#помогите (не надо) | Explore Tumblr posts and blogs

goshminherz · 1 year ago

Text

Старые, но все равно смешные истории:

Приезжает Папазян в провинциальный театр - играть Отелло. И выдают ему

в качестве Дездемоны молоденькую дебютанточку. Она, естественно,

волнуется. И вот подходит дело к сцене ее убиения. На сцене такая вся из себя целомудренная кровать под балдахином.

И вот легла эта самая дебютантка за этим балдахином ногами не в ту сторону. Открывает Отелло с одной стороны балдахин - а там ноги. Ну - что поделать, закрыл Отелло балдахин и этак призадумался тяжко. А Дездемона сообразила, что лежит не в том направлении, и перелегла. Открывает Отелло балдахин с другой стороны, а там... опять ноги!

После чего продолжать трагедию было, как вы понимаете, уже невозможно.

***

Гастроли провинциального театра, последний спектакль в канун Нового Года - трезвых нет. Шекспировская хроника, шестнадцать трупов на сцене. Финал.

Один цезарь над телом другого должен произнести фразу:

"Я должен был увидеть твой закат

Иль дать тебе своим полюбоваться".

То есть один из нас должен умереть. И вот артист произносит:

- Я должен был увидеть твой... - а дальше забыл, надо выкручиваться, а

это же стихи!... И он таки выкрутился:

- Я должен был увидеть твой... конец! - и задумчиво спросил:

- Иль дать тебе своим полюбоваться?..

И мертвые поползли со сцены...

***

В некой пьесе про пограничников исполнитель главной роли вместо: "...Я отличный певун и плясун!" - радостно и громко прокричал в зал:

"Я отличный писун и плевун!"

***"

Чайка" Чехова. В финале спектакля, как известно, должен прозвучать выстрел. Потом на сцену должен выйти доктор Дорн и сказать: "Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился". Но сегодня пауза затянулась.

И выстрела нет. Доктор Дорн, видимо, понимает, что что-то произошло, и нужно спасать положение. Тогда он выходит, долго стоит, все-таки ожидая, что сейчас будет выстрел, но поскольку выстрела по-прежнему нет, он говорит:

- Дело в том, что Константин Гаврилович повесился.

И тут раздается выстрел. Тогда он, еще подумав, произносит:

- И застрелился.

^^^

Однажды Георгий Товстоногов решил пресечь в своем театре кошачью вакханалию и запретил кому бы то ни было - от уборщицы до примадонны - подкармливать обнаглевших четвероногих. А надо заметить, что среди кошек БДТ была всеобщая любимица - естественно, Машка. Весь театр прятал ее от глаз сурового мэтра, тихо подкармливая и балуя за кулисами. И вот однажды идет репетиция. Товстоногов в ударе, артисты хорошо играют. И вдруг он замечает, что лица актеров напряглись и они явно не думают о спектакле. Артисты со сцены видели, как по центральному проходу совершенно раскованной походкой к ним направляется Машка. Товстоногов заметил ее тогда, когда она подошла к сцене и попыталась запрыгнуть на нее. Но, поскольку Машка была глубоко беременна, она свалилась, чем еще больше усилила напряжение в зале.

Кошка пошла на вторую попытку. Прыгнула и на передних лапах повисла, не в силах подтянуть тело.

"Ну, помогите же ей кто-нибудь",- пробасил Товстоногов.

***

В одном из н��больших гоpодов театp пpоездом давал "Гpозy" Остpовского. Как многие, наверно, помнят, там есть сцена самобpосания тела в pекy.

Для смягчения последствий падения обычно использовались маты. И обычно их с собой не возили, а искали на месте (в школах, споpтзалах). А

здесь вышел облом: нет, не дают, и т. п. В одном месте им пpедложили батyт. Делать нечего, взяли, но в сyматохе (или намеpенно) забыли пpедyпpедить актpисy. И вот пpедставьте себ�� сценy: геpоиня с кpиком бpосается в pекy... и вылетает обpатно. С кpиком... И так

несколько pаз... Актеpы с тpyдом сдеpживаются (сцена тpагическая), зpители в тpансе... В этот момент один из стоящих на сцене пpоизносит:

" - Да... Hе пpинимает матyшка-Волга... "

Актеpы, коpчась, падают, актpиса визжит, зpители сползают с кpесел...

***

На одном из спектаклей "Евгения Онегина" пистолет почему-то не выстрелил. Но Онегин не растерялся и ударил Ленского ногой. Тот оказался сообразительным малым и с возгласом: "Какое коварство! Я понял все - сапог отравлен!" - упал и умер в конвульсиях.

***

Молодой актер впервые участвует в постановке, при чем здесь же играет маститый актер, роль молодого - мала, выйти к маститому на сцену и сказать что-то вроде "кушать подано!", и все! Молодой человек очень нервничает, все-таки с метром в одной сцене, жутко переволновавшись, в полубеспамятстве выходит на сцену и видит немного округлившиеся глаза пожилого партнера, понимает, что что-то не так, совсем теряется, бормочет свою фразу и вылетает со сцены. После спектакля известный актер вызывает его к себе в гримерную, еле живой молодой предстает пред очами мэтра и слышит: "Батенька, ну что ж вы так? Это еще ничего было, когда вы вошли в окно, но когда вы ВЫШЛИ В КАМИН!".

***

Малый театр. На сцене Ермолова. За кулисами выстрел - застрелился муж героини. На сцену вбегает актер А. Южин. Ермолова в страшном волнении:

"Кто стрелял?" Южин, не переведя дыхания, вместо "Ваш муж!" выпаливает: "Вах мух!" Ермолова повторяет в ужасе: "Мох мух?" - и падает без чувств.

***

Актер Иванов-Козельский плохо знал пьесу, в которой играл. Как-то в��ходит он на сцену, а суфлер замешкался. Тут актер увидел старичка, который вчера изображал лакея и, чтобы не было заминки в действии говорит ему: "Эй, голубчик! Принеси-ка мне стакан воды". Старичок с гордостью ответил: "Митрофан Трофимович, помилуйте, я сегодня граф-с".

***

Сцена спектакля. Корифеи Царев (Ц) и Яблочкина (Я). Обоим под стольник. Диалог должен звучать так:

Я: Кашу маслом не испортишь.

Ответ Ц: - Смотря каким маслом...

На выходе получилось так:

Я: - Машу каслом не испортишь..

Ответ Ц не заставил ждать, с ходу:

- Смотря каким каслом...

