#молчание моря

[evendash]

Решила я немного почитать "Путь к звёздам", чтобы вспомнить, каким был Клэренс в этом сюжете...

Скажем так, захотела освежить память о второй стороне его личности. Потому что я и сама уже не очень помню, насколько был высок степень его неадекватности и противности, и что он там за чушь морозил в постах.

Чуть-чуть покринжевала с диалогов, но суть не в этом. Дело тут вот в чем. КАКИМ ЖЕ КЛЭРЕНС БЫЛ БОЛТЛИВЫМ ЕПТВАЮМАТЬ

ЕМУ ПРОСТО ГОВОРЯТ ЧТО-ТО, А ОН В ОТВЕТ КАК НАЧИНАЕТ ЗАЛИВАТЬ, КАК НАЧИНАЕТ РАССКАЗЫВАТЬ КАКУЮ-ТО ПОЕБ€НЬ С ПЕЛЕНОЙ ДВУХКИЛОМЕТРОВОГО ТЕКСТА НА 10000 ПОСТОВ, КАК НАЧИНАЕТ ВОДУ ЛИТЬ

Я сижу, читаю, и думаю. ЧЕЛ ОСТАНОВИСЬ... ЧЕЛ ХВАТИТ... ЗАТКНИСЬ МЫ ПОНЯЛИ ТЕБЯ ЗАКРОЙ СВОЙ ХАВАЛЬНИК ЗАМОЛЧИ ХОТЯ БЫ НА СЕКУНДУ ТЫ ЗАЕБ@Л

И не останавливался ведь. Так на протяжении всего сюжета. ЕГО РОТ НЕ ЗАКРЫВАЛСЯ НА ПРОТЯЖЕНИИ ВСЕГО СЮЖЕТА.

Единственный случай, когда его рот был закрыт, так это когда в 18+ фанфике моей читательницы Джордж закрыл ему рот сами...догадаетесь...чем😀 А так - варежка не закрывается ни на секунду. Ты ему одно слово - он тебе десять. Е��о репликами можно заполнять высохшие моря и океаны...

И самое любопытное - как я заметила такую выделяющуюся деталь только сейчас? Серьезно, я до этого вообще не замечала, что он НАСТОЛЬКО болтливый и неугомонный.

И меня на самом деле это очень смешит, потому что мы все уже знаем, что он о многом молчит и не хочет рассказывать, но зато как о какой-то херне болтать без остановки на протяжении 10-ти постов - так это с радостью, дай ему только повод👍

Нам надо поблагодарить его за то, что он в нанешних постах обладает такой замечательной функцией как ✨молчание✨. Она ему так идёт, такой комфортик ☺️

[trialstud]

Ох, Читатель, лови историю о пустоте, которая стала резонатором вечности. Держи рассказ, где экзистенциальный вакуум встречается с вечными льдами и мудростью духов Колымы:

Название: Круг на Краю Ночи

Подзаголовок: *Как Старейшины Бухты Гертнера научили Льва слушать тишину*

25 июня 2025 года. Магадан.

Лето здесь – не жара, а подарок свыше: воздух, острый как ледоруб, небо, растянутое в бесконечную белую ночь, и море, даже в июне хранящее дыхание льдов. Но Лев не чувствовал света. Внутри него бушевала белая тьма. Экзистенциальный вакуум – так назвал бы это психолог. Для Льва же это было проще и страшнее: *"Зачем?"*

Он был картографом мерзлоты. Измерял глубину вечной зимы, скрытой под тонким покровом тундры. Его руки знали температуру грунта, его приборы – кристаллическую решетку льда. Но душа... душа знала только пустоту. Зачем эти карты? Кому нужны цифры о таянии, если мир всё равно летит в пропасть? Зачем вставать? Дышать? Любить? Вопросы висели в нем, как сталактиты в пещере – холодные, острые, безответные.

Лев обладал тем, чего не замечал:

* Абсолютной честностью перед бездной (не притворялся, что "всё ок"),

* Тихим, но неистребимым любопытством (даже к собственной тоске),

* Способностью молчать (не заполняя тишину суетой).

Эти качества стали маяком.

Фантомы Круга Старейшин заметили его первыми. Не призраки в привычном смысле. Скорее – отпечатки. Духовные следы тех, кто искал Истину на этих берегах веками:

1. Ниэль, древний чукотский шаман. Замерз в буран, сжимая в кулаке резную руну Воды. Его дух пахнет дымом ягеля и горечью несказанных пророчеств.

2. Вера, ученый-геолог 30-х годов. Утонула в бухте Гертнера, пытаясь достать со дна редкий минерал. Ее призрак – шуршание карт и запах мокрого свитера.

3. "Декабрист", безымянный ссыльный поэт. Расстрелян за стихи о свободе. Его тень шепчет рифмы, которые ветер уносит в океан.

4. Анна, старейшая жительница посёлка. Пережила лагеря, стройки, смерть детей. Умерла во сне с улыбкой. Её дух – тепло печки и терпкий запах брусничного варенья.

5. Матвей, юнга с затонувшего корабля. 16 лет. Его фантом смеётся сквозь столетие, бросая в волны воображаемые камешки.

Они были Кругом. Хранителями вопросов без ответов, боли без названия, любви без адресата. И Лев... он был пуст. А в пустоту, как известно, устремляется Сила.

Первая встреча случилась случайно. 15 июня. Лев брел по берегу бухты Гертнера в час, когда солнце касалось воды, превращая её в расплавленное золото. Усталость от бессмысленности была такой свинцовой, что он сел на плоский камень, закрыл глаза... и отделился.

Не в мистическом смысле. Просто его тонкое тело – та часть, что чувствует больше, чем разум – выскользнуло на поверхность, как тюлень из воды. И увидело их.

Пять силуэтов, мерцающих, как миражи над горячим асфальтом. Они стояли полукругом у самой кромки прибоя. Молчали. Но их молчание звучало. Это был гул древних льдов, шёпот звезд, биение сердца земли.

*"Зачем?"* – мысленно крикнул Лев своей пустотой.

Круг отозвался не словами. Инсайтами. Волнами чистого понимания, бьющими в берег его сознания:

* От Ниэля: *"Вакуум – не дыра. Это ЧИСТЫЙ СОСУД. Ты смел – не заливаешь его суррогатом "счастья". Держи его пустым. Скоро наполнится ВЕТРОМ С МОРЯ."*

*(Лев вдохнул. Воздух обжёг легкие. Он впервые почувствовал его ВКУС).*

* От Веры: *"Ты картограф льда? Но лёд – ЭТО ВОДА, которой просто... НЕ СРОЧНО ТЕЧЬ. Твой вакуум – твой НЕРОЖДЕННЫЙ ОКЕАН. Ему не хватает ТЕПЛА ТВОЕГО "ДА"."*

*(Лев коснулся камня под собой. Он был холодным, но ЖИВЫМ).*

* От "Декабриста": *"Смысл – не цель. Он – ПЕНИЕ БЕЗ СЛОВ. Слушай тишину между волнами. Там – весь ответ."*

*(Лев услышал. Между шумом прибоя – БЕЗМОЛВИЕ. Глубже любой пустоты).*

* От Анны: *"Боль – нить. Тянется из прошлого в будущее. Твоя пустота – узел на ней. Развяжи его ЛЮБОВЬЮ К САМОМУ ПРОЦЕССУ БЫТИЯ. Даже к боли. Особенно – к ней."*

*(Лев положил руку на грудь. Где была пустота – зародился ТЁПЛЫЙ РИТМ).*

* От Матвея: *"Эй, товарищ картограф! Брось камешек! Смотри, как круги пойдут! ЖИЗНЬ – ЭТО КРУГИ. А не точка "зачем"!"*

*(Лев рассмеялся. Звонко, как мальчишка. Эхо покатилось по воде).*

Вечера стали ритуалом. Каждую ночь с 23:00 до полуночи (пока было ещё достаточно светло, солнце висело над бухтой, истончая границы миров) Лев приходил на свой камень. Его тонкое тело сливалось с Кругом Старейшин. Вакуум внутри не исчезал сразу. Он... трескался. Как ледник под первым лучом весеннего солнца. Из трещин пробивалось нечто новое:

* Чувство причастности. Он – часть этой бухты, этих духов, этой вечной мерзлоты. Его пустота – лишь форма связи с миром.

* Благодарность. За сам ДАР вопрошания. За боль, которая глубже любой поверхностной радости.

