#подполье

[nebrizkiy]

Жизнь в подполье

Живу я, значит, не первый уже год в андерграунде. Много нас тут таких под полой снуется. Да и жить уже так привыкли. Некоторых все же выдергивают по-немногу на свет. От этого, знаете ли, не застрахован никто. Одно неловкое движение - и ты на карандаше. А дальше, как в песне поется: "покотилась жизнь моя - копейка медная".

Живешь настороже, держишь ухо востро, но живешь. Вот так. День до вечера прожил - и Слава Богу. Благо, в народе отношение к нам - подпольщикам - лояльное. Не смотря на нынешнюю государственную политику в отношении нас, все же, Бог не выдаст - свинья не съест.

Во многом пришлось ужат��ся, от многого отказаться и довольствоваться малым. Минимум светской жизни. Фразу Президента: "В Украине нельзя просто жить и дышать" - воспри��яли буквально. Просто не живем. Живем непросто - в подполье.

И все же есть места, где не суется грязный сопог режима. Там и можно немного подышать. Собраться, пожить, накатить, да и разбрестись с наступлением ночи.

Долго ли то будет - неведомо. Полагаю, что долго. Так и будем жить пока.

Пока.

[shelf-days]

Я в подполье осознанного потребления

02.04.2024

Так если по правде, по чесноку — я ж это, идейный, немного, может даже, ну это, повёрнутый на всём хорошем и светлом, свободном и демократическом, борюсь с тоталитарными и кровавыми странами и их мудацкими корпорациями монополиями.

Хоть у меня и своя борьба, маленькая, одиночная борьба, хоть и происходит эта битва всего лишь за моим рабочим местом и дома, но зато каждый день и долго, за личные деньги.

У меня телефон на Авроре, я понимаю что сейчас Аврора не заменяет ни одну из двух глобальных систем, но вода камень точит, да и я кайфую писать заметки в него, а не в Айфон, ну и мне нравится быть обладателем самой новой и уникальной штуки.

Или например я не использую проприетарные форматы текста — все мои посты с 2021 года созданы в Моём офисе и сохранены в формате .xodt чтобы не лить воду на мельницу Микрософта.

А как только я повзрослел и стал работать, то решил отказаться от пиратства, все мои фотки и коллажи с тех пор лежат в формате .akvis и больше никаких PSD.

Как же кайфово ставить лицензионный софт, ты просто нажимаешь одну кнопку и не мучаешься с ключами и взломщиками и самое крутое — твой комп не взломан!

Следующий шаг — это архитектурные проги, хочу поработать в свободных, независимых прогах и спроектировать дом в Компасе или в Ренге, прямо на работе, за деньги и чем меньше .rvt и dwg тем лучше! ТИМ, а не БИМ, ёпта!)

У меня стоит Ренга на домашнем Виндовс компе, но я жду появления этих программ на работе.

Ещё шаг, сменить Мак на комп с Альтом или Астрой, лучше Альт. Этого шага я с нетерпением жду, я разочаровался в Маках, Мак ОС — это самая не удобная операционка, просто раздражающая, она убивают тягу к творчеству, любая простая операция с фотками или объёмной моделью превращается в пытку на Маке, а ещё Мак нагло и без затей гасит не американские программы!

Я пользуюсь Элив Колорсом для обработки фоток и я не могу открыть картинку в этой програме через контекстное меню правой кнопкой, любые не американские проги не могут быть добавлены в контекстное меню, они в списке непроверенного ПО, да, купленные, нормальные лицензионные проги будут игнориться если они не из США, мне это не нравится, мне из-за этого неудобней открывать мои любимые файлы, но я всё равно буду работать в той программе которую сам выбрал, а не которую мне навязывают.

Короч вот такой я цифровой повстанец, ну и конечно это про осознанное потребление тоже, легко за рабский труд байкотировать кофе в Старбаске, кофеен полным полно и одна лучше другой, а ты иди сходи попробуй Эдобу и Автодеску скажи что не поддерживаешь монополии!

[pol-ahmeda]

Встречайте крысовую шаурму от дерзких гастрономических предпринимателей из Видного! Прямо на улице Фокина 18к2 они не только продолжают вас кормить вкуснейшей шаурмой, но и делают это с изюминкой - в компании обитателей крысиного подполья. Риск — их второе «я», а резонанс от появления вывески «дезинфекция» слишком быстро исчез, уступив место аппетиту похитителей сыров и мясных деликатесов. Не каждый сможет похвастаться таким эксклюзивным опытом обеда!

[axolca]

With happy pride month guys!!🔨⚖️🏳️‍🌈

Тгк: Аксолчье Подполье

[rin-henricov]

WIP

Закидываю випки и отчаливаю в подполье за рабочий станок.

[murder-cake-blog]

Zaun Dads [Parallel Universe AU]

С позволения соигрока буду публиковать понемногу постов из нашей игры! Enjoy.

ㅤПоганая вещь - жизнь. Она смеется, пинает тебя под дых, бьет ногами по ребрам чтобы следом собрать лицо в ладони и прижаться губами ко лбу с мягкой улыбкой, рассказывая шепотом о том, что ждёт тебя впереди...

ㅤВзлеты и падения, разочарования и маленькие победы, ладонь ребенка в твоей руке. "Дядя", так к нему обращались Её дочки.

ㅤСилко помнит момент, когда Она рассказала им о том, что их ждёт. Мягкая музыка, крепкий алкоголь в стакане, что же он тогда писал на бумаге? Тупица Один. Тупица Два. Обещание, данное Ей. Заун будет свободен, даже если придется выковыривать эту свободу из камня, покрытые пузырями от жара шахт. Никак по другому. Они должны были разобраться. Должны были вести их нацию.

