rmalenko

[rmalenko]

New Post has been published on Pinme.club

New Post has been published on https://pinme.club/pin/chem-opasny-ydyoty/

ЧЕМ ОПАСНЫ ИДИОТЫ?

Итальянский историк-экономист Карло Чиполла очень основательно подошел к вопросу о природе глупости. Долгие годы исследований привели ученого к тому, что он сформулировал пять универсальных законов, работающих в любом обществе. Оказалось, что глупость сама по себе намного опаснее, чем мы привыкли о ней думать.

Первый закон глупости

Человек всегда недооценивает количество идиотов, которые его окружают. Звучит как размытая банальность и снобизм, но жизнь доказывает его истинность. Как бы вы ни оценивали людей, вы постоянно будете сталкиваться со следующими ситуациями:

Человек, который всегда выглядел умным и рациональным, оказывается невероятным идиотом;

Глупцы все время возникают в самых неожиданных местах в самое неподходящее время, чтобы разрушить ваши планы.

Второй закон глупости

Вероятность того, что человек глуп, не зависит от других его качеств. Годы наблюдений и опытов утвердили меня в мысли, что люди не равны, одни глупы, другие нет, и это качество закладывается природой, а не культурными факторами. Человек является глупцом так же, как он является рыжим или имеет первую группу крови. Он таким родился по воле Провидения, если хотите.

Образование не имеет ничего общего с вероятностью наличия определенного числа глупцов в обществе. Это подтвердили многочисленные эксперименты в университетах над пятью группами: студенты, офисные служащие, обслуживающий персонал, сотрудники администрации и преподаватели. Когда я анализировал группу низкоквалифицированных сотрудников, число глупцов оказалось большим, чем я ожидал (Первый закон), и я списал это на социальные условия: бедность, сегрегацию, недостаток образования. Но поднимаясь выше по социальной лестнице, то же соотношение я увидел среди белых воротничков и студентов.

Еще более впечатляющим оказалось увидеть то же число среди профессуры — брал ли я маленький провинциальный колледж или крупный университет, та же доля преподавателей оказывалась глупцами. Я был так поражен результатами, что решил провести эксперимент над интеллектуальной элитой — Нобелевскими лауреатами.

Итог подтвердил суперсилы природы: то же определенное количество лауреатов были глупы.

Идею, которую выражает Второй закон, сложно принять, но многочисленные эксперименты подтверждают ее железобетонную правоту.

Феминистки поддержат Второй закон, поскольку он гласит, что дур среди женщин не больше, чем дураков среди мужчин.

Жители стран третьего мира утешатся тем, что развитые страны не такие уж и развитые. Выводы из Второго закона пугают: станете ли вы вращаться в британском высшем обществе или переедете в Полинезию, подружившись с местными охотниками за головами; заточите ли вы себя в монастыре или проведете остаток жизни в казино в окружении продажных женщин, вам везде придется сталкиваться с таким же количеством идиотов, которое (Первый закон) всегда будет превышать ваши ожидания.

Третий закон глупости

Глупец — это человек, чьи действия ведут к потерям для другого человека или группы людей и при этом не приносят пользы самому действующему субъекту или даже оборачиваются вредом для него. Третий закон предполагает, что все люди делятся на 4 группы: простаки (П), умники (У), бандиты (Б) и глупцы (Г).

Если Петя предпринимает действие, от которого несет потери и при этом приносит выгоду Васе, то он относится к простакам (зона П).

Если Петя делает нечто, что приносит выгоду и ему, и Васе, он умник, пот��му что действовал умно (зона У). Если действия Пети несут ему выгоду, а Вася от них страдает, то Петя — бандит (зона Б). И наконец, Петя-глупец находится в зоне Г, в минусовой зоне по обеим осям. Нетрудно вообразить масштабы урона, который способны нанести дураки, попадая в управленческие органы и обладая политическими и социальными полномочиями. Но отдельно стоит уточнить, что именно делает дурака опасным.

Глупые люди опасны потому, что рациональные люди с трудом могут представить логику неразумного поведения. Умный человек способен понять логику бандита, потому что бандит рационален — он всего лишь хочет получить больше благ и при этом недостаточно умен, чтобы заработать их. Бандит предсказуем, потому против него можно выстроить защиту.

Спрогнозировать действия глупца невозможно, он навредит вам без причины, без цели, без плана, в самом неожиданном месте, в самое неподходящее время. У вас нет способов предугадать, когда идиот нанесет удар. В конфронтации с дураком умный человек полностью отдает себя на милость дурака, рандомного создания без понятных умнику правил.

Атака глупца обычно застает всех врасплох. Даже когда атака становится очевидной, от нее сложно защититься, потому что она не имеет рациональной структуры.

Четвертый закон глупости

Не-глупцы всегда недооценивают разрушительный потенциал глупцов. В частности, не-глупцы постоянно забывают о том, что иметь дело с дураком, в любой момент времени, в любом месте и при любых обстоятельствах, означает совершать ошибку, которая дорого обойдется в будущем. Простаки из зоны П обычно не способны распознать опасность дураков из зоны Г, что неудивительно. Удивительно как раз то, что глупцов также недооценивают и умники, и бандиты. В присутствии глупца они расслабляются и наслаждаются своим интеллектуальным превосходством вместо того, чтобы срочно мобилизоваться и минимизировать ущерб, когда дурак что-нибудь выкинет.

Распространенный стереотип — что дурак вредит лишь самому себе. Нет. Не нужно путать дураков с беспомощными простаками. Никогда не вступайте в альянс с дураками, воображая, что можете использовать их ради своей выгоды, — если вы так поступите, то очевидно, что вы не понимаете природы глупости. Так вы сами предоставляете дураку поле, на котором он может разгуляться и нанести больший урон.

Пятый закон глупости

Глупец — самый опасный тип личности. Следствие: глупец опаснее, чем бандит. Результат действий идеального бандита — простой переход благ от одного человека к другому. Обществу в целом от этого ни холодно, ни жарко.

Если бы все члены этого социума были идеальными бандитами, оно бы тихо гнило, но катастрофы бы не случилось. Вся система сводилась бы к трансферу богатств в пользу тех, кто предпринимает ради этого действия, и поскольку идеальными бандитами были бы все, система наслаждалась бы стабильностью. Это легко видеть на примере любой страны, где власти коррумпированы, а граждане постоянно обходят законы.

Когда на сцену выходят дураки, картина полностью меняется. Они наносят урон, не извлекая выгоды. Блага уничтожаются, общество беднеет.

История подтверждает, что в любой период страна прогрессирует тогда, когда у власти находится достаточно умных людей, чтобы сдерживать активных дураков и не давать им разрушить то, что умники произвели.

В регрессирующей стране дураков столько же, однако среди верхушки наблюдается рост доли глупых бандитов, а среди остального населения — наивных простаков.

Такая смена расклада неизменно усиливает деструктивные последствия действий дураков, и вся страна катится к чертям.

(с) Denis Malyshev

[rmalenko]

New Post has been published on Pinme.club

New Post has been published on https://pinme.club/pin/preodolenye-neopredelennosty/

Преодоление неопределенности

Mир сильно усложнился. Теперь это колоссальная гиперсеть сложных цивилизационных систем. Их динамика нелинейна и к тому же периодически переходит в стадию хаоса. Это неизбежно порождает «джокеры» — резкие и непрогнозируемые смены состояний, — в результате чего возникают ситуации «радикальной неопределенности», когда «факты неточны, ценности спорны, ставки высоки, а решения срочны». В таких ситуациях обоснованного верного решения нет, но выбор, все равно, делать надо. А если проблема еще и глобальной социальной значимости, то всё человечество оказывается в зоне экзистенциальных рисков.

Нечто подобное происходит и сейчас — в ходе постнормальной пандемии, ввергнувшей в хаос не только системы здравоохранения (как при нормальных пандемиях, пусть и глобальных), но и многие другие важнейшие системы многих стран: экономику, медиасферу, социальную и политическую системы.

Всё это — скачек сложности, джокеры, «радикальная неопределенность» и постнормальная пандемия, — было в деталях рассмотрено в моем недавнем посте «Большое откровение». Там же объяснено, почему классическая парадигма рациональности современной науки не предлагает эффективных механизмов для выработки оптимальных решений в ситуациях «радикальной неопределенности». Также было вкратце рассказано о трёх новых научных концепциях, выходящих за рамки классической парадигмы рациональности и позволяющих находить локальные оптимумы решений в ситуациях «радикальной неопределенности».

Об одной из этих концепций — «Динамической причинно-следственной модели COVID-19» (Dynamic Causal Model of COVID-19), разработанной исследовательской группой Карла Фристона, — я собираюсь здесь рассказать подробней.

Но прежде давайте рассмотрим контекст появления этой абсолютно неординарной научной концепции, потенциально имеющей прям-таки эпохальное значение — научить человечество справляться с неопределенностью так, как за миллионы лет это научился делать мозг.

Единая теория мозга

Карл Фристон. Источник: https://blog.dropbox.com/topics/work-culture/karl-friston-takes-on-the-pandemic-with-the-brain-s-arsenal

Kарл Фристон — гений. По фундаментальности и парадоксальности мышления он похож на Эйнштейна и Шредингера. А по междисциплинарному охвату (фундаментальная теория и прикладной научный инструментарий, психиатрия и наука о мозге, биология и физика, математика и психоаналитика …) здорово напоминает Леонардо да Винчи. Подтвердится ли такая моя оценка, — история покажет. А пока будем опираться лишь на неоспоримые факты.

Фристон — самый цитируемый нейробиолог мира и ключевая фигура в разработке методов визуализации, совершивших революцию в исследованиях мозга. Он изобретатель основного инструментария современной нейровизуализации — статистического параметрического картирования, морфометрии и динамического причинно-следственного моделирования. Этим он навечно заслужил место в пантеоне отцов нейробиологии, хотя сам всегда считал нейровизуализацию повседневной рутиной своей работы (подобно тому, как Эйнштейн относился к службе в патентном бюро). Более двадцати лет всё свободное время Фристон размышлял над теоретической нейробиологией. И не просто размышлял, а математически описывал принципы новой концепции, претендующей теперь, чтобы стать «единой теорией мозга».

Создание такой теории — сокровенная научная мечта. Ведь у исследователей мозга все еще нет способа объединить части этой обширной области знаний в единую и всеобъемлющую теорию работы мозга. Проходят десятилетия, а у нейробиологов так и не появилось эквивалента уравнению Шредингера в квантовой механике или эйнштейновскому E = mс² в теории относительности — всеобъемлющего и лаконичного математического закона, описывающего ключевой принцип работы мозга. И даже вразумительной дорожной карты пути к такой теории (типа теории струн в физике) построить никому не удавалось.

А вот Фристону, возможно, удалось. Его принцип свободной энергии — математическая формализация одной из версий теории прогнозирующего мозга. Эта теория — когда-то революционная, а теперь практически общепринятая, утверждает, что главная задача мозга — постоянная выработка прогнозов, их сверка с поступающей от органов чувств информации, корректировка прогнозов на основе проведенной сверки, новая сверка и снова корректировка, — и так по кругу.

Рис. 1. Как работает прогнозирующий мозг. Источник: https://medium.com/@richardepworth/what-do-we-really-know-about-our-human-interface-2fa808c130a0#.399q6p7x2

Фристон математически описал этот непрерывный процесс выработки и корректировки прогнозов на основе всего лишь одного фундаментального физического принципа и одного весьма универсального математического понятия.

Фундаментальный физический принцип в основе теории Фристона

Tаким принципом стал Принцип свободной энергии (Free-Energy Principle) — интерпретация Принципа наименьшего действия Гамильтона (одно из ключевых положений современной физики, распространяющееся на все фундаментальные взаимодействия) для описания работы мозга.

В соответствии с Принципом свободной энергии, работа мозга организована таким образом, чтобы его энтропия (свободная энергия) была минимальной. В трактовке Фристона, минимизация свободной энергии мозга эквивалентна минимизации ошибок его прогнозов. Фристон утверждает, что свободная энергия в мозге характеризуется состоянием его нейронных ансамблей, и является результатом неспособности мозга сделать правильный прогноз. Решая задачу оптимизации предсказаний, мозг делает все возможное, чтобы избежать свободной энергии — ошибок предсказаний. Эти ошибки, являющиеся для прогнозирующего мозга неожиданностями (сюрпризами) сенсорных наблюдений, есть ни что иное, как сознание. Когда окружающая действительность работает не так, как ожидалось, в мозге образуется сознание — состояние, которое, как и свободную энергию, мозг пытается ограничить (чем меньше неожиданность, тем меньше энтропия). Описанный процесс применения принципа свободной энергии к действию разумного агента (обладателя мозга) назван Активным выводом (Active Inference). На нейронном уровне этот процесс является расширением Байесовского вывода (Bayesian Inference) — вероятностный вывода, основанного на теореме Байеса в котором свидетельство и/или наблюдение используются, чтобы обновить или вновь вывести вероятность того, что гипотеза может быть верной.

Всё это делается мозгом с единственной целью –

всемерное избегание неожиданностей биологическим агентом для того, чтобы его состояния находились в физиологических границах гомеостазиса, обеспечивающих продолжение его жизни и воспроизводства.

Рис. 2. Схематическое изображение процесса активного вывода. Источник: http://yowconference.com.au/slides/yow2017/Pitt-TheFutureOfAI.pdf

Универсальное математическое понятие в основе теории Фристона

Tаким понятием является марковское одеяло (Markov Blanket) — понятие, применяемое в различных областях знаний (Байесовской статистике и машинном обучении, теории управления и т.д.).

В теоретической биологии марковское одеялоявляется фундаментальным основанием описания самоорганизации и адаптивного поведения в рамках действия принципа свободной энергии. С математической точки зрения, марковское одеяло определяет статистическую границу, которая делает один набор переменных условно независимым от другого. Важно отметить, что если мы знаем все о марковском одеяле переменной, знание о чем-либо вне одеяла становится неинформативным по отношению к тому, что находится внутри одеяла, и наоборот. Например, если мы знаем состояние поверхности объекта, внешний мир не предоставляет полезной информации о его внутренности. Если бы мы знали все о настоящем, прошлое ничего не добавило бы к нашим предсказаниям о будущем.

Рис. 3. Марковское одеяло и активный вывод. Марковское одеяло — это набор состояний, которые «окутывают» (статистически изолируют) внутренние состояния (обозначены буквой «мю») от внешних (обозначены буквой «эта») или скрытых состояний. Буквой «s» обозначены сенсорные сигналы, а буквой «а» — активные состояния. Источник: https://www.researchgate.net/figure/The-Markov-blanket-and-active-inference_fig1_330578698

Применительно к живому существу, можно сказать что марковское одеяло — это математическое определение границы его состояний, обеспечивающих его выживание. Но это вовсе не обязательно некая пространственная мембрана или оболочка. Это всего лишь набор состояний, в котором внешние состояния отделены от внутренних (например, сенсорные сигналы и нейромускулярные действия). Для живого организма динамика смены его внутренних состояний должна быть такова, чтобы оптимизировать две противоположные цели: (а) отражение внешних состояний мира за пределами марковского одеяла; (б) сведение к минимуму собственной свободной энергии (энтропии). Цель (а) необходима живому организму, чтоб знать, что происходит в окружающем его мире, дабы предпринимать правильные действия, позволяющие выжить. Цель (б) обеспечивает предотвращение потери организмом внутренней структурной и динамической целостности из-за второго закона термодинамики.

Как мозг справляется с неопределенностью

Рис. 4. Принцип свободной энергии и его св��зь с другими концепциями. Источник: https://www.nature.com/articles/nrn2787

Tри ключевые следствия «Единой теории мозга» Фристона, предельно упрощенное резюме которой приведено в предыдущем разделе, можно сформулировать так.

✔️ Принцип свободной энергии есть не что иное, как фундаментальный принцип функционирования любых живых агентов.

✔️ Активный вывод — это способ реализации живым агентом Принципа свободной энергии, в результате чего у живого агента возникает поведение, приводящее к формированию и развитию интеллекта.

✔️ На основе активного вывода у живого агента формируются и изменяются иерархические механизмы обучения и понимания мира (извлечения смыслов и причинно-следственных связей) мозгом.

Эти три следствия, согласно Фристону, и организуют работу мозга любого живого агента. Принципиально важным в реализации всей этой машинерии мозгом является вот что.

В ходе активного вывода, мозг решает оптимизационные задачи нахождения простейших минимально достаточных по точности моделей. Этот процесс проходит с «тактовой частотой» около 100 мс. Причем мозг в ходе этого процесса постоянно испытывает массу неопределенностей из-за нехватки данных. А поскольку в условиях неопределенности, не получить информацию вовремя равносильно получению неверн��й информации, мозгу нужно как-то выкручиваться, если к следующему «такту» у него все еще нет нужной информации. Мозгу необходимо предоставлять точные решения при наличии любых данных на входе, одновременно с этим минимизируя сложность моделей, дабы успеть обобщить следующую волну новой информации на входе.

Для решения этой задачи наипростейшего получения максимально возможного по точности прогноза, Фристоном был разработан метод Динамического причинного моделирования (Dynamic causal modelling — DCM). Этот метод моделирования взаимосвязанных динамических систем основан на применении Байесовских процедур, в результате которых наблюдаемые данные генерируются ненаблюдаемыми (латентными или скрытыми) причинами. Такую модель Фристон использовал для описания реакций нейронных ансамблей в зрительной коре головного мозга в ответ на различные возмущения.

Подобным же образом Фристон предлагает теперь использовать, чтобы понять неопределенности пандемии COVID-19.

Как и мозг, мы должны строить модели, которые отражают неопределенности, с которыми мы сталкиваемся.

Подобно моделям мозга, модели пандемии COVID-19 должны быть достаточно сложными, чтобы ограничить основные неопределенности, возникающие в данный момент.

В то же время, подобно мозгу, мы должны достигать большей точности не добавлением большей сложности, а увязыванием простых грубых моделей в сетевую структуру ансамблей и иерархий, накладывающих ограничения друг на друга.

Как такое моделирование неопределенностей пандемии COVID-19 выглядит на практике, и насколько оно способно избавить нас от большинства неопределенностей, будет рассмотрено в следующих разделах.

Динамическое причинное моделирование пандемии COVID-19

Рис. 5. Динамическое причинное моделирование последствий применения различных политик выявления и отслеживания новых инфицированных. Источник: https://arxiv.org/ftp/arxiv/papers/2004/2004.13017.pdf

Eсть много данных, характеризующих динамику глобальной пандемии. Задача состоит в том, чтобы узнать, какие из этих данных являются наиболее прогностическими. В этом смысле, пандемия является особенно неопределенным явлением. По мере ее перемещения с востока на запад, она оказывала совершенно иное воздействие на соседние страны и регионы. Многие инфицированные вирусом оказываются полностью бессимптомными, в то время как другие быстро преодолевают ужасные и часто фатальные симптомы. Основные показатели пандемии, типа коэффициентов заразности и летальности, для разных стран и регионов также колеблются в широких пределах.

Главная цель предложенной Фристоном динамической причинно-следственной модели распространения коронавируса среди населения — количественная оценка неопределенностей, сопутствующих прогнозированию динамики пандемии.

В отличие от моделирования мозга, моделирование пандемии COVID-19 применяется к эпидемиологическим популяциям. Вместо нейронов и миллисекунд в модели COVID-19 люди и дни.

Динамическая причинная модель Фристона — DCM (слайды и 2х часовое видео с описанием этой модели здесь) представляет собой расширение классической эпидемиологической модели SEIR. Буквы названия последней обозначают 4 состояния, в которых может находиться человек: Susceptible (уязвимый), Exposed (с вирусом в стадии инкубационного периода), Infected (инфицированный), Recovered (переболевший).

В DCM четыре состояния модели SEIR раскладываются по четырем факторам: место, инфекция, симптомы и тестирование. Каждый из факторов может принимать четыре состояния. Так, например, фактор «инфекция» может быть в одном из четырех состояний модели SEIR. В итоге 256-размерная модель (4⁴) позволяет генерировать данные для различных комбинаций состояний. Например, инфицированный и заразный человек вовсе не обязательно может проявлять симптомы. И наоборот, — тяжело больной человек может не иметь заразной инфекции. Подобным же образом включение фактора тестирование позволяет людям быть заразными, не будучи при этом в числе лиц с положительным тестом на SARS-CoV-2.

Важнейшим моментом модели является следующая неопределенность:

какие наиболее актуальные параметры о состоянии населения и развитии пандемии в каждый конкретный день и в каждом конкретном месте нам необходимо знать?

Моделирование, выполненное командой Фристона, отвечает на данный вопрос.

Для снижения неопределенности мы должны знать следующее четыре фактора, каждый из которых пребывает в одном из 4х состояний.

Место — где находится каждый человек (дома, на работе, отделении интенсивной терапии, в морге).

Инфекция — инфекционный статус человека по модели SEIR (уязвимый, инкубационный, инфицированный, переболевший).

Симпоматику человека (есть симптомы, нет, есть тяжелые симптомы ОРДС — острый респираторный дистресс-синдром, умер)

Тестовый статус (не тестирован, ожидает, положительный результат, отрицательный)

Представив эти параметры в форме диаграммы, можно изобразить упрощенную генеративную модель эпидемии с учетом взаимосвязей между вышеназванными факторами и их состояниями.

Рис. 6. Генеративная SEIR модель, показывающая взаимосвязи между факторами, определяющими значение конкретных данные о положительных тестах и зарегистрированных смертях. Источник: https://arxiv.org/ftp/arxiv/papers/2004/2004.04463.pdf

Из этой диаграммы, например, вытекает следующее.

Человек может располагаться дома или ходить на работу, но если он переместился в отделение интенсивной терапии (CCU), его следующее возможное перемещение — либо вернуться домой, либо в морг.

Точно так же, если у человека развиваются тяжелые симптомы ОРДС, его способность попасть в CCU ограничивается наличием там мест. А уровень смертности людей с ОРДС, оставшихся дома, трагически выше, чем у тех, кто был перемещен в CCU.

В динамическую причинную модель включается множество причинно-следственных связей и взаимозависимостей, подобных приведенным выше. Их совокупность позволяет добиться достаточно детального представления ситуации, повышая статистическую точность модели. Пример такой LIST модели приведен ниже. На ней представлена лишь часть связей между состояниями для факторов модели SEIR (Location, Infection, Symptom, Testing — отсюда название LIST).

Рис. 7. Схема динамической причинной модели (LIST) эпидемии, используемой для объяснения собранных данных о её ходе в одном регионе (состояние «резистентный к вирусу» опущено в целях упрощения примера). Источник: https://arxiv.org/ftp/arxiv/papers/2004/2004.13017.pdf

Маленькие стрелки показывают переходы между состояниями. Цветные стрелки показывают переходы между состояниями, согласно вероятностям, рассчитываемым по параметрам модели. Например. Вероятность того, что человек, имеющий в факторе «Симптоматика» состояние «нет симптомов» (Sa), перейдет в состояние «есть симптомы» (Ss), зависит от того, инфицирован он (Ii или Ic) или нет (Is или Im). А вероятность переместиться в том же факторе из состояния «ОРДС» (Sr) в состояние «умер» (Sd) зависит от состояния фактора «Место» — находится ли человек в отделении интенсивной терапии (Lc) или дома (Lh).

Данные для модельной оценки текущих эпидемиологических показателей (в приведенном примере это число положительных тестов и зарегистрированных смертей) подгружаются каждый день. При этом все модельные расчеты зависят от конкретных параметров, уникальных для заданной популяции в конкретном месте (например, население города Нью-Йорк). Параметры модели включают в себя такие показатели, как размер затронутого населения, количество инфицированных людей и уровень инфицирования. Все эти параметры обновляются также в ежедневной динамике со дня зафиксированного начала эпидемии.

Принципиальное отличие Динамической причинной модели COVID-19 от сотен других в том, что она не просто подгоняет собранные данные под аппроксимирующие их кривые, а помогает понять причины, лежащие в основе того, как эти данные были созданы и почему они получились именно такими.

Все приведенные объяснения и примеры относятся к моделям одного региона и не учитывают взаимное влияние регионов на распространение людей и коронавируса, а также взаимосвязи различных политик сдерживания и историй протекания локальных эпидемий. В мультирегиональном варианте модели все это учитывается.

Рис. 8. Схема мультирегиональной динамической причинной модели (LIST) пандемии, используемой для объяснения собранных данных о её ходе в нескольких взаимосвязанных и взаимовлияющих регионах. Источник: https://arxiv.org/ftp/arxiv/papers/2004/2004.13017.pdf

Что показало причинно-следственное моделирование пандемии

Рис. 9. Динамическое причинное моделирование пандемии COVID-19 в 8 штатах США. Показаны различия между штатами с точки зрения параметров генеративной (эпидемической) модели, начиная от размера популяции и заканчивая вероятностью тестирования. Источник: https://arxiv.org/ftp/arxiv/papers/2004/2004.13017.pdf

Hа момент написание этого поста опубликовано 4 отчета команды Фристона, описывающих построение различных моделей локальных эпидемий и мультирегиональной пандемии COVID-19 и анализирующих результаты применения этих моделей для расчетов на реальных данных идущей пандемии ([1], [2], [3], [4]).

Основные результаты проведенной работы можно резюмировать так.

Предложенная динамическая причинная четырехфакторная модель (DCM) показала хорошие предсказательные результаты, превосходящие по точности моделирования, как модели региональных эпидемий (на реальных данных Британии и Ирландии), так и модели мультирегиональных пандемий (на реальных данных восьми штатов США с наибольшим числом зафиксированных кейсов инфицирования: Нью-Йорк, Нью-Джерси, Мичиган, Массачусетс, Иллинойс, Луизиана, Пенсильвания и Калифорния). Высокая точность прогнозов была продемонстрирована (на модели Markov Decision Process — MDP) предсказанием динамики и сроков достижения пиков пандемии в семи странах Европы: Италия, Испания, Германия, Франция, Швейцария, Великобритания, Ирландия). В среднем, точность DCM прогнозов составила +-1,5 дня.

Моделирование показало, что после окончания 1й волны пандемии процент инфицированного коронавирусом населения составит: 19,6% в Великобритании, 16,7% в Ирландии, 11,4% в Италии, 12,8% в Испании, 18,8% во Франции, 4,7% в Германии, 12,9% в Швейцарии. Не смотря на эти относительно невысокие цифры, DCM моделирование показало высокие шансы обретения стадного иммунитета после 1й волны. Но сколько он продержится, пока неизвестно. Поэтому приходится исходить из предположения, что при отсутствии сильного эффекта сезонности, появления средств лечения и совершенной системы выявления и отслеживания, 2й волны пандемии не избежать. Это необходимо принимать в расчет при планировании стратегии выхода из 1 й волны.

DCM моделирование подтвердило, что нет единой модели пандемии, поскольку нет никакой единой пандемии, как единого, монолитного события. Пандемия — это связанная серия локальных эпидемий, каждая из которых имеет свою собственную историю. Эти уникальные истории формируются в результате применения различных мер и политик сдерживания в конкретное время при специфических демографических, географических, климатических культурных и транспортных условиях. В результате этого: — серии данных, сгенерированные уникальными историями локальных эпидемий практически несопоставимы; — сопоставление же усредненных эпидемиологических показателей (числа и темпов роста числа инфицированных, числа смертей и т.д), рассчитываемых на основе данных о протекании локальных эпидемий, — бессмысленное и непродуктивное занятие, которым, тем ни менее, сейчас непрерывно занимается весь мир. Локальные данные имеют смысл лишь для прогнозирования и проектирования будущих траекторий локальных эпидемий с учетом локальных политик и локальных условий. Но эти данные не имею никакой ценности для прогнозирования числа погибших в другом регионе с другой демографией, другими условиями и другой политикой сдерживания. Только обратившись к базовым вариациям различных серий данных, и принимая в расчет все параметры, отражающие местные условия — возможна экстраполяция данных из Италии, например, в Великобританию. Что, собственно, и сделала команда Фристона.

Моделирование подтвердило эффективность социального дистанцирования в качестве меры, сдерживающей распространение коронавируса. Ослабление социального дистанцирования в ходе выхода из 1й волны, делает отскок инфекций в течение нескольких недель маловероятным. Появление более поздней 2й волны зависит почти исключительно от скорости, с которой мы теряем иммунитет, унаследованный от первой волны. При этом применение эффективной политики выявления и отслеживания способно отодвинуть 2ю волну на временном горизонте до 18 месяцев.

Сравнение хода пандемии в Великобритании и Германии показало, что сравнительно низкий уровень смертности в последней (103 на миллион против 567)), скорее всего, связан не с качеством работы системы здравоохранения и тестирования, а с тем фактом, что средний немец имеет меньше шансов заразиться и умереть, чем средний британец. Наиболее вероятным объяснением этого отличия представляется то, что в Германии больше иммунологической «темной материи» — людей, которые невосприимчивы к инфекции (более изолированы, имеют какое-то естественное сопротивление, генетическая восприимчивость, эволюция самого вируса и т.д.) Это похоже на темную материю во вселенной: она не видна, но, тем не менее, должна существовать, чтобы мир был таков, какой он есть.

Пагубные последствия пандемии коронавируса — это не только то, что произойдет, но и последствия неопределенности относительно того, что произойдет. Поэтому снижение неопределенности является одной из ключевых мотиваций моделирования пандемии, наряду с возможностями оценки фактических данных для различных гипотез о том, что произойдет в будущем.

Наиболее вероятный сценарий будущего

Изображение: Getty

Bзаключение приведем описание характерных черт наиболее вероятного сценария, аккумулирующего в себе максимальное число причинно-следственных связей, влияющих на формирование того, каким станет мир после пандемии. Ключевым фактором выбора сценария будет скорость, с которой теряется иммунитет к коронавирусу. Если окажется, что иммунитет будет сохраняться в течение многих лет, то наиболее вероятен сценарий будут характеризоваться следующим.

✔️ Всеобъемлющее социальное дистанцирование и локдауны продлятся в среднем около 7,5 недель в каждом из пострадавших регионах. Это предполагает ослабление блокировок в большинстве стран в конце мая — начале июня (все 4 работы команды Фристона по COVID-19 были опубликованы в апреле).

✔️ Однако ослабление мер не вернет межличностные контакты к допандемическим уровням. Иначе говоря, возникнет непрекращающееся давление с целью уменьшения межличностных контактов. Социальное дистанцирование станет «образом жизни с COVID-19» и даже изменит отношение людей к просо��иальному поведению, как это было по отношению к переработке отходов и курению.

✔️ Дорога к равновесию будет относительно ровной с небольшим ухабом (вторая волна) примерно через семь месяцев после первоначальной вспышки (то есть в ноябре). Для этого не потребуются локдауны, но при этом будет заметно увеличено число случаев заболевания и число пациентов, находящихся в критическом состоянии. Эта вторая волна может длиться около пяти недель и может быть осложнена приходом сезонного гриппа.

✔️ Эндемическое равновесие будет достигнуто в начале следующего года, когда COVID-19 превратится просто в «еще один способ умереть». На COVID-19 будет приходиться небольшая доля смертей — с коэффициентами смертности, примерно втрое меньше, чем у сезонного гриппа.

Итого: конца света не случится, а коронавирус — это всего лишь Another Way To Die.

Однако, весь этот благостный сценарий можно будет смело смыть в унитаз, если окажется, что иммунитет к SARS-CoV-2 будут ослабляться быстрее, теряясь через несколько месяцев.

Поэтому сейчас ключевыми вопросами являются:

Действительно ли в результате 1й волны образуется достаточно сильный стадный иммунитет, как это предсказывает DCM?

Если ответ на 1й вопрос «да», — как долго он продержится?

Oтвет на 1й вопрос мы получим вот-вот. Со 2м вопросом сложнее. И команда Фристона пытается дать на него ответ в следующем своем отчете о новом цикле динамического причинного моделирования (этот отчет уже пишется, равно как и мой новый пост про него 🤗).

[rmalenko]

New Post has been published on Pinme.club

New Post has been published on https://pinme.club/pin/chem-bednost-opasna-dlia-mozha-y-pochemu-eto-kasaetsia-vsekh/

Чем бедность опасна для мозга и почему это касается всех

«Бедность не недостаток характера, а недостаток денег» — этими словами молодой историк и мыслитель Рутгер Брегман начал свою лекцию на TED о необходимости введения системы безусловного базового дохода. Меж тем неравенство — это естественное иерархическое состояние человеческого общества, которое делится на слои или классы по определенным признакам, меняющимся от эпохи к эпохе и от культуры к культуре. От того, к какой группе принадлежит человек, зависит его доступ к жизненным ресурсам в самом широком понимании этого слова — от образования до воды и даже воздуха. Повсеместное социальное и материальное неравенство в сочетании с теориями саморегулирования экономики породило мнение, что основная вина за бедность лежит на самих бедняках, которые не умеют работать, принимают дурные решения, подвержены порокам и лени. Именно эту неолиберальную идею в духе морализаторства и преподнесла «железная леди» Маргарет Тэтчер, заявив в одном из интервью, что бедность — это недостаток характера.

Была ли она права, спорят сторонники либерального государства, отстраняющегося от вмешательства в экономику, и социализма, при котором власть для поддержания социальной справедливости управляет экономическими процессами (степень его участия при этом может варьироваться). Однако сегодня высказывание Тэтчер приобретает новое звучание в связи с революционными открытиями в области законов работы мозга, сделанными в течение последних двух десятилетий.

Становится все очевиднее, что бедность — действительно недостаток характера.

Возникает порочный круг: бедность приводит к появлению подобных недостатков, нарушая работу мозга. А человек с измененными чертами характера, в свою очередь, начинает принимать плохие решения и вести неразумный образ жизни, усугубляя собственную бедность. Именно эти открытия вызвали повышенный интерес к идее всеобщего базового дохода — перераспределения (сверх)прибылей богатых между теми, кто получает слишком мало. Причем теперь такой интерес осторожно проявляют не только сторонники социалистических доктрин, но и консерваторы. Подобные предложения всерьез обсуждают на Всемирном экономическом форуме в Давосе, а в Индии проект уже реализуется в «компромиссном» варианте с выдачей кредитов, и эксперты видят в нем потенциал для роста экономики и уменьшения неравенства.

Что называть бедностью

Есть два основных способа дефиниции этого понятия.

Порог абсолютной бедности устанавливается формально, «сверху»: Всемирный банк называет сумму — около 2 долларов в день, на которые можно «поддерживать жизнедеятельность». Это очень условная отсечка, она помогает определить количество крайне бедных и нищих в мире, но как быть с теми, кто выживает, находясь немного над этой границей? На самом деле вы вряд ли назовете богатым человека, который тратит не больше 3 долларов в день. При таком подсчете не учитывается уровень неравенства, поэтому существует и другой метод — вычисление относительной бедности, определяемой как недоступность для кого-либо благ, доступных другим членам общества. Этот подход еще называется «депривационным», поскольку такой человек находится в депривации относительно более обеспеченных людей.

Нам необходимо использовать именно второе определение бедности, понимаемой как несоответствие жизни и потребления принятому в обществе стандарту, для того чтобы понять, как она воздействует на мозг, потому что в этом случае вместо сухих и довольно условных цифр мы получаем более ясную и реалистичную картину.

Относительная бедность в высокоразвитых экономиках может выглядеть безобидно, как недоступность путешествий или престижного образования при доступности достойной продуктовой корзины и даже некотором избытке одежды.

В развивающихся странах дефицитным ресурсом для бедных слоев населения может стать, например, вода, как это бывает на Африканском континенте. Но есть и то, что роднит всех людей, находящихся в зоне депривации в любой экономике, — ощущение собственной изоляции.

Представьте себе, что вы идете по гипермаркету. Чистый пол, выложенный плиткой, стеклянные витрины холодильников, полки ломятся от печенья и сыров, лампы дневного света ярко подсвечивают апельсины и яблоки — ничего необычного, правда?

