backnote

[backnote]

Императорский нектар

- Таким образом, господа, мы можем смело утверждать, что последние испытания портативного телепортатора прошли успешно. - мой доклад для спонсоров подходил к концу. Надеюсь, удастся убедить их, что портативки гораздо удобнее стационарных установок, и они, наконец, выделят средства для их массового производства. – На следующем слайде вы можете наблюдать график…

"У нас проблемы." - в голове возник голос моего помощника Михаила.

"Свали. Я тут спонсоров уговариваю."

"А я тебе говорю, что у нас большие проблемы." - с нажимом на слово "большие" упрямо продолжил з��м.

"Ты понимаешь, что если они и в этот раз нам откажут, то наш проект завернут окончательно? Лучше тащи сюда последний образец, который не лагает."

"Вот с ним у нас и проблемы."

«Не понял…»

«Он пропал.» - последнюю фразу сказал настолько тихо, что я её с трудом смог отличить от собственных первых панических мыслей.

- Сергей Витальевич, всё в порядке? – шёпотом спросила Ольга, ставя передо мной стакан воды. – Что-то вы побледнели.

- Хорошо, не поседел… - пробормотал я себе под нос и продолжил, обращаясь к аудитории – Прошу прощения, поступило срочное сообщение. Мы продолжим буквально через минуту.

«Что значит – пропал?» - продолжил я мысленный диалог, загружая с сервера протоколы перемещений.

«Ну если быть точным, то не пропал. Его спёрли. И судя по всему, это дело рук твоих любимчиков, чокнутых близнецов.»

«Шитовы?»

«Точно, они.» - Ох, этого не хватало. Они такого могут наворотить в творческом порыве, что лучше сразу в бункере закрываться.

«Идиоты. Хотя... Подожди.» - на экране всплыло оповещение о новом входящем. Как раз от этих засранцев. – «Они что-то написали, я тебе сбросил»

Письмо гласило:

«Добрый день, Сергей Витальевич!

Мы заранее просим прощения за то, что одолжили Ваш образец без разрешения. Но сделали мы это исключительно в интересах исследования.

Мы решили совместить, как говорится, приятное с полезным. Вам были нужны добровольцы для полевых испытаний телепортатора, а мы давно хотели устроить себе небольшую экскурсию по соседним галактикам.

Так вот, чтобы облегчить Вам выбор, мы решили выступить в качестве волонтёров.

Мы заранее всё проверили – сигнал стабильный, протокол перемещения обновляется с задержкой не более двух минут. Так что если с нами что-то случится – Вы будете знать где искать нас и Ваше изобретение.

P.S. Мы слегка доработали систему, и теперь мы сможем ещё и видео-отчёты отправлять.»

Судя по дикому смеху моего зама, он дочитал письмо одновременно со мной. Вообще, телепатия довольно скудно передаёт эмоции и интонации собеседника, но Миша смеялся так заразительно, что я с трудом сдерживался, чтобы к нему не присоединиться.

«Мих, хорош ржать. Что делать-то будем?» - пряча всё-таки пролезшую на моё лицо улыбку за экраном ноутбука, я попытался успокоить своего помощника.

«Нет, ну дают твои Кулибины! Всё, прости, прости. Что делать – это хороший вопрос. Давай так: я пока роюсь в их отчётах, они их тут уже штук двадцать прислали, а ты как-то отвлекай аудиторию»

«Только подключись к залу, чтоб я не пересказывал.»

- Прошу прощения за задержку, господа. – я вернулся к трибуне и обратился к заскучавшим уже спонсорам. – Я понимаю, насколько могут быть непонятными и скучными все эти графики и расчёты, поэтому я предлагаю вам увидеть наше изобретение в действии и приглашаю вас на небольшую экскурсию.

«Серёг, ты что несёшь? Какая экскурсия?!»

«Не отвлекайся, ищи самые последние отчёты.»

