#современная проза

[solnechnyeveter]

Тяжело живется котикам...

Вот ты котик. И на своего человека ты смертельно обиделся. Навсегда. Он тебе чего-нибудь не дал, или дал, но мало, или дал (ну не дал, хорошо, ты сам взял, а чего оно лежит?), но отобрал.

И вот ты уходишь на окно, весь разобиженный, отворачиваешься, чтобы он знал! Знал! И каждая шерстинка на твоем хвосте дрожит от негодования! И толстянка в горшке поникла от сочувствия (от сочувствия, а не потому, что ты ее весь день лапой от скуки бил). И тебе грустно и горько, и даже птичек в окне нет, чтоб от души на них помямякать, и еда не радует, и игрушки, потому что ты хотел вот то, особенное, которое не дали или отобрали.

А эта сзади подкрадывается и орет:

— А у кого это щеки со спины видно?

И ржет. И за пузо тебя, мягкого. И за бока. И хватает и тащит, и не дает наобижаться всласть.

На кухню пусть тащит тогда. Нечего тут.

Счастливые Перемены

© Татьяна Суслова

[denismustaev]

День 63. (Просто кайф)

Просто кайф. Вот действительно, нечего писать. Я сделал большинство дел, насладился прекрасным лёгким общением, послушал концерт своего любимого музыканта, почитал шикарную часть классной книги, получил небольшой привет из прошлого, вкусно поел, построил интересные планы на ближайшее будущее, а главное - в очередной раз (что очень часто происходит в последнее время) осознал: всё точно будет хорошо. Просто кайф и ничего более. А ещё у меня после завтра день рождения. Предвкушальня открыта.

[neo-skazka]

Десять минут до закрытия кафе, а он смотрит на меня и молчит. Я хочу отпугнуть его от себя, потому что слишком хороший, с такого и взять нечего. Официантка сняла фартук и выключила свет над баром, чтобы мы скорее улетели в ночь.

На улице ветер заговорил пощёчинами, а он пытался познакомить наши руки ближе.

- У меня волосы стали рыжие, когда я все деньги своего любовника из сейфа забрала.

- Тебе идет..

- А ногти заострились и покраснели, потому что бывший жених чуть не убил себя, когда застал меня с другим.

- Очень красиво. Сходим на каток завтра?

Я обещаю, завтра в последний раз. Честное слово.

[mydeepdarkness]

Раны

Один раз я ранила тебя. Продырявила тонкие стенки кокона, из которых исходил невероятный свет. Он был таким бархатным, мягким и вкусным. Хотелось бы мне верить, что это всё - чистейшая правда. Только, когда я прорвала его, тьма начала вытекать наружу, заполняя пространство. Обвив мои руки, она стремилась липкой гадостью к носу и горлу, заставляя меня задыхаться в противной вони. И если это всё неправда, то это самый необычный сбой. Хотя, скорее, это всё предначертано судьбой. Если же её не существует, то, может, Боги разгневались на наши жизни и превратили их в ад. По крайней мере, я готова бежать в любую секту, лишь бы попытаться заткнуть эту чёрную дыру внутри тебя. Ох, в неё уходило всё: деньги и время, подарки и фотографии, путешествия и секс. Но она будто никогда не могла приблизиться к той самой отметки "стоп". Её невозможно зашить. От тебя сочатся только крики, ссоры и скандалы, будто я в твоих глазах бесчеловечный кусок дерьма. Словно я хуже убийцы, насильника, Дьявола. Ты готов прощать всем любую оплошность, подстраиваться под их полтора аргумента, а я хуже самой безнадёги. Словно меня и того света вокруг твоего кокона никогда не существовало. Будто я живу по совершено другим правилам, никогда раньше не приближаясь к твоему внутреннему мягкому миру. Словно я по ту сторону зеркала. Лишь чьë-то уродливое отражение, не имеющее своих мыслей, чувств и голоса. Если бы весь мир обернулся против меня, то ты - в самом первом ряду, вскидываешь вверх величественный огонь, в котором отражается моё испуганное лицо. Ты готов сделать самый первый критический удар, что в крошки превратит мой череп одним только твоим сапогом. Твоё лицо истощает самые потаённые и страшные желания людей, которые способны самым бесчестным способом нанести увечья. Ох, как ты хочешь меня убить в такие минуты. А я же как испуганный дикий зверь. Как мелкая пылинка, вылетевшая в твоём чихе. Как грязь из-под ногтя, надоевшая заноза, истерзающий звук, ненавистный враг, дипломная работа в последние сроки сдачи. Я - чистейший сгусток твоей чёрной как смоль слизи из того кокона, откуда сочатся наружу, сквозь сжатые до боли зубы, наиужаснейшие слова, переплетённые с невероятно негативными эмоциями. Такая энергетика таится в таком маленьком, относительно, конечно, очень многих вещей, человечке. И как же сильно ты меня любишь, что готов бороться с такой обжигающей ненавистью внутри себя? Не смотря на всë это, ты продолжаешь гладить меня по струистым волосам тёмными ночами. И это меня пугает.

