#кабак

[searuss8]

Некогда лучший ресторан Москвы Эрмитаж на Трубе 🍎

[lyudmila72]

Сегодня я с большой охотою

Распоряжусь своей субботою,

И если Нинка не капризная,

Распоряжусь своею жизнью я.

- Постой, чудак! Она ж наводчица! Зачем?

- Да так! Уж очень хочется!

- Постой, чудак! У нас компания,

Пойдем в кабак, зальем желание.

- Сегодня вы меня не пачкайте,

Сегодня пьянка мне до лампочки,

Сегодня Нинка соглашается,

Сегодня жизнь моя решается.

- Ну, и дела же с этой Нинкою,

Она жила со всей Ордынкою,

И с нею спать - ну кто захочет сам?

- А мне плевать, мне очень хочется.

Сказала - любит. Все, заметано.

- Отвечу рупь за сто, что врет она,

Она ж сама ко всем ведь просится...

- А мне чего, мне очень хочется.

- Она ж хрипит, она же грязная,

И глаз подбит, и ноги разные,

Всегда одета, как уборщица...

- Плевать на это - очень хочется.

Все говорят, что не красавица,

А мне такие больше нравятся.

Ну что ж такого, что наводчица?

А мне еще сильнее хочется..

В.Высоцкий

[alekshyhart]

... Тринадцатилетний маг-недоучка с мечем врывается в придорожный кабак после не очень удачной драки с некой магической зверушкой ... однако, он все ещё уверен, что невероятно крут ...

[markv5]

Плохая сервировка

Ну что за кабак? Ну что за обслуга? Ну просто бардак! А я позвал друга.

[agoodsongeveryday]

Day Eight Hundred and Twenty

Ішов монах із походу Під морози, під негоду Чуть же він не змерз Не знав монах, де подіться Зайшов у кабак погріться Збросив свой мундір Збросив мундір, ще й очки Порвав ряси на клочки Сам пойшов плясать Сам пойшов плясать Наплясався, наігрався З доброй волей розпрощався Скочив на крильцо Вдарив у кольцо

[ksixixi]

Та самая жизнь

7 часть 

Он подошёл ко мне и я увидела в его глазах печаль и сожаление. он извинялся за тот случай так искренне, что на момент я готова была его простить. Он нежно положил свою руку на мою щеку, я была растеряна и пьяна, я не понимала что мне делать, и тогда он взял меня за руку и повел к машине. Я не сопротивлялась, потому что почему-то в глубине души я верила ему. Он нежно держал мою руку и не отводил от меня взгляд, этим он меня смущал, но я тоже смотрела прямо ему в глаза, пытаясь не показаться слабой. Мы сели в машину и поехали в неизвестном мне направлении. В момент я словила дежавю, и по моему телу пошла дрожь; легкий ветерок, теплый свет уличных фонарей, а вокруг темнота. Мне очень нравился запах его парфюма, этот запах тоже был мне знаком, я часто видела этот момент дежавю во снах и по сто раз прокручивала его в своей голове. Все время пока мы ехали была тишина, и за это время я прокрутила  в своей голове-все моменты моей жизни. Я достаточно долгое время была одинока и не понимала почему Вселенная так несправедлива ко мне. Ведь пока мне было одиноко, всем моим близким и знакомым было весело. Я так мечтала найти себе хоть кого-то с кем бы проводила много времени, настоящего друга. Но Вселенная не слышала меня, и я постаралась смириться. Сейчас я чувствую, что я не одинока, и от этого так тревожно на душе. Я решила спросить куда мы едем, но он лишь улыбнулся мне в ответ. Я не хотела вдаваться в подробности, и с улыбкой на лице доверилась своей судьбе. Приехав на место я не сразу поняла куда мы приехали, очень красивое здание в стиле “барокко” с восхитительным архитектурным освещением.Это здание поражает мой взор своей неописуемой роскошью.  Он взял меня под руку и повел меня прямиком туда. Я не могла поверить своим ушам, я услышала орган, сила его звучания пронзила все здание. Мы прошли в зал с органом. Такая красота... Мы сели в самый последний ряд и слушали различные произведения Баха. Я была приятно удивлена, что мы пришли сюда, а не в какой-то кабак с проституками. И я невольно обратила внимание на то, как он внимательно слушает. В какой-то момент я  подумала что он плачет, и его глаза действительно были на мокром месте. Я взяла его за руку, но он даже не обратил на это никакого внимания. Находились мы там около полутора часов и после чего ушли. Выйдя на улицу я решилась спросить у него, что заставило его так грустить. И тут он мне поведал очень печальную историю. 