ㅤНо каковы шансы на успех у отбросов? Игра подкручена с самого начала. Они, простые рабочие, вооруженные своими инструментами, против блестящих пушек, высоких баррикад и прогнивших пилтов.

ㅤЗапах горелой плоти, клубы дыма, кровь и бетон. Сваленные тела, трясущиеся руки, сорванные планы. Они воспользовались их слабостью, они никогда не вели честной битвы, они – правящие советники Пилтовера – кучка чертовых богачей, не желающих видеть Заун наравне с ними. Они должны стараться. Должны..

ㅤСо смертью уходит боль. Силко считал что он умер тогда, в реке, когда руки Вандера топили его, удерживая под отравленной водой, которой он захлебывался. Силко надеялся что умер, потому что он оставил прошлую жизнь позади. Все связи, которые в ней были. Все то светлое, что осталось в ней. Силко верил, что он мертв.

ㅤИ переродился. Как человек амбиций, с видением, хваткой и необходимой жестокостью для толчков прогресса. Способный на жертвы, потому что у него ничего нет. Расчетливый, потому что не сила правит миром, а то, что ты готов сделать ради перемен.

ㅤСилко знал, что он умер. И все же маленькая часть его души рухнула в пропасть, когда он услышал новости о смерти Вайолет. Первая частичка Её наследия. Девочка с голубыми глазами, улыбкой отца и характером матери.

ㅤХотя с тем, сколько времени они проводили в "Последней капле" с каждым годом она все больше и больше походила на Вандера. После кончины родителей наверняка стала его копией из детства. "Добро с кулаками", так говорят.

ㅤУверенная и сильная. Говорят, что она защитила собой Паудер. Говорят, что в Пилтовере большой скандал. Слухи ползут по обоим городам зеркально, а Силко бредёт по темным улицам к мосту, чтобы пролить немного виски и поговорить с прошлым.

ㅤМемориал павшим это зажженные свечки, фотографии, личные предметы тех, кого с нами больше нет. В рамках и без них, оставленные на попечение природы если некому прийти и позаботиться о них. Силко умер здесь. Где-то должна быть его старая фотография. Тот, мечтавший о свободе, равенстве и братстве. Тот, влюбленный в мечту дурак.

ㅤВлюбленный, да? Узловатые тонкие пальцы откручивают крышку на темной бутылке. Лицо, освещенное только слабым рыжим огнем свечей, скрытое тенью высокой колонны. Его и не видно, если не вглядываться. Стоящий в тенях, он разливает в стакан выпивку и ставит его к фотографии, с которой на него смотрят старые друзья.

— Я сожалею о вашей потере, – по-настоящему, – Мы не сберегли их.

ㅤИ облажались. Потому что должны были. У Силко руки по локоть в крови, а ноги по колено в дерьме. Он держит подполье Зауна в страхе, а на пальцах мерцает фиолетовым. Черный немигающий глаз смотрит вниз. Отпивая из горла, сглатывает свои сожаления. Все это было ради них. Обещания, данного Ей. Женщине с потускневшей фотографии, улыбающейся с уверенностью в будущем. Мирный Заун. Мир достигается через власть. Подчинение идет из страха. Все, что он делал, Силко..

— ��айолет. 

ㅤИ ведь он находил. Записку, черт побери, в старой заброшенной шахте. От нее щемило в груди, кидалось на ребра израненное, уставшее сердце. Тот единственный мост, который нужно сжечь, прежде чем он старый умрет окончательно. Связь с человеком, бок о бок с которым прошла вся его жизнь. Ближайший друг. Злейший враг. Его.. [признавать это значит признавать, что ты будешь недостаточно силен, чтобы сделать нужное. Силко не признавал, но знал об этой слаб��сти. Никогда не говори вслух. Иначе станет реальностью.]

— Прости, подруга. 

***

ㅤПаудер цепляется за его руки, куда более ранимая, чем сестра, прячет лицо в груди и плачет горько, навзрыд, ища утешения в человеке, сердце которого тоже порвано в клочья. Вандер гладит её по волосам, баюкает в своих руках, девочку, ставшую ему дочерью, чью сестру он не уберег так же, как и родителей. Не досмотрел. Не научил, как порой опасны бывают амбиции. А может наоборот был слишком строг? Держал в своей опеке так крепко, что перестал заслуживать доверие? Рассказала бы Вайолет о вылазке, давай он этим детям чуть больше свободы? А если да, смог бы он её отговорить?

ㅤПаудер винит себя, пока вся вина лежит на его плечах. Была там уже давно, ещё с тех времён, когда он позволил Ей идти вместе с ними. Он должен был отговорить, оставить девочкам хотя бы мать, но Она была так воодушевлена, так настроена на процветающее будущее, а не загнивающее настоящее, что Вандер просто не смог сказать Ей «нет». Она улыбалась и смеялась, подтрунивала и называла тупицей, спорила, что уложит больше «Пилтошек», чем они с Силко вместе взятые, пока он вёл Её на смерть.

ㅤПаудер, измученная, засыпает на его руках не сразу, тяжело и ненадолго, а Вандер, как никто знающий: время не лечит, – относит её в кровать, чтобы тихо прикрыть за собой дверь и в тишине опустевшего бара налить себе выпить. 

ㅤВандер старается поддерживать зыбкий мир, но что толку от его стараний, если в этом самом мире умирают дети.

ㅤУщерб понесли обе стороны, так ему говорит Грейсон. Очень корректно. Наверняка в совете смерть ребёнка и незаконные исследования магии вне их хваленой академии именно так и решили назвать. Ущерб. Вандер медленно затянулся трубкой. Перед глазами все еще стояла картина, как Клаггор и Майло, даже двух слов связать не способных, несли на руках Вай, как задыхалась в слезах Паудер. Как Вандер, уже зная, но до конца не веря, подхватывал тело на руки, на что-то надеясь, но в глубине души прекрасно помня, как выглядит мёртвое тело. 