- Перед началом нашей встречи мы отобрали двоих самых надёжных, ответственных и заинтересованных студентов, - «Ага, ещё самых чокнутых и безрассудных» - влез Миша, я с трудом подавил смешок. – и, снабдив их нашим самым последним образцом, отправили путешествовать по соседним галактикам. И сейчас я предлагаю вам посмотреть несколько видео-отчётов этого путешествия. Прошу внимание на экран.

«Маэстро, музыку!» - и жестом фокусника погасил свет в зале.

«Вуаля!» - и на экране с огромной скоростью начали мелькать изображения причудливых зданий, ландшафтов и рас. Некоторые из них я видел впервые. Спустя несколько секунд калейдоскоп прекратился и в кадре оказали два совершенно одинаковых улыбчивых лица братьев Шитовых.

«- Запись тринадцатая. Сбоев при перемещении не наблюдается. Мы сейчас находимся в дрейфующем ресторане «Чаша изобилия». Про это место ходят разные слухи, мы решили их проверить. Место, надо сказать, колоритное. Смотрите.»

Камера поворачивается и медленно обводит «взглядом» помещение. Весь зал разделён на четыре сектора. Каждый имеет свой цвет и символ.

- Так, это у нас ��Подсолнух» - продолжали свой рассказ ребята указывая на огромный серебряный силуэт, нарисованный на одной из стен. Голоса у них были такими же одинаковыми, как и лица, поэтому на слух понять, кто из близнецов говорил было проблематично.

- Здесь у нас «Пики», «Тарелки» и «Звезда» - камера поворачивалась от одной стены к другой. На каждой был изображён соответствующий рисунок. – И знаете, что интересно? Это не просто серебряная краска, это огромные листы серебра. Эти товарищи вообще помешаны на серебре. Прям как наши цыгане на золоте.

Рассеянный свет от свечей то и дело отражался от начищенных поверхностей. Серебро было повсюду – им инкрустированы столы, спинки стульев и барная стойка, серебрянная посуда, униформа официантов расшита серебряными нитями. Даже какой-то десерт, похожий на пудинг, был посыпан серебряной пылью. Если не обращать внимания на изобилие драгоценного металла, интерьер производил впечатление древнеримской таверны. По крайней мере, как мы его себе представляем.

- Персонал у них тут, как и везде у краххов – псионы. Поэтому заказы доставляются именно так. - прозвучало объяснение. К столику приближался официант, а перед ним, без какой-либо помощи со стороны, летел поднос с двумя массивными кубками. – Мы решили заказать «Императорский нектар». Самый знаменитый напиток этой расы.

Поднос с кубками плавно опустился на столик. Нектар оказался голубоватой жидкость с мириадами серебристых искорок. Больше всего это было похоже на предрассветное звёздное небо. Ребята осторожно попробовали напиток и, судя по удивлённым взглядам, оказались довольны. – А это вкусно. Больше всего похоже на черничный компот, только забродивший. Эдакое ягодное вино. Простите, пожалуйста, а вы не уделите нам пару минут? - обратился один из братьев к сидящему за соседним столиком. Судя по его габаритам, это был колосс – тяжёлый воин передовой армии краххов.

- Я вас слушаю. – басом ответил солдат.

- Мы тут вроде как на экскурсии, хотели у вас спросить – а вы не знаете, из чего делают этот напиток?

- Ну, это не секрет, можно и рассказать. – ответил колосс, придвигая свой стул поближе к близнецам. – Какие вы одинаковые… Так, о чём я? А, да, «Императорский нектар». Всё очень просто, он создаётся из уничтоженных п��анет. Мы захватываем планету, порабощаем её жителей, или уничтожаем, если не получается подчинить, а планету скармливаем Левиафану. Вон, над барной стойкой картину видите? Это Левиафан. Что там внутри происходит с этой планетой – никто не знает. Но в итоге получается это вино. Вкусно, правда? – закончил свой рассказ колосс, залпом допивая свой кубок.»

