#автобиографии

[gutherzig-2014]

Ян Гийу – Зло

Уровень жестокости в повествовании предельный. Тем печальнее, что роман – автобиографический.

Книга начинается с избиений главного героя - Эрика дома отцом: палкой от швабры, розгами или собачьим кнутом (которым ранее отец забил до смерти своих доберманов) – избиении, которое становится обыденным ритуалом. Герой приспосабливается через диссоциацию (отделяя себя от боли) - вот как формируется параноидная и антисоциальная адаптация и стремление всё просчитать.

Эрик - школьник, превращающий пассивную агрессию в активную. Он использует своё преимущество (терпеть боль), демонстрируя другим свою неуязвимость, при том истинная сила его в умении просчитывать действия, их последствия – мыслительный аппарат блестящий! (в этой связи вспомнился недавний корейский сериал «Слабый герой»)

Чего герою не хватает – это нравственной составляющей (вот оно предписание «не чувствуй» во всей красе): он не мыслит категориями правильно или нет, не сострадает, принимая решения функционально: поднимет это его авторитет или нет.

Эрик не знает, что такое близость (а её не просчитаешь и самым блестящим умом) и сильно удивляется, когда «друзья» поголовно предают его и сдают в руки правосудия.

Из школы его исключают, что повлечёт ещё большее насилие со стороны отца, и мать Эрика, которая прежде не противостоит насилию и тихо плачет, находит способ спасти сына от гнева супруга и обеспечивает его перевод в другую школу.

В новой школе, однако, насилия не меньше, более того – здесь оно узаконено правилами, и сами учащиеся решают: кого, за что и как наказать.

[отдельные сцены (вроде терпения Эриком боли во время избиения), напомнили «Бегущий за ветром» (уже писал о нем здесь).]

Всем ученикам накладывают швы после регулярных испытаний старшеклассниками: за провинности бьют

в лоб рукояткой ножа

или в затылок стеклянной пробкой от графинчика с уксусом.

Есть и более серьезные демонстрации силы – квадрат: ринг, на котором происходит показательное избиение ученика младших классов двумя старшекурсниками.

И учителя, и ученики, и доктора в больницах, куда привозят раненых учеников, закрывают на это глаза.

Эрик не собирается терпеть избиения и унижения, однако за прямое противостояние его могут исключить, и он вынужден ходить по тонкому лезвию – не сдаваясь, но и не нарушая правила явно.

Запоминающаяся яркая история с наказанием героев желтым ведром с фекалиями, которое закинули в комнату, и оперативной местью тем же ведром в старшекурсника-организатора.

Ответная месть лишь усугубилась: героя приковали на улице и облили ведрами сначала с кипятком, а после с ледяной водой и оставили привязанным, откуда его спасла от верной смерти та же медсестра.

При этом Эрик не зло, как его пытались убедить в прежней школе, и в новой школе не дерется без необходимости. Что же ему помогает? Искренняя дружба. Т.о. в его мире есть теперь не только зло и борьба с ним, а многое другое.

Есть важная сцена – обсуждение учениками, ожидающих избиения со стороны старшекурсников – природы зла на примере циклопа Полифема из «Одиссеи». Циклоп не зло сам по себе, это его природа, о которой он не задумывается. Злом становится тот, кто совершает насилие осознанно, получает удовольствие от власти и боли других.

О природе зла и будет эта книга.

Швеция 50-х - жуткое место для подростков похоже. Фоном идет социализм, угроза Советов по захвату мира и отзвуки нацистской коллаборационистской позиции, занятой Швецией во Второй мировой войне.

Такие книги (как и сериалы), рассказывающие о невыдуманной жестокости важны мне тем, что показывают всю картину мира: а не только хорошую или ту, о которой обычно стараются не говорить.

Для меня это лучше, чем отгораживаться от реальности фразами вроде «зачем нужны подобные книги?  в мире и так достаточно зла». Правда – она всякая, и часто довольно неприятная, но лучше трезвый взгляд чем иллюзия.

Спасибо за атмосферу книги чтецу Александру Чекушкину: без надрыва и смакования подробностей, а как-то очень он правильно читает эту историю.

Эта книга еще переплетается атмосферой с книгой «Побег из лагеря смерти» о Северной Корее, которую читаю после новости о смерти Навального – пытки, избиения, унижения как обыденность – т.е. и спустя 50 лет в мире ничего не меняется.

Напомнило и «Повелителя мух» - про вызовы и борьбу за власть в коллективе подростков.

А ещё фильм «Если» 1968.

Оказалось, что есть и другие фильмы о похожей жестокости. Узнал, что книгу «Зло» экранизировали в 2003м, а в 2023м сняли сериал - посмотрю когда подзабудется сюжет.

После неудачи с освоением исландской литературы: запутываюсь в именах и географических названиях - шведская мне больше подходит.

