panel-world

[panel-world]

First world

Крепнет, зарождается день. Тлеющим белым стучится в глазные веки. Человечьи кожи сгорают под светлым небом, меховые шары на ножках изнывают от жажды, боли и раздражения. Тихо.

День приветствуют многоэтажные тонкие будки. Утро. Будки распрямляют позвонки лестничных пролетов, стройные и счастливые станы завтракают облаками. Хрустят узлами в лифтовых шахтах негромко - нельзя тревожить спящие души - притворяются, что хруст - просто забредшее эхо. Живее свободных живых деревьев, встают на носочки своих металлических балок и с неподдельным восторгом здравствуют чистое небо. Улыбаются разгоряченные крыши, с ними играет бесшумный ветер. Это их время. Это их счастье. Они - часть природы, хранильцы нескончаемых смертных жизней.

Химозно-бурые газы для них как сладкая воздушная вата, на месте глазных роговиц неощущаемый пластик, налаженная до автомата система теплообмена, тяжелые металлы в канализационных водах за витамины. По вечерам они танцуют под симфонии выхлопных труб и криков, потея конденсатом кондиционеров, а собачий лай изнутри и снаружи их усыпляет лучше любой колыбельной. Им не нужна биосфера, понятий “воздух” и “запах” не существует, они не зависят категорично от химических элементов и планетного года, не понимают смысла часовых циферблатов, они живут счастьем. Сейчас у них есть только утро.

Душно. Липкие нервные окончания вязнут в воздухе, который должен быть кислородом, а по факту является застойным болотом. Смертные души спят беспокойно, ворочаются, откидывают свои накрывала. Их сознания кишат кусками кошмаров. Снаружи тела их потеют смрадом, а внутри тлеют, догорают останки. За их грудинными клетками, выжимая из себя прерывистые перекачки, легкие уходят в отставку. Все эти легкие не знают своей истинной мощи, не помнят размах на все ряды ребер, вдох полной грудью - ложный миф организма, созданный в качестве мотивации для продолжения действий. Вдох-вдох-выдооох-выдоох-выдох-пауза - а за паузу думают, мечтают свалиться поскорее без сил, отдать последние капли жизни, лишь бы больше не трогали, не заставляли. Организованные жЕлезы рядом, по виду как годовалые упавшие плоды яблони, потеряли рассудок полностью и почти не работают, а если работают - то рассылают в ��социальное время обезумевшие гормоны, годящиеся для иных жизненных циклов. Гортань, желудок, кишки, печень, почки - все эти слова стоит выбросить из головы и забыть. Язык распухает, гармошатся слюнные железы, бело-красные десны рожают мудрые зубы и умирают сами. Самым последним, во избежании страхов и боли, выйдет из строя рассудок. Покажется на глаза мир как он есть - гниль, но только под самый конец.

Ни единого шанса. Ничего не осталось. В будках живут теперь комбинации пластика и металлов, цифр. Для чего же тогда пытаться и обязательно тратить все силы? Не нужна планете искусственная атмосфера или дублер, не нужны родины и цари, без земли не будет существовать ракет, нет космоса, нет вселенной. И бога самого тоже нет. Буддийские верования не стоят последователей, свечка перед иконой не спасет дух любимого, Иисус не был евреем, Один-Тор не висел ни на каком дереве ни единого дня, асаны и медитации не сделают из вас блаженного, точно как и пост раз в полгода не приблизит ваши шансы на рай.

Почему не принять поражение изящно, с достоинством? Будьте честны с самими собою! Не мы - венец эволюции. Мы и не пуп земли, не боги и не были никогда. Мы ничем никогда не были. Ничего не было никогда и когда-нибудь совсем ничего не будет.

Пробудился день, вспыхнул. Бесконечный, яркий. Задыхающийся, удушающий. Тихо. Смертные души не будет никто тревожить, они - память. Они - падшие боги эгоцентричного пантеона, вложившие всю силу в Слово и сгоревшие. Ни единого голоса старой жизни, ни малейшего шепота. В молекулах воздуха рев и скрежет металла, камней. Этот воздух не наш. До упора своих каменных тел вдыхают его панельные гиганты, многоэтажные будки. Теперь это их жизнь. Возможно, у них получится лучше.