А теперь вообразите, что килограмм яблок стоит 6899 руб., апельсинов — 10 499, кусок сыра весом 300 г можно купить примерно за 4500. В общем, еще хуже, чем в аэропорту, — и других цен нет на километры вокруг, а зарплата у вас все та же. Вы начинаете смотреть на еду иначе и больше всего думаете не о вкусе продуктов, а о том, что не можете себе их позволить. Каждая новая полка вызывает у вас чувство голода, а каждый новый ценник заставляет отказаться от своего желания.

И это только обед. А что насчет квартплаты? Покупки новой обуви на смену единственной паре, которая уже износилась? Может быть, вы кому-то должны? Если вы достаточно старались, то благодаря собственному воображению только что пережили стресс. Так вот, бедность — это, прежде всего, постоянный, не контролируемый вами стресс.

Как стресс воздействует на тело и мозг

Стресс — это универсальная модель активации организма в целом и мозга в частности. Спастись от внезапной опасности или, приложив нечеловеческие усилия, сдать сессию, набрать дополнительной работы с целью накопить на путешествие или отжать от груди рекордные 80 кг — все эти достижения невозможны без стрессовой активации. Ее запускает любая попытка приспособиться к новым условиям, а изменение нервной организации может служить показателем успешной адаптации. В этой перестройке участвуют иммунитет, обмен веществ, гормоны и нейротрансмиттеры мозга.

Гормон стресса

Стресс активизирует лимбическую систему, которая запускает выброс особых гормонов, прежде всего выделяемого надпочечниками кортизола, входящего в группу глюкокортикоидных. Он повышает давление и уровень глюкозы в крови, это связано с необходимостью усиленного питания клеток. Ускоряется распад белков (чтобы быстро получить необходимую «еду») и синтез жира (чтобы сделать запасы, пока есть что запасать). Чувствительность к половым гормонам под воздействием глюкокортикоидов пад��ет: стресс «гасит» либидо, поскольку момент борьбы за жизнь явно не лучшее время для размножения.

Изменение работы генов

Глюкокортикоиды обладают таким мощным воздействием на организм, что могут изменять способ работы генов. Генетическая информация передается по наследству и «на всю жизнь», если только вы не отредактировали собственный генный набор с помощью современных технологий. Однако у природы есть свой способ «программирования» — эпигенетический. Расставляя особые химические метки на молекулах ДНК, организм может вносить серьезные изменения в работу генов — например, имитировать отсутствие генной информации. В этом случае он, фигурально выражаясь, вешает ярлык «Не для чтения». Так вот, глюкокортикоиды как раз обладают способностью расставлять такие метки. Это значит, что периоды стресса изменяют генетическую инструкцию, по которой развивается, отстраивается и функционирует организм. В зависимости от условий генная экспрессия преобразуется по-разному, но очевидно, что как острый, так и хронический стресс физически меняет наше тело и мозг.

Изменение работы мозга

В мозге со стрессовым ответом связано несколько основных областей.

Впервые чувствительность к глюкокортикоидам была обнаружена в гиппокампе, отделе, во многом ответственном за когнитивные функции и память. Под влиянием стресса здесь уничтожаются клетки — в то время как обучение увеличивает гиппокамп даже у взрослых и пожилых людей.

В медианной области префронтальной коры, отвечающей за планирование, познание, контроль действий и эмоций и в целом сознательное поведение, под влиянием глюкокортикоидов сокращаются нейронные связи. Это приводит к ригидности познавательных способностей: гибкость хороша только в спокойное время, а в ситуации стресса важна четкость и однозначность мышления. В то же время в орбитофронтальной зоне коры количество связей увеличивается. Эта область не очень хорошо изучена, но сейчас считается, что она отвечает за адаптивное обучение и способность к мотивации, а рост числа связей в ней может быть вызван необходимостью сохранять бдительность и быстро привыкать к новым механизмам поощрения.

Миндалина, часть формирующей эмоции лимбической системы, при стрессе работает очень интенсивно, а если человек пребывает в таком состоянии длительное время, она вообще практически не выходит из активного режима. С этим связывают повышенную тревожность в частности и эмоциональную реактивность в целом.

Опасность длительного стресса

Механизм стрессового ответа мозга хорошо приспособлен к резким и быстрым изменениям: он позволяет активизировать организм для наиболее эффективной реализации стратегии «бей или беги». Однако этот механизм не работает в ситуации постоянного продолжительного стресса. Ведь он сформировался в ту пору, когда основными стрессовыми факторами были неурожай и нападения хищников. Эти сиюминутные невзгоды наши предки могли пережить и вернуться в нормальное состояние.

Злую шутку с современным человеком играет способность нашего тела поддерживать гомеостаз даже в самых диких условиях: когда стресс длится, и длится, и длится, организм не ломается — он перестраивается полностью, чтобы обеспечить равновесие.

Временное ограничение когнитивных функций, тревожность и импульсивность, необходимые для выживания в момент опасности, становятся повседневной нормой жизни.

Высокий уровень неконтролируемого стресса из-за всех этих перестроек коррелирует с ухудшением здоровья и ростом смертности.

Постоянный стресс не дает нам сфокусироваться, построить планы, рассчитать свои действия и принять важные решения — физически. Он буквально лишает возможности эффективно работать орган, в обычных условиях занимающийся долгосрочным планированием и контролем.

Бедность, как показали исследования, — это один из видов стресса, перестраивающий мозг человека таким роковым образом.

Влияние бедности на формирование мозга в детстве

Самая незащищенная группа людей — это дети. И если говорить о бедности, то они уязвимы вдвойне: человеческие детеныши вынуждены рождаться с несформированным мозгом. Его можно сравнить с открытым кодом, который пользователи подстраивают под себя. Окружающая среда, эмоциональное состояние и характер речи людей вокруг, особенности питания, разнообразие игрушек — все это влияет на строение и работу мозга будущего взрослого человека. Далеко не только генетика определяет особенности развития этого сложнейшего органа, но и факторы среды: токсичные вещества, бедный необходимыми питательными элементами рацион, употребление лекарств и наркотиков родителями, социальная депривация и домашнее насилие. Все эти признаки свойственны в большей степени жизни за чертой бедности и около нее. Кроме перечисленных, есть и другие стрессовые факторы: тяжелый труд родителей или частая смена ими мест работы, регулярная нехватка еды, ограниченный доступ к необходимым лекарствам, безработица и бездомность.

В нейронауке используется понятие «обедненной среды», в которой затруднено развитие мозга из-за недостатка стимулов. Тесное пространство, отсутствие разнообразных игрушек и подвижных игр оказались факторами, истончающими нейронный слой мозга. Это значит, что в обедненной среде нервные клетки хуже растут и образуют новые связи, а старые при этом разрушаются более активно, чем в нормальных условиях.

Для максимального развития мозгового потенциала ребенка очень важна не только обогащенная физическая среда, но и коммуникация со значимыми взрослыми. Ведь речь и язык — важнейший фактор формирования высших психических функций.

Исследование показало, что к 4 годам ребенок из высокообразованной семьи слышит в среднем 45 млн слов, из рабочей — 26 млн, а из живущей на пособие — только 13 млн.

По данным, полученным американскими учеными, объем мозга у членов семьи с доходом в 1,5 минимальные нормы меньше на 3–4 %, а у детей, живущих за чертой бедности, это отставание достигает 10 %. Тяжелое материальное положение влияет на лобную долю, контролирующую внимание, регуляцию эмоций и процессы обучения, височную зону, важную для освоения речи, и гиппокамп, позволяющий обрабатывать и запоминать информац��ю. Примерно 20 % ответственности за низкую успеваемость детей из бедных и нищих семей исследователи возлагают только на среду, замедляющую созревание мозга.

Стрессовое состояние матери сказывается на работе мозга младенца еще в утробе. Такие дети на молекулярном уровне теряют механизмы самоконтроля, а вырастая, становятся более импульсивны и подвержены дурным привычкам и нервным расстройствам, чем их сверстники. Длительные наблюдения показали, что у взрослых людей, чье детство прошло в бедности и нищете, также повышена активность миндалины, а префронтальная кора, наоборот, «недорабатывает» — даже если теперь их материальное положение улучшилось. Это значит, что они по-прежнему чересчур импульсивны, испытывают тревогу по каждому незначительному поводу, остро реагируют на стресс, а их познавательные стратегии недостаточно гибки.

Часто людям из бедных семей труднее контролировать свои эмоции — равно как и тем, кто страдает депрессией, тревожными и посттравматическими расстройствами.

Гармоничное развитие префронтальной коры и лимбической системы играет ключевую роль в принятии решений, постановке целей и умении их достигать, формировании навыков самоконтроля — то есть в выработке именно тех качеств, которые мы связываем с социальным успехом и экономическим благополучием. В тексте о «дофаномике» мы уже подробно объясняли, как эти зоны взаимодействуют и какое участие принимают в перечисленных выше психоэмоциональных и когнитивных процессах, не только тренирующих мозг, но и формирующих у нас так называемый внутренний локус контроля. Это психологическое свойство личности, когда человек принимает ответственность за свою жизнь на себя. Люди, растущие в стрессе и постоянно испытывающие чувство беспомощности, вырабатывают внешний локус контроля — мироощущение, при котором они не имеют влияния на свою жизнь и склонны делегировать ответственность за нее на других или на внешние обстоятельства.

Влияние бедности на качество жизни в старости

Естественное старение организма не обязательно влечет за собой ухудшение познавательных функций. Сегодня мы не можем бороться со старостью как с окислительным процессом — но умеем во много раз повышать качество жизни пожилых людей. Важнейшие факторы здоровья мозга в этом возрасте — хорошее кровообращение и сбалансированная диета. Однако, кроме них, огромное значение имеет так называемый когнитивный резерв — сумма интеллектуальной работы мозга.

Самообразование, освоение новых навыков, вообще любая интеллектуальная деятельность — чем сильнее мы загружаем мозг такой работой, тем он активнее и «моложе».

А чем он активнее, тем лучше компенсирует потери клеток, вызванные возрастными изменениями. Социальные связи тоже очень важная составляющая этого мозгового капитала: у пожилых людей, имеющих друзей и проводящих досуг в обществе, не ухудшаются (или, во всяком случае, ухудшаются значительно медленнее) познавательные функции, вещество мозга сохраняет достаточно высокую плотность, и они принимают более эффективные решения, чем их одинокие сверстники.

Очевидно, что живущим в бедности старикам не доступны ни социальный досуг, ни хорошее питание, ни любительские спортивные нагрузки, ни самообразование, потому что они изолированы от общества, отгорожены стеклянной стеной материального неблагополучия и имеют проблемы с удовлетворением даже базовых потребностей и получением медицинской помощи. Их мозг под воздействием постоянного стресса, а не старости функционирует намного хуже, чем мог бы.

Вспомните свое удивление при взгляде на группу девяностолетних туристов из немецких пансионов: они двигаются, смотрят иначе, в их глазах читается интерес и понимание — все потому, что доход позволяет им нагружать мозг и питать тело.

В общем, российские бабушки и дедушки непохожи на Владимира Познера в том числе и потому, что они попросту не могут себе этого позволить.

Бедность — это не только стресс

Люди с низким доходом теряют до 14 пунктов IQ, когда им нужно решать задачи после размышлений о необходимости серьезной финансовой траты. Эксперименты, проведенные индийскими учеными, показывают, что один и тот же человек в периоды бедности и богатства мыслит по-разному. Интеллектуальные способности фермеров, которые почти что голодают до сезона урожая, а затем скопом получают солидную прибыль, проверяли в двух точках — финансового максимума и минимума. Выяснилось, что, имея трудности с деньгами, они хуже решают задачи, в том числе связанные с планированием. Исследователи подчеркивают, что дело не столько в самом стрессе, сколько в том, что голова человека, испытывающего нужду, загружена огромным количеством мелких расчетов: где ��жаться, где сэкономить и т. д. При этом предполагается, что существует некоторая валовая пропускная способность мозга — и она ограниченна. Поэтому чем больше забот — тем хуже работают высшие психические функции.

Бедному человеку в связи с такой когнитивной перегрузкой может быть трудно не только спланировать финансовое поведение, получить образование и мыслить стратегически — но и воспитывать своих детей, формируя их мозг вопреки паттернам бедности. А вот обеспеченным родителям, наоборот, все это покажется легким: задавать наводящие вопросы, вовлекать ребенка в принятие решений, прислушиваться к его желаниям, позволять ему исследовать и заваливать маму и папу бесконечными «как?», «зачем?», «почему?», обучать сдерживанию импульсов в обмен на долгосрочные вознаграждения. Но наука показывает, что финансовые трудности могут физически лишать нас умения поступать правильно и разумно. Таким образом, бедность поколениями воспроизводит себя на уровне мозговой структуры и эпигенетических особенностей.

Наш мозг пластичен: среда влияет на него не только в детстве, но и в течение всей жизни, хотя и не так интенсивно.

Выросший в бедности человек способен изменить работу своего мозга с помощью нейроменеджмента и обучения — но этого очень трудно добиться, не преобразуя среду вокруг, не делая ее более дружелюбной, полной возможностей и стимулирующей к познанию.

И если тренировка мозга находится в зоне личной ответственности, то изменение среды и устранение колоссального неравенства, безусловно, коллективная задача. В связи с открытиями в области нейропластичности сегодня ее стоит рассматривать не в контексте благотворительности, а с точки зрения социальной необходимости и всеобщего блага.

[rmalenko]

New Post has been published on Pinme.club

New Post has been published on https://pinme.club/pin/predykatyvnoe-myshlenye-yly-pochemu-vokruh-tak-mnoho-tupykh-liudej/

Предикативное мышление, или Почему вокруг так много тупых людей

Время от времени приходится слышать о том, что у 95 или даже 99 процентов людей на Земле вообще нет ума. Очевидно, авторы таких высказываний себя любимых причисляют к оставшимся одному – пяти процентам тех, у кого ум всё-таки есть. Но как известно, это и является одним из главных признаков слабоумия.

Тем не менее нельзя отрицать, что у многих людей имеются определённые проблемы с умением думать. Они постоянно совершают глупые ошибки, о которых даже не догадываются. А если и страдают от своей неразумности, то не могут понять, «за что им всё это».

Дело в том, что психологами выделяется два типа мышления. «Нормальное» человеческое мышление – логическое. Но существует и другое мышление – так называемое предикативное. Название наверняка страшное; но сущность этого явления гораздо страшнее.

Логическое мышление основано на том, что из нескольких утверждений делается закономерный вывод. Есть в нём такие приёмы, как дедукция, индукция, сравнение, обобщение, классификация, анализ, синтез. Приёмы в основе своей очень простые, но есть люди – и их достаточно много – у которых они вызывают затруднения. Такие люди оперируют предикативным мышлением.

Мудрёным словом «предикатив» учёные называют сказуемое, то есть то, что говорится про предмет. Предикатив обозначает некий признак предмета, но не обязательно определяющий; чаще всего это просто случайный признак, который является актуальным только на момент высказывания. Под словом «признак» в данном случае понимается не только то, что выражается прилагательным и отвечает на вопрос «Какой?». Это может быть глагол, существительное, наречие, отдельное предложение и др.

Вот пример. Кто-то говорит: «Вишня – красная». Красный цвет не является определяющим признаком вишни. Красными могут быть тысячи не связанных между собой предметов: «Феррари», гладиолус, лицо после бурной вечеринки, Красная площадь в Москве – и так далее. Просто красный цвет вишни важен для собеседников в момент разговора (например, мама объясняет маленькому сыну, какими карандашами раскрашивать предметы в книжке-раскраске).

Определяющий признак у вишни, по большому счёту, только один: это генотип. Чуть менее надёжный признак, используемый в обиходе, – фенотип, то есть внешний облик всего растения. Отдельные же внешние признаки для вишни случайны и несущественны.

Итак, один и тот же предикатив – случайный признак – могут иметь тысячи разных предметов. Но есть люди, которые склонны искать сходство между этими предметами или даже отождествлять их лишь на основании того, что они имеют одинаковый предикатив. Упрощённая схема их мышления выглядит так: вишня красная, пионерский галстук красный; значит, вишня – это галстук.

Вот более конкретный пример такого мышления:

«Мусульмане не едят свинину;

Вася не ест свинину;

Следовательно, Вася – мусульманин».

Логическая ошибка здесь видна невооружённым глазом. Отказ от свинины – не содержание мусульманской религии, не определяющий её признак и не цель. Не едят свинину не только мусульмане: это могут быть вегетарианцы (они полностью отказались от мяса), бедняки (у них нет денег на свинину), ботинки (это неодушевлённые предметы, они не могут питаться) – и так далее.

Правильным рассуждением в данном случае было бы такое:

«Мусульмане не едят свинину;

Ахмет – мусульманин;

Следовательно, Ахмет не ест свинину».

Логическое мышление позволяет получить новое знание, которое бывает невозможно получить из непосредственного наблюдения. Предикативное мышление изначально ошибочно, поскольку оно делает ложные умозаключения из неправильно подобранных исходных высказываний.

К чему это приводит?

Последствия такого мышления катастрофические. Например, непонимание друг друга в быту.

Представим женщину, которая развелась с мужем. Она идёт поведать об этом подругам, и те с твёрдой уверенностью констатируют: «Что – изменил?», «Мало зарабатывал?». Женщина от такого отношения подруг подавлена. Она не знает, что у её подружек просто нарушена способность мыслить.

Почему они так говорят? Да всё по той же схеме: «Мне изменил муж, поэтому я с ним развелась; Машка тоже развелась с мужем; значит, муж ей изменил». Это изначально ошибочное рассуждение, ведь причин для развода могут быть тысячи (вплоть до такого: прилетели инопланетяне, заставили развестись с мужем и забрали его к себе. Чисто теоретически могло произойти даже такое).

На предикативном мышлении построены политическая идеология и пропаганда, религия, реклама и маркетинг. Предикативными являются большинство рекламных слоганов. «Все успешные люди пользуются дезодорантом нашей марки!» – здесь предполагается, что потребитель будет рассуждать так: «Я пользуюсь дезодорантом этой марки, значит я успешный человек!!!». И чтобы сохранить статус «успешного человека», он будет покупать этот дезодорант постоянно, да ещё и друзьям своим дарить.

Предикативное мышление порождало дискриминацию по различным признакам, деструктивные идеологии (нацизм, фашизм и др.), средневековую «охоту на ведьм». На нём держались тоталитарные, бандитские, мафиозные государственные режимы. Правителям было выгодно продвигать людей, имеющих такую ошибочную систему мышления, и подавлять тех, кто мыслил логически. В ряде стран это процесс продолжается до сих пор. «Предикативные» люди назначаются управленцами, чиновниками, начальниками, потому что это хорошие исполнители приказов; они слишком тупы, чтобы вникнуть в сущность того, чему они служат.

С этим связан и упадок школьного образования в тоталитарных государствах. Многие ругают советско-российскую систему школьного образования – мол, она даёт ученикам массу ненужных знаний. Позволим себе с этим не согласиться. Да, знания по геометрии и высшей математике мало кому из учеников пригодятся в будущем, однако задачи и упражнения по этим предметам жизненно важны для всех: ведь они учат человека логически думать. Многие выпускники в первые же недели после выхода из школы ��озабудут все термины и формулы, однако умение совершать логические операции останется.

Этого и не хотят правящие круги. Ведь безумными, вечно ошибающимися людьми легче управлять.

Вот ещё примеры предикативного мышления в нашей жизни. «Богатые и успешные люди закатывают богатые и шумные свадьбы. Значит, если моя свадьба будет такой же богатой и шумной, значит, я стану успешным человеком, меня все будут уважать». Чтобы ощутить себя «богатым», простой грузчик набирает кредитов на сотни тысяч рублей, а потом долгие годы пытается их отдать, из-за чего они с женой и детьми перебиваются с хлеба на воду.

«Мозг – шарообразная масса с извилинами. Ядро грецкого ореха – шарообразная масса с извилинами. Следовательно, грецкие орехи полезны для мозга». Подобными представлениями изобилует народная медицина и приметы, на них же основаны все религиозные ритуалы.

Любые понты – это предикативное мышление. В Африке можно видеть людей, обитающих в шалашах из гнилых веточек (а то и вообще под открытым небом), живущих впроголодь, но шагающих по улицам в сверхдорогих элегантных костюмах. Иногда они покупают дорогие шубы, в которых гуляют даже в пятидесятиградусную жару. Это следствие ошибочных мыслительных операций: мол, богатые европейские колонисты носили такие костюмы; я тоже надену такой костюм и стану таким же, как богатые белые люди.

Получается, что мы живём среди множества умственно неполноценных людей. Это не совсем то, что привычные нам олигофрены, однако их нарушения умственной деятельности значительно более серьёзны, чем кажется на первы�� взгляд. Кого-то из них нужно лечить, а кого-то исправит просвещение.

И если к вам пристаёт какой-нибудь агрессивный чудак (скажем, разгорячённый религиозный фанатик), то не стоит ввязываться с ним в спор о «высоких материях» (вере в бога, смысле жизни, политике и т. д.), это бессмысленно; достаточно лишь спокойно разбить его позицию на простейшие логические операции и показать ему, что он делает ложные выводы из неправильно подобранных посылок.

[rmalenko]

New Post has been published on Pinme.club

New Post has been published on https://pinme.club/pin/otrytsatelnaia-selektsyia-pochemu-elytoj-stanoviatsia-khudshye/

Отрицательная селекция: почему элитой становятся худшие

Нередко мы удивляемся: как на высоких должностях оказываются люди, которые не отличаются умом, сообразительностью или морально-волевыми качествами?

А здесь нет ничего странного: просто в действие в их случае вступил закон отрицательной селекции, пишет LiveJournsl.

«Назовите мне хотя бы трёх начальников, которые взяли бы себе в заместители человека который умнее самого начальника? А теперь скажите, кто займёт место начальника в случае его скоропостижного ухода?

Правильно — первый зам. и если продолжить отслеживать смену начальства, то через 70 лет мы получим полных дебилов у власти».

Впервые этакая мысль меня посетила еще в четвертом классе, в 1964 году, когда я заявил учительнице, что через 70 лет, Советская власть рухнет и меня десятилетнего пацана, на три дня посадили под домашний арест, устроив дополнительные каникулы.

Все пацаны из класса завидовали, что мне не нужно ходить в школу.

К тому времени я уже прочитал «Собачье сердце» Булгакова в «самиздате» напечатанное на машинке и передаваемое из рук в руки только «избранным» читателям.

Комплекс неполноценности

В поисках ответа на вопрос, почему к власти приходят люди, которых вряд ли можно назвать «совестью нации», обратимся к психологии.

По мнению Зигмунда Фрейда, желание властвовать — это один из видов невротического помешательства, происходящего от чувства беспомощности и страха перед окружающим миром.

Более того, австрийский психоаналитик утверждает, что властному человеку нужна жертва, которую он находит в подчиненном, образуя с ним садомазохистическую пару.

Альфред Адлер и вовсе пишет, что в основе стремления к власти лежит такое патологическое явление, как «комплекс неполноценности».

Психика человека, избавляясь от травмирующего опыта, например, постоянных унижений, запускает механизм сверхкомпенсации, который выражается в навязчивой потребности иметь превосходство над другими. Однако по Адлеру такое стремление часто оказывается неудовлетворенным, и человек, достигший власти, все свои комплексы начинает проецировать на окружающих, порождая новые проблемы.

Еще один классик Эрих Фромм отмечал, что «в психологическом плане жажда власти коренится не в силе, а в слабости. В ней проявляется неспособность личности выстоять в одиночку и жить своей силой. Чем больше стремление к власти – тем в большей степени проявляется зависимость индивида от других».

«Естественный отбор»

Дарвиновская теория «естественного отбора», применимая в биологии, удачно характеризует и модель социальной системы нашего общества. Главная задача в условиях жесткой конкуренции – выжить. Иногда любой ценой. В этом случае моральные аспекты, мешающие приспособляемости индивида к новым условиям, уходят на второй план, а зачастую и вовсе превращаются в рудименты.

Социолог Питирим Сорокин, впервые применивший термин «отрицательная селекция», ломку личности рвущихся к власти людей связывает с потерей «чувственной культуры».

По его мнению, «потребность в удовольствии настолько нарушает ментальное и моральное равновесие, что разум и нервная система множества людей не могут выдержать огромного напряжения».

Противостоять деградации можно только обладая твердыми убеждениями и моральными принципами. Но если у человека нет нравственного мерила, отсутствуют представления о правах и нормах, то, что тогда может удержать его от пренебрежения интересами других? «Ничего, кроме желаний и вожделения», – отвечает Сорокин.

На крючке Современные социологи, исследуя феномен «отрицательной селекции» власти, приходят к выводу, что это не столько деградация, сколько искусственно проводимая кадровая политика, в свое время успешно апробированная спецслужбами. В практике спецслужб давно используется способ подсадки агента «на крючок», когда последнему предъявляется компромат, а вместе с ним и способы манипуляции.

В политике место агента занимает коррумпированный чиновник или делец с криминальным прошлым.

Наличие компромата делает его управляемым и послушным. Вряд ли можно говорить о моральных или профессиональных качествах такого «руководителя». Еще более показательны в этом плане марионеточные правительства, пришедшие к власти после «цветных» революций.

Чтобы нижестоящие были хуже

«Отрицательную селекцию» многие властители, а за ними и нижестоящие чиновники намеренно проводили в реалиях верховной власти. Задача – ослабление нижестоящей иерархии. Этим чиновники старались убить двух зайцев: оказаться в выигрышном положении по сравнению с нерадивыми подчиненными и устранить возможных конкурентов в борьбе за место под солнцем.

По мнению Дмитрия Седова из Фонда стратегической культуры, эти процессы характерны для многих тоталитарных систем управления, в том числе советской.

Дух коллективизма Несмотря на то, что в отрицательной селекции на первый план выходят индивидуальные цели, это в большей степени коллективистское явление.

Достигший власти уже не столько хозяин своих личных интересов, сколько заложник продвинувшей его системы. По мнению Питирима Сорокина, «в периоды острых социальных катаклизмов самыми приспособленными оказываются не лучшие, а средние, способные слиться с массой в ее инстинктивных мотивах и не дистиллированных разумом побуждениях».

Такие условия благоприятствуют появлению диктатора, который, становясь перед выбором между отказом от моральных принципов или политическим фиаско, предпочитает первое.

Жажда власти По мнению нобелевского лауреата по экономике Фридриха Хайека, главный лозунг любого тоталитарного режима – «цель оправдывает средства». Он выделяет три критерия, при соблюдении которых может успешно реализоваться диктатор:

1. Чем более образован и интеллигентен народ, тем сложнее от него добиться единодушия. Следовательно, диктатор должен искать поддержки в слоях населения с низким моральным и интеллектуальным уровнем и по возможности насаждать примитивные инстинкты и вкусы как можно более широким слоям масс.

2. Поддержку лучше искать среди людей легковерных и послушных – тех, кто готов принять любую систему ценностей. Заявлять о своих взглядах нужно часто и громко.

3. Людей легче объединить на основе негативной, а не позитивной программы, поэтому необходимо постоянно апеллировать к человеческой природе.

Один из экономистов оценивая возможность нахождения во власти людей, кому противна сама власть, пессимистично заметил, что вероятность этого приблизительно равна вероятности того, что человек, известный своей добротой, получит место надсмотрщика на плантации.

Источник

[rmalenko]

New Post has been published on Pinme.club

New Post has been published on https://pinme.club/pin/300-let-v-yskazhennoj-realnosty/

300 лет в искаженной реальности

Этот рисунок изображает параллельные миры, разветвляющиеся в будущее, когда реальность выбирает одну траекторию в пространстве возможностей. AMERICAN INSTITUTE OF PHYSICS. Credit: Peters and Gell-Mann

Представьте себе совершенно дикий по идиотизму пример.

Допустим, что в наше время общепринятым представлением о мироустройстве является геоцентрическая система: центральное положение во Вселенной занимает неподвижная Земля, вокруг которой вращаются Солнце, Луна, планеты и звёзды. И этим представлениям о мироустройстве уже 300 лет.

Но 10 лет назад была сформулирована альтернативная — гелиоцентрическая гипотеза: будто Земля и другие планеты вращаются вокруг Солнца.

А в 2016 году двумя известными физиками (один из них Нобелевский лауреат, совершивший переворот в физическом представлении о мире) была опубликована статья, в которой гелиоцентрическая гипотеза доведена до уровня физической теории (эта статья стала самой читаемой научной публикацией года в журнале).

И совсем недавно — в июле сего года вышло экспериментальное психологическое исследование, показывающее, что вшитые в человека от рождения нейробиохимические механизмы (биоритмы и т.д.), как бы настроены на то, что Земля вращается.

И не смотря на все это, геоцентрическое представление о неподвижной Земле остается общепринятым. А присущее людям врожденное представление о вращающейся Земле признано иррациональным искажением несовершенной человеческой психики…

Согласитесь, — пример действительно дурацкий.

Разве подобное возможно?

Оказывается, да. Вот уже 300 лет люди используют концептуально несовершенную и потому ошибочную концепцию вероятности. Все к этому за 300 лет привыкли…

И вот в начале декабря случилась сенсация.

Авторитетный научный журнал Nature Physics публикует статью «The ergodicity problem in economics». Ее автор Оле Питерс — продолжает тему, начатую в знаменитой статье 2016 года «Evaluating gambles using dynamics», написанной совместно с нобелевским лауреатом великим Мюрреем Гелл-Манном (тот, к сожалению, уже умер).

В новой статье утверждается, типа, —

«И все-таки она вертится!».

В смысле, что пора науке решиться и поменять-таки представления о вероятности. Потому что, если коротко, ситуация такова.

Многие современные науки основаны на искаженном представлении о реальности. Это искажение является следствием сложившихся около 300 лет назад ошибочных представлений о вероятности (риска, удачи, счастья …).

Лежащее в основе этих представлений формальное понимание математики случайности 300 лет назад было в зачаточном состоянии и концептуально наивно. Предполагалось: – что случайность, возникающая в единственно существующем пространстве с необратимым временем, имеет тот же эффект, – что и случайность, возникающая в ансамбле параллельных вероятностных миров.

В 18 веке экономика (первая дисциплина, веком раньше разработавшая математику случайности ) заметила нестыковки теории и практики, возникающие из-за подмены временной вероятности на ансамблевую, и разработала инструменты (типа теории полезности), хоть как-то смягчающие некоторые из нестыковок. Там же, где наблюдалось резкое отклонение поведения людей от предсказаний экономических моделей, просто было объявлено, что это следствие иррациональности человеческой психики.

В 19 веке в физике, а ��менно в термодинамике и статистической механике, была разработана новая концептуализация случайности. Эта концептуализация с самого начала признавала центральную роль времени в случайных процессах. Тем самым в физике был устранен фундаментальный недостаток — путаница в применении временной и ансамблевой вероятностей.

В экономике же и прочих неточных дисциплинах, изучающих принятие людьми решений в условиях неопределенности (финансы, социология, психология и т.д.), все пока что остается, как и 300 лет назад.

В результате этого человечество имеет массу проблем:

неизбывное наступание на грабли ошибочных решений (и в том, числе, крайне важных), основанных на неверных методах управления рисками, базирующихся на изучении прошлого;

наличие неразрешимых парадоксов, головоломок и аномалий, беззащитность перед «черными лебедями» и т.д.;

доминирование в мире модели рациональности, не соответствующей человеческому опыту и тому факту, что люди живут в единственно существующем пространстве с необратимым временем, а не в параллельных вероятностных мирах.

Чтобы исправить все это, необходима смена человечеством модели рациональности. А это влечет за собой будет весьма серьезные последствия:

— полный пересмотр экономической теории и практики финансовых спекуляций;

— кардинальное изменение трактовки причин нарастающего неравенства;

— принципиальная смена подходов в практике прогнозирования и принятия решений;

— отказ от использования многих привычных показателей и индикаторов (типа понятия ВВП в качестве индикатора уровня процветания);

— демонтаж и замена существующих систем страхования и пенсионной системы

… и много чего еще.

✔️ Так что ж, если такая научная трактовка прошла рецензирование и опубликована в Nature Physics, — мы на пороге новой научной революции?

Полагаю, что это весьма возможно. Но решать не мне.

Моя же задача — всего лишь попытаться на простом языке объяснить, в чем суть крупнейшего прорыва человечества в понимании случайности.

И желательно, чтобы каждый из читателей мог проверить это на простом и интуитивно понятном примере. С которого мы и начнем.

Из прошлого в будущее много путей, но реализуется лишь один

«Учитывая ход времени, ваша способность играть в игру завтра зависит от последствий сегодняшних решений». Оле Питерс

Bот уже 300 лет считается, что поток времени не имеет отношения к вероятности. Но это не так. На самом деле, существуют два типа вероятности: временная и ансамблевая. Проще всего понять разницу между ними на простом примере игры в орлянку. Эта простая игра хорошо иллюстрирует общепринятый способ мышления при оценке вероятности и принятия решений в рисковых ситуациях, зависящих от случайности.

Игра такова.

У меня $100 (это мой начальный баланс).

Я подбрасываю монету (она симметричная и бросаю ее без жульничества).

Если выпадает орел, я выигрываю 50% от моего текущего баланса.

Если выпадает решка, я теряю 40% текущего баланса.

Таким образом, если после 1го броска монеты выпадет орел, я выигрываю $50, а если решка, то потеряю $40.

С такими правилами игра выглядит весьма привлекательно, хотя и есть, конечно, некоторый риск.

Под риском понимается ситуация, когда, зная вероятность каждого возможного исхода, все же нельзя точно предсказать конечный результат. Но можно оценить риск и потенциальную выгодность игры. Дабы принять решение — играть в нее или нет.

Напомню.

Ожидаемое значение случайной величины (в нашем примере, очередной орел или решка) подсчитывается по формуле математического ожидания:

Е(х) = p1*х1 + p2*х2 + … + pn*xn

где р1, р2, … pn — вероятности каждого исхода, х1, х2, … xn — значения каждого исхода: либо прибавка 50% к текущему балансу, либо его сокращение на 40%.

Тогда, математическое ожидание денежного выигрыша после первого броска монеты, составляет (0,5*$ 50 + 0,5*$ — 40) = $5 или 5% прироста текущего баланса. Рассуждая дальше, матожидание денежного выигрыша после второго броска монеты составляет (0,5*52,5 + 0,5*$ -42) = $5,25. Еще 5% прироста текущего баланса.

Предполагается, что этот процесс с течением времени будет генерировать 5%-ную скорость роста денежного выигрыша. И если играть достаточно долго, эта скорость будет все более приближаться к своему расчетному значению 5%.

Теперь начинаю играть.

Желающие могут далее

либо смотреть видео, на котором Оле Питерс рассказывает (по англ.) о ходе игры и обнаруживаемых поразительных сюрпризах;

либо читать далее эту главу, где поясняющих картинок будет даже больше, чем в рассказе Оле.

Игра в миллионе параллельных реальностей

Бросаю 5 мин (по 1 броску в минуту). Получилось вот что. Красная линия показывает состояние текущего баланса после броска. Первые 2 раза была решка, потом орел, снова решка и опять орел.

Пока что ожидаемого 5%ного роста дохода не видно. Проклятая случайность играет против меня. Это ничего. Нужно просто подольше поиграть, чтобы флуктуации случайности уравновесились. И никуда оно не денется, в среднем все придет к обещанным 5%.

Играю дальше еще 55 мин (все так же, по броску в минуту). Получилась 60-минутная серия бросков.

Был и в проигрыше, и в выигрыше. Но все равно, что-то тренда пока не видно. Все забивают флуктуации случайности. Не хай. Буду дальше играть, и все само образуется. Сделаю еще 9 таких же серий, чтоб всего было 10 серий по 60 бросков.

Кто-нибудь видит здесь хоть какой-то тренд? Я не вижу. Значит все еще мало бросали. Делаю еще 10 серий. Итого получаю 20 серий бросков по 60 раз.

От результатов начинает рябить в глазах. Но тренд на 5%ный выигрыш, хоть убей, не просматривается. Понимаю, что зря я на эту рябь смотрю и нужно просто посчитать средние поминутные значения по всем 20 сериям. Получается вот так.

