#Marche область | Explore Tumblr Posts and Blogs

ru-masculism · 5 months

Text

Андроцид. Югославские войны

Пост подготовила команда CMS на основе материалов сайта gendercide.org.

Во время югославских войн зверства совершались всеми сторонами конфликта, однако в данной статье внимание сосредоточено на сербской стратегии гендерно-избирательных массовых расправ над мужским населением.

Геноцид мужчин – этнических мусульман в Боснии и Герцеговине, 1992–1995

Контекст

По мере распада Социалистической Федеративной Республики Югославия (СФРЮ) в 1980-х годах и сопровождавшего этот распад экономического упадка, начали расти националистические настроения и движения. Старые распри на этнической и религиозной почве привели к вспышкам насилия, а затем – к полномасштабным военным конфликтам, которые в различных формах продолжались вплоть до 2001 года.

Одним из ответственных за это деятелей, дорвавшихся до власти в указанный период, был Слободан Милошевич, укрепивший авторитарный характер правления в конце 1980-х годов и активно продвигавший идею создания Великой Сербии – моноэтнического государства на всех территориях, где проживают сербы; даже на тех землях, где сербы составляют меньшинство.

Сербский режим под руководством Милошевича использовал югославские вооруженные силы для обстрелов обширных территорий в Хорватии, чтобы принудить ее к подчинению. В частности, был практически уничтожен хорватский город Вуковар, в котором после взятия сербскими националистами осуществлялись многочисленные бесчинства и акты геноцида. Весной 1992 года союз между Сербией под руководством Милошевича и националистов из числа боснийских сербов под командованием Радована Караджича начал кампанию избирательного уничтожения мужчин-босняков на территориях Боснии, которые стороны союза считали частью Великой Сербии.

Боснийские этнические мусульмане не стояли в стороне, однако испытывали трудности с вооружением, поскольку так называемое мировое сообщество наложило эмбарго на поставку оружия обеим сторонам конфликта, прекрасно зная о соотношении сил, планах сербских националистов и возможных последствиях. Это эмбарго мало чем помешало уже хорошо подготовившимся сербским формированиям, но существенно ограничило способность босняков защищать свои общины.

Сербская стратегия андроцида

Сербская кампания геноцида в Боснии и Герцеговине следовала гендерно-избирательным стратегиям, которые были уже известны на Балканском полуострове и наблюдались во многих других конфликтах в разных частях света как до, так и после югославских войн.

В 1996 году премьер-министр Боснии Хасан Муратович упоминал об этом: «Где бы они [сербы] ни захватывали людей, они либо арестовывали, либо убивали всех мужчин от 18 до 55 лет» (Quoted by Mark Danner in “Bosnia: The Great Betrayal”, New York Review of Books, 26 March 1998).

Марком Даннером была кратко изложена пошаговая стратегия сербских формирований (Mark Danner in “Bosnia: The Great Betrayal”, New York Review of Books, 26 March 1998):

Концентрирование. Область зачистки окружается и после предупреждения местных сербов – часто их призывают уйти или, по крайней мере, убеждают их отметить свои дома белыми флагами – население, являющееся объектом чистки, терроризируется применением артиллерийского огня и произвольными казнями, затем его выгоняют из домов.

Уничтожение элиты. Убийства политических лидеров и тех, кто способен занять их места, юристов, в том числе адвокатов и судей, государственных служащих, деятелей культуры и науки, в том числе писателей и профессоров.

Сепарация. Мужчин «мобилизационного возраста» – примерно от 16 до 60 лет – отделяют от женщин, детей и пожилых людей.

Депортация. Транспортировка женщин, детей и пожилых людей на границу с последующей высылкой на сопредельную территорию.

Уничтожение. Расправа над мужчинами «мобилизационного возраста» и утилизация их тел.

Резня в Брчко и другие примеры гендерцидов

Одним из крупнейших массовых убийств, произошедших во время этнических чисток в Боснии и Герцеговине, была резня в Брчко. Во время сербской наступательной операции в 1992 году Брчко имел стратегическую ценность, являясь узким проходом на реке Дрина.

«В конце весны и начале лета 1992 года около трех тысяч мусульман <...> были согнаны сербскими войсками на заброшенный склад, подвергнуты пыткам и убиты. Американский разведывательный спутник, находившийся над территорией бывшей Югославии, сделал фотоснимки эпизодов массового убийства. “У них есть фотографии грузовиков, въезжающих в Брчко с вертикально расположенными телами, и изображения грузовиков, выезжающих из Брчко с уже горизонтально лежащими телами, сложенными как дрова”, – рассказал нам внештатный следователь из США, видевший эти фотографии. <…> Эти фотографии по сей день остаются неопубликованными» (Mark Danner, “Bosnia: The Great Betrayal”, New York Review of Books, 26 March 1998).