[panel-world]

Интерактив найди свой блог Каждому кто сделает реблог этого поста, я сделаю реблог любой его записи и помогу тем самым рассказать о вас и вашем блоге! Может кто то заинтересуется вами и подпишется на вас!

Так вы откроет�� для себя много новых блогов и людей! 📷

[panel-world]

.Mother

У смелого, уверенного в себе поколения наступила стадия вырождения. Неумолимо кулаком гранитным лупит их по головам кризис и с каждым ударом их подбородки поднимаются наглее и выше. В каждом из них по сто тараканьих жизней, вера в себя, дьявольская прагматичность и сколько бы раз Время не ставило исподтишка подножки - их крепкие, моложавые ноги будут следовать ритму и топать вперёд.

Во время их детства не было социального строя, не было государства как такового. Не было ни вождя, ни царя, ни бога. Их единственные примеры для подражания были заняты радостью жизни и рождением населения под территории.

Жизнь, молодость, мода стали для их родителей общим культом без места под воспитание. И это нормально! Матерей не клеймят за это позором. В их памяти не было навыков мирной жизни, были лишь городские руины, трупы отцов и дикая жажда жизни. Послевоенным детям не хотелось запретов, дух победного оптимизма сделал из них героев и не важно, что книжных. Космос, наука, разум, границы сознания, психологические вещества, границы стыда, всего живого познание - они побеждали все на своем пути, позади себя оставляя уверенность, свет и радостный клич.

Самостоятельным детям с железной волей не досталось в наследство очков с призмами розовой радости и вечного счастья. Под их серьезным, открытым взором мир показывал только правду и, какой бы она не была отвратной, желание жить в их сердцах не угасало и до сих пор горит в полную силу. Они не признают никогда поражение, будут терпеть любые нападки судьбы, будут шипеть в ответ боли, будут умирать долго и громко под скрежет зубов и лязг обнаженных когтей. Когда все же смерти взгляд на них ляжет тяжёлый - они дух испустят в одно мгновенье из тела и осветят своим ярким оскалом путь-дорогу в Вальхаллу.

Мир вам, родители.

Ваша первородная тяга к сохранению жизни будет всегда вызывать у нас трепет и восхищение.

[panel-world]

First world

Ярко-красное. Бело-звездное. Плавятся лица людей на слезы. Песнопеньями раздуваясь, искры бросаются во все стороны. Под сорванными лоскутами одежды горит от стыда и боли женское тело - Кострома.

Живая. Помнит и видит. Прямо сейчас видит и помнит все свои жизни. Внутри ее кожу клеймили картинками на вечную память.

Божественное воплощение, Царица-Земля, Матерь Вселенной, - все это видно в ягнячьих глазах вперемешку со скорбью.

Бессердечные, что же вы делаете? Воплотили в беспомощную оболочку и издеваетесь.

Глаза отвечают мгновенно вместе с вопросом:

-- Просто смотри на меня и увидишь вместе со мной. Так именно и должно быть.

Договор зарождения жизни. На времени зиждятся синее пламя, морось, хрустящий безвкусный пепел. Прописаны все условия и подпункты словом. Прописаны богом.

Люди выходят поближе к природе в назначенный день и мастерят из соломенных прутьев невесту. Наряжают в девичьи одежки, говорят с ней, раззадоривают. Внешне мертвая, из-за чего страшная. Молчаливо олицетворяет конец и жизнь. Отдавая все доброе, люди становятся чёртами: бесятся, играют в похабщину, насмехаются.

Каждое издевательство - новое оголенное нервное окончание. Теперь она состоит из них. По-человечески ощущает жизнь. По-человечески умирает.

Танцующие в песнопенье языки плавят лица людей на слезы. Вскипает трагичное горе. По ветру рассеивают сухие останки Костромы. В небе она воскреснет, станет женой для бога и родит новый мир.

