#под маской нормальности

[darkness-kartavost-lol]

Я пытаюсь прикрывать свои странности за маской нормальности, но ночь отшвыриваетт ее, я совсем одна, тет-а-тет со своими страхами, которые потихоньку становяться более ощутимыми в моей жизни.

С наступлением ночи приходят они: страхи, детские обиды, не исчезнувшие во отрочестве, несбывшиеся мечты, нереализованные надежды, грязные желания.

Они, как давние друзья, располагаются в моей маленькой комнате. Занимают все пространство.

На подоконнике сидит паранойя и попрекает меня, зловеще гогоча.

В изголовье кровати сидят лень с апатией они хвалят меня, я пытаюсь зажать уши, но их голоса внутри меня, а от себя не убежишь.

У двери ещё жалко топчеться надежда в надежде, что о ней не забыли. ( Тавтология)

На грудную клетку давят обиды. Они так сильно давят, что я еле дышу, а слёзы текут не переставая.

А под кроватью - страхи, готовые в любую секунду утащить меня из теплой постели в страшный мир отчаяния.

Под подушкой ревность пускает свои корни в мое сердце.

Мои неловкие моменты и глупость обсуждают меня, тихо хихикая на полу. Не забывают ни о малейшей детали.

Из окна на меня смотрит дружба, которую, почему то, на мою тусу никто не позвал

Любовь к тебе пытается пробиться, но не может до меня достучаться, в моей голове и так слишком много голосов.

Меня пытаеться обнять ненависть, и тут я выбиваюсь: нет, только не она, не смей касаться меня и моей жизни, и все исчезает ...

Но только до следующей ночи

[spacevorobey]

Я шёл один по лабиринтам дхарма-локи, Не ускоряясь и не медля..словно плыл И наблюдал не раз, как лжепророки Калечат души яркие пустым.. Как рушатся столицы, гибнут страны, Меняются ландшафты, небо, звёзды. Меня считали кто больным, кто странным, И я считал всё слишком несерьёзным. Абстрактная иллюзия реальности вдруг стала догмой..Не по мне догматы.. Кода под маской типовой нормальности Скрывается подлец, глядящий матом. Я просто шёл, пока светило солнце, Пока не вся вода ещё отравлена. Не убегал..стремился обособиться, Чтоб не вовне, а внутрь взгляд направлен был.. 11.01.20019

[tennesseehoneygirrl]

                         БОЯЗНЬ БЫТЬ КРЕАТИВНЫМ

Честно говоря, я пока не собиралась затрагивать эту тему, но произошла ситуация, которая все же подтолкнула меня к написанию поста сейчас. 

Дело в том, что я родом из довольно “непродвинутого” города Сибири, в котором люди будут оборачиваться на тебя и косо смотреть, даже если ты просто надел кепку с надписью Canada (это звучит как-то дико).

И вот мы с подругой решили поделать классные фотографии для инстаграма в моем дворе. Ничего криминального. Встали рядом с баскетбольной площадкой, огороженной длинным железным забором с перегородкой. Подруга имеет хорошую растяжку, поэтому она решила залезть на этот забор и сделать фотографию в шпагате ( уверена, подписчики оценили). Нам было очень весело, и фотки получились действительно аутентичными и классными.

А сегодня я захожу вк, и вижу запись в группе с “папарационными” снимками нашей фотосессии, видимо, сделанными маленькими девочками, которые сидели на лавке. И ладно бы, если люди адекватно реагировали на них. Но нет, они начали писать довольно негативные комментарии с откровенной насмешкой над креативностью сей позы (в плохом и даже пошлом смысле). И я вот сижу и не понимаю, что же такого смешного и ужасного наши диванные критики нашли во все этом? То, что кто-то не боится показать свой шпагат? То, что вы не привыкли видеть подобное? Или что? 

Я уверена, что с этим с большой вероятностью могут столкнуться все, кто выделяется среди серой массы людей. Все, кто носят необычные очки, одевается немного старомодно, предпочитает красные, а не черные брюки. Свое недоумение люди обычно выплескивают в соц сети, где можно, не боясь ничего, высказывать свое “личное мнение” (без кавычек невозможно даже написать, ибо мнение это наподобие: “фу г....”). Из-за этого индивидуальность и необычность человека может загнуться от тяжести нашего консервативного общества и его порядков.

