#стругацкие

[nikolay-n-1982]

[starryvelvet-art]

☆Eng:

I finished it a year later! The comic is an illustration of one of my favorite moments from the book. I started drawing this thing last summer when I was very interested in the "Prisoners of power". Actually, my skill has grown a little during this time, and I already see a lot of mistakes, but to fix them, I would have to start all over again, and I don't want that.

I tried to translate these lines for an English-speaking audience, but perhaps I did not succeed very well, since English is not my native language. I tried to adapt the text of the English translation of the book, for greater authenticity.

Tap on this↓

1: Wastelands. The impact of towers = 0% -…Well, all right. We'll check it out right now. What do all of you do at ten o'clock? you form up into even ranks and yell your lungs out about being ready to shed blood for your cause. Remember? -And it comes straight from our hearts! -No, it's hammered into your empty skulls. Never mind, we'll find out very soon where it comes from. 2: -(Trying to sing) Forward, legionnaires... -Come on! -(Trying to sing) Forward, legionnaires, men of iron…… …Forward, sleep… …sweeping away fortresses, with fire… …shall smash the foe with… (He stopped singing) Stop staring at me! You're upsetting me! Besides… it's hard to sing well out of formation. -Don't give me that stuff. You used to do just as well outside of formation. It was frightening to watch you and Uncle Kaan. You'd be bellowing 'Men of Iron,' and Unc would be drawling 'Glory to the Creators'. So, Guy, what has suddenly happened to your intense desire to burn and slaughter for the glory of the Creators? 3: -Don't you dare talk that way about the Creators! If what you say is true… it means only that the Creators were duped! -Who duped them? So the Creators are not all-powerful? …What's wrong, Guy? Are you in pain? -No… -Why are you so sulky? -Oh, I don't know… I feel sort of lousy. Maybe I'll lie down.… -(Thinks) So that's how it is… It's not as simple as I thought… He's been living inside that field all his life. Maybe he needs it? Suppose he gets sick?? What a mess! 5: "He looked through the hatch at the pale face and grew increasingly fearful. Finally, unable to restrain himself any longer, he jumped into the compartment, turned off the engine, dragged Guy outside, and laid him on the grass by the side of the road. Guy muttered and twitched in his sleep. Then he began to shiver; he hunched himself up, as if trying to warm his body. Maxim placed Guy's head on his knees, pressed his fingers to his temples, and tried to concentrate. He hadn't performed psychomassage for a long time, but he knew that everything except the patient must be excluded from one's consciousness. He must assimilate the patient into his own healthy system. For ten or fifteen minutes he maintained the same position, and when he returned to his normal state of consciousness, he saw that Guy had improved. His color had improved, his breathing was regular, and his shivering had ceased. Maxim made a pillow out of grass and sat next to him for a while, chasing away the insects. Suddenly he remembered the long journey ahead of them and the leaky reactor. That was dangerous for Guy; he must figure something out. He rose and returned to the tank."

(PART FOUR: PRISONER, Chapter 14)

☆Рус:

Я закончила это спустя ГОД! Коммикс-иллюстрация к одному из моих любимейших моментов из книги (Часть четвёртая. "Каторжник". Глава 14). Я начала эту штуку ещё прошлым летом, когда увлекалась "Обитаемым островом". На самом деле мой скилл немного подрос за это время и я уже вижу много ошибок, но чтобы исправить их пришлось бы начинать заново, а я не хочу. Дешифровку моего почерка оставляю вам, хах.

[dvolkoff]

"Слушайте, нельзя ли выключить этот проклятый трезвон? Я не привык умирать в таких условиях" "Listen, can't you turn off this damn bell? I'm not used to dying in such conditions"

[ira-shilova-pisatel]

Strugatsky's "Roadside Picnic" inspired the artwork

The Pink Zone, gentle Schuhart… Not art for a story about human hesitation, but a sweet picture for a teenage girl's album. But I settled for this palette of color, composition, and tempo because, when I re-read "Picnic" this year, I saw in its final lines a desperate presentiment of good for humanity. Perhaps it's about intellectual growth, or perhaps I'm becoming naive. I would like to believe in the first.

The illustration had a painful beginning: I wasted 7 hours drawing a completely different picture. A draft of the first idea is the last pic on the carousel. You'll notice it right away: it's dark, motionless, and disturbing.