Попытка зафиксировать и расследовать другие примеры чисток была предпринята организацией Helsinki Watch / Human Rights Watch, которая включила собранные сведения в свой отчет «Военные преступления в Боснии и Герцеговине».

Вот попавшие в отчет некоторые из свидетельств выживших.

В моей деревне было убито около 180 мужчин. Армия согнала всех мужчин в центр деревни. После их убийства женщины занимались уходом за телами убитых и проводили их опознание. Старшие мужчины были заняты захоронением тел. (Трнополье.)

К нам пришли четники [сербские националисты], и начали отделять мужчин от женщин и детей. Многих мужчин убили на месте – часто из-за старых частных разногласий. Тех из нас, кто остался, посадили в автобусы и стали избивать. (Козарак.)

В тот день военные вошли в деревню. Они забирали нас из наших домов. Мужчин избивали. Армия прибыла на грузовиках и начала стрелять в мужчин на поражение. (Прново.)

Армия схватила большинство мужчин и убила их. Тела лежали повсюду. (Ризвановичи.)

Стрельба началась около 4 часов дня, но мы были окружены и не могли бежать. Они [сербские войска] все же вошли в деревню в 8 часов вечера и сразу же начали поджигать дома, искать мужчин и расправляться с ними. Подойдя к нашему дому, они приказали нам, включая детей, выйти с поднятыми руками над головой. Среди нас было четверо мужчин, и их застрелили прямо перед нами <...> рядом убили еще шестерых мужчин. (Скелани.)

Наши мужчины были вынуждены скрываться. Мой муж, спрятавшись, остался с нами. 25 июля, когда произошла бойня, я видела, как избивали моего дядю. Сербы искали оружие. В тот день были убиты триста мужчин. (Чараково.)

Мы вышли из укрытия. Они искали мужчин. Собрали их всех вместе. Мы видели, как мужчин избивали. Слышали звуки стрельбы. Один из мужчин остался в живых после расстрела. Они убили его брата и отца. Потом женщины хоронили убитых мужчин. (Бишчани.)

Резня в Сребренице, 1995

Один из самых известных случаев гендерцида произошел в боснийском городе Сребреница и прилегающих к нему районах, где в течение нескольких дней в июле 1995 года сербские вооруженные формирования отделяли боснийских мужчин и подростков мужского пола от остального населения и уничтожали их.

Позднее присутствовавшая в регионе миротворческая миссия ООН столкнулась с резкой критикой, поскольку многие убитые мужчины, в том числе пожилые и немощные, которые искали защиту на базе ООН, находившейся близ Сребреницы, но были в буквальном смысле выданы «миротворцами» в руки убийцам. Несмотря на это, так называемое международное сообщество цинично объявило город Сребреница «зоной безопасности».

Подводя итоги событий в 1997 году, Дэвид Роуд, журналист Christian Science Monitor, удостоенный Пулитцеровской премии за выявление первых массовых захоронений вокруг Сребреницы, высказался прямо:

«Международное сообщество в определенной мере обезоружило тысячи мужчин, пообещало, что они будут под защитой, а затем предало их, оставив перед лицом заклятых врагов. Сребреница – не просто пример того, как международное сообщество стояло в стороне, зная о совершающихся зверствах. Международное сообщество помогало палачам, поощряло их и придавало им смелости. <…> Падения Сребреницы не должно было случиться. Не было никакой нужды в том, чтобы тысячи останков были разбросаны по восточной Боснии. Не было никакой нужды в том, чтобы тысячи мусульманских детей росли на историях о смертях своих отцов, дедов, дядь и братьев, убитых сербами» (David Rohde, “Endgame: The Betrayal and Fall of Srebrenica”, Farrar Straus & Giroux, 1997, pp. 351, 353).

В связи с событиями в Сребренице на основании общедоступных доказательств было заключено, что сербские формирования истребили от 7 до 8 тысяч боснийских мужчин и мальчиков за одну неделю (https://www.icty.org/x/file/Outreach/view_from_hague/jit_srebrenica_en.pdf) .