В зале, как и на видео, повисла гробовая тишина. Вот это неожиданность. Кажется, ребята только что разгадали одну из загадок этой Вселенной. Исследователи давно бьются над проблемой исчезающих планет. А их просто-напросто готовят…

«- Спасибо за рассказ… - тихо проговорил один из ребят, отодвигая от себя кубок и, дёргая брата за рукав, кивнул в сторону выхода. – Нам, к сожалению, уже пора. Завтра экзамен сдавать, надо бы выспаться…»

Снова калейдоскоп изображений.

«- Запись четырнадцатая. Мы успели сбежать прежде, чем этот бугай что-то заподозрил. Боюсь, что мы вбили координаты наугад, а потому без понятия, где мы оказались. Могу сказать одно – здесь очень жарко. Надеюсь, следующее перемещение будет более удачным. А это ещё что за штуковина? – в кадре появился шар не то из растений, не из колючей проволоки, метра три в диметре. Он на довольно внушительной скорости катился прямо на ребят.

В пределах видимости ландшафт представлял собой чёрную зеркальную поверхность, испещрённую геометрическими трещинами. Я уже потом понял, что больше всего это напоминает кристалл турмалина, только огромный. Шитовы, опасаясь столкновения с гигантским перекати-поле инопланетного происхождения, бросились врассыпную. Шар остановился между ними. Видимо, не мог решить, кто ему нравится больше. Вот оно – преимущество близнецов – введение противника в ступор при попытке выбора цели для нападения.

- Плохо дело. Я знаю эти штуки. Нам дед рассказывал, только ты всё проспал. Это сверхзвуковые побегайки. Они, если успевают разогнаться, как ты понимаешь, передвигаются со сверхзвуковой скоростью. На разгон у них уходит около семи секунд. Не успеем – эта штуковина нас раскатает. Не успеем ничего понять, а уже станем её ужином. Давай так: ты выставляешь координаты, затем мы на счёт «три» бежим на встречу друг к другу, а когда берёмся за руки, ты активируешь телепортатор. – и, не дожидаясь ответа, начал считать. – Раз…два…три!»

Смен�� картинки.

«- Запись пятнадцатая, последняя на сегодня. – отдышавшись, заговорил один из ребят. – Так, а где это мы? Что-то очень знакомо…

- Точно, на академию похоже… - подхватил второй оглядываясь по сторонам»

Экран погас.

«Миш, что произошло?» - тут же обратился я к своему помощнику.

«Не знаю, видео на этом заканчивается…»

Находящиеся в зале, стали удивлённо перешёптываться, а сидящие ближе к выходу, дружно обернулись на дверь в аудиторию. Через пару секунд и я услышал приближающиеся по коридору голоса братьев Шитовых.

- Говорил же, мы в академии. А ты «не может быть, я другие координаты вбивал». Ой, здравствуйте… - дверь в зал распахнулась, на ребят направились несколько десятков удивлённых взглядов.

- Сергей Витальевич… Добрый вечер… А мы тут это… вернулись… Вот. – промямлил старший, Артём, подойдя ко мне и протягивая телепортатор. Когда я вижу их в живую, различить их для меня труда не составляет.

- Потом поговорим, - тихо проговорил я братьям, прикрывая микрофон рукой. И продолжил уже для всех, - Итак, наши студенты вернулись. Спасибо, ребята, за интересную экскурсию, присаживайтесь. – Ольга как раз принесла для них пару табуреток и поднос с графином с водой и фруктами. – подкрепитесь пока, приключения вас, полагаю, вымотали.

Братья виновато потупили глаза, но уже активно принялись жевать угощение.

- Сергей Витальевич, а почему мы оказались здесь? Я же правда вбивал совсем другие координаты. – еле прожевав здоровый кусок яблока спросил Анатолий.

- А вот это самая последняя моя наработка, о которой я ещё не успел рассказать. Это, если позволите так выразиться, подушка безопасности. Когда заряда телепортатора хватает только на одно перемещение, он автоматически отправляет вас в точку «ноль». Я выставил её за дверью своего кабинета, как вы могли заметить.

