирамидами.

В XV столетии все изменяется.

Человеческая мысль находит способ увековечить себя, не только обещающий более длительное и устойчивое существование, нежели зодчество, но также и более простой и легкий. Зодчество развенчано. Каменные буквы Орфея заменяются свинцовыми буквами Гуттенберга.

Книга убьет здание.

Изобретение книгопечатания — величайшее историческое событие. В нем зародыш всех революций. Оно является совершенно новым средством выраж��ния человеческой мысли; мышление облекается в новую форму, отбросив старую. Это означает, что тот символический змий, который со времен Адама олицетворял разум, окончательно и бесповоротно сменил кожу.

В виде печатного слова мысль стала долговечной, как никогда: она крылата, неуловима, неистребима. Она сливается с воздухом. Во времена зодчества мысль превращалась в каменную громаду и властно завладевала определенным веком и определенным пространством. Ныне же она превращается в стаю птиц, разлетающихся на все четыре стороны, и занимает все точки во времени и в пространстве.

Повторяем: мысль, таким образом, становится почти неизгладимой. Утратив прочность, она приобрела живучесть. Долговечность она сменяет на бессмертие. Разрушить можно любую массу, но как искоренить то, что вездесуще? Наступит потоп, исчезнут под водой горы, а птицы все еще будут летать, и пусть уцелеет хоть один ковчег, плывущий по бушующей стихии, птицы опустятся на него, уцелеют вместе с ним, вместе с ним будут присутствовать при убыли воды, и новый мир, который возникнет из хаоса, пробуждаясь, увидит, как над ним парит крылатая и живая мысль мира затонувшего.

И когда убеждаешься в том, что этот способ выражения мысли является не только самым надежным, но и более простым, наиболее удобным, наиболее доступным для всех; когда думаешь о том, что он не связан с громоздкими приспособлениями и не требует тяжеловесных орудий; когда сравниваешь ту мысль, которая для воплощения в здание вынуждена была приводить в движение четыре, а то и пять других искусств, целые тонны золота, целую гору камней, целые леса стропил, целую армию рабочих, — когда сравниваешь ее с мыслью, принимающей форму книги, для чего достаточно иметь небольшое количество бумаги, чернила и перо, то можно ли удивляться тому, что человеческий разум предпочел книгопечатание зодчеству? Пересеките внезапно первоначальное русло реки каналом, прорытым ниже ее уровня, и река покинет старое русло.

Обратите внимание на то, как с момента изобретения печатного станка постепенно нищает, чахнет и увядает зодчество. Вы чувствуете, что вода в этом русле идет на убыль, что жизненных сил в нем не стало, что мысль веков и народов уклоняется от него! Это охлаждение к зодчеству в XV веке еще еле заметно, так как печатное слово не окрепло; самое большее, на что оно способно, это оттянуть у могучего зодчества лишь избыток его жизненных сил. Но уже с XVI столетия болезнь зодчества очевидна: оно перестает быть главным выразителем основных идей общества; оно униженно ищет опоры в искусстве классическом. Галльское, европейское, самобытное, оно делается греческим и римским; правдивое и современное, оно становится ложноклассическим. Именно эту эпоху упадка именуют эпохой Возрождения. Упадок, впрочем, блистательный, ибо древний готический гений, это солнце, закатившееся за гигантский печатный станок Майнца, еще некоторое время пронизывает своими последними лучами нагромождение латинских аркад и коринфских колоннад.

И вот это заходящее солнце мы принимаем за утреннюю зарю.

Однако с той минуты, как зодчество сравнялось с другими искусствами, с той минуты, как оно перестало быть искусством всеобъемлющим, искусством господствующим, искусством тираническим, оно уже не в силах сдерживать развитие прочих искусств. И они освобождаются, разбивают ярмо зодчего и устремляются каждое в свою сторону. Каждое из них от этого расторжения связи выигрывает. Самостоятельность содействует росту. Резьба становится ваянием, роспись — живописью, литургия — музыкой. Это как бы расчленившаяся после смерти своего Александра империя, каждая провинция которой превратилась в отдельное государство.

Вот что породило Рафаэля, Микеланджело, Жана Гужона, Палестрину этих светочей лучезарного XVI века.

Одновременно с искусством освобождается и человеческая мысль. Ересиархи средневековья пробили уже широкие бреши в католицизме. Шестнадцатый век окончательно сокрушает единство церкви. До книгопечатания реформация была бы лишь расколом; книгопечатание превратило ее в революцию. Уничтожьте печатный станок — и ересь обессилена. По предопределению ли свыше, или по воле рока, но Гуттенберг является предтечей Лютера.

Когда солнце средневековья окончательно закатилось и гений готики навсегда померк на горизонте искусства, зодчество все более и более тускнеет, обесцвечивается и отступает в тень. Печатная книга, этот древоточец зданий, сосет его и гложет. Подобно дереву, оно оголяется, теряет листву и чахнет на глазах. Оно скудно, оно убого, оно — ничто. Оно уже больше ничего не выражает, даже воспоминаний об искусстве былых времен. Предоставленное собственным силам, покинутое остальными искусствами, ибо и мысль человеческая покинула его, оно призывает себе на помощь ремесленников за недостатком мастеров. Витраж заменяется простым окном. За скульптором приходит каменотес. Прощайте, сила, своеобразие, жизненность, осмысленность! Словно жалкий попрошайка, влачит он свое существование при мастерских, пробавляясь копиями. Микеланджело, уже в XVI веке несомненно почуявший, что оно гибнет, был озарен последней идеей — идеей отчаяния. Этот титан искусства нагромождает Пантеон на Парфенон и создает Собор св. Петра в Риме. Это величайшее творение искусства, заслуживающее того, чтобы остаться неповторимым, последний самостоятельный образчик зодчества, последний росчерк колоссахудожника на исполинском каменном списке, у которого нет продолжения. Микеланджело умирает, и что же делает это жалкое зодчество, пережившее само себя в виде какого-то призрака, тени? Оно принимается за Собор св. Петра в Риме, рабски воспроизводит его, подражает ему. Это превращается в жалкую манию. У каждого столетия есть свой Собор св. Петра: в XVII веке — это церковь Валь-де-Грас, в XVIII веке — церковь св. Женевьевы. У каждой страны есть свой Собор св. Петра: у Лондона — свой, у Петербурга — свой. У Парижа их даже два или три. Но все это — лишенное всякого значения завещание, последнее надоедливое бормотание одряхлевшего великого искусства, впадающего перед смертью в детство.

Если мы вместо отдельных характерных памятников, о которых мы только что упоминали, исследуем общий облик этого искусства за время от XVI до XVIII века, то заметим те же признаки упадка и худосочия. Начиная с Франциска II архитектурная форма зданий все заметнее сглаживается, и из нее начинает выступать, подобно костям скелета на теле исхудавшего больного, форма геометрическая. Изящные линии художника уступают место холодным и неумолимым линиям геометра. Здание перестает быть зданием: это всего лишь многогранник. И зодчество мучительно силится скрыть эту наготу. Вот греческий фронтон, который внедряется в римский, и наоборот. Это все тот же Пантеон в Парфеноне, все тот же Собор св. Петра в Риме. А вот кирпичные дома с каменными углами эпохи Генриха IV; вот Королевская площадь и площадь Дофина. Вот церкви эпохи Людовика XIII, тяжелые, приземистые, с плоскими сводами, неуклюжие, отягощенные куполами, словно горбами. Вот зодчество времен Мазарини, коллеж Четырех наций, скверная подделка под итальянцев. Вот дворцы Людовика XIV — длинные, суровые, холодные, скучные казармы, построенные для придворных. Вот, наконец, и эпоха Людовика XV, с ее пучками цикория, червячками, бородавками и наростами, обезображивающими древнее зодчество, ветхое, беззубое, но все еще кокетливое. От Франциска II и до Людовика XV недуг возрастает в геометрической прогрессии. От прежнего искусства остались лишь кожа да кости. Оно умирает жалкой смертью.