[salem-schatz]

Впервые прослушивала аудио-книгу к версии которой отношусь, мягко говоря - очень отрицательно, ровно как и к электронным вариантам надеясь никогда к подобному не прийти... но тут дело обстояло в поверхностном ознакомление книги доступной исключительно в оригинале. Без перевода. Мой английский давно уже позабылся из-за отсутствия практики, поэтому ничего не оставалось кроме как прослушивания аудио перевода во время глажки белья, уж тем более я даже не планировала ‘дослушать’ до конца автобиографию Бритни Спирс

Странно, но я никогда не фанатела по ней, не увлекалась и не следила за последними новостями, даже громкими. Не отрицаю наличие достойных песен в ее исполнении времен ее ‘повзросления’ тогда как сценический облик ‘школьницы’ в начале карьеры мало впечатлял. В целом как и об исполнителе я не могу сказать, что она обладатель сильного голоса или сверхспособна в хореографии, но дело вовсе не в этом. Началось все с того, что непонятно как в моей ленте появилась новость о ее автобиографии, книга застращала большую ч��сть попсовых знаменитостей, некоторые из них намереваются плакаться в суде за откровенные признания автора. Мне стало по-бабски любопытно погрязнуть в попсовую интрижку со знаменитыми исполнителями. Намеревалась прослушать от силы глав 5, в итоге - прослушала до конца

Нет и малейшего желания пересказывать историю автора и весь пипец через который ей пришлось пройти будучи под опекунством своего отца, от себя добавить лишь могу - мне ее по-человечески жаль, я даже не ожидала, что подобное может случится не то чтобы со звездой, но хоть с кем-то из людей. Эта часть ее жизни больше вызывало не жалось… а настоящий ужас. Любовные и свадебные происшествия не настолько меня тронули на самом деле, потому что все мужчины мрази и кобели, ‘любовную трагедию проходят абсолютно все женщины, так что… Маловероятно, что страдания по гулящему кобелю меня впечатлят или заставят прослезится, но конечно же вдвойне неприятно когда о тебе, и твоем мразе-кобеле транслируют на весь проклятый мир

После прочтения/прослушивания, мне стало интересно как обстоят у Бритни дела на данный момент, как она приводит себя в порядок после таких мук, и чем занимается. Увы, то что я увидела из ее соц.сетей не вызывает радости… Кажется это все. Наверное человека сломали окончательно, но надеюсь я ошибаюсь

[eltadelta]

Спасибо @ikirieshkad за такой забавный движ)

Найти самые странные записи в заметках оказалось не так уж и просто. Видимо я их почистила, или просто оставляю все самые странные мысли тут 😂

Но что-то откопалось

Это я выбирала название для какой-то жизненной книги видимо ахахаа. Может для автобиографии 😂😂😂😂

Какие у вас самые странные записи? 😁

[saltatio-crudelitatis]

Читаю Зощенко дальше, обнаружив, что, несмотря на то, что он считал, что после революции нельзя следовать традициям, в которых основной предмет искусства – это психологические переживания интеллигента, у него всё же есть книги о психологических переживаниях интеллигента. У меня уже давно длится период, когда я предпочитаю автобиографическое всему остальному – хочется читать о том, что правда было, о чужих жизнях, хочется рассказы о себе, мне сейчас кажется, что ничего интереснее быть не может. Конечно, есть мнение, что о чем бы человек ни писал, он пишет о себе, о своем собственном опыте, хотя и как-то перекрученном, и вспоминаются знаменитые слова Флобера: "Мадам Бовари – это я", но, наверное, у меня есть какая-то усталость от фикции и полное нежелание думать, что сказал автор и что он имел в виду, я хочу просто читать о реальности, такой, какой умный и чувствительный человек её вспоминает. Меня очень успокаивает понимание, что люди и события, о которых я читаю, были, и не надо думать, что значит этот образ, какой тут моральный урок, зачем написано именно так. Как сюжет "закручен", какие тут религиозные, мифологические, литературные отсылки, что с чем рифмуется и т.д. И я не хочу "интересные истории", я хочу правдивые истории. Словом, я больше всего хочу читать автобиографии и мемуары, такой жанр, как автофикшн, уже вызывает у меня какое-то беспокойство. "Возвращенная молодость" Зощенко это уже не автобиографическая повесть, но повесть о его психических проблемах, и по большей части она состоит из своеобразных "медицинских комментариев", в общем, это интересно. Немножко коротких рассказов я тоже перечитала. Раньше я знала только их, и мне как-то не приходило в голову, что Зощенко – русский дворянин со всеми этими "интеллигентскими переживаниями", над которыми он сам иронизировал. Больше всего думаю три мысли: первая – то, что смешные петербургские и провинциальные мещане из фельетонов Зощенко это те же самые люди, которые потом переживали Большой террор, войну и блокаду, вторая – то, сколько раз у Зощенко была возможность умереть (он писал, что в один период Первой мировой средний прапорщик выживал на фронте дней 12), а другие же умерли, и третья – как его жалко. Человек большую часть жизни страдал от депрессии и "неврастении" и пытался от них лечиться, и в какой-то момент у него получилось стать почти здоровым, даже посреди Второй мировой войны у него был оптимизм и не было приступов болезни, он даже верил в новый строй и социализм, он был талантлив и знаменит. В общем, успешный пример хронически несчастного больного человека, который себя вылечил, перестал быть несчастным и нашел себе в жизни место. Наконец нормальная жизнь и призвание. Но потом было постановление против него и Ахматовой 1946 года, и всю оставшуюся жизнь он был гоним и травим. Изуверы и людоеды, которым лишь бы не давать людям нормально жить и работать... Как грустно, что люди строят свою жизнь, собирают себя по крупицам, а потом приходят войны, революции и диктаторы и ломают всё это тонкое и хрупкое, если не убивают вообще.