Контекст

К моменту массового убийства мужчин в Сребренице в июле 1995 года, этот регион уже несколько лет страдал от войны, андроцида и этноцида. Так, например, в апреле 1992 года сербскими формированиями была развязана бойня в Братунаце, где националисты избирательно на основании пола замучили и убили около 350 боснийских мужчин.

В то время Сребреницу защищали военизированные формирования и гражданские дружины под командованием офицера Насера Орича, командовавшего Армией Республики Боснии и Герцеговины. Но сил было недостаточно, чтобы сдержать натиск огромное количество националистов с танками, артиллерией и авиацией.

В апреле 1992 года силы боснийских сербов под командованием генерала Ратко Младича окружили Сребреницу. Сцены эвакуации сотен женщин и детей из Сребреницы транслировались по всему миру. Генерал Младич ясно дал понять, что он пришел исключительно за мужчинами – как вооруженными, так и безоружными.

В конечном счете сербские формирования перекрыли поток беженцев. В то же время международное сообщество объявило Сребреницу одной из «зон безопасности», однако что это означало – было и до сих пор остается неясным. Как подметили Литтл и Силбер, «зоны безопасности были одними из наиболее опасных мест в мире» (Allan Little and Laura Silber, “The Death of Yugoslavia”, Gardners Books, 1996, p. 274).

События на базе ООН

В июне 1995 года население Сребреницы охватила паника, когда силы боснийских сербов замкнули кольцо окружения вокруг города в рамках плана националистов по физическому искоренению «этнического отклонения», то есть босняков мужского пола.

В Потарчи, близ Сребреницы, на контролируемой голландскими миротворцами базе ООН собрались беженцы. Взрослые мужчины, пришедшие к базе, в основном состояли из стариков и калек, поскольку большая часть мужского населения мобилизационного возраста бежала в горы.

В итоге миротворческ��е силы ООН закрыли лагерь, не позволяя беженцам попасть внутрь. Когда прибыли формирования сербских националистов, они не зашли в базу, а сначала отобрали женщин и девочек в группе, находившейся снаружи, и отправили их прочь.

Позже миротворцы ООН согласились с требованием сербов начать вывод беженцев. Сербы отделили большинство мужчин и мальчиков от женщин и девочек прямо перед миротворцами, после чего принялись расстреливать и резать мужчин и мальчиков.

Кроме того, так называемые миротворцы, спокойно наблюдавшие за массовыми расправами, также согласились с просьбой сербов о составлении списка из более чем 230 мужчин, находившихся в лагере, и затем так же спокойно передали тех мужчин националистам.

«В тот момент, когда все это происходило, заместитель командира голландского батальона поручил гражданским представителям составить список всех людей мужского пола в возрасте от 16 до 65 лет, находившихся в лагере и за его пределами. Представители отказались сделать это, выразив протест по поводу того, что подготовленный ими план эвакуации игнорируется. Тем не менее, другое гражданское лицо составило список из 239 мужчин, находившихся в лагере. Как представляется, по меньшей мере 60 мужчин не позволили включить их фамилии в список. Учет же мужчин, находившихся за пределами лагеря, не велся. Как позднее объяснил заместитель командира батальона, он настаивал на составлении списка всех мужчин для препровождения информации МККК и другим властям, с тем, чтобы можно было отслеживать их дальнейшие перемещения. Он также объяснил, что сначала он протестовал против отделения мужчин солдатами армии боснийских сербов, но сдался после того, как ему было сказано, что мужчин не тронут и что их просто допросят как военнопленных в соответствии с Женевскими конвенциями».

Источники:

– Chuck Sudetic, “Blood and Vengeance: One Family’s Story of the War in Bosnia”, Penguin Books, 1999, p. 306;

– Hasan Nuhanović, “The Courage to Speak Out: Hasan Nuhanović”, Remembering Srebrenica (https://srebrenica.org.uk/survivor-stories/the-courage-to-speak-out-hasan-nuhanovic).

Массовые расправы над мужчинами

На протяжении пяти дней проводились массовые расправы над мужчинами, в том числе на футбольном поле вблизи Нова-Касабы и в спортзале школы в Брануаце, деревне недалеко от Сребреницы. В 1992 году этот спортзал уже использовался для гендерно-избирательных расправ над несербскими мужчинами.

Согласно свидетельству очевидца, пережившего бойню в Нова-Касабе, мужчин заставляли копать себе могилы перед расстрелом.

