time-s-noise

[time-s-noise]

30.06.2021. Феодосия, Крым.

Крым встретил меня пением птиц и трещанием насекомых, вечно зелеными кустами, что в ночи впитывают в себя всю темную материю, сливаются с литосферой, атмосферой дорогой в сон в летнюю ночь. Здания из песчаника со стенами из белого шоколада и песочного печенья контрастируют с двукрылыми броненосцами, которых природа одарила благородным обсидиановым отливом. Я иду вся в черном, страстно впитывающем солнечный свет, нагретая теплым ветром с аперолем в руке. Вдали от многолюдных домов, в тени прохладных подвалов с температурой комфортной для книг и картин, переживших первую мировую, наконец чувствуется влияние моря на людей. Это детища Айвазовского, его последователя Коваля, это подвижность, перспектива. Преданная работница музея называет меня ребенком, и мне становится стыдно за взятый ранее апероль, не слышно ли моего дыхания?

В этих же пыльных подвалах встречаются трофеи коммунизма с рецептами здорового и правильного рациона для поддержания боевого духа пионерства на стенах. Советский союз не отжил не только на фасадных ликах зданий, но и в образе жизни людей: работает каждый, от мала до велика, от директора до носчика багажа. Ажурные пояса с изображением древнегреческих мотивов - дореволюционное творчество - прерывается машинками, испускающими холодные потоки воздуха, также и у людей: новый уклад влияет на образ жизни, целью которой становится копейка. Прибывающие массы толп извратили местное население, заставляя заглянуть в закрома, построенные в более суровых условиях, где море и реки сковывает зимой лед в свой мрачный кулак. 

[time-s-noise]

Это было весной

Что происходит, когда формалист теряет границы очертаний? Вместо множества отштампованных пятиугольных куч на песке бесформенный мешок грунта безвольно оперся о древнюю стену дома, видевшую события города С. больше, чем все наше поколение вместе взятое. Торфяные, мглистые стволы и ветви расчертили венами карту сегодняшнего ванильно-кремового дня. Плотный трафик помимо упомянутых деревьев с обоих сторон был обставлен классическими зданиями, а так хотелось бы, чтобы вместо слоновой кости и бледно-желтого тень легла синими и шафрановыми пятнами (как на полотне Кандинского?). В стороне с удивительно темными и сырыми по весне древесными жилами пара молодых людей беззаботно предалась поцелую, сладкому как крем или холодному как мартовское небо, что неизвестно. По другой стороне за ними следил парень, возможно, и за ним кто-то наблюдал из машины. Ветер сильным порывом сменил положение волос в неповторимую более укладку, что отвлекло его от обозрения поведения людей через дорогу, он буквально наблюдал за ними через стекло (как и кто-то за ним?), а теперь прикрыл уши, чертыхнувшись про себя. В прогулках снаружи ноги в обуви с плоской подошвой устали ошибаться в направлении. Улица Галерная, улица Якубовича, Дворцовая улица запутались в один узелок, а глаза положительно отказываются понимать галочку геолокации на карте.

[time-s-noise]

Все идет как надо

Летом стрекот окружает дом, сидит прямо в голове. Стрекот - это то же движение, совершаемое оркестром леса, гармония звука которого стремится к цельности, завершенности.

Иногда стрекот подхватывается ветром, вернее, не им, а сотнями изумрудных листков, приводимых в движение скучен��ыми группами за окном. Иногда этот стрекот прекращается, затихает скрип половиц, и кажется, что с исчезновением шума обрывается существование. Сейчас прикосновение света далекой звезды, излученного мил��ионы лет назад, отпечаталось персиковым румянцем на наших лицах; эти пятна, составляющие саму поверхность формы, символически не позволяют проникнуть за ее пределы, отрешенно взглянуть на скоропалительность жизни, она иллюзорна, но, стоя в самом центре, нельзя оценить масштабы разрушения.

Каждый день отправляя свое тело в школу, ты решаешь сегодня пойти с пятидневной головой, завтра с несвежей рубашкой, а затем, просматривая фотоальбом, тебя касается осознание того, насколько бледен затхлый вид твоего образа на фоне морозных ожиданий автобуса ранними утрами и желчен, темен лоб знойными днями каникул, когда случай тянет за пределы бетонной коробки квартиры.