Лет пять назад умерла его мать. Она очень любила слушать органную музыку, но он признался в том, что относился он к матери плохо и пренебрежительно, она хотела от него понимания и внимания, но он не мог уделять ей столь много внимания и практически не находился с ней рядом, не общался по душам и в один из самых худших дней в его жизни-ее не стало. Он долго жалел о том, что он не был с ней рядом когда ей так это нужно было. Мне стало не по себе от этой истории и я обняла его так крепко, как не обнимала никого. Он обнял меня в ответ и мы еще долго стояли так на самой высокой ступеньке возле здания. После этого мы решили прогуляться по живописной набережной. Мы разговаривали обо всем на свете. Мне было с ним так легко и спокойно. Я осознавала, что влюбляюсь в него. Мы вышли в одно необыкновенно красивое место и стояли друг напротив друга. Я смотрела в его до жути красивые карие глаза и утопала в них. После этого мы поцеловались. 

[stepnietvari]

Неизбывно человеческое любопытство, особенно подкрепленное задетой гордостью и хорошей выпивкой, но никогда плоды его не радуют жнеца.

Давно знают местные степняки, что на широких Ее просторах живут причудливые создания, дети мировых Матерей — не люди, не звери, не демоны. Порожденные Бодхо и Суок, возлюбленные их сыновья, заботливо выпестованные с детства по заветам Степи. Говорили, что один из них — Король кобр, властитель над всеми змеями степными, единственный, кто может велеть хладнокровным карать и жалеть. Второй — Пастырь быков, тот, кто направляет дикие стада коровьи, защитник, друг и лекарь рогатому народу. На обоих издревле лежало тяжким грузом проклятье, у каждого свое, и оба долгие сотни сотен лет были одиноки под гнетом Судьбы. А после встречи, что свела невозможных существ на пороге войны, на тонкой травяной полоске перед бранным полем, одинокими потомки Матерей быть перестали. И всегда степняки добавляли: не забывай оставлять подношения щедрые, молоко с несколькими каплями крови, душистый хлеб на тканях расписных, и в заповедные ночи, когда луна лишь робко выглядывает из-за облаков, а в Степи шепчут слышимо травы, не ходи туда. Не ходи, или не вернешься никогда к родному порогу, а кости твои лягут рядом с треснувшими камнями у холмов.

Горожане, поселившиеся в каменных домах у Горхона, над степными легендами смеялись, не верили, все заигрывали с Судьбой: найдется ли славный малый, который в заповедную ночь отыщет в Степи божественных детей и вернется, чтобы об этом рассказать?

Пока ни один из смельчаков не сумел вернуться, но, быть может, повезет когда-нибудь?.. И только этот вопрос заставлял людей снова и снова пускаться по тропам, где они снова и снова пропадали с утренним туманом.

Однажды под звучные слова и стук кружек вновь пошел старый спор о том, кто же окажется смелее всех и рискнет в завтрашнюю ночь уйти под голоса степные в темноту, за неизвестностью. Пока хмель развязывал языки и притуплял рассудки, один доброволец нашелся. Многие в кабаке даже побились об заклад, стоило гуляке выйти за двери, и по славе смельчака и его сноровке многие судили, что уж ему удастся открыть мрачные секреты чужих богов, и сам он верил, что сумеет и увидеть невозможное, и домой вернуться.

Вечером перед заповедной ночью, когда закат уже почти расплылся в темно-синем молоке неба, смельчак добрался до древнего кургана, от которого больше не было дорог в глубину травянистых просторов, и решил брести дальше, куда ноги выберут, по пути примечая ориентиры. Шел по камням, по пологим склонам, от кургана к кургану, пока, уже далеко за полночь, вокруг не начал раздаваться многоголосый шепот нежных трав, зазвучавший совсем не от порывов ветра. Вслед за ним откуда-то издалека понесся по Степи низкий, раскатистый звук, похожий на громкий бычий рев, который стал приближаться, и ему вторили своими слабыми голосами ковыль, твирь и мятлик. Со стучавшим заполошно сердцем городской решил спрятаться среди камней кургана и подождать, что будет дальше — ему не смогут не поверить, даже если расскажет про одного бога, но вернется в кабак невредимым.