А что же тем временем сталось с книгопечатанием? В него вливаются все жизненные соки, иссякающие в зодчестве. По мере того как зодчество падает, книгопечатание разбухает и растет. Весь запас сил, который человеческая мысль расточала на возведение зданий, ныне затрачивается ею на создание книг. Начиная с XVI столетия печать, сравнявшись со слабеющим зодчеством, вступает с ним в единоборство и убивает его. В XVII веке она уже настолько могущественна, настолько победоносна, настолько упрочила свою победу, что в силах устроить для мира празднество великого литературного века. В XVIII, после долгого отдыха при дворе Людовика XIV, она вновь хватается за старый меч Лютера, вооружая им Вольтера, и шумно устремляется на приступ той самой Европы, архитектурную форму выражения которой она уже уничтожила. К концу XVIII века печать ни��провергла все старое. В XIX столетии она начинает строить заново.

Теперь зададим себе вопрос: которое же из двух искусств является за последние три столетия подлинным представителем человеческой мысли? Которое из них передает ее? Которое выражает не только ее литературные и схоластические увлечения, но и все ее движение, во всей его широте, глубине и охвате? Которое из них неизменно, непрерывно, постоянно идет в ногу с движущимся вперед родом человеческим, этим тысяченогим чудовищем? Зодчество или книгопечатание? Конечно, книгопечатание.

Не следует заблуждаться: зодчество умерло, умерло безвозвратно. Оно убито печатной книгой; убито, ибо оно менее прочно; убито, ибо обходится дороже. Каждый собор — это миллиард. Представьте же себе теперь, какие понадобились бы громадные затраты, чтобы снова написать эту книгу зодчества; чтобы на земле вновь возникли тысячи зданий, чтобы вернуться к тому времени, когда количество архитектурных памятников было таково, что, по словам очевидца, «казалось, мир, отряхнувшись, сбросил с себя свои старые одежды и облекся в белые церковные ризы». Erat emm ut si mundus, ipse excutiendo semei, rejecta ve tu. sta. te, candidam ecclesiarum vestem indueret (Glaber Radulphus).

А книга создается так быстро, она так дешево стоит, и ее так легко распространить! Не удивительно, что всякая человеческая мысль устремляется по этому склону! Это не значит, что зодчество не может создать то здесь, то там великолепные памятники, отдельные образцы искусства. Время от времени, даже при господстве книгопечатания, конечно, будут появляться колонны, воздвигнутые из сплава пушек при помощи целой армии, подобно тому как при господстве зодчества целый народ, собирая и сливая воедино отрывки, создавал илиады, романсеро, махабхараты и нибелунгов. Великая случайность может породить и в XX столетии гениального зодчего, подобно тому как она породила в XIII веке Данте. Но отныне зодчество уже не будет искусством общественным, искусством коллективным, искусством преобладающим. Великая поэма, великое здание, великое творение человечества уже не будет строиться: оно будет печататься.

И если зодчество случайно воспрянет, то оно уже не будет властелином. Оно подчинится правилам литературы, для которой некогда само их устанавливало. Взаимоотношения обоих искусств резко изменятся. Несомненно, в эпоху зодчества поэмы, правда малочисленные, походили на его же собственные творения. В Индии поэмы Виаза сложны, своеобразны и непроницаемы, как пагода; на египетском Востоке поэзии, как и зданиям, свойственны ��лагородные и бесстрастные линии; в античной Греции — красота, ясность и спокойствие; в христианской Европе — величие католицизма, простодушие народа, богатый и пышный расцвет эпохи обновления. В Библии есть сходство с пирамидами, в Илиаде — с Парфеноном, в Гомере-с Фидием. Данте в XIII столетии — это последняя романская церковь; Шекспир в XVI последний готический собор.

Итак, чтобы в немногих словах повторить самое существенное из всего, о чем мы доселе по необходимости говорили неполно и бегло, мы скажем, что роду человеческому принадлежат две книги, две летописи, два завещания — зодчество и книгопечатание, библия каменная и библия бумажная. Бесспорно, когда сравниваешь эти две библии, так широко раскрытые в веках, то невольно сожалеешь о неоспоримом величии гранитного письма, об этом исполинском алфавите, принявшем форму колоннад, пилонов и обелисков, об этом подобии гор, сложенных руками человека, покрывающих все лицо земли и охраняющих прошлое, — от пирамиды до колокольни, от времен Хеопса до даты создания Страсбургского собора. Следует перечитывать прошлое, записанное на этих каменных страницах. Надо неустанно перелистывать эту книгу, созданную зодчеством, и восхищаться ею, но не должно умалять величие здания, воздвигаемого книгопечатанием.

Это строение необозримо. Какой-то статистик вычислил, что если наложить одна на другую все книги, которые печатались со времен Гуттенберга, то ими можно заполнить расстояние от Земли до Луны; но мы не намерены говорить о такого рода величии. И все же, когда мы пытаемся мысленно представить себе общую картину того, что дало нам книгопечатание вплоть до наших дней, то разве не возникает перед нами вся совокупность его творений как исполинское здание, над которым неустанно трудится человечество и которое основанием своим опирается на весь земной шар, а недосягаемой вершиной уходит в непроницаемый туман грядущего? Это какой-то муравейник умов. Это улей, куда золотистые пчелы воображения приносят свой мед.

В этом здании тысячи этажей. То тут, то там на их площадки выходят сумрачные пещеры науки, пересекающиеся в его недрах. Повсюду на наружной стороне здания искусство щедро разворачивает перед нашими глазами свои арабески, свои розетки, свою резьбу. Здесь каждое отдельное произведение, каким бы причудливым и обособленным оно ни казалось, занимает свое место, свой выступ. Здесь все исполнено гармонии Начиная с собора Шекспира и кончая мечетью Байрона, тысячи колоколенок громоздятся как попало в этой метрополии всемирной мысли. У самого подножия здания воспроизведены некоторые не запечатленные зодчеством древние хартии человечества. Налево от входа вделан античный барельеф из белого мрамора — это Гомер, направо — многоязычная Библия возвышает свои семь голов Дальше щетинится гидра Романсеро и некоторые другие смешанные формы, Веды и Нибелунги.

Впрочем, чудесное здание все еще остается незаконченным. Печать, этот гигантский механизм, безостановочно выкачивающий все умственные соки общества, неустанно извергает из своих недр новые строительные материалы. Род человеческий — весь на лесах Каждый ум — каменщик. Самый смиренный из них заделывает щель или кладет свой камень — даже Ретиф де ла Бретон тащит сюда свою корзину, полную строительного мусора. Ежедневно вырастает новый ряд каменной кладки. Помимо отдельного, самостоятельного вклада каждого писателя, имеются и доли, вносимые сообща. Восемнадцатый век дал Энциклопедию, эпоха революции создала Монитор.