[dimisits-blog]

Хочу летушко. Учёба и бесконечные дела утомляют. Я устала воевать. Нет какого-то желания просыпаться, стремления к новому дню, осталась только ожидание и тревога из-за очередного неизбежного боя, которым мне представляется каждый новый день, дело, урок. Олимпиады, контрольные, практические, самостоятельные - ужасная нервотрепка.

Как же грустно от того, что действительность убивает желание жить, умение делать это.

Оставьте меня, пожалуйста, не трогайте. Я хочу валяться в постели до обеда, смотреть сериалы и читать глупые романы, которые хочу читать, а не "Опыт философской автобиографии" и прочую муть.

[mariacollection]

Раньше после летних каникул в голове жили десятки образов и героев книг, которые значились в списке домашнего чтения плюс те, что аккуратно, без нажима, советовала мама. Я возвращалась в школу всегда немного другим человеком: на несколько сантиметров выше и на десять-двадцать книг богаче. Если Шерлок Холмс, то запоем, и сразу весь, если Сомерсет Моэм, то его хотелось цедить медленно, по одной главе в день, чтобы потом снова перечитать, а ещё лучше – найти роман в оригинале, на изысканном, но не очень-то сложном английском. А потом начались летние путешествия по европейским странам, они подарили полезную привычку рыться в небольших библиотеках, которые есть почти в каждом хорошем отеле с историей. Там тебе и девичьи романы в стиле Жаклин Сьюзан, и автобиографии, и даже Одиссея Гомера – как приятно было перечитывать её, глядя на то же самое море, по которому плавал Одиссей. Пляжный лежак как изба-читальня, а мир вокруг существовал для того, чтобы ещё ярче раскрашивать воображение, оживающее под воздействием писателей. Лето всегда завершалось с одной лишь мечтой вернуться снова на этот лежак через год, чтобы продолжить чтение под шум волн. Я сейчас поняла, что все поменялось с появлением смартфонов, соцсетей и сериалов. Несколько летних сезонов, не омраченных никакими мировыми катаклизмами, прошли под знаком листания не книжных страниц, а сетей. К ним добавилась повинность фотографировать всё подряд – еще одна ядовитая привычка, съедающая лето. Книги отложены на потом, на какой-нибудь другой летний день, который так и не наставал. И теперь, чтобы вернуть себе тот забытый вкус книжных каникул, нужно прикладывать массу усилий. Оставить в покое телефон, не тревожиться о новостях, забыть на время о работе. У меня за это лето всего-то 6 книг, зато с десяток сериалов и гигабайты прочитанных новостей. А в голове такая каша, что сам Одиссей испугался бы и уплыл куда подальше, лишь бы не знать, кто они, наши современные боги и искушения.

Дарья Субботина

[annazapekanka]

Сейчас читаю "Письма к брату Тео". Книга очень тяжело идёт. Не потому, что не является интересной, нет. Во-первых, я уже говорила, что ранее меня не привлекали биографии и автобиографии, оттого мне тяжело даётся незнакомый жанр. Во-вторых, я много размышляю в процессе чтения, из-за чего он замедляется. Эту книгу не проглотить как сборник фантастических рассказов. Фантастические рассказы - сладкое, можно съесть очень много и практически не наесться, позже есть захочется ещё сильнее. Это не плохо, мне очень нравится фантастика. Но одним сладким питаться не то чтобы нельзя, но, как минимум, нежелательно. И приходят книги вроде этой. Они, как мясо (простите меня веганы, за такую аналогию), быстро наедаешься, долго переваривается, из-за чего за раз много "съесть" не получается.

P. S. Только я могу приводить настолько дурацкие аналогии. А чё?

[rfo-ona]

История японской поэтессы и феминистки Ёсано Акико

Авторка: Лора Дарлинг (2020 год) Перевод: Елена К. (Москва)

---------

«Я могу дать себя ей Во снах её, Шепча её же стихи На ушко, пока она спит рядом»

Поиск людей для проекта «Создавая квир-историю» — занимательная задача. Мы просматривали онлайн-списки, другие проекты, книги, ссылки, а иногда попросту копались в интернете, пока не найдём кого-то интересн_ую. В апреле 2020 года я работала над расширением основного списка [интересных персон] и взяла с полки книгу Делл Ричардс «Списки лесбиянок: взгляд на лесбийство, культуру, историю и персоналии». Во введении мне попалась крайне интересная мысль, учитывая нынешние дискуссии внутри квир-сообщества по поводу нашей истории:

«Два вопроса преследовали меня во время составления списка для этой книги.

Первый — как определять понятие «лесбиянка»? Использовать современное определение из XX века? Какое из них, если так? Женщины, которых привлекают женщины в сексуальном плане, или женщины, пришедшие к лесбийству через феминизм? Или, возможно, мне стоит использовать более широкое определение, включающее подружеские гоморомантические отношения: женщины, идентифицировавшие себя с женщинами, вступавшие в любовные отношения или имевшие привязанность к женщинам, но, возможно, не имевшие сексуальных отношений с женщинами из-за репрессивной атмосферы той [исторической] эпохи, в которой они жили? Нужно ли мне включать «названных сестёр» («посестримок») и «людей с двумя душами» (термин «бердаши» является дискриминационным — прим. перев.). Должна ли я включать трансвеститов? Женщин, отказавшихся от сексуальных связей с мужчинами («старых дев»)?

