chuma-h

[chuma-h]

Холод извивается, словно ведьма, горящая на костре. Вроде, и отпустить всё надо бы, а ведь больно. Новые знакомства (чем дальше, тем веселее) никак не радуют душу, но радуют слащавую возможность глаз видеть и неизбежную — читать.

Организм, как и раньше, подкоряется алкоголю, сигаретам и влиянию других людей, голод есть голодом, а страх — страхом.

По факту, ничего не меняется, кроме имён и дат и их количества. Жизнь всё та же, эмоции, жестокость и ненасытность этого мира. Глупость. Ещё одна составляющая.

Мелочи, в чём, как ясно, известно кто прячется, всё чаще врезаются в память упорными ножевыми и не заживают.

А горе, оно совсем не горькое и даже не мучающее. Оно тихое и ласковое животное, греющее ноги в холодные вечера.

[chuma-h]

Разочарование? Нет.

Злость? Нет.

Обида? Нет.

Боль. Вот.

Предательство? Очень похоже.

Спасибо.

Как лезвием по коже — моя улыбка и пустота во взгляде.

Я натерпелась.

Хватит.

Хватит!

_____________

А ведь не только я. Ещё и Она. Ещё и Её это затронет!

Мудак.

[chuma-h]

Никакой боли, мама, никакой радости.

В поиске Бога за дымом, гадости

с губ слетаются.

Никакой мелочи не позволено

рушить правду мою. Особенно

этим мальчикам, чьи сплетаются

вены на руках,

кто играется

с чувством собственного

достоинства.

[chuma-h]

ххх: В чём его проблема?

ууу: Он влюблен.

[chuma-h]

[chuma-h]

Дубль 2 )

Давайте поможем друг другу найти активные блоги и интересных собеседников, хотелось бы найти тут друзей. Делаем репост. Подпишусь на интересные блоги.

[chuma-h]

Он

Он целовал мои руки. Даже в первый день нашего знакомства Он целовал мои руки. И делал это в последующие встречи. Жаль, что их было так мало. Но это, наверное, к лучшему. Я никого не люблю. И не хочу любить. Он сам говорил, что влюбленность — это полная западня. И я сама теперь это исповедую.

Бессмысленность этих строк завораживает, Он их всё равно не увидит. Я и не хочу, что бы Он их видел. Но я хочу, что бы Он целовал мои руки.

"Джентльмены ещё не вымерли. Даже если Дама лежит под ним" и поцелуй руки. Разве так бывает? Что бы такие встречи, и не влюбиться? Как оказалось, бывает.

Нет, я правда не влюблена. Но во мне нежность. Нежность к этому Человеку. Это приятно.

Я знаю, что Он в кого-то влюблен. Только не знаю, в кого именно. В А.-у? В В.-у или в Т.-ю? Мне Он всё равно не скажет, даже если я спрошу. Но я не спрошу, возможности не придвидется.

Жаль, что встречи те были. Просто были. Их больше нет.

"Если бы я увидел тебя на улице, я бы обернулся", но ничерта Он не оборачивался. Это потому что мы знакомы. И потому что Ему это не надо.

Он просто целовал мне руки, преклоняясь перед моим умом в день нашей первой встречи, и перед моим телом и смелостью — последний раз. Смелость связана не с телом, а с Его душой.

[chuma-h]

Мое - это ля-поэзия в классическом исполнении энергичного итальянца, это ворох выпавших из книг страниц, это силуэт в парке, это крепкий кофе, это ничего не стоящие слова, выброшены на барохолку смысла, это пустота. 

Едкая пустота внутри, от которой ты уже даже не бежишь. Ты теперь бежишь от людей, потому что так печально не находить в них смысла... Ты теперь врываешься в эту, ранее тобой яро ненавистную, пустоту. И ощущаешь... лёгкость.

Вот так пустота стала чем-то моим. Моей ля-поэзией в исполнении итальянца — звук прекрасен, а главное: отсутствие формы, цвета, лица.

[chuma-h]

И пускай пустота во мне, некий вакуум, чистое безразличие — это всего лишь повод наполнить себя заново искренностью до неприличия; это мелкое оправдание вновь обретенной циничности и зарождению нарциссизма.