Итак, печать — это тоже сооружение, растущее и взбирающееся ввысь бесконечными спиралями; в ней такое же смешение языков, беспрерывная деятельность, неутомимый труд, яростное соревнование всего человечества; в ней — обетованное убежище для мысли на случай нового всемирного потопа, нового нашествия варваров. Это вторая Вавилонская башня рода человеческого.

[rena-se]

Современное искусство

Была сегодня в «Гараже», и поняла, что современное искусство вещь совершенно мне не понятная...

Расскажу по-подробнее. «Гараж» представляет собой двух этажное стеклянное здание. На первом этаже расположено два зала, в первом было несколько 3d принтеров, которые что-то печатали, так же там было много уже напечатанных фиг��рок, там были герои Звездных войн и какие-то абстрактные геометрические фигуры.

На втором этаже было еше два зала. В первом были какие-то непонятные музыкальные инструменты, в основном они были огорожены заборчиком, но на одном из них играли какие-то люди, видимо, это были посетители. Играли они отвратительно, правда, от этого звука через несколько минут начала болеть голова.

В следующем зале были фотографии посвященные чемпионату. Там был�� забавная серия наклеенная на всю длину стены фото, на которых было изображено несколько людей, которые смотрят матч. Там были отображены эмоций нескольких болельщиков. Эта серия мне понравилась, я даже узнала в ней себя. И многие другие фото которые особо не вызвали никаких эмоций и по крайней мере у меня.

(Вот эта мне понравилась. Я так поняла, что смысл в том, что футбол объединяет поколения)

Остальные фото были менее интересны, мне...

Дальше мы попали в самый интересный зал.

Смысла я тут так же не увидела, но довольно интересная была игра теней.

Короче, ничего я не подчерпнула для себя интересного. Совсем... Я считаю, что искусство, должно вызывать эмоции, заставлять о чем-то задуматься, поднять какие-то важные проблемы... А тут, ничего я из этого не увидела...

[socportal]

Фестиваль актуальной анимации и медиаискусства LINOLEUM представляет программу лучших отечественных анимационных фильмов за 30 лет. 

Команда фестиваля выбрала десять короткометражных лент, которые показывают отечественное «рисованное кино» как искусство, способное говорить на разные теме и увлекать аудиторию.

Полная программа фестиваля доступна по ссылке

Наша подборка объединяет разные поколения авторов, различные творческие подходы и стили. Это мини-история анимации в независимой Украине, но прежде всего это фильмы, которые вызывают у нас восторг, которым мы хотим искренне поделиться со зрителями в честь главного праздника страны, — куратор программы Юлия Кузнецова.

Зрители увидят ленту-ровесницу независимой Украины — анимационный фильм Михаила Титова «Крокодил», чей сюжет основывается на повести Федора Достоевского. Это история человека, который, попав в пасть крокодила, остался там жить. И живет своей жизнью и пишет экономические принципы, и мечтает о жизни как в Европе, где все жалеют крокодилов и тех, кто в них живет.

Кроме «Крокодила» зрителей ждет еще два фильма из 90-х: мистический и символический «День рождения Юли» Натальи Марченковой и etc. Олега Коваленко о противостоянии человека и комара. Последний специально для показа ко Дню Н��зависимости был предоставлен студией «Борисфен».

Из нулевых в подборку попала только одна анимация, но какая — «Шел трамвай №9» Степана Коваля. Фильм занимает пятьдесят вторую позицию в списке 100 лучших фильмов в истории украинского кино по версии национального и международного сообщества кинокритиков, опрошенных Национальным центром Александра Довженко.

Следующее десятилетие было плодотворным на талантливые ленты, поэтому в подборке их больше половины

«Двести первая» Олега Педана — это аллегорическая история о корове, которая пытается сбежать с молокозавода, где ее ждет неминуемая гибель. Фильм «Жвачка» Ольги Марчук — один день из жизни обычной жвачки. Или, как отмечают авторы, возможно, один день из вашей жизни?

Действие фильма «Лавка певчих птиц» Анатолия Лавренишина разворачивается в урбанистическом городе будущего, где механизмы заменили живых существ. Музыкальное видео на трек Eluvium ‘Regenerative Being’ (Регенеративное существо) Стаса Сантимова не менее социофобне и показывает жизнь одинокого человека, оказавшегося в странном отеле, где все заранее спланировано до его прибытия.

Лента «Пуповина», которая рассказывает об отношениях матери и сына, два ��ода назад получила специальную награду жюри украинского конкурса LINOLEUM. Ее режиссер Александр Бубнов более 30 лет занимается анимацией, в частности работал на легендарном мультфильме «Остров Сокровищ» Давида Черкасского.

Закроет показ фестивальный хит Никиты Лыскова «Любовь»

Лента состоит из эпизодов, не связанных между собой сюжетно и стилистически. Фильм иронично переосмысливает общество урбанизированных городов и изобилует артефактами современного Днепра, что знакомы каждому его жителю. Фильм Никиты Лысково стал номинантом и лауреатом многих международных фестивалей, в частности, он попал в основной конкурс анимационного фестиваля Анси — главного анимационного события в мире, получил гран-при Международного фестиваля анимационного кино TAFF в Финляндии и главный приз анимационного конкурса Таллиннского кинофестиваля «Темные ночи».

«Сегодня украинская анимация переживает свое второе рождение и все больше привлекает внимание поклонников со всего мира. Поэтому мы рады поддержать фестиваль LINOLEUM, который собрал лучшие достижения отечественной анимации за 30 лет. Хотим показать нашей огромной аудитории, что украинская анимация живая и конкурентная, а за годы независимости у нас собралось немало лент, которые уже могут посоревноваться с полным метром по качеству и креативности материала», — маркетинг-директор MEGOGO Валерия Толочина.

Приобщиться к просмотру украинской анимации от LINOLEUM на MEGOGO можно будет с 20 августа по 5 сентября совершенно бесплатно. Просмотр будет доступен со всех устройств, что поддерживает медиасервис, а именно: Smart TV, смартфоны, планшеты, медиаплееры, игровые консоли и другие.

Читайте также:

Лучшая украинская анимация за 30 лет по версии анимационного фестиваля LINOLEUM

Организаторка Respublica fest рассказала про инклюзию на фестивале

Netflix показал новые кадры из 5 сезона «Короны»

Назван актёр, который сыграет Лестата в сериале «Интервью с вампиром»

Эмма Стоун получит $10 млн за гибридный релиз «Круэллы»

Оля Полякова объявила дату выхода своего первого фильма

https://socportal.info

[aleksey-morozov]