Глаза ягнячьи большие, сквозь них бесконечность смотрит, как будто бы плачут. Отблески слез в них - звезды, на радужках пляшет пламя, зрачки - для всего начало и одновременно конец. Вопросы излишни, но все же… Это ведь я - ягненок? И я - бесконечность, вижу свое начало. Пустота. Развеянные по ветру части травяной плоти. Жар, исходящий от людских тел. Отражение соломенно-бледного тела в глазах, покрытых пеленой, слизью. Глаза от язычников, что приносят меня в жертву из страха перед моей собственной силой. Я чувствую сердце жизни и каждую из эмоций. Я умираю счастливой.

[panel-world]

.Trainhead

Головушка томная. Волосики тонкими прядями. В розовых ушках наушники капельные. В раковинах танцуют ноты-оракулы, предсказывая настроения на ближайшее будущее. Глазки стеклянно-ярые. Цветочки-радужки источают уверенность. Ладошки потные беспокойно дергают пальцы холодные с обросшей кутикулой. Узлами морскими прочными суставы обвязали косточки хрупкие. Ноженьки-костыли в плоть впиваются. Кроссовочки безымянные рвануть готовы на выход. Гусиная кожица вторит танцу существ невидимых в стиле Шивы. Мирочек внешний покрывается блюром и шумом пыльным. Ощущеньице подобных себе пропало. Жизнь румяная обратилась высохшим сюрреалистичным артом. Человечек радующийся стал кусочком бездушного лего. Наклейка-личико плоское вот-вот выразит последнюю мысль-эмоцию. Зрачки глянцевые цвета web rgb отражаются в окне пластиковом. Зрачки неподвижные в поезде, рядом стоит другой поезд и один из них отправляется. Мгновение требуется, чтобы понять какой из поездов тронулся. На щечках ясное понимание плещется. Через минуточку человечка совсем не останется. Тронулся человечек, не поезд.

[panel-world]

.Simple

Если бы мысли мои были не мыслями, а самочками-комарами - они бы так же маловесно дергались и порхали рывками в опасной близости лампы накаливания на месте миндалевидного тела в сердцевине фонарно-черепной коробки. Для них свет означает близость горячего тела с запахом почти перезрелых фиников с медными нотками соли во вкусе.

Фонарь, лампочка в салоне автомобиля, ночник в квартире с приоткрытым окном, искусственное пламя в фальшивом камине, свечи язык. Дороги света смотрят во всевозможные стороны, сливая лучи в общее свечение жизнеспасительного маяка. За пределами световых дорог - тьма, но не потеряться, ведь путь до родного дома забыть невозможно, но и невозможно вернуться. Времени у этой жизни так мало, что опасным кажется даже думать о дороге домой - вдруг мысль окажется слишком длинной и тело откажет прямо в пике полета. Это смешно, ведь даже одну попытку реализовать себя в мире совершить окажется невозможным и это должно казаться несправедливым. Бывает ли экзистенциально-комариный кризис? Безоговорочно за инстинктами следуя и отдавая долг природе и эволюции жизни, возникают ли теплые чувства? Хочется верить, что в комариной интерпретации есть хоть какой-то аналог счастья. В свете прожектора маячного они кажутся ненастоящими, привязанными к ниточкам, которые кто-то хаотично и резко дергает, имитируя то ли жертвенный танец, то ли приступ с судорогами. Если их оболочки при этом пусты, а работает только пара функций общей программы - как узнать, что еще вокруг просто детализирует декорации?

Под костяным абажуром прикроватной лампы-черепа умеренным ультразвуком жужжат самочки-комары. В тонких жилах их крыльев закодированы память и мысль, но они не желают садиться тихо на месте или трапезничать. Возможно, если бы у них был лимит на время существования - они были бы адекватнее.

[panel-world]

.Qualm

На темном полотне-покрывале вселенском, с того края, где есть время и точки пространства, есть карточный домик -коробка со стенами из бетона, на высоте в три раза выше лесных деревьев. Посередине коробки-дома сидит человек, скрестив ноги. Он был некогда поцелован богом, у бога того не было имени, которое он мог дать человеку, не было знаний, могущества, силы, бог не был близок с первоначальной вселенной, он просто был и был он обыкновенным среди обитателей его общины.