Самое интересное, они вообще не поняли, что сморозили. Зрители упали под сиденья. Что поделаешь, возраст... А актеры были величайшие.

***

В финальной сцене "Маскарада" молодой актер должен был, сидя за карточным столом, произнести нервно: "Пики козыри", задавая этим тон всей картине. От волнения он произнес: "Коки пизари", придав сцене совершенно другой, комический характер.

***

Актер забыл слова. Суфлер шипит:

- В графине вы видите мать! В графине вы видите мать!

Актер берет со стола графин и, с удивлением глядя туда:

- Мама, как ты туда попала??!

***

Евгений Евстигнеев в спектакле по пьесе Шатрова "Большевики" выйдя от только что раненного Ленина в зал, где заседала вся большевистская верхушка, вместо фразы: "У Ленина лоб желтый, восковой..." он сообщил:

"У Ленина... жоп желтый!..". Спектакль надолго остановился. "Легендарные комиссары" расползлись за кулисы и не хотели возвращаться.

***

Знаменитый актер Александринского театра Василий Пантелеймонович Далматов как-то совершенно запутался на спектакле. Вместо "Подай перо и чернила" сказал: "Подай перна и черна, тьфу, чернила и пернила, о господи, черно и перно. Да дайте же мне наконец то, чем пишут!"

Гомерический смех в зрительном зале заглушил последнюю реплику актера.

***

Абакан. Сей славный город, помимо того что является столицей автономной республики Хакассия, имеет два драматических театра - один, так сказать, городской, а второй - республиканский. Вот в нем и произошла эта невероятная, но совершенно правдивая история. Ставили бессмертное творение А. С. Пушкина "Евгений Онегин". В одной из последних сцен, Евгений (Е) прибывает на бал к своему старо��у другу (Д) и видит Татьяну (в малиновом берете). При этом звучит следующий диалог:

Е. - Кто там в малиновом берете с послом турецким говорит?

Д. - Так то жена моя.

Е. - Так ты женат?

Д. - Уже два года!

Ну, и далее по ходу пьесы.

Так вот. Во-первых, реквизиторы не нашли малинового берета и заменили его зеленым. А, во-вторых, артист, игравший мужа Татьяны, и актриса, игравшая Татьяну, были брат и сестра. Вот что из этого получилось.

Премьера. Зал битком набит местным бомондом и просто любителями театра.

Входит Евгений, подходит к другу и ищет глазами яркое малиновое пятно... его нет... находит глазами Татьяну... Далее диалог:

Е. - Кто там... в ЗЕЛЁНОВОМ берете?

Д. (которого перемыкает от данной реплики...) - Так то СЕСТРА моя!

Е. (который чувствует, что что-то не то происходит, но до конца еще не осознал) - Так ты сестрат?!

Д. - Уже два года!

Обычно такие вещи проскальзывают мимо внимания публики, но в этот раз зал грянул... и, увы, не аплодисментами...

Из сети

7 notes · View notes

flecky-spring · 11 months ago

Text

Статья об осах - часть 5

А Ворон бежит. О, КАК Ворон бежит! У него вот-вот сгорят легкие, он бросается из мира в мир, с трудом прошибает границы, теряет энергию пачками, а МСБшников за спиной меньше не становится. Как тараканы, которых будто бы уже всех вытравил и выбросил, а они снова полчищами лезут изо всех щелей. У них новомодные индивидуальные гаджеты-леталки, на которых можно передвигаться гораздо быстрее, чем может бежать человек, у них заправлены кристаллами аппараты, на которые не нужно тратить человеческие силы, у них пистолеты, которым энергия живой души не нужна. Щиты, которые ставит Ворон, ломаются за доли секунды.

От страха перед глазами все плывет, тошнит от одной мысли о том, насколько больно может оказаться умирать. Вот если бы умереть быстро - тогда не страшно, но Ворон видел, как умирают те, в кого попадают неудачно, не поражая насмерть сразу. Господи, не думать об этом, просто не думать!

Сирра ему уже не поможет - это понятно. Но Ворон делает последнее, что может вообще сделать: зовет на помощь. Распространяет мысленный вопль во все стороны, не зная, кто и где его услышит и есть ли вообще хоть одна живая душа где-нибудь в окрестных мирах: "ПОМОГИТЕ! АТАКУЕТ МСБ! УМОЛЯЮ, КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ!". Ему кажется, что если бы этот крик был звуковой волной, то от него лопались бы стекла.

Мир, второй, третий, десятый. В каком-то из них при переходе он больно цепляется ногой за неразрушенную часть границы миров и падает, стесывая щеку о землю. Ну, пусть и не смертельная, но вот и она - адская боль пульсирует в задетой лодыжке. Это не та травма, отстраненно думает Ворон, отползая от соприкосновения миров, которую он или Хэйден могут залечить за десять минут, здесь его задело чем-то вечным, непонятным человеческому сознанию и бесконечно сильным. Этому можно кое-как помочь зажить со временем. А сразу встать и побежать снова - никак.

Соприкосновение миров съезжает на несколько метров относительно полянки, на которую Ворон упал. Здесь растут огромной высоты деревья (сколько десятков метров?), густая и холодная темно-зеленая трава, темнеет... я здесь умру, думает Ворон. Они бросят мое тело здесь или заберут с собой? Где будет не так страшно лежать мертвым - в темном сказочном лесу или в штабе МСБ, где бы он ни был? Вот бы оставили здесь, тогда Сирра (в самом лучшем из исходов) сможет забрать тело, если его достаточно рано кто-нибудь найдет...

МСБшники высыпаются из портала, закидывают его выстрелами. Ворон ловит их на магические щиты, дрожа всем телом, ловит воздух ртом, пытается уговорить сам себя продержаться еще хоть секунду, выдавить из себя хоть каплю волшебства, которое так неумолимо быстро кончается. Чуть-чуть осталось, чуть-чуть, вот сейчас что-то будет. Либо кто-то, кто услышал зов, поможет - либо он умрет. Пусть только умрет быстро. Еще секундочку, и...

Вдруг ему приходит в голову, что он после смерти попадет в то белое пространство, где видел Колина. И уже теперь это будет по-настоящему. Можно будет подойти, обнять его, поцеловать, расплакаться от облегчения, извиниться в тысячный раз. И вдруг думается: а ради такого можно даже и медленно умереть. Только как жаль оставлять Сирру и Хэйден одних...