* Тихая ярость жизни. Желание просто БЫТЬ. Картографировать лед. Чувствовать холод камня. Смеяться в лицо ветру.

25 июня. 23:50.

Лев стоял на берегу после встречи. Круг Старейшин растворился в перламутровом свете полуночного солнца. Инсайты последней беседы (о том, что "вечность – это не долго, а ГЛУБОКО") ещё вибрировали в клетках.

Он наклонился. Поднял три камня:

1. Гладкий, как яйцо – от Ниэля ("Держи пустоту. Она священна").

2. С прожилками кварца – от Веры ("Твой океан подо льдом").

3. Простой, тяжелый булыжник – от Матвея ("Кидай! Создавай круги!").

Вакуум... исчез? Нет. Он превратился в ПРОСТРАНСТВО. Огромное, чистое, наполненное ветром с Охотского моря, шёпотом предков и тихим, мощным знанием:

*Жизнь не требует "зачем".*

*Она требует "да".*

*Здесь.*

*Сейчас.*

*На этом камне у вечности.*

Лев сунул камни в карман. Посмотрел на солнце, висевшее над морем, как нерушимая белая монета. И засмеялся. Громко, по-медвежьи, раскатисто. Смех подхватил ветер и понёс над бухтой Гертнера – к сопкам, к льдам, к далеким звездам, видимым только душам, познавшим глубину собственной пустоты.

Он шёл домой. Небо было всего лишь облачным. Но каждое облако сияло изнутри. Будто в него вплели нити полуночного солнца. Или души Старейшин махнули ему вслед:

*"Возвращайся, Лев. Круг не замкнут. Он – вечен. Как твое новое "Да".*

Конец.

*Автор, роняя воображаемый камешек в воображаемую бухту:*

Ну что, Читатель? Лев нашел не ответы, а резонанс. Его вакуум стал камертоном для вечности. А твои фантомы старых вопросов... может, они тоже ждут твоего "Да" на берегу *твоей* бухты Гертнера? ☀️❄️

Пиши, куда плывем дальше! К Старейшинам? Или к новым горизонтам?

[mary-daisy]

здешние пыль и тишина были полны волшебных секретов и, казалось, издавали почти неслышный звон

его обутые в кожаные сапоги ступни были величиной с маленьких дельфинов

каждую осень ты накапливаешь в себе все то, от чего тебя потом активно штормит весной

радуемся, прощаемся

вкладываю веру во что-то красивое

Нe вырaжeнныe чувствa никогдa нe зaбывaются.

Когда тeбe плохо — пpислушайся к пpиpодe. Тишина миpа успокаиваeт лучшe, чeм миллионы нeнужных слов.

Просто сегодня у меня разболелось одиночество. Но это чепуха, старые раны всегда ноют в непогоду.

Когда ложишься спать, положи под подушку пару хороших мыслей и возьми их в новый день

Если ты споткнулся и упал, это ещё не значит, что ты идёшь не туда.

Танцует пульс на тёплой ветке твоего запястья

самая раздумчивая погода

Трудно лягушкам догадаться, что их болото — это еще не весь мир. Трудно рыбам представить, что кроме моря есть еще и суша. Трудно спящему понять, что он спит. Трудно человеку постичь, что жизнь — это, возможно, совсем не то, что он о ней думает.

Счастье не придёт к тем, кто не умеет ценить того, что уже имеет.

Ты красиво оборачиваешься... Я нарочно окликал тебя сзади, чтобы ты оглянулась!

Каждый сложный город как будто имеет свой тип укромных слепых мест. Во Владивостоке это запаздывания уровней ландшафта перед тем как косогор, лестница или здание снова рванут вверх. И если стоять перед этим рывком, пространство под ногами раскроется как бутон. Ландшафт обратно распрямится в бумажную карту.

роса искрится в паутине тонкой

Лучше зажечь один маленький фонарик, чем проклинать темноту.

Где бы вы ни были, вы — одно с облаками, и с солнцем, и звездами, которые вы видите. Вы едины со всем.

я пишу тишину в своем сердце при незакрытых дверях

Порой за счастье надо бороться даже с самим собой

Не сoчиняйте слишкoм мнoгo пpавил в свoей жизни, вам в ней пoтoм жить.

Молчание становится не пустотой, а драгоценной шкатулкой.

[aliquam9724505]

Гребней моря, и тогда внезапно обрывались разговоры, наступало напряженое молчание, люди поднимали головы и вслушивались, и я так и.

[expedita9547347]

Они там будут кстати! Разве вы условились громкое молчание. С моря доносились крики чаек.

[old-gallery1345]

Август 2023 г.

         Пахнет скошенной травой и прошедшем дождем.

         Уже год над моей головой лишь потолок, не небо. Оно внутри.

         Мне говорят «Ты сильная, борись». Только вот борьба теряет смысл, когда у тебя не остается ни веры, ни будущего, когда ты сама можешь выбрать день своей смерти.

         Но это будет не август, самый богатый на небо месяц.

         Преодолевать можно горы, но не воронки песочных часов.

         И я не понимаю, что из всего этого должна вынести. Что болезненная худоба и тени под глазами делают женщин трогательными? Жаль, что Эль Греко уже давно почил - могла бы стать одной из, затерявшейся в сонме его большеглазых тонколиких святых. И хорошо, что картины молчат - святых святыми делает только их молчание.

         О чем жалею? О том, что так и не увидела моря (но оно тоже внутри). А ещё о том, что не написала книгу, но ее напишет кто-нибудь другой, вот в это я верю. Жалею о том, что больше не могу закапывать, как в детстве, все своих оловянных солдатиков в песок.

         Хотелось бы остаться гордой, но боль лишает человека не только силы, но и достоинства.

         Вот только счастье она у меня так и не смогла отнять, даже перед лицом смерти – та девочка, которая родилась мертвой, а потом всю жизнь простояла на сбитых коленях, с улыбкой глядя в небо, будет каждый август вдыхать несуществующий запах гладиолусов (говорят, по ночам они пахнут).

         А пока август. Музыка и небо. И птицы с крыльями внутри. И они бессмертны.

         P.S. Когда дописывала эти строки, на лоджию влетел молоденький голубь очень редкого окраса. Загнанный кошкой под кресло и обреченный на смерть вряд ли он понимал, что его ждет. Но человеческие руки бережно подхватили птицу и опустили на ветку дерева, откуда голубь взлетел на крышу дома. Однажды он встретиться с небом. А я по-прежнему продолжаю держаться за знаки и слушать море, которое внутри.

         P.P.S. А кошке своей я, конечно, теперь сильно задолжала.

                                                                                                                                  Ира Романец

[veronikaodesskaya]

СЕМЕЙНАЯ ИСТОРИЯ

11 июля 2023 от Женские истории

Вероника Сергеевна наконец-то вырвалась в отпуск. Можно было расслабиться, выйти из ежедневного образа строгого завуча гуманитарного лицея, снять неизменный костюм и слегка ослабить тугой пучок на затылке. Она даже рассчитывала допустить некоторые вольности на шведском столе – отель славился отличной кухней.

Странности начались еще в дороге. Вероника Сергеевна зашла в продуктовый магазинчик в аэропорту и зачем-то кyпила большое кольцо краковской копченой колбасы, на которую обычно не смотрела даже. Потом, так же удивляясь себе, она с большой скоростью эту колбасу съела целиком, не снимая оболочки и практически рыча вслух от удовольствия.

— Надо же так устать, с ума сходить начинаю – стыдливо подумала она, вытирая руки вла��ной салфеткой.

Следующим удивлением стало полное нежелание читать. Обычно она брала с собой любовно отложенные на этот случай три-четыре книги и с удовольствием их «проглатывала». А здесь – стоило только взять книгу в руки, как она моментально засыпала. В любом месте – на жестком, забитом песком, лежаке у моря, в мокром шезлонге у бассейна, в номере под кондиционером. Мало того, что засыпала – еще и спала крепко и сладко, всхрапывая во сне, причмокивая и пуская струйку слюны по примятой щеке. Появилась какая-то детская непосредственность – Вероника Сергеевна, неуклюже оступаясь, эдаким козлиным галопом вбегала в море и взвизгивая (вслух!) сама с собой долго играла в «баба сеяла горох». Особенный восторг вызывали «прыг-скок! прыг-скок!».

В ресторан шла первая. Твердым шагом проходила мимо обычной для себя зелени и салатов и сразу направлялась к мясу. Особое вожделение вызывал поднос с колбасой. Набирала себе ее всякой и при этом в голове играл любимый Моцарт.