Тренда пока не просматривается. Но я не сдаюсь. Делаю 1 тыс. серий и вычисляю для каждой минуты средние значения…

Тру-ту-ту-ту! Приз в студию! Вот что получилось.

Чем ни тренд? Жаль только в конце график почему-то вниз повалился. Надо еще больше серий сделать.

Делаю 1 миллион серий. И каков результат — загляденье!

Четкий линейный тренд с ростом дохода в 5%. Игра, как и подсказывала интуиция, выгодная. Нужно было лишь подождать, чтобы в результате многих бросков отфильтровался шум случайностей. Что и было получено.

Но постойте. Надеюсь вы понимаете, что на самом деле,

я не бросал монету 114 лет, чтобы сделать 1 млн. серий по 60 бросков в час.

Вместо этого я рассчитал средние значения по 1 млн. ансамблей, каждый из которых состоял из 60 бросков за час.

Каждый ансамбль имел свою траекторию, которая для простоты различия была покрашена в уникальный цвет, как было показано на картинке из 20 траекторий.

✔️Но что означает тот факт, что полученное мною итоговое усреднение было сделано для 1 млн. траекторий?

Я как бы набрал 999999 студентов и одновременно с ними сделал 1 млн. серий, каждая из которых включала 60 попыток по одной в минуту?

Как будто каждый из нас делал свою серию в собственной параллельной реальности, а результат я просто усреднил по всем этим реальностям.

Но нет у меня никаких параллельных реальностей.

Кроме того, в некоторых параллельных реальностях (на части траекторий) я проигрался в ноль, не завершив серию. А ведь в жизни-то я так не смогу: если на одной траектории проигрался, просто возвращаюсь во времени назад и перехожу на более удачную траекторию.

Нет, это какой-то бред. Надо уходить от параллельных реальностей.

Но что получится, если я буду делать свои попытки один, — в необратимом потоке времени, так сказать, в единственной доступной нам реальности?

Игра в единственной существующей реальности

Начну, как и раньше, сделав 60 бросков.

Потом просто стану бросать дальше в течение суток.

По горизонтальной оси теперь откладываются не минуты, а часы. Зеленым цветом в левой части красного графика показана траектория 1го часа игры, вынесенная на вставку в правой верхней части рисунка.

Продолжаю играть все ту же единственную игру. Но черт побери! Я все больше и больше проигрываю. Начальные 100 баксов быстро растаяли до малых долей цента. Попробую играть целую неделю. Вдруг начнет везти.

Теперь по горизонтальной оси показаны дни. А результат становится все хуже и хуже. Флуктуаций, правда, становится все меньше. Но тренд однозначно направлен на безальтернативный проигрыш. Но я упорный. Буду играть целый год.

Теперь по горизонтальной оси уже месяцы. Флуктуации окончательно сгладились. Но результат ужасен.

✔️В чем же дело? Почему получились две несравнимо разные картины?

В ансамблевом варианте, когда были усреднены 1 млн. игр, как бы сыгранных в параллельных мирах 1 млн. людей, получился ожидаемый выигрыш.

В единственной игре, сыгранной мною за целый год, я проигрался в пух и прах.

Получается, как будто:

— если играет большое количество людей (ансамблевой вариант), средний результат получается положительным (что не удивительно, т.к. ожидаемый выигрыш игры положительный);

— но если кто-то один достаточно долго играет в эту игру (временной вариант), он теряет почти все свои деньги.

Какой-то бред сумасшедшего получился!

Может ошибка какая вкралась?

Надо проверить оба варианта на симуляторе.

Проверка ансамблевого варианта

Желающие могут сами это сделать, воспользовавшись анимированным симулятором игры, запрограммированным Сидом Шанкером (правила в этой игре чуть-чуть численно отличаются: за орла и решку выдается не +50% и -40%, а +55% и -45%, но это принципиально ничего не меняет).

В ансамблевом варианте в игру играют 40 человек, и каждый бросает монету 20 раз. Начальный баланс у всех одинаковый — $100.

Вот перед вами итоги 4х игр (вы сами можете сгенерировать еще хоть 1000 подобных игр на симуляторе).

На вышеприведенной картинке показано для каждой из 4х игр:

траектории выигрыша двадцатки (больше на анимированном графике не умещается) наиболее успешных (по размеру итогового выигрыша) игроков;

сумма итогового выигрыша этой же «великолепной двадцатки» после последнего 20го броска (на анимированном графике симулятора, перемещая курсор, можно смотреть также все промежуточные результаты после каждого броска);

среднее значение итоговых выигрышей всех 40 игроков.

Что особенно интересно.

— Среднее значение выигрыша для всех игроков в конце игры (указано сверху слева), как правило, выше $100 (оно и понятно, игра же выгодная).

— Однако, как правило, в результатах получается огромный разброс. Почти всегда, один или два игрока выигрывают большие деньги, тогда как большинство теряют.

Например, в 1й (самой «несправедливой») игре, средний итог игры составил аж $754, но это большущее среднее получилось так:

игрок №23 огреб $28+ тыс.,

а игроки №№39, 37, 34, 32 (а также игроки 2й («омерзительной») двадцатки, продули почти все, имея к концу игры лишь по $7.

А в самой «справедливой» 3й игре, средний итог игры составил $118, а это скромное среднее получилось из такого разброса:

игроки №№35 и 13 огребли по $1279,

а игроки №№37, 34, 32, а также №№28, 22, 21, 18 остались после игры всего с парой десятков баксов (а игроки «омерзительной» двадцатки еще с меньшими суммами).

Возникает резонный вопрос.

✔️С кем из игроков я должен себя ассоциировать при принятии мною решения?

И вообще:

— выгодная это игра или нет?

— стоит ли мне в нее играть?

Мне равняться на результат игрока №23, что огреб $28+ тыс. в 1й игре?

Или на его же результаты в играх с 2й по 4ю, где он сильно продул, не выйдя из «омерзительной» двадцатки?

Ведь ориентироваться на среднее между всеми игр��ками нет смысла: я же один буду играть и всего один раз, сделав 20 бросков монеты.

Попробую снова воспользоваться анимированным симулятором игры Сида Шанкера, чтобы проверить, что меня ждет если я буду долго играть один (временной вариант).

Проверка временного варианта

В этом варианте симулятора вы просто жмете на «Play» (на статичном рисунке ниже это клавиша в состоянии «Сброс»/«Reset», т.к. это скриншоты с анимации) и игра идет до бесконечности, совершая все новые и новые случайные броски монеты и, соответственно, увеличивая или уменьшая текущий баланс игрока.

Вот пример одной игры.

На верхнем графике показана траектория текущего баланса игрока до 65го броска монеты. Как видите, 35 бросков сказочно везло, что позволило на 33м броске довести выигрыш до $2 тыс. Но потом везение кончилось, и к 65у броску баланс устремился к нулю.

Подобный плачевный итог повторился в еще паре десятков игр, сыграных мною на симуляторе.

Вот 4 из них в качестве примера. Игры довольно длинные (количество бросков монеты: 158, 175, 652 и 872), чтобы не вкралось сомнение, будто их плачевный исход — плод недостаточно длинных серий бросков.

Увы. Исход у меня получился всегда один и тот же.

Были взлеты и были падения.

Но, в конечном итоге, мой баланс всегда стремился к 0.

Т.е. игра, в которой каждый ход имеет положительное ожидаемое значение выигрыша, в конечном итоге ведет к абсолютному проигрышу.

Вывод

Проверка на симуляторе подтвердила наш предварительный довольно нелогичный вывод.

В 2х вариантах этой игры получаются кардинально разные результаты.

✔️Когда много людей играют в игру небольшое количество раз, происходит усреднение по ансамблю, и ожидаемый выигрыш положительный.

✔️А когда один человек играет в игру много раз, происходит усреднение по времени, и ожидаемый выигрыш отрицательный (то есть неотврат��мый проигрыш).

В ансамблевом варианте 1 млн. человек играли по часу в неких параллельных реальностях. В среднем у них получился устойчивый выигрыш. При этом, правда, большинство игроков из параллельных реальностей проиграли. Но зато один или двое из них сорвали большой куш. И этот куш столь велик, что, если сложить его с теми крохами, что остались у большинства, среднее значение выигрыша получится положительным.

Во временном варианте 1 человек играл целый год и проигрался в дым, поскольку у него была всего одна игра и откатить назад во времени (если вдруг проиграл) он не мог.

✔️ Но как же такое может получаться — игра одна, а результаты разные?

Оказывается, ничего удивительного. Просто в данном примере мы столкнулись со случайной системой, являющейся неэргодичной.

Эргодичность

«Нет вероятности без эргодичности» Нассим Талеб

Мы привыкли, что вероятность, применимая к группе людей (ансамблевая вероятность) и вероятность, применимая к одному человеку (временная) совпадают.

Если вы бросите игральную кость 100 раз, сколько раз выпадет шестерка? Нет сомнений, что где-то в районе 17 раз.

А если попросить 100 человек по разу бросить кость, то сколько шестерок в сумме у них выпадет? И опять нет сомнений, — тоже примерно 17.

Т.е. получается, что в примере с игральной костью среднее по времени и среднее по ансамблю получаются одинаковые, а в примере из предыдущего раздела поста — с бросанием монеты и +50%ным или -40%ным изменением баланса — они разные.

Объяснение этому отличию было предложено еще в 1884 великим австрийским физиком-теоретиком, основателем статистической механики и молекулярно-кинетической теории Людвигом Больцманом.

Он ввел новое понятие — эргодичность для процессов, в которых среднее по ансамблю и среднее по времени совпадают.

Такие процессы были названы эргодическими. Соответственно, процессы, в которых эти 2 средних не совпадают, были названы неэргодическими.

Это слово, являющееся определением важнейшего класса случайных процессов, столь редко в использовании, что Google на запрос «неэргодический» дает всего около 600 ссылок (для сравнения, на запрос «вероятность» выдается 63+ млн. ссылок — в 100 тыс. раз больше). И это соотношение таково, поскольку, на самом деле, лишь 1 человек из примерно 100 тыс. слышал, что бывают неэргодические случайные процессы. А их в реальной жизни пруд пруди, т.к.

сама жизнь по своей природе неэргодична,

— время в жизни необратимо, и каждый из нас живет в единственном варианте реальности, не предлагающем нам иных средних значений, чем среднее по времени.

Если мы, оценивая рискованность (привлекательность) какого-то своего действия (напр. инвестиции или ставки в игре случая), не заморачиваемся с вопросом эргодичности, это грозит нам печальным результатом. Как было показано в предыдущем разделе,

можно полагать ожидаемую доходность игры (или любого иного процесса, где правит бал случай) положительной, тогда как, на самом деле, она отрицательная.

Напомню уже известный вам рисунок.

Такое запросто может быть в жизни. Вы полагаете, что у вас будет гарантированный плюс (левый график), а вас ждет непременный минус (правый график).

✔️ Но в чем же коренится столь коварная иллюзия?

✔️ Что заставляет человека столь кардинально лопухнуться с оценкой перспектив, приняв неэргодический процесс за эргодический?

Причин, по большому счету, две.

Первая, — замена временной вероятности на ансамблевую.

В этой простодушной замене при оценке ожидаемой выгоды, среднее по времени просто заменяется на среднее по ансамблю. Это ловкий трюк, многим кажется чрезвычайно полезным, так как ансамбль средних значений, как правило, значительно проще и, главное, гораздо быстрее вычислять по сравнению со средним по времени. Ждать, когда последовательно произойдет множество событий, долго. А как говорил О.Бендер, — время, которое у нас есть, — это деньги, которых у нас нет.

Вот только выходит потом себе дороже. В итоге такой замены для неэргодических процессов (коих в жизни предостаточно) мы обрекаем себя на ошибочную оценку перспектив.

Другая причина — наличие в жизни необратимых последствий.

В результате этого,

для неэргодических процессов наблюдаемая в прошлом вероятность не применима к будущим процессам.

Нассим Талеб называет такие необратимые последствия «гибелью» — попаданием в экстремально поганую ситуацию, не подразумевающую восстановление.

Поясняя это, Нассим Талеб использует такой экстремальный пример, использованный им в качестве базового объяснения в книге «Одураченные случайностью».

Предположим, что шестеро людей играет в русскую рулетку: каждому по выстрелу и приз в $1 млн. долларов.

После шести выстрелов, скорее всего, пять из шести играющих останутся в выигрыше. Если использовать стандартный анализ выгоды и затрат, можно утверждать, что вероятность выигрыша у каждого из игроков составляет 83,33%, а «ожидаемый» средний доход в результате каждого выстрела составит около $833333. Но проблема в том, что при многократной игре в русскую рулетку (более одного прохода по всем стреляющим) кто-то непременно попадет на кладбище. И поэтому, ожидаемый доход… просто не вычисляем.

Этот пример запросто переносится на куда менее экстремальную игру в казино.

На рисунке показана разница между ситуациями, когда:

100 человек идут вечерком развлечься в казино, и кому-то, возможно, не повезет (верхний рисунок);

один человек ходит в казино каждый день в течение 100 дней.

В первом варианте нет никакой зависимости от каких-либо событий в прошлом. И потому привычное понимание вероятности (ансамблевой) здесь вполне применимо. А если кто-то из 100 пришедших проигрывает все, что имел, — это, при расчете средних значений, как бы происходит в одном из «виртуальных вероятностных миров», а во всех остальных «мирах» (где как бы играют другие 99 игроков) все нормально.

Второй вариант совсем иной. В нем вероятность зависит от прошлого. Идя в казино сотый раз человек имеет за плечами 99 предыдущих игровых вечеров. Поэтому:

здесь не только должна применяться другая вероятность — временная, вместо ансамблевой,

но и «гибель» — полный проигрыш человеком всего, что у него есть, — происходит отнюдь не в одном из «виртуальных миров», а в единственно существующем для него мире.

И естественно, что после «гибели» уже нет смысла рассчитывать ожидаемый доход от новых походов в казино, даже если «гибель» случилась в первый же вечер. Этой вероятности просто не существует, поскольку больше походов в казино уже не будет.

Ошибка неразличения 1го и 2го вариантов сохраняется в экономике, психологии и социальных науках с незапамятных времен.

А в наши дни это неразличение разных вероятностей при анализе больших данных (основанном на вероятности больших ансамблей) грозит еще большим масштабом заблуждений и ошибочных решений при:

оценке ситуаций,

выборе вариантов действий,

анализе поведения и пристрастий людей,

прогнозировании сценариев развития событий.

Т.е. по сути, это равносильно жизни людей в некой искаженной реальности, где оценка ими вероятности многих событий просто ошибочна.

Но люди привыкли. Ведь человечество живет в этой искаженной реальности уже около 300 лет, с тех пор, как пути ансамблевой и временной перспектив разошлись.

Как видно из рисунка, за обе перспективы (ансамблевую и временную) топили многие великие умы.

Но в итоге, к концу 2019 мир живет все в той же искаженной реальности, изобилующей старыми парадоксами и новыми ошибками.

Рассмотрим чуть подробней конкретные последствия подобных ошибок.

Цена искаженной реальности

«Экономика так и не состоялась, как наука, поскольку мы должным образом так и не определились с ее основанием. Если в экономике никогда не было Галилея, как же здесь могут появиться Ньютон или Эйнштейн?» Джеффри Уэст

Вынесенные в эпиграф слова Джеффри Уэста, на мой взгляд, исчерпывающе описывают состояние современной экономики, как науки.

Экономика — это наука.

Но ее уровень сейчас примерно таков, как в физике был до Галилея.

Причина же этого в зыбкости и неопределенности основ этой науки — оценки выгоды и рисков экономической деятельности.

Сегодняшнее управление рисками часто полагается исключительно на инвесторов, определяющих свои предпочтения в отношении риска через функцию полезности без явного учета влияния времени.

Литература по управлению капиталом и управлению рисками в значительной степени использует комбинация средних значений ансамбля и полезность, пренебрегая временем или в лучшем случае инкапсулируя его эффекты в функции полезности. При таком подходе необратимость времени, непоколебимая физическая мотивация воздержания от чрезмерного риска, заменяется произвольно определяемым риском предпочтения. После создания соответствующих академических рамок (примерно с 1970-х годов), нормативные ограничения, которые были в значительной степени основаны на здравом смысле, были постепенно ослаблены.

В итоге, ранние математические методы, разработанные в экономике в 17 и 18 веках, по-прежнему лежат в основе многих проблем, стоящих перед современной теорией экономики. Их нужно менять, исправляя наивные взгляды на случайность.

Новая теория экономики должна учитывать понятие эргодичности, разработанное в 20-м веке и без которого немыслима современная физика.

Так почему же это не делается?

Прямолинейный Нассим Талеб винит тупость и упертость экономистов. Более политкорректные специалисты объясняют это мотивацией ключевых акторов, заинтересованных, чтобы ситуация не менялась.

Страховщики заинтересованы продолжать свой немалый бизнес. А при переходе к «эргодической экономике» его можно будет закрывать. Как минимум в том виде, в каком он существует сегодня.

Правительства заинтересованы продолжать балаган с пенсионными системами. А при переходе к «эргодической экономике» они просто накроются медным тазом, в связи с осознанием их ненужности.

Международные эксперты, как и правительства всех стран, заинтересованы продолжать морочить людям голову, измеряя рост благосостояния в стране показателями ВВП и ВВП на душу населения. А при переходе к «эргодической экономике» всем станет понятно, что этот показатель имеет весьма косвенное отношение к росту благосостояния страны, ибо его довольно просто увеличить, сначала выкопав котлован на полстраны, а затем его закопав.

Богатая «элита» заинтересована продолжать объяснять растущее имущественное неравенство всем, чем угодно, но не тем, что иначе быть просто не может при современном устройстве экономики, где правит «закон Матфея». А при переходе к «эргодической экономике» все псевдо-объяснительные уловки вылезут наружу, и потребуются совсем иные методы и механизмы выравнивания экономического неравенства.

Похожая картина с мотивацией ключевых акторов, заинтересованных, чтобы ситуация не менялась, царит в социологии, психологии и прочих науках, создающих теории поведения и деятельности людей в условиях реальной жизни.

Ведь как я уже писал выше.

Жизнь, сама по себе, неэргодична.

Она неповторима и нетиражируема в других вероятностных реальностях, протекая в необратимом потоке времени.

И, что самое интересное, — свойство чувствовать разницу между эргодическими процессами и неэргодическими в вероятностном пространстве жизни, встроено в нас, подобно чувству ориентации в окружающем нас 3х мерном пространстве.

В этом году было доказано —

люди интуитивно различают эргодические процессы от неэргодических.

Экспериментальная проверка показала, что, вопреки современной науке, люди отказываются от стратегии линейной оценки полезности, когда сталкиваются с процессами с мультипликативной динамикой (как в примере с монетой, где выигрыш оценивался мультипликативно — в процентах от текущего баланса). При смене динамики процесса с аддитивной (выпал орел — получи $50, выпала решка — отдай $40) на мультипликативную, люди, как показал эксперимент, интуитивно переходят на логарифмическую оценку полезности на (см. рис. ниже).

На этом рисунке показано, что, в зависимости от динамики азартных игр (мультипликативной или аддитивной) люди меняют свою стратегию оценки риска, исходя:

либо из оценки логарифмической полезности — для мультипликативной (красной) динамики игры,

либо из оценки линейной полезности, для аддитивной (синей) динамики игры.

Этот эксперимент убедительно показал, что эволюция встроила в человека верную оценку рисков в плане выгодность/невыгодность. Куда более верную, чем навязывают ему современные экономические теории, заодно объясняя, что он — дурашка и не может по своей природной иррациональности сделать правильный выбор.

✔️ Так чем тогда экономика отличается от религии, если оказывает большее уважение к авторитету, чем к реальности?

Великий Л.Д.Ландау писал, что

науки делятся на естественные, неестественные и противоестественные.

Противоестественные — это те, что убеждают нас в представлениях, не соответствующих реальности.

Так не пора ли, наконец, перевести экономику и прочие науки, не признающие эргодичность в жизни людей, из класса противоестественных в класс неестественных наук, где они заняли бы свое достойное и заслуженное место.

Ведь это возможно. Единственное, что требуется, как пишет в декабрьской редакционной статье журнал Nature Physics, — выйти за рамки привычного «среднего мышления». И, похоже, что время для этого пришло: Time to move beyond average thinking.

И тогда, впервые за 300 лет, наш мир перестанет быть искаженным, а наши модели, наконец, совпадут с реальностью.

Credit: Pasquale Cirillo

[rmalenko]

New Post has been published on Pinme.club

New Post has been published on https://pinme.club/pin/krakh-fyatnoj-systemy-k-2030-hodu-razbor-prohnoza-deutsche-bank/

Крах фиатной системы к 2030 году: разбор прогноза Deutsche Bank

Всю фиатную систему ждет крах к 2030 году из-за неконтролируемой инфляции, необеспеченных денег и госдолгов. Как только один из техгигантов, например, Facebook, сможет преодолеть нормативные препятствия, криптовалюты будут постепенно набирать популярность, пока почти полностью не заменят традиционные деньги. К таким выводам пришли авторы отчета «Imagine 2030» от аналитиков Deutsche Bank. Какие риски фиатной системы описывают эксперты, каковы шансы криптовалют занять место традиционных денег и почему авторы отчета слишком оптимистичны, разобрался DeCenter.

Какое будущее фиатной системе прогнозируют аналитики Deutsche Bank

Доклад «Imagine 2030» аналитиков Deutsche Bank посвящен не только криптовалютам. В нем прогнозируются изменения в 24 сферах жизни в ближайшее десятилетие, среди которых заказы продуктов, доставка дронами, персонализированная медицина, борьба с госдолгом, технологическое отставание Европы, рост корпоративных налогов, распространение электроавтомобилей, шестичасовой рабочий день, смерть пластиковых карт и многое другое.

Криптовалютам и кризису финансовой системы уделено лишь несколько разделов. Их написали глава глобальной фундаментальной кредитной стратегии и тематических исследований банка ��жим Рейд и экономист Марион Лабур. В документе подчеркнуто, что отчет отражает точку зрения его авторов, а не официальную позицию Deutsche Bank. Так, Джим Рейд предрекал крах фиатной системы еще в 2017 году, а новое исследование лишь разворачивает и дополняет его аргументацию.

Авторы исследования считают, что как только один из крупнейших техгигантов (американские Google, Apple, Facebook и Amazon или их китайские аналоги Baidu, Alibaba, Tencent и Xiaomi) сможет преодолеть нормативные барьеры, привлекательность и распространение криптовалют резко вырастут.

Нынешнюю фиатную систему авторы считают «хрупкой» из-за десятилетий низких затрат на рабочую силу, инфляции, дисбаланса между высокими доходами и рекордными уровнями долгов. Это прекрасно понимают регуляторы, поэтому они так активно планируют запуск цифровых валют от центробанков (CBDC).

Главная причина финансовой неустойчивости — стратегии, используемые для контроля инфляции, из-за которых фиатные национальные валюты теряют свою ценность: жесткое регулирование, увеличение рычагов воздействия, печать необеспеченных денег.

Основа аргументации Рейда в том, что существующая фиатная система смогла дожить до наших дней только из-за пережитого в 80-х дефляционного шока, когда быстрое экономическое развитие Китая в 70-х годах и взрывной рост численности населения трудоспособного возраста в мире позволили контролировать инфляцию извне, поскольку рост предложения рабочей силы в период глобализации естественным образом подавлял заработную плату. Но сейчас этот период подходит к концу.

Центробанки больше не смогут предотвращать рост инфляции, так как повышение процентных ставок до приемлемого уровня, учитывая огромную долговую нагрузку, с которой стал��иваются экономики, будет чревато серьезным экономическим спадом. Поэтому они будут вынуждены отдавать приоритет низким процентным ставкам, что может предвещать начало конца глобальной фиатной валютной системы.

В соответствии с этим сценарием инфляция будет увеличиваться по мере прекращения роста численности трудоспособного населения и восстановления цен на рабочую силу по мере роста спроса и сокращения предложения.

Инфляция может стимулировать спрос на альтернативные валюты. Если криптовалюты станут законным средством платежа в глазах регуляторов, это обеспечит их широкое распространение, говорится в докладе. В результате их волатильность снизится, они получат глобальный охват и мы увидим повышенный интерес со стороны платежных компаний и ритейл-гигантов.

Основные преимущества криптовалют перед фиатными средствами — они децентрализованы, основаны на законах математики, а не правительств, относительно конфиденциальны, безопасны, у них минимальные транзакционные сборы. Все это будет способствовать их массовому принятию в ближайшие годы. Так, основываясь на текущих тенденциях, авторы прогнозируют, что через 10 лет количество пользователей криптокошельков увеличится до 200 млн.

В то же время авторы отметили, что принятие криптовалют породит новые проблемы, основные из которых — полная зависимость финансовой системы от электричества (экономика не сможет работать без него), уязвимость перед кибератаками, а также кибервойны.

Аналитики Deutsche Bank не единственные, кто считает, что традиционную финансовую систему ждут тяжелые времена, а криптовалюты станут решением всех проблем. Схожей точки зрения придерживается большинство крипто-энтузиастов. Так, футурист Томас Фрей тоже уверен, что «криптовалюты пришли надолго». Впрочем, по его прогнозам все не изменится в одночасье — потребуются годы, чтобы перевести все торговые операции на блокчейн. К 2030 году лишь 25% фиата будет вытеснено из обращения.

Венчурный инвестор Тим Дрейпер неоднократно высказывал мнение, что фиатные валюты скоро заменят криптовалюты,в том числе в повседневном использовании, а наличными будут пользоваться только преступники. В 2017 году эксперт отводил фиату всего 5 лет.

В чем сложно согласиться с авторами отчета?

Доклад аналитиков Deutsche Bank — это не полноценное научное исследование, а лишь набор предположений. В нем нет объяснения методологии и конкретных расчетов — только голые утверждения. В тексте не хватает определения крипто- и фиатных валют, а децентрализованные монеты и стейблкоины рассматриваются вместе.

Нам в DeCenter показались странными логические связи в тексте. Например, из того факта, что в мире сокращается количество наличных, вовсе не следует, что им на смену придут криптовалюты — люди продолжают расплачиваться картами. Гиперинфляция в развивающихся странах вовсе не предполагает, что инфляция угрожает развитым странам. Более того, инфляция, как и госдолг, — это двигатели современной экономики. Япония уже много лет борется с дефляцией, которая не дает их экономике развиваться. Дефляция ограничивает рост экономики и способствует социальным потрясениям. То, что жители Венесуэлы массово скупают доллар, не означает, что скоро он заменит в стране национальную валюту.

Насколько мы поняли, авторы являются сторонниками так называемого «золотого стандарта», предполагающего, что все валюты должны быть обеспечены каким-либо драгоценным металлом. Его последователи часто винят отказ от золотого обеспечения, необеспеченный доллар и порожденную этим неуправляемую инфляцию во всех бедах. Крипто-оптимисты при этом еще видят в дефляционном биткоине, чья эмиссия ограничена, спасение от безудержной инфляции.

Однако такое мнение не соответствует экономическому консенсусу и его не подтверждает практика. Золотой стандарт не работал — он дестабилизировал мировую экономику. Экономика росла слишком быстро, ей не хватало обеспеченных золотом денег. Правительства отказались от золотого стандарта и стали выпускать фиатные, необеспеченные драгметаллом валюты, потому что их можно было печатать столько, сколько было нужно экономике. Фиатные валюты обеспечены всей экономикой, а не отдельным товаром, каковым было золото.

Привязка денег к внешнему параметру (например, золоту) лишает регуляторов возможности адаптировать экономику к изменениям, выводит ее из-под контроля. Моделирование ситуации, при которой криптовалюты становятся мировым стандартом, показывает, что экономика стала бы еще более неустойчивой, чем теперь, но регуляторы потеряли бы рычаги воздействия на нее. А саморегулирование экономики происходило бы за счет роста безработицы, снижения зарплат и экономического спада.

Более того, в мае 2018 года Комитет Европейского парламента по экономическим и валютным вопросам (ECON) выступил с докладом о криптовалютах, озаглавленным «Виртуальные валюты и денежно-кредитная политика Центрального банка: будущие вызовы». Вывод отчетов показывает, что криптовалюта не заменит фиатную валюту, даже в долгосрочной перспективе.

Биткоин создавался как цифровой аналог золота. Его эмиссия определена заранее, а значит он не может адаптироваться под нужды экономики. Предполагалось, что это создаст дефляционный эффект, но это лишь делает его товаром и не позволяет использовать в качестве денег. С другими криптовалютами схожая ситуация.

Криптовалюты: пока не деньги, а актив

Другая претензия к отчету состоит в том, что авторы явно полагают, что современные криптовалюты способны заменить традиционные деньги в повседневных расчетах. Однако это утверждение очень спорное.

Криптовалюты — это не совсем деньги. Регуляторы не зря называют их крипто-активами (crypto asset) и применяют к ним законодательство о ценных бумагах, активах, товарах или имуществе.

Если и признавать криптовалюты полноценными деньгами, то только как современную форму частных денег — цифровой аналог тех монет, которые выпускались отдельными городами или княжествами несколько столетий назад (но в отличие от своих металлических предшественников, криптовалюты используются глобально, игнорируя национальные границы). До того как появились единые национальные валюты и клиринговые дома, банкноты можно было обменять только в банке, который их выпускал. Так же обстоит дело и с криптовалютами, на создание которых ни у кого нет монополии. Поэтому они слабо подходят для построения целой экономики.

Криптовалюты — финансовые активы, а не полноценные валюты, и они не смогут выполнять основные функции валюты. Если не вдаваться в экономические тонкости, валюта всегда поддерживается кредитором последней инстанции. На рынках государство является единственным возможным подобным кредитором. Покупая криптовалюты, мы покупаем актив, который котируется на криптобиржах. Да, за него можно купить товары и услуги. Но пока таких примеров очень мало — криптовалюты практически не используются для выполнения функций денег.

Криптовалюты находятся на пути превращения в деньги, но совсем не обязательно завершат этот процесс до конца. Особенно первое децентрализованное поколение вроде биткоина. Децентрализация хороша для международных и анонимных платежей, но плохо подходит для массового применения. До тех пор, пока технология не будет достаточно зрелой, чтобы обрабатывать тысячи транзакций в секунду при незначительной стоимости, криптовалюты не смогут даже претендовать на замену фиата. Несмотря на прорывные технологии, криптовалюты пока не могут обеспечить обработку такого же количества платежей, как Visa или Mastercard, обрабатывающие до 65 000 транзакций в секунду на пике.

Переход на расчеты в криптовалютах, если он случится, растянется на десятилетия. Основные причины этого:

 Спекулятивность и резкие колебания курса.

 Перевод всех расчетов в фиате на блокчейн будет стоить астрономических сумм. Пока нет точного понимания, во сколько обойдется внедрение технологии и стоит ли этим вообще заниматься.

 Децентрализация почти наверняка окажется препятствием для легализации криптовалют. Чтобы финрегуляторы по всему миру признали криптовалюты законным средством платежей, почти наверняка от децентрализации придется отказаться, подчинившись воле центрального эмитирующего органа.

Цифровые валюты от банков (CBDC) — будущее финансовой системы

Криптовалюты вряд ли смогут заменить валюты, выпущенные Центробанками, но те могут выпустить собственные цифровые валюты — CBDC. Они могут оказаться будущим мировой финансовой системы. CBDC позволят коммерческим банкам и их клиентам платить друг другу напрямую, минуя посредников, но будут лишены недостатков децентрализованных криптовалют — волатильности и бесконтрольности.

Такие криптовалюты вполне могут быть выпущены и признаны регуляторами: мы уже неоднократно писали о том, что такое цифровые валюты от центробанков, цифровой юань, цифровой доллар, криптовалюта БРИКС. Традиционные финансовые институты осознали преимущества криптографии и пытаются внедрить ее в свои процессы, а банки начинают применять CBDC для международных расчетов.

Переход на цифровые валюты Центробанков сократил бы количество посредников, комиссий и сроки транзакций, а также значительно упростил бы международные переводы.

Однако риски тоже велики: потеря Центробанками полноценного контроля над валютой и непредсказуемое изменение их роли, падение национальных валют развивающихся стран, разрушение традиционной системы коммерческих банков, сведение наличных к минимуму, практически полное исчезновение децентрализованных криптовалют с рынка. Поэтому внедрение CBDC, если оно все-таки случится, не будет быстрым.

Глобальные стейлблкоины для фиата опаснее всего

DeCenter полагает, что для традиционной финансовой системы опаснее всего криптовалюты «второго поколения» — глобальные стейблкоины от Facebook и Telegram. Эти проекты не просто предлагают криптовалюты, но и создают платежные экосистемы, в которых расплачиваться токенами будет действительно удобнее, чем фиатными средствами.

По этой причине стейблкоины, в том числе Libra, регуляторы признают в качестве растущей угрозы для мировой экономики и финансовой стабильности. Ведь если те станут популярными, центробанки лишатся значительных инструментов воздействия. Поэтому финансовые органы различных стран стремятся избежать их запуска, закручивая регулятивные гайки.

Финансовая система перестроится, но не так радикально

Пока криптовалюты — это дополнение, а не замена глобальной денежной системы. Через несколько десятилетий они действительно могут получить большое распространение, но вряд ли пошатнут фиатные валюты и, уж тем более, не заменят их.

Гораздо более вероятно, что мы будем жить в смешанной экономике, где традиционные и криптовалютные деньги будут сосуществовать. По крайней мере, следующее поколение еще сможет платить за стаканчик кофе реальными монетами и купюрами, а не токенами.

В повседневных расчетах люди, скорее всего, будут отдавать предпочтение традиционным деньгам. А вот криптовалюты будут популярны в международных платежах и расчетах в децентрализованных экосистемах.

Скорее всего, нынешние крипто-активы сменятся технически более совершенными. Они необязательно будут построены на блокчейне, возможно, они будут работать на хэшграфе или другой технологии, о которой мы еще не слышали. Важно понимать, что будущие криптовалюты будут подлежать государственному регулированию и, вероятно, будут выпускаться самими Центробанками.

[rmalenko]

New Post has been published on Pinme.club

New Post has been published on https://pinme.club/pin/yz-ynterviu-y-lektsyj-zyhmunta-baumana/

Из интервью и лекций Зигмунта Баумана

О конце света

Нужно разобраться в этом понятии – конца света – выяснить, что мы понимаем под ним, откуда в обществе взялось такое чувство.

В словах о конце света мы стараемся, прежде всего, выразить ощущение того, что какой-то свет, какой-то мир, закончился, что-то изменилось, что-то, что лежало в его основе, исчезло. Удивительно, что люди не говорят сегодня о начале нового мира, рождении новой жизни, а говорят только о мире умирающем.

Из этого можно сделать вывод, что в современном обществе существует двоякое чувство: с одной стороны, мы ощущаем окончание чего-то, с другой – не знаем, что начинается. Мы находимся где-то в пустом пространстве, переходя из одного места в другое. 

Это состояние я называю состоянием «между властью» – inter regnum. Это очень старое понятие, оно родилось в Античном Риме, когда Тит Ливий, историк Древнего рима, писал про первого короля Рима — Ромула. Ромул царил в течении 37 лет, это очень долго. Средняя длительность жизни римлян в это время – около 37 лет. Это значит, что, когда он умер, в Риме жило очень мало людей, которые помнили мир, не содержащий Ромула. Они были выведены из нормальной жизни, не знали, что делать. Они не знали жизни, в которой не было бы Ромула, который говорил бы им, что делать, каковы законы страны, которые нужно соблюдать и т. д. Римляне не имели ни малейшего понятия, кто заместит Ромулуса. Это был первый период междувластия. Он длился, пока второй в истории король Рима не был избран. 

В новое время понятие междувластия снова открыли – политические философы, в особенности, итальянский философ Антонио Грамши, вложивший новое содержание в это понятие. В его понимании, «inter regnum» – это не перерыв между одним законодателем и другим, а период, когда привычные и испытанные средства эффективного действия уже не работают, а новых средств и стратегий еще не выдумали. И мы как раз находимся в этом периоде. 

