anthrax013 - Tumblr blog

[anthrax013]

Еще одно увольнение. На этот раз - совсем не сложно.Всего-то несколько минут легкого волнения и замешательства перед тем, как озвучить свое решение. Заявлять о себе, уходить, когда хочется, становится все проще, и это радует меня. Не смотря на то, что последние пару месяцев я явно пересидела на этом месте, и поэтому было так тяжело, хочется попрощаться �� этим жизненным этапом с чувством благодарности и удовлетворенности, не забывать, как вовремя и неожиданно удачно эта работа у меня появилась. А то, что я затянула с расставанием - это уже от собственной невнимательности к себе. В будущем хочется быть внимательнее, не пропускать чувство, что пора двигаться дальше, и, в ответ на него, вовремя делать нужные шаги, а не молча ругать переставшую удовлетворять меня реальность. Последний раз прохожу через турникеты проходной, дорогу к которой скоро позабуду. В ладонях - приятная шероховатость вызволенной трудовой. Пусть немного погреется на солнце, пока я не  упрячу ее в свой прописанный на самой дальней полке архив невостребованных документов. Внутри приятно от мыслей, как легко стало уходить. Это важное умение. Я сейчас не только про работу. Хочется научиться гармонично уходить из всех ситуаций, которые пора оставить в прошлом. Легко и своевременно, без ложных угрызений и страха перед будущим научиться отпускать из своих шкафов, окружения, жизни все, что стало больше не нужным и при этом не испытывать к нему неприязни и презрения. Я знаю, этот навык еще не раз пригодится мне. Поэтому, пусть всегда будет так же непринужденно и безболезнено, как сейчас. Мне вдруг подумалось, сколько же людей вокруг молча душат свои жизни просто из страха заявить о своем желании уйти. Эта потребность может возникнуть в любой жизненной сфере, но часто сказать о ней вслух часто не хватает смелости. Остается только терпеть и тихо ненавидеть себя и все вокруг. Сейчас это кажется мне почто что дикостью. Но когда то я сама немела перед надобностью произнести: “Мне пора”, и просто мирилась с тем, чем себя окружила. Я даже не представляла, что когда-то смогу жить по-другому. И как же сложно было найти в себе силы начать расти и менять свою реальность.. И тем не менее, сейчас я без негатива пересматриваю все свое прошлое. Все прожитое помогло прийти к тому, что у меня есть сегодня, из чего я буду строить свои новые завтра..

[anthrax013]

Как же давно я не каталась по ночному городу! Мне даже до конца не верится, что сейчас это происходит именно со мной. Опустевшие ленты дорог вьются под колесами. Легким, неглубоким нажатием на педаль пропускаю все их изгибы сквозь  себя.  Я еду не спеша, непрерывно внутренне замедляюсь и стараюсь поглубже прочувствовать этот забытый кайф. Выбираю обходные пути, умножая на два предложенные навигатором сроки. Мне хочется научиться не спешить. Научиться настолько, чтобы исчезла надобность мысленно повторять себе:"Еще медленнее", максимально растягивая каждую "е". Я еду домой. И чем медленнее я еду, тем сильнее мое домой раздается в размерах, выходит за пределы просто многоэтажного здания, расположенного по введенному в поисковую строку адресу, становится просто самодостаточным вечным возвращением. Мой путь - не просто зеленая кривая на экране обездвиженного силиконовым фиксатором телефона, это целая история. Это моя музыка. Из всей существующе�� на свете музыки за рулем я больше всего люблю слушать этот шелестящий зов дороги. Сейчас это что-то очень густое и тягучее. Я не спешу ему навстречу, а просто поддаюсь силе этой необъяснимой гравитации, позволяю своему четырехколесному магниту оказаться притянутым непрерывным движением. Мне больше никуда не нужно спешить. Мне некуда опаздывать. Вот он, новый жизненный этап без сроков и ограничений. За ставшей привычной спешкой легко не заметить его начала, поэтому я снова и снова повторяю себе: "Еще медленнее". Мне нравится эта монотонная, окутывающая композиция. Когда хочется извлечь музыку из гитарных струн, берешь в руки медиатор. Когда хочется, чтобы музыкой стало все вокруг - отдаешься во власть встроенным в себя нейромедиаторам, выбираешь те, что угнетают и подавляют, приучаясь видеть положительные смыслы в этих изначално кажущихся враждебными свойствах, позволяешь им перебирать струны собственного восприятия.. Я еду домой, полностью растворившаяся в своем возвращении. Мне хочется, чтобы дорога не кончалась, чтобы даже когда я наконец заглушу двигатель возле спящего подъезда, мой путь продолжился..

 Пару часов назад я вслух признавалась тебе, что мне настолько нравится все то, что сейчас со мною происходит, что совсем не хочется ничего менять. Несколько минут назад твой поезд отошел от точки нашего расставания - полуночного вокзала, повез тебя вместе с моим признанием в далекое и новое. С этой точки начался новый виток нашего пути навстречу друг другу. Счет километров между нами накручивает ничего не значащие цифры, но сейчас, отдаляясь, мы оба чувствуем, что на самом деле движемся навстречу друг другу. Мы уже возвращаемся..