Всё это время я краем глаза наблюдал за передвижениями в зале. Спонсоры столпились возле нашего совета директоров и бурно что-то обсуждали. Через пару минут вперёд вышел председатель:

- Ну что же, Сергей Витальевич. Спасибо Вам и вашим студентам за познавательную экскурсию. Наши друзья приняли решение не только проспонсировать массовое производство вашего портативного телепротатора, но и расследование исчезновения планет. Если информация, которую предоставили нам ваши ученики подтвердится… То это будет уже не Ваша проблема. Спасибо. – кивнул он нам с братьями и быстрым шагом направился к выходу. Совет директоров и спонсоры отправились за ним, а техперсонал начал собирать оборудование.

Через пару минут в зале остались только мы с Шитовыми. Все молчали, даже Миша не спешил с поздравлениями.

- А всё-таки вкусный он, этот «Императорский нектар». – спустя несколько минут тишины тихо проговорил кто-то из близнецов.

[backnote]

Шаг в шаг

Шаг в шаг уйду за тобой. Наступая в твои следы, вчитываясь в твои письма, вглядываясь в еле заметные маячки.

Ты ушёл. Как и те, что уходили до этого. Как те, которых не нашли. Никто не понял, когда они ушли, куда, а главное - зачем. Никто не помнит, как они уходили. Они делали это так, что о них забывали. Но ты всегда хватался за малейшие осколки воспоминаний о Тех, кто ушёл. Ты всегда о них с большой буквы говорил. Ты искал в них какой-то смысл.

Ты никогда не говорил, что нашёл что-то в следах первых. Ты только говорил, что следующие за ними - нашли. А значит, и ты сможешь.

Я всегда говорила, что ты странный. Ты на это всегда молчал, только взгляд отводил в сторону.

Я всегда смеялась над твоими вопросами. А ты продолжал их задавать.

Я не верила, что в твоих поисках есть смысл. А ты просто однажды ушёл.

И теперь я сама стала странной, кажется. Теперь я ищу подсказки в твоём уходе. Я всегда думала, почему такой дурацкий вопрос: "Зачем они ушли?" Гораздо важнее, почему или куда, в конце концов. Так я думала. Зря.

Ты ушёл, оставив за собой только этот самый вопрос "Зачем?" Куда, почему - я это знаю. Точнее, всегда знала.

Теперь и я хочу понимать. Теперь я научилась смотреть в сторону. Ведь именно это ты делал. Не отводил взгляд, а в сторону смотрел, чтобы иначе. Теперь я задаю вопросы. Только мне от них не смешно.

Просто что-то оборвалось. С грохотом таким, по голове. Наверно, тот самый карниз рухнул, на котором шторка в цветочек вид на обрыв прикрывает. Есть шторка - и пропасть смешной кажется. Её же вроде и нет как бы. Смешно даже про неё говорить. Да только так не работает, как оказалось.

Не знаю, как ушли самые первые, но те, кто после - как ты. Как я теперь.

Ты искал и нашёл, видимо.

Теперь я ищу. В каждом шаге, какой увижу. В каждой строчке, что ты не успел или не захотел спрятать. Каждый вздох твой вспомнить смогу, если нужно будет. Я найду ответ на твой вечный вопрос - зачем.

Только об одном прошу. Хоть и не имею на это права, мы ведь даже с тобой незнакомы. Но всё же. Если можешь понять, для чего уйду я, никому, слышишь, никому этого не говори. Мне особенно.

[backnote]

***

Пиши. Бессмысленно держаться и - зачем?

Удерживай плечом,

мечом

и просто силой воли.

Забудь, всё ветрено и в мыслях слишком много боли.

Убей попытки вырваться - ты мёртв.

Ты сам себя повесил на этот край - бессилья на крови.

Порви.

Порви иссохшийся рассудок и вот тогда -

ты сможешь встать и не спеша

уйти.

Не говори.

Ни с кем и ни о чём.

Твоё безумие заразно. Слишком

не разгоняй бесстыжий свет - беспечно отпусти,

излишком умоемся и - в рай.