Я не думаю, что переживания, которые мы сейчас испытываем, правильно описывать как конец света. Это не конец света. Это завершение одного мира и переход в другой. Единственное, что усугубляет наше чувство растерянности – это страх перед новым миром, о котором мы не имеем ни малейшего понятия. Нет модели, к которой мы бы сознательно стремились. Новый мир возникает по частям, по кусочкам, и каждый кусочек – это своего рода опыт, эксперимент, который мы вынуждены ставить. Мы не знаем, какой из них окажется надежным. Нет ясной дороги, нет карты этой дороги, так что мы не можем отмечать, как много мы уже прошли, и сколько еще осталось. Поэтому нам приходится жить от одного момента к другому.

О мире к середине этого века

Старые политические структуры сегодня не работают, поскольку власть и политика, долгое время существовавшие друг с другом, разводятся. В прошлом между ними было полное соответствие и содействие. Нынешняя глобализация приводит к обратному результату. Власть улетучивается в экстерриториальное киберпространство, а политика остаётся территориальной. Если мы не решим эту проблему, то и предсказывать, каким будет мир через 40—50 лет, можно лишь в негативном плане. Увеличивается разрыв между тем, чем занимаются правительства в демократических странах, и тем, чем живут простые люди. Избиратели теряют интерес к политике, не веря, что власти способны решить их многочисленные каждодневные проблемы.

Ещё одна большая сложность — это кризис самоидентификации. В свое время Жан-Поль Сартр выдвинул концепцию projet de la vie («проект жизни»). Её суть в том, что в раннем возрасте человек выбирает жизненный путь и старается ему следовать. Но сегодня культура, идеология и стиль жизни меняются так быстро, что молодёжь не успевает даже что-то спланировать, а не то что реализовать планы. Поэтому наше общество — это не то, что можно назвать современным обществом.

Я предлагаю говорить о liquid modernity («неустойчивая современность») вместо solid modernity («надёжная современность»). Понимаете, предыдущие поколения меняли мир с целью сделать его в конечном итоге неизменным. Такова была цель построения идеального общества, в том числе и коммунистического. Сегодня мы продолжаем менять мир, ни на что особо не надеясь. Поэтому термин «постмодернити» я определяю как «модернити без иллюзий». Иллюзии — это когда вы думаете, что, имея тысячу проблем и решив одну из них, вам останется решить «всего» девятьсот девяносто девять. На самом деле, решая одну проблему, вы создаёте несколько новых. И этому нет конца.

О времени и информации

Английское понятие времени имеет два определения, которые нужно согласовать между собой. Первое — это время как объективно-физическая, безличная категория. Это — одна из двух плоскостей, через которые равномерно движется мир, человечество и мы в нем (другая такая плоскость — пространство). 

С этой точки зрения можно говорить о времени как о социальной истории, которую исследуют историки и социологи, так и о времени как физическом понятии, которое, в свою очередь, рассматривают физики. Однако время имеет и другое измерение. Это то, что мы воспринимаем, чувствуем и переживаем. Это — «наше собственное время», наш субъективный опыт (нем. Erfahrung), который мы переживаем в различных социальных контекстах. А эти контексты, в свою очередь, побуждают нас по-разному понимать природу времени.

История знала три основные трактовки времени. 

Конечно, у них было много отклонений, но суть сводится к трем основным. Первое — это циклическое понимание времени. Время идет по кругу и постоянно возвращается к отправной точке. 

Такое понимание сформировалось под влиянием сельского хозяйства, ведь из года в год непрестанно приходило время сева, сбора урожая и т.д.. Идею времени, которое движется вперед, вообще трудно понять, ведь и ритм жизни когда-то был циклическим, и каждый следующий год мало чем отличался от предыдущего. Одновременно и продолжительность жизни была намного короче. Поэтому обычно было так, что в течение веков в различных частях мира люди рождались и умирали в одном месте, и все вокруг было стабильным — те же дома, те же поля, те же учреждения. Кто-то рождался, кто-то умирал, но, по сути, ничего глобально не менялось. 

В один момент вдруг время начало ускоряться. Некоторые считают, что это произошло в эпоху Просвещения в XVIII веке, другие — что еще раньше, во время Тридцатилетней войны (1618-1648). Люди вдруг осознали разницу между продолжительностью индивидуальной жизни и жизненным циклом социальных институтов. Так или иначе, наступила современность.

В то время люди отвергли циклическую идею времени и приняли линейную: время движется вперед, и нет ему возврата. Оно больше не возвращается ежегодно в отправную точку. Теперь есть прямая линия, которую мы называем прогрессом. Больше нет возможности отозвать случившееся. И что бы мы ни делали — меняли свою идентичность, пробовали что-то из себя сделать или вообще сидели и ничего не делали — время идет вперед. Мы можем идти в ногу с ним, а можем оставаться позади. В любом случае время не зависит от вас, и оно течет. А время, как мы говорим теперь, это деньги. 

Так люди верили и в ХІХ, и в XX веке. И время постоянно ускоряется. Что же происходит сейчас? Это еще более высокая скорость. Однако мы имеем совсем другое качество времени и другое понимание времени. Французский философ Поль Вирильо, изучающий понятие времени, утверждает, что в современных условиях уже не идет о времени и пространстве как двух отдельных измерениях, а о скорости и пространства.

Не «space — time», a «speed — time». Скорость постоянно меняет нас и среду, в которой мы живем и где течет время. Есть много метафор, описывающих это понимание времени. Стивен Бертман, например, употребляет понятие «торопящегося времени» (англ. hurried time). Это — время, которое постоянно убегает. Потому что наша жизнь проходит «в погоне», ведь как только перед нами возникают какие-либо возможности, как они сразу меняют свою форму.

Норвежский антрополог Томас Эриксен, описывая современное время, употребляет понятие «тирания момента». Это, пожалуй, лучший способ его себе представить, ведь мы живем от мгновения к мгновению и должны полностью сосредоточиться на конкретном моменте. Этот момент является настолько текучим, что уже следующий может его напрочь трансформировать и принести что-то совершенно новое.

Самое интересное, что именно из таких моментов соткана наша жизнь. Говоря о таком восприятии времени, стоит вспомнить французских художников-пуантелистив — таких как Сислей, Синьяк или Сера, которые рисовали свои картины цветными точками. Каждая из этих точек отдельна от другой, и только в нашем воображении и воображении художника из них создается единая композиция, которая получается из того, что на первый взгляд может показаться хаосом цвета. 

Поэтому после циклического понимания времени и линейной концепции времени мы приходим к современному пониманию времени как совокупности мгновений. Мы живем в фрагментированном времени. Каждый фрагмент имеет начало, какую-то продолжительность (длиннее или короче) и конец. На смену ему приходит следующий фрагмент, и в такой последовательности фрагментов или эпизодов продолжается наша жизнь. Возможно, это не всегда так, но по крайней мере в теории каждый эпизод является закрытой книгой, не связанной с другими. 

В этом контексте следует вновь вспомнить пуантелистив. Как известно из средней школы, точка — это геометрическая фигура, которая не имеет длины и глубины. Это — отрезок без расстояния, тело без тела. Такое определение можно найти в энциклопедии. Но отдельные точки также очень важны.

Возьмем, например, Большой Взрыв. 

В один момент, в одну «точку» на временной оси физической истории появилась вся Вселенная. Физики имеют многотомные описания первой секунды, наступившей после Большого Взрыва, однако именно этот момент — Взрыв, — который была важнейшим моментом в истории Вселенной, является большой загадкой всей современной науки.

Важным здесь является и то, что физики ничего не знают о том, что было перед Большим Взрывом. 

Это — тоже загадка из загадок. Если внимательно проследить эту метафору, приходим к выводу, что мы никогда не знаем, какой именно момент может стать «Большим Взрывом» нашей собственной жизни. Нам нужно полностью исследовать данную конкретную минуту, изучить каждый ее аспект, каждую возможность, которая нам в ней дана, чтобы узнать, не случилось ли так, что она является «Большим Взрывом» нашей собственной жизненной истории. Такое понимание времени влечет очень важные, далеко идущие перемены в нашей жизни.

Теперь о том, какие именно последствия это за собой влечет.

Время — это не просто деньги. Для некоторых людей, наверное, время — это все же деньги, но, конечно, не для всех. Для всех же время — это постоянный вызов. Так как оно течет все быстрее, любое промедление, любое откладывание, любая отсрочка наносит нам вред и ухудшает нашу ситуацию. Все мы стали нетерпеливы. Вы, наверное, так же, как и я. Когда мы включаем компьютер, или laptop, или ipod, и он загружается более 60 секунд, мы просто в ярости, нам хочется швырнуть эту устаревшую штуку, потому что она столь медлительна. 

Так кто кого ждет? Кто кого должен ждать? Согласно условиям нашей жизни, никто не вынужден ждать другого, когда тот стоит на месте. Поэтому мы стараемся выработать в себе способность двигаться быстрее. Это сегодня чрезвычайно важное искусство. 

По последним подсчетам, которые мне удалось найти, современный рядовой супруг (я заранее признаю, что рядового мужчины или женщины не существует, это фиктивное лицо) на активную деятельность за неделю тратит в среднем 15 часов 45 минут в каждом из 24-часовых суток. Из этих 15 часов 45 минут, 7 часов и 5 минут он/она находится не в компании других людей, а в компании экранов. И если раньше мы взаимодействовали через клавиатуры, то теперь понимаем, что клавиатуры стали слишком медленными и неудобными.

Сейчас мы касаемся уже самого экрана: расширяем пальцы и увеличиваем картинку перед нашими глазами одновременно. 7 часов и 5 минут каждый из нас в среднем тратит в мире он-лайн, что отличается от мира оф-лайн. К сожалению, нет возможности поговорить подробнее о том, чем жизнь он-лайн отличается от жизни оф-лайн. Коротко скажу, что здесь есть колоссальные различия. Логика обоих этих миров является иной, и часто в них мы путаемся.

Каждый из вас, наверное, сталкивался с тем, когда определенная компания проводит вместе время, но у каждого есть мобильный или ipod, и он/она, вместо того, чтобы говорить с присутствующими, отправляет или получает какое-то сообщение, принимает звонок, загружает информацию о результатах последнего футбольного матча, смотрит прогноз погоды и вообще знакомится с той информацией, которая ему/ей нужна.

Более того, есть умение, которое называется умением делать много вещей одновременно. Это умение, которое сформировалось как ответ на тиранию момента. На английском оно называется multitasking — умением делать несколько вещей одновременно.

Если у вас есть несколько цифровых устройств, вы можете одновременно смотреть телевизор, принимать сообщения на мобильном телефоне и читать что-то на компьютерном экране. Есть расчеты, — которые лично я не вел, поэтому не могу их надежность гарантировать, — согласно которым средний мужчина или женщина, обладающий (-щая) искусством multitasking, может в течение дня сделать то, на что другому человеку нужно 9 часов 30 минут, за 7 часов 5 минут. И это расхождение растет. В той мере, в какой все больше информации обрабатывается, развивается и умение multitasking. 

Один из самых интересных и впечатляющих парадоксов нашего времени состоит в том, что ни одно поколение, жившее перед нами, не имело доступа к столь огромному объему информации. 

Но чем больше информации нам становится «доступной» («доступной» в кавычках, ведь она находится на интернет-серверах, а не в наших мозгах), то все хуже мы в ней ориентируемся, хуже прогнозируем, что будет дальше, и хуже планируем нашу жизнь, чем наши предшественники. 

Этот парадокс является продуктом избытка. Помню, что когда я был молод, люди моего поколения считали, что то, что нам мешает, сдерживает наши порывы, — это как раз и есть недостаток информации. Поэтому нам нужно было все больше что-то исследовать, изучать, чтобы добавить к имеющейся у нас информации новую и таким образом определить, что делать дальше и как контролировать ситуацию.

Дефицит информации, как мы тогда считали, был главным препятствием для наших свершений — то ли личных, то ли коллективных, то свершений общества в целом.

А теперь вместо недостатка информации имеем ее избыток. Этот избыток превышает нашу способность воспринять эту информацию, не говоря уже о том, чтобы сохранить, переработать ее и проанализировать. А это, собственно, и является теперь главной преградой, которая мешает нам действовать. Каждый ответ ставит новые вопросы, каждое решение влечет за собой определенные риски, которые мы не можем полностью проанализировать и оценить.

Томас Эриксен, которого я уже упоминал, утверждает, что объем информации, который теоретически нам доступен, противоречит способности формировать умное его описание. Мы воспринимаем информацию сейчас аналогично времени — как точки, множество отдельных точек. Но мы не воспринимаем их в связи друг с другом. Нам становится все труднее и труднее формировать из них какую-то содержательную историю, какой-либо нарратив.

Приведу пример того, насколько изменился объем информации, с которой изо дня в день нам приходится иметь дело. В одном лишь экземпляре газеты New York Times содержится больше информации об общественных событиях, чем люди в эпоху Просвещения воспринимали и анализировали за всю свою жизнь. 

Из одного парадокса проистекает другой: несмотря на колоссальное увеличение объема знаний, которыми мы обладаем о Вселенной, мы переживаем больше неопределенностей, чем все наши предшественники.

Мы должны решать наши дела без сомнений, что мы сделали все правильно. Только в таком случае мы можем двигаться дальше, будучи уверенными, что все сделали правильно. Однако после того, как мы приняли решение и вели себя согласно этому решению, мы и дальше оглядываемся назад в страхе, не натворили ли случайно ошибок, не сделали неверного шага.

Это ощущение недоумения унижает и подавляет, убеждая в невежестве.

О ненаправленности перемен 

Я думаю, что вы знакомы с понятием текучей модерности – или текучей современности, иными словами. На сегодняшний момент существуют серьезные теоретические споры о том, какой термин может наиболее точно может обозначить тот глобализирующийся мир, в котором все мы с вами живем.

Понятие «текучая модерность» («liquid modernity») – это, конечно же, метафора. Отличительной характеристикой любой жидкости или любой текучей субстанции является то, что она не способна сохранить своего состояния надолго, меняясь под влиянием даже малейших сил. Таким образом, подобные субстанции все время находятся в состоянии перемены. Лично я предпочитаю понятие «текучей модерности» другому понятию, которое нам также часто приходится слышать, а именно – понятию постмодерн, так как понятие текучей модерности в отличие от постмодерна несет в себе положительный смысл. Постмодерн содержит в себе идею о том, что современность – это уже не та эпоха модерна, которую мы знаем, это своего рода отрицание модерна. Указывая на факт некого изменения, данное понятие очень мало объясняет нам то, в чем же именно состоит принципиальное отличие эпохи модерна от того мира, в котором мы живем сегодня. Мне кажется, что самая важная черта современного периода состоит в ненаправленности перемен. Сегодня, как никогда, сложно сказать о том, что происходящие перемены имеют какое-то заранее определенное направление, они застают нас врасплох, мы их не ожидаем и не предвидим. Поэтому мой основной тезис состоит в том, что эпоха Нового времени, или модерн, может быть разделена на два этапа, между которыми одновременно существует четкая преемственность и некоторый разрыв. Я постараюсь в нескольких словах объяснить, что я имею в виду. 

Обе разновидности модерна динамичны, беспокойны и не могут устоять на одном месте, боятся этого застоя, неподвижности. Можно даже сказать, что существовать – это значит расти. Всех нас повергает в состояние паники сообщение о том, что народный доход упал до нулевой отметки, что равносильно нулевому росту. Мы не можем себе представить, чтобы наше общество не стремилось к тому, чтобы продвигаться дальше относительно его настоящего уровня развития. Существовать – это расти, изменяться все время. Именно это соединяет два этапа современности. 

Но есть, как я уже сказал, также и разрывы, отличия между ними, состоящие в том, что наши отцы и деды считали, что непрерывное изменение условий жизни – это временное явление, временные заботы и хлопоты, затруднения, которые они встретили на определенном историческом периоде своей жизни, а потом придет время отдыха. Например, самые великие и значительные экономисты XIX века не занимались проблемой экономического роста, для них он представлял собой только временный эпизод истории. Предположение экономических теоретиков XIX века состояло в том, что мы занимается производством, строим новые заводы, увеличиваем эффективность труда для того, чтобы удовлетворить существующие и определенные нужды и потребности человека. Нужды человека можно научно подсчитать, потому что это величина постоянная. Мы можем подсчитать, сколько нужно новых заводов, чтобы удовлетворить все имеющиеся у человека нужды. А вместе с их строительством беспокойство и беготня, которые мешают нам спокойно жить, придут к концу. Таким образом, идеал экономики XIX века состоял в стабильной экономике, из года в год воспроизводящей то же самое рутинное производство продукции. Вот именно это и изменилось. Мы просто перестали надеяться на то, что эти изменения когда-то придут к концу. Сегодня мы понимаем, что устойчивая экономика не является эффективной, и что мы ее в принципе никогда не достигнем по многим причинам. Одна из самых главных причин состоит в том, вопреки ожиданиям, человеческие нужды не являются постоянной величиной. Чем больше они удовлетворяются, тем быстрее они растут. Экономика не обеспечивает полного удовлетворения человеческих потребностей, так как сама современная экономика направлена на формирование новых нужд и потребностей, которых не было ранее.

Рекомендуемая жизненная стратегия сегодня – это то, что на английском языке звучит как flexibility – гибкость и подозрение ко всем долговременным обязанностям. Рекомендуется не принимать долгосрочных обязательств, потому что они будут ограничивать новые шансы, новые возможности, которые неизбежно появятся в будущем. Поэтому наиболее честно было бы раскрыть flexibility как мягкотелость, бесхарактерность – не проявление лояльности к чему-либо, какому-либо способу жизни, какой-либо идее, так как и идеи тоже изменяются из года в год – нужно быть открытым и не закрывать ни одной из опции выбора, которые вы должны делать. 

Что изменилось в реальности, в обществе. Второе толкование – к каким новым выводам мы пришли за последнее время, наблюдая.

В конце концов, что отличает текучую модерность от старой, твердой, так это то, что она лишена иллюзий. Мы пришли к выводу, что то, на что надеялись наши предки, было иллюзией. Они считали, что возможно достигнуть состояния полного удовлетворения всех нужд человека, полного счастья, даже можно сказать, совершенного состояния общества. Совершенное состояние, как известно, – такое состояние, для которого всякая дальнейшая перемена будет переменой к худшему. Таким образом, это хороший сигнал к тому, чтобы воздержаться от каких бы то ни было дальнейших перемен – чтобы не случилось ничего нового. 

Я хочу вам признаться, что мне пришло в голову в течение этих последних десяти лет. Новое такое наблюдение (возможно, это не новое положение, которое только недавно возникло, но новое понимание нашего состояния.) Вкратце я бы назвал это понятие interregnum, это в переводе на русский язык, что–то вроде «междуцарствия» или «межвластия». Если почитать «Тита Ливия» Макиавелли, найдете там очень реальные истории. Тит Ливий описывает создание Рима, первым властелином которого был Ромул, который управлял Римом в течение 38 лет – это очень долгий период. Он был первым властителем, никакого опыта еще не было тогда. И когда он умер, согласно легенде, он пошел прямо в небо, нигде его могилы не найдете. Наступило что-то вроде всеобщего и полного остолбенения: что делать? Все законы, которые существовали в Риме до этого, казались людям несущественными, так как были тесно связаны с личностью Ромулуса. И теперь не было лидера, который мог бы подтвердить или отменить те первые законы в истории Рима, которые Ромулус установил. Первый период междуцарствия был после смерти Ромулуса. Один год, разделяющий его исчезновение и назначение второго короля Нуми. Это был первый период, к которому применили понятия interregnum. Что особенного в это периоде: старые права уже не обязывают, а новых еще нет. Старый властелин, который надзирал за исполнением права, уже не существует и никто не знает, каковы будут решения, принятые новым, потому что даже личность этого нового была не известна. Понятие interregnum приобрело различные расширенные значения с течением времени: это не только период между двумя царствованиями, то также перерыв между ломкой старого порядка и возникновением нового. Ленин, как вам известно, говорил о революционной ситуации, которая очень напоминает понятие interregnum, так как означает, что прежняя власть уже не может править по-старому, а народ уже не хочет быть управляемым по-старому.

Смысл понятия interregnum, которым я хочу пользоваться применительно к сегодняшнему дню, происходит от итальянского философа Антонио Грамши, который воскресил это древнеримское понятие и определил его таким образом: старое уже не работает, а новое еще не народилось. Или народилось, но мы его еще не замечаем, потому что этот новорожденный скулит так тихо, что мы его не слышим. Мы находимся в периоде interregnum, состоянии неуверенности, будущее непредвиденно, мы даже не знаем, как предвидеть развитие событий.

Если это так, возникает вопрос: что устарело, а что должно родиться, но еще не родилось в нашем случае? По моему мнению, что устарело – это временное устройство, аранжировка, так сказать, общественного порядка, которое в течение последних двух столетий более или менее опиралось на то, что существует тесная, неразрывная связь – синтез между территорией, нацией и государством. Второй синтез, тоже принятый как предпосылка, не подлежащая оспариванию, – это то, что соединены с собой, покрываются собой, живут под одной крышей – политика и «мощь». Я пользуюсь этим термином «мощь», который является, по моему мнению, русским эквивалентом понятия, введенного Максом Вебером (одного из основоположников современных социальных наук) – немецкое понятие Machte, переведенное на французский как pouvoir, есть понятие power, которые, к сожалению, переводятся обычно на русский как власть. Но власть содержит в себе обе стороны: Machte и Staat, государство и мощь, политику и мощь. Мощь – это возможность действенности, это не только возможность думать, размышлять, но возможность делать вещи, чтобы они были сделаны. Политика, с другой стороны, – это понятие, обозначающее возможность принять решение. Оба этих ингредиента – составные части власти в течение двух последних столетий. Так было принято, они должны жить в состоянии брака, и местом их совместного проживания было национальное государство. На этом уровне политика была адекватна существующей мощи. И, с другой стороны, мы все зависимы друг от друга: события, происходящие в Малайзии или в Бразилии, имеют неимоверное влияние на жизненные возможности и на наше будущее. Все мы связаны, и в этих условиях старый синтез, который действовал более или менее прилично на протяжении довольно длительного времени, просто уже неприменим сегодня.

Случилось что-то невообразимое еще 60-70 лет назад: развод и разделение между политикой и мощью. Мощь переместилась в надгосударственное пространство и вышла из-под политического контроля. Глобальное пространство, названное М. Кастельсом, очень умным испанским социологом, пространством переплывов, пространством движения, свободно от политики, там нет политического контроля, нет того, кто определяет выбор вещей, которые должны быть сделаны. Но если значительная часть мощи испарилась в это новое пространство, политика осталась местной, локальной, как 100 лет назад, она по-прежнему остается политикой национального государства. Так как значительная часть ее мощи исчезла, уже не контролируемая решениями правительств национальных государств, те функции, которые государство обещало исполнить, попросту перерастают возможности современного государства. Это стало слишком большой нагрузкой для грузоподъемности местной, локальной связки между государством, территорией и нацией как последними инстанциями власти.

В связи с этим я бы хотел предложить следующее: состояние interregnum порождает важный вопрос, который состоит не в том, что надо делать, а если бы мы знали, что делать, кто это сделает? Потому что инструменты эффективного действия ограничены по сравнению с глобальными задачами, которые перед нами стоят. Так что я бы навал это инструментальным кризисом, кризисом орудий. Нет у нас таких стабильных структур, которые могли бы пытаться – если даже не осуществить, то определить направления событий, исторического р��звития. То, что случилось до сих пор, – это глобализация, которая во всех отношения является глобализацией негативной, глобализацией сил, которые специализируются на игнорировании государственных границ, местных интересов, прав, преференций и так далее. Те силы, те мощи, которые глобализировались до сих пор, – это все-таки те, которые продолжают уменьшать мощь, способность действия национальных государств. Это финансы, торговля, которая глобализовалась, это информация, также уголовные организации (мафии всякого рода), торговля оружием, наркотиками и международный терроризм. Что не случилось еще, что не родилось еще – это изобретение каких-то глобальных эквивалентов того, что наши предки достигли на уровне национального государства, – какие-то формы представительства народных интересов, какие-то национальные формы уголовного кодекса, правовой системы. То, на что Монтескье разделил власть народных государств, которые будут созданы в будущем, – на три неразделимые части: государство, правотворчество, исполнение права и судебная система – три кооперирующих ингредиента государства. Ничего такого на глобальном уровне нет, мы часто слышим о международном community, конечно, это тоже иллюзия, попросту ложь  – ничего такого не существует, нет никакого международного community. Мы слышим иногда про международное право, его тоже не существует. Существует право, которое можно сравнить с тем кошмаром, который появился бы в Москве, если бы правила уличного движения запрещали бы движение машин на красный свет только при условии подписания некой международной конвенции. В противном случае, вы свободны игнорировать красный свет и двигаться в любом направлении.

В результате – слабое государство без достаточной мощи, силы, чтобы нести на себе весь этот неимоверный груз функций, которые еще 150 лет тому назад обещало своим гражданам исполнять. Защитить их перед, например, различными сюрпризами жизни: утратой средств существования, личными катастрофами различного рода. Никакой честный политик не сможет обещать то же самое. Напротив, то, что мы видим на протяжении последних 20-30 лет, – это очевидная тенденция всех правительств – перенос функций, которые прежде принадлежали государству, на других агентов.

Горизонтальное движение некоторых функций к рынкам, которые по определению свободны от политического вмешательства, которые являются неполитическим существом или скатывание их вниз – то, что мой коллега Э. Гидденс называет «жизненная политика». Это такое дивное, неожиданное явление, это такая сфера, в которой каждый из нас одновременно является парламентом, правительством и наивысшей инстанцией верховного суда. Так что все эти три элемента, о которых говорил Монтескье, есть в каждой жизненной политике индивида; если вам не удастся достичь своих целей – не к кому идти требовать возмещения, потому что это ваша вина, вы как индивид не справились с этой задачей. Это, конечно, очень требовательный постулат, большинство из нас не в состоянии встать к нему лицом к лицу. Мы все теперь стали из-за исчезновения некоторых функций государства «индивидами де юре». Между индивидами де юре и индивидами де факто большое расстояние. Де факто мы можем стать индивидами, если у нас есть такие действенные возможности, но этого нельзя сказать о неимоверном количестве граждан каждого известного нам государства. Так что это результаты развода между мощью и политикой.

Последствия этого развода создают положение неуверенности, которое является, по-моему, самой болезненной проблемой наших времен. Неуверенность, которая распадается на три части: с одной стороны, мы попросту не в состоянии увидеть, какие последствия повлекут наши решения в будущем, мы не знаем даже про все предпосылки, которые мы молча принимаем по поводу нынешнего состояния вещей, – как они изменятся в будущем. Инвестирование в будущее становится очень трудной и рискованной задачей, потому что если вы примете решение, которое связывает вам руки и ноги на долгие годы, тогда, конечно, в этой быстро меняющейся действительности новые возможности, которые появятся в будущем, будут для вас недоступны, потому что вы окажетесь связанными обязательствами, которые вы взяли на себя давным-давно. Так что из этого незнания, недостатка данных о состоянии ситуации и будущем развитии вытекает нерешительность.

Очень знаменательным признаком наших времен является то, что молодые поколения стараются откладывать важные решения как можно дольше: выбор направления учебы, факультет, специальность. Лучше всего, чтобы он был всесторонним. Узкая специальность – это залог затруднений в будущем, риск того, что спрос на вашу узкую специальность исчезнет: завтра окажетесь без работы. Так что, нерешительность – неизбежное последствие недостатка знаний. Но, с другой стороны, в этом содержится смысл беспомощности: даже если бы я обладал всеми необходимыми данными для принятия важных долгосрочных решений, у меня не хватало бы сил и ресурсов, чтобы пользоваться моим этим знанием. А если я игнорант, если я импотент, если мне не хватает знаний, эмоций и действенности моих предприятия, тогда приходит еще третий элемент – унижение. Я чувствую себя неадекватно требованиям. У других людей есть положительные результаты их работы, я же один из отбросов этого прогресса, который происходит на моих глазах. Из этого вытекает, что я попросту нахожусь на низшем уровне по сравнению со всеми остальными индивидами. Джон Грей, английский философ политики, говорит, что правительство современного государства не знает заранее, как отреагирует рынок, и поэтому оно действует вслепую (act blind). 

Раньше было понятно, что люди, приходящие из низких культур, будут делать все возможное, чтобы вознестись к этим высотам, достигнуть. Так что если прибывали мигранты из других стран, никто так серьезно не занимался размышлениями над искусством пребывания постоянного в coliving, совместной жизни с другими, иными людьми, потому что присутствие других элементов, которые отличаются от нас культурой, религией, языком, историями, которые они рассказывают о своем прошлом,  – это только временные затруднения. Скоро они станут буквально такими же, как мы сами. Эти отличия, которые затрудняют коммуникацию между нами, просто исчезнут. Если это только временная загвоздка, так зачем тратить наши силы и мысли на размышления о том, как можно жить совместно и полезно для всех сторон, которые включены в это сожительство, как можно выработать такие средства совместной жизни? 

Ханна Арендт хвалила Лессинга, одного из пионеров германского Просвещения за то, что он был одним из первых философов, который осмелился предвидеть, что различия между людьми будут с нами до конца мира. Они не исчезнут, они не временное явление. Эта разнородность человеческого рода будет длиться так долго, как существует сам человеческий род. Она его хвалила также и за то, что он радовался этой перспективе, он был рад, что мы навсегда будем жить в положения разногласия, предпочитая разные вещи, любя разные способы жизни, потому что Лессинг верил, что все развитие культуры, все творчество возникает в ситуации разногласия. Он боялся консенсуса, который стал таким модным понятием: Ах, если бы мы все были одного мнения, каким бы роскошным был бы мир! Лессинг был очень решительным противником такого взгляда, он считал, что если все люди будут согласны, так чему тогда будет служить несколько миллиардное человечество?! одного человека будет вполне достаточно, потому что все новое, действительно захватывающее рождается из спора, дискуссии, диалога, разногласий. Так что мы в первый раз стоим перед таким новым вызовом.

Становится все более и более очевидно, что вопреки тому, что говорят политики, чтобы выиграть следующие выборы, этот процесс миграции не кончится. Вам известно, что миграция – это неотделимый атрибут модерна. Она началась вместе с модерном и продолжается до настоящего времени. Почему? Потому что есть такие две отрасли современной индустрии, которые специализируются на продукции лишних людей. Одна, которая не может не вырабатывать лишних людей, – это order building . Когда вы строите новый улучшенный порядок, неизбежно некоторые категории людей окажутся лишними, они – отбросы строительства нового порядка. Есть вторая отрасль индустрии, которая тоже оставляет за собой много лишних людей, – экономический прогресс, потому что ЭП означает только одну вещь: то, что мы делали вчера, используя большее количество труда и большее количество людей, теперь мы делаем с меньшим количеством труда. И это значит, что некоторые способы добывания средств существования не могут выдержать состязания с этими более экономическими методами продукции. Люди, которые занимались такими видами продуктивной деятельности, оказываются отвергнутыми, бракованными. Два способа производства лишних людей. 

Это началось с самого начала, два-три века тому назад, в течение ХVIII, ХIХ столетия и первой половины ХХ века согласно некоторым оценкам более, чем 60 миллионов европейцев иммигрировало на пустые, неосвоенные земли – Южная Америка, Северная Америка, Австралия и Новая Зеландия и тому подобное. Миллионы людей из России, Германии, Шотландии, Англии, Ирландии, Испании, Италии – лишние люди – переделанные в колониальные армии, в колониальную администрацию и самих колониалистов.  Европа, наши европейские предки обладали преимуществами над нашим временем, над людьми, которые борются с теми же проблемами сегодня, которое состояло в том, что спустя пару столетий Европа была единственным местом на Земле, которое вошло уже в этот способ жизни, который мы называем модерном, способ жизни, который не может не производить лишних людей. Остальные континенты, занятые своими предмодерными способами жизни, не производили лишних людей, и поэтому Европа была в состоянии найти глобальную развязку для местных проблем. Производство лишних людей  было местной проблемой Европы, и вся планета Земля, полная таких континентов и земель, которые с точки зрения более развитой, вооруженной Европы, были ничьими, девственными, которая ожидает прибытия людей, которые извлекут из нее большую пользу.

Народы, те страны, которые вошли теперь в эту фазу модерного развития, уже этого преимущества, конечно, не имеют. Глобального решения для их проблем не существует: они не могут послать своей армии в Европу, чтобы ее подбить. Нет таких земель, которые могут считаться ничьими, готовыми для колонизации, в результате, эти новые присоединенные к модерну страны, приговорены к невозможному труду нахождения локальных, местных решений для глобально произведенных проблем. Потому что миграция сегодня – это проблема глобальная. Это не частная собственность Европы, но общечеловеческое явление. И миграция не кончится, это наше будущее, хотим мы этого или нет, довольны мы этим или нет. В начале ХХI века мы стоим перед необходимостью сделать то, чего наши предки не сделали, потому что не приходило им этого в голову, не чувствовали они этой потребности – необходимости разработки новых способов сосуществования в условиях постоянной разнородности культур и человеческих группировок.

Из этого вытекает, что единственным постоянным аспектом, атрибутом нашей действительности является непостоянность, единственной уверенностью, которой мы обладаем наверняка, является неуверенность.

http://navoine.info/

[rmalenko]

New Post has been published on Pinme.club

New Post has been published on https://pinme.club/pin/kak-borotsia-s-nevezenyem-yssledovanye-faktora-udachy-ot-rycharda-uajzmana/

Как бороться с невезением: исследование фактора удачи от Ричарда Уайзмана

Статья впервые была опубликована Ричардом Уайзманом в выпуске за май, июнь 2003 года журнала Skeptical Inquirer. По итогам исследования «везения» длиной в десять лет ученые выяснили, что люди сами формируют свою удачу, хорошую или плохую.

Результаты также показывают, что увеличить количество удачных моментов, с которыми люди сталкиваются в течение жизненного пути — возможная и выполнимая задача.

Барнетт Хельцберг младший — счастливчик. К 1994 году он создал сеть очень успешных магазинов ювелирных изделий с годовым доходом около $300 млн. Однажды он проходил мимо отеля «Плаза» в Нью-Йорке и услышал, как женщина звала кого-то: «Мистер Баффет!», кого-то, кто стоял совсем рядом.

Хельцберг удивился, может ли этот человек быть Уорреном Баффетом — одним из самых успешных инвесторов в США. Он никогда не встречал Баффета ранее, но читал о финансовых критериях, которыми руководствовался этот инвестор при покупке компаний.

Хельцбергу недавно исполнилось 60, он держал в голове возможность продажи своего бизнеса, и вдруг понял, что его компания вполне могла бы заинтересовать Баффета. Хельцберг воспользовался возможностью, подошел к незнакомцу и представился.

Этот человек действительно оказался Уорреном Баффетом, и в итоге эта случайная встреча оказалась весьма удачной — примерно через год Баффет согласился купить сеть магазинов Helzberg. А все потому, что Хельцбергу повезло пройти мимо в моменте, когда женщина прокричала имя Баффета на всю улицу в Нью-Йорке.

История Хельцберга иллюстрирует эффект удачи в бизнесе, но счастливый случай играет важную роль во всех аспектах жизни. Психолог из Стэнфорда Альфред Бандура изучал влияние случая и удачи в личной жизни людей.

Он заметил явную значимость и распространенность таких встреч, написав что «некоторые самые важные моменты жизненного пути часто вытекают из самых тривиальных обстоятельств». Он подкрепляет это утверждение несколькими показательными примерами, один из которых был взят из его жизни.

Однажды, будучи аспирантом, Бандура устал от работы над заданиями и решил отвлечься — посетить местный гольф-клуб с приятелем. Случайным образом Бандура и его друг оказались позади двух привлекательных женщин, тоже играющих в гольф, и вскоре они продолжили играть уже вчетвером.