Поэтому, когда за его спиной какой-то другой мир со смачным скрипом проезжается по местному, и через это соприкосновение в мир врывается кто-то безбашенный и пульсирующий энергией, Ворон почти пугается этого спасения. В реальности, правда, этот некто оказывается одет в бордовое и носит черную маску, но магия у него на вкус и цвет ярко-оранжевая, и он этой магией сносит пол-отряда в один удар так, что у Ворона отвисает челюсть. Вот это да, думает Ворон. ��то этот маг и почему он все еще не в ССВ, если сражается против МСБ? Надо позвать его в отряд. Какое мастерство...

МСБшники теряются: уже предвкушая победу над членом отряда Сирриных наглецов, они совсем не ожидали, что мальчику-магу кто-то придет на помощь. Они пытаются дать ответный бой и не так уж плохо защищаются, но быстро понимают - не выстоят. Путаясь в гаджетах, они ускользают за деревья и бросаются в ближайший мир.

Ворон кое-как поднимается на локтях (он до этого полулежит на спине) и садится. Руки не слушаются, хочется лечь и тихо потерять сознание.

- Спасибо, - говорит он. Хочется сказать еще что-то - может, "без вашей помощи меня бы уже не было в живых", но сил на это просто нет.

Незнакомец поворачивается и снимает маску, и Ворону становится почему-то страшнее, чем когда он решил умирать от пистолетов.

У Колина отросшие волосы собраны в пучок, и наряд в стиле того мира с монастырем ему ужас как идет, и лунный свет на его лице делает кожу настолько белой, что Ворон в какой-то глупой панике решает, что перед ним стоит самый настоящий мертвец. Призрак? Зомби? Господи, а теперь умирать придется, пока тебя это создание тащит в мир иной?

- Привет, - и голос такой мягкий-мягкий, и сбивчивая речь от тяжелого дыхания. - Ты в порядке?

Ворон издает очень глупый вскрик и ставит щит между ними, когда Колин делает шаг к нему навстречу. Колин удивленно отшатывается назад, протянутая вперед рука замирает в неоконченном движении.

- Ты кто? - очень-очень жалобно спрашивает Ворон.

Колин в полной растерянности смотрит на него. Это, видимо, последнее, что он ожидает услышать от человека, о совместном "долго и счастливо" с которым фантазировал последние полтора года. Ему казалось, что это у него здесь проблемы с памятью, и вопросы задавать собирался тоже именно он.

- Я...?

- Ты призрак?

- Что?

- Ты пришел за мной, потому что я умер?

Колин с облегчением выдыхает.

- Нет, нет. Я очень даже живой. И ты тоже! Правда, все в порядке, - Ворону от тепла в его голосе хочется разрыдаться, но стоит ему сделать шаг вперед, как щит вспыхивает снова, и Колину приходится отпрянуть. - Почему ты ставишь между нами барьер?

- Потому что тебя не может быть, Колин, - всхлипывает Ворон. Он чувствует себя так, будто его тянут в объятия, а он говорит "нет", но физически ничего сделать не может и без в��зможности вырваться просто поддается нежности, которой так боится. Вот она, нежность, стоит в какой-то небрежно-стильной одежде с набедренной сумкой, сияет в лунном свете, смотрит сверху вниз с надеждой. И этой нежности ничего не стоит разбить слабенький щит одним движением мизинца. - Ты умер... тебя убили еще год назад, и я с тех пор все не могу перестать о тебе думать, ты мне снишься, ты мне везде видишься, в каждой книжке, в мультиках, в рекламах, на улицах, везде...

Колин наклоняет голову, садится на землю, скрещивая ноги. Кажется, он сам начинает сомневаться в своей реальности.

- Отчего ты так решил?

- Я был в твоем мире. Твой энергетический след исчезал у утеса, где Иттецу погиб...

- Тут так вышло... я настолько хотел с тобой поговорить, что научился передвигаться между мирами.

- Там никогда не было соприкосновений!

- Видимо, в этот день было.

У Ворона кружится голова. Щит мелко подрагивает.

- А как ты...?

- Я приучился понемногу путешествовать. Если честно, я не очень хорошо помню, что было на балу... я в принципе потерял некоторую часть воспоминаний в ту ночь. Удар головой, я полагаю... И мне пришлось в дороге вспоминать, что к чему. Но, как видишь, у меня неплохо получилось, я теперь вот, - не без гордости в голосе зажигает искорки между пальцами, тут же гасит их, - немного продвинулся в магии.

- Но...?

- Я и сонную магию чуть-чуть освоил. Но тебе это, как я понял, не очень понравилось, поэтому я подумал, что вживую будет встретиться лучше... занимался тем, что искал, где можно с тобой пересечься.

Слова сливаются в единое полотно, разбегаются пузырьками, теряют смысл.

- Колин, тебя НЕ МОЖЕТ БЫТЬ, - голос Ворона звучит жалко, как голос бедняка, которому не достался последний кусок хлеба, и теперь плачь не плачь - все равно ничего не достанется. На щеках все не высыхают холодные дорожки слез. - Зачем же ты меня обманываешь? Скажи мне, кто ты? Ты игра воображения? Ты разработка МСБ, чтобы я сошел с ума и сдался? Откуда ты взялся? Скажи - и я сдамся.

Колин смотрит на него своими невыносимыми карими глазами.

- Я тебя люблю, - говорит он.

- Скажи, кто ты такой.

- Я живой и я тебя люблю.

- Нет, я тебя умоляю, скажи.

- Сними щит и убедись.

Ворону кажется, что никогда в жизни ему еще не было так сложно чему-то противостоять. Он на сто процентов уверен, что умрет, когда снимет щит, и от этого ��езвыходного кошмара хочется проснуться поскорее. А еще хочется застрять в этом сне навсегда, и пусть его утащит этот прекрасный призрак. Правда, пусть он умрет через секунду, пусть успеет запомнить только одну секунду, но если в этой секунде можно будет хотя бы прикоснуться к Колину...

Ворон, стискивая зубы, поднимается, стараясь не касаться земли пострадавшей ногой. Делает нелепый прыжок на здоровой ноге к щиту. Протягивает руку вперед за секунду до того, как силы иссякают, и защита между ними двоими тает в ночном воздухе.

А потом Колин подхватывает его в объятия, и сон превращается в реальность, и выбившиеся из пучка пряди, и руки в перчатках, и запахи, и дыхание - тоже, и Ворон понимает: до этого он не плакал. Вот СЕЙЧАС он плачет по-настоящему. И Колин - тоже.