«[Националисты] отбирали мусульман, на которых они имели информацию или которых знали лично, допрашивали и заставляли рыть братские могилы. <...> В первый день четники убили около 500 мужчин. Они просто ставили их в ряд у края могилы и стреляли по ним таким образом, чтобы те падали в яму. Примерно 100 допрошенных мужчин, вырывших эти братские могилы, должны были потом их засыпать. В конце дня им приказали вырыть яму для себя и выстроиться перед ней. <...> [Их] расстреляли у края, куда их тела и падали. <...> На рассвете <...> пригнали бульдозер, вырыли яму <...> в которой с его помощью заживо похоронили около 400 мужчин. Мужчин окружили четники: пытавшихся бежать расстреливали» (Quoted in Mark Danner, “The Killing Fields of Bosnia”, New York Review of Books, September 24 1998).

Как уже упоминалось, многие боснийские мужчины, особенно находившиеся в мобилизационном возрасте, ушли в горы, когда сербские формирования подошли к Сребренице. Националисты вошли в эти районы и также убивали там мужчин-гражданских, в том числе ведя огонь осколочными снарядами из зенитных орудий.

Западная разведка перехватывала радиопереговоры сербов, в том числе приказы командующего сербскими войсками генерала Радислава Крстича. Перед очередной зачисткой он сказал: «Вы должны убить всех. Нам не нужны живые» (Mark Danner, “Bosnia: The Great Betrayal”, New York Review of Books, March 26 1998).

В горах многие мужчины начали поддаваться страху, у многих начались паранойя и галлюцинации. Случаи убийств и самоубийств не были редкостью.

«Психика мужчин была сломлена. Одни мусульмане [те из них, кто был вооружен] принимали других за диверсантов. Они бросали гранаты и стреляли друг по другу из автоматов. <...> Мужчины совершали самострел в надежде, что сербы пощадят раненых» (Chuck Sudetic, “Blood and Vengeance: One Family’s Story of the War in Bosnia”, Penguin Books, 1999, p. 306).

В итоге тысячи боснийских мужчин, которые еще оставались живыми в горах, сдались сербским войскам, привлеченные видом (захваченных) транспортных средств ООН и обещанием открытия безопасного коридора. Все сдавшиеся были казнены на близлежащих полях и в горах и похоронены в братских могилах.

Геноцид мужчин – косовских албанцев, 1997–1998

Контекст

Придя к власти в конце 1980-х, Слободан Милошевич начал продвигать идею о том, что Косово имеет важное значение для сербского национализма и сербской идентичности. Эта позиция противоречила интересам этнических албанцев, которые составляли около 90% населения Косово и пользовались значительной автономией при Тито.

Когда СФРЮ распалась, Милошевич продолжил пропагандировать сербский национализм и, как неизбежное следствие национализма, этнические чистки.

В 1989 году десятки тысяч этнических албанцев были уволены с государственных и негосударственных должностей, а их рабочие места перешли к сербам. Начался исход из Косова, сотни тысяч албанцев мигрировали в страны Запада.

Полиция стала регулярно задерживать косовских албанцев мужского пола. Профессор Джули Мертус отмечает, что в период с 1989 по 1997 год половина взрослого населения косовских албанцев подвергалась арестам, допросам, интернированию или содержанию под стражей (Julie A. Mertus, “Kosovo. How Myths and Truths Started a War”, University of California Press, 1999).

В 1997 году в качестве ответа на проводимую властями дискриминационную политику была сформирована Армия освобождения Косова (АОК).

В 1998 году насилие в Косово нарастало: сербские националисты совершили ряд убийств целых семей. Среди примеров можно вспомнить нападение националистов на косовский албанский клан Делиай в сентябре. Были расстреляны в упор и сброшены со скалы 15 человек обоих полов, включая детей, а трое мужчин, включая парализованного 95-летнего старика, сожжены заживо в доме (Jane Perlez, “Massacres by Serbian forces in 3 Kosovo villages”, The New York Times, 30 September 1998).

Ранние гендерно-избирательные убийства

Гендерно-избирательные убийства мужчин – косовских албанцев чаще имели место на раннем этапе описываемого этноцида. Эта схема знакома нам по многим другим геноцидам, в которых на ранних стадиях целью объявлялись исключительно мужчины мобилизационного возраста, и только на следующих этапах геноцида массовое истребление в той или иной мере начинало распространяться на остальных.

Ярким примером из Косова являются массовые убийства, произошедшие в деревне Рачак 16 января 1999 года – событие, которое позже было названо «Резней, заставившей Запад действовать».