После партии Бандура договорился встретиться с одной из этих женщин снова, и в конечном итоге она стала его женой. Случайная встреча на поле для гольфа изменила всю его жизнь.

В общем и целом случайные счастливые события оказывают драматическое влияние на судьбы людей. Удача может трансформировать невероятное в возможное, создавая разницу между жизнью и смертью, наградой и поражением, счастьем и отчаянием.

Сила суеверий

Люди столетиями ищут эффективный способ, как увеличить количество удачи в своей жизни. Счастливые талисманы, амулеты и камни были найдены практически во всех цивилизациях на протяжении всей зафиксированной нами истории. Даже простой стук по дереву тянется с языческих ритуалов, которые помогали вызвать доброго и сильного бога дерева.

Число 13 считается несчастливым, потому что на последнем ужине у Иисуса было тринадцать человек. Когда лестница упирается в стену, она образует естественный треугольник, который раньше рассматривался как символ Святой Троицы — ходить под лестницей значит сломать эту Троицу, следовательно — это принесет неудачу.

Многие из этих убеждений и привычек в поведении по-прежнему с нами. В 1996 году Организация Гэллапа спросила у 1000 американцев, считали ли они себя суеверными. 53% людей сказали, что они хоть немного, но суеверны, а 25% признались, что несколько или очень суеверны в своих буднях.

Другое исследование открыло еще один интересный момент — 72% населения сказали, что у них есть или был хотя бы один талисманом удачи. Суеверные паттерны поведения и привычки передавались из поколения в поколение. Наши родители дают их нам, а мы передаем их нашим детям, но почему это сохраняется?

Я убежден, что ответ закован в силе удачи. На протяжении всей истории люди признавали, что хорошая и плохая удача могут изменять жизни. Пара секунд неудачи может перечеркнуть годы стремлений, а один эпизод счастливого случая может уберечь от нескольких лет тяжкого труда.

Суеверия представляют собой попытки людей контролировать и усиливать этот самый неуловимый фактор. И природа непрерывности этих суеверий и привычек показывает степень желания найти способы увеличить свою удачу.

Если коротко, суеверия были созданы и живут до сих пор лишь потому, что обещают поймать и преумножить самое неуловимое — они обещают прирост удачи.

Проверка суеверий

Но есть одна проблема: суеверия не работают. Несколько исследователей проверяли валидность старых суеверий и пришли к выводу, что они не имеют смысла. Мое любимое по теме — довольно странное исследование, которое провел старшеклассник (и одновременно член New York Skeptics) Марк Левин.

В одних странах перебежавшая дорогу черная кошка считается знаком на удачу, в других — к несчастью. Левин хотел узнать, действительно ли жизнь людей меняется в какую-либо сторону после того, как черная кошка перебегает им дорогу. Для выводов в эксперименте он просил двух человек проверить удачу в простой игре на подбрасывание монетки.

После игры он давал черной кошке перебегать дорогу тем же участникам и просил их сыграть в монетки еще раз. Для контрольной проверки Левин позже использовал белую кошку вместо черной.

После большого количества игр в монетку и перебегающих туда-обратно котов, Левин пришел к четкому выводу: ни черная, ни белая кошки не повлияли на удачу кого-либо из участников. Кроме того, скептики часто проводят специальные мероприятия, в которых нарушают популярные суеверия — ходят под лестницами, разбивают зеркала — и все переживают эти испытания без увечий.

Несколько лет назад я решил исследовать силу счастливых талисманов, эмпирически испытать, как они влияют на удачу, жизнь и счастье людей. Попросил группу добровольцев заполнить стандартизированные анкеты, измеряющие уровень их удовлетворенности жизнью, количеством счастья и удачи.

Далее их попросили носить счастливый талисман и контролировать его влияние на жизнь. Амулеты были куплены в магазине New Age Center (придорожный торговый центр). Обещалось, что они поднимут людям уровень их богатства, благополучия и счастья. После нескольких недель каждого в группе попросили указать, какое влияние талисманы оказали на их жизни.

В целом не было абсолютно никакого эффекта с точки зрения того, насколько они были довольны своей жизнью, как счастливы они были или насколько часто им везло. Интересно, что некоторые участники наоборот сделали вывод, что они стали особенно неудачливыми в этот период, и для них было огромным облегчением вернуть талисман обратно.

Проект удачи

Суеверия не работают, потому что они основаны на устаревшем и некорректном мышлении. Они тянутся со времен, когда люди думали что удача — это необъяснимая странная сила, контроль над которой можно получить только при помощи магических ритуалов и странного поведения.

​Инфографика. Во что и как сильно верят люди

Десять лет спустя мне пришлось исследовать вопрос удачи, используя более научный подход. Я решил, что лучше всего для этого будет выяснить, почему некоторым людям постоянно везет, а другие имеют плохую удачу. То есть почему одни люди проживают счастливые жизни, полные удачных моментов и шансов, в то время как другие попадают в одну беду за другой.

Я разместил в национальных газетах и журналах объявления, с просьбой отозваться людей, которые считают себя исключительно везучими или невезучими. Спустя годы 400 необычных мужчин и женщин согласились принять участие в моем исследовании; самый молодой из всех — студент 18 лет, самому старшему было 84 — бухгалтер на пенсии.

Они были собраны из всех сфер жизни: бизнесмены, рабочие с фабрик, учителя, домохозяйки, доктора, секретари, менеджеры по продажам. И все были достаточно любезны, чтобы разрешить мне изучать их жизни и головы под микроскопом.

Джессика, судебный эксперт 42 года, типичный представитель группы счастливчиков. В данный момент она находится в долгосрочных отношениях с мужчиной, которого случайно встретила на званом обеде. Да и вообще, удача помогла ей воплотить в реальность многие жизненные амбиции.

Как она сама говорит: «У меня есть работа мечты, двое замечательных детей и отличный парень, которого я очень люблю. Это удивительно, когда я оглядываюсь на свою жизнь, то понимаю, как мне повезло почти в каждой области».

Неудачливым представителям группы, напротив, везло куда меньше. Патрисии 27 лет, и она испытывала невезения большинство времени в своей жизни. Несколько лет назад она начала работать бортпроводником авиакомпании и быстро приобрела репутацию плохого предзнаменования на рейсе.

Один из ее первых полетов пришлось незапланированно останавливать, потому что какие-то пассажиры напились и вели себя неподобающим образом. Еще один полет Патрисии отменили из-за молнии, спустя несколько недель третий рейс был вынужден совершить непредвиденную посадку.

Также Патрисия была убеждена, что ее несчастье может передаваться другим, поэтому она никогда не желала людям удачи — иначе они могли провалить важные собеседования и экзамены. Также у нее нет фарта, в любовных делах ее бросает из одних плохих отношений в другие. Патрисии никогда не везет, она постоянно попадает в неудачные места в неудачное время.

На протяжении многих лет я брал интервью у этих добровольцев, просил их заполнять дневники, анкеты на определения типов личности и тесты интеллекта, а также приглашал их в свою лабораторию для участия в экспериментах.

Результаты показали, что удача — не волшебная суперсила и не результат случая. Никто из людей не рождается везунчиком или неудачником. Напротив, хотя везучие и несчастливые люди почти не понимают истинных причин их удач и неудач, их мысли и поведения в большинстве являются причиной их сложившегося пути.

Мое исследование показало, что счастливчики генерируют свою собственную удачу с помощью четырех основных принципов. Они умеют создавать и замечать случайные возможности, принимают удачные решения, прислушиваясь к интуиции, создают самореализующиеся пророчества с помощью позитивных ожиданий, а также превращают неудачные моменты в удачные, придерживаясь гибкой позиции.

Про шансы и возможности

Разберем на примере возникающих шансов. Удачливые люди постоянно сталкиваются с такими возможностями, а невезучие — нет. Я провел очень простой эксперимент, чтобы выяснить, связано ли это с различиями в их способностях такие возможности замечать.

Раздал счастливчикам и невезучим людям газеты, попросил их посмотреть внутрь и сказать, сколько фотографий было внутри. Если говорить в среднем, то неудачливым людям понадобилось около двух минут на подсчет фотографий, а счастливчикам — всего несколько секунд. Почему? Да потому что на второй странице газеты было сообщение «Хватит считать — в этой газете 43 фотографии».

Сообщение заняло половину страницы и было написано шрифтом в высоту более двух дюймов. Оно «кричало» им прямо в лицо, но неудачники его пропускали, а счастливчики имели тенденцию это замечать.

Ради интереса я разместил второе большое сообщение в середине газеты: «Прекратите считать, скажите экспериментатору, что вы увидели это сообщение, и выиграете $250». И снова невезучие люди упустили возможность, так как все еще были слишком заняты подсчетом фотографий.

При помощи личностных тестов выяснилось, что неудачливые люди, как правило, гораздо более напряженны и тревожны, чем счастливчики, а исследования показали, что тревожность мешает людям замечать неожиданное.

В одном эксперименте людей попросили следить за движущейся точкой в центре экрана компьютера. Без предупреждения на краях экрана иногда вспыхивали большие точки. Почти все участники их заметили.

Затем эксперимент продолжили со второй группой людей, им было предложено большое финансовое вознаграждение за внимательное наблюдение за центральной точкой. На этот раз люди стали гораздо более обеспокоены ситуацией, в которую попали. Они были очень сосредоточены на центральной точке, и более трети из них не заметили большие точки, появившиеся по бокам.

Чем сильнее они всматривались, тем меньше видели. И точно так же с удачей в принципе — невезучие люди упускают возможности, потому что слишком сильно сосредоточены на поиске чего-то другого.

Ходят на вечеринки, стремясь найти идеального партнера, при этом упускают возможность завести хороших друзей. Или просматривают газеты, решившись найти определенные объявления о работе, а в результате проходят мимо других интересных предложений. Удачливые люди более открыты и расслаблены, а потому видят то, что есть, а не только то, что они ищут.

Но это лишь верхушка айсберга во всем, что касается возникающих возможностей и шансов. Многие участники-счастливчики использовали разнообразные методы для внесения разнообразия и изменений в свою жизнь. Прежде чем принять важное решение, один из везунчиков постоянно изменял маршрут своей дороги на работу.

Другой человек описал специальную методику, которую он создал, чтобы заставить себя встречаться с людьми разного типа. Он заметил, что всякий раз, когда шел на вечеринку, он постоянно общался с людьми определенного типа.

Чтобы нарушить эту рутину и сделать жизнь веселее, перед походом на вечеринку он стал рандомно выбирать какой-то цвет, а затем разговаривать только с теми людьми, в одежде которых есть этот цвет на вечеринке! В одних местах он разговаривал только с женщинами в красном, в других он общался исключительно с мужчинами в черном.

Хотя это и может казаться странным, при определенных обстоятельствах этот тип поведения на самом деле увеличивает количество возможностей в жизни людей.

Представьте себе жизнь в центре большого сада с яблоками. Каждый день вам нужно выходить в этот сад и собирать большую корзину яблок. Первые несколько раз не имеет значения, где именно вы решили их собирать. Во всех частях сада будут яблоки, и вы сможете найти их где угодно.

Но со временем найти яблоки в местах, которые вы посетили ранее, становится все труднее. И чем чаще вы будете возвращаться в те же места, тем сложнее будет найти там яблоки. Но если вы решите всегда ходить в те части сада, которые вы никогда раньше не посещали, или даже случайным образом решать, куда идти, ваши шансы найти яблоки значительно увеличатся.

И точно так же с удачей. Исчерпать возможности в своей жизни очень просто. Продолжайте разговаривать с одними и теми же людьми в той же манере, что раньше. Продолжайте идти по одному и тому же маршруту на работу и обратно. Продолжайте ездить отдыхать в одни и те же места. В то время как новый или даже случайный опыт даст потенциал для новых возможностей.

Как бороться с невезением

Но счастливая жизнь — это не только о том, как создавать и замечать возможности. Другой важный принцип в том, как именно удачливые и невезучие люди справлялись с эпизодами невезения в своей жизни. Представьте, что вас выбрали, чтобы представлять вашу страну на Олимпийских играх.

Вы соревнуетесь, отлично выступаете и выигрываете бронзовую медаль. Как вы думаете, насколько счастливым вы будете ощущать себя после этого? Думаю, большинство из нас испытывали бы радость и гордились достижением.

А теперь представьте, что повернули время вспять и участвуете на тех же Олимпийских играх во второй раз. На этот раз вы показываете себя еще лучше и выигрываете серебряную медаль. Как вы думаете, насколько счастливым вы будете после этого?

Большинство из нас думают, что после завоевания серебряной медали мы будем чувствовать себя счастливее, чем после бронзы. Это неудивительно. Ведь медали являются отражением нашей работы, а серебряная медаль указывает на лучшее выступление, чем было с бронзовой.

Но исследования показывают, что спортсмены, завоевавшие бронзовые медали, на самом деле счастливее тех, кто выиграл серебро. И причина завязана на том, как спортсмены думают о своем выступлении.

Серебряные медалисты держат в уме, что если бы они выступили ��емного лучше, то, возможно, они выиграли бы золото. Бронзовые медалисты, напротив, сосредоточены на мысли, что если бы они выступили чуть хуже, то вообще ничего не выиграли бы.

Нашу способность представлять то, что могло случиться, вместо того, что произошло на самом деле, психологи называют «контрфактуальным мышлением» (counterfactual thinking).

Я задался вопросом, используют ли счастливчики контрфактуальное мышление, чтобы смягчить эмоциональное воздействие неудач, которые они испытывали в жизни.

Просто картинка про мечты и желания​

Чтобы выяснить это, я предоставил счастливчикам и неудачникам некоторые неприятные сценарии и решил посмотреть, как они отреагируют. Я попросил и тех и других представить, как они ждут своей очереди в банке. Внезапно вооруженный грабитель входит в банк и начинает стрелять, пуля попадает им в руку. Это событие было удачным или неудачным?

Несчастные люди, как правило, говорили, что это чрезвычайное невезение, и что это именно неудачная карма привела их в банк во время ограбления. Счастливчики же, напротив, рассматривали этот сценарий как гораздо более удачный и часто ненароком комментировали, что ситуация могла сложиться намного хуже.

Как сказал один из счастливых участников: «Это удачное стечение обстоятельств, так как пуля могла бы убить вас, попав в голову. Кроме того, вы теперь можете продать свою историю СМИ и заработать немного денег».

Различия между удачливыми и несчастливыми людьми были поразительны. Счастливчики, как правило, спонтанно представляют, как неудачный эпизод с которым они сталкиваются мог бы быть хуже, и мысля таким образом, они думают о себе и ощущают себя намного лучше.

Это помогает им поддерживать их высокие ожидания относительно будущего и повышает вероятность того, что они продолжат жить счастливо.

Школа везения

Я заинтересовался, можно ли использовать выделенные в моей работе принципы для увеличения количества удачных моментов, с которыми люди сталкиваются в своей жизни. Чтобы это выяснить, я создал «Школу везения» — серии экспериментов, изучающих, можно ли сделать людей удачливее, заставив их думать и вести себя, как это делают счастливчики.

Проект состоял из двух основных частей. В первой я встретился с каждым из участников отдельно и попросил их заполнить стандартные анкеты-опросники, определяющие их удачу и степень удовлетворенности шестью основными сферами их жизни.

Затем я описал четыре основных принципа удачи, объяснил, как счастливчики их используют, и описал простые приемы, чтобы помочь им думать и вести себя как те, кому везет часто.

Например, как я отмечал ранее, не осознавая этого, счастливчики используют различные методы, чтобы создавать вокруг себя случайные возможности, нарушают повседневную рутину и более эффективно справляются с невезением, представляя, насколько все могло бы быть хуже.

Я просил моих добровольцев провести месяц, выполняя определенные упражнений, а затем вернуться и описать, что произошло.

Результаты оказались впечатляющими. Из участников 80% чувствовали себя счастливее, стали более удовлетворенными своей жизнью и, что возможно наиболее важно, стали удачливее. Люди, которым не везло, стали счастливчиками, а счастливчики стали даже более удачливее, чем были.

В начале статьи я упоминал неудачную судьбу Патрисии. Она была одной из первых участниц в «Школе везения». После нескольких недель выполнения простых упражнений ее неудача полностью испарилась.

В конце курса Патрисия весело объясняла, что теперь чувствует себя совершенно другим человеком. Она не была больше подвержена несчастным случаям и стала намного счастливее в жизни. Наконец-то все складывалось для нее удачно.

Другие добровольцы находили романтические отношения благодаря случайным встречам и получали продвижения по службе, просто по счастливому стечению обстоятельств.

Позитивный скептицизм

После десяти лет научных исследований моя работа открыла принципиально новый взгляд на удачу и важность ее роли в жизни каждого. Она демонстрирует, что большая часть всего хорошего и плохого, с чем мы сталкиваемся, является результатом наших мыслей и поведения.

Что еще более важно, она показывает потенциал для изменений и помогает найти тот самый Святой Грааль — эффективный способ увеличить удачу, которую люди испытывают в своей повседневной жизни.

Проект также продемонстрировал, как скептицизм может сыграть положительную роль в жизни людей. Исследование не просто о разоблачении суеверий и устаревшем поведении. Речь идет о поощрении людей к более рациональному взгляду на удачу, взамен попыток смотреть на это как на волшебство.

И, возможно, самое главное — это исследование об использовании науки и скептицизма для увеличения количества удачи, счастья и успеха в жизнях людей.

Автор — профессор Ричард Уайзман. Перевел Игорь Котляренко.

[rmalenko]

New Post has been published on Pinme.club

New Post has been published on https://pinme.club/pin/hodovshchyna-operatsyy-buria/

Годовщина операции «Буря»

4 августа 1995 года началась операция «Буря» — хорватская армия атаковала Республику Сербскую Краину и Западную Боснию. В течении 84 часов «сербский вопрос» на границах Восточной Хорватии был решён силовым путём. Почти 250 тысяч членов сербских общин покинули свои дома, более 1 200 — были убиты, государственные структуры уничтожены. Наступление, известное как самое масштабное со времён Второй мировой войны в Восточной Европе, часто приводят в пример как способ решения проблемы с сепаратистами и инсургентами. Многие политики предлагают хорватский рецепт как панацею от Косово и Македонии до Абхазии и «ДНР».

  В Украине знают о той войне немного подробностей. Что-то на уровне: Запад накачал оружием Хорватию — и там устроили де-факто этническую чистку; ну и молодцы, так и надо поступать с сепаратистами. Как всегда, всё несколько сложнее. По отношению к Югославской Народной Республике в ходе войны за независимость хорваты сами выступали сепаратистами. Да и по Конституции Хорватии права местных сербов были сильно ущемлены, а сами сербы признаны меньшинством. Хотя многие из них записывались как югославы и их было куда больше, чем полмиллиона по переписи. Естественно, нельзя забывать об усилиях государственной безопасности Сербии по созданию «республик», помощи регулярной армии, осаде Дубровника и блокаде побережья флотом — шла полноценная гражданская война. В которой Сербская Краина и Западная Славония под эгидой военной безопасности ЮНА и сербских спецслужб служили противовесом для зарождающегося хорватского национального государства.

Конфликт к январю 1992 года зашёл в тот же позиционный тупик, что и всегда, когда стороны получают поддержку от внешних игроков. На линии соприкосновения между сторонами находились силы ООН: датчане, французы, аргентинцы, иорданцы. Войска ООН с тяжёлой техникой и батальонными группами, а не девушки с камерами на автомобилях ОБСЕ. Противников разделила полоса в 3 километра и посты сил ООН, часто этим постам во время обострений доставалось с «двухсотыми» и «трёхсотыми». Обе стороны обязались сдать артиллерию и танки на склады под охраной «голубых касок» в районах отведения, но выходило по-разному. Особенно если вспомнить, что прекращение огня нарушалось крупным калибром более 86 раз, а по тому же Загребу неплохо прилетало реактивной артиллерией — кассетными 262-миллиметровыми «Орканами». Прямо по столице, в разгар очередного сорванного перемирия — случается и так.

В Сербской Краине, кстати, под защитой ООН прошли выборы — президентские и местные. Президентский пост занял Милан Бабич, который крайне негативно относился к любым переговорам с хорватами, понимая, что время работает на Загреб. Вместо «Минска», которому, как мы все знаем, нет альтернативы, у сербов и хорват был план Вэнса. Бывший Государственный секретарь США, а тогда специальный посланник ООН Сайрус Вэнс выступал за создание смешанных полицейских сил из сербов и хорватов, прекращение огня, создание зон, охраняемых ООН, со складами с опечатанным тяжёлым оружием. А политическое решение откладывалось, пока не перестанет литься кровь. Это устраивало Белград, который, отгородившись от Хорватии постами миротворцев, мог заниматься войной в Боснии и Герцеговине.

  Хорватия примерно с третью оккупированных территорий, блокадой и под оружейным эмбарго с осени 1991 года была предоставлена сама себе. Позже, во время переговоров Z-4, её вообще предлагали разделить на две страны в рамках федерации — сербам полагалась своя валюта, парламент, полиция и флаг. И хорватское политическое руководство было согласно, чтобы получить независимую Хорватию с признанием Запада. Отказался Милошевич и от политики Сербской Краины, не веря, что Запад вмешается, и не желая разоружать. Так что представлять себе операцию «Буря» только как рельсы, которые могли вести лишь к войне — крайне неверно. Это был осознанный выбор всех участников конфликта. Под прикрытием сил ООН сербы сжимали осаду «кармана в Бихаче» — города, где люди три года выживали, заряжая газом зажигалки и меняя батарейки на консервы. А хорваты, говоря о перемирии, штурмовали плотину у озера Перуча, которую только чудом отступающие не подорвали и не утопили сотни людей в окрестностях. Все надеялись решить вопрос силой оружия, поставив мир перед свершившимся фактом.

Хорватия к середине 1990-х приняла примерно 340 тысяч беженцев, в том числе и мусульман из Боснии. Для пятимиллионной страны, треть которой находилась под оккупацией или под огнём, это буквально катастрофа для инфраструктуры и экономики. Десятки тысяч людей выживали на пайках ООН из фасоли и риса, жили в палатках и хоть как-то решить их проблему физически не представлялось возможным. Также с нуля пришлось развернуть более 60 бригад и полсотни отдельных батальонов — вооружить их и оснастить. Накануне наступления в рамках «Бури» в полиции служило почти 50 тысяч, а в армии — почти 220 тысяч персонала. Со спецслужбами выходило, что каждый шестой-седьмой мужчина Хорватии (включая стариков и детей) носил форму, а почти половина в той или иной форме работали на сектор обороны.

ВВП Хорватии в 1995 году составлял примерно 23 млрд долларов. Поэтому, когда военные обозреватели говорят о 5–7 млрд долларов, потраченных на ту войну, это не может внушать ничего, кроме уважения. Были годы, когда Загреб тратил треть ВВП на силовые структуры, а ещё практиковали закупки оружия на чёрном рынке или в обход эмбарго через третьи страны. Почти в 95 млн долларов обошлась только сделка по получению бывших советских танков из наличия через Швейцарию, также активно приобретали восточногерманские танки, ПВО в Венгрии и Чехии.

  Вообще, хорваты с первых дней подошли к делу крайне прагматично и считали, что эмбарго — это одно, а бизнес — это другое. В их распоряжении был чёрный рынок Ливана, поставки «Стингеров», радиостанций и тяжёлой техники из Германии. Закупались хорваты и в Украине, и в Болгарии — везде, где были излишки и были не против немного заработать, наплевав на условности с ООН.

Призыв ополчения дал возможность готовить гвардейские части — «чёрные береты». Шёл отбор — домобранские части, дальше специальные подразделения полиции с тяжёлым вооружением или войсковая разведка и элита из «чёрных беретов». План был набрать 18 бригад и, несмотря на то, что редко штат превышал 60–70% и в целом это число рекрутировать не вышло, их оказалось достаточно. Упорная подготовка вне красной зоны; зарплаты вдвое-втрое выше, чем по армии; хорошие инструктора, включая немцев и американцев из частных военных компаний; закупки тяжёлого вооружения на чёрном рынке — вот рецепт Хорватии в подготовке к «Буре».

4 августа 1994 года по меньшей мере 130 тысяч бойцов Хорватской армии начали наступление вглубь территории сербов. Войска ООН были поставлены в известность за 3 часа до атаки и четверо представителей «голубых касок» погибло во время артиллерийской подготовки. Самолёты НАТО наносили удары с воздуха по сербским ЗРК и РЛС в районе Книна, сохраняя бесполётную зону со стороны Белграда.

  Это не была прогулка — наступающие хорваты потеряли до 1,5 тыс. человек убитыми и ранеными, им приходилось наступать через гористую лесистую местность и перевалы, прорываться через минные поля. Но менее чем через трое суток вражеская оборона коллапсировала из-за рассечения, охватов и прорыва «чёрных беретов». Начался «великий исход» — десятки тысяч сербов на тракторах и гужевым транспортом бежали вглубь Боснии, многие подразделения снимались с фронта, чтобы вывезти свои семьи армейским транспортом.

Было всё: и погромы, и мародёрство, и гибель мирного населения, и суды над военными преступниками. Но хорваты заплатили свою цену за независимость. Деньгами, лишениями, кровью и всеобщей мобилизацией. До сих пор туристическое побережье с зарплатами в 800 евро крайне отличается от гористых районов, где годами были этнические чистки и даже сегодня нищета с 18% безработицы. Но страна в ЕС, страна в НАТО, развивается и привлекает инвестиции. У неё нет имиджа государства, проводившего геноцид, и Хорватия не свалилась в тоталитаризм.

Стоит ли сравнивать изолированные анклавы сербов под ударами ВВС НАТО и бесполётной зоной с «народными республиками» при поддержке ядерной страны в Украине? Вряд ли. Стоит ли вспоминать цену, которую платят за свободу и право обустраивать послевоенный мир? Определённо.

[rmalenko]

New Post has been published on Pinme.club

New Post has been published on https://pinme.club/pin/nam-potribno-pysaty-ukrainsku-istoriiu-rechi-pospolytoi/

Нам потрібно писати українську історію Речі Посполитої

450 років тому на мапі Європи з’явилася нова величезна держава – Річ Посполита зі столицею у Варшаві. Постала вона на Люблінському сеймі 1569 року шляхом об’єднання Великого князівства Литовського і Корони Польської, щоб протистояти загрозі з боку Московського царства.

Так у Центрі Європи постала країна, де гарантувалася релігійна та етнічна толерантність, короля обирали на сеймі, а знать і міщани мали широкі права. На великому контрасті у цей час західна Європа вступала у період релігійних воєн і утвердження монархій з абсолютною владою короля.

Чим стало утворення Речі Посполитої для населення українських земель? Доти вони були роз’єднані між Польським Королівством і Великим князівством Литовським, але на Люблінському сеймі три українські воєводства – Київське, Волинське і Брацлавське (умовно Вінниччина) були виведені зі складу Литви і увійшли до Польщі. Таким чином вони об’єдналися з рештою українських територій, що й раніше були у складі Корони Польської, з широкими громадсько-політичними правами.

У підручниках ми читаємо, що Люблінська унія була для українських земель негативом, оскільки покріпачила селян, спричинила релігійні утиски і національне гноблення. Сучасні історики говорять, що реальність була далеко не такою. Чому? Про це спілкуємося з доктором історичних наук Наталею Старченко.

УКРАЇНСЬКА ШЛЯХТА ТЯГНУЛА ЧАС, ДОБИВАЮЧИСЬ ОСОБЛИВИХ ПРИВІЛЕЇВ

– Пересічні українці знають про унію переважно з підручників, де написано, що це було закріпаченням України, а Річ Посполита – це чужа історія. В Литві донедавна також широко відгукувалися про Люблінську унію як про негатив. Але нещодавно до річниці була спільна заява президентів Польщі та Литви із сучасним гаслом – про те, що союз 1569 року – це подія, яка дала поштовх до інтеграції у Європі. То чим вона була для України і для Європи?

– У традиційній українській історіографії та передусім в уявленнях пересічного українця це справді “чорна дата”, яка відкрила ворота для польського панування на українських землях й призвела до покатоличення, ополячення, нищення всього українського. Домінування в Україні такої негативної оцінки Люблінської унії має багато причин. Зокрема, ми досі користуємося дещо зміненим радянським варіантом української історії, так званим гранднаративом, який бере своє коріння в історичній схемі кінця 19 століття. Себто ця застаріла схема все ще не переосмислена.

– Кінець 19 століття – це період, коли ідея творення модерних націй переходила в практику, й історики намагалися окреслити межі цих націй.

– Саме так. В основу романтичного варіанту націєтворення була покладена схема “одна нація – одна держава, один народ, одна культура”. Відповідно, з цієї схеми треба було вилучити “чужого”, яким через низку причин для української історіографії стала Польща і поляки. Зокрема й через так званий “історіографічний імперіалізм”, як назвав процес творення польського варіанту історії професор Анджей Суліма-Камінський. Адже польська історіографія оголосила всю Річ Посполиту своєю “територією з історією”, тим самим поставивши знак рівності між нею і Польщею. Це призвело до тривалого відторгнення українською, білоруською та частково литовською історіографіями Речі Посполитої як “своєї” історії. Скажімо, добрі литовські історики, працюючи над новою історією Великого князівства Литовського, воліють робити акцент на запровадженні ІІ Литовського статуту 1566 (правового кодексу Великого князівства Литовського) як події, що започаткувала модерні процеси, залишаючи натомість в тіні Люблінську унію і створення нової держави.

Тому на часі оцінка того, чим же була Люблінська унія та Річ Посполита, не з висоти уявлень людей XIX-XXI, які знають, що відбулося потому, а передусім з точки зору людей середини і другої половини XVI ст. Зрештою, маємо пам’ятати, що на той час Велике князівство Литовське вело виснажливу і не дуже успішну Лівонську війну з Московським царством. Його надійним союзником у цій війні якраз виступала Корона Польська. Та й періоди попередніх зближень двох держав були значною мірою обумовлені зовнішньою ситуацією, переважно на східних кордонах. Як дотепно зауважив польський історик Анджей Гіль – важливим творцем Люблінської унії був Іван IV, який у 1547 р. був проголошений царем “усієї Русі”.

Варто уважніше придивитися до того, що ж відбувалося на Люблінському сеймі, який тривав від 10 січня до 12 серпня 1569 року. Отож у ніч на 1 березня литвини, незадоволені пропозиціями коронних партнерів щодо майбутнього об’єднання, залишили сейм. Представники українських земель як частини Великого князівства Литовського діяли солідарно зі своїми на той час співвітчизниками, однак, схоже, мали свій власний інтерес. У відповідь король на вимогу послів видав 5 березня універсал, яким оголошував про приєднання до Польської Корони територій Великого князівства Литовського – Волинської і Підляської земель. Представникам цих теренів наказувалося прибути до Любліна для складання присяги на вірність королю і Короні.

Люблінська унія. Ян Матейко, 1869 рік.

– Наскільки правомірно говорити, що українська шляхта вирішила долю унії, погодившись на перехід до складу Польської Корони?

– Існування в українських (руських) князів і шляхти власної ідентичності, відмінної від решти мешканців Великого князівства Литовського, схоже, довго не зауважували не лише історики, а й тогочасна еліта Корони і самого Князівства. Литвини, апелюючи до блага спільної “ойчизни”, вважали, що волинські князі, пов’язані з ними родинними зв’язками, діятимуть солідарно. Було знайдене “історичне підґрунтя” давньої належності Волині до Польської Корони, яке б обґрунтувало її “повернення”. Коронні посли та сенатори переконували представників Волині, що вони приєднуються до новонабутої “братії” “як рівні до рівних та вільні до вільних”. Відповідно, пропонуючи поділитися своїми правами зі шляхтою Волинської землі, а згодом і Київського воєводства, яка “поверталася” до правдивої Вітчизни, король, сенатори і посли (представники польської шляхти) не очікували, що з українського боку може бути своє бачення ситуації.

Натомість волинські князі і шляхта заявили про свій інтерес ще в кінці березня. Отримавши універсал короля, де повідомлялося про приєднання Волинської землі до Корони та наказувалося прибути до Любліна для складання присяги 3 квітня, вони укладають на своєму зібранні 29 березня петицію у відповідь. Волиняни писали, що загалом не проти унії, але на своїх умовах. Вони пропонували скликати окремий сейм на кордоні Волині і Корони, де й мали бути розглянуті умови унії між цими суб’єктами як рівноправними гравцями перемовин.

– Як відреагував король і польська шляхта?

– Невідомо, чи дійшла петиція до короля і якою, відповідно, була його реакція. Але волинські князі і шляхта не поспішали до Любліна, натомість масово почали надсилати листи про наглу хворобу, яка спіткала всіх без винятку осіб, що мали присягати. Захворів і католицький біскуп Вікторин Вербицький, надіславши на сейм лист руською мовою. Це страшенно обурило коронну ш��яхту, зокрема й те, що біскуп писав по-руськи.

– Чи можна руську мову називати давньоукраїнською?

– Так, може лише коректніше староукраїнською.

УКРАЇНСЬКА ЕЛІТА ВИМАГАЛА ВЗАЄМНОЇ ПРИСЯГИ ВІД УСІХ ПРЕДСТАВНИКІВ ПОЛЬСЬКОГО КОРОЛІВСТВА І ДОБИЛАСЯ АВТОНОМІЇ

– І коли зрештою українська шляхта прибула до Варшави?

– Минуло понад два місяці. Лише 23 травня представники волинської шляхти та дрібніших князівських родів, а 24 – й “головні” князі присягли на вірність королю і новій вітчизні – Польській Короні. Зауважу, що загрози бойкоту волинянами королівського наказу були великі – король погрожував відібрати землі й уряди тих, хто відмовиться від присяги. Під час цих двох днів відбулася, як на мене, дуже важлива річ: волиняни заявили вустами своїх послів, що є представниками окремого народу. Передусім вони вимагали від коронярів зворотної присяги, причому за такою схемою, за якою відбувалося пізніше урочисте затвердження унії між Польською Короною і Великим князівством Литовським. Волинянам у відповідь на їхню присягу мали присягти король, сенатори і коронні посли.

– Наскільки це було традиційно для того часу вимагати присяги не лише від короля?

– Вимога взаємної присяги – це вимога паритетності. У своєму листі литовський земський підскарбій Миколай Нарушевич писав до віленського воєводи князя Миколая Радзивилла Рудого 11 червня (це вже після приєднання українських земель до Корони), що волинська шляхта не забезпечила свого приєднання до Корони присягою, але отримала за свою поступливість право написати собі привілей, який вони вважатимуть найкориснішим для себе. Що ж до литвинів, писав Нарушевич, то вони, схоже, наполягатимуть на присязі. Тобто 1 липня була підписана унія між Литвою і Польщею, а ще 11 червня литовська сторона не була певна, чи буде ця унія гарантована взаємною присягою. А взаємна присяга це дуже важлива річ, бо це ознака рівності партнерів. У нашому варіанті, схоже, прагматика взяла гору.

Акт Люблінської унії з печтаками усіх підписантів.

– У результаті між представниками Польського Королівства і Великого князівства Литовського присяга була. А руська шляхта замість присяги отримала привілеї?

– Волинська шляхта, вимагаючи присяги, вимагала гарантій своєї суб’єктності. Адже присяга мала гарантувати власні права окремого народу, “такого поштивого, що жодному іншому народові не поступиться”, як заявив у своїй знаменитій промові князь Костянтин Вишневецький. І частково цього добилася, адже вічне дотримання привілеїв Волинській землі (Волинське та Брацлавське воєводства) та Київському князівству (Київське воєводство) гарантував присягою король від свого імені та імені всіх своїх наступників. Примітно, що привілей Підляській землі, яка увійшла до Корони водночас із Волинню, король скріпив лише своїм підписом та печаткою.

– Чому одразу не визнали за українськими воєводствами місця повноправного третього члена Речі Посполитої, а лише надали автономію?