Люди меняют нас, потом уход��т, и имеют наглость спрашивать о нашем состоянии, скажем, у входа в автобус, или в метро, или в театр.

И делают вид, будто бы и не знают, что уже гвоздем вбиты в наше подсознание и в сознание. Только они уже не мешают, так, субтитры, когда выучил язык того, с кем смотришь фильм.

Остается лишь чёртово понимание, как ты уязвим в своей самоотдаче, и, до сих пор, злость на свой нарциссизм, и злость на то, что ощущение независимости от других людей даже не можешь поставить себе в вину.

Потому что теперь свобода ценится выше, и что бы винить себя за неё, надо выпить очень много вина и смотреть фильмы без иностранного /инотельного/ языка.

26.12.17

[chuma-h]

Детству

И, любя, касаясь клавиш этого запыленного рояля,

пробуждаю музыку души.

Детство, не ты ли тогда кричало

среди нашей лесной глуши

о том, что тебя погубили злые люди,

не ведающие печали,

сострадания и не знающие,

не помнящие начала

от отчаяния?

Детство, не ты ли тогда просило

еще пожить?

А теперь что? Мурчиш вяло кошкой,

когда лучи солнца касаются кожи,

мурчиш глубоко внутри,

и никто ничего с тобой сделать не может.

Ты мне доверяло, детство,

и я тебя защитила.

Следующей остановкой будет уже могила,

а так и никто не тронет

мою мурчащую кошку,

просыпающуюся лишь

от солнца и немножко

от этого старого и запыленного рояля,

чью мелодию помнят пальцы.

Помнят, но ничего не знают.

Как она появилась, когда исчезла?

Почему ты, детство, молчишь об этом?

Холод сковывает запястья,

мерной злостью течет по венам,

но ты, мое детство,

греешь меня всё время,

где-то внутри, как только

появится солнца лучик,

детство мурчит -

ему предоставлен случай.

/Венера, 26.12.17

[chuma-h]

Необратимые процессы уже запущены, все мысли уже изложены. Ничего не осталось от прежних чувств.

Похорон. Хороню себя. Как положено.

Пусто.

[chuma-h]

Что ты будешь делать тогда? Велика беда, сыграны игры, холодные города. Вот снег выпал - обломки льда в наших сердцах и легких. Топим их дымом. Совсем не легким. Наигранный образ, улыбка - все тридцать два, огонек в глазах - словно черти пляшут, цвет - как омут, и сразу видно - наш. Уверенный профиль, еще увереннее - анфас. Радует глаз.

Загораюсь причинно и горячо, вот то истинное плечо, вот мой камень, под который уже никакая вода не течет, потому что кран перекрыт. Твой отчет будет мой быт. Вот всё - болью ли, радостью, да отмазалась, да простит, это всё временно было, сердца некий такой отит. Больше не увидимся, видимо, ведь не прилетит весточка по сети. 

Вот она я, смотри, как меняется цвет волос и глаз, как меньше 18, если накрашусь, никто не даст, как меняется силуэт, зависим от шоколада, как гнется хребет. Ему, кстати, много и не надо. Только клава, лежащая на ногах, что является низко, и спина сутулящаяся, что является пусто, ведь никто более не напоминает держать ее ровно. 

Напоминать что-то мне и смотреть на меня дано не каждому, что, не густо, но привилегиованно. Вот, смотри, как я падаю. Видишь? Мои границы всё сильней стираются, всё истощаются. Бетон стал как ветер - птице, и поддерживает, и ломается. Голос, правда, опять садится только чаще, горло саднит. В конце мы не встретимся. Я узнаю тебя в очередном законченном подлеце, и тогда упаду ниц. Мы останемся позабыты. Пару встреч, никакого быта, где б прилечь, укрыться и замереть - так к зиме готовится и истлеть мелким шорохом уходящего парохода.

 Рябь канала потрескивает едва - узнаваемы города. Падает звезда, но, их так много еще, как нас. Не умевших любить, горящих когда-то, но чей свет почти погас. Всё, что остается, это стук клавиш под пальцами, это шорох дыма в шторах, ворох волос под ветром, это затянутое небо, это курящий бог. 