[craftybookworm]

Хочу поделиться еще одной замечательной книгой автора Бет О’Лири.

Книга «Поменяться местами» - это путешествие по двум разным мирам, где два героини, Лира и Эйлин, бросают вызов судьбе и решают поменяться жизнями. Смешные и трогательные моменты сменяют друг друга, когда деревенская бабушка осваивает суету Лондона, а молодая жительница мегаполиса погружается в провинциальные заботы.

Автор погружает нас в историю, где каждая героиня ищет себя и понимает, что настоящая сила и настоящая любовь живут внутри нас. Этот роман напоминает читателю, что истинное счастье можно найти только тогда, когда мы открываемся переменам и рискуем выйти за пределы нашей зоны комфорта.

[mark-avgustovskiy]

Я живой пока могу сопротивляться. Пока у меня есть цель и стремление. Но с каждым годом картина моей цели становится все более размытой и едва ли различимой на фоне всеобъемлющей пустоты. Тем не менее, я собираюсь бежать, бежать за собой изо всех сил, пока подруга прокрастинация не скрылась за горизонтом окончательно, присвоив то что украла - цели, мечты, жизнь.

[shades-of-forgotten-centures]

...Танцующие ветры Атриума...

Открывая ускользающим взглядом высокие стрельчатые двери, что сумрачной завесой скрывали Ее в уединении на необозримых взором землях Замка, затворялись позади исчезающих шагов в глубине мраморного серпантина. Ускользая вслед по извилистым волнам коридорных переходов, Беатриче ощущала как те пространства, где Они пребывали Вдвоём совсем недавно, что казалось можно прикоснуться к ещё не остывшим воспоминаниям во времени, теперь будто замирают в бездыханном молчании. Но печальный блик разлуки останется лишь на тот миг, что предстоит Им пройти порознь Друг от Друга, неизбежно достигая одной Цели на этом Пути – новой Встречи Двоих... Отдаляясь в частотах проявленного пространства, но не в сердцах, скреплённых вечными узами Одной предвечной Любви, Они осознавали, что предлежащие дни приведут каждого из Них разными дорогами к единому пониманию и квинтэссенции опыта, где в точке разреза плоскости движения временных эпох, уравняв таинство сакральных познаний, Они неизбежно вновь сблизятся Воедино.

Она двигалась неторопливо, будто скользила над настилом жемчужно-белого мрамора, где ступни Её были укрыты пологом ниспадающего шлейфа струящейся ткани платья, что было соткано из тончайшего кружева Валансьен... В эти необычайные дни Беатриче уносила за Собой прозрачную вуаль аромата, окутывающую благоуханным фимиамом мускуса и вяжущих нот пачули, в гармонично согревающем сочетании оттенков сандала и амбры. Ощущая пряный аромат, что источало Её тело бесконечно сонастраиваясь со струнами Души, которые звучали нескончаемой мелодией полноты Бытия.

Она удалялась вглубь Замка по длинным и извилистым коридорам, что увлекали своей монументальной несокрушимостью и долговечным постоянством бытия. Коридорные проходы были таинственно непостижимыми и таили в себе сакральную мистерию их существования. Проходя вдоль долгих спиральных линий, соединяющих меж собой воздвигнутые величественные части извечных владений Её Души, Беатриче размышляла о многом в уединении размеренных шагов, уводящих её в избранном направлении. Двигаясь в ту часть, где призрачный свет таинственности скрывает своими туманными отблесками границы и пространства обитания Её Энергий, принадлежащих особому состоянию Естества Беатриче. Неведомая часть Замка, принадлежащая лишь Ей Одной от начала Времён, ликовала от новой встречи с Ней, ведь они были особенно редки, а потому долгожданны для зиждущихся здесь неизреченных энергий, чтобы воспрянуть с небывалой мощью.