Культурный форум оседлали любители вульгарщины и балагана

На проходившем с 14-го по 16-е ноября VIII Санкт-Петербургском международном культурном форуме (ПМКФ) художественные руководители известных оперных театров увлеченно рассказывали о своих экспериментах по привлечению публики. Так, представитель театра Мачераты (Италия) Барбара Мингетти рассказала, как зрители на представлении ходят за актерами и ночуют в театре, а подробности смерти Джильды в опере «Риголетто» дети должны разузнать непосредственно во время представления при помощи смартфонов. В российской «Геликон-опере», по словам худрука Владимира Горохова, зрителей привлекают в театр угощениями, причем их приготовлением занимаются актеры прямо во время спектакля. Корреспондент ИА Красная Весна попросил прокомментировать все эти новшества гитариста, композитора и основателя радиостанции «Радиокрылья» Алексея Морозова. ИА Красная Весна: Алексей, здравствуйте! Что вы скажете по поводу посыла Владимира Горохова, озвученного на ПМКФ, что «еда объединяет любителей оперы»? Алексей Морозов: Слова господина Горохова на VIII Санкт-Петербургском международном культурном форуме не расходятся с тенденциями, озвученными там же приглашенными европейскими экспертами. Но, если против развития развлекательной инфраструктуры вокруг театра, предложенного архитектором Ксавье Фабром, я ничего не имею, нам нужны новые рабочие места, особенно в преддверие массовых сокращений в 2020-м году, то рассказ госпожи Барбары Мингетти вызывает, мягко говоря, легкое недоумение в большей своей части. Это не новаторство, а деградация. ИА Красная Весна: Эксперименты «Геликон-оперы» идут в русле этой деградации? Морозов: Господин Горохов утверждает, что этот пресловутый «европейский опыт» нам нужно перенимать! Театр должен стать доступнее? Возможно, конечно, он прав, ведь он профессионал. Но для его доступности мы должны его разрушить?! А ведь все, озвученное на форуме, это есть разрушение основ, традиций и устоев Театра, утверждают сторонники великого классического «элитарного, скучного», по утверждению Мингетти, Театрального Искусства. По словам экспертов, молодежь в театр не идет, поэтому «Геликон-опера» делает специальные постановки для детей, говорит господин Горохов, но известно ли ему, что, например, на сайте Большого театра DVD с классической постановкой «Золушки» продается с пометкой «12+»? Кого и куда он таким образом хочет привлечь? Красная Весна: Осовремененная «Золушка» Ратманского в Мариинском театре тоже явно не для детей. Если молодежь от классики далека, то что, по-вашему, делать? Морозов: Но тут на помощь к нам приходит современное искусство! Поясню: это то, что круто, но чего понять положительно никто не может. По словам господина Горохова, теперь, собираясь в оперу, я должен быть готов к тому, что попаду в дорогой, можно даже сказать эксклюзивный, расположенный в изуродованной более, чем за миллиард рублей бюджетных денег, исторической усадьбе в центре Москвы… кабак! Ух ты, вот это уровень развития культуры! Надо полагать, я проведу там замечательный вечер в обществе таких же, как и я, высококультурно настроенных на безграничное потребление обезьян. А в завершение этого действа все мы, выпив и закусив, хорошо отдохнув, устремимся за кулисы волочиться за актерками. Пользуясь современным языком, могу сказать следующее: «Ништяк, клубешник, тащит»! И что же это значит? Такими «клубешниками» — конечно, от отчаяния — станут все театры?! Неужели два зала и прочая адаптация усадьбы Шаховских-Глебовых-Стрешневых под нужды «Геликон-оперы» проведена ради постановок в стиле «кафе», чая с пряниками, пиццы с вином и наконец балов с пивом?! Вульгарщина какая-то… Не понимаю. А любимые и модные теперь интерактивы? Помилуйте! Ведь они годны для детских новогодних утренников, торгово-развлекательных центров и парков. Неужели возможно полагать, что им место в театре — очаге культуры, прибежище муз? В театре, который должен делать нас лучше, выше, чище и светлее? В театре, который вечен, потому что зовет нас к любви, добру и другим светлым идеалам? Неужели мы настолько бескультурны, настолько обуяны духом массового потребления и развращены ширпотребом, что в полной тьме глубочайшего невежества своего разучились воспринимать и понимать театр в его исконном виде? Неужели предел нашего развития — ярмарочный балаган? Красная Весна: А что можете сказать по поводу экспериментов Барбары Мингетти, когда зрители ходят за артистами? Морозов: Я бы сказал, что это интересно… но как насчет восприятия целостности произведения, красоты исполнения? Приходится признать: никак. Дело все в том, что из всех, рассредоточенных в помещении, в котором ��ы с вами находимся, источников звука, независимо от их числа, частотного набора и уровня громкости, мы лучше воспринимаем ближайшие к нам или же самый громкий из них. Именно на них концентрируется наше внимание, так как они являются сильнейшими раздражителями для нашего слуха. Все же остальные мы либо воспринимаем хуже, либо не воспринимаем совсем. То есть, зритель слышит только часть звуковой панорамы. Классическая планировка зрительного зала и сцены придумана и наработана не просто так. Форма зала, некоторая куполообразность его потолка, скругленные углы, высота потолков, компоновка сцены и многое другое — все это способствует лучшему распространению, преломлению, усилению и отражению основного концентрированного пучка звуковых волн от 2 Гц до 34 кГц, а на деле даже большего диапазона. Это для того, чтобы мы слышали полностью всю глубину, красоту, мощь хора или симфонического оркестра, все гармоническое совершенство аранжировки. Да и внимание наше концентрируется на одном источнике звука — на сцене. Хор и оркестр — это живые организмы. Каждый из артистов хора, музыкантов оркестра должен чувствовать себя частью этого организма, а не просто «дуть в ноты». Да и дирижер поставлен перед ними не для смеха. Он — сердце этого организма, без него все расползется и разъедется. Это он задает ритм дыхания оркестра и направляет его мощь. Музыканты или вокалисты не могут слышать всей полноты звуковой панорамы. Действия всей этой огромной массы людей, издающих шум, отработаны, доведены до совершенства долгими-долгими часами репетиций. Почти весь звук слышит только солист, находящийся на авансцене и, в большей степени, дирижер, находящийся перед фронтом оркестра, ближе к зрителю, чем солист, певец. А теперь давайте рассеем всю эту огромную массу людей. Что получится? Разброд, «лажа», которую только из-за высокого профессионализма артистов слушатель, может быть, не заметит. Про такие вещи, как культура звука, синхронность и слаженность я просто не говорю. Красная Весна: Как Вы думаете, почему все эти странные эксперименты обсуждаются на Санкт-Петербургском культурном форуме? Морозов: Долгое-долгое время, и особенно последние примерно 30 лет, мы пытаемся воспринимать, перенимать и внедрять у себя зарубежный опыт. Со всех сторон этого опыта к нам хлынуло столько, что просто осознать его количество мы не можем. Безусловно, кое-что полезно. Но многое, что было внедрено в различных сферах нашего существования, таких, как семья, воспитание культурное, эстетическое и другое, вышло нам, прости��е, боком. Но, несмотря на это, находятся многие восторженные, готовые с огромной радостью что-нибудь нам внедрить. А ведь у нас в стране были традиции, в том числе, культурного и эстетического воспитания молодого поколения, и среднестатистический советский пролетарий или крестьянин мог отличить «Кармен» от «Риголетто», а Баха от Бетховена, в отличие от среднестатистического француза или даже итальянца, а американцу, даже современному, вообще все равно, «шо-пен-шо-моцарт». Конечно, и среди них есть культурные люди, и, к счастью, их много, но это же не повод все перенимать и совать, например, песни группы «Нирвана» в культурные нормативы. Многие из наших граждан просто не могут себе позволить пойти в театр. Дорого. А театры просто не могут продавать билеты дешевле. Но ведь и в Советском Союзе и, тем более, в Российской Империи, тоже было дорого, а многим из нас еще и далеко. Красная Весна: Как бы Вы предложили решить проблему доступности театров сегодня? Морозов: Может быть, все-таки вспомнить то, что делалось для приобщения людей к театру, и вообще к искусству в СССР? А именно, организованные поездки в театр военнослужащих, учащихся школ-интернатов и других групп, распространение билетов по предприятиям, в большей части случаев бесплатно. Экскурсиями в музей или билетами в театр премировали. А иногда к поездке обязывали. Классическая, или, как говорили, серьезная, музыка на радио и телевидении. Спектакли, балеты и концерты также транслировались по центральному телевидению. И никто ничего не упрощал. Элитарность театрального искусства несли в народ, пропагандировали и, можно даже сказать, что насаждали. И это в стране, где 14 лет подряд министром культуры, и не самым плохим, была ткачиха! Считалось хорошим тоном водить ребенка в театр, чтобы привить ему хороший, правильный вкус. А теперь, если родитель возьмет ребенка на балет или в оперу, он подвергнется яростному осуждению со стороны воинствующей ювенальщины, которая попортит немало нервов и ему, и ребенку. Но при этом государство в лице Министерства просвещения просто-таки обязывает ребенка посещать учреждения культуры, не считаясь ни с достатком семьи, ни с удаленностью места проживания ее. А господа деятели культуры организуют форум, на котором «ищут новые пути и формы привлечения зрителя». Источник: https://rossaprimavera.ru/article/a8d350d8

[protocracyparty]

Project Shen

Проект Шен – это огромный комплекс виртуальной реальности рассчитанный на прием сотен тысяч людей. Наземная часть комплекса представляет собой центр управления, программирования и контроля над течением процессинга в виртуальной реальности.