Короткая шерсть отдает теплом под ладонью, бывает, что длинные черные клоки лезут в глаза и рот, терпкий запах улицы перемешивается с душным лимонно-молочным дымом, регулярно травящим людей в долине. Повод этих событий упрятан слишком глубоко в кроне таежных деревьев, чтобы можно было судить о том, кто отправляет жизнь кому.

И до сих пор представляется невозможным понять, будут ли терзать меня сожаления по окончании этого лета в деревне, в родном доме, вполне вероятно, что последующие жаркие три месяца будут потрачены по незыблемым принципам человека труда, совсем иначе, чем ныне.

Я уже давно требую ответа, хотя вопрос так и не был задан.

[time-s-noise]

Жгуты сковали мускулы лица. Ты так ни разу не перешёл черты. Черты не запрещённого, черты близости, черт ты. Зрачки оставались прикованными к месту, где зрачки твои оставались. Зрачки оставались прикованными к месту, где зрачки твои оставили место нагретое.

[time-s-noise]

Ква рт Ира

Когда неминуемая смена лет привела меня к самому свободолюбивому городу России, для меня, человека, который не приемлет никаких рамок и не может вписаться туда, где, казалось бы, регламент прописан самым ясным языком, этот город оказался слишком безбрежным. Как будто в месте, где каждый необходимо имеет свою точку зрения, где можно присесть на любой лавке, не спросив разрешения, где все уже делают по-своему, потому что так заведено, я пришелся слишком безвольный, незнающий того, что заведено, чтобы поступать свободно.

Приезд мой пришелся в эпоху одиноких людей (не поймите меня превратно, одинокие люди были всегда), период вынужденной изоляции. Ситуация осложняется разговорами, выстреливающими с каждого угла, стремящимися покрыть пластину человеческого одиночества новым слоем лака, когда предыдущий еще не обсох, когда, возможно, было бы лучше вообще оставить поверхность без покрытия, дать передохнуть на мгновение. Оставаясь большую часть времени одним, я продолжал наблюдать за улицей, следить за переменами погодных условий, поддерживать виртуальное общение. Не буду тревожить лукавого, перемещения над головой, в квартире моих соседей не заинтриговали меня с самого начала и даже не заинтересовали. Лишь спустя какое-то время моего свыкания с мыслю о том, что мне придется жить с частым шумом, я даже начал сочувствовать пришельцам.

Звуки, издаваемые сверху, сначала делились на две категории размеренная работа дрели и музыка популистских классов. В одно утро буравчик по расписанию занялся своим обычным делом, все больше и больше налегая на стены, стремясь проделать колоссальную работу по образованию дырок, думаю, в этот день за утро маленькая шарманка превратилась в огромный пробивной механизм свержения основ правительства и верховенства прав узких кругов, перевыполнила план на двести процентов. Так же быстро как наведенный дрелью шум возник, он моментально заглох. Повисшую тишину нарушил пылкий детский плач, как ребенок ��ог спокойно спать в той обстановке – это хороший вопрос, достойный существования лохнесского чудовища и йети. Можно допустить, что ребенок возник там не сразу, был привнесён извне, но ближе к вечеру после возобновления работы буравчика квартира разразилась новым поколением детей, по звукам более прямоходящих.

С самого же начала помещение над моей головой было похоже на огромный котел, где пена постоянно брызжет на палубу посудины Ноя, спасавшего всех, кого можно; на бурную, дикую реку, сточные воды которой утекают на нижние ярусы (в мой дом), где живут люди победнее, утонувшие быстрее других на Титанике.

Часто казалось, будто квартира сверху добровольно давалась в аренду, такая уж человеколюбивая она была. В одну ночь это ресторан, где собиралась мексиканская семья для празднования восьми��есятилетия дорогого abuelo. В другую ночь это домашний кинотеатр для смазливой парочки. Днем это, очевидно, строящийся детсад.

Так, незатейливо квартира вела свою размеренную жизнь, вечно полная какого-то сброда, довольствующаяся раскладом дел. Но одно событие заставило меня по-настоящему напрячься, заставить умолкнуть мою кошку.