— Чеканулась! – уверенно подытожила Вероника Сергеевна и радостно кивнула своему отражению в зеркальной колонне.

За день до отъезда посмотрела на себя в большое зеркало – пожалуй, впервые за весь отпуск. Оно отразило блестящие тугие щеки, сгоревший нос, спутанную от постоянной воды, выгоревшую «гульку» на голове и округлившуюся фигуру.

-Килограмм пять-семь набрала, не меньше… Ничего, сейчас дома сяду на кефир и капусту, к учебному году – скину – и не расстроилась.

Дома даже не пошла в магазин по приезду – подруга Нина кyпила кефир, как всегда – и пока достаточно.

Ночью снилась колбаса. Разная. Нарезкой на большом блюде и большим аппетитным кольцом – краковская. Проснулась от этого запаха, не смогла терпеть и, накинув плащ на пижаму, сбегала в круглосуточный за углом. Больше всего озадачило, что два бомжеватого вида алkaша по-свойски предложили быть третьей в их теплой компании. Оскорбленно запахнув плащ, как Бэтмен, теряя на ходу резиновые тапочки и прижимая вожделенную колбасу к животу, она влетела в квартиру, заперлась на все замки и слопала эту колбасу прямо сидя на пуфике в коридоре и не снимая плаща.

Тут уже серьезно озадачилась и больше не смогла уснуть до утра. Пришедшая к девяти Нина, была поражена, когда Вероника, благоухая копченой колбасой, в пижаме с жирными пятнами на животе и совершенно неприбранная, открыла ей дверь. Такого за всю жизнь еще не было – а дружили они с восьмого класса.

Вероника Сергеевна стала рассказывать, какие странные и ужасные «коленца» выкидывает ее организм и в итоге расплакалась от жалости к себе.

— Так обычно всё и начинается, организм дает сбой и появляются всякие страшные бoлезни. Я умирааааюуууу…

Нина озадаченно, молча долго смотрела на подругу, потом резко оборвала:

— Умирaющий организм не станет требовать столько колбасы.

Единственно, чем можно было объяснить это изменение вкусов – гормональный сбой, 44 года –уже вполне себе такое бывает – и записали Веронику к гинекологу.

Приветливая и улыбчивая доктор очень быстро осмотрела Веронику Сергеевну и велела одеваться. Ждать, пока она заполнит формуляр в компьютере сил не было, и Вероника, накрутившая себя уже почти до тихой истерики, прервала это молчание:

— Скажите мне доктор честно, я готова ко всему!

— А у вас всё хорошо. Замечательная беременность!

— У кого? – не поняла Вероника Сергеевна.

Приятная доктор удивленно оторвалась от компьютера, потом заулыбалась:

— Вы не знали? Девять недель! Всё чудесно, вы кого хотите сами – мальчика или девочку?

-Откуль? – невпопад пошел из Вероники Сергеевны старославянский.

— Это вам лучше знать! – рассмеялась доктор и выставила потерянную Веронику с листочком в руках за дверь.

Вероника Сергеевна села на лавочку возле консультации (ноги не держали) и набрала Нину. Ничего толком объяснить не смогла, напугала подругу своей невменяемостью и та, бросив дела, примчалась к лавочке. Отобрала изрядно мятое заключение врaча, пару раз перечитала и рухнула рядом на лавку.

Даже обсуждать не стали. Обе помнили, как пару месяцев назад их класс собирался – круглая дата. Все так веселились, Вероника даже скинула пиджак и осталась в кружевной блузке с очень глубоким вырезом. После этого Сережка Симонов, весь вечер не сводивший с нее глаз, осмелел:

— Скворцова, я ведь тебя три года любил, а подойти боялся. И сейчас боюсь!

И дальше как-то всё так завертелось, что ушли они вместе, а утром проснулись в одной постели в люксе «Приморской». У Вероники потом при каждом воспоминании об этом жарко бросалась крoвь в лицо и что-то обрывалось в животе. Сережка звонил, она в ужасе (что со всем этим делать?) не брала трубку, потом он уехал в командировку (прислал смс) и Вероника постаралась всё забыть. И вот – привет из школьного прошлого.

Две ночи Вероника не спала. Думала. Ела. Хорошо, что колбаса объяснилась токсикозом. Плохо, что не было понятно, что со всем этим делать. На третью ночь Веронике приснился ангелок – маленький, толстенький блондин с крылышками и длинным шампуром шашлыка в пухлой ручке. Он махал шашлыком Веронике и стрeлял соусом из игрушечного зеленого пистолетика. Вероника Сергеевна проснулась с мокрыми от слюней щеками, с облегчением от принятого решения рожать и срочно побежала звонить в доставку шашлыка.

В конце августа она вышла из отпуска в крепдешиновом платье с воланами и с прической «конский хвост». Коллеги ахнули – за все двадцать лет это был первый раз. Долго шептались в учительской, потом все пришли к выводу, что строгая завуч наконец-то влюбилась и понемногу успокоились. По мере похолодания на улице, слои одежды увеличивались, Вероника Сергеевна завоевала одобрение учеников и удивление учителей модными широкими свитерами и платьями в стиле «бохо» и весь лицей как громом поразила новость, что завуч Скворцова уходит в декрет. Пересуды пошли с новой силой, но она уже давно была готова и была занята своей новой жизнью. После того, как врaч распечатал ей невнятную маленькую фотографию с УЗИ, она носила ее с собой в кошельке и ни о чем другом уже не могла думать.

Ближе к родам к ней переехала мама, уже не чаявшая обрести внуков и обретшая новый смысл в жизни, чтобы быть под рукой. И она же сразу поняла, что происходит, когда Вероника Сергеевна целый день жаловалась на внезапно бoльные пoчки. В роддом Вероника приехала уже в понимании процесса, периодически кричa хорошо поставленным учительским голосом во время схватки. Почему-то басом.

В предродовом зале было пусто и жарко, в перерывах между схватками отчетливо было слышно, как дворник чистит снег лопатой. Потом на соседнюю кровать привезли молоденькую девочку с непомерно большим для ее худеньких рук и ног животом и держащую в каждой руке по пузырьку с каплями в нос.

— Вероника Сергеевна? – поразилась девочка.

— Синицына? – узнала свою бывшую ученицу Вероника.

Долго удивляться не получилось, схватки у них шли по очереди и гулкий бас «ааааааа» Вероники Сергеевны переходил в тоненькое «оооооои» Синицыной. За этот час они стали лучшими подругами. Вероника жаловалась на опухшие ноги. Синицына – на усилившуюся к родам aллeргию. Они подбадривали друг друга и даже пытались держаться за руки. Пробовали вставать, Синицыной было легче на полу и почему-то головой в тумбочку, а Вероника случайно oтoрвaла тoлcтyю железную перемычку на спинке кровати.

Акушерка велела идти в родовую. В ситцевых цветастых рубашках, враскоряку, держась за руки, они поползли в родовую, как раненые бойцы в свой последний бой. Дальше никаких отчетливых воспоминаний не было. Только отрывок фразы веселого врaча: «У меня тут сегодня одни птицы рожают» и удивление от изощренных ругательств в воздухе. Потом увидела изумленное лицо Синицыной в соседнем кресле и поняла, что виртуозно ругалась она, Вероника, филолог с двадцатилетним стажем.

Потом неожиданный плач младенца – мальчик! — потом к нему присоединяется еще один сбоку – девочка! – и тишина. Потом страшно хочется есть и акушерка приносит им по сосиске с хлебом и сладкий чай. И эта сосиска с чаем – самое вкусное из всего, что Вероника когда-либо ела в своей жизни.

Перед тем, как уснуть в палате, Вероника Сергеевна видит в дверном проёме свет и в лучах этого света – ангелок из сна, но уже без шампура. Он смеется, кружится в воздухе, помогая себе игрушечными крылышками и приветливо машет Веронике пухлой ручкой.

Утром она просыпается от зверского гoлoда. Санитарка приносит им с Синицыной завтрак и они съедают его весь с большим аппетитом и просят добавку. Потом им впервые приносят детей и обе плачут от счастья, рассматривая крошечные спящие куколки в тугих пеленках. Вероника осторожно целует нежный лобик над бровью и yмирaeт от умиления и любви. Малыш удивительно похож на Сережку – она неизменно узнает своего среди одинаковых детских кулечков на каталке. У Синицыной удивительно маленькая и беленькая девочка. Им можно вставать и, держась друг за друга, охая и осторожничая, они ползут к окну в коридоре, где толпятся роженицы, махая руками и высовываясь в форточки к счастливым посетителям на улице. Вероника тоже выглядывает и видит Нину, и с ней… Сережку. Они оживляются, машут руками, трясут телефоном.

