studiosfch

[studiosfch]

3 April 2017

When there was an explosion in Moscow Metro in 2011, I was in St Petersburg. There wasn’t much social media reaction at first (well there wasn’t much social media in Russia those days). I found out the news from a friend, who said one thing – ‘call your family’. I was standing on Saint Isaac's Square, calling my family and friends, there was a crowd of people surrounding me. They were calling as well.

10 days ago (22 March 2017) there was a terrorist attack in London. I received an instant notification from the Daily Telegraph.  I was on a bus to Victoria, when it happened. Some of my relatives watsapped me.

Today the tragedy has come to Saint Petersburg – a place that is very special for me to say the least. My friends have pressed a designated button on Facebook to notify the world that they are okay.

We used to say – terrorism mustn’t become an everyday thing. Now it is embedded into the social media as a function, alongside FB games and animated profile pictures.

***

Когда был теракт в Московском метро (2011), я была в Питере. Тогда не было настолько быстрых соц-сетей, Твиттера и всего прочего. Ко мне просто подошли и сказали - позвони домой. Сети были перегружены. Вокруг меня стояла площадь людей, и все звонили. 

На прошлой неделе, когда был теракт в Лондоне, я была в 5 милях от места событий. Мне написали watsapp ближайшие родственники.

Сегодня эта трагедия пришла в Петербург, в особенный для меня город. Мои друзья нажали специально придуманную кнопку на фейсбуке и я узнала, что с ними все в порядке, в течение часа.

Теракты существуют как часть соц интерфейса. А когда-то мы говорили – Нельзя чтобы это стало обыденностью! Стало.

[studiosfch]

Заново

Как только я села за Microrsoft Word,  я поймала себя на мысли о том, как же мне стало сложно писать на русском языке.

Ощущения похожи на то, как я однажды училась ходить заново. Если вам сложно это прочувствовать (я надеюсь это так), представьте себе встречу двух старых друзей, которые однажды были, но очень большое расстояние помноженное на еще более длительное время стерло всё в звенящую тишину. Это в свою очередь сложно прочувствовать мне самой – со своими я так и не встретилась. Операция на ногах мне как-то ближе.

Не так давно в одном интервью у меня спросили, почему на моих фотографиях никогда нет людей. Не то чтобы это был первый раз, когда мне задали подобный вопрос, но он был первый когда я действительно осознала причину – мне не интересно время. То, что Анри Картье-Брессон называет “decisive moment” – суть самой фотографии – никогда не было моей целью. Мне интересны пространства вне времени – руины человеческого присутствия. Поэтому называть себя ‘фотограф' это лицемерие с моей стороны, но иногда это гораздо проще чем объяснить лингвo-социалные отличия между Британским ‘an artist’ (которым я являюсь) и русского ‘художник' (которым больше нет) . Эти два слова хоть и номинально переводятся друг в друга, к сожалению являют собой очень слабую потугу на культурную апроприацию. Что интересно, мои работы (ни в коем случае не фотографии), отлично отражают время. Я стремлюсь к воспроизведению of an aura (Walter Benjamin, The Work of Art in the Age of Mechanical Reproduction). К переводу визуального вне поверхностей, языков и звуков, но при помощи пространства и объема.

Вакуум. Теплая масса пространства, вне свежести кислорода и удушливости углекислого газа. Густая вечность.

В моем старом доме сейчас находится один объект, который крайне ярко резонирует с моими переводами. История его возникновения идет из моей прошлой жизни (как у любого эмигранта, моя делится на до и после) и более не имеет значения. Я вывезла его из места рождения, дома, родины. Но несмотря на оседлость в его истории было слишком много «до и после».

 Пыльно – древесный с отголосками красного. Цвет плотности.

Санкт- Петербург. Учебник Русской Исторiи. Издание 5е с восьмью картами. Цена – 2 рубля. Приблизительно 1903 год

На форзаце была приклеена открытка. На ней толпа – повозка со стражей в шубах, крестьянки в цветных плаках, талый снег и избы на фоне пронзительного голубого неба. На переднем плане – замужняя девица отделяется толпы и уходит за край. Сзади письмо Яше на Гагаринский, 18.

 Руины.

На страницах разными почерками при помощи пера, каранд��ша и ручки написаны заметки, подчеркнуты параграфы и, что никогда не встречается в учебниках, комментарии. Практически на каждой странице, снизу вверх на полях читатель обернулся критиком, аффилированным с меняющимися  идеологиями.

Страница 151. Отрывок (подчеркнуто):

Онъ (Борис Годунов) уклонялся отъ внъшних столконовенiй, не желая втягивать государство въ новыя войны. Онъ заботился объ укръпленiи правосудiя и справедливости и желал истребить лихоимство и самоуправство и оградить мирное населенiе оть насильниковъ.

Комментарий:

Неисполнимая для России фантазия.

На 478 странице тем временем разворачивалось невообразимое по своему масштабу действо – летопись. Снова на страницах разными почерками при помощи пера, карандаша и ручки писалась история:  Русско-Японская война, Февральская революция, НЭП, конец войны с Германией, смерть Сталина.

Через 5 дней наступит 2017 год. Когда-нибудь придет и мой черед стать критиком.

Через 2 недели я вернусь в Лонд��н. История станет эмигрантом. 

Заново.