Неизвестный мужчина ворвался в слух, нервно, шумно зашагал и закричал.

— Что ты сделал, ****нок. Это, по-твоему, коралловый? Это коралловый? Это лососевый! Лососевый! Сейчас с нами разорвут сделку! От квартиры откажутся! Они уже хотят отказаться от нашего подряда.

Под размеренный продолжающийся стук молоточка его крик то затихал, то нарастал.

Слабый голосок то неожиданно женский, то юно подростковый что-то говорил в ответ.

— Это я ****док?! Это я?! Они от нас откажутся, - продолжал тот кричать.

Вдруг кто-то зашагал и хлопнул дверью, не отважусь сказать, ушел ли владелец женско-детского голоса или мужчина на грани срыва. Шумно открылась форточка, и со временем работа возобновилась, все вернулись по местам, а молоточек так и продолжал стучать в углу.

— НИ-ЧЕ-ГО, НИ-ЧЕ-ГО, ни-че-го, ни-чего, ничего, - заголосил по-коровьи подрядчик, справив правосудие над собственной жизнью, решив для себя, что кончено действительно все; он в голос завел острожную песнь.

[time-s-noise]

Этюд по-ерофеевски

Просыпаюсь я как-то от заливистого лая собаки, в полном недоумении, какое сейчас время суток, и отчего все-таки лает четвероногая. Пришлось вставать, угомонить разбушевавшуюся нечисть, как никак дом спит, видит третий сон. А это моя святейшая обязанность сейчас — угомонить нечисть; точный удар подушкой — раз, и она смиренно притихла. Ложусь обратно, нога моя задевает что-то волосатое. И на секунду от страха кровь в жилах стынет. Как это собака под одеялом, если только что притихши засела она на полу. Мамочки, инородные существа — может, и не существа вовсе — уже внедрились среди нас. От страха быстрее трогаю это что-то под одеялом. Да нет же, это всего лишь неуклюжая нога моего братка Мишки Мишарина. Браток он мне, хоть моя фамилия вовсе не Мишарина. Я все лежу, и ворочается голова на подушке. Как вдруг замечаю, что из окна яркий свет льется. А я и недоумеваю, вроде, только-только глазки-то прикрыла, а уже светло. Неясно, это солнце всходит, или фонарь упрямо тычет мне в окно. Смотрю, а в двух других окнах тоже светло. Значит, утро наступает. Нет, какое утро, это со всех трех сторон дома фонари понаставили, дорогу освещать. Пытаюсь прислушаться к стуку секундной стрелки на стене. Жалко, что так, по одному только звуку, никак нельзя определить время. Но я не сдаюсь и все вслушиваюсь в темноту, стрелка должна громче проходить по той части окружности часов, что ближе ко мне и измеряет тридцать секунд. Слушаю, а стук все громче и громче, затихать ни на децибел не собирается, будто стуку этому нет предела. Ну, иди тогда, иди, коли нет предела. А тут и кошка под боком нашла время по-тихой слинять. Я ее как прижала к себе, так она успокоилась и размякла сильнее былого. Ей ведь только надо показать, что она нужна мне, что она не навязывается мне, горделиво устроившись на плече. А я чешу ��й брюхо и радуюсь. И кажется мне, что это чесание брюха составляет единственную мою радость.

[time-s-noise]

Сейчас у кого-то праздник

Девушка неуютно стояла на кухне. Без единой идеи куда себя деть, заглянула в холодильник, сделав заинтересованное лицо, повертела в руках апельсин. 

- На, включи какой-нибудь нормальный канал, - сказал мужчина и протянул дистанку.  - Боюсь не получится, я сама уже смотрю кое-что, - немного погодя ответила она, забрав пульт.

Вскоре группа людей на кухне стала еще больше, стрелки на часах продолжали свой размеренных ход. А ее фигура явно вырисовывалась чуть поодаль.

- Когда я смогу продолжить свой просмотр? - Ты нас выгоняешь? - Уже поздно, - и толпа заулюлюкала.