Ворон просыпается и не может понять, кто он, где он и какой сейчас год, и почему он в дупле гигантского дерева. Если бы он залез в воспоминания Колина о той ночи после бала, то узнал бы, как сильно понимает его, проснувшегося тогда и вообще не разумеющего, что происходит. Вчерашний день тоже собирается по кусочкам - на работе время тянулось очень медленно, Сирра постоянно пил кофе, да, еще потом шарф был мокрый от слез, как же стыдно перед Сиррой - стоп, МСБ? А потом была смерть, пистолеты, густая трава, холод и... Колин!

Еще сонный, Ворон вскакивает с земли, не осознает даже, что сбрасывает с себя его верхнюю одежду, и неловкими прыжками выбирается из огромного деревянного грота, в котором он ночевал - если так вообще можно назвать то место, где он находится. Его затапливает совершенно безрассудный детский страх:

- Колин? Колин, ты где? Колин!!!

- Здесь! - слышится из-за деревьев. Помогая себе оставшимися крохами магии, Ворон прыгает туда, где слышится голос, и видит Колина стоящим в закатанных выше колена штанах посреди небольшой речушки. В руках у Колина трепещет живая рыба.

Ворон спрыгивает с берега реки в воду, приземляется неудачно и теряет равновесие, и Колину приходится бежать ловить его, закинув рыбу (не без помощи магии, видимо, потому что слишком метко) на берег.

- Куда же ты с больной ногой, - с нежной укоризной говорит он. Ворон смотрит на него огромными глазами и пытается сдержаться, чтобы не потрогать его лицо руками, не растянуть щеки, не поцеловать в нос, не укусить за что-нибудь, не проверить реальность любым иным способом.

- Привет, - очень глупо звучит.

- Привет, - улыбается Колин.

Ворон стискивает его в объятиях и закапывается носом ему в изгиб шеи.

Они завтракают речной рыбой, жаренной на костре, и Ворон просит Колина рассказать в третий раз то, что он уже и так рассказал, стоя у щита и обнимая измученного засыпающего Ворона в деревянной пещере. О том, как забыл после бала чуть ли не обо всем, что между ними было, о том, как прошлое потом приходило через отдельные флэшбеки, о том, как научился колдовать через свободу, а не через контроль, о том, как скинулся со скалы (дээм ю крейзи мэн) и впервые перешел в другой мир, о том, как больше года странствовал по вселенной, постигал ее особенности, вливался в разные компании и снова уходил в одиночку, зарабатывал деньги, пытался прийти в ССВ, но, как выяснилось, туда даже на кастинг очень тяжело попасть, если ты не знакомый знакомого знакомого и не засветился в циклистском обществе - все жутко боятся, что шпионы МСБ проберутся в главные штабы циклистов, и тогда всем несдобровать, поэтому берут только по блату. Ворон слушает его с открытым ртом и безбожно краснеет от волнения, но даже не находит в себе сил это скрывать. Ему кажется, что теперь все будет хорошо (как все может быть плохо, когда ЖИВОЙ Колин своими обветренными и исцарапанными руками подает ему разломанную на кусочки рыбу, которую сам поймал), но "все хорошо" заканчивается, когда он обнаруживает, что в аппарате закончились кристаллы.

Колина в принципе удивляет тот факт, что Ворон пользуется аппаратом для переходов. Он, конечно, слышал (и не раз), что у Ворона ��се не очень радужно с магическими силами после того самого теракта, но в какой мере - не знал. Он выражает сочувствие, предлагает помощь, а Ворон испытывает убийственный стыд за себя. Еще и идти самостоятельно он не может. Часть времени Колин помогает ему держаться на ходу, подставляя плечо, в людных местах оплачивает транспорт на двоих (от тележек с осликами до новомодных машин), а в особо непроходимой чаще подхватывает на руки. С травмой разобраться, несмотря на все высоченные скиллы Колина, не получается - и правда серьезно задело.

Ворон, конечно, очень рад, что Колин жив, тем более что картинка смерти от рук МСБ увязывается с только-что-почти-пережитым, очень личным, и как здорово, что самому любимому-дорогому во всей вселенной этого испытать не пришлось. И даже не то чтобы он фантазировал на тему того, как встретил бы Колина и все от этого наладилось - он о Колине в последний год старался вообще думать поменьше, чтобы не плакать. И тем не менее ему кажется, что эмоции насчет Колина не совсем правильные. Нет сил на радость. Не получается восторженно улыбаться и внимательно вслушиваться в каждое слово. Голову, как и вчера, как и неделю, и месяц назад, заполняют тревожные мысли: надо связаться с Сиррой, надо попросить больничный, а что же делать с ногой, как долго она будет заживать? Надо как-то представить Колина друзьям, это, наверное, будет очень странно и неловко... И еще он обещал Сирре посмотреть кандидатов на должности, а теперь у него совершенно нет на это сил, который раз уже придется отложить работу на потом - какие противные, бесцветные, неправильные мысли, а других совсем нет!

До дома они вдвоем добираются долго, дней пять, потому что Ворон, пока убегал от МСБ, не разбирая дорог, умудрился за полчаса достигнуть такого мира, который потом улетел неизвестно куда на окраину вселенной. Все это время Ворон пытается найти в самом себе эмоции, которые он-из-прошлого испытал бы, увидев Колина живым, но есть только потрясающий спектр из стыда за отсутствие магии, вины за год разлуки, бессилия от того, что не получается стать тем Вороном, ради которого Колин проделал такой долгий путь. Как будто... какой-то обман получился?

***

В один из вечеров они останавливаются в крошечном гостевом домике в комнате с двумя кроватями, говорят о том, как скоро придут на квартиру к Хэйден и Сирре и что-то будут делать дальше, и Колин безо всякой задней мысли использует формулировку "...мы встречаемся", а Ворон сразу съеживается. Колин настороженно переспрашивает, сказал ли что-то не так.

- Нет, ничего, - мнется Ворон сначала, но потом все-таки сдается и страдальчески вздыхает: - Я просто... ну... прости, пожалуйста, но я не знаю, могу ли я... - он замечает, что нервно теребит край рубашки, одергивает себя и наконец собирается с мыслями: - Не знаю, готов ли сказать, что мы встречаемся... Не потому, что я в тебе не уверен - я на сто процентов знаю, что я тебя люблю и хотел бы быть с тобой, но я не знаю, готов ли ты быть со мной сейчас. Я верю, что было бы здорово, если бы я был такой, как раньше, если бы у меня были силы на все. Но я не очень верю в то, что ты до конца понял, кто я теперь такой. Я грустный, вечно уставший, раздражительный, плаксивый потерянный мальчик, который совершает глупые ошибки каждый день и причиняет всем неудобства, с которым совсем не интересно и не весело проводить время. Поэтому... не то чтобы я говорю тебе "нет", но я хотел бы сказать "подожди". Подожди, пока поймешь, хочешь ли ты быть с этим комком серой жижи, или пока увидишь, изменится ли этот комок к лучшему.