Затаился смельчак за камнями, во мраке, ставшем гуще, а сам смотрел туда, где под лучами робкой луны, едва сочившимися сквозь полотно курчавых облаков, на шкуре степной светлело расплывчатым пятном. Из ночного сумрака туда выступил вдруг высокий силуэт — выше любого человека, с разворотом широких плеч, с тяжелыми, крупными кулаками. И можно было б принять его за степняка, если бы не венец рогов на голове — темных, изогнутых остро, как лунный серп, кончиками стремясь друг к другу. И из-под плата ткани, что облегал бедра, виднелся качнувшийся хвост, похожий на бычий, с темной кисточкой. Выдохи шумные, как гулкое дыхание зверя, выдавали нетерпение, как и повороты тяжелой головы — Пастырь быков кого-то высматривал и ждал.

Наклонились травы к Земле поближе на миг, и среди них нарастать стало шелестение, совсем не похожее на твириновые листки. Миг, другой, и к озерцу из лунного света вынырнул второй полузверь, а со Степи повеяло легким холодком. Телом похожий на молодого мужчину, одетый в легкие ткани, Король кобр пробовал воздух раздвоенным языком, мелькавшим то и дело между губ. В ночных переливах тени и света длинный змеиный хвост, составлявший вторую половину его тела, улегся по траве изгибами, отражавшими чернотой и серебром чешуй красоту луны.

Зазвучала тихонько и будто тревожно трещотка змеиная, опустилась увенчанная рогами голова то ли в угрозе, то ли в поклоне, и столкновение в середине пятна из зыбкого света казалось неизбежным. Секунды спрятались в колосках мятлика, и двое богов, не сговариваясь, подались друг другу навстречу — но не для битвы, не для схватки бранной в сердце Степи. Бледные ладони змея прильнули к плитам голой груди Пастыря, погладив с нежностью, скользнув после вверх, чтобы обнять за крепкую шею, пока вся литая гибкость тела жалась к двуногому быку, стоявшему на земле так твердо, как не стоят подчас камни.

Степь скрывала не противников, каждый из которых мог бы убить другого за свой народ, не товарищей и не кровных братьев, возрастом равных, воспитанных заботливыми мировыми Матерями — она заповедными ночами укрывала просторы тучами, чтобы во тьме встречались верные любовники, ставшие друг для друга избавлением от проклятья.

В жилах стыла кровь, а стук сердца растрескивал ребра, но человек, притаившись, словно к земле прирос, не мог даже дернуться, только ловить каждое движение, которое в отдалении очерчивала взглядом луна.

А там две фигуры, далекие от людских, льнули друг к другу под шепот трав. С лаской звериной соприкасались щеками и кончиками носов, дотрагивались губами до губ, осыпая поцелуями крепкими, колкими, как точные удары. Крупные руки, способные переломить Царю змеиному хребет, обнимали, ближе прижимали, ладонями зарывались под тонкие одежды, не давали ускользнуть. И змей не пытался, увивался вокруг Пастыря, как лоза дикого плюща, что-то тихо шипел и между поцелуями пытался игриво поддеть зубами кольцо, пробивавшее носовой хрящ его дикого быка без копыт. Петли длинного хвоста, до того по земле сминавшие осенние растения в цвету, взвились, с шелестом чешуи выкручиваясь восьмерками, и еле видно было, как опустившиеся к шкуре степной ближе Царь и Пастырь утягивали друг друга в разнотравие. Как гладкие по-шелковому ткани легли рядом, сброшенные с бледных плеч, как трещотка с тихим дребезжанием выскользнула из-под накрывшего ее плата тяжелой, шерстяной материи, расписанной, как цветущая Степь. Еле слышалось, как нежное шипение из воркования перетекало в сладкие, несдержанные стоны, как впервые зазвучавший басовитый голос после рыкающих кратких слов обратился горловым, ласковым урчанием. И сплетались боги в узел, такой тесный, что не различить, где кто в бликах прелестницы-луны, в узел живой, согревавший жаром холодное сердце Короля кобр и обласкивающий теплом множество старых ран по телу Пастыря быков.