Так вот, друзья мои, НЕ БОЙТЕСЬ ЭТОГО. Если хотите быть фриком - будьте. Если хотите отличаться, делать снимки, которые вас удовлетворяют и приносят удовольствие - делайте. Жизнь одна, и если вы будете слушать каких-то незнакомых вам людей, кричащих о вашем “глупом внешнем виде”, то вы просто растворитесь в массах. А этого допустить нельзя. Поэтому показывайте ту личность, которая сидит внутри вас, а не прячьте ее под маской “нормальности”. 

P.S. надеюсь, дочитали до конца. Фух, наболело.

[amitashi]

Люди, которые занимаются саморазрушением. Я их не одобряю, но мне нравятся их тотальность и честность, их живые эмоции. Это живые люди, настоящие. Им не нужна маска. Большинство глубоко затолкало свои проблемы и незаметно гниёт изнутри под маской нормальности. А эти грустные люди — настоящие, они не скрывают, что им плохо, их мрак вышел на поверхность, и они его не сдерживают. Многие из них на грани суицида, но они не понимают, как им повезло. Ведь благодаря их искренности мрак выходит из них.

[cogitoshopcom]

Медицина, психиатрия, насилие и власть О том, как в системе российской психиатрии любовь к пациенту подменяется властью над ним, рассказывает психиатр, нарколог с тридцатилетним стажем, автор книги «Человек зависимый» и ряда других, Александр Геннадьевич Данилин. Несмотря на то что административно системы психиатрической и наркологической помощи существуют отдельно друг от друга, обе они (и не только они) по своей сути устроены одинаково. У нас вообще есть по большому счету одна система, которая, с незначительными вариациями, регулирует различные области нашей жизни. Это не только у нас, но в нашей стране так было всегда. В основе этой системы лежит принцип нелюбви. Методом реализации этого принципа оказывается борьба всех со всеми. Мы не умеем и не хотим помогать человеку, вместо этого мы ведем или поддерживаем постоянную борьбу со всем, что считаем «ненормальным». Не пытаясь задуматься, что же все-таки такое «нормальный человек», мы априори считаем «нормальным» исключительно себя самого и свой образ жизни. Правда, каждый из нас, включая сюда психиатров и наркологов, сильно сомневается в том, что его «рациональное мышление» и образ жизни представляют собой идеальную норму существования. Мы боимся, что под маской «правильности» кто-то увидит наши тайные мечты и «безумные» страсти. Поэтому в нашем обществе непопулярна психология: мы боимся, что нами будут манипулировать, а человек, считающий себя «нормальным», хочет манипулировать другими — управлять ими, «владеть» близкими людьми. Принцип нелюбви — стремление к власти, вместо понимания и эмпатии, очень часто становится главным принципом взаимодействия в семье или в отношениях пары (и чаще всего такие пары распадаются). Если принцип власти руководит социальными институтами, призванными помогать человеку, то эти социальные институты плохи — они не работают, не выполняют своей главной функции. Медицину создал и должен формировать принцип любви к страдающему человеку. Медицина призвана помогать своему пациенту, и это исключительная — единственная ее задача. Отечественная психиатрия и много позже наркология были созданы на принципах власти: стигматизации, контроля и надзора. «Стигматизация» — это, собственно говоря, установление «окончательного диагноза»: «шизофрения» или «наркомания». Для подтверждения собственной «нормальности» человеку и обществу, в собственной нормальности неуверенному, нужна маргинальная группа «больных» — «совсем ненормальных» — людей, которые окажутся виновными во всех страхах и бедах общественной жизни. Даже в бытовой жизни мы постоянно ставим диагнозы. «Почему от меня ушел муж?» — «Он больной на всю голову». «Кто совершает преступления и террористические акты?» — «Психически больные люди и наркоманы». Примерно так же в нашей стране относятся к талантливым (боюсь слова «гениальность») людям. Собственные родители часто считают «ненормальным» стремление молодого человека писать стихи или рисовать — ведь «это не дает средств на жизнь». Что же со всем этим делать? Большинство отвечает: «По улицам бродят толпы еще не выявленных сумасшедших и наркоманов!»; «Нужно их строже контролировать!; «Необходимо раннее выявление и тестирование!». Мы давно и прочно перепутали медицину и полицию. Система наркологической помощи была создана в 1983 году, в своем