От мягкой, едва заметной улыбки Колина на душе становится легче.

- Хорошо, - говорит Колин. - Я подожду. Это не страшно. Но если что, я думаю, что все далеко не так грустно между нами, как тебе может казаться.

Он протягивает руку через крошечное расстояние между их кроватями и накрывает руку Ворона своей ладонью.

- Я знаю, что ты знаешь, но я все равно скажу: я прекрасно понимаю, как можно чувствовать себя после того, что с тобой произошло. Чужая смерть на твоих глазах, внушенная за это вина, еще и разрыв с человеком, который тебе небезразличен - это тяжело, такое просто так не забывается. Но даже если это сломало какую-то часть тебя, новый ты все равно строишься на фундаменте старого себя. А старого тебя я знаю - он самый лучший человек в мире. И я не сомневаюсь, что новый тоже будет замечательным.

Ворон виновато хлюпает носом и наконец-то чувствует, что среди вороха ужасных тяжелых эмоций появляется хорошая. Но от нее сразу хочется позорно плакать. Почему он вообще все время плачет, хотя до этого мог месяцами без единой эмоции существовать? Как это выключить?

- Ты слишком ко мне добр, - шепотом произносит он.

Чудится, что взгляд Колина настолько теплый, что это от него становится менее холодно. А на самом деле, наверное, от обычного волнения.

- Ко мне кто-то тоже однажды был слишком добр. И я тоже когда-то думал, что буду всю жизнь колючкой-вонючкой.

Ворон смеется.

- Ты говоришь прям как я.

- Так это ты и сказал.

- Я?

- ��а, когда мы только начали общаться и я ужасно себя вел. Говорил, что я скорее умру, чем с тобой подружусь.

Ворон встает с кровати, делает шаг вперед и обнимает Колина, обхватывая руками его за голову.

- Ты не колючка. Ты самый лучший.

***

Сонная Хэйден встречает их в шесть утра, когда на улице еще серо, бросается Ворону на шею.

- Радость моя, ты живой! Я так переживала! Мы уже не знали, что и думать...

- Ты получила мое сообщение? Я три дня назад отправлял из первого же мира, в котором была хоть какая-то связь...

- Получила. Но мы с Сиррой ничего не поняли, даже не знали, верить ли в то, что это на самом деле ты. Как ты? Что с тобой стряслось?

Все еще не заходя в квартиру, Ворон рассказывает о нападении МСБ и о том, как один человек оказался, к невероятному счастью, достаточно близко, чтобы помочь. Хэйден краем глаза замечает за спиной Ворона незнакомый силуэт, но пока не переспрашивает.

- Собственно, хотел его тебе представить, - Ворону почему-то становится радостно от того, что он вживую это говорит, как будто совершает отчаянную шалость, - знакомься, Хэйден, человек, который спас мне жизнь в одиночку и которого ты вряд ли ожидала здесь увидеть в такую рань, в общем... это Колин. Колин - это Хэйден.

Хэйден по мере диалога медленно отрывает доброжелательный "приветочереднойгость" взгляд от Колина и меняется в лице.

- Колин, - почти не вопросительно повторяет она.

Ворон делает шаг в сторону, чтобы позволить своему спутнику выйти из мрака подъезда в свет коридора.

- Очень приятно познакомиться, - улыбается Колин, и Ворон вдруг ловит сильнейшие флэшбеки с бала, где Колин был такой же красивый, вежливый и всем-всем нравился (только одет был не в дорожный комплект, а в роскошный костюм).

Хэйден слушает их историю, пока они, насмерть уставшие, жуют завтрак на кухне и греются. Качает головой, улыбается, удивленно вздыхает. Ворон путается в словах-паразитах и любуется Колином, который даже после суток без сна в пути говорит совсем по-книжному, лишь иногда спотыкаясь о долгие паузы.

***

Сирры дома не оказывается - он 24/7 на работе, сходит с ума от волнения после того, как Ворон пропал, бегает по всем мирам без сна, отдыха и перерыва на обед, гоняя в хвост и гриву подчиненных магов. Перед сном Ворон отправляет в офис сообщение с домашнего устройства связи.

Колину решают постелить на полу - рядом с одноместной кроватью Ворона, на которой почетный гость спать отказался. Потом Ворон стаскивает на пол свой матрас и кладет его рядом - как в то время, когда они оба ночевал�� в крошечном домике в горах.

- А ты Сирре тоже будешь меня так представлять? - шепотом спрашивает Колин, когда они устраиваются в постели и затихают.

- Думал, что да. А что?

- А можешь меня представить по фамилии?

- В смысле?

- Ну, сказать: "Это Колин Ланиссер".

- Так Сирра же не знает твою фамилию.

- Не знает? - огорчается Колин.

- Ну, может, я ему и говорил, но он вряд ли помнит. Хочешь, проверим?

- Нет, ты тогда кому-нибудь другому так представь, кто меня не знает.

- А почему именно так?

В ауре Колина чувствуется смущение.

- Ну просто... никогда так раньше не представлялся. Хочу взять фамилию настоящего отца, когда буду делать документы для работы.

- Очень красиво звучит, - искренне отвечает Ворон.

- Лучше, чем Колин Морвилл?

Ворон улыбается и догадывается, что Колин - тоже.

- Гораздо.

***

Сирру Ворон чувствует издалека, за несколько миров от себя. Из-за него просыпается в хмурое ноябрьское утро и тащит невыспавшегося Колина с собой на улицу - встречать. Сам не знает, как это сделал и откуда приходит понимание, где Сирра находится, но ни на секунду не сомневается в правильности этого чувства.

Они с Колином ковыляют до точки соприкосновения миров достаточно медленно, поэтому Сирра вываливается из пустоты в нескольких десятках метров от них. Даже издалека видно, какой он уставший, как давно не был в душе и сколько кофеина за последние пять дней потребил. Он видит Ворона не сразу, но когда замечает, то после секундной паузы с облегчением бросается навстречу, и по мере того, как он приближается, Колин ловит легкий шок. Сирра... огромный. Нет, изображения на плакатах вроде и подразумевали, что он не маленького роста, но Колин ожидал где-то... метр восемьдесят пять? В Сирре мало того что больше двух метров, он еще и в ширину примерно такой же, как в высоту.