Беатриче ощущала как трепещущие колыхания энергетических волн пульсируют всё интенсивнее с каждым новым шагом, вдохновенно преисполняясь живостью мгновения. Она не замедляла своего приближения, сокращая пространство разделяющее Ее всего в нескольких временных трамплинах, завуалированно таящихся в долгих коридорных переходах. Она изысканно точно преодолевала путь хитросплетений тайных проходов, отчётливо понимая, куда Она войдёт чрез несколько недолгих мгновений.

Путь к этому месту, что был сокрыт эпохой Времени, открывал своё существовние когда Она смотрела взглядом Будущего в момент Настоящего сквозь Прошлое. Только в заключении трёхмерности в Единение одномоментного существования можно открыть Ключом Всесуществования ядро экзистенциального Пути, заключённое в зерно Истины. Беатриче взором проникала в предлежащие пространства раньше, чем Она входила в них величественной поступью сакраментально отмерянных шагов. Каждая Её ритмичная поступь содержала в себе особый алгоритм незыблемого тождества, что создавала исключительный оттиск движения Её Пути. Казалось будто Она пересекает пространственные порталы, в которых были впечатаны затворенные двери. Но в момент Её проникновения исчезали какие-либо преграды, оставалась лишь таинственная гладь завесы, что пропускала Беатриче в те измерения, где Она желала сейчас пребывать. Для Неё не существует временных или пространственных преград – всё это рассеивается как невесомая дымка пред ликом Её Естества.

Последний входной портал, что вмещал в себя основательные, глубоко посаженные двери предстали впереди Беатриче...но Она, не останавливаясь, проследовала ещё дальше – за черту восприятия трёхмерности. Прикрыв глаза Она все так же продолжала свой Путь вперёд, не замедляя движений и не затрудняя Себя мгновениями беспокойства отворяющихся пред Ней врат, как уже через мгновения Беатриче пробудила свой взор и созерцала себя в центре разворачивающегося пред Ней сферического пространства. Круглое, безупречной закольцовывающийся линией готическое строение открывало для Нее воздушное пространство изысканного атриума. Невесомые балюстрады нависающих балконов, вздымающиеся вверх несколькими лентами этажей, обрамляли замыкающийся круг роскошного архитектурного творения. Изящные линии украшающих повсюду скульптурных изваяний привлекали свой взор, заставляя остановить взгляд и всматриваться в бесконечные детали. Широкий и массивный купол собирался в центре сферы, оставляя в центре круглое отверстие, сквозь которое днём проникал луч солнечного лика, а в ночи он пропускал холодный лунный отблеск. Лучи извечных светил, проникая в пространство атриума, падали вниз в самый центр гранитного настила, где разбивались на множество тонких лучей, расходящихся далеко во все стороны света вдоль напольной глади. Здесь, присмотревшись внимательнее, можно было увидеть едва заметные кривые линии, которые через какое-то время словно приобретали очертание букв или чисел. Ещё через какие-то мгновения распознавались слова в неясном отсвете блуждающих лучей. Обрывки фраз словно начинали стекаться к друг другу, образуя смысловые сочетания, которые наконец можно было прочесть. Здесь хранилась летопись Ее нечастых, но весьма значимых визитов в это пространство, часы и минуты обозначались поблекшими римскими цифрами, серебристо-серые лунные фазы прорисовывались за тусклыми знаками календарных месяцев. Странные слова, написанные с заглавных букв то проявлялись на свету играющих лучей, то вновь пропадали, словно утопая в каменной глади мерцающего гранита. Затем они вновь проявлялись и более ярким шрифтом играли золочено-бежевыми бликами чернил. Глубокая тишина бесконечно возрождалась здесь в объятиях уединения и сокрытости Замковой тайной, но только лишь войдя в Атриум, здесь слышались отчётливые звуки танцующего ветра. Казалось будто мягкие порывы, закручивающие спирали существовали поверх незримой глади тишины, укрывая её бесцветное звучание застывших звуков шелестом неуловимого зова свободы. Беатриче чувствовала мягкие прикосновения к Ней прозрачно неуловимого флёра, что окутывал дымкой изменений и перемен. Шепот щуршащего потока разносил едва уловимое утонченное пение птиц, звуки звучали словно повсюду, оставаясь в далеке. Шуршание листвы где-то в глубине заставляло всматриваться в потайные проходы, что были заполнены тенями оттенков умбры в арочных сводах самого нижнего яруса. Теплые блики зажженных свечей в навесных лампах освещали мягким свечением потайные места атриума, что скрывали в себе нечто важное для понимания происходящего таинства здесь.