роде это были последние трудовые лагеря в СССР. Нужно было куда-то деть алкоголиков? Никто не хотел задумываться о том, что массовое пьянство — результат чувства бессмысленности — «ненормальности» человеческой жизни. Алкоголики сильно портили картину «социалистического рая». Новая область медицины — наркология — стала последним воплощением социалистического пути к счастью. Пьяного на улице подбирала милиция, его привозили в приемный покой больницы, где моментально ставился «окончательный диагноз»: «Хронический алкоголизм, вторая стадия». В наркологическом отделении его за несколько дней отрезвляли и ликвидировали похмелье, а затем он на полгода отправлялся на «трудовую терапию», — «пациенты» в три смены работали на заводе ЗИЛ. В медицинском отделении, где сейчас проходят лечение около 40 человек, в середине 80-х годов находилось до 160 человек одномоментно, стояли тюремные двухъярусные койки. Вот оно счастье, согласно наркологической модели конца социалистических времен: с утра укололся, принял таблетки — и пошел работать за станком, вечером после работы укололся, выпил таблетку — и забылся тяжелым сном. С тех пор изменилось очень многое, но не в той части, которая касается принципа отношений врача и пациента — тут изменения происходят очень медленно или не происходят вовсе. Пациенту по-прежнему не нужно понимать причин своего пьянства и менять что-то в своем отношении к жизни. В болезни виноват не человек, тянущийся к алкоголю, чтобы забыться и не думать, — в болезни, с точки зрения нашей наркологии, виноват алкоголь. Поэтому врачи продолжают лечить «от алкоголя», а не помогают человеку что-то понять. Боже упаси! Ведь понимание — это принцип любви. Алкоголик обязан лечиться. Он должен «сдаться» врачу и покорно принимать таблетки, не пытаясь понять, зачем они нужны. После лечения его поставят на учет и он лишится значимой части своих прав и свобод. Фактически, алкоголик оказывается чем-то вроде преступника, только преступника потенциального — у него повышенный риск совершить преступление, поэтому давайте на всякий случай лишим его прав — в профилактических целях. Про наркоманов я и не говорю, потому что употребление наркотиков считается преступлением и различить болезнь и преступление в этом случае становится совсем невозможно. Возьмем, для примера, «профилактику» наркомании в школах с помощью «тестирования», о котором так много говорят. Я даже не буду говорить о том, что адекватных, научно обоснованных и щадящих человеческое достоинство методов такого «тестирования» не существует. Представьте только: если вдруг у вашего ребенка выявлена «склонность» к употреблению наркотиков, что будет дальше? Правильно, заниматься им будет врач-нарколог. Что он сделает? Снова правильно, поставит на профилактический учет и назначит… психоактивные лекарства. Никто не спорит, что наркоманы совершают преступления, пьяные за рулем совершают преступления — проблема в том, что этими преступлениями должна заниматься полиция, а медицина должна заниматься помощью человеку, вне зависимости от ситуации, в которой он оказался. Был в XIX веке в России такой знаменитый доктор Федор Петрович Гааз (1780 – 1853), который создал практически с нуля систему врачебной помощи заключенным, он помогал преступникам выжить, и многие современники за это считали его сумасшедшим. Но врачу должно быть не важно, кто перед ним — преступник или нет: он призван помогать ЧЕЛОВЕКУ. Каждый врач должен знать наизусть клятву Гиппократа. Почему к наркологии и психиатрии клятва Гиппократа имеет минимальное отношение? Потому что общественное бессознательное считает нормой власть над душами других людей, а вовсе не любовь к ним. В отличие от психологии, в том числе отечественной, медицина не хочет понимать, что алкоголизм и наркомания — процесс употребления психоактивных веществ, взятый сам по себе (без учета токсических воздействий на нервную систему, которые они, несомненно, вызывают), — не имеет почти никакого отношения к понятию «болезнь». Ведь наши пациенты скорее используют алкоголь и наркотики как лекарство от чего-то, что болит у них в душах. Не стоит забывать и о том, что почти все вещества, которые сегодня относятся к группе наркотиков, еще совсем недавно использ��вались официальной медициной как лекарства, а некоторые используются в этом качестве и по сей