Он садится на лавочке в этом парке, закуривает свой синий винстон, закрывает глаза - затяжка, конец близко. Он угрюм, напыщен и одинок. Вся его сущность кричит "я - Бог", и он это знает. И это больше всего его раздражает. Он был слишком занят опять не нами, он устал. Говорит, мол, справляйтесь сами. Исчезает.

Только дым остается нетронутой занавеской. Если заметить, то самой веской, самой резкой вещице в парке. Самым важным отблеском фонаря. Все ответы тут. Все ответы в этом. Не упускай минуты зря. 

Венера, 20,12,17

[chuma-h]

Лучшее, что я могу, это признаться в том, что ошибаюсь.

Ничего не имею против своей правоты, и посмотри, где я нахожусь, а где находишься ты, и мир наш достаточно сильно развит, что бы любить подаренные цветы.

Но тут остается место сорванным лепесткам, обломанным веткам даже. И чем губительнее следы, там и на душе пропорционально гаже.

В сознание вихрем врывается абсурдное "ничего", и заполняет его всецело. Начинаешь бежать от этого — музыка, сигареты, игры, книги, учеба... У всех свои способы. Я часто стала убегать в людей. Это научило меня многому, но, увы, так и не научило "читать по глазам".

Убегать в людей стало моим хобби, стало маленьким спасением, на некоторое время. А сейчас это сродни вредной привычке, одной из самых губительных. Нет ничего более затягивающего, более абсудного и более непредсказуемого.

Вот, идёт человек. Нет, не так. Вот, пьёт человек

1. От хорошей жизни человек не пьет дешёвое пиво вечером на лавочке один. В большинстве случаев именно так.

2. От хорошей жизни не сбегают вечером, не прячутся в темных углах.

3. Хорошие мысли не глушат пивом. И не развивают с помощью пива тоже.

Проходишь мимо — ощущаешь тоску. Невероятную тоску.

Почему-то, чаще всего, пьющие вечерами одинокие люди излучают именно тоску.

Подходишь. Не имея даже страха, не имея мысли о страхе, заговариваешь. Таких людей легко разговорить — они сами в этом нуждаются. Да, выслушиваешь, проецируешь, чувствуешь, ощущаешь.

Бежишь от себя, бежишь в человека. Это нужно и тебе, и ему.

Самые искренние — это пьяные или пошлые. Или вместе.

Лучшее, что я могу, это признаться, что в неких суждениях ошибаюсь. Но я точно знаю одну вещь, в которой буду всегда права, в которой не ошиблась ни разу: человек не зависит от своего имени, любимого цвета, знака зодиака, степени наигранности, любимой музыки или марки авто. Человека легко "прочитать", когда он думает, что этим никто не занимается. Человека легко понять и узнать, наблюдая за ним от 3-х и больше минут.

Да, возможно, каждый раз ты узнаешь нового человека, узнаешь заново, понимаешь его изменения, их причины. Иногда даже угадываешь мысли.

Только все слишком относительно, что бы признавать свою неправоту.

Поэтому, лучшее, что я могу сделать, это признать, что я ошибаюсь. Но я этого не сделаю, потому что тогда точно ошибусь

Чума

[chuma-h]

Семья, где я временно живу, уже готовится к Рождеству. На столе красивая новогодняя скатерть, венок из еловых веток и шишек, со свечами. И каждый день вечером я убегаю отсюда на улицу или закрываюсь в комнате, потому что это очень сильно гнетет.

Вчера вечером я гуляла. Впервые за долгое время я гуляла одна. Я хотела, что бы мне помешали, звонила Никите, писала Аннабель, в голове просила "отвлеките меня хоть кто-нибудь, нойте мне, звоните", пока не поняла, что этого я хотела бы меньше всего.

Я осталась сама с собой. Из головы не шел тот мальчишка, любитель играться в бога, наши с ним разговоры. Или один разговор длиною часов в 6. Из головы не шли его слова. И я раз за разом прокручивала в мыслях его взгляд тогда, за столом, его дрожащие руки, его злость на самого себя, или те слова у костра... И если это было всего лишь игрой, то ему можно вручать Оскара. Я поверила в слова. И почти поверила в чувства.