Атриум – излюбленное место центрирования Её Души. Пребывая в сферической форме пространства, бесконечно закольцовывающегося в круговом движении, Она ощущала как энергии этого пространства накапливают мощь, всегда оставаясь в пределах этой части Замка, для особого действа здесь. Медленно, Беатриче поворачивалась по кругу, обводя своим взглядом каждое потайное и сокрытое место. Где-то в глубине арочных сводов, где воздушные пространства оставались в сумеречном полумраке, скрывая отчётливые границы, вдруг промелькнул темный сгусток энергии. Будто неясный силует женщины в колышущемся длинном платье со шлейфом, уходящей вглубь, не оборачиваясь. Беатриче знала, что Омбра следует за Ней повсюду, на отдаленном или близком расстоянии, Её Тень всегда сопровождает и оберегает пространство, укрывая тонкой незримой вуалью забвения, где всякая опасность утопает в дымчатом мраке её завесы. Длинный полог черной воздушной мантии развивался вокруг неё и казалось разрастался вширь, колыхаясь глубокими складками непроглядной ткани. Незыблемый фимиам власти и подчинения пропитывал естество и лик Омбры, что распространялся как дымчатый покров, проникая в самые потаённые и недоступные многомерии пространств. Тень, повелевая потоками мощных ветров, управляла силой иссушающих потоков, заставляя вздымать самые тяжеловесные энергии.

Движение ветра становилось всё сильнее, с более явным натиском закручивалось воздушное движение внутри Атриума, от чего Беатриче ощущала, что пространство готово исполнить свой долг пред Ней, даже если так хотелось задержать Ее присутствие после долгой разлуки. Здесь были сокрыты печатью Времени и таинством Замка знания о путешествиях во времени, в которые Беатриче отправлялась из точки центрирования Атриума вместе с Омброй. Особое сакральное место было сотворено Ею – из него Она вошла в Замок и крепость обрела обличие великого дома Её. Здесь находилось сердце Замка, бесконечно пульсируя ритмом жизни во всех временах, даруя Ей переходы сквозь пространства для сотворения новых прекрасных мистерий судьбы Мироздания. Чувствуя, что мгновения для нового скольжения сквозь временные сечения уже почти приблизилось, Беатриче вошла в самую центральную часть атриума, где маленький очерченный круг из узоров мрамора лежал прямо под небольшим отверстием высоко в куполе. Едва в него войдя, Она подняла взор вверх и увидела как Луна затмевает собой лик солнечного диска. Особенное время больше нельзя было задерживать, каждое неуловимое мгновение важно в переходе чрез завесу времени.

Беатриче ощутила позади Себя мягкое прикосновение холодной спины к Ее спине. Будто что-то вливается в Её остов, нечто похожее на Нее Саму. Это Тень приблизилась к Ней так близко, что зеркально прилегала к Её телу, создавая неделимое целостное соприкосновение. Закольцовывающиеся движения ветра усиливались и уплотнялись вокруг Них, шуршащая мелодия стихии звучала повсюду. Казалось, что сила ветра может разрушить всё на своём пути, но в пределах атриума царило спокойствие и неподвижность. Беатриче ощущала, как приближение самого важного мгновения, потому прикрыв веки, обратила свой взор во внутрь. Она открыла внутреннее пространство Души для понимания куда следует перешагнуть во времени вместе с Тенью. Словно всплывая из глубины сознания, Она наблюдала будто с умноженной скоростью пред Её внутренним взором как скользят события, которым сужденно произойти. От мелких деталей до важных и значимых встреч, закреплённых на карте времени мистическими ритуалами и древними знаниями Она видела пред Собою Себя в путешествии предлежащих дней. Всё, чему предрешено было случиться показывала Она Сама Себе как будущий опыт Души, воплощённой в тело. Последний фрагмент, что венчал бесконечную череду видений – это встреча с Ним, как конечная цель Пути в новом времени для обретения квинтэссенции опыта и знаний великого замысла Бытия. Последнее и самое важное для начала путешествия оставалось выбрать географическое место откуда будет положено движение истории. Беатриче, оставаясь все так же во внутренних пространствах, почувствовала как мысли и видения затихли...воцарилась тишина и покой внутри Неё. Так Она ощущала Себя несколько мгновений, ожидая ответа от своего Естества, зная что лишь Она может указать Себе Путь. Мгновения тишины и ожидания продлились недолго и тихим шепотом было озвучено место, куда следует отправиться из Замка. Без слов и объяснений Омбра, что оставалась всё это время позади Неё уже знала куда Они последуют Вдвоём, а потому ожидала лишь готовности момента для пересечения пространственных миров.