день. Английским словом drugs в мире обозначаются все психоактивные вещества, как запрещенные законом, так и разрешенные. Прием алкоголя и наркотиков изначально оказывается способом самолечения, попыткой человека избавиться, хотя бы временно, от психологических проблем: от болезненных уколов самолюбия, от одиночества, от чувства бессмысленности собственного существования, от алекситимии — неспособности выразить свои чувства словами, — от того, что он неспособен выразить и реализовать себя как общественно и политически значимое существо. Сюда можно добавить многое, например, непрестанное сравнение себя со стандартами «красивой жизни» на экране телевизора. Употребление алкоголя и наркотиков — не болезнь, а сложный социально-психологический феномен. Это феномен бегства от самого себя — от собственных мыслей и чувств. Но отечественная наркология не умеет и не собирается учиться возвращать человеку самого себя. Мы можем только предложить вместо одних drugs — другие, и ничуть не менее опасные, к сожалению. Наркологи как будто считают, что не алкоголик систематически стремится выпить, но водка сама по себе бегает за ним. Увы! Водка лишена разума и ножек. Но если обвинять в произвольном поведении человека это неразумное начало, то «от него» можно, например, «ввести торпеду» (на самом деле, подобных препаратов не существует — это вариант психотерапии) или «закодировать» — поставив на место воли и сознания пациента зависимость от страха или повторных процедур «торпедирования» и «кодирования». Модное понятие «зависимость» тоже ничего не объясняет. Понятие «патологической зависимости», как заклинание, подменяет психологический анализ проблем человеческой личности. Мы забываем, что у каждого из нас есть огромное количество «зависимостей», и далеко не все из них химические: зависимость от любимого человека, от профессии, от увлечений (коллекционирование, например), от привычного образа жизни, от интернета, от азартной игры… С точки зрения психологической функции, они друг от друга не отличаются. Любая «зависимость» — не что иное, как средство самоидентификации, один из описанных еще Зигмундом Фрейдом механизмов психической защиты. Мы привыкаем к своим партнерам, и если они уходят от нас, то мы переживаем… абстинентный синдром («синдром отмены»), у нас болит сердце, дрожат руки, мы перестаем спать по ночам. Мы привыкаем к определенному стилю одежды, и, если нас одеть иначе, испытываем легкий абстинентный синдром — нам неловко, тревожно, мы можем вспотеть. Прежде, чем объявлять «войну» зависимостям, полезно задуматься о том, что такое независимость. Это состояние бодхисаттвы, понимающего, что все вокруг есть иллюзия? Или это состояние подлинного христианина, способного «возлюбить врага своего», «подставив другую щеку» — тем самым «шизофреникам» и «наркоманам»? «Другая щека» — это «щека» понимания, прощения и любви. Что делать… «Подставлять ее» мы пока не научились. К какому идеалу «независимости» или «нормальности» мы стремимся, если не достигли пока такого уровня духовного совершенства? Видимо, наша сегодняшняя жизнь наполнена исключительно ценностями зависимого поведения. Разве зависимость от денег и «абстинентный синдром» от их отсутствия не являются главной реальной ценностью современного общества? Пожалуй, нам всем без наших зависимостей будет плохо, поскольку без них мы рискуем стать… «ненормальными» — лишиться всех социальных связей и всех вполне материальных ценностей, с которыми мы привычно идентифицируем себя. Несомненно, есть класс объектов (в том числе химических), зависимость от которых опасна для человека. Проблема в том, что система (не только в нашей стране) стремится маргинализировать лишь определенные объекты и начать против них привычную «борьбу», сводящуюся в основном к замене их на максимально близкие аналоги. Только почитайте внимательно инструкции, приложенные к разрешенным психофармакологическим веществам — нейролептикам и антидепрессантам, — особенно внимательно читайте раздел «осложнения». Систему можно понять, ведь иначе ей придется объявить маргинальной — саму себя! Без склонности человека идентифицировать себя с объектами внешнего мира невозможна никакая торговля. Ведь те самые «объекты», в том числе лекарства, одновременно являются и товарами. Задача любой рекламы — сформировать зависимость человека от