– В історіографії утвердилася думка, що князі на сеймі висунули мінімальні вимоги, які зводилися до забезпечення їм домінантної позиції. При цьому посилаються на промову князя Вишневецького, в якій звучали слова про особливе місце князів у руському соціумі та про свою “старожитну грецьку віру”. А пізніший привілей із ширшим набором прав оцінювали як мало не подарунок русинам за згоду увійти до Корони. Але не забуваймо, що у нас в руках дуже специфічне джерело – щоденник Люблінського сейму. Автор записував те, що вважав за потрібне. Тож після занотованого фрагменту промови Вишневецького він додає: “Інші прохання подавали, яких тут не писали, бо не потрібні були інші”. Так що руські князі і шляхта вимагали такого, про що короняреві говорити не випадало. Очевидно те, що руські вимоги були значно ширшими від тих, які вписані до щоденника і про які історик знає завдяки цьому джерелу.

Варто зазначити кілька деталей. 5 березня король оголосив про приєднання Волинської та Підляської землі. Трохи згодом під поняття Волинської землі потрапило і Брацлавське воєводство. Князь Роман Сангушко як брацлавський воєвода присягнув взагалі 1 червня. Питання про приєднання Київського воєводства постало вже після приєднання Волині і Брацлавщини і було вирішене 6 червня, коли присягнув князь Костянтин Острозький як київський воєвода. Причому активними ініціаторами приєднання Київщини були самі волиняни. А цю ідею схвалювали не всі представники коронної шляхти, боячись великих витрат на оборону нового південно-східного кордону. Тож українські терени приєднувалися не одномоментно, а частинами, що не сприяло солідарним діям місцевої шляхти.

З іншого боку, й представники Великого князівства Литовського не бачили Волинь, Київщину і Брацлавщину окремим суб’єктом, уважаючи їх своєю питомою територією. Тим більше, що жодного натяку на автономію ці території не мали. Тож Корона творила унію з Князівством, уже маючи в своєму складі новоприєднані землі, що й наголошувалося в унійному привілеї.

ЛИТВИНИ Н�� УЯВЛЯЛИ, ЩО НА ОКОЛИЦЯХ ЇХНЬОЇ “ОЙЧИЗНИ” СФОРМУВАВСЯ ОКРЕМИЙ УКРАЇНСЬКИЙ НАРОД

– Тобто по суті завдяки наполегливості волинської шляхти українські землі отримали автономію, якої не мали у складі Великого князівства Литовського? І надалі час від часу ставили питання про визнання Русі (України) третьою повноцінною частиною Речі Посполитої. Як відбувався цей процес самоусвідомлення себе повноцінним політичним суб’єктом?

– Питання ідентичності дуже важливе, адже ідентичність, уявлення спільноти про себе – дуже тривка ознака, яка забезпечує перебіг багатьох процесів значно більшою мірою, ніж економічні чинники. З іншого боку, її тяжко “вхопити” історикові. Бо люди минулого загалом нечасто проговорюють, ким же себе уважають, а якщо й озвучують свою належність, то у спосіб, який іноді важко проінтерпретувати. Тож насправді ми не знаємо, як населення руських земель почувалося у Великому князівстві Литовському. Чим для них була ця “ойчизна”? Зауважу, що литвини досить активно закликали волинян до “вірності отчизні”, коли намагалися утримати їх від згоди на перехід до Корони. Є підстави припускати, що для православних мешканців південно-східної околиці Великого князівства Литовського ця “ойчизна” сприймалася радше як мачуха.

– Литовська еліта не хотіла дати руським землям автономію задля утримання їх у своєму складі?

– Я думаю, що литвини не уявляли, що на околицях їхньої “милої ойчизни ” формується окремий народ зі своєю ідентичністю, для якого Велике князівство Литовське не було принциповою цінністю. Тим більше що зв’язок із державою мислився значною мірою як зв’язок із володарем. Одна з колізій з приводу присяги руських князів і шляхти на Люблінському сеймі полягала в тому, що королем Корони Польської і великим князем Великого князівства Литовського була одна особа – Сигизмунд-Август (останній чоловічий спадкоємець династії Ягеллонів). Себто, як ми кажемо, між двома державами існувала персональна унія, а на Люблінському сеймі стояло питання про реальну унію двох держав. Попередньо князі і шляхта, або їхні предки, присягали великому князеві. Тож вимога присяги королю означала, що вони ламають присягу великому князеві, себто коять смертельний гріх – кривоприсяжництво. Тож великий князь Сигізмунд-Август мав попередньо звільнити їх від присяги, щоб вони змогли присягнути королю Сигізмундові-Августу. Автор щоденника Люблінського сейму фіксує фрагмент цього ритуалу у зв’язку з присягою Романа Сангушка: король поклав руку на голову укляклого перед ним брацлавського воєводи і таким чином зняв з нього попередню обітницю.

Брацлавський воєвода князь Роман Сангушко, чия присяга зафіксована в історичному документі.

– З підручників ми навпаки знаємо, що русинам під Литвою було добре і це мало не “золота доба” в українській історії.

– Однак не зауважується, що у 1413 році за умовами Городельської унії свої привілеї отримала лише католицька шляхта (тоді як більшість української шляхти тоді була православною. – Ред.). Ситуація мінялася під тиском обставин, але залишалося обмеження для православних отримувати центральні посади, які автоматично надавали членство в раді великого князя, відповідно, доступ до “тіла” монарха. Ці обмеження були ліквідовані лише напередодні Люблінської унії у 1563 і 1568 р. як певний аванс з розрахунку на майбутню подію. Адже коронна шляхта, на той час значною мірою протестантська, активно виборювала принципи релігійної толерантності у державі.

В одному тексті, де автор описує події кількох днів березня по від’їзді литвинів із сейму, є свідчення настроїв підляської шляхти (чия земля була приєднана разом із Волинською до Корони). Автор наводить заяву підляшан: вони завше були в литвинів у немилості, на них “фукали”, литовські пани їм не довіряли, ставлячись як до собак; натомість вони – не слуги литовських панів, а служать лише великому князеві та Великому князівству Литовському. Цілком імовірно, що подібні настрої, підсилені релігійними мотивами та відчуттям себе глибокою закинутою провінцією, що постійно наражається на небезпеку зі сходу, могли бути й у волинян.

Тому прихильне ставлення шляхти трьох українських воєводств до унії, яке фіксується ще до Люблінських подій, могло бути спровоковане й такими настроями, а не лише привабами становища польської шляхти.

Волинський Князь, магнат Костянтин Острозький. Те, що він у 1497 році, будучи православним князем, зміг обійняти найвищу військову посаду – Великого гетьмана Литовського – стало винятком для тогочасної Литви. Це красномовно свідчить про місце, яке відводили українським землям у Великому князівстві. Його сина Костянтина Василя Острозького називали “некоронованим королем Русі”, він був одним з найголовніших голосів з боку України на Люблянській унії.

ПОЛІТИЧНІ ТРАДИЦІЇ РЕЧІ ПОСПОЛИТОЇ НАГАДУЮТЬ СУЧАСНЕ ГРОМАДЯНСЬКЕ СУСПІЛЬСТВО

– Що змогли добитися під час Люблінського сейму українські князі і шляхта? У чому полягала ця автономія?

– Це були далеко не мінімалістичні здобутки, як це прийнято було вважати. Київське, Волинське і Брацлавське воєводства отримали: гарантії непорушності кордонів, право судитися ІІ Литовським Статутом, що відрізнялося від права решти мешканців Корони (яке не міг поправити ані король, ані сейм, а лише шляхта цих воєводств за власної ініціативи), право уживання руської (староукраїнської) мови як єдиної мови суду і адміністрації, себто публічної сфери, дотримання рівності православної церкви з католицькою, що у привілеях зауважувалось кілька разів (заборонялося, скажімо, силоміць переводити вірних однієї конфесії в іншу), можливість отримувати посади в межах цих воєводств мала тільки місцева осіла шляхта, себто та, яка володіла тут нерухомістю.

Тому коли ми намагаємося підрахувати, скільки було поляків, скажімо, на Волині на середину 17 століття, то це дуже важко зробити. А навіть якщо б вдалося, то це мало що б нам дало для розуміння політичних процесів. Адже незалежно від свого походження прибульці швидко ставали членами воєводської корпорації, втягувалися в місцеве життя, обговорювали на сеймиках місцеві проблеми та відстоювали їх на сеймах. Вони ставали своєрідними “політичними” волинянами, брацлав’янами, киянами. Як поєднувалися в їхніх головах різні ідентичності, сказати важко. Але в публічній сфері вони ідентифікували себе за тим регіоном, в якому мали землю. Саме це визначало, і за яким правом жила та чи та особа. Як пам’ятаємо, в судах Волині, Київщини і Брацлавщини діяв ІІ Литовський статут, а руська мова була мовою судочинства. Диву даєшся, як миттєво прибульці з Корони освоювали нові для себе реалії, а на це є підтвердження джерел.

Існування цих прав забезпечило подальше творення руської ідентичності мешканців українських теренів уже у складі Речі Посполитої. Витворюється територіально–правова модель руського народу. Себто руський народ – це народ, який мешкає на території трьох приєднаних воєводств та має своє право, незалежно від конфесійної і, врешті, етнічної належності. Джерела різного характеру засвідчують, що між Люблінською унією і серединою XVII ст., до козацької війни під проводом Богдана Хмельницького, руська шляхта сформувала уявлення про себе як третього члена Речі Посполитої та озвучила його не лише на рівні своїх воєводств, а й на сеймах.

– Козацьке повстання починалося як станове. Богдан Хмельницький був шляхтичем, але повів за собою козаків. Наскільки можна говорити, що він послуговувався тією ж риторикою, що і решта шляхти, яка обстоювала ідею визнання за українськими землями статусу третього члена Речі Посполитої? Хмельницький вже уявляв себе належним до окремо руського народу?

– Думаю, що як і в шляхти, у козаків існувала множинна ідентичність – як представників свого стану, як слуг короля, як громадян Речі Посполитої, як вихідців із певних земель, як захисників православ’я, як частини руського народу. Дослідження засвідчують, що величезна частина козацької маси складалася з нижчого шару шляхти, який на момент остаточного замикання шляхетського стану виявився поза ним, не зміг довести свого права належати до шляхти. Тож ці бояри Великого князівства Литовського вимиваються в козацький стан, зберігаючи при цьому за собою квазішляхетську ідентичність. Велика частина реєстрового козацтва (того, що перебувало на офіційній службі Речі Посполитої і було записане у відповідний реєстр) – це також представники дрібної шляхти. Важливою підставою козацької ідентичності є уявлення про себе як про рицарство, що шаблею здобуває собі свободу і проливає кров за свою вітчизну, якою для них теж була Річ Посполита. Відповідно, козаки вимагають збільшення реєстру, легітимації козацького стану як шляхти та отримання відповідних привілеїв. Незадоволення цих потреб й викликає козацькі повстання і врешті вибух середини XVII ст.

– Якби теоретично тоді козацтво отримало шляхетські привілеї…

– Їх козакам не могли надати. Тогочасне уявлення про шляхетство базувалося не лише на факті народження від шляхетних батьків, а й на певних уявленнях про особливу шляхетську культуру. Згрубша кажучи, шляхетство – це спосіб життя. Це вимога певного культурного рівня і дотримання правил, як мусить поводитися правдивий шляхтич. Скажімо, необхідність компромісів, які мусили задовольнити всіх, кого стосувалося певне рішення. Адже на сеймах над головами учасників дебатів завжди висів дамоклів меч – можливість використати кимось із незадоволених права вето щодо будь-якого питання. Цей принцип до сьогодні ганять як приклад шляхетської анархії, забуваючи повідомити, що вперше право вето було застосоване лише у 1652 році – через 150 років після запровадження (право вето в Короні Польській було ухвалене у 1505 році). А насправді це був дієвий механізм забезпечення інтересів меншості, яка могла тиснути на більшість, аби був у підсумку запропонований прийнятний для всіх компроміс. Водночас відмова тривалий час від застосування права вето свідчить про дотримання усіма політичними гравцями певних суспільних домовленостей та відчуття ними відповідальності. Звичайно, це не означає, що на щодень ніколи не нехтували інтересами частини учасників сейму, але принаймні до злагоди прагли.

По Люблінській унії шляхта українських воєводств стає активним учасником політичного процесу: участь у сеймах через своїх послів, яких обирали на шляхетських зібраннях – сеймиках; на сеймиках обговорювали не лише нагальні державні події , а й звітували посли, обиралися судові урядники в рамках регіону та депутати у вищу судову (апеляційну) інстанцію – Трибунал. До Трибуналу обиралися по 1-2 посли від кожного воєводства, а от від Волинського їх обиралося 6, від Брацлавського і Київського – по два. Бо українські воєводства, як уже зауважувалося, судилися своїм правом. Також до Трибуналу надсилався руський писар, який мав оформляти судові ухвали руською мовою. Щоправда, цієї вимоги не завжди дотримувалися.

Отож, хоч козаки активно користувалися здобутками шляхетської культури, зокрема й політичної, однак це були все ж різні світи. Як на мене, неможливо поєднати чорну раду з її прямою демократією і шляхетський сейм із його правом вето, не знищивши при цьому сейм. Як неспівмірно поєднувати можливість позбавити людину життя рішенням козацького зібрання без доведення вини та довгі сеймові дискусії про те, що лист зі словами про необхідність усунення короля неможливо використовувати як доказ змови проти монарха, бо лист – це приватна справа. До того ж ошляхетнити потрібно було щонайменше 30 тис. козаків, а в реальності – козацьку масу у 80 тисяч. Це означало знищення всього устрою Речі Посполитої, а саме так козацькі вимоги сприймала шляхта.

– Тобто коли читаємо хрестоматійне твердження про те, що Люблінська унія сприяла інтеграції української шляхти в західноєвропейське суспільство, то йдеться насамперед про таку політичну культуру?

– У момент Люблінської унії не існувало єдиної Європи з єдиними цінностями. На той час у частині європейських країн почалися процеси творення абсолютистських монархій. А в Речі Посполитій відточуються принципи виборної монархії, в основі якої – договір між королем і політичним народом шляхтою, що скріплювався взаємною присягою. Впроваджуються ідеї обмеження влади короля через укладення з ним письмових зобов’язань.

Після Тридентського собору в Європі посилюють переслідування протестантів. Натомість у Речі Посполитій 1573 р. приймають Акт варшавської конфедерації, який забороняє переслідування за релігійною ознакою. На теренах Речі Посполитої створювалася дуже специфічна політична культура. Її можна частково порівнювати з англійською монархією, однак не з французьким абсолютизмом. І коли ми говоримо, що українська шляхта інтегрувалася в Європу через Люблінську унію, то в мене питання: в яку Європу?

Політичні традиції, які плекала шляхта Речі Посполитої, значною мірою нагадують цінності громадянського суспільства сучасної Європи, тож частина істориків уважає за можливе розглядати шляхетську Річ Посполиту як протогромадянське суспільство. Зрозуміло, що селянство не належало до нього, а от міщанство з його розвиненими самоврядними традиціями цілком.

РУСЬКА ШЛЯХТА У СКЛАДІ ПОЛЬСЬКОЇ КОРОНИ ВІДЧУВАЛА СЕБЕ ОДНИМ НАРОДОМ

– На час приєднання трьох українських воєводств до Польскої Корони у її складі вже були Руське, Подільське і Белзьке воєводства. Таким чином, більшість українських земель вперше за кілька століть була об’єднана в одній політичній структурі. Вони це помітили? І чи сприймали одне одного за частину одного народу?

– Вочевидь шляхта цих воєводств мала свій руський сантимент і відрізняла себе від решти мешканців Корони, як і ця решта усвідомлювала їхню руськість. Під час Люблінського сейму, скажімо, відбулася окрема нарада руських послів Корони, яку зафіксував автор вже згадуваного щоденника Люблінського сейму. Однак чи впізнали дві Русі, роз’єднані між собою державними кордонами майже двісті років, одна одну?

Цікавий матеріал пропонує період першого безкоролів’я, коли шляхта по смерті Сигизмунда-Августа з середини липня 1572 р. починає виробляти механізми обрання короля всім шляхетським загалом. І белзький староста Ян Замойський пише в листопаді 1572 р. до свого дядька Якуба Гербурта, що треба негайно зібрати з’їзд руських воєводств для узгодження спільних дій, аби “окремо про те радячися, ті землі не розірвалися”. Далі він підкреслить давню традицію спільного урядування цих земель: “за предків наших ті всі воєводства разом, а не окремо, про себе і про свої вольності радилися”. До кола своїх Замойський зараховує Київське, Волинське, Брацлавське, Подільське, Руське і Белзьке воєводства, а це насправді етнічна українська територія.

А волинська шляхта у своїй інструкції на сейм 1632 р. пише, що з усіх порушень права руські воєводства найбільше турбує проблема відновлення прав руської, православної церкви, бо це проблема не лише православних, а “всього народу руського”, себто і протестантів, і католиків. Приклади можна множити. Маємо на позір мішанку, де погано працюють релігійний і етнічний критерії. Однак якщо ми говоримо про руськість як включеність особи до спільнот (шляхетської, міщанської) на певній руській території, то картина здобуває логіку. Додаймо до цього “руськість” як кров, походження, та спільне минуле (“як наші предки завжди разом радилися”) і отримаємо так звану ментальну Русь.

А повертаючися до Люблінського сейму, нагадаю цікаву деталь. Луцький земський суддя Гаврило Бокій говорив на сеймі про Волинь, яка простягається по Нарву і Ясельду. Як зауважив Генріх Літвін – насправді це північний кордон Галицько-Волинського князівства. Себто Бокій включає до питомо українських земель також Берестейщину і Пінщину (територія сучасної Білорусі), однак не інші білоруські землі.

Річ Посполита.

Більшість українських земель вперше за кілька століть була об’єднана в одній політичній структурі.

– Як поводилася білоруська шляхта, що лишалася під Литвою?

– Насправді пересічна шляхта Великого князівства Литовського заявляла ще перед Люблінським сеймом про потребу унії. Головними супротивниками її натомість була еліта – Радзивили чи Ходкевичі. А берестейська шляхта, коли довідалася про те, що Волинь інкорпорована в Корону, то надіслала своїх послів на Люблінський сейм з наказом – без унії не повертатися, бо для них було важливо, як вони записали в інструкції, “не розірватися зі своєю волинською братією”. Тобто вони готові були попрощатися зі своєю “ойчизною” Великим князівством Литовським, щоб зберегти єдність із волинянами. От вам і аргумент у дискусії з істориками, що етнічні українці й етнічні білоруси відокремилися не раніше середини XVII ст. Звичайно, сучасні кордони не завжди збігаються з етнічними кордонами в минулому. Але Наталя Яковенко у своєму дослідженні панегіриків волинським князям теж зауважує, що панегіристи, говорячи про територію символічної князівської влади, чітко прокреслювали кордони практично сучасної України.

– А щодо ідентичності власне білоруської шляхти?

– Можливо, я щось пропустила, але я не пам’ятаю подібних досліджень. Проблема білоруської історіографії в тому, що вона мусить якось поділити “територію з історією”, себто Велике князівство Литовське, з литовською історіографією. Власне, як українська історіографія має врешті серйозно взятися за свій річпосполитський спадок.

МИ НЕ МУСИМО ВІДМОВЛЯТИСЯ ВІД КОЗАЦЬКОЇ ІСТОРІЇ, АЛЕ НЕ МУСИМО ВІДМОВЛЯТИСЯ І ВІД РУСЬКОЇ ШЛЯХТИ

– Якою має бути українська історія Речі Посполитої?

– Польські історики, що займаються ранньомодерною Річчю Посполитою, визнали,що це – не Польща, а держава з історією принаймні кількох сучасних народів, польського, литовського, українського, білоруського. (Я можу порекомендувати українському читачеві книжку Анджея Сулими Камінського “Історія Речі Посполитої як історія багатьох народів, 1505-1595. Громадяни, їхня держава, суспільство,культура”, перекладену українською). Але визнати – ще не значить почати писати принципово по-новому. Врешті, цей історичний спадок важко відсепарувати по окремих історіографіях, тому історія Польщі досі пишеться як історія Речі Посполитої. Як на мене, українцям відділити свій шматок пирога не так і складно, було би бажання. Принаймні, такий початок вже зроблений – Наталею Яковенко в її “Нарисі історії України” 1996 р., але та історія писалася не стільки як політична, скільки як антропологічна. На сьогодні варто передусім осмислити політичну історію Речі Посполитої як українську. На цьому шляху нас чекає багато надбань, адже українці постають у такій історії не лише гнобленими чи вояками, а й будівничими дуже цікавої держави на мапі Європи. Отож історики мають проаналізувати присутність українців у тих чи тих подіях, їхню позицію, заяви тощо.

– Уявляю, як потрібно переписати підручник у такому разі. Це бу��е розворот в історіописанні, якщо не на 180, то на 90 градусів.

– По-перше, треба сказати, що не лише козаки є предками сучасних українців, відповідно, козацький варіант історії – це ще далеко не вся українська історія.

– І що Ярема Вишневецький, який чи не найбільше противився виникненню козацької держави під проводом Хмельницького, є не зрадником, а також українцем?

– Для Вишневецького не йшлося про спротив якійсь міфічній козацькій державі, якої на початку повстання під проводом Хмельницького ще не існувало і в головах самих козаків. Йому йшлося про захист своєї “милої Ойчизни” Речі Посполитої, своїх цінностей, і, звичайно, свого майна. Уявіть, що у вашій державі раптом певна група людей, причому нижчого ґатунку (виходячи з ієрархії, яка закріплена як даність), починає з нею війну за певні привілеї. Причому війну на знищення, адже умовний стілець один. Група монополізує, закріплює за собою право називатися руським народом і проголошує себе захисниками православ’я, можливо, цілком вірячи в це. Козаки ж не рефлексували, хто і коли їм вкладав у голови ці ��асла, і чи актуальні вони були на час повстання.

– Тобто релігійні вимоги захисту православної віри, які просували козаки під проводом Хмельницького, були надуманими?

– На той час вони були надуманими, бо православна ієрархія, щоправда, з допомогою козацької шаблі, вже була відновлена. Митрополитом став Петро Могила, особа широкої ерудиції із масштабним баченням того, як вивести православну Церкву із кризи та зробити її цілком конкурентною католицькому Костелу і протестантським течіям. На сеймах 1632-1635 років остаточно залагоджені правові питання: обидві церкви, православна і унійна, визнані рівними; урегульовуються майнові питання. Верхівка духовенства, шляхетського походження, була дуже занепокоєна втручанням козаків у справи Церкви.

Отож козаки монополізують право називатися руським/українським народом. Але таким же чином були русинами й ті, хто вів з козаками війну, захищаючи свою державу і свій світ. Скажімо, перемовник з боку Речі Посполитої з козаками православний Адам Кисіль, київський воєвода, на сеймі 1641 р. у своїй промові стверджував, що люблінський привілей був добровільним договором двох народів – польського і руського, а Русь на той час існувала як суб’єкт. Закінчить свою промову Кисіль просто таки метафорично: “Ми приєдналися до нашої спільної Вітчизни не як до країни, а з країною, не до релігії, але з релігією, не до титулів і почестей, але з титулами і почестями”. Тож і Вишневецький, і Кисіль захищали той світ, який на їхніх очах нищився.

Звісно, ми не мусимо відмовлятися від козацької спадщини. Але ми не мусимо відмовлятися і від руськості шляхти, яка сформувала на середину 17 ст. концепцію своєї Русі як окремої території зі своїми окремими правами, рівної Литві і Польщі. Для української історії своєю має бути не лише Гетьманщина, але й руські воєводства, які у той же час залишалися частиною Речі Посполитої. Ми, на жаль, не знаємо, якою була ідентичність мешканців шляхетських маєтків на правому березі Дніпра у 18 ст. (це, на жаль, сьогодні не досліджено), але у 19 ст. всі ці Рильські й Антоновичі вже формують інтелектуальну скарбницю українського народу. Вони ж не беруться з безповітряного простору.

Звичайно, українську велику історію, так званий гранднаратив, не зміниш, лише приєднавши до старої схеми шляхту. Тут потрібний інтелектуальний прорив і багато роботи по заповненню лакун. Але напрямок уже заданий. Я би сказала, що є вже певний консенсус навіть з тією частиною істориків, які досліджують історію козацтва. Адже Гетьманщину її творці “ліпили” за річпосполитськими зразками, бо інших козаки просто не знали.

– Одна з причин повстання Хмельницького – буцімто закріпачення населення, яке стало наслідком входження українських земель до Корони Польської.

– Ну, перш за все варто пам’ятати, що не все, що відбувається в історії раніше, конче є причиною того, що трапилося потому. Погіршення становища селян було викликане економічною кон’юнктурою, втягуванням шляхти в торгівельні зв’язки з Європою. Але становище шляхетських підданих далеке від того, як воно зображається в підручниках. Скажімо, на середину 16 ст. селянське господарство (“дим”) мало відпрацювати на землевласника 1-2 дні на тиждень. А дим складався в середньому з 10 осіб, причому не конче кровноспоріднених, себто мав відпрацювати один представник такої господарської одиниці. Кількість днів поступово збільшувалася, але картина далека від зображення кріпацтва середини 19 ст.

Коли історики фіксують факти втеч селян до інших панів, то, знову ж, питання – як цей факт інтерпретувати. Землі в української шляхти, на відміну від питомо коронних територій, було багато, натомість зазвичай не вистачало робочих рук для її освоєння. Селяни були цінністю, відповідно, пани намагалися зацікавити підданих кращими умовами. До того ж в поняття “доброго” шляхтича входило і його ставлення до “малих” людей. Почтивий шляхтич мав бути “милосердним” до своїх слуг і підданих. Але це складна тема, яка вимагає окремого дослідження, і не одного, яких, на жаль, нам бракує.

Насамкінець варто сказати, що “нормалізація” української історіографії, її виборсування з радянської спадщини починається лише з кінця 80-х років 20 ст. Себто за 30 років насправді зроблено багато. Але це дуже малий період, щоб відрефлексувати всі ті проблеми, які досліджувалися європейською історіографією еволюційним шляхом упродовж 20 ст. До того ж істориків-ранньомодерників фатально бракує, адже цей фах вимагає великих зусиль і довгої професійної підготовки. Але не втрачаймо оптимізму.

 Ольга Скороход, “Цензор.НЕТ”Источник: https://censor.net.ua/r3139782

[rmalenko]

New Post has been published on Pinme.club

New Post has been published on https://pinme.club/pin/fyzyka-tsveta/

Физика цвета

Всю жизнь мы окружены невероятным буйством цветов. В отличие от большинства млекопитающих, люди воспринимают мир в виде красочных картин. Мы сталкиваемся с цветом каждый день, он приобрел для нас большое значение и играет важную роль в повседневных делах. Но что такое цвет? Как он образуется и почему мы видим его? На эти и другие вопросы я постараюсь ответить в своей статье.

Что такое свет и цвет

Поскольку цвет — это способность объектов отражать или излучать световые волны отдельной части спектра, начнем с определения того, что же такое свет.

С древних времен люди пытались понять природу света. Так, например, древнегреческий философ Пифагор сформулировал теорию света, в которой утверждал, что непосредственно из глаз испускаются прямолинейные лучи видимого света, которые, попадая на объект и ощупывая его, дают людям возможность видеть. Согласно Эмпедоклу, богиня любви Афродита поместила в наши глаза четыре элемента — огонь, воду, воздух и землю. Именно свет внутреннего огня, считал философ, помогает людям видеть объекты материального мира. Платон же предполагал, что существуют две формы света — внутренняя (огонь в глазах) и внешняя (свет внешнего мира) — и их смешение дает людям зрение.

По мере изобретения и развития различных оптических приборов представления о свете развивались и трансформировались. Так в конце XVII века возникли две основные теории света — корпускулярная теория Ньютона и волновая теория Гюйгенса.

Согласно корпускулярной теории, свет представлялся в виде потока частиц (корпускул), излучаемых светящимся объектом. Ньютон считал, что движение световых частиц подчинено законам механики, то есть, например, отражение света понималось как отражение упругого мячика от поверхности. Преломление света ученый объяснял изменением скорости световых частиц при переходе между разными средами.

В волновой теории, в отличие от корпускулярной, свет рассматривался как волновой процесс, подобно механическим волнам. В основе теории лежит принцип Гюйгенса, по которому каждая точка, до которой доходит световая волна, становится центром вторичных волн. Теория Гюйгенса позволила объяснить такие световые явления, как отражение и преломление.

Таким образом, весь XVIII век стал веком борьбы двух теорий света. В первой трети XIX века, однако, корпускулярная теория Ньютона была отвергнута и восторжествовала волновая теория.

Важным открытием XIX века стала выдвинутая английским ученым Максвеллом электромагнитная теория света. Исследования привели его к выводу, что в природе должны существовать электромагнитные волны, скорость которых достигает скорости света в безвоздушном пространстве. Ученый считал, что световые волны имеют ту же природу, что и волны, возникающие вокруг провода с переменным электрическим током, и отличаются друг от друга лишь длиной.

В 1900 году Макс Планк выдвинул новую квантовую теорию света, согласно которой, свет является потоком определенных и неделимых порций энергии (кванты, фотоны). Развитая Эйнштейном, квантовая теория смогла объяснить не только фотоэлектрический эффект, но и закономерности химического действия света и ряд других явлений.

В настоящее время в науке преобладает корпускулярно-волновой дуализм, то есть свету приписывается двойственная природа. Так при распространении света проявляются его волновые свойства, в то время как при его испускании и поглощении — квантовые.

Но как из света получается цвет? В 1676 году Исаак Ньютон с помощью трёхгранной призмы разложил белый солнечный свет на цветовой спектр, который содержал все цвета кроме пурпурного. Ученый проводил свой опыт следующим образом: белый солнечный свет проходил сквозь узкую щель и пропускался через призму, после чего направлялся на экран, где возникало изображение спектра. Непрерывная цветная полоса начиналась с красного и через оранжевый, желтый, зеленый и синий заканчивалась фиолетовым. Если же это изображение пропускалось через собирающую линзу, то на выходе вновь получался белый свет. Таким образом, Ньютон открыл, что белый свет — это комбинация всех цветов.

Любопытным было и следующее наблюдение: если из цветового спектра убрать один из цветов, например, зеленый, а остальные пропустить через собирающую линзу, то полученный в итоге цвет окажется красным — дополнительным к удаленному цвету.

По сути, каждый цвет создается электромагнитными волнами определенной длины. Человеческий глаз способен видеть цвета с длиной волны в диапазоне от 400 до 700 миллимикрон, где наименьшая длина волны соответствует фиолетовому цвету, а наибольшая — красному. Поскольку каждый цвет спектра характеризуется своей длиной волны, то он может быть точно задан длиной волны или частотой колебаний. Сами по себе световые волны бесцветны, цвет возникает лишь при восприятии волн человеческим глазом и мозгом. Однако механизм, по которому мы распознаем эти волны, до сих пор неизвестен.

Что касается цвета предметов, то он возникает, фактически, в процессе поглощения световых волн. То есть, если мы видим, что предмет зеленого цвета, по сути, это означает, что молекулярный состав его поверхности таков, что он поглощает все волны, кроме зеленых. Сами по себе предметы не имеют никакого цвета и обретают его лишь при освещении.

История теории цвета

Одна из первых известных теорий цвета была изложена в трактате «О цвете», написанном в древней Греции. В нем утверждается, что все цвета существуют в спектре между светом и тьмой, а четыре основные цвета происходят из основных стихий: огня, воды, воздуха и земли. Несмотря на наивность и ошибочность взглядов, трактат содержал ряд важных наблюдений, например, о том, что тьма — это отсутствие света, а не цвет.

В 1704 году Исаак Ньютон опубликовал первое издание «Оптики», в котором впервые разложил цветовой спектр по кругу. Это положило начало традиции применения геометрических фигур для изображения цветовых моделей. Так как Ньютон открыл, что соотношение первого и последнего цветов в спектре приблизительно равно 1:2, то есть как в музыкальной октаве, имеющей семь интервалов, количество основных цветов в круге он выбрал по аналогии, разделив круг на семь неравных сегментов в зависимости от интенсивности цвета в спектре.

Ньютоновский цветовой круг, основанный на музыкальной октаве

В 1810 году немецкий поэт, мыслитель и ученый Вольфганг фон Гёте издал свою книгу «Теория цвета», которую посвятил восприятию цвета человеком. Он про��ел множество экспериментов, в которых измерял реакцию глаза на определенные цвета. Гёте создал, пожалуй, самый известный цветовой круг, на котором расположил три основных цвета — красный, синий и желтый — и три дополнительных, созданных из основных — оранжевый, зеленый и фиолетовый. Гёте полагал, что из основных цветов можно составить все остальные цвета.

Цветовой круг Гёте с тремя базовыми цветами — красным, желтым и синим

Пытаясь создать единую цветовую систему художники начали изображать цветовой спектр в виде объемных фигур. Отличным примером могут послужить цветовые треугольники Тобиаса Майера, которые он опубликовал в своей книге «Комментарий о родстве цветов» в 1775 году. Он расположил в углах треугольника традиционные основные цвета — красный, желтый и синий — и заполнил внутреннее пространство, смешивая противоположные оттенки. Для создания объема он добавил измерение яркости цвета, располагая треугольники разной яркости друг над другом. Таким образом, конкретный цвет стал определяться положением в трехмерном пространстве, что используется и сегодня.

Цветовые треугольники Тобиаса Майера

В 1810 году свою теорию цвета издал немецкий художник Филипп Отто Рунге. К основным цветам он причислил белый и черный, расположив их на полюсах своей цветовой сферы, между которыми разместились цветовые пояса. К сожалению, сфера не делала различия между яркостью и насыщенностью цвета и в результате представляла лишь небольшой градиент по интенсивности цвета. Тем не менее, его цветовая сфера послужила основой для последующих цветовых моделей.

Цветовая сфера Филиппа Отто Рунге

В 1839 году французский химик Мишель Эжен Шеврёль представил свою цветовую полусферу. Оттенки для своей модели он выбирал визуально, а не на основе количественного соотношения цветов в них. Для проверки правильности выбора дополнительных цветов в своей модели Шеврёль использовал метод остаточного изображения: если человек будет долго смотреть на зеленый квадрат, а затем переведет взгляд на белую стену, то он увидит красный цвет. Это происходит из-за того, что зеленые рецепторы в сетчатке глаза устают и им требуется дополнительный к зеленому цвет для равновесия.

Цветовая полусфера Мишеля Эжена Шеврёля

В начале XX века американский художник Альберт Генри Манселл создал одну из наиболее значимых в истории цветовых моделей, так называемое цветовое дерево Манселла. Основная особенность этой модели заключается в том, что Манселл по-новому обозначил пространственные координаты: оттенок определял тип цвета (красный, синий, желтый), значение определяло яркость (наличие белого в цвете) и цветность отвечала за насыщенность цвета (его чистоту). Эти обозначения используются и сегодня в цветовой модели HSV.

Визуализация цветового дерева Манселла

В настоящее время в дизайне, живописи и архитектуре широко используется цветовой круг швейцарского художника и педагога Иоханнеса Иттена. В его 12-частном круге изображена наиболее распространенная система распределения цветов и их взаимодействия. Иттен выделил основные цвета (синий, красный и желтый), вторичные цвета, получаемые при смешении основных (оранжевый, зеленый и фиолетовый) и третичные цвета, которые образуются при смешении вторичного цвета с основным.

Цветовой круг Иттена

Цветовые модели

Цветовая модель — это изображение цветового спектра в виде объемной фигуры. Поскольку большинство современных цветовых моделей имеют три измерения (как например модель RGB), то они могут быть изображены в виде трехмерных фигур.