По горизонту принялись раскрываться, как цветки черной твири, как капли крови пятнышки, предвещавшие рассвет. Перевалившаяся на другой бок неба луна, бросив последний взгляд на любовников, ускользнула, ушла вслед за тяжестью темных туч, чернильной ватой сваленных вдалеке от солнца. Человек думал судорожно, как ему сбежать, как уйти по чистой глади Степи, когда на той стороне кургана нежились в объятиях полузвери, так увлеченные друг другом, что не заметили чужака раньше. Понадеялся смельчак на быстрые ноги, на сильные легкие, на память, говорившую, где Город лежит и плещет черный Горхон. Крался сначала, слыша, как предательски ропщут травы, а после побежал сквозь буро-чернильный мрак.

Подумать о том, что сбежал, человек не успел. По лодыжкам вдруг наотмашь стегнул как будто гибкий канат, сшибший с ног, и под угрожающее шипение загорелись в густоте предрассветных сумерек глаза с узкими зрачками, наполненные жидким золотом. Вскрикнувший беглец дернулся на земле, но не сумел пошевелиться: под коленями крепко сжимались тисками кольца змеиного хвоста с черно-серебристыми чешуйками. Позади раздалась тяжелая поступь, рокочущее дыхание, плечи сжало до жалобного хруста костей широкими мозолистыми ладонями — но ведь не могли звери так быстро догнать, были совсем в другой стороне… Успевший поднять голову человек немногое увидел. Сверкнули в распахнутой пасти длинные змеиные клыки, грязно-алым подсветились кончики возникших рядом рогов, соскользнул свет по двум телам детей своих матерей.

Вместе с первыми лучами солнца навек погасли распахнутые от ужаса глаза.

Но в другую заповедную ночь под звон монет, стук кружек и хмельные похвальбы вновь найдется тот, кто подумает украдкой: не стать ли мне следующим смельчаком?..

[genealogyrus]

«В КАБАКЕ ЧИНОВ НЕТ…»: ОСКОРБЛЕНИЯ, ОБИДЫ, ДРАКИ В РЕШЕНИЯХ КРЕСТЬЯНСКОГО «МИРА»: 1890-е гг. … Словесные оскорбления, произнесенные публично на сходке, считались среди крестьян позорящими. Оскорбленный должен был непременно искать удовлетворения, «иначе над ним все будут смеяться». Он требовал доказательств. Если оскорбитель предоставлял удовлетворяющие сход доказательства, оскорбленный не имел права мстить. При попытке наброситься на обидчика его останавливали: «Не трожь его, ён правду баить». Если же доказательства признавались «темными», т.е. не убеждали собравшихся, то оскорбленный имел право бить клеветника на людях – никто за него не заступался. Драки на сходках были запрещены обычным правом. Крестьянское общественное мнение считало допустимой драку на базаре или в кабаке. Крестьянин, затаивший обиду, старался заманить обидчика в кабак и там расправиться кулачным боем. По сведениям информаторов из Орловского уезда, побитым в кабаке мог в этом случае оказаться и староста, и урядник, и старшина. Если пострадавший подавал жалобу общине, ему отвечали: «Хорошие люди в кабак не ходят, там всякое бывает, там и чинов нет; на улице бы тебя никто не тронул». Тем самым община признавала себя ответственной за поведение своих членов на улицах селения, но снимала с себя ответственность за поведение в кабаке. В решении вопросов, касающихся взаимоотношений односельчан, деревенский сход старался привести дело к тому, чтобы виновный попросил у обиженного прощения. Крестьяне придавали большое значение этому акту. По сведениям из Валуйского уезда Воронежской губернии, если сходка разбирала случай мелкой кражи, побоев или другой обиды и виновный был уличен, то он должен был просить прощение у стариков и особенно у обиженного. После этого на него накладывался штраф (размер его зависел и от того насколько искренним, по мнению мира, была раскаяние). Отсутствие чистосердечного раскаяния в таких случаях кардинально меняло решение схода. В деревнях Карташевской волости Ростовского уезда крестьянские сходы занимались иногда увещанием (по-местному «улещением») некоторых своих односельчан. Если мир считал, что поступки кого-либо запятнали или могут запятнать репутацию всего селения, не являясь в то же время преступлением, прибегали к публичному вразумлению на сходе. Так делалось в случае мелкого воровства у проезжих, пьянства, буйства или зазорного поведения девицы. В последнем случае «улещали» не саму виновную, а ее родителей, призывая их «постеречь свою дочь, да поучить». Источник: Громыко М.М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX в. М.: «Наука», 1986. https://ruskontur.com 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 ✅Услуги составления родословной, генеалогического древа. По вопросам архивного поиска и составления родословной обращайтесь к координатору проекта или отправьте сообщение в группу. 📝 Анкета - заявка на архивное генеалогическое исследование: https://vk.com/app5619682_-66437473?ref=group_menu 🌐 www.genealogyrus.ru ✉ arhrodoslov@yandex.ru ⚠Работаем с 2008 года.