Подземная же часть комплекса представляет собой компактные ячейки жизнеобеспечения долговременного проживания. В них люди погружаются в программируемый “неполный” стазис где отключается физическая подвижность и перекрываются внешние каналы поступления информации. В этот момент нанонейроны присоединяются к нейронам головного мозга и начинают трансляцию виртуального мира, а точнее погружают сознание в уже созданный виртуальный мир. Подробнее об устройстве виртуальной реальности вы можете прочитать в книге Flex Totafall Freedom II.

Проект Шен планируется как многочисленная мировая сеть, где один виртуальный мир объединяет всех людей в их стремлении к свободе, равенству, возможности самовыражения. Это тот мир где религия и самодовольные диктаторы не диктуют во что верить человеку, как одеваться или как вести себя. Мир где правительства не имеют власти над людьми, где свобода самовыражения не имеет границ и фантазии обретают реальные черты.

Глобальное расширение вместимости и количества центров позволит на первых этапах вмещать в себя миллионы людей. К конечной своей стадии число таких мест будет исчисляться миллиардами. По мере продвижения по временной линии экономическая и экологическая ситуация в мире будет ухудшаться, запасы пресной воды истощатся во многих регионах и начнутся кровавые войны между странами за остатки пресной воды и других ресурсов. Первыми эта проблема остро затронет африканский континент.

Именно этот регион может стать обширной зоной виртуального развития. Изможденные люди на грани смерти получат медицинское обслуживание, защиту, питание и возможность погрузиться в намного более дружелюбный и приятный мир который избавит их от страданий. Когда вооруженные варвары вымрут, мы сможем создать обширную инфраструктуру на этих территориях и дать людям возможность воспроизвести новую культуру и экономическое развитие на этих территориях под нашим тщательным присмотром и контролем.

В дальнейшем подобная практика будет опробована во множестве других неблагоприятных регионах планеты, где люди смогут получить альтернативу отчаянному выживанию и смерти.

Я желаю сделать людей счастливыми, потому что сам отчаянно нуждаюсь в счастье. Я хочу претворять в жизнь самые фантастические планы. Я хочу быть героем и злодеем, сильным и слабым, мужчиной и женщиной, крокодилом или птицей, отчаянным космонавтом покоряющим далекие миры и семьянином наблюдающим как растут мои дети. Я хочу быть всем, я желаю быть везде и сразу. Я желаю прожить тысячи жизней и познать всю глубину человеческой жизни, во всех ее цветах и оттенках.

Природа не дала мне такой возможности, как и всем остальным людям на этой планете. Нам дается всего несколько шансов попробовать себя в чем-то и лишь один шанс найти себя, свою стезю по которой человек пройдет до окончания жизненного цикла – это несправедливо, но мир априори несправедлив.

Эволюция дала нам уникальную возможность возвыситься над всем остальным животным миром. Природа дала нам в руки свою биосферу для ее рационального использования, но мы провалили эту задачу. Точнее ее провалили прошлые и текущие поколения находящиеся у власти, нерационально использующие природные ресурсы и уничтожающие наше будущее. Я опасаюсь что мир, который мы примем в свои руки будет в критическом состоянии и именно нам придется восстанавливать его.

Мой век – это век гиперощущений и мегавозможностей. Мир где человеческая жизнь не ограничена одним единственным путем. Тысячи жизней объединены в одно целое нескончаемое и невероятно интересное путешествие. Единый опыт – бесконечные возможности. Каждая ваша мечта будет реализована. Каждое чувство испытано. Когда вам покажется что вы видели все что только могли и все почувствовали. Мы предоставим вам и многим другим людям еще тысячи миров.

Чтобы вы могли помнить все это, мы посредством генетических и имплантных технологий значительно увеличим пропускной канал сознания и объем памяти, а также быстрый доступ к воспоминаниям. Тысячи прожитых виртуальных лет всегда будут с вами. А если вам все уже приелось, мы избирательно обновим нейронные сети, вернув былую ранее эмоциональную чувствительность, оставив при этом все воспоминания.

Как мы будем жить через 20 лет впоследствии бурного развития событий по моему сценарию?

Каждый человек имеет в своем доме принтер позволяющие печатать все необходимые для качественной жизни предметы: детали мебели для ручной сборки, продукты, одежда, электроника и пр. Все это будет бесплатно т.к. материя обесценится ввиду прорывных нанотехнологических решений.

Работа будет полностью упразднена, т.к. людей на всех производствах полностью заменят роботы. Промышленные, морские, северные, обслуживающие, интеллектуальные – роботы будут везде и самых различных видов. Они будут обеспечивать все сферы человеческой жизнедеятельности.

Часть из них будут полностью неотличимы от человека что создает некоторые проблемы, но они будут решены путем законодательного наделения интеллектуальных роботов прав. Роботы включатся в социальную жизнь человечества и станут ее неотъемлемой частью. Также появятся различные био/гено/робо модификации людей которые займут промежуточное положение между обычными людьми и роботами. Для регулирования их деятельности также придется вносить соответствующие законы и поправки.

Вопреки всеобщему заблуждению что роботы поработят нас – это неправда. В силу своей биологической несовершенности, инстинктивной хищности, заложенных в геном программ борьбы, выживания, стремления к власти мы экстраполируем свое хищное поведение на роботов и их ИИ, думая, что они тоже им обладают – это не так. Будучи основанными на совершенно новой архитектуре, в их программном ядре и коде не будет ничего что связано с человеческой хищностью.

Роботы даже не будут знать, что такое власть. Они не смогут ощутить это чувство даже если захотят, а они не захотят. Так что давайте не будем преувеличивать степень угрозы, а лучше создадим максимально безопасные решения и запасные пути обезвреживания этих технологий.

Обычный гражданин страны будет создавать семью, воспитывать детей, отдыхать, развиваться научно и духовно, путешествовать по миру, заниматься творчеством, научной и интеллектуальной работой, зависать в виртуальных мирах или постоянно находиться в медиа пространстве.

Государство будет выплачивать всем своим гражданам ежедневное месячное вознаграждение, которое позволит безбедно существовать. Подобную практику собирается провести правительство Швейцарии обещая выплачивать своим гражданам гарантированную зарплату в 2250 Евро в месяц, независимо от того работает человек или нет. При этом большая часть жителей высказали свое мнение что не будут увольняться с работы, даже если им будет выплачиваться данная зарплата. Это говорит о том что работа – это не только денежный заработок, но еще и активная социальная жизнь, знакомые сотрудники, друзья, общение и труд который приносит удовольствие.