Беатриче подняла веки, теперь уже обозревая вновь величие атриума и почувствовала мимолетеную ноту грусти от предстоящей разлуки с несметными территориями Её храма – Замка, сотворенного Ею. Но зная, что вновь обретёт свой истинный дом, Она отпустила грусть в порывы кружащего ветра.

Время пришло. Теперь Беатриче владела всеми необходимыми знаниями и более не было сомнений. Подняв свой взор вновь к куполу, Она увидела, что Луна уже полностью покрыла собой солнце и более нельзя промедлять. Беатриче наблюдала, как вихри ветра становятся всё сильнее, они закручивались вокруг Них Двоих. Омбра, повелевая потоками воздушных масс, усиливала их скорость и движение до невозможного. Всё теряло очертание и чёткость, смазанные силуэты расплывались пред глазами, а звучание вихря поглощало собой какие-либо существующие звуки. Чувствуя будто кружиться голова и сознание уплывает за грань осязаемости Беатриче прикрыла глаза и произнесла про Себя место назначения. Тень неотрывно оставалась позади Беатриче и когда могущество ветра достигло пика, за завесой полупрозрачного вихря, Они словно растворились в пространстве...

Атриум вновь опустел... Всё затихло и ветры больше не кружили здесь по кругу. Тишина оседала тяжёлым пологом забвения, а Луна уже двигалась дальше по небосводу, о��крывая блеклые лучи Солнца... На мраморном полу, что скрывал в себе неясные тайные послания вдруг стали проявляться новые буквы. Они собирались в короткие слова там, где ещё несколько мгновений назад стояли Беатриче и Омбра. Поблескивая золотистыми бликами теперь можно было прочесть:

Продолжение следует...

Отрывок из книги "Тени забытых Веков"

[sarvibova]

"Дура! Никогда не кради у той, что даже летом продолжает пахнуть зимой!"

Лия Арден "Мара и Морок. 500 лет назад."

[booksar]

Иэн Бэнкс. Осиная фабрика

    Главный герой романа – 17-летний подросток Фрэнк Колдхейм. Фрэнк с отцом живут вдвоём в уединённом особняке, расположенном на их же собственном острове, находящемся в административных границах небольшого шотландского городка. Такое вот фамильное поместье в лучших национальных традициях, по типу «Мой дом – моя крепость». Фрэнк чрезвычайно деловитое и сосредоточенное существо, глубоко погружённое в своё, скажем так, увлечение. Хобби Фрэнка заключается в том, чтобы совершать …. убийства. Фрэнк уже давно, чуть ли не с детсадовского возраста,  убивает насекомых, птиц, мелких животных и людей.  

      Роман жуткий, и дела в нём творятся жуткие. Когда читаешь, сразу приходят на память ставшие классикой «Дети кукурузы» и «Повелитель мух». Загвоздка заключается в том, что, в отличие от Стивена Кинга и Уильяма Голдинга, создавших упомянутые классические произведения в жанре хоррора, автор «Осиной фабрики» всячески увиливает от того, чтобы назвать вещи своими именами, и выразить со всей определённостью, что зло – это зло, и, в какие бы одежды оно ни рядилось, безусловно заслуживает разоблачения и возмездия.  В дополнение к такой моральной неразборчивости автора, ещё и само повествование ведётся от лица убийцы, что вызывает оторопь у читателя. Бэнкс, к слову сказать, писатель эрудированный и по ходу повествования делает отсылки к различным авторам, в том числе и российским, цитирует Троцкого, упоминает словосочетание «Пароход и человек», придуманное Маяковским. Что тут сказать? Автору «Осиной фабрики» не помешало бы ознакомиться с другим произведением того же автора, я имею в виду детское стихотворение «Что такое хорошо и что такое плохо». Возможно это помогло бы Бэнксу быть более принципиальным, когда речь идёт о тяжких преступлениях.

      Концовка «Осиной фабрики» такова, что даже и написать неприлично. Прочитаете – сами увидите. Замечательна и приписка переводчика, напечатанная крупными буквами в аккурат на последней странице: «Если романа вы ещё не читали, а случайно открыли в конце, то немедленно закройте, а то потом будет неинтересно». Одним словом, полный «Шик и блеск», как говаривала Эллочка Людоедка.