[anthrax013]

Передо мной бесконечный поток лиц. Мужчины, мужчины, изредка - женщины, и снова мужчины. Они не замечают меня. Вообще не знают, что я здесь. Мне тоже хочется не замечать. Я уже устала от них. Устала от этого мертвенного свечения в лицо. В тишине только хаотичное пластиковое клацанье под указательным пальцем и хруст моих залипших от неподвижности позвонков. Печальные икроножные зовут еще раз прогуляться с шестого на первый и обратно. Я обещаю им, что сейчас сделаю это. Выйду в утренний двор, пару минут подышу рассветом и снова вернусь на опротивившее кресло, смотреть на незнакомцев и затупившимся карандашом помешивать столпотворение абсурдных мыслей. Мозгу просто хотелось спать, но, получив от меня отказ, он начал желать черт знает чего. Не его забота, как мне теперь утилизировать все эти хотения. Надеваю наушники. Музыка вместо кофе или других напитков, которые принято пить, чтобы почувствовать себя живыми. Но мне не хочется глотать ничего, кроме воды. И музыку тоже не хочется применять так грубо и примитивно. Без всякой борьбы с собой, хочется просто лечь спать. Хочется пообещать себе, что это была последняя бессонная ночь в моей жизни.

[anthrax013]

У меня внутри живет ветер. Он играет моими мыслями, наполняет движеньем конечности, разбрасывает мои вещи по всем доступным поверхностям жилища, а мысли- по тетрадным разворотам. Не считается с тем, нравится мне это или нет. Он вообще ни с чем не считается, просто дует, как ему вздумается. Ветер - это движение и перемены. Он любит новые цвета и формы, гонит в новые земли и обрывает старые связи. Он терпеть не может рутины и однообразия, рушит все монотонное, задавая моей жизни собственный ритм. Когда только выбираешься из-под разбросанных ветром обломков погибшего уклада, все вокруг кажется таким неустойчивым и хаотичным. Но если быть внимательнее, начинаешь чувствовать, что это новое имеет свой неповторимый ритм. Ветер - это бесконечное дыхание свежести. Когда я оказываюсь в этом потоке, мне хочется полностью разучиться опустошать свои легкие. Ветер невидим, поэтому я часто не понимаю, почему со мною что-то происходит, не узнаю свои желания  и мысли, ругаю себя за случившееся и пытаюсь вернуть все обратно. Но это всегда бесполезно, потому что каждый раз ветер окажется сильнее всех моих усилий. С ним бесполезно бороться, ему можно только довериться и перестать разочаровываться. Он знать ничего не желает о каких-то моих расчетах, да он и обо мне-то, пожалуй, тоже ничего не знает, просто дует и дует, бесконечно несется вперед. А мне остается только выбрать между бесполезными попытками сопротивляться своей природе и этой странной незримой дружбой с воздушными порывами, решить, чем стать - наполненным силой парусом или лоскутьями рваных тряпок. Я слишком легкая, чтобы всерьез на что-то надеяться. Все старательно выкованные мною из несговорчивых металлов изделия оказываются просто флюгерами, отворачивающимися по первому зову ветра. Негодовать по этому поводу просто глупо, а сопротивляться - порою даже опасно. Разъяренные бури рушат города, поэтому нет смысла возводить стены. Чтобы не терпеть поражений, достаточно отдаться потоку без лишнего груза в руках и пуститься в бесконечное падение от которого так сладко замирает внутри. Ощущение это и есть вкус моего настоящего счастья. Я всегда любила свой ветер. Любила всем, чем могла - оголенными плечами, спутавшимися волосами, сговорчивыми краями юбок. Любила, порою не понимая, откуда это во мне и почему все так происходит. Не всегда признавала, не всегда умела выразить эту свою любовь но никогда не прекращала восхищаться моментами соприкосновения с ожившим пространством. Нравится мне это или нет, но мою жизнь будут лепить не размеренное чередование приливов и отливов, не зной или вечная мерзлота, а игры самоуверенных и ловких пальцев ветра. Он никогда не будет советоваться со мной, но обещает, что если я просто доверюсь ему и перестану сопротивляться, то ни о чем не пожалею.

[anthrax013]