It was the first impulse, the old vision of "Picnic" in my head. But the more I worked on the dark version, the more I drew some guy in some location. Flipped out. Created a new Photoshop file. I made a sketch opposite the first. And then I had a genuine illumination. Here is that tricky and lavish Zone, here is mindfulness Schuhart addressing the Sphere. And okay, that's pink, and okay, that's not disturbing. But you did it honestly, Ira.

Allow the illustration to glow if the text warms you, even if trust is mortified and compassion is extinguished an instant before the depicted book event. ------------------------------------------------------

Арт посвящается "Пикнику на обочине" Стругацких

Розовенькая Зона, нежный Шухарт… Не арт к повести о человеческих метаниях, а сладкая картинка для альбома девочки-подростка. Но я остановилась именно на этих цветовой палитре, композиции и темпе, потому что когда в этом году перечитывала "Пикник" разглядела в его финальных строчках отчаянное предчувствие доброго для человечества. Возможно, интеллектуально росту, а может, становлюсь наивной. Хочется верить в первое.

У иллюстрации страдальческий путь: сначала я ухлопала 7 часов на рисование совсем другого арта. Черновик первой идеи в карусели. Вы его сразу заметите: тёмный, неподвижный, тревожный.

Это был первый импульс, старое видение "Пикника" в голове. Но чем больше я работала над тёмным вариантом, тем больше рисовала какого-то там мужика в каком-то там окружении. Психанула. Создала новый файл. Сделала набросок противоположный первому. И тут-то снизошло. Вот та самая финальная Зона, вот тот обращающийся к шару Шухарт. И ладно, что розово, и ладно, что не тревожно. Рисуй честно, Ира.

Если текст согрел, то пусть и иллюстрация светится теплом, даже если за мгновение до изображаемого книжного события в истории умерщвляется доверие, гасится сострадание.

[aunties-harp]

[spbneko]

[спокойно читаешь Пикник на обочине]

[в восторге представляешь события, с интересом проглатываешь страницу за страницей]

[доходишь до знакомства с Артуром, сыном Стервятника]

[представляешь его красоту по описанию, симпатичного юношу; читаешь дальше]

«РЕШИТЕЛЬНО ПОДЖАТЫЕ ГУБЫ ПОД ТОНЧАЙШИМИ УСИКАМИ»

*желание сбрить «усики», чтобы они не портили картину*

[gc-biblioteka]

Магии книг братьев Стругацких подвластны самые разные люди - независимо от возраста, образования, убеждений. Каждый находит в них что-то для себя: великолепный язык, знаменитый, мгновенно узнаваемый юмор Стругацких, затягивающее сюжетные коллиз��и и по-настоящему серьезные эпические и философские проблемы.

В рамках цикла #Книги_юбиляры2022, информационный пост познакомит с произведениями знаменитых фантастов – братьев Стругацких. Уютная фантастика для уютных осенних вечеров.

С представленными книгами, вы сможете познакомиться, используя электронные и бумажные ресурсы Гуманитарного центра.

Подготовлено при использовании материалов сайтов: litres.ru, livelib.ru, canva.com.

Аркадий и Борис Стругацкие «Попытка к бегству».

Первое из произведений братьев Стругацких, в котором «пересеклись Прошлое, Настоящее и Будущее», возникла тема Прогрессоров и тема этической состоятельности вмешательства высокоразвитой цивилизации в развитие цивилизации нижестоящей. Герои повести — звездолётчик, лингвист и историк — попадают на обитаемую планету. Радость от обнаружения братьев по разуму омрачается их общественным устройством. С одной стороны, очень хочется помочь страдающим, с другой — существуют правила Комиссии по контактам, предписывающие ничего не предпринимать.

«Попытка к бегству» - пожалуй, самая необычная из ранних вещей Стругацких. Пронизанный солнцем и счастьем совершенный мир Полдня. Молодые, веселые, жизнерадостные герои, жаждущие приключений. И вот на незнакомой планете они столкнутся с мрачной реальностью раннесредневекового уклада, да еще в эту дремучую эпоху вторгнется высокоразвитая, но бесконечно чуждая человеку цивилизация Странников. Однако самым удивительным окажется то, что один из главных героев повести - Саул - тоже в своем роде пришелец...

Аркадий и Борис Стругацкие «Полдень, XXII век».