«Когда [сербские] силовики вошли в деревню в поисках “террористов” из Армии освобождения Косова, они пытали, унижали и убивали всех мужчин, которых находили» (Peter Beaumont and Patrick Wintour, “Kosovo: the untold story”, The Guardian, 18 July 1999).

22 января The New York Times опубликовала пугающий отчет о происшествии. Материал содержал выдержки из отчета «Special Report: Massacre of Civilians in Racak», который был составлен международными наблюдателями, находившимися в деревне до и после январских убийств.

«Двадцать три взрослых мужчины разного возраста. Многие расстреляны с очень близкого расстояния, большинство было застрелено в переднюю часть головы, затылок и макушку. Жители деревни сообщили, что последний раз жертв видели живыми, когда их арестовывала полиция. <...> Трое взрослых мужчин получили смертельные ранения в разные части тела, в том числе в спину. Судя по всему, их застрелили при бегстве. <...> Взрослый мужчина был застрелен возле своего дома и обезглавлен. <...> Взрослому мужчине выстрелили в голову и отрезали ее. Его череп был выпотрошен. Взрослая женщина застрелена в спину. <...> 12-летнему мальчику прострелили шею. Один мужчина позднего подросткового возраста застрелен в живот» (“Charting a Massacre: The Monitors’ Report”, The New York Times, 22 January 1999).

Провал мирного урегулирования

После резни в Рачаке международное сообщество во главе с Соединенными Штатами организовало конференцию в Рамбуйе, Франция, в попытке прийти к мирному урегулиров��нию. Предложение заключалось в том, чтобы предоставить Косову частичную автономию, а также дать НАТО далекоидущие права размещать войска в Косово и перемещать их через другие югославские территории.

Предложенное мирное соглашение позже подверглось резкой критике за то, что требовало слишком многого для НАТО и намеренно установило планку выше той, которую могли бы принять сербы.

Сербский режим отказался от этого предложения. Международные наблюдатели Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) были отозваны 22 марта из-за опасений ожидаемых бомбардировок со стороны НАТО. На следующий день сербская ассамблея приняла резолюцию, в которой осудила вывод наблюдателей ОБСЕ и согласилась с принципом «автономии» Косова и невоенной частью мирного соглашения.

Операция «Подкова»

Сербское наступление сосредоточилось на полукруглой полосе западного Косова, граничащей с Албанией, и стало известно как операция «Подкова». Район считался оплотом АОК.

С 19 марта 1999 года сербы проводили классическую кампанию этнической чистки против албанского населения Косова. Во время этой кампании уничтожались в основном мужчины и мальчики-подростки, а женщинам было велено уезжать в Албанию.

Одно из первых свидетельских сообщений о массовых убийствах поступило от Селами Эльшани. Ему удалось спастись, когда 26 марта в деревне Велика-Круша была казнена группа гражданских мужчин. Получив ожоги в результате пожара, устроенного сербскими националистами, Эльшани смог скрыться и уйти в Албанию, где он прошел лечение и дал интервью газете Washington Post (Peter Finn, “If I Could Not Talk, Nobody Would Know”, Washington Post Foreign Service Sunday, 18 April 1999, p. A1).

Свидетельница резни в Велика-Круше, косовская албанка из Избицы, описала ужасающую картину произошедшей резни. Ее показания были зафиксированы Хьюман Райтс Вотч (“Witness to Izbica Killings Speaks: Possibly Largest Massacre of Kosovo War”, Kosovo Human Rights Flash #39, 19 May 1999).

В показаниях упоминается, как гендерно-избирательные убийства мужчин привели к тому, что многие мужчины – косовские албанцы мобилизационного возраста уходили в горы по мере приближения сербских войск и что сербские националисты начали проводить дополнительные меры по гендерному отбору жертв.

«Когда пришли сербы, почти все молодые мужчины покинули село. Они ушли в горы, чтобы укрыться или сражаться. <…> К 10 утра [на следующее утро] мы были в поле. Людей были тысячи, в большинстве – женщины, дети и старики. Среди нас было всего около 150 мужчин. <…>