У перерывов особенный вкус. Кусочек свободы, остро приправленный ограниченностью. Такие моменты отдыха воспринимаешь совершенно иначе, не можешь определиться, чем лучше заполнить предоставленное себе лимитированное время. Стараться провести его как можно продуктивнее или просто все отпустить, закрыть глаза и провалиться в себя, ненадолго выпасть из будничной реальности. Направленные прочь от утомившей рутины шаги привели меня в окольцованный трамвайными путями сквер. Раньше я здесь не бывала. Втягивая бедрами тепло не пропитанной солнцем лавки, оглядываюсь по сторонам. В разросшихся кустах стоят несколько нелогичные изваяния, посвященные путешествию из Москвы в Петушки. Вспоминаю, как когда-то урывками читала эту историю в пути между вызовами, пытаясь зафиксировать неподвижно подаренный мне зеленоватый томик, и время от времени улыбалась разбросанным по страницам словесным конструкциям. Только вот почему эту скульптурную пару разместили именно здесь, вдали от отправной точки вокзала? Может из-за обитающих в окрестностях любителей принимать внутрь ассортимент магазинов бытовой химии? Бегло изучаю расположившихся на лавках, ��о вижу только посасывающую карманные парогенераторы и старательно вычерчивающую вертикаль на экранах телефонов молодежь - не подходит.. Стоп, о чем я вообще? Я же не за этим сюда пришла, не на пустые мысли мне хотелось обменять прописанное в трудовом договоре личное время.  Уже не первую неделю во мне не уживаются еще с зимы скопившиеся мешки пыльной усталости, желание отбросить все скопившееся и непонимание, чем заполнить освободившееся пространство. Вернее не непонимание, а сложность выбора, по какому из нескольких желаемых путей пойти, на какую дорожку бросить клубок приобретенного опыта и знаний. В этот раз мне хочется, отбросив все остальные аргументы, выбрать то, что действительно лучше для меня, суметь услышать изнутри идущий ответ, чего я сейчас по-настоящему хочу. Этих раздумий во мне сейчас больше, чем желания перечитывать лекции, поэтому я оставляю в сумке странички с напечатанными внутренностями, достаю только термос с чаем и, наполняясь теплом зажатой в ладонях окружности, схлопываю веки. Мне так сложно просто расслабиться, перестать вспоминать или строить планы, но каждой приходящей в голову мысли я отвечаю: “Не сейчас”. Самая настойчивая раз за разом возвращается, требует проверить, сколько времени прошло и не пора ли мне возвращаться, но я и на нее не обращаю внимания, ведь знаю, что в такие минуты время тянется гораздо медленнее, чем может показаться. Вон, даже чай еще остыть не успел. И постепенно становится спокойно и ясно. Проблески тишины.. Я открываю глаза и уже чуть по-другому смотрю на сквер вокруг, на нетвердо стоящие на ногах изваяния и отдыхающую рядом молодежь. Сейчас совсем пропало ощущение, что кто-то из них не на своем месте. Делаю глоток чая. Еще не остыл, но уже не обжигает губы. То, что надо. Прислушиваюсь к ощущению стекающего к центру грудной клетки тепла и чувствую, как сквозь него начинают проступать контуры ответа на тревоживший меня столько дней вопрос. Кажется, я знаю, в каком направлении скоро начну движение. Можно не торопясь допивать чай и возвращаться в монотонный поток, сохраняя внутри удовлетворение от полезного перерыва.

[anthrax013]

Этой зимой я окончательно для себя поняла, что люблю учиться. Что испытываю настоящее возбуждение от мыслей о соприкосновении с чем-то ранее неизвестным. Мне нравится погружаться в новые области, пропускать сквозь себя поток информации, внутренними фибрами задерживая то, что видится актуальным, чтобы потом интегрировать полученные знания в свою жизнь. Я вижу, как от них жизнь становится наполненнее. Мне становится интереснее проживать такую жизнь.  Воспринимающая что-то новое, я нравлюсь себе. Нравится и сама атмосфера студенчества, этот задор и любопытство, постепенно сменяющиеся внутренними стопочками усвоенного материала, к которым я раз за разом буду обращаться в совершенно разных, не обязательно изначально предписанных изучаемой дисциплиной, ситуациях. Из всех сфер обучения, выбранных мною сознательно, я ни к чему не потеряла интерес, не бросила на половине пути, непонятно для чего потратив изначальные усилия. Оборачиваюсь, пересматриваю и вижу, что все пригодилось.  Мне нравится прикладывать усилия и перерастать препятствия, хотя в целом процесс обучения дается довольно легко и я быстро осваиваю желаемое. Правда, завышенные амбиции часто не дают объективно оценить свои успехи. Из-за этого искажения и некоторых других установок тяга к новым знаниям временами казалась мне чем-то легкомысленным. В ответ на возникшее желание начать чему-то обучаться я, было, говорила себе: “Уже поздно”, “Это не мое”, “У меня не получится”, “Это не пригодится”, “Нужно выбрать что-то одно”. Но внимательнее присмотревшись, заметила, что периоды жизни, из которых я исключала обучение превращались в застойное болота, а какие бы то ни было занятия, наоборот, наполняли энергией и смыслом. Когда я учусь - чувствую себя зеленым побегом, растущим с каждым днем. Здесь я не ��бязательно имею в виду что-то глобальное. Изучение английского или уроки вождения, занятия танцами или захватившее меня сейчас преподавание йоги - все это шаг за шагом меняло и продолжает менять мою жизнь к лучшему. И больше я не хочу себя ограничивать, пусть познание нового станет моим постоянным спутником. Тем более, что генератор  интересов и желаний работает так продуктивно. К слову, при всей моей любви к учебе, я не жалею ни об отсутствии высшего, ни о покинутой, но абсолютно не напрасной специальности.