ㅤЧтобы не поднимать шумиху и лишнее волнение, виновными признают всех. Вандер хмуро свел брови; тень от глубокой складки врезавшейся в лицо морщины залегла между ними. Они сравнивают подростка с тем, кто в будущем мог подорвать не только квартиру, но и весь Пилтовер. 

— Это лучший исход, – вздыхает Грейсон, и Вандер, скрепя сердце, с ней соглашается. Они считают, что исключение из академии верхнего мира и смерть ребёнка из нижнего – это равноценное наказание, но во всяком случае не трогают остальных. 

ㅤЧто бы Она сказала ему, узнай, что он так просто разменял смерть Ее дочери?

— Я сожалею, – Грейсон опускает руку на его плечо, и Вандер медленно кивает, затягиваясь вновь. Ему больше ничего не остаётся. Лучший, что б его, исход. Трубка под пальцами трещит от силы, с которой он её сжал.

ㅤВандер приходит к самопальному мемориалу впервые с момента смерти Вай. Он должен был посмотреть Ей в глаза, даже если это будет всего лишь фотография за помутневшим от времени стеклом. 

ㅤОн ходил сюда часто после революции, потом – в надежде найти Силко, не веря, что это место перестало для него хоть что-то значить. Вандер знал – Силко видел записку, был там, в лабиринтах шахт, где, сколоченный наспех, обрастал пылью и пузырями их штаб. Где две их куртки до сих пор висели на одних плечиках, как напоминание об ещё одной потери.

ㅤВандер ходил к мемориалу, уже ни на что не надеясь, и просто потому, что это место напоминало ему, почему до сих пор существует сделка. Место, где каждая свеча – это души, горящие в сердце знакомыми лицами, поверившие в них троих и последовавшие за ними, чтобы так и остаться на этом мосту безликими вещами и именами, выточенными на камне теми, кто их еще помнит.

ㅤВандер смотрел с моста на чернеющую под ним реку – сточную канаву Пилтовера, сплошь токсины и шлак – и каждый раз под кожаным наручем начинал ныть застарелый шрам. В этом месте он потерял не только сестру, но и брата. Не только, брата, но и…

— Силко? – голос подернуло смутным неверием, но эта фигура, скрытая в тенях обманчивого, дрожащего на гуляющем ветру отсвета свеч – это точно был он. 

ㅤВандер не подходит, пусть и догадывается, почему Силко здесь. Они же – и Вайолет, и Паудер – были ему такими же детьми. Тяжёлый вздох, слишком много необходимых слов, вместо которых звучит одно лишь утверждение, а не вопрос, – Ты уже знаешь.

ㅤТак просто, что даже смешно – Вандер искал его по всему Зауну, спрятавшегося так глубоко, что не достать, чтобы сейчас, в самый неподходящий момент, встретить у Её фотографии.

ㅤЧтобы им снова собраться втроём, когда как от них самих уже ничего не осталось.

***

ㅤФелиция улыбается с фотографии уверенно. Смотрит прямо и даже на выцветшей чёрно-белой картинке светится. Ему стыдно смотреть на эту улыбку. Стыдно смотреть на Нее и признавать вслух, что не смог уберечь. "Тупица 1", кажется, полностью облажался. 

ㅤА ведь он даже не видел её тела. Столько времени оставлял девочек на попечение Вандера что, кажется, совершенно забыл зачем все это делает. Злостью заволокло глаза, а туман в голове рассеялся только сейчас. "Любой ценой", думал он. Вот она – цена твоей независимости. Но был ли ты готов ее заплатить?

ㅤСобственное имя звучит как удар в колокол. Силко замирает, а сердце, казалось, сейчас зверем кинется на прутья ребер, напуганное и раненое. 

ㅤЗнает. Конечно он знает. Новость прокатилась по Зауну с грохотом, отгремела в каждом закоулке. Он отшатывается от Вандера в тьму, глаза широко раскрыты и, кажется, впервые за долгое время они смотрят друг на друга лицом к лицу. 

ㅤВ горле ком. Доля секунды первого порыва защититься от него. Не дать приблизиться и подойти. Холодными мурашками, жгучим ощущением отравленной воды в глотке, словно обозленное, запомнившее жестокость животное. Щелчок, чтобы снять с предохранителя, поднять руку, навести оружие на него и вглядеться. 

ㅤВ какой-то момент их борьба стала больше, чем они. Больше чем вопрос жизни и смерти. Силко казалось что он готов отдать все. Что он даст миру сгореть и из пепла поднимется Заун, потому что они уже давно горят. Их не сжечь. Задыхаясь в жарких шахтах, давясь Серым небом под землей, цепляясь за жизнь даже несмотря на все это, потому что жизнь обязательно будет лучше. 

ㅤВандер выглядел как тень себя. Силко наверняка тоже. Напуганный, осторожный, обозленный. Они встретились втроём спустя долгое время. 

ㅤВандер. Силко. Фелиция. 

ㅤТупица 2, Тупица 1 и Она. 

ㅤПушка едва ли не к сердцу, когда-то братья, он держит пистолет, ��о рука не дрожит. И все же.. 

ㅤЗлость вскипает в груди. 

— Где она? – единственное одолжение, которое он может попросить, это увидеть Вайолет один последний раз. Силко всегда звал ее полным именем. Он помнит, что Вандеру оно нравилось. Всегда. Ему хотелось видеть улыбку на его и Её губах, когда это обращение звучало между ними. Ему хотелось [счастья] для них. 