[mensbycom]

Ночные клубы, бары, кафе, забегаловки и прочие злачные места – это отстой

Мы бы хотели предложить тебе сгонять в ночной клуб или другой кабак, чтобы ты там здорово провел время. Но боимся того, что это место далеко от того, где ты действительно можешь хорошо отдохнуть, провести время, повеселиться и расслабиться. Все эти места, для так называемого «отдыха и веселья», пора забыть навсегда. Говорят, что ночные клубы, бары, кафе и прочие забегаловки пользуются популярно...

[goshminherz]

Выпьем, что ли, Ваня,

С холода да с горя;

Говорят, что пьяным

По колено море,

У Антона дочь-то

Девка молодая:

Очи голубые,

Славная такая!

Да богат он, Ваня:

Наотрез откажет;

Ведь сгоришь с стыда, брат,

Как на дверь укажет.

Что я ей за пара? —

Скверная избушка…

А оброк-то, Ваня,

А кормить старушку!

Выпьем, что ли, с горя?

Эх, брат! да едва ли

Бедному за чаркой

Позабыть печали!

НИКОЛАЙ ОГАРЁВ, «Кабак», 1841

художник Леонид Соломаткин

[haiku-yura15cbx]

Есенин

Под моим окном берёза

Вся в золотом огне снежинок

Добавь-ка, заря, ещё серебра!

В водах лонных скирды солнца Облаком болото курит Всё привечаю перед уходом.

Хаты, поля без конца и края Весёлый пляс на лугах Зачем мне рай?

Лес, монастырь, пять забочененых изб Ворон крылом бьёт в окно Опустел мой край, опустел.

Грязная дорога плетётся с вокзала Поёт про смерть и неволю ямщик Не весел край родимый.

Ловит долина призраки в лунном кружеве Точит бритву смерть в потёмках Магдалина улыбнулась.

Повешусь бродягой и вором На рукаве своём под окном Пляши, Русь, у забора, и пой!

Сжатые нивы, голые рощи Взрытая дорога дремлет Не долго осталось уже ждать зимы.

По библии ветров я мыслил и читал И моих золотых коров пас со мной Исайя О пашни пашни коломенской грусти…

Слышу жалобное ржание Вижу шерсть буланую в тумане В полночь увёл коня моего белый ангел

Чёрная жуть бродит по холмам Мне бы в степь голубую с кистенём Хулиган я, как и ты, о ветер!

Сердце тронуто холодком И желания стали скупы Приснилась ли ты мне, жизнь моя?

Все московские лошадки мне кивают И собаки в переулках все со мной знакомы С ними, не с людьми мои стихи и сердце.

Кривыми улочками бреду в кабак Читать стихи проституткам до зари Здесь и умру, в азиатской дремоте Москвы.

Ссутулился без меня мой старый домишко Пёс мой издох уж давно Умереть мне на этих улочках московских.

В серый цвет превращается золотое сено волос Снится мне родное рязанское небо Шлю издалека привет воробьям родных краёв.

Как расцветёт весною наш белый сад Я вернусь к вечернему свету твоей избушки Но не буди меня уж на рассвете, матушка, как раньше.

Не ходи, моя старушка, так часто на дорогу Не умру я тебя не повидав Ворочусь в наш низенький дом весной.

Прекрасен Шираз Но не лучше он рязанских раздолий Быть может, потому что я с севера?

Волнистая рожь в свете луны Не могу забыть я рязанских просторов Прости меня, моя Шаганэ.

Хороша ты, голубая родина Фирдуси Но вспоминаю свой далёкий край Глядя на светильники роз.

Как пенный пожар колышется сад Полынь веет липким запахом Всю тебя принимаю - жизнь.