[backnote]

Всего лишь

- Всего лишь.

- Ну да, не думаешь ли ты, что...

- С тобой я ни в чём не уверен.

- Почему?

- Легкомысленная фантазёрка.

- Слишком громко сказано.

- Извини, тут музыка.

- Ты меня провёл!

- Ты про что?

- Неважно.

- И всё же?

- Вот тебе моя рука, читай бегущую строку.

Протянутое запястье с вшитыми бледно-голубыми шнурочками действует на меня слишком...хм...

- Я не хочу читать, очки дома забыл.

- Поехали домой.

- Ты меня умиляешь.

- Тоже неплохо, но хотелось бы немного другого.

- Я не поддамся на твои уговоры.

- Я не угов��риваю, я даю указания.

- Неужели никто не отказывался?

Убрала руку. Запястье, к которому я успел привыкнуть, опрокинулось в кювет.

- Понятно, твой язычок поострее будет.

- Прости.

- Нет-нет, ты прав...

- Ну я сглупил, прости. Не казни себя, ты же такая...

- Какая?

- Талантливая, артистичная, завораживающая.

- Мало.

- Умная, интересная.

- Не суть.

- Магнетическая, восхитительная, неповторимая.

- Слова-слова-слова.

- Ты в голове поселяешься. Навсегда.

- Правда?

- Слишком громко сказано...

- Да. Так что -- тссс.

- Что?

- Молчи, хватит, не надо.

- Почему? Этого, ведь, мало.

- А я больше не смогу.

Разворачивается. Ловлю за то самое запястье. Хм, холодное... Ловлю рваный выдох. Украл и доволен. А после в моём мозгу случится взрыв, не оставляющий и крупинки надежды отделаться от воспоминаний о венозной карте наших взаимоотношений и электричества на кончиках пальцев её вечно холодных рук.

[backnote]

Заткнитесь

Осколками светила разлетелась

Реальность, что мне вечной казалась.

А ведь даже со словами сплеталась.

Теперь лишь отчаяньем разметалась...

Таким тягучим, сквозным и липким.

Пристало к коже, впиталось, вшилось.

И мир мне кажется каким-то хлипким,

Словно небо гвоздями прибилось.

Ступаю, а солнце взрезает ступни,

Вздыхаю, и воздух взрывает глотку.

Заткнитесь, и дайте услышать стук мне

Души из моей криминальной сводки.

Она в той клетке ломает крылья,

Она в бессилии рвет запястья.

Спешу к ней, через звезд засилье,

Бегу по шпаге и боюсь пропасть я.

Врываясь в прошлое, сминая вечность,

Руками изрубленными собирая разум,

Кляну извечную чью-то встречность,

А мир косится безумным глазом.

Последний шаг, предпоследний выдох,

В глазах туман, и немеет сердце,

Все существо мое словно в иглах.

А мне бы просто открыть ту дверцу...

И лишь в секунду прикосновенья

Смогу вздохнуть, ��е глотая крови.

А та душа лишь, спустя мгновенье,

Мне снисходительно двинет бровью.

[backnote]

***

вместо инстинкта "не сдохнуть"

у тебя в спинном мозге

гвозди

и какие-то там мечты.

а ты попробуй и не убейся.

[backnote]

***

мне сегодня приснилось в голову: что, если я - не ты? в сердце - не то просто олово, не то оттиски кислоты. вместо первой строки Писания только глупость и чья-то блажь. а если мне ождать изгнания, что мне с собою дашь? сбитые в кровь коленки в погоне за этим "Мы"? или прострел у стенки с проблеском темноты? что я забрать сумею? что я смогу НЕ взять? я же летать не умею, хоть и хочу летать. а может быть эта серость - просто не мой конек? и верить мне надо в слепость и в чей-то немой упрек? что, если верить - глупо, и надо всего лишь жить? только не верить - тупо, а по сердцу больно бить. и что бы не говорили, может, и ты - не я, но скажу им, что мы-то жили в самой радости бытия.