ㅤЭта мысль душит. Силко роняет руку и, кажется, теряет все желание нажимать на спусковой крючок. Это ему ничего не даст. Сердце все еще заходится зверем, но воет от тоски. Ещё один шаг назад, обратно в тьму, подальше от Вандера. Им нельзя сближаться снова. Брат. Предатель. [Любовь]. Силко оставил эти чувства воде. Позволил химии выжечь их из себя. Так ему казалось. 

— Мы подвели Фелицию. Не должны были. 

ㅤБутылка во второй руке звонко булькает содержимым. Силко смотрит на нее, смотрит на стакан у фотографии и вздыхает. Рука, протянутая из тьмы. Разделить напиток в честь павших. Вспомнить, каково это.

***

ㅤВандер вскидывает руку – «стой!» – и только после этого понимает, насколько это бессмысленный жест для человека, снова скрывшегося от него в тени. Как пытаться приманить дикое животное, которому уже прекрасно известно, на что способна эта твоя рука.

ㅤСилко изменился. Заострился, очерствел лицом. Смотрел из тени изуродованным глазом, его – Вандера – рук стараний. Время не лечит, и Вандер прекрасно помнил его перекошенное ужасом лицо под мутной водой. Вырывающиеся вместе с криками пузыри оставшегося в легких воздуха. Дёргающееся, пытающееся в обезумевшем инстинкте самосохранения вырваться из его рук тело. Саднящая боль в предплечьях и красные борозды царапин от его ногтей. Острая боль в порезанной руке и последние попытки поймать Силко во благо, потому что так было нужно. Потому что тогда Вандер в это верил, а позже, когда уже всё было сделано, и все ошибки совершены, не нашёл ни одного способа объясниться, кроме как оставить записку в том единственном месте, где Силко ещё мог на неё наткнуться.

ㅤЩелчок предо��ранителя, и фокус смещается с его лица на дуло пистолета. Вандер горько усмехается и медленно убирает руку. Заводит ее за ворот своей кожаной куртки: там трубка, а не оружие, он уже забыл, когда в последний раз носит с собой хотя бы нож.

— Дашь хотя бы затянуться перед смертью? – Вандер чиркает ногтем по спичке, его лицо пригревает неровным всполохом огонька, чтобы лечь рыжей тенью зажженного табака. Единственный, кому бы он отдал право себя убить – это Силко. Если бы не одно «но» – умереть сейчас он не мог. Не пока ему есть ради кого жить.

ㅤНо, поглядывая на Силко, пока раскуривает трубку, Вандер до глупого уверен, что он не выстрелит. Пуля в сердце – это было бы слишком просто. В чужих настороженных глазах он наверняка заслуживает более изощрённой мести.

ㅤРаньше они смотрели друг на друга иначе, и Вандер помнил эти взгляды так же хорошо, как и улыбку Силко, мягко тянущую его тонкие губы.

— Рядом со своей матерью, – он не видит смысла это скрывать, а Силко имеет право знать, только вот слова даются через усилие. Не таким способом Фелиция должна была воссоединиться со своими дочками. 

ㅤМежду ними расстояния едва ли с полдюжины футов, Вандеру хватило бы на два шага, а Силко – на одно движение пальца по спусковому крючку, но один не идёт, а второй не стреляет, и едва ли глухая стена от этого становится хоть на дюйм тоньше. Они выбрали ужасное время, чтобы продолжать биться друг с другом или пытаться друг друга понять, но другого судьба могла и не дать, поэтому Вандер принимает бутылку.

ㅤВсё ещё готов пить с его руки, даже зная, каких гадов Силко смог под себя подмять, едва ли чем-то от них теперь отличаясь. Вандер не питает надежд на что-то хорошее, зарытое глубоко и закрытое уже очень давно, как не ищет себе оправданий или не пытается оправдать Силко. Они оба виноваты, и вот к чему это их привело.

ㅤВандер смотрит на старое фото, с которого Она смотрела на них с задорной, уверенной улыбкой, – Но сделали это уже дважды.

ㅤОн отпил с горла, не морщась; одна капля сорвалась с угла его губ, соскользнув вниз по седеющей бороде и затерявшись среди жестких волос. Он не видел Её смерти, только тело. Не знал, умерла ли Она от случайной пули или взрыва. Поглощенный боем, с кровавой пеленой перед глазами, ведомый своей целью, Вандер оглянулся только тогда, когда две девочки встали перед ним среди хаоса, огня, пыли, криков, крови и смерти. Он мог бы пойти дальше, мог бы отвести на смерть еще больше людей, мог бы дойти до конца ценой оставленного за спиной пепелища, но эти дети… Они заставили его открыть глаза. 

ㅤА он не смог открыть их Силко. 

— Какой смысл во всём этом, если даже детей Зауна мы защитить не способны, не то, что вырастить, – Вандер протянул бутылку обратно, не отрываясь от фотографии. Попытки примирения �� Пилтовером, попытки его уничтожить, драка за власть и уважение, вечная битва за разные пути к процветанию, которые всё равно ведут в тупик. 

ㅤКак пить из одной бутылки, так и показывать мелькнувшую слабость – Вандер всё ещё мог это делать при Силко, но сомневался в хоть какой-либо взаимности.

ㅤОперевшись копчиком о край перил, он сложил руки под грудью, глубоко затягиваясь трубкой. Рыжие блики свечей легли задумчивой, хмурой тенью под его глазами.

ㅤЭто было ужасное время, чтобы хоть что-то друг другу говорить, но Вандер уже увидел, насколько оно скоротечно, чтобы так просто лишаться этого шанса. Чуть повернув голову, он снова посмотрел в тень, где Силко прятался и сейчас, и все те годы, что они не виделись.