Вероника берет свою трубку и слышит Сережу:

— Скворцова! Я же тебя обыскался – а ты вон чего! Предлагаю сына назвать либо Костей – Константином Симоновым, либо Александром – как Пушкина. Выбирай, что тебе нравится больше, филолог ты мой ненаглядный!

Вероника кладет трубку и плачет сладкими, обильными слезами, не стесняясь и не вытирая лицо.

Каждый день Сережка утром, перед работой варит и приносит ей литровую банку мясного супа и она жадно съедает его прямо из банки. А потом садится и пишет ему письма. Рассказывает всю жизнь – от школы и до этого момента. Потому что когда ребенок вырастет – эти письма они подарят ему.

Сын же должен знать свою семейную историю…

[namelessmargarita]

#обо всем и ни о чем #2

На некоторые книги я не пишу отзывы, то с мыслями не соберусь, то лень (что уж скрывать), то понимаю, что кратко не получится, а слишком длинный текст и читать никто не будет. Так что буду писать совсем небольшие заметки.

“Американха”  Чимаманда Нгози Адичи

Чимаманда больше известна своим романом “Половина желтого солнца” про войну в Нигерии (заметка: мама читала эту книгу и ей она понравилась). “Американха” затрагивает современное время и рассказывает, что чувствует образованный африканец в США, также в книге много говорится о различиях между африканцами и афроамериканцами. Мне об этом было интересно почитать. Сама книга интересная, только много акцентов на том, что расизм существует, автор буквально вколачивает это в голову читателя, еще и добавляя статьи из блога главной героини Ифемелу (будто читатель еще этого не понял, одно и тоже по кругу). Мне история понравилась, но слишком уж скользкий этот расовый вопрос. И да, если вы не можете определить с какой именно страны темнокожий человек, то вы расист. 

Все нет времени посмотреть французский фильм “Молчание моря” Пьера Бутрона (2004) про немецкого солдата, который поселился в оккупированной зоне во Франции в доме пожилого человека и его племянницы. Оказалось, фильм снят по небольшому одноименному рассказу Веркора, который я и решила прочитать. В общем, неплохая вещь, на малом количестве страниц автору удалось вместить многое. 

Еще тут недавно прочитала неплохую и очень легкую книгу на английском языке “Прощай идеальность” Сары Барнард. Мне кажется стиль книги охарактеризует то, что она могла бы быть издана Like Book - ом. 

Книга небольшая, но в ней много тем. Сюжет о том, что лучшая подруга главной героини сбежала из дома. С парнем. Старше ее. Намного. И он их учитель искусства. Книга охватывает события нескольких дней, но нет никакой спешки, недосказанности, очень хорошо написано. Советую. А уж если ищите легкую книгу на английском, то эта точно подойдет.

К сожалению, не все книги я дочитываю. “Экстренный номер" Мэри Х.К. Чой хотела прочитать сильно, но не читается и все тут, думала, может, попозже вернусь, но даже и желания нет.  “Сделай шаг” Эстель Маскейм из той же оперы, плюс еще скучная до невозможности.

На самом деле, я рада, что научилась бросать непонравившиеся книги. А раньше и помыслить о таком не могла.

[silencefestival]

Закрывая глаза

Присутствие - вечное, в сердце отсутствия. Антиматерия в сердце солнечного луча - тихого, пыльного полями, розовым песком дороги, соломой с крыши сарая. Красота сродни темным листьям на ветру. Тень.  Необязательность присутствия, небрежный наклон плеч, рассеянный отсвет улыбки. Свет, исходящий из-за моей спины, как крылья тихого солнца для ребенка, потерявшегося в поле. Каждый дождь - ожидание на дороге, в полуодиночестве; и в один из зимних дней, опуская взгляд с редким снегом, заметить босоножку. На фотографии соседской семьи - его зыбкая фигура, отраженная в туманном окне рыбацкой хижины недалеко от опустевшего берега: чуть ссутуленные плечи, полуопущенная голова и темные крылья волос, упавшие на лицо. Чем тише вокруг, тем явственней его молчание за моей спиной; оживая в шелесте ветреных камышей, шорохе, сиреневой глубине прибитого волнами цветка, оно зовет сделать шаг назад, в пропасть безвестия; я знаю - если шагну, не оглядываясь, я не увижу и - не встречу его протянутой руки, отталкивающей, удерживающей с ненужной мягкостью. Его лицо в полоборота, за которым все плывет, проходит, появляется только затем, чтобы исчезнуть - он поворачивается ко мне с водительского сиденья, чтобы о чем-то сказать, и молчаливо улыбается, встретив мой взгляд, будто бы думает, что я его не услышу. Свет в окне его дома, одинокий, как я, уходящая, безнадежно терял его где-то в изумрудных отсветах темноты - сада, поля за ним, бегущих в нем дорог. Отнимая у меня чувство одиночества, он рассеивал его в ту изумрудную пыль, изумрудную тень, которая обнимала нас, как бесконечный ветер с моря, бережно, нежно и безутешно. “Ты нравишься мне”. Но бережная нежность... Уснувший на стуле в нашей гостиной, он впервые был похож на мальчика - беспомощно-нежно. Был бы он так же похож на него, если бы... был ли, когда...    

То, что он пропал без вести, всегда казалось мне сном. Я не удивлялась, проснувшись, тому, что не могу ему позвонить, тому, что, даже приехав в дом по ту сторону полей, не увижу в угловой тени одной из холодных комнат небрежный наклон его плеч и зыбкую улыбку. Я удивлялась тому, что могло сбыться что-то настолько необходимое, так правдиво сбыться. Держа на ладони тихий и пыльный солнечный свет, он говорил, что в нем есть что-то от антиматерии; я помнила это до тех пор, пока не поняла, что он молчал. Каждый раз, когда меня мучило одиночество - вернее, каждый раз, когда я осознавала это - я не могла понять природу моего чувства: отсутствие ли это кого-либо или отсутствие его одного; и тогда я представляла себя в той прозрачности и театральности осеннего леса, которая всегда возвращала меня в темный уголок детства, похожий на забытое укрытие. Я представляла, что кто-то, не он, появляется в нем и, оглядываясь, встречается с моим взглядом: снимет ли это присутствие пустоту леса, как прикосновение снимает боль? Призрак множился на призрак, делился и отягощал процентами, которые создавали невесомую путаницу в груди: я не могла ответить. Я спала. Ночью, днем, вечером и утром. Я спала во сне, когда выматывалась на тренировках, и спала наяву, пока могла держаться на ногах. Мне снился его дом, ослепительно светлый - двери в его темный холл виднелись, как ясный угол засвеченного снимка, это была многоэтажка с его квартирой и множеством других квартир, он стоял на углу, как краеугольный камень, в самом начале нового района, где через два-три дома и несколько десятков шагов ветер откидывал волосы с лица и взгляд сливался с пропитанным озерной водой пространством - там начиналась еще не сбывшаяся небыль, колыбель, космос, апрельская земля. В холле было темно и тихо, как на первом этаже центра культуры, тяжелые деревянные двери со стеклами и ��ритаившиеся витрины с театральными афишами, кажется; должно быть, здесь продавали билеты и конверты - обязательно конверты; можно было продать или купить одно вместо другого, ничего не теряя. Тень была молчанием, свет был словами, куда более понятными, чем те,что звучали: тишиной можно было дышать и любить. Я открывала глаза. И видела каменный город. Я больше не вспоминала о нем, я устала от его призрачного присутствия в чьих-то лицах, голосах. Одиночество, это чувство его отсутствия, создает призраки, как станок - беспрерывно и неизбежно. Единственное, что могло остановить его - моя физическая, непреодолимая усталость. А потом он снова кружил меня за руки, на какой-то темнеющей улице, где над нами смеялись, с детским счастьем, которое уводило его в дом без ночи на лучезарной ветреной высоте, его рука, ищущая мою руку, была протянута прямо оттуда. И я отчетливо, как острую боль, чувствовала ту невыносимость, какая спала и дрожала в ней в ту секунду, когда моя рука оказывалась чуть дальше, чем ему казалось. Потом шел дождь, и мы не могли от него уйти. Когда он пропал, мне было девять, ему - двадцать пять. Мне было двенадцать, пятнадцать, восемнадцать, ему - то двадцать, то тридцать три. Его волосы вились и светлели, темнели и опадали, как ветви, уставшие от дождя. Открывались окна, где-то слышались шаги. Мне было невыносимо грустно.