Центральное произведение знаменитого цикла братьев Стругацких о мире будущего. Шедевр отечественной (и мировой) утопической фантастики, выдержавший проверку временем - и сейчас читающийся с таким же удовольствием, как и десятилетия назад. Роман, который сами авторы называли книгой о «Светлом, Чистом, Интересном мире». 2119 год. Космонавты, отправившиеся в полет сто лет назад и после аварии вернувшиеся домой, знакомятся с Землей будущего: линии Доставки пищи, роботы-садовники, птерокары – тысячи удивительных чудес, будничных для землян XXII века. Найдется ли в этом странном мире место для героев, опоздавших во времени?

Аркадий и Борис Стругацкие «Стажеры».

«Самая космическая» из повестей о мире «Полдня, ХХII в.».

Произведение, которое когда-то стал «новым словом» в отечественной фантастике, - да и теперь, давно обретя классический статус, по-прежнему читается взахлеб.

«Стажеры» - завершающая книга цикла «Полдень. ХХII век», увлекательная история пилотов-звездолетчиков, их путешествий и приключений на далеких планетах, верной дружбы, мужества и самоотверженной отваги. Повесть о полете в космосе генерального инспектора Международного управления космических сообщений Владимира Юрковского и его друзей Алексея Быкова, Михаила Крутикова и Ивана Жилина, знакомых читателям по книгам «Страна багровых туч» и «Путь на Амальтею». Экипаж корабля «Тахмасиб» посещает различные уголки солнечной системы, встречается с учеными, занятыми проблемами освоения Марса, раскрытия тайн гравитации, исследующими космические лучи. Люди почти такие же, как мы, люди начала XXI века предстают перед читателем как живые с их увлечениями и заботами, с их стремлением сделать мир лучше, прекраснее.

Аркадий и Борис Стругацкие «Гадкие лебеди».

В одной «неназванной европейской стране», в провинциальном городке, где идет бесконечный дождь, и живут хмурые, равнодушные люди, популярный писатель Виктор Банев наблюдает за таинственными силами, постепенно меняющими здешнюю атмосферу и незаметно влияющими на моральный облик горожан. Интеллектуалы-мутанты, называемые мокрецами, которых правительство пытается держать под контролем, воспитывают детей города, делая из них вундеркиндов. В итоге именно дети выносят приговор лживому миру взрослых, покидая город.

Аркадий и Борис Стругацкие «Пикник на обочине».

Одно из самых прославленных произведений братьев Стругацких, увлекательная история сталкеров – отчаянно смелых людей, на свой страх и риск снова и снова отправляющихся в место высадки пришельцев – аномальную Зону, полную опасностей и смертельных ловушек...

Сталкеры добывают из Зоны артефакты — не более чем космический мусор, оставленный пришельцами на Земле подобно тому, как после человеческого пикника на обочине дороги остаются пустые бутылки, банки и упаковки. Никому точно не известно, для чего предназначены эти артефакты, порой несущие огромную опасность. Каждый сталкер мечтает дойти до Золотого Шара, который может выполнить самое сокровенное желание.

Аркадий и Борис Стругацкие «Град обреченный».

Одна из самых загадочных книг братьев Стругацких, жанр и цели которой каждый читатель определяет для себя по-своему. Философская притча? Антиутопия? Роман взросления? Главный герой, Андрей Воронин, попадает в Город, где действует всеобщее право на разнообразный труд. Он пробует себя в разных профессиях и оказывается в сложных, подчас противоречивых жизненных ситуациях. В чем же состоит предназначение загадочного Городского Эксперимента, сталкивающего друг с другом людей, выдернутых из разных временных пластов? Или это тот случай, когда правильная постановка вопроса гораздо важнее ответа?

Аркадий и Борис Стругацкие «За миллиард лет до конца света».

Одна из самых глубоких и эмоционально напряженных повестей Стругацких. Начинается все просто и буднично в обычной Ленинградской квартире 70-х годов.

Но представьте себе, что в вашу размеренную жизнь вторгается вдруг страшная, непреодолимая внешняя сила и начинает диктовать свои условия. А чтобы избавиться от нее, нужно всего ничего - изменить самому себе, например, отказаться от любимой работы... Разные герои по-разному решают эту проблему.