[…]

Я сама склоняюсь к тому, чтобы называть лесбиянками тех, кто идентифицируют себя с женщинами, вне зависимости от того, называют они себя лесбиянками или нет, спали они с женщинами или нет. Наложение современных стандартов на взгляды прошлого ограничивает наше видение и нашу историю. Исключение гоморомантичных женщин, «старых дев» или в целом добровольных девственниц, сделавших всё, что было в их силах, чтобы сбежать от навязанной гетеросексуальности, — медвежья услуга им и нам».

Эта идея так и вела меня сквозь моё исследование, когда я почти случайно выбрала имя Ёсано Акико. Она родилась 7 декабря 1878 года в Сакаи, Япония, в состоятельной семье. Семья хотела мальчика, что стало причиной дистанцированности со стороны отца по отношению к дочери. Так было на протяжении почти всего её детства — до тех пор, пока Акико не заинтересовалась литературой и чтением, что стало основой их взаимоотношений.

Свою мать Акико выделяет в большинстве работ как отдельную фигуру. В автобиографии она описывает мать в своей жизни как агрессивную и довольно часто устрашающую. По большей части именно благодаря матери начался её первый и наиболее заметный внешне бунт. В детские годы мать выбирала для дочери одежду, казавшуюся Акико скучной, поэтому, получив контроль за своим внешним видом, Ёсано сию секунду же избрала путь экстравагантности. Она носила яркие цвета и костюмы, надолго запоминавшиеся встречавшим её людям.

В то время как её братьев отправили получать среднее образование, Акико стала помогать семейному бизнесу и также заботилась о младшей сестре, которая позже отмечала, что воспринимала Ёсано как мать. Несмотря на всё возрастающую причастность к делам и, очевидно, ответственность, родители Акико были строги с ней и в рамках этой гиперопеки даже закрывали её на ночь в спальне, что глубоко оскорбляло Ёсано. В своих мемуарах она потом отметит, что была очень практичной и заботилась о безопасности, в то время как уверенность родителей в необходимости сверхзащиты заставляла Акико думать, что семья совершенно не знает её.

Взрослея, она всё больше осознавала, что люди определённым образом обходятся с ней из-за того, что она женщина, и не обращают внимания на её личность — делают тот или иной выбор и судят о ней, основываясь лишь на гендерной принадлежности. В своей поэзии Акико излагала свои чувства и мысли по мере их развития, сочиняя танка («короткая песня», яп.), посвящённые во многом её опыту как женщины и опыту женщин в целом. Вскоре она снискала успех и привлекла к себе внимание в среде японского литературного сообщества, будучи авторкой в журнале «Мёдзё».

Именно там она повстречала Томико и Тэккана, своего будущего мужа. Оба были писателями, и Акико обрела тесную связь с ними. С Томико она подружилась, пока они обе добивались Тэккана. Все трое любили друг друга. Акико и Томико хотели быть с Тэкканом, сформировав то, что можно было бы назвать полиаморными отношениями. К несчастью, они не получили возможности полноценно реализовать эти отношения. Тэккан обладал определённой репутацией, из-за чего отец Томико выдал её за другого. Акико и Тэккан поженились, ободряемые Томико.

Именно тогда в 1901 году Акико опубликовала свой первый сборник «Спутанные волосы» — революционную в литературном плане работу, включавшую 400 стихов. Акико стала первой поэтессой, открыто писавшей о женской груди в танка. Её работа опередила время, показав, что женщины сами в ответе за собственную сексуальность, — это стало основой для многих последовавших в будущем феминистских трудов. Её работы считались «оскорбительными для общественной морали» и не были хорошо приняты критиками, однако позволили Акико закрепиться среди литературной элиты Японии. То, как она писала о спутанных волосах и телах женщин, спровоцировало в Японии дискуссию о сексуальности, продолжающуюся и по сей день.

Когда в 1902 году муж Томико умер, она вернулась к отношениям, но кое-что поменялось. Акико была уверена, что хочет моногамный брак с Тэкканом, несмотря на его убеждённость в том, что моногамия не для него. Отношения Акико и Томико стали натянутыми. Хотя они оставались подругами, возрождение сексуальных отношений между Томико и Тэкканом заставляло Акико чувствовать себя глубоко уязвлённой. Пусть она открыто не выражала гнев в отношении обоих, вся эта ситуация делала её глубоко несчастной.

Томико и Акико продолжали вместе писать и опубликовали «Плащ любви» (1905) — собрание стихотворений, из-за которого их обеих отстранили от занятий в колледже. Согласно всем источникам, к остальным любовницам Тэккана Акико, похоже, не испытывала ненависти, хотя и старалась выстроить моногамные отношения с супругом. Со многими из них она подружилась.

Акико оплакивала Томико после её смерти в 1909 году, но не так публично, как Тэккан. Позже она напишет загадочное стихотворение о ситуации между ними троими.

«Тот секрет Мы закрыли наглухо в банке. Трое нас: Мой муж, я И умершая»

Тэккан стал всё сильнее проникаться идеей и образом Томико. Он часто и открыто писал о ней и других своих любовницах, продолжая ранить этим Акико.