      Бэнкса отчасти извиняет то, что «Осиная фабрика» была его первым романом, и то, что книга написана интересно. Иэн Бэнкс (1954-2013) – это такой шотландский современный классик средней руки. Он входит в список «50 лучших литераторов Великобритании после 1945 года» (название списка звучит забавно, не правда ли). Работал Бэнкс преимущественно в жанре научной фантастики. За увлечение кровожадными сюжетами его называли шотландским Квентином Тарантино. Бэнкс был личностью довольно эксцентричной – известен например случай из его биографии, когда, в знак протеста против действий правительства Великобритании, он разорвал собственный паспорт и клочки послал по почте тогдашнему премьер-министру.

       На то, чтобы стать настоящей классикой в жанре ужасов, «Осиная фабрика» не тянет по множеству причин, некоторые из которых уже приведены выше. Называть книгу «романом воспитания» и утверждать, что в ней автор ищет ответы на насущные вопросы бытия, – просто нелепо. Причислить роман к произведениям чёрного юмора, язык не поворачивается, да и в намерения самого Бэнкса ничего такого не входило – шотландец абсолютно серьёзен. При всём этом, если не принимать самого Бэнкса и его произведения слишком всерьёз, то «Осиную фабрику» вполне можно почитать на досуге.

© 2023

[zerneva]

она была другой, впрочем, так все влюбленные говорят, но я как никогда объективен. признаюсь, сравнивал, за что себя дико ненавижу, пытался забыть, что тоже, как понимаете, не удалось, думал, что со временем чувства растворятся, а они сгустились в области сердца, хотя я всегда думал, что сердца у меня нет. порой она казалась вполне простой девчонкой с соседнего двора, которая обожает эскимо и июль, а порой какой-то неземной нимфой, что спустилась проведать меня с таинственной планеты, где существуют только хеппи-энды. я не всегда понимал запутанные истории, которые она рассказывала, но готов был слушать их целую вечность, только понял я это слишком поздно. оказывается, судьба может несколько раз стучаться в закрытую дверь, а ты, занятый бессмысленной рутиной, не слышишь этого стука, а потом, спустя пару лет, лёжа на берегу моря под россыпью звёзд, прислушиваешься к каждому шороху, надеясь, как бы это глупо не звучало, на её шаги. но совсем недавно я влюбился в другую странную девчонку и даже открыл ей сердце. открыл, а там таинственная нимфа рассказывает запутанные истории, которые я хотел бы слушать целую вечность.

-зернева

[varnavskaya-writer]

19.11.2020

"Квартира"

В этом доме было что-то тягостное и тяжёлое, что делало мой сон невыносимым, а мысли хаотичными и пугающими. Средь пожелтевших со временем страниц прятался холод погибших, которые постоянно напоминали о себе, касаясь своими мертвенными призрачными пальцами мои плечи. В каждой комнате сидело "нечто", что никогда не радо было видеть меня, душило и давило, пытаясь напугать, словно маленькую девочку.

Все мечтали иметь такую же квартиру как и у нас. Все, кроме меня. Возможно я сумасшедший человек, но я словно живу во всех временах сразу, теряясь в пространстве: пока люди спокойно ходят по полу, в моих глазах он по-прежнему запачкан кровью, а в воздухе стоял мой крик и плач. В ванной для меня всегда висит верёвка, заманчиво качаясь из стороны в сторону, а в ванне по-прежнему стоит холодная вода. Сколько раз эта квартира видела меня на Грани? Много.

Я передвигалась тихо-тихо в одной сорочке и босиком. Хоть в квартире никого и не было, я боялась разбудить сам дом, словно огромного монстра, который за крики и слёзы защищает меня и всё ещё не пожирает.

Или уже давно сожрал, а я хожу призраком средь бежевых стен? Бог знает.

В гравюрах и картинах застыли души художников, пытавшиеся мне что-то сказать, но до меня доходил лишь совсем слабый голос, который я принимала за собственные мысли. Старинные книги падали на пол с огромных стеллажей в мольбах прочесть их ещё раз, а на клавишах пианино осела давняя пыль. Мои пальцы соскользнули по клавишам - тихо. Пианино было сломанным, хоть и жалобно скрипело, моля о том, чтобы я вновь сыграла свои печальные мелодии. Это было моим главным секретом, который я скрывала даже от ближайших для меня людей - игра на пианино.

"Прости меня, мой друг" - с горечью прошептала я, целуя в пыльные клавиша.