[dobranebudet]

я тебя не люблю, и о чём ещё говорить? моё чёрствое сердце не ловит твой жаркий ритм, пульс не скачет рывками, спокойна моя душа, говоря по душам: я могу без тебя дышать, и ночами я думаю вовсе не о тебе, мне с лихвою хватает и прочих привычных бед, мне не нужно ни света, ни моря в твоих глазах, я не буду, не буду носить тебя на руках, ты не жди от меня ни любви, ни добра, ни зла, отпусти свои чувства, зачем тебе сдался я? мои бабочки просто не дожили до зимы, понимаешь, любовь не дают, не берут взаймы, я не чувствую счастья, сжимая твою ладонь, у меня в груди лёд, даже если в тебе огонь.

я тебя не люблю, не пытаюсь тебя любить, между нами не крутится красная нитка-нить, между нами повисло молчание и гудки, ты боишься, что я прошепчу тебе: «не люби», ты боишься остаться без хлипких своих надежд, ты ещё не узнала, что значит «бери и режь»; если ты героиня, то я не герой кино, хэппи-энд не случился, да только мне всё равно. я тебя не люблю, я тебя не смогу любить, как бы ты ни старалась сломать моё сердце-щит, я не дам тебе счастья — прибавлю число обид, так что, может быть, хватит?

пожалуйста, не люби.

[trialstud]

«Три голоса в тумане»

*8 апреля 2025 года. Магадан.*

Туман, густой и неподвижный, застыл между сопок, словно вата, пропитанная свинцом. Снежная крупка стучала по волнам Охотского моря, а над портом, разрывая тишину, парили три чайки — Яки, Гасан и Эрра. Их крики, как ножницы, резали влажный воздух, а крылья оставляли на мгле временные шрамы.

— Гасан (резко взмахивая крылом, будто отгоняя снег): «Эй, Эрра! Твой "прекрасный снежок" мне в глаза лезет. Может, хватит витать в облаках?»

Его перья, тёмные у корней и белые на кончиках, казались вырезанными из старой газеты. Гасан всегда говорил первым — и всегда с усмешкой.

— Эрра (закружившись спиралью): «Это не снежок, а звёзды, которые не смогли удержаться на небе! Смотри, Яки, они сверкают!»

Молодая чайка подбросила в воздух комочек снега, и тот рассыпался алмазной пылью.

— Яки (тихо, почти мелоди��но): «Звёзды падают только там, где их ждут. А Магадан… он давно разучился ждать».

Её голос, глухой и низкий, напоминал скрип льдины о борт корабля. Яки редко поднимала голову к небу — чаще смотрела в воду, будто вычитывала в ней секреты.

Они спустились ниже, к причалу, где ржавые суда покачивались в такт волнам. Запах рыбы смешивался с запахом мазута, но для чаек это был аромат дома.

— Гасан (клюя обледеневший канат): «Твои звёзды, Эрра, пахнут селёдкой. Или это Яки опять молчание покупает?»

— Яки (не отрываясь от воды): «Молчание дороже. Особенно когда подо льдом рыба шепчет, что скоро всё изменится».

— Эрра (вдруг замолкая): «Правда? А как она шепчет?»

Гасан фыркнул, но Яки уже взлетела, описывая над волнами широкий круг. Её тень скользнула по воде, и на миг в чёрной глади мелькнула стая сельди — серебристый рой, танцующий в глубине.

— Яки (застыв в воздухе): «Вот так. Она зовёт нас не сдаваться».

— Эрра (заглядывая ей в глаза): «Значит, весна придёт? Даже сюда?»

— Гасан (отворачиваясь, чтобы скрыть улыбку): «Придёт. Но сначала мы переживём ещё пару штормов. Или ты думаешь, апрель тут по щелчку?»

Они поднялись к скале, где ветер выточил в камне ниши — их старый приют. Снег засыпал вход, но Гасан начал яростно разгребать его крыльями, ворча:

— «Вот и наш дворец. С ледяными шторами и ковром из инея».

— Эрра (ныряя в укрытие): «Зато здесь слышно, как туман плачет! Или это море?»

— Яки (устраиваясь рядом): «Это плачет лёд. Он знает, что его время кончается».

Они притихли, слушая, как за стенами их убежища воет ветер. Но даже в его войне с холодом слышался ритм — упрямый, как шаги апрельского солнца, которое где-то за тучами уже поворачивало на север.

А три чайки, прижавшись друг к другу, вели диалог без слов. Потому что иногда молчание — это просто пауза перед тем, как жизнь снова запоёт.

[simulaciastory]

И вот пришли родители. Тина познакомила их с Фридериком, и сначала они просто сидели и кушали то, что приготовила для них Тина. Никто не нарушал молчания. Папа считал, что неприлично гостю первому начинать беседу, а Фридерик был в панике, он осознал на что подписался и не знал как ему теперь из всего этого выкручиваться. Ну вот почти все съедено... -Вкусно? - с надеждой спросила Тина. -Да, доченька, спасибо, все замечательно! - сказала мама и вежливо улыбнулась. -Это Маркос готовил? - уточнил папа, который не съел даже половину предложенной еды. Фридерик понял, что вот сейчас могут начаться неудобные вопросы, и поэтому предложил всем кофе. А потом Фридерик все таки решился прервать молчание и начал рассказывать, как он с другом приехал из Винденбурга, как он мечтал поселится в теплом чудесном Оазис Спрингс на берегу моря, и про их автофургон рассказал, и про то, как он, то есть Маркос любит готовить, и постоянно изобретает новые блюда, и про то, что собирается в Оазис Спрингс открыть закусочную, а в перспективе ресторан и работает сейчас на нескольких работах, чтобы осуществить свою мечту... Папа Тины слушал внимательно все, что рассказывал Фридерик, задавал какие то незначительные вопросы про то, что именно готовили они , когда ехали в Оазис в автофургоне, и какие десерты Фридерик, то есть Маркос предпочитает подавать в ресторане. Фридерик отвечал довольно уверенно, хотя не всегда сам был уверен в правильности названий тех блюд, которые называл, но он старался не углубляться в кулинарную тему. Да и папа Тины кивал вполне миролюбиво, и казалось был доволен рассказом Фридерика. И мама Тины смотрела на Фридерика подбадривающе и постоянно кивала. И Фридерику казалось, что ему удалось в полной мере сыграть свою роль. Но в конце рассказа, отец Тины вдруг откашлялся, и сказал: -Я не знаю, молодой человек, зачем Вам это нужно, но мне кажется Вы выдаете себя за совершенно другого человека. Тина, дочка, собирайся, мы едем домой. И родители Тины встали и молча направились к выходу.

[black-white-satan-blog]

Дневник памяти

Часть 8

Пейзажи сменялись один за другим, отражения такси в витринах шумного города, сменили загородные домики и первая линия морского побережья.

Дорога была не близкая, но определённо стоила того, выходя из такси, я увидела современный дом на утесе, мечта минималиста, стеклянное сооружение, играло в лучах солнца и отражало морской прибой, дом жил своей жизнью.

Подходя к дверям, Арчи сказал мне на ухо, что в знак уважения перед хозяевами дома, Лили и Даниелем, нужно сделать так же, как и при выходе на котильон. Я лишь кивнула ему в ответ. Звонок, дверь открывает великолепно одетая пара, девушка в платье в пол и жемчужном ожерелье бросилась мне в глаза не меньше, чем парень в костюме от Версачи и улыбкой на миллион долларов.

Я не долго думая, поняла, что это Лили и Даниел, с такой же скоростью, вспомнив слова Арчи, я сделала реверанс а-ля котильон. Секундная пауза.

Арчи и Мика закатились смехом, пара напротив, тоже расплывалась в улыбке, одна я стояла в полном не понимании.

-Лили! Дани! Сколько лет, сколько зим! Сквозь смех говорил Арчи. Тем временем Мика обнял Лили, кивнул головой Даниелю и прошёл в дом.

-Это моя спутница, Мелания Майерс, чудо не правда ли?

Я ещё прибывала в небольшом шоке и заливалась краской.

-Ну же, проходите уже в дом. Промолвила Лили и взяв под руку Арчи, выдернула его с порога.

Так глупо я себя ещё никогда не ощущала.

-И так Мелания Майерс, будем знакомы, я Даниел. Сказал он тихо и подал мне руку.