[anthrax013]

Чем дольше молчишь, тем сложнее снова начать писать. Не просто ежедневно комкая мысли на утренних страницах, а вслух. Хотя на самом деле это “вслух” - все равно просто и только для себя. Я всю жизнь избегала дневников, тем более публичных. Во всей этой фиксации и демонстрации событий и мыслей мне постоянно виделась какая-то фальш. Ведь сказанное вслух неизменно искажается, а чем больше говоришь, тем большую кривизну получаешь на выходе. Меня пугала возможность не соответствовать созданному в записях образу себя, но в каждой попытке писать о происходящем в реальной жизни я видела именно это несоответствие. Ведь невозможно описать что-то полностью, всегда выбираешь наиболее важные, прочувствованные на данный момент грани, а через какое-то время меняешь ракурс, перечитываешь написанное и разочаровываешься в увиденных изменениях. Кажется, что все написано не тобой и не про тебя. Я так часто разочаровывалась в себе. Каждое такое разочарование побуждало скорее откреститься от своих прошлых мыслей, внушить, что это была не я и сейчас у меня уже все по-другому. Дневники превращались в упрек, и я рвала исписанные страни��ы. Но со временем происходящие перемены перестали казаться мне предательством самой себя. Стало жаль того, что многие мои мысли и убеждения так и остались незадокументированными. Пусть я помню, как они звучали, мне уже никогда не не взглянуть на них изнутри, ведь теперь я по другую сторону той сброшеной шкурки. И мне захотелось начать хранить эти шкурки для будущей себя. В таком виде, чтобы можно было вернуться, перечитать и вспомнить. Так появились эти мои заметки. Когда я только бралась за эту идею, во мне боролись энтузиазм свежего начинания и сомнения, насколько долго меня хватит. Целый год я максимально честно писала о том, что казалось важным. Мне это нравилось, но потом вдруг что-то изменилось. По времени этот переломный момент совпал с моим отъездом с юга. О нем я написала, но так и оставила момент болезненного расставания на страницах истрепаного блокнота. Там же остались описания еще нескольких последующих событий, а потом наступила тишина. Закопав свои черновики в “слишком много времени прошло, уже поздно говорить об этом” и “а стоит ли вообще так подробно говорить об этом, лучше написать о чем-то более важном”, я окончательно замолчала, затерялась в других занятиях, ведь не из одной только рефлексии складывается моя жизнь. Но спячке свойственно заканчиваться по весне, и вот уже пару месяцев я, как перезимовавшая в плотном коконе заготовка бабочки, шуршу неуклюжими крыльями, хочу снова о чем-то рассказать, но все мои попытки оседают мелко исписанными черновиками на дно сумки и медленно приходят в негодность. Сложно решить, с чего начать после этого полугодового молчания, с какой ноги начать выбираться из своей немой берлоги. Особенно, когда понимаю, что писать наверняка теперь получится иначе, чем раньше, ведь ракурс-то снова сменился.. Но все-таки я не хочу, чтобы эти сомнения меня останавливали. Пытаясь ответить на вопрос, для чего я это делаю, из чувства долга перед брошенным проектом или потому, что мне действительно этого хочется, я все-таки выбираю второй вариант. Поэтому, с этого сумбурного письма, я хочу вернуться к своим хроникам.

[anthrax013]

Уже не первый месяц наблюдаю, как кругами ходит вокруг меня осень. Она старается быть незаметной, скрывается в толще солнечных дней, но я все равно повсюду замечаю ее следы. Вот она неумело прячет свою желто-вздыбившуюся спину среди зеленого леса, вот отпечатки ее лап - пятна дождя за открытой в новый день дверью, вот потемнели, покрылись мутной холодной пленкой утра, вот, не справляясь с двух сторон подступающей темнотой, как вянущий листок сжимается день. Она заявилась давно, еще в один из августовских дней. Пришла вместе с прохладой долгожданного ливня и так и осталась незаметными паутинками висеть в воздухе. Я заметила ее еще тогда, когда утреннее солнце все еще продолжало греть, но плечи стали ощущать его не больше, чем просто теплым прикосновением, больше не грозящим оставить пятна неровного загара; когда ветер, играющий с краями моей юбки начал еле заметно холодить бедра. Я унюхала новый, уверенно обосновавший в воздухе привкус и приготовилась снова встретить все те ненавистные внутренние перемены, что из года в год навещали меня по осени. Этот полузаметный запах воспринимался мною, как невесомый укор, что вот и еще одно лето закончилось, а я так и не.. Никакой конкретики, просто неизгладимое ощущение чего-то упущенного, настолько же явное, как и захлестывающая по весне беспричинная эйфория. Осень была моим врагом, котор��й даже не замечал моего существования, с которым было бесполезно бороться. Его можно только тихо ненавидеть, отвернувшись от его всепобеждающей желтизны можно только беззвучно плакать. Возможно, я была слишком чувствительна к окончанию лет. Лет завершившихся, теплых дней которых всегда оказывалось так мало, и лет прожитых, число которых всю сознательную жизнь казалось мне непомерно большим. А осень просто указывала мне на это. Брала ледяными пальцами за плечи, которым недолго осталось гулять обнаженными и разворачивала лицом к действительности, которую мне так не хотелось принимать. Так повторялось из года в год и я, наверное, просто устала от этого и то ли перешагнула, то ли просто ушла в сторону от обеих этих болезненных причин. И стоило мне всерьез начать думать о том, что в своей жизни хотелось бы чего-то другого, как вскоре оказалось, что все не настолько фатально, каким до этого виделось. Недостаточное мне количество теплых дней удалось утроить, последовательно перемещаясь из одной теплой точки планеты в другую, а не такая уж и длинная очередь прожитых лет неожиданно перестала пугать. Кажется, я больше не боюсь прожить еще столько же. За свое долгое лето я успела насытиться теплом и происходящими из него возможностями. И, кажется, успела сделать то летне-важное, о чем практически забываешь после окончания школы - отдохнуть. Странно признаваться себе, но сейчас мне даже нравится ловить дыхание наступающей осени. Конечно, мягкая и вкрадчивая южная осень очень отличается от своей бескомпромисно увядающей тезки моих прошлых городов, но я все равно чувствую ее осеннюю сущность, но воспринимаю как-то по-новому. Тело не противится длинным рукавам и закрытой обуви, а оказавшись посреди разбрызганной по деревьям и асфальту желтизны мне хочется не закрыть глаза и бежать подальше от всего этого, а присесть на скамейку и посмотреть по сторонам. Это настолько непривычно, что даже кажется предательством себя. Я все еще слышу отголоски этих внутренних укоров, но больше не верю им. Я говорю себе, что у меня еще будет очень много лета, и это не звучит бессильным утешением. Я чувствую, как то дорогое мне летнее ощущение независимо от показаний календаря остается внутри. И я еще не знаю, насколько устойчивы эти мои внутренние перемены, как долго они останутся со мною, но мне хотелось бы наконец отбросить, как эту отжившую лето листву, все свои ощущения, которые ограничивали и мешали жить. Как-будто споря со мной, проверяя мою уверенность на прочность мне в лицо несется кошмар из прошлого - сухая пятерня платанового листа. Он пикирует прямо на горло, как будто собирается пережать своими скрюченными желтушными пальцами тянущиеся под кожей артерии. А я даже не отмахиваюсь от него и продолжаю идти по осыпающейся улице.