[backnote]

to Hey Neh

А у нее стихи надломаны, надорваны и недописаны. Просто эмоций переизбыток, задушевных переломов-пыток, тонны чужих открыток и прошлого пережиток. Просто до хрипоты. Просто хочется «некаквсе». Просто про «ты». Просто. Или нет? Непонятно. Неадекватно, невнятно, но так глубоко и проникновенно.

А у нее рифмы снаружи и внутривенно. Долбятся в барабанные, въедаются в мозг, и не все, а исключительно бранные, как романы тупые карманные, бездарные, бессмысленные и перевранные. Все старается, пишет, торопится. Для кого? И сама не знает. Для прощения безвозмездного. Наверно. Хотя все это бесконечно и совершенно неверно и нервно.

Она танцует пошловатое танго. Или румбу. Она же не разбирается. Врезается в тумбу, или в шкаф, И в окно. В кровь, в мясо раздирается вся. Вдре-без-ги. На нее кричат, стучат, и много чего еще на это пресловутое «-ат». Дураки. Ей похуй.

[backnote]

Здесь

Здесь зимы не бывает. Только пепел и облака. По рукам, по губам коркой серой сушит и обнимает. В кровь трещит, лопается. В сердце ломится пустота. Присосётся к виску и, - гложет. Говорят, Бог поможет? С верой - проще. Но без неё честнее. Боль уже не горит - тлеет. Биться насмерть. Какая глупость. Умереть может тот, кто верен. А у нас - нет сил, только паперть, как граница и сразу - в пропасть. Безнадёжность святое душит, но и святость лишает веры. Так интимно глазами, - в душу, растекаясь под кожей серой. Здесь не бывает снега, только перья хрустят под ногами. А единственный план побега - прикоснуться к губам губами.

[backnote]

В беспечных мыслях зависли, в высях своих идей. Нас рвут на землю, срывают крылья, нас превращают в простых людей. Но я не сдамся, я не продамся. Я верю в небыль. Я смою краски чужих эмоций. Им в лица брошу: “Верните небо!” И пусть привяжут, пусть свет не кажут, пусть револьвер к виску -  я вырвусь, знайте. Я сброшу цепи и легким вздохом сотру тоску. Я не хочу, как мыши, что ядом дышат. Хочу быть ветром, чтоб с каждым шагом -  я лишь сильнее. Ведь жизнь - движенье. Запомни это. Шагайте дальше бездушным маршем. Моя душа ждёт джаз. И я сыграю ей псевдосоло не пропуская ни нот, ни фраз. Лишь смехом странным, слегка экранным вас награжу. Я вырвусь в небо. А тем, кто выжил -  закат и море я покажу.

[backnote]

Правды

- Я выхожу из игры… - Прости, ты что-то сказал? - Я выхожу из игры. Я устал. - Устал? - Да, я больше не могу, я жутко … - Ахахахааааа!!!! - Что ты смеешься? - Он устал. Нет, вы послушайте, он выходит из игры! Ты что же думаешь, что можешь просто взять и сдаться? Ха-ха, какой наивный мальчик! Пойми, тебя уже никто никуда не отпустит. Нет-нет, мой милый друг, теперь! Теперь уже ничто не остановить. Все закрутилось без тебя. Подумай, когда ты все пустил на самотек? Воооот, то-то же. Ты уже ничего не решаешь. Или же ты думаешь, что раз ты все заварил, тебе и останавливать всю эту карусель обыкновенным «Я устал»? Не угадал. Думаешь, запутался в себе, в людях, во всем, так можешь просто обрезать свою ниточку в этом узоре и исчезнуть? Да ты просто не имеешь на это права! Ты слышишь меня? Ты затянул слишком тугой узел, чтобы просто сбежать. - Но я не знаю, что делать даль… - Что? Ты не знаешь, что дальше? А кто знает? - Но… - Трус! Да, да, трус! Потерялся, запутался, не понял, раскис, сломался и бежать. Не смей! Слышишь, не смей ломаться! Ты должен все распутать. Мы тоже устали. Уже ни у кого нет сил разобраться хоть в чем-нибудь. Поверь, уже всем наплевать, кто прав, кто виноват, в чем причина, каковы последствия… - И что мне делать? Вот что они от меня хотят, скажи мне, раз ты такой умный и все про всех знаешь? А? - Все хотят только одного. Правды.