По принципу действия цветовые модели бывают субтрактивными и аддитивными, они описывают поведение цвета в разных средах. Аддитивные модели (RGB) основаны на сложении цветов и характеризуются тем, что соединяя разные оттенки света, в результате получится белый свет. В основе субтрактивных моделей (CMYK) лежит принцип вычитания, характерный для пигментов, при смешении которых образуется черный цвет. Так, например, в принтерах используются краски трех цветов — голубой, пурпурный и желтый — из которых смешивается приемлемое количество цветов. Черный цвет зачастую используется в целях экономии, так как не может быть эффективно получен из трех красок. В цифровых же устройствах, воспроизводящих изображение с помощью света, используется три основных цвета на пиксель — красный, зеленый и синий. Хотя обе эти модели основаны на разных цветах, дополняющие цвета у них одинаковые.

Для корректной цветопередачи важно использовать правильную цветовую модель. При подготовке макета для печати предпочтительной будет модель CMYK, что сократит искажения цвета и конечный результат будет максимально близок к оригинальному изображению.

Субтрактивная и аддитивная модели

RGB — цветовая модель, которая имеет три измерения: красное, зеленое и синее. Ее зачастую изображают в виде куба с красным, зеленым и синим цветами на осях x, y и z. Определяя конкретный цвет, мы задаем его координаты в трехмерном пространстве RGB, где 0% каждого цвета дадут черный, а 100% каждого из основных цветов дадут белый цвет.

Модель RGB

HSV (HSB) — цветовая модель, которая перераспределяет основные цвета RGB модели в виде цилиндра. Эта модель имеет такие же измерения, как в цветовом дереве Манселла:

Оттенок (hue) — измерение, расположенное по окружности, где 0° дает красный цвет, 120° — зеленый и 240° — синий цвет.

Насыщенность (saturation) — отвечает за количество цвета, при этом 100% насыщенности даст самый чистый цвет, а 0% уйдет в шкалу серого.

Яркость (value или brightness) — отвечает за наличие белого в цвете. При этом 0% яркости даст черный цвет, а при 100% яркости цвет будет максимально ярким.

Следует учесть, что измерения в модели HSV взаимозависимы. То есть, если, например, яркость выставлена на 0%, то насыщенность и оттенок не будут иметь значения, так как 0% яркости дает черный цвет.

Модель HSV (HSB)

HSL — цилиндрическая цветовая модель, похожая на HSV, но вместо яркости третье измерение в ней отвечает за светлоту цвета (количество белого).

Оттенок (hue) — так же как в модели HSV определяет положение цвета по окружности.

Насыщенность (saturation) — также отвечает за чистоту цвета

Светлота (lightness) — отвечает за количество белого в цвете. 100% светлоты дают белый цвет, 0% — черный, а 50% — наиболее чистый насыщенный цвет.

Модель HSL

LAB — обладает самым широким цветовым диапазоном (охватом) за счет того, что в ней, хоть и не явно, используются не три, а четыре базовых цвета. Эта модель состоит из трех каналов:

L (lightness) — светлота, устанавливает координаты света (100) и тени (0)

a — спектр от зеленого через серый к пурпурному

b — спектр от синего через серый к желтому.

Параметры a и b имеют по 256 значений от -128 до 127. При этом их отрицательные значения соответствуют холодным цветам, а положительные — теплым. Нулевые значения каналов a и b дают ахроматическую гамму

Модель LAB

CMYK — четырехмерная цветовая модель, используемая в печатном деле. На печати используют всего четыре цвета для получения других цветов: голубой, пурпурный, желтый и черный. Каждое из чисел, которые определяют CMYK цвет, представляет собой процент содержания каждой краски в определенном цвете.

Модель CMYK

В графических редакторах зачастую можно встретить настройки цвета по нескольким цветовым моделям. Так, например, в Adobe Photoshop можно настраивать цвет по моделям RGB, HSB, CMYK и LAB. Изменение параметров в одной из них влечет к изменению показателей в других моделях.

Настройка цвета в Adobe Photoshop

Приложение Colorizer позволяет настроить цвет по всем выше описанным моделям и нескольким дополнительным. При этом так же как в Photoshop легко проследить взаимосвязь всех цветовых моделей. К тому же Colorizer предоставляет целый набор гармоничных сочетаний с выбранным цветом: комплиментарные цвета, триадные, аналогичные и другие сочетания цветов.

Приложение Colorizer

Цветовой охват и цветовые пространства

Поскольку работа дизайнера напрямую связана с цветами, рано или поздно каждый сталкивается с вопросом их воспроизведения. Цвета могут искажаться при загрузке изображения в интернет, при печати или отображении на другом устройстве. Почему же это происходит?

Причина в цветовом охвате. Дело в том, что каждое устройство способно воспроизвести определенный набор цветов, и у разных устройств эти наборы могут сильно разниться. Цвета, которые выходят за пределы общего охвата, на разных устройствах будут отображаться по-разному. Так, например, монитор может отобразить часть цветов, которые отсутствуют в цветовом охвате принтера, что приведет к некоторому искажению при печати. Кроме того, у однотипных устройств цветовой охват может сильно отличаться, то есть один и тот же цвет не будет выг��ядеть одинаково на разных мониторах.

Проще и удобнее всего сравнить цветовой охват устройства с набором карандашей: у одних устройств это большие богатые наборы со множеством оттенков, у других — скромные наборы, состоящие из базовых цветов. Если в наборе нет нужного оттенка, он заменяется на тот, который доступен, изменяя итоговое изображение. Так же и с цветовым охватом: если устройство не способно воспроизвести определенный цвет, то он заменяется на ближайший доступный. Отсюда и искажения.

Разные цветовые охваты как разные наборы карандашей

Для того, чтобы прояснить работу с цветом, были придуманы абстрактные, не привязанные к конкретному устройству, цветовые пространства. Существует три наиболее распространенных цветовых пространства: sRGB, Adobe RGB 1998 и ProPhoto RGB.

sRGB является самым часто используемым пространством. Оно довольно узкое (покрывает всего 35% видимых цветов), благодаря чему практически любой монитор может воспроизвести все его цвета без искажений. Именно поэтому при создании цифрового дизайна рекомендуется использовать именно sRGB пространство, так как конечный интерфейс будет отображаться корректно у максимального количества пользователей. Однако, с другой стороны, узость sRGB пространства приводит к тому, что его не достаточно для корректной цветопередачи при печати.

Пространство Adobe RGB 1998 было разработано компанией Adobe для того, чтобы покрыть большее количество цветов, достижимых на принтере CMYK, но используя первичные цвета RGB на цифровых устройствах. Оно шире чем, sRGB (покрывает примерно половину всех видимых цветов) и хорошо приспособлено для подготовки изображений для печати. Но стоит учитывать тот факт, что не многие мониторы способны воспроизвести цвета этого пространства.

Охват пространства ProPhoto RGB настолько велик, что включает цвета, которые человеческий глаз не способен воспринять, то есть оно выходит за рамки видимых цветов. Это цветовое пространство было разработано компанией Kodak и предназначено для использования в фотографии.

Цветовые пространства sRGB, Adobe RGB и ProPhoto RGB, наложенные на область видимых цветов

Восприятие цвета и цветовые иллюзии

Воздействие и восприятие цвета — сложный процесс, обусловленный психологическими факторами и базирующийся на физиологии нервной системы. По мнению Иоханнеса Иттена, глаза и мозг могут прийти к четкому различению цвета лишь с помощью контрастов и сравнений. Он утверждал, что сам цвет и цветовое воздействие совпадают лишь в случае гармонических сочетаний, а во всех остальных случаях цвет приобретает иное измененное качество.

На этой базе и создаются разнообразные цветовые иллюзии. Один и тот же цвет может выглядеть совершенно по-разному на разном фоне или в разных контекстах. Зачастую цвет искажается из-за соседства с другим цветом. Бывает и так, что мозг «видит» цвета, которых нет на изображении, дорисовывая его исходя из прошлого опыта.

Ниже приведены несколько любопытных цветовых иллюзий, в которых цвет играет с нашим восприятием реальности.

Шахматная доска

Поверите ли вы, что клетки А и В одного цвета? Это становится ясно, если открыть изображение в редакторе и проверить цвета с помощью «пипетки». Но из-за того что мозг не хочет нарушать предложенный узор их темных и светлых квадратов, для нас они выглядят по-разному.

Клетки А и В одного цвета

По похожему принципу работает и следующая иллюзия — нам кажется, что нижний квадрат светлее верхнего, однако, если закрыть линию их соединения, становится очевидно, что они одного серого цвета.

Оба квадрата одного серого цвета

Иллюзия несуществующих цветов

На изображении ниже кроме белого фона присутствуют только два цвета — салатовый и розовый. Они легко различимы, если между клетками разного цвета есть белый фон, но стоит только разместить их рядом, как они начинают усиливать и затемнять друг друга.

На изображении только два цвета: салатовый и розовый

Следующая иллюзия работает благодаря эффекту прошлого опыта. На изображении с клубникой нет ни одного красного пикселя, однако ягоды выглядят красными. Все потому, что, во-первых, мы привыкли видеть клубнику красной, и мозг не хочет признавать, что на изображении она серая. Во-вторых, хотя красного цвета фактически нет, красный канал на изображении наиболее сильный, что способствует тому, что мы видим красный цвет. Как утверждает автор этого фото — японский психолог Акиеши Китаока — секрет в том, что все изображение имеет ярко выраженный голубоватый оттенок, из-за чего наш мозг делает “поправку” на фон и воспринимает различные серые оттенки как цвета, противоположные этому фону.

На этом изображении нет ни одного красного пикселя

Иллюзия градиента

Замечено, что на темном фоне цвет выглядит светлее, в то время как на светлом фоне тот же цвет кажется значительно темнее. Этот эффект проиллюстрирован в следующей иллюзии. На самом деле изображения лошадей одного цвета, однако из-за разного фона они выглядят по-разному.

Изображения лошадей одного цвета

Иллюзия дополняющих цветов

В следующей иллюзии использован эффект остаточного изображения, применяемый еще Мишелем Эженом Шеврёлем при создании его цветовой полусферы. Если долго смотреть на какой-то цвет, это вызывает усталость глазных рецепторов. Для устранения напряжения и достижения гармонии требуется дополняющий цвет. В данном случае черно-белое изображение может на долю секунды показаться цветным, чтобы компенсировать усталость рецепторов после первого насыщенного изображения.

Иллюзия с платьем

И напоследок знаменитая иллюзия с платьем, взорвавшая интернет в 2015 году. По сути, это и не иллюзия, а лишь демонстрация того, насколько по-разному мы воспринимаем реальность. Изображение платья разделило интернет на два лагеря: одни утверждали, что платье белое с золотым, другие были уверена в том, что оно синее с черным. Истина же в том, где, по мнению наблюдателя, расположен источник света и как он освещает платье. Поскольку тени обычно окрашены в синие тона, то в уме мы вычитаем их из изображения, оставляя картинку в бело-золотых оттенках. С другой стороны, искусственный свет зачастую отдает желтизной, поэтому удаляя желтый оттенок, остается изображение в сине-черных цветах.

Знаменитая иллюзия с платьем

Цвет — мощнейший инструмент в руках дизайнера. Понимание его природы и свойств поможет использовать этот инструмент более осознанно и эффективно.

Специально для Design Spot.

[rmalenko]

New Post has been published on Pinme.club

New Post has been published on https://pinme.club/pin/ne-nuzhno-rasschytyvat-pereubedyt-vsekh-novaia-etyka-dobro-y-zlo-v-epokhu-tsyfrovoj-revoliutsyy/

«Не нужно рассчитывать переубедить всех» | Новая Этика: добро и зло в эпоху цифровой революции

Материал подготовлен в рамках проекта «The Earth Is Flat – Kак читать медиа?», реализуемого Гёте-Институтом в Москве и порталом COLTA.RU при поддержке Европейского союза

Как вышло, что средневековые представления о мире и конспирологические теории возвращаются к нам в эпоху цифры, как раз тогда, когда научное знание наиболее доступно?

Различного рода сюжеты, в том числе псевдонаучные, эволюционируют не так, как это происходит с научными идеями. Наука отбирает наиболее правильные из них, лучше всего соответствующие исследованиям и экспериментам. В массовой культуре побеждают идеи, которые в силу своего устройства и устройства человеческих мозгов, людям просто нравятся, запоминаются и кажутся правдоподобными. Это может быть интересная история или нарратив борьбы «слабого добра с сильным злом» – страшными фармкомпаниями или транснациональными корпорациями. Про это есть оче��ь хорошая научно-популярная книжка «Чем нас привлекают теории заговоров» Роба Бразертона. Он показывает, что конспирологические теории часто используют именно этот нарратив борьбы. Антрополог Паскаль Буайе в книге «Объясняя религию» подробно объяснил, что те же принципы делают популярными религиозные идеи. Теперь, собственно, появился интернет и доступ к новому научному знанию – но вместе с тем открылся и простор для эволюции самых разных, в частности псевдонаучных «мемов».

Адепты «дизайна человека» ссылаются на квантовую механику, а терминологию заимствуют из восточной культуры

Приведу биологическую метафору. Самые популярные, эффективные и опасные вирусы возникают в результате реассортации – процесса обмена компонентами между разными вирусами. Заражая одну и ту же клетку, они производят на свет рекомбинированный вирус, обладающий их лучшими качествами. В современной культуре подобным образом сталкиваются странные идеи со всего мира, которые находят себе удачные воплощения в виде своего рода «рекомбинантных вирусов». Самый, по-моему, характерный пример такого явления – появление и рост популярности «дизайна человека». Людей «типируют» по дате рождения – как в астрологии. Вы вводите свою дату рождения, а получаете описание личности. При этом адепты «дизайна человека» ссылаются на квантовую механику, а терминологию заимствуют из восточной культуры. Слово «дизайн» в названии тоже взято откуда-то еще. Все вместе это такая новая астрология, но с добавлением самых разных элементов человеческой культуры.

Рухнувший авторитет

  С другой стороны, интернет – это ведь еще и удобный инструмент для просветительской работы. Правда, существует мнение – и об этом тоже книги пишут – что научное знание сегодня теряет свой авторитет в сети. Согласны с этим? Почему не обладающий специальными знаниями человек – блогер, допустим – звучит убедительнее ученого?

Не уверен, что исходное утверждение справедливо, и авторитет научного знания в интернете действительно падает. Эта проблема существовала и раньше. Истории известно множество фриков, которые к науке никакого отношение не имели, но обладали большей популярностью и влиянием, чем самые именитые ученые. Что действительно происходит сейчас, по крайней мере, в России уж точно, – так это объективное падение ценности научного авторитета.

Поясню. Благодаря Диссернету мы знаем, что 20% ректоров российских вузов имеют списанные диссертации. В стране есть доктора биологических наук, которые считают, что мужчины произошли от амазонок-гермафродитов, а ГМО – это инопланетная технология. Мы узнали, что профессор МГУ заряжает воду от компакт-диска, на который скачали цифровую копию лекарства. В России множество диссертаций защищаются по гомеопатии – причем со всеми нарушениями методологии, вплоть до полного отсутствия контрольных групп. Эти диссертации защищаются даже несмотря на то, что в 2017 году был опубликован меморандум комиссии по борьбе со лженаукой и про него рассказали все федеральные СМИ. Минздрав ничего не намеревается делать, чтобы откровенная псевдомедицина не находила массового применения в стране. Это не говоря уж о том, что членом-корреспондентом в РАН смог стать гомеопат – кто-то ведь за него проголосовал. Таких примеров много. Это говорит о том, что ученая степень и даже членство в РАН сами по себе не гарантируют, что перед нами находится специалист.

Все усугубляется, когда волей религиозных организаций вроде РПЦ внедряется целая новая дисциплина «теология», где допускается использование «личностного опыта веры», как научного метода и конфессиональное подчинение диссертационных советов церкви.

Если человеку после приема лекарства стало лучше, это не значит, что помогло именно это лекарство

Зная или догадываясь об этих фактах, можно заключить: научная степень ничего не значит. То есть, конечно, что-то определенно значит, но не так много, как могла бы. На этом фоне альтернативой авторитетным регалиям становится личная репутация людей. Есть области науки, где в этом плане все неплохо: хорошей репутацией обладают хорошие специалисты. Общественное доверие к ним перекликается с мнением научного сообщества. А есть примеры обратные: хорошая репутация принадлежит гомеопату с положительными отзывами клиентов. Эти люди подвержены одной и той же когнитивной ошибке: если человеку после приема лекарства стало лучше, это не значит, что помогло именно это лекарство. В результате мы имеем битву репутаций и авторитетов, в которой каждый со своими аргументами отстаивает, почему он прав. Иногда в этом столкновении побеждают специалисты, иногда – популисты.

Проверка на вшивость

  Конспирологические теории сложны. Опровергнуть их куда труднее, чем суеверия. В книге «Смерть экспертизы» американец Том Николс пишет, что источником таких теорий зачастую становятся умные и образованные люди. Этому есть какое-то объяснение?

У того же Бразертона было сказано, что люди, участвующие в создании и продвижении конспирологических теорий, не то чтобы сильно выделяются в плане интеллектуальных способностей или образованности. Другое дело, что это может быть образованность не в тех областях, которые стоило бы понимать, чтобы данные конспирологические теории разобрать. Выскажу субъективное мнение – не знаю, проверял ли это кто экспериментально – но у меня складывается впечатление, что конспирологические теории держатся на тенденциозной подборке фактов, а у исповедующих подобные идеи людей выражена апофения – склонность находить закономерности там, где их нет, и недооценивать вероятность случайных совпадений.

Чтобы, по-хорошему, не стать таким выдумщиком, человеку стоит воспользоваться научным методом и предположить следствие из своей теории. Такое следствие, которое ему не очевидно, и неизвестно, подтвердится оно или нет. Необходимо создать условия, в которых наблюдение могло бы подтвердить или опровергнуть выдвинутое предположение. Причем сделать это честно, а не подогнать данные под гипотезу. Сформулировать и проверить нетривиальное следствие – так устроена в значительной степени любая нормальная естественная наука.

Допустим, некоторый ген нужен, чтобы организм флюорисцировал зеленым в свете ультрафиолета. Это означает, что если мы ген в организме поломаем, он перестанет светиться, если перенесем в другой организм – засветится и он тоже. И вот вы провели эксперименты. В случае, если выше предположение не подтвердилось, исходная гипотеза была неверна и нужно делать что-то другое. Далеко не все образованные люди знакомы с таким подходом. Они берут набор данных – это могут быть исторические события, последовательность хронологических рядов, детали происходивших когда-то событий – и строят какую-то новую интерпретацию, не подвергая ее проверке на вшивость.

Что объединяет конспирологов и почему опасно верить в плоскую Землю

  При этом существует ведь принцип «бритвы Оккама», который многим сторонникам конспирологических теорий либо неизвестен, либо откровенно не интересен. Как спорить с человеком, для которого доказательством его позиции является совершенно все, что угодно: факты, их противоречие и их отсутствие? Это же, кажется, будет тупиковый спор?

Возмож��о, есть люди, с которыми бессмысленно спорить, но это не значит, что бессмысленно спорить со всеми. Не нужно рассчитывать переубедить всех. Тем более есть куча других механизмов, влияющих на то, почему люди так агрессивно отстаивают свою точку зрения. Это вообще не всегда разговор про аргументацию.

Возможно, есть люди, с которыми бессмысленно спорить, но это не значит, что бессмысленно спорить со всеми

Есть замечательный документальный фильм «За изгибом» про плоскую Землю. Он не про аргументы за или против, а про устройство общества «плоскоземельщиков» – про людей, которые устраивают тематические конференции. Из фильма становится понятно, что это достаточно большое объединение неглупых, в общем-то, людей. Однако у них сложились мощные социальные связи друг с другом, они по каким-то причинам объединились. Некоторые не смогли общаться с друзьями и родными, которые от них просто отмахнулись – это же глупо, обсуждать плоскую Землю. Тогда люди почувствовали себя изолированными и начали искать, с кем можно теорию плоской Земли обсудить. И в конце концов нашли таких же конспирологов. Между ними образуются сильные социальные связи: начиная дружбой и заканчивая любовью. По этой же причине у «плоскоземельщиков» свои сайты знако��ств: они понимают, насколько серьезно их картина мира отличается от представлений остальных, и что с инакомыслящими комфортно им ни за что не будет. В конце концов оказывается так, что в их окружении остаются исключительно люди, которые считают Землю плоской. И даже если кто-то из них решит изменить свою точку зрения, для него это обернется социальной катастрофой. Перед девушкой, с которой человек знакомился по единственному критерию, придется сделать «каминг-аут» и рассказать, что ты больше не «плоскоземелец».

Гравюра из книги Камиля Фламмариона L’atmosphère: météorologie populaire. 1888

Wikimedia Commons

В фильме эта драма показана и рассказана очень красиво и на конкретных примерах. «Плоскоземельщики» ставили эксперименты, которые были честными и потому давали противоположный их убеждениям вывод о форме планеты. Тогда они чувствовали себя некомфортно и говорили: да, наш эксперимент не показал, что земля плоская, но этому наверняка есть альтернативное объяснение. Оказывается, что на гироскоп действует божественное излучение и нужно сделать специальную коробку, чтобы излучение экранировать. Когда и это не работает, сторонники теории решают сделать коробку из другого материала – чтобы наверняка. Они начинают думать, как бы выкрутиться. В этот момент они отходят от научного метода. А причина состоит в том, что о результатах эксперимента им предстоит докладывать на конференции «плоскоземельщиков». Такое социальное давление не каждый может преодолеть и выступить перед товарищами, объявив, что больше теорию плоской Земли не разделяет.

В отличие от гомеопатии и борьбы с прививками, теория плоской Земли кажется безопасной для здоровья и жизни людей. Отказ от прививок и приверженность гомеопатии может убить, а простое заблуждение – нет. Само собой, распространение ложных знаний вредно, но так ли опасно?

Вирус иммунодефицита человека (ВИЧ) тоже никого сам по себе не убивает. Человека убивают инфекции, которые наводняют организм с разрушенной иммунной системой. Теории заговора действуют похожим образом.

Если человек приходит к заключению, что Земля плоская – вероятно, он также заключает, что ученым вообще нельзя верить.

Если человек приходит к заключению, что Земля плоская – вероятно, он также заключает, что ученым вообще нельзя верить. Существует глобальный заговор, в который вовлечены миллионы или сотни миллионов людей – как иначе это можно объяснить? В этом заговоре участвуют все мировые правительства и научные институты. Вера в плоскую Землю, таким образом, обесценивает любой научный авторитет. Когда подобный образ мышления возникает, следуют определенные выводы. Что там говорят врачи? Антибиотики нужно принимать, если у человека бактериальная инфекция? Неправда: травки, травки подойдут. Это же как раз то, что фармкомпании пытаются от нас скрыть.

В том же фильме про плоскую Землю было показано, как плоскоземельцы приходят к таким выводам. Среди них множество антивакцинаторов, много любителей альтернативной медицины – ровно потому, что они решили не доверять ученым вообще. Поэтому, как ВИЧ опасен для иммунной системы, так и подобные идеи могут подорвать восприятие мира в целом. Сделать его уязвимым для всех остальных мифов.

Гомеопатия и гиганты

  Гомеопатия была признана РАН лженаукой только в 2017 году. Почему для «сдвига» в этом направлении потребовался отдельный манифест независимой комиссии?

На самом деле, история очень давняя. Первое клиническое исследование гомеопатии было проведено еще в 1835 году. Тогда Фридрих Фон Ховен, высокопоставленный врач в Нюрнберге, провел первый рандомизированный эксперимент с гомеопатией и показал, что она не дает обещанного результата. В те времена критика гомеопатии была популярна в медицинском сообществе. Можно найти расшифровку лекции Оливера Холмса 1842 года, где он подробно объясняет примерно то же самое, что популяризаторы науки твердят сегодня: что субъективное мнение пациента о том, что ему что-то помогло, ничего не доказывает.

Джозеф Райт из Дерби. «Алхимик в поисках философского камня». 1771

Derby Museum and Art Gallery

Ближе к сегодняшнему дню случилось несколько важных историй, связанных с гомеопатией. Сначала в журнале Nature вышла статья про открытие памяти воды. Следом в том же журнале была опубликована критика этой работы, доказавшая, что эксперимент был поставлен некорректно, и от идеи памяти воды отказались. Потом появились работы, сумевшие доказать, что гомеопатия не может работать с точки зрения физики. Обобщения клинических исследований показали, что гомеопатия действует не лучше пустышек. Пора было ставить точку в этой дискуссии, потому что все возможные доказательства были предоставлены и сводились к заключению: гомеопатия не работает никак. В Австралии минздрав объявил, что гомеопатия неэффективна, то же самое сделал Совет по науке при Британском парламенте. В США Федеральная торговая комиссия заявила: отныне люди должны быть предупреждены о том, что гомеопатические препараты не имеют никакой доказанной эффективности. Комиссия по борьбе с лженаукой, ссылаясь на все эти исследования и заявления, утвердила то же самое. Это не был какой-то переломный момент – просто еще одно обобщение результатов, направленное на популяризацию этого знания среди граждан Российской Федерации.

Существуют ли лженаучные теории и идеи, которые получили развитие только в эпоху интернета? Была же история с исследованием о вреде вакцинации, опубликованном в научном журнале.

Да, Эндрю Уэйкфилд с его заявлением о связи вакцин с аутизмом, которое потом не подтвердилось. В свое время эта статья, действительно, вызвала волну негодования. При этом надо понимать, что большой вклад в распространение ложной гипотезы внесли традиционные СМИ. Интернет, мне кажется, куда меньший культиватор мифов. При желании в Сети можно прочесть хорошие научные исследования и оценить их методологию. Интернет – интерактивный медиум, где у человека, который искренне желает разобраться в вопросе, такая возможность есть.

Большинство самых значимых общественных заблуждений распространяются, скорее всего, с помощью телевизора

Телевизор часто ретранслирует на широкую аудиторию много ерунды, но даже когда там говорятся правильные вещи, все равно это делается в авторитарном режиме. «Верьте мне, я специалист!» И получается так: на одном канале специалист-биолог говорит, что ДНК – это двойная спираль, и он совершенно прав; на соседнем канале точно так же человек, представленный ученым-астрологом, рассказывает, что тельцы сегодня столкнутся с проблемами на работе. «Верьте мне и будьте осторожны!»

Большинство самых значимых общественных заблуждений распространяются, скорее всего, с помощью телевизора. Это субъективное мнение, никаких исследований на этот счет я не проводил. В интернете есть вполне типичные для него вещи. Какие-нибудь списки ядов, которыми нас всех травят, «ядобавки» и ГМО – такого рода списки особенно популярны именно в интернете. Это псевдонаучные мемы, которые распространяются людьми: один выложил – другие зарепостили. Нормальное агентство, может, и проверило бы информацию о прилете инопланетян, а РЕН-ТВ в качестве свидетельства показывает поддельную фотографию. Был такой реальный случай: на конкурсе в фотошопе сделали фотографию людей среди скелетов гигантов. Потом кто-то выложил фотографию в интернет, картинка завирусилась и люди на полном серьезе начали писать, что от человечества скрывают существование гигантов. Интернет способствует распространению такого рода вещей – потому что почти никто не проверяет, насколько это правда.

Возможно ли, что борьба против мифов возымеет обратный эффект, и люди будут с меньшей осторожностью относиться к прививкам, которые бывают разными и, возможно, не всегда совершенно безопасными?

Насколько я могу судить, масштабная борьба ведется с конкретными мифами – вроде заявления о том, что прививки вызывают аутизм. Мы знаем, откуда это взялось, как проверялось и почему в итоге оказалось неправдой. Могут ли какие-то конкретные прививки оказаться некачественными и нанести вред? Теоретически – да, но поэтому их не назначают через научно-популярную литературу. Есть рекомендации врачей и специалисты, которые с учетом состояния здоровья пациента назначают прививки. А позиция моих коллег-популяризаторов, которые работают с вакцинами, звучит так: не нужно априори чего-то бояться, сходите к врачу и пусть он назначит. Я бы порекомендовал на тему вакцин главу в книге Аси Казанцевой «В интернете кто-то неправ!», где она рассказывает какие прививки сейчас делают и какие из них наиболее целесообразны. Врач Алексей Водовозов интересно по этой теме выступает. Есть хороший материал «Вакцины в вопросах и ответах» на сайте biomolecula. На мой взгляд, достаточно проинформировать людей о том, какие прививки им имеет смысл делать.

[rmalenko]

New Post has been published on Pinme.club

New Post has been published on https://pinme.club/pin/lozhnye-korreliatsyy-kak-nykolas-kejdzh-vlyiaet-na-smert-v-bassejne/

Ложные корреляции: как Николас Кейдж влияет на смерть в бассейне

Шутливая пастафарианская церковь боготворит Летающего макаронного монстра, а первыми приверженцами своего культа называет пиратов, считая их «абсолютно божественными». В доказательство этого приводится график, «демонстрирующий», что снижение числа морских бродяг и разбойников за последние 200 лет привело к… глобальному потеплению.

Роман Фишман26 апреля 2016 12:00

Впервые на эту «связь» указал основатель пастафарианства Роберт Хендерсон в открытом письме, направленном Департаменту образования штата Канзас по поводу инициативы его чиновников ввести преподавание креационизма наравне с настоящими научными концепциями возникновения и развития жизни. Насмехаясь над этой идеей, Хендерсон придумал Летающего макаронного монстра — а заодно и привел знаменитый график, который ясно демонстрирует, что корреляция между двумя явлениями ничего не говорит о настоящей причинно-следственной связи.

Такие корреляции часто проявляются при «слепом прочесывании» данных, подходящем для анализа больших массивов информации в поисках хоть сколько-нибудь значимых зависимостей. Их понимание, трактовка и интерпретация остаются на совести исследователей, порой действительно приводя к некорректным выводам. Так, некоторое время назад была замечена корреляция между применением у женщин заместительной гормональной терапии и снижением риска развития коронарной недостаточности, и в 1980—1990 годах прием эстрогена даже рекомендовали в качестве терапии при этой болезни. Однако контролируемые испытания эту связь не подтвердили: обнаружение корреляции может служить лишь намеком, позволяя работать в потенциально перспективном направлении. Но на этом пути нас, как настоящих пиратов, ждут опасные подводные камни.

Сборник Тайлера Вигена «Ложные корреляции» в прошлом году опубликован издательством Hachette Books. Специально для «Популярной механики» автор любезно предоставил некоторые графики, до сих пор не публиковавшиеся в открытом доступе.

Начать с того, что мы поразительно легко путаем причину и следствие. Чем быстрее вращается мельничное колесо, тем выше скорость ветра, — и можно счесть, что именно мельницы являются причиной движения воздуха. Этот пример очевиден, однако известны случаи и посложнее — например, в 2010 году экономисты Кармен Рейнхарт и Кеннет Рогофф показали, что когда госдолг достигает уровня в 90% от ВВП, рост экономики страны замедляется. Их вывод о том, что высокий долг вызывает замедление экономического роста, удалось опровергнуть только в 2013-м, причем все оказалось ровно наоборот. Но даже если мы не спутаем последовательность событий, надо помнить, что «после — не значит вследствие».

Например, выздоровление после приема гомеопатических средств еще не доказывает, что оно наступило в результате этого приема: мы можем упускать из виду неизвестный третий фактор. Детально разбираясь в истории с гормональной терапией, эпидемиологи заметили, что чаще к ней прибегают женщины со сравнительно высоким уровнем дохода. Качественный медицинский уход и питание, большее внимание к своему здоровью — именно они оказались настоящими причинами пониженного риска коронарной недостаточности. Ну а корреляция может быть и вовсе случайностью.

По счастью, обычно такие ошибки удается вовремя обнаружить, а самые неожиданные «взаимосвязи» становятся предметом шуток. Всемирную известность получила очевидная «зависимость» между развитием раковых заболеваний и потреблением огурцов, которые действительно доводилось есть практически всем онкологическим больным. А в прошлом году гарвардский студент-юрист Тайлер Виген опубликовал целую книгу, собрав самые нелепые корреляции, которые вряд ли заставят кого-нибудь ошибиться. Причинно-следственную связь между количеством фильмов с Николасом Кейджем и смертностью от падения в бассейн увидит разве что человек, окончательно переставший различать причины и следствия.Статья «Наглая ложь и статистика» опубликована в журнале «Популярная механика» (№4, Апрель 2016).

[rmalenko]

New Post has been published on Pinme.club

New Post has been published on https://pinme.club/pin/kratkaia-ystoryia-deneh-po-ammusu-kak-rabotaiut-denhy/

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ДЕНЕГ ПО АММУСУ: КАК РАБОТАЮТ ДЕНЬГИ

иткоин — новейшее средство, выполняющее функцию денег, изобретение, использующее технологические возможности цифровой эпохи для решения задачи, стоящей перед человечеством испокон веков: перемещение экономической ценности в пространстве и времени. Чтобы понять биткоин, нужно сначала понять, что такое деньги, а для этого необходимо изучить их функции и историю.

Простейший способ обмениваться ценностями — обмен одного ценного предмета или товара на другой. Такой процесс непосредственного, прямого обмена называется бартером, однако этот формат работает лишь в узких кругах с ограниченным ассортиментом товаров и услуг. Скажем, в некой гипотетической, изолированной от мира общине в полтора десятка человек не так много простора для разделения труда и рынка, поэтому каждый индивид сможет производить товары первой необходимости и напрямую обмениваться ими с соседом. Бартер всегда присутствовал в человеческом обществе и применяется по сей день, но сегодня он крайне непрактичен и к нему прибегают лишь в исключительных ситуациях, как правило, люди, лично или довольно близко знакомые друг с другом.

В более крупных и сложно устроенных экономиках индивид получает возможность специализироваться на производстве определенных товаров и вступать в деловые отношения с широким кругом лиц. Здесь для обмена уже не обязательно личное знакомство, следовательно, взаимозачет товаров, услуг и работ теряет смысл. Чем шире рынок, тем больше перспектив для производства и обмена, но тем острее и проблема несовпадения запросов: скажем, то, что вы намерены предложить некоему ремесленнику взамен, его не интересует. И дело тут не только в разных вкусах и потребностях — проблема гораздо глубже и характеризуется тремя специфическими аспектами.

Первый — несовпадение масштабов: ценность того, что вам нужно, существенно отличается от той, что у вас есть, а разделять один из товаров на малые части нецелесообразно. Представьте, что вы хотите купить дом за башмаки. Вы не сможете покупать его частями, равными по стоимости одной паре. Да и владельцу дома вряд ли понадобится гора обуви, покрывающая его стоимость. Второй аспект — несовпадение по времени и срокам: допустим, ваш товар скоропортящийся, а вы хотите приобрести нечто ценное и долговечное. К примеру, вам будет крайне сложно накопить нужное количество яблок для единоразовой выплаты за автомобиль, потому что пока вы наберете столько фруктов, бол́ьшая их часть просто сгниет. Третий аспект — пространственный: скажем, вы хотите продать дом в одном месте и купить в другом, а большинство жилищ, как мы знаем, нетранспортабельны. Эти три аспекта делают бартер крайне непрактичным и вынуждают прибегать к многоуровневому обмену для удовлетворения своих экономических потребностей.

Единственный способ решить проблему — опосредованный обмен: вы находите товар, который нужен вашему продавцу, и того, кто готов его продать за ваш товар. Этот промежуточный товар превращается в средство обмена. В принципе, им может служить что угодно, но по мере разрастания рынка задача поиска нужного товара усложняется и проведение нескольких цепочек обмена для получения желаемого становится нецелесообразным. В такой ситуации более эффективное решение обязательно найдется хотя бы потому, что тот, кто им пользуется, добивается цели намного легче и быстрее, — это и будет единое средство обмена (или хотя бы ограниченный набор таких средств). Товар или объект, который берет на себя роль универсального платежного средства, называется деньгами.

Посредничество при обмене и есть функциональная сущность денег. Иными словами, это товар, который служит не для потребления (потребительский товар) и не для производства (инвестиция, или капитальный товар), а исключительно для обмена на другие товары. Хотя инвестиции тоже предназначены для получения дохода, подлежащего обмену на новые товары, у них есть три отличия от денег. Во-первых, они предполагают проценты, которых сами деньги не приносят; во-вторых, подразумевают риск неудачи, тогда как денежная наличность считается наиболее безопасным финансовым инструментом; в-третьих, менее ликвидны ввиду высокой себестоимости транзакций при их расходовании. Это объясняет неизменно повышенный спрос на деньги и неспособность инвестиций их полностью заменить. Человеческая жизнь непредсказуема, и нам не дано знать, когда и какие суммы могут понадобиться. Здравый смысл и вековая мудрость подсказывают, что часть накоплений нужно хранить в виде «живых» денег, поскольку это самый ликвидный актив.