[anthrax013]

Я видела, как автобусы утренней вахты развозят сонную рабочую смену. Я видела укромную толпу сжимающих в руках непрозрачные пакеты во дворе баклаборатории. Я видела сомкнутые створки наполненных сувенирно-лакомой трухой ракушек-павильонов. Я видела выразительные человеческие единицы на пустынных улицах, еще не успевшие срастись в утреннюю толпу и воспринимающиеся каждый по отдельности. Таких людей замечаешь, разглядываешь, запоминаешь. Их ранний выход на улицу кажется неслучайным, и я невольно начинаю задумываться о том, куда они идут. Я думаю о чужих планах и маршрутах, хотя так и не определилась со своим. И только внутренний магнит неизбежно направляет мои шаги к бетонным плитам набережной. Одиноко точкой я замираю на шершаво-серых портовых склонах и допиваю разлитое вокруг утро. Мои колени мерзнут от оставшегося с ночи холода. Мои щеки пахнут звериной слюной. Черная псина целовала меня в саду, пока все спали. Сегодня я и сама вся по-осеннему черная, как хрустящая на зубах головешка. Это нарочно, чтобы если вдруг захочется спрятаться, превратиться в качающуюся на волнах пленку корабельной сажи.

[anthrax013]

Не отрываясь, смотреть на пламя свечи. Чтобы вместо зрачков бились два длинных рваных язычка. Не опуская век, наблюдать, как пульсирует пламя, как незаметно тает тонкий ствол, бесшумно плачет горячим воском. Ждать, пока бледно-желтый обрывок пламени будет жечь пересохшую роговицу, из самых глубин выжигать незапланированные слезы. Чтобы с каждым еле слышным хрустом, каждым невесомым всполохом, сгорало не очередное заблудившееся в темноте тонкокрылое насекомое, а что-то лишнее с обратной стороны моих глазниц.

[anthrax013]