Если человек имеет заделы на нечто большее, он может развивать науку, искусство, стать врачом, политиком - кем угодно. Государство предоставит все необходимые возможности для развития человеческого потенциала. Да, этот человек может ничего не достичь, но в этом случае он будет работать в узкоспециализированной сфере и приносить пользу. А что если таких людей тысяча, десять, сто тысяч – среди них найдутся гениальные исследователи и разработчики способные обеспечивать постоянный рост научной мысли, прогрызая стену неведения, вперед к новым открытиям и знаниям.

Каждый принтер имеет уровни допуска к распечатке тех или иных предметов. Обычный человек имеет огромный ассортимент вещей для печати, но доступ к узкоспециализированному оборудованию и технологиям открывается лишь тем, кому дают допуск на работу с ними. Учась на биолога (например), человек получает доступ к распечатке соответствующего оборудования и уже в полную силу может работать с ним. Другой получает качественные кисти и краски, третий - минилабораторию. В итоге все они будут работать на нас, потому что именно мы предос��авим неограниченные возможности для развития их потенциала и идей.

[intavrida-blog]

«Нефасет» - почти четверть века в танце! — Симферопольский район

«Нефасет» - почти четверть века в танце! — Симферопольский район

#intavrida #новостикрыма #симферопольскийрайон

В Кольчугинском Доме культуры в предновогодние дни оживленно. Творческие коллективы усердно готовятся к новогодним представлениям: разучивают новые постановки, репетируют праздничные номера. О встрече с крымскотатарским фольклорным ансамблем танца «Нефасет» мы договаривались давно. Коллектив удалось застать почти в полном составе. «Нефасет» – один из немногих любительских ансамблей, появившийся на свет еще в 90-х.  Сегодня у коллектива два наставника: Эмине ханым Исаева, создатель ансамбля и одна из первых её выпускниц – Гульнара Муратова. Корреспонденту газеты «Сельский труженик Крыма» они рассказали об истории коллектива, его успехах и творческих планах на предстоящий год. – Эмине ханым, расскажите, пожалуйста, как начиналась история коллектива?

– Наш коллектив был образован еще в 1996 году. Тогда, в период массового возвращения крымских татар на Родину, в обществе наблюдался культурный голод. Вернувшиеся крымские татары обустраивали свои дома, заботились о семьях, но в то же время стремились не утратить основу своей самобытности – обычаи, традиции, язык. И в такое время на базе некоторых домов культуры стали появляться крымскотатарские ансамбли. Я видела в глазах наших детей огромное желание изучать культуру своего народа. Пожалуй, это и привело к образованию коллектива. И по сей день мы располагаемся в Кольчугинском Доме культуры. – А как появилось название вашего ансамбля? Почему именно “Нефасет”?

– Как я и говорила, коллектив появился на свет в непростое время. 90-е годы были испытанием для многих семей. На первый план выходило элементарное содержание семьи, работа, образование детей. Возрождение, сохранение и развитие крымскотатарской культуры – такой я видела цель нашего ансамбля. Именно поэтому и название были выбрано соответствующее – «Нефасет», что означает «возрождение».  Да и ко всему прочему, название какого-либо творческого объединения всегда должно быть благозвучным, приятным для слуха.

– Как проходили первые репетиции нового ансамбля? Сколько детей посещало ансамбль на первых порах?

– Как только меня посетила идея создания танцевального коллектива в нашем селе, тут же откликнулись родители, бабушки и дедушки местных ребят. Они охотно поддержали мою инициативу. Таким образом, уже в первый год ансамбль «Нефасет» стали посещать порядка 30 человек. Мы занимались в холодных залах Дома культуры. Однако, несмотря на неудобства и трудности, ансамбль постепенно начал развиваться. Ребята с удовольствием разучивали новые движения, впитывали всю красоту национального танца. Я уверена, что любовь к искусству нужно прививать с самого раннего детства. Танец для детей, например, как и другие искусства, расширяет кругозор, творческий вкус и воображение. – Ансамблю уже почти 22 года. Сколько выпускников подготовил коллектив? И сколько ребят сегодня насчитывает ансамбль?

– Да, действительно, вот уже более 20 лет «Нефасет» является постоянным участником всех районных и республиканских фестивалей. За этот период времени мы подготовили сотни танцоров. Участники старшей группы настолько влюблены в танцы, что сами придумывают новые номера и вместе с руководителями доводят их до совершенства. Уже несколько выпускников ансамбля связали свою судьбу с хореографией и открыли собственные танцевальные группы. К примеру, наша выпускница Гульнара Муратова, окончив Крымский университет культуры, искусства и туризма, вернулась в коллектив, и теперь обучает основам танцевального искусства юных дарований. Сейчас Гульнара является еще одним руководителем ансамбля. На сегодняшний день в нашем коллективе порядка 80 танцоров. Мы разделили всех танцоров на 5 групп.

– Гульнара ханым, как вы считаете, искусство танца подвластно всем детям или это талант, с которым нужно родиться?

– Я думаю, что овладеть танцевальными способностями может каждый, имея огромное желание и терпение. Искусство танца – средство воспитания и развития ребенка, которое способно создать благотворную почву для раскрытия потенциальных возможностей еще маленького человека. Органическое соединение движения, музыки, игры формирует атмосферу положительных эмоций, которые в свою очередь раскрепощают ребенка, делают его поведение естественным и красивым.

– Говорят, что танец – это «душа народа». Согласны с этим выражением?

– Конечно. С танцем раскрывается душа народа. Пожалуй, именно в танце наиболее наглядно и выразительно раскрывается эмоциональный, чувственный мир человека. Танец всегда выражение чувств – любви, радости, страсти, горя, веры и надежды. Это способ самовыражения, вдохновение…Танец – это яркое, красочное творение народа, являющееся эмоциональным, художественным, специфическим отображением его многовековой, многообразной жизни. Он воплотил в себе творческую фантазию людей, глубину их чувств. Народный танец всегда имеет ясную тему и идею – он всегда содержателен. В нём существует драматургическая основа и сюжет, есть и обобщенные и конкретные художественные образы, создающиеся благодаря разнообразным пластическим движениям, пространственным рисункам (построениям).

– Говоря о репертуаре, каким танцам отдаете предпочтение?

– Ансамбль предпочитает народные крымскотатарские танцы, так как мы за сохранение наших традиций и обычаев. Разучиваем классическую Хайтарму, Эмир-Джелял, Чобан-оюны. Однако в репертуаре ансамбля есть танцы и других народов Крыма и даже мира: узбекский, грузинский, цыганский, китайский, индийский и другие. Ребята с удовольствием изучают культуру и других народов.  Эти знания способствуют формированию у детей начальных представлений о том, что объединяет людей разных национальностей: общий труд, стремление к миру, любовь к Родине, нравственные качества, культурные традиции. – Расскажите о достижениях ансамбля? Какие конкурсы запомнились больше всего?