Девушка поднялась на второй этаж. Остановившись у кровати, тихонько спросила: “Ты спишь? Эй, ты спишь?” Ответа не последовало, поэтому она прошла дальше в комнату. Приглушенные голоса снизу и мрак темноты. Девушка открыла окно, дыхнув в зимнюю стужу струйку теплого воздуха. Снег на крыше принял самые приятные очертания, поддаваясь гулянию ветра. Где-то на другой улице зазвенел салют, но он не был виден из окна. Должно быть, у кого-то праздник.

[time-s-noise]

Полезный. Среди забытых имен ты бесполезный. Без баланса формы и содержания ты бесполезный. Одержимый ты, может, и не бесполезный.  Только демон-Амур  переводит стрелки часов. Но вредно думать о том, когда его выбор  падет на тебя. Нашедшим  сокровища не понять страсть, терзающую до конца. Сколько бы не пролетело столетий, лишь поймает слух польза миниатюрных  взрывов,  бусин калейдоскопа, ты невольно потянешься к окну.

[time-s-noise]

Возродившийся из пепла феникс неизвестный. Лучше сжечь, добить до пыли и начать сначала. Что легче - сжечь, умереть, возникнуть?  Возродившийся из пепла феникс ненужный, Не ожидай, путем падений ясно, не попадет на орбиту  пыль, даря спасительный  свет.

[time-s-noise]

Кто я  и кем я не являюсь. Среди потерявших память найдешь мое лицо. Сон вышел из-за границ, сохраняя осадок дня, лучше мне все забыть, отчаянный взор не находит неба родного кусочек.  Кто я  и кем я не являюсь.

[time-s-noise]

Но вы же пьете чай?

Утро на Гирвасском проспекте начинается с лавочников, съезжающихся на арендованных минивэнах, профессионально заливающих в чаны топливо для будущих горячих напитков. Одинокий владелец малого бизнеса потирает руки в потертых перчатках, хватает покрасневший нос, слушая запах новоиспеченных кренделей Пироженной №111 за углом. Х��лодное пространство перед его взором приведено в движение возникновением персонала пищевых кооперативов, офисных рабочих из центров неподалеку. 

“Электрический заряд рассветного неба неприятно прошелся по телу”. 

Нервно передернув плечами, Алексей зашаркал ботинками, на которых прилипла дорожная грязь. 

“Мерзотное небо, кто-то наблевал на землю”, - мысль прервало резко выскочившее существо.

- Мужчина! Мужчина! Вы ничего не подумайте, я не сумасшедшая или какая-то безумная. Но вы же пьете чай?

- Разрешите пройти, - неловко увернувшись от боевой фигурки большеглазой девушки, он тут же столкнулся широкой рожей мужика-лавочника.

Избежав ненужных разговоров, наконец завалившись за теплое рабочее место, Алексей только перевел дыхание, как вдруг оклик заставил его дрогнуть от неожиданности. 

“Ее голос. Зачем я могу ей понадобиться?”

- Доброе утро, - робко начала она, хотя неуверенность при их разговорах чувствовал лишь он, - как прошли выходные?

- Доброе... так же, как и всегда, ничего особенного, - с виду читалось нежелание продолжать диалог, а на деле один ее лик, взмах ресниц заставили ходить ходуном весь внутренний механизм органов.

“Отчего-то свело желудок”. 

С Машей, младшей коллегой, Алексей впервые столкнулся рядом на проспекте. Их общение случалось редко и не заходило за рамки “привет-пока”. 

“Я благодарен и за это”.

- Не хочешь сегодня вечером пойти в кино, - фраза на одном дыхании, настойчивый зрительный контакт.

- Почему бы и нет, - последовал ответ не без паузы.

Вечер на Гирвасском проспекте сулил обратное движение. Каждый день ты можешь здесь наблюдать рождение и смерть улицы. Нестройная парочка в этот раз направлялось по непривычному маршруту. Яд сковал тело Алексея, затуманил разум. Но отчего-то он им упивался. Плотная очередь на кассу. Какой-то ребенок выплюнул жвачку на пол. 

- Билет на “Лорда Тьмы: несокрушимые”, пожалуйста, - короткий взгляд на Машу, ее красные пальцы перебирали шарф.