При необходимости его можно потратить в любой момент, а риск его хранения намного ниже, чем при капиталовложении. Однако за удобство и надежность мы расплачиваемся неприобретенными товарами, которые могли бы купить на отложенные деньги, и неполученным доходом от возможного, но не сделанного инвестирования.

Исследуя человеческое поведение в условиях рынка, Карл Менгер — создатель австрийской школы экономики и основоположник маржинального анализа — выделил ключевое свойство, которое позволяет товару взять на себя функции платежного средства, и назвал его рыночной привлекательностью, или ликвидностью товара. Имеется в виду то, насколько быстро можно реализовать товар с минимальной потерей в цене.

В сущности, нет ничего, что бы точно определяло, что можно или нельзя использовать в качестве денег. Любой, кто покупает некую вещь не ради нее самой, а с целью ее обмена на что-то другое, фактически превращает ее в валюту. Как и во многих других случаях, выбор зависит от человека и обстоятельств. На протяжении истории человечества роль денег играли самые разные предметы и материалы: не только золото и серебро, но и медь, ракушки, крупные камни, соль, домашний скот, казначейские банкноты, украшения, а иногда даже алкоголь и сигареты. Выбор человека субъективен, поэтому не существует правильного или неправильного выбора платежного средства. Однако у всякого выбора есть последствия.

Относительную рыночную привлекательность товаров — и, следовательно, их способность служить валютой — можно оценить по тому, насколько успешно они решают вышеупомянутую проблему несовпадения желаний во всех ее трех аспектах: масштаб, время и пространство. Для выравнивания масштаба платежное средство должно с легкостью делиться на малые единицы или образовывать крупные партии, позволяя владельцу продавать его в любом количестве. Для обслуживания сделок в разных географических точках нужно, чтобы валюту было легко транспортировать и носить при себе, поэтому наиболее удобные платежные средства, как правило, отличаются высокой стоимостью единицы веса. Поскольку оба условия легко выполнимы, можно решить, что роль платежного средства потенциально могли бы сыграть многие предметы и материалы. Но самую сложную проблему представляет третий аспект — временной.

Чтобы решить проблему сроков, средство обмена должно обладать устойчивой ценностью, которая позволит владельцу его накапливать. Именно в этом заключается вторая функция денег — накопление и сбережение. В первую очередь валюта не должна быть подвержена порче, гниению и прочим разрушительным процессам. Любой, кто решит конвертировать нажитые богатства в яблоки, апельсины или рыбу, вскоре поймет свою ошибку. Вероятно, после этого ему ��олго не придется переживать о сохранности активов: хранить будет просто нечего. Однако сама по себе физическая сохранность — необходимое, но не достаточное условие для долгосрочной привлекательности товара, ведь он может существенно потерять в цене, даже если его состояние не изменится. Чтобы ценность сохранилась надолго, нужно контролировать количество товара: оно не должно существенно возрасти за то время, пока его держатель им владеет. Общая характеристика всех известных нам видов денег — наличие механизма, ограничивающего производство новых единиц во избежание снижения ценности уже имеющихся. Здесь следует провести разграничение и выделить два типа платежных средств: твердые, чей запас сложно увеличить, и мягкие, чей запас пополняется легко и быстро.

Определить характер валюты можно с помощью двух количественных показателей, связанных с ее оборотом. Первый — это имеющийся резерв, состоящий из всех когда-либо произведенных единиц и партий за вычетом того, что было испорчено или уничтожено. Второй — приток, то есть количество новых единиц, которые будут изготовлены в обозримый период. Соотношение между новыми партиями и резервом — надежный показатель твердости/мягкости денег и их общей пригодности как платежного средства.Низкий коэффициент означает, что имеющийся запас может резко возрасти, если валюту начнут использовать для хранения активов. Такая валюта вряд ли сохранит ценность, будучи выбрана как средство накопления. Чем выше соотношение между резервом и притоком, тем вероятнее, что платежное средство не обесценится с течением времени, и наоборот.

Если население выбирает твердое платежное средство с высоким коэффициентом соотношения резерва и притока, то его покупка для создания сбережений повысит спрос, а следовательно, и цену, что, в свою очередь, подтолкнет эмитентов к изготовлению новых партий. Но, поскольку приток невелик по сравнению с резервом, даже его резкое увеличение вряд ли существенно снизит цену. Однако если население решит накапливать мягкую валюту, эмитентам не составит труда выпустить ее в больших количествах. В результате платежное средство обесценится, произойдет девальвация и накопления быстро «сгорят». Стало быть, мягкая валюта малопригодна для длительного хранения активов.

Я называю это «ловушкой мягкой валюты»: резервы любого платежного средства, в котором хранят сбережения, должны пополняться, но если резерв пополняется легко, это вскоре уничтожит накопления. Закономерное следствие такой ловушки — появление естественных или искусственных механизмов, ограничивающих приток валюты на рынок, что помогает избежать девальвации. Следовательно, платежное средство не должно быть слишком доступным или легким в изготовлении, иначе искушение наделать новых денег уничтожит накопления, а заодно и все стимулы вкладывать в это платежное средство. Всякий раз, когда природные, технологические или политические процессы приводили к стремительному пополнению запаса той или иной валюты, она теряла монетарный статус и заменялась другим платежным средством с более высоким соотношением резерва и притока. Об этом мы поговорим в следующей главе. Ракушки использовались в качестве денег лишь до тех пор, пока их сложно было найти. Сигареты служат платежным средством в тюрьмах именно потому, что их трудно раздобыть. То же верно и для национальных валют: чем медленнее возрастает запас, тем выше вероятность, что, если граждане решат хранить сбережения в этой валюте, они не прогадают.

Когда человечество изобрело эффективные способы ловли моллюсков, общины, которые использовали раковины в качестве платежного средства, перешли на металлические или бумажные деньги. Когда правительство включает печатный станок, население начинает скупать иностранные валюты, золото и другие относительно надежные активы. К сожалению, XX век предоставил нам немало таких печальных примеров, особенно в развивающихся странах. Самые «стойкие» платежные средства — те, чей ограничительный механизм оказался надежнее прочих, — и есть твердые валюты в полном смысле слова. Монетарные средства конкурируют в любую эпоху; исход состязания зависит от воздействия технологий на соотношение резерва и притока каждой из валют, как будет показано в следующей главе.

Итак, хотя в качестве средства обмена люди вольны использовать практически любой объект или товар, те, кто выбирает твердые валюты, оказываются в выигрыше, ведь их запасы мало обесцениваются со временем благодаря незначительному притоку. Те же, кто предпочитает мягкую валюту, скорее всего, понесут потери из-за быстрого роста ее запаса и, как следствие, падения рыночной цены. Кому-то помогает трезвый расчет, кому-то — горький опыт, однако итог один: деньги и материальные блага чаще всего приходят к тем, кто вкладывается в твердые и ходовые виды валют. Впрочем, сама по себе монетарная надежность тоже не постоянное свойство. В разные эпохи, по мере изменения технологических возможностей общества, менялась и твердость различных валют, а следовательно, их рыночная привлекательность. Выбор оптимального платежного средства всегда обусловливался технологическими реалиями, которые накладывают отпечаток и на рыночные процессы. Поэтому экономисты австрийской школы стараются избегать чрезмерного объективизма и определяют надежную валюту не как конкретный товар или продукт, а как любое платежное средство, появляющееся на рынке в силу свободного выбора участников, а не навязывания властями, либо как платежное средство, ценность которого устанавливается в ходе рыночного взаимодействия, а не приказом «сверху». Свободная рыночная конкуренция монетарных единиц — безжалостно эффективный механизм для поиска твердой валюты, ведь он позволяет накопить существенные активы лишь тем, кто выбрал «правильное» платежное средство. Правительству нет нужды навязывать гражданам самое твердое средство обмена, общества умело подбирали себе валюту еще до того, как создали правительства. Любое вмешательство сверху лишь осложнит монетарную конкуренцию — если вообще произведет какой-то эффект.

Индивидуальные и социальные последствия выбора между твердой и мягкой валютой гораздо серьезнее и глубже, чем просто финансовые потери или выгоды. Их мы обсудим в главах 6, 7 и 8. У тех, кто имеет возможность хранить сбережения в твердой валюте, горизонт планирования намного шире, чем у тех, чьи накопления находятся под угрозой. От надежности монетарного средства (то есть способности долгое время сохранять ценность) в первую очередь зависит отношение граждан к настоящему и будущему, или их временно́е предпочтение — одно из ключевых понятий этой книги.

Помимо соотношения резерва и притока, ликвидность монетарных средств определяется еще одним важным критерием — популярностью.Чем больше людей принимает платежное средство, тем ликвиднее оно становится и тем выше шансы купить или продать его без особых потерь. В социальном пространстве с большим количеством одноранговых операций — как показывают вычислительные протоколы, — нередко возникают доминирующие стандарты обмена, поскольку выгода от присоединения к сети возрастает в геометрической прогрессии по мере расширения сети. Так, Facebook и еще две-три социальные сети доминируют на рынке, где изначально создавались и продвигались сотни аналогичных проектов. Подобным образом любое устройство, которое отправляет электронную почту, должно использовать протокол IMAP/POP3 для приема сообщений и протокол SMTP для их отправки. Существует множество альтернативных вполне приемлемых протоколов, но на практике их почти никто не применяет, потому что тогда пользователь окажется отрезанным от большинства почтовых серверов, работающих на базе IMAP/POP3 и SMTP. Точно так же и с валютой: одно или несколько платежных средств неизбежно получают самое широкое распространение, потому что легко обмениваются и признаются повсеместно. Как мы уже упоминали, средство обмена приобретается не ради него самого, а ради его ликвидности.

Кроме того, широкая популярность платежного средства позволяет выражать через него любую стоимость, вследствие чего оно может выполнять третью функцию денег — служить расчетной единицей. В экономике, где отсутствуют общепризнанные средства обмена, цену каждого товара приходилось бы выражать в единицах другого товара. Вариантов было бы очень много, что крайне усложнило бы расчеты. В экономике, где есть универсальное платежное средство, стоимость любого товара выражается в одних и тех же единицах. Деньги служат метрической системой, позволяющей регулировать обмен ценностями.Производители вознаграждаются в той мере, в какой предоставляют нечто ценное остальным. Потребители понимают, сколько должны заплатить, чтобы получить желаемое. Лишь наличие универсального средства обмена делает возможным сложные экономические расчеты, а с ними и разделение труда в сфере финансов, накопление капитала и расширение рынков. Функционирование рыночной экономики зависит от цен, а цены, строго говоря, зависят от единого средства обмена, которое отображает спрос на различные товары. В случае с мягкой валютой возможность постоянно увеличивать ее запас помешает адекватно отразить цены и издержки. Любое неожиданное изменение количества понизит ее точность как индикатора экономических процессов и мерила ценности.

Наличие единого средства обмена стимулирует рост рынка и позволяет охватить всех, кто готов это средство использовать. Чем шире охват, тем больше возможностей для получения прибыли от обмена и специализации, но, что еще важнее, усложняется структура производства. Производители могут специализироваться на изготовлении капитальных товаров, которые приведут к появлению конечных потребительских товаров лишь через какое-то время, что способствует повышению эффективности и улучшению качества. В экономике первобытных сообществ, например, производство рыбы сводилось к выходу мужчин племени на берег и ловле рыбы голыми руками. Весь процесс от начала до конца занимал несколько часов. По мере роста экономики появлялись более сложные инструменты, возникла потребность в капитальных товарах, а их выпуск существенно удлинил процесс, хотя и повысил его результативность. В современном мире для рыбной ловли используются специально оснащенные суда, на разработку которых уходят годы, а срок эксплуатации исчисляется десятилетиями. Такие суда заплывают гораздо дальше рыбачьих лодок, и, следовательно, мы получаем рыбу, которой не было на столе у наших предков. Траулерам практически не страшна непогода; они могут продолжать вылов в крайне сложных условиях, когда более примитивные суда были бы вынуждены вернуться в порт. Вложение капитала удлинило производственный процесс, но и существенно увеличило производительность труда. На выходе мы получаем высококачественные продукты, невоообразимые в условиях примитивной экономики с простейшими инструментами и без капитальных товаров. Но ничего бы этого не было без денег как средства обмена (обеспечивающего разделение труда), накопителя ценности (ориентирующего на будущее и поощряющего инвестирование вместо потребления) и расчетной единицы (позволяющей подсчитать прибыль и убытки).

На протяжении истории человечества многие объекты и товары исполняли роль денег, причем степень твердости/мягкости зависела от технологических возможностей каждой эпохи. От ракушек, соли, скота, серебра, золота, казначейских билетов, обеспеченных золотым запасом, до нынешних государственных платежных средств, каждый новый виток технологического прогресса позволял нам взять на вооружение новый вид валюты со своими преимуществами и, конечно же, подводными камнями. Изучив историю инструментов и материалов, используемых в качестве денег в разные времена, мы сможем выделить характеристики, которые делают средство обмена удачным или неудачным. Без этого знания невозможно понять, как функционирует биткоин и какова его роль как монетарного средства.

В следующей главе мы поговорим о материалах и артефактах, которые использовались в качестве денег в первобытных общинах — от камней острова Яп и ракушек американских индейцев до африканских стеклянных бус и крупного рогатого скота и соли. Каждое из этих средств обмена выполняло функцию денег до тех пор, пока сохранялся оптимальный баланс резерва и притока, и теряло ценность, когда соотношение менялось. Причины и механизмы этих перемен помогут нам понять дальнейшую эволюцию денег и предугадать, какую роль в ней может сыграть биткоин. В главе 3 мы обсудим драгоценные металлы и выясним, как и почему золото стало главным монетарным металлом к концу XIX века, когда возник золотой стандарт. Глава 4 посвящена переходу к национальным валютам и их предыстории, после чего мы рассмотрим изобретение биткоина и его монетарные характеристики.

[rmalenko]

New Post has been published on Pinme.club

New Post has been published on https://pinme.club/pin/60-khvylyn-na-reaktsiiu-iak-efektyvno-protydiiaty-dezinformatsii-ne-zaprovadzhuiuchy-tsenzuru-dosvid-tajvaniu/

60 хвилин на реакцію. Як ефективно протидіяти дезінформації, не запроваджуючи цензуру: досвід Тайваню

Вищі урядовці мають відреагувати на появу ворожого вкиду в інформпростір протягом години. Якщо не запустити контрповідомлення, не приготувати відеоролики, фільми чи хоча б картинки через шість годин, протидія безнадійна. На відміну від інших владних режимів у Азії, Тайвань вирішив боротися з пошестю дезінформації, не вдаючись до цензури чи обмежень. Він намагається зберегти чесність та демократичність ЗМІ на противагу своєму значно більшому опоненту Китаю, який жорстко контролює власні медіа й має змогу посіяти хаос у відкритій медійній системі Тайваню.

Одрі Танг любить висловлюватися точно. Під час інтерв’ю тайванський міністр без портфеля – на табличці з іменем Танга написано просто «цифровий міністр» – негайно виправляє нас, коли ми згадуємо термін «фейкові новини». Більш прийнятний термін – «дезінформація», бо, каже Танг, це юридичне поняття в Тайвані: «Тобто, це навмисна, спрямована на шкоду неправда і, що найважливіше, вона шкодить громадськості, демократичній системі, а не образу міністра», – каже він зі сміхом. – Бо шкодити міністру – це звичайна якісна журналістика, так же?»

  Але на відміну від інших владних режимів у Азії, таких як Сингапур, Тайвань вирішив боротися з пошестю дезінформації, не вдаючись до цензури чи арештів.

Тайвань вийшов з воєнного стану в 1987 році й провів свої перші президентські вибори в 1996-му. Попри те, що економіка Тайваню суттєво залежить від торгівлі та інвестицій з Китаю, який вважає Тайвань своєю територією, демократія продовжувала відокремлювати його від політичної системи на континенті. Виборці Тайваню обирають між партією Гоміндан, яка схильна до тісніших стосунків з Китаєм, та Демократичною прогресивною партією (ДПП), яка наголошує на автономії, якщо не на прямій незалежності від Китаю. Чинна президентка Цай Інвень належить до ДПП.

Танг, програмістка, яка вийшла із хакерського середовища, минулого тижня зустрілася з журналістом Комітету захисту журналістів у Тайпеї. Мета – поспілкуватися про те, як Тайвань намагається зберегти чесність та демократичність ЗМІ на противагу своєму значно більшому опоненту – Китаю, який жорстко контролює власні медіа та має потенційну змогу посіяти хаос у відкритій медійній системі Тайваню.

Китай докладає зусиль у спробах впливати на громадську думку в Тайвані за допомогою ЗМІ. Як Тайвань може зберегти свободу преси та відкритість?

Вважаю, що ми в Тайвані найбільшою мірою покладаємося на власну здатність суспільства виявляти дезінформацію. Тобто, навмисну, спрямовану на завдання шкоди неправду – на противагу журналістській роботі. Це не завжди легко, бо лише тридцять чи тридцять п’ять років тому Тайвань був там, де зараз перебуває Китайська народна республіка.

Багато людей, особливо старше покоління, мають труднощі з розрізненням дезінформації та справжньої журналістської роботи – просто тому, що державні ЗМІ у той час були єдиними ЗМІ, й у них було, відверто кажучи, чимало пропаганди. Тож відмінності побачити не дуже просто. У людей, які народилися чи здобували освіту після скасування воєнного стану, тобто, після 80-х, є широкий діапазон інформаційних джерел на їхній вибір. Наша демократія, що розпочалася після перших президентських виборів у 1996-му, збіглася в часі з появою World Wide Web, тож люди пов’язують демократію з демократизацією джерел інформації.

Як ви протидієте дезінформації?

Дезінформація – це небезпека, особливо для відкритих суспільств. Навколо Тайваню багато режимів, не тільки КНР, використовують дезінформацію як привід для держави запровадити цензуру. Ми не хочемо йти цим шляхом, бо ще пам’ятаємо воєнний стан.

По-перше, ще до масового поширення пропагандистської чи дезінформаційної кампанії ми зазвичай спостерігаємо появу відправної точки, де вони здійснюють певне тестування або перевірку різних варіантів – ще до того, поки вони стануть справді популярними. Тестуються меми, різні їх версії, щоб побачити, чи отримають вони «вірусне» поширення.

Кожне з наших міністерств зараз має команду, відповідальну за те, щоб у разі виявлення дезінформаційної кампанії, коли вона ще не сягнула мас, протягом 60 хвилин виготовити таке саме або навіть більш переконливе повідомлення. Це може бути короткий фільм, картка для медіа або допис у соціальних мережах. Це може бути сам міністр, який робить стрім. Це може бути президент, яка прийшла на комедійне шоу. Це може бути прем’єр-міністр, який дивиться стрім відеогри.

Ми виявили, що коли ми це робимо, більшість населення отримує це повідомлення як щеплення – ще до того, як до них дійде дезінформація. Тож захист працює подібно до вакцини.

І як саме це відбувається?

Ми ведемо щось на зразок таблиці обліку й визначаємо, скільки часу потрібно міністерству на реагування. Міністерству внутрішніх справ у середньому потрібно 60 хвилин. Міністерству здоров’я і добробуту – в середньому 70. Вони змагаються між собою у своєрідній дружній конкуренції, і реагують все швидше і швидше, аж поки не вийдуть на 60-хвилинну межу.

Вони також передають ці меседжі через платформу миттєвих повідомлень LINE, Facebook, інші екаунти президента Цай Інвень, прем’єра, віце-прем’єра і так далі. Кожний з них має велику кількість підписників, і вони, по суті, просять фоловерів поширити роз’яснення, щоб воно надійшло до їхніх друзів або родичів раніше, ніж повідомлення з дезінформацією.

Традиційні ЗМІ, звісно ж, отримують наше контрповідомлення, і завдяки цьому готують збалансовані публікації. Ми побачили, що в тому випадку, якщо ми не запустили ці контрповідомлення, не приготували відеоролики, фільми чи хоча б картинки через шість годин, коли починається новий цикл новин у ЗМІ, – протидія безнадійна.

Чесно кажучи, це насправді дуже виснажує.

Чи спроможні ви протидіяти всім проявам дезінформації?

Деякі стають вірусними непомітно для нас. Зазвичай це відбувається на каналах, де застосовують наскрізне шифрування. Це означає, що, на відміну від Фейсбук, Твіттер чи інших систем, де працює індексація гугл, ці канали недоступні для пошукових механізмів. Це як закрита кімната, і тому їм дійсно легко провести мутацію дезінформації у більш потужний мем, перш ніж вони випустять його, так би мовити, у світ широкий.

Ми розробили в співпраці з соціальною мережею LINE та Facebook систему, яку ми називаємо «Сповіщення та громадське сповіщення». Система працює подібно до спам-фільтра. Якщо ви отримали електронний лист і думаєте, що це спам або «сміттєва» реклама, теоретично це ваші приватні комунікації. Держава не може переглядати вашу пошту. Але якщо ви думаєте, що лист надійшов з якоїсь країни, де принцеса хоче поділитися з вами п’ятьма мільйонами доларів, то ви можете позначити цей лист як спам.

На початку двохтисячних ми, інтернет-спільнота, переконали усіх операторів електронної пошти додати таку кнопку до інтерфейсу, щоб коли ви ставили помітку «спам», ви пересилали б і весь текст повідомлення. Це не обов’язково. Це добровільне пожертвування глобальній системі під назвою Spamhaus, список блокування доменів тощо.

Для цього існує ціла система. Це як імунна система електронної пошти – якщо значна кількість людей ставить прапорець «спам», вона робить кореляцію з відправником листа. І коли той відправляє наступного листа, той доходить до адресата, цензури тут нема, але потрапляє до папки зі «сміттєвою поштою», щоб за замовчанням не відбирати в людей час.

Ми розробляємо дуже схожу систему, коли люди можуть пересилати онлайнову інформацію та інші повідомлення, отримані в системах негайних повідомлень, спеціальному боту. Наразі найбільш популярний бот називається CoFact, тобто, collaborative fact (колективний факт), але дуже скоро, в червні, соціальна система LINE вбудує цю функціональність. Все, що вам треба зробити – натиснути на повідомлення, й тоді ви можете позначити його як дезінформацію.

Наприклад, була справді популярна чутка, що у випадку землетрусу, потужнішого за сім балів, сусідні держави можуть надсилати команди рятувальників без згоди країни, що постраждала від землетрусу. Привід для окупації, розумієте? Один бог знає, навіщо вони поширювали це повідомлення. В будь-якому випадку, це популярне повідомлення, тож тайванський центр фактчекінгу досліджує міжнародні угоди, договори, підписані нашим міністром закордонних справ, та інші подібні речі, цитати, джерела цитат, і зрештою заявляє, що повідомлення є фальшивкою.

Як тільки вони це зробили, Facebook пообіцяв, що до червня вони уточнять алгоритм Facebook, щоб він припинив поширювати це повідомлення як популярне в стрічці, – але це не є цензурою. Якщо ви подивитеся в стрічку друга, це повідомлення в ній залишилося, але містить попередження, що перевірка фактів встановила його неправдивість.

Ми напрацьовуємо дуже схожі домовленості з іншми соціальними мережами. Це LINE (популярна в Азії система обміну миттєвими повідомленнями – прим.), Facebook і так далі. Вони всі долучилися до впровадження системи «Сповіщення та громадське сповіщення», яка аж ніяк не є системою сповіщення та вилучення інформації. [Примітка редактора – речник LINE повідомив телефоном CPJ, що вони співпрацюють з групами факт-чекінгу, такими як CoFact, ＭyGoPen, Taiwan FactCheck Center та Rumor & Truth, задля створення «офіційного екаунту LINE для перевірки фактів». Користувачі зможуть пересилати йому сумнівну інформацію та робити запит на перевірку її відповідності фактам. Facebook не відповів негайно на запит електронною пошто�� про коментар].

А як щодо виборів?

Під час виборів у нас діє спеціальний набір правил, який обмежує пожертви на кампанію. Відповідно, ми відзначили, що іноземні кошти не надходять цим шляхом, бо це буде виявлено. Вони надають перевагу закупівлі точно націленої реклами у соціальних мережах або навіть у традиційних ЗМІ. Тож ми кажемо: ні, це те ж саме, що й пожертви на кампанію. Вам слід розкрити цю інформацію так само, як і дані про пожертви, і тільки місцеве населення має право витрачати гроші та фінансувати політичну рекламу. Кожне рекламне агентство, кожен посередник повинен повідомити, звідки їм надійшли кошти – це як боротьба з відмиванням грошей. І якщо в кінці ланцюжка виявиться іноземець, чи КНР, чи Макао, чи Гонконг, тоді це насправді є злочином.

Для нас вибори є особливою ситуацією, і ми захищаємо виборчий процес на значно вищому рівіні, ніж звичайна система повідомлень і громадських повідомлень.

TEXTY.ORG.UA — незалежне видання без навʼязливої реклами й замовних матеріалів. Щоб працювати далі, нам потрібна ваша підтримка.

  Автори: Стівен Батлер, Айріс Хсу, Committee to Protect Journalists Переклад: Сергій Лук’янчук

[rmalenko]

New Post has been published on Pinme.club

New Post has been published on https://pinme.club/pin/khotyte-yzmenyt-svoiu-zhyzn-k-luchshemu-nachnyte-rasskazyvat-o-nej-po-druhomu/

Хотите изменить свою жизнь к лучшему? Начните рассказывать о ней по-другому

То, как вы рассказываете об основных событиях своей жизни, имеет сильнейшее влияние на вашу личность. Станете ли вы более счастливым человеком, если отредактируете свою жизненную историю?

Представьте себе, что вам 12 лет, ваша семья переехала в другую часть страны, и в новой школе вас впервые в жизни подвергли насмешкам и издевательствам.

И вот сегодня вы вспоминаете о том периоде своей жизни. Рассматриваете ли вы его просто как один из многих эпизодов, когда все было хорошо, а потом вдруг стало плохо?

Или для вас это – негативный опыт со счастливым концом? Может быть, те насмешки сделали ваш характер крепче или именно тогда вы встретили человека, с которым подружились на всю жизнь?

На первый взгляд не кажется, что то, как мы рассказываем – даже самим себе – о своей жизни, как-то влияет на нашу личность. Но, оказывается, наша интерпретация собственной жизни имеет глубочайшее воздействие на то, каким человеком вы становитесь.nullТакже на сайте

Высадка союзников в Нормандии: 10 малоизвестных фактов

Стоит ли давать советы себе самому, женщина с суперзрением и пределы выносливости

Зачем Джастин Бибер вызвал Тома Круза на бой

Песец поразил ученых, пробежав 3,5 тыс. км от Шпицбергена до Канады

null.

В середине XX века телешоу “Это ваша жизнь” было одной из самых популярных передач в США и Британии.

Среди прочего, во время шоу знаменитостям и обычным людям вручалась красная книга, в которой перечислялись главные события, поворотные моменты их жизни и другие воспоминания.

Для выпусков той передачи истории жизни составлялись журналистами-исследователями. Но на самом деле каждый из нас обладает своей “красной книгой” – той, которую мы лично мысленно и не раз редактировали, при этом даже не осознавая этого.

Эти истории существуют независимо от того, формулируем ли мы их сознательно или нет. Они придают смысл нашему существованию и обеспечивают ощущение себя как личности, нашу идентичность. Вы – это то, что с вами произошло.

Чем опасна вера в настоящую и единственную любовь

На сколько лет вы себя чувствуете? От этого зависит ваше будущее

Как по поведению младенца понять, каким человеком он вырастет

Наша свобода воли – иллюзия?

“То, что мы рассказываем о себе, раскрывает нас, создает нас и поддерживает нас сквозь годы”, – пишут в опубликованной недавно статье ученые из Университета Западного Вашингтона.

Научный коллектив под руководством Кейт Маклин исследовал интригующую идею: хотя мы постоянно обновляем и переписываем свою личную историю, она содержит определенные стабильные элементы, которые отражают нечто, присущее только нам, фундаментальный аспект нашей личности.

С Маклином сотрудничает эксперт по характерам и пионер в этой области Дэн П. Макадамс из Северо-Западного университета (США). В своем основополагающем труде “Психология историй жизни” (The Psychology of Life Stories) он пишет: “То, как люди отличаются друг от друга согласно своим историям жизни, весьма похоже на то, как они отличаются по психологическим характеристикам, например, чертами характера”.

Спустя почти два десятилетия после того, как Макадамс высказал эту мысль, накопилось достаточно подтверждений его идее: вместе с жизненными целями и ценностями, с чертами характера, наши истории жизни, вернее, то, как мы их рассказываем, – устойчивый аспект нашей личности. (Макадамс называет эти три аспекта “персонологической троицей”.)

В других работах тоже иллюстрируется важность этой идеи, поскольку то, как мы рассказываем о своей жизни, как выяснилось, имеет влияние на наше психическое здоровье и общее благополучие.

Например, если вы принадлежите к такому типу людей, которые вспоминают позитивные моменты, вырастающие из той гипотетической ситуации с насмешками в новой школе, то, скорее всего, вы больше удовлетворены жизнью.

Более того, открывается заманчивая возможность: если изменить стиль редактирования собственной истории и перенести фокус на другие вещи в своем прошлом, то можно помочь и себе и другим.

Более конструктивный взгляд на свою жизнь лежит в основе так называемой нарративной терапии.

Та красная книга, которую мы пишем в своей голове, – далеко не окончательное издание. Изменяйте свою историю по мере того, как вы ее рассказываете, и, возможно, вам удастся изменить то, какой вы человек.

Каковы же способы рассказать о своей жизни? В психологии существует Большая пятерка черт характера, к которой ученые так или иначе сводят все разнообразие и уникальность личности.

Точно так же, судя по всему, и история жизни обладает основными чертами, которые каждый из нас может определить.

Исследователи приводят “ошеломляющий”, по их словам, набор аспектов или черт личных историй, среди которых “общность, искупление, загрязненность, успокоение, взаимосвязанность (по меньшей мере три типа), предварительная обработка, цели роста, интегрирующие и неотъемлемые воспоминания, позитивное и негативное определение смысла, близкие отношения, предзнаменование, сложность…” и так далее.

Чтобы извлечь квинтэссенцию из всех этих аспектов личной жизни, Маклин и ее коллеги провели три исследования с участием около 1000 добровольцев.

Каждый из них рассказал историю определенного периода своей жизни или про всю свою жизнь целиком.

Проанализировав и проиндексировав рассказанные истории, Маклин с коллегами пришли к выводу, что существует “большая тройка” ключевых элементов, с помощью которых мы рассказываем о своей жизни.

Первый элемент – “Мотивирующие и эмоциональные темы”, показывающий степень автономности и связей рассказчика с другими людьми, а также насколько позитивна или негативна история в целом, преобладают ли в ней ситуации, в которых сначала всё хорошо, но потом становится плохо (например, благополучный ребенок попадает в новую школу, и там его начинаю травить), или наоборот, сначала всё плохо, но завершается отлично (травля в школе делает ребенка сильнее).

Второй – “Автобиографическое обоснование”, показывающий, до какой степени мы склонны раздумывать над полученным опытом, как ищем смысл в том, что случилось, и распознаем связь между ключевыми событиями и тем, как они изменяют нас.

И третий элемент – “Система”, показывающий, насколько имеют смысл события нашей жизни с точки зрения хронологии, фактов и контекста.

Поскольку наши рассказы о жизни – это еще один аспект нашей личности, через них обычно стремятся показать степень осмысленной устойчивости в течение времени (подобно устойчивости черт характера).

И недавние исследования подтверждают – всё так и есть. Например, Робин Файвиш из Университета Эмори (США) и ее коллеги записали рассказы о жизни около 1000 добровольцев.

Четыре года спустя ученые снова встретились с этими людьми и попросили снова рассказать о своей жизни.

Что особенно важно, обнаружилось, что связность, непротиворечивость рассказов их волонтеров была стабильной на протяжении всего времени исследования.

“Способы того, как мы рассказываем автобиографические подробности жизни, отражают устойчивый аспект той или иной личности”, заключили ученые.

Другие исследования подтвердили: содержание событий в наших рассказах о жизни начинает приобретать элемент стабильности, начиная с середины подросткового возраста и с течением лет становится все более неизменным.

Не исключение и события, вызывающие неприятные воспоминания, – они сохраняются в рассказах о жизни как неотъемлемый элемент.

Представление о том, что рассказ человека о своей жизни отражает устойчивый и значимый аспект его личности, может иметь важные последствия.

Несколько лет назад Джонатан Адлер из Инжнерного колледжа Франклина У. Олина (США) и его коллеги, в том числе Илиан Уль из Квебекского университета (Монреаль, Канада), сделали обзор 30 предыдущих исследований историй жизни и обнаружили, что несколько их аспектов связаны с благополучием людей.

У тех, кто рассказывал о своей жизни в более позитивном ключе, с историями, где даже при плохой ситуации все кончалось хорошо (скажем, вы потеряли работу, но затем нашли себе другое занятие, которое вам больше по душе, чем прежняя профессия), всё складывалось более благополучно – по крайней мере, согласно результатам тестов на удовлетворенность жизнью и психическое здоровье.

Больше в жизни удавалось и тем, из чьих рассказов можно было понять: они играли в событиях своей жизни главную роль и находили общность интересов с другими людьми.

Например, у таких людей в рассказах часто упоминались друзья и близкие, любимые люди (веселые вечеринки и проч.) или общее, объединяющее хобби (кулинарные курсы, куда ходили вместе с двоюродной сестрой и т.д.).

Осознанное использование второго и третьего элементов “большой троицы” также тесно связано с ощущением благополучия.

И наоборот, рассказы о жизни, в которых меньше независимости и общения, а больше всяческого “загрязнения”, говорят о сниженной степени жизненного комфорта.

Важно, что есть некоторые подтверждения и тому, что увеличение количества позитивных элементов в рассказе о жизни предшествует последующим благотворным последствиям, а не просто отражает то, что жизнь становится лучше. Впрочем, Адлер и его коллеги предупреждают: тут нужны более длительные исследования, чтобы точно установить причинно-следственную связь.

Означает ли всё это, что если я пересмотрю историю своей жизни и увижу в ней больше позитивных моментов, вытекающих из негативного опыта, то я смогу стать более здоровым и благополучным как личность?

Идея не так уж неправдоподобна. Возьмем хотя бы одно недавнее исследование, в котором студентов-добровольцев просили так написать о своей жизни, чтобы в рассказе было больше секвенций со счастливым концом (“как однажды неудача изменила меня к лучшему”).

По сравнению с контрольной группой, участников которой не просили о подобном, те, кто описал свою жизнь под девизом “неудачи только сделали меня сильней”, в дальнейшем (даже всего через несколько недель) показали больше упорства в достижении цели, говоря, что склонны заканчивать всё, что начали.

“Эти результаты не только стали подтверждением того, что рассказ о своей жизни можно отредактировать, – заключили ученые, – но и заставили предположить, что изменение того, как люди думают и рассказывают о важных событиях жизни, может повлиять на то, как их жизнь сложится дальше”.

Философы утверждают уже давно: есть смысл в том, что мы создаем свою собственную реальность. Мир таков, каким мы его понимаем.

Обычно эта освобождающая перспектива рисуется психотерапевтами, чтобы помочь людям справиться с определенными страхами и тревогами.

Изучение рассказов людей о жизни свидетельствует о том, что схожий принцип может быть применим и на более серьезном уровне: мы редактируем события прожитых лет и, таким образом, формируем по-новому свою личность, изменяем то, кем мы являемся. Об этом стоит знать всем.

Кристиан Джарретт для BBC Future