Мне сегодня какой-то странный сон снился.
Снова какое-то учебное заведение. Может, интернат.
Обшарпанные бело-зелёные стены, как в подъезде. На первом этаже гардероб и пост охраны, где за столиком постоянно сидел мужчина в форме. Второй и третий этаж — кабинеты. Посередине этажа два входа на лестницы, но с первого этажа вход один. По концам учебных этажей есть что-то вроде комнат отдыха. Там стоят старые диваны и кресла с потускневшей персиковой обивкой. На окнах постоянно зелёные, словно пластиковые, цветы.
Учеников много. Все куда-то бегают, суетятся. У меня там было трое или четверо человек, с которыми я часто общалась. С остальными мы могли перекинуться парой фраз, но не более.
Тусклый пасмурный день.
Я с самого утра ищу своего друга. Знаю, что его нельзя надолго оставлять одного. Пару раз видела его мельком на лестнице то одного, то разговаривавшего с кем-то, но меня каждый раз кто-то перехватывал, не давая пойти к нему. Я уже представляла, как подойду со спины и напугаю его, удивлю своим появлением.
А потом он пропал из моего поля зрения.
Я спустилась по лестнице, чтобы проверить, куда он мог уйти, но там двое мужчин, один из которых держал камеру, брали интервью у нашей отличницы. Её я хорошо запомнила: длинные волнистые каштановые волосы, кофточка и розовая юбка. Девочка с обложки. А вот характер у неё был не самый приятный. Сказала, что я им мешаю и попросила уйти.
— У вас какие-то вопросы? — спросил интервьюер — дяденька, кстати говоря, не простой журналист, а очень известный глава какой-то компании.
— Исключительно личного характера, — я улыбнулась, собираясь как можно быстрее оттуда сбежать. — И вовсе не к вам.
Поскорее ухожу. Не хочется связываться ни с ними, ни с ней. Отличница так надменно посмотрела мне вслед, что я даже спиной почувствовала это.
— У меня ещё один шрам, — произнесла моя подруга, показывая свежий рубец как после аппендицита, но слева.
Мы стояли в ванной. Пол и стены выложены белой, уже потрескавшейся и потемневшей, плиткой, а с потолка временами сыпется штукатурка. Светят тусклые жёлтые лампы. В одной из душевых кабинок капает вода, а может это кран над раковиной протекает.
— Мне они не нравятся. Много, — она надевает футболку, а я мельком замечаю бинты на правом её боку.
Имя у неё красивое было, на "В" начиналось. Да и девушка она симпатичная, не смотря на то, что ей не нравится её сильная худоба, шрамы и тёмные круги под глазами. У неё волнистые русые волосы чуть ниже лопаток и светлые глаза, кажется, серые. А шрамов и правда много. Как минимум на ребрах и ключице с обеих сторон красовались отчётливыми полосами.
Она не любила боль и никогда не стала бы самостоятельно наносить себе увечия. А многое из того, что уже имелось — результаты операций. Это мне было хорошо известно.
— А мне нравятся, — я улыбнулась, поднимая на неё взгляд. — Не вижу в них ничего плохого. Каждый шрам — это история. Ты рассказываешь о приключении, которое оставило на тебе свой отпечаток, либо же о победе, в которой получила этот трофей.
Она ничего не ответила, но, кажется, задумалась над моими словами. За разговором мы дошли до одной из комнат отдыха. Там собрались ещё наши друзья. Подруга залезла на подоконник и поджала ноги. Её следовало оставить наедине с мыслями. Мы достаточно хорошо знали эту черту её характера.
Что ж, в этой комнате были двое, с кем мне было о чем побеседовать.
— Привет, — я поздоровалась с двумя парнями, что сидели рядом друг с другом и о чём-то снова спорили. — Вы не видели "имя"? Я его видела, но сейчас найти не могу. Не знаете, где бы он мог быть?
Они что-то ответили вразнобой, но суть была одна — не знают.
Одного из них, тот, что с тёмными волосами, я знала очень хорошо. Он сам со мной познакомился, и как-то наши отношения сами собой стали довольно крепкими. Сначала он предлагал встречаться с ним в отместку кому-то, но мне в этих играх участвовать не хотелось, да и просто так иметь с ним какие-либо романтические отношения желания не было. Он не настаивал. Сам признался во всём, так что мы сдружились. Ещё ему нравились прикосновения. Он мог запросто обнять, как-то дотронуться или сделать ещё что-то подобное, но что меня по началу очень удивляло, — ему нравилось, когда я сижу у него на коленях. Это вскоре стало нормой, так что я сама без задней мысли и лишних просьб садилась. Собственно, как и сейчас.