Тэккан также был поэтом, но пока карьера его жены шла в гору, он по большей части так и оставался на одном месте. Он поддерживал жену в работе, но из его стихов было очевидно, что такое положение дел расстраивало Тэккана. Семью содержала Акико. О появившихся у них двоих детях она очень заботилась, часто рассуждая в своих работах о феминистской политике в отношении материнства.

Со временем её поэзия стала более политизированной, охватывая пацифизм, феминизм и секс-позитивность. Она писала о жизни и сексуальности женщин, которых обществом стирало: матерей, женщин в проституции, лесбиянок. Именно поэтому её работы стали так важны для лесбийского сообщества, многие из них были использованы в квир-искусстве. Её деятельность привела к открытию школы для девочек, где она стала ведущей лекторкой и первой деканшей — вплоть до своей кончины в 1942 году в возрасте 63 лет.

Однако необходимо подчеркнуть, что несмотря на факты, позволяющие причислять Акико к квир-сообществу, в данном случае нет поводов утверждать неоспоримость этого (как было с другими личностями в наших предыдущих обсуждениях). Подразумеваемые романтические и сексуальные отношения с Томико не обсуждались явно и открыто. В её поэзии присутствовала любовь между двумя женщинами, но в ней также поднималась, например, тема проституции (в оригинале использовано слово «секс-работа» — прим. ред.), которая, как мы знаем, не связана с её личным опытом.

В совокупности все свидетельства позволяют предположить, что Акико была квир-женщиной. Идентифицировала она себя подобным образом или нет, её работы в контексте феминизма стоят наравне с работами Симоны де Бовуар и крайне важны как для лесбийского сообщества, так и для иных женщин, выбирающих женщин. Насколько её работы важны для феминизма, настолько её судьба важна для квир-сообщества.

Источники фото: «Википедия», Britannica, Nippon

Первоисточник на английском

[gutherzig-2014]

Владислав Ходасевич – Некрополь

Есть Ходасевич  – поэт и его творчество.

А есть Ходасевич – современник поэтов серебряного века – в этом качестве (и как критик и судья) он и выступает в этой книге.

Напоминает «Окаянные дни» Бунина только с какими-то житейскими и оттого очень любопытными подробностями из жизни тех, кто сегодня составляет наследие Серебряного века русской литературы. 

Поэты, писатели, их музы, критики, друзья и недруги.

Поэтому и читать книгу пре��ложил бы тем, кто интересуется историями людей: как жили, о чём думали, что их заботило?

Ходасевич делится своими впечатлениями.

Например, что

- Брюсов, жил в доме на цветном бульваре напротив цирка и был большой охотник до пирогов с капустой;

- он часто вступал в полемику с Андреем Белым и о сложном характере последнего;

- Блока нельзя упомянуть без Гумилева - такие разные, но стоящие в памяти рядом

 Иной раз Ходасевич позволяет себе высказывать своё мнение и спустя век это смотрится не то чтобы смело, а скорее как надменная гордость и позиция свысока:

мол я-то знаю этих ваших Брюсовых-Блоков-Гумилевых, не самые образованные люди.

Посудите сами:

«В Гумилеве было много хорошего. Он обладал отличным литературным вкусом, несколько поверхностным, но в известном смысле непогрешимым. К стихам подходил формально, но в этой области был и зорок, и тонок. В механику стиха он проникал, как мало кто. Думаю, что он это делал глубже и зорче, нежели даже Брюсов.

 Вроде и похвалил, а вроде и принизил и не сразу разберёшься - признание это или холодное снисхождение.

  Это он последний видел Гумилева, и какой тот был живой и тёплый (несвойственно ему);

И это Ходасевич же не подошел к Блоку до отъезда того в Москву, где он вскоре умер, потому что тогда это показалось неуместно.

В этом слышится нарциссизм: я господин, а эти - умерли.

 И даже поразительно, с какой теплотой, признательностью и близостью автор пишет о Гершензоне - основавшем Союз писателей и помогавшем ему лично в 1916-18м годах находить подработку.

 Правда есть место и глубоким разборам творчества:

Подробнее всего (настоящий критический и эволюционный анализ творчества) написано о Есенине и его поэме Инония (как вершине творчества Есенина-Пророка), а когда новая Русь не настала - о падении и разочаровании поэта.

В таком контексте даже самые известные стихи Есенина вроде 

«Я обманывать себя не стану» или

«Да! Теперь решено. Без возврата» 

видятся одой разочарования в новом строе и упрёком большевикам.

 И всё же - интересные факты, личные впечатления о редких статьях поэтов, изданных в собрании их сочинений, которые я точно никогда читать не буду - были полезны.

[emigrare-way]

Автобиография для гражданства Молдовы

Автобиография для гражданства Молдовы является важным документом в процессе получения гражданства этой страны. В ней заявитель предоставляет подробную информацию о своей жизни, включая личные данные, место рождения, образование, трудовую деятельность, семейное положение и причины, по которым он желает получить гражданство Молдовы. Подготовка автобиографии требует внимательности и точности, чтобы убедить миграционную службу в серьезности и искренности намерений заявителя стать гражданином Молдовы. Предоставление достоверной информации и подробное описание жизненного пути могут существенно облегчить процесс рассмотрения заявления на гражданство и повысить шансы на его успешное одобрение.