Сиянье твоих волос Березовый шорох теней И с другой я тебя вспоминаю.

Мурлыкает котёнок на лежанке Бросается на обронённый клубок Погоди, пойдёшь ты на шапку.

Как песок зыбучий снег у крыльца Комкаю я в руках новую шапку Кто меня помнит здесь? Кто позабыл?

Пьяный, как сторож, утонул я в сугробе Вот клён заледенелый, вот сосна Пою им о лете, обнимая.

Чёрный человек

Не даёт мне спать всю ночь Читает книгу жизни какого-то забулдыги Чёрный человек.

Сколько в книге прекрасных планов А человек-то был авантюрист! Слушай, слушай!

Так он был поэт! И как изящен, ухватист Счастье, говорил, ловкость ума и рук.

В грозу, в бурю, в житейскую стынь Когда тяжела утрата Просто - улыбайся.

Осыпает мозги алкоголь, как рощу в сентябрь Ветер свистит над безлюдным полем Откуда же взялась эта боль?

Плачет зловещая ночная птица Копытливый стук сеют деревянные всадники Садится в кресло чёрный человек.

В половой истоме о мирах вещает Прыщавой курсистке длинноволосый урод Ах, поэты!

Что это за желтоволосый мальчик из Рязани Который стал ухватистым поэтом? И что это за женщина лет сорока?

Летит моя трость в его переносицу Я один в цилиндре, светает Разбитое зеркало предо мной.

Солома в снопах аккуратно сложена Как жёлтые трупы потряхивает телега Везёт их в могильный склеп — овин.

Ломают маленькие кости Выбивают цепями дух Из бездушных тел мёртвых колосков

Каменные руки шоссе Клинья телеграфных столбов Затаилась деревня, как раненый зверь

Затаился мой древний мир, затих Умри, деревня, но в последнем прыжке Разорви чугунную глотку городу

Безгубая голова фонаря В осеннем олове лужи Мигнула

Лишь смерть закроет прозревшие вежды Лишь стужа и дрожь твоему телу в мире сем Подмигнул мне из осенней лужи фонарь

Тихо льётся с клёнов листьев медь Не пойду уж босиком по берёзовому ситцу Благословенно вовек, что цветёт и умирает

Охвачен увядания золотом И дух бродяжий уст уж не расшевелит Тронуто холодком сердце моё.

Словно на розовом коне Проскакал я по весеннему полю Иль ты приснилась мне? Жизнь моя?

С окровавленным носом приходил я мальчишкой домой А теперь кровоточит душа в моих строках Ничего! К завтраму всё заживёт!

Отпущу себе бороду Перекину за плечи суму И в путь. Прочь поэмы и книги!

Уйду бродягой по Руси Провоняю редькой и луком Заслушавшись пургу в пустой харчевне

Поёт мне ветер в полях, забулдыге Громко сморкаюсь в руку Бродяга я, не поэт.

Лечит душу зверя мой стих Каждая собака узнаёт меня по походке Какой же я скандалист?

Не имею я дружбы средь людей Накормлю кобылу золотым овсом И прояснится омут в моём мглистом сердце

Взошёл месяц над городом вязевым Головой свесясь бреду я в кабак Опять буду до утра читать стихи проституткам

Ссутулился мой домишко деревенский Издох мой старый пёс давно Не вернусь я в родные поля, не вернусь

Бреду я в кабак под светом луны С бандитами жарить спирт до зари Умереть мне на улицах московских, умереть…

Птичий гомон в зелёных лапах лип Август тихо прилёг на плетню Истлело в дыму голубом моё деревенское детство…

Дико завывает в дождливую ночь наша печь Теплится в брёвнах грозная морщь Лишь глаза закрою - вновь я в родительском доме

Снится мне рязанское небо Шлю привет воробьям, и воронам Из бесконечных пьяных ночей

Разонравилось мне пить и плясать И стихи писать забросил В омуте злато-карих глаз утонув

Как умеет быть покорным хулиган Касаясь тонко твоей руки Впервые о любви запев

Ты как сто тысяч других в России С детства любил лишь степных кобыл И чего я на тебя запал

В лик твой иконный и строгий В звон твоего имени Грущу, осев, бывший повеса

Багряной веткой ивы Постучал мне в окошко сентябрь Встречаю его неприхотливый приход

Лишь осенней усталости твоих глаз Лишь стеклянному дыму твоих волос Спою о сумерках дорог уходящего хулиганства

Как мало пройдено дорог Остались лишь жёлтый тлен и сырость Смешной разлад, смешная жизнь

Лишь ивовая медь осталась нам, но Коль нет цветов среди зимы, Зачем о них грустить?