[backnote]

Монолог

Это изначально была игра, без точных правил, но с определенными ролями. Игра под названием «Любовь внеземная» А мы заигрались, став слишком часто повторять это пошлое уже "Люблю". Не вкладывая ничего в это слово, кроме собственной боязни одиночества. Просто, чтобы не-быть-одному. Удобно же, правда? Но ни что не может продолжаться вечно. Все прерывается. И просто слова становится мало. Потому что, сколько не обманывай, ничего же не меняется. Только пустота внутри разрастается. И давить начинает. По самой голове бить. Так, что эту самую голову разбить хочется. Об стену, например. Убивает? Нет. Только пусто. Без этих пусть бессмысленных, но таких важных слов. Тошно, когда их не слышишь. Больно? Очень. Когда понимаешь, что неправда это все. Что тебя обманули. Нужно? Необходимо просто. Жизненно. Глушит. Все существо от страха и боли глушит. И страшно услышать, что больше не нужен, что тебя из игры выгоняют. Услышал? Да. Поэтому предлагаю переиграть.

[backnote]

Прием, прием! Эй, мир, как слышно? Мне кажется, иль здесь немного душно, безвоздушно и бездушно? Здесь не хватает то ли солнца, то ли хвори. Никак не разберу… Но точно не хватает крови - чтобы бурлила и пылала, рвалась в прибой, и уводила в даль. Чтоб закалять в ей можно было сталь. В миру есть недостаток крови. Один вопрос к тебе - какой?

[backnote]

Я не подпущу тебя близко

Я не подпущу тебя близко. Я не хочу опять. Даже не пытайся. Я кричать буду. Я отбиваться стану всеми возможными и невозможными способами. Я тебе это обещаю. Почему? Да потому что я взломан тобой, моя система охвачена вирусом. Только ты загружаешься в моем сознании. Мое сердце, душа разворочены тобой. Само понятие "Я" опошлено. Мои надежды на жизнь без тебя утоплены, как уродливые щенки. Я наизнанку вывернут, до самых нервов. Я не хочу тебя видеть, слышать, ощущать. Мне нельзя, пойми. Потому что я не смогу. Не смогу оторваться от тебя. Не смотри на меня, я пропадают в твоих глазах. Твои глаза... Они кажутся пустыми и... слепыми? Смотришь куда-то в неизвестность, но в то же время в никуда. Ничего не выражающий взгляд. Если не заглянуть в них, то ничего и не увидишь. А я заглянул. Я понял, ты смотришь прямо в душу. И теперь выбраться не могу, хочу постоянно всматриваться, хочу постоянно читать в них себя. Да, я вижу себя в твоих глазах. Ты никогда не даешь увидеть еще хоть что-то. А хочу увидеть тебя. Это мучительно. Когда ты отворачивается, остается ощущение, что у меня что-то украли. Словно читая душу, ты ее сжираешь, поглощаешь в себя. Моя душа украдена. Она в твоих глазах. Закрой их. Мне нельзя тебя слышать. А я слышу тебя, даже если ты молчишь. Ты говоришь всегда тихо, но так проникновенно и всегда верно, что я подвергаюсь бомбардировке мурашками, только твое дыхание я слышу. Твой голос ощущаю, как басовую партию. Я его физически улавливаю, как точные и повторяющиеся удары в солнечное сплетение. А когда ты замолкаешь, я ничего не слышу, словно ты воруешь у меня звук��, оставляя мне только эхо твоего голоса в памяти. Не говори со мной, я прошу. Мне нельзя ощущать тебя. Твои прикосновения стирают саму возможность осязания. После нашей близости, даже самой малой, я учусь ощущать заново. Меня жечь будут – я не замечу. Я как живой труп после тебя. Оживаю только под твоими руками, под твоими губами… Не трогай меня, пожалуйста. Знаешь без тебя я не слышу запахов. Мое обоняние уничтожено, выжжено, вытравлено тобой. Я улавливаю только терпкость твоего парфюма, дышу ментоловым дымом твоих сигарет, завариваю только кофе с корицей, потому что так пахнут твои волосы. Из тысяч запахов цветов я различу только тяжелый запах ирисов, потому что так пахнет твоя кожа. Я дышу тобой. Умоляю, верни мне воздух. Мне нельзя тебя любить. А я чувствую только рядом с тобой. Ты крадешь чувства. Я существую только в тебе. Но ведь так нельзя! Нельзя весь мир запихнуть в одного человека, пойми! Это неправильно. Только… Только, кода я увижу тебя снова, поймаю твой взгляд, я пойму, я тебя тоже украл. Взорвал твое естество одним только фактом своего существования. Ты видишь себя только в моих глазах, ты живешь звуками моего голоса, горишь под моими прикосновениями. И я буду ловить тебя. Я найду тебя где угодно, я тебя достану. Ведь что может быть проще, чем найти себя? Буду звать тебя, как в бреду. Буду повторять твое имя, пока ты не отзовешься. Буду искать твой пустой взгляд в толпе. Позволь до тебя дотянуться и держать твое холодное запястье, истерзанное голубыми линиями нашего сложного сплетения. Я не потеряю тебя больше, я не отпущу. Как бы я ни старался, я дышать без тебя не смогу. Потому что еще никто не смог отказаться от собственной души.