Кроме того, в автобиографии для гражданства Молдовы важно также указать свои контактные данные, включая адрес проживания и номера телефонов, чтобы миграционная служба могла легко связаться с заявителем при необходимости. Важно четко и последовательно изложить свои мотивы и цели, которые побуждают заявителя именно к получению гражданства Молдовы, а также доказать свою приверженность и уважение к законам и культуре страны. Четко структурированная и содержательная автобиография может значительно повысить шансы на успешное одобрение заявления на гражданство Молдовы, поэтому необходимо уделить особое внимание составлению этого документа.

Детали по ссылке emigrare.md

[infonotes-ru]

Как получилось, что торт в лицо стал популярной шуткой?

  Бросить торт в лицо в шутку или назло - повторяющаяся тема как в кино, так и на телевидении. Даже если в повседневной жизни это не обычный жест, он встречается в десятках старых фильмов и комедийных скетчах. В определенный момент это трансформировалось в политический жест протеста. Бросание или "битвы" тортов стали известны в начале двадцатого века благодаря американскому немому кино. Его происхождение неясно, но вероятно, оно восходит к водевилю. Жанру, импортированному из Франции, основанному на комических ситуациях. Первые торты появились в фильме "Шарло Машинист" режиссера и исполнителя главной роли Чарли Чаплина в 1916 году. Одной из первых войн тортами в лицо стала "Битва века" 1927 года. Вторая половина которой и ее ролик считались утерянными (как и тысячи других голливудских немых фильмов). Самая масштабная и известная из них произошла в "Большой гонке" 1965 года.     Десятилетия спустя торты, прилетающие в лицо продолжали появляться в бесчисленных комедийных скетчах. Например, в английской группе "Монти Пайтон". Их можно увидеть в многочисленных сериалах, таких как "Теория большого взрыва", "Офис " и "Клан Сопрано", а еще раньше в знаменитом мюзикле " Смазка" (1978). Или в сцене из "Поющих под дождем" (1952), в которой один из главных героев говорит, что выучил жест бросания торта прямо из кино.  

Комический жест

  По некоторым реконструкциям, первым кинематографическим тортом стал тот, который был брошен в короткометражке " Мистер Флип" в 1909 году.     Но канонизация жеста в кино происходит главным образом благодаря кинокомпании "Кистоун". Часто комические моменты в фильмах "Кистоун" основывались на бросании тортов. Как, например, в фильме 1913 года "Шум из глубины". Обычно торты делались с кремом или сливками. И с толстой и тяжелой корочкой, чтобы обеспечить более эффектные траектории. Короче говоря, бросание тортов было одним из наиболее часто используемых приемов в так называемых фарсовых комедиях начала двадцатого века. Которые были основаны именно на карикатурном комическом языке. Часто выражавшейся в погонях, драках или неожиданных жестах. Эффект был фарсовым и веселым, а действия почти всегда легко узнаваемыми и знакомыми публике. В своей автобиографии знаменитый режиссер и актер Бастер Китон, объяснил, что из-за обилия подобных моментов в киносценариях, оба стали очень разборчивы в отношении характеристик тортов, которые они использовали в фильмах.     Если ударяемый был блондином, в него добавляли начинку из ежевики и взбитых сливок. Если бы вместо этого лицо были коричневыми, то начинку пришлось бы делать из безе. Чтобы создать больший контраст в черно-белых фильмах. Торты не следовало бросать в металлических формах, чтобы не повредить цель. Иногда актрис и актеров, которых собирались снимать, не уведомляли, чтобы эффект был еще более спонтанным.  

Из кино в политику

  Многие историки кино полагают, что немое кино получило распространение от водевильных комиков. Которые начали время от времени показывать его в кинотеатрах. Некоторые утверждают, что этот жест восходит как минимум к 1905 году. И что он должен быть возрожден именно потому, что режиссеры и продюсеры поняли, что увидеть, как кого-то бьют тортом, безусловно, будет развлечением для аудитории.     Даже если иногда настоящие торты не использовались или крем заменялся кремом для бритья, в течение двадцатого века этот жест практически не изменился. Помимо циклического возвращения на комедийную сцену, антивоенные движения 1970-х годов превратили бросание торта в политическую акцию протеста. Среди прочих, известного американского предпринимателя Билла Гейтса ударили тортом во время визита в Брюссель в 1998 году. А несколько лет спустя то же самое произошло с медиамагнатом Рупертом Мердоком. Когда он давал показания о скандале с прослушиванием телефонных разговоров в Палаты общин Соединенного Королевства.     В 1985 году на Каннском кинофестивале французский режиссер Жан-Люк Годар также получил торт в лицо. Отправленный человеком, которому не понравилась его книга "Je vous salue, Mari". Которая переосмысливала библейскую историю Девы Марии в современной интерпретации. В целом Годара, казалось, это позабавило, и он прокомментировал эту историю словами. "Вот что происходит, когда немое кино встречается со звуковым".       Read the full article

[genealogyrus]