Эх, мечтать бы по-мальчишески — в дым О непонятной земле и траве Под шум молодой лебеды

[kostromanews]

«Разрушать – не строить!»: костромичей возмутила ликвидация муниципальной галереи

Более сотни горожан стали участниками «круглого стола», посвященного дальнейшей судьбе муниципальной художественной галереи в Костроме. Интерес к мероприятию оказался настолько большим, что в большом конференц-зале отеля «Островский» поначалу не хватило сидячих мест для всех желающих: пришлось приносить дополнительные стулья. На «круглый стол» организаторы пригласили общественников, представителей Союза художников, различных объединений, политических партий, историков, музыкантов, краеведов, чиновников городской и областной администрации, а также депутатов городской и областной думы. К сожалению, никто из чиновников на встречу с костромичами не пришел. Между тем, у многих горожан, искренне переживающих за судьбу галереи, за будущее ее коллектива, а также собранной за 27 лет в фондах галереи богатейшей коллекции живописи, графики и скульптуры, такая ситуация вызвала недоумение. Многие выступающие отметили, что хотели бы лично услышать от чиновников разъяснения о причинах реорганизации галереи. Участники мероприятия единогласно сошлись во мнении, что властям не следует уничтожать единственную в городе муниципальную галерею, о «реорганизации» которой было объявлено накануне. Культуролог Ирина Едошина посоветовала чиновникам одуматься и не превращаться в "гонителей" современного искусства. Как пояснила руководитель галереи Вера Прямикова, чиновники по непонятным пока причинам решили ликвидировать муниципальное учреждение культуры, передав его на областной уровень. Сотрудники галереи, художники и искусствоведы выразили опасение, что при реорганизации галерея в ее нынешнем виде прекратит свое существование, что станет невосполнимой утратой для культурной жизни Костромы. Она выразила слова благодарности всем костромичам, выступившим в поддержку галереи, подчеркнув, что выставочный комплекс и созданный при нем музей существует для всего общества – для всех костромичей. Она пригласила детей заниматься на художественных курсах в галерее, а зрителей – посещать готовящиеся экспозиции. «Мы ждем всех на молодежную выставку, которая откроем нам новые имена», - рассказала она. Модератор встречи, депутат гордумы Костромы Николай Сорокин сообщил, что, несмотря на доводы скептиков о том, что наверху уже «все схвачено, за все заплачено», считает значимым сбор подписей за сохранение галереи. «Шаговский пруд хотели фактически уничтожить – построить кабак, чтобы осталась одна третья часть. Были влиятельные персоны, вложены большие деньги, все согласовано. Но местные жители объединились. Были инициативные группы, они боролись за то, чтобы Шаговский пруд сохранить. И в итоге губернатор Ситников прислушался к голосу общественности и распорядился, чтобы этой стройки не было. И сейчас там по-прежнему пруд, и мы все радуемся, что это замечательное место в городе сохранилось. Это пример того, что если общественность целенаправленно, конструктивно работает и старается достучаться до властей, то власти их могут услышать», - рассказал Николай Сорокин. Защитница Шаговского пруда Наталья Цветкова рассказала о своем отношении к ситуации с галереей не только в прозе, но и в стихах. Она призвала власти пересмотреть свое отношение к сохранению культурного наследия в Костроме. «Администрация города разбазаривает то, что было достигнуто и построено. Яркий пример – разрушение троллейбусного движения. Сколько же можно разрушать наш красивый исторический город!», - возмутилась она. Художник Иосиф Дашевский выразил надежду на то, что галерея будет жить. «Здесь сила. Она объединяет функции галереи и музея. Необходимо продолжить то, что здесь начато. Задача музея – сохранять накопленное, задача галереи – развивать современное и смотреть в будущее. Если не будет связи прошлого, настоящего и будущего – не будет ничего», - пояснил он. Участники встречи собрали множество подписей под обращением к губернатору региона Сергею Ситникову с просьбой прислушаться к мнению жителей и отказаться от разрушения художественной галереи. Следите за новостями Костромы. Подписывайтесь на наш телеграм-канал. Фото Алексея Молоторенко. Read the full article

[semtituloh]

Squash Alexander Roitburd Titulo original: Кабак Fecha: 2011 Estilo: Transavantgarde Género: pintura figurativa Media: óleo, canvas

[juliyacherna]

Кабак татлысы, рецепт Kabak tatlısı

[lil1thm]

Yeah, I made some arts/sketches with britin but I posted only ???two???? arts on Twitter.