— Я искал тебя.

[goldenpinof]

Ирония того, что тамблр сейчас чувствуется как самая безопасная соц сеть. Слишком нишевая

Но в целом веселимся. Скорее всего, это будет использоваться, чтобы посадить ещё пару сотен оппозиционеров и позакрывать клубы и сборища, которые и так не публичны, а сейчас уйдут вообще в подполье. Будем надеяться, не начнётся охота на ведьм.

блять, реально. тамблер – пока единственная соцсеть, в которой можно пиздеть, о чём угодно. возможно, потому что большинство пиздит на английском.

клубы и сборища — я вообще не знаю, как они смогут выжить. подполье будет работать, если будет доверие. а мы все знаем, как наши (и ваши, все мы одинаковые) любят доносить друг на друга. бесплатно!!! всегда найдётся крыса, к сожалению.

я желаю вам всем сил, и надежды. очень хочется плакать, потому что думаешь "куда уже хуже?", а есть куда. всегда можно пробить очередное дно, когда у власти сидит сборище гандонов. но надо верить.

[danaelita]

Что-то я совсем ушла в подполье.

Не знаю как вылезать из этого всего. И пока наверно даже не хочу. У меня слишком часто теперь случаются моменты подполья, underworld и shadow вайбы такие. Да и атаки продолжаются. В этот раз зацепило мою прекрасную ведьму Кузю, которую мы спасли два года назад. Моя прекрасная кисочка захворала. Причём незаметно так. То ест то не ест. Ведет себя обычно, но еле на кровать запрыгивает. Как слабость какая-то стихийная. И у матери то же самое.

Оказалось, что она всякую гадость на себя собрала, которую на мать наслали. Я бы может не успугалась бы, но ванесса внезапно вытащила в раскладе смерть питомца. Раньше она никогда не говорила об этом, по крайней мере мне никогда не ��ыпадало в раскладах. А тут я так пересралась, что бегом просто чистить все что можно. Словила стресс и выкурила две сижки подряд. Дала матери защиту, заказала траву для чистки.

Короче я заебалась. Пока жила с ней, на себя все хавала. Теперь уехала и кошке досталось.

Никакого покоя с этими недоброжелателями. Но я такая злая, что это выводит меня из любых магических перерывов.

[goshminherz]

Покаяние коммуниста

Жоржи Амаду "Каботажное плавание":

"Мне было шесть лет, когда произошла Октябрьская революция, от имени и во имя трудящихся провозгласившая в России советскую власть. Мне скоро восемьдесят — и вокруг рушится порядок, установленный ею и укрепленный итогами Второй мировой. В Европе возникает новая географическая и политическая реальность. Распадаются империи, гибнут режимы. Бойкие коммерсанты распродают на сувениры клочья «железного занавеса» — обломки Берлинской стены.

А та идеология, что представлялась нам когда-то кристально, стерильно чистой и безупречно научной, что смутила душу не одного интеллигента, что всколыхнула и повела на борьбу за свободу и счастье гигантские человеческие массы, что разделила мир надвое, четко разграничив «добро» и «зло», идеология эта оказалась догматической химерой. И привела она не к свободе и счастью, а к тирании. И недаром 7 ноября москвичи пронесли по Красной площади транспарант: «Пролетарии всех стран, простите нас!»

Уходит в небытие то, что казалось вечным. Творится небывалое и немыслимое. На наших глазах, на экранах телевизоров созидается История. Невероятные перемены — и в таком бешеном ритме, что день стоит года, а неделя столетия. Жаль только, не удастся досмотреть до конца. А хотелось бы".

"В мрачном молчании вернулись мы домой, в квартиру Эренбурга на улице Горького, выпили водки, и тут Илья мне сказал:

— Мы с тобой никогда не напишем мемуаров, Жоржи. Мы слишком много знаем.

Я припомнил недавний разговор с ответственными товарищами и согласно кивнул.

Впрочем, столь категоричное утверждение не помешало автору «Оттепели» несколько лет спуст��, когда по стене советского мракобесия зазмеились первые трещины, а во тьме замерцал тоненький луч надежды, издать сколько-то томов своих воспоминаний, на последних страницах которых появляются в числе прочих и симпатичнейшие супруги Амаду.

Но вошло туда далеко не все: дочь Эренбурга Ирина рассказала мне в 1988 году, что, приводя в порядок его архив, обнаружила материала еще на несколько томов. Однако напечатать их даже в либеральные хрущевские времена Илья не смог — он и вправду слишком много знал!

Да и я за свою долгую жизнь узнал немало такого, о чем поклялся молчать до гроба. Мне известны причины и следствия дел и событий, о которых я и словом не обмолвлюсь. А известны они мне стали потому, что был я активным членом одной политической партии, организованной на военный манер, действовавшей в глубоком подполье и отнюдь не гнушавшейся подрывной деятельностью.

И вот вам пожалуйста — столько лет прошло, и давным-давно уж я никакой не активист, и вечно живое всепобеждающее учение, активность эту направлявшее, кануло, сгинуло и приказало долго жить, и «реальный социализм» пришел к своему бесславному концу, а я до сих пор не считаю себя свободным от обещания держать в тайне то, что стало мне известно благодаря положению в партии. И, хоть несдержанность моя никому повредить уже не может, а тайны не имеют ни малейшего значения, я все еще не считаю себя вправе нарушить однажды данное слово и предать… Предать гласности то, что доверено мне было по секрету. Очевидно, тайны эти со мною вместе и умрут".

Фото - Жоржи Амаду в 1972 году

[afranse]

Господа Вагнера,

Где Вы были вчера?