определенного товара или группы товаров. Если вместо продажи лекарств система поможет человеку искать объекты иного — внутреннего — порядка: призвание, смысл жизни, творческие или духовные ценности, то она разрушит сама себя. Единственный нормальный путь профилактики алкоголизма и наркомании во всем мире называется «образование». Можно сколько угодно спорить, но процент зависимых от наркотиков среди людей с высшим образованием в среднем в пять раз ниже, чем среди людей с незаконченным средним. Ничего удивительного в этом нет. Образование дает человеку больше вариантов и способов самоидентификации и поиска смысла жизни. Конечно, было бы здорово, если бы мы под словом «образование» имели в виду не просто наполнение человеческой души плохо перевариваемой информацией, но глубокую, социально активную педагогику, способную увлечь и помочь личности найти призвание и смысл жизни, способную научить противостоять трудностям и неудачам, ожидающим НЕЗАВИСИМОГО человека на его жизненном пути. У Г. К. Честертона есть роман «Шар и Крест», речь в книге идет о приходе антихриста к власти. Он первым делом пробивает в парламенте закон о создании психиатрической полиции, то есть полиции, у которой есть право определять, кто «нормален», а кто нет. Сам поиск скрытой склонности к преступлениям — оказывается преступным, поскольку лишает человека права на выбор собственного пути, той самой независимости. Похоже, что считая себя «православной державой», в области отношения к человеку и его душе мы пока движемся путем главного героя романа Честертона. В качестве показательного примера можно вспомнить историю понятия «психический статус» — так называется описание психиатром своих впечатлений от встречи с больным. При написании статуса нельзя использовать медицинские термины, — это художественное описание состояния больного, являющееся главным (и единственным) инструментом психиатрической и наркологической диагностики. Диагноз устанавливается именно с помощью художественного описания врачом состояния психики пациента. Само понятие «психический статус» принадлежит ни в чем не повинному христианскому экзистенциалисту Карлу Ясперсу. Он подразумевал, что, будучи психиатром, вы должны написать краткое произведение — своего рода эссе о человеке, сидящем напротив вас. Но для Ясперса диагностика этим отнюдь не ограничивалась. Врач должен был убрать описание в стол, а через пару дней перечитать его, задумавшись о том, что имел в виду, когда писал свое эссе. Для Ясперса «психический статус» был способом тренировки эмпатии — сочувствия к пациенту, способом понять его душу. В советской психиатрии, видимо, по причине сложности тренировки эмпатии (да и зачем ее тренировать — души у человека в те времена не предполагалось) сохранился только первый этап — само написание статуса, ставшее идеальным инструментом власти над больным. Больше не нужно писать эссе, а потом самому или с помощью коллег анализировать и изменять его, все глубже и глубже понимая больного, сочувствуя ему. Достаточно просто, не используя термины, описать симптомы болезни, которые врач заметил… с первого взгляда. Этот самый «первый взгляд» и становится главным инструментом диагностики — стигматизации. Поставить диагноз «с первого взгляда» просто. Особенно просто, если таких диагнозов всего два: «шизофрения» и «зависимость» (есть еще один, но он используется все реже и реже), да и те сегодня все больше стремятся слиться друг с другом. Так что все зависит от того, каким именно образом врач «прищурит глаза», обнаруживая «симптомы» вместо живой души. Это и есть технология власти… Станет ли наш мир миром антихриста из романа Честертона, на мой взгляд, зависит от того, захотим ли мы вновь задуматься о том, что означают слова «помочь человеку», о том, чем стремление любить отличается от стремления к власти. источник: https://discours.io/articles/social/v-mire-davno-i-prochno-pereputali-meditsinu-i-politsiyu

[econet-ru]

Алекситимия: эмоциональный разрыв, скрывающийся под маской нормальности Экология жизни. Психология: Алекситимией называют психологическое состояние личности, при котором человек, потеряв способность к определению и проявлению собственных эмоций, вынужден стараться выглядеть нормальным в глазах других. Психиатр Сайто Сатору рассказывает об этом расстройстве на примере... Читать дальше →