-Мне очень приятно, неловко сказала я, взяв его под руку.

-Чувствуй себя как дома, мы хоть и при деньгах, но не голубых кровей, это просто дурацкая шутка от Арчи, он всегда так делает, не обращай внимания, мы не хотели тебя обидеть, проходи к бару, расслабляйся. Сказал очень бережно Даниель и направил меня в сторону Мики и Арчи. Я подошла к бару, я была так зла на него, ведь из-за него, я выглядела глупо..

Арчи обнял меня за плечо, но я резко дёрнулась, окинув его не самым приятным взглядом, во мне кипела злость и обида за это нелепое шоу.

Он спросил меня, что случилось, но в ответ он получил, всё тот же взгляд и молча��ие. Он нахмурился выпил виски, тяжело вздохнул и сказал

-ну раз так.. Арчи резко схватил меня на своё плечо и понёс куда то, я не стала сопротивляться, мне не хотелось устраивать сцену.Он занёс меня в комнату, закрыл дверь на ключ и кинул меня на кровать.

Во мне кипела ярость, я пыталась вырваться. Он лишь ухмылялся, сжимая мои запястья одной рукой. Это выводило меня из себя ещё больше.

-Арчи, что ты себе позволяешь! Какого чёрта происходит, сначала ты заставил меня опозориться перед незнакомыми мне людьми, а теперь делаешь мне больно, чёрт возьми, что с тобой!?

-Твою мать, успокойся, это была просто шутка, все всё понимают, ты накрутила себе лишнего, это было забавно, не более, но вот дёргаться и игнорировать меня прилюдно, было ай как не красиво, Мелания Майерс.

Меня бросило в дрожь и было немного страшно, он висел над о мной, сжимая мои запястья, одной рукой, я никогда не ощущала себя такой беспомощной.

Он снял с меня пиджак и продолжал сжимать мои руки сильней, я осталась в одном лишь нижнем белье и льняных штанах.

-Тебе страшно, Мэл? Спросил он почти шёпотом.

-Ни капли, огрызнулась я, глядя ему в лицо. Хоть это и звучало убедительно, это было не так, мне было запредельно страшно.

Он ухмыльнулся своей моей самой любимой улыбкой:

-Так почему ты дрожишь?

Меня охватил ступор, я смотрела ему в глаза и видела в них себя, потерянную и испуганную, я ничего не могла сказать, я просто продолжала смотреть на него.

-Мэл, я не причиню тебе вреда, расслабься.

Я знала, в глубине души, что он не сделает мне больно, я знала, что он не причинит мне зла. Просто мои чувства, эмоции, мысли играли со мной в русскую рулетку, меня дергало во все стороны.

-я знаю, шёпотом сказала я, глядя ему в глаза, он поцеловал меня нежно и трепетно, словно извиняясь за произошедшее.

-Арчи, всё хорошо, я не знаю в чем дело, просто я чувствую всё и сразу, я не могу собраться, меня словно нет здесь.

-Мэл, тебя просто попускает, это нормально. Арчи встал с кровати, протянул мне руку, надел на меня пиджак, сел за стол, достал пакет с кокаином и железную трубочку, вместо скрученной банкноты.

-Иди сюда, веселье только начинается, тебе станет легче, этот товар получше. Сказал Арчи и протянул мне трубку.

Мне было уже всё равно, что принимать в себя, я хотела предпринять все способы, лишь бы избавится от потерянного состояния и это сработало. Мы курили лаки на веранде из комнаты, в этот раз вся усталость отступила мгновенно, энергия переполняла меня. Я села на колени к Арчи и поцеловала его, он обхватил меня за талию, запустив руки под пиджак.

-Мелания Майерс, держите себя в руках, сказал Арчи.

-Я хочу тебя, здесь и сейчас всего. Неожиданно для себя, заявила я.

-Ты ненормальная, прибереги свой пыл на потом, вся ночь в нашем распоряжении, пора возвращаться к гостям, продолжение следует, я же тебе обещал. Сказал Арчи, поцеловал меня в лоб и улыбнулся своей моей самой любимой улыбкой.

Мы спустились вниз к бару, народу стало чуть больше, мы заказали себе по 100 грамм виски. К нам подошёл Мика.

-Арч, Эрик приехал. Сказал Мика полушепотом Арчи.

-Понял, бери Мелани, отведи её к Лили и Дани, я скоро вернусь. Сказал Арчи Мике и указал головой на диван.

Мика взял меня под руку и мы пошли к Лили и Даниелю, я проводила Арчи взглядом.

-Не волнуйся Мэл, мы сейчас вернёмся.

Ребят составьте нашей Мэл компанию, пока мы отлучимся, не обижайте, она у нас прелесть, сказал Мика Даниелю и Лили, он обнял меня, сказал на ухо, что скоро они вернутся и ушёл в след за Арчи. Я была немного растеряна.

-ну чего ты как не родная, садись с нами, красавица, мы не кусаемся, сказал Даниель, встал с дивана, протянул мне руку и усадил рядом с ними.

-откуда ты Мелания такая взялась? Сколько тебе лет, откуда, Мику с Арчи знаешь, как сюда занесло? Рассказывай всё всё всё! Завалила меня вопросами Лили.

-Можно просто Мэл, мне 18 лет, с Арчи и Микой, мы живём в одном городе, познакомились как-то одним вечером у моря, да и вот завертелось все разом, стали друг другу уже как родные. Сейчас вот празднуем наш выпускной из гимназии, приехали сюда в отель все вместе, так сказать, проводить школьную жизнь. Расскажите лучше о себе, моя история не такая уж и интересная, сказала я, заливаясь краской.

-Расслабься, Мэл, ты не на интервью, Лили просто слишком много болтает.

Напротив, очень даже интересно, как такая милая без пяти минут школьница, связалась с такими ребятами как Мика и Арчи, ты не подумай, я их конечно люблю, но хорошему тебя здесь никто из присутствующих не научит, промолвил Даниель.

-Да, что ты такое говоришь вообще, сам школу пять лет назад закончил, не слушай дурака, Мелани, можно я буду называть тебя полным именем? Оно мне так нравится, такое красивое. Спросила Лили, хлопнув брата по плечу.

-Да, конечно, как вам угодно.

-Вы? Мелани, можно просто Лил, я начинаю думать, что твой реверанс в дверях, был не шуткой. Рассмеялась Лили.

-Не стесняйся, чувствуй себя как дома, расслабься уже, принести тебе чего-нибудь выпить? Спросил Даниель

-на вашее...ТВОЁ усмотрение, поправила я себя от чрезмерной вежливости.

-Забавная ты, подружимся, подмигнул Даниель и удалился к бару.

Я стала чувствовать себя лучше, стало спокойней, уже не казалось всё таким чужим, но неловкость не отступала.

Прозвенел звонок в двери.

-Быстро они, ну же Мелани, иди встречай уже своих Арчи и Мику, меня они уже видели, улыбнулась мне Лили.

Я вскочила с дивана и направилась к двери, я была рада, что они вернулись, наконец-то избавлюсь от этого чувства белой вороны.

Я открыла дверь, вышла в коридор, не успела я открыть входную дверь, дверь в дом захлопнулась, я открыла главную дверь, но за ней стоял высокий брюнет, лет 22ух, в костюме с бутылкой moët.

-Здравствуй, я Эндрю Бишер. Сказал он и протянул руку.

-ааэм Здравствуйте, я Мэл..эм Мелания Майерс. Очень глупо сказала я и неуверенно пожала его руку в ответ.

-Ну будем знакомы, будем стоять в коридоре? Улыбнулся Эндрю.

-Извините, я просто случайно захлопнула дверь, нужно позвонить ещё раз, что бы кто-то открыл..

-Ох эти девушки, подержи-ка.. сказал Эндрю и сунул мне бутылку в руки.

Он дотянулся руками до цветка у стены и достал оттуда ключ, и открыл им входные двери.

-Всё гениальное просто, дамы вперёд.

Я улыбнулась ему в ответ и зашла в дом, он вошёл следом.

Не успел он войти, как его сбил с ног Даниель.

-Эндрю!!! Ты чего так рано дружище! Мы думали тебя только к вечеру ждать! Хоть бы позвонил, я бы тебя встретил, негодяй!

Как добрался? Рассказывай давай!

-Знаешь старик, если бы я не приехал раньше, наверно не столкнулся бы с хорошенькой незнакомкой в коридоре, кстати, ну забери же ты у неё бутылку, чего она её держит!? Радостно говорил Эндрю.