А вот крашеного блондина, с которым мой друг спорил, я знала не настолько хорошо. Мы познакомились несколько позже. В прошлом эти двое были очень близки. Я так и не поняла точно, кем они друг другу приходились, — то ли друзья, то ли пара, — но одно компроментирующее их видео у меня имелось. Может, из-за этого блондин ко мне относится как-то с опаской, наприязнью. Либо же из-за того, что у меня очень хорошие отношения с его бывшим другом/парнем. В общем, общение наше было несколько напряжённым.
— Поможешь мне его найти? — я дотронулась до плеча своего друга, чтобы привлечь его внимание.
Он обернулся, согласился. Всем будет лучше, если моя пропажа найдётся. Нельзя, чтобы он снова затеял драку. Тем более, раз у нас сегодня такая шумиха с этим важным мужчиной и репортажем. Поэтому и все, кто ничем помочь не могут, или хоть как-то будут мешать, сидят в комнатах отдыха.
Мы спустились на первый этаж. Благо, Отличница уже ушла оттуда и не будет нам мешать. Я встала на скамейку, чтобы получше разглядеть людей за вешалками гардеробной. Вокруг все продолжали суетиться, и на нас никто не обратил внимания.
— Ты уверена, что он может быть здесь?
— Нет, но я не видела, чтобы он поднимался к нам или выше. Значит он где-то здесь.
Где-то что-то упало, но в этом шуме я не смогла различить ничего подобного.
— Ты это слышала? — мой друг осмотрелся. — Со стороны лестницы. Пошли посмотрим.
Я сначала не поняла, о чем он говорил, но проверить всё же не было лишним. И не зря.
За лестницей была небольшая коморка. Там подрались двое парней. Немного не доходя до неё к нам вышел тот самый, которого я искала. Его чёрные волосы спутались, по лицу стекала кровь, а в глазах сверкал гнев вперемешку со страхом. Парень, который помогал мне в поисках, сделал пару шагов назад. Мой друг бросил на него взгляд, подошёл ко мне и обнял.
— Тише, всё хорошо, — приговаривала я, гладя его по спине. Его оппонент только покосился на нас и ушёл, потирая разбитую губу.
Человек, которого я сейчас утешала, нуждался в защите больше, чем могло показаться. У него была ужасная репутация здесь: вспыльчивый зачинщик драк. Его можно было разозлить одним неправильным словом, жестом, взглядом в его сторону. Один неверный шаг — и бабах! Он не делал разницы ни по возрасту, ни по полу, а совершено спокойно мог побить того, кто меньше и слабее его в несколько раз. Впрочем, он и сам не был сильнейшим. Не редко находился тот, кто мог за себя постоять, как, например, сегодняшний парень с разбитой губой.
Я тоже не была исключением для его гнева. До того дня мы не пересекались, а потом как-то столкнулись в коридоре один на один. Даже в здании тихо было. Не знаю, чем его задело моё поведение, но он замахнулся, чтобы меня ударить. Насколько же я была в себе уверена, что не только не испугалась, но ещё и в этот же момент обняла его… Он тоже, видимо, не ожидал подобного. Так и замер. Потом обнял в ответ и уткнулся в плечо. После этого он меня не только не трогал, но в моём присутствии ни одной драки не затевал, а спокойно шёл на диалог. Если же дело и доходило до кулаков, мне достаточно было просто появиться там, чтобы он сам шёл за утешением. Я тогда начала замечать, что у него во взгляде не только ярость, но и самый настоящий страх. Не знаю, чем он так был напуган. Может, и правда самого себя боялся.
С тех пор у него самоконтроль лучше стал. Бывали, конечно, инциденты, но в целом прогресс замечался. К нашему выпуску, все его драки сошли на нет, и он научился справляться без меня.
С ним мы никогда не разговаривали на какие-то личные темы, но отношения у нас были достаточно хорошими. Когда я стала ему не нужна, наше общение начало медленно угасать. Мы оба понимали, что я была всего лишь его успокоительным, но нас это устраивало.
На прощание он меня лишь поблагодарил за всё, сказал, что не знает, чем может отплатить. А я что? Я ничего не сделала. Просто была рядом. Пускай у нас и не вышло дружбы на века, но ни он, ни я не жалели о таком финале.
22 notes
·
View notes