Прочитала роман Ремарка "Жизнь взаймы". Случайно заметила часто упоминаемую фамилию автора на книжной полке и решила составить свое собственное мнение. От прочтения осталось странное впечатление. Мне хотелось спорить практически с каждой страницей. Откуда такая устойчивая убежденность, что жить настоящим могут только те, кто лишен будущего, что только обреченные на скорый финал могут максимально полно отдаваться моменту? Через всю книгу тянется эта аксиома, что по-настоящему Жить дано только тем, кому жить осталось недолго. Похожим образом рассуждает и большинство окружающих меня людей. Они внушают себе и друг другу, что жить сегодняшним днем - легкомысленно, вредно и опасно. Да и само словосочетание "жить сегодняшним днем" для многих означает примерно то, как провела свои последние несколько месяцев героиня книги - под девизом "Ни дня без выпивки и нового платья!". Но ведь на самом деле все намного шире, вариантов пребывания в моменте гораздо больше, и "жить настоящим" совсем не равно "уничтожать будущее". Мне часто приходится слышать, что вместо чего-то, чем я занимаюсь, нужно "подумать о будущем". Почему всех так заботит это будущее? Для чего превращать его в обязательный груз, препятствие, запрет на удовольствия? Ведь на самом деле оно практически не контролируется никакими человеческими усилиями. У строителей будущего слишком велика вероятность просчитаться. Стоит ли всю свою жизнь отдавать этой сомнительной стройке, не позволяя себе остановиться и поглядеть по сторонам и просто  почувствовать, как это приятно? Ведь именно из таких моментов "сейчас", отдаваться которым считается непозволительным, в конце концов и будет состоять с таким усилием оберегаемое будущее. Наверное, именно потому, что последнее время я много размышляла о будущем, точнее о своем, как оказалось, тоже ошибочном к нему отношении, эта книга так зацепила, даже немного раздражила меня. Не признавая общепринятых стереотипов, я придерживалась других, не менее губительных для самой себя взглядов. Для меня будущее было либо мечтами о том, как мне хотелось бы жить, в которые до конца не верилось, для осуществления которых слишком многое казалось уже упущенным; либо безысходностью, от которой не спрятаться и обездвиживающим ужасом, который рано или поздно доберется и до меня. И ближе к реальности виделось, естественно, второе. Мне нравилось жить налегке, но всегда казалось, еще чуть-чуть, и мое зыбкое благополучие закончится, и мне придется так же начать играть по общепринятым правилам, так же, как все оставить в прошлом все, что дарило удовольствия и похоронить свою жизнь в стараниях о безрадостном будущем. В доказательство тому я встречала множество примеров среди окружающих меня людей, поочередно топивших себя в долгах, заботах и обязательствах и перестававших быть теми, кем я их до этого видела. И я так не хотела, поэтому изо всех сил старалась плыть против принятых правил. Я говорила, что со мной так не будет, и я сделаю все по-другому, но, глядя на мир вокруг, не признаваясь в этом себе, я все равно считала свои действия противозаконными, а себя где-то внутри осознавала преступницей. Вот именно в таком видении вещей крылась моя ошибка, ошибка героини книги и всех тех, кто "живут красиво и умирают молодыми". Методы успеть ухватить свое, поглубже надышаться и поярче нажиться, чтобы потом было что вспомнить, чтобы не жалко было прожитой жизни, можно выбирать разные, но ощущение запрещенности своих действий и нависшей где-то вдалеке мухобойки-расплаты сделает свое дело. Ненавистный хлопок раздастся и оборвет "неправильную" жизнь. Не обязательно буквально, ведь умирает далеко не каждый бунтарь. Многие просто гаснут и погружаются в болото обыденности - той, которая раньше виделось страшнее смерти. Расплата приходит к тем, кто ждет ее, готовится к ней.  В подтверждение этим словам героиня книги умирает. Кто-то пожалеет ее, кто-то обрадуется возможности сказать: "Так и надо, допрыгалась". Мне всегда становится досадно от того, с каким желанием люди ждут, когда кто-то непохожий на них "допрыгается" и радуются чужим неудачам. Таких "допрыгавшихся" любят приводить в пример тем, кто еще "прыгает", как доказательство того, что иначе не бывает. Но стоит перестать верить в этот расставляющий все по своим местам закон жизни, не идти против него, а выйти за пределы - и обреченность исчезнет. Возможность увидеть собственную жизнь под этим углом оказалась для меня открытием. Так необычно было отбросить ощущение того, что скоро все закончится и мысленно сдвинуть фигурку себя с окончания в начало собственного пути. Девизы панковской молодости "Нечего терять" и "Будущего нет" обрели совсем иной смысл, не потеряв при этом актуальности. Мне, как и много лет назад, нечего терять, но не потому, что все уже потеряно, а потому, что все дорогое, что у меня есть - внутри меня, а это не теряется. И я по-прежнему считаю, что будущего нет, ведь оно - просто попытка заглянуть вперед, а по-настоящему существует только то, что есть сейчас. Именно в этом сейчас нахожусь и живу я. И жизнь моя ровно такая, какой я чувствую и создаю ее сейчас. Вот об этом я думала параллельно дыханию перелистываемых страниц.

[anthrax013]

Сегодня море неспокойно. Вздыбившиеся волны угрожают моим слишком далеко зашедшим на заплеванный мокрой солью пирс стопам, а рвущий книжные страницы ветер отпрвляет искать для себя какое-то другое место. Нет, это не буря и не шторм, просто волнение и беспокойство. Морская тревога согнала с привычных мест все обычно висящие где-то близь горизонта танкеры. Подгоняемая толчками ветра, я тоже покидаю любимую позицию и стараюсь как можно незаметнее пристроить свое тело среди отдаленных от прибоя камней. Чтобы меньше мерзнуть и глубже наблюдать, достаю из сумки свой чайничек, термос с пару минут не дотерпевшей до кипения водой и мешочек скрученных ароматных листьев. Я разливаю чай в две чашки - для себя и снова для себя, готовлюсь вступить во внутренний диалог. То, что происходит во мне напоминает то, что я вижу перед собой - беспокойство. Я хочу отпустить его, вылить из себя, как медно-медовую струю чая и просто остаться смотреть на море. Мне так нравится замечать, каким разным оно бывает. Еще вчера я удивлялась прозрачности и легкости волн такого тонкого и чистого оттенка, названия для которого я так и не сумела подобрать. А сегодня ближайшие к берегу метры воды окрасились поднятой с глубин морского подсознания глиняной мутью. Оба эти образа такие живые, мне нравится разглядывать каждый из них. Я вообще часами могу смотреть на любое море. Могу смотреть на море каждый день. Чувствую, как каждое такое пребывание у большой воды оставляет свой мягкий след где-то в глубинах средостения. На днях я услышала, как кто-то далекий, никогда не видевший моря, но искренне в него верящий, спросил, чувствуют ли те, кто каждый день просыпается с морем под боком, это морское вдохновение? Не знаю, долетят ли мои слова через это нагромождение ветра и волн, но я отвечу ему: "Да". Соленый, пропахший водорослями воздух, скрипы чаек и перешептывание волн, взгляд в прерполняюще-синюю бесконечность, стоя на краю которой каждый раз до конца не веришь своим глазам - если по-настоящему видишь все это, оно никогда не сможет надоесть. Я смотрю на буйно вскидывающуюся над рядом кривых бетонных премоляров пену я понимаю, как глубоко и крепко люблю все то, что сейчас меня окружает, как уверенно и спокойно мне становится каждый раз после того, как я говорю морю: "Здравствуй". Мне хочется прожить с этим чувством очень долго, еще несколько таких омываемых волнами жизней. О силе и красоте моря уже столько всего сказано, что мне не хочется повторять выраженный кем-то восторг, но может быть однажды среди камней и волн я отыщу то простое и емкое слово, которое сумеет передать мою радость от того, что море есть и я об этом знаю, от того, что умею его чувствовать..