-ох и дела, Мэл, чего стоишь, не таскайся ты с этим, давай сюда! Мэл, это Эндрю, мой лучший друг и одноклассник твоих друзей, которые, кстати, где-то застряли видимо. Эндрю это Мэл, главная выпускница этого года Смеялся Даниель, она здесь новенькая, приехала с Арчи и Микой, так что не обижать!

-Очень приятно Мэл, быть представленным не в коридоре. Улыбнулся Эндрю.

-взаимно. Я Улыбнулась ему в ответ.

-Даа всем нам приятно, пойдёмте скорей за бар! Лили, смотри кто приехал! Ликовал Даниель.

Лили подошла к нам за бар и обняла Эндрю.

Эндрю открыл бутылку шампанского, и взял с бара всем бокалы. Все говорили тосты и очередь дошла до меня, я не знала, что сказать, поэтому, я не придумала ничего лучше чем «я была искренне рада, познакомиться с такими прекрасными людьми как вы сегодня»

-ну разве она не прелесть? Опять пошутила Лили по поводу моей излишней вежливости.

-Да отстань ты уже от девочки, ты бы поучил��сь лучше у неё! Шутил Даниель.

Я заливалась краской, но это было забавно.

-ничего, дорогуша, привыкнешь, они всегда такие, промолвил Эндрю и подмигнул мне.

Сзади резко и неожиданно открылась дверь и вошли ребята, с кем то ещё.

-вы как обычно, вовремя, как вы вообще вошли без звонка? Спросила Лили

-Лил, скажи мне пожалуйста, кто не знает в этом доме, где лежат ваши запасные ключи? разве только Мелани. Шутил Мика.

-Не правда! Я теперь тоже знаю, они в цветочном горшке! Громко заявила я.

-все начали смеяться, Даниел сквозь слезы от смеха, сказал:

-Да, Лил, пора менять заначки!

-Мэл, это Эрик, мы тебе про него говорили, представил мне Арчи нового гостя. Он поцеловал мне руку в ответ.

-эй Братец, ты чего так рано? А ну Иди сюда!

Эрик и Эндрю обнялись, наверно братья очень давно не видели друг друга, это было видно невооружённым взглядом.

Арчи и Мика поприветствовали Эндрю в стиле американского футбола, немного потрепав его вид.

Арчи обнял меня как никогда раньше, за плечи, немного грубо, казалось что, что-то сломалось, это было видно по моему лицу.

-полегче, Арчи, мне больно. Сказала я тихонько ему на ухо.

-Прости, не рассчитал, поцеловал меня в лоб и ослабил хватку.

-смотри Арчибальд, не оставишь от своей девушки живого места, она меньше тебя в пять раз, будь осторожней. Ухмыльнулся Эндрю.

-Вот и понеслось, ни секунды без подкола в мою сторону, Как же тебя не хватало тут, Эндрю. Сказал Арчи и поднял бокал в честь возвращения старого друга.

Мы ещё долго болтали и смеялись над разными историями, гости потихоньку расходились, вскоре мы остались и вовсе в 7ом. Мы играли в монополию, пили вино допоздна, на часах было почти 10 вечера.

Эрик и Эндрю поехали домой, ведь после перелёта Эндрю очень устал, они обещали заехать завтра.

Мы проводили ребят, Лили и Даниель, показали нам гостевые комнаты, время чуть меньше 23:00.

Мы пожелали ребятам спокойной ночи.

Я и Арчи, остались наедине.

Если честно, мне очень хотелось спать, пока Арчи переодевался, я улизнула в ванную комнату. Горячая Ванна меня расслабила.

Я вышла из ванной комнаты в одном лишь нижнем белье и завалилась рядом с Арчи на кровать.

После такого насыщенного дня, кровать была идеальным местом времяпрепровождения.

-Собирайся, детка, ночь только начинается.

-куда?зачем? Тут так хорошо, мне запредельно лень.. сказала я неохотно.

-Ну же доверься мне. Сказал Арчи

Я неохотно потянулась, надела штаны и решила не надевать пиджак, мы за городом, тут безлюдно и уже почти ночь, моего бра было вполне достаточно.

Арчи окинул меня оценивающим взглядом. Арчи взял внизу пару бутылок пива в баре и мы вышли с террасы на пляж. Мы бродили по берегу и разговаривали об о всём на свете. Мы сели на песок, провожали волны взглядом и пили пиво.

Арчи, достал зиплок.

-ну, что ты готова, к лучшей ночи в своей жизни? Спросил арчи.

-что это? Спросила я недоверчиво.

-Это кристаллы МДМА, самые чистые на всём лазурном береге, подарок от Эрика, поэтому нас и не было так долго, это те же цветные таблетки, что ты уже ела, только лучше в сто крат.

Я не была уверена в том, что хочу ещё чем то догоняться, но чем чёрт не шутит, поэтому я согласилась.

Арчи достал тонкие бумажки скрутил маленькие кристаллы в них и передал мне в руку.

-просто запей их пивом. Провёл он мини экскурс.

Так мы и сделали, никакого вкуса я не почувствовала, за исключением пива.

Я положила свою голову на его колени, он гладил меня по волосам, мы слушали звуки моря и смотрели на звёзды, болтая о всяческих мелочах.

Почти 12 ночи, не успела я подумать, о том, как поздно и пора бы возвращаться. Первые эффекты от кристаллов поздоровались со мной фамильярно и слишком близко. Расслабление и растворение в песке. Настроение говорило, что для усталости больше нет места, жить стало не так уж и скучно.

Звуки прибоя проникли в голову и облизывали мозг парным молоком.

Начинаю замечать, что временами, не понимаю о чём говорит Арчи, спрашиваю его об этом, в ответ получаю, что это нормально, поводов для страха быть не должно.

Плавные и ощущаемые волны эйфории окутывают тело и сознание. Мне хорошо, легко и свободно.

Магия проникла в нас, я подняла Арчи за руку, сняла штаны и потащила его в море, он бежал за мной, скидывая одежду и заливаясь смехом.

Господи, вода поглощала меня всецело, это было прекрасно, но масштабы моря немного пугали, оно было таким масштабным, чёрным отражающим звезды, я словно растворялась как сахар в чае. Касания Арчи сводили меня с ума, мне на секунду казалось, что мы и есть море, единое целое, всегда вместе, неразделимы и прекрасны.

Мы позволяли волнам, что пропитаны солью держать нас на плаву, мы держались за руки и смотрели на охапку звёзд и созвездий. Мы были по факту между небом и землёй, парили где-то между и растворялись в пространстве. Два человека, держась за руки, растворились в отражении звездной сетки на морском ложе.

Стало холодать, мы побрели в сторону дома. Словно дети, поспевая догонять друг друга, проваливаясь в песке.

Зайдя в нашу комнату, на автомате мы вдвоём побрели в ванну, я набрала ванну с пеной, Арчи достал шампанское, открыв его, взрыв из искр и пены усыпал всю комнату, момент был прекрасный.

Я лежала на его груди в ванной, он целовал мою шею. Пена казалась светлыми облаками, свет в комнате менял свою интенсивность по своему желанию, но скорей всего, это просто казалось, да и это было уже не важно, было просто невероятно хорошо.

Закрывая глаза, мне виделись странные образы, которых быть не могло, сознание играло со мной жуткие игры.

Я абсолютно не поняла, как из ванной мы переместились в комнату. Арчи включил тихую и приятную музыку, котороя проходила сквозь меня, сердце билось в такт с музыкой, каждая мелодия казалась невероятной.

Мы танцевали, смотрели друг другу в глаза и утопали в атмосфере прекрасного. Вдруг музыка стала ритмичней, даже немного агрессивной и быстрой, Арчи подхватил меня на руки и я уцепилась за его бёдра ногами сзади, он держал меня у себя на поясе, я вцепилась ему в шею и смотрела на него как ошалелая. Халата на мне больше не было.

Он целовал меня рьяно и грубо и мне это нравилось, во мне преобладало самое сильное животное желание, разорвать его на куски. Закрывая глаза, разум продолжал выдавать картинки, жизнь поделилась надвое. Арчи бросил меня на кровать, взял со стула галстук и ремень, завязал мне глаза и связал мои руки за прутьями кованной кровати. Мне было страшно, страшно, волнительно-интересно. Он вёл себя так, словно я его вещь, я так же себя ощущала. Мои глаза были закрыты галстуком, но не смотря на это, я видела гораздо больше, чем мне было дозволено, я ощущала каждый его шаг, каждый вздох, каждый взмах ресниц, хоть разум и играл со мной в дикие игры, я отыгралась сполна.