Сибиряк пожаловался на закрытие доступа к документам, которые он нашел. Представители архива уточнили, что не имеют права по закону выставлять в общий доступ документы, которым меньше 75 лет. Новосибирский краевед и организатор экскурсий Вячеслав Карманов сдал в Колыванский архив документы, которые обнаружил в прошлом году в селе Пихтовка. Теперь он жалуется на то, что их не выкладывают в публичный доступ. В архиве пояснили, что не имеют на это право. ЧТО НАШЛИ В СЕЛЕ Летом 2023 года члены сообщества «Территория Сибири» во время подготовки экскурсий обнаружили в заброшенном доме сотни дел и личных карточек работников Леспромхоза, среди которых были осужденные по 58 статье УК РСФСР (призывы к свержению, подрыву или ослаблению советской власти, а также отдельные контрреволюционные преступления). Найденные документы передали в Колыванский архив с условием, что бумаги оцифруют и выложат в общий доступ, чтобы люди могли с ними ознакомиться. — Там приказы по Леспромхозу, еще какие-то материалы. А конкретно какие-то личные дела, которые содержат автобиографии, выкладывать и не обязательно. Можно было сделать список фамилий, чтобы люди понимали, есть ли там их родственник. Там таких дел было больше сотни, наверное. А еще были личные карточки с краткой информацией о человеке: таких было несколько сотен. И вот имена, как нам рассказали сотрудники других архивов, обнародовать ничто не запрещает. Но в Колыванском архиве, к сожалению, посчитали, что даже фамилии являются конфиденциальной информацией, доступ к которой нужно закрыть, — сообщил журналисту Вячеслав Карманов. По словам мужчины, он поинтересовался в архиве, как можно ознакомиться со списком имен, которые фигурируют в найденных документах, но выяснил, что никак. — Круг, получается, замкнутый. В целом документы как бы открыты: кто хочет, может прийти и ознакомиться. Но кто именно захочет, если никакой информации о фамилиях нет. Допустим, вы ищете своего репрессированного родственника, но о том, что документы по нему находятся в Колыванском архиве, вы никогда не узнаете, — объяснил Карманов. НЕ МОГУТ РАСПОРЯЖАТЬСЯ КАК УГОДНО Руководитель отдела архивной службы администрации Колыванского района Наталья Хозяйкина пояснила, что найденные бумаги не имеют отношения к "Сиблагу", как говорилось ранее, а касаются хозяйской деятельности двух пихтовских предприятий: Леспромхоз и промартель «Пробуждение». — Там еще попадаются такие документы как автобиографии, но редко. В основном это записи: когда принят, когда уволен, на какой участок поставлен работать. В некоторых личных карточках есть запись, что некоторые работники этих предприятий были осуждены, — заметила Наталья Хозяйкина. Хозяйкина добавила, что этими документами они не могут распоряжаться как угодно, потому что действует законодательство об архивном деле. — Вот Карманов Вячеслав мог распоряжаться этими документами и выставлять в широкий доступ, когда они были бесхозными. Но если он решил передать их на хранение в государственные органы, тогда уже действует закон. У нас нет полномочий выложить фамилии в свободный доступ, — подчеркнула глава отдела архивной службы. По информации Хозяйкиной, в свободный доступ они могут выложить документы, которым исполнилось 75 лет, такие данные касаются девятерых человек. Правда, эти документы выложить тоже пока не получится, так как оцифровка пройдет только в 2025 году. Сколько всего имен упоминается в найденных документах, Наталья Хозяйкина уточнить не смогла. Но заметила, что любой может отправить им запрос по репрессированному родственнику, если уверен, что тот жил в этих краях. https://ngs.ru ПРОШЛОЕ - РЯДОМ! 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 ✅Услуги составления родословной, генеалогического древа. 📖 ЗАКАЗ РОДОСЛОВНОЙ на нашем сайте: www.genealogyrus.ru/zakazat-issledovanie-rodoslovnoj 📖 ЗАКАЗ РОДОСЛОВНОЙ в нашей группе ВК: https://vk.com/app5619682_-66437473 ✉Или напишите нам: arhrodoslov@yandex.ru ⚠Работаем с 2008 года.

[goshminherz]

Еврейские «сказки» Ганса Христиана Андерсена

Однажды Ханс Кристиан Андерсен, будучи уже известным писателем, был в Венеции и решил посетить район еврейского гетто. Он зашел вместе с другом в гости к еврейской семье, увидел на столе Танах, открыл книгу и, к удивлению хозяев дома, легко прочитал первые строки на иврите.

В своем творчестве Андерсен нередко обращался к еврейской тематике, часто в его сказках фигурирует девочка по имени Сарра, правда эти сказки обычно с грустным концом. Откуда Андерсен знал иврит, и кто была девочка Сарра?

Вот и ответ: Ханс Кристиан Андерсен учился в еврейской школе, а подружку его юных лет звали Сарра Хейман. Как так получилось? Андерсен рос в очень бедной семье, и когда в школе для неимущих для Ханса не нашлось места, она отвела его к господину Федеру Карстенсу и тот принял мальчика в свою школу. Факт, известный всем биографам. Только очень немногие из них пишут, что господин Карстенс был еврей, и его школа была еврейская.

И проверить это несложно. Андерсен любил вести дневники, коих у него накоп��лось 12 томов. Вот там это все и описано.