В жизни астрофизика Дмитрия Малянова и его знакомых происходят необъяснимые и пугающие события: бытовые неурядицы, недоразумения с милицией, стихийные бедствия, несчастные случаи. Какая-то загадочная могущественная сила решает противодействовать их исследованиям… Герои встают перед выбором: следовать избранному пути или отступить и двигаться «кривыми глухими окольными тропами»…

Аркадий и Борис Стругацкие «Хромая судьба».

Феликс Сорокин живет двойной жизнью. В одной он успешный и обласканный премиями советский литератор, активно участвующий в жизни Союза писателей СССР и поддерживающий большинство его официозных начинаний. Но вечерами он вынимает из стола свою заветную «Синюю папку» и тайком пишет роман, который не надеется издать в ближайшие годы, точно так же, как авторы — братья Стругацкие — не надеялись издать в России некоторые свои произведения.

Главный герой этого сатирического романа в чем-то близок к Аркадию Стругацкому, который также был активным членом СП СССР, но не упускал случая интеллигентно поиздеваться над некоторыми своими коллегами по писательскому цеху.

[hailproject]

Трудно быть богом...

А богом-неудачником ещё труднее...

[na-edine]

Из всех возможных решений выбирай самое доброе.

А. и Б. Стругацкие

[nastyacitrus]

И тут раздался Голос.     Он был как гром, он шел со всех сторон сразу покрыл все остальные звуки. Он был спокоен, даже меланхоличен, какая-то безмерная скука слышалась в нем, безмерная снисходительность, словно говорил кто-то огромный, презрительный, высокомерный, стоя спиной к шумевшей толпе, говорил через плечо, отвлекшись на минуту от важных дел ради этой, раздражившей его, наконец, пустяковины.     — Да перестаньте вы кричать, — сказал Голос. — Перестаньте размахивать руками и угрожать. Неужели так трудно прекратить болтовню и несколько минут спокойно подумать? Вы же прекрасно знаете, что дети ваши ушли от вас по собственному желанию, никто их не принуждал, никто не тащил за шиворот. Они ушли потому, что вы стали окончательно неприятны. Не хотят они жить больше так, как живете вы и жили ваши предки. Вы очень любите подражать предкам и полагаете это человеческим достоинством, а они — нет. Не хотят они вырасти пьяницами и развратниками, мелкими людишками, рабами, конформистами, не хотят ваших семей и вашего государства.     Голос на минуту смолк. И целую минуту не было слышно ни звука, только какой-то шорох, словно туман шуршал, проползая над землей. Потом Голос заговорил снова.     — Вы можете быть совершенно спокойны за своих детей. Им будет хорошо — лучше, чем с вами, и много лучше, чем вам самим. <...>     Толпа стояла недвижной стеной. Люди словно боялись пошевелиться.     — Только имейте в виду, — продолжал Голос. — От вас самих зависит, захотят ли дети встречаться с вами. <...> А теперь расходитесь. Вы мешаете и нам, и детям, и себе. И очень вам советую: подумайте, попытайтесь подумать, что вы можете дать детям. Поглядите на себя. Вы родили их на свет и калечите их по своему образу и подобию. Подумайте об этом, а теперь расходитесь.

- "Гадкие лебеди", А. и Б. Стругацкие

[nikolay-n-1982]

[starryvelvet-art]

☆Hi everyone! | Приветствую всех!☆

☆English:

I am Starry, a naive artist who hopes to connect her life with creativity.

I draw... Everything. If you don't say "everything in a row."

These are mostly fan art, but they are very, very heterogeneous. I just have a constantly growing collection of fandoms (although it's hard to call some of them fandoms) that occasionally resonate with my soul in some way (God, how pathetic). And there are practically no popular or mainstream ones among them, it just so happens.

For example, I am very inspired by the work of the Strugatsky brothers.

You may ALSO be able to see something from other books here/Disco Elysium/Detroit: become human/S.A.L.K.E.R./Sherlock Holmes and etc.

Although, I am not the most prolific author and, most likely, there will be mostly studysketches here.

Well, welcome to my blog!

☆Русский:

Я – Старри, наивная художница, которая надеется связать свою жизнь с творчеством.

Рисую... Всякое. Если не сказать "всё подряд".

В основном это фан-арты, но они весьма и весьма неоднородны и порой не актуальны. У меня просто существует постоянно пополняющаяся коллекция фандомов (хотя, часть из них и фандомами назвать сложно), которые переодически каким-то образом резонируют с моей душой (боже, как пафосно-то). И среди них практически нет популярных или мейнстримных, так уж получилось.