[backnote]

Тик-так, тик-так...

- Зачем тебе эти часы? Они же не идут. Только место занимают. Ручка над листом замерла, кляксу образовав. Спросил. В кресле сидит, работать мешает. Как всегда. Он спросил, ты впал в ступор. - Идут. Не слышишь что ли? Слышит. Прекрасно слышит. Сколько он об этом спрашивал? А все не привыкнешь никак. Просто ему так легче, так он о своем не думает. Другим по больному бьет, а о своем не думает. И даже не оборачивается, и так знает, что там в глазах у тебя. Только бокал все так же ��з стороны в сторону качает и никогда не пьет. -Да не идут они, только тикают. Выброси. Ох, сколько раз ты пытался это сделать. Но так и не смог. Это же твое время. Как напоминание, что ты живой был. И в положении своем сейчас сам виноват. Ты вот когда-то умер – часы встали. Только самоубийцы в подвешенном состоянии остаются. Никому не нужные. Ни живые, ни мертвые, как часы эти. Не идут. Только тикают. - А свои ты куда дел? – даже головы от своих бумажек не поднимая, на кляксу эту внимательно смотря, словно она под взглядом исчезнет куда. В первый раз ответил. Да как заново нож вогнал. А ведь и так не забывал никогда, как это. Только когда он сам это делал – не так больно было. Бокал на пол с жалобным таким звоном упал. Как за хозяина руки, что его выпустила, закричал. - Давно выкинул. – И хлопок дверью. Только ты знаешь, что ему тоже не хватило. Смелости или еще чего, но не хватило. Спрятал, куда - и сам не помнит. И теперь от него самого тихо-тихо так, почти неслышно, из дыры от ножа в груди: «Тик-так, тик-так…»

[backnote]

Вместо приветствия

Думаю, всем порой приходят в голову некоторые мысли, рассуждения, а порой и словно вырванные из контектста отрывки пьес, монологов или чего-то в таком роде. Правда, мне дословно запоминаются обычно довольно депрессивные вещи. Ну да и ладно. Иногда бывает очень жалко это потерять. Стихи лучше всего писать в кафе на салфетках, а потом торжественно сжигать в пепельнице. Что-то вроде ритуала. Но салфетки жалко, а пепельниц в кафе теперь нет. Поэтому я буду оставлять это здесь.