Но дело не в том, что было тогда. Дело в том, что тем вечером я просидела одна целый час глядя на большую яркую луну, и во мне не было слез, со временем из головы вышел и тот мальчишка с его словами, пропали все — я сидела одна и смотрела на луну. Мимо шли люди, они даже не смотрели в эту сторону.

Позже вышла Аннабель ко мне, мы всё обсудили, и мне стало легче. Но я решила еще пройтись. Сидела одна на качеле, позвонил Никита. Поговорили с ним. Потом Таня. Потом я опять осталась одна, и не думала ни о чьих словах, ни о чьих поступках. Только боялась немного сорваться, просто не сосчетать, сколько раз во мне зарождалось и умирало намерение позвонить или написать Леше, Андрею, Гусю, или тому же Мальчишке, хоть кому-то. Просто не сосчетать.

Но там, в центре, я сидела одна на лавочке и курила. И ощущала превосходство. Я — выстояла. Маленькая схватка с собой, со слабостью и страхом. Я справилась сама.

Люди, у которых я временно живу, уже во всю готовятся к праздникам. Материально всё вообще прелестно. Но я счастливее каждого из них, хоть и не молюсь по вечерам, не ставлю на стол рождественские веночки и не вешаю их на двери. Я не понимаю, как они — глубоко верующие люди — могут жить так материально и коммерчески, и строить свою жизнь на этом. Ни на духовности, ни на чувствах, ни на взаимоуважении, а на деньгах.

Я — счастливее. Даже если одна.

~Чума. 5.12.2017

[chuma-h]

💭 дивный монолог 💭

Кто мы? Кто я?

Выдыхаю шумно. Жаль, что не дым, но курить не хочу, что странно. Завтра, пожалуй, стрельну. Да, да, это очередное нытье, но пишу я его для себя. Должен же быть повод, зафиксированный повод злиться на это. Так вот.

Голова болит. Который день болит. Которую жизнь... Впору примерять улыбку и счастливый блеск в глазах, и лгать о том, что все хорошо. Первый акт оного спектакля — завтра. Премьера. Лучшие, близкие и родные будут в первом ряду.

Слабости уже нет. Но привычка ничего не делать осталось. Не люблю болеть, потом сложно вливаться в привычную жизнь, нормальный ритм, да и отделаться от мысли "сколько же времени я убила ни на что..." и осознавать масштабы тоже нелегко. Особенно если имеются подлинные оправдания, а ты всем сердцем их ненавидишь.

И откуда столько злости во мне, столько ненависти? Я же раньше и не умела толком таких вещей. Да, продумывать суицид до самых крохотных мелочей я умела, а вот злиться — увольте, право, да никогда.

Состояние будто тогда... Только вот рядом нет тех, кто поймет. Даже тех, кто попытается. Потому что все те, кто находятся рядом, варятся в своих котлах, и котлы эти для них сродни дома, и милее чужого одеяла. Да, впрочем, мало кто предлагает одеяло, все зовут в свои котлы.

Чёрт, да ты глянь, как я выросла, а. Изменились взгляды, он, сколько ответсвенности сейчас, какая воля, какая сила. Только я уже себя износила... Да разве бывает так? Да. А разве должно быть так? Почему в свои гребанные 17 я дохну на равне с теми же, кому под 70? Это неправильно. Вашу мать, это чертовски неправильно.

И вот тут я перечеркиваю свои "всё в нашей голове". Моя голова болит, и тут нет моей вины, и не от меня зависит ее благосостояние. Все в нашей душе. Только вот я свою душу раздала. Многим и ненужным. А теперь все никак не обрету покой.

Да и нужен ли покой при жизни?

...ты смотри, сколько противоречий...

/что я такое?/

~Чума.

[chuma-h]

делай реблог, если у тебя блог с твоими мыслями, именно твои, а не только цитатки из интернета. хочу найти тех, кому можно написать и может с чем нибудь помочь. не игнорируйте, пожалуйста. это важно для меня.

[chuma-h]

Предзимнее

Последний выдох Осени, ну что ж, так остро это мы еще не ощущали.

Последний выход Осени — тот акт, что состоит из грусти и печали.

А в пятницу уже совсем Зима, и снег не за горами обещали.

И новый акт, спектакль, сцена и глава. И новое для нас опять начало.

/

Венера, 25.11.17