Отстрелялись, видать, в чистом поле.

А ваш главный балбес

Оборвался с небес,

Остальные забились в подполье.

Господа Вагнера,

Где Вы были вчера,

Там сегодня остались могилы.

Говорил вам урод,

Что дорога вперёд,

Но ракета его погубила.

Надо жить для добра,

Ну а вы для бабла

Свою жизнь в окопы зарыли.

Господа Вагнера,

Где Вы были вчера,

А сегодня лежите в могиле.

Господа Вагнера,

Гопота, фраера,

Вы же были надеждой России.

Но попали в трубу,

И застряли в гробу,

Потому что вас так попросили.

Господа Вагнера,

Где Вы были вчера?

А сегодня уже на кладбище.

Жили вы для бабла,

Вот и дали дуба,

И в живых вас никто не отыщет.

За кого Вагнера

Вы стояли вчера?

Для кого вы полезли на тот свет?

За тирана в кремле,

За баранов во мгле,

За страны крепостное уродство.

[daniellathomas]

Уже который день хочу написать самой себе письмо ночью.

У меня снова прорываются полудепрессивные настроения. В тиктоке ночью попалось видео про антидепрессанты и тревожно-депрессивное расстройство. И я ещё подумала: блин, что-то в последнее время я снова забыла об ощущении осознанности момента, когда в голове нет шума мыслей, а есть только "сейчас".

Но хочется справляться самой.

Самое дурацкое, что ответственность за себя хочется брать именно из-за связки с другими людьми. Мне хочется почаще быть ярким лучиком и оставаться в душах людей приятным воспоминанием, а не зацикленным на себе грустным котиком. Который уходит в подполье при любом удобном случае.

Смогу ли я так "переключаться"? Всё возможно.

[text-dump]

Откровения и я

Я идентифицирую себя как поэт в большей степени и в чуть меньшей — как писатель. Кто бы там что ни думал, мне нравится сочинять и рифмовать всякое. Я получаю от этого колоссальное удовольствие, я от этого кайфую и тащусь (кто-то ещё использует слово "тащусь"?). Я считаю, что у меня хорошо получаются простые стишки с незатейливой рифмой, минимумом лишних слов, четкой формой, сюжетом и неожиданной концовкой. В связи с этим у меня даже нарисовался единый стиль, по которому можно меня узнать. Точнее узнать, что это вот мой стих. Угу, ага, да, это стих со свалки, очень похоже, по стилю, точно.

Я считаю, что и нерифмованные тексты выходят у меня неплохо. И мне бы хотелось, правда, как-то это монетизировать и зарабатывать именно на этом, а не на том, чем приходится заниматься.

Да, мне тошно от того, что приходится делать ради денег. Но ещё тошнее, в самом деле, мне от слова "продвижение".

О, небо! Я воображаю как возношу руки к небесам (мысленно, лёжа на диване при этом)! Ты видишь, небо, ты знаешь, насколько сильно я не хочу продавать себя, торговать своей рожей, делать сторителлинги, контент-планы, регулярные посты, стратегии, рекламу себя в чужих блогах, рилсы, шортсы и прочее ПРОДВИЖЕНИЕ.

Я хочу просто писать тексты, которые мне нравятся (и рифмованные тексты иногда). Вот такие как здесь, в этом блоге. Я хочу сочинительствовать, фантазировать, получать удовольствие. Но, к большому моему сожалению и горечи, я не могу никак на этом зарабатывать. А зарабатывать приходится на чуши какой-то, от которой мне тошно. Но не тошнее, чем от ПРОДВИЖЕНИЯ, конечно же.

Именно поэтому я здесь. В этой точке. Торчу.

Возможно, однажды, тошнота от текущей работы перевесит тошноту от ПРОДВИЖЕНИЯ, и я стану блогером, и буду рекламировать всякое барахло, написывая при этом по три стиха в сутки.

А пока я остаюсь в подполье. На свалке, точнее. И не вылажу.

Пока.

[nebrizkiy]

Каково жить при диктатуре?

Наконец Украина, Россия и Беларусь снова объединились. Не в политико-экономическом плане, однако появилось кое-что, что их теперь объединяет - диктатура.

Помню времена, когда Украина отличалась большей демократичностью, чем её "сестры", хотябы потому, что у нас президентов было больше, чем у России и Беларуси вместе взятых. Возможно именно поэтому "западные партнеры" решили посеять здесь свою "демократию", ибо почва здесь для нее более плодородная. Хотя, как оказалось, требующая очень много удобрений для того, чтоб взросли мелкие паростки того, что им хотелось бы видеть.

Вернемся к тому, каково же жить в эпоху диктатуры и репрессий. Конечно, ни один режим не продержался бы без его адептов, оправдывающих действия тоталитаризма, либо вообще говорящих, что диктатуры нет.

Согласно мнению таких как они, люди в СССР жили свободно и счастливо, т.к. имели право на счастливый труд и молоко за вредность. В Беларуси, как говорил Бацька, "хоть и диктатура, зато порАдок", в КНДР, судя по названию, демократия, принадлежащая народу. Как и в Китае.

Теперь и у нас, читая новости, в голове невольно всплывают строки из песни:

"Я другой такой страны не знаю,

Где так вольно дышит человек".

Каково оно жить при тоталитаризме, в стране, где ежедневно происходят репрессии?

Отвечу честно: как в последний раз. Не то, чтоб было страшно, что сегодня репрессивная машина дойдет и до тебя, как вчера дошла до того парня, а завтра до кого-то еще. Просто живется на полную. От осознания того, что тебя могут в любой момент безнаказанно репрессировать ни за что, и мораль немножко падает. Начинаешь смотреть на вещи другими глазами.