[anthrax013]

Исследуемая территория поделена на участки синими тетрадными клетками. Я беру в руки свой инструмент и принимаюсь за работу. Мягкой кисточкой-ручкой счищаю годами скопившуюся пыль. Работа археолога одновременно нудна и увлекательна. Не стремясь к конкретному результату, я просто переношу поток мыслей на бумагу. Бывают дни, когда ничего ценного в груде написанных слов не находится. Я просто вхолостую вожу мягкой щеточкой по скрывающей захоронение почве, пересказываю недавние события или строю различной дальности планы. Но иногда я натыкаюсь на что-то действительно интересное. Чаще это случается, когда я начинаю описывать свою негативную реакцию на последние события. Сначала просто пересказываю, а закончив, задаю себе вопрос, почему я реагирую именно так и запускаю руки в рассуждения и воспоминания, из которых иной раз удается вытянуть на поверхность довольно неожиданные находки. Непохожие на то, что я привыкла считать собой, порою даже неприятные, они все равно не вызывают желания зарыть все обратно и бросить свои раскопки. Я кручу их в руках, думаю: “Ну надо же!”, и становлюсь чуточку понятнее себе самой. Чтобы начать меняться к лучшему не обязательно заставлять себя достигать каких-то немыслимо идеальных вершин, достаточно методично ежедневно скрести свое внутреннее поле маленькими грабельками.      

[anthrax013]

На латеральной поверхности третьего пальца моей правой руки, на границе ногтевой и средней фаланг, визуализируется мозолистое образование диаметром около пяти милиметров. Это прочно въевшийся еще с далеких школьных времен шрам от ручки. По завершении многолетней череды всевозможных образовательных процессов он не исчез, как это порою случается. Через всю свою жизнь я чувствую присутствие этой мозоли. Даже сейчас я медленно потираю ее подушечкой большого пальца. Я постоянно подкармливаю ее. Каждый день мои пальцы обвиваются вокруг прозрачного ствола ручки. Я пишу ежедневно, покрываю текстом десятки страниц. Чем-то сразу же делюсь, что-то откладываюв сторону, чтобы собрать в нечто целое в однажды наступящем будущем, что-то просто выливаю из себя на бумагу, чтобы больше никогда к этому не вернуться. Мне нравится сам процесс, нравится, когда пишется на одном дыхании, только успевай водить кистью с лева на право, второйрукой пряча от самой себя только что написанное. Я предпочитаю толстые стержни и наполняю выведенными с нажимом черными строками тетради и блокноты. Эти строки - графическое отображение моих мыслей. Большинство из них так и засохнет гербарием между исписанных страниц, я даже никогда не перечитаю эти следы длительных диалогов с собою. Мне просто интересен собеседник, а на бумаге лучше слышно. О чем бы я ни писала, закончив, всегда становлюсь чуточку ближе к себе самой. И мне не жалко тратить на это часы. Это моя болезнь и мое лекарство.

[anthrax013]

Пока я разглядывала маленькие траурные урны на длинных столах общепитовской едальни, где чаще других торжеств заказывают проведение поминок, меня посетила идея на случай своей кончины оставить напутствие провожающим мои останки. Воздержитесь от похорон, мясного и алкоголя, а садясь за ритуальную трапезу щедро посыпайте свои овощные тарелки моим только что остывшим прахом из таких вот фарфоровых сосудов.

[anthrax013]

