Мне кажется, что я прям совсем не туда иду. В корне… мне так не нравится, не хочется. Мне тяжело.
Перемены внешние неизбежно тянут за собой перемены внутренние. А то, будут ли они в лучшую или худшую сторону, зависит от меня.
Я знаю, что я могу повлиять на свою жизнь. Но не чувствую. Не понимаю, как и что делать. Я потеряла контроль.
Я потеряла ключи.
Я потеряла себя…
Потерялась во всех проблемах и эмоциях. В себе самой потерялась. Нет порядка - нет понимания. Туман. Злость. И страх.
Я могу сейчас делать вид, что все хорошо. Еще пока как-то могу. Внешне имитировать.
Но на это уходит колоссальное количество энергии. Да и зачем? Для кого? Для чего?
Я могу решить вопросы, решать проблемы и проходить квесты из последних сил. Даже, возможно, что-то получится. Но это не решит главной проблемы. Все равно будет все не то.
Не там.
Не я.
Мне надо теперь собрать себя по кусочкам. Заново. И начать выбирать, исходя из своих желаний и целей. А для этого понадобится узнать, чего я хочу. Научиться слышать и понимать свои желания и потребности.
Все мои желания сейчас, кроме деструктивных, это «надо». Надо, потому что…
А вспоминая свои желания в прошлом, сейчас они воспринимаются как нереальные, неважные, глупые, бесполезные.
Я окружен риторикой ненависти здесь и, понятия просто не имею, в чем я виноват.
Русские поддерживают идею избавления от мигрантов. "Нахер мусульман!" - читаю я комменты к своему любимому изданию. У них была статья о повышении ксенофобии. Я не могу пройти мимо таких комментариев. Я честно спрашиваю, сколько вещей мне нужно собрать и куда деть кота. Я хочу, чтобы люди хотя бы ЗАДУМАЛИСЬ, что за такими комментариями стоят человеческие судьбы. Да, я верю в Аллаhа. Я пришёл почитать статью в журнале после тяжёлой 12 часовой смены.
Всё это невозможно заблокировать или отодвинуть в дальний угол. Потому что я не уверен, что меня это пропустит. Сначала будут ненавидеть горных мусульман, а потом пойдут по тем, в ком четверть восточных кровей. Мне уже пишут комменты какие-то радикальные украинские школьники, что палестинцы - не люди. Я никогда не был особо чувствителен к интернету, я понимал, что это не полноценная картина, но мне уже два дня хуево. Я повсюду вижу хейтспич в сторону моей религии, моего происхождения, моей болезни. Я уже никуда не могу зайти, чтобы не прочитать, что меня не должно здесь быть или я должен гореть в газовой камере. Они не обращаются лично ко мне, но они говорят о том, с чем я родился, к чему я принадлежу и что со мной будет до могилы.
Я думала о том, что завтра всего пять уроков, а потом выходные, но почему-то не ощутила радости. я снова буду создавать вид активности, на самом деле бездумно просирая время, снова не высплюсь потому что мой организм категорически отказывается вставать позже девяти на выходных. я не знаю чего я хочу.
Душа моя, Вы столько раз любили
И стольких забывали насовсем…
Вот и теперь, насытившись, остыли,
Что Ваши страсти? Вымысел да тлен.
Не удивили, часто жизнью бита,
А впрочем, Вам, наверно, не понять,
Какая радость в верности сокрыта,
Какая в постоянстве благодать.
/Наташа Воронцова
My soul, you've loved so many times
And you've forgotten so many…
And now, when you've had your fill, you've grown cold,
What are your passions? They're nothing but fiction.
You're not surprised, you're often beaten by life,
And yet you probably don't understand,
What joy there is in faithfulness,
What grace is in constancy.
/Natasha Vorontsova
Одиночество сопровождает меня большую часть жизни, поэтому я - творю.
Иногда люди думают, что я какой-то насыщенный. Палестинские корни, наследие, религия. Я знаю различия между издалью, джильбабом и мафорием. Я могу толковать Коран. Я знаю, что тюрбан является саванной тканью, чтобы оборачивать тела павших воинов. Нет, нет, нет.
Я рос в посёлке. Родителям, по большей, значительной части - было на меня плевать. Мою историю не разнообразило то, что я был из семьи с абьюзом, жестоким абьюзом. Всё детство я нянчил детей, носил ту одежду, что нам отдавали родственники, ну, и, это всё, все свободны. Палестина, по сравнению с моей подростковой жизнью, присутствовала в ней одной соломинкой в дегте. Но только поэтому я не утонул.
И я осознал, что моя проблема не с российским менталитетом, а потому что я художник без красок. Мне не из чего творить.
Когда мне написали египетские ребята, я ходил на цыпочках и взбудораженный два дня. Каир. Исламское медресе. Блоги на тему того, что можно купить на их рынке.
Те же чувства оставляет у меня, в принципе, любое место, но когда я думаю о *семье* в России - я прихожу в ужас. Я воспринимаю Россию в единственном для себя ключе - "дорогой ребёнок, это страна, из которой я сбежал".
Я хочу рассказывать о своём опыте с пнд в месте, где я буду в безопасности от пнд. Я не хочу, чтобы я кивал на здание и говорил - "а здесь, если тебе интересно, меня закололи до полусмерти". Я ощущаю Россию как зверя - колючего и когтистого. Меня он есть не хочет, но я постоянно вижу, как он бегает с чьей-то рукой в зубах, катает голову по полу, пока не загонит её под диван
Мне Россия ничего не сделала, кроме того, что меня - убила. Я гляжу на свою мать, свою семью, своего отца - и понимаю, что рыдать, свернувшись калачиком на балконе, работая двенадцатичасовый день в Пятерочке - вот он, мой жизненный долг в квадрате.
Врите себе сколько угодно, что это зависит от человека - бросить всё, уехать жить в другой город, начать всё заново - вы не вырастите из дохлого сорняка - культурный сорт помидоров. Здесь нет ничего. Это вообще не Россия, это Талнах - от края до края. Посёлок Крайнего Севера занял территорию Евроазиатского края и объявил себя самопровозглашённым государством.
У нас есть Пушкин, Маяковский, целый центр, посвящённый истории космоса, но с уровнем образования нашего населения - не катит. После Москвы, это осозналось остро и больно. Я вернулся, чтобы наблюдать, день за днём, как топит чёртову калеченную дорогу от моего дома до ближайшего ларька, где есть кофе в наличии.
И, в принципе, можно было бы поставить этот кофейный стаканчик на постамент и молиться на него. Чем не культурная ценность? Чем не российское божество?