Если раньше ты жил с надеждой, что в стране есть закон, который в случае чего тебя защитит, то сегодня ты видишь, что закона в твоей стране нет. Потому и не воспринимаешь его. Особенно, когда депутаты ВР (верховного законодательного органа) с экрана телевизора говорят, что "ни один закон не высечен на камне" (депутат фракции Слуга Народа Потураев), то есть не является обязательным к исполнению.

Когда руководство страны с пеной у рта заявляет, что внешний враг посягает на нашу государственность, в то же время само разваливает её изнутри, нигилируя все институты.

Вот так и смотришь на это "из под полы", осознавая, что коль государство не исполняет законы, которые само установило, то и нам их исполнять не обязательно. От того многие аспекты общественной жизни ушли в подполье.

Вчера, допустим, мы тайно праздновали канун Рождества, больше не признаваемого нашими властями 7-го января.

Были в нашем кругу и представители местного самоуправления, которые еще не до конца приняли те бредовые каноны, что так активно насаждаются центральной властью.

Вот так и возникают пропасти между властью и народом. Первой вечно что-то нужно от второго, а воторой х#й ложит на хотелки первой. И от того власть ввиду своей никчемности и нелегитимности начинает свои жалкие репрессивные поползновения, искренне надеясь, что теперь ее кто-то будет воспринимать всерьез.

Однако, результат при этом абсолютно противоположный.

[axolca]

Some art based on my friend's AU. And I also like to draw cakes 🎀

Тгк: Аксолчье Подполье

[books-things]

Русские семейные саги

Василий Аксенов «Московская сага»

Вместе с семьей потомственных врачей Градовых читателю предстоит прожить почти тридцать лет XX века - от смерти Фрунзе до смерти Сталина. Расстрелы, пиры, генералы, лагеря, пытки в застенках НКВД, Вторая мировая, религиозные искания, допросы, диверсии, заговоры - все есть в этой удивительной книге! А также адюльтеры, салоны и пикантные сцены.

Вместе со всей страной семья Градовых, потомственных врачей, проходит все круги ада. Никита Градов и Вадим Войнович - истинные русские офицеры, несломляемые, гордые, смелые, порядочные. Их трагедия в том, что, сражаясь за советскую власть, они в итоге пали ее жертвами...

Алексей Черкасов «Сказания о людях тайги»

(«Хмель», «Чёрный тополь», «Конь рыжий»)

История этой трилогии началась с необычного письма, похожего на письмо «с того света». Отыскав старообрядицу Ефимию, автор узнал, что ей 136 лет, и при жизни она сама видела Наполеона... Так и началась «завязь» этих романов.

«Хмель» воссоздает события от восстания декабристов до потрясений начала XX века.

«Конь рыжий» - вторая книга трилогии, в которой описываются события, происходившие в Енисейской губернии и Красноярске во времена Гражданской войны.

«Черный тополь» (в соавторстве с Полиной Москвитиной) повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных лет.

Всего же действие в трилогии продолжается свыше ста лет. И в каждое новое издание писатель вносил изменения, совершенствовал текст, перерабатывал, исключал и добавлял целые главы.

Константин Седых «Даурия»

Роман рассказывает о полувековой жизни сибирского казачества. Автор рассказывает историю края, бывшего когда-то местом ссылки и каторги, ��оспевает его суровую и прекрасную природу, а также показывает лучших людей Забайкалья, их героическую борьбу за Советскую власть в Сибири.

Широкая панорама жизни сибирского казачества, столкновение частных судеб с катаклизмами Большой Истории... а ёще аннотации почему-то называют этот роман «своеобразным сибирским вариантом «Тихого Дона».

Чабуа Амиреджиби «Дата Туташхиа»

Эпический исторический роман, написанный на грузинском в 1973—1975 гг. и переведенный автором на русский язык в 1976 году. Его главный герой, Дата Туташхиа, носит имя героя языческой грузинской мифологии Туташхи. А цель его - ни много ни мало искоренить зло и улучшить мир. Конфликт с законом превращает героя в изгнанника, абрага. Перед читателем - сложный образ человека, не нашедшего верного исторического пути, но до конца, до самой гибели, выражавшего свой протест против всяческой несправедливости.

В романе множество сюжетных линий, обширная панорама грузинского общества начала двадцатого столетия. А по романтичности Дата можно сравнить с Робином Гудом, Карлом Моором или Дубровским.

Пётр Проскурин «Любовь земная»

(«Судьба», «Имя твое», «Отречение»)

Трилогия Петра Проскурина - уникальное эпическое свидетельство о сотворении души человеческой на стыке двух миров - уходящего и грядущего ��о гневе любви и огня, в изломах души и подвиге, когда трепетная человеческая душа и мысль в поисках Бога и бессмертия прорвалась в безмерность космоса. Это эпопея о жизни и смерти, о любви и ненависти, о подвиге и предательстве, о титанах и пигмеях, о судьбах России и русского характера.

Широким охватом событий отличаются страницы книги, посвященные войне: отступление, эвакуация, работа в подполье, партизанская борьба. В центре повествования - судьба Захара Дерюгина и его семьи. Это книга о судьбах на дорогах трагического и великого ХХ века, тот многоцветной мир народной стихии, где порой простая, земная и грешная человеческая любовь становится выше Бога и выше смерти...

Василий Шукшин «Любавины»

В глухое сибирское село приезжают дядя и племянник Родионовы, командированные из уездного центра для организации школы. На самом деле это уполномоченные ГПУ, и их основная задача — выяснить местонахождение многочисленной и очень опасной банды, которая наводит страх на местных жителей. Сразу по прибытии Родионовы вступают в конфронтацию с семьей местного кулака Емельяна Любавина. По многим признакам, Любавин и его сыновья связаны с бандой. Любавины, в свою очередь, ни минуты не сомневаются, что приезжие присланы заниматься не только школой.