Община обосновалась на солнце. Описать внешность богов практически невозможно, потому что они постоянно менялись и тела их не имели даже временной твердой формы, таковы были их законы природы, но, говорят, что у каждого члена общины обязательно было какое-то количество глаз, две кисти без пальцев с когтями востро-длиннющими, как треть диаметра их планеты, что состояли из самого прочного материала на свете и не коробились при выходе за орбиту. Химия их организма полностью повторяла состав звезды-дома, из-за чего зародилась легенда о том, что они - дети первого Света и вечного Солнца. Они следили за уровнем жизни всех солнечных систем во вселенной и рвали солнца своими когтями, когда приходило время, убивая животные организмы на соседних планетах окончательно без возможности перерождения.

Однажды на коготь бога прицепился кто-то за самое острие мертвой хваткой и держался весь путь-дорогу, несмотря на боль от порезов и открытые раны. Бог решил посмотреть поближе на храброе существо и перенес его через смертельную солнечную границу, когда бог донес существо до своего глаза - материя тела испарилась в пространстве, оставив только ядрышко жизни, которое продолжало шуметь и искрить не смолкая. Стойкость носителя ядрышка поразила бога настолько, что он благословил существо именем первородного Света, одарил его поцелуем и вложил глазной свой хрусталик внутрь яркой искрящейся сердцевины, на добрую память и вечную ясность душевного взора - а после всего этого, бог его уничтожил, не пустив в ход свои кинжальные когти, не завершив череду жизненных циклов.

Человек сидит, скрестив ноги в лодыжках, волосы цвета рассветного солнца покрывают извечно-белые плечи, на которых ожоги и боли будут появляться ныне и присно от любого рьяного луча солнца; в глазных орбитах заточена слепящая буря в цветах громоносного неба со вспышками молний, с густыми отекшими облаками - таким мир видел бог, сквозь призму световых искр и цвета.

Сидит человек, поцелованный богом, в своем доме бетонном, на высоте, где уже не гнездятся дикие птицы. Кажется, что он самый-пресамый: выносливый, везучий, настырный, упрямый, но сам человек ощущает себя самым несчастным на свете.

Вокруг человечьего дома возвышается новёхонький монстр-город, удушающе юный в своем морально-весеннем расцвете буйных эмоций и красок. Резкость неона и крови стерла у города рамки временных суток и кадастрово-географические границы, город стал исконно растущим и не имеющим лимита по душам. Патологически ненасытным эгоистичным засранцем стал с течением времени монстр-город, его ворота открыты стали для всех, кто готов вместе с ним бесконечно смеяться; испытывать слегка аморальную похоть; двигаться непрерывно с места на место по сути ради иллюзии занятой жизни; кутить с незнакомцами до отключки и потери работы - все эмоции в компании города-монстра будут обязательно приумножены, на обмен город просит отдать свою ясность ума, веру в высшее, запас скрытой духовной энергии и, обязательно, отрезок человеческой жизни хотя бы из пары суток. Отрезок будет выброшен в темную бездну вместе со всеми событиями, что были исполнены в заданный промежуток и никто никогда о них больше не вспомнит.

Несмотря на масштабы, город-монстр - не бог и не демон, город-монстр - отдельное сердце с обжигающей кровью и жилами, неугомонное, сильное, с одной единственной жизнью, единственным шансом успеть все на свете, у него нет ни искры, ни духа, он не может подсказать никакие ответы о будущем или прошлом, он проще. На вопросы о цели жизни он всем утверждает, что цель в социуме и максимальном потоке эмоций. Многие жители променяли мысли на вечеринки, они сделали осознанный выбор между духом природным и жизнью на всю катушку. Мать-природа не появляется больше в проулках города-монстра, она приняла свое поражение, но, на всякий случай, город оборвал ей дыхательные проходы поребриками, асфальтом вареным и домами несчетными.

Человек, заключенный в комнатушке бетонной, сидит, скрестив ноги в лодыжках, и каждый день отчаянно просит прозрения или хотя бы услышать звук голоса какой-нибудь сущности высшей. Если бы только он знал, что бетонные рамки не могут передать сообщение.