Например, меня очень вдохновляет творчество братьев Стругацких.

Также вы ВОЗМОЖНО сможете увидеть здесь что-то по другим книгам, Disco Elysium, Detroit: become human, S.A.L.K.E.R., или Шерлоку Холмсу.

Хотя, я не самый плодотворный автор и, скорее всего, здесь будут в основном учебные зарисовки.

У меня есть тг канал: https://t.me/Starr_Velvtart

По большей части он щитпостный. Туда я выкладываю что-то о своей жизни, делюсь мыслями и впечатлениями, переодически публикую всякие мемы и спойлеры к артам и прочее своë творчество.

Ну что ж, добро пожаловать в мой блог!

[dvolkoff]

Алексей Быков с Варечкой🦎

[technolib]

Книга vs Фильм. Аркадий и Борис Стругацкие "Трудно быть богом"

«Трудно быть богом» — социально-фантастическая повесть Аркадия и Бориса Стругацких. Написана в 1963 году, впервые опу��ликована в 1964 году в авторском сборнике «Далёкая Радуга». Действие повести разворачивается в будущем, на планете с гуманоидной цивилизацией, в местном государстве Арканар. Представители цивилизации физически неотличимы от людей. Цивилизация находится на уровне развития,…

[nikooo-whathehell]

also roadside picnic gang rise up ! ! ! my headcanons on the main cast bc I love them :)

[halucygeno]

Pacifism in “Hard to Be a God”

[Minor spoilers for the book - discussion of overarching themes with a few minor plot points as examples. There’ll be another warning for MAJOR SPOILERS hidden under “Keep reading”, just before the conclusion.]

(All quotes are from the 1973 translation by Wendayne Ackerman.)

One thing I adore about “Hard to Be a God” is that its protagonist, Anton, is a genuinely nuanced, thought-provoking depiction of a pacifist character.

Some media with this kind of protagonist falls into the trap of implying that the hero has some sort of innate kindness or softness to them. And because they are, individually, “such a compassionate person”, they can do the whole enlightened “forgive and forget, love thy enemy, everyone can be redeemed” shtick. The writer implicitly rewards this “kind nature” by giving the hero overpowered abilities which vindicate their beliefs, and let them continue displaying their kindness (see: Naruto, Steven Universe).

In “Hard to Be a God”, this is inverted. The main reason Anton can resolve fights without bloodshed is because:

A) He was raised by a much more advanced civilisation which imparted onto him their humanistic philosophy. His job literally demands him to be a passive observer who avoids conflict. B) He has access to modern combat techniques and technology (extra-durable chainmail, fast-acting medicine, a helicopter and the ability to generate gold) which give him a significant advantage (both in direct confrontations and in negotiation). C) [speculation] Other Noon Universe novels such as “The Inhabited Island” and “The Waves Extinguish the Wind” suggest that Earth’s scouts are genetically modified, giving them greater strength and survivability (though I’m not sure whether this is the case in “Hard to Be a God”, as it takes place much earlier in the timeline).

Anton’s privilege and power are not implied to be a reward for his goodness; it’s the opposite. The fact that he has privilege and power is what gives him the opportunity to be good. This is explicitly drawn attention to when he says things like:

“Remember that they do not know what they are doing; and that they are almost all free of guilt. And that is why you must have the patience of Job, patience, patience [...]”

The general doctrine of Earth’s scouts is not to judge the locals’ moral depravity, because the latter weren’t brought up in the same favourable social conditions as the former.

But ok, even with the deck stacked so heavily in Anton’s favour, he still struggles to be a pacifist. After spending so much time in a world that he sees as backwards - full of filthy brutes and meek, complicit peasants - he has to repress his contempt for these people. He has to manage his emotions, snapping himself out of anger fits:

"And I almost tore them to pieces, he suddenly realized. If they hadn’t run inside I would have killed them! He remembered the bet he had recently made, how he had taken a dummy clad in a double Soanian suit of armor and split it from head to toe with his sword—cold shivers ran down his back at the thought. They might now be lying here in a pool of their own blood, like stuck pigs, and he would be standing here, sword in hand, not knowing what to do … A fine god you are! You’ve become a beast …”

And here’s another important aspect of this: he is deeply ambivalent about this “no killing” rule. On one hand, he takes it as a moral imperative, and is revolted at the thought that he’d be capable of such savagery. On the other hand, he is angry at his own impotence. He doesn’t see his pacifism as bravery, but as passivity - a cowardly refusal to take decisive action when it is desperately needed.