Его сказки о евреях никогда не переводились на русский язык, также нет в его «русскоязычной» биографии факта, что в 14 лет, в Дании, будущий писатель пережил еврейский погром. Он только что приехал в Копенгаген — один в чужом городе. Вот его запись в дневнике:

«Вечером, накануне моего приезда, произошла тут еврейская свара, которая распространилась на многие европейские страны. В городе беспорядки, улицы полны народу. Шум, паника, переполох — это было много сильнее моего воображения, моего представления той поры о характере большого города».

Тогда ему запомнились факельные шествия, преследования евреев, как жгли книги, выбивали витрины. И этому был свидетелем подросток Андерсен. Кстати, больше в Дании евреев не преследовали аж до середины 20 века, когда Европой правили нацисты, но этот погром будущий автор «Гадкого утенка» запомнил на всю жизнь.

Странный мечтательный мальчик не умел находить себе друзей, и Карстенс , директор еврейской школы, заметив это, часто занимался с ним отдельно, беседовал с ним и брал на прогулки вместе со своими сыновьями. Андерсен очень дорожил симпатией к нему Карстенса, в которой так нуждался. И в зрелые годы Андерсен не забывал своего учителя. Став знаменитым, он продолжал писать ему письма, посылал свои книги и навещал.

Из отдельных отрывков его сочинений видно, что Андерсен разбирался в еврейских обычаях, знал законы иудейской религии.

Симпатия к евреям прорывается нередко. В 1866 году Андерсен побывал в Амстердаме. Он приходит на симфонический концерт и записывает потом в дневнике:

«Там была элегантная публика, но я с грустью отметил, что не вижу тут сыновей народа, давшего нам Мендельсона, Ха-Леви и Мейербера, чьи блестящие музыкальные сочинения мы слушаем сегодня. Я не встретил в зале ни одного еврея. Когда же я высказал свое недоумение по этому поводу, то, к своему стыду — о, если бы мои уши обманули меня! — услыхал в ответ, что для евреев вход сюда воспрещен. У меня осталось тяжелое впечатление об унижении человека человеком, об ужасающей несправедливости, царящей в обществе, религии и искусстве».

И в дальнейшим Писатель дружил со многими еврейскими семьями, и евреи часто помогали ему. Например, семья Коллинов помогла юному драматургу получить образование в Копенгагене, добились для него королевской стипендии для учебы в Латинской школе, брала на себя многочисленные хлопоты и расходы по устройству его быта. Без совета и помощи строгого, но заботливого господина Эдварда Коллина, Ханс Кристиан многие годы не принимал ни одного решения.

В конце жизни писатель сблизился с еще одним еврейским семейством Мелхиор. В этом доме он провел последние годы жизни и здесь скончался.

Из автобиографии Андерсена:

«В день моего рождения, 2 апреля (год 1866, ему уже 61 год), моя комната украшена цветами, картинами, книгами. Звучит музыка и звучат приветствия в мою честь. Я в доме моих друзей — семьи Мелхиор. На улице светит весеннее солнце, и такое же тепло я чувствую в своем сердце. Я осмысливаю прошедшее и понимаю, как велико счастье, которого я удостоился».

Почти до конца жизни, даже когда Андерсен был уже болен, он писал свой дневник. А когда не смог писать, то принялся диктовать, а записывали хозяйка дома, Доротея Мелхиор, или две ее дочери. В последнюю неделю жизни, с 28 июля по 4 августа 1875 года, он уже диктовать не мог.

Осталась запись самой Доротеи Мелхиор:

«Среда. 4 августа. Андерсен весь день дремлет, у него температура. Ночью он кашлял… У него не было сил поставить чашку с остатками каши на место, и каша вылилась на одеяло. Вчера, после ухода доктора Мейера, Ханс Кристиан сказал мне: „Доктор собирается вернуться вечером — это дурная примета“. Я ему напомнила, что доктор приходит к нему уже две недели подряд два раза в день, утром и вечером. Мои слова успокоили его. И вот свет погас. Смерть — как нежный поцелуй! В 11 часов 5 минут наш дорогой друг вздохнул в последний раз…»

Сония Каплан Ходос

[borisbulatov]

С Днём рождения, Александр Суворов!

АСТРОЛОГИЯ В ПОМОЩЬ…ИСТОРИИАЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ СУВОРОВЦитата:Родился в семье генерал-аншефа Василия Ивановича Суворова, известного своей суровостью деятеля тайной канцелярии, год рождения достоверно не известен.В собственноручно написанной записке Суворов указал год рождения 1730, а в автобиографии — что поступил на службу в 15 лет и было это в 1742 году (то есть дата рождения — 1727 год).…

[rugbypodbg]

Братя по оръжие: Вдигаме наздравица за Франция

Братя по оръжие: Вдигаме наздравица за Франция Дейвид Бересфорд решава да проследи и опише френските играчи, които е обожавал в младежките си години. Резултатът, "Братя по оръжие", е включен в краткия списък за книга на годината за ръгби

Дейвид Бересфорд решава да проследи и опише френските играчи, които е обожавал в младежките си години. Резултатът, “Братя по оръжие”, е включен в краткия списък за книга на годината за ръгби Братя по оръжие: Вдигаме наздравица за Франция През изминалите 12 месеца излязоха няколко изключителни автобиографии за ръгби, но винаги е освежаващо да прочетеш нещо, което не е обичайно. Такъв е случаят с…