«Пустынной улицей вдвоём с тобой куда-то мы идём,

И я курю, а ты конфеты ешь.

И светят фонари давно, ты говоришь: "Пойдём в кино",

А я тебя зову, м-м, в кабак, конечно.»

Song: кино — восьмиклассница

[genealogyrus]

Челны-400: на чем наживали состояния местные бизнесмены 17-го века. Какой бизнес был самым доходным среди первых поселенцев на территории будущих Набережных Челнов, рассказал историк Владимир Ермаков. «Некоторые челнинцы построили и содержали водяные и ветряные мельницы. Это были местный староста Тренка Замарай, Филька Соснин, Иван Федоров, Ондрюшка Калинин, Калинка Гагин, - сообщает исследователь в книге «Челнинская история». - За определенную плату на их мельницах крестьяне ближайших сел производили размол зерна на муку. Хозяева мельниц платили в казну денежный оброк — от 26 коп. до одного рубля в год. Были в селе Мыс и два двора, чьи обитатели занимались торговыми промыслами. По своим оборотам и доходам они резко выделялись среди односельчан. В одном дворе жил Федька Гурев с сыном Сенькой. Проживали они здесь с середины 40-х годов 17-го века «для откупного кабацкого и таможенного промыслу». Тягло Федька Гурев платил в Москве, на Бронной слободе, а в Челнах собирался жить, «покамест откупные промыслы отойдут». А на откупе у него здесь находились челнинский кабак, таможня, поварня, две крупные мельницы. Об их доходности мы можем только догадываться. Однако косвенно о размерах дохода свидетельствует огромный размер денежного оброка, который Федька Гурев должен был заплатить в 1652 году — триста шестьдесят три рубля двенадцать алтын три деньги. При том, что денежный оброк с челнинских крестьян всех деревень и починков составлял тогда лишь сорок девять рублей двадцать алтын пять денег — т. е. в семь раз меньше. В другом дворе числился «Стенька Игнатов Боровецкой (не по его ли имени названо село Боровецкое?) з братом двоюродным Стенкою ж Мишиным сыном Комовым». Именно числился, так как по свидетельству Стенки Комова, уже года с три прошло, как Стенка Боровецкой переехал из Челнов во Владимир, где и живет в тягле. А в селе Мыс он поручил своему двоюродному брату торговать из двух амбаров хлебом и солью. Да у них же еще «на монастырской земле солодовня, растят солод и отпускают в Астрахань». Немалые доходы получали они и с довольно крупной водяной мельницы. Как мы видим, с самого начала в Челнах развивалось торговое и производственное предпринимательство. А сфера деятельности первых предпринимателей простиралась аж до Астрахани. Набережная слобода с самого начала отличалась тем, что по сравнению с другими селениями в ней был гораздо ярче выражен промысловый характер занятий ее жителей. Бобыльские дворы на денежном оброке составляли здесь примерно четверть всех дворов. Занятия людей были тесно связаны с Камой. Это видно и по фамилиям (прозвищам) жителей слободы: Гришка Афанасьев Борода рыболов, Екимка Семенов Перевощик, Ивашка Галахопонов Лапарев рыболов, Афонка Васильев Шульгин с сыном с Гришкою Рыболовом, Васка Иванов Рыболов. Денежный оброк на них составлял от десяти до двадцати пяти копеек в год». https://chelny-biz.ru ПРОШЛОЕ - РЯДОМ! 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 ✅Услуги составления родословной, генеалогического древа. 📖 ЗАКАЗ РОДОСЛОВНОЙ на нашем сайте: www.genealogyrus.ru/zakazat-issledovanie-rodoslovnoj 📖 ЗАКАЗ РОДОСЛОВНОЙ в нашей группе ВК: https://vk.com/app5619682_-66437473 ✉Или напишите нам: arhrodoslov@yandex.ru ⚠Работаем с 2008 года!