- Вам два?

- Да.

Весь вечер он провел в молчании. Маша впилась в его эфи��ный дух и высосала яд. Алексей был благодарен за это.

Ночь на Гирвасском проспекте менее людна, но по-прежнему ярка и шумна. Где-то лежат брошенные бутылки, сливаясь с окружением.

- Мужчина! Мужчина! Вы ничего не подумайте, я не сумасшедшая или какая-то безумная. Но вы же пьете чай?

[time-s-noise]

Блаженный сон сырой земли, испещренной асфальтовыми дорожками. Безнаказанный янтарный свет ее фонарей каждую ночь портит лик покрывала черной материи. В вечной схватке сошлись они, равные в силах и неспособные отступить. 

Плащ инакомыслящего строптивца развевается под дыханием скоростного шоссе. Мгновение могло бы застыть без морозного ветра, несущего за собой сотни капелек воды, разделенных, одиноких и никому не нужных, осыпавших плотный подол. В отличии от парящей непогоды Непризнанный герой без единого шевеления мысли поставил ногу на каменного монстра, бывшего игривого питомца, некогда встречавшего друга теплой улыбкой. 

Победы славного дуэта разносились по миру словно зеленый ветер в поле, что помогает муравьям в работе, остужает рутину мохнатых пчел. Но пришло время плесени, разъедающей соты, ржавчины, разрушающей породу героев. 

Каменный монстр не унимался, неистовствовал, бушевал, поглощал, подминал под себя город, пока не обрел мощь необозримых масштабов. Лишь сила способная пойти против мира может выжить, а сила, что переживает боль предательства, на которое приходится пойти, способна перешагнуть через все. Взмах плаща, шаги по телу существа, захватившего город, смертельная нить судьбы и зимний ветер, морозящий щеки. 

[time-s-noise]

“Еще” или попытки что-то передать

Довольно редко, но в жизни каждого бывают моменты, когда безумно бегущий поток времени, эта очередь из машин в ночное время в Нью-Йорке, замирает, причем замирает не на мгновение, а на неделю, две, а ты стоишь в эпицентре торнадо и ждешь.

Лиззи закончила школу и сдала все экзамены. Само слово «экзамены» так въелось в мозг, что любое его упоминание вызывало рвоту. Но ничего нельзя поделать, ведь эта змея не хочет отпускать так просто. Именно сейчас у неё в жизни был огромный запас свободного времени, которое невозможно провести спокойно из-за яда, что поразил ее, а также вследствие ситуации, что будоражила весь мир. Это было время ожидания результатов экзаменов и поступления, переезда в другой город. В начале учебного года Лиззи знала, что грядет что-то новое, как большая волна, что снесет ее лачугу, но она не знала, что этот процесс займет так много времени. Погружаться слишком глубоко в свои мысли и долго размышлять о своих чувствах бывает вредно для здоровья, однако пока сам не попробуешь, не поверишь в это. Странное происходило и с ее телом. Голод в деятельности, голод в общении не лишали ее и физического голода.

Лиззи смотрела в интернете упражнения для ног, время от времени проверяла свой личный кабинет, находила время на ссоры с семьей – это все что составляло ежедневную рутину. Попытки разнообразить обыденность оставались только попытками.

Это был тот самый переломный момент, когда менялись ее взгляды, возможно, они поменялись временно под влиянием происходящего, но именно так чаще всего и меняются наши взгляды – под воздействием внешних факторов. Первая встреча с друзьями послужила катализатором освобождения ее души от переживаний. Не одна она задумывается о таком, а все ее поколение, может, и больше. Только пройдя долгий путь и обернувшись назад, можно сделать относительно объективное суждение о своих действиях, о своей жизни. Сожаления, попытки успокоить себя - все это уже не имеет значения. Как бы тривиально это не звучало, но важны выводы. Лиззи сделала для себя вывод, что действительно наслаждалась школьным временем, не боялась выступить против устаревшей системы образования, против предрассудков, не ленилась проснуться в пять утра, чтобы пойти с подругами перед школой на поиски загадочных мест (в тот день был найден маленький семейный бизнес – двухэтажный магазинчик в мексиканском стиле, где продавались странные книги; в общем, место, которое никак не вписывалось в их городишко). Но временами она была ограничена в действиях сама собой из-за чего у нее сейчас меньше безумных воспоминаний, чем могло бы быть. Например, как в школьный новогодний бал она т��к и не решилась пригласить на танец мальчика, которому нравилась и который нравился ей. За всю свою школьную жизнь, она так ни с кем и не потанцевала, а мысли о том, что ей уже никогда не будет вновь 17, что она уже никогда не будет на последних в ее жизни танцах: в 11 классе, в душном спортивном зале своей школы - пришли только на пути домой. 