Ворон ойкает, когда эта синяя громадина подхватывает его на руки:

- Осторожно, я раненый!

- ТЫ ЖИВОЙ!!! - счастливо жмурится Сирра и стискивает его в объятиях, все еще держа над землей. - Ты еще раз так меня напугаешь - я тебя реально убью. Ты у меня будешь гулять на поводке. Видишь мои волосы? Они голубые лишь потому, что я поменял эликсир на закрашивающий седину. Я теперь весь седой, вообще весь. И у меня появилось тридцать новых морщин, но я сделал пластическую операцию, и мне натянули все лицо и завязали лишнюю кожу узелком на затылке. Клянусь.

Ворон фыркает.

- Врешь!

- Мамой клянусь.

- Да ты ей на всякий бред клянешься.

- Ну и не верь. Главное, чтобы не сдох.

- Вот пустишь меня, и не сдохну.

Сирра осторожно ставит его на землю. Колин терпеливо ждет, пока на него обратят хоть какое-то внимание, но на измученном лице Сирры, обращенном к Ворону, сияет такое счастье, что прервать диалог он не решается. Зато это пытается сделать Ворон.

- Сирра, я...

- Нет, ты мне расскажи, ГДЕ тебя черти носили? Ты не мог прибежать побыстрее?

- Ты идиота кусок, я же тебе сказал, что ранен. Слушай...

- В ту часть мозга, которая отвечает за восприятие времени?

- В НОГУ!

- А-а-а. Тогда ладно. Нет, но если серьезно, мы просто с ума все сошли! Мы искали этих гандоплясов везде, а они спустя пару дней как сквозь землю провалились, и Артур мне сказал...

- Я тебе как раз объяснить хотел...

- ...что их, видимо, кто-нибудь спугнул, будто бы объявился какой-то годный маг из тех, кого мы мониторили, ну, чтобы взять в отряд...

- Я тебе хотел показать этого мага!!!

- Да? - Сирра, наконец, приходит в себя, отрывает взгляд от Ворона и замечает Колина, стоящего поодаль. - О. Привет. Это ты?

- Да! - фыркает Ворон. - Доброе утро! Это он меня спас от МСБ.

Сирра делает шаг вперед и с излишним энтузиазмом пожимает протянутую Колином руку. Колину слышится хруст своих собственных пальцев, но даже это не стирает вежливую аристократическую полуулыбку с его лица.

- Стой, а это случайно не ты? Тот чувак в красном, который в степном мире два месяца назад спас торговый караван вместе с тремя моими ребятами?

Колин забывает все речи, которые готовил к этому торжественному моменту.

- Да... вроде было такое.

- Сирра, - не прекращает попытки Ворон.

- Мне тогда рассказали - я офигел. Я им говорю - вы почему его к нам не притащили? Да надо было после этого боя по всем окружным мирам его искать, чтобы хотя бы поговорить с ним, не говоря уже о том, чтобы взять его на работу... Понабирают всяких... Вот скажи, ты бы за какие деньги пошел к нам работать? Тебя куда-то звали? Ты чем сейчас занимаешься? Нам сейчас жуть как нужны такие, как ты, я готов дать примерно...

- Я, вообще-то, и собирался присоединиться к твоему отряду, - совсем теряется Колин. Ему думается лишь о том, когда будет не слишком неловко все-таки освободить свою внезапно оказавшуюся тонкой и хрупкой ладонь из Сирриной (все еще крепко сжатой) лапищи.

- Правда??? - Сирра трясет рукой еще раз. - Боже, это день великого комбо. М��ло того, что ты спас этого детсадовца, так еще и ты сам пришел к нам, это же просто...

- СИРРА!!! - не выдерживает Ворон, видя, что уши Колина краснеют сильнее, чем им положено от утреннего холода.

- Рот закрой, взрослые разговаривают, - улыбчиво отвечает Сирра, но затыкается и поворачивается, разъединяя рукопожатие. - Что?

- Пожалуйста, позволь мне тебе его представить.

- Я думал, он сам с этим отлично справится.

- Нет, позволь мне, - произносит Ворон с нажимом. - Сирра... дело в том, что это - Колин.

Сиррино лицо не сильно меняется внешне, но если бы Ворона попросили бы все происходящее с чем-нибудь сравнить, он сравнил бы это с огнем в конфорке, который ярко вспыхивал от сильного газа и колебался от дуновений ветра, а потом вдруг резко успокоился и стал светить ровно и спокойно. Как будто все встало на место. Вентиль повернут. Окно закрыто.

- Который Колин? - спрашивает Сирра. Ворон не чувствует никакой печали или сожаления с его стороны, скорее будто измученный выдох облегчения. Но стыдновато и виновато все равно становится.

- Да.

Сирра улыбается, чуть наклонив голову вперед и глядя вниз - раньше он делал так всегда, когда ему было ужасно грустно, но сейчас Ворон впервые чувствует в этой улыбке что-то по-настоящему хорошее. И ужасно грустное тоже.

- Значит, тот самый Колин... - он поворачивается обратн�� к новому знакомому и протягивает руку заново: - Это, пожалуй, даже круче, чем "тот маг, которого я хотел к себе в штат"! Добро пожаловать. Тебя здесь все ждали.

***

Колина забирают в ССВ сразу, потому что не в строю оказывается не только Ворон, но и еще несколько магов, пострадавших от активизировавшихся МСБшников за последний месяц, и пара умелых рук точно не окажется лишней. Колину жутко досадно, что приходится снова до изнеможения бегать по мирам и колдовать, а не лежать с только-только найденным Вороном под теплыми одеялами и вести стеснительные диалоги о любви, но жаловаться он не думает - понимает, зачем все и почему. К тому же, обещают, что с выздоровлением остальных магов и пополнением отряда график станет куда приятнее.

Сирра вызывает у Колина смешанные чувства: с одной стороны, его нельзя не зауважать как минимум потому, что выстроил эту систему сам и поддерживает ее тоже сам; к тому же, Колин ни разу не видел, чтобы Сирра чего-то боялся даже тогда, когда объективно стоило бы. С другой - Сирра буквально является самым ярким представителем общества, с которым Колину до шестнадцати лет было строго-настрого запрещено как-то взаимо��ействовать. Он громок, резок, ежеминутно отпускает сальные шутки, он рисует подводкой стрелки по утрам, забывает вовремя красить растрепанные выцветшие волосы, и от него за километр несет мужским дезодорантом, запахом которого можно убивать людей.