After all, just being an individual saint is not enough to fix a rotten society. What good is Anton’s pacifism if everyone else is gleefully murdering each other? He can’t be everywhere at once, saving people and resolving conflicts diplomatically.

What Anton really wants is to overthrow Arkanar’s cruel leaders; he often fantasizes about staging a full-blown revolution. It’s only his pragmatism that keeps him in check. He reasons that, with how society is structured there, killing a dictator would just create a power vacuum which competing factions would try to fill by slaughtering each other and whoever else happens to be in the way, Anton included.

But, most importantly, Anton is not rewarded for his pacifism. It doesn’t make him feel good - the opposite, it makes him miserable. Nobody (outside of a very small circle of his closest friends) is “inspired by” or respects his morals. They see them as a weird idiosyncrasy which handicaps him.

[MAJOR SPOILERS FOR THE ENDING FROM HERE ON, WATCH OUT!]

And in the end, after losing Kira, the person closest to him in all of Arkanar, he can no longer restrain himself. He goes on a rampage, and is punished for it - he accomplishes nothing, and his superiors immediately withdraw him from the mission. Back at home, when his old friend, Anka, hears of his exploits, she starts to fear him. The final lines of the novel are heart-breaking:

“'Anka,' he said tenderly. 'Anka, my little friend …' He held his long arms out to her. Timidly she leaned forward, then quickly jumped back a step. On his fingers … But it was not blood, only the stain of strawberries.“

The implication is clear. Anton has been tainted. He has shown to be capable of incredible cruelty and, no matter how justifiably angry he felt at the time, the people he killed are a permanent stain on his conscience. Metaphorically, the blood is still on his hands.

In this assessment, pacifism and goodness are not exceptional qualities (at least by the standards of futuristic space communists). They’re an expected baseline. Losing your self-restraint and killing, even in extreme circumstances, is a failure.

And I mean, it makes sense. If you have the power to avoid causing bloodshed, it seems like a given that you should use it. Nobody is framed as “heroic” for keeping to this basic standard.

To me, this was so refreshing about about “Hard to Be a God”. It ticks off some of the same tropes as other pacifist protagonists (overpowered abilities and exceptional moral purity relative to their environment) but with none of the aggrandisement and hero worship. Instead of being celebrated and vindicated for doing the right thing, Anton’s only rewards are agonising moral dilemmas and the constant fear that his passivity is enabling things to get worse.

The crucial takeaway is this: PACIFISM IS HARD. Helping people in times of crisis is hard. Making society better is hard. You will have to get your hands dirty, make personal sacrifices, compromise yourself. You won’t feel all fine and dandy as you preach your pacifism from a place of comfort and moral superiority. It really takes a bit of a masochistic, martyr mentality to get anywhere with it.

(Side note: This is only loosely related, but another character that embodies this ideal is Dr. Rieux from “The Plague” by Albert Camus. He loses almost everything while working tirelessly to help his patients, but is not celebrated as a hero. He himself doesn’t view his actions as “heroic”, but simply as “common decency”.)

I think more optimistic stories about pacifism are afraid of this idea. They want to encourage kindness by framing it as simple and uncontroversial - not effortless per-se, but not too challenging either. And they also aggrandise it by framing kind individuals as exceptionally wonderful.

And I don’t know, this irks me. Aren’t we setting the bar very low for humanity, if just being a decent person is so praise-worthy? Isn’t it cynical and contradictory to imply that we’ll be rewarded for our “selflessness” with admiration, and our actions will be vindicated by success? Doesn’t it inflate expectations and set people up for disappointment when we portray kindness as easy, flowing naturally from some innate “good nature” within us?

I know, I’m rambling at this point. But that’s kind of why I love sci-fi - it thrives in this ambiguity and existential dread. It doesn’t give me reassuring narratives about heroism, but asks hard questions and trails off with no satisfying conclusion.

God, this book is so good. The Strugatskys are so good.

I really need to finish that Roadside Picnic essay.

(Huge thanks to Wendayne Ackerman and later Olena Bormashenko for translating the book into English, Irena Piotrowska, into Polish, and Simeon Vladimirov, into Bulgarian.)