И дом ответил мне стуком часов и слабым дуновением морозного воздуха из распахнутых окон. На пол вместе с книгой упала и музыкальная шкатулка с античным изображением бледной полнотелой дамы. Дом хотел слушать, как музыка играет под стук моего дрожащего сердца, пока я в одиночестве роняю слёзы. Тьма давила на мою душу.

Бережно подняв шкатулку, завела её и открыла. Мелодия звучала именно так, как билось моё сердце. Всё ещё билось, но давно стало частью этих стен и книг, словно давно погибший призрак, неспособный вновь улыбнуться и почувствовать радость.

Дом получил своё... Я безмолвно зарыдала, хороня последние капли любви в этой шкатулке - сердце дома.

И тихо-тихо ночью, когда уже все давно предавались столь желанному сну, маленькая девушка в сорочке танцевала некий танец под музыку шкатулки среди разбросанных старинных гравюр и писем, переисполненных нежностью и любовью. И дом пел вместе с нею, жадно глотая слёзы в обмен на ещё пару ночей жизни.

[lispol]

Обед)

[otclone]

Часть 5,5 (конец)

. . .

Девочка случайно мокнула пультом в молоко.  Вся семья от экрана повернулась к зверю. Младенец от удивления лопнул вишнёвый пузырь слюней, окрасившихся губной помадой. Мать отняла у дочки пульт и метнула его в псину, отчего та, озираясь на пятую точку, сбежала за угол. «Ну куда!?» – впервые по-взрослому отозвался папка – «Тамжеш будут скоро… Тамжеш будут фильмы про каубоев!». Мать, раздражённо вытряхивая из-под одежды подробности рвоты, как заблудившихся букашек, отмахнулась: «Блохи у твоих каубоев, сам теперь включай иди. Или подержи Васюшу, только осторожно, это моя огранизма». Дочь с восхищением глядела, как два косматых крана папиных рук распрямились, взяв организму, и, окунув её попой в тарелку, затеяли тряску: «От-так-ота, тра-ля-ля, Васюшу покачаем, Васюшу искупаем». Младенец ошеломлённо смотрел по сторонам, двигая конечностями на манер пойманного жука-носорога. Папка обмакивал в мюсли то ножку, то ручку, потом начал с них есть. В комнату вернулась мать: «Дебил, положи. Там Ванда нам знак принесла. Оказуется, мы печку забыли выключить, там котлеты все сгорели». Васюша заревел, дочка, не понимая, как спасти положение, выдала: «Какая ещё Ванда? Это в которую купаются?». Забираясь обратно, мать прищемила креслом-качалкой ногу и выругалась: «Держи, сам каубоев лови своих, дай организму мою сюда. Что наделал? Тут тоже, ну посмотри, Ваня… У меня бигуди все послетали». В суматохе канал переключился сам. Театральная кукла, туда-сюда переваливаясь, однообразно танцевала. В помехах это выглядело немного зловеще. Начавшееся пение шипело и стреляло, как электромагнитная газировка. Но песня была хорошей, и помехи шли ей, как некое придыхание спецэффекта. На какое-то время все смолкли, клацая посудой, пружиня и балансируя на стульях, прижимавших матрас. Собачка в спешном порядке хрустела, то погружая морду в сковородку, оставленную ей на полу, то глядя на завтракающих хозяев и выискивая одобрение. Вполне вероятно, кто-то из них уронит вилку или не найдёт ей рот, тогда получится ещё подкрепиться. Щенком её приютили сотрудники продуктового склада, среди которых впоследствии гуляла байка о подсобнике Ваньке, которого случайно заперли в секции на целые выходные, среди болонов с огурцами, легко открывающихся рыбных консервов и прочих доступных к употреблению – словом, шансов пропасть у него было мало. В понедельник утром его, исхудавшего и замёрзшего, нашли в углу, смотрящим в единственную светящую щель, прижимая к груди собачку. Оказалось, еду он нашёл, а собственный рот в темноте никак не смог обнаружить.

[neo-skazka]

Под этим дождём мне уже не хочется танцевать, он заставляет вспомнить мои прошлогодние слёзы, когда ты привёл Веру для того, чтобы она попыталась залезть в мою душу своими чёрными, как твоя ауди, стёклами. А ты, наверное, думал, что это смешно. Тогда почему дождь не напоминает мне смех?

Теперь я завершила нашу историю и наконец смотрю длинные титры под фортепианную музыку. Это весёлая мелодия, как бег ушастой собачки по газону. И знаешь, пожалуй я потанцую сейчас под дождём.