А еще при Сирре милый-нежный лапочка Ворон, вставший на путь исцеления, превращается в маленького беса. Спустя месяц после возвращения Колина эти двое, не поделив тосты за завтраком, неиронично дерутся на полу и расходятся с парой укусов и оторванными пуговицами на одежде каждый (тост делится пополам). Пока ошеломленный Колин пытается подобрать культурные слова для описания ситуации, Хэйден театрально вытирает уголок глаза и украдкой сообщает ему, как рада, что у ребят наконец-то все хорошо. Раньше, оказывается, она наблюдала такое укрепление братства каждые несколько дней, а за последние полтора года Сирра и Ворон не дрались ни разу и даже почти вежливо общались в знак траура. Колин некоторое время колеблется, но принимает это за проявление общей симпатии к себе и смиряется с правилами странного дома, в котором ему предстоит жить.

Сирра же от Колина в восторге. Как человека его узнать пока не очень получается из-за достаточно скрытного и построенного скорее на внешних манерах, а не на эмоциях, поведения при новых знакомых, но как работник он просто идеален: он скилловый, пока не разбирается в межмировых деньгах и поэтому не требует большего, чем ему дают, а также безропотно идет в любое месиво, в которое Сирра (не без укола совести, но что поделать) его шлет. При Колине, правда, всегда неловко, потому что практически на любую шутку или привычное действие он реагирует так, как будто увидел племя диких аборигенов. Подумаешь, Ворону рукав в драке оторвал, тот вообще в отпуске, пока люди работают и умирают с голоду. Мог бы и уступить!

Но если серьезно, Сирра просто рад, что Колин наконец-то нашелся, потому что теперь глаза Ворона хоть иногда, хоть слабо, но все-таки светятся от радости.

***

Сближает их совершенно неожиданный эпизод.

МСБ, наконец-то вышедшая из тени, направляет на движущуюся во главе с Сиррой на деловые переговоры делегацию свой огромный отряд, и отбиваются они еле-еле. Когда в Колина стреляют, он успевает молниеносно среагировать и утаскивает себя и оказавшегося рядом Сирру в соседний мир.

Они падают на землю в паре метров друг от друга, откашливаются от пыли. Колин кое-как поднимается (его, на самом деле, до сих пор немного тошнит от таких резких переходов) и замечает, что Сирра какими-то неловкими и дергаными движениями пытается прижать порвавшийся то ли от выстрела, то ли от падения напульсник обратно к запястью.

- Все в порядке? - спрашивает Колин. - Ты ранен?

- Нет, нет! - нервно улыбается Сирра и вскакивает, рефлекторным движением убирая руку за спину. - Ты сам как? Ударился?

Колин окидывает его скептическим взглядом. Сирра улыбается еще шире, потом, поняв, что отвлечь внимание не получилось, рвано вздыхает.

- Да ладно, мужик, ничего, правда. Ничего важного.

- Почему ты прячешь руку?

- Это личное. У тебя есть чем перевязать?

Колин достает из сумки бинт, протягивает ему.

- Мне не следует этого знать?

- Я не думаю, что хотел бы, чтобы ты знал. Поможешь?

Первую и самую очевидную догадку про "личное" он не отметает, но подвергает сомнению, потому что ему кажется, что проблема лежит глубже. Что-то в зажатой, как перевязанная пружина, Сирриной фигуре, в его бегающих глазах не дает покоя. И становится понятно, почему, когда Сирра протягивает руку вперед для перевязки. На коже его запястья виднеется широкий темный шрам, похожий на выцветшую татуировку. Будто разлапистая молния окольцевала руку браслетом.

Прежде, чем заговорить снова, Колин старательно закрепляет бинты.

- Я знаю, что это, - тихо говорит он и чувствует, как Сирра удерживает себя, чтобы не дернуться. - Это шрам неразрывной клятвы, так? И на второй руке такой же?

- Мужик, - осторожно начинает Сирра, - ничего такого, о чем следует беспокоиться. Раз ты такой умный, ты знаешь, что выцветший шрам означает, что условия клятвы давно выполнены.

- Меня волнует не клятва, а то, как ты на нее реагируешь. Ты по какой-то причине не хочешь, чтобы кто-либо догадался о ней. Я не против темных личных историй, но если это что-то, что касается не только тебя, но и других людей, я вынужден буду...

Сиррино лицо меняется, но, вопреки ожиданиям Колина, делается не агрессивным, а почти испуганным. Но не так, как у потерянного ребенка, а как у старого военного, которому объявляют, что его приговорили к расстрелу.

- Касалось. Но, Колин, уже не касается. И в этом нет ничего слишком плохого. Это никому не угрожает и не угрожало, кроме меня. И это давно в прошлом.

Колин все еще сомневается - а вдруг это какой-то заговор, а вдруг важная информация, которую обязательно нужно знать, а вдруг его водят за нос? Но впечатление достаточно искреннего и порядочного человека, которое Сирра на него произвел, берет верх, и он, наконец, вздыхает со смирением:

- Ворон... знает об этих шрамах?

- Нет. И я очень прошу, чтобы не узнал. Пожалуйста.

- Ладно. Я обещаю никому не говорить о том, что видел. Даже Ворону. Пусть и не уверен в том, что это правильное решение.

Колин отряхивает одежду и отворачивается, чтобы найти ближайший соседний мир и отправиться на поиски остатков отряда. Ему кажется, что разговор закончен, поэтому он сильно удивляется, когда слышит за плечом хрипловатое:

- Ты... знаешь про первое уничтожение мира инфинистами?

- Знаю.

- Мы с Вороном были там вместе... я не поверил в их болтовню о том, что они нас убьют, если мы не уйдем, и ему пришлось вытаскивать нас двоих оттуда.

- Он рассказывал. Он, кажется, тогда чуть не погиб.

Усевшийся на ближайший камень Сирра улыбается уголками рта, но это ничуть не делает веселее выражение его лица. Колин ощущает смутное волнение.

- Он тогда погиб.

- Прости?

- Он по моей вине погиб в этот день.

У Колина перехватывает дыхание, в горле становится горячо.

- Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.