Около 11 часов утра они [националисты] отделили женщин от мужчин. Мы спросили их, почему они это делают, и они очень страшным голосом сказали нам: “Заткнитесь, не спрашивайте, иначе мы вас убьем”. Дети были в ужасе. Сербы кричали: “Мы вас убьем, почему США вас не спасают?” <...> Сербы называли нас нецензурными словами: «Сношали всех албанских матерей» и «Все албанские женщины – суки». Мужчин же отвели и выстроили в ряд метрах в двадцати от нас. Потом нам велели уходить в Албанию. Они [националисты] сказали: «Вы искали великую Албанию, теперь вы можете туда поехать». Они стреляли в воздух над нашими головами. Мы послушались их и двинулись в указанном направлении, покидая мужчин. Метрах в 100 от того места, где мы начали идти, сербы решили забрать младших мальчиков из нашей группы. Мальчиков четырнадцати лет и старше уже отвели к взрослым мужчинам; теперь они [националисты] отделяли мальчиков лет десяти и старше. С нами остались только совсем маленькие мальчики, один старик, потерявший обе ноги, и мой брат-инвалид, который не может ходить из-за спинального менингита. <...> Матери мальчиков плакали. Некоторые пытались поговорить с сербами, но сербы их отталкивали. Мы уходили очень медленно, потому что очень переживали за наших мужчин. <…>

Мы остановились, услышав автоматные очереди. Мы повернули головы, чтобы посмотреть, что происходит, но было невозможно увидеть что там с мужчинами. Мы увидели, что в нашу сторону бегут мальчики десяти-четырнадцати лет; когда они подошли к нам, мы спросили их, что произошло. Они выглядели очень подавленными; никто не мог говорить. Один из них наконец сказал нам: “Нас отпустили, а с остальными покон��ено”. Мы стояли на одном и том же месте минут двадцать. Все плакали. Автоматный огонь слышался безостановочно в течение нескольких минут; после этого мы минут десять слышали короткие, нерегулярные очереди. Среди убитых были мой отец, дядя и двоюродный брат. <...>

Потом нас догнали десять сербов. Они много бранились и снова сказали нам: «Теперь убирайтесь в Албанию – не останавливайтесь, просто идите». <…> Мой отец оставил мне свою куртку, потому что на мне была другая куртка с надписью “Американский спорт”, и он боялся; он хотел ее скрыть. Поскольку я толкала тачку и была одета в мужскую куртку, они подумали, что я мужчина. Мне велели остановиться, а затем подойти к ним, но я была слишком напугана. Это был самый страшный момент в моей жизни. Потом они посветили мне в лицо фонариком и увидели, что я женщина. Один из них сказал: “Отпусти ее”» (Human Rights Watch, “Witness to Izbica Killings Speaks: Possibly Largest Massacre of Kosovo War”, Kosovo Human Rights Flash #39, 19 May 1999).

Резня в Избице 28 марта 1999 года была одной из крупнейших в войне в Косово. После окончания войны Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии (МТБЮ) сообщил, что бойня унесла не менее 93 жизней; большинству убитых взрослых мужчин было 60–70 лет.

Позже, 27 апреля 1999 года в Меже произошла еще более массовая бойня. Сербские вооруженные формирования захватили большую группу мужчин – косовских албанцев, а женщинам приказали уходить в Албанию. Около полудня 70 мужчин привели к компостной куче и расстреляли. Еще 35 мужчин загнали в фермерский дом и обстреляли его снаружи. Затем в дом вошли националисты, добили мужчин выстрелами в голову и подожгли здание. По некоторым оценкам, в Меже было убито около 500 мужчин (Joshua Hammer, “On the Trail of the Hard Truth”, Newsweek, July 9, 2000).

Конец геноцида

В начале июня 1999 года режим Милошевича свернул свою мужененавистническую кампанию в Косове. Считается, что это решение было вызвано сочетанием факторов, включая бомбардировки НАТО, сворачивание поддержки Россией, а также то, как геноцид использовался для оправдания вмешательства НАТО и ООН в конфликт.

Силы НАТО вошли в Косово 10 июня 1999 года вместе с гуманитарными работниками и судебно-медицинскими группами из МТБЮ. После этого более 150 тысяч сербов бежали из Косова, опасаясь встречной резни со стороны албанцев. Эти опасения не были беспочвенными: АОК и албанская мафия совершили сотни убийств из соображений мести.

Зачастую убитыми оказывались невиновные, совершенно непричастные люди, в большинстве своем – мужчины. И мы в который раз убеждаемся, что не бывает никакого национализма с человеческим лицом. Что в странах бывшего СССР, что на территории бывшей Югославии, национализм, в какие одежки он бы не рядился, нес и продолжает нести мужчинам лишь страдания и смерть. Любой национализм, даже «национализм угнетенных» – это непримиримый враг мужчин, всегда приводящий к войне и гендерно-избирательным этническим чисткам, если своевременно не начать вести с националистами диалог на единственном понятном им языке. Вы сами знаете – на каком.

1 note · View note