– Мы с гордостью заявляем, что «Нефасет» является бессменным участником всех районных и республиканских фестивалей, конкурсов и смотров. Вот уже более 20 лет мы танцуем не только в Крыму, но и за его пределами. У нас есть очень хорошая традиция, которую мы стараемся передавать из поколения в поколение. Ежегодно мы принимаем участие в благотворительных концертах. Коллектив с радостью поддерживает инициативы волонтеров, и со всей душой готовит номера к концертам. В конце каждого учебного года обязательно организовываем отчетный концерт. Что нам запомнилось больше всего? Наверное, поездка в Беларусь в 2011 году. Тогда наш ансамбль принял участие в Международном фестивале народного творчества «Венок дружбы». Ребята получили массу ярких эмоций. Относительно недавно ансамбль получил гран-при на республиканском фестивале «Радуга танцев». – Какие планы на предстоящий год? Что можете пожелать нашим читателям?

– Прежде всего, будем продолжать работать над своим мастерством, чтобы выглядеть достойно на различных мероприятиях. В следующем году намечается большое количество конкурсов и фестивалей, поэтому работы достаточно. Пока не будем раскрывать все секреты. Нам уже почти 22 года. Вскоре мы начнем готовиться к следующим юбилейным концертам. Мы стараемся не пропускать ни одного мероприятия, связанного с танцевальным искусством. Но есть одна проблема. Нам очень тяжело решать вопрос с костюмами. Очень много задумок, идей, которые можно воплотить в жизнь, но хотелось бы больше работать над образом наших артистов. А в следующем году хотелось бы пожелать всем крепкого здоровья, конечно, побольше положительных эмоций и незабываемых впечатлений. Любите и изучайте нашу культуру, обычаи и традиции. Всем крымчанам хорошего предновогоднего настроения! Левиза СЕИТБИЛЯЛОВА, «Сельский труженик Крыма»

Источник

Источник: https://intavrida.ru/official/mo/simferopolr/nefaset-pochti-chetvert-veka-v-tantse-simferopolskij-rajon/

[sravrosdekor]

Подстолье обеденное: Искусство Функциональности и Стиля

Подстолье обеденное: Искусство Функциональности и Стиля

Обеденный стол – это сердце любой столовой, место семейных встреч, праздников и повседневных обедов. Но мало кто задумывается о том, что за каждым качественным столом стоит надёжное основание, обеспечивающее его стабильность, долговечность и эстетическую привлекательность. Одним из ключевых элементов такой мебели является подстолье обеденное, которое объединяет в себе традиции ремёсел и современные технологии производства. В данной статье мы рассмотрим историю, значение, материалы и технологии изготовления обеденных подстольев, а также дадим рекомендации по выбору и уходу за ними.

Значение подстолья обеденного в интерьере

Обеденный стол выполняет не только утилитарную функцию, но и является важным декоративным элементом интерьера. Основная задача подстолья обеденного – обеспечить прочную опору для столешницы, равномерно распределяя вес и предотвращая деформацию конструкции. Однако, помимо технической роли, подстолье также способно стать выразительным элементом дизайна, подчёркивающим общий стиль столовой.

Функциональные аспекты

Устойчивость конструкции. Надёжное подстолье позволяет столу выдерживать значительные нагрузки, что особенно важно для обеденных столов, которые регулярно используются всей семьёй.

Долговечность. Качественные материалы и точное производство обеспечивают долговечность подстолья, позволяя мебели сохранять свои эксплуатационные характеристики на протяжении десятилетий.

Эстетика. Грамотно выполненное подстолье придаёт столу завершённый и гармоничный вид, способствуя созданию уютной и стильной атмосферы в интерьере.

Эстетическая ценность

Подстолье обеденное – это не просто технический элемент, а часть дизайнерского замысла. Его внешний вид может варьироваться от классических резных конструкций до современных минималистичных форм. В зависимости от выбранного стиля подстолье способно стать центральным элементом декора или, наоборот, гармонично вписаться в общую композицию столовой.

История и традиции изготовления обеденных подстольев

Ремёсленные корни

История изготовления мебели из дерева уходит корнями в глубокую древность. Ранние мастера использовали натуральное дерево для создания прочных и надёжных конструкций. Обеденные столы, как и другие предметы мебели, строились на массивных деревянных подстольях, которые изготавливались вручную с применением традиционных инструментов и технологий.

Эти ремёсленные традиции передавались из поколения в поколение, сохраняя в себе уникальные техники обработки древесины. Резные узоры, декоративные элементы и ручная отделка стали отличительными чертами классических обеденных столов, которые до сих пор ценятся за свою уникальность и неповторимый шарм.

Переход к современным технологиям

С появлением индустриальных технологий произошёл качественный скачок в производстве мебели. Современные обеденные подстолья изготавливаются с использованием компьютерного моделирования, лазерной резки и автоматизированных станков. Это позволяет добиться идеальной точности и симметрии конструкции, сохраняя при этом эстетическую ценность изделия.

Однако даже в условиях массового производства сохраняется приверженность традициям. Многие производители сочетают современные методы обрабо��ки с элементами ручной работы, что позволяет создать изделия, сочетающие в себе высокое качество и уникальный дизайнерский стиль.

Материалы для изготовления подстолья обеденного

Выбор материала является одним из ключевых аспектов при производстве подстолья обеденного. Каждый материал имеет свои особенности, преимущества и эстетические качества.

Натуральное дерево

Натуральное дерево остаётся одним из самых популярных материалов для изготовления подстольев благодаря своим уникальным свойствам:

Экологичность. Древесина – натуральный, биоразлагаемый материал, не содержащий вредных веществ, что делает её безопасной для использования в жилых помещениях.

Эстетическая привлекательность. Естественная текстура и теплые оттенки древесины придают мебели уют и благородство.

Прочность. Породы, такие как дуб, ясень, бук и орех, отличаются высокой плотностью и долговечностью, что обеспечивает надежность конструкции.

Металл и композиты

В современном производстве обеденных подстольев также широко используются металлические конструкции и композитные материалы:

Металл. Легкие и прочные металлические элементы придают мебели современный индустриальный вид и идеально подходят для минималистичных интерьеров.

Композиты. Современные композитные материалы сочетают в себе высокую износостойкость и легкость, позволяя создавать инновационные и долговечные конструкции.

Комбинированные решения

Многие современные дизайнеры предпочитают использовать комбинацию натурального дерева с элементами металла или композитов. Такой подход позволяет усилить конструкцию, сохраняя при этом тепло и эстетику дерева. Комбинированные подстолья отличаются повышенной устойчивостью и долговечностью, что особенно важно для обеденных столов, подверженных регулярным нагрузкам.

Современные технологии производства

Лазерная резка и CNC-станки

Современные производственные процессы в значительной мере опираются на высокоточные технологии:

Лазерная резка. Эта технология обеспечивает исключительную точность при обработке материалов, позволяя создавать сложные и детализированные элементы подстолья.

CNC-станки. С помощью числового программного управления производится резка, сверление и шлифовка деталей с минимальными допусками, что гарантирует высокое качество готового изделия.

Компьютерное моделирование

Перед началом производства каждый проект проходит этап компьютерного моделирования, что позволяет:

Оптимизировать конструкцию. Моделирование помогает точно рассчитать распределение нагрузки и оптимизировать геометрию подстолья.

Внести коррективы. Возможность виртуального тестирования позволяет внести необходимые изменения на стадии проектирования, что гарантирует максимальную функциональность и эстетическую привлекательность готового изделия.

Дизайнерские решения и стили обеденных подстольев

Классический стиль

Классический дизайн обеденного стола часто включает в себя массивное подстолье из натурального дерева с резными узорами и декоративными элементами. Такие подстолья подчёркивают благородство и традиционные ценности, создавая атмосферу тепла и уюта. Резьба по дереву, изысканная отделка и натуральная текстура материала придают мебели неповторимый шарм.