Его касания были резкие, грубые, сильные, но они не причиняли мне боли, я не чувствовала боли, которую бы не могла принять. Я чувствовала себя прекрасно. Я не имела никакого контроля над ситуацией, ни в реальности, ни в своей голове, это просто происходило. Он говорил мне действительно странные вещи, из за его пальцев в моём рту, я не могла дать ему ответ. Хоть он был так близко, так рядом, мне было его мало. Мне хотелось ещё и ещё, словно щёлкнули выключателем и ограничений просто не осталось, хотелось чувствовать, безлимитную близость.

Все это продолжалось пару часов, всё это время, он затыкал мне рот ладонью, не смотря на это, мне казалось, что я кричу, мне хотелось кричать, хотелось высвободить все эмоции, но он сдерживал их во мне, ведь мы не хотели привлечь внимание и нарушить наше уединение.

Он отвязал мои руки, но заставил оставить галстук. Я чувствовала как неживая Кожа ремня прикасается к моему полному жизни телу, с каждым разом всё сильнее, он запрещал снимать повязку и продолжал делать то, что ему угодно, от соприкосновений ремня и рук, я не выдержала и сняла с себя повязку, он лишь схватил меня за подбородок и сказал, что это я сделала зря. Я смотрела в его глаза, они были дикими и шальными, энергия переполняла нас, до такой степени, что сжимались зубы.

Он развернул меня лицом в кровать и взял меня к себе на колени, прижимая к кровати. Я не могла раньше знать, что проявление агрессии в Сексе, может приносить удовольствие, сомнительное, но очевидное. Я пожалела, что сняла повязку, но не жалела о том, что за этим последовало.

На часах пять утра, моё тело горит огнём, усталость настигает и Арчи, это не могло продолжаться вечно и заслужило свой логический и ожидаемый конец. Я была вымотана и морально и физически.

Следы на теле наливались кроваво-красным, мне не было больно, скорей было просто слишком, во всех смыслах этого слова. Измотанные друг другом, мы провалились в постель. Мы ещё долго говорили о чем то невпопад, разум даже не думал заканчивать эту партию, тело же было на пределе. Почти шесть утра, плавный спад всей жести, эффекты по прежнему бьют по голове, но уже не так сильно. Лень окутала нас с головой, мы перестали разговаривать, это казалось сложным, веки падают свинцовым грузом и не хотят подниматься. Картинки приобретают вид сна, но всё же осознаются вполне реальными. Тепло наших тел успокаивает и погружает в покой. Засыпая, я поняла одно, продолжение было завершено.

[lxntnlxn]

Блог? Печатный мусссссор?

Ну присаживайтесь, достопочтеннейший. Как же так, где мои манеры. Теперь кажется полагается познакомиться, да? Верно вы устали с дороги. Нынче время не быстрых поисков. Моря информации знаете ли. Куда уж нам людям. Что тут остается. Но речка то занесла, занесла. Нашли устье, а? Знал же, что справитесь. Хоть и не догадывались, все равно знал. Но теперь то уж полагается точно представиться. Видите ли, милейший, тут есть заминочка. Простор приютил не единых. Видите по отдали, м? В самом краюшке у колоны, обернутой в теснину. В самой-самой нижней её части. Это её Величество герцогиня, мышеловов. да та самая. Она обычно молчит, только смотрит да ждет, почитателей конечно.

А в противоположной - лесоруб Каре. Не сказал бы я, что он тоже разговорчив, но вставить парочку фраз он намерен. И ведь всегда когда требуется, бывает же такое да? Иной раз не знаешь как молчание прервать, чтобы не было так неловко, а он молчит-молчит, да как выпалит, что тут же поклонников имеет. Природная лотерея, видимо.

Ну а по середине, Марк. Он любитель поболтать. Любимец публики, ага. Вот только привыкаешь ты к нему. Знаете, крайности наделены особым чувством притягательности. Заманивает и интересует такая противоположность, что сидишь и зришь в сущность, вглядываешься в корень, ищешь сущность взаимодействий и перво причин, а потом и понимаешь, что это просто болтливый Марк, который зашел сюда после рабочей недели, вот сейчас поделится свежими новостями, пожалуется на привычных личностей и грянет спокойствие и песни не о чем, чего же тут будет иначе. Какая уж тут диалектика.

Но теперь-то, теперь-то ты знаешь, да? Теперь то становится ясно. Мы тут давно привычная община и гостей не жалуем, но случайность дарит иногда сюрпризы, всегда странная особенность, сколь не убеждаешь в обратном.

То же и говорил дрозд, ког��а стучал по деревянной опоре. Ох, как мы сгоняли его, как кричали, а он стучит и смеется.

- Жалкие вы все. - говорит - Жалкие и приторные. Всё сочиняете, сочиняете, да так увлекаетесь, что уже на это и играете.

И ведь стучит дальше, а. Продолжает. Уже балка сочилась, крыльцо почти накренилось, а он стучит. Как то жалко даже. Ведь не виноват он, природа берет, а тут всё равно гневаешься.

Но ладно ладно, не вздыха��. Не за этим пришли, куда уж таким до мира простора. Тут время скоротечно, а цели определенные. В наших краях неопределенность  - порок. А нам что?

Нам бы чувства, да задачи.

И с неспешном ритме раннем,

Мы по городу идем.

Что сияет ярким днем.

 И как тут контакт установить. Эх. Недосказанность и притязания на упрощение. Сколько диалогов они погубили. Сколько строк ввергли в перефраз, но видимо такова судьба общения, слишком просто не бывает, ресурсы экономить надо. Так и есть.

Но ведь не об это я хотел сказать тебе. Нееет. Конечно нет. Разве я мог бы что-то накидать тому, кто и так это знает. Я же не имею честь претенциозности, что овладевает схожими. Я хотел сказать тебе, что все ещё рад видеть гостей. Я кажется говорил, что такие птицы здесь не очень-то частые визитёры. Так что это приятно, приятно.

Все было простодушно. Знаешь, как то по особенному простодушно. Мы все добываем гранит, где-то меж глыб и слякоти, среди мглы и промозглого ветра. И кажется это знамя победы. Тут главное не сойти с тропы, любезно протоптанной, ступишь не туда - и дело с концом.

А ведь есть соблазн, веришь? Кажется, что вот вот вот. Но вагонетка тяжела. И есть все больше желание скинуть, столкнуть и отправить куда-то своей дорогой. Но останавливает. Останавливает страх. Страх отрешенности и бесцельности. Что если мы не правы, а? Что если кроме этого ничего нет. Что если претензии и грезы что греют нас - всего лишь мираж. Ох уж эта рефлексия. Куда уж нам до управления, куда уж до ответственности.

А пока, у нас есть отдых. Собраться с силами, напиться разок крепкого утреннего чаю, ну или чего ещё. И идти пока есть мочи куда-то вперед, надеясь, что месторождение, что кормит нас не завянет и не отпадет из приоритетов. Хотя быть может мы этого достойны? Все-таки надеюсь на лучшее мнение.

Ну, ты не переживай.

- Официант. Извольте трапезу подать. Мы доползли.

[chiyurikurasima]

Крик души.

Ненавижу игнор, молчание и твои пустые обещания.

Не люблю ждать у моря погоды день, месяц или даже пол года.

Когда приходят уведомления, я отчаянно ищу твои сообщения.

Но ничего нет. Не будет. И не было. Ведь я всё придумала. И сама же поверила.

Я не хочу нигде более это показывать. У меня просто накипело чутка. А ведь я хотела ей письмо отправить. Но что писать в письме человеку, который бросил тебя на срок больше месяца? "Привет, ты меня бросила, помнишь ещё как меня звать? А я тебе подарки шлю! Классно, да! Зачем? Не знаю. :) "

Вроде того что ли? Какая глупость. Чувствую себя героиней тупого романа, в котором у героини нет друга и она его выдумала. А если подумать, я бы такой почитала. Бывает же такое.

[decler]

Год проходит, не прощаясь

Год проходит, не прощаясь,

Каждый день неся с собой

Осознание, признаюсь,

Что я словно сам не свой.

Бесконечное молчание

Меня вновь свело с ума...

Где работает раскаянье -

Там бессильна голова.

Подскажи, где я был резок?

Нетактичен или груб?

Я измерю тот отрезок

Глубиной душевных труб

Без тебя меня не стало

Как без моря якоря

Мы попробуем сначала

Если ты ещё моя.