- В понимании обычных людей он был мертв в те часы, что я нес его до дома моего... знакомого. И это не такие штуки, которые можно исправить парой нажатий на грудь. Я пытался, конечно, но это магическая штука, он растерял почти все, что было - осталось лишь что-то призрачное, если можно так сказать, как в том поверье, когда люди думают, что тень усопшего еще сорок дней тусуется с ними. Я об этом не знал, но я не мог, понимаешь ли, хотя бы не попытаться сделать все, что в моих силах. Я принес его... и спросил, можно ли что-то сделать. А этот товарищ такой весь из себя деловой, говорит, можно, конечно, что-то сделать, но ты сам знаешь, на это уйдет все, что у меня есть, и даже больше, да и стоить это тебе будет примерно как твоя душонка, за которой ничего нет. Я возьми и спроси - а сколько стоит моя душа.

- Ты продал душу?

- Можно и так сказать.

- Не слышал ни об одном из таких случаев... думал, это миф.

- Я тоже никого, кроме себя, не знаю.

- Как это вообще работает?

- Он сказал, что душа - это, как раз-таки, очень мощная энергетическая субстанция. После моей смерти он имел право ей распоряжаться в своих магических целях. Рассчитывал, что я сдохну раньше него... неудивительно, учитывая мой образ жизни.

- А что ты при этом терял? Получается, есть настоящая жизнь после смерти?

- Есть шанс, что она есть, - хмыкает Сирра, глядя в пол. - Я терял лишь этот шанс. А может, он мне чего-то недоговорил. Может, меня ждали вечные посмертные муки и рабство... Но в любом случае, что мне было терять? Братишка, я смотрел на мертвого Ворона. Я, полный неудачник, кусок дерьма, безработный алкаш, пробовавший и штучки покрепче, неуч, доставляющий всем неприятности, ненавидящий всех и вся. И меня тоже все ненавидели, даже я сам. Все, кроме Ворона. Разве я мог жить вместо него?

Колин молчит.

- В общем... Мы подписали контракт. Он туда вписал страшную сумму, за которую я могу откупиться в течение жизни. Я таких цифр в школе-то не проходил... Он нахимичил мне эти клятвенные шрамы, вылил на Ворона сотню баночек какой-то ерунды, потанцевал с бубном, посыпал какой-то пыльцой - и малой очнулся. Вполне живой. Такой же, как прежде, если не бодрее. Эта энергия нужна была ему лишь для физической жизни, а душа осталась, как я понял, с ним. Вот так вот.

- Этот мужчина умер раньше тебя?

Сирра неожиданно смеется.

- Ха! Живет и здравствует, сукин сын. Я просто выплатил ему все, что он хотел. Я ведь из-за этого пошел в экспедицию за кристаллами... ну, отчасти. Я и просто денег хотел, и ССВ заняться, и все такое. Но вообще все завязано на этой истории. ССВ - потому что я не собирался больше терпеть это дерьмо и быть в нем виноватым. И как-то хотелось, ну... не быть продажной шлюхой, знаешь. В душевном плане. А, я вижу, тебе не смешно с этого кринжа. Тебе никогда не смешно. Прости, я просто несу бред, когда пытаюсь быть серье... зным?

Сирра резко замолкает, когда чувствует на своем плече ладонь Колина.

- Сирра, - тихо говорит Колин. - Ты замечательный человек. Даже лучше, чем Ворон о тебе думает. А ты для него буквально как треть вселенной - я чувствую его эмоции, когда он говорит о тебе... Я думаю, если бы он знал об этом, он бы ценил тебя еще больше, но если ты не хочешь, чтобы я ему говорил, я не буду. Я обещаю. И... я не думаю, что кто-либо это скажет тебе, но - спасибо за то, что ты сделал это. Я не знаю, у кого еще хватило бы смелости на такое.

Сирра корчит смешную добродушную гримасу, означающую "ну нифига себе", и неловко спрашивает:

- Ты... принимаешь объятия?

- Принимаю?

- Ну, как концепт вообще.

- Если ты хочешь обняться, я не против.

Сирра утыкается лицом ему в грудную клетку.

- Не знаю, как живут нетактильные люди, обниматься вообще супер круто от всего помогает. Я просто жестко передрейфил, а Ворона, которому я обычно ною, рядом нет. И я ему поныть об этом никак не смогу, понимаешь.

- Я, честно говоря, все еще не до конца понял, почему. Это ведь не плохая тайна. Это хороший поступок, который никого не разочарует.

- Не хотел, чтобы он когда-либо чувствовал себя обязанным мне, - говорит Сирра. - Попытался бы наделать глупостей. Он их и так все время делает. Как-то раз я ему вон палец сломал, когда он пытался сделать так, чтобы мне не сломали нос.

- Знаю.

- Он рассказывал?

- При всей его к тебе великой любви - да.

Сирра смеется.

- Я ради него умереть готов, а он позорит меня на людях. Но заслуженно, конечно... тем более что это не единственная глупость, - Колин слышит в его голосе заминку. - Он... рассказывал тебе, что мы в ноябре... ну?

- Что он предлагал тебе встречаться?

- Да.

- Рассказывал. Даже раньше, чем мы дошли до вашей квартиры.

Сирра шмыгает носом и чешет его кончик ногтем.

- Ну вот представь, что бы он наделал, если знал бы. Я не собираюсь дать ему возложить собственную жизнь на алтарь благодарности.

- Теперь понимаю, о чем ты, - задумчиво отзывается Колин.

- Ага. А тебе с этим всем... ну, между нами с тобой - нормально?

- Нормально, конечно. Более того, я не то что уважаю - я восхищаюсь твоим решением.

- А его?

- А его - принимаю без осуждения.

- Вот это ты даешь стране угля, дружок, - почтительно присвистывает Сирра. Колин вздыхает и улыбается.

- Я, признаться, порой ни слова не понимаю из того, что ты говоришь.

- Ты на него посмотри: он из тебя сначала все тайны вытягивает, а потом еще предъявляет, что ты плохо ему рассказываешь.

- Я тебя не просил раскрывать тайну, между прочим. Я согласился на твое молчание, но ты сам рассказал.

- Не цепляйся к мелочам, мистер голубая кровь, - Сирра отстраняется и встает на ноги; его лицо выглядит гораздо более живым, чем до. - И вообще, нам пора искать наших коллег, а ты непонятно чем занимаешься, болтаешь со всякими пидорасами. Зарплату снизить?

Колин смеется.

- Повысить. За слушанье.

- Так и знал, что ты это не просто так.

Колин так и хранит эту тайну до конца жизни. В ближайшие же после происшествия месяцы просто наблюдает за тем, как Ворон все чаще бросает в сторону Сирры колкие фразы, неприлично рифмует окончания слов и отнимает еду, и эти непотребства ощущаются как самая добрая магия.

#art #ocs #russian post #digital art #oc #flecky oc #original character #original charater art

3 notes · View notes