Темная дорога, капроновые колготки неуютно сидят в ватных штанах, желтый свет фонарей освещает мелкие капли снега, что быстро летят на землю. И Лиззи, что тихо и молча проплывает по улице. И горечь, что охватила ее.

Лиззи так долго предавалась воспоминаниям, что совсем забыла о позитивном выводе, сделанным ею. Думая о настоящем, о своих друзьях, она отбросила прежние сомнения, набралась решительности даже при плохом исходе найти выход, который ее устроит. Среди всех дырок сыра будет та, что идеально ей подойдет. С такими мыслями она открыла пачку чипсов и включила Симпсонов на телефоне.

 Девушка стоит в поле в окружении низких домов и холмов. Слезы застилают ее взор, тихий плач прорывается наружу, ��азрывая глотку; голова не может вместить в себя всю мириаду чувств и находит освобождение таким способом. Вдруг возникает ветер, легкий и свободный. Он колышет высокую траву, розовые кусты цветов, развевает волосы девушки, унося с собой ее слезы, ее запах. Голубое небо окутывает собой землю и отражается в глазах девушки, что наконец прозрела.

Недавно Лиззи смогла символически исправить свое восемнадцатилетие, хотя сам день рождения был полгода назад и представил собой обычный день, который слегка отличился от других большим количеством заказной еды. Традиционную покупку пачки сигарет, банки энергетика, бутылки жидкости неопределенного состава заменил просмотр «50-ти оттенков серого» без какого-либо чувства зазрения, ведь она теперь (на самом деле уже полгода) совершеннолетняя. Мысли о том, что после Эйфории ее уже ничего не удивит, придавали смелости. Сам фильм чаще вызывал взрывы смеха, чем что-либо еще, а частое появление в кадре голого женского тела не вызвало никакого удивления. Напротив, самое чистое изумление вызвало появление здравого смысла в поступках и словах героини в конце.

 Сейчас нашу реальность составляет ожидание, тяжелое ожидание будущего, что вовсе не должно быть правдой. Ясно. Сегодня ясно, завтра дождь.

[time-s-noise]

“Какое-то странное серое облако” или в свете последних событий

Снова повествую без утайки от своего лица. Когда не знаешь, с чего начать, нужно просто начать, поэтому именно так я и поступлю. Однажды в моей жизни появился человек, (вернее, это произошло не однажды, а был то довольно долгий процесс) который открыл для меня не виданные ранее краски. Раньше мой мир был ограничен строго моими интересами, когда я шла по своему пути и даже не хотела поднять голову наверх или посмотреть направо. Но тут оказывается, что кроме любителей фиалок есть и любители орхидей, что и в орхидеях есть что-то прекрасное, достойное внимания. Узкий взгляд становится всеобъемлющим, принимающим  любые явления, видящий во всем что-то хорошее.