[studiosfch]

The Blurring Black: the best photographs by Francesca Woodman

It is reflecting, it is shifting , it is getting darker as the images are arranged in a straight line on the pitch white wall. The same distance, the same size and the inexplicable depth in each layer of exposed paper. It is Francesca Woodman.

She was one of the first female artists to enter the art photography with her gentle yet very distinctive geometric style. Throughout 8 years of her practice, she created more than 800 unique “photographic tableau vivants” as Elisabeth Bronfen called them in her essay for the exhibition catalogue. Woodman paraphrased some of the most fascinating paintings of the Renaissance into the photographic medium by capturing the fragile movements of her female characters, ghosts in the ruined buildings. Her geometry was outside of any existing grids and systems, though she didn’t gain acceptance at the time. It seemed that all of the components were there: a unique visual language, articulating female nature with specific way of frame composition, the turned, void-like perspective. She interacted with objects which are to be abandoned forever. She committed a suicide at the age of 22, unable to overcome the criticism of the outside world. She preferred the miraculous and disturbing  perspectives, lost in glass vitrines of Rhode Island and infinitely mirrored in Rome galleries.

The “ZigZag” diptych (New York, 1980) has drawn the line. This was one of her last artworks, which gave a title to a whole exhibition at London’s Victoria Miro. It suggested not a sequence but a countdown. The images depicted a model in a polka-dot dress, that merged from one frame into the other. It is interesting and even a bit Lacanian, that you can never see the face. It is and will be always Francesca, resurrected within these bodies and living in a disturbing world of the vague shadows.

Here we revisit some of her most impressive late photographs.

Untitled, MacDowell Colony, Peterborough, New Hampshire, 1980

Angel Series, Rome, Italy, 1977-1978

Untitled, Providence, Rhode Island, 1976

Untitled, Providence, Rhode Island, 1975-78

Untitled, New York, 1979-1980

ZigZag, New York, 1980, view from the exhibition at Victoria Moro London.

All images belong to http://www.victoria-miro.com

[studiosfch]

The age of ??? Assembled criticism of the shifting present

Every object requires a context as every assumption requires an approval.

Even if it is literally nothing or ‘the void’ as an architect would say. The meaningless, slipping yet overwhelming present. But however you define the no-state, this book does not belong to it, as there is no need for the approval – it has curated the one of its own. The object rejected the context. The space for its existence is the ‘extreme present’.

The “Age of Earthquakes” requires this particular ‘nothing’, the pre-made 3G WiFi speed of your ignorance towards an annoying sibling at a family gathering. The void of information created and distributed daily (here I am, contributing to the apocalypse). It is probably the first artist book to have two editions: British and American.

Image source: “The Age of Earthquakes”

The recent talk at the Southbank Centre proved that this brilliant artist book is nothing else than a catalogue of nowadays. The participants seated in front of the spectacular scene of London traffic outside St Paul’s Pavilion, including environmentalists, writers, game developers and Hans Ulrich Obrist himself, layered and spread the future of the digital humanity. They structured the concept of the stretching time, so well described in “Close to the Machine” by Ellen Ullman. The debate sounded like a prediction, while pronounced over the tops of the distant Barbican Estate. The closest one was the screen, saying “ We haven’t just changed the structure of our brains these past few years. We’ve changed the structure of our Planet.” The much closer Shard seen from my window seat, felt even more foreign and unnecessary than before. In fact everything was, as the 28 new expressions gained their full power.

“Time Shrink” (n.), it is now an official term for our Post-Modern lives.

[studiosfch]

New Moon at the ICA: Lunar Table talks

In 3 weeks time the fig-2 festival will reach its equinox, celebrating 25 past and 25 future experimental artists filling the top floor at the ICA with their unique artistic commissions. 

It seems enthusiasts’ club at first sight - each artist has a stamp, a ‘secret’ map to fill in and one space for a debate. Sometimes what greatly affects our thinking and behaviour does not visually resemble. It is difficult to imagine what is usually hidden, as the curatorial effort behind these couple square meters of space at the heart of London, representing the diversity and contrast of spatial studies in art. It reminded me of how once Byam Shaw School of Art used to look like – promising and experimental, surrounded by thick walls or reinforced concrete and criticism, yet in fig-2 case the ideas broke through. First held 15 years ago the fig-1 exhibited artworks by such minds as Jeremy Deller and Richard Hamilton. On the 2nd of June the new 22/50 artist will be joining the spatial discussion of the post-modern. Marjolijn Dijkman, will be settling her installation for a week’s travel through time and space of the white brick continuum at the ICA Studio.

Following her 4 year long project the Dutch artist introduces the exact copy of the Lunar Society’s of Birmingham wooden table, which once hosted the spirit of the Industrial Revolution each full moon’s coming. Famous for her studies of the curated and living environments, creating visual museums of artistic thoughts and urbanist landscapes, she escapes the routine. This time it is neither the interior of Birmingham's Soho House nor the collection of conceptual images, but the visitors, curators and a spoken word. This bare exterior and the idea itself will serve enough ascetic sophistication for your full immersion into the notions of collective behaviour, while suspiciously reminding you of an office conference room. Marjolijn connects the fundamental with the mystical, the possible and the planned, with a series of evening “LÜNA Talks”, where you can be a host alongside with critics, artists and some of the best academics from the UCL and the Goldsmiths, starting next Monday the 2nd of June. The night of June’s full moon.

Image source: http://www.marjolijndijkman.com

http://fig2.co.uk/#/now