Раньше я не любила рассветы. Не было для меня ничего красивого в медленно растворяющей ночную темноту белесой мути. К тому же встречать их всегда приходилось в таких ситуациях, что сам рассвет обозначал что-то недоброе. Будь то затянувшаяся до утра прогулка вдвоем или одиночное творческое бодрствование в пустой квартире, предвестники восходящего солнца сообщали, что приятно проведенное время подходит к концу. Еще чаще мне приходилось встречать рассветы на работе. К четырем утра у меня оставалось одно только желание - спать. Не важно где и как. Уже никакой повод к вызову не вызывал интереса. Я куталась в переросшую меня на пару размеров куртку и мысленно просила водителя ехать подольше, проваливаясь в дрему и просыпаясь от каждого торможения. Тусклый свет просыпающегося солнца за окном машины только подчеркивал несправедливость ситуации - скоро все начнут просыпаться, а я еще так и не ложилась. Гадкое чувство сродни легкой тошноте, вот чем был для меня рассвет. Да и не понятно мне было, что за красоту кто-то умудряется видеть в блеклых утренних красках. Даже когда я несколько дней жила в горах, ни в Норвегии, ни в Китае у меня не возникло желания хотябы раз поднять себя пораньше и посмотреть, как желтое, еще не спелое солнце выкатывается из-за каменных глыб. Недосып казался мне неоправданно высокой ценой за это сомнительное зрелище. Я предпочитала исключительно закаты. Яркие и эффектные, они каждый раз прибавляли вкуса вечеру, добавляли смысла прошедшему дню. Теперь же утро стало моим любимым временем суток. Подстраиваясь под паляще-жаркий характер сначала Индии, а теперь - Черноморского побережья, я научилась начинать свой день совсем рано. Без былого насилия будильника, теперь я покидаю территорию сна от птичьего звона за раскрытым окном или от собственного внутреннего чутья и спешу скорее выбраться наружу из своей сонной скорлупы. Я чувствую, сколько свежести и бодрости скопилось в воздухе за ночь, и, пока все спят, тороплюсь поглубже, ни с кем не делясь, надышаться ею. Наполняться невидимыми ниточками утренней силы настолько приятно, что теперь рассвет для меня  - что-то сродни завтрака, самого значимого из пищевых сеансов, которым я никогда не пренебрегаю. Вступить в день позже обычного - как  начать смотреть фильм не с самого начала. Наблюдая за развитием сюжета  все кажется понятным, и завязка тоже угадывается, но чувство легкой обкраденности и неполноценности сохраняется до самых закатных титров.

[anthrax013]

Извитыми, как щупальца морских аборигенов , улочками, куда ветер порою доносит запахи прибрежной соли и портового выхлопа, я пробираюсь к центральной аллее, выхожу на засаженные платанами пятьсот метров средоточия городской жизни. Мимо торжественно шагают терции и кварты густо наряженных девушек, про себя мечтающих пргодолжить вечер в одной из кружащихся по периметру прогулочной зоны и щедро поливающей улицы громкой музыкой машин. Здесь не любят неживой холодок кондиционеров - стекла и дорожные просветы автомобилей опущены ниже некуда. Шагаю мимо сидящих на пыльных лавках стариков, методично заворачивающих в вызывающе-прозрачную бумагу то ли залежавшуюся махорку, то ли хлебные крошки. Чем ближе к набережной, тем отчетливее слышен беспристрастный бионический женский голос, призывающий желающих совершить морскую прогулку поторопиться к кассам. Я снова гуляю по улицам полюбившегося мне когда-то портового городка и мне нравится смотреть на все, что я вижу вокруг. На мне все те же рваные джинсы, что и пять лет назад, когда я впевые вышагнула из дверей убежавшего от сгущающейся осени поезда. Тогда первой моей мыслью было, что наконец-то можно сменить джинсы на что-то более голоногое. Джинсы мне по-прежнему как раз, может даже стали чуточку свободнее. Что изменилось с тех пор? Прорехи на серых штанинах стали шире, виднеющиеся в них пятна татуировок - обширнее, немного отросли отбившиеся от парикмахерских волосы, но под этими незначительными изменениями все та же с любопытством изучающая уличную жизнь сущность. И если кто-то из горожан запомнил меня тогда, то без труда сможет узнать и сегодня. Как здорово, что я себя не растеряла. Тогда, только-только начав выглядывать из скорлупы своего города, я мечтала переехать к морю. Путешествуя по побережью, примеряла южные населенные пункты, но все они показались мне тесноватыми, непригодными для продолжительного проживания. Сейчас я смотрю на себя, третий месяц одетую в этот город и мне не к чему придраться - сидит отлично, не жмет и не топорщится. Наверное сошло с моего восприятия что-то ненужное, мешающее. Место "насовсем" заняло "надолго". Так оказалось проще и интереснее. Расчерчивая улицы привычно-быстрым шагом, я удивляюсь, насколько же много воспоминаний по ним разбросано. Ведь я никогда толком не жила здесь, просто приезжала повидаться, но какие красочные, несмываемые брызги от этих свиданий разлетелись повсюду. Да я и не старалась не оставлять следов, ведь внутри я знала, что все должно скоро закончится и хотела успеть надышаться, пожить так недолго но ярко. Хорошо, что я ошибалась. Города - мои настоящие друзья, которые никогда не потеряются, и каждая прогулка в одиночестве - это очень теплая беседа с ними. Каждый город погружает в свое состояние, где-то я грущу и скучаю, где-то размышляю и смотрю вперед. А этот неказистый городок, который мало кто воспринимает всерьез, для меня связан с каким-то внутренним, волнами накатывающим, подъемом. Неоднородные человеческие толпы, где смешались целыми семьями приехавшие откуда-то из зауральских далей еще неуверенно-бледные или уже жестоко обгоревшие отпускники и темноглазые поджарые настойчиво-амбициозные южане, недоверчиво разглядывают меня, а я в ответ смотрю не на них, а куда-то сквозь. Иду мимо перепачканных прошлым мест и оставляю за собой новую цепочку следов.

Погулять по Туапсе