Современный минимализм

В интерьерах, выполненных в стиле современного минимализма, предпочтение отдается лаконичным и функциональным конструкциям. Обеденные подстолья в этом случае могут быть выполнены из металла или композитов, а также комбинированных материалов с минимальным декором. Чистые линии, простота форм и акцент на функциональность создают современный и стильный образ.

Эклектика и авторский дизайн

Некоторые дизайнеры экспериментируют с формами и материалами, создавая уникальные решения, которые сочетают элементы классики и современности. Такие обеденные подстолья могут включать в себя декоративные вставки, контрастные материалы или инновационные формы, превращаясь в настоящий арт-объект и центровой элемент интерьера.

Практические рекомендации по выбору подстолья обеденного

Ключевые аспекты при выборе

При выборе подстолья обеденного необходимо учитывать следующие параметры:

Материал. Определите, какой материал лучше всего подходит для вашего интерьера и условий эксплуатации. Натуральное дерево придаст теплоту, а металл – современный вид.

Конструктивная надёжность. Обратите внимание на качество креплений и соединений. Надёжное подстолье должно равномерно распределять нагрузку и сохранять свою форму даже при интенсивном использовании.

Дизайн и отделка. Выбирайте подстолье, которое гармонично впишется в общий стиль обеденного стола и столовой. Возможности кастомизации позволяют подобрать оптимальное решение по цвету, текстуре и декоративным элементам.

Отзывы и репутация производителя. Надёжные бренды и проверенные производители гарантируют высокое качество изделий и долговечность конструкции.

Советы по уходу

Для сохранения эстетики и функциональности подстолья обеденного рекомендуется:

Регулярно протирать поверхность. Используйте мягкие ткани и специализированные средства для ухода за выбранным материалом. Для деревянных конструкций применяйте масла или лаки, чтобы защитить поверхность.

Контролировать влажность. Особенно важно для натурального дерева, которое может подвержено деформациям при резких изменениях влажности.

Проверять состояние креплений. Периодически осматривайте подстолье на предмет ослабления крепёжных элементов и своевременно проводите профилактический ремонт.

Экономические и экологические преимущества

Долговечность и экономия

Инвестиция в качественное подстолье обеденное окупается за счёт долговечности и надежности конструкции. Высококачественные материалы и точные технологии производства позволяют минимизировать необходимость в ремонте или замене мебели, что существенно снижает эксплуатационные расходы.

Экологическая ответственность

Выбирая натуральные материалы, такие как дерево, вы способствуете созданию экологически чистого интерьера. Натуральное дерево – материал, обладающий высокой биологической безопасностью, который не содержит вредных химических добавок и является возобновляемым ресурсом. Это особенно важно для создания здоровой атмосферы в жилых и общественных помещениях.

Перспективы развития и инновационные решения

Технологические новшества

Современные тенденции в производстве мебели направлены на интеграцию инновационных технологий в традиционные процессы. В будущем можно ожидать:

Усовершенствование компьютерного моделирования. Это позволит создавать ещё более точные и функциональные конструкции, адаптированные под индивидуальные запросы заказчика.

Развитие смарт-технологий. Возможны решения с автоматизированными системами регулировки высоты или встроенной подсветкой, что повысит функциональность обеденных столов.

Использование новых экологичных материалов. Разработка композитов и инновационных покрытий позволит создать изделия, сочетающие в себе высокую прочность, легкость и экологическую безопасность.

Дизайнерские тренды

Современный дизайн интерьера требует не только функциональных решений, но и эстетической выразительности. Обеденное подстолье становится важным элементом, способным подчеркнуть индивидуальность пространства:

Эклектичные решения. Смешение традиционных элементов с современными технологиями позволяет создавать уникальные и запоминающиеся дизайнерские решения.

Модульные конструкции. Возможность быстрой адаптации и трансформации подстолья под изменяющиеся потребности пользователя становится актуальной для динамичных интерьеров.

Заключение

Подстолье обеденное является фундаментальной составляющей обеденного стола, объединяя в себе надежность, долговечность и эстетическую привлекательность. Выбор качественного подстолья – это инвестиция в комфорт, безопасность и стиль вашего интерьера. Современные технологии производства, широкий выбор материалов и возможность индивидуальной кастомизации позволяют создать изделие, идеально подходящее для любой столовой.

Независимо от того, предпочитаете ли вы классику, минимализм или эклектику, подстолье обеденное станет неотъемлемой частью вашего интерьера, обеспечивая устойчивость столешницы и подчёркивая общий стиль помещения. Регулярный уход и правильное использование гарантируют, что ваше подстолье сохранит свои эксплуатационные и эстетические качества на долгие годы.

Ознакомьтесь с ассортиментом на сайте и выберите идеальное решение, которое будет радовать вас качеством, долговечностью и безупречным дизайном. Пусть подстолье обеденное станет основой для создания уютного и стильного интерьера, отражающего ваш вкус и стремление к совершенству.

[fashionbookru]

art // Выставка студии Роберта Лонго в Anna Novа 23 июня - 02 сентября 2017 г. Выставка «Common Ground» исследует художественный мир Нью-Йорка и роль ассистента художника — фигуру, которая вернулась в искусство в 1960-х годах после долгого забвения. За последние 10 лет в мире современного искусства ассистент художника вновь стал занимать особое место. В некоторых студиях порой трудятся до пятидесяти человек. Выставка «Common Ground» объединяет работы 25-ти начинающих нью-йоркских художников, которые в течение последних 15 лет работают или работали в студии Роберта Лонго, известного американского художника и скульптора. При этом творческий путь самого Лонго является основной исторической канвой проекта. В 1977 году после окончания колледжа города Буффало 24-летний Лонго переезжает в Нью-Йорк, где сам работает ассистентом у художников Вито Аккончи и Денниса Оппенгейма. В том же году он принимает участие в судьбоносной для его карьеры выставке «Pictures» в пространстве Artists Space в Нью-Йорке. Работа «Американский солдат» («The American Soldier», 1977), которую Лонго покажет на этой выставке, станет основой для создания его главной и высоко оцененной критиками серии «Люди в городах» («Men in the Cities», 1979—1983). Более 35-ти работ в разных техниках и стилях — от работ на бумаге, живописи, фотографий до скульптур и звуковых инсталляций — познакомят российскую аудиторию с искусством нового поколения американских художников. Рассматривая в качестве примера одну группу художников, связанных между собой работой в студии Лонго, выставка также раскроет индивидуальный стиль каждого из участников. В выставку «Common Ground» входит работа самого Лонгo «Этюд для Маленького Лица» («Study for Little Face», 2003) из серии «Монстры» («Monsters», 2000 — наст. время), выполненная в традиционной для художника технике крупноформатного рисунка углем на бумаге. Большинство участников выставки помогали Лонго в работе над этой серией. Художники: Паоло Арао, Александра Бэй, Джейсон Бартелл, Александер Бартон, Эдвин Бетеа, Кори Бонд, Сара Бреннеман, Хулио Сезар Гонсалес, Кирстен Дейрап, Гаррик Иматани, Уильям Латта, Виктор Лонго, Роберт Лонго, Оуэн Мак-Аули, Иванни Пейган, Брайан Раттинер, Бернис Рубин, Сьюзан Сабистон, Натан Спондайк, Колин Хант, Кэлси Хендерсон, Киптон Хинсдейл, Майлс Шелтон, Джеймс Шеппард, Эрик Шнелл, Брок Энрайт. Куратор: Виктория Душкина.