[mydeepdarkness]

Его больше нет Есть мне тогда не хотелось. Тяжёлые пары горячего воздуха тянулись широкой струной от тарелки. Они давили мне на кожу лица, выжимая из меня всю влагу. Дужки очков беспощадно нагревались, создавая могучие тиски, словно гигантский краб схватывает меня одной своей клешнëй. Мне не хватало воздуха, я постоянно поправляла свой галстук в надежде, что он перестанет давить, словно весь мой недуг был связан именно с ним. У меня всё в тот день шло не так, как мне казалось. Я удивлялась нормальным для меня реакциям, придумывая тысячу отговорок. На отпевание у меня не хватило духу даже посмотреть на кого-либо: я просто уставилась томно на ручку гроба, которая отливала блеском из-за освящения. Не проронила ни единой слезинки, а лишь изумлённо смотрела на его удивительную непохожесть. В катафалке было тихо, у меня вырвался нервный смешок, будто я нахожусь во сне. На кладбище было ужасно холодно, мороз кусал мои ноги, но мне так и не удалось хоть как-то сдвинуть пятки с земли, чтобы немного согреться. И вот опять. Мне приходится со странной и явно нервной периодичностью вставать из-за стола, чтобы размять свои трясущиеся без остановки руки и ноги. Я много пью вина, чтобы проглотить комок в горле, который без конца царапает меня изнутри. Бесконтрольно поправляю себя на стуле, стараюсь то сутулиться, то наоборот выпрямится из-за ноющей боли где-то в туловище. Я чувствую себя явно не в своей тарелке, но не могу об этом никак сказать и уйти. Приходится лишь осматривать золотистую окантовку тарелки, а в голове отгонять нависшие вопросы и сплошные неверия во всё происходящее. За столом вокруг, для меня это было непонятно, сидит много людей, что жадно поглощают содержимое тарелок. Они то и дело постоянно транслируют свои мысли и воспоминания, будто его роль в их жизни была такая важная. Я испытываю дискомфорт, но лишь сейчас позволяю оторвать свои широкие глаза и направить их в другой конец стола, чтобы увидеть маленькую рамочку. Только моему взгляду противится стена из десятков рук, что перехватывают и накладывают салаты. Я могу только мельком увидеть зелёную лампадку, что излучает неяркий свет около фотографии. Даже и не верится, что вчера я со слезами на глазах выбирала её среди нескольких десятков. На их лицах за столом сидят улыбки, свежие взгляды, наглаженные неподходящие цветные вещи, что создают у меня внутренний бунт. Я испытываю боль, когда с силой сжимаю зубы при виде такой напыщенной наигранности. От нас же веет явным беспокойством, тревожными снами и слезами. Мы словно вышли из подвала, в попытках подкрасться к такой вот нормальной жизни. У нас томные чёрные вещи, что прекрасно подчёркивают наши красные пятна на лицах. И так странно за всем наблюдать. Создалось поле непонимания, огромная стена между мной и людьми, что должны объединяться с нитями моей души общим горем. Но на деле я будто в вакууме: смотрю сквозь пелену боли и горечи, что скопилось у меня в виде грузных слëз, но никогда не появятся и не прольются при них. Если бы я только знала, что его похороны и поминки будут похожи на это, то я сожгла бы дотла этот город. ___________________________________ Данный рассказ адаптирован под челлендж. Мне прислали 3 слова в личные сообщения (еда, краб, салат), и я решила включить их в мою работу, раскрывая их.

[malenjkayaulochka]

Посмотри на меня. Посмотри очень внимательно. И скажи, откровенно, что ты видишь?

Скажи своей дочери бросить школу, ей это уже не нужно. Пусть забьёт мне косячок. Дай ей пару пакетов, пусть продаст за углом.

Не смей мечтать, девочка, это не твоё. Лучше подойди и покажись мне. Ты готова быть мне полезной, тебе уже четырнадцать лет.

В чужих глазах горит мечта. Любовь где-то рядом, это чувствуется. В моих же мякнет пепел от косяка, что крутили его руки. Гнев.

Не смей смотреть на неё так. Она другой мир. Ты, все равно, не справишься. Не смотри на неё так! Стыд.

Ей стыдно.

Ты этого не достоин. Лучше смотри на меня. Я тебя уничтожу своими чувствами. Любовью.

Пусть забьет мне косячок. Длинная юбка спасёт тебя от глаз братьев. Не режь волосы, тебе нельзя быть другой.

Захотела быть с чужими? Тебе стало скучно с брата иглой?