Теперь же к плохим новостям. Не уверена, что стоит их сразу окликать подобным  образом, навешивать ярлык, но попробую разложить вещи по местам. Время начала всего процесса можно отнести еще к зиме этого года, а может и раньше. Есть событие, которое вызывает определённые чувства. Есть субъект, который через эти события собирается пройти. Чтобы успешно в итоге  достигнуть цели, субъект хочет оградить себя от негативных эмоций, будучи очень впечатлительным, нервным человеком. Предположим, что данная операция по отрешению от негативных эмоций пошла не  совсем по плану и привела к полному отключению чувственной составляющей (?). В итоге сейчас я могу заявить, что абсолютно ничего не чувствую. Ничего. С отрицательными чувствами ушли любые другие. Смех от шутки есть, но отношение к тому, что сгорел любимый дом нет. Другими словами, кратковременные эмоции есть, а чувств как таковых нет. Тут возникает другая проблема, в чем и заключается причина написания всех этих мыслей, собственно. Пропавшие мысли привели и к опустению головы. Я абсолютно не могу думать и размышлять, мое собственное мнение пропало, потому что мне ни горячо ни холодно, мне все индифферентно. Без чувств и без мыслей ощущаю себя неполноценной, не могу любоваться самым прекрасным закатом, не могу придумать, что нарисовать. Так как травматические события уже прошли, есть надежда на то, что постепенно вернусь в норму. Желаю вам, читатели, не терять чувств, чтобы не деградировать из человека в ничто.

Простые мысли простого человека, которые, надеюсь, хоть как-то вас увлекут. Хотя сейчас подобные вещи скучны, непонятно, в чем секрет медийных личностей, вдруг новым Стругацким удастся этот момент объяснить. Тем не менее, это слишком высокомерно называться обычным человеком.

[time-s-noise]

Проснулась оттого, что ду́хи полоснули влажным воздухом по моему лицу. Возможно, кошка, что лежит рядом, украла мой сон.

[time-s-noise]

Что нужно людям на самом деле?

Гуглю я: «Что значит, если ты -какие-то прилагательные и глаголы-», нахожу какое-нибудь слово, мое любопытство удовлетворено, чувствую удивление и, наконец, спокойствие. Фух, я нашла это самое слово, которое собой означает все мои отличительные признаки. Людям нужна определённость? Им нужно точно знать, как и что называется? Все имеет какой-то смысл, особенно, если мы сами его дарим и верим в него, поэтому это явление важно! Не у всех так, конечно. Но знаю я одну девушку, которая точно должна была для себя узнать, каким словом ее в кликать. Все твердили, что это неважно, что это лишь ярлык, который будет заставлять ее следовать року судьбы. К примеру, я ведь, зная, что я рыбы, полностью приписываю себе качества рыб и нахожу в описании этого знака зодиака себя. А если бы мне вдруг прочитали гороскоп козерогов и сказали, что это рыбы, согласилась бы я и тогда? Всегда было интересно.

[time-s-noise]

Что дарит радость?

Почему-то именно сейчас когда на часах три ночи, в душной комнате моя голова не может удобно примоститься на подушке, а усталые глаза под тяжелыми веками ловят голубой свет улицы, я хочу поведать свою историю без утайки, не скрываясь за выдуманными именами. Это неожиданно яркое небо напоминает мне об утреннем холоде, стоящим за окном, вспоминаются блуждания с товарищами в шесть утра в парке, поход в игровой клуб. Сил нет, ноги еле передвигаются, капли мелкого дождя застывают на чёрном дождевике. Раньше я часто писала про свои собственные путешествия - не говорю, что все ��ти прошлые истории не про меня (частично все это случалось со мной) -, про свои походы, про свой город. После долгого созревания, усталость дошла до высшей точки, слова образовали цепочку и легли этой полосой.

Настало время истинного безумия, если раньше я только читала про безумие, то сейчас я его чувствую. Вы не думайте, что я про моральное безумие (хотя как это иначе назвать), это больше нечто поверхностное, а почему, сейчас объясню.

Бывало ли у вас такое, что хочется надеть самый безумный, нелепый костюм? Что хочется публично облить себя водой из стакана? Что хочется расхохотаться в трубку незнакомцу? Что хочется прыгнуть в траву, намеренно свалиться с пастели, измазать лицо углём? Нет, это не безумие в прямом смысле слова. Как сказал мне человек однажды, если ты задумалась, что сошла с ума, значит, ты не безумна. Но, повторюсь, тут дело не в этом, а больше... в новой стадии жизни что ли, ещё мне до конца не известной. Когда после долгой спячки уже так отекли ноги, что хочется их сломать, чтобы перестать чувствовать этот настойчивый звон. Когда вдруг понял, что дышишь всю жизнь, но даже не задумывался об этом ни разу, делал по привычке, а тут вдруг решил вздохнуть по-особенному.