Очень сильные образы персонажей, мощные человеческие характеры, без красивостей выписанные жизненные повороты на пути героев книги. Без лишних красивостей, иногда возникают забавные моменты, но драматическая линия выдержана до конца. Достаточно жёсткая череда событий - и при этом немало историзма и любопытных деталей о жизни на Алтае в 20-х годах XX века.

Георгий Марков «Строговы» (продолжение - «Соль земли»)

Эпический роман «Строговы» в полной мере можно назвать историческим. В своем произведении автор через судьбу крестьянской семьи Строговых ярко и образно рисует картину жизни Сибирского края в период крупных исторических событий – Русско-японской войны, революции 1905 года, Октябрьской революции 1917 года и Гражданской войны. Главный герой романа Матвей Строгов проходит «огонь, воду и медные трубы», от мирного крестьянина-пасечника до командира красного партизанского отряда, доказав себе и другим, что человек всегда должен оставаться человеком и с честью выходить из любых жизненных коллизий.

В цикл входят также «Сибирь», «Отец и сын», но насколько я понимаю, со «Строговыми» они сюжетно не связаны, а являются скорее «приквелом» (но я могу ошибаться).

Николай Задорнов «Амур-батюшка», «Золотая лихорадка»

«Амур-батюшка» - дебютный роман писателя. Повествует о жизни крестьян-переселенцев в маленькой деревне на берегу Амура в 1860–1870-е годы. Героям приходится не только покорять дикую природу сурового края, но и налаживать отношения с его местным населением – нанайцами.

«Золотая лихорадка» - повествование о жизни одной из «братских республик» золотоискателей. В последние десятилетия XIX века на многочисленных притоках Амура были открыты богатые золотые россыпи. Гонимые нуждой и лишениями переселенцы целыми деревнями уходили в тайгу мыть благородный металл. То там, то тут в глубине приамурских лесов возникали «братские республики», а некоторые из них даже вступали в открытую борьбу с царскими властями.

У Николая Задорнова есть также ещё циклы романов об адмирале Путятине и капитане Невельском («Далёкий край», «Первое открытие», «Капитан Невельской», «Война за океан»).

Современная трилогия

Дмитрий Вересов «Семейный альбом»

Трилогия «Семейный альбом» - не столько семейная хроника, сколько «приподнятая» над бытом, романтическая и немного волшебная семейная легенда. В центре повествования - четыре поколения не вполне обычной петербургской семьи Луниных-Михельсонов. Эта ��еобычность, в первую очередь, складывается из самих обстоятельств возникновения семьи. Двое влюбленных, Франц и Мария, разлученные Гражданской войной и считающие друг друга погибшими, обзаводятся семьями. Но их клятвы в вечной любви услышаны - только исполнить их суждено уже детям. И судьба ведет их навстречу друг другу, сквозь расстояния, годы и разлуки...

Дина Рубина «Русская канарейка»

Кипучее, неизбывно музыкальное одесское семейство и – алма-атинская семья скрытных, молчаливых странников... На протяжении столетия их связывает только тоненькая ниточка птичьего рода – блистательный маэстро кенарь Желтухин и его потомки. На исходе XX века сумбурная история оседает горькими и сладкими воспоминаниями, а на свет рождаются новые люди, в том числе «последний по времени Этингер», которому уготована поразительная, а временами и подозрительная судьба. Трилогия «Русская канарейка» – грандиозная сага о любви и о Музыке.

«Желтухин» (первый том) – начало истории двух семей. Перед нами проплывает жизнь нескольких поколений протяженностью в целый ХХ век, крылом зацепляя даже прошлые века: их взлеты и падения, радости и трагедии. А вот два следующих тома («Голос», «Блудный сын») уже плавно переходят в приключенческий жанр.

Из забытой классики:

Мамин-Сибиряк «Приваловские миллионы»

Сюжет романа основан на реальных фактах из жизни промышленного Урала прошлого столетия. «Приваловские миллионы» должны были стать заключительным романом трилогии. А в целом автор намеревался в исторической последовательности очертить преемственное развитие типов уральских заводчиков.

После долгого отсутствия в родной уральский город возвращается Сергей Привалов - владелец миллионного состояния и самый завидный жених. Многие богатые семейства мечтают породнится с ним. Кого он изберет спутницей жизни? Привалов влюблен в Надежду, дочь своего опекуна, - но, увы, безответно. Тем временем борьба за приваловские миллионы разгорается... На что способны люди ради денег?

Павел Мельников-Печерский «В лесах», «На горах»

У романа «В лесах» - особое место в русской литературе XIX века, ведь он посвящён жизни и быту раскольничь��х скитов Заволжья, их стародавним обычаям. Одно из оригинальнейших эпических полотен русской литературы - за широкий охват действительности, проникновение в самую суть жизненных процессов и очень реалистические характеры.

[beatriche-bonne]

Древние греки считали Эроса самым старым и одновременно ��амым юным из богов, который находится у истоков всего сущего и в то же время всегда оказывается непредсказуемым и вездесущим. Когда Эрос по��авлен и загнан в подполье, он приходит в ярость и становится неистовым и жестоким. Свободный же Эрос, которому никто не мешает, возводит соборы и пишет симфонии. Мы слишком сузили сферу влияния этого бога, сведя ее только к сексуальным отношениям. Разумеется, Эрос присутствует в сексуальности, но на наши поступки оказывают влияние силы гораздо более глубокие, чем секс, более длительные, чем любовь, и более таинственные, чем влюбленность.

Джеймс Холлис